Е.Н. Трубецкой
Очерк истории взаимных отношений папства и империи в XI столетии до понтификата Григория VII

На главную

Произведения Е.Н. Трубецкого


СОДЕРЖАНИЕ



I. ТУСКУЛАНСКИЕ ПАПЫ

Задача настоящего очерка заключается в том, чтобы выяснить в общих чертах тот процесс развития папской власти в XI веке, который в эпоху, предшествующую возведению Григория VII на апостольский престол, подготовил возгоревшуюся в его дни борьбу между папством и империей*.

______________________

* Само собой разумеется, что предлагаемый очерк не может претендовать на полноту исследования всех разнообразных и сложных факторов, влиявших на судьбы папства в XI столетии; цель автора заключается лишь в том, чтобы дать здесь недостающий в русской литературе общий обзор развития папства в занимающую нас эпоху, наметить главнейшие стадии того исторического процесса, который подготовил разрыв между папством и империей, совершившийся при Григории.

______________________

В XI веке взаимные отношения двух глав западного христианства проходят через следующие стадии развития. Начало XI столетия застает папство в состоянии полнейшей зависимости от римской знати, которая по своему произволу избирает пап и хозяйничает в Вечном городе. Этому владычеству римской знати полагает конец энергичное заступничество императора Генриха III, которое покупается дорогой ценой — совершенного подчинения папства империи. Освобождаясь из-под гнета местных тиранов, папство при содействии императора воскресает и обновляется, превращаясь в его деятельного помощника и союзника. Наконец, после смерти Генриха III римские епископы мало-помалу приобретают полную самостоятельность: освобождаясь постепенно из-под ига империи, папство начинает присваивать себе ее права, а при Григории VII стремится низвести самого императора до степени подчиненного орудия церкви: между Римом и Германией еще при Стефане IX начинается глухая борьба, которая впоследствии должна привести к окончательному разрыву между двумя высшими в католическом мире властями.

Это быстрое развитие могущества и притязаний апостольского престола совершается в зависимости от внутреннего состояния папства и империи, а также от сложной совокупности внешних причин, влияющих на взаимные отношения обеих сторон.

В первой половине XI столетия римская кафедра, как сказано, находится во власти элементов местных, мирских, которые парализуют значение Рима как духовного центра западного христианства, препятствуют римским епископам выступить в роли представителей латинского единства. Рим представляет собой средоточие всех тех пороков и язв церковного строя, против которых впоследствии направляются энергичные усилия партии преобразований. К соблазну всего католического мира здесь в 1046 г. оказывается затруднительным найти духовное лицо, которое бы не было опорочено симонией или какими-либо преступлениями против целомудрия*. Из самих пап первой половины XI века Бенедикт IX известен как развратник. По выражению Дамиани, мать всех церквей — апостольский престол, занятый подкупными святителями, служит источником заразы для всех. Из Рима, как из поврежденного корня, яд симонии растекается по всем разветвлениям церковного тела**.

______________________

* Bonith. ad amic, lib. V (Jaffe, Bibl., т. II), стр. 629; ср.: Ex Rodulh Glabri Histor., lib, V, cap. 5, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 72.
** Liber gratissimus, cap. 29, M. M. G., De 1., т. I, стр. 59.

______________________

Знатные римские фамилии, до 1012 г. — Кресценции, а с 1012 — Тускуланские графы, распоряжаются кафедрой св. Петра как бы на основании "наследственного права", торгуют ею или замещают ее своими родственниками*. Между римскими аристократическими родами в X и в первой половине XI века идет борьба за господство над апостольским престолом: так как римская знать разделяется на партии, из коих каждая хочет провести на римскую кафедру своего ставленника, то иногда оказываются выбранными по два папы. Каждый из новоизбранных кандидатов опирается на толпу родственников и близких, стремится силой отстоять свои права; отсюда — вооруженные схватки и междоусобия; улицы вечного города орошаются кровью; имущество римской церкви предается разграблению — каждый тащит из него, что может; вообще римляне считают лучшим и достойнейшим папой того, кто в состоянии больше заплатить за свое избрание**. Благодаря такому порядку вещей в X веке судьбами папства в течение многих лет распоряжаются распутные женщины, которые, пользуясь силой и влиянием среди римской знати, сажают на римский престол своих любовников и незаконнорожденных детей***. Что значит в XI веке "наследственное право" баронов на римскую кафедру, видно из того, что в течение тридцати четырех лет (1012-1046 гг.) ее занимают один за другим три папы из рода графов Тускуланских, из коих двое — Бенедикт VIII и Иоанн XIX — родные братья между собой, а третий — Бенедикт IX — их родной племянник.

______________________

* Bonith. ad amic, lib. V, стр. 625; "Nam urbis Romae capitanei et maxime Tusculani per patriciatus inania nomina Romanam vastabant ecclesiam, ita ut quodam hereditario jure viderentur sibi possidere pontificatum".
** Ср. несколько преувеличенное описание этой неурядицы в трактате: Wido Ferrariensis, De scismate Hild., lib. II, M. M. G., De 1., т. I, стр. 551.
*** Ср. рассказ о возведении на апостольский престол папы Льва VI — Liutprandi Antapo-dosis, M. M. G. S. S., т. II, стр. 312. О господстве женщин в X веке см.: Sugenheim, Staatsleben d. Klerus, т. I, стр. 117, 118; Надлер, Папство и его отношение к светской власти до эпохи Григория VII, Вера и разум, март, 1889, стр. 342; Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 206; Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 319; Baxmann, Die Politik d. Papste, т. I, стр. 78.

______________________

Понятно, что при такой зависимости от местных, партийных элементов папство не может служить универсальным целям западного христианства. Связанные интересами партии, их выдвинувшей, римские первосвященники должны вести сословную и династическую политику. Они не могут бороться против запрещенного канонами брака духовенства, так как это восстановило бы против них знатных родственников женатого духовенства и лишило бы знатных господ возможности выдавать своих дочерей замуж за духовных лиц, владеющих церковными бенефициями. Они должны терпеть симонию — куплю-продажу духовных должностей как потому, что сами они симонии обязаны своим возведением, так и потому, что симония связывается преимущественно с интересами богатых и знатных: делая духовные должности недоступными для бедняков, симония превращает их в монополию привилегированного меньшинства людей состоятельных, могущих заплатить. Вообще папы первой половины XI столетия вынуждены потакать порокам римского духовенства, так как оно родственными и партийными узами связано с интересами римской аристократии.

Этими соображениями, как мне кажется, объясняется то равнодушие к высшим религиозным и нравственным интересам, а потому и к вопросу о церковных преобразованиях, которое составляет отличительную черту пап Тускуланской фамилии. Правда, некоторые из новейших историков видят в Бенедикте VIII сторонника церковных преобразований, предтечу Льва IX и других пап-реформаторов XI столетия*. Однако это мнение, которое основывается только на том, что на Павийском соборе 1022 г.** Бенедикт VIII издал каноны, воспрещающие брак духовенства, противоречит всему тому, что мы знаем о характере и направлении названного папы. Из речи, произнесенной им на Павийском соборе, видно, что, восставая против брака духовенства, Бенедикт руководствуется вовсе не религиозно-нравственными требованиями, а материальными интересами. На первом плане для него стоит забота о спасении материального благосостояния церкви, коей угрожает разорение и "нищета" вследствие разграбления ее имущества женатыми духовными и их семьями. Идеал "невесты Христовой, чистой и непорочной", о котором вскользь упоминает тускуланский папа, звучит как банальная формула в его речи и имеет лишь второстепенное значение благовидного предлога***. Наконец на Павийском соборе Бенедикт VIII действует не по собственной своей инициативе, являясь в данном случае лишь орудием более его чуткого к религиозным интересам императора Генриха II****.

______________________

* См. например: Gregorovius, Gesch. d. Stadt im Mittelalter, IV, стр. 31; Giesebrecht, Gesch. d. deutsch. Kaiserzeit, Braunschweig, 1854, т. II, стр. 153-154.
** См.: Hirsch и. Bresslau, Jahrb. d. deutschen Reischs unter Heinrich, т. III, стр. 342-345, где успешно доказывается против Гизебрехта, что Павийский собор произошел не в 1018, а в 1022 г.
*** Речь эта помещена в сб.: Mansi, т. XIX, стр. 343. Ср. основной текст, стр. 237-238. Что Бенедикт вовсе не был реформатором по настроению, признают вопреки Гизебрехту Sackur (Die Cluniacenser, т. II, стр. 159-160) и Hauck (Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 518, примеч. 1).
**** См.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 528-530.

