А.С. Суворин
Маленькие письма

Несколько дней я не был в Петербурге и не читал газет. Возвратившись, я узнал, что англичане везут адрес г. Муромцеву, что кадеты собираются их встретить торжественным образом на конях, во главе с г. Милюковым, для которого приведен белый конь, прямой потомок Сметанки, белого жеребца, выведенного графом Орловым из Аравии. Конь этот уцелел на одном из конских заводов, разгромленных во время аграрных беспорядков. Англичан повезут со станции в открытой коляске на волах, чтобы зрелище продолжалось дольше. Впереди хор митрополичьих певчих будет петь английский народный гимн «Боже, спаси короля», а два хора музыкантов будут играть русскую «Марсельезу». Г. Милюков, сидя на коне, будет дирижировать и запевать так:

Вставай, подымайся, рабочий народ,
Идет англичанин к тебе на подмогу.
Идет англичанин, он адрес везет —
В восторге я бью на цымбалах тревогу,
Бью я, Милюков, и собрат мой, Соскис.

Хор

Сторонись, кто прокис,
Кто прокис, сторонись.

Я очень рад этому прекрасному торжеству, которое запишется рубиновыми буквами в летописях европейской истории. Оно как раз кстати накануне столь желанного и столь благодетельного соглашения Англии с Россией. Можно пожалеть о том, что между англичанами нет Франклина, и еще более о том, что между русскими нет Лафайета, роль которого мог бы сыграть г. Кузьмин-Караваев, но зато в эскорте, которым предводительствует г. Милюков, есть все что может заключаться между г. Милюковым и г. Соскисом, альфой и омегой кадетской дружины. Я не знаю, кто такой г. Соскис, но в комитетском списке распорядителей торжества Милюков стоит на первом месте, а на последнем Соскис. Дистанция, может быть, и не огромного размера, ибо размеры г. Милюкова весьма скислись.

Англия шла на нас во время севастопольской кампании, она шла на нас в Берлинском трактате и доблестно помогала разгрому России японцами. Успех постоянно сопровождал ее наступление на Россию, и на сей раз кадетская партия несомненно увеличит англичанами свою боевую способность и победит на выборах. В благодарность за эту помощь, которая теперь является особенно кстати ввиду усиления партии г. Гучкова, на съезде кадетов в Гельсингфорсе они примут название «кадеты-бритты». Пожалуйста, без каламбуров.

Еще на днях телеграф разнес по вселенной чрезвычайно отрадное известие о том, что два убийца городовых в Варшаве, едва ли не жиды, явились в Англию и были там приняты с распростертыми объятиями, когда объявили, что они не просто убийцы, а убийцы городовых, то есть убийцы политические. Телеграф умолчал об овациях англичан в честь этих политических освободителей, и мы, к сожалению, не знаем, где был дан банкет в их честь и кто говорил блестящие спичи на этом банкете, восхваляя пролитие русской крови. Но было видение некоему россиянину, что настанет некогда день, когда английских городовых будут убивать английские пролетарии, что замки английских лордов и банкиров подвергнутся такому же разгрому и уничтожению, как и замки остзейских баронов и русских помещиков, и что эти «политические» преступники будут скрываться с почетом в России. Роли якобы переменятся, и невестке будут отместки. Конечно, предсказания не всегда сбываются, но нет сомнения, что русская революция очень популярна в европейской пролетарской среде. Уже и теперь есть некоторые признаки обмена освободительных движений. Лондонский Ротшильд, как сообщил тот же услужливый телеграф, получил предварение о бомбе от русских революционеров. Хотя благородный банкир поспешил опровергнуть это известие и, пользуясь этим случаем, дающим возможность выказать свое ротшильдовское мужество, заявил, что у него нет русских бумаг, что он не причастен к займам русского правительства, проклятым всеми друзьями русского освободительного движения, и что он, таким образом, вполне невинен во вражде к русской революции и ничего не заслуживает, кроме искренней благодарности от революционеров, но кто знает коварство русских вообще и русских революционеров в особенности, тот все-таки с тяжелым чувством прочел этот слух. Поэтому английское высшее общество и высокие представители Сити поспешили сделать визит Ротшильду и выразить свое сочувствие тому беспокойству, которое он мог ощутить на одну малую минуту. В Петербурге тоже идет агитация для поднесения благодарственного адреса Ротшильду за его отвращение к бумагам русских займов и уже собираются подписи.

