| ||
|
В наше нервное время не только нервно и иногда совершенно ненужно поднимаются вопросы, но они и решаются или предрешаются в этом же нервном и торопливом настроении. Открылась возможность перемен, и находятся толпы людей, которым хотелось бы все переделать, перекроить, перенести с места на место. Подчинись Россия этому мозговому вихрю своих городских, обеспеченных и читающих книжки граждан, и, кажется, ничего бы у нас не сохранилось в прежнем виде, все поползло бы или полетело, и, пожалуй, Россия, после тысячи лет стояния, явила бы собою какой-то кочевой лагерь монголов или гуннов. Было ли бы это очень большим прогрессом или совершенным регрессом — предоставляем судить нашим читателям. Снос русского университета в Варшаве, кажется, благоразумно отклонен где следует. Поляки, если им очень хочется, могут, пожалуй, добиваться университета на польском языке, что нисколько не препятствует существовать и остаться там и университету на русском языке. Пусть язык Пушкина царит наряду с языком Мицкевича, как и они лично были друзьями, оставаясь каждый патриотом своей народности. У России слишком много хлопот вне Польши, чтобы она стала или имела интерес задирать поляков; но пусть и поляки отнесутся и относятся ко всему русскому, и в том числе к русской государственной гордости, с той серьезностью, какая вообще приличествует серьезным людям. Варшава так или иначе сто лет связана с Россиею, Варшава сто лет была окраинным русским городом; там есть немножко и русского отечества, и русские оттуда не имеют никакого намерения уйти, а следовательно, могут иметь там и университетское образование на родном языке. Однако в связи с вопросом о переносе Варшавского университета вновь и вновь заныла старая болячка у себя дома: безуниверситетность старых, почтенных и огромных городов внутренней России. Из Воронежа, Саратова, Нижнего, Смоленска, Минска, Витебска, Вильны протянулись руки, чтобы принять великую ценность, безрассудно гонимую из Варшавы. Города предлагают свою материальную помощь, конечно очень незначительную сравнительно с тем, что требуется для полного обеспечения существования университета с его многочисленными вспомогательными учреждениями. В настоящее время крайнего финансового затруднения, ввиду тяжелого голода и незалеченных ран последней войны, конечно, нечего и думать, чтобы казначейство нашло совершенно свободный остаток средств для такого большого ассигнования на дело, обещающее хоть и большую уплату умственным трудом, однако уплату не сейчас, а в более или менее отдаленном будущем. Тем не менее университетский голод внутренней России должен быть памятуем государственным казначейством, министр народного просвещения должен не забывать напоминать об этом составу каждого Кабинета, а мы с своей стороны думаем, что не невозможно придумать и способ, чтобы положить начало такому удовлетворению, и даже в ближайшее время, например начиная с следующего года. Четыре университетских факультета решительно ничем не связаны между собою, — не связаны иначе, как идейно и духовно. Медики нисколько не нуждаются в профессорах-юристах, а естественники и математики плохо понимают язык пандектов и не требуют для себя амбулаторий и клиник. В силу этого совершенно допустимо как бы распределить один новый университет на несколько больших городов, дав каждому из них по факультету, не совпадающему с факультетом другого города. Можно дать Воронежу факультет естественных наук, применительно к земледельческой его культуре, Витебску или Вильне — юридический, Саратову — медицинский: местных средств, щедро предложенных городами, может быть, будет уже почти достаточно для положения основания этому, так сказать, частичному университету, которому на помощь придет финансовое ведомство сейчас же, как только оно оправится; и тогда эта дробь университета спокойно возрастет до полной единицы, т.е. около одного начального факультета возведутся недостающие три. Дело будет делаться не порывом, а многолетнею работою, и чем большее участие возьмут здесь города, тем лучше, ибо они тем лучше приучатся ценить и дорожить высшим учебным заведением, которое им стоило труда, забот, хлопот и денег. А то мы приучены все получать сверху, и без излишних своих хлопот, как евреи манну в пустыне. Но мы должны все сами себе заработать и приготовить. В особенности нам больно становится всякий раз, когда мы думаем о родине Кольцова и Никитина — Воронеже. Он имеет хорошие культурные, литературные и педагогические традиции (деятельность известного Де-Пуле), и вместе это большой религиозный центр Средне-Южной России: край Тихона Задонского и преподобного Митрофана Воронежского. Огромный и красивый город, утопающий в зелени садов, давно перерос средние учебные заведения, какие одни в нем есть, давно ожидает себе высшего ученого и учебного света. Впервые опубликовано: Новое Время. 1906. 16 дек. № 11050.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|