М.И. Семевский
Приложения

На главную

Произведения М.И. Семевского



Приложения к
Очерку из русской истории XVIII века: «Царица Катерина Алексеевна, Анна и Виллим Монс»
1692—1724

СОДЕРЖАНИЕ


I. Письмо попа Александра 17 июня 1698 года к Петру I о стрелецком восстании*

Милостивый Государь! ... достоинству вашему писал, государь, к Москве из полку своего князя Михаила Григорьевича, о непослушании и о зачатии воровства четырех полков стрелецких, о чем уже чрез прежнюю почту милости вашей отсюда не безызвестно; ныне же государь та их окаянных зачатая воровская злоба ясно ими показана. Писали, государь, тех четырех полков все полковники, что они, вышед из Торопца, пошли к реке Двине, и стали быть всем полковникам во всем непослушны, и случась все четыре полка в одно место, забунтовали: на указные места, где им велено стоять, до указу не пошли, и полковников от себя отбили, и выбрали ко всякому полку по четыре человека выборных своих стрельцов, кому их в том воровстве управлять. И пошли все к Москве, и здесь, государь, бояре приговорили, видя их всеконечное воровство, послать против таких плевосеяльников и врагов креста Христова твои государевы рати за их бунт; и если не покорятся, то меч гневом твоим да смирит их. И Алексей Семенович (Шейн) с ратными людьми, которые прилунились при сем злом случае на Москве, и которые поспешили по грамотам из ближних городов, да с ними ж, государь, с пехотными полки генерал Петр Иванович, и пошли с Москвы июня «16» дня; а стан был сего, государь, числа в Тушине, и сего ж числа пошел с того стана Алексей Семенович к Воскресенскому монастырю; а про них, бунтовщиков, слух есть, что они сего числа будут на Волок дамский от Москвы за девяносто верст; а Воскресенский, государь, монастырь на половине, как от Москвы, так и от Волока, по 45 верст; а которого, государь, случатся числа, и что в том деле учинится, и то время покажет; и от нас милости вашей о том впредь небезызвестно будет, и о всем пространнее донесено тебе, премилостивому моему государю, будет чрез другие письма. И в которых приказех то дело обретается со всякою ведомостью хотели послать выписки до лица милости вашей. Пространно, государь, писать о возвращении к нам милости вашей за склонною волею твоею не смею, понеже приспело время для избавления христианского народа ко устроению в лучшую пользу, тебе, моему премилостивому государю, ныне быть при послах, для совершения зачатого своего дела.

______________________

* В один день с этим письмом духовника государева отправлено донесение князя Федора Юрьевича Ромодановского. Последнее помещено в III т. соч. Устрялова: "История царствования Петра Великого" стр. 474.
Письмо попа Александра, приложение к I главе нашего очерка, является впервые в печати, также как и все последующие документы, служащие приложениями к нашему труду: "Царица Екатерина Алексеевна, Анна и Биллям Монс", каковой труд почти исключительно основан на материалах, извлеченных из архивов. (1862 г.).
В настоящем новом издании этого труда (1884 г.) приложения к оному дополнены многими, доселе неизданными еще, документами, таковы вся серия документов, соединенных в приложениях: №№ II, XII и друг.

______________________

Однако-же, государь, от всего своего сердечного рвения, тебе, моему государю, по должности моей, доношу, что зело, государь, и здесь крайняя нужда зовет тебя, премилостивого моего государя: не остави нас сирых своих до конца, дабы нам не погрязнуть во глубине сии нашедшия на нас напасти, и чтоб воровские бунты и все их замыслы разорвать безмедленно, не дождався к ним предводителя, и чтоб впредь долее то их воровство множиться не попустилось.

О корабельном, государь, здешнем поведении, о всем к тебе, моему государю, писал прежь сего числа. Пожалуй, премилостивый государь, прикажи о манжерах (мортирах) меня по милости своей уведомить: мастеров ли мне от милости вашей, кому их лить, ожидать, или готовые их за морем промышлять, и каковым быть наших бомбандирах и на галерах, а об ином корабельном деле пространнее донесет тебе, государю, господин адмирал комисар.

За сим желая здравия твоего, премилостивого моего государя, поп Александр, Бога моля, челом бьет.

С Москвы, июня 17 дня (1698 г.).

II. Анна фон-Кейзерлинг и Карл фон-Миллер,
К главе I.

Осушив довольно скоро слезы по своем муже, представителе прусского короля при русском дворе, Георге Иоанне фон-Кейзерлинг († 1711 г.), Анна Ивановна вынуждена была, волею царскою, оставить дом, некогда подаренный ей Петром и ныне отобранный на «имя государево» и переданный некоему доктору Шаубу. Перейдя в дом полковницы Марчелиуши в той же ново-немецкой слободе, Анна Ивановна продолжала жить без матери, одна;—посещала семьи слобожан-немцев, — бывала в кирке и скоро встретилась там, в 1713 году, с шведским полоненником капитаном Карлом фон-Миллером, жившим с прочими полоненниками на шведском подворье.

Миллер поселился на наемной квартире у золотаря напротив Анны Ивановны и стал посещать ее почасту. Возгорелась любовь; со стороны Анны Ивановны она настолько была сильна, что вдовушка стала осыпать своего возлюбленного дорогими подарками. Между ними были: сердечко алмазное, колечко золотое, крест маленький алмазный, три кольца золотых, зубочистка алмазная, маленькая шпажка алмазная, часы серебряные, рукомойник серебряный, блюдечко серебрянное, коробочка черепаховая угольчатае, а в ней: мелкой осыпной жемчуг и простые алмазцы и запоны золотые с алмазцы,— и иные всякие от золота, и от камней, и от жемчугу вещи.

Карл Миллер просил руку и сердце фон-Кейзерлинг и та, отдавая ему то и другое летом 1713 г. «на полюбовном сговоре», изъявила согласие сочетаться с ним браком — тогда, когда оправится от овладевшего ею недуга. Дело в том, что Анна Ивановна в конце 1713 года и в начале 1714 года все более и более стала недомогать. И болезнь та была очень серьезная. По свидетельству одной из ее прислужниц, Марьи, барыня недомогала «болезнью падучею и опухолью в ногах», видимо водянкою — от каковых болезней зачастую и подолгу оставалась на постели в забытьи, без чувств. Между тем, смотря на Миллера как на своего суженого-жениха, она продолжала ему дарить разные вещи и, между прочими, подарила ему свои вырезные барельефом портреты. Один был «серебряная ее персона, мерою против российского полтинника», и другой «персону-ж свою, а она вырезана на слоновой белой кости»; да она-ж подарила Карлу Миллеру «камзол лазоревой штофовой, по нем травки золотые».

Счастливый полоненник—был человек бедный, к тому-ж, как все свейские (шведские) в то время полоненники числился в арестантах, состоял в ведении Московского коменданта и при нем— Миллере—постоянно были два часовых драгуна. Денег у него не было и он—как впоследствии сам рассказывал, «живучи на помянутом золотого дела мастера дворе, распродал разных чинов людям, русским и иноземцам, те даренные ему Анною фон-Кейзерлинг вещи — на несколько сот или тысяч рублей; и на те деньги он, Миллер, покупал себе платье, и обувь, и пищу, и платил долги, и держал на всякие свои домовные потребы,—с того числа как он на Анне сговорил жениться»....

Не расстался он только с двумя изображениями ее «персоны, которые вырезаны одна на серебре, а другая на кости», а «штофовой камзол лазоревой» сам износил.

Между тем Анна Ивановна таяла не по дням и часам—свадьба ее уже отложена по август 1714 г. Вместе с тем, чувствуя близость и неминуемость кончины, она, по уговору ли жениха или, что вернее, по собственному побуждению, дабы оградить права своего возлюбленного от хищничества и притязаний на ее имущество со стороны старухи-матери и братца Виллима Ивановича, составила и собственноручно переписала, 10 февраля 1714 года, духовное завещание, которое мы и приводим здесь в переводе того времени с копии, снятой с немецкого подлинника:

«Во имя Господне. Я, Анна-Маргарета, вдова фон-Кейзерлинг, рождением Монсова. Понеже мя Господь Бог всегда болезнеми посетил и мне всегда смерть око мгновенно представляет, сего ради я произволила, в доброй памяти и совершенной, и своим особым произволением, духовную или тестамент сей написать. И хощу по моей смерти, даждь Боже мне благой конец получить, тако содержану быти: когда Вышний Господь производит мя из сего многомятежного света преселить, тогда подобает мое злато, серебро, жемчуг и ювелерные или алмазные вещи моему предбудущему сожителю, сиречь господину Карлу Ягану фон-Миллеру, представляю сему и наследником оному. А что надлежит об моем платье, такожде и о полотняном платье-ж, то да возмет моя любимая мати. Пачеже моего умершего мужа вещи да возмет мой любимой, предбудущей сожитель, господин Миллер. И все, что я ему отдала собственною рукою, то ничего из того от него да не возмется; а что надлежит о деньгах, которые у господина Коксуля обретаются, сиречь 16 сот Рублев, и теми бы я погребена была; а достальные половину с матерью моею. А ежели мой любимый предбудущей сожитель прежде умрет матери моей, то все да будет матери моей. И сие мое последнее произволение, и, для крепчайшего утверждения, то я хощу моею рукою подписать и приложить мою печать. «Анна-Маргарета, вдова фон-Кейзерлинг, рожденная фон-Монс».

"На Москве 1714 года в 10 день февраля"*

Переводил Матвей Витте.

______________________

* Это завещание, вместе с другими бумагами, здесь соединенными (прилож. № II), сохранилось в Москве в архиве министерства юстиции, в деле о пожитках Монс. В другом архиве, в Москве же, именно в Отд. Общ. Арх. Гл. Штаба, г. Александров нашел другой список этого же завещания, который и поместил в "Русском Архиве" изд. 1875 г., стр. 251-253.

______________________

Болезнь все усиливалась и усиливалась. Жених являлся почасту, попрежнему, к вдовушке-невесте, но та лежала без чувств и сознания и он удалялся в соседние светлицы, где и коротал время в беседе с своею единоплеменницей—Гертрудой. То была шведская же полоненка, взятая девочкою к Анне Монс, ради сиротства и бедности, взросла при ней и оставалась служить в ключницах. И о чем шли у Миллера с Гертрудой разговоры—на ихнем языке, про то, бывавшая здесь другая служанка Анны Ивановны, Марья, понять не могла.

В начале июля 1714 г. старуха мать, Модеста Монс, жившая отдельно, многие годы не оставлявшая комнаты, так как по случаю болезни ног не могла двинуться, приказала перенести себя в квартиру умирающей дочери...

15-го августа 1714 года — Анны Ивановны не стало...


Еще тело ее не остыло, еще погребение не было совершено, а уже завязалось сутяжническое дело. И тянулось то дело по приказам, канцеляриям и в Сенате—полтора года.

Дело это в главнейших документах, его составляющих, пред нами. Интерес его несомненен. Он состоит в том, что в нем выступают не только Модеста Монс и сын ее Виллим Монс, но и такие лица, как князь Яков Федорович Долгорукий, генерал Боур и страх наводивший на все и вся — князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский. Глава Преображенского приказа, этой юдоли плача и всех ужасов истязаний—пытается, из угождения гвардии лейтенанту Виллиму Монсу, захватить в свою «собственную» какую-то особенную казенку Карла фон-Миллера. И вот шведский полоненник, герой любви покойной Анны Ивановны Кейзерлинг— арестант Преображенского приказа. С помощью однако друзей и при поддержке сильных людей, у власти стоявших, Миллер бежит из Преображенского приказа...

Но расскажем это дело. Оно не «государево», т.е. не по первым двум пунктам, «не к поношению чести его величества», тем не менее весьма характерно и по отношению к лицам и времени, а потому и заслуживает того, чтобы быть переданным здесь. Расскажем словами подлинных документов.

1714 г., августа 17-го, по указу великого государя и по приказу генерала-пленипотенциера кригс-коммисара и тайного советника князя Якова Федоровича Долгорукова, велено дьяку Ивану Молчанову, да фискалу Алексею Нестерову, ехать в Немецкую слободу на двор умершей иноземки Анны Монцовой и в доме ее всякие ее пожитки переписать, а до указу запечатать и поставить караул.

И потому его величества государеву указу в доме ее, Аннином, по осмотру явилось: два сундука, две скрыни и баула—с разными вещами, а именно:

В скрынях, обитых красною кожею и белым железом и в бауле, обитом нерпью—найдены простые и золотные ленты, полотняных и другая разная мелочь и деньги сорок рублей и 4 ефимка,—и разные немецкие письма. Деньги отдали матери Монсовой на издержки для погребения, а вещи и письма снова сложили в скрыни и запечатали.

Письма были на немецком языке от мужа Анны, посланника Кейзерлинга, от 1707, 1709, 1710, 1711 гг. из Варшавы, Минска, Вильны, Петербурга, из Кенигсберга; также найдена подлинная духовная, данная на имя Кейзерлинга августа 22-го, 1711 г. Письма и духовная отданы под расписку Виллима Монса.

В одном сундуке—обитом нерпью и белым железом, была серебряная посуда, всего весом 1 пуд 17 фунтов 13 золотников с полузолотником, зеркало, две небольшие шкатулки, футляр с серебряною посудою, фанташи и манжеты.

В другом сундуке—нашли разное белье. Прислужница Авдотья объявила, что это белье принадлежит ей, но ей не отдали.

В светлице, в шкафе, найдено: серебряная посуда: кружка, стопа, два стакана, 10 ложек; хрустальная посуда и виницейские чашки и блюдцы. Шкаф и с посудой отдан матери Монсовой «для погребения ее дочери Анны».

Скрыни, сундуки и баулу запечатали и поставили в чулан, к которому приставили часового.

Все эти вещи были подробно описаны. Во время описи Модеста Ефимова Монс объявила, что при смерти своей дочь ей говорила, что все пожитки (переданы будут) ей матери, которые у нее хранились в целости; но что при осмотре их не оказалось на многие тысячи рублей—и эти пожитки из дому ее вывез швед капитан Карл Иванов Миллер, который живет на наемном дворе против дома Анны Монс, — а духовной дочь ее не писала, а может быть есть какая духовная у капитана.

Живший у Анны Монс служитель, иноземец, Исак объявил, что капитан Миллер многое имущество брал.

Дьяк Иван Молчанов и фискал Алексей Нестеров отправились в дом Миллера, не застали его, запечатали все его имущество и приставили караул.

19-го августа 1714 г. допрошен слуга Миллера, тоже швед, который объяснил, что у господина его из имущества Анны только и есть, что камзол штофовой, да кувшинец и блюдо, что бороды бреют, «а больше, что есть или нет, того он, слуга Карл Иванов, не ведает».

Миллер, допрошенный, показал, что служил он шведскому королю в солдатском полку капитаном; взят в плен в 1708 г. в сражении под Лесным и привезен к Москве, где и находился под арестом до 1713 г.; в 1713 г. послан был с другими пленными под арест в Вологду; а в 1714 г. опять возвращен в Москву, где и живет за «паролем шведских генералов». По возвращении из Вологды он жил в Немецкой слободе против двора вдовы прусского посланника Кейзерлинга, Анны Ивановны Монцовой — нанимал квартиру у иноземца серебряных дел мастера; по возвращении же из Вологды он познакомился с вдовою Анною по соседству, а потом, поговоря они меж себя полюбовно, что было ей Анне за него замуж идти, а ему было на ней жениться в то время, когда-б она от болезни своей выздоровела. И с того времени и по смерти ее, для свидания с нею, хаживал он к ней в дом почасту; а она к нему в дом не хаживала для того, что была больна. А при сговоре был у него с нею договор такой: ежели она за него выйдет замуж, то-де во всяких ее пожитках наследником будет он; а ежели она до женитьбы умрет, то ему из тех ее пожитков взять посуду серебряную и низанные и алмазные вещи все, что после ее не останется, да после первого ее мужа платье. И о том дала ему, вместо духовной, своею рукою письмо, и то-де письмо ныне у него. А достальные свои пожитки, а именно платье и медную, и оловянную посуду, и всякой домовной завод в том письме написала матери своей родной, иноземке вдове Матрене Монсовой. А из того обещанного отдала она, Анна, ему, Карлу, в подарок: блюдо серебряное, что бороды бреют, да кувшинчик умывальной серебряной же, да патрет слоновой белой кости, на котором вырезана персона ее Аннина немецкой работы, а та-де персона ничем не обложена; — отдала ему эти вещи после сговору, а в какое время был сговор того не упомнит; кроме поименованных вещей она ему ничего не дарила и он сам из дому не вывозил; что обвинение матери Монсовой о вывозе им вещей на многие тысячи несправедливо,—да и вывезти он не мог потому, что мать Анны Монс, за пять недель до ее смерти, переехала к ней и жила у нее до последней минуты ее жизни.

25 августа 1714 года осматривали все имущество капитана Миллера.


Дьяк Иван Молчанов, да от купечества фискал, Степан Васильев, осматривали пожитки его, а по осмотру явилось:

В запечатанном подголовке денежной мешечек, шит золотом и серебром, по зеленому атласу, местами и варворки низаны жемчугом, а в нем две медалии серебряныя, в том числе одна вызолочена, двои подвязки, одне шиты золотом, другия тканыя золото с шелком, ленты с аршин, золото с серебром.

В скрынке, обитой черною кожею, блюдо серебряное, что бороды бреют, да умывальной кувшинчик серебряной, пара пистолетов, чюшки, да чапрак, краснаго сукна, с позументом серебряным. И вышеписанное все, так же и из подголовка, мешечек с медалиями, и подвязки, и лента, и письма положены в тое-ж скрынку, да в тое-ж скрынку положен багинет в ножнах, черенок слоновой.

А в бауле, обитой нерпью, по осмотру явилось белье, а именно: рубашки с порты, платки, галстуки, чулки, и та баула с тем бельем отдана ему, капитану Карлу Мюллеру.

Да у него ж в светлице платья: кафтан штофовой красной; камзол штофовой красной; камзол штофовой лазоревой, штоф золото с серебром: кафтан суконной светлосерой, обложен позументом, золото с серебром, обшлаги красные бархатные, пугвицы обшивныя, золото с серебром; камзол того-ж сукна, пуговицы такие-ж; кафтан суконной светло голубой, обложен позументом серебряным, пугвицы обшиты серебром; камзол тогож сукна, с позументом серебряным, пугвицы такие-ж; трои штаны: одни красные штофовые, другие суконные светлосерые, третьи суконные-ж светло-голубые.

При этом осмотре Миллер объявил, что вещи, поименованные в духовном завещании Анны Монс, она собрала в два сундука и запечатала своею печатью и поставила для верности к лютеранскому пастору Руловсу — за шесть недель до своей смерти—и после ее смерти вскоре те сундуки у пастора взяла мать ее, Маргарита Монс.

На это показание мать Анны Монс объяснила, что пастор за два дни до смерти. Анны спрашивал ее, Анну, кому отдать сундуки в случае ее смерти и Анна велела отдать их матери своей, вследствие сего она в день смерти дочери своей сундуки взяла у пастора, распечатала и хотела было разобрать вещи, но не успела, потому что вскоре, а именно через час, наехали из канцелярии сената дьяк Молчанов и фискал Нестеров и они уже описали и запечатали эти сундуки—«из которых она ничего не вынимала и что в тех сундуках чего порознь, того она не ведает».

25 августа, Миллер представил в сенат копию с духовной Анны Монс.

30 августа мать Монсов подала прошение в сенат. В нем она объяснила: дочь ее в 1714 г. «болезновала в доме своем многие месяцы, а она, Модеста, не могла навестить ее» за ножною болезнию своей. В это время посещал дочь ее шведский пленный капитан Миллер, без ее «Модесты ведома», и в той ее (Анны) несносной и безъязычной болезни, знатно по стачке шведского полону девицы Гертруды, которая принята была в дом к дочери моей за сиротство для прокормления и работы, имела та девка от всякаго скарбу и всего дому ключи. И оной капитан, по стачке с девкою Гертрудою, приезжал к дочери ее, брал, по передаче девкою, многие пожитки Анны Монс и брата ее лейб-гвардии Преображенского полка генеральс-адъютанта Виллима Монца, который обретается безотлучно при его царском величестве. Модеста Монс утверждала, что про сговор не знает никто, «ни свойственники их, ни отец духовный, ни хлебосольцы знатные персоны». Наконец Матрена указывала на то обстоятельство, что, по новоуказным статьям, всякие крепости и духовные русским людем иноземцам запрещено своеручно писать, кроме приказа крепостных дел—а дочь ее Анна родилась в Москве, и ведала все завещательные указы—и потому явно духовная (представленная Миллером) «составная».

Наконец, в своем прошении Модеста Монс просила допросить Миллера и девку Гертруду, а если будут запираться—то разыскивать, т.е. пытать. Пожитки дочери ее она просила распечатать и выдать ей и сыну ее, Виллиму Монсу.

При прошении приложена была следующая роспись вещам, которыми завладел Миллер:

Роспись вещам алмазным, которые были у дочери моей в черепаховом ларце

Большой нагрудник золотой с алмазы, цена пятьсот рублев.
Да мужа ее, Кейзерълинка, золотая персона с алмазы, цена семьсот Рублев.
Золотое сердце с алмазы, цена триста рублев.
Золотыя серги с алмазы, цена четыреста рублев.
Золотыя-ж серги с алмазы, цена двести рублев.
Крест золотой с алмазы, цена двести рублев.
Крест золотой с алмазы, цена сто рублев.
Перстень золотой с алмазы, цена сто рублев.
Перстень же золотой с алмазы, цена сто рублев; да перстень же золотой с алмазы сто рублев; перстень большой золотой с алмазы, цена двести рублев.
Трех лапчетой золотой перстень с алмазы, цена сто рублев.
Перстень золотой с алмазы, цена семьдесят рублев.
Один ряд кругом шеи большого жемчугу нитка, цена 200 руб.
Десять рядов круг запястей ниток жемчугу, цена 200 руб.
Подпоясные золотые пряжки с алмазы, цена 100 руб.
Золотые часы с алмазы, цена двести рублев.
Золотые-ж часы, цена двести рублев.
Персона золотая, осажена разными каменьями, цена тысяча рублев.
Три запоны золотыя с алмазы, цена сто шестьдесят рублев.
Зарукавья черные с золотыми пряжками с алмазами, цена сто рублев.
Красной яхонтовой перстень, цена двадцать рублев.
Перстень золотой с одним большим алмазом, цена сто рублев.
Перстень золотой с алмазы цветочной, цена сто рублев.
Перстень золотой алмазы сердцем, цена тридцать рублев.
Пять колец золотых, цена двадцать рублев.
Зубочистка золотая с алмазы, цена шестьдесят рублев.
Малая булавчестая золотая шпага с алмазы, цена шестьдесят рублев; малой сундучок золотой цена сто рублев; порошковой доскон (флакон?) золотой цена семьдесят рублев; часы карманные серебреные цена двадцать рублев; большой серебреной рукомойник с крушкой серебреной, да алмазной большой камень охвачен серебром, а цены знать не почем, понеже то посланник вывез с собою и та записка ныне запечатана, две булавки золотые с алмазы фантажные, цена десять рублев.
Помета: 5720 руб., против Монцовой росписи приписано лишву 80 руб

Князь Яков Фед. Долгоруков, по прошению Модесты Монс, приказал допросить всех: и мать Монсов, и Миллера, и девку—какие у них пожитки покойной Анны Монс.

Модеста Монс показала, что у нее пожитков дочери никаких нет—что у пастора Руслова хранится сундук за печатью Анны Монс, с платьем покойного ее мужа Бранденбургского посланника Юрия Кейзерлинга. При предъявлении же ей духовной Анны Монс, представленной Миллером—она подтвердила, что духовная писана рукою ее дочери, и печать приложена ее, Анны, но просила духовной этой не верить, потому, «что она писана не по обычаю, как пишут духовные, и без ведома ее матери и свойственников их».

