Избавлюсь ли когда от римлян и от греков?..
Бесчеловечные два племя человеков!
Мне кажется, они из гроба восстают
И в этом мире мне покоя не дают.
Друзья! в последний раз о них веду я слово!..
Чуть вышел я на свет — мученье мне готово:
Во сне и наяву ужасный свист лозы
С угрозой мне твердил латинские азы.
Язык Горация мне был источник муки!
Увы! как скоро я, без брани, без науки,
Вытверживал язык кормилицы моей!
Что ж? сряду в восемь лет не помню я двух дней,
Чтоб не был вышколен за Плиния, Назона
Или по милости Сенеки, Цицерона
За их творения, за славные дела...
А их давным-давно могила прибрала!
Риторикой потом меня тиранить стали;
Там дикие слова мой слух и ум терзали
Их ревом греческим... То были: Плеоназм,
Синекдоха, Эмфаз, Хариентизм, Сарказм,
Антономазия, Прозопопея, Хрия...
Как часто я, твердя сии слова чужие,
«Помилуйте, — шептал сквозь слезы, — я не грек!»
И, вслушавшись, меня учитель снова сек.
Из школы сей меня в ученый свет пустили.
Там люди умные о всех вещах судили,
Унизывая речь словами мудрецов
Латинских, греческих... И вот наш век каков:
Последний школьник вам, в жару ученых споров,
Готов по пальцам счесть архонтов и эфоров!
В театре и того не легче было мне:
Там вечно я в чужой, далекой стороне;
Повсюду имена Меропы, Гермионы,
Кассандры, Данаид, и Федры, и Дидоны,
Всех греческих цариц, упрямых, злобных жен,
Слезливых, нежных вдов, причудливых княжен,
Их обожателей, супругов исступленных,
Как волки воющих, как тигры разъяренных...
И ты, преступная и жалкая семья,
Атридов род! тебя не раз оплакал я:
Ты отдыха себе и в гробе не находишь
И, ряд теней, у нас по сцене вечно бродишь!
От греков наших я в деревню ускакал
И в книгах нынешних наставников искал:
Хотел узнать наш век, узнать минувши годы
И что в них делали соседние народы...
И тут, к моей беде, на древних я набрел!
Событий ход меня во Францию привел.
Там вижу, что убийц неистовая стая,
Губя соотчичей и храмы разрушая,
От родовых имен в безумстве отреклась
И в имена Сцевол и Брутов облеклась;
Там изверги, влача людей под гильотины,
Твердят: «Мы все равны! у нас теперь Афины!»
Там грубый Цицерон иль грязный Демосфен
Кричит: «Палач — герой; вор должен быть почтен:
Ведь в Спарте воровство законом одобрялось!»
И всё то к римлянам и грекам применялось!..
О вы, ученые наставники людей,
Сосуды мудрости, светила наших дней!
Энтузиазмы к нам внесли вы, симпатйи;
Вам слава!.. но пока по-гречески в России
Вы не успели всех крестьян переучить,—
Не всё ли вам равно по-русски говорить?
(1823)
Впервые опубликовано: Соревнователь просвещения и благотворения («Труды Вольного общества любителей российской словесности»). 1822. Ч. 17. Кн. 2. С. 195.
Орест Михайлович Сомов (1793-1833) - русский поэт, литературный критик, прозаик, журналист.
|