______________________

Понятно, что сторонники преобразований того времени, в особенности клюнийские монахи, не могут признать в тускуланском папе своего человека: они считают его выдающимся представителем римской знати, прославляют его государственный ум, его способности как чисто мирского политика, но вовсе умалчивают о его религиозном настроении*. И в самом деле, Бенедикт, судя по всему тому, что мы знаем о его деятельности, есть прежде всего светский властитель, поглощенный заботами о расширении своего могущества и об упрочении господства Тускуланской фамилии. С самого начала своего понтификата он вступает в вооруженную борьбу против врагов Тускуланского дома — Кресценциев, у которых он отбирает один за другим их загородные замки**; современный Бенедикту летописец хвалит папу за то, что он умиротворяет Рим и смиряет хищных баронов, от которых раньше того много приходилось страдать римскому населению***. От того же летописца мы узнаем о военных подвигах Бенедикта, о том, как он во главе своих войск истребляет сарацинов, вторгшихся в Среднюю Италию****. Он изгоняет с помощью пизанцев неверных из Сардинии и воюет с греками в Южной Италии*****. Мужественный и беспощадный по отношению к врагам******, этот папа-полководец менее всего напоминает тип реформатора-аскета; не отличаясь высокими нравственными качествами, он при случае не прочь пополнить свой кошелек посредством симонии7*. Весьма характерной представляется сложившаяся о нем легенда, что он только молитвами св. Одилона Клюнийского спасся от нескончаемых адских мучений8*.

______________________

* Jotsaldi Vita Odilonis, II, 14, Migne, т. CXLII, стр. 927.
** Hugonis Hist. Fart., M. M. G. S. S., т. XI, стр. 542.
*** Thietmari Chron., lib. VI, cap. 61, M. M. G. S. S., т. III, стр. 835. Цит. место приобретает смысл только при чтении, предлагаемом Гауком (цит. соч., стр. 519-520): "raptoribus" вместо "temporibus".
**** Ibid., lib. VII, cap. 31, стр. 850.
***** Hauck, цит. соч., т. III, стр. 520.
****** Ibid., стр. 520, 526-527.
7* Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 410; вообще Бенедикт пополнял свою казну путем всевозможных хищений и неправд (P. Dam. Opusc. XIX, cap. 3, Migne, т. II, стр. 428. Он брал огромные деньги с архиепископов за выдачу им паллиума (см.: Ex Florentini Wigorn. Chron., Chuti epist., M. M. G. S. S., т. XIII, стр. 127).
8* Jotsaldi Vita Odilonis, II, 14, Migne, т. CXLII, стр. 928; Ср.: Р. Dam. Opusc. XIX, cap. 3, Migne, т. II, стр. 428.

______________________

Вообще папы Тускуланской фамилии, очевидно, не могут быть выше среды, их породившей. Иоанн XIX известен как симонист: будучи выбран в папы лишь благодаря щедрой раздаче денег*, он тотчас после возведения на апостольский престол вступил в переговоры с константинопольским патриархом, предлагая уступить ему за деньги титул вселенского патриарха и первосвященническую власть на Востоке**. А Бенедикт IX, получивший римскую кафедру за деньги и вследствие родственных своих связей еще двенадцатилетним мальчиком, прославился как вор, убийца, прелюбодей и, в заключение, после неудачного сватовства, продал свое папское достоинство за большие деньги другому симонисту — папе Григорию VI***. Для полноты характеристики остается прибавить ко всему сказанному, что все три тускуланские папы не готовились к духовному званию и были возведены в папское достоинство прямо из мирян, ради чисто мирских интересов Тускуланской фамилии, их выдвинувшей****.

______________________

* Ex Rodulfi Glabri Hist, lib. IV, cap. 1, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 67; ср.: Hugonis Chron., M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 392.
** Ex Rodulfi Glabri Hist., lib. IV, cap. 1, стр. 67; Hugonis Chron., стр. 392.
*** Victoris papae (Desiderii) Dialogi, lib. III, Migne, стр. 1003; Bonith. ad amic, lib. V, стр. 625-626 (Jaffe, Bibl., т. II); Catalogue Zwetlensis (Watterich, Vitae pont., т. I, стр. 711); P. Dam., Opusc. XIX, cap. 3, Migne, т. II, стр. 428; Ex Rodulfi Glabri Hist., lib. V, cap. 5, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 72. Сообщение Бонитона о матримониальных планах Бенедикта подтверждается свидетельством алтаихских анналов за 1046 г. (М. М. G. S. S., т. XX, стр. 803); ср.: Langen, Gesch. d. rom. Kirche, т. III, стр. 432, примеч. 3.
**** Относительно Бенедикта VIII см.: Bonith. ad amic, lib. V, стр. 625 (Jafffe, Bibl., т. II); относительно Иоанна XIX — Ex Rod. Glabri, lib. IV, стр. 67; относительно Бенедикта IX см. предыдущее примечание.

______________________

II. ВЛАСТЬ ИМПЕРАТОРОВ НАД ЦЕРКОВЬЮ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XI ВЕКА: ГЕНРИХ II И КОНРАД II

Папы Тускуланской фамилии всецело поглощены интересами местными, партийными; тот идеал всемирного "божеского царства", во имя которого впоследствии совершаются церковные преобразования второй половины XI столетия, не оказывает особенно заметного влияния на их настроение и деяния.

Чтобы стать истинно католическим, универсальным центром западного христианства, папский Рим должен отрешиться от этих партийных оков, освободиться от местной тирании римской знати. Но владычество этих местных, мирских элементов может быть сломлено только внешней силой. Обновление, возрождение папства как независимой духовной власти возможно лишь при условии содействия императора; спасение латинской теократии зависит преимущественно от ее светского органа. Все обстоятельства в занимающую нас эпоху складываются таким образом, что дают возможность императору выступить в роли представителя католического единства — главы западного христианства, создают ему положение какого-то светского папы. Времена зависимости апостольского престола от графов Тускуланских совпадают с эпохой величайшего развития могущества империи. В те дни, когда папство рискует обратиться в наследственное достояние нескольких римских аристократических семейств и служит органом интересов частных, местных, — служение универсальным интересам католичества сосредоточивается в руках блестящей плеяды императоров, которые почитаются самими святителями церкви — их подданными — как представители высшего на земле достоинства, викарии Христа, викарии Бога*. В силу избрания и таинства помазания, говорит майнцский архиепископ Арибон, царь благодатию пресуществляется в другого человека и приобщается к божественному имени**.

______________________

* Выражение "vicarius Dei" применается к Генриху II епископом Титмаром (Thietm. Chron., lib. VI., cap. 8, M. M. G. S. S., т. III, стр. 808). Майнцский епископ Арибон говорит в речи, обращенной к императору Конраду II перед коронованием последнего: "...ad summam dignitatem pervenisti, vicarius es Christi" (Wipo, Vita Chuonradi, cap. 3, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 260).
** Wipo, ibid., стр. 260. Арибон в той же коронационной речи умоляет Конрада простить его врагам "pro caritate Dei, quae te hodie in virum alterum mutavit et nominis sui participem fecit".

______________________

Сами императоры в высокой степени проникнуты сознанием своих святительских полномочий. Генрих II считает себя прежде всего владыкой над церковью. "Двумя властями, — говорит он, — управляется церковь Божия — властью императорской и епископским авторитетом"*. "Страх Божий", по словам современника, определяет собой направление царствования этого государя**, который смотрит на свой сан как на должность церковную. Ревнуя о чистоте церкви, он заботится об искоренении брака в среде духовенства и созывает соборы с целью восстановления забытых канонов***. Его преобразовательная деятельность не ограничивается пределами империи; он считает себя призванным печься о нуждах церкви и в соседних странах. Желая распространить церковные преобразования во Франции, он в 1023 г. вступает по этому предмету в соглашение с французским королем Робертом II: оба государя решают созвать в Павии собор, который должен издать постановления, обязательные для церквей Германии, Италии и Франции. На этом соборе должен принять участие сам папа Бенедикт VIII по приглашению императора и в качестве его подчиненного****.

______________________

* Giesebrecht, K. Z., т. II, стр. 549.
** Constantini Vita Adalberonis, II, cap. 16, M. M. G. S. S., т. IV, стр. 663: "Rex ad regendum Dei tirmore vivacissime astrictus".
*** Кроме Павийского собора 1022 г., коего каноны были подтверждены эдиктом Генриха II (Mansi, т. XIX, стр. 355-356), император, по-видимому, провел многие полезные для церкви преобразования на соборе в Бамберге 1020 г.: Ruperti Chron. s. Laurentii, 19, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 268; Vita Meinwerici, cap. 105, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 142; ср.: Hirsch-Bresslau, Jahrb, т. III, стр. 161); решения Павийского собора были в значительной части своей предвосхищены в Госларе в 1019 г. (Hirsch-Bresslau, т. III, стр. 212).
**** Gesta episc. Cameracensium, lib. III, cap. 37, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 480. Подчиненная роль папы явствует из того, что короли не просили предварительно его согласия на созвание собора, в коем он должен был принять участие. Ср.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 530.

______________________

В пределах своего царства Генрих неизменно является в роли венчанного святителя — главы и руководителя епископов. На соборе в Диденхофене он в 1003 г. разражается грозной филиппикой против епископов, разрешающих своей пастве воспрещенные церковью браки при близких степенях родства. Поставленные Богом блюсти церковное стадо, эти пастыри, по словам императора, ведут себя, как слепые вожди слепых, — потакают порокам пасомых и подчиняются тем, кого им надлежит пасти: "Они — немые псы, не умеющие лаять"*. В качестве правителя над церковью Генрих боится подпасть гневу Божию за грехи своих подданных. На соборе в Дортмунде, где идет речь об упадке нравов в церковной среде, Генрих, чувствуя себя наравне с епископами ответственным за нравственную чистоту церковного стада, вступает с ними в некоторого рода братский союз: император и епископы связывают себя обещанием, в силу коего после смерти каждого из обещавшихся все оставшиеся в живых обязуются ради умилостивления Высшего Судьи служить определенное количество месс и жертвовать известную сумму денег на благотворительные цели**. Проникнутый верой в мистическое значение императорской власти, Генрих связывает самое получение императорской короны в Риме с видением, пророческим сном, который побудил его совершить второй поход в Италию***.

