Святитель Иоанн Тобольский
О сообразовании воли человеческой с Волей Божией

Начало всего учения, преданного нам Божественной Высочайшей Премудростью, Господом нашим Иисусом Христом, состоит в том, чтобы мы, верующие в Него, во всех делах и словах своих сообразовались с волей Божественной. Спаситель учил нас этому во всю земную Свою жизнь словами и делами, прямыми речами и подобиями (притчами), наконец, в Себе Самом оставил нам образ жизни христианской, да по силе своей последуем Ему.

Для изъяснения этого Господня учения принимаем вместе с богословами два основания:

1. Первое основное положение: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки " (Мф. 22, 37-40).

2. Второе основное положение. Ничего отнюдь (кроме одних грехов) в мире не происходит без воли Божией.

Все в мире, даже по виду злое (кроме греха), происходит по воле Божией. Богословы объясняют это таким способом. Начало зла (в собственном значении) есть грех. В каждом грехе заключаются: 1) причина, его производящая (airia, causa), и 2) ее неизбежные последствия, исправление угрозой вообще, наказанием и, наконец, казнью. Причина греха есть лживость или своеволие горделивого грешника; наказания же вообще, будучи горькими последствиями своей причины, происходят по воле Божией, как причине не греха, но исправления или уничтожения его. Итак, если мы из понятия греха отбросим его причину (лживость, своеволие), то не будет ни одного из горьких или злых его последствий, которое бы не происходило по воле Божией или было бы ему неугодно.

А потому все бедствия и горечи человеческие положительно происходят по воле Божией ради достижения праведных целей Промысла Божия...

Сам Бог устами пророка Исайи подтверждает это, говоря: Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня; Я препоясал тебя, хотя ты не знал Меня... Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это (Ис. 45, 5, 7). Яснее подтверждает это пророк Амос: бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы? (Ам. 3, 6), как бы говоря: нет ни одного бедствия, которое было бы не по воле Божией, которая злой умысел попускает, а к приведению его в исполнение указывает способ и подает силу.

Бог исправляет добрых людей через злых.

В 1-й Книге Царств говорится о царе Сауле: и было на другой день: напал злой дух от Бога на Саула; в другом месте о том же духе выражено: и давляше его (Саула) дух лукавый от Господа (I Цар. 18, 10; 16,14). Как же согласить оба эти выражения: злой дух от Бога; лукавый дух от Господа? Если злой или лукавый дух, то он не Божий дух, а если Божий, то он не злой дух. Места эти сами себя объясняют: дух этот называется злым или лукавым потому, что он был желанием развращенного сердца Саулова, он мучил и душил последнее (т.е. сердце. — Ред.); духом же Божиим или от Бога назван потому, что он был послан Богом в наказание Саула за грехи его.

В этом отношении множество людей сильно заблуждаются, смешивая попущение Божие с попущением человеческим.

Все, что действительно существует в мире, пребывает в нем по желанию и Слову Божию, по воле Которого все существует и произошло и без Него не получило бы бытия, или действительного существования (Ин. I, 3). Но грех не есть нечто жизненное (реальное), а есть только призрачная противоположность действительности, ее призрак, тень, ничто: грех существует по одному именованию несовершенства лжи и лукавства не повинующихся Богу сотворенных им существ, разумно свободных; потому грех и произошел первоначально и ныне происходит против желания Божия, не от Бога, по Его, однако, попущению.

Богу совершенно известно все будущее, и Он может легко не допустить ненавидимого Им греха, но допускает его, желая из зла произвести доброе, из неправого — правое для вразумления и исправления людей, дабы они видели, какие последствия влечет грех и по отношению к согрешившему, и по отношению к его ближним (к обществу).

Бесконечная благость Божия никогда бы не попустила быть на земле таким злым беззакониям, если бы отсюда она не производила величайших благ и сделанное по злобе не обращала бы во спасение. Бог попустил умножиться братней зависти против неповинного Иосифа, но попустил для какого благодеяния? Не для спасения ли от голодной смерти не только его родителей, братьев и родственников, но и всего Египта? Попустил Бог нечестивому Саулу всячески озлоблять кроткого, незлобливого Давида, но не для пользы ли самого Давида и всего царства Иудейского (да, для величайшей пользы не только их, но и всего рода человеческого чрез потомка Давидова Христа Спасителя нашего)?

Если бы Бог не попускал грехопадений и допущенных не исправлял и чрез то не производил бы от злых деяний добрых последствий, то едва ли бы могли мы узнать присущую в Боге правду, карающую злых и награждающую добрых; но чрез такое допущение злых деяний мы научаемся познавать пользу исследования самих попущений и сознаться, какими чудными путями Бог из величайших зол производит бесчисленное множество добра.

Коль сокровенны и непостижимы судьбы Божий о Навуходоносоре, царе Вавилонском, и о Фараоне, который не знал Иосифа (Исх. 1, 18), о которых справедливо сказал блаженный Августин: "Один (Навуходоносор) за бесчисленные свои нечестия был наказан Богом и чрез то был приведен ко спасительному и весьма полезному покаянию (исправлению себя). Напротив, Фараон ожесточился, несмотря на казни Божий, пренебрег ими и погиб в Красном море со всем своим воинством; оба они были людьми, оба — цари языческие, оба были наказаны". Почему же неодинаковый конец получили? Один понял карающую руку Божию, вздохнул пред Богом и исправил свое поведение; другой же не повиновался возвещенной ему воле Божией, остался в своем греховном упорстве и погиб.

Часто видим мы во вселенной чудные перевороты и перемены, события неожиданные; есть у нас довольно предметов, о каждом из которых можем вопросительно сказать: увидим, чем это кончится? По временам случается с нами самими что-нибудь удивляющее нас своею неожиданностью, и мы бесполезно ропщем и говорим: не думал и не гадал я, чтобы это так совершилось. Бедные мы невежды в предусматривании будущих событий. Подобно тому и о происходящих в настоящем времени событиях мы нелегко можем уразумевать истинные причины этих событий, кроме одной из них во всех событиях, и притом причины истинной и несомненной: случилось это или что другое, потому что так было Богу угодно устроить или допустить по Его премудрому, не ведомому для нас, но всегда праведному и благому Промыслу: не суть бо советы Мои как советы ваши, ни пути Мои как похождения ваши, говорит Господь. Как далеко небо от земли, так далек путь Мой от путей ваших и помышления Мои от помышлений (т.е. решений) ваших (Исп. 55, 8, 9).

Вопросу о том, каким способом можем мы познать волю Божию во всяких делах, удовлетворит то, если мы здесь укажем на некоторые установления или положения, чрез которые удобно открывается воля Божия; назовем их для краткости заповедями.

Все то, что отвлекает нас от Бога, — противно воле Божией; все же, что приводит нас к Богу, — согласно с волей Божией: "Ибо воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда" (I Сол. 4, 3), не только от блуда плотского, но и от всякого заблуждения, тем более — противозаконного.

Воля Божия вразумительно и определенно изъясняется для нас законом Божиим и церковными постановлениями. А потому мы должны при встретившемся нам каком-либо сомнении изыскивать, что заповеди Божий и церковные предания требуют от нас, и не только то, чего они требуют, но и то обдумать, что согласно с ними (хотя точно не определено) и сходно с их духом. Некогда Христос указал на заповеди Божий богатому юноше, когда тот спросил Его: что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? — говоря: ты знаешь заповеди, и указал на те из них, которыми предписываются наши обязанности к ближним.

"За все (как доброе, так и неприятное) благодарите; ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе".

Прекрасно выразился об этом святой Иоанн Златоуст: "Потерпел ли ты нечто злое: если не желаешь, чтобы оно было злом для тебя, благодари Бога, и вот уже это зло превратилось в добро, — в этом высокая мудрость".

Для уразумения воли Божией в каком-либо данном сомнительном случае есть и другие источники: сверх упомянутых выше заповедений Божиих и церковных установлений (узаконений) сюда относятся законно избранные, истинно по-христиански живущие объяснители нам воли Божией в наших недоразумениях о ней (например, духовники, пастыри).

Приводим случаи исторические для примера.

Когда Савл, предав себя воле Божией, всецело, вопросил: Господи! что повелишь мне делать? — не затруднил его Господь непосредственными своими приказаниями во всех этих подробностях и не послал ему тотчас Духа премудрости, но как ученика послал его к Анании, сказав: встань и иди в город; и (там) сказано будет тебе, что тебе надобно делать (Деян. 9, 6). Анания был достовернейшим изъяснителем воли Божией Павлу, подобно тому как святой Петр — Корнилию сотнику (Деян., гл. 10). Отсюда открывается Божие благоволение изъяснять (открывать) свою волю человеческую через другого человека же. А потому нам не должно пренебрегать добрыми наставлениями других: "У всякого благоразумного проси совета, и не пренебрегай советом полезным" (Тов. 4,18); последовав сему, не раскаешься.

Если же время или место не позволяют испросить совета, человек сам в себе должен рассудить о своем сомнении относительно уразумения воли Божественной: как поступить ему согласно с нею в предстоящем ему деле, и Бог не оставит молитвенного его желания — во всем исполнять волю Божию — и неожиданно разрешит его сомнение. Сомневающийся должен при этом вникнуть в сомнительное дело внимательно и обсудить обе или все его стороны, между которыми заключается сомнение; и в выборе одной из них принять во внимание, которая их них благоприятнее воле Божией, а которая приятнее плотскому нашему вожделению или пристрастию; и потом, обсудив все это беспристрастно, обязан каждый делать то, что более угодно Богу, хотя бы оно нашей воле было и нежелательно, а телесным влечением и вовсе неугодно; ибо не доставляет им никакого почти удовольствия и отрады, а только — труд и утомление. Несмотря на это, мы должны последовать воле Божией, делать угодное Богу, а не то, что угодно нашему самолюбию и плотоугодию; эгоизм, гордость и плотские пожелания — всегда зазорны и близки к нашему падению; противостоять им, во всяком случае, безопасно.

К познанию воли Божественной весьма много споспешествует молитвенное обращение святого Павла к Богу с вопрошением: Господи! что повелишь мне делать? (Деян. 9, 6). И мы, по примеру святого Павла, часто имеем потребность повторять его молитвенную просьбу: Господи, что повелишь мне делать? Она вошла в обыкновение у святых угодников Божиих.

