| ||
|
Хотя случаи с раздавливаемыми людьми бываю очень редки, принимая во внимание частоту поездов и протяжение всей железнодорожной линии в стране, но они оставляют чрезвычайное впечатление своим кровавым характером. Невозможно без содрогания читать о двух молодых людях, горничной и приказчике, раздавленных в ночь на 19 июля около станции Луги. Точно присутствуешь на казни где-нибудь в Пекине или Манчжурии. Конечно, осторожность пешехода есть почти единственная и совершенно достаточная против этого мера. Риск молодости, что успеешь перебежать через рельсы, погубил двух молодых людей, хотя, наверное, видя красные фонари паровоза, они приняли их дальше от себя, чем следовало. Затем каждый знает, следя внимательно за поездом с полотна линии, что ход его неизмеримо быстрее, чем, так сказать, схватывает воображение. Видя поезд в нескольких десятках сажен от себя, кажется нелепым, чтобы не успеть перешагнуть через рельсы, пройдя всего два шага. Но эти два шага оказываются роковыми: поезд накатывается с невообразимой силой и быстротой. Тут, конечно, у гибнущих происходит смятение, и, может быть, оно-то более всего и губит. Не все люди и не всегда в одинаковой мере отличаются ледяным спокойствием суждения. Такие и не гибнут. Но бывают люди под хмелем, спросонья (если отдыхал и спал близ полотна), заговорившиеся, задумавшиеся и, наконец, в тех степенях душевной неуравновешенности и умственной неясности, которые близки к патологическому. Они ступили между рельсов. И следовало бы еще шагнуть вперед, чтобы попасть на точку безопасности, но внезапная мысль: «Зачем я поспешил! Опасно!» механически толкает их назад, они запутываются, спешат вперед, делают поворот, и этой секунды достаточно, чтобы погубить их. Словом, есть люди с оттенками темперамента и ума, делающими их недогадливаемыми или неподготовленными или рискующими почти как неразумное животное. Но и таких жаль, в высшей степени жаль. Наконец, мы должны вспомнить о глухих, о слепых, о действительно слабоумных, о малолетних, чтобы согласиться, что разговоры о благоразумии около поездов не всегда уместны. Перед колесами паровоза опущен железный лист, который идет вершка на два выше рельсов и, следовательно, на полную четверть выше шпал. Человек сшибается с ног, падает на рельсы, его рука или нога попадает под этот лист и он скорее захватывается и удерживается им на месте падения, чем сталкивается, сбрасывается с полотна. Почему лист этот не опускать так, чтобы расстояние между ним и рельсами не превышало дюйма, и не делать его с опускающимся вниз вырезом между рельсами, чтобы и над шпалами он подымался на 1/2 вершка, не более. Линия пути бывает так выглажена, что, конечно, лист этот не будет зацепляться ни за сталь рельса, ни за сучок шпалы, ни за землю около шпал. Если к этому поставить лист так, чтобы он лежал очень отлого и шел вперед утиным носом, то, во всяком случае, можно достигнуть, что он сомнет только очень маленький предмет, встреченных на пути крысу, курицу, комнатную маленькую собачку, а все более крупное подымет на себя и по своим покатостям отбросит в сторону. Наконец, паровоз может быть весь одет подобным «кринолином», как одеваются броненосцы против торпед. Кстати, если найдено средство не пропустить сигарообразную торпеду, движущуюся к телу броненосца, то совершенно очевидно, что могут быть найдены и механические способы не допустить до тела паровоза хотя бы бегущего ему навстречу человека. Мы здесь, несомненно, имеем дело не с невозможностью, а с неохотою внимательно подумать и истратить всего несколько рублей на паровоз. Ибо и ремонта подобных приспособлений не потребуется. Впервые опубликовано: Новое время. 1902. 21 июля. № 9474.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|