А.С. Суворин
Маленькие письма

DLIII
<О Земельном вопросе>

На главную

Произведения А.С. Суворина


Разговор между столичником и провинциалом. Думаю, что можно сказать «столичник», как говорят «опричник». К тому же столичник напоминает опричника во многих отношениях.

Разговор начался о том, как же вы составите Земский собор? Говорят, по сословиям; говорят, из земских и городских гласных и из других организованных групп населения; говорят, из «богатырей пера и слова»; говорят, только не из крестьян, ибо это не их ума дело устраивать государство, их дело умирать в рядах солдат, платить подати, служить в дворниках, и т.д.

Столичник говорит:

—Я думаю, что в «мужицком царстве» без крестьян ничего нельзя сделать. Да они и не дадут сделать. Достаточно вспомнить эту забастовку рабочих, чтобы понять, что крестьянство не останется спокойным зрителем таких выборов, где будут фигурировать губернские гласные, председатели земских управ, цивилизованные горожане и т.д. Крестьяне и теперь относятся с укором к тем губернским земствам, которые устраивают залы своих управ во сто тысяч рублей. На сто тысяч рублей можно бы купить тысячи две заводских бычков и в течение нескольких лет улучшить скот, а стотысячные залы строятся без всякого участия и опроса крестьян, кроме, конечно, опустошения их карманов на эти затеи.

Провинциал говорит:

—А, вы это понимаете. А я вам скажу, что без участия крестьян нельзя долее вести земское хозяйство. Вы представьте себе, что на 200 тысяч населения уезда только 6 гласных крестьян, и то все старшины. А вы знаете, как старшины выбираются. Земский начальник предлагает кандидата. Кто за него — иди направо, кто против — налево. Ну, разумеется, все идут направо. Выборы открытые. И этому выборному становой и исправник дают в шею, и получает он мизерное жалованье, несколько десятков рублей в год. Крестьянину, мол, и сто рублей много. А десятский и ничего не получает. Безвозмездная служба. Целый год высуня язык бегает с палкой.

—Так у вас свое устройство Земского собора?

—Свое собственное. Прежде всего надо устроить уездное земство и устроить так, чтоб хозяйство находилось в руках плательщиков, а не у бар.

—Но вы ведь сами барин. У вас 4 тысячи десятин в двух губерниях.

—Постольку, поскольку я плачу, я и хозяйничать буду. Там, где у меня 2 тысячи десятин, у крестьян 20 тысяч. Устранение крестьян от хозяйства, почти полное устранение их из земства — огромная ошибка правительства. Устранение их из Земского собора, чего так желают интеллигентные забастовщики, будет ошибкой еще большей и может повести прямо к пугачевщине. Уж одни слухи об этом волнуют крестьянство, в особенности при помощи прокламаций, которые стараются внушить крестьянам, что царь хочет дать им землю, а господа ему не дают это сделать. Да и прокламации эти не что иное, как воспроизведение собственных крестьянских мыслей, которые давно уже бродят в населении. Крестьянство обнищало без земли. Прошло 45 лет со времени надела их землею. Население удвоилось, и необходимо иметь это в виду.

—Вы того же мнения, как и Л.Н. Толстой?

—Да, он говорит сущую правду, и за это ему следует поклониться, а не проклинать. Земельного вопроса обойти нельзя. Крестьянский банк только полумера. Да и за нее спасибо. Без такой помощи положение было бы еще хуже.

—Мы, однако, отдаляемся от вопроса. В чем заключается ваша мысль об устройстве земства? — вопрошает столичник.

—В немедленном, быстром законодательстве, которое устроило бы крестьян так, чтобы они могли контролировать каждую копейку земских денег. Они не станут строить стотысячных зал для прохладных разговоров и не дадут красть на мостах, дорогах и на самых этих залах. Прежде всего сейчас же мелкая земская единица, положим, приход. Это всего легче. И пример у всех на глазах — раскольники. Это можно устроить скоро. Затем уездные земства. Например, в уезде 150000 населения. Сел 100. От каждого села по одному гласному, который выбирается закрытой баллотировкой. Я беру круглые цифры и ценз коллективный для сел: известное количество десятин, дающих право на выбор гласного. Все остальные землевладельцы вступают в собрание без выбора, просто по праву ценза. Например, ценз 150 десятин, и каждый владелец этого количества десятин есть гласный. Таким образом, будет 100 гласных от крестьян, 30 или 40 от дворян и других землевладельцев и человек 5 или 10 от города. Собрание, таким образом, будет состоять из 150 человек. Это будет настоящее, совершенно правильное земельное представительство, и крестьяне увидят, что они пользуются доверием, что на них не смотрят, как на рабов, что они равноправны, что закон не отдает их в кабалу господам, не закрепощает их земству, которое представляет собою теперь не что иное, как собрание помещиков. А помещики берут себе в помощь статистиков и других наемных лиц, которые в сущности и распоряжаются всем. Это своего рода бурмистры и управляющие крепостного времени.

—Статистики — бурмистры?

—Да. Во многих земствах так. Не скажу во всех, но во многих так именно. Эти бурмистры совсем народа собою не изображают, а подгоняют его под собственные требования, под свою социалистическую программу. Я вас уверяю, что народ очень вырос, очень хорошо понимает, что вокруг него делается и как тратятся его деньги. Даже тогда, когда земское дело идет хорошо и экономно, даже тогда он ничему не верит и всех подозревает, и я вас уверяю, что только при подобном устройстве земства, и сейчас, немедленно, можно избежать того бедствия, которое готовится. Прибавьте эти огромные расходы на войну, будущие пенсии раненым и вдовам и детям убитых. Все это придется больше всех платить народу. Пусть же он сам видит, куда идут эти деньги и как. Пусть будет отнята возможность внушать крестьянам разные нелепые подозрения и клеветать на самых добросовестных земцев и самые необходимые расходы. Крестьяне сами станут выбирать управы и, разумеется, в управы попадут крестьяне несомненно, и это демократизирует не только состав управ, но и их стоимость. В Норвегии и Швеции крестьянские земства прекрасно ведут общественное хозяйство. Все это можно и должно устроить немедленно. И тогда из этих земств будет готов и Земский собор, потому что эти земства будут представлять действительно всю Русь. А она сумеет устроиться сама и все устроит. Мы жили тысячу лет недаром. Складывать теперь руки и мечтать о какой-то Государственной думе по образцу, составленному бароном Корфом, прямо бедствие. Где живут эти бароны Корфы и что они знают? Не думают ли они, подобно екатеринославскому педагогу барону Корфу, все еще обучать народ тому, что у коровы четыре ноги, а у человека и птицы две. Тот состав Государственной думы, который составил барон Корф, есть просто баронская фантазия, ничего не выражающая, кроме ряда параграфов.

—Но вы проектируете,— говорит столичник,— первоначально несколько сот Земских соборов, в каждом уезде собственный Земский собор и из этих Соборов уже общерусский собор. Когда же вы дойдете до главного Собора?

—Да ведь все равно необходимо организовать выборы. То, что я проектирую, в сущности готово и не требует никаких особенных трудов и регламентаций. Есть ли в губернии земство или нет его, все равно. Система выборов проста как нельзя более. Закон можно составить в несколько дней и приступить к выборам в уездные земства.

Я этот разговор передаю только во всеобщее сведение.


Впервые опубликовано: Новое время. 1905. 10 (23) марта, № 10421.

Суворин, Алексей Сергеевич (1834—1912) — русский журналист, издатель, писатель, театральный критик и драматург. Отец М.А. Суворина.



На главную

Произведения А.С. Суворина

Монастыри и храмы Северо-запада