Миллеру предъявили роспись вещам, представленную матерью Анны Монс. Он объявил, что некоторыми вещами, показанными в росписи, Анна Монс его дарила, но не всеми, а какими порознь не упомнит—и те дареные вещи он продавал разным людям, а кому не знает; а вырученными деньгами питался он полтора года и всякие домовные нужды исправлял и долги платил; некоторые вещи еще остались, но они в закладе—а у кого, того сказать не для чего, потому, что хотя бы ему было подарено и больше чем в росписи—то в своем добре он волен.

27-го сентября 1714 г. получен был в Москве указ из сената:

«Царское величество указал, по именному своего величества указу, пожитки иноземки вдовы Анны Кейзерленковой, которые из канцелярии сената, по челобитью шведского капитана Миллера, в новонемецкой слободе в доме ее запечатаны, отдать брату ее от гвардии поручику Монсу с роспискою, а когда и что чего будет в отдаче о том уведомить».

4-го октября 1714 г. все имущество Анны Монс пересмотрено, описано, оценено и отдано поручику Монсу—исключая блюда и кувшинчика серебряного и двух медалей—которые отданы под расписку капитана Миллера с обязательством «никуда не утратить до указу и беречь».

Казалось бы и конец делу. Все, что оставалось на лицо от дарения покойницею ее жениху, а оставалось, как мы видели выше, не мало,—одного серебра более пуда,—то передано Виллиму Монсу. Но он не удовлетворен этим: ему желательно вернуть все, что подарено его покойною сестрою, Анною Ивановною, ее суженому.

26 октября 1714 г. гвардии Преображенского полка поручик Виллим Монс подал челобитную в Преображенский приказ, в которой объяснил: в 1714 г. августа 15 сестра его вдова Анна умерла во время его отсутствия; при ее жизни, в последнее время, прилаживал к ней шведской полоненник Миллер, и во время болезни сестры его, по согласию с девкою, которой доверены были ключи— с шведкою Гертрудою, выкрал многие пожитки сестры его и матери его и его собственные алмазные и другие вещи. Мать его, во время смерти сестры, была больна и теперь больна, но о пожитках, выкраденных Миллером, подала челобитье в сенат и Миллер при допросе в сенате сперва запирался, а потом винился в некоторых вещах, и объявил, что продавал их для своей нужды, но кому именно не сказал. Принимая во внимание, что по указу царскому вещи сестры его велено отдать ему, Виллиму, «за его службы»—он просил перенести дело из Сената в Преображенский приказ, потому что он, Виллим, по указу ведом в этом приказе.

При этом прошении Монс представил реестр вещам.

Роспись алмазным вещам, которые были в скрынке, черепахами оклеенной

Лацкен алмазной, цена 500 руб.
Умершаго г. фон Кейзерлинка персона в алмазах, цена 700 руб. Алмазное сердечко, на верху корона алмазная, цена 300 руб.
Пара алмазных серег больших, цена 400 руб.
Пара алмазных серег меньших, цена 200 руб.
Крест алмазной, цена 200 руб.
Крест маленькой алмазной, цена 100 руб.
Перстень алмазной, с семи алмазами, цена 100 руб.
Перстень алмазной, в нем семь алмазов, цена 100 руб.
Перстень алмазной, в нем семь алмазов, цена 100 руб.
Перстень алмазной, в нем семь алмазов, цена 200 руб.
Перстень трех-угольной алмазной, с семи алмазами, цена 100 руб. Перстень алмазной, цена 70 руб.
Нитка жемчугу большого около шеи, цена 200 руб.
Десять ниток жемчугу, около рук, цена 100 руб.
Пряжка алмазная большая поясная, цена 100 руб.
Часы в алмазах, цена 200 руб.
Часы золотые, цена 200 руб.
Образ с разными с дорогими каменьями около охвачен, цена 1000 р. Три алмазные запонки, цена 160 руб.
Пара черных бархатных алмазных пряжек, цена 100 руб.
Красной изумрудной перстень, цена 20 руб.
Четверо-огранной алмазной перстень, цена 100 руб.
Круглой алмазный перстень, цена 100 руб.
Перстень с сердечком алмазным, цена 30 руб.
Пять колец золотых, цена 20 руб.
Зубочистка алмазная, цена 60 руб.
Маленькая (булавкою) шпажка алмазная, цена 60 руб.
Алмазной перстень с красным сердцем, на верху корона, цена 20 р.
Две серебреные пришпплочные булавки с алмазами, цена 10 руб.
Большой перстень алмазной золотой, в серебре охвачен, а цены того камня несведомо, потому что та записка о цене того камня не приискана, а когда приищет о том впредь прошение будет.
Маленькой золотой досканец цена 100 руб.
Золотой табачной доскан цена 70 руб.
Серебреные часы цена 20 руб.
Всего на все на 5740 руб.
Рукомойник серебряной и блюдечко серебреное-ж, что бороду бреют.
Четыре нитки жемчугу, которой надлежит сироте некоторой.

На прошение Монса состоялась резолюция князя Ф.Ю. Ромодановского:

«В сенат послать указ: велеть то дело прислать в Преображенский приказ и иноземца Миллера и девку, по сему челобитью, сыскав, распросить».

4-го ноября 1714 г. прислана копия со всего дела из сената.

6-го ноября послали подьячего Преображенского приказа Томилова с солдатами и понятыми в Немецкую слободу «взять Миллера» в доме золотаря, где он жил.

Томилов привел Миллера и объявил, что он взял его в Немецкой слободе в доме капитана Функа, куда Миллер пришел с полонным шведским поручиком Кноррингом; когда подьячий взошел в горницу к Функу—тогда Миллер сидел с Кноррингом и при них караульных солдат не было. Миллер, догадавшись, что пришли за ним, вместе с Кноррингом хотели уйти,— но Томилов захватил Миллера в огороде и сказал ему, что велено его «сыскать» в Преображенской приказ. Миллер отвечал, что он в приказ не пойдет, потому что он под ведением комендантским; затем, когда взошли в хоромы, по призыву Миллера, явились два солдата, о которых Миллер объявил, что это его караульщики—и с ними вместе пошел в Преображенской приказ.

Миллера отдали «за караул»—караульному капитану Рогульскому.

7-го ноября 1714 г. Миллеру предъявили роспись вещам—и допросили. Он сказал, что он ходил к Анне Монс во время болезни ее потому, что она была его невеста. Вещей, по стачке с девкою Гертрудою, никаких не брал.

Миллер не умел говорить по русски; его допрашивали через полоненника поручика Магнуса Кнорринга—со слов котораго и записали допрос. Монс в тот же день объявил, что девка Гертруда, жившая у матери его, теперь находится в доме генерала Боура.

14-го ноября 1714 г. подъячего Томилова послали к Боуру с требованием высылки девки Гертруды в Преображенский приказ.

Томилов возвратился без девки и доложил кн. Федору Юрьевичу, что генерал Боур бранил его матерно «для чего они воруют и взяли капитана Миллера». Томилов объяснил ему, что это сделано по приказанию кн. Ф.Ю. Ромодановского и просил выдать девку Гертруду,—но генерал Боур в ответ бил Томилова своими руками и закричал, чтоб его бить до смерти! Томилов побежал со двора. Свидетелем побоев был генерал Польман.

Боур с своей стороны обратился в Петербург с жалобой к кн. Федору Юрьевичу на подъячего.

Генерал писал: «Сиятельнейший князь, премилосердый мой государь. Здравие вашего сиятельства да сохранит вседержаща десница Божия на лета многа.

«Велми о том имею мнение, что, при отъезде вашего сиятельства отсель в Питербурх, я с вашим сиятельством не видался, в чем прошу, дабы не благоволил иметь на меня своего гневу. Покорне вашему сиятельству доношу: Преображенского приказу подъячей Томилов приходил ко мне на двор и не обослався, вошел ко мне в палату; много предо мною невежствовал и хотел, против некоторого челобитья, о котором я не знаю и не слыхал, взять с двора моего от дворовых Белогловую сильно. И я за тот его ко мне безопсылной (безобсыльной) приход и за невежество вытолкал за двери вон. И после того он ни с каким оправданием ко мне не прилаживал. Покорне вашего сиятельства, моего древнего милостивого благодетеля, прошу, дабы впредь дом мой от вышепомянутого всего ваше сиятельство благоволил приказать охранить; а ежели кто из людей моих какую непотребность кому учинит, я им в том не потаковщик. Впрочем пребываю, вашего сиятельства, моего премилосердого государя, покорный слуга Боур».

"10-го ноября 1714 из Москвы".

Послали к Боуру капитана Преображенского Алешкова, но и этот вернулся с донесением, что генерал отвечал, что «оной девки не пришлет, для того что он, генерал, и люди его судом и расправою в Преображенском приказе не ведомы».

15 ноября комендант жаловался о захвате Миллера в Преображенский приказ—сенату.

«Доношение высокоправительствующему сенату.

«По указу в. г. свейские арестанты, которые обретаются в Москве, ведомы в московском гварнизоне.

«А ноября в... д. в канцелярии московского гварнизона явились гварнизоннаго драгунского шквадрона драгуны два человека, которые были на карауле у свейского арестанта капитана Миллера, и оные драгуны доносили, что-де того арестанта из за караулу, присланные из Преображенского приказу, взяли у них сильно многолюдством и отвезли в тот приказ; а для какого дела не ведомо; а их, караульных драгун, от того арестанта отослали; и ежели оный арестант, по взятии в тот приказ, явится на свободе или в какой причине, дабы чего не причлось к гварнизону.

«Правительствующий сенат что повелит. Комендант Измайлов».

"1714 г., ноябрь 15".

Миллер с своей стороны также подал жалобу царю Петру, и сверх того подал записку кн. Федору Юрьевичу.

В прошении, поданном па высочайшее имя, Миллер жаловался что—по домогательству сопротивников—отвели его, яко вора, в Преображенский приказ, что это насильство противно обещанной полонянникам обороне; что уложенное судебное раззнание переступлено, и просил освободить его из-под ареста в Преображенском, судить по делу с Монсом в сенате, где он уже отвечал и готов отвечать, наконец поступать с ним так, как поступают с русскими пленными в Швеции.


24-го ноября 1714 г. дежурный капитан Яков Стечкин донес, что Миллера из-под караулу увезли неизвестные люди на лошади, в санях.

Допросили караульного солдата Моисея Бороздина; он показал: «на карауле у колодников у пяти человек, в Преображенском приказе в особой светлице, поставлено: сержант Осип Евсевьев, с ним солдат шесть человек, в том числе он, Моисей; и был у них за караулом иноземец Миллер. И сего числа, в обеденной благовест, тот иноземец из светлицы вышел в приказ; а он, Моисей, пошел за ним. И тот иноземец пошел к мосту, что чрез реку Яузу, и он-де, Моисей, того иноземца стал останавливать, и тот иноземец чинился силен и бросился на сани, которые стояли близ мосту, впряжены были две лошади вороные, с крышкою. За другими санми на лошади-ж рыжей извощик, да верхом один человек на гнедой лошади; а в санях, которые с крышкою, сидели два человека, да с извощиком на санях один человек; знатно те люди иноземцы, потому с ним иноземцом говорили по немецки. И как он (Миллер) на сани бросился; он, Моисей, стал кричать, и ухватил того иноземца поперег, и тот швед вырвался у него Моисея из рук; а другой, которой был в зеленом кафтане, вынял на него Моисея шпагу, хотел колоть и ускакали по Язе, позать покровского мосту. И как поскакали, с того иноземца, которой был в зеленом кафтане, и с тех приезжих спала шапка. А другой иноземец собою высок, в белом кафтане, в парике, называли его поручиком Кноринком. И но приказу караульного капитана с солдатами бегали они в погоню в немецкую слободу. И как они бежали немецкою слободою и вышеписанных иноземцов, которые приезжали и увезли того иноземца, да извощика усмотрили на дворе генерала Боура, ходили по двору. А с вышеписанным колодником иноземцом из приказу вышел он, Моисей, без ведома капитанского и сержанского, потому что тот иноземец с ево братьею с солдаты-ж и с ним, Моисеем, преж караулу Якова Стечькина из приказу к реке Яузе ходил; приказал ему Моисею к мосту с ним выттить для гулянья, караульной капитан Михайло Сметков; а другим ево братьи от него капитана такой приказ был ли, того не знает. И вышеписанных иноземцов и извощики, которые подъезжали, он, Моисей, в лицо знает, потому что они в приказ к тому шведу прилаживали не в одну пору и с ним шведом сиживали. А того шведа он, Моисей, собою и за взятку не отпускивал».

Князь Ромодановский был в это время в Петербурге; ему донесли о поступках Боура. Князь написал дьякам Преображенского приказа Нестерову и Былинскому: «к Боуру съездить, для чего он противится государеву указу, винных не отдает и подьячего присланного бьет».

1-го декабря 1714 г. из Преображенского приказа послали указ московскому губернатору Алексею Петровичу Салтыкову о присылке Миллера и Кнорринга для розыску. Губернатор решил так: «о том шведе утяглице (т.е. беглеце) справиться, буде или его с другими полонянниками написано велеть его сыскивать, а как сыскан будет, велеть его отослать в Преображенский приказ».

4-го декабря повторили указ Салтыкову. На бумаге он положил резолюцию: «послать ведение в гарнизон, велеть иноземцов шведских полонянников Миллера и поручика Кнорринга сыскать тотчас; а как сысканы будут и их отослать с указом в Преображенский приказ».

Бумагу эту отнес к коменданту Измайлову подъячий Преображенского приказа. Комендант, прочитав бумагу, объявил подьячему, что тех шведов, без ведома тайного советника генерала-пленипотенциера кригс-комисара князя Якова Федоровича Долгорукова, в Преображенский приказ он не пошлет, а доложит о том князю для того, что, по имянному в. г. указу, тех шведов ведает он, князь Яков Федорович; а о присылке тех шведов в Преображенский приказ имянного в. г. указу в присланном указе не написано.

В тот же день комендант объявил подъячему, что князь Яков Федорович не велел отсылать тех шведов в Преображенский приказ, говоря: как де пленных шведов к розыску отсылать!

Дьяк Преображенского приказа Нестеров, согласно полученному приказанию кн. Ромодановского, 7-го декабря 1714 г. отправился с объяснением к генералу Боуру; но требование девки Гертруды осталось без успеха. Боур отвечал, что девки не пришлет, потому, что-де не «государево дело»; а подьячего Томилова из передней палаты вытолкнуть он, Боур, велел для того, что он, Томилов, перед ним невежничал.

Между тем кн. Федор Юрьевич заботился по делу Монса: 6 декабря 1714 г. писал он к дьяку Нестерову, чтоб о девке писать в иноземский приказ.

9-го декабря послан указ к кн. Якову Федорову Долгорукову о высылке девки; но князь 8-го декабря выехал в Петербург, а генерал-аудитор Иван Кикин объявил, что он, без приказа князя, исполнить требование не может, а напишет немедленно князю.

От кн. Ф. Ю. Ромодановского опять письмо к дьякам:

— «К Боуру съезди Василий (Нестеров) сам и скажи ему: для чего он подьячаго бил, хотя бы какое было и невежество подьяческое, ему было бить челом, а самому было не управливаться, и хотя б подьячий в невежестве и виноват, для чего он противен... а что станет говорить, отпиши ко мне».

Поехал Василий Нестеров и передал Боуру о содержании письма Ромодановского. Боур отвечал: «служительницы девки, жившей у Мопсов, а теперь живущей у него, в Преображенский приказ не отдаст, потому что он в Преображенском приказе не судим, да и для того, что до той девки дело не государево. А шведской капитан Миллер к нему, Боуру, на двор приехал на извощике и сказал ему, что он из Преображенскаго приказа уехал. И он, Боур, в тот же день, отправил его к кн. Якову Федоровичу Долгорукову. А князь без своего ведома и без имянного его царского величества указу Миллера не велел отдавать никому; а о побоях подьячему он кн. Федору Юрьевичу писал, а когда кн. Федор Юрьевич приедет в Москву, он с ним увидится».

Боур отстоял девку Гертруду и Миллера—и кн. Федор Юрьевич Ромодановский на время притих.

Февраля 4-го 1716 г. снова от грознаго князь-кесаря письмо с дьяком: «которая девка в Монцове деле у Боура пошлите к жене, чтобы отдали».

Послали подьячего Бурмина.

Боур отвечал: «Виллим Монц бьет челом государю неправдою, и та девка не злодейка. И без указу царского вел. и без письма ко мне кн. Федора Юрьевича девки в Преображенский приказ не отдам».

21-го февраля 1715 г. дьяки получили опять письмо от кн. Федора Юрьевича от 16-го февраля: «Монсова дела не забывайте, чтобы взять у Боура девку; также и иноземца-шведа сыщите же: одному без одной быть нельзя».

23-го февраля подъячий Бурмин снова ездил к генералу Боуру с требованием выдать девку и генерал отвечал, что девки не отдаст, а что швед Миллер отдан под караул г-ну коменданту московскому.

В тот же день послали указ коменданту с подьячим Патокиным. Комендант Иван Петрович Измайлов прочел указ и возвратил его подьячему, говоря, что «по этому указу пленных шведов, без имянного великого государева указу, в Преображенский приказ к розыску отсылать не смеет, для того, что они люди честные».

Строгости Преображенского приказа оказывались безуспешными— не давались ему в руки ни Миллер, ни девка Гертруда.

7-го июля 1715 г. капитан Преображенский Стечкин, бывший дежурным в тот день, когда увезли из под его караула Миллера— обратился с доношением в Преображенский приказ, что он слышал, что Миллер «является в Немецкой слободе и на Москве». И чтоб ему дать десять человек солдат для поимки Миллера, когда он его встретит. Просьба его была исполнена.

С своей стороны заинтересованная в деле старуха Модеста Монс прошением объявила, что Миллер живет на Чистом пруде, в наемном доме.

Августа 8-го 1715 г. она-же, Модеста Монс, передала в Преображенский приказ прошение, поданное ею государю Петру Алексеевичу в марте того года о передаче дела из сената и о взятии в Преображенское капитана Миллера, а также девки Гертруды от генерала Боура.

На прошении была собственноручная резолюция Петра: «взять в Преображенское».


Преображенский приказ, заручась этим повелением, 9-го августа 1715 г. послал строжайшее предписание, с угрозами, к московскому коменданту Ивану Петровичу Измайлову: немедленно прислать хищника, иноземца капитана Миллера, и капитана Кнорринга, который увез его из под караула. А 29-го августа послан указ к фельдмаршалу гр. Борису Петровичу Шереметеву об истребовании от генерала Боура девки Гертруды и о присылке ее за крепким караулом, потому что генерал Боур уехал из Москвы, не выдав ее и неизвестно куда он ее дел.

Комендант прислал Миллера 11-го августа 1715 г., а о Кнорринге уведомил, что до присланного из Преображенского приказа указу Кнорринга отдал на пароль генерал-лейтенанту Боуру и потому послан к Боуру указ о выдаче Кнорринга.

Кн. Федор Юрьевич приказал собственноручным письмом дьяку Былинскому: «Миллера посадить в мою казенку, отдать за караул; сыскать лучших людей из солдат Преображенских; ковать не вели и скажи солдатам, под смертною казнию, чтоб берегли недреманным оком; кроме заходу никуды бы из казенки не выпускали; а откуды пришлют корм, принимали бы осматривая, и в корму бы никакой неволи не было, а иных бы никого посторонних к нему не пропускали; а ежели упустят, без всякие милости будут смертью казнены. Князь Федор Ромодановский».

Миллера посадили в казенку его сиятельства; приставили четырех надежных часовых из преображенцев, прочитав им угрозы и наставления кн. Федора Юрьевича; над солдатами велено еще присматривать караульному капитану Сидору Волжинскому.

18-го августа 1715 г. Миллер предстал пред лицо кн. Федора Юрьевича для объяснения как о своем побеге из-под караула, так и о вещах, яко-бы захваченных им от Анны Монс. Миллер объявил, что по русски говорит мало, а говорит немецким языком.

Послали за переводчиком в посольскую канцелярию; но, как водится, послали письменное требование и дело приостановилось, и опять неудача. 20-го августа посланный в посольскую канцелярию возвратился с ответом, что судья посольского приказа Михаил Шафиров памяти из Преображенского приказа не принял, а сказал, что он по той памяти толмача (переводчика) не отпустит, потому что «дело не государево». Послали еще раз, и опять тот же отказ. На выручку явился драгунский маиор Гейдлинг и предложил себя в переводчики. Спросили Миллера, верит ли он Гейдлингу—он отвечал, что верит.

Миллер показал в расспросах: «во время содержания его под арестом в Преображенском приказе с 6-го по 24-е ноября 1714 г. к нему приходил ежедневно поручик шведский пленный Кнорринг и он ему поручал просить кн. Якова Федоровича Долгорукова и коменданта Измайлова об освобождении его из под ареста. И всякий раз, когда бывал у него Кнорринг, он, Миллер, провожал его до р. Яузы. 24-го ноября 1714 г., после обеденного благовеста, он вышел из приказу провожать Кнорринга и за ними шол караульный солдат. Выйдя на двор, он увидел против Хамовнаго двора у ворот стоят сани с крышкою, запряжены две вороные лошади, на санях сидел человек, неизвестный, а на других санях извощик. Миллер сказал Кноррингу, что он на извощике уедет с ним к Якову Федоровичу Долгорукову, потому, что его, Миллера, взяли в Преображенский приказ из-за караулу без указу и без ведома кн. Федора Юрьевича Ромодановского, и держут с ворами и разбойниками. И из того приказа скоро не освобождают, а он, Миллер, от тех воров опасен, чтоб не учинили над ним какой притчины. Кнорринг отговаривал его, уверяя, что его скоро из приказа освободят. Но он не послушался его и когда Кнорринг сел в сани к извощику, то и он, Миллер, с ним вместе сел и ускакали в Немецкую слободу через село Покровское; а за ними скакал на вороных лошадях и неизвестный человек до Немецкой слободы. Миллер с Кноррингом въехали на двор генерала Боура, а куда исчез человек на вороных лошадях, он, Миллер, в торопях не заметил. Кнорринг с Миллером явились к Боуру, и Миллер просил генерала, чтоб он отвез его к кн. Якову Федоровичу Долгорукову под караул попрежнему; генерал обещал, Кнорринг уехал, а Миллер ночевал у Боура. На другой день утром генерал Боур отвез Миллера к князю Якову Федоровичу; а князе отдал Миллера генералу на пароль до указу. И с того дня Миллер жил у Боура до отъезда его из Москвы. У Боура же жила и шведская девка Гертруда. При отъезде своем из Москвы Боур передал Миллера московскому коменданту Измайлову, а девку Гертруду взял с собою. Комендант приставил к Миллеру двух караульных солдат, с которыми он и жил на наемных квартирах, а именно: на дворе кригс-коммисара Луки Чирикова, а потом на Чистом пруде у торгового иноземца Гизеля. И здесь женился на дочери бригадира корпуса Иваницкого, и теперь жена его на той же его квартире, откуда, по приказанию коменданта, его привезли теперь в Преображенское. Кнорринга он не видал с того самаго времени, как вместе с ним уехал из Преображенского. Когда он садился с Кноррингом в сани, то караульный солдат не кричал, его не перехватывал и он, Миллер, из рук его не вырывался, и колоть его не хотел. А в то время караульный, отойдя от него, против застенка, катался на льду. И караульные ни с ним, Миллером, ни с Кноррингом в согласии не были и за побег свой он скупу никакого никому не давал.

«С Анною Кейзерлинг он познакомился в Москве, когда был взят в плен, на шведском подворье и во многих, в Немецкой слободе, у иноземцов беседах, и в кирке. И познакомившись, ходил к ней в дом, где и видел и девку Гертруду.

«В 1713 г., не помнит в каком месяце, летом, состоялся между ними полюбовной сговор, что Анна выйдет за него замуж. И подарила ему на том сговоре золотой перстень; при сговоре никого не было, а венчаться уговорились в 1714 г. в августе.

