| ||
|
Жители равнин — устойчивы, постоянны; жители гор — свободолюбивы, горды и благородны. Первые обычно покоряют последних, но покоряют и пленяют как благородного пленника. Так горный Самниум был покорен Римом, Кавказ — Россией, гористая Шотландия была покорена равнинною Англией. Но Самниум влил много благородной крови в жилы римлян; а Шотландия дала Англии много прекрасных поэтов и всю идеалистическую половину английской философии. Кавказ, за краткостью времени, протекшего с его покорения, еще не успел обозначить своей роли в духовной жизни России. Хотя поэзия Лермонтова почти вся обязана происхождением своим вдохновляющему влиянию Кавказа... Так — в географии, так — и в истории. Человек не может не походить в характере своем, в психологии своей, в жизни и судьбе своей на обитаемую им планету; не может не быть ею обусловлен и осязаемым и неосязаемым образом. И вот этот вид земли, состоящей главным образом из равнин и низменностей, но которые пересекаются местами горными хребтами с их снежными вершинами, хочется сравнить с тем общим видом жизни человеческой, потому что она также представляет собою в массе упорный и грубый труд, иногда труд унизительный, несносный, в котором задохнулся бы человек, будь он бесперерывен: но его перерывают немногие дни, когда самим Богом указано человеку вдруг оставить все прежнее, оставить все обычное, переменить совершенно на эти дни жизнь, настроение духа, побросать все "полезное", "нужное" и "необходимое" и предаться, — конечно, помолившись сперва Богу, — веселью, удовольствиям, забавам, не отказываясь даже от ребячества. Праздник — возвращение всего народа к юности и, если возможно, к детству. Праздник всегда моложе своего года. Праздник молодит человека. И в то же время вливает в него бодрость, благородство, вливает какую-то мирную гордость во всякого, гордость, не враждебную для окружающих людей. В праздник все поднимают голову, все люди как будто вырастают на этот день или на эти дни. Не правда ли, это как гора? Что в географии, то и в истории. Праздники украшают собою год, как Альпы украсили Европу, Кавказ — Россию, как маленький Гарц украсил Германию. И "провести благоразумно праздники" — то же, что для усталого труженика "съездить в горы", "дохнуть от горного освежающего воздуха"... По этому их значению в годовом, часто несносном труде самая суть праздника поистине таинственна; и от этого у всех решительно народов "праздники" и самый "чин их провождения" всегда суть религиозные установления. Это до такой степени, что самое происхождение религий сливается с происхождением праздников, как религии в свою очередь и характеризуются праздниками. "Языческие праздники", согласно этим натуралистическим религиям, заключавшимся в "обоготворении природы", проводились среди природы и были посвящены ее великим явлениям: праздники весенние, праздники осенние; праздники "собирания плодов"; праздники, посвященные солнцу, и праздники, посвященные луне. Так, даже в библейские времена ежемесячно был праздник новолуния: "молодую луну", первый серебристый серп месяца, встречали музыкой на арфах и религиозными танцами. Остатком этого или сближением с этим является изображение "молодой луны" (серпа месячного) на мусульманских мечетях и даже на турецком флаге: последняя родина древнего "звездочетства" и астрологии. Не нужно объяснять, что, напр., звезды на флаге Соединенных Штатов ровно ничего не выражают и похожи на "королей" в картах, которые, конечно, не суть короли на троне. Что имеет смысл у мусульман-арабов, лишено всякого смысла у торговых янки, для которых "звезды" на небесном своде менее значительны, чем маклерские отметки на бирже. В христианстве же, которое все есть историческая религия, праздники суть естественно дни исторических событий, и прежде всего — событий в истории самого христианства. Нынче мы празднуем величайший день его, начальный день. Родился Христос, родилось христианство. В языческих культах природный человек жил природной жизнью. Переходом к христианству знаменуется главным образом выход человека из царства природы и вступление его в собственно историческую область, которая вся выткана его духом, где человек живет