| ||
|
В опричнине, как известно, находились люди «всех чинов»: и бояре «из опришнины» и крестьяне — «опришнинцы», служилая дворня и приказные «дворовые» дьяки, «опришные» воеводы в полках и рядовые служилые люди — дворянское ополчение и люди «по прибору», казаки и стрельцы «государевых городов», торговые иноземцы (английская компания) и свои отечественные «капиталисты» (Строгановы). «Государев удел» по социальному составу населения ничем не отличался от остального государства. Свое место там должен был иметь и «освященный чин» — духовенство в лице своих рядовых представителей. Но особенности характера царя, известные подробности его интимной жизни в Александровской слободе, допускавшей кощунственную пародию на монашеский обиход, наконец, столкновение с главою русской церкви — митрополитом, завершившееся насильственной смертью Филиппа — все это, казалось бы, не должно было привлекать духовенство к опричной резиденции и к опричным порядкам. Однако есть возможность наблюдать, что крупные духовные земельные собственники — монастыри, владений которых не затронула (или почти не затронула) перекройка земельных отношений во взятых в государев удел уездах, не только не гнушаются вести дела свои через государеву опричнину, но даже прямо предпочитают делать это. Так, например, часто посещаемый царем Иваном Кирилло-Белозерский монастырь, по сохранившимся расходным книгам, в одном только 1568 г. чуть не каждый месяц посылал кого-нибудь «в Слободу к царю государю»; в некоторых случаях это обычная в московском быту посылка «со святою водой» к тому или иному празднику (хотя и здесь не лишена интереса подробность, что старцы не брезгают посещать Слободу), но в других случаях посещение опричного двора связывается уже прямо с хлопотами о тех или иных материальных выгодах.* В делах Кирилло-Белозерского монастыря можно найти несколько примеров, как в таких случаях опричное правительство списывалось с земским. Но прежде чем привести их, позволю себе отметить положение кирилловских владений, поскольку их затронула опричнина. В этом отношении монастырю посчастливилось: он оставался в ведении земского правительства, его земли только отчасти были «пойманы» на царя (Чарондские села), причем тотчас же было дано и возмещение, пожалуй, даже более выгодное для монастыря.** Однако ряд монастырских владений очутился в опричных уездах, где все подати должны были поступать в опричную казну царя. Так, когда Кириллов монастырь приобрел массу земель в опричном Поморье, он был принужден выхлопотать себе грамоту из опричной чети, подчиненной опричному казначею. Свои владения кирилловские старцы всячески оберегали, и опричные власти не раз гарантировали монастырю полную нерушимость их старинных прав и привилегий: когда, например, Вологда и вологодские дворцовые села, откуда шла в монастырь руга, были забраны в опричнину, игумен Кирилл выхлопотал грамоту на имя Дружины Нефорева («или по нем иный хто на Белеозере будет, кому велят наш хлеб в розход оброчником давати»), каковой приказывалось давать монастырю ругу «против старые руги» из белозерских дворцовых земель, конечно, гораздо более близких и удобных для монастыря.*** В 1577 г. Кирилло-Белозерский монастырь получил даже специальную тарханную грамоту на свои вотчины, расположенные в «дворовых» городах и уездах, так как опричные городовые приказчики и «всякие пошлинные люди» прежних грамот, очевидно, выданных общеземскою властью, не признавали («рудили») их и «прошали» «жаловалных грамот ежегод».**** Подобным образом монастырь добивался охраны своих прав, если их так или иначе затрагивало опричное управление или вотчины монастыря оказывались в опричных местностях. Но и для земель, остававшихся еще «в земском», хлопоты через опричный двор, повидимому, оказывались более успешными и выгодными, и здесь-то мы и можем хоть отчасти присмотреться к деловым сношениям обоих правительств — опричного и земского. ______________________ * Архим. Иаков. Извлечения, стр. 150, ср.: Н. К. Никольский, ук. соч., Прилож, стр. OXCIX, ОСХVІІІ, ОСХХІІ (1581—1582 гг. Старица).