______________________

* Constantini Vita Adalveronis, II, cap. 16, M. M. G. S. S., т. IV, стр. 663.
** Thietm. Chron., lib. VI, cap. 15, M. M. G. S. S., т. III, стр. 810.
*** Othloni Vita S. Wolfkamgi, cap. 42, M. M. G. S. S., т. IV, стр. 542.

______________________

Этот мистический ореол, окружающий императорскую корону, служит оправданием для той власти, которую проявляет император по отношению к германским епископам. Он замещает почти все вакантные кафедры своими приближенными, нисколько не справляясь с желаниями будущей их паствы. В 1012 г. он назначает архиепископом в Магдебурге своего капеллана Герона, причем избиратели в присутствии императора и по его требованию утверждают своим голосованием уже совершившееся назначение*. В 1013 г. он вопреки просьбам депутации из города Трира отвергает намеченного избирателями кандидата и назначает им другое лицо — тоже из придворных капелланов, причем депутация опять-таки оказывается вынужденной одобрить это решение**. Пять лет спустя он переводит на ту же кафедру бамбергского епископа — Поппона, несмотря на представления другого епископа о неканоничности такого назначения. Кведлинбургский летописец жалуется на жестокосердие императора, который не сдается на слезные просьбы пасомых о назначении им любимого ими пастыря***. Назначая епископов на кафедры, Генрих вместе с тем заботится о том, чтобы самое посвящение совершалось согласно с действующими в Германии обрядами. Так, например, изъявляя согласие на рукоположение епископа Камбресского в Реймсе, император снабжает посвящаемого книгой, содержащей в себе изложение этих обрядов, чтобы способ совершения таинства не отклонялся от германского традиционного порядка и не искажался французскими новшествами****. Не чуждый симонии, он не всегда руководствуется бескорыстными мотивами при замещении епископских вакансий*****. Церковь представляет собой для Генриха сразу и религиозный идеал, и источник материального могущества; его церковная политика являет собой удивительное сочетание религиозного рвения, реформаторских веяний и материальных интересов. Находя, что образ жизни каких-нибудь фульдских монахов не соответствует монашескому идеалу, император преобразовывает монастырь, подвергая жестокому разграблению его имущество******. Вообще монастырская политика этого монарха представляет собой сплошной грабеж, причем из отнятого у монастырей имущества он щедро одаряет епископства, видя в них главную опору своего престола7* .

______________________

* Thietm. Chron., lib. VI, cap. 49, M. M. G. S. S., т. III, стр. 830; "Ibi tunc regali petitione et salva in posterum electione, Gero communiter eligitur".
** Назначение совершается "cum laude advenientium (речь идет о депутации из города Трира) etsi non spontanea" (ibid., lib. VI, cap. 54, стр. 832).
*** "Sed regis animus immitis et habendi misera sitis renuit supplicantium preces, contemnendo flentium voces" (Ann. Quedlinburg, a. 1013, M. M. G. S. S., т. III, стр. 81). Другие случаи королевской инвеституры описаны в следующих местах источников: Thietm. Chron., lib. V, cap. 24, M. M. G. S. S., т. III, стр. 802; ibid., lib. VI, cap. 53, 54, стр. 832; Ann. Quedlinburg, a. 1013, M. M. G. S. S., т. III; ibid., a. 1023, стр. 89; Thietm. Chron., lib. VII, cap. 49, стр. 858; Vita Meinwerici, cap. 11, M. M. G. S. S., т. XI, стр. III; Vita Godehardi, cap. 16, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 179; Thietm. Chron., lib. VI, cap. 23, стр. 814; Anonymus Haserensis, cap. 25, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 260; cap. 26, стр. 261; Ср.: Hauk, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 401.
**** Gesta ep. Cameracensium, lib. III, cap. 2, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 466.
***** Кведлинбургский анналист в цит. тексте (примеч. 5), объясняет алчностью императора (habendi misera sitis) отвержение избранного Гамбургской церковью кандидата и предпочтение другого. О симонии Генриха ср.: Wipo, Vita Chuonr. imp., cap. 8, M. M. G. S. S. т. IX, стр. 263.
****** Ann. Quedl. а. 1013, М. М. G. S. S., т. III, стр. 82: "...monasterii bona miserabiliter diripuit dum sibi fratrum vita displicuit".
7* Giesebrecht, цит. соч., т. II, стр. 78-83.

______________________

III.

Преемник Генриха — Конрад II, основатель Франконской династии, господствует над церковью точно так же, как и его предшественник, с той только разницей, что его властительские стремления уже не сдержаны той религиозностью, которая составляет характерную особенность благочестивого Генриха. Как Генрих, Конрад назначает епископов по своему усмотрению и произволу*. Но он в гораздо меньшей степени стесняется торговать духовными должностями.

______________________

* Свидетельства источников о назначении Конрадом епископов собраны у Гаука (Kirchen-gesch. Deutschlands, т. III, стр. 546, примеч. 7).

______________________

За деньги он назначает епископа Регинарда Люттихского*. От биографа Конрада мы узнаем, что в Базеле "симонистская ересь появилась на короткое время и вскоре исчезла": ибо король и королева продали "за огромные деньги" базельскую кафедру некоему духовному лицу — Ульриху, но потом покаялись; давши обет впредь никогда не продавать епископства и аббатства, король остался "почти верен" своему обещанию (in quo voto репе bene permansit). Настроенный в пользу своего героя, биограф признает, однако, что нарушения этого обета были окончательно искуплены только сыном императора — Генрихом III, который за все время своего царствования не позволил себе взять "ни единого обола" за какую бы то ни было духовную должность**. Последний, по-видимому, сам сознавал, что отец его слишком часто соблазнялся достойной осуждения корыстью и старался загладить грехи Конрада, в дни коего, по словам летописца, "все духовные должности считались продажными, как товар на рынке"***. Аббатствами Конрад распоряжался столь же бесцеремонно, как и его предшественник, выкраивал из их имущества бенефиции для вознаграждения верных своих слуг**** или же, "вопреки всякому праву и правде", дарил их целиком своим родственникам*****. Вообще владычество этого императора, видевшего в церкви прежде всего источник материального могущества, было по отношению к ней царством грубой силы. Он не стеснился на много лет ввергнуть в темницу в оковах порочного святителя лионского архиепископа Буркхарда, виновного в нарушении мира******, не задумался низложить архиепископа Миланского — Ариберта, оказавшего ему сопротивление, вынудив папу Бенедикта IX утвердить это решение наложением интердикта на низложенного пастыря7*. Наконец, он не поколебался уничтожить папскую привилегию, коей, по его мнению, присваивалась рейхенаускому аббату чрезмерная честь, подобающая только епископу8*.

______________________

* Ruperti Chron. St. Laurentii Leodiensis, cap. 28, M. M. G. S. S., т. III, стр. 271.
** Wipo, Vita Chuonradi imp., cap. 8, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 263.
*** Ex Rodulfi Glabri Hist., lib. V, cap. 5, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 271-272.
**** Wipo,Vita Chuonradi, cap. 28 (относительно аббатства Рейхенау), М. М. G. S. S., т. XI. стр. 269.
***** Ibid., cap. 11, стр. 264: "In qua expeditione (1026 г.) Erbustus, dux Alamanniae, aliquantulum regi militans, Campidonensem abbatiam, licet contra fas et jus esset liberam rem nisi liberaliter servire, in beneficium accepit a rege, et ad tutandam patriam honorifice remissus est". Ср.: Bresslau, Jahrb. Konrads II, стр. 366; Hauck, цит. соч., стр. 547-548.
****** Herimanni Augiensis Chron. за 1036 г., М. М. G. S. S., т. V, стр. 122.
7* Herim.Aug. Chron. за 1037-1038 гг., М. М. G. S. S., т. V, стр. 122-123; Wipo, Vita Chuonradi imp., cap. 36, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 273.
8* Herim.Aug. Chron. за 1032 г., M. M. G. S. S., т. V, стр. 121.