Если не найдется человека, способного к назиданию в том, Бог посылает доброго ангела, как послал Он ангела во сне к Иосифу (Обручнику), когда последний размышлял и недоумевал, как поступить с обрученною ему Девою в деле весьма важном; таким же образом послан был ангел к трем восточным царям, шедшим на поклонение Младенцу, лежащему в Вифлеемских яслях, для вразумления их не исполнять лестного наставления царя Ирода и другим путем возвратиться в свою страну.

Короче, Бог никогда не отказывает открывать тем или другим способом волю Свою сердечно желающим знать и исполнять ее, ибо человеколюбив Святой Дух Премудрости. Он удаляется от лукавства как истинный созерцатель нашего сердца и как всеобъемлющий знает всякое наше слово (есть ли оно истинно), и всем призывающим его изобильно подается (Прем. I. 5 — 7). Господь близок ко всем истинно ищущим Его и волю свою дивным и сладчайшим наставлением открывает им: "Волю боящихся Его сотворит, молитву их услышит, и спасет их". (Пс. 144, 19), т.е. от всяких заблуждений или ошибок и опасностей.

Святой Киприан, красноречивый и богоугодный архиерей Карфагенский и мужественный мученик (III в. по Р.Х.), оставил нам краткое начертание христианских добродетелей, или всего того, чего требует Божественная воля от Своих рабов и взыскивает с них. При составлении этого начертания святой архипастырь имел в виду изобразить в храмах, а более всего в сердцах христианских, образ, или зерцало, поведения и совершенства жития христианского. Не бесполезно и желательно все то, что угодно воле Божией, чему Христос учил и что Сам Он исполнял на деле, расположить в кратких выражениях каждую добродетель в следующем порядке:

1. Смирение в жизни (в пребывании и поступках).

2. Непоколебимое мужество в вере.

3. Скромность и разборчивость в употреблении слов и других выражений мыслей и чувств.

4. В делах должна быть правда и истина.

5. В отношении к другим — милосердие.

6. В отношении нравов — исправление.

7. Никаких обид не творить.

8. Сделанную нам обиду благодушно и терпеливо переносить.

9. Со всеми жить мирно.

10. Бога любить всем сердцем.

11. Любить Бога, ибо Он — Отец.

12. Бояться Его, ибо Он — Бог.

13. Иисуса Христа не сравнивать ни с кем (т.е. ни с кем из разумно свободных существ, земных и небесных).

14. Сердечной любовью соединяться с Ним.

15. К честному Кресту Его, вообще к Христовым страданиям за нас и крестной Его смерти быть истинно внимательными и поклоняться Ему со страхом по греховности своей и надеждою на крестные заслуги Христовы для нашего искупления.

16. В беседах (разговорах и вообще суждениях) о Пресвятом Имени и достоинстве Христа Спасителя нашего быть твердыми и постоянными во всем том, что касается нашего вероисповедания; в ответах нашим совопросникам смело отвечать без всякого колебания во что мы веруем и что исповедуем (признаем) как несомненную истину; в час смерти (как вообще всякой смерти, тем более смерти за исповедание Христа) иметь непоколебимое мужество, которым заслужим венец исповедников Христовых до самой и в самой смерти нашей — это значит, что мы должны в земной жизни вести себя как сыновья и дочери Божий, как сонаследники Христовы, то есть хранить заповедь Божию — исполнять во всем волю Отца Небесного.

Богу угодно было даровать ангелам и человекам вечное блаженство, но при условии, чтобы те и другие в делах своих не преступали пределов данной им заповеди Божией и не противопоставляли бы ей свое самопроизволение и свои советы; о неразумных же тварях Промысел Божий — безусловен. Так угодно было Богу создать Небо и Землю со всем содержащимся в них.

Величайшее для нас успокоение — предавать себя Богу во всем, что бы ни произошло с нами. Да будут всегдашним сознанием нашим выражения: "Так благоволит Бог"; "Так Богу угодно"; и "Нет никого, столь сильного, кто бы мог противиться Его святой воле".

Слова Христовы (Мф. 7, 21 — 23) истинны, следовательно, и заключение, вытекающее из них, — верно; а потому мы ничего не можем сделать для себя лучше и безопаснее (спасительнее для души), как совершенно покориться воле Божией, всецело предать свою волю воле Божией, повторяя слова священника Илия: "Он — Господь; что Ему угодно, то да сотворит (I Цар. 3, 18).

Мы должны быть во всем послушны своему Вождю, Учителю и Наставнику — Спасителю нашему Иисусу Христу, Господу нашему; должны подражать (по мере сил наших) Его примеру и делам, изображенным в Евангельском Его учении. Последуем же, братья-христиане, за своим Вождем и Господом охотно и неуклонно, предавши себя всецело Его святой воле, и что бы ни случилось с нами на сем пути скорбного, неудобного или тягостного, все станем переносить терпеливо, без ропота, благодушно, зная наперед, что на пути жизни встречаются не одни цветы, но и терния.

Неужели же Всемогущий, Праведный и Премудрый Бог, вступая в завет единения с волею людей, не волен предлагать им Своих условий для такого единения?

Небесный, превосходящий всякую земную чистоту Жених душ наших требует и от нас великой душевной чистоты, не имеющей пятна, скверны или порока или чего-либо подобного (Еф. 5, 27).

Человек, стремящийся к подражанию Христу, должен хранить себя вне всякого зазрения в этом порядке: видя других счастливыми, не должен завидовать им в этом; своим несчастием или неуспехами не озлобляться; в бедах не возмущаться и не роптать, потому, что всякий, приближающийся к Богу, видя других в счастии и богатстве, не завидует им, но, обращаясь к Богу, говорит: Господи! тебе угодно было возвести такого-то на высокую ступень почестей и богатства, меня же иметь в унижении и бедности. Я не противлюсь этому. "Если Бог кому-либо предоставил бы свободный выбор для себя образа жизни и спросил бы его: желаешь ли ты, чтобы Я освободил тебя от душевных и телесных бедствий и Сам поселил бы тебя в раю?" — на такой вопрос не что другое отвечать должно, как только те же слова: Господи, твори-со мною, как Сам Ты хочешь. Ты можешь и удалить от меня бедствия, и оставить их при мне; мне же будет приятнее всего, чтобы совершилось то, что Твоей святой воле угодно.

Первый признак, или отличие, истинного христианина есть заботливость; все свои дела стараться совершать усердно, опасаясь, чтобы они не были противны заповедям и воле Божией, а потому никакого дела не начинать, не призвав сначала Бога на по мощь. И каждый истинный последователь Христов не возьмется ни за одно дело, не призвав на помощь себе Бога, хотя краткой, но сердечной молитвой.

Второй признак истинного благочестия и усердия поступать согласно воле Божией есть не страшиться встречающихся при этом бедствий и неприятностей, но доброхотно переносить их, и даже их желать: последнее оправдывается тем, что Господь Бог ближе к тем Своею благодатию, которые находятся в печали и многих злостраданиях, нежели тем, которые постоянно благоденствуют во всем и не знают нужды. Господь не только любит убогих и нуждающихся, но благославляет и тех, которые им благодетельствуют.

Сама Пречистая Дева Богородица и Христос Господь доставляют большое утешение и ослабу находящимся в болезнях и печалях, если только будут достойны они в душах своих такого посещения и принятия благодатного небесного дара и заступления.

Третий признак человеческой воли, согласной с Божественною, есть христианское смирение, т.е. уничтожение в себе мнения о себе самом, выступающего за пределы существа ограниченного, смертного.

Четвертый признак согласия нашего с волею Божиею есть величайшее упование наше во всем на Господа Бога. Оно производит то, что каждый, например, обиженный кем-либо, успокаивает себя внутренне и усмиряет естественно возникающую мысль об отмщении своему врагу, думая сам в себе: "Бог видит и слышит неправду или обиду: придет время, что Бог обнаружит неправду врага и обратит ее на его же голову".

Как хитро поступал Лаван против зятя своего Иакова, переменяя десять раз свое назначение последнему платы за пастьбу скота в надежде уменьшить ее, но тщетны были его замыслы, которые все обратил Бог в пользу Иакова: "Бог не попустил ему (т. е. Лавану) сделать мне зло", так выразился об этом сам Иаков (Быт. 31, 7).

Подобно Господу Иисусу, преблагословенная Дева Мария, Богоматерь, находясь в величайших стеснениях и скорбях, была мужественно терпеливою, кроткою и молчаливою. Она поступала при этом не иначе, как Сын Ее поступал, то есть Мария молчала и все это предоставляла воле Божией и Его Божественному Промыслу о Ней.

Всякий читающий или слушающий благоговейно жития и деяния святых угодников Божиих многократно будет повторять слова царственного пророка: Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев; Тот даст силу и державу (могущество) людем Своим (Пс. 76, 36). Он вечный, Который всегда был, есть и не будет иметь конца. Он дает силу и крепость людям Своим (всем по заповедям Его живущим), Он — благословенный Бог наш и Творец.

Один достоверный писатель упоминает в своих письмах о богодухновенном муже монашеского чина, которого одежды многих больных оздоровляли чрез одно прикосновение к ним, поэтому сей муж был в великом почтении и уважении между больными, а между своею братиею производил немалое удивление и недоумение тем, что в нем братия не замечала особенно выдающихся аскетических (монашеских) подвигов: он вел жизнь в монастыре, равную жизни других монахов, ничем особенно не отличающуюся от жизни прочих, и не обнаруживал умерщвления своего тела (например, строгим постом, малоспанием, усиленными трудами и т.д.). Одно только правило выполнял он строго, а именно: никогда не имел он пристрастия (сильного влечения) ни к чему другому, кроме того, чего хочет Бог, т.е. он все, что случалось с ним, принимал охотно и благодарил за то Бога. Однажды, когда он лечил больных без всяких врачебных медикаментов, спросил у него начальник монастыря о действующей причине в исцелении больных, им пользуемых. "И я сам удивляюсь тому, что я могу возвращать здоровье им, — отвечал монах-врач, — и мне становится стыдно, что моя одежда имеет такую силу, ибо я ни постом, ни другими подвигами монашескими не заслужил такого дара у Бога и едва ли равняюсь в этом отношении с прочею братиею, но ни в каком случае не превосхожу других... Таким образом, ничто меня особенно не услаждает, ничто не сокрушает печалиею и не смущает, ничто не делает меня благополучным (счастливым), как только одна и та же воля Божественная".

