| ||
|
Пунктом шестым Высочайшего указа от 12 декабря с высоты Престола засвидетельствована наличность «стеснений, прямо в законе не установленных» в отношении как наших старообрядцев, так и людей иноверного и инославного исповедания. Комитет Министров в заседании 25 января, в лице товарища министра внутренних дел П.Н. Дурново, товарища обер-прокурора Святейшего Синода В.К. Саблера, первоприсутствующего члена Святейшего Синода высокопреосвященного митрополита Антония и также согласно с ними всех остальных членов, высказался равным образом за «отмену не установленных в законе стеснений». Таким образом, мы имеем двойное признание Высочайших в Империи и в истории русской авторитетов о наличности «в законе не содержащихся» стеснений, каковые десятки лет творились у нас в отношении личностей, масса которых исчисляется десятками миллионов. И изящная литература наша, и всяческие мемуары, и повседневная печать описывают множество «утеснений, в законе прямо не содержащихся», какие творятся и недавно еще творились в отношении старообрядцев. Достаточно вспомнить «Запечатленного ангела» покойного Лескова: самоуправство второстепенного агента администрации, который, расплавив сургуч, варварски закапал им лицо особо чтимого староверческого образа. Старообрядцы не только «теснились», над ними издевались. Около них богатели агенты администрации и, к прискорбию, духовные лица. Преследование, угнетая преследуемых, развращало преследователей. Что может быть ужаснее положения священника, обязанного доносить на «раскольников» и который, не в силах будучи делать этого кроваво-угнетательского акта, молчит о них и не отказывается принимать «благодарность», которую они несут ему? Мучителем он не может быть, а, не муча, становится мздоимцем. Каково будет его отношение к самим православным? Как он станет принимать «покаяние в грехах» у приходящих к нему на исповедь? Вся должность священника, весь сан священства в нем разрушен до основания этою прибавкою обязанностей духовной полиции, которую ему навесили сверх облачения священника, прибавили к обязанностям проповедника, причастника, исповедника, пастыря душ и совести. Между тем и священники слабы. Люди входят во вкусы, даже дурные. Да и «дурноту» вкуса нельзя или трудно почувствовать, когда обязанность «доносить» возлагается сверху, идет от авторитетного источника. Можно сказать, через эту «обязанность» или «право» доносить стало развращаться все наше духовное сословие, в основе доброе и исторически-доброе. Вот почему так уместны протест и просьба высокопреосвященного митрополита петербургского, чтобы «православное духовенство было избавлено от совершенно не соответствующей духовному сану обязанности быть доносителями судебным и административным властям на те или иные действия старообрядцев». Было бы в высокой степени желательно, чтобы эти слова первоприсутствующего члена Св. Синода были перепечатаны в «Церковных Ведомостях», официальном органе нашей церкви, получающемся во всех причтах Российской Империи. Дабы священники могли ссылаться на них и опереться на них в отказе исполнить требования, «в законе прямо не содержащиеся» и которые сверхзаконно могла бы предъявить к ним уездная или губернская власть. Нужно заметить, священники наши в отношении старообрядчества и сектантства поставлены в зависимость от так называемых «епархиальных миссионеров», людей светских, без сана и посвящения, и которые в отношении старообрядцев и сектантов уже не стеснены рясою, и обетами, и идеалами священства. Что такое это «миссионеры» в руках духовной службы? Если они только учителя, наставники, только ученые специалисты по сектам и расколу, то им открыта печать, журналистика, издание всяческих «листков», да и вообще вся наша духовная литература в ее обличительной, политической и даже исторической части есть такое «миссионерство». Для чего понадобились «миссионеры» и с жалованьем, виц-мундиром, пенсиею и, очевидно, наградою и орденами и чинами за «выслугу», за «ревность по службе». Тут есть некоторая неясная прикроовенность, окутывающая разницу и незаметный переход от желательного «апостольского подвига» словом и учением к действию, к воздействию и «мероприятиям», «в законе прямо не установленным». В заседании Комитета Министров 25 января и в последующих распорядительных актах этого Комитета на пути упрочения у нас «веротерпимости» и следовало бы поднять вопрос о точном значении и точных функциях этих чиновников-миссионеров духовного ведомства; о выработке гласной для них «инструкции», за пределы которой они не могли бы переходить. Все это — вопросы, которые чрезвычайно болят в русском сознании; что же касается частей русского народа, по словам П.Н. Дурново, «искренно любящих родину, честных и неутомимых тружеников земли русской», — то и сказывается на нем ранами. ___________________________ Обращаем внимание на помещаемую сегодня корреспонденцию с Урала, по словам которой местный синодальный миссионер, конечно не без достаточной почвы во взглядах центрального духовного ведомства, предложил уральским старообрядцам: 1) принять хиротонию православной церкви, т.е. епископа, посвященного русскою церковною властью, и затем: 2) сохранить полную свободу в отправлении своего богослужения и уравнение в гражданских правах с остальным православным населением. Предложение это становит на совершенно новый фундамент весь старообрядческий вопрос и поэтому заслуживает самого живого внимания и требует обсуждения себя как в центрах старообрядчества, так и в Петербурге. Может быть, на этом пути возможно соглашение; может быть, возможно сговориться о примирении их с церковью. Что касается собственно гражданских прав, то мы совершенно отделяем этот вопрос от вероисповедного, находя, что, независимо от всяких соглашений, таковые права им теперь же следует возвратить: ибо странно видеть старообрядца с университетским дипломом, не пользующегося правами, принадлежащими еврею и магометанину с таковым же дипломом. Впервые опубликовано: Новое время. 1905. 27 янвяря. № 10379.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|