______________________

Из всего вышеизложенного видно, что в дни Генриха II и Конрада II император, а не папа является в роли действительного главы церкви. В этом мы еще более убедимся из рассмотрения отношений между папством и империей при названных императорах. Бенедикт VIII является в общем послушным орудием императора Генриха II. На Римском соборе, который собирается в 1014 г., тотчас после коронования Генриха руководящая роль принадлежит императору, а не папе: по его приказанию Бенедикт смещает с равеннского престола архиепископа Адельберта и посвящает вместо него в архиепископы ставленника Генриха — его брата Арнольда*. Такую же подчиненную роль папа играет и на Павийском соборе 1022 г.**, коего постановления, как мы уже указывали, были предвосхищены на соборе, созванном тремя годами раньше императором в Госларе***. Сам Бенедикт признает Генриха своим покровителем, "патроном" римской церкви****, и "господином"*****; он служит ему войском в качестве его вассала******. Таково же отношение последующих пап к Конраду II: мы уже видели, что по делу рейхенауского аббата Конрад отменяет постановление Иоанна XIX7*, а следовательно, ставит свою власть выше власти папы. На Римском соборе 1027 г., состоявшемся в присутствии Конрада II, Иоанн XIX оказывается вынужденным по приказанию императора подчинить Градо и Венецию власти аквилеиского патриарха в отмену своего первоначального решения, в силу коего папа признавал, что названные области составляют самостоятельный патриархат и что притязания аквилеиского патриарха "противоречат праву и правде"8*. Что же касается преемника Иоанна — Бенедикта IX, то понятно, что этот папа-мальчик еще меньше, чем его предшественники, может претендовать на какую бы то ни было самостоятельность по отношению к императору: мы уже видели, что в деле миланского архиепископа Ариберта он отдает свою духовную власть в распоряжение Конрада и громит интердиктом его врага9*.

______________________

* Thietm. Chron., lib. VII, cap. 2, M. M. G. S. S., т. III, стр. 837.
** См. выше, стр. 458, примеч. 5.
*** См. выше, стр. 458, примеч. 4; ср. также стр. 455, примеч. 4.
**** Thietm. Chron., lib. VII, cap. 1, стр. 836.
***** Jaffe, Reg., n. 4006.
****** Hugonis Hist. Fart., M. M. G. S. S., т. XI, стр. 542.
7* См. выше, примеч. 3.
8* Первоначальное решение в изд.: Jaffe, Reg., n. 4063; Mansi, т. XIX, стр. 491 и след. Отмена этого решения в изд.: Jaffe, Reg., п. 4085; деяния Римского собора 1027 г. в изд.: Mansi, т. XIX, стр. 479 и след.; Ср.: Bresslau, Jahrb. Konrads, т. I, стр. 148 и след.; Hauck, цит. соч., стр. 557-558.
9* См. выше, примеч. 2.

______________________

IV. ГЕНРИХ III КАК ВЛАСТИТЕЛЬ НАД ЦЕРКОВЬЮ

Прогрессивно возрастая и усиливаясь при Генрихе II и Конраде II, власть империи над церковью достигла апогея своего развития при сыне Конрада Генрихе III.

Генрих II и Конрад II сами далеко не в достаточной степени прониклись сознанием той священной миссии империи, которая служила оправданием и санкцией ее владычества; поэтому их преобладание над церковью и в особенности над выродившимся папством первой половины XI столетия было внешним; церковное управление в Германии и в Италии сосредоточилось преимущественно в их руках прежде всего потому, что оно выпало из рук первосвященнической власти, потому что эта власть в дни тускуланских пап не стояла на высоте своего служения и не была в состоянии отправлять своих функций. Генрих II и Конрад II были венчанными святителями, но они не были героями теократии.

Сочувствие Генриха II к церковным преобразованиям не отличалось достаточной силой и энергией; оно проявлялось случайно, спорадически: высказавшись за безбрачие духовенства на двух соборах — в Госларе и Павии, он не принимал никаких мер для практического осуществления постановленных этими соборами воспретительных канонов. Собор германского духовенства, собравшийся в скором времени после Павийского (в августе 1022 г.) в Зелигенштадте, не заключает в себе по этому предмету никаких постановлений*, из чего ясно, что мысль императора об искоренении брака в духовной среде канула в воду. Идеал церкви "чистой и непорочной" не овладел всей душой этого государя, запятнавшего себя симонией; владычество тускуланских графов в Риме не смущало его религиозное чувство и не вызывало в нем негодования; он мог жить в мире и дружбе** с папой-симонистом — Бенедиктом VIII, смотрел сквозь пальцы на пороки римской церкви и требовал от апостольского престола только повиновения и покорности. Что же касается Конрада, то мы уже видели, что религиозный идеал не оказывал ни малейшего влияния на его поведение. Он относился совершенно равнодушно к вопросу о церковных преобразованиях, жил в запрещенном церковными канонами браке*** и смотрел на епископов только как на орудия королевской и императорской власти. Нисколько не заботясь о поднятии нравственного уровня церкви, он мог терпеть на римском престоле таких негодяев и извергов, как папы Иоанн XIX и Бенедикт IX, и пользоваться услугами этих порочных святителей.

______________________

* Акты этого собора у Mansi, т. XIX, стр. 393 и след.; ср.: Hefele, Conciliengesch., т. I, стр. 671 и след.
** См. слова императора в эдикте, утверждающем постановления Павийского собора: "Nihil tibi, sanctissime papa В. possum negare, cui per Deum omnia debeo". За послушание император награждал папу великими почестями: см.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 524-525.
*** Rod. Glabri Hist., lib. VI, praef., M. M. G. S. S., т. VII, стр. 66: "Chionradus — audax animo et viribus ingens, sed fide non multum firmus"; тут же о его супружестве; Ср.: Wipo, Vita Chuonr., cap. 4, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 261.

______________________

Если Генрих II и Конрад II, преследуя преимущественно государственные интересы, приучили церковь к повиновению, то в царствование их преемника — Генриха III это владычество императора над церковью получило идеальное оправдание; он сумел проникнуть вглубь той теократической идеи, в которой притязания Священной Римской империи находят себе логическое и нравственное обоснование. Генрих II и Конрад II пользовались святительской властью в церкви; Генрих III принял свою власть как святительское служение; господство двух предшествовавших императоров покоилось преимущественно на внешней силе. Могущество Генриха III стало началом внутренних преобразований в церкви и приобрело новую нравственную опору в убеждениях и совести лучшей части церковных деятелей XI века.

Никто из предшественников Генриха III не был в большей степени проникнут сознанием священного, мистического характера царского сана, чем этот государь, который облекался в свои императорские инсигнии не иначе как с разрешения на духу, после покаяния, после жестокого бичевания рукою духовника. Из жизнеописания архиепископа Аннона Кёльнского мы узнаем, что эти аскетические упражнения Генриха вызывались страхом Божиим, сознанием несоответствия между его личными достоинствами и святостью его царского служения*. Биограф рассказывает о том, как однажды перед праздником, на котором Генрих должен был явиться на собрании светских и духовных чинов империи в полном царском облачении, Аннон, коего на этот раз император избрал своим духовником, разрешил ему надеть корону только после многих изобличений, жестоких ударов плетьми и при условии собственноручной раздачи милостыни императором**. Глубокое и искреннее религиозное воодушевление сообщает своеобразную окраску всем правительственным деяниям и предприятиям этого императора. Считая себя призванным прекращать раздоры и междоусобия в своем царстве, он борется против противников порядка не одной только силой светского меча: на Констанцском соборе он как священник проповедует "Божеский мир" с амвона. Он хочет учить подданных не только проповедью, но и личным своим примером: объявляя прощение всем своим врагам, всем когда-либо провинившимся против него, он частью просьбами, частью угрозами заставляет сделать то же самое всех собравшихся в Констанце***. Быть может, вследствие этого усилия Генриха на пользу мира сопровождаются, по выражению летописца, успехом "неслыханным в течение многих веков"****. Готовясь к венгерскому походу 1043 г., Генрих со всеми верными своими вассалами совершает церковное покаяние*****. В следующем году он празднует победу над венгерцами своеобразной религиозной церемонией: босой и в рубище, он со всем своим войском совершает торжественное молебствие перед частицей Животворящего Креста Господня******.

______________________

* "Considerans enim tanti nominis majestatem longe suis praecellere meritis, nunquam sibi insigma regalia praesumpsit imponere, nisi clam confessionis ac poentientiae, verberum insuper satisfactione licentiam a quolibet sacerdotum suppliciter mereretur". И несколько далее по поводу этих бичеваний говорится о "timoris Dei perfectio", короля (Vita Ann., cap. 6, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 469).
** Ibid. Аннон бичевал императора "durissimis verberum plagis". Из предшественников Генриха мы знаем только об одном Оттоне I, что он постился перед тем, чтобы надеть корону (Ciesebrecht, цит. соч. т. I, стр. 539).
*** Herim. Aug. Chron. a. 1043, М. М. G. S. S., т. V, стр. 1043; ср.: Annales Sangallenses за тот же год; ср. также: Steindoff. Jahrb., т. I, стр. 185 и след. То же самое повторяется через год в Трире (Lamberti Ann., a. 1044, М. М. G. S. S., т. V, стр. 153).
**** Herim. Aug. Chron., стр. 1043.
***** Annales Altah., M. M. G. S. S., т. XX, стр. 795.
****** Ann. Altah., стр. 800.

______________________

Образ действий Генриха II и Конрада часто находится в полном противоречии с их религиозными убеждениями. Напротив, Генрих III проникнут сознанием тех бязанностей, которые налагает на него его вера; он неуклонно следует тому, что он считает "путем правды"*, и в его жизни слово не расходится с делом. В лице Генриха вступил на германский престол монарх-реформатор, который сам ни разу не запятнал себя симонией и вел против нее энергичную борьбу. Более последовательный в своей аскетической религиозности, чем кто бы то ни было из его предшественников, он не считал себя вправе торговать духовными должностями именно потому, что он свято верил в пастырские обязанности короля и императора, связанные даром благодати с его короной, с его правом располагать высшими духовными должностями. Он был убежден в том, что царское помазание возносит его над самими епископами**. Не позволял себе брать деньги за назначения на духовные должности именно потому, что в передаче посоха и кольца он видел как бы некоторого рода таинство, сообщение дара благодати, который не может быть предметом купли-продажи***.