Начальник монастыря весьма удивился всему этому и, обращаясь к монаху, спросил его: "Любезный брат! Скажи мне, каково было твое мышление вчера, во время бывшего у нас пожара? — Неужели ты вместе со всеми нами не поскорбел, когда злой человек поджег наши монастырские постройки, когда скотские хлева и гумно, в которых сгорело много пшеницы и скота, все погибло?" На этот вопрос отвечал инок (монах): "Желаю, чтобы узнал святый отче, что вся эта монастырская потеря не причинила мне ни малейшей скорби, потому что я имею обыкновение (я привык) за все: и за скорбное, и за приятное, — благодарить Бога и равнодушно принимать и то и другое, и уверен, что все, сбывающееся с нами, попущением Божиего Промысла и для нашей пользы бывает. А потому не забочусь о том, мало или много имеем хлеба и прочего для нашего пропитания, будучи уверен, что Бог может каждого из нас насытить также одним укрухом, как бы и целым хлебом".

Расставшись мирно с собеседником и сожителем своей обители, игумен, полный все превосходящего удивления, начал наедине размышлять сам с собою: "Теперь я узнал, откуда сему человеку, которого считали мы ничтожным, презирали его и посмеивались над ним, дарована ему благодать врачевания болезней". О, как высоко поставляет благодать Святого Духа человека, который во всем соглашает собственную волю с Божественною волею, и возможно ли, чтобы Бог осудил такового на вечные муки? — нет, это не свойственно Божией бесконечной благости. Этим самым принужден я сознаться, что дорога, по которой этот человек ведет свою жизнь, не есть ни долгий, ни неудобный, напротив, есть самый краткий и легкий путь к достижению вершины несомненного и благонадежного душевного успокоения, ибо он не требует больших пустынножительных подвигов: ни чрезмерных постов, ни долговременных изнурений себя постоянным бодрствованием целые ночи без сна, — все это вознаграждается одним истинным желанием во всем подчиняться вполне воле Божией. Это наше желание должны мы каждый день обновлять, поддерживать и укреплять самим делом, чтобы никогда и ни в чем не поступать нам, по своему мудрованию, против всепремудрой и всемогущей воли Божией.

Если кто-либо утром молитвено произведет в сердце своем пред Богом такое настроение своего духа: "О, Господи Боже мой! приношу Тебе всего себя в Твое благое распоряжение, готов я на принятие всего, что ни пошлешь Ты мне; теперь я разумно и совершенно понял, что без вразумления себя святыми Твоими заповедями я ничего не могу сам по себе сделать доброго, а потому даю Тебе обещание стараться всеми моими силами ни в чем не поступать против Твоей святой воли!"

Должно быть нам несомненно уверенными и твердо содержать в здравом уме и памяти, что все, происходящее вообще в мире и, в частности, касающееся нас самих, происходит по Божественному Промыслу, Который, исправляя наши погрешности, приводит в конце концов все к нашему усовершенствованию и блаженству — теми способами и средствами, какие по неизреченным и для нас непостижимым судьбам Божиим Ему угодно употребить. Всякое нарушение вечных законов Божиих чрез Его же Промысл исправляется и восстанавливается. Красноречиво выражается об этом Сенека: "Одна причина порождает другую и влечет за собою долгий ряд явлений как в общем мировом порядке, так и в особой жизни каждого человека". А поэтому мы должны быть мужественно и крепко терпеливы, ибо все явления и деяния человеческие совершаются не так, как мы думаем и предполагаем о них, но так, как происходят они на самом деле. Издревле принято говорить: о чем плачешь и чему радуешься? Ибо, по-видимому, жизнь каждого разнится от жизни других весьма многими отличиями, но каждый, как один, так и другой, равно умирает. Будучи сами бренными (слабыми, разлагающимися в прах), мы и от других терпим все такое же бренное, ничтожное (делаемые нам другими неприятности — ничтожны). Зачем нам так негодовать, зачем роптать? К этому мы готовы. Будем терпеть всякое уничижение, всякое расстройство в жизни: пусть вещественная наша природа распоряжается нашим телом, как своею частию, по своему неразумному влечению, — мы остаемся радостными и мужественными в бессмертной душе своей, помышляя и веря твердо, что ничто не погибает из нашего духовного существа, из того, что называем нашим я.

Мы обязаны делать все то, что содержится в бессмертной и разумной душе нашей, чего требует наш здравый разум, совесть и наше сердце, предоставляя все прочее, внешнее, в распоряжение Божественного Промысла.

Истинно праведного мужа не смущает никакое противное или бедственное приключение. Святой Златоуст подтверждает это, говоря: "Ничего нет тягостнее и печальнее, как прогневать Бога". Но мужа мудрого (праведного), свободного от сего тяжкого греха, ничто другое не может уже опечалить: ни скорбь, ни клевета (навет), ни другое что-либо. Но подобно тому, как малая искра, брошенная в море, тотчас же угаснет, так каждая печаль, даже самая тяжкая, если попадает в чистую, незазорную совесть, весьма скоро погибает и уничтожается. Опять Златоустый учитель, желая наглядно представить этот же предмет умственному нашему зрению, уподобляет наш ум видимому небу (своду небесному), говоря: "Небо — выше дождевых туч, но, когда оно покрывается облаками, кажется мрачным, на самом же деле оно — светло так же, как было прежде, так и мы, когда, по-видимому страдаем, т.е. бываем окутаны печалию, как небо облаками, но небрежем об этом (не печалуем). Если и случается нам печалиться по немощи человеческой, но как или насколько бывает это тяжело?"

Итак, ничто скорбное, приключающееся праведнику, не убьет его чрезмерною печалию: он узнаёт печаль, но не предается ей; покрывается небо мрачными облаками, но не переменяется; прорастают между пшеницею и плевелы, но не заглушают ее; не печалиться совсем в бедах — нечеловечно; а быть побеждаему ими — недостойно доблести мужа (высокое свойство души).

Ассирийский царь Сеннахирим все города Иудейские разорил и покорил (при Езекии царе), но Иерусалима не только не мог взять, не возмог даже сделать вокруг него осаду и увидеть этот город. Пространно об этом написано в книге пророка Исайи. Так говорит пророк о царе Ассирийском: "Не войдет он в этот город, и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала. По той же дороге, по которой пришел, возвратится, а в город сей не войдет, говорит Господь" (Ис. 37, 33, 34). Подобно этому бывает с людьми богобоязненными. Муж праведный, имея путеводителем для своих поступков закон Божий и волю Божию относительно внешних событий, остается со всех сторон непреоборимым: все противное, с ним случившееся, не побеждает его и чрезмерно печалию не убивает, поражает ли болезнь все члены его тела, или постигают бесчисленные бедствия. Однако ж он, вознося мужественный ум и сердце к Богу, прибегает к Нему с крепкою надеждою на Его помощь и вместе с этим и тогда, при всех неудобствах, соображает собственные желания с Божественною волею.

Да будет всем известно, что пред Богом открыты все наши дела, и Он знает, ради чего Он посылает то или другое, хотя это и сокрыто для нас. Мы же тайно ропщем на- Бога: о, Господи! как тяжко Ты наказал меня, невыносимо тяготеет на мне рука Твоя? Напротив, любезнейший христианин, произнося такие дерзновенные жалобы пред Богом, ты сам очень ошибаешься: не Он жесток и не рука Его тяжела в наказании тебя, Он, обнимая одним взором твое прошедшее, настоящее и будущее, избирает, ниспосылает для тебя, по Своему милосердию, все то, что для тебя есть самое лучшее, хотя это была бы и сама смерть твоей земной жизни, но душа твоя — вечна, и тебе не известно, что постигнет в будущем при твоем малодушии и нетерпеливости, превосходящей непостоянство воздушных перемен.

Действительно так: пусть стремится сердце каждого из нас, стремится выше всего земного к Богу (Высочайшему Вечному Добру), живя согласно велениям и воле Божией до такой степени, чтобы ничто случившееся с нами не возгордило бы нас, равно и не повергло бы в печаль и не сокрушало бы нас, и тогда истинным для нас веселием будет собственное внутреннее сознание, что мы стоим выше утех мира сего, попираем их ногами.

В этом состоит спокойствие и нравственная высота ума, достигаемые безмолвным пребыванием в добродетельной жизни; в этом заключается величайшее и непоколебимое веселие праведных душ, которых не может поразить и опечалить никакое внешнее злоключение, ибо, что изрекла Премудрость в Священном Писании, достигается в действительности кротким и смиренным исполнением нами воли Божией: "слушающий меня вселится на уповании, т.е. будет жить безопасно, спокойно, не страшась никакого несчастия" (Притч. I, 33). Это подтверждает и блаженный Амвросий, говоря: "Мудрый не сокрушается телесными болезнями (не скорбит о них) и не печалится, находясь в бедах, но и в скорбях пребывает благодушным и терпеливым, ибо не в наслаждениях и утехах телесных состоит блаженство и счастие, оно достигается только чистою от всякого порока совестию".

О них Давид говорил: "Если даже пойду долиною смертной тени (т.е. переселюсь в загробную жизнь), не убоюсь зла, ибо Ты со мною, Господи" (Пс. 22, 4). Павел же ободрял верующих во Христа словами: "Если Бог за нас (т.е. содействует нам), то кто против нас?" (Рим.8, 31). Святой Павлин Милостивый, епископ Ноланский (V в.)*, говорил: " Если Бог есть нам помощником в борьбе со врагом, то и паутинные сети охранят нас лучше, чем каменные стены; напротив, если Бог оставил меня и нет Его со мною, тогда тончайшая паутинная ткань сделается сильнейшею для меня препоною к достижению моей цели, чем самые крепкие стены", и в доказательство справедливости своих слов приводит такой факт. Один Ноланский священник по имени Филикс укорял язычников за их мерзкое идолопоклонство. Язычники за это преследовали его злобно и хотели убить его. Он, убегая от преследования, скрылся от глаз их в тесном промежутке между двух каменных старых построек или стен; в одной из последних находилась расселина, чрез которую гонимый священник пролез, и таким образом они потеряли его из виду, хотя и прилежно осматривали преследователи ту расселину, затканную паутиною, которую паук немедленно исправил, и из того заключили они, что чрез расселину никто не пролезал, иначе паутина была бы разорвана, а потому и прекратили преследование.

______________________

* Память его положена в полном месяцеслове 23 января.

______________________

"Не бойтесь убивающих тело (всех внешних телесных страданий и самой смерти), души же не могущих убить, а бойтесь более Того, Кто может душу и тело погубить в геенне" (Мф. 10.28).

Тот все отдал Богу, кто самого себя принес Ему в жертву, отказавшись от своего своеволия, своей гордости и пороков: только этого одного и требует от нас Бог, говоря: "Сын Мой! отдай сердце твое Мне, и глаза твои да наблюдают пути Мои". Тогда будь уверен, все ты отдашь Богу, если отдашь Ему свое сердце (т.е. самого себя).

