| ||
|
Есть известны рассказ о том, как ехавший в сумерках по проселочной дороге еврей увидел пень, и, приняв его за недоброго человека, сошел с тележки, снял шапку и надев ее на руку, закричал: «Нас двое!», наконец, сняв ермолку, надел ее на другую руку и закричал: «Нас целых трое». Храбрый разбойник не уходил. Еврей все стоял до утра. Рассвело. Тогда он увидел, что это пень, плюнул и поехал дальше. ______________________ * Помещая статью В.В. Розанова, любезно присланную им для помещения в «Ц.О.Ж.», редакция со своей стороны не может согласиться с теми положениями почтенного публициста, где идет речь о ветхозаветных пророках. В.В. Розанов, по нашему мнению, совершенно неправильно втискивает пророческое служение исключительно в тесные рамки какой-то узкопартийной борьбы за националистические начала жизни еврейского народа. Едва ли справедлива также параллель между Катковым, Аксаковым и т.д., с одной стороны, и пророкам — и с другой стороны. Ветхозаветные пророки прежде всего были не политическими, а религиозными деятелями. Центр тяжести их вдохновенной проповеди — широкая, всеобъемлющая идея насаждения царства Божия в сердцах всего человечества. Оттого проповедь пророков не всегда находила отклик в сердцах евреев, — узких националистов. Оттого они чаще всего умирали насильственной смертью от рук своих же единоплеменников. Христос ясно указывал современным Ему иудеям, что они не понимают своих пророков. Ближе к действительности почтенный автор был бы в том случае, если бы он ограничил сферу своих исторических обобщений деятельностью одних только фарисеев, — этих, действительно, узкопартийных еврейских националистов чисто политического пошиба. (Редакция журнала Церковно-Общественная Жизнь). ______________________ Нечто подобное случилось у нас с еврейским вопросом, только на этот раз боязливого еврея играем мы, русские, да, кажется, и наши просвещенные учителя европейцы. Мы стоим перед евреями и «еврейским вопросом» и жмуримся от страха. Эти торговцы, часовщики, шапошники, менялы, банкиры, не умеющие пахать землю и едва ли умеющие хорошо организовать фабрику, завод, ветвь промышленности, — люди узкие из узких, — неспособные, и притом исторически неспособные, к нескольким коренным видам человеческого труда, человеческого созидания, якобы «съедят» Европу, Россию, станут всемирными «господами» и проч., и проч. Столько страхов, что и не перечтешь. И едва ли коммерческие евреи, учитывающие психологические данные в пользу своих прибытков, не поддерживают, посмеиваясь в рукав, эти наши догадки об их «таинственной» сущности и безотчетные страхи... Евреи, видите ли, вечное племя, не теряющее своего типа, — тогда как исчезли греки и римляне, выродились и потеряли свой тип. Кажется, это главный предмет страха. «И мы исчезнем, а жиды останутся». Об этом сколько речей, сколько даже книг! Между тем это пустой, ничтожный пуф. И цыгане остаются. Сколько веков? Приблизительно столько же, сколько евреи. Они пришли, эти бессарабские и всероссийские кочевики, как пишет Алексей Толстой — «из Индии дальней». Пришли и все так же кочуют, и все так же поют, и все так же ворожат: говорят, в ворожбе их передаются формулы сумерийской цивилизации, бабушки Вавилона! Вот какая древность, не меньшая еврейской! И до чего они упорны, «точно жиды», в мельчайшей национальной черте: также — тысячелетия! — одеваются не в платье, а в тряпки, и непременно с клоком красной материи около бедер или на голове, черные, с белыми зубами, с огненными глазами: у! до чего страшно!! точь-в-точь, по прочности исторической, как евреи! Но, между тем, мы хорошо знаем, что тут ничего страшного нет, кроме того неудобства, что где расположился табор цыган, там будет много краденых куриц, да кой у кого будет стянула лошадь, и, перекрашенная в другой цвет, будет продала на далеком базаре. «Вечность нации, сама по себе, нисколько не страшна, если к ней не привходит чего-нибудь специального. Это «специальное» у ереев мы ниже разберем: а пока утвердим эту частную мысль, что «вечность» нисколько не страшна. Вечность!.. В химии, чем сложенее тела — тем легче разлагаются, исчезают, умирают; а неизменные и бессильные атомы — вечно живут! Вот закон!! В истории чем сложнее и гениальнее цивилизация, эпоха — тем она кратковременнее! Греция, от конца греко-персидских войн до начала Пелопонезской, т.