«После этого он, Миллер, нанял квартиру в слободе у золотых дел мастера иноземца; как зовут его, не знает, против того двора, где жила Анна. И для свидания с Анною ходил к ней часто, но она к нему не хаживала. И в то время Анна дарила ему многие алмазные вещи и жемчуг мелкий и крупный и мелкие деньги, рубля по два и по три и больше, но какими именно вещами не помнит».


Тяжкое заключение Миллера «в собственной кн. Ромодановского казенке» (должно быть хороша была эта особенная казенка в страшном Преображенском приказе!) вызвало у его покровителей большия за него хлопоты. Между прочим была составлена и подана защитительная в его пользу «юридическая» записка. Вот из нее отрывок:


Некие статьи на память покорно возведены про повезете капитана Миллера под крепкий арест в Преображенском.

Ежели сие учинилося по указу его царского величества из С.-Петербурга: то убо надлежит такой указ высоко почитать, с тем упованием, что милостивейшая перемена будет, повнегда его царское величество собственное качество сего дела уразумеет.

Аще же сие бывало без указу имяного его царского величества, и токмо с коварства противников капитана Миллера, яко истинно подобно кажется, для того, что это в тай и хитро сделалося: то сие великое прегрешение есть, еже по правам и обычаем иных народ тяжкому наказанию обинуется, потому, что не токмо капитану Миллеру великое поношение да обиду делали в правде его, но и против его царского величества высокости и верхнего суда согрешили.

Что про правду капитана Миллера, то присем подумать надобно, что тяжба его не criminalis, сиречь не главная, за кое нибудь злодейство .... civilis, гражданская, весма о разделении некоего наследия, о котором объявил он в высоком его царского величества сенате свои доводы, да всегда готов был там ставлятися, сам когда либо попросится. Того ради неприлично было до него поступать, яко до вора или изменника.

При сем же насильстве изъявляется лютее еще переступление. Ибо:

1) Разрешена мирская безопасность, о которой полонянник радоватися имеет под его царскою величества караулом, иже в сей случай ни во что же почитан.

2) Не честили, яко подобает, власть, которую его царское величество высокому своему сенату вручил,—где сие дело ведано и распрошено было, яко в большом суде, над котором оные себе болший суд поставить попытали.

3) Согрешили оны против царственных прав и благочиния в том, что хотели себе самым месть и правду промышляти еже страшный дает приклад, аще бы попущено было самоволно с судом играть, и развратити и препинать благочинной его ход.

4) Презрели оны и непочитали его царскою величества болшого и полномочною советника (кн. Я.Ф. Долгорукаго). И согрешивши против его, купно согрешили против самаго его царскою величества, уверившего ему такую власть.

5) Во всем христианстве знатно и обычно, что воинский полонянник великого государя есть, и никто может с ним сделать опричь того, что государь сам повелевает, иже своим пленным милостивую оборону сулил под приставленным им караулом. Яко же сию оборону непочитали оны, но капитана Миллера от царскою караула похищали, тако сие насильство учинено против всенародных прав, да против его царскою величества высокости и вышнего суда.

На иных местах такие самовольные поступки жестокому подлежат наказанию. И не удобоверно, что кто под высокою областью его царскою величества такое безчинство и самоволие чинить может без штрафа, на развращение да на презорство общей безопасности закона, великого государя высокости и верхных суд.

Инде обычно о таких самоволных начинаниях велми ревновать, да от фискаля причиняются, ему же надлежит бережливо потщатися, чтобы всякие безчиния от государства отвратилися, и дабы такие переступления, яко сия вышеозначеные, по достоинству наказаны были и проч.


31 августа 1715 г.—капрал и четыре солдата, составлявшие караул при Миллере, донесли в Преображенском приказе, что «Карл Яганов сын Миллер, будучи в Преображенском приказе у них и до них у их братии под караулом, заболел, и лежит болен. И в той своей болезни для испражнения в отход ходить не сможет, а испражняетца в том приказе под себя и о том Великий Государь что укажет...»

И того-ж числа, по указу великого государя и по приказу ближнего стольника князя Федора Юрьевича Рамодановского с товарыщи, велено того Миллера из Преображенского приказу, за тою болезнию, отослать в Московской гварнизон с памятью. А в памяти написать, чтоб того Миллера, до указу из Преображенского приказу, иметь за арестом на Москве и, неосведомясь с Преображенским приказом, ни по каким указам с Москвы никуды не отпускать; а как впредь по тому делу что Миллера потребуют и его в Преображенской приказ присылать немедленно.

Сентября 13 1715 г. Миллер объяснил в прошении Преображенскому приказу, что обо всех пожитках Анны Кейзерлинг знают хорошо две девки, жившия у нее—Гертруда и Машка—и теперь Машка живет у Модесты Монсовой—просил допросить ее и прибавил, что все шведские генералы и офицеры знают, что он, Миллер, «не от (такой) фамилии, чтоб пожитки кражею брать».

Сентября 26-го, 1715 г. допросили Машку.—Она показала, что она шведка лютерной веры, привезена четырех лет в Москву, но кем не помнит; выросла в доме вдовы Матрены Монсовой,—потом когда Анна Монс вышла за Кейзерлипга,—то она перешла к ней и жила у нее до ее смерти. После смерти мужа Анны, посланника Кейзерлинга,—дом его, в котором они жили, был взят «на государя» и отдан доктору Шоубу—и потом Анна нанимала квартиру в доме полковницы «Марчелиуши»;—девка Гертруда имела постоянно ключи от всего имущества Анны Кейзерлинг.

— Тому два года познакомился с Анною шведский капитан Миллер—приходил к ней часто—и когда бывали у нее гости,—то Миллер с Гертрудою сиживали в другой светлице, а что говорили между собою не знает. В то время Анна была больна падучею и опухолью в ногах; об сговоре Миллера с Анною она ничего не знает. Недель за шесть до своей смерти, в один день, когда Анна Кейзерлинг была в беспамятстве, Гертруда, поговорив тайно с Миллером, передала ему черепаховую коробочку, в которой лежали золотые и алмазные вещи. Миллер хотел снести потихоньку эту коробочку, закрыв полою кафтана—но так как это могло быть замечено, то по его просьбе она, Марья, отнесла к нему коробочку на квартиру—н Миллер спрятал ее у себя в бауле. Через три дня Анна Кейзерлинг от своей болезни «очнулась»—и сундук, в котором лежала прежде черепаховая коробочка вместе с серебряными вещами, а также сундук с платьем, отвезла (отослала?) к своему отцу духовному, пастору Руловсу. Спустя с неделю приехала к Анне мать ее и спрашивала, где сундуки с серебряною посудою и алмазными и жемчужными вещами?—Анна сказала ей, что отвезла к пастору Руловсу,—а когда она, Марья, объявила Анне, что Миллер взял черепаховую коробочку, то Анна послала к нему прислужника иноземца Анца с требованием, чтоб Миллер возвратил коробочку; но Анц возвратился, объявив, что Миллер коробочки не отдал, а сказал, что поговорит сам с Анною. После того, дня за два до смерти Анны, Гертруда передала Миллеру, без ведома Анны, рукомойник и блюдечко серебряные; а ночью того же дня выкинула в окно шлафрок прежнего ее Аннина мужа штофный, шелковый; — а под окошком стоял служитель Миллера швед Индрек, который поднял шлафрок и отнес на квартиру Миллера — и это видели Аннины люди Анц и Яган. Девка Гертруда, после смерти Анны, жила еще двое суток у матери Анниной, а потом ушла жить к генералу Боуру.

В это же время Модеста Монс объявила, что Миллер продал перстень золотой и другие вещи Аннины торговому иноземцу Индреку Виллерсу, —что, узнав об этом, она выкупила перстень, но просила допросить Виллерса о других вещах.

Виллерс сперва объявил, что действительно Миллер отдал ему перстень золотой, прося продать его, а вырученные деньги взять в уплату его, Миллера, долга Виллерсу за разные забранные у него напитки, и что вдова Модеста Монс у него выкупила за 100 р., но других вещей Виллерс не получал от Миллера. Но ему пригрозили смертною казнию, если он что нибудь скроет, и, при вторичном допросе, он показал:

«И он, Виллерс, в другом своем допросе сказал по своей вере в правду: сего де 1715 г. в Рождественской мясоед, а в котором месяце и числе неупомнит, выше писанной швецкой арестант Миллер, как уволясь из Преображенского приказу, живучи у господина генерала Боура в доме, призвал ево, Виллерса, в тот дом. И говорил ему, Виллерсу, чтоб он промыслил ему, Миллеру, на алмазные вещи купца; а на какие вещи и чьи те вещи того он, Миллер, ему, Виллерсу, в то число не показал и не сказал. И он де, Виллерс, после того спустя дня е три привел к нему, Миллеру, в тот генеральской дом для покупки тех вещей арменина Павла Петрова. И тот Миллер при нем, Виллерсе, объявил тому армянину черепаховую коробочку четвероугольную с нутряным замочком, мерою например без мала в пол аршина, в ширину в четверть аршина, а в вышину сколько мерою и на ношках ли того он, Виллерс, не усмотрил. И отомкнув в той коробочке при нем, Виллерсе, казал тому арменину алмазные вещи: перстень с алмазом большим. И просил он, Миллер, у того арменина за тот перстень 14,000 Рублев; образ обложен алмазами и всякими каменьями разных цветов, а какой тот образ незнает; лацкен с алмазами-ж, перстень о семи алмазах, другой перстень о семи-ж алмазах, третей перстень с красным алмазом, четвертой перстень о семи-ж алмазах делом троегранной, пятой перстень с алмазами-ж делом сердечком, шестой перстень в нем камень алмаз, на четырех лвовых лапах, часы золотые, с алмазы зубочиска золотая, с алмазы-ж пряжка большая бантовая, с алмазы-ж две или три булавки, с алмазы-ж, а подлинно неупомнит, а те алмазы в них висящие; пара зарукавей бархатных черных, у них пряжки е алмазы; двенатцать золотников жемчугу, другие часы золотые небольшие, доскап золотой без алмазов, двои часы серебреные, три запонки одинакие золотые с алмазами, в том числе жемчуг; большой рукомойник да блюдечко, что бороды бреют серебреные; полпета золотника жемчугу мелкого и иные многие алмазные и от других камней вещи, а какие подлинно порознь и как их назвать не упомнит. И показав все вещи тому арменину он, Миллер, не продал ничего и взял к себе, по прежнему.

«И после того в том же мясоеде, по велению ево, Миллерову, он, Виллерс, вышеписанной двенатцать золотников жемчугу продал в серебреном ряду рускому купецкому человеку, а какова чипу и как его зовут незнает; ценою взял за золотник по четыре рубли, да мелкого жемчугу полпята золотника, ценою взял по три рубли за золотник, и те деньги он, Виллерс, отдал ему, Миллеру.

«Да он же, Миллер, сказывал ему, Виллерсу, что он, Миллер, серги алмазные большие заложил в двух стах рублях галанской земли торговому иноземцу Дипиеру, который и ныне на Москве; а те серги ценою стоят четырех сот рублев, и те серги у того иноземца он, Миллер, выкупил, а где дел незнает.

«Да он же, Миллер, при нем, Виллерсе, отдал перстень с алмазами иноземцу аглинской земли Меску, которой ныне у города Архангельского, за долговые его денги, а за сколко рублев незнает и сколко в том перстне алмазов неусмотрил.

«А где те вещи он, Миллер, достал того он, Виллерс, не ведает.

«И окроме вышеписанного перстня о семи алмазах, да двенатцати и полупята золотников жемчугу он, Виллерс, иного ничего от него, Миллера, не продавал и ничего не принимывал, и у него, Миллера, кроме вышеписанных вещей он, Виллерс, невидал и о всем де он, Виллерс, в сем допросе сказал самую сущую правду».

Послали отыскивать армянина Павла Петрова, но не нашли,—он уехал в Архангельск для торгового дела и должен был возвратиться в Москву только к зиме.

1716 г. февраля 16, армянин возвратился и показал, что действительно Виллерс привозил его к Миллеру, что Миллер показывал ему в черепаховой коробочке перстень с алмазом, за который просил 14,000 р., а также другие вещи — но он ничего не купил.

Дело принимало неблагоприятный оборот для Миллера—и потому вероятно он сделал какую нибудь выгодную уступку вдове Модесте Монс—потому что 2-го марта 1716 г. она подала, за общим с ним подписанием, мировую челобитную о прекращении дела. Может быть еще и потому дело закончилось, что февраля 12-го 1716 г. получено в Преображенском приказе на имя кн. Федора Юрьевича письмо князя Якова Федоровича Долгорукова, в котором было объявлено, что, по именному указу государя, шведской арестант капитан Миллер принят в государеву службу—и чтоб его выслать в дивизию господина генерала Вейде,—по делу исковому Монса собрать по Миллере поручную запись и Миллера освободить из Преображенскаго приказа.

9-го марта 1716 г. Миллер был освобожден, под поручительство тестя его, бригадира Иваницкаго.


Примечание. Извлечено из Архива Министерства Юстиции, в Москве, дело о пожитках Анны фон-Кейзерлинг, рожденной Монс.

Некоторыя дополнительные сведения об Анне Ивановне Монс,— впрочем немногие,—см. далее в прилож. № XVIII, в рассказе покойного историка С.М. Соловьева.

III. Стихи камер-юнкера Виллима Монс

1.

Wo ist Mein freier sinn
Ach das ich nicht mehr Mein Eigen bin
Balt gehe ich, bait steh ich
Und weiss doch nicht wohin
Wass hat der Volker Macht
Vor ein Verhangniss auf mich bedacht
Hier sindt zur Stelle, all Unglucksfalle
Die mich allein, erregen solchen Pein, и т. п.*

______________________

* Госуд. Арх , дело о Монсе, из записной тетради Монса; приводится один первый куплет из длиннаго произведения, как образчик его стихотворства на немецком языке; все ошибки орфографии подлинника сохранены.

______________________

На слободеком языке, т. е. по русски, но немецкими буквами.

2.

Ach sto gest swet i fswete, ach fso pratifnaje,
ne magu schit ne umerty, sertza tasklywaji,
Dolgo ty mutzilsa, net upokoy sertza,
Kupido wor proklaty, welmy radagitsa.

Probil streloyu sertza, leschu bespamety,
ne magu ja atznutza, i otzi my plakaty,
taska welykaja, schnotze krawawaja,
rudoju sapeklosa, i fso praditaja*.

______________________

* Госуд Арх. Из записной тетради Монса; приведено как образчик его стихотворства на русском языке; за незнанием автора писать порусски написано им немецкими буквами.

______________________

Стихи камер-юнкера Виллима Монса,

3.

Welche Hoffnung, dass zu Kriegen,
Was mich mit Flammen uherstreut
So gewillet dennoch Mein Vergnugen,
Auch noch auss der Unmoglichkeit.
Den darf ich gleich den platz nicht nennen,
Will ich doch in gedanken Brennen,
Biss an Mein Letzes Lebens Zeit.
Und allsso Lieb ich Mein Verderben,
Und heg ein Feuer in Meiner Brust
Daran zu letzt ich doch muss sterhen
Mein Untergang ist mir Bewusst.
Dass Macht ich Iieben wollen
Wass ich Gelt Verehren sollt,
Dennoch geschiehts mit grosser Lust...

4.

Welt ade ich bin dein mude
Ich will nach dem Himmel zu
Da wird sein der rechte friede,
Und die stoltze seele ruh;
Welt bei dir ist Krig und streit
Nichts denn lauter eitelkeit.
In dem Himmel alle Zeit
Friede ruh und seligkeit.
.......................................

IV. БЕСТУЖЕВ-РЮМИН.— АЛЕКСАНДРА САЛТЫКОВА

Письмо Алексея Петровича Бестужева-Рюмина к Монсу.

3 августа 1717 г.*

Благородный господин камер-юнкер государь мой Билим Иванович.

Униженно вашему благородию благодарствую за комплимент ваш, который от вас господин Бестужев Дмитрей Петрович мне справил; при сем прилагаю письмо от оного господина Бестужева по которому прилежно прошу его и меня одолжит не замешкав сто червонных изходатайствоват и такие деньги вручит сему листоподателю с роспискою а имянно господину Абраму фан Нотену (dem H. Abraham van Notten), оным ваше благородие по премногу меня обяжете, за что напротив вам государю моему отслужит потщуся, и всегда неотменно со многим почтением пребуду вашим государь мой всепокорно послушным слугою Алексей Р. Бестужев.

Гамбурх августа 3-го s. n.** 1717.

Р. S. (Помещен адрес Алексея Бестужева).

На обороте: «А monsieur Monsieur de Monss gentil homme de la Chambre de la Majeste Czarienne. a Amsterdame».

100 dut:

Р. S. Мой адрес: bey Mons. Gobert treteur auff drei wall.

______________________

* Все приводимыя письма тщательно проверены нами в 1861 и 1862 гг. с подлинниками, хранящимися в Госуд. Архиве, в С.-Петербурге, в делах Монс.
** Новаго стиля.

______________________

V. Письма Александры Салтыковой, рожд. княжны Долгоруковой, к Матрене Ивановне Балк, рожд. Монс:

1719—1720 гг.

1.

17 окт. 1719 г.

Гасудараня мая матрена Ивановна много летно здравъствуй купно са всеми вашими! Писмо миласти вашей получила, в катором изволите ответъетвавать на мое писмо, каторое я к вам писала из кенез берха; за что я вам, матушъка мая, благодаръетъвую и въпреть вас прашу неизволте оставить и чаще писать, что свеликою маею радастию ожидать буду токъмо прашу на меня и неизволте прогневатъца, что умешъкала за нещастием моим на оное ваше писмо ответъствавать, понежа у меня батюшъка канешъно болен огневаю* четыря педели истенъно в бедах моих несносных не магу вам служить маими писмами; ежели даст Бог батюшъку лехъча, буду писать простъранно на будущей почте. Сердешъно свет мой сожелею о вашей балезъне изволь ка мъне отъписать если вам лехъча до сего времени; изволте ка мъне отписать—писмо мое от егана изволили ль получить? такош надеюса, что он вам данесет обавсем простъранъно, каторая челабитъная послана к царскому величестъву такош и всемиластивой гасударыне царице екатерине алекъсевне, изволте осведамитца и ка мъне отписать, как изволят принять; а я в бедах сваих инова претъстательства неимею кромя ее величестъва; ныне ка мне пишут, что муш мой хочет на меня бить чалом, что бутъта я ево покърала и ушъла; я етава не баюса, извесна всем в митаве и много на то свидетелей сыщу не толка ныне что брать, я неимела в чем г батюшъке доехать, принуждена была себе делать до последъней рубашъки все; он увес особою ту бабу, которая завъеем хадила; она сним уехала; ссабою ли ане забрали или у людей оставили—пускай его людей стой бабаю пытают; мне была ничаво негде брать, я уже была давъно савъсем обрана и от нево з дъва раз бита токъмо имела при себе несколка из маих алмазав и то у меня паследняя аграбил, как поехал в Петеръбуръх, сказал мне: ежели не даш хател да смерти убить, я ему с великаю радастью и то отдала толка бы жива была на что есть свидетели. В протъчем остаюсь на миласть вашу благонадежна что по своему обещанию меня оставить неизъволите служебно должна.

Другою рукою: Изваршавы октября 17, 1719 г.

______________________

* Огневою, т.е. жаром.

______________________

2.

14 ноября 1719 г.

Гасудараня мая матрена иванавъна многолетъно зъдравствуи купно со въсеми вашими! о себе моя гасудараня донашу, еще в бедах своих зъживыми обретаюса. Писмо ваша чрез господина Белашицъкова каторое послано, я здес получила; за что вам, матушъка мая, благодарстваю и прошу меня неоставить въпреть, чево срадастию моею желаю; токъмо выразумела ис писма вашева, что вы еще в болезне своей обретаитесь, о чем серъцом моим сажелею и желаю, свет мой, как наискорее притъти до савершенънаго здаровья; а что вы изъволите писать, что писма ка мне будите посылать чрез Белашицкова, я чаю лутче чрез господина Бестужева, понежа я ево просила, и каторые писма вы изволили чрез нево посылать веръно ка мъне дохадили, а что вы мне изволите писать, что бы я остерегаласа дашъкова, его ныне у нас нет, отпушъчен к москве, желею, что я прежде не ведала, я бы нарошъно при нем гаварила, что надлежит другим ведать.

Пача въсево вас прошу, изволте меня садеръжать, по своему обещанию, веръно такош где вазъможъно упоминать в миласти ее величеству, гасударане ц. К. А.*, въчем на миласть вашу безсумненъною надежъду имею. Такош прашу матушъка мая изволте ка мъне писать пространъней, что изволите услышит в деле моем какое будет са мной миласердие и какую силу будут спротивной стараны делать, а я надеюса что вы извесны от егана нашева желания и ежели миластивое будет решение на нашу суплику, то надеюса вас скоро видеть остаюсь вам веръная до смерти александра.

Прошу от меня покъланитъца i ее миласти анъне ильинишъне.

______________________

* Над этими буквами поставлены титла, и они означают: царице Катерине Алексеевне.
Оба письма собственноручные.

______________________

3.

25 октября 1720 г.*

Государыня моя матрена Ивановна многодетно здравствуй купно со всеми своими!

Крайняя моя нужда принуждает меня вас, мою государыню, сим моим писанием трудить и просить, дабы, по своей ко мне склонности, сие приложенное мое просителное писмо ее величеству всемилостивейшей государыне царице вручить изволили, чрез которое я ее величеству рабски доносила о приезде моем к москве. О сем i вам, моей государыне, объявляю, что я то учинила неведая о отпуске тиранскаго моего мужа из санкт-петеръбурха, ради великой нужды, а именно чтоб мне сыскат верных свидетелей, и очистит себя в сносных животах, в чем на меня муж напрасно бьет челом; о которой моей нужде прошу донесть словесно всемилостивейшей государыне царице понеже я об оной выше помянутой моей рабской суплике именно ее величеству необъявила. При сем вас, мою государыню, прошу содержать меня в прежней любви вашей, и упоминат в милости всемилостивейшей государыне царице, такожде и неоставить меня безвестну в деле моем, понеже я ныне, кроме вас, приятелей в санкт-петеръбурхе неимею, а наипаче вас, мою государыню, прошу уведомит меня, как ее величество всемилостивейшая государыня царица изволит принят от вас мою нижайшую суплику, зачто вам, моей государыне, всегда благодарить и служить, по своей должности буду. Впротчем остаюсь вам, моей государыне, служебно должна Александра.

Р. S. Сего моего посланнаго человека отдаю в волю вашу; прошу неизвольте оного ко мне отпущать напрасно без всякой ведомости, понеже его без всякой ведомости приезд, токмо мне принесет пущую печаль. Тако;де вас, мою государыню, прошу изволте об отпуске оного человека согласитца с анной Федоровной юшковой, понеже я той стороны имею некоторую нужду.

Из Москвы октября "25" 1720 г.

______________________

* Все письмо—за исключением подписи—рукою секретаря.

______________________

VI. Виллим Монс, под видом женской персоны, к Александре Салтыковой*

1719 или 1720 г.**

Sarawstwoy matuska alessandra grigorgefna, bose dai wam dobrago sdorofge; sof fse Famil... wassei, selaju dabie piessange mage was maiju goschudarinu fdobrom strafge sastalla, a katorrom at fsewo sfagewo sertza selaju, praschu wass maiju gaschudarinu, dabie ja ne astaflenna biela piesangem wasiem, kotoraja prinimaju sebe sa weliekaje staszie, kogda ja uwieschu at wass ksebe piesmo wasche, to bog moi swiedetel, sto ja sweliekoi radassju wosprimaju i trut sfoi stolka prilagaju getlu*** wasemu, sto bogu annamu fsedam****, i storajuscha stobie fskore akanssat fdobrom sastajange kfasemu selanju, i nadejusa sto fskore posle prasnika, tokmo was praschu ne iswolde pezalliesa, i seba beswremena sakrusat ab onom dele, fso bogom budet isprafna, ponese gege weliezeswo welmi kwam millasliewa, i ni wies kak saselegiet ab was, takkosde i ob radiedele wassem, pri schem astajus wam magei gaschudareine wernaja wam uschlusnesza.

