Т а с с и М а н с о.
М а н с о
Поверь мне, Тасс: виденье то — не дух;
Ты сам творец воздушного мечтанья!
Призрак пустой — сей непонятный друг,
Без сущности, без жизни, без дыханья!
Ты в бездну дум глубоко погружен:
Мир внутренний твоим стал миром внешним,
И наяву ума чудесный сон
Считаешь ты существованьем здешним.
Т а с с
Ни госпиталь Санкт-Анны, ни вражда
Альфонсова, ни злая зависть света,
Феррара вся — вселенная — поэта
Не убедит! Я не был никогда
Безумным, верь: в безумном заговоре
Против меня Италия моя!
Мои враги — о стыд! — мои друзья
Согласны все в жестоком приговоре —
Свести меня с ума — и, Мансо, ты!
Смотри: мой взор — блестит ли он безумьем
Иль выспренним, божественным раздумьем?
Ты побледнел: исчадью темноты
Несносен свет! Не покушайтесь снова
На гения! два громоносных слова,
Единый взмах его орлиных крыл —
И он вам в грудь вонзит когтей кинжалы!
Меня ль включить в темницы и подвалы
К юродивым, как в темный мир могил;
Меня ль убить хотите гневом сильным
И рубищем изодранным и пыльным
Одеть на смех — о варвары!..
Сейчас
Я храмину твою покину: тоже
Считаешь ты меня безумным... Боже!*
М а н с о
Смири свой гнев несправедливый, Тасс!
Ты душу мне обидою потряс;
Остановись! ты ль ненависти черной
Не различишь от дружбы непритворной?
Безумным счел тебя Альфонсов двор —
Ты награжден всемирным удивленьем;
Ты отплатил ему великим мщеньем:
Их имена в поэме дивной стер —
И их сразит проклятие потомства!
Клянусь: к тебе друзья без вероломства!
Наперерыв Великого зовут —
И счастлив тот, кто делит с ним приют!
И я к тебе любовию прикован;
Как некий бог, ты обладаешь мной,
Пересоздал меня, поэт святой!
Где дышишь ты, там воздух очарован
И вьются там прелестные мечты:
Эрминия, Клоринда и Армида,
Три грации бессмертной красоты! ..
Тяжка, мой друг, от Тасса мне обида!
Моей тоской ты умилился, ты
Останешься: улыбкою ланиты
Оживлены. Неаполь знаменитый,
Предел небес, ниспадший долу рай,
И Павзилип, и гордый вид волкана,
Сорренто брег, зерцало океана,—
Останься, Тасс: взгляни и оживай!
Т а с с
Прости меня за муки и за слезы
В стенах тюрьмы: ожесточен твой друг!
М а н с о
Но удаляй мучительные грезы;
Собой дари почаще мирный круг
Своих друзей; забудь тот чудный дух —
Он гения игривое сотканье,
Призрак еще творимого тобой!
Ты не держи беседы с ним ночной:
Умножится душевное страданье!
Т а с с
Не говори: ты не видал его!
Со мной побудь; сегодня добрый гений
Опять придет — невольно ты колени
Согнешь пред ним!.. не знаешь ты всего!
Когда б ты знал! Но что же? Без боязни
Откроюсь в знак доверчивой приязни;
Я расскажу, ты тайну сохрани:
Она свята!.. мы, кажется, одни?
В глазах людей причудливый и странный,
Безумен Тасс!.. Сей дух, как гость нежданный,
Явился мне в златые счастья дни —
И он стоял в таинственной сени,
Во светлую одежду облеченный.
Позвал меня... он мне в лицо дохнул —
Повеял жар по членам... исступленный,
Прошедших лет я слышал ратный гул —
Сей мир померк, другой рассвел... яснее...
Вспылала мысль во мне об эпопее!
Среди забав, средь свадебных пиров
Альфонсовых я слышал духа зов —
Я дал ответ... все, слушая, не знали,
Что было то: их устрашил мой взор!
Но гений сей порой был дух печали...
Жестокий! он пресек мой разговор
И страсти миг с прелестной Санвитали...
Меня сразил немой его укор!
Не утолив во мне душевной жажды,
Он множил огнь любви другим огнем;
Меня терзал!.. Он из Феррары дважды
Увлек меня таинственным путем
К моей сестре, пока придворных злоба
Еще певцу не докопала гроба.
Я заключен был в смрадный гроб тюрьмы —
И он со мной, сопленник добровольный,
Восторга свет творил средь грустной тьмы,
Дарил меня в темнице жизнью вольной —
И как друзья, как братья жили мы!
Ерусалим жестоко растерзали!
О, если б вы, бесчувственные, знали,
Что я свой ум, восторг и сердца пыл,
Весь огнь души на искры раздробил,
Чтоб всякому в Ерусалнме слову,
По искре дав, дать светлую обнову!
Что всякий стих — частица жизни, мной
Средь тайных мук вам отданной... не вся ли
Утрачена? Недуг лишь роковой
Остался мне... Когда б вы это знали!
Я слышал весть: темницы слабый свет
Темнее стал, и гнев мой вспыхнул юный,
И на судей подъял свои перуны —
Но он сказал заботливо: «Нет, нет!»
И стихнули бушующие струны,
И скромен был, как девство, мой ответ!
М а н с о
Певец! вполне тебе мы знаем цену:
Такой ответ от преданного плену
Бессрочному — от Тасса из тюрьмы —
Он удивил.. рукоплескали мы!
Ты совершил великий подвиг; ныне
Под лавром спи в отеческой долине;
Не признавай могущества духов!
Живи с людьми: мой глас — отчизны зов!
Я именем всего молю, что свято,
Забудь о нем! ты страждешь, о Торквато!
Т а с с
Умолкни, друг: его не знаешь ты!
Торжественной ему ты клятвы не дал,
Его святых объятий не изведал,
Не созерцал живящей красоты!
Он грудь твою палил ли чудным взглядом?
Тебя, хоть раз, кормил ли сладким ядом,
Восторгами и вечности земной
Желаньем?.. Нет!.. я клятвы не нарушу!
Но чудный дух, подумай, кто такой?
Не трепещи, скажу: за лавр святой
Я демону искусства продал душу...
Я продал всё — и стал его рабом!
Волнуемый его дыханьем чистым
И крест неся, златой, с живым венцом,
Бреду, несусь к вершинам гор лучистым —
И, разума не слыша укоризн,
Не чувствую, безумно упоенный,
Что он, как бог громов воспламененный,
По молниям истощевает жизнь
Моей души, сей тучи вечно-бурной —
И наконец со мной простясь пред урной —
Но что! пришел обетованный час...
То шум его шагов... вот он!
М а н с о
(трепеща)
О Тасс!..
(1828)
г. Севск
______________________
* Историческое предание. Тасс мечтал, что видит привидение, говаривал с ним, и друг его Мансо был однажды изумлен восторгом, каким приветствовал сумасшедший поэт мечту свою.
Впервые опубликовано: Московский телеграф. 1828. № 16. С. 507.
Барон Георгий (Егор) Федорович Розен (Карл Георг Вильгельм Розен) (1800—1860), русский драматург, писатель, поэт и критик, издатель альманаха «Альциона».
|