Таким образом, с одной стороны, адрес английских джентльменов г. Муромцеву за его мужественное поведение и за то, что он привык сначала сделать глупость, а потом рассуждать, как и подобает истиннодеятельному русскому человеку, с другой стороны, адрес россиян г. Ротшильду за его презрение к наживе насчет русского освободительного движения. Эта счастливая случайность, этот обмен взаимных почтений и нелицемерной преданности глубоко знаменателен и чреват последствиями еще вследствие вот какого обстоятельства. Не один отряд кадетов, Милюков — Соскис, будет встречать англичан, но также и отряд Союза русского народа, Дубровин — Пуришкевнч. Крайности сходятся, и, к счастию России, они сошлись и выданную минуту и по очень простой причине. Гг. Милюков — Соскис в лице англичан, везущих адрес, встречает друзей, сочувствующих кадетской партии и революционерам, а гг. Дубровин — Пуришкевнч едет навстречу тех же самых англичан, приветствуя в них просто Англию, вступающую в союз с Россией. Гг. Милюков — Соскис едет на белом коне от оппозиции русскому правительству, а гг. Дубровин — Пуришкевнч едет на вороном коне от партии, сочувствующей правительству. Белые кони будут впереди, как и подобает оппозиции, которая всегда впереди, а вороные кони будут сзади, как и следует отсталому Союзу русского народа. В середине будет помещаться открытая коляска с англичанами. Я знаю наверно, что программа встречи уже выработана обеими партиями и весь вопрос теперь только в подробностях. Опасаются конфликта только в том у отношении, что кадеты подозревают Союз русского народа в какой-нибудь пакости и, поэтому, уже сделали авансы у английского посла, сообщив ему свои подозрения.

Так — все это «говорят», покорно прошу обратить на это внимание — говорят, что будто гг. Дубровин — Пуришкевич будут петь «Коль славен» и затем песню «Ах, зачем было огород городить» с присвистом и другими знаками радости и сердечного умиления, что толпа, в которой непременно будут черносотенцы, может принять за выражение протеста «русского народа». Этого, по мнению комитета Милюков — Скис, необходимо избежать, ибо малейшее проявление каких-нибудь неприязненных чувств по отношению к англичанам может оскорбить Англию и вызвать дипломатический инцидент, который будет совершенно некстати, как не патриотический и затрудняющий дружественные переговоры двух просвещенных дипломатий, английской и русской, действующих совершенно бескорыстно, русская — в пользу англичан, а английская — пользу русских. Со своей стороны, комитет Дубровин — Пуришкевич, предвидя подобный шаг со стороны комитета Милюков — Скис, делает «выступление» у его величества короля Эдуарда VII, прося его обратить внимание на это обстоятельство и предписать своему послу в Петербурге корректность и невмешательство. Замечательно, что к русскому правительству не обращаются ни комитет Дубровин — Пуришкевич, ни комитет Милюков — Соскис, ибо оба комитета находят это достаточно бесполезным по обстоятельствам очень сложным, разъяснение таковых не может служить предметом настоящей статьи, основанной на слухах. Заходит разговор в обоих комитетах и о том, что может случиться во время этой торжественной процессии такая оказия, что «разбойники», которые теперь ходят свободно по всем улицам столицы и других российских городов, крикнут: «руки вверх» — и начнется безбоязненное обирание, причем возможен и такой случай, что самый адрес г. Муромцеву будет отобран и переписан г. Дубровину. Но на это возражают, что англичанам хорошо известно это восклицание «руки вверх» и давно практикуется в Англии. Это можно видеть из комедии г. Пинеро «Амазонки», где хулиганы кричат лорду Фицджеральду «руки вверх» и обирают его дочиста, доводя до истерики. Русская публика встретила эту сцену с таким взрывом хохота, какого давно не бывало в театрах. Обрадовалась ли она тому, что английские лорды, несмотря на свое происхождение от царя Давида и на то, что они называют Богородицу «ma cousine», способны так же трусить, как и россияне, или захохотала она над трусостью вообще, почувствовав бодрость,— вопрос нерешенный.

Набрасывая эту заметку о том, что гг. англичане суют свой нос, нимало не смущаясь, в русские внутренние дела, я все вспоминал выражение князя Бисмарка, сказанное им на французском языке, о том, чтобы «ne pas permettre a l'etranger de mettre ses doigts dans notre omelette nationale» по-русски: не позволять иностранцу запускать свои пальцы в нашу национальную яичницу. Вспоминая это выражение, я гадал, не повторит ли его П.А. Столыпин? В самом деле, зачем позволять англичанам запускать свои пальцы в нашу национальную яичницу? Это как будто и обидно. Помните, как негодовали кадеты, когда появился слух о том, что между Германией и Австрией с одной стороны и русским правительством с другой ведутся переговоры о вмешательстве в русские дела. Я вполне разделял бы такое негодование, если бы оно на чем-нибудь было основано. С какой же стати теперь кадетский комитет Милюков — Скис затевает торжественную встречу английских пальцев в русской яичнице — скажите мне, пожалуйста?

Впервые опубликовано: Новое время. 1906. 24 сентября (7 октября), № 10967.

Суворин, Алексей Сергеевич (1834—1912) — русский журналист, издатель, писатель, театральный критик и драматург. Отец М.А. Суворина.