______________________ В один из приездов Грозного на богомолье в Кириллов монастырь старцы обратились к нему с просьбой дать им на вновь приобретенные земли «в розных местех» Белозерского и Пошехонского уездов жалованную грамоту. Царь из монастыря (или с Вологды, куда направился затем) послал 3 июня 1567 г. в Поместную избу дьякам Путилу Михайлову и Вас. Степанову указ за прописью бывшего при нем дьяка Ив. Дубенского со сведениями, когда и кем даны были вотчины в монастырь. По возвращении Грозного в Александровскую слободу монастырские власти снова били ему челом, прося дать жалованную грамоту и на села, пожалованные «против» отобранных на царя в Чаронде, и на прибылые после первого челобитья (в монастыре) земли. 4 февраля 1568 г. из Слободы за приписью опричного дьяка Петра Григорьева вновь пошла грамота к поместным дьякам с напоминанием, что старцев уже пожаловали, «велели в книгах написати к Кирилову монастырю и жалованную грамоту приписати, которая преж сего им велено дати»; одновременно, повидимому, в Поместный приказ переслали из опричнины и монастырскую челобитную. Из приказа последовала в Слободу дьячья отписка с перечислением записанных за монастырем вотчин и справкой о времени дачи за Чарондские села. Наконец, 13 февраля была выдана и жалованная грамота, в которой и изложены вышеописанные подробности сношений опричного и земского управлений.* Точно также, когда Кириллову монастырю были даны села в Кашинском уезде, монастырские власти просили царя, очевидно, в Александровской слободе, переменить их в виду отдаленности, на дворцовое село Яргомыж, Белозерского уезда. Из Слободы была отправлена грамота за приписью знакомого уже нам дьяка Петра Григорьева к дьяку Путилу Михайлову с приказанием учинить мену. Поместная изба исполнила приказ, и монастырю 25 ноября 1568 г. выдали жалованную грамоту на Яргомыж.** ______________________ * РОГПБ, АП. 47, лл. 180—191; другой список в рукописях того же собр. АІ. 17, лл. 207 об. —212.
______________________ Кириллов монастырь на Белоозере, хлопоча о благах земных через опричнину, оставался в земском, хотя с некоторых его вотчин, расположенных в «дворовых» уездах и городах и записанных в вотчинные книги у опричного казначея, и шли доходы на царской особный двор.* Но мы можем заметить, как другой «государев богомолец», старинный московский Симонов монастырь постепенно втягивался в опричнину, пока, наконец, не предпочел целиком, «со всею вотчиной», перейти в царский удел, сделаться тем, что можно назвать «опричным государевым богомольцем». В этом отношении история перехода в опричнину вотчин Симонова монастыря не лишена интереса: в мелочных подробностях ее можно вскрыть и мотивы самого перехода духовного вотчинника в страшный для многих из современников государев «особный двор». ______________________ * Точно также, например, и Троице-Сергиев монастырь, никогда не ведавшийся в опричнине, платил, однако, подати со своих вотчин в опричных уездах «в Слободе» (Ист. Арх., стр. 266, № 59: грамота «с прочетом» 20 марта 1572 г. в Гороховец Мих. Лысцову о невзимании с вотчин Троице-Сергиева монастыря податей). ______________________ Ко времени учреждения опричнины, т.е. к 1565 г., вотчины Симонова монастыря располагались в уездах: Московском, Городецком (Бежецкий Верх), Владимирском, Переяславском, Дмитровском, Можайском, Рузском, Волочком, Ржевском, Юрьевском, Малояраславецком Муромском (Стародуб Вотский), Углицком, Галицком, Коломенском, Нижегородском и Белозерском.* ______________________ * См. крепости на земли в этих уездах в рукоп. отд. ГИМ, Собрание документов Симонова монастыря, № 58; Н.П. Попов, Собрание рукописей московского Симонова монастыря, стр. 92—132. ______________________ До 1569 г., — времени окончательного перехода монастыря «со всею вотчиною» в опричнину, — к последней уже были приписаны уезды Можайский, Малоярославецкий и Галицкий (в 1566 г.), Ржевский (до августа 1567 г.), возможно, и Переяславский; в 15,65 г. взят был на государя и Вышгород с «уездом» в Московском уезде.* ______________________ * ПСРЛ, XIII, ч. 2, стр. 394—395. ______________________ В то время как Кирилло-Белозерский монастырь оставался в земском, хотя часть его вотчин и находилась в опричных землях и высшей инстанцией для Кириллова монастыря, даже для вотчин, расположенных в «дворовых городах», оставался приказ Большого дворца,* симоновская братия поступила иначе: почти тотчас же, как только владения монастыря затрагивались опричниной, монастырь начинал хлопотать о принятии данной вотчины в ведомство именно опричным правительством. Так, 18 февраля 1566 г. монастырь получил жалованную грамоту из опричнины за приписью Петра Григорьева на село Дикое в волости Сохне, Вышегородского уезда. Грамотою давались почти полные финансовые и судебные льготы (наместник мог судить монастырских людей лишь в случае «душегубства» и «разбоя с поличным»), устанавливался смесный суд, назначался и особый «данный» пристав для сроков монастырю, Яков Потапов, в случае, если «кому будет на их людех и крестьянех или их людей и крестьяном искати в опришнине»; «а кому будет чего искати на их приказщиках, ино их сужу яз царь великий князь или боярин мой введеный в опришнине», добавлялось в грамоте.** ______________________ * См. тарханную грамоту (выданную из опричнины) 9 марта 1577 г. на вотчины Кирилло-Белозерского монастыря в «дворовых» городах и уездах (Ист. Арх., стр. 280, № 72).
