В.В. Розанов
София Благодушная. Как он пошел в народ

На главную

Произведения В.В. Розанова



Повесть из жизни русского заграничного духовенства (Церковные вопросы и реформы)
Том второй. С.-Петерубрг, 1905

Первый том этого беллетристического сочинения, скрывающего под легкими формами бытовых сцен и диалогов критику церковно-административного, церковно-законодательного и церковно-богослужебного (литургического) строя, порядков и традиций, справедливо обратил на себя большое внимание общества и печати. В книге даны подробности, не оставляющие сомнения об авторе как духовном лице с высоким образованием и вместе с молодою, по крайней мере, не старою душою, рвущеюся к обновлению. В настоящее время, когда все наше духовенство полно толками о созыве — более или менее в близком будущем — церковного всероссийского Собора и когда сделан духовенству официальный запрос о предметах совещания на этом Соборе, появление такой книги весьма своевременно и вместе представляет хороший, здоровый симптом. Прочесть ее следует каждому, имеющему какое-нибудь отношение к церковным вопросам или связь с церковною жизнью. В только что вышедшем втором томе автор вымышленного очерка, разошедшись со своим заграничным начальством, едет в Петербург сперва за «объяснением», а потом, когда он увидел себя до всякого разбирательства дела уже переведенным на другое, ему ненужное место — преподавателя захолустной семинарии, — и за гордою отставкою. Том состоит из четырех глав-очерков: «Начальство в Петербурге», «У начальника», «В деревне», «В поле». Понятен интерес, возбуждаемый уже самыми заголовками. К чести автора надо сказать, что, хотя он и очутился «в отставке» и «обижен», он нигде не дал в характеристиках лиц, стоящих во главе нашего духовного управления, места нападкам или упреку. Жесткое и презрительное сказалось у него только в характеристике заведующего школьным делом «Ведомства»: личность мелкая и деспотичная, не допускающая «вопросов», а «возражения» принимающая за бунт. Таких много в третьем ряде наших административных кресел.

Вся сила книги лежит в глубоком чувстве автора к нашей русской земле, в чувстве, которое, пожалуй, и не смогло бы сохраниться в такой высокой температуре, не живи автор долгие годы оторванным от родины. Вот он, претерпев мытарства на службе, уходит «в народ»; попросту переселяется в село к академическому товарищу, и идет по лугам.

«О, Россия, Россия, страна родная, — я верю в твое возрождение! Не можешь ты вечно пребывать в таком состоянии неурядиц и нищеты. Я верю, что ты, как феникс, возродишься из пепла и, обновленная, заживешь новой жизнью... И скажут о тебе иностранцы детям своим: вот эта страна, где есть еще правда, и святость, и идеализм, где искренне желают мира всему миру, где царствует любовь, и кротость, и истинное братство народов, где искренно призывают Господа, без принуждения, каждый по изволению своего сердца. И благословят тебя народы, и будешь ты образцом для подражания, предметом восхищения и умиления» (стр. 154).

Золотые и, может быть, наивные мечты! А прошлое и память прошлого? Привычки прошлого? Автор забыл старое слово о наследственности грехов, как и о железной последовательности наказаний за грехи, однажды совершенные. А в нашей истории их было довольно по части грубости и жестокости, и не нашему, может быть, даже не ближайшим поколениям вкусить золотых плодов свободной и одухотворенной культуры и гражданственности.

Центр книги лежит в длинной беседе молодого служителя церкви, — с старым-старым «Высшим начальством», которое его тихо выслушивает и делает возражения, призывающие к осторожности, не доверяющие молодым порывам. Так как здесь назван Св. Синод, то лицо «Высшего начальства» совершенно прозрачно. Юный служитель церкви развивает, — если все взвесить, — динамическое понятие о церкви, в противоположность господствовавшему до сих пор статическому представлению о ней, и доказывает, скорее навевает мысль, что святость и принцип святости может так же принадлежать движению, как и стоянию или застою. «Бог есть Бог живых, а не Бог мертвых», — припомним мы, в помощь автору, вечное слово нашего Учителя.

Но горе в том, что все у нас тускло, чуть ли не атеистично. Вот где горький узел вопросов! И мы держим в руках догорающую восковую «свечечку», вынесенную из катакомб, древнюю; и все видят, что она догорает уже, что ее немного осталось, и дожидаются со страхом ее конца: ибо, когда она погаснет, — все погрузится в темь. Вопросов много. Вопросы огромно трудны. Но, конечно, — не мы станем гасить порывы автора, — хотя и не смотрим на решение этих им вопросов с тем энтузиазмом, с каким он сам на них смотрит. Еще раз: духовенству и светским лицам, работающим около стены церковной, нужно непременно прочесть талантливые и одушевленные, местами задирающие страницы остроумной «Софьи Благодушной».


Впервые опубликовано: Новое время. 1905. 8 октября. № 10631. Прилож. С. 11.

Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века.


На главную

Произведения В.В. Розанова

Монастыри и храмы Северо-запада