П.А. Столыпин
Всеподданнейший отчет саратовского губернатора за 1904 год

На главную

Произведения П.А Столыпина


Ваше Императорское Величество.

В 1904 году Господь Бог благословил Саратовскую губернию обильным урожаем. В некоторых уездах такого сбора хлебов, как в отчетном году, уже давно не помнили старожилы. Средний сбор хлебов в губернии выражается цифрой в 108 миллионов пудов зерна, в 1904 году зерна было собрано до 148 миллионов пудов.

Обилие создает довольство, в атмосфере которого не может быть успеха революционной пропаганде, если она не пустила корней в народные массы, если движение не имеет свойства движения народного.

В этом отношении 1904 год имел характер пробного камня. И, с одной стороны, вывод может считаться утешительным: поджоги во владельческих усадьбах — эта язва мятежной деревни, зло, вкоренившееся в Саратовской губернии, — затихли, их за год было всего 50, захватов помещичьей земли почти не было и недоразумения на этой почве легко улаживались администрацией. Хотя пропаганда в деревне велась успешно, но внешние проявления ее, несмотря на войну и целый ряд частных мобилизаций в некоторых уездах с наиболее беспокойным населением, не были особенно громки.

Таким образом, в смысле возможности для владельцев спокойно проживать и хозяйничать в деревне, а для крестьян прожить безбедно и выполнить все лежащие на них повинности, год прошел благополучно.

Если это является показателем отсутствия в народном сознании революционных идей, то, с другой стороны, год этот дает печальное доказательство какого-то коренного неустройства в крестьянской жизни.

Ведь при нормальных условиях богатый урожай должен был бы создать народные сбережения и вооружить население против грядущих бедствий в виде недорода и голода. На деле же, однако, голод настоящего года застал крестьян в состоянии полного бессилия и беспомощности. Нельзя, конечно, отрицать, что урожай 1904 года пошел отчасти на пополнение недочетов минувших тяжелых годов, но надо считаться и с тем фактом, что значительная часть заработанных денег (а полевые заработки были громадны) растрачивалась зря по винным и другим лавкам. Видимо, существует непреодолимое препятствие к обогащению, к улучшению быта крестьянского населения, что-то парализует личную инициативу, самодеятельность мужика и обрекает его на жалкое прозябание.

Доискиваясь причины этого зла, нельзя не остановиться на всеобъемлющем влиянии на весь уклад сельской крестьянской жизни общинного владения земли, общинного строя. Строй этот вкоренился в понятия народа. Нельзя сказать, чтобы он его любил: он просто другого порядка не понимает и не считает возможным.

Вместе с тем у русского крестьянина страсть всех уравнять, все привести к одному уровню, а так как массу нельзя поднять до уровня самого способного, самого деятельного и умного, то лучшие элементы деревни должны быть принижены к пониманию, к стремлениям худшего, инертного большинства. Это видится и в трудности привить к общинному хозяйству сельскохозяйственные улучшения, и в трудности часто наладить приобретение всем обществом земли при помощи Крестьянского банка, так что часто расстраиваются выгодные для крестьян сделки.

Отчетный год был, впрочем, особенно неблагоприятным в смысле помещения сбережений в земельные приобретения вследствие уменьшения Крестьянским банком норм выдаваемых ссуд, ввиду военного времени. Это еще более способствовало непроизводительной растрате крестьянами результатов прекрасного урожая, так как если есть стимул, который подвигает крестьян к сбережениям, к известному экономическому напряжению, то это приобретение земли.

Доказательством того, насколько крестьянин нуждается в земле и любит ее, служат те несоразмерно высокие арендные цены, по которым сдаются ему земли в некоторых уездах. В хороший год урожай с трудом оправдывает эти цены, в плохой или даже средний — крестьянин даром отдает свой труд. Это создает не только объединение, но и ненависть одного сословия к другому, озлобление существующим порядком, на почве которого легко прививаются пропаганда и возникают аграрные беспорядки, заражающие с неимоверной быстротой и соседние, благополучные местности. Показал это и переживаемый год. Жажда земли, аграрные беспорядки сами по себе указывают на те меры, которые могут вывести крестьянское население из настоящего ненормального положения. Естественным противовесом общинному началу является единоличная собственность. Она же служит залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве. В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников, по образному выражению — мироеда. Вот единственный почти выход крестьянину из бедности и темноты, видная, по сельским воззрениям, мужицкая карьера. Если бы дать другой выход энергии, инициативе лучших сил деревни, если бы дать возможность трудолюбивому землеробу получить сначала временно, в виде искуса, а затем закрепить за ним отдельный земельный участок, вырезанный из государственных земель, или из земельного фонда Крестьянского банка, причем обеспечена была бы наличность воды и другие насущные условия культурного землепользования, то наряду с общиной, где она жизненна, появился бы самостоятельный зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли. Такой тип уже народился в западных губерниях, и он особенно желателен теперь, когда Вашему Императорскому Величеству стало благоугодно выслушивать голос земли через Государственную думу.