______________________

* Верхняя строка этого письма в документе отвалилась.
** Собственной рукой Монса, на слободском языке.
*** Верно описка; следует сказать: к делу.
**** Тоже: sfedam.

______________________

VII. Петр Михайлович Бестужев-Рюмин к Виллиму Монсу

1719—1722 гг.

1.

2 ноября 1719 г.

Государь мой Вилим Иванович! Прошу вас, государя моего, быть о мне всенадежным, и во всепочтеннейших писаниях ваших неоставить меня, в чем есть весьма благонадежен. Изволте, государь мой, мне поверить, что я зело обязуюсь верным ко услугам вашнм быть при вашей корошпанденции, изволте оныя писма ко мне при всеприятном вашей писании присылать; я оные в надлежащее место верно и во всякой охранности отправлят буду, понеже мне оное извесно и весма секретно содержать буду, в чем изволте быть паки всенадежны и я в том вам весма услужит почтусь и сестру вашу, государыню мою, утруждать оным неизволте*. При сем же полученное писмо прилагаю и со многим почтением пребываю вам государю моему слуга верный Петр Бестужев.

Из Митавы «2» ноября 1719 г.

Примечание. Это письмо писано все, кроме подписи, рукою секретаря.

______________________

* Дело идет о секретной корреспондении Монса с А.Г. Салтыковой; как видно, Матрена Ивановна Балк писала к ней от имени брата, доколе Бестужев не предложил безопаснейшаго способа к передаче писем непосредственно от самого Виллима Ивановича.

______________________

2.

6 февраля 1722 г.

Государь мой, Вилим Иванович! Понеже здеся каргополского драгунского полку при дворе государыни царевны весма плоха и ее высочества повелела мне вас просит, чтоб вы изволили доложит ее императорскаго величества государыне царице Екатерине Алексеевне и о том вашем старание приложнт чтоб его императорского величества доложить дабы повелено было на смену каргополской роты из гранадерских конных полков роту с афицеры определит в осабливую службу ее высочества, которую-б могли называт здеся ее высочества гвардиею и чтоб до генералитету так и до полку дела неимела, но толкоб под ее высочества указом была, а правиантом и фуражем доволствоват оную роту изволит от своих амтов, но толкоб жалованье афицером и редовым из военной колегии или от камисариата в год без вычету присылалос понеже 1 мундир ис того хотя своего прибавит здеся полутчи делат; во истинну ее высочеству не без стыда, что оборраты употребляют за собою княжескую гвардию с ызрядным убором; за что ее высочество обещает вас удоволствоват и что посему учинитца покорно прошю как скоряй уведомит и пребываю ваш государя моего слуга верныи Петър Бестужев.

Из митавы 6 февраля 1722 г.

Примечание. Это письмо собственноручное.

VIII. Артемий Петрович Волынский к Виллиму Монс

1720—1724 гг.

Государь мои i любезныи друг. Я за особливое несщастие себе причитаю, что неведал вашего отъезду и зело удивляюся, что вы так тайно збежали, и что за причина не знаю! Прошу вас, государя моего, уведомить, когда их величество сюда изволят прибыть, чтоб мне о том ведать а я зело жалею, что невидал вас при отезде, понеже и яб неотстал, также изволте с моей стороны попенять Петру Федоровичу (Балк), чтоб он забыл мою прозбу; сим окончав остаюсь ваш Государя моего верно обязанныи слуга А: Волынской.

Из S. Р. В. июня 14-го 1720 г.

При сем кланяетца вам слепои бандорка и с репортом ожидает, куда ловелено будет репортовать, однакож за слепотою одному ему невозможно ехать, но просит, чтоб мне проводить.

2.

30 декабря 1720 г.

Государь мой любезныи друг и брат вилим ивановичь. Письмо ваше, государя моего, от 21 декабря, я получил, за которое зело благодарствую, а о себе доношу, что я нещастлив моим сюда приездом, понеже так немогу, что девятои день, и надвор не могу выттит, нетокмо куда ездить, от чего в превеликом страхе, чтоб не причлося мне в иное, однакож свидетелствуюся богом и всеми, кто меня видел, понеже жалеют, хто здес есть все посещают истинно такова себе мученья никогда не видал: завалила у меня мокротою горло и груди, так что нетокмо свободно есть и спат немогу, и уже от сиденя спиною тронутца немогу, а ежели лягу, то так заливает мокрота, что и дух захватит, и так в сутки мне разве достанетца уснуть два часа, и то сидя, оклався подушками, однакож хто у вае может поверить, еще б ежели сия болезнь мне приключилася в петербурхе, тоб пред глазами видимо было; пожалуй мой батюшка донеси премилостивой матери, всемилостивейшей цариде Государоне, что сотворила со мною рабом своим милость, ежели случитца к слову, чтоб милостиво предстателствовала, кленуся богом, что неимею нималой иричины, за чем бы мог до сего времени здес медлить; однакож как скоро нетокмо свобожусь, но хотя мало полехче будет, поеду, а теперь сижу как урод, облеплен в пластырях, и голова, и горло, и на грудях и обвязан весь. Пожалуй, мой батюшка, неоставить меня писмами своими, ибо мне нихто так неудевителен, что андреян, которой так меня забыл, как недоброй человек, сколко пропустил оказей, хотяб от него строку видел; между тем же приехал к неронову человек, с которым он к нему писал, а ко мне ничево. Изволте меня по совести разсудить с ним, так же и сестре изволь обявит, которой прошу отдать з благодарением мой нижайшей поклон, притомже и всей ваше любезной фамилии, а на особливые нисма чтоб непрогневалися, истинно и к вам пишу через силу, также пожалуй поклонись от меня дмитрею андреевичу*, которой с вами водном списке здес записан в беглецах, а протчие во временщиках, о чем изволите уведомитца от других, а паче от князь андрея**. Также разглашено здес про василья дмитреевича, что он лишен весма милости Государыни царицы, и бутто уже никуды не годитца, что ему извол сказать, и от меня отдать поклон.

Что же, Государь мой, изволили писать об лошеди, по которую я нарочно в деревню послал, толко как слышу, еказывал мне матвей и люди мои, что очень хороша стала и чиста, и ежели такову увижу, то я человеку Степана василевича*** неотдам, ибо как бы нисмотрели, однакож так нелзя, как в глазех, того ради посмотрю, ежели мошно, то пошлю к вам; будеже еще неискрепчала, то отдам князь андрею вязимскому, у котораго бережняе будет, а он пришлет к вам по лету, о калмыке князь Николаю я посылал, а сам ево невидал, понеже и он спостели невстает, так болен, также и князь александру черкаскому посылал, и сверх того князь григорью алексевичу говорил и своим людей приказал, чтоб искали. Инаго вам, моему государю, доносить неимею, токмо прошу непременно меня в вашей милости и любви содержат, почитая истинным и верный вашим слугою, яко есмь и пребуду.

Ваш, Государя моего, покорный и вернообязанный слуга и брат А: Волынской.

Из москвы. Декабря «30 дня 1720 г.

______________________

* Шепелеву; "путевой маршал" двора царицы Катерины.
** Вяземского.
*** Лопухина.

______________________

На том же листке записка к Петру Балку*:

Государь мой Петр Федорович. Сего часу прислал ко мне князь Николай, что люди ево калмыка твоево поимали, я ево велел к себе привесть, и буду держат скованова у себя в доме, а когда будет оказия велю к вам отослать.

Вилим Ивановичь изволь покричат на андреяна полехче, ибо я тепер получил от него письма, только чтоб впредь так неделал и оказей непропускал.

______________________

* Письмо это на 3-х почтовых листах. В том же письме приписки к Балку и к Монсу.

______________________

3.

2 февраля 1721 г.*

Государь мой и любезный друг и брат Видим Иванович! Ваше, государя моего, благоприятнейшее писание, от «21» прошедшаго генваря отправленное, исправно принять получил, за которое вам, государю моему, зело благодарствую, також и за показанные ваши заочные мне дружеские милости и благодеянии; прошу и впредь меня неоставить в горестном моем отлучении, в чем я на вас моего друга верную надежду имею. О себе доношу, что я намерен был конечно ехать отсюды тридесятаго или тридцать перваго числа прошедшаго, как и к их величеству чрез мои всеподданнейшие доносил, однакож еще удержала меня покупка лошадей и протчаго, что мне здесь принять надлежит, для посылки в Персию. О чем хотя ежедневно посылал к здешним управителям, которым то отправить и отдать мне повелено, однакож немог и по се время сделать, того ради принужден здесь затем остаться, но хотя отдадут или нет, только дале седьмаго числа сего месяца не буду мешкать, и брося все поеду всеконечно, понеже, слава вышнему, от болезни моей имею некоторую свободу, а здесь живучи уже от страха сердце надселось. Однакож прошу вас, моего государя и друга, в том меня охранить, что я после того термина здесь остался, в чем верно вас обнадеживаю, что ниодного дня больше жить небуду, токмо сие для прочих прошу умолчать; сим окончив остаюсь ваш, государя моего, верный друг и покорный слуга.

Артемей Волынской**.
Из москвы 2 февраля 1721 г.

______________________

* Письмо писано рукой секретаря.
** Отсюда собственноручно.

______________________

При сем прошу ее величеству доложит понеже я увидел, что в можайских вотчинах безделные жеребцы, того ради отдаю грузинцову* двух жеребцов, которые ныне покупаютца, ибо обе лошеди изрядные, а сторгованы за триста за тритцеть рублев, вместо которых беру у нево таких кои там негодны, обе серые и гривы свалились, а отдаю один вороной а другой саврасои, от которых чаю обновитца тамошнеи завод.

Прости** мой батюшка, друг мой вилиме ивановичь, прошу вас ежели буду жив, неоставить, а буде умру поминать.

Також прошу отдат поклон мой сестре вашеи милостивой Государыне моей и всей вашей любезной фамили.

______________________

* Управляющему можайских вотчин государыни.
** Отсюда на двух отдельных лоскутках, вложенных в письме.

______________________

4.

9 февраля 1721 г.

Государь мой и любезныи друг и брат вилим Иванович. Уведав нашу истинную дружбу и любовь, просил меня иван Петрович талстой, чтоб я его вам, государю моему и другу, рекомандовал и просил вас; того ради прошу, дабы вы, государь мой, изволили его в свою дружбу и любовь принять, и так содержать, за котораго я без сумнения обещаюсь порукою быть, что он вашу дружбу, как и со мною имеет, чисто содержать будет и может быть впротчем верным вам слугою, вчем и тядя твои слепец общей наш камрат вам порукою будет; ибо я здес между ими дружбу добрую сосводничел; а слышал я, что и с вами у него хотя прямой дружбы, однакож приятелями были, того ради дай боже, чтоб я впрямую дружбу вас сосводничал, как и надеюсь, что может быть постоянна собе стороны, сим прекратя остаюсь, ваш, государя моего, верно обязанный и чистосердечный друг i брат и покорный слуга А. Волынскои кланяюся. в москве 9 февраля 1721.

доношу вам толко тайно

Получил я ведомость из астарахани, что идут к терку незваные гости, которых, хотя нехочетца, однакож встречать надобно, ибо оставить нельзя, чтоб непотчивать, хотя у меня и мало таких с кем потчивать, только конечно надобно iтить туда, хотя мне и небезътруда будет, понеже слышу, что их немало, о чем донесено и военной колегии, которой бы надлежало послать указ к кропотову, чтоб он комне хотя два полка отправил, также чтоб i к донским казакам послали указ послушной; а без того я могу и пропасть, ежели итить толко своими, понеже у меня болше 3000 нет, а их с 30,000, однакож хотя ко мне прибавок будет или нет, однакож мне нейтить невозможно и пойду конечно, хотя пропаду; а то причтут, что у меня матушкино серце, которово во мне и с робятских лет небывало.

5.

23 июня 1721 г.

Государь мой и любезныи друг вилим Иванович. Хотя я от вас чрез андреяна писма и неполучил, однакож несумневаю премены в вашей, государя моего, любви и приязни, но имею всегда на вас верную надежду; о себе доношу, что вастарахань прибыл, которую нашол пусту и совсем разорену, а именно крепостей здешних стены во многих местах развалились, а худы все; также и башни некоторые чаю изволят упасть скоро; гварнизон здешней так справен, что в пяти полках выбрал я с неболшим с 2000 годных фузей, и то на силу; драгунских лошедей по табелю толко одна, а мундиры, как на драгунах, так и на салдатах ни на одном, и адиннатцет лет недавано; от чего многие ходят в балахонах, а вычтено у них с 34,000 которые денги в казани и сели; также провианту по приезде моем нашол я толко с 300 четвертей, да при мне вывезли с 5000; и тако, по истинне, что нивижу, все надобно вновь делат и такая пришла на меня напасть, что незнаю, за что принятца, ктомуж особливои на меня божей гнев, что афицеры здесь такие, что в редком путь, а протчие и дураки, и пьяницы, которым невозможно быть ни над бестиею, нетокмо над людми, и ктому теперь пришло, что ни послат, ни приказать ничего невозможно. Еще ж ведомости здес непрестанно из терка подтверждают, что неприятели так пришли в силу, что уже и нроезд струдом; которых (неприятелей)* сначала было несколко сот, но ныне умножилос и до 6000 которые как около терка, так и около гребенских казаков все разорили и пограбили, о чем как в сенат, так и в каллегии чаю не одну стопу бумаги измарали, но резолюции о том ниоткуды нет; но знат што не нашу тысечу рубят! однакож я нехотя оставить принужден зделат туда транспорты забрав отсюды всех салдат и драгун, и сам с ними, а здесь покину толко для караулу и то ссоломеным ружьем; я вас, мой батюшка, прошу показат ко мне милость и внушит о том всемилостивейшей царице государыне чтоб показала надомною, рабом своим, милость, о чем я и чрез мое всеподданнейше просил, которое при сем посылаю и прошу вручит; ибо я вижу, что нарочно так делают и оставили, чтоб я пропал, чего и искат сам еду; я вижу, что идолы** те болше делают добра, пежели господа наши, ибо хотя я неимел указу, однакож видя сию напасть, принужден просить аюку хана, чтоб он помог мне, которой тотчас обещал мне, от пяти и до шти тысечь калмык послать тудаж к терку, на что у меня и лутчая надежда, а что там зделаю, незнаю; по истинне я теперь в такой дисперации, что сам себе нерад, понеже здесь дел тьма, а там пропадает; однакож оставя все принужден туда ехат, чтоб там и всего непотерять; болше сего писать к вам неимею, токмо прошу показать ко мне какую нибудь милость. Ныне Кропотов скомандою без всякаго дела, хотяб от него мне уже дали один полк, понеже я ни с чем еду, то б я с помощию вышнего надеялся, что нибудь зделать, а теперь, хотя и еду, токмо напрасно, понеже у меня регулярных и дву тысечь небудет, которыми может быт от терка отбить мочно, но чтож в том ползы. Ежели на них неитить и неучинить им такова разоренья в жилищах их, какое чинят они нам; то чем я от терка отступлю, а они паки тож будут делать, того ради, по моему мнению, ежели на них не ходить, то бы мне луче и на терке быть уже незачем, понеже когда я им приездом моим ничего неучиню, то видимой будет знак, что мы их бутто боимся, что увидя могут к ним и другие многи пристат, которые теперь бутто еще держатца, бутто под страхом, и тако, Боже сохрани, может оттого прямая война родитца, однакож у нас того несмотрят что вперед будет; сим окончав остаюсь ваш, моего государя, верныи друг i покорны! слуга Артемей Волынскои. Из астарахани июня «23» 1721 г.

______________________

* Что в скобках — этого слова в документе нет, также и в других местах.
** В документе идолаты; без сомнения описка, следует: идолы-то.

______________________

6.

25 сентября 1721 г.*

Государь мой верный друг и любезный брат! Въпервых благодарствую вам, государю моему, за ваши учиненныя мне заочныя дружеския благодеяния, и потом доношу, понеже послал я к ее величеству, всемилостивейшей царице государыне арапа с арапкою и с двумя арапченки, с поручиком Карцевым, который послан с некоторыми репортами в военную коллегию, а при том и мои ему нужды поручил; того ради, вас моего государя н друга, прошу, о чем оный вас будет просить, в том меня неоставить, також и его в вашей милости содержать. А что здесь делается, ссылаюсь на его вам изустное доношение, ибо оный на здешнее на все самовидец, а и на посторонния дела отчасти известен, между тем и о моем каторжном житье он вам донесет; сим окончив, паки вас, государя моего и друга, прошу меня в прежней вашей милости и дружбе содержать, в которую вручая мя и тако остаюсь ваш государя моего и друга верный и покорный слуга А. Волыискои. Из Астарахани, сентября «25» дня 1721 г.**.

Р. S. «При еем которую я подарил вам лошедь, надеюся, что на весну мошно вам на ней будет ездить, того ради посылаю вам, моему другу, турецкои муштук серебреной и с нанерстью и с решмою; прошу в память услуг моих и вернои любви принят.

«За тем прошу вас, государя моего, обявить мои должнои поклон, хотя я и словесно приказывал государю моему Петру Федоровичу, також государю моему и Степану Василевичу с Натальею Федоровною***.

______________________

* Рукой секретаря.
** Отсюда собственноручно.
*** Лопухиным.

______________________

7.

5 декабря 1721 г.

Государь мои и любезныи друг и брат! Не роспространяя инаго, токмо прилагаю при сем мое всеподданейшее прошение ко всемилостишей матери царице государоне, ис котораго все мои нужды изволите увидеть, и притом вас, моего государя и друга, прошу, оное ее величеству на едине вручить; а прочел-бы алексей Васильевич*, того ради, изволте излучить, чтоб он тут был; я сам чрез Бога прошу показать свою дружескую ко мне милость в предстателстве к ее величеству; а о делах здешних пропаетных много вас трудить нехочу, токмо ссылаюся на посланные мои писма к алексею васильечу, общего нашего друга, також и княз Григорья алексеевича, которые изволите увидеть, чаю и узнат, каково мое бедное житье; за тем немогу вас много трудить, толко прошу для милости божьей, зделайте со мною милость, чтоб я вечно воотчаянии непропал, сим прекрати остаюсь ваш, государя моего и друга верный и покорныи слуга А. Волынской из гребенскова казачья щадрина городка. 5 декабря 1721 г. При сем прошу отдать поклон мои милостивой моей государыне, сестре вашей, и всей вашей фамилии моим милостивым.

Намерен я был под вашим ковертом послат государоне царице мое писмо, но сказал мне блеклой, что вы посланы к городу, того ради оное послал под ковертом Алексея василевича (Макарова).

______________________

* Макаров.

______________________

8.

28 января 1722 г.

Государь мой любезныи брат и верный друг вилим ивановичь, дружеское ваше, государя моего и брата, писание из москвы здесь принято, я получил, нонемогу написать, чтоб беспечали было, тогда однакож всегда вам, моему другу, благодарствую за ваше дружеское истинное неоставление, за что всевышний самих вас милостиво неостави. При сем доношу, что я по окончании известных вам терских дел, с которыми доволно было труда, но, слава вышнему, видитца что надобно было, то все неупущено. Чего и я поистинне нечаял, ибо незапное дело было и вооженося (?) ряд делу. Однакож порубили и вполон побрали сколко смогли и бродили по болотам и по степям, как хотели и так сщастливо сию начатую на востоке компанию окончал, а шпаги из ножен невынимал (однакож трудов моих и вам из взятых въплен малчика изряднаго челом бью) потом, мне пришло ктому, что ни там зимовать стало (бес хлеба дурно), ни сюда итить с малыми людми нелзя, и так уже пришла мне беда не шутка, понеже факдиею детак моих калмыков намерен был итить на меня бахта гирей бешеной салтан кубанскои, вчем меня один владелец престерег, что я уведав, принужден политично дать знат хану, что я факцию их знаю, и чтоб он ведал, что если будет мне от кубанцев пакость, то он в том ответ даст: 1 с тем отважася, положился на волю божию и 22 декабря (с свирепым войском убрався) пошел, что ни будет; и хотя по истинне с таким трудом, какова еще сроду невидал, однакож безбедно, и сюда сего, генваря 8 числа, со всеми, слава вышнему, прибыл, токмо дня праздника рождества до смерти мне незабыть, а день новаго года прилучилося торжествоват на голой степи безводы и бездров; но за все прошедшие труды и безпокойствы нынешняя почта принесла мне великую радость, а то уже со всем было укоренился здесь зимовать и для того припасать было стал и местичко теплинкое, понеже мои хоромы зело беспокойны. Но слава всевышнему, что милостию всемилостивейшеи Государони нашей милостиво свободил; за что незнаю, какое благодарение могу приписать, понеже сие выше моего ума дело; и то(ль)ко неотменно отсел с первой недели поста поеду; естли даст бог, поуправясь, неотложилбы я ни до завтрея, токмо некоторые безделицы навязались, которые неучредя, ехать нехочетца; дай всевышний прибыть и чтоб уже не токмо руки, но следы ног их императорскаго величества получить радуюся всеподданнейше целовать; более сего распространять нехочу ни о чем ныне, понеже сам буду к вам неписанная, но живая грамотка, тогда изволте читать о всем беспотписи, а сказывать есть что, хотяб кто был i на том свете, столко ж стал бы сказывать, а я и терек держу нелутче ада, около котораго живут или звери или черти; о чем донесет вам пространно Господин блеклой; еим окончив, остаюсь ваш, государя моего i друга, верныи брат i покорныи слуга Артемей Волынской.

Из астарахани 28 дня генваря 1722.

9.

8 февраля 1722 г.*

Государь мой благонадежный друг и брат! Ныне инаго вам государю моему доносить не имею, токмо посылаю ко всемилостивейшей императрице государыне ко употреблению стола здешней дичи; сколько сыскать мог, пять драп и 21 фазан, да кабаньих поросят шесть, которой завод у меня в доме от диких кабанов завелся. И ежели в целости сие привезено будет, прошу вас государя моего пристойным образом ее императорскому величеству донесть, и экскузовать меня, дабы не прогневалася, что такую безделицу дерзнул послать, в надежде их величества ко мне рабу матерней милости, и от простоты моего усердия, чтоб милостиво изволила принять и кушать, о чем я просил и Алексея Васильевича; сим окончив, остаюсь ваш, государя моего и друга, верный и покорный слуга Артемей Волынской. Из Астарахани. Февраля 8 дня 1722 г.

______________________

* Рукой секретаря.

______________________

10.

28 февраля 1722 г.*

Государь мой и истинный друг и брат Вильгем Иванович! Доношу вам, что я сего февраля 21 дня, из Аетарахани выехал и сюда в Царицын вчера прибыл, до котораго, верст за десять не доезжая, дошол было конца таким образом, что я ночью спал, и так привезли меня к полынье, подле которой под моими санми с двумя коренными лошадьми лед проломился, и понесло меня, как бы на илоту в полынью прямо, но еще тем Бог спас, что передния лошади удержа лися на крепком льду, и потом вытащили и сани; токмо таких я добрых товарищей имел, что не хотели отстать от меня, кои за мною ехали, одни за другими пятеро сани вляполися в воду и поплыли, и так билися несколько минут, доколе прибежали оставшие с оглоблями и с во лежачи, и так слава-богу вытаскали людей и возы; однако-жь что было перепортило так, что редкое что годится, а прочее все пропало; и так мне сделало убытка около 400 рублев; чего ради принужден перемешкать здесь два дня, а потом таким же путем ехать до Саратова; но что делать, хотя с убытком и бедами, однако-ж дай только Боже видеть их императорское величество; и потом вас, чему обрадуяся все сие забвению предам; сим прекратя и остаюсь ваш, государя моего и друга, верный и покорный слуга А. Волынской.