Приношение нашей воли в жертву Богу будет Ему приятно только при таком условии, когда приносящий эту жертву пребывает в благодати Божией, т.е. ведет жизнь по возможности безгрешную, исправляя ее всегдашним покаянием.

Два человека просили некогда святого Макария, чтобы он научил их молиться Богу. В ответ на их просьбу Макарий им сказал: "В молитве своей не много говорите, но часто, подняв руки к небу, скажите чистосердечно: "Господи Боже, как Ты желаешь и как Тебе угодно, — пусть так и будет", — ибо Он сам лучше нас знает, что вам в известном деле полезнее; это — отличнейшее наставление о том, как должно молиться; таким же образом молился и преподобный Пахомий: он об одном просил Бога, именно о том, чтобы во всем исполнялась воля Божия.

Всякое деяние (поступок) человека ценится по той конечной цели, которой желательно достигнуть. Этою — то конечною целью определяется качество наших поступков, их свойство, по которому одни поступки достигают блаженного конца, другие же приводят человека к конечной погибели. Рассуждая о выборе из множества конечных целей в жизни самой лучшей цели, т.е. истинной и блаженной, вечно радостной и довольной, не найдем мы другой, лучшей, благороднейшей и благоприятнейшей конечной цели для стремления к ней нашей деятельности, кроме исполнения воли Божией, которое постепенно приближает нас к Самому Богу и вечному блаженству в Его бесконечном Царстве.

Христос Господь сказал: никто не благ, как только один Бог (Лк. 18, 19). Это изречение отцы святые приняли за основание этого положения, что "разум Божий есть правило (основание для уразумения сущего и согласного с ним действования) всей истины, и притом правило неизменно: таким воля Божия должна быть для нашей деятельности к достижению истинного добра неизменным указателем. Да иначе и невозможно быть, ибо невозможно, чтобы сообразное с Божественным разумом не было бы вместе и истинным добром. Святой Златоуст говорит верно: "То, что бывает по воле Божией, хотя бы по виду казалось нам оно неправым и нежелательным, есть оно всегда Богу угодным и приятным".

Подсолнечник, или солнечник (илиотропион), есть цвет, неразлучно обращающийся к солнцу утром, в полдень и вечером не только в светлые дни, но и в мрачные, т.е. тяжелые для жизни дни. Святость всего жития человеческого, по изречению некоторого мудрого богослова, составляет совершенствование всего жития христианского и собрание в лице христианина всех по возможности добродетелей, отражающихся как бы в некотором центре, в сообразовании нашей воли с Божественною волею.

Брат блудного юноши (см. Лк. 15, 11 — 32) весьма опечалился о том, что последний (юноша), расточивший свое имение на чужой стороне, живя в распутстве, по возвращении своем принят был милостиво своим отцом, который по этому случаю приказал рабам приготовить богатый пир и веселился о спасении погибшего было сына. Старший сын, узнав об этом, осердился и не хотел войти в дом. Чадолюбивый отец вышел к нему и начал просить его и уговаривать, чтобы он не производил смуты в такой радостный день о спасении меньшего брата. Но сын, противоставши отцу, в лицо сказал: " Я столько лет служу тебе и никогда не преступил приказания твоего, но ты считаешь меня как раба и никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями своими, как бы тебе неприятно было мое послушание и повиновение; а когда пришел этот расточитель твоего добра на распутных женщин, ты тотчас же предложил ему все, что есть лучшего в доме, как бы в благодарность за добрые его подвиги: кто же может равнодушно смотреть на это? Добрый отец, желая унять гнев вспылившего сына, сказал ему: "Сын мой, ты всегда со мною, и все мое — твое, или ты не знаешь, что ты такой же господин в доме, как и я? я и ты имеем для жизни одно и то же имущество, доходы с которого столько же принадлежат мне, как и тебе". Этими словами укротил отец сыновний гнев и помирил его с раскаявшимся меньшим братом.

Таким точно образом Милосердный Бог сохраняет и умиротворяет сердечно предавшегося Его святой воле всякого человека и теми же словами поддерживает и укрепляет его сердце не преступать воли Божией, внушая ему таинственно: ты находишься всегда со Мною, пребываешь в моем разуме и памяти, (безропотно) повинуешься Моей воле, — я всегда с любовью смотрю на тебя и сохраняю тебя, чтобы ты не лишился моей благодати (милости и даров благодатных). Все Мое есть твое - Мое Небо, Ангелы, а еще более Единородный Сын Мой, твой есть и Сам Я есмь твой, и буду твой, как обещал Я верному Аврааму: "Я — твой щит; награда твоя — велика", вечно на веки веков (Быт. 15, I).

Некто из персов, хвалясь многочисленностию своего войска, посланного на брань против греков, сказал с гордостью: " завтра мы помрачим солнце своими стрелами". На это ответил тотчас же ему грек: "Я очень доволен этим: в тени нам лучше будет сражаться". Так истинно преданный Богу человек говорит: если нападет на меня вся сила демонская, умножатся враги мои и стрелами своими помрачат само солнце, не убоится сердце мое, в тени этой мне благонадежнее сражаться (ср. Пс. 26, 3), и буду я сражаться, а какая будет воля на небе, пусть так и будет со мною (I Мак. 3, 60).

Истинное сердечное подчинение себя воле Божией во всех происшествиях, бывающих с нами в жизни, доставляет нам действительно чувство пребывания в небе, будучи вне неба. Оно есть первое и глубочайшее основание любви разумного творения к Творцу своему — Богу. Кто бы ты, читатель, ни был, если ты все (т.е. приятное и неприятное), встречающееся тебе в жизни по воле или допущению Божию, принимаешь с благодарным сердцем, как бы от руки Божией, — то ты блажен еси и добро тебе будет (Пс. 127, 2), ты любовью своею прилепляешься к Богу, с Которым везде райское блаженство (Пс. 75, 3).

Представим себе, что кому-либо переданы ключи от городской крепости или от дома и дана ему власть входить туда и выходить оттуда и распоряжаться так, когда и как ему угодно по своей воле. Подобно сему, часто и Христос Бог желает ключей, отворяющих душевные внутренности сердца нашего, чтобы иметь туда Ему свободный вход, но мы не всегда охотно и едва ли когда соглашаемся в этом с милостивым и всещедрым Господом нашим. Достойную знаменованию повесть сообщает Людовик Блиоский об одной блаженной девице, зрению которой явился Сам Спаситель Христос, говоря ей: "Дочь моя! в этой руке Я держу здоровье, а в этой — болезнь: выбирай для себя то или другое по своему желанию". Что оставалось делать этой девственнице? Избрать ей здоровье — покажется это бесстыдным, подозрительным, а если предпочесть здоровью болезненную жизнь — припишется это неуместному ее смирению. Обыкновенно, если мы предлагаем друг другу какие-либо два предмета на выбор — избрать тот или же другой, — то избирающий по своей кротости выбирает то, что похуже, посему следовало бы и упомянутой выбрать болезнь для себя, ради избавления себя от вечных страданий и мук, и это было бы, по общему понятию, благоразумно, подобно тому, как другая подвижница предпочла терновый венец золотой диадеме (великомученица Екатерина). Однако ж эта девица (о которой идет рассказ) благоразумнее и лучше поступила, не сделав никакого выбора, но сложа накрест руки на груди и преклонив колена на землю, проговорила: "О Господи мой, об одном только со всем усердием молю Тебя и прошу: да будет во мне не моя, но Твоя воля, а потому я не избираю ни одного из предлагаемый мне — ни здоровья, ни болезни, но готова принять все по Твоей воле, ибо Тебе только, Господи, достойно и праведно решать, что дать мне: то или другое". На это сказал Спаситель: "Кто желает иметь Меня у себя часто своим посетителем, тот да отдаст ключ собственной воли Мне и никогда его у Меня да не требует обратно" (т.е. да отречется от своеволия и да предаст себя всецело воле Божией).

Человек, последующий воле Божией, должен прежде всего решиться быть готовым на все, что делается с ним по воле или допущению Божию. Он молитвенно обращается к Богу, говоря: Господи Боже мой! Я готов служить Тебе так же в нищете, как и в богатстве, не отрицаюсь даже той скудости моего ума, которая лишает меня сладостных утешений и тем печалит меня.

Пожертвовав своеволием своим, обречем себя на добровольное перенесение укоризн и поношений. Внимая наставлению святого апостола Павла: "Во всем, — говорит он, — являем себя, как служители Божий, в великом терпении, чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах; нас почитают обманщиками, но мы верны" (2 Кор. 6, 4, 8). Отдавшийся совершенно воле Божией должен часто повторять: Господи! Тебя ради я охотно обрекаю себя на всякое поношение, бесчестие и укоризну и тем охотнее перенесу это, когда я невиновен в том. Ради Тебя я не отказываюсь быть презираему, унижаему и пренебрегаему.

Возьмите в пример Божию Матерь, Преблагословенную Деву Марию, предавшую себя всею душою и сердцем в волю Божию. Иосиф, Ее Обручник, видя Ее непраздною, ужаснулся и намерен был тайно развестись с Нею. Что же делает Пресвятая Дева? Она молчит: всякое о Себе мнение поручает воле Божией. Примеру Божией Матери последовали многие святые угодники Божий. Они хотя и были оговариваемы ложно в тяжких преступлениях, но молчали благоразумно и претерпевали бесчестие и многие укоризны, предавая себя во всем воле Божией.

Сам Спаситель наш Христос не только в земной Своей жизни оставил нам неподражаемый образ смирения, но и после своего прославления, т.е. по Воскресении Своем, не принял поклонения от Марии Магдалины, пока человечество Его Им не было представлено Отцу Небесному (Ин. 20, I — 18).

Здешняя жизнь наша подобна маслу, горящему в лампаде. Как горение лампады состоит в полном распоряжении хозяина ее, так же точно наше здоровье или нездоровье, т.е. слабости физические и болезни, управляются по воле или допущению Божию. Поэтому истинно предающий себя воле Божией благодушно покоряется ее распоряжениям. Он, подобно пламени, всегда стремящемуся к небу, обращается благонадежно во всем его касающемся к Богу, Создателю своему...

Преданный Богу человек не живет для себя, но для служению Богу и ближним, а потому он не предоставляет себе права выбирать между жизнью и смертью по своей воле, но то и другое предоставляется воле Божией.

Архиерей Туринский (в подл. Туроненский; г. Турин в Пьемонте) Мартин, умирая, при последнем вздохе сказал: "Господи! Если я полезен Твоему словесному стаду, то не отказываюсь трудиться, но да будет о сем воля Твоя".