Я позволил себе, как и ежегодно в своих всеподданнейших отчетах, остановиться особенно долго на положении земледельческого класса, так как из него составляется громадное большинство подданных Вашего Величества; неблагополучие этого класса доказывается уже тем, что целые деревни Саратовской губернии занимаются по зимам профессиональным нищенством и неблагополучием этим пользуются враги государства, чтобы создать смуту.

Подданным Вашим известно, Государь, что Вами повелено Особому совещанию и целому ведомству приступить к разрешению всех этих неотложных землеустроительных задач. Переживаемые нами ныне, по истечении благополучного 1904 года, бурные события в деревнях, являющиеся грозным предостережением, заставляют меня всеподданнейше доложить Вашему Императорскому Величеству, как страстно и настоятельно ждет земледельческий класс осязательных результатов Монарших предначертаний Ваших, которые дали бы возможность мирного труда в деревне на почве полной согласованности интересов землевладельца и крестьянина.

Если землевладельцы из всех реформ интересуются одною земельною, то в других классах населения возбудило живейший интерес то общественное движение, которое поднялось в России осенью минувшего года. Во главе движения стали деятели земские, общественные и все лица свободных профессий; за собою они увлекли элемент рабочий и учащуюся молодежь.

С внешней стороны движение облеклось в форму банкетов, на которых происходил обмен мыслей по текущим вопросам, разрешение которых выражалось в виде резолюций. Были попытки устраивать такие банкеты и в селах под предлогом елок и публичных чтений в общественных помещениях.

Все это, при отсутствии до настоящего времени политической жизни в стране, представлялось до того новым, что, с одной стороны, не могло не вызвать проявлений крайней невоздержанности со стороны общественных групп, а с другой — стремления радикальных кругов направить все движение на путь революционный. Впрочем, ввиду ярко выраженного в Саратовской губернии недоверия к правительству и со стороны групп легальных, общественная атмосфера создалась противоправительственная, характера отрицательного, обличительного.

Не буду утруждать внимания Вашего Императорского Величества описанием уродливых проявлений, выросших на этой почве, тем более что высшего своего напряжения они достигли в 1905 году, когда помянутое движение вступило в период общественной истерии, но не могу не остановиться на некоторых причинах, способствующих крайнему радикализму общественных групп губернии, и на положении местной правительственной власти среди бурного, хаотического потока их требований.

Как я упомянул выше, крестьяне, земледельцы, кроме отдельных, незначительных пока групп крестьян-революционеров, мало интересуются политическими реформами, кроме земельной: крупные землевладельцы, которые могли бы иметь большое, сдерживающее влияние в крае, в имениях своих не живут и часто боятся даже в них показываться; в земстве преобладают средние и мелкие собственники, которые находятся под непосредственным, преобладающим влиянием самого влиятельного, даже могущественного в Саратовской губернии элемента, прозванного "третьим" и состоящего из служащих земства, учителей, врачебного персонала и в последнее время даже адвокатов.

На почве наших военных неудач и всевозможных разоблачений правительственных язв и якобы правительственной слабости, "третий элемент" быстро поднял голову и смело предъявил притязание на руководящее положение. Не имея связей в прошлом и греша большою теоретичностью, он, не встречая к тому же здоровой оппозиции в самом обществе, ведет плененное им земство дальше, может быть, чем последнее того хотело бы.

Единственный тормоз на пути "третьего элемента" — это администрация. Но против нее к услугам и пресса, и модное общественное течение, и тенденциозная фальсификация фактов и событий.