Из царицына. Февраля 28, 1722 г.**

Р. S. Паче другова убытка зело мне жаль перуков, понеже что было все, тутже и любимые ваши два, никуда негодятца. Тутже и чулки все полиняли, толко осталис чорные и те без глянса; я вас, моего друга и брата, прошу, потрудитца два перука, туне***, и около полъдюжины чулков (естли у вас цветных нет) сыскать, однакож я слышу, что и вас заставила неволя щеголять и рубашки уже слышу, что почали вы сманжетами носить, что за великое удивление почитаю и вовсе небуду верить, нежели глазами моими увижу.

Ежели, государь мой братец, не сыщетца для меня инова двора в слободе, не мошноль вам поговорить господину бидлоу, чтоб он переехал на загородной свой двор, а мнеб слоботцкой уступил, понеже, как вам известно, что мне конечно надобно быть к Преображенскому ближе; а ктому ж, когда буду (в) слободе, то надеюся, что и выб со мною жили. однакож, как и вы знаете, что доктор скуп, то невозможноль, хотя с наймом, яб и тем был благодарен, толко чтоб быт к вам ближе.

______________________

* Рукой секретаря.
** Отсюда собственноручно.
*** Туне (т. е. даром) вероятно он дарит.

______________________

11.

28 июля 1723 г.

Государь мои и благонадежныи друг и брат вилим ивановичь. Я за особливое несщастие себе причитаю, что ниединаго писма от вас, государя моего, неполучил, хотя многократно к вам писал, однакож вины моей никакой незнаю, что отдаю на ваше разсуждение. При сем доношу анета моя ротила мне трепицу, которои дали имя анна, и девка изрядная естли будет жива, чаю карлица будет, чемуб я и рад был, понеже когда будет неглупа тоб уповал, что будет вместо авдотьюшки* в милости, и яб болше нежелал, чтоб она со всем была такова, как она, чтоб себе за особливое сщастие причитал, мнеж бы безубытку. Пред сим я просил всеподданнейше всемилостивейшую государыню нашу императрицу о милостивом позволении, чтоб государыня цесаревна анна петровна соизволила оную под свою высокую протекцию принят от купели, о чем також и ее высочество всеподданнейше просил, однакож до сего времени несподобилис того высокаго указу получит, что за особливое несчастие причитаю; и имею великую печаль, непрогневал ли тем? того ради, вас, государя моего и друга, прошу уведомит меня о том, по милости своей, нет ли на меня гнева, от котораго, боже сохрани, куда я годен буду-лутче хочу умерет, нежели чем прогневат; и паки вас, государь мой, прошу пожаловат ко мне отнисат и из сего сумнения меня вывесть; ваш, государя моего и друга, верныи и покорный слуга А. Волынской. Из астарахапи июля 28 дня 1723 г.

При сем отдаю должной поклон мои милостивои государине моей, матрене Ивановне и всей вашей любезной фамилии.

Надеюся я, что вы, государь мой, известны о произшедшеи здес безделице, понеже как слышу, что уже их величеству донеслося, того ради принужден я всеподданейше трудить ее величество, веемилостивейшую императрицу государоню и донесть подробно, как было из чего; и вы изволите увидет, естли моя хотя малая вина, бог свидетель, что я сие за особливое несчастие почитаю, паче же печалюся смертелно, может быть, что их императорскому величеству нетак донесено, как было; того ради, боюся их величества гнева.

______________________

* Любимая карлица царицы Екатерины.

______________________

12.

28 мая 1724 г.*

Мой милостивый государь, Вилим Иванович! Который пакет я вам, государю моему, при отъезде моем, вручил, для самого Бога пожалуй, государь мой, покажи со мною милость, изволте не умедля вручить всемилостивейшей государыне, и притом побить челом, чтоб показала надо мною, рабом своим, божескую милость, изволила бы подать его императорскому величеству и притом милостиво объявить: что понеже я желал, чтоб его величество, по первому моему мемориалу, изволил спросить меня, однако-ж так сделалось, что изволил подписать, в такой силе, что ни правды, ни вины моей знать неизволит, кроме лесу и людей**.

И тако сие склоняется к тому, чтоб я показал, что моя правда, и что моя вина***. Того ради, какие я посылал жестокие указы о лесу в Синбирск, и сколько раз посылал, и зачем оный лес в Астарахань не бывал, тому всему в прошлом еще году прислана от меня в кабинет обстоятельная ведомость, чтоб изволил приказать, кому изволит верить, а собливо желал бы я, чтоб высмотрел Павел Иванович****.

Людей, что я оставил 1000 человек в Астарахани: первое не для моей прихоти, а если то сыщется, приказал бы меня за то хотя четвертовать; второе, такая крайняя нужда была, что Михайла Афанасьевич людей у меня побрал с 700 человек, и есть-ли-б не оне, то-б ни провиант отправлять, ни судов таскать было не кем; третье, что я и оставил не собою, но по письму Михаила Афанасьевича, с с котораго копию тут приложил*****, а в прочих делах я так делал, как верному рабу надлежало; и для того и правду и вину мою написал тут, чтоб показала государыня божескую милость, изволила б его императорскаго величества попросить, чтоб сам изволил прочесть, а потом как его воля, ибо изволит из того усмотреть: добрый ли я человек или нет?

Также прошу и о другом мемориале, который я, по приказу всемилостивейшей государыни, вручил вам, о том припомянуть******, а что с шуръями зделается о том вам жена моя донесет и паки вас, государь мой милостивой, прошу показат надо мною милость вчем я благонадежен пребывая и остаюсь ваш, государя моего, покорныи и верныи слуга А. Волынской. Из села Петровскаго. Мая 28 дня. 1724.

______________________

* Рукой секретаря.
** Подчеркнуто в подлиннике.
*** Подчеркнуто в подлиннике.
**** Ягужинский.
***** То-есть приложил при мемориале.
****** Отсюда собственноручно.

______________________

13.

Года и числа неизвестнаго.

Государь мои, любезныи брат и истинныи друг вилгельм Иванович.

Прошу вас, государь мои, припомнить о подании мемориала, и по нем о исходатайствовании мне жалованья: понеже управляю я свое дело уже 16 месядов, а жалованья никакова не получаю, того ради, чтоб оное повелено было выдать, и впред учинить мне оклад денежнои и хлебнои, дабы мог себя там содержать, ибо как вам известно, что мне бес того содержать себя невозможно, к томуж будут мне непрестанные отлучки, которые требуют особливо излишних росходов.

Второе прошу, чтоб определить ко мне таварыща, понеже как вижу ныне, что у меня больше дураков, нежели умных. И тако с трудом дела и при мне будут, а ежели мне куда отлучитца, то по истинне, некому вручить будет. Того ради, везде возможноль одною головою все зделать, естли не будет несколких добрых помошников; а я-бы уже и одному рад был. Також, мои батюшка, прощу вас особливо припамятовать о том, что мне при отпуске обещано, понеже мне ничто так непотребно, как сия милость.

А затем уже прошу и о извезстном вам деле, чтоб о склонности девушкинои доложить, и к совершению сие привесть, так как вам с тои стороны говорено; а больше и я ныне не требую...*.

______________________

* Конец письма отрезан.

______________________

IX. Иван Максимович Шувалов к Виллиму Монс

13 апреля 1722 г.*

Милостивый государь мой, Видим Иванович! Доношу вам, моему государю, в Лапстранде с господином Левеном обретаемся всегда в спорах а о зачатии границы надлежит начать от кирки Виролакс, понеже другова места таким званием нет; а он толкует, называя от себя залив Виролаксом по приходу тое кирки; також новыми милями продолжать границы не хочет, а представляет старыя мили, которыя в половину новых или мало больше. Прошу, милостивый государь, не оставить меня в своей милости. Иного к доношению не имею, токмо остаюсь в вашей милости моего государя нижайший слуга Иван Шувалов. Лапетранд. в 13 день апреля 1722 года**.

______________________

* Рукой секретаря, кроме подписи.
** Иван Максимовпч Шувалов, отец знаменитаго фаворита Елисаветы Петровны—Ивана Ивановича, отправлен был Петром в Выборг в 1718 г. для описания и положения на план морских берегов до устья реки Урпалы и чрез реку Боксу до Ладожскаго озера. В 1722 году он был обер-комендантом Выборга и размежовывал земли между Швецией и Россией согласно нейштадскому договору.

______________________

X. Петр Андреевич Толстой к Виллиму Монс

1.

9 декабря 1723 г.

Государь мои Вилим Иванович! Прошу вас, государь мой, вначе ее величеству всемилостивейшеи наше государыне императрице при моем рабском поклоне донесть, что для каторых дел я отправлен в москву, оные начал изправлят и с помощию божию уповаю быт исправный, токмо зело мне печално, что по се время вещи, каторые выписаны из италии в москву, еще непривезены; однакож ожидаем их вскоре, а прочие здес начали делат; и прошу вас, государь мой, неумедля прислат ко мне рисунок кавалерии ее величества, безмерно трудно здес сыскат мастериц, каторые шит умеют, хотя и есть некоторые, токмо плохи, однакож буду и о том старатся повозможности; еще мой государь, прошу донесть, что, по указу ее величества, дворы, где стоять государыням царевнам, по требованию Василья Салтыкова, очищены и ему оные вручены, а имянно: на чистом пруде двор полковника Петра Иванова сына Лачинова, на котором жилых теплых 9 покоев, другой подле тогож, иноземцов Вахрамея да Петра Меллеров, на котором 8 покоев. Я опасался, либо вещи из италии умедлятся, сыскал здес в запас бархатов красных одного цвету с шесть сот аршин также и других цветов немало и заказал их до указу продават. Грановитая полата, хотя и сделана была до моего сюда приезду, но ныне все велел переделат, и вскоре чаю поспеет, также и другие полаты для ее величества будут готовы. И впрочем сколко Бог поможет уповаю изправится и пребываю вашего благородна покорной слуга Петр Талъстой.

Из москвы, декабря "9" дня 1723 г.

2.

18 декабря 1723 г.

Государь мой Вилим Иванович! Свеликою моею горестию услышал я здес, что их величествы неизволят быт в москву к празнику рожества христова, и по истинне, государь мой, от тяжких размышленей едва жизнь моя нескончевается. Того ради, свеликим прилежанием вас, мой государь, прошу отписат ко мне причину, для чего их величествы поход свой изволили отложить, притом же прошу донесть ее величеству, всемилостивейшей нашей государыне императрице, что здесь предуготовление чинится с великим поспешением, и вещи из италии привезены преизрядные, токмо неможем кроит платья на пажеи и на гайдуков без меры, такъже, прошу неумедля прислат ко мне рисунок кавалерии ее величества, за тем остановилось дело, о чем я к вам, государь мои, писал и напред сего; впрочем с почтением пребываю покорной ваш слуга Петр Талъстой. Из москвы, декабря «18» дня 1723 года.

3.

Без года и числа.

Государь мой Билим Иванович. Сего часа были у меня дербенцы, каторые присланы от тамошнего наипа, и обявили мне, что наип прислал сними к ее величеству, всемилостивой нашей государыне императрице, одну девочку горского народа; того ради прошу вас, моего государя, доложить ее величеству, понеже оные дербенцы желают, чтобы им самим оную девочку ее величеству придставит, а присланной от наипа — племянник ево, каторого и ее величество знать изволит. И что ее величество изволит повелет, прошу, государь мой, меня уведомить. Покорной слуга П. Талъстой.


Примечание. Напечатанные выше документы, стр. 285—306, №№ IV—X, при печатании их здесь — особенно тщательно сличены с подлинниками, хранящимися в Государственном Архиве министерства иностранных дел.

XI. Стихи, писанные рукой Егора Столетова

1.

Ох свет мой горький моей молодости,
Печално терпеть, не имею радости,
Мои утехи в плачь ся превратились,
Мои роскоши уже пременились,
Тяжкая туга мене сокрушает,
Злая же печаль жизни мя лишает,
Хоть пойду в сады или в винограды,
Не имею в сердце ни малой отрады,
Друг мой сердечный проч отъезжает,
Меня бедную в горе оставляет,
Иже обязан союзом сердечным,
В любви сопряжен, в верности нелестной,
Которой во всем хотел быти верным,
Мне же до смерти никак неотменным,
Ныне от очей моих он сокрылся,
Ах горе, горе, уже удалялся.
Кого бедная сердечне любила,
Того несчастьем своим утратила,
Возьму с печали преострые мечи,
Промолвлю в горе такие аз речи:
Безчасный той день, в онь же аз рожденна
Почто на свете тако сотворенна,
За верность мою лехко мне умрети,
Вечной слух будет ах! об моей смерти.
Пробью на мечи свои бедные перси,
От чего умру, ты сам друг мой веси.

2.

Ох! жалю несносны, где златыя лета
    Очи, которыя заживают света
Зело убо тяжко оных погубити
    О коль есть прискорбно без зрения жити.
Не жаль ли то тяжко утраты зраки
    Да быся вернули во обитель паки,
Кто убо-бы не рад сицевой године,
    Кто убо-бы зело не тешился ныне,
Днесь-же аз презелно оными страдаю,
    Серцем, всеми члены, в полы умираю.
Понеже вся радость от мене лишенна
    Яко глава моя люте уязвленна,
О злобное время не полно ль ти было,
    Что и в прежния лета тем мене язвило.
Ныне наипаче горесть мне являет,
    Ясности приятной отлучить желает.
Убо-аз надежду полагаю в Бозе,
    Он мя да врачует в милости на мнозе,
Аще и зла болезнь мене обложила,
    Главу, ум, мысль, волю жестоко смирила,
Аще и никто мне о сем не поможет,
    Но Ты, о прещедрый и всекрепкий Боже,
Ибо всю надежду на тя полагаю,
    И от тебе прияти всяку благость чаю.

3.

О коль тягость голубю без перья летати
    Столь мне без друга мила тошно пребывати.
И теперь я младенка в слезах унываю
    Что я друга сердечна давно не видаю.
Никакой в серце своем радости не маю
    Ниже коей утехи в себе обретаю
Токмо всегда младенка горко болезную
    Что я без друга мила в свете сем горюю.
Не могу в серце своем радости имети
    Доколе друга мила не возмогу зрети
Язык бо мой не может, не с кем говорити
    И очи мои не могут на иншего зрети.
Точию аз слезами себе утешаю
    Своего мила друга часто споминаю.
Что ты, любезный друже, мене покидаешь
    Никогда мя горькую не воспоминаешь
Спомяни мя, сердешный друг, верную девицу,
    Аки згибшую в темном лесе голубицу
Аз такожде по всяк час тебе споминаю
    И всегда непрестанно о тебе мысль маю.

XII. Экстракт из поданных ее величеству всепресветлейшей государыне императрице всероссийской Екатерине Алексеевне в разныя числа челобитен

1724 г.

Гвардии лейтенант Вилим Монсо: по указу ее величества пожаловано ему крестьян сто дворов, а в которых уездах неозначено, а есть во владении ее величества вотчина в московском уезде село Петровское и Иевлевское, по переписи 1719 году сто четырнадцать дворов, которая была под владением подполковника Карпова, чтоб оными селы ево наградить

Гвардии лейтенант Дмитрий Шепелев, чтоб ево наградить вотчинами в Московском уезде село Ильинское—осмнадцать дворов, да в Коломенском уезде село Преображенское тритцать пять дворов, в Суздальском село—Сваино сорок дворов, итого девяносто три двора.

Обор-гофмейстера Басилья Олсуфьева, жена Евва, по смерти мужа ее явилось задержанных из казны от расходу стряпчего Федора Маслова денег в домовой их расход тысяча шесть сот дватцать шесть рублев; да из кабинету от Петра Мошкова пятьсот рублев, итого 1826 рублев, чтоб, за службу мужа ее и для ее пропитания и оставших малолетных детей, означенных денег на ней неправить, и помянутым Мошкову и Маслову зачесть в росход.

Черкасской сотник Данила Налетовский, чтоб ево обретающимся в селе Бахмаче в курене шинкованным строением.

Василей Украинцов чтоб ему быть в доме ее величества в служителях.

Церкви Воскресения Христова, что в Преображенском дворце, поп Петр Алексеев, с причетники, чтоб им выдать денежное и хлебное жалованье на прошлыя 722, 723 и на сей 724 годы.

Комнаты блаженныя памяти государыни царевны Екатерины Алексеевны стряпчия конюхи, Яков Зеленцов, Нефед Исаев, чтоб им быть на конюшне ее величества в стряпчих конюхах, и определить денежным и хлебным жалованием.

Кормилицы Прасковьи Яковлевой сын ее Иван Шарапов, чтоб ему быть при доме ее величества, в служителях.

Московской акцизной каморы подканцелярист Андрей Мазалевской просит на Алексея Носова, что он ему беглых ево Мазалевскаго крестьян неотдает, которыя живут за ее величеством в Алаторском уезде, и о том ему, Носову, подавал он доношение, по которому резолюции никакой неучинял, чтоб о том учинить решение.

Служитель Андрей Соколов, в прошлом 1718 году отдан он в команду Алексея Носова к вотчинным делам. И определено ему денежного жалованья денег по десяти рублев, да по осыи четвертей хлеба в год и оным жалованьем ему с женою и с детьми прокормитца невозможно, чтоб ему прибавить ко оному ево окладу жалованья.

Федор Серебряков, чтоб ево приписать к вотчинным ее величества делам, или дать свободной пашпорт.

Служители Кирила да Петр Бобровские, Иван да Петр Саблуковы о выдаче на сей 724 год денежнаго и хлебнаго жалованья.

Домовых ее величества дел портные мастеры Антон Мокеев, Яким да Андрей Даниловы, работали они при государыне царевне Екатерине Алексеевне портную работу; а по преставлении ее высочества денежнаго и хлебнаго жалованья неполучают с 718 году, а работу всякую портную ныне потомуж отправляют, чтоб их жалованьем определить.

Верховые конюхи Мпхайла да Иван Владистовы, Иван Аршаневской, Андрей Икосов, Алексей Товарыщев, чтоб их определить денежным и хлебным жалованьем против их братьи верховых конюхов.

Служитель Михайло Теляковской, по преставлении ее величества государыни царевны Екатерины Алексеевны определен он в команду Алексея Носова и жалованием неповерстан, чтоб ево жалованием поверстать и послать по достоинству к делам.

Команды Носова служители Григорей Саблуков, Иван Тугаринов, чтоб им к прежним их окладом прибавить жалованья.

Служители Иван Бочкаров, Иван Усачов; Давыд Зайцев, Клим Штенников, чтоб за всеконечною их скудостию, прибавить денежного и хлебного жалования и против других служителей выдать мундир.

Служитель Иван X и т р о в , чтоб за службу его удостоить ранъгом.

Служитель Илья Городецкой: в прошлых годех служил он при ее высочестве государыне царевне Екатерине Алексеевне за стряпчего, а по преставлении ее высочества определен он в команду Алексея Носова и отправляет за стряпчегож. И в прошлом 719 году указом вашего величества велено ему давать денежного жалованья по 16 рублев на иод, а о хлебном велено просить впредь. И, по тому вашего величества указу, получал он денежного жалованья по 721 год половину, а второй половины за три, а полною за четыре года, а хлебного за семь лет непелучад; чтоб за вышепоказанныя годы жалование ему выдать, а впредь определить вновь окладом, или отослать ево в приказ большаго дворца, для определения в дворцовыя волости.

Иван да Василей Голиковы, в прошлых годех служили они при комнате государыни царевны Екатерины Алексеевны и получали жалования по дватдати рублев на год, а в 719 году, по преставлении ее высочества, по указу вашего величества, определены для посылок в ведомство Алексея Носова и с 720 году по сей 724 год денежнаго и хлебнаго жалования неполучали, чтоб для их скудости определить денежное и хлебное жалование.

Алексей Пирогов, отец ево Григорей Пирогов служил в стремянных конюхах, а он ныне ни у каких дел, чтоб ево пожаловать в чин, наместо отца ево.

Копеист Иван Стрельников, в прошлом 716 году определен он на казенныя винокуреныя заводы к камисару Александру Сергееву копеистом и был при нем по 722 год; а с 722 года за отлучением онаго камисара в С.-Петербург он отбыл и ныне ни укаких дел, чтоб ево пожаловать к делам на каменномосткой отдаточной двор в подканцеляристы.

Гвардии Преображенскаго полку банбандирской роты солдат Лука Фролов, чтоб ему быть при дворе в стрелках.

Служитель Лаврентей Елчин, чтоб сына ево Василья определить во служение ко двору.

Служитель Крискентий Гаврилов, служил он при комнате государыни царевны Екатерины Алексеевны, а по преставлении ее высочества определен к делам вашего величества, и был управителем в нижегородских вотчинах с 721 году по 724 год без жалования; а ныне из того села сменен, чтоб ево определить жалованьем и пожаловать в вотчины, по прежнему, к делам.

Варвара Назарова, изучена она шить золотом и серебром, чтоб ее определить в мастерскую полату в мастерицы.

Иноземец Годфрнд Ребиж, чтоб ему быть при доме вашего величества в каменно гранильных мастерах, понеже он тому изучен.

Стряпчей Федор Знаменской, чтоб ево окладом как денежным, так и хлебным определить в вотчинной канцелярии.

Прапорщик Михайло Лодыгин, чтоб ево из военной коллегии взять в дом вашего величества.

Кузнец Лаврентей Иванов, служил он при ее высочестве государыне царевне Наталии Алексеевне на конюшне, в кузнецах; а по преставлении ее высочества, определенного ему жалованья нейдет, чтоб ево определить к кузнечной работе и давать жалованье против прежнего.

Гвардии сержант Осип Лихачев, чтоб ево пожаловать на приданое дочери ево.

Поручика Потехина жена вдова Аксинья Григорьева о милостыни на пропитание.

Горняго девичья монастыря игумения Досифея, о награждении милостыни.

Села Воздвиженского поп Иван Алексеев о милостыни на пропитание.

Того-ж села церковного сторожа мать Катерина Абросимова, чтоб ей пожаловать на приданое дочери ее.

Солдатская жена Авдотья Иванова, чтоб пожаловать дочери ее на приданое и ей с другими детьми на пропитание.

Семеновскаго полку салдатская дочь девка Авдотья Тимофеева, чтоб ей пожаловать па приданое.

Того-ж полку салдатския дочери Катерина Алексеева, Дарья Яковлева, чтоб им пожаловать на приданое.

Мастерские палаты мастерица Акулина Володимерова, чтоб пожаловать дочери ее на приданое.

Преображенскаго полку салдатския дочери Степанида Степанова, Анна Семенова, чтоб им пожаловать на приданое.

Салдатская жена Дарья Васильева, чтоб ей пожаловать на приданое дочери ее.

Салдатская жена Мавра Иванова, чтоб пожаловать дочери ее на приданое.

Подьяческая дочь девка Лукерья Никитина, чтоб ей пожаловать на приданое.

Драгунская мать, вдова Татьяна Федорова, о награждении на пропитание и на оплату пожилого, а внукам ее на приданое.

Вдова Катерина Ермолаева, о награждении дочери ее на приданое.

Преображенскаго и Семеновскаго полков салдатския дочери, девки Надежда Артемьева, Катерина Иванова, да малолетная девка, о награждении на приданое.

Семеновского полку салдатская дочь девка Маремьяна Феофанова, о награждении на приданое.

Подьяческая жена Федосья Алексеева, о награждении дочери ее на приданое.

Преображенскаго полку салдатская дочь, девка Марья Иванова, о награждении на приданое.

Ивана Бибикова жена, о награждении дочери ее на приданое.

Драгунская жена вдова Марья Иванова, чтоб для ее скудости дочери ее наградить на приданое.

Драгунская жена Василиса Афтамонова, чтоб для росплаты долгов, которыя остались после мужа ее 50 рублев заплатить; також и дочерям на приданое пожаловать.

Морскаго флоту капитана Ерофея Лапшинскаго жена, вдова Матрена Никитина, чтоб наградить, для ее скудости, двум дочерям ее на приданое.

Салдатская жена, вдова Агафья Кандратьева, чтоб для ее скудости наградить ее на пропитание, а дочерям ее на приданое.