______________________

* Wipo, Vita Chuonradi imp.: "Quem Heinricum Lineam Justitae cuncti pene prudentiores cognominant" (M. M. G. S. S., т. XI, стр. 255).
** См. ответ его Вацону Люттихскому (Gesta episc. Leod., M. M. G. S. S., т. VII, стр. 229-230).
*** См. речь императора к немецким епископам в передаче Рудольфа Глабера (М. М. G. S. S., т. VII, стр. 71-72). Конечно, нельзя ручаться за точность передачи этой речи летописцем, но нельзя также вместе с Заккуром (Die Cluniacenser, т. И, стр. 446) считать ее вымышленной от начала до конца, так как она вполне верно выражает собой господствующие стремления царствования Генриха.

______________________

Эти преобразовательные стремления нисколько не были связаны с ослаблением власти императора по отношению к германским епископам: по примеру своих предшественников Генрих безгранично властвовал над ними и замещал большую часть вакантных кафедр своими капелланами*; более того, сфера могущества императора в церкви при благочестивом преемнике Конрада чрезвычайно расширилась. Именно аскетическое направление Генриха дало ему возможность выступить в роли выразителя и представителя универсального идеала латинской теократии. Его энергичные меры против симонии привлекли к нему сочувствие поборников церковных преобразований вроде Дамиани, которые узнали в нем идеал библейского царя Давида и ждали от него спасения церкви**; он олицетворял собою надежды монахов ордена Клюни, которые служили главными представителями преобразовательного движения во Франции; его старания ввести "божеский мир" в Германии встретили с их стороны сочувствие и, быть может, были вызваны их влиянием***. Клюнийцы способствовали торжеству императора на Апеннинском полуострове: Клюнийский аббат Одилон присутствовал на том Римском соборе 1046 г., на котором император низложил папу Бенедикта IX и возвел на его место Климента II; мало того, по поводу этого избрания Одилон воздал славу Богу, избавившему через посредничество благочестивого императора римскую церковь от стольких зол****.

______________________

* См., например: Herim.Aug. Chron., a. 1047, М. М. G. S. S., т. V, стр. 126 — о назначении нескольких епископов зараз; Lamberti Ann., a. 1047, М. М. G. S. S., т. V, стр. 154; Wipo, Vita Chuonr., M. M. G. S. S., т. XI, стр. 263; Bertholdi Ann., a. 1056, М. М. G. S. S., т. V, стр. 270; Ann. Altah. за 1047, 1048, 1049, 1050. 1054, 1055 гг., М. М. G. S. S., т. XX, стр. 803-804, 806, 807. Другие свидетельства собраны в книге: Franziss, Der deutsche Episkopat in seinem Verhaltniss zu Kaiser und Reich unter Heinrich III, т. I, стр. 1-9.
** P. Dam. lib. VII, epist. 2, Migne, т. I, стр. 436.
*** Giesebrecht, К. Z., т. II, стр. 357-358; Sackur, Die Cluniacenser, т. II, стр. 463.
**** Sackur, Die Cluniacenser, т. II, стр. 286-287. О близости Генриха с другими сторонниками преобразований см.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. XII, стр. 580.

______________________

Аскетизм Генриха и его преобразовательные стремления привели к ногам его церкви Италии. Когда он низложил с равеннского престола виновного в симонии архиепископа Видгера*, протест люттихского епископа Вацона, отрицавшего право светской власти судить святителей**, не встретил сочувствия на южной стороне Альп. Симпатии итальянских сторонников преобразований, и в особенности замечательнейшего из них — Петра Дамиани, — были на стороне императора***. Миланская кафедра до Генриха была занята лицами богатыми и знатными, которые умели окружать себя мирским величием и блеском: то были могущественные и гордые святители вроде известного Ариберта, с которым в свое время должен был вести многотрудную борьбу отец императора Конрад II. Генрих вопреки желанию избирателей сумел назначить в Милан некоего Бидона — человека бедного и незнатного происхождения****. Этим распоряжением достигались зараз две цели. Будучи торжеством аскетического идеала апостольской простоты, это назначение человека темного, без сильных родственных связей вместе с тем ослабляло мирское могущество миланской кафедры, причинившее столько хлопот отцу императора.

______________________

* Anselmi Gesta ер. Leod., cap. 58, M. M. G. S. S., т. XII, стр. 224; ср.: Herim. Aug. Chron., a. 1046, M. M. G. S. S., т. V, стр. 126.
** Anselmi Gesta ep. Leod., стр. 224.
*** P. Dam. Op., lib. VII, epist. 2, Migne, т. I, стр. 436.
**** Arnulfi Gesta archiepp. mediol., lib. III, cap. 2, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 17. Landulfi Hist, mediol., lib. III, cap. 3, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 74-75.

______________________

Работая над созданием величия своего престола, Генрих, однако, сумел внушить современникам и потомкам веру в чистоту и искренность своих реформаторских намерений. И такова была сила произведенного им впечатления, что через много лет после смерти императора люди видели в итальянском походе 1046 г. только проявление благочестивой его ревности на пользу церкви*. Между тем этот поход, имевший своим последствием очищение и обновление папства, привел вместе с тем этого государя к высшему пределу могущества, какого после Карла Великого когда-либо достигала Священная Римская империя. Он вознесся над самим апостольским престолом; и, странное дело, эта необычайная власть Генриха, который как глава церкви распоряжался судьбами всего западного христианства через апостольскую кафедру, над которой он господствовал, не оскорбляла огромного большинства верующих душ того времени; сами вожди религиозного движения не замечали колоссального противоречия между идеальными целями реформы и той узурпацией высшей духовной власти, которая послужила императору средством для проведения преобразовательной программы и обновления папства. Мы уже видели, как отнесся клюнийский аббат к низложению Бенедикта IX императором**. Что же касается Дамиани, то он считал римскую церковь "после Бога" всем обязанной Генриху, который "воистину вырвал из ее пасти дракона и, вооруженный данной ему свыше силой, словно мечом, отсек множество глав разнообразной в своих формах гидры — симонистской ереси"***. Говоря словами того же писателя, Генрих, чуждый симонии, в отличие от всех прежних императоров остался верен божественной правде; за это Провидение и дало ему такую власть над римской церковью, какой не пользовались его предшественники, так что помимо его желания никто не мог быть возведен в папы****.

______________________

* Adami Gesta Hammaburg. ecclesiae pontif., cap. 7, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 337: "Heinricus rex — ecclesiastica ut dicitur necessitate Romam tractus est". Выражение ut dicitur указывает, что мы имеем здесь дело с мнением ходячим.
** См. выше, стр. 465, примеч. 2.
*** Liber gratissimus, cap. 38, М. М. G., De 1., т. I, стр. 71.
**** Ibid.

______________________

Вмешательство Генриха в дела римской церкви оправдывалось вполне всей совокупностью тех исторических условий, коими оно было вызвано. Невозможность преобразовать церковь одними самостоятельными усилиями апостольского престола, без помощи извне, особенно ясно сказалась во время понтификата Григория VI; в трагической судьбе этого папы, низложенного Генрихом за симонию на Сутрийском соборе, наглядно обнаружилось противоречие между местной зависимостью римской кафедры и теми универсальными католическими идеалами, которым она должна была служить. Чистый сердцем, но слабый умом, Григорий, вступая на римский престол, горел желанием освободить церковь и папство от тирании римской знати и бескорыстным пастырским служением надеялся стяжать себе небесные награды; одушевленный "усердием не по разуму", он именно ради этих благих намерений решился купить за деньги свое папское достоинство, которое в то время и не могло быть приобретено иным способом*. На соборе в Сутри он покаялся в своем грехе и сам признал себя симонистом, недостойным занимать апостольскую кафедру**. В то время, когда спорящие между собой три папы — Бенедикт IX, Сильвестр III и Григорий VI — были лишь представителями различных римских партий, роль представителя церковного единства сама собой выпала на долю императора, который один был в состоянии положить конец расколу римской церкви и дать ей единого пастыря.

______________________

* Annales Romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 468; Annales Altah. a. 1046, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 803; Bonith. ad amic, lib. V, стр. 626-628 (Jaffe, Bibl.); Victoris (Desiderii) Dialog, lib. III, Migne, т. CXLIX, стр. 1004.
** См. рассказ Бонитона (Bonith. ad amic, lib. V, стр. 627-628). Гаук (Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр.587) сомневается в том, чтобы Григорий VI был таким простачком, каким изображает его здесь Бонитон, но не приводит никаких доказательств противного.