______________________ Льготы эти были для монастыря, видимо, настолько существенными, что 30 апреля того же года он выхлопотал аналогичную грамоту на села Литвиново и Акуловское в другой замосковной волости, Раменице.* В грамоте, по обычаю, изложено и челобитье монастырских властей; старцы просили дать им «жаловалная грамота такова ж, какова же им дана... жаловалная грамота ис опричнины за приписью диака... Петра Григорьева» (на село Дикое), «потому что то селцо Литвиново да селцо Окуловское з деревнями в земском, а не во опричнине». Действительно, сравнивая льготы, дарованные той и другой грамотой, мы видим, что грамоты буквально повторяют одна другую.** Разница лишь та, что все дела относительно Литвинова и Акуловского приказано вести «в земском», да данный пристав другой (Савлук Мих. Романов). Раменице — новая царская вотчина, только что вымененная им (в марте 1566 г.) у кн. Владимира Андреевича;*** монастырь, таким образом, чрезвычайно быстро успел добиться царского жалованья, причем прямо указал на желательность получения льгот, подобных данным из опричнины; более того, он даже не просил заверить старые свои жалованные грамоты (вел. кн. Василия Васильевича 1447 г. и кн. Владимира Андреевича, своего бывшего государя по этим селам, 1546 г.),**** а именно дать новую, «такову ж», как и из опричнины: нахождение части монастырских земель в опричном ведении, очевидно, не составляло для монастыря тяжелого бремени, являясь, пожалуй, скорее желательным в экономическом отношении, так как это было выгодно для торговых людей — английской компании и Строгановых. Вслед за этими первыми грамотами симоновские старцы начинают добиваться жалованных грамот и на другие свои земли в опричных уездах. Так, 27 августа 1567 г. по их челобитью и по представлении старых жалованных грамот вел. кн. Василия Ивановича и самого Грозного (возможно, впрочем, что была только одна грамота Василия III, лишь подписанная затем на царское имя) была дана несудимая грамота из опричнины на слободку Рожковскую, «что у нас в опришнине во Ржевском уезде в Кличенской волости». Грамота предоставляла монастырю сравнительно меньшие финансовые льготы, чем то было по жалованным грамотам на подмосковные вотчины, но зато давала монастырским старцам очень широкие судебные привилегии: наместник судит монастырских людей только з случае одного душегубства, а высшей судной инстанцией является по приказу царя вместо него самого даже не боярин введенный, а судная боярская коллегия, то что в земщине мы знаем под именем «суда бояр»: «А кому будет чего искати на самом архимандрите и на старцех или на их приказщике, ино их сужу яз царь и великий князь или наши бояре в опришнине».***** Наконец, 18 сентября того же 1567 г. Симоновым монастырем была получена грамота и на село Ватолино, Можайского уезда.****** Землями этими, Ватолинским лесом, монастырь владел еще с XV в.: постепенно здесь образовался сначала одноименный поселок, а затем село с рядом приписных деревень, на которые у монастыря имелся ряд разного рода документов.7* 23 марта 1566 г. архимандрит Феоктист выхлопотал грамоту от кн. Владимира Андреевича об освобождении крестьян сел Ватолина и Чернецкого (Рузского уезда) от уплаты мытной пошлины с привозимых в монастырь хлеба и дров.8* Бив челом царю, старцы заявляли, что у них уже есть на то село и деревни «грамота жалованная великого князя Ивана Васильевича», лишь не подписанная на царское имя, причем представили и самую грамоту, прося, однако, не подписать ее, а дать новую: прежнею, вероятно, не давалось. ______________________ * Там же, стр. 187, № 6.