Комнаты блаженныя памяти государыни царевны Екатерины Алексеевны постельница, Акулина Никитина, чтоб, для ее скудости, наградить дочери ее на приданое.

Ростовскаго уезду села Ново-Рожественного умершего попа дочери девки Федосья, Дарья, Катерина Петровы, чтоб на пропитание и на приданое им пожаловать.

Вдова Наталья Алексеева, о награждении, для скудости, дочери ее на приданое.

Балкова полку прапорщикова жена вдова Лукерья Федорова, о награждении дочери ее на приданое.

Воскресенского монастыря дьячкова дочь, девка Авдотья, чтоб для ее скудости наградить на приданое.

Преображенского полку салдатская дочь Ирина Соколова, чтоб для ее скудости наградить на приданое.

Преображенского полку салдатская дочь девка Наталья Байбухтова, чтоб для ее скудости наградить на приданое.

Салдатские дочери девки Наталья, Марфа, Федора Алексеевы, чтоб для их скудости, наградить на приданое.

Салдатская жена вдова Ирина Иванова, чтоб ее наградить на пропитание и на оплату долгу трех рублев, також и дочери ее на приданое.

Вдова Прасковья Иванова, чтоб для ее скудости, наградить двум дочерям ее на приданое.

Поп Емельян Конанов, чтоб наградить для скудости на приданое дочери его.

Полковница вдова Марья Васильева, чтоб для ее скудости, наградить на приданое дочери ее, также и ей на пропитание.

Салдатская жена Акулина Алексеева о награждении на пропитание.

Салдатская жена Прасковья Осипова о награждении на пропитание.

Стадного конюха Матвея Игнатьева дети девки Дарья, Устинья, Алена, Федора, чтоб им пожаловать на пропитание.

Преображенского полку салдатскае жена, вдова Аксинья Тпмофеева, с детьми, чтоб ее пожаловать на пропитание.

Пряжнего дела мастерицы, Зачатейскаго девичья монастыря, Анна Степанова, Алексеевскаго—Ирина Мартинова, Акулина Агафонова, Георгиевскаго — Катерина Макарьева, Ржевскаго—Анна Калинина, Страстного—Аксинья Феоктистова о выдаче им определенною жалованья.

Вдова Авдотья Иванова, чтоб ее наградить для пожарного раззорения на оплату долгов [а сколько в прошении не показано].

Салдатская жена вдова Катерина Васильева; чтоб за скудостию ее пожаловать на оплату долгу семи рублев, да за покупку двора восемь рублев, которых ей платить не чем.

Пушкарская жена вдова Авдотья Афонасьева, чтоб ей пожаловать, за скудостию ее, денег пятнадцать рублев в платеж салдатской жене за ленту, которую она в городе утеряла.

Кормового Дворца, бывшаго повара Яковлевская жена Пенюгина, вдова Татьяна Алексеева, чтоб ей выдать денежное и хлебное жалование за прошлыя 721, 722, 723 и на сей 724 годы, також и впредь давать.

Дворцового села Никольского крестьянка Марья Иванова с детьми, о награждении милостыни на пропитание.

Дмитревской сотни Никифор Васильев, о награждении на искупление долгов тринадцати рублев.

Соборнаго сторожа жена Авдотья Ильина, о награждении на оплату долгов 15 р.

Салдатская жена вдова Афимья Яковлева, о искуплении долговых денег сорока рублев, которыми она должна стольнику Тимофею Ададурову и в тех деньгах в закладе двор ее и поместная земля.

Дворянская дочь девка Степанида Савельева о искуплении долговых денег трех рублев с полтиною.

Подъяческая дочь девка Марфа Якимова о искуплении долговых денег четырнатцати рублев, которыми должна после отца ее.

Салдатская жена Федора Кузмина о искуплении долговых денег десяти рублев да о награждении дочерям ее на приданое.

Преображенского полку салдата Федора Звонарева жена, с детми о награждении на оплату долгов 4 рублев, и себе с детьми на пропитание.

Тогож полку сержантская жена вдова Агафья Тимофеева, о искуплении долговых денег двадцати рублев, которыя остались на ней после смерти мужа ее.

Афросинья Григорьева, Акулина Юдина, Дарья Дорофеева; в прошлых годех служили они при комнате Блаженныя Памяти Государыни Царевны Екатерины Алексеевны и получали себе жалование, а по преставлении ее высочества пропитания себе, за невыдачею жалования, неимеют, чтоб для их скудости, определить жалованием.

Дмитрей Калмык: в 713 году был он в Можайской помещика его вотчине в селе Поречье, на приказе. И в бытность его Орловского уезду, дворянин Петр Жилин с товарыщи собрався многолюдством его разбили, а разбоем взяли пожитков и деньгами на 550 рублев; — чтоб для такого его раззорения пожаловать ему на пропитание.

Гвардии сержанты Никита Золотарев, Павел Козлов, имеют они дворы свои в селе Покровском на земле ее величества; а с оной земли спрашивают с них поземельных денег, чтоб с них оных поземельных денег не брать.

Драгунская жена вдова Аграфена Фролова; на похороны мужа ее заняла она денег пять рублев, а заплатить оных денег нечем, чтоб на оплату оных денег ей пожаловать.

Села Покровского оброчной крестьянин Антон Колотилов, в прошлом 720 году в Преображенском приказе по розыскному делу иноземца Моркварта, за покупку зачисто у салдата Якова Милюкова серебра, коложен на нем штраф по иску 139 рублев, 15 алтын, 4 деньги, в поторой иск он заплатил одолжас 99 рублев, 15 алтын, четыре денги; а достальных 50 рублев, да положенных пошлин 25 рублев—ему заплатить нечем; чтоб, для ево скудости, на оплату оных денег ево пожаловать.

Остоженной конюшни, каретного дела мастера жена Анна Кирилова, да стадного конюха жена Анна Максимова: мужья их служат в С -Петербурге при конюшне лет с десять, а они без них пропитания неимеют, чтоб, для их скудости, на пропитание пожаловать.

Вдова Настасья Сергеева: сын ее служил на кормовом дворце курятником и умре, а на погребение его заняла она денег (а сколько в прошении неупомянуто), чтоб заслуженое сына ее жалование, котораго он неполучал с 713 году по 720 год и на росплату долгов ее наградить.

Стряпчей конюх Иван Шубин, в прошлом 723 г. двор его и скот погорел без остатку, а денежного и хлебного жалованья третей год ему нелается, чтоб, для объявленнаго раззорения, ему пожаловать на пропитание.

Садовой слободы Иван Кузнецов: в прошлом 721 году отдана ему из домовой ее величества канцелярии мельница в оброк по 150 рублев на год; а после той отдачи построил мельницу вновь Гаврила Карташов, разстоянием, в трех верстах; от которой явилось ему помешательство в молотье хлеба, и для такого помешательства недоплатил он 140 рублев, и держитца под караулом, чтоб для его скудости, оных денег на нем не править.

Салдатская жена вдова Авдотья Матвеева, о приданом дочери ее, а именно: заняла она денег 15 рублев, чтоб на расплату оныя деньги ей пожаловать.

Вдова Федора Васильева: в прошлом 718 году муж ее в С.-Петербурге умре; а ныне по поруке мужа ее, правят на ней денег 75 рублев, чтоб для ее скудости на росплату оных денег пожаловать.

Комнаты государыни царевны Екатерины Алексеевны девица Катерина Степанова; о награждении для ее скудости, денежного жалованья за прошлые годы и впредь, чтоб определить для пропитания.

Подъячесная жена Анна Кудрова, чтоб ее наградить на расплату долгу пятнадцати рублев, которыми она должна князь Петра Голицына человеку Григорью Комарову.

Салдатская жена вдова Прасковья Григорьева, чтоб ее наградить на расплату долгу 16 руб. которые она заняла на выдачу в замужство племянницы ее.

Комнаты государыни царевны Екатерины Алексеевны постельница Ульяна Алексеева, чтоб ее пожаловать к ее величеству в служение, или наградить на пропитание.

Солдатская жена вдова Наталья Евдокимова, чтоб ее пожаловать на росплату долгов 5 рублев.

Подьяческая жена вдова Федора Потапова; о награждении на платеж долговых денег 25 рублев.

Вдова Анна Мартынова, на приданое дочери ее заняла она денег 5 рублев; чтоб для ее скудости, на платеж вышеписанныя деньги пожаловать.

Салдатская мать вдова Дарья Козмина, да салдатская ж дочь девка Настасья Федорова, чтоб, для скудости, на росплату, пожилого им пожаловать.

Конюхова жена вдова Катерина Иванова, должна она деньгами 15 рублями, а заплатить, за скудостию, оных денег ее наградить.

Иноземец Михайло Григорьев, чтоб его наградить на пропитавие, да на откуп пожилого 4 рублев.

Преображенскаго ползу капральская жена, вдова Катерина Козмина, да солдатская жена вдова Настасья Кирилова, о награждении, для росплаты долгов, которой на них имеется 12 рублев.

Стаднаго конюха Ивана Семенова, жена вдова Афросинья Евдокимова, чтоб для ее скудости, пожаловать на пропитание.

Посадскою человека Ивана Лукина жена, вдова Дарья Насонова: после смерти мужа ее осталась на ней долгу 10 рублев, 20 алтын, а за скудостию, заплатить нечем, чтоб на росплату долгов и на пропитание ей пожаловать.

Полковника Веда (?) жена Хрестина Павлова, чтоб для скудости и росплаты долгов ее, пожаловать.

Певческая жена вдова Василиса Ларионова, чтоб ее наградить на оплату долгов 20 рублев, которыми она должна посадскому человеку Ивану Мелентьеву, да певческой жене Соломониде Софоновой.

Вдова Пелагея Афонасьева, чтоб наградить, на выкуп деревни ее, которую она заложила, князь Алексею Долгорукому, для оплаты ему пожилых денег 220 рублев, за прием беглова ево крестьянина, которого держал пасынок ее.

Матроская жена Марфа Яковлева, чтоб ее наградить, на оплату матросу денег 7 рублев, которые он положил у нее для сбережения, и оные деньги от воровских людей похищены.

Салдат Яким Иванов; чтоб его наградить на перевоску из Козловского уезду в С.-Петербург жены ево.

Гвардии сержант Осип Лебедев; чтоб за службу его наградить отписным двором на С.-Петербургском острову посацкого человека Сергея Ильина, которой отписан на его императорское величество за непоставку дров, за 56 рублев.

Крепостной конторы надсмотрщик Алексей Стрельников, о искуплении начетных денег 400 рублев, которые на нем явились в С.-Питербурге в крепостной канторе, и чтоб его определить к домовым ее величества делам, за которыя повинен он заслужить.

Гранильной мастер Граверо, чтоб ему выдать достальные деньги 125 руб. за гранение камней, которые ему отдавал для огранение господин Мошков.

Кирилова монастыря Новоезерского монах Иосиф Ивановский: чтоб новелено было с Тырпицких железных заводов отпустить к достройке церкви 350 плит, да 150 кланов чугунных—безденежно.

Горицкого девичья монастыря игумения Панфилия с сестрами: в прошлых годех, но 711 год давано им на церковные требы и жалованья на оной монастырь по 267 рублев но 7 алтын по 4 денги. А с 711 году по 721 год давано им, против вышеиисаннаго, в полы. А с 721 года по сей 724 год ничего им недаетца; чтоб повелено было о выдаче онаго жалования указ учинить.

Шхипер Виллит: в прошлом 720 году определено ему жалованья денег по 10 рублев на год. И оным жалованием с женою и с детьми пропитатца ему невозможно, чтоб ему ко оному определенному жалованию прибавить по контракту его, или определить правиант.

Ростовския соборные церкви протопоп Семион с братьею, чтоб их наградить, на покупку сукон на рясы, из проданных после бывшаго фискала Савы Попцова.

Гвардии сержант Кондратей Чижов, чтоб его наградить на покупку двора в С.-Петербурге, которой он купил у попа Ивана Степанова за 50 рублев и в то число уплатил половину, а другой платить нечем.

Марина да Аграфена Петровы, чтоб их наградить на поминовения брата их Ферапонта Петрова.

Черепаховова дела мастер Матвей Новиков, в прошлом 723 году определено ему жалования по 10 рублев на месяц, да ему ж шла столовая пища и оным ему жалованием пропитатца невозможно; да у негож столовая пища отнята, чтоб для его скудости, к прежнему окладу прибавить.

Садовник Леонтей Филипов, определено ему жалованья по рублю на месяц. И оным ему жалованьем с женою и с детьми пропитатца невозможно, чтоб ему к оному определенному жалованию прибавить.

Вдова Марфа Зажарская, чтоб ее с дочерьми наградить на пропитание.

Истопник Иван Кормилицын, служил он при комнате государыни царевны Феодосии Алексеевны, а ныне ни у каких дел, чтоб отослать его в губернскую канцелярию для отправления к делам в сторожи.

Галандской пряжи мастерица девка Татьяна Матвеева, о награждение на приданое.

Подьяческая жена вдова Прасковья Кирилова, о искуплении ее в иску в 40 рублях, по челобитью вдовы Аграфены Климовской.

Пушкарская Афонасьевская жена Дементьева вдова Алена Иванова о искуплении долгу ее, которой на ней имеется по делу и по челобитью на нее в надворном суде Пушкарской жены Дарьи Евсигнеевой, в товарных, потеряных от нее деньгах, в 23 рублях.

Пушкарская Петровская жена Скорнякова, Дарья Евсигнеева о искуплении долгу, которой имеется на муже ее посадскому человеку Никите Павлову 20 рублев.

Просвириица Фекла Савастьянова, чтоб, для ее скудости, наградить на милостыню.

Златоустовского монастыря крестьянин Пимен Леонтьев, которой переведен в село Сарское, чтоб ему во оном селе во крестьянстве не быть, а быть бы в ведомстве Златоустовского монастыря, по прежнему.

Псаломщик Иван Юрьев, чтоб, для скудости, его определить в вотчину Новодевичья монастыря, в село Богородцкое, на приказ, на перемену слуги Михаилы Кривецкого.

Дворцовой Даниловской волости пашенные крестьяне Петр Гаврилов с товарыщи: в 715-м году выписаны они из помянутой волости пятнадцать семей для переведения в село Сарское, и в 717-м году по указу выслано от них от каждой семьп по два человека, в Кузмину слободу для строения домов, чтоб повелено оставшим за высылкою для продажи дворов и всяких крестьянских заводов и для сбору посеяного хлеба в нынешнем 724-м году быть в прежних их домех в Даниловской волости до указу.

Дворцовагож села Даниловскаго безъпашпортные бобыли Федор Серебреников с товарыщи; чтоб их уволить от выводу в село Сарское и быть им по прежнему в помянутом селе на оброке.

Стольник Гаврила Жеребцов, сын его Александр, по указу послан он для обучения во Францию. А ныне сын его пишет, что ехать готов, токмо не заплатя забранных долгов 300 червонцов, ехать не можно, чтоб на окупление сына его помянутыми деньгами наградить и изо Франции взять.

Вдова Акулина Потапова, чтоб, для ее скудости, наградить на оплату долга 7 рублев.

Василей Украинцев, чтоб ему быть при доме ее величества, в служителях.

XIII. Гардероб и некоторые вещи Виллима Монс

в 1723-1724 гг.

Печатаются здесь не вполне, а в извлеиении, описи платья и вообще гардероба Виллима Монса, после его казни, составленныя чинами гвардии и подъячими канцелярии Вышнего Суда, по поручению Андрея Ивановича Ушакова. Вещи эти были частью в Москве, но более в Петербурге и сложены, до продажи их, в разных баулах и ящиках.

1.

Камзол черной з бахрамою, да шуба мех кошечей.
Кафтан камзол и штаны серые с позументом золотным.
Пара кофейная, петли метаны серебром.
Пара кофейная, камзол и у кафтана обшлага шитыя.
Пара васильковая с позументом золотным.
Пара коришневая насыпная.
Кафтан красной насыпной, камзол и на кафтане обшлага штофные серебреные по зеленой земле.
Пара китайская, красная, подбита белым отласом.
Камзол парчевой с бахрамою.
Пара голубая, подбита белым мором (муаре).
Пара бархатной китайской.
Кафтан кофейной галанской фондишпании.
Пара: красной кафтан, фиолетовы обшлага.
Пара васильковая, бархатом подбит.
Пара васильковая-ж шитая золотом.
Пара: бархатной кафтан, простой китайской.
Пара черпая суконная.
Камзол золотной, насыпной, бахрама серебреная.
Два камзола шитые серебреные, бахрамы-ж серебряные.
Камзол парчевой с серебреною бахрамою.
Пара Ивана Козмина камзол парчевой, другой полотняной.
Чапрак и чушки красные с серебреным позументом и с кисьми, чапрак и чюшки, малиновые бархатные шитые серебром.
2 чапрака с чюшки бархатные жалованные от государыни императрицы, да две тесьмяные уздечки.
Чапрак и чюшки аглинской суконной, шиты золотом.
4 дюжины рубах и две рубахи.
8 пар гарусных пунцовых чулок новых.
2 дюжины чулков шелковых всяких цветов, шитых и простых, одна пара черная шита серебром, отдана Ивану Максимовичу Шувалову.
3 дюжины платков шелковых.
5 калпаков шитых.
16 платков белых.
Позумент серебреной да себра 4 цевки, волосяные косы, табакерка серебреная вызолочена, болшая спрошком, что чистят зубы.
13 ложек серебреных.
26 пуговиц, алмазные, в каждой пуговице по одному алмазу.
24 пуговицы алмазные, а в них в каждой пуговице по искре. Кортик егорской, евес серебреной.
Две пары пряжек золотые.
Две пары серебреные.
Две натруски хозовые, в оправе серебреной.
Трупка большая пенковая в оправе серебреной.
16 пар перчаток, одни с бахрамою серебреною, шапка переная, арапская, да перо.
15 пар граненых камешков.
Кашелек тканой золотной.
4 рубахи шелковые.

2.

4 пары ливерейнаго платья.
1 пара егарская.
Бешмет желтой с позументом серебреным.
Бешмет черной.
Душегрейка Байберековая.
5 кортиков.
Бешмет Ивана Козмина (дворецкий Монса).
Епанча красная суконная, на лисьем меху.

3.

4 мужтука серебреных.
Сабля с оправой себреной.
2 муштука с пахми и с паперстьми с набором большим серебреным шулдибант серебреной.
Пистолет с налишниками серебреными.
Муштук да уздечка с набором серебреным.
6 портупеев тканых серебреных и золотных.
Штаны кофейныя.
Чапрак и чушки красные с позументом и с бахрамою, золотным Лядунка серебреная, вызолочена.
Шуба венгерская.
Канфор да горшечик с крышкою серебреные.
3 лисицы, 2 арсамаха.
Крушка серебреная с чернью, вызолочена.
Да стакан с крышкою на ношках, вызолочен.
2 передачи с крышками серебреные чеканные белые.
Чаша серебреная, вызолочена.
Крушка чеканная, возолочена.
2 простыни, 3 наволочьки.
1 простыня простая.
6 пар чулков гарусных красных.
Бострог штовной, по зеленой земле серебреной.
4 бострога белых.
Бешмет холодной отласной красной с пуговицами серебреными.

4.

2 седла бархатных с олстры с стременами и с потпругами.

5.

Матроское и арапское уборство все.
2 построка парчевых, подбиты байкой.
Бострог тафтяной белой, на бумаге стеган.
Бострог шитой полотняной, пуговицы раковые.
Кушак персидцкой, с бахрамою серебреною.
2 построга тафтяные черные, стегоные на бумаге.
Душегрейка полосатая на лисьем меху.
Штаны оленьи новыя.
Полог зеленой флеровой.
2 настульника китайских, шитых золотом и шелком. Китайское одеяло, шито золотом и шелком.
Кусок тафты лазоревой.
Остаток тафты француской пурпоровой полосатой с травы. Кусок француской тафты полосатой по белой земие, без трав. Кусок байбереку пунцовова.
Кусок байбереку песошнова.
2 остатка тафты францской красной полосатой.
Остаток камки алой виноградной.
2 куска парчи золотной.
Остаток парчи серебреной белой.
Кусок белой обери.
Кусок бабереку темного.
Остаток байбереку алава.
Остаток тафты зеленой.
Табакерка серебреная съвинифтью.
Стальной перочинник.
Табакерка в серебре яшмовая.
Табакерка в золоте, каменная, б кусков кружева манжетнова.
Волосы белыя с калмыка, которые привес господин Измайлов.
2 темляка плетеные с золотными с кистьми.
Головка на трость каменная, китайская, с травки золотными.
Бахрама камзольная золотна.
Готовалня с лошкою, с ножем и с вилками серебреная.
Камень в корке не граненой китайской.
Пластырь, который прикладывается к мозоле императору.
4 портища пуговиц золотых.
2 кружева серебреных на шляпы.
2 цевки золота.
Кусок позументу серебренова.
Тесма красная серебреная.
Бахрама с позументом с рукавицы серебреные.
Нашивки на чулки серебреные и золотные.
2 подвяски с пряшки серебреными.
Цепочка серебреная под персидский муштук.
Да мелочи: пуговицы, запонки серебреные.
Табакерка ентарная.
3 шапки собольи, 2 лисьих, 2 соболя.
Рукавицы бархатные, зеленые, соболем опушены.
Полумаш белой, другой красной.
Полог флеровой желтой.
Спинка лисицы чернобурой.
Тулья изподшапки лисья-ж, чернобурая.
Полька белья.
Егарская перевез и портупей зеленые с себреным позументом, с бляхами и с пряжками серебреными ж.

6.

9 шляп. —Манжеты кружевные и простые все: бострочки шитые, белые.

7.

16 пар башмаков.
Одна рысь.
Сапоги с усами.
3 пары руковиц теплых.
2 пары пистолет.
Уздечка тесмяная.

8.

В моржевом маленьком бауле, которой оставлен в Москве у Василья Ивановича Мошкова

27 пар башмаков.
4 пары сапогов в том числе одни с усами.
1 сапоги оленьи.

9.
Роспись белью Вилима Ивановича Монс

7 рубашек безманшет.
9 рубах с маншеты новыми.
4 простыни.
7 порты.
9 наволок подушечных.
4 утиральников.
4 бострока полотняных шитых.
1 бострок парчевой серебряной.
7 пар чулков всяких разных с серебряными нашивками.
10 пар всяких простых чулков.
3 пары нитяных чулков.
9 платков толковых всяких цветов.
6 салфеток.
5 пар рукавиц белых.

Примечание. Без сомнения это лишь часть белья; соответственно прочим статьям гардероба, белья должно было быть гораздо более.

XIV. Приходо-расходная книга по хозяйству Виллима Монса за 1723 г.

Эти несколько тетрадей приходо-расходной книги по хозяйству Виллима Монса, за время полного развития его значения при дворе царицы Екатерины Алексеевны,— ведены были или его дворецким Иваном Кузьминым, или его стряпчим Федором Масловым. Оне свидетельствуют о порядке, в каком велось хозяйство счастливого камер-юнкера, вводят нас в среду его домашнего обихода и знакомят не только с различными мельчайшими его сторонами, но, и это особенно интересно, указывают те цены, какие существовали тогда на жизненные припасы в С.-Петербурге.

Печатаем эти тетрадки, сохранившияся в архиве министерства юстиции в Москве, в извлечении, опустя некоторые повторяющиеся данные, или слишком мелкие, не имеющие того интереса, на который мы указываем.

Ред.

1.

Приход.

1723 года января 5 дня, принято у князя Андрея Федоровича Вяземского денег 200 руб.

Тогож 1723 года генваря в день полкового жалованья январьской трети принято денег Вилиму Ивановичу 47 рублев 9 алтын 2 деньги.

Тогож 1723 года, февраля в 20 день, принято у Билима Ивановича денег 2,000 рублей.

Тогож 1723 года мая день принято денег у Дмитрия Андреевича Шепелева 736 рублев 6 алтын 4 деньги.

