| ||
М. Г. Среди любезности, предупредительности и, наконец, прямо доброты, какие на каждом шагу встречаешь за границею и в лицах, и в учреждениях, — поражает и оскорбляет грубость, невнимание и, наконец, какая-то заплеванная неряшливость поступков, на которую наталкиваешься, обращаясь к лицам и учреждениям на родине. 3 августа московское отделение С.-Петербургского Международного банка получило поручение перевести деньги в Мюнхен на мое имя. Вместо того чтобы прямо исполнить это поручение, т.е. перевести сумму в который-нибудь из многочисленных и громадных банков Мюнхена, Международный банк поступает так, как бы он никогда ничего не слыхал о Мюнхене и принял его за несчастное местечко, куда ни почта, ни деньги прямо не ходят: он переводит деньги в Берлин на банк Мендельсона, с просьбою дослать деньги в это несчастное местечко Мюнхен. Деньги переводятся уже Мендельсоном на имя «Bayerische Hypotheken Wechseln Bank» («Баварский Ипотечно-вексельный банк»)... И в результате этого нелепого перевода углам, «через комиссию», а не прямо, — я не мог получить денег еще даже 10 августа!! Bayr. Hypoth. Bank не получает от Мендельсона «avis», «уведомления»... Чтобы ускорить получение, он взял у меня переводный чек и переслал его заказным письмом в Берлин, в какое-то дисконтное учреждение, с просьбою навести справку у Мендельсона и немедленно ответить по телеграфу. На вопрос же мой, почему «Баварский ипотечный банк» не переслал его прямо самому Мендельсону, мне ответили: «Nous n'avons pas affaires avec Mendelson» [«Мы не ведем дела с Мендельсоном» (фр.)], чем, может быть, и объясняется замедление Мендельсона. Но все это «С.-Петербургский Международный банк», — раз он решился переводить «углом», — должен был знать, предвидеть или предполагать, — и не делать вредной нелепости. Каждый легко может представить себе, в каком положении может очутиться русский за границею, а в особенности русский торговец, сам обязанный вносить срочные платежи, через подобную просрочку в получении на пять дней!!! Турист может измучиться, больной вынужден будет прервать лечение, которое прерывать невозможно, вредно; но купец решительно может понести большие денежные потери, не уплатив сам в срок. С разными лицами и в разных положениях от этого выйдет неприятность, неудобство, страдание, денежная потеря: и так как даваемые банку поручения — бесчисленны, и он самым бытием своим говорит: «Идите и давайте мне поручения», то представляется общественно-важным спросить в печати: вправе ли банк не переводить прямо, а переводить косвенно и через поручительство, когда есть возможность переводить прямо, т.е. когда в городе лица, коему деньги переводятся, есть самостоятельный банк? Опускаю почтовую тоже любезность: на конверте с большим пустым полем красный почтовый билетик со словами «Moscou. № 68. R» и затем печатный кружок поставлены по сторонам моей французской фамилии, и, таким образом, в Мюнхене могли прочитать только: «osano». Буква «R» заклеена билетиком, a «ff» — покрыто черной краской. И это на «заказном письме» с денежным переводом!! От почтарей до банков в России стоит что-то злое и глупое! Поле, не занятое писаньем на конверте, имеет почти вершок ширины и во всю длину большого конверта (сохраняю и сохраню его). Приемщику в Москве, очевидно, хотелось, чтобы в Мюнхене «помучились, разбирая адрес». Интересная психология, как и в банке! Впервые опубликовано: Новое время. 1910. 16 августа. № 12366.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|