Жизнь наша и смерть — обе находятся в Божией власти, премудрой и всеблагой. Богу одному известно, что полезнее каждому из нас: продолжать ли жизнь или же умереть, потому мы должны с благодарностью за Его к нам милость охотно принимать от Него равно как жизнь, так и смерть. Всяк желающий жить по воле Божией обязан самого себя и все поступки, пожелания и мысли сообразовать с волей Божией.

Жаль! Многие люди в мире сем много страдают, много переносят житейских тягостей, неудобств и лишений, не получая от того никакой для себя пользы или облегчения, потому что не обращают своего внимания на истинную причину их и ропщут друг на друга, а нередко и на Самого Бога. Бог попускает эти искушения (испытания) для их исправления и явно теми же попущениями, как бы голосом с неба указывает на Свою в том волю: Я хочу, чтобы вы почувствовали эти удары: люди же, как бы затыкая свои уши, недовольны этим и, если бы могли, с радостью отклонились бы от них (ударов). Вот это и есть своя воля, нимало не согласная с волей Божественной.

Почему же человеческая воля так склонна к сопротивлению Божественной воле? Причину сему приводит Кессарий, говоря: диавол имеет у себя двух служителей, лютейших, чем он сам, возбуждающих нашу волю, — это плоть и мир. Плоть похотствует, диавол распаляет наши вожделения, а, чтобы они не угасали, мир прикрывает их своими нравами и обычными приличиями. От плоти происходят многие грехопадения; мир доставляет многоразличные безнравственные забавы и увеселения по действу и коварству злого духа.

В чем же вина Божия? В том, что распоряжение Божие противно нашей воле, или правильнее, — нашему своеволию, а посему и суд Божий считаем неправедным.

Но так ли это? Прежде каждый исправь самого себя и тогда увидишь истину, от которой ты уклонился. Бог судил праведно, а ты — неправедно. О, злая воля человеческая! Ты человека признаешь праведным, Бога же неправедным. Какого же человека называешь праведным? Самого себя, ибо когда спрашиваешь: что я сделал? — понимаешь свое "я" справедливым. Но отвечает тебе Бог: "Истинно ты говоришь, что ты Мне ничего не сделал, ибо все сделанное тобою сделал ты для себя. Если бы Ты сделал что-нибудь для Меня, то сделал бы доброе дело, ибо все добрые дела для Меня совершаются, потому что делаются по Моим велениям. Что же делается злого, то делается не для другого, а только для себя, потому что Я делать зло не повелеваю".

Величайшее зло, говорит Бернард, есть своя воля: она все доброе обращает в недоброе.

Авва Иоанн, находясь на смертном одре, спрошен был окружающими его, чтобы он дал краткое наставление на память о нем вместо наследства, сказал им, тяжело вздохнув: "Никогда я не исполнял своей воли и никогда никого не поучал прежде, чем сам того не исполнил на деле".

Воля никакого ангела и никакого человека не может быть доброю волею, если она не согласна с Божию волей. И насколько наша воля ближе согласуется с Божией, тем она добрее и совершеннее, и наоборот: чем она менее подчиняется Божией воле, тем бывает хуже и злобнее. Одна Божественная воля есть образ и наставление для деятельности всех прочих небесных и земных воль, и ни одна из них ни не сделается доброю волею, если не будет в своих желаниях и действиях приближаться к Божественной воле.

Царственный пророк Давид во многих псалмах (напр. 32, 100 и др.) хвалит правых сердцем. Блаженный Августин, объясняя эту правоту обширнее, говорит: смотрите, сколь многие прекословят Богу, как многим неприятны дела Его. Если Бог творит что-либо против воли человеческой, то Он есть Господь и знает, что творит; Он более обращает внимание на пользу нашу, чем на наши пожелания; желающие же следовать более своей воле, нежели Божией, хотят склонить Божию волю к своей воле и отказываются исправить собственную волю по образу Божией воли. Правым подобает похвала. Кто эти правые сердцем? Это те, которые волю свою, свое сердце предают Божией воле, и если смущает их человеческая немощь, то поддерживает их и ободряет Божественная Правда.

Насколько Бог превышает человека, настолько воля Божественная благотворнее воли человеческой.

Отче мой! Сотвори не как мне желательно, но как Тебе угодно.

Научитесь чувствовать в сердце то же, что каждый человек повторяет машинально: "Как Богу угодно"; есть даже людская поговорка, что наказание во многих случаях — спасительно. Помня наставление это, кто не станет повторять ежедневно: как было угодно Господу, так и сделалось? Буди Имя Его благословенно!

Когда ты здоров, тебе приятна воля Божия, а когда болен, она горька тебе. Здесь ты неправ. Почему? Потому что не желаешь следовать воле Божией, но хочешь, чтобы Божественная воля соглашалась с твоей: она права, а ты неправ, ибо твоя воля обязана следовать Божественной воле, а не наоборот. В таком поведении ты будешь иметь правое сердце, когда на вопрос, хорошо ли тебе живется, ответишь: "Благословен Бог утешающий". Трудно ли тебе живется? — "Благословен Бог, испытывающий и исправляющий меня". Если так поступаешь, то имеешь правое сердце и со святым Давидом поешь в тайнике своего сердца: "Благословлю Господа на всякое время, хвала ему непрестанно в устах моих".

Святая Екатерина Сененская* говорила о самой себе: "Христос вразумил меня устроить себе таинственный дом внутри сердца моего". Что же это за дом? — Это соединение человеческой воли с Божественной волей. Дом этот при переходе в него кажется тесным, но желающий привыкнуть к нему находит его весьма скоро просторнейшим самого неба и безопаснейшим замков неприступных.

______________________

* Святая великомученица Екатерина (память ее 24 ноября) названа так по месту погребения ее на горе Сена.

______________________

Вот истинное повиновение воли человеческой воле Божественной! Оно есть начало всякого добра. Справедливо сказал некто из писателей, что нет большей и благоприятнейшей Богу жертвы, как поручение себя во всякой скорби или бедствии всецело благоволению Божию, т.е. Его святой воле.

Песнопевец, настраивая свои гусли, до тех пор натягивает или послабляет на них струны, пока они не будут согласны одна с другою гармонически. Так, всякий, желая всего себя поручить управлению воли Божией, обязан обучать принуждать, покорять и усвоять собственную волю воле Божественной столь долго, пока она навыкнет быть согласною со всем с Божественною волею, говоря словами Давида: "Не Богу ли повинется душа моя, от Того бо спасение мое"(Пс. 61, 2).

Воля Божия объявляется Ионе ясно, определительно словами: "Встань, иди, в Ниневию, город великий", — это первая часть повеления, а вторая часть: "проповедуй в нем". Встал Иона и пошел, но не пошел в Ниневию: "Встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня". Здесь двойное преслушание: в городе, куда был он послан, не только он не проповедовал, но и не пошел туда. Поэтому последовало неожиданно праведное Божие наказание: "И море и воздух бурный выступили в сражение противу строптивной воли Иона: Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалось на море до того сильное волнение, что корабль готов был разбиться". Но беглец этот не понял, что волны против него вооружились: "Иона же спустился во внутрь корабля, лег и крепко заснул ". Ничего нет горше и ничего нет опаснее, как неизвинительная беспечность. Буря продолжала более и более усиливаться, волны свирепствовали, и сгустившиеся черные тучи сокрыли дневной свет. Кораблеплаватели в страхе и трепете бегали туда и сюда: спускали паруса по причине сильной бури, выбрасывали из корабля тяжелый груз, но ничто не помогало, буря усиливалась, и исчезала надежда на спасение. Единственная истинная надежда оставалась им — надежда на Бога; каждый обратился сердечно к Богу. Разбудили спавшего Иону словами: "Встань, воззови к Богу твоему" (Иона, I, 6). На общем совещании плавателей предложено было бросить жребий, чтобы узнать, за кого из них послал Бог такую беду, и пал жребий на Иону, и на вопрос, кто он, Иона отвечал: "Я — еврей, чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу" (Иона, I, 9). Так ли ты, Иона, почитаешь и боишься Бога? Зачем же воле Божией не повинуешься? Подобно Ионе, многие говорят: "Боюсь только Бога" и в тот же час нарушают Его заповеди: "Не пожелай, не отнимай ничего, что принадлежит ближнему" и проч. О возлюбленные братия! Говорить " боюсь Бога", а на деле поступать против воли Божией — значит не бояться, не уважать Бога, но пренебрегать Его святую волю, не покоряться, но дерзко противиться своему Создателю и Спасителю. Это подтверждается и поступками самого Ионы: его исповедь, что он чтит и боится Бога, не укротила моря, но бурные его волны бушевали сильнее и сильнее, и, наконец, Иона брошен был в море ради его укрощения. Но прежде всего этого Иона пред всеми осознал вину свою, говоря: "Я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря, а потому возьмите меня и бросьте в море, и оно укротится". О дивный Иона! Ты был любителем истины и всем корабельщикам открыл ее относительно самого себя, говоря: знайте, что вся эта ветреная буря, этот шторм ветров, поднявший на море целые горы волн и все бедствия, от него претерпеваемые, произошли единственно от сопротивления собственной моей воли против воли Божественной: Бог приказал мне идти в Ниневию, но не в Фарсис.

Поймите братия-христиане, какую извлекают для себя пользу люди своевольные и в какие заблуждения иногда впадают даже мужи Богоугодные чрез упрямство своих мнений. Пока не отвергаемся мы пристрастия к самолюбию и к своеволию, сопротивляясь событиям, бывающим по воле Божией, до тех пор мы не можем совершить ничего доброго и благоприятного Богу: ни дары, ни обеты, ни молитвы, ни жертвы и приношения Богу не приятны, когда они совершаются противниками воли Божией. Пост Богу приятен, милостыня Богу любезна, умилостивительны молитвы, когда все это совершается не по-фарисейски (не лицемерно), то есть не для достижения какой-либо внешней цели, льстящей нашему тщеславию, корыстолюбию и т.п. — противным воле Божией порокам. А потому (страшно даже выговорить), что Бог посты, молитвы и благотворения (дела милосердия), Ему весьма благоприятные, отвергает, когда они лицемерно совершаются, в противность Божией воле, а в угодность собственной. Таким лицемерам говорит Бог устами пророка Исайи: "Вы поститесь не для Меня, в день поста вы исполняете волю свою и требуете тяжких трудов от других; вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других; не такого поста Я избрал... Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его и от единокровного твоего не укрывайся" (Ис. 58, 3-7).

