| ||
|
It’s a long way to Tipperary,
Этот напев преследует меня всюду — в Париже, в Гавре, на фронте. Эта песня, с чуждыми моему уху короткими и мягкими звуками, осталась в памяти, как остаются иные слова — те слова, которым нельзя «внимать без волнения». Да, поистине длинна дорога в Типперери. Длинна дорога ______________________ * Долог путь до Типперери,
______________________ к победе. Кто вступил на этот жертвенный путь, тот оставил и «дом, и сестер, и братьев, и отца, и мать, и жену, и детей, и землю». Тот оставил все свое достояние. Good bye Piccadilly.
На чужих французских полях раскинуты невысокие, белые, с заостренным верхом палатки. Их сотни. Издали они похожи на карточные дома, которые строят дети. Кажется, дунешь — и их уже нет. Они уже упали, рассыпались на столе, и снова строишь их прилежной рукой. Но это издали. А вблизи? Вблизи владеет другое чувство. Январский полдень. Зима. Не снежная, русская, с морозной пылью зима, а изморось и жидкая грязь. Дожди размяли желтую глину. В этой глине тонут лошади, тонут люди, тонут палатки, тонут будки одетых в желтые пальто часовых. На горизонте желтая грязь сливается с желтым небом, и не знаешь, где кончаются небеса и начинается земное болото. С моря дует пронзительный ветер. Он дует от родных берегов — от Корнуэллса и Девоншайра. Он рвет холщовые стены и свистит в поникших кустам. И я думаю: «Что же в траншеях? Что же там, у Диксмюда и Остендэ? Как живут траншейные люди? Как будут жить вот эти солдаты — шотландцы и англичане — не в лагере, не в палатках, а в грязных ямах, где нет защиты от ветра, нет защиты от стужи, нет защиты от непобеждаемого врага — от липкой, напоенной влагой земли?» Я прочел недавно в газетах: генерал Жоффр приказал оставить одну траншею, потому что грязь доходила людям до плеч. Как будут жить во Фландрии эти солдаты? Взгляните на них. Рослые, широкоплечие молодцы. Они дышат здоровьем и силой. Вглядитесь в их лица, в их спокойные, голубые, как океанские волны, глаза. Разве вы заметите в них тревогу, или страх, или скуку, или усталость? Нет. Тяжка дорога в Типперери, но они не страшатся этой дороги. Когда я вижу английские войска — в лагерях, на фронте, в тылу, в Гавре, в футбольном клубе, — я вспоминаю замечание одного французского офицера: «Англичане такие же люди, как мы. Но их умеренные движения, их негромкие голоса, их уверенность в своей силе, их невозмутимое хладнокровие, — точно качества высшей расы, того гордого своей свободой народа, который мирно завоевал весь мир». И еще я вспоминаю слова Эрвэ: «Все «коварство коварного Альбиона» заключается в том, что он свергал все правительства и побеждал все народы, когда они, в припадке безумия, обращались с Европой, как с покоренной страной». Теперь очередь за Германией. И я знаю: вот этот высокий шотландец, в короткой юбке, в маленькой шапке, с голыми икрами сильных ног, завтра уйдет в траншею. Если нужно, он останется в ней десять лет. Если нужно, он будет воевать бесконечно, — до того неизбежного дня, когда император Вильгельм попросит пощады. Томми Аткинс пошел по дороге в Типперери. Он пошел, обдумав свой план заранее. Он вернется. Он победит. В желтой грязи белеют палатки. Около белых палаток — люди в желтых пальто. Слезится желтое небо. Свистит в роще ветер. По дороге едут драгуны. Они поют свою песню — песню Англии, песню той счастливой страны, которая умеет любить свободу. И я слушаю с тяжелым волнением: It’s a long way to Tipperary,
Опубликовано: Во Франции во время войны. Книга очерков. М. 1916.
Савинков, Борис Викторович (литературный псевдоним — В. Ропшин) (1879 — 1925) — русский революционер, террорист, один из лидеров партии эсеров, руководитель Боевой организации партии эсеров. Участник Белого движения, писатель, прозаик, поэт, публицист, мемуарист. | ||
|