| ||
|
Сварила кухарка кисель и на стол поставила. Скушали кисель господа, сказали спасибо, а детушки пальчики облизали. На славу вышел кисель; всем по нраву пришелся, всем угодил. «Ах, какой сладкой кисель!», «ах, какой мягкой кисель!», «вот так кисель!» — только и слов про него. «Смотри, кухарка, чтобы каждый день на столе кисель был!» И сами наелись, и гостей употчивали, а под конец и прохожим на улицу чашку выставили. «Поешьте, честные господа, киселя! вон он у нас какой: сам в рот лезет! Ешьте больше, он это любит!» И всякий подходил, совал в кисель ложкой, ел и утирался. Кисель был до того разымчив и мягок, что никакого неудобства не чувствовал от того, что его ели. Напротив того, слыша общие похвалы, он даже возмечтал. Стоит на столе, да знай себе пузырится. «Стало быть, я хорош, коли господа меня любят! Не зевай, кухарка! подливай!» Долго ли, коротко ли так шло, только стал постепенно кисель господам прискучивать. Господа против прежнего сделались образованнее: даже из подлого звания которые мало-мальски в чины произошли — и те начали желеи да бламанжеи предпочитать. —Помилуйте! — говорит один. — Что хорошего в этом киселе? разве это еда? попробуйте, какой он мягкой, да слизкой, да сладкой! —Отдадимте, господа, кисель свиньям! — подхватил другой. — А сами уедем на теплые воды гулять! Нагуляемся вдосталь, а там, если уж это непременно нужно, и опять домой воротимся кисель есть. Что же! свиньи так свиньи — право, киселю всё равно, в каком ранге особа его ест. Лишь бы ели. Засунула свинья рыло в кисель по самые уши и на весь скотный двор чавкотню подняла. Чавкает да похрюкивает: «Покатаюся, поваляюся, господского киселя наевшись!» Сытости, подлая, не знает; чуть замешкается кухарка, она уж хрюкает: подливай! А ежели скажут: был кисель, да весь вышел, — она и по углам, и по закоулкам, и под навозом мордой вышарит и уж где-нибудь да отыщет. Ела да ела свинья и, наконец, всё до капли съела. А господа между тем гуляли-гуляли да и догулялись. Догулялись и говорят друг другу: теперь нам гулять больше не на что; айда домой кисель есть! Приехали домой, взялись за ложки — смотрят, ан от киселя остались только засохшие поскребушки. И теперь все — и господа, и свиньи — все в один голос вопиют: —Ели мы кисель, а про запас не оставили! Чем-то на будущее время сыты будем! Где ты, кисель? ау! Впервые опубликовано: Русские ведомости. № 70. 13 марта 1885.
Михаил Евграфович Салтыков (псевд. Салтыков-Щедрин) (1828—1889) — русский писатель-сатирик, публицист, критик. | ||
|