Человеческую волю сильно держат в противлении Богу три недобрые качества оной: а) злые обычаи (навыки); б) недостаток долготерпения и в) непостоянство (изменчивость) желаний нашей воли.

Злой обычай или привычку злую блаженный Августин объясняет так: "От злобной воли выросла злая похоть (пожелание), и, когда человек часто удовлетворяет своей похоти, она обращается в обычай, и если человек ему не сопротивляется, то обычай незаметно обращается уже в необходимость удовлетворять оному похотению и держит человека в тяжкой работе удовлетворения своим похотениям".

Вторая причина, которая усиливает наше своеволие, есть недостаток в нас терпения; когда мы чего — нибудь достигнуть желаем страстно и наше желание не исполняется в определенный срок, то мы мгновенно выходим из себя, сердимся, ропщем, а иногда впадаем в зверскую ярость. Часто случается слышать крик нетерпеливых людей: "Теперь же хочу, тотчас чтоб было мне, а если нет тогда я буду знать, что пропала моя надежда". Таковым показал себя царь Иудейский Саул, который не захотел повременить до прихода Самуила, чтобы принести жертву Богу, а потому в лицо было ему сказано: " Безумно ты поступил, не исполнив повеления Господа Бога твоего" (I Цар. 13)

Господа нашего Иисуса Христа многоразлично оскорбляли Его враги на кресте с намерением усугубить долготерпеливые Его страдания без конца: "Если Ты — Сын Божий, сниди со креста". На это отвечает им святой Златоуст:" Он есть Сын Божий, потому и не снидет со креста". Долготерпение Христово ожидало момента, когда изрекло Оно: "Совершишася!" Как поступал глава наш, Христос, так должно и нам, членам тела Его, следовать Его примеру: воля Отца Небесного должна совершаться в нас до последнего издыхания нашего.

Третий недостаток (порок) нашей воли, от которого чрезвычайно усиливается упорство противления, есть непостоянство ее (переменчивость пожеланий), в этом непостоянстве мы и луну превосходим, которая изменяет свой вид по четвертям (рождение Луны, первая четверть, полнолуние, последняя четверть); мы же всякий час и день переменяем свои пожелания: утром в нас одно желание, вечером уже совсем другое, противоположное первому, и т.д., меняемся по своим прихотям ради разнообразия их и никогда не бываем одинаковы и похожи сами на себя. Это и естественно нашей воле, когда она не желает подчиниться премудрому, неизменному и всеобъемлющему закону воли Божией, а потому и волнуется беспрерывно, увлекаясь призрачными и непостоянными предметами. Таким непостоянством нашей воли хотим мы удалить от себя всегдашнюю нашу печаль и уныние, но этим самым часто еще умножаем их, попадая в большую скорбь, в большее уныние.

Есть некоторые люди, которые и сами исполняют закон Божий, и других наставляют так же поступать, как и они, — эти действительно мудрость свою посвящают Богу. Но бывают и такие, которые и сами учатся закону Божию, и других наставляют в законе Божием словами, а где касается исполнения закона Божия, там своя воля им дороже всего: они сохраняют ее для себя и не поступаются ею в исполнение повелений Божиих. Прекрасно приветствие, которое в древности говорили друг другу: "Да благодетельствует (да поможет) вам Бог и да помянет завет Свой с верными рабами Своими: Авраамом, Исааком и Иаковом! Да даст всем вам сердце, чтобы чтить Его и исполнять волю Его всем сердцем и усердною душею!" (2 Мак. I, 2, 3).

В 523 году в Поместном Соборе Узиценском был епископ по имени Божехот (что Бог хочет), и другой там же был епископ Халкидонский того же имени, муж святой; он был по велению царя-арианина Гензерика посажен в старую лодку без кормила и весел с его клиром (причтом) и пущен в море на произвол судьбы, но, паче надежды, лодка с пассажирами благополучно прибыла в пристань Неаполя, где, находясь в изгнании, Божехот впоследствии благоугодно скончался. Да будет же у всех христиан это одно имя "что Бог хочет" и единственное о том же попечение. Злонравный же человек тогда только говорит: "Будь, что Бог хочет", — когда ему встретится в жизни его все угодное ему, нетрудное и бесскорбное. Напротив, все случающееся в жизни с благодарностью принимает от Бога тот, кто, нищета ли тяготит его, болезнь ли сокрушает, терпит ли он невинно бесчестие, лежит ли на смертном одре — всегда, во всяком приключении с ним постоянно от сердца доброхотного произносит: "Да будет мне то, что Бог хочет!" Он не отказывается от потери ни имения, ни здоровья, ни несправедливого порицания, ни самой жизни, всегда говоря: "Будь со мною, (то Бог хочет, что Ему угодно", не спрашивая: "Зачем это? Зачем в это время? Почему именно такою смертью приходится умереть?", но всегда и на все готов он, повторяя одно и то же: "Будь то, чего хочет Бог".

Всяк желающий усердно повиноваться воле Божественной, здоров ли он или немощен, за все благодарить должен бога и переносить все терпеливо, потому что воля Божия для нас и в нас почивающая есть все наше благо, наше счастье, наше спасение.

Самоотвержение, или свободная покорность наша Божией воле, не может совершиться, если мы будем слабы в вере в Бога, в надежде несомненной на Него во всем, а следовательно, и в истинной любви к Нему. Как я могу действовать согласно с другим лицом, которому я не верю? И как могу надеяться на того, о котором не уверен, что он станет заботиться о моем благоденствии верно, предусмотрительно и усердно? Поэтому наше слово будет иметь своим предметом наше упование на Бога.

На вопрос о том, что в Священном Писании говорится об уповании на Бога, один из писателей XVI века ответил: "В Священном Писании едва ли найдется какая-либо глава, в которой бы бог не обещал всем надеющимся на Него Своей помощи благодатной и Своего провидения (предусмотрительности и попечительности) обо всех".

Блаженный царь Давид, наилучший учитель о надежде на Всевышнего, одну ее преимущественно пред всеми добродетелями прославляет от полноты благодарного своего сердца, говоря: Ты один даешь мне безопасность (твердую надежду) (Пс. 4, 9), — "Господь — крепость моя, твердыня моя, защита моя непреоборимая, Избавитель мой, Бог мой, каменная гора, на которой я безопасен, щит мой, рог спасения моего, убежище мое!" (Пс. 17, 2 — 3).

Подобно Давиду, и все мудрые и благоразумные мужи везде усердно прославляли упование на Бога: сам Соломон, этот неподражаемый образец мудрости, изрек: "Сын мой! надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой" (Притч. 3,5).

Промысел Божий — непогрешим и не желает оставлять в нужде уповающих на Него: Бог исполнит все Свои обещания, в этом удостоверяют нас исторические примеры всех веков. Да не упадет каждый из нас духом, но паче да возвышается надеждою своею ко Всемогущему, возлагая на Него все свои желания и печали! И Он все устроит к лучшему для нас.

Бог сотворил все и обо всем имеет попечение и радение. Не говорите же: "Я не принадлежу Богу". Ему принадлежит и душа твоя, и тело твое, ибо то и другое сотворил Бог. Скажешь, Слово Божие не числит собственно меня в бесчисленном множестве. Тебя ли не числит Тот, Кем и волосы головы твоей пересчитаны? Но говоришь: "Весьма часто бываем мы так угнетены бедствиями и лишены всякой утехи и помощи, что неудивительно, когда по временам впадаем в малодушие".

Как мы жалки и весьма бедны! Сколь малое познание имеем о Боге! Едва часть малую света Божиего получаем мы, как луч, проходящий чрез скважину; мы знаем то, что Бог величайшее добро, до того неизмеримо великое, что все то, о чем позволительно (не противозаконно) нам просить или желать, можем смиренною молитвою получить от Него в свое время, если будем хотя несколько терпеливы, не будем унывать (ослабевать сердцем), но, возвышенные сердечною любовью к Богу и несомненным упованием на Него, навыкнем надеяться и молчаливо ожидать спасения Божия.

Сначала заметим, что упование — выше надежды, превосходит ее, ибо упование не есть какая бы то ни было надежда, но надежда крепкая, совершенная, непоколебимая никакими сомнениями. Различие это выразил Сенека следующими словами: о тебе я имею надежду, но не упование; последнее, т.е. упование на Бога, должно обнимать собою все действия человеческие; тот только уповает на Бога, кто благорассудно содержит в себе это упование во всех предметах, как важных, так и маловажных, в каждом мгновении своей жизни верить истинно, всею душою, что Бог в свое время не оставит своего возлюбленного раба. Представим этому примеры.

Когда великое множество моавитян и аммонитян, совокупясь вместе, пришли войною на Иосафата, он, не могши противиться силам врага, обратился с величайшим упованием к Богу, сам весь предался молитвам ко Господу, объявил пост по всей Иудее и общенародное собрание пред лице Господа для умилостивления Бога и для общего совета и молитву свою заключил словами: "Боже наш! Ты суди их (врагов), ибо нет в нас силы против множества сего великого, пришедшего на нас, и мы не знаем, что делать, но к Тебе обращаем очи наши!" И помощь Божия немедленно явилась: здесь же, в же этом собрании, находился благочестивый муж Иозиил, на которого сошел Дух Господень, среди собрания, и он вещал: "Слушайте, все Иудеи и жители Иерусалима, и царь Иосафат! Так говорит Господь к вам: не бойтесь и не ужасайтесь множества сего великого, ибо это война не ваша, но Божия ... не вам сражаться на сей раз: вы станьте, стойте и смотрите на спасение Господне, посылаемое вам..." (2 Пар. 20, 14 — 17).

Если во всех наших делах, как выше сказано, благопотребно с нашей стороны упование на Бога, то тем более оно необходимо, когда мы совершаем молитвы или переносим на себе какие-либо неприятности.

Говоря о молитвах, некоторый красноречивый учитель сказал: "Молитва у многих людей бывает или страшливою и боязливою, или нерадивою, или же безрассудною: боязливая молитва не доходит до Неба, потому что безмерная боязнь смущает ум до того, что молитва не только не восходит на небо, но даже не может быть произносима. Нерадивая молитва в своем восхождении слабеет от лености (уныния) и изнемогает до того, что совершенно теряет силу. Безрассудная молитва хотя доходит до Неба, но падает оттуда и возвращается назад, потому что встречает себе препятствие, и не только не получает милости от Бога, но и раздражает Его своею безрассудностью. Молитва же верная, смиренная и горячая восходит беспрепятственно на Небо и возвратиться неуслышанною не может. Итак, прежде всего необходимо, чтобы молитва было верною".

