В.В. Розанов
Интересное чтение

5 марта в 8 час. вечера в зале «Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной церкви», находящейся при церкви того же общества, что на Стремянной улице, произошло интересное чтение ректора здешней семинарии, архимандрита Сергия, «Церковь и интеллигенция и возможные пути их единения». Зал с хорами и лестницей на хоры, которая гоже была усеяна народом, вмещал более тысячи слушателей; но среди них я заметил только двух священников, и хотя не столь полное, но тоже отсутствие интеллигенции. Мне кажется, для простолюдинов чтение не было достаточно вразумительно, а во многом показалось, я думаю, необычайно и ново. Что касается литературного, ученого и учащегося люда, то, будь перенесено это чтение в зал Кредитного общества и выслушайся тем «полным составом интеллигенции», какое обычно собирается сюда на всякие литературные чтения, и это чтение получило бы все значение события в нашей общественной и умственной жизни. Слушая молодого пылкого монаха, я подумал, до чего нам не нужно ожидать претворения нашего духовенства в католических патеров или протестантских пасторов, а следует только ожидать и «молить Бога» о пробуждении и возбуждении нашего духовенства, без всякой, так сказать, потери его стиля, народного и исторического. После пения нескольких молитв хором — началось чтение. Лектор признал имеющимся налицо факт расхождения интеллигенции и церкви, а необходимость что-либо предпринять здесь -непременною задачею церкви, к сознанию которой приходят не только у нас, но, наприм., и в недавнем послании патриарха Иокима к восточно-христианским богословам указана им эта же задача: как-нибудь сблизиться с образованным культурным классом, с представителями науки и литературы.

Далее лектор, отказавшись отождествлять церковь с духовенством, признал в интеллигенции и в ее нравственной и практической жизни, несомненно движимой христианскими идеалами любви к человеку и человечеству, все признаки живого и подлинного члена церкви, как «тела Христова», и этот член столь же дорог Христу, как и духовно-иерархические частицы церкви. Церковь, как «Тело Христово», в вечном росте, в вечном движении; в нем происходят вечные новообразования. И одним из таковых является интеллигенция.

Обращаясь к причинам холодности интеллигенции не столько к истинам христианским, как к церковному строю, лектор указывал в числе их следующие: недостаточный уровень образования духовенства, недостаточное, в некоторых случаях, его нравственное развитие, выражающееся только в формальном отношении к своему делу, недостатки в самой организации церкви, далекой от того, чтобы являть собою христианскую общину. Но даже и при устранении этих недостатков, более личных и местных, мир и соглашение между интеллигенцией и церковью едва ли бы произошли, ибо есть более глубокие причины их расхождения: именно расхождение самих миросозерцании. Интеллигенция исповедует только нравственную половину христианства, отвергая его метафизическую главную половину. Здесь лектор с изумительной и трогательной искренностью сказал, что расхождение это столь тягостно, столь первооснованно и, вместе, что пути соглашения здесь и даже взаимного понимания и внимания до такой степени запутаны, что только Божие чудо, а не человеческие усилия может дать ожидаемый и нужный мир. В немногих горячих словах он заметил, что однако такое «чудесное и святое дело делается, начинается, и именно в нашей северной столице». Это — философско-религиозные собрания (лектор — постоянный участник их): здесь люди ссорятся, бранятся, однако же говорят, слушают, тогда как до сих пор единственное отношение интеллигенции к духовенству заключалось в ожидании, когда священник уйдет, а духовенства к интеллигенции — когда эти еретики выйдут. Автор выразил пожелание, чтобы и в других городах России зародились подобные же религиозно-философские собрания и чтобы инициативу в них взяла на себя более подвижная и способная к организации интеллигенция. Здесь мы можем сообщить почетному лектору, что, по дошедшим до нас сведениям, в Харькове и в Ельце уже приступлено к образованию таких собеседований и что они, идя от представителей литературного и судебного мира, нашли себе самую внимательную поддержку в представителях авторитетного духовенства и что переговоры о подобных собраниях ведутся и в Москве.

Продолжаем изложение чтения арх. Сергия. Не найдя пока никаких путей к примирению в миросозерцании интеллигенции и церкви, лектор в горячих словах сказал, что, по крайней мере, есть практический путь этого примирения. Это — наш вырождающийся, темный, несчастный и бедный народ. Автор привел факты, известные только духовенству, что число умирающих во многих деревнях превышает число рождающихся, и что, таким образом, во множестве случаев, деревня прямо вступила на путь вымирания. Школ — сотая доля того, что нужно. Врачебный пункт от иной деревни в расстоянии пятидесяти верст. Духовенство, задавленное требами, статистикою, всякою перепискою, мало что может здесь сделать, за редким исключениями особенно ревнивых пастырей. А интеллигенция, тоже за редкими исключениями, выезжая на дачи, вместо того чтобы в два месяца оглядеться и опознаться и что-нибудь сделать для сердобольно оплакиваемых ею сельчан, тоже ищет, судя по объявлениям в газетах, мест «с охотой и рыбной ловлей и прочими удобствами». В работе для народа, тяжелой, черной, интеллигенция и церковь могут сойтись. Могут начать узнавать друг друга. Выработают язык взаимного понимания. Бросят черную подозрительность друг к другу... Очень трудно в кратком resume передать все картины народного нищенства и темноты, нарисованные лектором; например, из наблюдений его, личных, над обитателями ночлежных домов. Повторяем, произнесенная в другом месте и перед другими слушателями, речь составила бы событие. Великая честь нашему духовенству, что оно не пребыло в гордом отъединении, а с пылом, откровенностью и, что очень важно, оставаясь собственно недвижно в своем миросозерцании, т.е. ни малейше не подаваясь в тоны и оттенки так называемого «либерализма», крепким христианским словом, крепкою священническою рукою начинает взаимодействовать и почти помогать интеллигенции. Слушая удивлявшую меня речь, я все вспоминал покойного Ф.М. Достоевского и думал про себя, каким бы праздником для него было выслушать это чтение, — в зале почти демократической, перед народом почти серым; чтение, исполненное такого братского чувства к нашей тоскующей и чернорабочей интеллигенции, ка кого, право, не встретишь и у самих интеллигентов во взаимном друг к другу отношении. Первый раз мне пришлось услышать священствующее лицо, говорящее перед лицом народа горячее слово за интеллигенцию. Упомянув выше о наших «дачниках», я переношу в печать запомнившееся слово лектора. Но само собою разумеется, что эти «дачники» обнимают собою только «праздно ликующих», по выражению Некрасова, и не малейше не задевают собственно интеллигенцию, весьма и весьма «труждающуюся и обремененную». Вот на почве-то труда и обременения, нам думается, интеллигенция и лучшие представители церкви и могут вполне сойтись; а начав уважать и понимать друг друга, могут повести речь и о том, что смутно и неясно в церкви для интеллигенции.

Впервые опубликовано: Новое время. 1902. 8 марта № 9342.

Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века.