и действует среди своих же созданий, будут ли то царства и искусства, наука или воображение. Дух оставлен христианством только в человеке, признан только в нем одном, а не в светилах небесных, не в травах и цветах, не в зверях, птицах и рыбах. Все это достояние древних культов, заветы элевзинских и других мистерий — признавать "духовное" и даже "божественное" значение за лучом солнца и мельчайшею травкою. "Отныне человек будет все", — сказало христианство: и в противоположность магам-звездочетам, толковавшим для учеников Вселенную, Христос оставил вовсе ее в стороне, не учил о происхождении мира, а только стал просветлять душу человека законом нравственной жизни. Душа человека — центр учения Христа; даже все учение Христа. Космогония — такова суть всех религий до Христа. Ясно, что с переходом в христианство человек перешел из натуралистического состояния в собственно историческое. В этом смысле для нас, христиан, история сотворена была Тем, рождение Коего мы сегодня празднуем. * * * Это рождение окружено было чудесами и знамениями. Как естественно, что оно было не натурально. "Бессеменное зачатие" есть первый глагол Евангелия, не поверив которому — нельзя стать христианином. Но это ненатуральное рождение, как косвенное отрицание натурального рождения, связано с самою сутью книги, вводившей человечество в совершенно новый мир духовного существования, духовных перемен, духовной жизни. Тайная беседа Иисуса с Никодимом, в которой Он предложил пришедшему к Нему ученику как условие проникновения в тайны "Божия Царства" — "вторично родиться", и могла быть сказана только Тем, Кто не имел обыкновенного рождения, т.е. имел рождение необыкновенное. Натуральный порядок существования, погружение в который составляло самую суть язычества, не могло быть ничем так потрясено, как указанием на возможность еще другого рождения, на должность другого рождения. С тех пор во всей истории Европы это "духовное рождение" играет колоссальную роль, — в жизни каждого лица, в жизни масс. "История Европы" есть история "духовных в ней рождений". Вспомним бл. Августина, Лютера и Руссо. Вспомним реформацию и вспомним революцию. Замечательно, что даже антихристианские в ней движения все равно движутся по типу христианства же: все равно, все и везде имеет в себе подпочвою "духовное рождение", возникновение новой мысли, зарождение нового чувства. Все имеет в зерне своем то чудо, которое мы сегодня празднуем. Мы вспоминаем не только день рождения Христова, но день рождения истории как ряда духовных перемен. Празднуем и день рождения каждого из нас, насколько мы не физические только существа, но существа духовные. Церковь, а за нею и бытовая жизнь народа украсили этот день так, как только они и умеют украшать. Церковные службы и просто "рождественские удовольствия", переплетаясь друг с другом, образуют и содержательный и нарядный убор двух недель. Народный обычай не вникает глубоко в особенный смысл "Рождества Христова" и сделал этот праздник детским праздником, семейным праздником. Сольемся вполне с этою бессознательностью. Примем непосредственно и без задумчивости народные восторги в свою душу... Несмотря на крепкие морозы, Русь выходит в эти дни на улицу и вносит в дома свои немного улицы. С улицы приходят к нам мальчики "Христа славить"; в ночь на Рождество они же "со звездою путешествуют"... В домах зажигаются яркие елки: и сколько детского веселья и шума связано с ними! Елка уже обвеяна стихом, рассказом, музыкой... Ее смолистый запах и дикий лесной вид так гармонирует своим контрастом с искусственным убранством наших зал и комнат; да и сам рождественский праздник, с его весельем, гаданьями и шумом, так уместен и вместе необходим на фоне нашей серой, трудовой, однообразной жизни... Увы, она уже однообразна, монотонна и исполнена тяжелой работы даже для детей... Отдадимся веселью без оглядки и заботы. Чем ярче отдых, тем может быть интенсивнее последующий труд. Сделаем это маленькое двухнедельное путешествие в прелестные "зимние Альпы", какие нам устроила церковь и народная фантазия... Впервые опубликовано: Новое время. 1910. 25 дек. № 12497.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|