Иисус Христос предлагает нам еще другой пример об этом, говоря: "Если кто, имея друга, придет к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне и мне нечего предложить ему, а тот извнутрь дома скажет ему: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели — не могу встать и дать тебе. Если (говорит Христос) он не встанет, не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит. И Я вам говорю: просите и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам (Лк. II, 5 — 9). Нет ничего приятнее Богу, как то, когда мы к Нему с таким упованием, как друг к другу, прибегаем и умоляем Его о помощи себе; ни один человек и никогда не должен думать о том, что уже не время призывать ему Бога, т.е. никогда не должен отчаиваться в спасении Божием.

Кормчий познается во время морских бурь и штормов; воин — в сражении; подвижник (борющийся противу грехов) — в борениях против искушений. Никто не знает, что он в силе сделать, если не испытает себя в борьбе с многоразличными бедствиями. К познанию себя необходимы испытания (практика, экзамен). Кто может совершить, как должно, свое дело, если он не изучил его практически, не навык к нему.

Крепким основанием нашей беседы будут две истины: первая та, что в мире везде, во всяком состоянии и звании жизнь наша переполнена падениями и бедствиями, иначе и нет возможности продолжать здесь жизнь. Сам Христос Бог наш предсказал: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33). Все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе будут гонимы (2 Тим. 3, 12).

Вторая истина: не должны мы забывать изречения святого Павла — Верен Бог, Который не пропустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (I Кор. 10, 13).

Один из умных учителей, увидев слишком опечаленного авву (отца, начальника монастыря), сказал ему во утешение псаломские слова: "Да не погубит тебя эта ужасная буря морская, да не проглотит тебя пучина водная (Пс. 68, 16); пусть смиренномудрие твое навыкнет не побеждаться от злого, но побеждать зло добром. И победишь, если возложишь на Бога крепкую надежду и будешь терпеливо ожидать окончания дела. Лучше тебе смиренно предать себя под крепкую руку Божию и никак не противиться распоряжению Всевышнего, хотя диавол люто свирепствует и крепко вооружается, но без повеления Божия не может никому вредить, ни даже и свиниям прикоснуться не может" (см. Лк. 8, 32).

Еще более печально, что и от самих учеников своих сколько потерпел Иисус Христос: Иуда Искариотский, которому за несколько предшествовавших часов Христос умыл ноги, сделал его участником Тайной Вечери (Святого Причащения), этот неблагодарный ученик и раб предал врагам своего Господа, возлюбленный Петр отвергся от Него при страдании Его, а прочие Его ученики оставили Его и бежали. Что удивляемся мы? "Враги человеку — домашние его", — сказал пророк (Мих. 7, 6). Но уповающий на Бога все это побеждает удобно.

Спросишь при нашем уповании на Бога: каким образом мы удобно можем одержать эту победу? Вот тебе шесть кратких наставлений для того.

Первое, если тебя постигнет злое приключение, ты немедленно, тотчас же обратись к Богу и открой Ему свое сердце о том, чем ты страдаешь, что причиняет тебе нестерпимую боль.

Второе наставление: молчи и воздержи хотя уста и язык, когда не возможешь удержать ума; последуй благому и благотворному совету царя Давида: "Я сказал себе: буду я осторожен на путях моих (в поступках своих); стану обуздывать уста мои, пока нечестивый предо мною; и я был нем и безгласен даже о добром" (Пс. 38, 2 — 3). Потому молчи, ибо если в бедствиях и притеснениях не обуздаешь языка, не удержишь его, то знай, что легко наживешь себе беду, споткнешься в словах, а потому безопаснее молчать, в особенности о своих противностях и противниках. Ты не можешь говорить о них ничего хорошего? По крайней мере, не говори о них и злого слова: пусть будет совесть твоя утешителем тебе, а праведнейший Бог — судиею, от очей Его твои противники и их злоумышления не сокроются; уповай на Бога и молчи.

Третье наставление: когда обратишься ты к Богу и привыкнешь молчать, тогда всего себя предоставь воле Божией, искренне покорись ей и благодари Бога, что Он благоволил удостоить тебя страдать невинно, а если и заслужил ты страдания, то своим терпением загладишь вину и обнаружишь свое незлобие.

В-четвертых: когда сколько-нибудь утихнет скорбная буря, обратись к молитве; призывай к себе на помощь Пречистую Божию Матерь, святых ангелов и святых угодников Божиих и представь им свою нужду, свою беду всякую, и не довольно сделать это один раз, повторяй опять через многие дни, времена и целые годы, если того требует дело твое, не переставай до конца постоянным своим прошением отверзать Божию десницу, которую Он крепко сжал для оказания тебе просимой помощи.

И каждый отягощенный печалью разверни писание твое пред Богом и сколько имеешь обид и неприятностей все их представь пред очи Всеправеднейшего Судии и Премилосердного Отца. Если же прошение твое не будет исполнено, то размышляй о непостижимости судов Божиих и о совершенном всеведении и промысле Вышнего и всецело предоставь себя воле Божией. Ты поступил как было должно, остальное Бог исполнит.

Пятое наставление: посоветуйся с человеком мудрым и, по наставлению Сираха, "без рассуждения не делай ничего, и когда сделаешь, не раскаивайся" (Сир. 32, 21). Всякое зло мы сами себе причиняем своею непокорностью Богу. Об этом говорит пророк со вздохом: "У Господа Бога нашего — правда, а у нас — стыд на лицах... оттого, что мы согрешили пред Господом, и не покорялись Ему, и не слушали гласа Господа Бога нашего, чтобы ходить в повелениях Господних, которые Он дал пред лицем нашим" (Варух. I, 15, 17 — 18). И так каждый день всю свою надежду возлагай на Бога, исполняя Его заповеди, и чем крепче будет надежда твоя на Бога, тем сильнейшим сделаешься против врага своего и будешь в покое и безопасности.

Наконец, шестое наставление. Если, несмотря на все твои усердие и заботливость, не сбывается что-либо по твоему желанию, не вознегодуй на Бога и ни на едино из Его творений, но размысли, что Богу известно до малейшей черты, что ты уже потерпел, что еще предстоит потерпеть тебе; Он желает изведать и укрепить твое мужество, а потому, что Богу приятно, то самое и тебе да будет благоприятно.

Упование на Бога Езекии обнаружилось в силе своей в другой раз, когда Сеннахирим, царь Ассирийский, обложил многочисленным войском Иерусалим, Езекия, укрепляя город Давидов, более всего укреплял в народе упование на Бога, говоря: "Будьте тверды и мужественны, не бойтесь и не страшитесь царя Ассирийского и всего множества, которое с ним, потому что с нами более защиты, нежели с ним: с ним мышца плотская (человеческая сила), а с нами Господь Бог наш, чтобы помогать нам и сражаться в войсках наших противу врагов ". И укрепил он народ свой надеждою на Бога, и открылась чудная помощь Божия: Господь послал Ангела, и он истребил всех: и главноначальствующего и начальствующих в войске царя Ассирийского, и он со стыдом возвратился в землю свою (ср. 2 Пар. 22, 7, 8, 21, а также Исайи 37, 16, 17, 20, 21). Седекия же царь не последовал примеру Езекии, хотя имел и больше войска, чем Езекия. Причиною гибели Седекии было то, что он более полагался на свое могущество, нежели на Бога.

В жизни мирской многих людей предохраняют шлем на голове, броня на груди, якорь в море, однако ж находится еще большее число людей, из которых покрытые шлемом бывают поражаемы, имеющие броню — пронзаемы, укрепляющиеся на якорях — опрокидываются в воду. В жизни же нравственно-духовной надеющийся на Господа, как гора Сион, не поколеблется, пребывает вечно (Пс. 124, I), ибо Сионской горы не двинут с места ни жесточайшие бури, ни яростные волны не потому только, что она — гора, но более потому, что она гора, посвященная Богу; таким же образом и человека, истинно уповающего на Бога и во всем сердечно угождающего воле Божией, не опрокинет никакое устремление, т.е. устремление бедствий.

А надежда на Бога никого не обманула и не посрамила, взгляните на древние роды и посмотрите: кто верил Господу и был постыжден? или кто пребывал в страхе Его и был оставлен? или кто взывал к Нему, и Он презрел его? (Сир. 2, 10). Хвалясь упованием на Бога, царственный пророк сказал: на Тебя Господи, уповаю, чтоб не быть мне в стыде вечном (Пс. 30, 2).

Второй наградой для уповающих на Бога бывает их мирная и безмятежная жизнь. Истинно и неизменно уповающий на Бога совершает свои дела, хотя бы они были весьма разнородны и тягостны, без всякого смущения и во всех злых приключениях с ним не унывает, говоря с святым Давидом: "Я уповаю на милость Твою, Господи, сердце мое радуется о спасении Твоем, ибо в надежде на Тебя мы спасены (Рим. 8, 24), истинно счастливы все уповающие на Тебя!"

Уповающим на Бога третьей наградой бывает крепость в перенесении бед и непобеждаемый оными ум. В этом удостоверяют нас следующие изречения Слова Божия: "Как проносится вихрь, так нет более нечестивого (неверующего в Бога и не уповающего на Него); а праведник утвержден в вечном основании" (т.е. воле Божественной) (Притч. 10, 25).

Четвертая награда — предохранение от грехопадений в сей жизни и милость Божия, заглаживающая покаянием грехи, совершенные нами.

Пятое вознаграждение: истинным упованием на Бога сообщается нам как бы полное всемогущество. Мы кажемся как бы всесильными. Святой Павел свободно возглашает: "Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе" (Флп. 4, 13), и если о каждом из нас было бы сказано это, такой счастливец, издалека последуй святому Павлу (т.е. его деяниям) и поклонись его стопам.

Когда апостолы спрашивали Иисуса Христа наедине (без народа), почему они не могли исцелить беснующегося по новолуниям, Иисус Христос отвечал им: по неверию вашему.

Во время скорбного путешествия Авраама вместе с сыном Исааком, которого отец, по Божию повелению, имел принести в жертву на горе Мориа; когда они на третий день путешествия утром приближались уже к горе, Исаак, несший на плечах дрова, видя отца, вооруженного мечом и взявшего в руки огонь, спрашивает его: "Батюшка! Вот огонь и дрова, а где ягня для жертвы?" Авраам отвечал: "Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой!" И шли далее оба вместе (Быт. 22, 2-10). О если бы и мы в случившихся нуждах, а более всего в сомнительных случаях, когда нет никакой отрады, одно это имели всегда в сердце и повторяли: "Бог усмотрит и промыслит, Бог пошлет нам необходимое в наших скорбях утешение".