е. от начала расцвета до начала умирания, прожила срок всего одной человеческой жизни! Гениальное «Renaissance» в Европе, с его особым типом характеров, задач, интересов, продержалось только полтора века, тогда как монотонные Средние века обнимают 800 лет! Живучесть евреев есть плод их исторической элементарности, — и только плод их атомности в истории — вот и всего. Торгуют, шьют шапки, делают часы: отчего тут постареть? Они не изнашиваются; да потому, что им не обо что износиться, нет у них политики, сложных духовных задач, нравственных трудностей, гамлетовского «быть или не быть»; не было у них Рафаэля, не было Шекспира; не было у них реформации, не было и революции: а ведь это чего стоило духу человеческому?! Стоило каких затрат, каких утрат... Исторические атомы не изнашивались. Шили шапки, открывали банки. Считали деньги, копили, размножались. Экая премудрость: точь-в-точь это делают самоеды и бедуины, живя «вечно» и, вообразите, «сохраняя свой тип». Никакой тут загадки нет: и греки жили бы до сего дня, не выдели они Перикла и «века Перикла» (целая цивилизация), не создай комедий Аристофана, философии Платона, трагедий Эврипида и Софокла. Вот что истощает и разрушает: откажемся ли мы, ради «вечности», от такого созидания? Нет, лучше быть разрушимою статуею Афродиты Милосской, по которой один удар молотом — и ее нет, нежели «вечным» камнем где-нибудь на финской дороге, современным созданию «Калевалы» и который, может быть, переживет русскую державу. Еще о «вечности» евреев. Прежде всего — она не больше «вечности» цыганской: и, во-вторых, объясняется она из простого запрещения жениться на нееврейках и выходить замуж за неевреев. Вот и все. Ну, представьте себе: наше духовное сословие, от Ярослава Мудрого до сего дня, плодясь только внутри себя (почти нет браков, смешанных с другими сословиями), — необыкновенно «окрепло» тоже «в своем типе», очень плодовито, выработало прочный и некрасивый быт, и, словом, если приглянуться к нему в сравнении с еврейском — откроем бездну единящих черт! Даже так же оно скопидомно, денежно, матерьяльно. в общем — очень способно, но именно без гениальной подвижности и разнообразия. Просто — следствие отсутствия скрещивания с другими породами, причем основная порода колеблется в своей устойчивости и зато обогащается чертами, талантами, но так же и недостатками других пород. И никакой тут «тайны» нет, а просто последствие физического закона, физиологического «подбора». Почему этот закон у евреев? Да мало ли «какие» и «почему» бывают законы у разных племен, в разных цивилизациях, верах? «Тайны»-то тут во всяком случае нет: вот что для нас важно. Уже Авраам, желая выбрать невесту Исааку, сказал слуге, который должен был выбрать, отыскать невесту: «Не хочется мне брать ему жены их чужого рода: поезжай в мой родной город, и возьми (какую-нибудь, наугад, но посмотрев качества) девушку из родственниц». У нас браки в родстве — неодобрительны, а вот у евреев именно они-то и одобрительны, ищутся, законом предписываются. Стремление к тупости (культурной) и прочности. У египтян, еще дольше их живых, еще прочнее их установившихся в своем типе, «священною» формою брака считался брак родных брата и сестры (фараоны, по примеру и традиций их — Птоломеи). Просто — такая тенденция, без всякой «тайны». Такой вкус. Такие браки нравятся. Было это у Авраама; сильнее выражено в законодательстве Моисея. В Талмуде, который у них называется «оградою закона», — это установлено окончательно и незыблемо: и евреи теперь (до