______________________

V. НЕМЕЦКИЕ ПАПЫ — СТАВЛЕННИКИ ГЕНРИХА III

С 1046 г., когда после прекращения раскола Генрих III заменил низложенных пап своим ставленником — немецким папой Климентом II, в истории римской церкви наступила новая эра. "Тирании" римской знати настал конец; но то была лишь первая стадия постепенно совершавшегося процесса освобождения папства. Оно стало независимым от римских баронов, перестало быть орудием местных, партийных интересов, но зато подпало владычеству могущественного императора. Сокрушая могущество тускуланских графов, Генрих вместе с тем сам облекся в титул римского патриция и выговорил себе право располагать апостольским престолом. В силу договора, заключенного между ним и римлянами, императору совместно с римским духовенством и народом предоставлялось на будущее время право избирать римских епископов, причем императорская инвеститура объявлялась необходимым условием, без соблюдения коего никто не должен быть возводимым в папы*. С этой минуты император стал назначать римских первосвященников точно так же, как он назначал епископов на вакантные кафедры германского королевства. Так продолжалось до 1056 г., когда после смерти Генриха III управление империей, ввиду малолетства его наследника — Генриха IV, перешло в слабые руки матери последнего — императрицы Агнессы.

______________________

* См.: Annates Romaiii, M. M. G. S. S., т. V, стр. 469; P.Dam., DisceptatioSynodalis; M. M. G., De 1., т. I, стр. 80; Его же, Opusc, lib. VI, cap. 36, Migne, т. II, стр. 152; Leo Casinensis, Chron., lib. II, cap. 77, стр. 683, M. M. G. S. S., т. VII; Benzonis Albensis ad Heinricum imp., M. M. G. S. S., т. XI, стр. 671; Bonith. ad amic, lib. V, стр. 629-630 (Jaffe, Bibl., т. II). Спор между Мартенсом (Die Besetzung. d. papstlichen Stuhls, cp. Gregor VII, т. I. стр. 38-39) и другими исследователями, как, например, Fetzer (Vorenters. zu einer Gesch, d. Pontisicats Alexanders И, стр. 38), о том, назначал ли Генрих пап в качестве императора или — римского патриция, кажется мне пустым словопрением. Юридические понятия в занимающую нас эпоху крайне неясны и спутаны; поэтому различные писатели подкладывают под фактическое господство императора над папством различные юридические основания. Так, например, Бонитон (см. упом. место) и алтаихский летописец (М. М. G. S. S., т. XX, а. 1061, 1063, стр. 811, 813) связывают притязания империи с патрициатом; Дамиани, по-видимому, различает то и другое (Murtens, Besetzung, стр. 48); Бенцон (см. указ. место), по-видимому, выводит право замещения римской кафедры из права императора "apostolicam eccleasiam gubernare". О патрициате см.: Steindorff, Jahrb., т. I, от стр. 506; Heinemann, Der Patriciat der deutschen Konige, Wolfenbuttel, 1888.

______________________

С самого начала этого десятилетнего периода владычества германского императора над римской церковью характер папства и направление его политики резко меняется. На смену папам тускуланским является ряд пап немецких, назначенных императором. Все эти папы — Климент II (1046-1047), Дамаз II (1048), Лев IX (1049-1054) и Виктор II (1055-1057) сближаются между собой во многом. Все они назначаются Генрихом, причем каждому новому назначению предшествует просьба римлян о замещении вакантной римской кафедры. Все они извлекаются императором из преданной ему среды германского епископата. Вообще, за исключением символического обряда вручения посоха и кольца, при замещении римской кафедры действует тот же порядок, который применяется ко всем вообще вакантным кафедрам. Будучи назначены на римскую кафедру, упомянутые папы продолжают сознавать себя немецкими епископами. Климент II, Лев IX и Виктор II по вступлении на апостольский престол удерживают за собой свои немецкие епископства. Ввиду враждебного к ним отношения сильной партии римских баронов они не надеются на прочность своего положения в Риме, где они чувствуют себя чужестранцами и как бы гостями; будучи римскими первосвященниками, они продолжают озираться назад, в Германию, где их оставленные про запас епископства должны послужить им убежищами про черный день; эти же епископства должны дать им средства для пополнения их казны. С этим связана еще и другая типическая черта, которая в особенности отличает немецких пап — ставленников Генриха. Не рискуя долго заживаться в Риме, где среди окружающих их многочисленных опасностей они не чувствуют твердой почвы под ногами, они словно не имеют постоянного местопребывания и беспрерывно путешествуют: им не сидится в Вечном городе, где все полно воспоминаний о недавно истекшем периоде самовластия местной знати, о бесславном прошлом тускуланских пап.

Последние в свое время также имели многочисленных врагов в Риме: Бенедикт VIII, Иоанн XIX и Бенедикт IX должны были вести почти беспрерывную борьбу за обладание апостольским престолом против непокорных элементов римского населения, в особенности против враждебной тускуланским графам фамилии Кресценциев; но в этой борьбе они находили опору в самом Риме, в своих могущественных родственниках. Бенедикт VIII одолел своего соперника — избранника Кресценциев — Григория силами тускуланских графов*; при нем члены Тускуланской фамилии занимали влиятельнейшие должности в Вечном городе**. Бенедикт VIII опирался на своего родного брата Романа, консула и сенатора римлян***. Когда в 1044 г. Бенедикт IX был изгнан из Рима сторонниками фамилии Кресценциев, избравшими антипапу — Сильвестра III, он нашел убежище на правом берегу Тибра, где господствовали тускуланцы, и мог с их помощью вновь овладеть Вечным городом****. В Риме же названные папы находили материальные средства, необходимые для ведения борьбы и для поддержания своего положения. Они могли располагать богатствами Тускуланской фамилии для подкупов римской черни, без коих было бы невозможно самое возведение их на апостольский престол.

______________________

* Gregorovius, Gesch. d. Stadt Rom im Mittelalter, т. V, стр. 14-15.
** Ibid.
*** Jaffe, Reg., n. 4007.
**** Annales Romani, Watterich, т. I, стр. 71-72; Desiderii Dialog., lib. III, Migne, т. CXLIX, стр. 1003.

______________________

В ином положении находятся преемники тускуланских пап — ставленники Генриха; будучи независимы от местных влияний и интересов, зато они не могут рассчитывать на постоянную поддержку той или другой местной партии: они должны искать опоры вне вечного города, где они не имеют прочных связей; они вынуждены озаботиться о приискании источников дохода вне пределов ненадежной римской епархии.

Вообще папство в эту стадию своего развития еще не в состоянии стать на ноги без помощи и покровительства германского императора и в лице своих представителей прямо или косвенно признает свою зависимость от него. Климент II (бамбергский епископ Суидгер), который искренно тоскует по своей покинутой немецкой родине*, сам говорит о себе, что он взошел на апостольский престол потому, что император "восхотел его избрания" и против воли оторвал его от любимой им бамбергской церкви**. Такое же заявление мы услышим впоследствии из уст последнего ставленника Генриха III — папы Виктора II***. Подчиненная роль Климента II по отношению к империи достаточно иллюстрируется, между прочим, тем фактом, что, сопровождая Генриха во время похода в Южную Италию, он по его приказанию подверг церковному отлучению жителей Беневента за то, что они отказались отворить императору ворота своего города****. В разрезе с привилегией, данной рейхенаускому аббату, папами Григорием V и Иоанном XIX, Климент II воспретил аббатам носить знаки епископского достоинства*****, подтверждая таким образом распоряжение императора Конрада II******, отменившего постановления названных пап.

______________________

* Mansi, т. XIX, стр. 622 (rivileg. Clem. II); Jaffe, Reg., n. 4199.
** Ibid. Климент считал себя избранником предопределения (Jaffe, Reg., n. 4148), коего в данном случае император был орудием; это опять-таки подтверждает высказанную мною мысль (см.: стр. 396-397) о том, что вера в предопределение составляет одно из предположений папской идеи.
*** См. слова его, обращенные к императору: "...vestris — jussionibus obtempero" (Anonymus Haserensis, cap. 38, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 265).
**** См.: Ann. Beneventani, a. 1048, M. M. G. S. S., т. III, стр. 179; Leo Cas., Chron., lib. II, cap.78, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 683, где прямо говорится о Генрихе: "...a romano pontifice, qui cum illo tunc erat, civitatem eandem excommunicari fecit".
***** Jaffe, Reg., n. 4134; Migne, т. CXLII (привилегия Фульдскому монастырю), стр. 480.
****** См. выше, стр. 461, примеч. 3.

______________________

VI. ПАПА ЛЕВ IX

Отсутствие каких-либо прочных связей в Риме составляет источник слабости немецких пап в Вечном городе и служит вместе с тем источником их силы в других странах католического мира. Свободное от местных партийных оков, папство начинает мало-помалу восстанавливать свое утраченное значение универсального, общенародного центра западного христианства. Те же причины, которые делают папам невыносимым пребывание в Риме и вынуждают их искать опоры в других странах, способствуют расширению их горизонта и вместе с тем расширению сферы их влияния. Странствующее папство начинает мало-помалу входить в нужды отдаленных народностей, завязывая отношения со всеми; являясь всюду деятельным, оно воскрешает среди своей разноплеменной паствы ослабевшую веру в вездеприсутствие св. Петра, в его пастырские заботы о церквах вселенной. В Германии и Италии папство еще вынуждено сообразовываться с желаниями всемогущего императора. Но духовная власть римского первосвященника шире территориальных пределов Священной Римской империи. Вне этих пределов преемник верховного апостола уже может являться в роли главы церкви свободного и независимого. Идея всемирного "Божеского царства", космополитической христианской республики, не связанной с какой-либо определенной местностью и народностью, уже начинает оказывать определяющее влияние на поведение пап и находит себе выражение в их деяниях.

