Е.Ф. Шмурло
Приложения к I тому Курса русской истории:
Спорные и невыясненные вопросы русской истории

Приложение № 24
На какой ступени культурного развития находился Суздальский край перед приходом туда Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского?

На главную

Произведения Е.Ф. Шмурло


Вопрос этот обычно решался так, как решали его Соловьев и Кавелин: степень культуры Суздальского края в середине XII ст. была весьма невысокою. Однако за последнее время в исторической литературе высказаны мнения, резко расходящиеся с этим взглядом.

Соловьев. Об отношениях Новгорода к великим князьям. М., 1846. С. 17: "В этой суровой и почти дикой стране возвышался только один древний город, упоминаемый летописцем еще до прихода варягов: то был Ростов Великий. Скоро начали возникать около него города новые: сын Мономаха, Юрий, особенно прославил себя, как строитель неутомимый".

То же, почти дословно, повторено и в Истории России. Т. II. С. 233: вариант лишь в первых словах: "в этой суровой и редко населенной стране..." вместо "почти дикой".

Ключевский. Курс русской истории. Т. I. С. 429: В Суздальском крае князья, в противоположность Югу, сами все строили и создавали; здесь они являлись не продолжателями начатого дела, а его творцами. "Здесь, особенно за Волгой, садясь на удел, первый князь его обыкновенно находил в своем владении не готовое общество, которым предстояло ему править, а пустыню, которая только что начинала заселяться, в которой все надо было завести и устроить, чтобы создать в ней общество. Край оживал на глазах своего князя: глухие дебри расчищались, пришлые люди селились на "новях", заводили новые поселки и промысловые доходы прилипали в княжескую казну. Всем этим руководил князь, все это он считал делом рук своих, своим личным созданием".

Пресняков. Образование Великорусского государства. СПб., 1918. С. 32-35, возражая Соловьеву и Ключевскому, ссылается на существование в Суздальском крае боярства и каменного церковного строительства:

1. Уже при Юрии Долгоруком выступает сильное боярство в Ростовской земле. Формулы летописного текста вроде: "Ростов, Суздаль и все бояре", "Ростовци и Суздальци и Переяславци и вся дружина" свидетельствуют о существовании в Суздальщине боярства, сильного административным влиянием, общественным положением и земельным богатством. "Нет ни оснований, ни возможности считать этот класс новообразованием, только что возникшим при Андрее Боголюбском или Юрии Долгоруком. А наличность сильного земского класса заставляет признать, что первые князья Ростово-Суздальской земли, Юрий Долгорукий и Андрей Боголюбский, строили свое политическое и владельческое здание не на зыбкой только что колонизующейся почве, а на основе окрепшего общественного быта, сложного по внутреннему строю, в среде того же уклада, какой в ту же пору наблюдаем в Киевщине или на Волыни, в Галицкой земле или в Черниговщине".

2. "Еще Владимир Мономах построил церковь св. Спаса во Владимире". Церкви, построенные при Юрии Долгоруком, Андрее Боголюбском и Всеволоде III, выделяются как своим количеством, так и художественной архитектурой. Эти церкви свидетельствуют, по словам Кондакова, что "русское искусство есть оригинальный художественный тип, крупное историческое явление, сложившееся работою великорусского племени при содействии целого ряда иноплеменных и восточных народностей". Такие церкви "возможны только в стране с развитой городской жизнью, богатой материальными средствами, развитием местного ремесла и вообще своей местной культурой Н.П. Кондаков справедливо указывает на украшение наружных стен суздальских храмов назидательной скульптурной символикой, как на признак развитой городской жизни, так как эта символическая скульптура рассчитана на внимание и понимание населения, толпящегося на храмовой площади. Одних этих храмов достаточно, чтобы отказаться от представления о северо-восточной Руси XII века, как о темном захолустье, где и культура, и благосостояние, и городская жизнь стояли несравненно ниже, чем на Киевском юге".

К этому же, "анти-Соловьевскому" взгляду, опираясь на данные, обычно по этому вопросу не привлекавшиеся — зодчество и живопись, — примыкает Игорь Грабарь: Андрей Рублев. Очерк творчества художника по данным реставрационных работ 1916-1925 гг. ("Вопросы реставрации. Сборник Центр. Госуд. Реставрац. мастерских". М., 1926):

"Мы ничего не знаем о культурном облике древнейшей Ростовско-Суздальской земли, но в XII веке, когда административный центр был перенесен во Владимир, мы застаем здесь столь высокую культуру, что есть все основания видеть в ней результат длительного, по меньшей мере полуторавекового цветущего периода, маловяжущегося с обычным представлением о начале русской государственности. Если придерживаться общепринятой схемы построения истории русской жизни отдаленнейших времен, то оказывается, что Андрей Боголюбский, уйдя против воли отца в 1154 г. в Суздаль, насадил здесь на пустынном месте первые семена вывезенной им из Киева культуры, сразу же, через несколько лет давшие столь замечательные плоды, как Успенский собор во Владимире, палаты в Боголюбове и Покров на Нерли там же. Такие совершенные создания человеческого гения, не похожие ни на что на свете, не возникают вдруг, из ничего, и не могут быть механически перевозимы из одного места в другое. Кроме того, неужели можно допустить, что в течение тех трех столетий, которые протекли со времени первого известия об отдаче Рюриком Ростова "одному из его мужей" (862) до построения Успенского собора (1158 г.), здесь, действительно, была пустыня? Конечно, нет. Московские князья уже рано стали подумывать о "Третьем Риме", муссируя легенду о преемственности Москвы через Киев и Владимир, почему летописные своды были подвергнуты соответствующей переработке, в результате которой навеки погибли хранившиеся в них драгоценные сведения. Едва ли можно сомневаться в том, что к моменту прихода в Суздальскую землю Андрея Боголюбского здесь не только была уже подготовлена почва для принятия привезенных зерен, но навряд ли была даже особенная нужда в этих завозных злаках, и во всяком случае, если они на самом деле были привезены, то подверглись основательной переработке, быстро ассимилировались и совершенно претворились в местной, как-никак трехвековой культуре" (с.49).

"Если в конце X века в Ростове стоял уже храм, то в нем были, конечно, и иконы. Какие? Разумеется, привозные — из Киева, быть может, из Корсуня и Константинополя. Но можно ли допустить, чтобы в течение 150 лет, до появления в Суздале Андрея Боголюбского, вновь строившиеся церкви украшались только привозными иконами? Едва ли это допустимо: при Андрее во Владимире уже были обширные мастерские, обслуживавшие работы по художественному украшению строившихся им церквей, выросшие, несомненно, на почве, достаточно уже подготовленной предшествующими веками" (50).


Впервые опубликовано: Курс русской истории в 3 тт. Прага, 1931-1935. Т. 1.

Шмурло Евгений Францевич (1853-1934) русский учёный-историк, член-корреспондент Российской академии наук, профессор Санкт-Петербургского и Дерптского университетов. 4-й Председатель Императорского Русского исторического общества.



На главную

Произведения Е.Ф. Шмурло

Монастыри и храмы Северо-запада