| ||
|
Сегодня вечером я получил десять тысяч рублей от Георгия Васильевича Калмуцкого на то же дело, на которое вчера такую же сумму дал Л.М. Кочубей. Г.В. Калмуцкий — бессарабский помещик. Прекрасное дело пошло. Пожертвования на флот принимаются и в конторе «Нового Времени». Больше четверти века продолжается полемика в наших журналах и газетах о флоте. Она началась со времен недоброй памяти поповок. Спорили о том, какой надо флот. Одни стояли за броненосный, другие — за деревянный. Крейсерам, миноносцам, а потом подводным лодкам воздавалась особенная честь. Одно «Новое Время» поместило множество статей о флоте, иногда даже в разговорной форме, чтобы популяризировать идеи о разных типах судов и о нашем флоте вообще, его достоинствах и недостатках. На подводных лодках «Новое Время» особенно настаивало в последние годы. Эти лодки стоят недорого, около 300—400 тысяч рублей, а есть будто и такие, которые стоят до 50 тысяч рублей, тогда как хороший броненосец стоит несколько миллионов. Но флот наш строится медленно. Может быть, самые споры о нем несколько тормозили дело, ибо за спорами стояли люди практики. Эти споры тем легче было вести, что у деревянного флота длинная боевая история, тогда как у броненосного флота она очень коротка. Поднимался вопрос даже о том, нужен ли нам флот, не роскошь ли он для континентального государства? Этот вопрос особенно обсуждался в военной среде и среди людей даровитых. По их мнению, Россия непобедима на суше, и этого ей довольно. Никакой десант ей не страшен. Но на море она никогда не была сильна, и ее военно-морская история значительно уступает военно-сухопутной истории. Ни бездорожье, ни огромные расстояния, ни твердыни Альп и Кавказа не останавливали наших армий. Население России, за исключением немногих местностей, также неспособно к флотской службе. Несколько лет назад я в течение двух часов слушал спор об этой бесполезности флота для России. Отстаивал эту мысль генерал известный и своим боевым прошлым, и историческими трудами. Те суммы, которые поглощаются флотом, надо употребить на усиление сухопутной армии. Вот его основная идея, которую он развивал с замечательною логикою и одушевлением. Но первый же день войны поставил вопрос о флоте ребром. Раз Россия стала у Тихого океана, она должна иметь большой флот. Сильная на суше, она должна быть сильна и на море. Не потому ли мы заперты Босфором, что не имеем сильного флота? Олег, прибивший свой щит к воротам Царьграда, пришел туда на судах. Будь у нас на Черном море сильный флот, война наша с Турцией не кончилась бы Берлинским трактатом. Надо быть и сильной морской державой нашей родине, чтоб удержать за собою положение мировой державы, или предоставить море другим, а самим замкнуться на суше... Пожертвования князя Л.М. Кочубея и Г.В. Калмуцкого есть дело, мысль же уж несколько дней стоит в воздухе. Осуществима ли она добровольными пожертвованиями? Я бы сказал, что на этот вопрос рано отвечать, ибо подобными вопросами легко всякое дело затормозить. Сейчас же начнут критиковать, иронизировать, спорить о том, что лучше, крейсера или подводные лодки, и пойдет разделение. Русское общество приходит на помощь правительству и ждет от него отклика — вот что важно. Общественное и народное чутье сказывается в этих пожертвованиях, что нам надо сделаться мореною державою — вот что чрезвычайно серьезно. В свое время мы дали несколько миллионов на Добровольный флот, когда во главе этого дела стал наследник цесаревич, отец ныне царствующего государя. Он же, вступив на престол, заложил действительные основы для русского флота. Сын продолжал дело своего отца с большой энергией, но оно не могло быть закончено в сравнительно немногие годы, когда Россия должна была дать более миллиарда на Великий Сибирский железный путь, который вышел в открытое море ранее, чем флот был построен, и даже ранее, чем дорога имела надлежащий подвижной состав. История не ждет. Как на Альпах собираются в громады льды, лежат десятилетиями, вырастая едва заметно, и вдруг падают лавиной на мирные долины от какого-нибудь сотрясения в воздухе, так собираются и падают на головы миролюбивой страны тяжелые удары назревших событий и открывают бездны, которые мы предчувствовали, но не видели ясно. Но Россия так выросла, что сейчас же отдает себе отчет в событиях и своем положении. Отсюда эти пожертвования, и отечество благословит приносящих эти жертвы. Оно ждет их ото всех своих сынов, как бы кто из них ни был велик или мал. Одна мысль, одно чувство объединяет всех. Всех ли? — спросите вы. Да, всех, потому что исключения, как бы они ни были дерзки и наглы, потонут в огромном приливе этой поднимающейся волны русского чувства, и разума, и русской воли отстоять мировое значение России и в Европе и в Азии. Эта волна несет и благородные порывы, и самопожертвование, и яркие таланты, тлевшие в пепле бездействия и сомнений. Поднявшаяся буря русского чувства смахнет этот пепел, и святой огонь талантов и дарований загорится. Так это было всегда в великие моменты нашей истории. Так это будет и теперь. Всякая страна может двигаться только даровитыми своими представителями. Впервые опубликовано: Новое время. 1904. 3(16) февраля, № 10028.
Суворин, Алексей Сергеевич (1834—1912) — русский журналист, издатель, писатель, театральный критик и драматург. Отец М.А. Суворина. | ||
|