| ||
|
Христианство не есть только церковь: христианство есть дух и идеал, который сплелся ощутимо и неощутимо со всеми фибрами нашей цивилизации, и европейской и русской, и начать отдирать этот дух от цивилизации — значит потрясать ее всю. Вот истина, которой нельзя забывать при обсуждении разных церковных преобразований, при введении тех или иных норм для церкви, хотя бы внешних. Само собою разумеется, что в церкви, где половина всего создана человеческими руками, составляет человеческую прибавку к божескому началу, — много несовершенного, много неупорядоченного и даже просто беспорядочного: и нельзя не стараться улучшить это. Но самые улучшения должны быть производимы крайне осторожно, чтобы не затронуть в ней божеского начала, к которому сохранялось абсолютное человеческое доверие, которое есть столп народной жизни и, наконец, всей цивилизации. Это-то "божеское начало" есть дух христианства. Едва вы объявили, что "можно из христианства переходить в другие религии", в еврейство, мусульманство или язычество, — объявили это в законе и всенародно, — как вы возвратили сознание народное к той детской поре исторического существования, когда еще ничего не было решено, не было решено, кому и как должен поклоняться человек, что для него есть долг и не-долг, где его совесть и что для него есть бессовестное, и проч. и проч. С дороги, старой дороги, вы его вернули на распутье, вернули в недоумение. "Выбирай снова", — говорите вы ему, говорите темному и просвещенному, глупому и умному, злому и доброму, говорите в 1909 году, когда над "выбором" прострадали и протрудились девятнадцать веков, когда о "выборе" думали люди не чета Родичеву и Караулову, когда история "выбора" составила содержание для многотомных трудов, — несколько позанимательнее "истории кадетской партии". Для России это значит вернуться к поре варягов, печенегов и половцев, когда шло сомнение о том, поклоняться ли Перуну с серебряными усами и золотой бородой или поклоняться Божией Матери. Мы говорим о народных массах, о их впечатлении, о их невольной смуте. "Значит, еще ничего большими умами не решено, и деды наши ошиблись", — скажет масса, прочитав в законе, что "разрешается переходить и в язычество". Но язычество, как равно еврейство и мусульманство, есть не только другой культ, но и другой зов человеческих сердец. С Божией Матерью и рожденным Ею Сыном русский народ принял идею о страдании за человечество, о страдании для человечества, о жертве за мир. Он принял это крепко в самый остов бытия своего. Как вы вырвете все это из него? И невозможно, и, главное, совершенно не нужно и страшно опасно. И только для того, чтобы вставить в закон пустую фразу: "Можно всякому переходить во что угодно", "можно верить и в Бога, и в чох". Непонятно, кто согреется от такой фразы, какую "шубу сошьет" эта фраза русскому народу. Выбирать не каждый может: для этого требуется не только ясный и огромный ум, но и большая воля не в одном смысле затраты энергии, но и в смысле готовности и способности затратить большую энергию. Не у каждого есть такой запас души, чтобы произвести эту великую растрату. Те, кто "выбирал" в веках между христианством, язычеством, еврейством и мусульманством, апостолы и ученики апостольские, отцы церкви, святые в пещерах, мученики, — они не воевали, не пахали землю, не промышляли торговлею: они уложили свою жизнь на дело оценки и выбора. Может ли повторять их дело, перерешать их решение торговец, солдат, крестьянин, чиновник? В таком случае они должны побросать свои дела и заняться одним этим первым для души делом. Это знаменовало бы остановку всей цивилизации. Цивилизация есть накопленный опыт и доверие к этому опыту. Вся цивилизация европейская теперь работает над созданием материальной обстановки быта, окончив в средние века выработку духовной обстановки. Возвращаться к спорам о религии, возвращаться Европе — значит разом отхлынуть назад от всех насущных задач, перед которыми она стоит сейчас: от задач экономических, технических, политических и проч. Христианский идеал вошел в школу, в семью. Это есть то "обыкновенное", всеми признанное и неоспоримое, на чем покоятся все суждения, все речи, что принимается в основу при ссоре, при споре. Это — элементарные мечты, что деликатнее — уступить, что простить. И тысяча подобных вещей, от очень крупных до самых мелких. Выньте из обихода европейского общества, русского общества и народного сознания эти незаметные вещи — и вы просто сделаете невозможным общение людей друг с другом, понимание взаимное, речь взаимную. Это духовное робинзонство привело бы ко всеобщей сшибке лбами в невероятной тьме, дикой тьме. И все это только для того, чтобы в темной России, всего семьдесят лет назад крепостной и рабской, произнести щегольской лозунг: "Отныне разрешается всякому переходить из христианства в магометанство, еврейство и язычество". Не нужно закона, ни для чего не нужного. Впервые опубликовано: Новое Время. 1909. 29 мая. № 11928.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|