В.В. Розанов
Полезные указания

Какая-то мать семейства (г-жа М.А.), прожившая, очевидно, довольно трудную жизнь с мужем, едва ли очень умным, едва ли основательным и, кажется, не очень ее любившим, — вся измученная этою жизнью, полная разочарований, составила: "Советы матери перед вступлением в брак ее дочери; как сохранить любовь и верность мужа". Не правда ли, тема жгуче необходима? Жена ищет ответа на это иногда с такой же мукой, как мать ищет доктора при появлении дифтерита у ее ребенка.

Автор книжки указывает дочери лепить свое счастье так же, как ласточка лепит гнездо: из кусочков грязи, прутиков, соломки. Как, например, искусственны и хрупки эти советы:

"Всегда являться мужу новою и интересною.
Узнать его вкусы.
Подметить, что производит на него хорошее и что дурное впечатление.
Быть всегда, насколько средства позволят, кокетливо одетою, не только для гостей, но всегда, чтобы не заслужить упрека от мужа, что ты только хочешь нравиться мужчинам. Носить те вещи, которые особенно нравятся ему. Иметь чаще при нем то выражение лица, которым он любуется. Оставаясь же наедине с мужем, ты во что бы то ни стало должна быть кокетливою, детски капризною (понятно, если ты молода)".

Бедные женщины: к чему им приходится прибегать, чтобы удержать любовь мужа! Именно, автор "лепит" счастье, когда оно само не родилось. Но есть и глубоко трогательные советы. И вообще, насколько автор предполагает ничтожества и пустоты в мужчинах, настолько сам, т.е. в советах дочери, указывает ей как бы распясться на кресте ради сохранения чувств мужа. Вот советы, которые нам очень понравились:

"Объяснить мужу все свои поступки, чтобы они всегда были ему так же ясны, как тебе самой.
Отвечать искренно и охотно на все, о чем он спрашивает.
Никогда не врать мужу, чтобы иметь право и от него требовать того же".

Будьте уверены, mesdames, что именно это трогает и привязывает мужа: а кокетство, наряды и всякая "новизна" нравятся только такому мужу, которого, право, лучше бы уж оставить!

Каждый из советов своих (их 17) автор развивает и мотивирует. И все они рассчитаны как будто на тупого, бездушного человека! На мужчину, а не на мужа! Бедные женщины; да бедные и мы, мужчины, что о нас думают или что мы дали повод думать о себе таким образом! Очевидно, советующая мать только скрашивала свою жизнь (на последней странице у нее и прорываются слова о "тяжелом опыте"), а настоящим семейным счастьем никогда не была счастлива. И, пожалуй, это делает ее книжку пригодною для полусчастливых жен: но ведь их и действительно большинство! Но взгляд ее на обязанности жены высок и честен:

"Но избави тебя Боже, во всю твою жизнь, от всяких даже мелких интимностей с посторонним мужчиною. Прощай тогда твой душевный покой навсегда, твоя святая невинность и чистота нравственная!"

Так как автор дает несколько смешных и прямо унизительных, сводящих к духовному рабству, советов дочери, — то мы вправе вполне довериться и этому благородному, порывистому внушению. О "тещах" у нас столько насмешек в литературе, сколько нет даже об ослах! Между тем кто же такой горячий друг зачинающегося гнезда, как не они!! Поистине, в наших насмешках над ними выражается только пошлый наш характер и грустный упадок семьи: матери-то молодых жен и суть ангелы-хранители их, да и мужей их; не говоря о том, до какой степени часто, становясь бабушками, оне далеко оставляют за собою и отцов, и матерей по изумительной нежности и полному самопожертвованию в отношении внуков!

Но вот автор переходит к главному bete noire [пугало (фр.)] семьи: возможному увлечению жены, возможному увлечению мужа.

"Если ты сама разлюбила мужа, не полюбив другого, то скрывай свою перемену до последней крайности, если он продолжает тебя любить. Если же ты увлеклась другим, то прежде всего постарайся отдалиться от него, борись, не допускай своего увлечения перейти в серьезное чувство. Если же, несмотря на все твои честные старания, тебе не удалось заглушить пагубного чувства, а муж у тебя гуманный, любящий и умный, скажи ему все и проси совета и помощи".

Я думаю, последняя строчка лучшая во всей книжке. Тайна как-то культивирует чувство. Если про зародившуюся любовь никому не сказать, она будет расти. Достаточно — именно в самом начале! — открыть зародившееся чувство мужу, или если бы муж сейчас же сказал жене о начинающей ему нравиться другой женщине, то, в силу только этой открытости, опасное чувство сейчас же начнет ослабевать и рассеется. Многие, боясь обидеть или огорчить другую сторону, скрывают от нее вначале легкое чувство, надеясь в одиночку справиться с ним, и губят все дело, ибо это чувство, заключающее в себе новую и необъяснимую сладость, сам его носитель никогда не в силах бывает выбросить или заглушить. Сердце — парник, и в нем зреет запавшее чужое зернышко. Надо сейчас же раскрыть парник, т.е. расхолодить, чтобы зернышко замерзло. Иначе гибель всему парнику. Это и значит прежде всего в зарождающихся-то сердечных увлечениях не скрывать ничего от жены, от мужа: и уже обратно, с кем другая сторона так правдива и открыта, он (или она) не должен с первой же минуты становиться Отелло, должен понять, что это слабость всемирная, всечеловеческая, что тут не зарождающийся порок, а зарождающееся несчастие, в котором надо помочь и укрепить многолетнего друга. Самый обычный источник "разлюбления" в браке есть в то же время самый простительный и неизбежный (какие иногда чудные мужья разлюбляют, какие чудные жены разлюбляют!) — это привыкание друг к другу мужа и жены и полная их ассимиляция, органическая и духовная. Можно сказать: чем страстнее муж и жена любят друг друга, тем они торопливее подходят к роковой черте равнодушия: ток электрический не перебегает из проволоки в проволоку, когда обе оне уже содержат однородное электричество! Тут нет обиды (как воображают мужья или жены), а есть факт. Люди обнялись, слились и похолодели! Грустный закон, истинное "грехопадение", т.е. слабость, немощь натуры. Но мы впадаем в философию, когда хотели отметить только интересную книжку.

Впервые опубликовано: Новое Время. 1904. 22 июля. №10197.

Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века.