Всего по вышеозначенным приемам в нынешнем (1723-м) году в приеме денег 2,983 руб. 16 алт.

2.

Расход деньгам в Москве.

Руб. Коп.

Куплен мех черной кошечей у Греченина, дано 6 —

Куплено на бешмет снурку серебренова 16 аршин, весом 11 золотников, по 19 коп. золотник, итого ... .. .2 8

На оной же бешмет куплено 40 пуговок серебреных, дано. 1 5

Сделан к саням щит, дано — 80

За подковку подъемных лошадей, которыя кованы, в разные числа, у русских кузнецов, дано — 83

К хомутам 4 кольца медных, даны . — 25

За починку хомутов и на ремень, что лошадям под брюхо, дано —28

Фельдшеру Степана Васильевича (Лопухина?) дано. ... — 10

2 воза сена, дано — 50

Соломы 6 возов по 11 копеек воз, итого — 66

Конюху государеву, которой привел из Царицена игренею лошадь, дано 3 —

Конюхам государевым именинникам Афанасью Бушуеву да Афанасью Шубину дано 1 —

2 дюжины пунтаку (вино) взято у Тамеса, дано 12 —

Овса куплено в Преображенском 7 четвериков да в Покровском 6 четвериков по 42 деньги четверик, итого ... 1 69

Суконщику Григорею Прокофьеву за сукна на либерею людем и за приклад к той ливереи и за шапки и за черное сукно против его росписи дано ему с роспискою денег... 59 45

Поварам дворцовым, которые про государыню императрицу держали кушанье в Покровском дворце, дано 4 —

Да по приказу генеральши (М.И. Валк) им же, поварам, дано 2 —

Да приспешником дано 2 —

Куплено трубок 4 дюжины по 10 алтын, итого 1 20

В дорогу куплены трои саней под багаж, даны 1 20

К санем 5 ценовок да 6 концов веревок лычных, дано. — 40

5 бутыль на чай, дано — 40

На обшивку платья бумаги 3 дести, дано — 27

Михайлу портному на шубу и рукавицы дано 1 50

Крючья 2 дюжины для платья и париков, дано — 60

Оружейному мастеру, которой делал к штуцеру ложу новую и другие фузеи чистил, за фурмы и за починку дано 4 60

За кортик, которой взят у Самарина, дано 7 —

За хребтуги (подпруги?) крашенинные, дано — 40

Людям, которые отпущены в Санкт Питербург, Дидрику Михайлу да Михайлуж портному, дано по 2 рубли, итого ... 6 —

Ящик сделан в дорогу для фузей, другой для паруков, дано — 50

От Нарышкина приведена сука арапка, человеку его дано. 1 —

Поварам Дмитрею да Дементею жалованье дано 10 —

Женам их поварским на харч дано 1 —

Сапожнику Андрею за людские сапоги и за чулки, против его росписи, дано с роспискою 9 90

За часы золотые Горнову, за починку дано 5 —

За починку серебренных часов, которые присланы от (кн.) Щербатова, дано 1 50

От Ивана Корчагина взято позументу на бешмети стеганое красное да на полукафтанье мерою 20 аршин весом 76 золотников с полуценою золотник по 25 копеек, итого .... 19 12

По письму Александра Кайсарова за черную тафту купецкому человеку Алексею Квасникову дано 8 10

Томуж Квасникову за черную бахраму дано 7 80

Парикмахару, которому в ученье отдан Ларц, дано ему. 10 —

Гранодеру Медведеву на извощика дано — 20

Дано Григорию деньщику, который оставлен на Москве. 1 —

Гранодером Сонину с братом дано 2 —

Солдатом, которые делали либерею людям в Покровском дворце, дано 3 60

Госпоже генеральше Матрене Ивановне (Балк) дано. . . 40 —

Немецкому кузнецу за оковку лошадей вашего седла дано 2 —

2 фунта пороху, дано — 30

Портному Михайлу Мартынову Рексу за работу и за приклад всякой мелочи, но его росписи, дано с роспискою... 40 80

За 3 пары соболей, по 25 рублев ценою, дано Ивану Андреевичу Кобылякову, итого 75 —

Серебренику за работу муштука по ево росписи дано ... 54 —

Дидрику золотарю за работу патрета и персня дано. ... 3 —

За тюфяк красной суконной и медведню Петру Бобровкому дано 8 —

Дмитрею Андреевичу Шепелеву дано 100 —

3.

Расход деньгам в Санкт-Петербурге.

За стенные часы дано Шмиту 25 —

Ивану Ивановичу Шульцу дано 35 —

Присланному из дворца Григорию Самарину дано 30 —

Бывшему в Коростинской волости при лошадях Петру Терентьеву дано 10 —

Фершалу Шмиту дано 4 —

За взятую из дворца на шляпу пондишпанию (?) дано . . 5 50

От Клина до Санкт Питербурга прогонов на 3 лошади, за телегу и за починку телег дано 22 70

Гранадеру Степану Медведеву в Москву от Санкт Питербурга дано прогонов 4 78

За две штуки полотна, присланные из дворца с скороходом, дано 29 —

Изволил сам (т.е. В.И. Монс) взять в наугольной горнице 3 50

Лев Васильевич (Измайлов?) взял 1 80

Квартермейстеру Лариону по приказу дано 4 —

За поздравление в светлое Христово Воскресение гребцам государевым и государыни императрицы дано 4 —

За поздравление в светлое воскресение своим людям 3-м человекам дано — 60

Конюху Кудаеву на именины дано — 50

Конюху Гаврилу Суханову на именины 1 —

За дело кровати мастеру дано 6 21

Парусины к оной кровати куплено на — 24

На либерею Михайлом двум куплено сукна зеленаго 8 арии, с полу ценою по 38 а. 2 д. аршин, итого за 8 1/2 аршина дано 9 77

Краснаго сукна им же 5 аршин по той же цене. ... 5 75

Красной байки 9 аршин по 8 алтын 2 деньги аршин, итого 2 25

Пугвиц 9 портищ по 6 алтын, итого 1 62

Камзольных пугвиц 6 портищ по 3 алтына портище, итого — 54

Гарусу 25 золотников по 4 копейки, итого 1 —

Крашенины 27 аршин по 5 копеек, итого 1 35

Клеенки 6 аршин по 5 копеек, итого — 30

Холста 9 аршин по алтыну аршин, итого — 27

Ниток 3 петинки, дано — 18

За работу за две пары дано 3 50

Всего на оную либерею здержано денег 26 р. 17 ал. 4 ден.

На либерею гребцам 4 человеком куплено зеленаго сукна 19 аршин да на картузы пол 2 аршина ценою по 26 ал. 4 д., итого за 20 аршин сполу дано 16 40

Крашенины куплено 50 аршин по 1 ал. 2 д. аршин, итого 2 —

Холста 15 аршин по алтыну, итого — 45

Клеенки 2 аршина по 5 копеек, итого — 10

Пугвиц 8 портищ по 6 алтын, итого 1 44

За работу оной либереи дано 2 —

Да за работу картузов дано 1 60

Им же дано на рубахи, башмаки и чулки 5 80

Им же на пряжки дано — 40

Всего гребцам за либерею здержано денег 30 р. 19 к.

Куплено самому сукна зеленаго 8 аршин по 2 р. 10 ал. аршин, итого 18 40

Портному иноземцу за работу бархатнаго кафтана и за приклад по росписи ево дано денег 12 —

Принето у Петра Ивановича Мошкова пунтаку 100 бутылок, дано денег 27 —

У Дистравалиши взято понтаку 2 бутели, по 50 копеек бутель — —

У нее ж взято 10 плетенок шанпанского ценою по рублю плетенка — —

У нее же взято водки Гданской 8 бутилок по 1 р. 16 ал. 4 д. бутилка, итого — —

У нее же взято 4 бутыли вина белаго по 6 алт. бутыль — —

Всего у нее забрано питья на 23 70

У Мариота взято дюжину бургонскаго по 80 к., итого... 9 60

У Мариота же взято 2 дюжины бургонскаго ценою по 80 к. бутель, итого 19 20

Всего забрано питья у господина Мошкова, у Дистравалиши и у Мариота на 79 р. 16 ал. 4 ден.

Куплено 6 аршин сукна сераго на буер на швабры по 2 алт. аршин, итого — 36

Куплено на чайник серебра один фунт, данъ 13 —

Куплено черных широких лент 4 аршина по 8 копеек аршин, итого — 32

Сапожнику Кондратею за сапоги дано 2 25

Куплено на седло на намет 2 козлыны, за работу и козлыны дано 1 75

Куплено втулок в пивныя бутылки на — 40

За грамотку на почтовой двор дано — 8

Бумаги почтовой 2 дести дано — 45

Работником 5 человеком, что кололи лед в погреб, дано 1 20

За починку седла, которое с красным сукном, и за приклад дано 1 20

На двои штаны бархатные 3 портища куплено пугвиц по 3 алт. 2 ден., итого — 30

За крашение коляски маляру дано — 80

За перевоз припасу, которой принят от господина Олсуфьева, дано 2 —

Самому (т.е. В.И. Монсу) куплена шляпа матросская, дано — 80

Раковых камешков для лошадей на — 15

Человеку, которой носит грамотки с почтоваго двора, дано — 25

Человеку, которой привел из дворца собаку Деяну, дано — 50

За полуду посуды и за починку дано котельнику. — 93

Весло к верейке, дано — 40

Соха пахать огороды дана — 40

Куплено леберейные 4 шляпы по пол 2 рубля, итого 6 —

На душегрейку красную сребреную куплено серебра 2 золотника, итого — 50

За провоз овса из смоляного двора 10 четвертей дано. . — 40

Куплено свечь сальных 300, дано 1 —

Дистравалише по ее росписи заплочено за чулки и шляпы . 28 —

Портному аглеченину на подкладку епанчи и на пуговицы дано 12 —

Куплено коля 200 на огород, дано 1 50

Французу, которой каменья гранил, дано 64 —

Камардинеру Никласу дано 4 —

Ему же на шлифованье бритов дано — 30

За чулки черные, у которых вставили пяты, дано .... — 33

За работу 5 рубах мастерице дано 2 50

Государыни императрицы конюху Ивану на именины дано — 50

Коновалу за чищенье ног лошадям и за метанье руды и на вино для замывки ног дано — 80

За оковку 4 лошадей немецкому кузнецу дано 1 40

Двум гребцам, которые на верейке, Ивану да Максиму, в жалованье дано 6 —

Куплено 30 пуговиц к щибелетам, дано — 65

Собаке за ошейник дано — 30

Портному Михайлу для обшивки нетели полотнянаго камзола дано на сребро — 25

Куплена светлица с сенми на Охте на загородной двор, дана. 30 —

За перевоз оной светлицы дано 2 25

Куплено полтораста бревен 3-х саженных в отрубе 6 и 5 вершков, дано 16 50

За струб пятистенной дано 9 50

За 2000 пар гонтов дано 15 —

Да работникам 4 человекам, что бревна вытащили ... — 60

Конюху Тихону Алексееву дано на именины 1 —

Куплено 5 аршин выбойки на перины, дано 1 25

Куплен топор, дан — 25

Оглобли ь телеги, даны — 6

Ниток, маншеты пришивали, куплено на — 20

Дидрику на сапоги дано 1 50

Ему-ж на чулки дано — 37

Шелферу французу на шлифованье бритв — 50

Куплено зеленых лент к подушкам 7 аршин, дано . . — 37

Рулеву дано за ящик табаку картузнаго 10 —

Ему же, Рулеву, за 10 рубах, которыя шили из новаго полотно, дано за работу 6 —

У Васильевны куплено муштук да 2 недоуздка 5 пар подков, дано — 25

У нее-ж куплены щибелеты, даны — 25

Стан колес окованных, даны . . . , 2 50

Полатка с полами, дана . 1 20

За двое головы сапогов Михайлу портному да мне дано . 1 30

Портному агличениву дано белой тафты на подбой бархатного кафтана, что с обшлагами штофными и к камзолу 11 аршин, ценою аршин по 43 алт. 2 ден., итого . 14 30

Ему же 5 портищ пуговиц кафтанных дано поитище по 2 руб. 16 алт. 4 ден., итого 12 50

Да камзольных 4 портища по 44 алт. 4 ден., итого ... 5 —

Куплено Вилиму Ивановичу сукна синего 8 аршин по 2 руб. 10 алт. аршин, итого 18 40

К золотному камзолу, что шит серебром, куплено белой белой тафты 5 аршин по 46 алт. 4 ден., итого 7 —

К тому-ж камзолу 2 портища пуговиц по 41 алт. 4 ден., итого 2 50

Портному агличениву на подкладку насыпнаго кафтана и камзола куплено тафты белой 11 арш. ценою по 43 алт. 2 ден., итого. 14 30

Под машкаратной желтой камзольчик куплено крашенины белой 4 аршина по 5 копеек, итого — 20

Да шелку пол золотника — 4

На либерею Петру Терентьеву взято сукна зеленого и красного пол осьма аршину по 30 алт. аршин, итого 6 75

Масла шешменнаго в разные числа куплено 3 фунта по 1 р, итого 3 —

Пудры куплено 2 пуда по 8 копеек, итого 6 40

Сапожнику Кондратею за 3 пары башмаков самово да за пару машкаратных дано 3 30

Работникам 4 человекам на даче на неделю дано по 10 алт., итого 1 20

Французу Никласу дано. ... - 4 —

На буер куплено 3 щетки, дано — 50

Весло на верейку дано — 40

Орехов сырых куплено на — 5

Седельнику за седло дано за людское седло 1 10

Петру Терентьеву на камзол дано — 30

Свечь сальных русских 200, дано — 66

Макаиых свечь 30 фунтов по 5 копеек, итого .... и 50

На верейку от Потемкина брезент взят, дано 1 30

Дидрику на перешивку кафтана и камзола камлотова дано — 50

Комедиянщику в наугольной дано — 10

Драгуну от г-на Волынскаго дано 1 —

Вальтронесте Матису дано 12 —

Юрье Ленвоеву дано жалованья 4 —

На шпору серебреную Рокондину серебренику 3 20

Миките на приморское место дано 2 —

Веревок куплено на — 20

Работником же на дачи на полторы недели четырем человекам дано по 15 алт., итого 1 80

Своим людям на дачи дано на мясо 1 —

На шелк к матроской шапке дано — 4

Видим Иванович (Монс) изволил взять в наугольной . 10 —

Да он же изволил взять — 50

За присланную от графа Дукласа тафту белую 41 1/3 аршин, по 85 коп., итого 35 27

Барону Леволду отдано денегъ 1400 —

Отпущено 4 человекам для дров на перевоз рек им дано — 38

Топор, дан — 15

Всего в расходе денег на всякие большие и мелочные покупки, кроме харчевых припасов, генваря с 5 числа сего 1723 года по сентябрь первой день 2,726 руб. 32 алт. 4 д. 1).

1) Итог не выражает сумму напечатанных нами чисел, так как многия из статей расхода мы опустили. М. С.

4.

1723 года марта е 5 числа расход деньгам на столовые харчевые припасы по 1 августа 1723 г.

Руб. Коп.

Марта с 5 числа по август 1 число:

Забрано тучей говядины у месников про господское кушанье 15 пуд 39 фунтов, ценою за пуд по 40 алтын; да 44 пуда 31 фунт, ценою по рублю пуд, итого за 60 пуд

30 фунтов дано денег 63 94

Да про людей куплено говядины 7 пуд 17 фунтов, ценою за пуд по 70 копеек, итого 5 20

Зарезов 17 фунтов по 3 деньги фунть, итого — 25 1/4

Солонины про людей куплено 20 пуд по 27 ал. пуд, итого 16 20

Баранины куплено пуд 34 фунта по 4 копейки фунт, да

2 пуда 1 фунт по алтыну фунт, итого 5 29

Куплено 14 козленков, дано 4 40

Ветчины 20 фунтов, дано — 60

Куплено по полутеленку два раза, дано 2 40

4 барашка, дано 1 36

Куплено врознь 40 курыц да 73 цыпленка, за все дано 14 60

За 9 гусей дано 3 70

За 10 уток да 21 утенок дворовых да за 2 утки диких да за 2 зайца и за кулика дано 5 25

2 пары рябчиков, дано — 30

Масла коровья покупано в разные числа в фунты, по 6 и по 5 копеек фунт, итого всего куплено пуд 33 фунта с полуценою на 4 22

Колбас копченых 5 дано — 20

Яиц свежих в разные числа покупано десяток по

2 алтына, итого за 725 дано 4 35

Сметаны в кушанья в разные числа куплено на . . — 90

Соленой рыбы коренной куплено про гранодеров и про своих людей 4 пуда; дано 4 80

Семги 4 прута, дано 1 50

Рыбы свежей куплено в разные числа на 4 83

200 раков, дано сто по 40 копеек, в том числе одно сто 10 алт., итого 1 50

Снятков куль, дано 1 75

Еще 2 четверика снятков, дано 1 20

Сельдей капченых 600, дано — 96

Из овощей покупано в разные числа.

Сахару куплено 7 голов по 8 алт. фунт, итого за 25 1/4 фунтов дано 6 6

Изюму куплено 6 фунтов по 6 копеек фунт, итого — 36

Корицы в кушанье и на водку куплено фунт 7 золотников, дано 2 14

Гвоздики куплено 12 золотников по алт — 36

Перцу куплено пол 5 фунта, по семи алтын фунт, цена — 96

Збитню куплено фунт, дано. — 24

Инберю четверть фунта, дано — 6

Мушкатных орехов 27, дано — 87

Цвету мушкатнаго 9 золотников, дано — 30

Шафрану 3 золотника, дано — 36

Миндальных ядер 2 фунта, дано — 30

Коринки фунт дано — 10

Черносливу 4 фунта, дано — 26

Краски нашареи куплено на — 24

Лимонов в кушанье и помаранцов в разные числа куплено 58, цена 1 77

Корки лимонной куплено на — 15

Масла деревяннаго фунт, дано — 16

Тмину куплено на — 8

Луку в кушанье в разные числа куплено 400, ценою на 1 94

Снити, кропивы, хрену и редьки молодой в разные числа куплено на 1 43

Капусты белой 4 ведра, дано 1 —

Сыру галанскаго 8 фунтов, дано — 48

Уксусу 4 ведра без четверти, дано 1 56

Соли 3 пуда, дано 1 20

Вина белаго 6 бутылок по 18 копеек да рентвейну 5 бутылок по 50 копеек, за все заплочено 3 53

Всего марта с 5 числа по август 1 число на харчевые столовые припасы издержано денег 175 р. 66 к.

Да с 1 числа августа по сентябрь 1 число что издержано денег на столовые харчевые припасы и то значится ниже сего:

Куплено циплят порознь и кур 40, дано 3 18

Яиц 100, дано — 50

Масла пуд 20 фунтов, дано 3 —

Круп четверик, дано — 60

Рыбы свежей на 1 30

Мушкатных орехов 10, дано — 30

Сахару голова в 3 фунта, даца — 60

Лимонов 13, дано — 39

Которые отпущены для дров 4 человекам:

Круп овсяных куплено четверик, дано — 46

Да на приморское место куплено 2 четверика круп овсяных, дано — 92

Забрано в августе месяце говядины про столовой обиход по сентябрь первое число 16 пуд 33 фунта, по 3 деньги фунт, итого 10 10

Да баранины в августе забрано ж один пуд 36 1/2 фунт, ценою по алтыну фунт, итого 2 22

Сала 13 фунтов куплено по алтыну фунт, итого — 39

3 рубца, дано — 30

Итого в августе месяце издержано денег на харчевые столовые припасы 24 26

А марта с б числа по сентябрь 1 число издержано денег на всякие столовые припасы харчевые 199 92

Всего в расходе на всякие покупки и столовые припасы по сентябрь по первое число сего 1723 года 2925 98

А в остатке на лицо денег 57 50

ХV. Катерина Василевская-Михайлова-Скавронская тож,

в 1703—1707 гг.

Письма от ее имени к дарю Петру I*

1.

Господин капитан, здраствуй.

Милости твоей мастер наш велел донести: съкамъповея совъсем отделана. К милости твоей прислать ее или нет.

Ерьмолаи Скворъцов поехал от нас Сеньтября 16 числа. При сем писала невеска, Алена челом бьет.

С Ладеиной верьфи
Сеньтября 17 числа.

______________________

* Письма эти печатаем по списку, сообщенному нам в 1874 г. покойным К.С. Сербиновичем, для уяснения начала и характера сношений даря Петра с его будущею супругою. К сожалению, мы не имели случая сверить этот список с подлинниками, поэтому быть может в первых четырех грамотках есть описки в копии г. Сербиновича. М. С.

______________________

2.

Государь мой батюшка, господин шаубенахт, здравствуй на множества лет.

Благодарствую за презент. Наипаки благодарствую за писание ваше, что жалуешь, пишешь о здоровье своем. Пожалуй и впредь прошу не остави своим писанием, о чем всечасно сердечно слышать желаю. Получила я от милости твоей три письма. Только нам радости, что получим твое писание; а про меня изволишь милостию своею напаметовать, и я, слава Богу, в добром здоровье, с тетушкою. Пожалуй, дорогой мой батюшка, приезжай поскорея. Ох мой батюшка, скучила без милости твоей, впредь ты меня не обманешь: хотя гнев приму, а от милости твоей не отстану. Нам кажится год, как милости твоей отстали. Дай Боже мне скоро в радости с тобою видеться. Доношу вашей милости: отъезжаем мы из Ковны сего числа, а что ты изволил писать об Кирсанфовиче, что ушиб ево Ивашка Хмельницкий, и тетушка зело печалилась, сама стала хуже, або строк стал уже, и она надела с печали красной чулок. Извольте привозить с собою венгерскова, а у нас ево и во сне не пригрезится.

За сим писавый матка кланяюсь.

Из Ковна. Октября в 11 день.

3.

(1704 г.)

Милостивой наш государь батюшка, господин шаубенахт, здравствуй на множества лет.

Пожалуй прикажи отписать к нам о своем здоровье, а мы про твое здоровье всечасно слышать желаем, а о себе милости твоей доносим: приехали мы в Псков, ноября в 26 день, слава Богу, в добром здоровье, а из Пскова поедем завтрашной день. Именинник дорогой, здравствуй в новой год именинником князем Александром Даниловичем.

Сыночик твой просит милости, чтобы ты пожаловал приехал к Москве поскореи и выпустил бы ево из тюрьмы вон*.

Засим писавый матка и тетка (Анисья Толстая) милости твоей кланяемся.

Из Пскова. Ноября в 27 день.

Примечание. 6-го октября 1705 г. вся женская компания, жившая в доме Меншикова, поздравляла особою грамоткою, написанною Анною Меншиковою, царя Петра со взятием Митавскаго замка. Подписано письмо было от имен: "Анна Меншикова, Варвара (Арсеньева), Катерина сама третья, Тетка несмышленая (Анисья Толстая), Дарья глупая (Арсеньева); за сим Петр и Павел, благословения твоего прося, челом бьют".

То были малютки-сыновья от Катерины, родившиеся в 1704—1705 гг. и умершие до 1707 г. Упоминаемое здесь письмо напечатано Устряловым (т. IV, ч. II, стр. 357).

______________________

* Шутка по поводу беременности того лица, которое называет себя "маткою", т.е. Катерины: в 1704 г. она родила Павла, † до 1707 г., в сентябре 1705 г. она родила Петра, † до 1707 г. См. Родословие: "Романовы", при "Русской Старине" изд. 1878 г., т. XXI, прилож., стр. XV—XVI.

______________________

4.

(29-го декабря 1707 г.)

Милостивому нашему батюшке господину полковнику.

Здравие твое да сохранит Бог на лета многа.

Поздравляем мы тебе с новорожденною девицею Екатериною, а рождение ее было декабря в 27 день*.

Пожалуй, батюшка, порадуй нас своим писанием, а мы о твоем здоровье ежечасно слышать желаем.