Беспристрастно оценивая вполне сформировавшийся разряд деятелей "третьего элемента", нельзя отказать им в смелости, трудоспособности, энергичности и знаниях, но, с другой стороны, бросается в глаза их предвзятость, враждебная антипатия и недоверие к сложившимся историческим путям и формам, их презрение и полнейшее незнание людей других классов и воззрений и часто прямолинейное игнорирование жизненных интересов страны.

У них страсть к ломке, и инстинктивно они предпочитают законному ходу вещей достижения реформ путем революционным.

В такой губернии, как Саратовская, где не существует правильного соотношения партий, сила этих людей растет. Я упомянул об этом в прошлогоднем своем всеподданнейшем отчете и не могу обойти этот вопрос молчанием и ныне. Проглядеть и не считаться с этой партией было бы ошибкою, опираться на нее нельзя, так как она враждебна, действовать на нее в настоящее время исключительно репрессией — значило бы ее усилить. Партия эта как обличительная могла бы быть полезна, если бы ее сдерживали другие, имеющие почву в народе, при настоящих же условиях в Саратовской губернии она дает господство политиканам, необходимым спутникам политической жизни страны.

Правительство для крестьян — средство к достижению известных земельных преобразований, для "третьего элемента" правительство -власть, то есть цель, которой они стремятся достигнуть. Вот почему за "третьим элементом" усиленно ухаживают многие общественные деятели других классов.

Что касается местной административной власти, то, не ставя преград всему тому, что является полезным для населения в деятельности "третьего элемента", ей приходится ставить безусловное veto там, где прогрессивная его деятельность начинает переходить в революционную. В будущем же остается ждать и поддержать нарождение земельной партии, имеющей корни в народе, которая, противопоставленная теоретикам, могла бы обезвредить "третий элемент".

Упомянув о власти административной, не могу не отметить того тяжелого положения, в которое поставлен теперь высший представитель власти на месте. Переживаемый государством кризис, естественно, сопровождается явлениями и событиями разрушительного, хаотического характера. Задача местной власти, особенно в такое время, обеспечить порядок, так как слабость или попустительство в сторону неразрешенного законом влечет за собой неудержимый поток нового беззакония и произвола. Но в таких необычных условиях, в такое ненормальное время нормальные полномочия губернатора являются совершенно недостаточными. Вследствие этого, несмотря на полное желание скорейшего перехода к общему нормальному порядку управления вверенной мне губернией, я вынужден был испросить себе разрешение издания обязательных постановлений с правом за нарушения их налагать взыскания в административном порядке.

Следующий за отчетным 1905 год с его аграрными беспорядками и повсеместною смутою как в деревнях, так и в городах, показал совершенную необходимость этой меры. Но вместе с тем всякое взыскание, наложенное единоличной властью губернатора, как бы справедливо оно ни было, вызывает обвинение в насилии, произволе, делает губернатора мишенью для самых ожесточенных нападок, и положение его становится подчас совершенно невыносимым. Выход мне представляется в системе наложения административных взысканий коллегиальным образом, то есть образованием известного административного суда, проект о котором уже поднимался в высших правительственных сферах.

Заканчивая свой отчет, не могу не упомянуть об усиленной деятельности в 1904 году местного отделения Общества Красного Креста, сформировавшего и пославшего на театр военных действий два вполне оборудованных госпиталя. Пожертвований местное отделение собрало за время военных действий 283 тысячи рублей и, кроме того, отчислило в распоряжение Главного управления 118 тысяч рублей из своих капиталов; уездными комитетами открыты были лазареты для раненых в городах Саратове, Балашове, Вольске, Сердобске, Хвалынске, Царицыне и посаде Дубовке, всего на 103 кровати; кроме того, в Сердобском уезде в имении княгини Еникеевой был устроен, по инициативе ее самой и княгини Гагариной, лазарет на 20 кроватей, которому присвоено Августейшее Имя Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича.

С подлинным верно:
Губернатор П. Столыпин


Фрагмент данного отчета впервые опубликован: Красный архив. 1926. Т. 4 (17). С. 83-87. Полный текст опубликован в книге: П.А Столыпин. Грани таланта политика. М., 2006. С. 68-74.

Столыпин Пётр Аркадьевич (1862-1911) государственный деятель Российской империи. В разные годы занимал посты уездного предводителя дворянства в Ковно, гродненского губернатора, саратовского губернатора, министра внутренних дел, премьер-министра.



На главную

Произведения П.А Столыпина

Монастыри и храмы Северо-запада