начавшегося у нас нигилизма) повинуются этому совершенно пассивно, но зная, откуда, и уже не имея никакой симпатии к древнему и в сущности бессмысленному, анти-гуманному правилу. К чести их надо, впрочем, заметить, что все время царей своих они постоянно нарушали это бесчеловечное, античеловечное правило, женились на египтянках, вавилонянках, хананеянках и проч., и проч., за что (единственно за это!!) их проклинали «пророки»... «Пророки» эти были нечто иное, как еврейские «Катковы и Леонтьевы», точь-в-точь, без крапинки различия; Катковы, Аскоченские, Бурачки (издавал знаменитый «Маяк»), Аксаковы, Хомяковы: с специфическим еврейским языком, жаром, крикливостью, угрозами, яростью, нежностью... Чуть не прибавил: «бабьей нежностью». Но о «бабьем» в характере евреев скажу ниже. Пророки их суть националисты из националистов, как бы вечно выкрикивавшие некое подобие лозунгу: «Россия для русских», но в этой специальной области их умоначертания — размножения. Параллельно территориальному содержанию России, у нас патриотизм и сказался территориально: «Россия — для русских», а у них: «Всякий еврей — только для еврейки», «всякая еврейка — только для еврея». Ездра, великий первосвященник, возобновитель Храма, раньше, чем повел их из вавилонского плена, потребовал чудовищной меры: чтобы все евреи, которые в плену поженились на вавилонянках, развелись с женами своими, бросив их на чужбине. Точь-в-точь это самое делали и все пророки, только не post hoc, a ante hoc [после этого, а до этого (лат.)]: не повелевая разводиться, но крича, проклиная и угрожая при самой мысли о подобной женитьбе. И только! Читайте Библию — и вы увидите, что это так. Историки не разобрали, и наши гг. священники, не обратив внимания на то, о чем именно, о каких материях неприличных с нашей условной точки зрения, говорят все пророки, — скрыли от читателей и всего образованного света ту простую и добрую истину, что первоначально евреи не имели племенной отчужденности от других народов, пытались вступить с ними в разные культурные связи (существо «ваала») и вообще отличались характером не столь прочным и так сказать «затворническим»... Но пророки вечно вгоняли их в этот «затвор», родовой и культурный; вгоняли — рискуя жизнью, жертвуя ею, и кровью своею, мученичеством своим, как и гениальным словом (и Катков был красноречив), действительно достигнув того, что еврейское несчастное племя отреклось от мира, от человечества, от света, от цивилизации, от возможности настоящей широкой истории, уйдя в какой-то затхлый чулан шапкоделания и размножения. Пока пришел Христос и разорвал кольцо. Но, выделив в апостолах кусок себя для проповедания новой религии — евреи опять плотно сомкнулись: и все делают шапки и делают детей. Духовенство наше, и никто как оно, совершенным непониманием еврейской истории и, в частности, их пророков, — этого воплощения антихристианского духа, духа узкого и сужающего, и в особенности совершенным непониманием увлекавшего их «ваала», этой тенденции к универсализму, все — племенности культуры, всесторонности скрещиваний, — просто сделано недоступным уразумение еврейства и, с тем вместе, еврейского вопроса. Евреи выше своих пророков — чище, лучше. Евреи выше своего законодательства: шире, разностороннее. Все узкое и гадкое, ужасное идет нимало не от евреев, не от крови их, этого проклинаемого «семитизма»: они века боролись, кроваво, с сужением своим. Читайте Библию! Но были побеждены «законниками и книжниками», литературою: как и у нас Катков, будь дано ему пушкинское одушевление, пушкинское очарование — мог бы выйти победителем культурным, задавить Тургенева, Толстого, «западников», тенденции к «парламентаризму» и вообще «все теперешнее наше». Вернемся к «страхам»... Берем евреев, как они сейчас есть, как их выковало жезлом железным законодательство, авторитет Моисея, необозримый Талмуд, зовы пророческие, традиции от Авраама. Евреи, видите ли, «все захватывают». Это