| ||
|
Некий "скептик" в "Речи" именует взыскание недоимок "государственным социализмом", — конечно, памятуя тот пункт выборгского воззвания, которым указывалось "податей правительству не давать". Мрачные картины подробностей взыскания чередуются с сентиментальною жалостью к плательщикам, и все в общем образует кисло-сладкую кашицу, которая должна очень понравиться читателям, должна пробудить симпатии к кадетской газетке и, пока кадеты не "у дел" и даже не составляют в Г. Думе ответственного большинства, может вообще сыграть роль некоторой программы. Читатели не догадаются, что ничего подобного не было бы пущено на страницы кадетских органов печати, если бы былые вожделения уже осуществились и мы имели г. Милюкова премьер-министром, а Набоковых и Винаверов увидели с министерскими портфелями: в этом случае совет "не платить податей" или, что почти одно и то же, "не взыскивать недоимок", сажая полномочных министров к пустому казенному сундуку, был ли обречением их на полную фактическую беспомощность и реальную бездеятельность. Но что за дело до существа государственности гг. претендентам на власть! Им досадить бы сущей власти, обсыпать ее сажей и углем, показать "черным арапом", показать жестокою, показать безнародною, — а до всего остального очень мало дела и хоть "трава не расти" далее и в перспективе. Но вдумываясь, что это обсыпание сажею власти продолжается в нашей печати десятилетия, что некоторые из думских ораторов все свои речи, всю свою аргументацию, весь свой пафос клонят к возмутительному заключению-выкрику: "Правительство относится к народу как враг", то придешь к заключению о крайней отвратительности политического и даже гражданского воспитания, какое дается населению, и образованному и необразованному, этими вождями-ораторами и вождями-писателями. А углубляясь далее, нельзя не прийти к выводу, что 9/10 трудности настоящего положения России вытекает из того, что власти, какова она ни на есть, приходится иметь дело с населением, глубоко граждански невоспитанным, глубоко политически развращенным. Заря нашей свободы и гражданственности пала первыми лучами своими, увы, не на сухую здоровую почву, а на болотную почву, пропитанную гнилыми миазмами. Уж если разные Скептики и т.п. прикидываются, будто они не понимают, что без казначейства невозможно управлять страною, что раз есть налог, то есть обязательство и платить его, а что недоплачено, то должно быть взыскано, и проч. в том роде, то где же черта, на которой остановится это притворное младенчество, где же граница, за которую не перескочит сказка о таком благополучии, где страна процветает и даже сильна, хотя там рекрут не собирают и налогов не взыскивают, а только управляют всем розовые социалисты или голубенькие Винаверы, Набоковы и Милюковы... Между тем ведь этот трафарет навевается российской публике из книжки в книжку радикальных журналов и из нумера в нумер радикальных газет: все будет благополучно, все расцветут, никто не будет несчастлив, если, напр., министром земледелия сделать такого "малого", как Иван Жилкин из первой Г. Думы, или министром юстиции такого молодца, как Владимир Набоков. Ну, кого же Набоков посадит в темницу? Невероятно! Разве есть мужичок, которого не накормит Иван Жилкин? Совершенно невозможно! Почитывая в газетах Жилкина и Набокова, читатели не могут не думать: "А, вот где корень российского зла: люди не на месте, свеча под спудом горит, а не поставлена на подсвечник; истинно гуманные люди не у власти, а в загоне, неуважении, не у дел. Посадите в юстицию Набокова — и судам некого будет судить, посадите в земледелие Жилкина — и он раскроет житницы голодным. И все будет сыто, и все будет свободно в нашей счастливой России... Тогда как теперь, когда эти Ироды и скорпионы, и т.д. Эта коротенькая мысль, это фанатичное убеждение вколачивается изо дня в день населению, оно есть основной мотив, основной тон предвыборной агитации. И "безответственные" ораторы, депутаты, журналисты не смущены ни тем, что они говорят неправду, ни тем, что ранее или позже ведь и им или родственным им по духу людям придется стать к власти, попасть во власть, — и тогда что эти люди ответят на всеобщее ожидание "кисельных берегов с молочными реками", которые обещали, которых требовали у былой власти, за отсутствие которых казнили былую власть... Но что им за дело! Будущее — далеко, за горизонтом: они имеют в виду текущий момент, текущее положение вещей, текущее настроение умов, напряжение энергии. "Beati possidentes" ["Счастливы владеющие" (лат.)], — поговаривают эти представители современного слова и современной мысли; "трави правительство и улавливай Панургово стадо"... Как это недалеко от старой формулы французских королей: "Apres moi le deluge..." ["После меня хоть потоп..." (фр.)]. А еще Милюков-историк; а еще публицистика эта построена на "гражданских мотивах..." Но верно, между рабом и самодуром разница не в качестве и душе, а в положении: кто на ком и кто под кем, кто кого бьет и кто воет от боли. Не вырасти тут государству, не вырасти гражданственности; не зародиться тут и человечности. Впервые опубликовано: Новое Время. 1909. 19 февр. № 11832.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|