Сама Премудрость говорит: "Господь есть Господь над всеми: Ему ни лица сильных и никакие величия не страшны, ибо Он сотворил и малое и великое и одинаково промышляет о всех" (Прем. 6, 7).

Справедливо сказал Августин: "Все то, что, не понимая, считаем мы происходящим случайно, неразумно и без всякого Божия распоряжения, совершается оно по Божьему устроению". Объясним это примером. Господин посылает двоих слуг в одно и то же место, но различными дорогами, не сказав об этом ни одному, ни другому.

Встреча их в том месте есть случайная по отношению к слугам: они не думали встретиться друг с другом, но не случайная по отношению к господину...

Для нерадивых Господь спит, а для праведных Он бодрствует, и это не потому, будто бы Он первых предал забвению: Он их только наставляет, обличает, возбуждает, бьет, но потому, чтобы лучшим (яснейшим) образом, многоразличными знаками (знамениями) заявить Свою помощь, Свое провидение о своих избранниках.

Пустынножитель Марко обыкновенно говаривал: кто не имеет упования на Бога в получении от Него временных потребностей, тот тем менее может полагать на Бога надежду получить от Него потребности, ведущие человека в жизнь вечную, например веру, надежду и любовь. Иисус Христос представил первый довод против нашего маловерия, говоря: душа не больше ли пищи и тело одежды? Он этими крепкими, истинными и душеполезными увещаниями удаляет от сердец наших пагубное, чрезмерное попечение о пище и об одежде и учит нас полагать всю надежду свою в высочайшем провидении Своем.

Итак, Господь Бог заботится об удовлетворении жизненных потребностей всех вообще, ибо он сотворил и малого и великого и одинаково промышляет о всех (Прем. 6, 7).

Отец Небесный столь великое имеет провидение и попечение о предавшихся Ему сердечно людях, что, когда они лишены человеческой помощи, посылает им Свою, небесную помощь. Например, такую помощь оказал Бог пророку Илии: во-первых, Он повелел воронам, чтобы они носили ему пищу, и вороны приносили ему хлеб и мясо по утрам и по вечерам, а из потока он пил воду.

На размышление о провидении Божием наводят нас бесчисленные примеры и образы.

Феодорит повествует, что святой Месин имел две бочки (дельвы) полные: одну пшеницы, другую масла (елея). Из них подавая обильную милостыню убогим, он никогда не мог ни той, ни другой опорожнить. Всемилостивый Бог, содержащий вселенную, имеет две бочки: одну полную провизии и других предметов, для жизни необходимых, другую же полную и переливающуюся через край милосердием, духовными дарованиями и провидением — и обе пребывают неисчерпаемыми. Вот к этим двум сокровищницам должны мы обращаться, когда мы бываем угнетаемы величайшею в них скудостию, одного только держась крепко навыка: уповать на Бога и совершенно предавать себя всесвятой Его воле.

Один благочестивой жизни авва, сердечно веривший в провидение Божие и всегда поручавший и себя, и все дела свои оному, все, что имел, роздал нищим. Один разслучилось, что двоим убогим, которые стояли пред вратами монастыря, приказал он дать два хлеба. Но монастырский строитель не исполнил приказания, сказав, что недостанет хлеба даже на обед братии. "Что же мы перекусим на трапезе?" — "Не знаю", — отвечал строитель. Предугадывал святой муж, что нечто было тайно сохранено злою предусмотрительностию недостатка. По окончании литургии, когда дан был знак собираться к трапезе, авва спросил: откуда принесены хлебы? Я сберег несколько про нашу нужду, отвечал строитель. Авва, приняв на себя строго духовный вид, велел собрать разложенный хлеб в корзину и тотчас же роздал нищим. Обратившись же к братии, сказал: чтобы не умножилось между ними непослушание и маловерие, пост и голод пусть научат нас уповать на Бога.

Пространно говорит о провидении Божественном Иисус сын Сирахов: "Бог провидит все из века в век, и ничего нет дивного пред Ним; пред Ним дела всякой плоти, и невозможно укрыться от очей Его. Нельзя сказать: что это? для чего это? — ибо все создано для своего употребления" (Сир. 39, 25 — 27). Прошедшее, настоящее и будущее видит Бог, рассматривает и предвидит в одно мгновение своего зрения.

Подобным образом все противоположные явления, встречающиеся в настоящей жизни, провидением Божиим мудро направляются: все житейские бедствия обращает Бог к нашей пользе и ко благу нашему, попускает самые грехопадения для достижения и приведения к концу высочайших непостижимых таинственных дел своего Богоправления. Ибо и совершать добрые дела, и попускать злодеяния есть свойство, исключительно принадлежащее одному Божественному провидению.

Ни об одном предмете так часто не напоминал Христос Господь своим ученикам, как о маловерии. Он предостерегал всех от маловерия не только словами, но и множеством фактов, удивительно доказывающих силу веры и бессилие недоверия или сомнения в Божием покровительстве и спасении от опасностей. Для чего иного, как не для наглядного удостоверения в вездесущей помощи Божией, верующим и надеющимся на Единого Бога во Святой Троице совершены были Христом утишение бури на корабле, накормление чудное пятью и четырьмя хлебами многих тысяч народа в пустыне?

"Надейся на Господа всем сердцем своим, и не полагайся на разум свой... не будь мудрецом в глазах своих; бойся Господа и удаляйся зла" (Притч. 3, 5-7). Так поучает Соломон и во многих других притчах: "Своею мудростью не величайся, не будь мудр о себе. Ибо первый признак безумия — считать себя мудрым".

Не только не должно надеяться на себя, но также и на других людей: "Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою и которого сердце удаляется от Господа" (Иер. 17, 5). Ибо ничтожно и обманчиво такое упование на человека, который не может и себя спасти.

Припомните историю об Амане, наместнике царя Артаксеркса, гонителя евреев и многих других сильных людей, полагавших свою надежду не на Всевышнего, но на своих покровителей и чрез то погибших.

Нет ничего столь неприятного Богу, как маловерие человеческое, которое было строго наказываемо даже в людях, возлюбленных Богом. Моисей, муж, возлюбленный богом, согрешил два раза маловерием, за то умер преждевременно, не удостоившись дойти до обетованной земли, но только издали она была указана ему Богом с Горы Моавитской.

Иисус сын Сирахов говорит: "Сын мой! Если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посещения (время искушений), именно, прилепись крепко к Богу и не отступай от Него, дабы возвеличиться тебе напоследок" (т.е. при окончании предприятия твоего) (Сир. 2, I-3). Все, что будет нанесено тебе (напр. оскорбление), перенеси в долготерпении и смирении: как золото испытывается в огне, так и Богу приятные люди испытываются Им в пещи смирения. Веруй Богу, и Он заступит тебя; исправь путь твой и уповай на Бога.*

______________________

* Для лучшего удержания этого в памяти автор изложил это положение в следующем двустишии: Благоприятна прийдут, в оньже час не мниши, Уповай н:. Господа, вскоре узриши.

______________________

Многие из нас сильно заблуждаются, что обращаются прежде всего к человеческой, а не Божией помощи и не оставляют этого заблуждения, пока, трудившись долгое время напрасно, без успеха, не будут по необходимости вспоминать и о Боге. А потому всякая помощь, которой ищут превратным порядком первее у людей, чем у Бога, часто бывает бесплодною, по Божиему распоряжению, для вразумления неразумных искателей.

Одна целомудренная, скромная девица, много успевшая в христианских добродетелях, жила мирно и была довольна небесными увеселениями. Раз посетила ее другая девица, не знакомая ей, под видом странницы, приказывая ей просить себе у Пречистой Богоматери, чего она пожелает, то все получит от Богоматери. Та скромно ответила ей: одного прошу я — того, да будет со мною то, что Богу угодно; у меня одно утешение — это воля Господня.

Иисус Христос во время своей проповеди народу о Промысле и Провидении Божиих, о спасении мира в течение веков был восхищен сладчайшим пламенем любви к Отцу Небесному, воскликнул в восторге: "Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли! Что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам: Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение" (Мф. II, 25, 26). Так, Отче мой, все Ты хорошо устроил. Никто из живущих не найдет в Твоем устроении или судьбах Твоих ничего такого, что было бы нехорошо или можно бы порицать и осуждать, ибо таково было Твое благоволение. Вот сколь сладко учит нас Христос власти Божией не полагать пределов, судеб Божиих не испытывать, откровений и уставов Божиих не осуждать, но должно быть нам единым тем довольными, что так было угодно Богу.

"Господи, к Тебе прибегаю: научи мя творити волю Твою, яко Ты Бог мой Дух Твой благий наставит мя на землю праву" (Пс. 142, 9, 10). "Господи! что повелишь мне делать? (Деян. 9, 6).

Воля человеческая, согласная с Божией волею, есть хранилище и всеоружие для всех добродетелей.

Каждый же, кто всецело предался воле Божией, свободен со всех сторон. Он не сокрушается о том, чтобы приобретать или о том, чтобы не потерять; но как в том, так и в другом соглашается с волею Божиею и покоряется ей. Но как можно узнать, что Бог того или другого желает? Я прежде уже сказал, что должно верить и признавать попущение Божие. Этой попущающего Бога воле должно раз навсегда пожертвовать собственную свою волю до такой степени самоотвержения, что если бы и все зло целого мира восстало против нас, то не могло бы лишить нас этого совершенного голоса: "Да будет воля Господня". Дивная такого сердца крепость, или мужество, и отсюда происходящая тишина души неоцененны. Но рассмотрим по порядку плоды, которые доставляет нам это высочайшее благочестие к воле Божией.

Первый плод — жестокость, по словам Иова, умиротворяется терпением (ср. Иов. 9, 15).

Второй плод, или польза от сообразования своей воли с Божественною, есть наилучшее Божие наставление во всяком деле.

Третья польза, получаемая от исполнения воли Божией и совершенной покорности оной, состоит в смиренном благорасположении и постоянстве нашего ума, ибо такой ум побуждает стремиться волю нашу не к преходящим и изменяющимся вещам мира сего, но к Богу, всегда неизменному.

Впервые опубликовано: М. Университетская типография. 1784.

Святитель Иоанн, митрополит Тобольский (в миру Иоанн Максимович Максимович; 1651-1715) — епископ Православной Российской Церкви, с 1697 года — архиепископ Черниговский, с 1711 года митрополит Тобольский.