| ||
|
Причины и последствия развода и брачное судопроизводство. Историко-юридические очерки. СПб., 1911 Не все в России знают, но всем в России пора узнать, что в авторе настоящей книги, наполненной с виду сухими страницами на формальные темы, — русская семья имеет долголетнего и преданного друга себе, 25 лет практически трудящегося для нее и чье имя не должно быть забыто в истории русской семьи. Незаметно и постоянно он двигал вперед, путем участия в комиссиях, сложную, запутанную, застарелую и малоподвижную брачно-законодательную и брачно-административную область в России, в то же время служебно содействуя развязыванию тысяч тех ужасных петель, которые нежны, как паутина, крепки, как железо, — и мучительны, а, наконец, иногда бывают и смертельны, для живых людей, в эти петли попавшихся, как и настоящая паутина зоологического царства для мух, в нее запутывающихся... Григоровский стоял 25 лет в узле, где решаются бракоразводные дела в России, — в том отделе синодальной канцелярии, где все это «ведается». Место это—легендарное по черствости, педантизму, в былое время по мздоимству и с заскорузлостью и злоупотреблениями которого ничего не могли сделать даже императоры. «Каноны — и шабаш», «Церковь — и все замолчите»; и ничего с этим аргументом не могли сделать, в двух исторически известных случаях, государи Николай I и Александр II. Все были ссылки «на каноны», якобы «ученые ссылки»... На самом деле под всем лежало личное злоупотребление и корыстолюбие, и именно история-то это и обнаружила: достаточно было появиться на этом самом «пеклом» месте человеку с дружбою к семье, с заботою о семье, с доверием к ее собственным нравственным силам, — и вся картина изменилась. То, что прежде казалось «нельзя затронуть», стало «можно затронуть», чего нельзя было «и обсуждать, понеже каноны» — стало «возможно обсуждать — хотя и каноны». «Нерасторгаемость брака», мертвая, ужасная, механическая, гробовая, незаметно и чуть-чуть, крошечными, но уверенными шажками стала преобразовываться в наступившую теперь «расторгаемость»... Ей-ей: тут лежит одна истина подо всем, притом, казалось бы, для кого-кого оспоримая, а уж никак не для «духовного мира»: «Человек не животное! В человеке есть душа!» И только! Только всего!.. Достаточно было признать это, чтобы поверить, что человек сам будет стараться устроить себе гнездо, самое для него дорогое, ежедневное, — как можно чище, светлее, уютнее, спокойнее, удобнее, прочнее... «Интерес» человечества, жажда им «покоя» есть совершенно достаточное обеспечение устойчивости семьи: и об этом нечего мелочно и скрупулезно заботиться ни государству, ни церкви, а только нужно этому не мешать. Едва вызрела эта мысль, одна эта мысль, единственная, как в сущности все уже совершилось в сфере развода, все и до конца: остались механика, делопроизводство, борьба с задержками, препятствиями, но борьба в русле реки, течение и направление которой дано. С.П. Григоровскому принадлежит историческая заслуга, что, будучи чиновником, «дельцом», он явился с молодой душою на эту застарелую, испорченную почву, явился с нравственною совестью туда, где никогда совести не было, встал с верою на точку, где царствовал скептицизм и поистине вольтеровская улыбка. Улыбка над «семьею», над «господами супругами, хотящими разводиться и которым подспудно хочется только поразвратничать»... Вот этот «Вольтер» и создал весь знаменитый бракоразводный процесс: с «волчьими ямами», «колючими проволоками», «заграждениями»... — «Хотите разводиться? Пожалуйста, — можно. На основании XIX главы апостола Матфея о прелюбодеянии как единой причине развода. Вот вы на площади, перед всем народом, и проделайте прелюбодеяние, и чтобы это записано было в протокол свидетелями». Все «по форме» в «формальном суде»... Но как никакая пытка не могла принудить людей к такому бесстыдству, то и создались сами собою, а отчасти подсказаны были, «обходцы», на оплату которых уходили состояния и на устроение которых тратились годы и даже десятилетия... Пока разорятся, состареются и умрут. Однако начать побеждать дело, сложившееся веками, можно было только «крошечными шагами»... 25 лет таких «шагов», но все в этом добром и благородном направлении, и составляли «службу» С.П. Григоровского; а письменным плодом этой «службы» является настоящая книга, на которую с благодарностью должны посмотреть все русские семьи. Нельзя не вспомнить при появлении этой книги о доблестном и малопонятом государственном муже — К.П. Победоносцеве. Строгий судитель нравов, он был фанатическим противником развода и отправляемым в провинцию секретарям духовных консисторий давал устную инструкцию: «Какие разводы? Разводов никаких не должно быть. И не давайте». Из-за исполнения этой инструкции и погиб секретарь полтавской духовной консистории, — памятное дело об убийстве которого волновало всю Россию. Таков был взгляд Победоносцева как плод «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет»: и что бы ему стоило одним дуновеньем сдуть молоденького чиновничка синодальной канцелярии, который в таком нервном и вместе идейном деле держался диаметрально противоположных убеждений, а главное, — и практически готов был действовать противно взглядам всемогущего обер-прокурора. Но Победоносцев был русский, а не немец: т.е. не резонер, тупица и упрямство; он понял, что за это дело взялся человек с идеалистическими взглядами, с идеальным уважением к семье. И (вероятно, ворча под нос) — дал ему делать дело не как «начальство хотело», а как тот сам находил нужным. Но, повторяем: одним дуновением он мог бы сдуть человека. И что он этого не сделал и как бы в старости сам переменился во взглядах, показывает, что в этом старце тоже жила молодая душа, хотя и огорченная «расстройством века сего». Хочется, чтобы история семьи связалась положительно и благодарно и с именем Победоносцева. В книге, которую мы указываем, читатель найдет «последнее слово» всего, что относится до предмета, указанного в ее заглавии. Здесь он найдет также и страницы о «раздельном сожительстве» супругов, этом суррогате развода, когда он недостижим, пока он недостижим. Впервые опубликовано: Новое время. 1911. 30 октября. № 12800.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|