А.С. Суворин
Маленькие письма

Читаю воинственные статьи, воинственные письма, слышу выражения негодования против Англии. Та ненависть против Англии, которая таится в сердце русского человека, вдруг вспыхнула ярко. Японцы как будто забыты, у всех на устах только Англия, которая всеми силами стремится помешать Балтийской эскадре и остановить Россию. Признаюсь, я ничего подобного не ожидал, когда писал о той естественной нервности, которая должна быть у наших моряков. Путешествие по нейтральным водам, мне казалось, должно было быть тем беспокойнее, что это — нейтральные воды, т. е. такие, в которых всякое встречное судно могло быть врагом, но врагом нельзя было его считать. Оно могло быть начинено минами, но нейтральные державы защищают свой флаг. Каждое судно могло выпустить мину и благополучно улизнуть. В море, где враг господствует, можно быть гораздо спокойнее. Там только враг и есть. Или избегать его, или сразиться с ним. И враг мой не скрывается, и я перед ним не скрываюсь, мы оба вооружены, как враги, и гордо идем друг на друга. А тут все джентльмены, совершенно приличные, безукоризненные с виду, но у каждого в кармане может быть револьвер и каждый только того и ждет, чтобы вы зазевались или поцеремонились, и в вас полетит пуля.

Морской устав говорит вам, русскому, вам, англичанину, что вы должны быть постоянно готовы и смотреть на каждое иностранное судно как на возможного врага. Можете себе представить это трагическое положение, когда около вас только возможные враги и вы должны вежливо протискиваться сквозь их ряды, стараясь никого не зацепить, а если зацепите — вам беда. Поднимается крик и гам. Сотни газет начинают сочинять небылицы, тысячи ртов кричат во все горло: «Теперь самое удобное время уничтожить Россию, когда она ведет несчастную войну с нашим союзником. Стоит только сделать мановение рукой, и общий враг уничтожен навсегда». Вся нация восстала, говорят нам. Вся нация обижена насмерть. Великолепный флот мобилизован. Балтийская эскадра сейчас же будет уничтожена. Скорей, скорей, все разом, нагрянем!.. Ультиматум России, ультиматум!

Вот положение, которое создано нам. Оно всем русским показалось обидным. Все опасались какого-нибудь несчастий, но не такого. Всем кажется теперь, что это ловушка, превосходно устроенная, почти без всякого риска. Иностранные газеты с самого отбытия эскадры были полны предупреждениями об японских шпионах. Над японцами в Германии и Дании устроен был надзор. Они явились везде. Они старались нанимать рыболовные суда с тем, чтоб пускать с них мины. Такие известия напечатаны во многих газетах. Мне пишет из Ниццы приятель (В.А. Крылов), что 9 октября в Ницце в отеле West-End появились два японца. Один прописался из Токио, другой — из Иосамы, и уехали в Лондон. Лондон — прибежище для японцев, очаг японской агитации, где один японский посол чего стоит. Это — chef d’orchestre английской печати и persona grata всюду. Как не волноваться русскому общественному мнению, как не болеть от этой обиды. Англия вырвала у нас плоды победы в 1878 году, ее еврей-министр посмеялся над Россией, Англия снарядила против нас севастопольскую экспедицию. А потом насмеялась над французами при Фашоде и в прошлом году связала руки Франции. В течение целого полувека она только и делала, что оскорбляла Россию и приносила ей несчастия, и только раз при Кушке ей был дан урок и ее словесные громы напрасно раздавались; это — враг исконный, коварный и неумолимый.

Вот что у нас говорят, вот чем волнуются.

Продолжаю передавать те же толки.

Теперь мы пошли на следствие. Англия тотчас согласилась. Телеграммы нам говорят, что каков бы ни был результат следствия, она желает за собой сохранить свободу действий. Таким образом, пожалуй, выходит, что она только выигрывает время, тогда как мы только его проигрываем. Часть наших судов остается в Виго. Адмирал Рожественский, вероятно, там же. Долго ли эти суда останутся в Виго? Потребуют ли офицеров в Гаагу, станут ли их расспрашивать? Может быть, пошлют еще комиссию на место происшествия, отправят туда же часть водолазов искать затонувшие суда, привезут в Гаагу рыбаков и иных лжесвидетелей, и следствие будет тянуться без конца, а эскадра будет стоять без дела, в качестве обвиняемой. Что это за несчастный наш флот, что за роковые сцепления обстоятельств, и как все это мучительно горько!

А если следствие постановит дело в нашу пользу? Допустим, что будет так. Допустим, что адмирал Рожественский не ошибается — мы и теперь в этом убеждены, но дело не в нас, а в следователях. Какая будет компенсация России?

Что она выиграет? Кто вознаградит ее за этот простой, за эту тревогу? Предусмотрено ли это, или так уж и будет, лишь бы только разобрали дело, а там — где наше не пропадало? Конечно, эта следственная комиссия — хороший клапан для разбора недоразумений. Россия смело и честно пошла на это испытание, но если правда, что Англия выговорила себе право свободных рук, к какому бы выводу комиссия ни пришла, то эта может обратиться в волокиту.

Я считаю своею обязанностью все это высказать прямо и просто, в том виде, как я это слышал из многих уст, как прочел я во многих письмах. Я сам чувствую в этом много тревожной правды. Правительство английское ссылается на общественное мнение, которое якобы настроено против России, как было оно настроено против Наполеона. Мы платим им тем же. Может быть, взаимная ненависть разрешится в беспристрастном следствии, умирятся страсти и почуется правда, которая, однако, чрезвычайно редко управляет миром. Она скорей тут случайный гость, сплошь и рядом — незваный. Пусть же будет она хоть этим случайным гостем. С каждым днем мы убеждаемся более и более, что адмирал Рожественский поступил, как должно, что миноносцы действительно были, что найдутся, вероятно, свидетели и очевидцы их пребывания в гаванях, что правда восторжествует. Вопрос слишком важный, чтобы следователи не оказались на высоте своей задачи, и нашему общественному мнению следует спокойно ждать развязки, насколько спокойствие тут возможно. Но мы должны быть готовы по всему и отстаивать свое дело, как дело чести.

Впервые опубликовано: Новое время. 1904. 19 октября (1 ноября), № 10286.

Суворин, Алексей Сергеевич (1834—1912) — русский журналист, издатель, писатель, театральный критик и драматург. Отец М.А. Суворина.