Этот процесс возрождения папской власти наблюдается в особенности в дни понтификата Льва IX, сменившего Климента II, и преемника последнего — Дамаза II (Поппона Бриксенского), умершего через три недели по приезде в Рим.

Будучи назначенным в 1048 г. императором, Лев IX (Брунон, епископ города Туля) в течение трех дней сопротивлялся своему назначению и в конце концов согласился вступить на апостольский престол лишь при том условии, если воля императора будет подтверждена последующим избранием римского клира и народа. По всей вероятности, состоявшиеся вслед за тем в Риме выборы* имели значение простой комедии, так как избиратели, провозгласившие Льва IX избранником св. Петра, очевидно, находились под давлением ясно выраженной воли могущественного Генриха III, коего обаяние в Вечном городе после похода 1046 г. было чрезвычайно сильно; но во всяком случае чрезвычайно важным представляется уже и то, что Лев IX торжественно провозгласил принцип свободных канонических выборов, не захотев занять апостольский престол на основании одного императорского назначения. Был ли или не был этот шаг сделан по совету Гильдебранда, как повествуют Бонитон и биограф Льва IX Брунон Сегнийский**, во всяком случае знаменательным представляется совпадение начала понтификата Льва IX, с возвращением Гильдебранда***, которому суждено было открыть новую эру в истории папства.

______________________

* Wiberti Leonis IX Vita (Watterich, т. I, стр. 149-151); Brun. ер. Signiensis, Vita s. Leonis PP. IX (Watterich, т. I, стр. 97); Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 631-632. Ср.: Steindorff, Jahrb., стр. 59 и след., 69-72; Laugen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 446; Martens, Besetzung, стр. 16-19.
** См. цитируемые в предыдущем примечании места. Вопреки Гфрёреру (Papst Gregorius VII, т. VI, стр. 589), свидетельства Бонитона и Брунона в данном случае не могут быть признаны достоверными. Известно, что Лев IX сочувствовал иерархическим воззрениям, которые в то время были распространены среди лотарингского духовенства, независимо от влияния Гильдебранда: так, еще будучи епископом города Туля, он сочувствовал поведению архиепископа Галинарда Лионского, который отказался принести вассальную присягу Генриху III (Chron. S. Benigni Divion., M. M. G. S. S., т. VII, стр. 236-237). По всей вероятности, образ мыслей Льва IX служит причиной, а не последствием его сближения с Гильдебрандом. Ср.: Will, Die Anfange der Restauration d. romischen Kirche, т. I, стр. 29; Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 447; о иерархич. воззрениях Льва IX см.: Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 56-57.
*** Гильдебранд, удалившийся в изгнание из Рима вместе с низложенным папой Григорием VI, водворенным в Кельне по распоряжению Генриха III, по требованию Льва IX последовал за последним в Рим в 1049 г. (М. Gr., т. VII, 14а, стр. 401).

______________________

Несмотря на пройденную Львом IX процедуру "канонических выборов", Рим остается ему чуждым. Благодаря его преобразовательным стремлениям и в особенности вследствие его вражды против брака духовенства и симонии, новый папа не может быть популярным среди развращенных римлян — духовных и мирян. Поэтому-то он в течение всего своего понтификата путешествует, останавливаясь лишь на короткое время в Вечном городе, и всюду насаждает и проводит в жизнь церковную реформу. Мы видим его то во Франции, то в Германии, то на юге Италии. В течение одного года, например (1049-1050), он переезжает из Майнца в Беневент, оттуда во Флоренцию, в Верчель и в Рим. В январе 1051 г. он уже в Трире, откуда он в том же году возвращается в Рим — праздновать Пасху. В 1053 г. он во главе вооруженной рати ведет неудачный поход против норманнов, поминая в ежедневных заупокойных мессах своих воинов, падших на поле битвы*. Различные стадии странствований Льва IX отмечаются провинциальными соборами, которые собираются под его личным председательством, издают постановления против симонии и брака духовенства** и решают разнообразные местные дела. Таким образом, во Франции, в Германии и в Италии проводятся церковные реформы, которые, как мы уже неоднократно указывали, преследуют в особенности одну главную цель — объединения иерархии. В лице папы, который стоит во главе преобразовательного движения, этот католический принцип "единства" находит себе конкретное воплощение.

______________________

* Anonymus Haserensis, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 265; Jaffe, Reg., n. 4928a.
** Против симонии папа высказывается на соборах: Римском, Реймсском, Майнцском (1049 г.), Салернском (1050 г.), Римском (1051 г.): см.: Jaffe, Reg., n, n. 4157, 4176, 4178; Hefele, Sonciliengesch., т. V, стр. 740, 758; против брака духовенства — на Римских соборах 1049, 1050 гг. (см. наш 1-й вып., стр. 22, 155) и на Майнцском соборе 1049 г. (Hefele, цит. соч. т. IV, стр. 734).

______________________

В особенности важным успехом папской политики представляется собор, собранный в 1049 г. в Реймсе, несмотря на оппозицию французского короля, части французского епископата, а также знати, и заседавший под личным председательством папы. Галликанская оппозиция восставала против созвания собора главным образом потому, что она опасалась усиления влияния папы во Франции. Оппозиционное духовенство и многие из знати внушали королю мысль, что дозволить папе собирать соборы и творить суд в пределах Франции — значит умалять обаяние королевской власти: подобное расширение папской юрисдикции противоречит издавна сложившимся в королевстве преданиям и никогда не допускалось при ком-либо из предшественников короля. Подстрекаемый галликански настроенной частью своих подданных, король не хотел допустить созвания папой провинциального собора, тем более что именно в 1049 г. он был занят борьбой против своих мятежных вассалов; он не хотел разрешить участие в соборе епископов и аббатов, коих вооруженное содействие было ему нужно для усмирения мятежников. Однако, вопреки желанию короля, в Реймсе все-таки собралось многолюдное собрание, на котором присутствовали часть французского епископата, множество аббатов, низшего духовенства и монахов*.

______________________

* Anselmi Remensis Hist. (Watterich, Vitae pont., стр. 116).

______________________

В числе многих важных постановлений собора следует отметить низложение нантского епископа за симонию и отлучение от церкви епископов, уклонившихся от участия в соборе без объяснения причин, а также отлучение лангрского епископа, который убежал с собора, когда против него было предъявлено обвинение в симонии. Во всех этих постановлениях и в других делах епископов, которые были заслушаны на соборе, папа впервые в XI веке является как высшая судебная власть в пределах французской территории.

Преобразовательные каноны, постановленные на том же соборе, точно так же важны не только по своему содержанию, но и потому, что в них папа является церковным законодателем во Франции. В числе этих канонов, кроме воспрещения симонии, в особенности замечателен один, коим установляется, что епископы должны быть возводимы не иначе как на основании выборов клиром и народом. Немецкий папа, сам обязанный своим возведением Генриху III, не посмел бы издать этот канон где-нибудь в Германии или в Италии*; но во Франции, вне сферы влияния германского императора, он уже решается провозгласить принцип независимости иерархии от светской власти. Значение Реймсского собора как бы резюмируется торжественным провозглашением вселенского главенства папы: собор под страхом папской анафемы воспрещает именовать кого-либо, кроме римского епископа, примасом вселенской церкви**.

______________________

* Как мы уже указывали (ср. вып. 1-й, стр. 361), Лев X не пытался применять этот канон в Германии, несмотря на присутствие на Реймсском соборе германских епископов.
** Акты собора у Mansi, т. XIX, стр. 736-742; Jaffe, Reg., n. 4176.

______________________

Вообще при Льве IX сфера влияния апостольского престола заметно расширяется. На соборах, ежегодно созываемых им в Риме, присутствует не только итальянское духовенство, но и германские, а также французские святители*. Притом эти соборы обсуждают не только вопросы, касающиеся римской епархии в тесном смысле слова: они рассматривают дела различных церквей Италии, Германии, Франции** и издают постановления, обязательные для всего католического мира***. С авторитетом папы начинают считаться в отдаленных странах. В 1051 г. он разрешает английского короля от данного последним обета — явиться в Рим на богомолье; взамен этого обета папа заставляет короля сделать пожертвование в пользу бедных и выстроить в Англии монастырь, который должен быть посвящен имени св. Петра****. В 1053 г. по просьбе североафриканских епископов папа решает их иерархический спор в том смысле, что карфагенский епископ должен считаться примасом североафриканской церкви; без его согласия никакой другой африканский епископ не может собирать провинциальных соборов, посвящать или низлагать епископов. Папа хвалит двух африканских епископов — неких Петра и Иоанна за то, что они по его предписанию собрали собор и отстояли права карфагенской церкви. Он настаивает на том, что без разрешения апостольского престола не может быть собираем всеобщий собор (universale concilium) и не могут быть низлагаемы епископы*****. В том же году папа хвалит епископа антиохийского — Петра — за выказанное им по отношению к римской церкви "усердие" (studium)******. Он прямо заявляет об обязанности апостольского престола — "быть всем для всех и всем благодетельствовать"7*.