______________________ Всех желаемых льгот.* Выданная из опричнины тарханная грамота оставляла за можайским наместником право суда не только в случае душегубства и разбоя, но и при татьбе с поличным: в этом отношении симоновские власти не добились почему-то тех привилегий, каковые им в этом же году даны были из опричнины на села в Ржевском уезде — финансовые льготы для Можайской вотчины, может быть, оказывались по местным условиям более выгодными. ______________________ * Грамота вел. кн. Ивана Васильевича, которую представили старцы, по всей вероятности, его «данная» (по терминологии Н.П. Попова, ук. соч., стр. 114), около 1473 г. — Трудно понять, почему монастырь не предъявил ее при Грозном ни разу для подписи: ни в начале его правления, ни после приговора Стоглава о монастырских вотчинах, когда в мае 1551 г. монастыри в огромном большинстве заверяли перед правительством свои документы. ______________________ Таким путем Симоновский монастырь систематически добивался льгот от опричного правительства для тех земель, которые находились уже в составе «государева удела», получая на них новые акты правительственной власти и делая последние образцами для грамот из «земского». Можно отчасти догадываться и о причинах подобной тяги к опричнине со стороны монастыря, причинах, прежде всего, конечно, экономического характера. Опричнина являлась единым по своей организации округом, хоть в ней и существовало исстаринное деление на уезды, волости и т.д. «Государев удел» в податном и судебном отношениях отделялся от земщины: это видно на примерах провинциального управления в опричнине; еще резче это отделение сказывается в истории двух монастырских сел, Дятлова и Демьянова, Костромского уезда. 14 февраля 1567 г. по поводу этих сел была отправлена грамота к Соли Галицкой Ивану Луігвицину Мичурину ввиду следующего челобитья симоновских старцев: села Дятлово и Демьяново «были» в Костромском уезде, но «ныне» (в момент челобитья) приписаны к Галицкому уезду, в опричнину; однако когда крестьяне «приезжают к Соли Галицкой с хлебом и з дровы и з животиною и себе купити соли и всякого запасу», то усольские богородицкие попы, Петр с братьею, и таможники берут на них пошлины «как с-ыногородцов с приезжих людей». Мичурину из Москвы приказывалось распорядиться взимать с крестьян налоги «как с-ынных людей Галицкого уезду по галицкой таможенной уставной грамоте, а не как с-ыногородцов..., будет те их монастырьские два села Дятлово да Демьяново ныне в нашей опричнине, в Галицком уезде, а не в земском».* Таким образом, нахождение сел в опричнине гарантировало им известные повседневные налоговые льготы; люди опричных уездов рассматривались как свои, а не как «иногородцы»; конечно, «припись» двух сел из земского Костромского уезда к опричному Галицкому была сделана по просьбе монастырских властей, так как едва ли для правительства была какая-либо выгода перечислять два села из одного уезда в другой.** ______________________ * Ист. Арх., стр. 202, № 11.