не «вечные» цыгане, ворующие только куриц, а люди даровитые, чуть ли не гениальные, которым не умеют, не могут противиться другие народы и, в частности, наш слабый русский... Да, которые, пьют водочку — не могут противиться. Духовенство наше, решившись объявить водочку «скоромной», могло бы застраховать русский народ от «израильского порабощения». Отчего духовенство не решится на такую меру? Само попивает — вот тайна. И только. Ну, с такими наставниками, которые сами тянутся к водочке и народ тащат за собою туда же, конечно, нельзя ни с кем и ни с чем культурно бороться. И вообще причина бытовой, моральной и исторической слабости и шаткости народа русского лежит в таких качествах нашего духовенства, которых, конечно, ни трезвые татары, ни смышленые евреи у своего духовенства не потерпели бы, не вынесли бы. «Казенный поп» (не выборный), тронуть его нельзя — и делает, что хочет. Трезв — слава Богу, а не трезв — потерпи, блудлив, злословив — и не это «не ропщи». Все «христианские добродетели», не знаю — «христианские» или «казенные», только — добродетели. С таким условиями несчастному русскому племени остается только вырождаться, что оно и делает... Вернусь к евреям. Вот староверов они «не берут». «Зуб неймет». В Вильне много евреев и много староверов, и последние их ничевохонько не боятся. Туча евреев кружит около староверов, а тот крестится себе «двумя персты»: и не боится того, перед чем трясется вся Россия и «сам г. Плеве не может ничего сделать» (антиеврейская политика Плеве). Отчего? Староверы культурны, староверы воспитаны, у староверов есть быт и вера: чего нигде и в России и ни у кого из русских нет!! Евреи поедают гнилое, они — мировые фагоциты. Мечников открыл в крови присутствие этих протоплазмических существ, которые на всякое инфекционное заболевание, на всякий микроб, попавший в кровь, — -реагируют тем, что уничтожают, поглощая его. Вот евреи и ютятся в гнилых частях человечества (наш Юго-Западный край), шатких, пьяных, несчастных, больных, слабых, без вождей, а только с «попами»: и уничтожают это вдрызг, до небытия, вырождения, окончательной гибели и смерти. Гнилое — из мира вон: вот уже если нужно искать «миссию», то к такой «приуготовлены» евреи. Не забуду одного талмудического правила: уроды из них, калеки — еще во времена Храма — засаживались, чтобы отбирать из дров, предназначенных на жертвенник, такие поленья, которые по тщательном осмотре обнаруживали в себе червоточинку, загнивший сучек, вообще малейшую «слабость» и «болезнь». Таковые дрова употреблять на священный огонь считалось «грех». Евреи, культурно, традиционно, наконец, по закону и религии считают «грешным» и «Богу противным» все гнилое, слабое, с гаснущею в нем жизнью: в существах и, наконец, в племенах и цивилизациях. И такое — прямо истребляют, эксплуатацией, гнетом, дальнейшим спаиванием и вырождением. Вот почему они для «заболевшего народа», с пьяными, например, батюшками — прямо ужасны: но именно для личности только этого народа и в интересах — мира и «мирового подбора». Посему, как только ядреное, свежее племя, нравственное, крепкое — евреи от него расползаются. Фагоцитов нет, где нет болезни. Староверы — и евреи ничего не могут поделать, просто «не ведут с ними дела»; штундисты читают Евангелие, одушевлены, нравственны: снова и тут евреям нечего делать. Страшны ли евреи штундистам? — смешной вопрос. Сами Плеве и Победоносцев скажут, что — нет. Но и Плеве, и Победоносцев, обое, как «еретиков» и «победителей национального типа», гнали староверов и штундистов: а это уже наша русская мудрость! Сами-то Победоносцев и Плеве суть не что иное, как «микробы» русской жизни, бацилл разложения ее: тут приходит «жид» и начинает поедать оберегаемых и охраняемых «православненьких», пьяненьких, распутненьких. Впервые опубликовано: Церковно-Общественная Жизнь. Казань. 1906. № 35. 18 авг. С. 1160-1165.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|