| ||
|
Высочайшая резолюция, положенная на докладе Св. Синода о созвании собора епархиальных епископов для учреждения патриаршества и для обсуждения перемен в церковном управлении, положенная 31 марта и ныне опубликованная в «Церковном Вестнике», разъяснила те слухи, какие уже ходили эти последние дни, о том, что все дело церковного преобразования временно приостанавливается. Текущие дни, в самом деле, не допускают возможности сосредоточиться с надлежащим прилежанием и обширною заботою над вопросом поправления нашего духовного управления, во всех его частях, низших и верхних, пришедшего в крайне несовершенное состояние и к тому же от самого своего начала противоречившего канонам. В Собственноручных словах Государя Императора указана как главный мотив отложения пересмотра этого управления «тревожность ныне переживаемого времени», без упоминания о ненужности или невозможности такового пересмотра. «Когда наступит благоприятное для сего время, — говорит Государь, — предоставляю Себе, по древним примерам православных Императоров, дать сему великому делу движение и созвать собор всероссийской церкви для канонического обсуждения предметов веры и церковного управления». Эта многоценная надпись на докладе Св. Синода не должна нимало смущать членов Синода, подписавших доклад, или казаться им огорчительною: ибо если только вспомнить тот трепет сердца, с каковым ныне вся Россия притаилась и ждет вестей о нашей эскадре, то совершенно ясно станет, что Государь Император, как и все русские до одного человека, не имеет ни малейшей возможности уделить внимание Свое сложным и тонким «предметам веры и церковного управления», во всяком случае отложимым по своей сущности. Это вопросы не «вчера» и не «сегодня», тогда как мы вынуждены сейчас отдать всю свою заботу, впечатлительность и все понимание именно «сегодняшнему дню», в чем именно и заключается более всего «тревожность» текущих дней. Но слово Государя мимо не идет: в минуту, которую Он найдет «благоприятною», Он созовет «собор всероссийской церкви», т.е. исполнит давнишнюю мечту всех верующих и религиозных русских людей. В указании «православных Императоров», без включения слова «русских», и в указании «примеров» созыва соборов именно «древних», мы можем видеть, что России предстоит, может быть в недалеком будущем, увидеть на своей территории и в своей истории возобновление и продолжение тех частей византийской истории, которые выразились в периодическом созыве соборов для устроения дел веры. Зрелище величественное, если бы нам удалось дожить до него. Надежду эту внушают и слова Высочайшей резолюции, где значительно изменена и углублена собственно тема «доклада» Св. Синода, довольно узкая и формальная: «Созван будет собор всероссийской церкви для канонического обсуждения предметов веры и церковного управления». Каждый понимает, насколько понятие «собор всероссийской церкви» неизмеримо шире «собора епархиальных епископов» и насколько «предметы веры и церковного управления» шире и даже неизмеримо шире «выбора патриарха», который, получив посох патриарший и новое «возвеличение» на митру, не знал бы, что с ним делать и вообще что делать нового в совершенно прежней в духе и формах своих церкви. Око Государево провидит далекие горизонты и берет широкие условия действительной возможной «новизны». Некоторое вдохновение пронеслось перед Гаагской конференцией. Бог даст, мы дождемся еще вдохновения, и новая Гаагская конференция, великая для всего мира, всем народам многозначительная, соберется в совершенно другой сфере, «по предметам веры и церковного управления». В последнее время высказывалось опасение, как бы «преобразование духовного управления» не свелось к интересам и выгодам одного сословия над другими и даже в самом сословии — только кучки довольно исключительных людей (монашествующих). Можно было вполне этого опасаться. Но опасность этого теперь совершенно предупреждена, ибо «собор российской церкви» -в каковую церковь, несомненно, входит белое духовенство и все русские мирские люди — уже ни в каком случае не даст только нового роста митрополичьей митре, ни исключительного главенства только одним монашествующим. С тем вместе обильная литература, так живо выросшая около данного вопроса, обнаружила, во-первых, чрезвычайный интерес русских к духовным делам и показала этим прежнюю живучесть у нас всяческих религиозных вопросов, а во-вторых, с необыкновенною энергиею установились некоторые истины, еще недавно для многих смутные или неважные. Полемика шла довольно откровенно, или, точнее, раздались довольно откровенные объяснения нашего духовного строя, из которых, кроме ученых людей, и вся Россия, в лице мещан, разночинцев, мелких служащих, купцов, и даже ремесленников, и, может быть, даже, наконец, мужиков, узнала, что строй нашей церкви противоречит древним канонам отцов церкви и Вселенских соборов и что, кроме того, даже высшие иерархи, епископы, архиепископы и митрополиты творят более или менее «не свою волю» и произносят более или менее тоже «не свое слово». В полном и притом уверенном почему-то ожидании, что синодальный и обер-прокурорский период рухнул и не сегодня-завтра будет ликвидирован, о нем были высказаны такие суждения и стали известны всем верующим, после которых на очень долгое время его действительно было бы неудобно и щекотливо сохранять. В, может быть, поспешной и очень горячей полемике была похоронена, именно для простолюдинов похоронена великая мечта, что у нас «все свято и безукорно» на самом святом месте. Словом, научная истина была разболтана слишком широко; и что «земля круглая и движется» — это теперь знают не Галилей с Коперником, но и всякий, говоря педагогическим языком, «приготовишка». Возвращаясь от иллюстрации к иллюстрируемому, мы должны сказать, что колоссальная для народной веры истина: «церковь русская не имеет канонического устройства», что она «лишена свободы и независимости», — сделалась достоянием той тесной и горячей народной толпы, какая ежедневно молится по церквам. После чего, разумеется, отложить «рассмотрение предметов веры и управления» можно, Бог даст, только на краткие «тревожные дни». Впервые опубликовано: Новое время. 1905. 3 апреля. № 10445.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|