______________________ И в другом отношении для монастыря важна была близость к опричному двору царя — в отношении закрепления за собой вотчин, даваемых на помин души служилыми людьми, которых касался закон 1562 г. о княжьих вотчинах. В этом случае самое ведение монастыря в опричнине разрешало сомнения власти, и спорная вотчина оставалась за ним. В 1569 г. имел место подобный случай, когда переход Симонова монастыря в опричнину «со всею вотчиною» оказал быстрое влияние на переход к монастырю вотчины княгини Евфросиньи Стародубской. Именно 7 марта 1569 г. владимирскому городовому приказчику Григ. Домнину была отправлена грамота за приписью дьяка Василия Степанова (из Поместной избы) с приказанием отказать «в дом Пречистые Богородицы в Симонов монастырь» село Кувезино с деревнями, в Стародубе Ряполовском. Пожалованье было произведено по челобитью самого монастыря, которому село завещала вдова кн. Семена Стародубского, кн. Евфросинья, инокиня Настасьина монастыря. В изустной своей памяти она, дав Кувезино в монастырь по душе своей и мужа, однако, предусмотрела возможность применения к ее вотчине закона 1562 г. о княжьих владениях: в случае, если царь возьмет Кувезино на себя или отдаст вотчичам, кн. Евфросинья просила государя дать симоновским старцам с той вотчины ее приданое, 120 рублей. Действительно, в январе 1569 г. Григ. Домнин отписал Кувезино на государя и составил селу отписные книги. Симоновские старцы немедленно били челом государю, представив ему и условия кн. Стародубской. Челобитная, очевидно, была подана в опричнине, так как на ней сделана помета (7 февраля) знакомого уже нам опричного дьяка Петра Григорьева об удовлетворении просьбы монастыря и затем переслана по обычаю в Поместную избу, которая и послала городовому приказчику грамоту об отказе вотчины.* Но еще 18 февраля тот же Григ. Домнин и его товарищ Третьяк Мозолев получили грамоту с запрещением собирать подати с принадлежащих Симонову монастырю сел Зиновьева-Петряева, Владимирского уезда, и Кувезина в Стародубе Ряполовском, так как царь «в семьдесят седмом году велел... взяти Симонов монастырь со всею вотчиною в свою опричнину и ямские (и) приметные денги и за городовые и за засечные и за ямчюжное дело и всякие... подати велел... с их монастырьских сел имети в опричнине ж».** Таким образом, монастырь обратился в опричнину с челобитьем 7 февраля, очевидно потому, что к этому времени он уже «со всею вотчиною» находился в ведении царского удельного правительства. Повидимому, сейчас же после перехода монастыря на положение опричного царского богомольца всем вотчинам его, с которых подати еще взимались в земское, было приказано платить их впредь не в земские приказы, а в опричные.*** ______________________ * Ист. Арх., стр. 232, № 34. Подлинник среди Грамот Коллегии экономии Суздальского у., № 11835. Ср.: С.В. Рождественский. Служилое землевладение, стр. 119.
______________________ В случае с селом Кувезиным не лишено примечательности то обстоятельство, что Кувезино в грамоте 18 февраля объединено с монастырским селом Зиновьевым: Кувезино, спорная вотчина, отписанная на государя в январе 1569 г., поставлена рядом со старинной монастырской вотчиной, которой старцы симоновские владели еще с 1501 г.* Видимо, эта последняя грамота — результат того же челобитья монастыря 7 февраля, что и грамота из Поместной избы, но вышла она из опричного управления: с одной стороны, дьяк П. Григорьев, сделавший помету на монастырской челобитной, послал память в Поместную избу, чтобы оттуда по закону отдали приказ местному городовому приказчику отказать монастырю вотчину кн. Стародубской, с другой — непосредственно из: опричнины отправил указ тому же приказчику, причем принадлежность вотчины монастырю была для опричного управления уже безусловно очевидной: вотчинник — опричник, бивший челом в опричнине и пожалованный опричным государем, явно получал возможность осуществлять пожалование, не дожидаясь до конца официальной приказной земской волокиты; дело кончилось быстро и к обоюдному удовольствию: и вотчинника-монастыря, приобретавшего новое земельное владение, и государевой опричной казны, спешившей предупредить местные власти, чтобы они не сбирали податей с нового «опричника», так как все налоги будут платиться впредь «в опричнине ж». ______________________ * См. данную 1501 г. на село Петряевское жены Фед. Прок. Зиновьева, ГИМ, Собр. рукоп. Симонова монастыря, № 58, л. 420. ______________________ Так, Симонов монастырь сделался в начале 1569 г.