А про нас изволишь милостию своею напаметовать, и мы молитвами твоими декабря в 29 день в добром здоровье.

Пожалуй в забвенье нас не учини, к нам приезжай, или нас к себе возми.

Не покручинься, батюшка, что дочка родилась: к миру.

Засим писавый матка с дочкою и с теткою поздравляем.

Адрес: Г-ну полковнику.

______________________

* Екатерина Петровна род. 27 декабря (по друг. извест. января) 1707 г., † 27 июля 1708 г., погребена в Петропавловском соборе (Описание собора, изд. 1857 г., стр. 66). "Русская Старина" 1878 г., том XXI, прилож. XV—XVI. Из родословия, нами изданного, видно, что Екатерина Алексеевна принесла царю Петру с 1704-го по 1723-й год одиннадцать человек детей; из них большинство умирало довольно скоро после рождения.

______________________

XVI. Елена Фадемрех царю Петру I-му

10-го октября 1703 г.

Свету моему, любезнейшему сыночку, чернобровинкому, черноглазинкому, востречку дорогому!

Поздравляю я тебя, прелюбезнейшему моему сыночку, за нынешнюю тебе от Бога дарованную над неприятелем викторию, юже тебе Бог даровал твоим счастием, а моею маткиною молитвою.

Я же всегда с усердием просила всещедрую Десницу Божию и ныне молю и прошу Евожь благость, да подаст тебе над неприятелем твоим победу, таковужь, яко бысть Ираклию, царю греческому, над гордым царем персидским Хозроем, како он его погуби и повоева, и христианскую кровь отмсти, или, якоже прежде дарова Бог в ветхом завете победу царю Давиду над неприятели, такожде и тебе, прелюбезнейшему моему сыночку, да подаст свыше благость свою и над твоим неприятелем прегордым, зияющим п рычющим лвом от сильнаго твоего орла побеждену быти до конца. О сем моля и прося благость Божию, преклоняя главу мою до ног твоих, прелюбезнейший мой сыну

Елена Фондембрекша (Фадемрех).

Подпись на обороте: «Отдать сие писание Преображенскаго полка полковнику самому».


Примечание. Фадемрех в 1703 г. управлял почтами, под начальством генерал-почт директора Шафирова,—Елена Фадемрех была подруга Анны Ивановны Монс и, но уверению иноземцев, у нее в доме царь Петр имел первые свидания с девицею Монс. Настоящее письмо мы напечатали по списку, сообщил К.С. Сербинович. Список этот гораздо полнее напечатанного Устряловым. М. С.

XVII. Кёнигсек и Кейзфрлинг в судьбе Анны Монс

РАССКАЗ ИСТОРИКА ГЕРАРДА МИЛЛЕРА.

Нами приведен в своем месте (стр. 28—29) рассказ леди Рондо о смерти польского посланника Кёнигсека, в 1703 г., утонувшего под Шлиссельбургом, после чего обнаружилось, что он имел секретную переписку с Анной Ивановной Монс. Мы привели этот рассказ с оговорками относительно его ошибок, но главным образом как романическую легенду, весьма рано, уже в апреле 1729 года (когда писала леди Рондо свой рассказ) окружившую имя Анны Монс. Устрялов, в своей "Истории царствования Петра I-го", совершенно опровергает этот рассказ, говоря, что леди Рондо спутала Кёнигсека с Кейзерлингом. Опровержение Устрялова, однако, не основательно, в виду рассказа русского историка Герарда Миллера (род. 1705 г., † 1783 г.), который изучал отечественную историю по архивным документам и в своих заметках на письма леди Рондо,— заметках, составленных для великой княгини Марии Феодоровны (в царствование Екатерины II), отнюдь не спутывая Кёнигсека с Кейзерлингом, упоминает о каждом из них по отношению их к Анне Ивановне Монс Приводим здесь несколько полнее рассказ Миллера, нежели как он приведен выше на стр. 29—30.

— "Следуют, — пишет Миллер по поводу рассказа леди Рондо*,— не вполне верные рассказы о первой фаворитке Петра I. Ее звали не Мунц, а Анна Монс, и отец ее был не офицер, а мещанин и виноторговец. Корб в своем Diar. itin. in Moscoviam (стр. 106) говорит, что Монс был золотых дел мастер, в Немецкой слободе в Москве. Это та самая domicella Mons, о которой Корб часто упоминает. Государь был очарован ее необыкновенною красотою. Во время осады Шлиссельбурга он узнал о ее неверности и о переписке с саксонским посланником Фон-Кёнигсек. Открылось это таким образом. Посланник сопровождал царя в походе и, переходя раз поздно вечером по узкому мостику, через неглубокий ручей, оступился и утонул. Когда царь о том узнал, первою заботою его было устранить от посторонних глаз находившиеся в карманах посланника бумаги, в которых могли содержаться государственные тайны относительно тесного его союза с королем Августом Каково-же было его изумление, когда открылись при этом случае тайны его фаворитки Анны Монс! Она так обнаружила себя перед Кёнигсеком, что не оставалось ни малейшего сомнения в ее неверности. О портрете ничего не говорится в тайной истории, но упоминается о другом знаке ее любви, посланном ею на память г. Кёнигсеку. С этих пор царь совершенно отступился от нее. Несколько лет она содержалась под арестом, хотя и сносном, от которого прусский посол, г. Кейзерлинг, старался ее освободить, ходатайствуя за нее, по поводу чего он имел даже неприятности с кн. Меншиковым в 1707 г , в Варшаве**, Наконец, государь смягчился. Ей дали свободу и она вышла замуж за Кейзерлинга: на пути с нею из Москвы в Берлин он умер. Потом она вышла замуж за шведского маиора Мюлерса, из плененных под Полтавою. Наконец Анна Монс умерла в 1714 г. Эта женщина могла бы достигнуть несравненно большого счастия, если б она была в состоянии превозмочь свою неосторожную склонность к Кёнигсеку ("Русская Старина", изд. 1878 г., том XXI, стр 331).

Выше, на стр. 30. мы приводим выдержку из письма царя Петра к Ф.М. Апраксину из Шлиссельбурга, выписывая его из сборника Голикова и оговаривая те ошибки, которыя мы находим в этом документе в передаче Голикова. Вот точный текст нашей выписки по сличении ее с подлинным письмом царя Петра (Госуд. Арх , Кабинетн. дела, отд. I, кн. 24):

Min Her Admiraliteic Her!

______________________

* Письмо леди Рондо, в котором помещен ее рассказ об Анне Монс— помечено в ее изд. 1730 г.; Миллер делает поправку, что письмо это писано в апреле 1729 г.
** Подробное донесение Кейзерлинга об этих «неприятностях», со. стоявших—ни больше, ни меньше—в том, что прусский посол был избит гайдуками князя Меншикова, напечатано в «Русской Старине» изд. 1872 г., том V, стр. 803—844, в переводе с немецкой копии с подлинника, хранящегося в берлинском секретном государственном архиве. М. С.

______________________

..."Здесь все изрядно, милостию Божиею; только зело несчастливый случай учинился за грехи мои: перво доктор Клем, а потом Кенисек (который уже принял службу нашу) и Петелин утонули незапно. И так, вместо радости-плач; но буди воля Вышняго и судеб Его!"... "Piter".

Из Шлютенбурха
в 17 д. апреля 1703.

Примечание. Н.И. Костомаров в своем историческом очерке "Екатерина Алексеевна, первая русская императрица" также опровергает предположение Устрялова о невозможности какой либо роли саксонскаго посланника Кённгсека в судьбе Анны Ивановны Монс См. изд. "Древняя и Новая Россия", изд. 1877 г., том I, стр. 139. Кстати заметим, Устрялов без всякой критической проверки повторяет рассказ Александра Гордона об Анне Монс.

XVIII. Анна Монс и Екатерина, Скавронская

в 1704—1712 гг.
РАССКАЗ С.М. СОЛОВЬЕВА

«История России», т. XVI, изд. 1860 г., стр. 68—72; т. XVII, изд. 1867 г., стр. 226—227.

Отправляясь в Турецкий поход, в начале 1711 года, царь Петр, под влиянием тяжелых предчувствий, томивших его душу, хотел устроить семейное дело, которое лежало на его совести.

"Благодарствую вашей милости, писал он Меншикову, за поздравление о моем пароле, еже я учинить принужден для безвестного сего пути, дабы ежели сироты останутся, лучше бы могли свое житие иметь, а ежели благой Бог сие дело окончает, то совершим в Питербурху".

Кому же Петр принужден был дать пароль для безвестного пути?

Несколько раз в нашем рассказе упоминалось имя Анны Монс, красавицы Немецкой слободы, обворожившей великого царя*. В 1704 году эта долгая и, повидимому, крепкая связь рушилась; пошли слухи, что красавица сблизилась с прусским посланником Кейзерлингом и приняла предложение выйти за него замуж: чем руководилась при этом Анна, страстию или желанием, при охлаждении царя, обеспечить свое положение таким почетным браком,—мы не знаем; знаем одно, что она, вместе с сестрою своею Балк. подверглась опале, была посажена под арест. Б марте 1706 года Головин дал знать царю, что Кейзерлинг бил челом, "чтоб Анне Монсовой и сестре ее Балкше дано было позволение ездить в кирху, и Балкову жену, буде мочно, отпустить к мужу. Сие просит он для того, что все причитают несчастие их ему, посланнику". Петр отвечал: "О Монте и сестре ее Балкше велел я писать Шафирову, чтоб дать ей позволение в кирху ездить, и то извольте исполнить". "Все причитают несчастие Монс и сестры ее мне", говорит Кейзерлинг, а не говорит прямо: "я виновник их несчастия". Нельзя не обратить внимания на эту неопределенность слов Кейзерлинга. Но в какой бы степени ни был справедлив слух об участии Кейзерлинга в опале Анны Монс с сестрою, верно также, что дело Монс не ограничивалось одними ее личными отношениями к дарю, т.е. переменою их; дело было гораздо обширнее, и в него замешано было с 30 человек, что́ видно из письма Ромодановского к Петру в 1707 году: "С тридцать человек сидят у меня колодников по делу Монцовой: что́ мне об них укажешь?"

______________________

* «История России» т. XIV, стр. 275 и 285, т. XVI, стр. 31, т. XVII стр. 127.

______________________

Петр отвечал: "Которые сидят у вас по делу Монцовны колодники, и тем решение учинить с общего совету с бояры по их винам смотря, чего они будут достойны".

Вероятно (?) красавица Немецкой слободы и близкие к ней люди, пользуясь своим авантажем, позволяли себе разного рода злоупотребления. В упомянутом выше возражении Гюйсена на брошюру Нейгебаура говорится о Монсах: "Они этим снисхождением (царя) так широко воспользовались, что принялись ходатайствовать по делам внешней торговли и употребляли для того наемных стряпчих. Можно легко догадаться и даже рассчитать, сколько стекалось в это семейство подарков и драгоценностей от его клиентов. Столь великое и неожиданное счастие сделало Монсов высокомерными, и невозможно довольно надивиться, с какою неблагодарностию они злоупотребляли этими милостями, особенно когда пользовались запрещенными знаниями и прибегали к советам разных женщин, каким бы способом сохранить к их семейству милости царского величества".

Анне Монс нашлась более счастливая преемница. При дворе любимой сестры Петра, царевны Натальи Алексеевны, жило несколько женщин, которые играют значительную роль в судьбе Петра и его любимца Меншикова. Здесь жили две сестры Меншикова, Марья и Анна Даниловны, две сестры Арсеньевы, Дарья ц Варвара Михайловны, Анисья Кирилловна Толстая. Из них Дарья Михайловна Арсеньева была в связи с Меншиковым и в 1706 году вышла за него замуж. В сентябре 1705 года Меншиков писал в ней: "Для Бога, Дарья Михайловна, принуждай сестру, чтобы она училась непрестанно, как русскому, так и немецкому ученью, чтоб даром время не проходило".

Меншиков готовил свою сестру в невесты царю; но его замыслы не осуществились. С 1703 или 1704 года в числе названных женщин является молодая Екатерина, дочь лифляндскаго обывателя Самуила Скавронского*, находившаяся, как говорят, в услужении у мариенбургского пастора Глюка и попавшаяся с ним вместе в плен к русским при взятии Мариенбурга. Под письмом названных женщин от 6 октября 1705 года к Петру подписались: "Анна Меншикова, Варвара (Арсеньева). Катерина сама третья. Тетка несмышленная (Толстая). Дарья глупая (Арсеньева). За сим Петр и Павел, благословения твоего прося, челом бьют". Если в октябре 1705 года Екатерина имела уже двоих детей, то мы можем приблизительно определить начало ее связи с Петром, и когда обратим внимание на время опалы Анны Монс, то эта опала может получить объяснение.

______________________

* Известие о Фамилии лифлянскова обывателя Карлуса Самуелеза сына Скаворонскова (брата императрицы Екатерины I-й). Жилище его в Лифляндии в местечке (шляхтича Молевскаго), называемом Вышки Озеры, расстоянием от Риги в 36 милях, от Друи 7 миль. С. С.

______________________

Счастливая соперница Анны Монс называлась сначала Катериною Василевсвою: так она названа в собственноручной записке Петра от 5 января 1708 года: "Ежели что мне случится волею Божиею, тогда три тысячи Рублев, которыя ныне на дворе господина князя Меншикова, отдать Катерине Василевской и с девочкою". По принятии православия, она начала называться Екатериною Алексеевною по восприемнику своему царевичу Алексею. При этом же переменена была и фамилия: вместо Василевской се начали называть Михайловою,—фамилия, которую, как известно, носил и сам Петр.

Связь Екатерины Алексеевны Михайловой с Меншиковым и его семейством была самая тесная, что видно из ее писем к светлейшему, тон этих писем хотя и изменяется вследствие постепенного изменения в положении Екатерины Алексеевны, но всегда остается очень дружественным. Так в сентябре 1708 года она пишет вместе с Анисьей Толстой: "Милостивый наш государь батюшка князь Александр Данилович здравствуй и с княгинею Дарьею Михайловною и с маленьким князем на множество лет. Благодарствую за писание твое; пожалуй, прикажи впредь к нам писать о своем здравии, чего всечасно слышати желаем. По отъезде нашем из Киева от вашего сиятельства ни единого письма не получили, о чем зело нам прискорбно. Но впредь просим, дабы незабвенны чрез писание вашей милости были. Пожалуй, наш батюшка, прикажи отписать про здоровье государево". Говоря о сыне Меншикова, Екатерина обыкновенно расточает самые ласкательные выражения. В письме из Москвы от 13 февраля 1710 года прежние дружественные отношения, но тон уже другой: "Доношу милости твоей, что господин контр-адмирал (Петр) милостию всевышнего Бога в добром здравии, такожь и я с детками своими при милости Его в добром же здравии, только что сабинная твоя дочка ныне скорбит зубками. Такожь доношу, что г. контр-адмирал не в малой печали есть, что слышал, что милость твоя изволишь печалиться, что мало к милости твоей писал: и милость твоя впредь не изволь сумневаться, понеже ему здешнее пребывание, как милость твоя сам известен, велми суетно. Иван Аверкиев доносил про милость твою, что ты изволил трудиться и сам от Калинкинон деревни на большую дорогу изволил дорогу просекать; и я хозяину своему о том доносила, что зело угодно ему стало, что такой верный прикащик там остался. Дитя наше зело тоскует по бабушке, и ежели милости вашей в ней нужды нет, то извольте пожаловать к нам прислать немедленно". Подписано: "Екатерина". В письме из Петербурга от 8 апреля 1710 года находится РS: "Маленькия наши Аннушка и Елизавета вашей милости кланяются". Тон писем Меншикова к Екатерине Алексеевне изменялся также с изменением отношений ее к "хозяину своему". От 12 марта 1711 года последнее письмо от него к ней, надписанное: "Катерине Алексеевне Михайловой", с обычным обращением: "Катерина Алексеевна многодетно о Господе здравствуй!" В письме от 30 апреля того же года уже совершенно иное обращение: "Всемилостивейшая государыня царица!" и дочери Екатерины Алексеевны называются государынями цесаревнами. Екатерина в письме от 13 мая 1711 года подписалась: "Пребываю и остаюсь ваша невеска Екатерина".

Екатерина Алексеевна, в своем новом значении, уже всем известном с 6 марта, отправлялась с "хозяином" в турецкий поход. Меншиков. верный прикащик, оставался в Петербурге стеречь парадиз и новыя завоевания.

В 1721 году, уже после смерти царевича Алексея Петровича, в народе, по свидетельству историка Соловьева, основанному на делах Тайной канцелярии говорили;

"Пока государь здравствует, по то время и государыня царица жить будет; а ежели его, государя, не станет, тогда государыни царицы и светлейшего князя Меншикова и дух не помянется; того для что и ныне уже многие великому князю (Петру Алексеевичу) сказывают, что по ее государыни царицы наговору, государь цесаревича своими руками забил кнутом до смерти; а наговорила она, государыня царица, государю так: как тебя не станет, а мне от твоего сына и житья не будет; и государь, послушав ее, бил его, царевича, своими руками кнутом, и от того он, царевич, и умер". По словам Королька старуха Кулбасова говорила: "Чаю-вестимо великому князю, что батюшки его не стало. Быть было царицею светлейшей княгине, да поспешила Екатерина Алексеевна; Бог знает, какого она чина, мыла сорочки с чухонками; по ее наговору и царевич умер; под час будто его жалеет, да не как родная мать. Она же государю говорила: как царевич сядет на царство, и он возмет свою мать и в то время мне от твоего сына и житья не будет. И по тем ее словам государь пошел в застенок к царевичу и был там розыск. Государь своими руками его, царевича, бил кнутом, а уже потом Бог знает что сделалось".

С.М. Соловьев.

XIX. Дети Петра Великаго и Екатерины I

1704 — 1723.

1. Павел Петрович, }царевичи { Род. в 1704 г., † до 1707 г.

2. Петр Петрович, } царевичи { Род. в сен. 1705 г., † до 1707 г.

О рождении царевичей Павла и Петра упоминает Устрялов в Истории царствования Петра Великаго, том IV, часть I, стр. 142.

3. Екатерина Петровна, царевна. Род. 27 янв. (дек. V) 1707 г., † 27-го июля 1708 г., погребена в Петропавловском соборе. [Описание собора, изд. 1857 г., стр. 66].

4. Анна Петровна, царевна. Род. в Петербурге 27-го февр. 1708 г.; объявлена царевною 6-го марта 1711 г. и цесаревною 23-го дек. 1721 г.; обручена с герцогом Голштейн-Готторпским Карлом-Фридрихом 24-го нояб. 1724 г. повенчана с ним 21-го мая 1725 г., † в г. Киле 4-го мая 1728 г., погребена 12-го ноября в петербургском Петропавловском соборе.

5. Елисавета Петровна, третья самодержавная императрица. Род. в Москве 18-го дек. 1709 г., объявлена царевною 6-го марта 1711 г. и цесаревною 23-го дек. 1721 г.; вступила на престол 25-го нояб. 1741 г., короновалась 25-го апр. 1742 г., † в Петербурге 25-го дек. 1761 г.; погребена 6-го февр. 1762 г. в Петропавловском соборе*.

6. Наталия Петровна, царевна. Род. 27-го марта 1713 г., † 27-го мая 1715 г., погребена в Петропавловском соборе.

7. Маргарита Петровна, царевна Род. 8-го сент. 1714 г., † 27-го июня 1715 г., погребена в Петропавловском соборе.

8. Петр Петрович царевин. Род. 27-го окт. 1715 г., объявлен наследником престола в 1718 г., † 25-ю апр. 1719 г., погребен в Петропавловском соборе.

9. Павел Петрович, царевич. Род. в Безеле 2-го янв. 1717 г., 3-го янв. того-же года, погребен 12-го марта, в С.-Петербурге, в Петропавловском соборе.

10. Наталия Петровна, царевна. Род. 19 го авг 1718 г., † 4-го мар. 1725 г., погребена 10-го числа в Петропавловском соборе.

11. Петр Петрович, царевич. Время рожд. неизвестно; † в окт. 1723 г., погребен 24-го числа в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.

[См. Родословную дома Романовых, состав. Г.И. Студенкин, приложение к "Русской Старине" изд. 1878 г, том XXI].

______________________

* Елисавета Петровна находилась в браке с Алексеем Григоровичем Разумовским, повенчавшись с ним в подмосковном селе Перове осенью 1742 г. (Вейдемейер, царствование Елисаветы Петровны, изд. 1834 г., стр. 30; «Семейство Разумовских», исследование А.А. Васильчикова, стр. 394—395 в сборнике «и Осмнадцатый Век», том IV).

______________________

XX. Памятник в Екатерингофе

1725 г.

Недалеко от устья Фонтанки, на берегу Невы, против того места, где в начале мая 1703-го года царь Петр, лично командуя флотилиею лодок, взял два шведские судна,—построил он в 1712-м году деревянный дом в два этажа с бельведером. Дом этот назывался Подворным дворцом; при нем основатель Петербурга разбил сад и всю эту загородную дачу подарил своей "свет-Катеринушке", назвав в честь ее весь раскинувшийся парк Екатерингоф.

Сюда с ранней весны до поздней осени приезжал на ночь, на две, царь Петр Алексеевич из своего любимого Петергофа и здесь чаще, чем в Петергофе, живали летом его хозяйка, царица Екатерина Алексеевна, и ее дочери*.

Екатерингоф хорошо известен обывателям Петербурга: здесь они 1-го мая встречают наше позднее, северное лето. Гуляя в тенистых аллеях Екатерипгофа, посетители его, конечно, доезжали или доходили по главной аллее до Молпинского моста и, без сомнения, видели влево, на пригорке, на берегу Черной речки, близь самого почти моста и в виду дворца, высокую колонну из красного финляндского гранита. Колонна эта стоит на гранитных ступенях, которые занимают квадратную площадку,—сторона квадрата по 5 1/2 аршин. Вся высота колонны со ступенями ровно 8 1/3 аршин.

Колонна эта довольно ценная: по инвентарю городской управы, ведающей Екатерингоф, памятник этот 2,500 руб., но кому поставлен, какое его значение, в делах управы сведений не имеется.

Летом 1884 г., заботливостью Н.Л. Бенуа, колонна и пьедестал ее заботливо исправлены: разъехавшиеся швы заделаны, высыпавшияся части из колонны восстановлены, вся колонна вычищена.

Кому это памятник?

Предание утверждает, что он поставлен императрицею Екатериною I-ю, ее любимцу камергеру Виллиму Монсу. Весьма вероятно, что это не более как легенда, но уже самая передача этой легенды от поколения к поколению довольно романтична. В виду своего любимого загородного дворца, первая владелица Екатерингофа созидает памятник ни кому другому, как своему преданному камергеру, быть может за нее сложившему во цвете лет и красоты свою голову на эшафоте.

Как ни интересна по романтичности своей легенда о постройке памятника камергеру Монсу императрицею Екатериною I-ю в виду ее любимейшего загородного дворца, тем не менее приходится ее считать не более как легендой, не имеющей за собой исторической правды: по крайней мере известный знаток истории юрода Петербурга, П.Н. Петров, утверждает, что колонна в Екатерингофе поставлена во время бытности генерал-губернатором С.-Петербурге, графа М.А. Милорадовича, и это не более как садовое украшение.

Желательно, дабы последнее сведение было подтверждено точною справкою: в каком именно году и кем поставлена интересующая нас колонна.

М. С.

______________________

* См. "Русскую Старину" изд. 1884 г., том ХLI, март, стр. 627 — 629: "Екатерингоф".


Опубликовано: Семевский М.И. Очерки и рассказы из русской истории XVIII в. Царица Катерина Алексеевна, Анна и Виллем Монc, 1692—1724. Второе издание, пересмотренное и дополненное. СПб., Типография Балашова В.С. 1884.

Семевский, Михаил Иванович (1837—1892) — русский историк, журналист, общественный деятель из дворянского рода Семевских. Брат В.И. Семевского.


На главную

Произведения М.И. Семевского

Монастыри и храмы Северо-запада