* тем, что можем назвать «опричным государевым богомольцем». ______________________ * В грамотах сказано, что государь пожаловал монастырь, взял его в опричнину «в нынешнем в 77-м году»; таким образом, симоновские старцы могли сделаться опричными богомольцами, начиная с 1 сентября 1568 г. Однако в обоих указах (18 февраля и 16 марта) поводом к их появлению выставлена платежница местных властей, видимо, за 7076 г., так как запрещалось брать подати, идущие в Большой Приход, на 7077-й, текущий год; время, когда доходы Большого Прихода собирались на местах, можно установить в известной степени — это декабрь месяц; в промежуток 25 декабря — 6 января подати (ямские, приметные, за городовое, емчюжное, засечное дело, деньги составлявшие в главной своей массе именно доходы Большого Прихода) должны были получаться уже в Москве (ДАИ, 1, №№ 93, 94. «Описание актов Уварова», отд. 1,. № 39). Таким образом, если бы монастырь сделался опричным еще в начале 7077 г., т.е., скажем, в сентябре—октябре 1568 г., то доходы Большого Прихода за 7076 г. не могли бы миновать опричной казны и не было бы смысла рассылать грамоты в феврале и марте 1569 г. о том же в предупреждение потери доходов для «удельной» казны царя на 7077 г. Значение эти грамоты приобретают лишь тогда, когда даны они непосредственно за вступлением нового плательщика в опричное ведение, т. е. если монастырь стал опричным не ранее января 1569 г («Платежницы», упомянутые в указах 18 февраля и 16 марта 1569 г.,— по всей видимости, отчетные документы местных властей, а не сметные платежные книги. — К.Н. Зайцев. К вопросу о платежных книгах: и платежницах, стр. 14—16). ______________________ Как видно из вышеизложенного, разные обстоятельства толкали монастырскую братию на этот путь: мелкие местные столкновения и отношения влекли к тому, что выгоднее было» находиться в одном только государственном образовании того времени — или «в земском» или в «государевом уделе», а ведаться именно в последнем было выгоднее по многим причинам: во-первых, иммунитетные льготы давались опричным правительством шире, чем в «земском»; во-вторых, близость к опричной власти позволяла быстро устраивать свои земельные дела и отношения. Последнее обстоятельство должно было казаться особенно привлекательным: постановления Стоглава и закон 1562 г. о княжьих вотчинах можно было в таком случае легче обойти, прибегнув непосредственно к опричному царскому двору. Монастырь впоследствии получал, повидимому, без затруднений со стороны правительства, большое количество земель;* так называемый «земский» указ о вотчинах 1573 г., постановления Собора 1580 г. и, наконец, та, правда, мало поддающаяся историческому учету и оценке экспроприация монастырских вотчин «земским» великим князем Симеоном Бекбулатовичем, сведения о которой мы имеем у иностранцев-бытописателей московской жизни, легче проходили мимо «опричного» государева богомольца, чем мимо оставшихся «в земском» монастырях. ______________________ * Документы Симонова монастыря по цитир. «Описанию» их Н.П. Попова. ______________________ Симонов монастырь, повидимому, не один находился в ведении опричнины: были и другие обители, которые оказались в «дворовом» управлении. Таков, вероятно, упомянутый уже нами Стефанов-Махрищский монастырь, близкий к опричной резиденции — Александровской слободе;* Спасский ярославский монастырь в 1581 г. 15 июня получил грамоту, что его будут впредь ведать во всем в «Дворцовом дворце», т.е. по терминологии, принятой до 1572 г., когда опричнина переименовалась, как известно, в «двор»— у опричного государева дворецкого: О мотивах перехода этого монастыря судить не беремся; кроме общих, о которых говорилось выше, конкретным поводом послужило челобитье монастыря о неудобствах подчинения его «розным приказам», чем, конечно, чрезвычайно тяготились как все другие крупные вотчинники духовного звания, так и ярославские спаоские старцы.** ______________________ * Любопытно было бы выяснить, в каких отношениях к опричной власти стоял небольшой Успенский монастырь в другой любимой «удельной» резиденции Грозного — Старице; к сожалению, документов в монастыре не сохранилось и едва ли можно решить этот вопрос (О старицком Успенском монастыре см.: И.П. Крылов. Старица, стр. 16 сл.).
Впервые опубликовано: Дела и дни. 1921. Кн. 2.
Садиков, Пётр Алексеевич (1891—1942) — советский историк, профессор ЛГУ. | ||
|