______________________

* См.: Giesebrecht, Die Gesetzgeb. d. romischeb Kirche, стр. 103 (Munchner Hist. Jahrbuch fur 1866); Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 599-600.
** На соборе 1049 г., например, папа утверждает примат трирского архиепископа над церквами Бельгии (Jaffe, Reg., n. 4157); на соборе 1050 г. епископ лангрский освобождается от отлучения, наложенного на него Реймсским собором (Laurentii Gesta ер. Virdun, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 493, Jaffe, Reg., n. 4214); на соборе 1051 г. отлучается епископ Верчельскии Григорий (Jaffe, Reg., n. 4255).
*** Например, вышеупомянутые каноны против симонии и брака духовенства. Другой вопрос, конечно, — применяются ли они во всех странах.
**** Jaffe, Reg. n. 4257.
***** Mansi, т. XIX, стр. 657-660; Jaffe Reg., n. 4304, 4305.
****** Mansi, т. XIX, стр. 657; Jaffe, п. 4297.
7* Jaffe, Reg. n. 4197: "Necesse habemus omnibus omnia esse omnibusque benefacere". Доказательства такого широкого понимания Львом IX задач апостольского престола могут быть умножены до бесконечности. Ср. описание соборов, на которых он председательствовал: Hefele, Conciliengesch, т. IV, стр. 716-764; Langen, Gesch. d. rom. Kirche, стр. 448-472; Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 599-603, 613.

______________________

С возрастанием могущества апостольского престола растут и его притязания. По поводу столкновения с восточной церковью, которое начинается при жизни Льва IX и завершается после его смерти последним и окончательным разрывом между Востоком и Западом, — папа обращается с посланием к константинопольскому патриарху*. Здесь, воскрешая пришедшие в забвение предания псевдоисидоровых декреталий, он говорит о значении кафедры св. Петра таким языком, каким уже давно отвыкли говорить его предшественники. Восставая против титула "вселенский патриарх", коим величается Керулларий по примеру своих предшественников, Лев IX заявляет, что по справедливости так может именоваться единственно глава церкви — преемник св. Петра. Только христианское смирение препятствует папам носить этот титул, который был, однако, предложен Льву I и его преемникам отцами Халкидонского собора. Ссылаясь на мнимое определние Никейского собора (включенное в сборник псевдо-Исидора), в силу коего апостольский престол "никем не может быть судим", Лев изобличает патриарха в нарушении этого соборного постановления, так как он — патриарх — подвергает анафеме папу и тех, кто исполняет предписания последнего. Примат папы, согласно толкованию Льва, установлен словами Спасителя "Ты еси Петр" и т.д. (Мф. 16: 18) и властью ключей, врученной апостолу Петру особо, преимущественно перед другими апостолами. Преемник св. Петра наследует все его права: ибо, не будучи тождествен с апостолом в отношении заслуг, папа тождествен с ними в отношении служения, сана**.

______________________

* Текст этого послания у Mansi, т. XIX, стр. 635-656.
** "Profecto sumus qualis Petrus et non sumus qualis Petrus: quia idem sumus officio et non idem merito".

______________________

От Петра переходит по преемству к римским первосвященникам и догматическая непогрешимость. Папа категорически утверждает, что римская церковь никогда не заблуждалась в вере и не будет заблуждаться вовек: ибо Спаситель молился о том, чтобы не оскудела вера Петра. Эта непогрешимость обусловлена не личными качествами тех или других пап: она составляет свойство самой кафедры св. Петра. "Что мы дурно живем, — продолжает Лев, — это зависит от нас, что мы говорим доброе, это зависит от кафедры, которая вынуждает нас учить правде"*.

______________________

* Ibid.

______________________

Ссылаясь на подложный "дар Константина", папа в том же послании доказывает, что римскому первосвященнику — "главе царского священства" — принадлежит высшая власть не только над церковью, но и над светской империей; ибо, перенося свою резиденцию на Восток, Константин Великий подарил папе Сильвестру и его преемникам "до скончания веков" всю свою царскую власть на Западе вместе со знаками императорского достоинства. Замечательно, что эти иерархические притязания апостольского престола связываются у Льва IX с теократическим пониманием империи, Константин, по его толкованию, уступил свою власть папе Сильвестру по вдохновению свыше; ибо, говоря словами Притчей Соломона (21: 1), "сердце царя в руках Божиих, Он направляет его куда хочет"*. Немецкий папа, ставленник Генриха III, видит в ослушании апостольскому престолу ослушание Богом установленной власти императора**, в коем он признает венчанного пророка ex officio; Лев IX ссылается на "дар Константина" лишь в полемике против константинопольского патриарха, где эта ссылка может иметь значение аргумента ad hominem. Впоследствии его преемники обращают тот же "дар Константина" в сокрушительное оружие против империи.

______________________

* См. также послание: ibid., т. XII, стр. 642.
** Ibid. Тут же приводятся против константинопольского патриарха все тексты Св. Писания, установляющие обязанность повиновения мирской власти (Рим. 13: 1; 1 Пет. 2: 13, 14; Прит. 8: 15).

______________________

VII.

В лице Льва IX германский император приобретает неутомимого сотрудника в деле проведения церковных преобразований. Мы уже видели, что вопрос о симонии служит главной темой на тех римских и провинциальных соборах, где он председательствует. Эта преобразовательная деятельность папы поневоле носит на себе национальную немецкую печать. Чтобы обновить ненадежное итальянское и в особенности римское духовенство, которое в огромном большинстве своем остается враждебным реформе, Лев IX вынужден окружать себя сотрудниками, извлеченными преимущественно из среды сочувствующего церковным преобразованиям лотарингского духовенства. Его ближайшим советником, неразлучным спутником и другом* является лотарингец** Гумберт, который впоследствии изложил программу церковных преобразований в известном уже нам знаменитом своем трактате "Против симонистов". Этого Гумберта папа назначает сначала архиепископом Сицилии (около 1050 г.); а вскоре вслед затем — епископом местечка Сильва Кандида и вместе с тем римским кардиналом-епископом***. Низлагая за симонию представителей итальянского духовенства и в особенности римских кардиналов, Лев IX возводит на их место преимущественно лотаринг-цев или бургундцев из своей свиты****. В этом отношении он действует в согласии с традиционной политикой германских императоров, которые охотно замещали немцами вакантные итальянские кафедры*****.

______________________

* Ex Othloni libro visionum, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 384.
** Ср.: Halfmann, Cardinal Humbert, стр. 1.
*** Halfmann, цит. соч., стр. 4-5.
**** Bonith. ad amic, lib. V, стр. 634 (Jaffe, Bibl., т. II); ср.: Hauck, Kirchengesch. Deut-schlands, т. III, стр. 608, который, впрочем, ошибочно толкуя свидетельство Бонитона, причисляет, между прочим, и Гуго Белого к числу кардиналов-епископов, назначенных Львом. Гуго был назначен не епископом, а кардиналом-пресвитером, в каковом сане он оставался и в дни понтификата Григория (М. Gr., т. I, 7, стр. 17; ср. его подпись под деяниями Бриксенского собора 1080 г., Cod. Udalrici, n. 64, стр. 135.
***** Ср. данные у Вязигина (Заметки по истории полемической литературы, стр. 52, примеч. 4).

______________________

Немцем Лев IX остается в особенности в своих отношениях к Генриху III; у папы в Италии общие враги с императором — римские бароны, которые мечтают возвратить себе прежнюю власть над апостольским престолом, и норманны, которые своими завоеваниями на юге Италии угрожают зараз и папским владениям, и ленным землям Священной Римской империи*. Ввиду этих врагов папа беспрестанно нуждается в помощи императора и не может стать вполне независимым от него. Уже в 1050 г. он едет на север, в Германию, между прочим, для того, чтобы искать за Альпами союзников против норманнов**. Два года спустя мы видим его опять в Германии, где он обращается с той же просьбой к Генриxy III***. Несчастная экспедиция 1053 г. ведется папой при содействии немецких дружин; сражаясь против норманнов, одни немцы стойко выдерживают бой и погибают почти поголовно на поле сражения, в то время как итальянские рати папы спасаются бегством от ярости победителей****. Несмотря на понесенное поражение, Лев IX до конца своих дней не отказывается от любимой мечты своей — покарать норманнов — эту "разнузданную породу грабителей", которые, по его словам, превосходят язычников в жестокости и "нечестивой вражде своей против церквей Божиих"*****. В письме к греческому императору Константину Мономаху (1054 г.) папа говорит об обещанной ему помощи Генриха III, который в скором времени должен прийти с войском в Южную Италию. Если к нему присоединятся и греческие рати, то соединенных сил обоих императоров будет достаточно, чтобы освободить церковь от владычества норманнов. Папа убеждает византийского кесаря, чтобы он вдохновился примером Константина Великого, который якобы подарил апостольскому престолу Италию. Преемник его имени и царства Константин Мономах должен защитить римскую церковь, помочь ей сохранить в целости этот дар. По словам Льва, так именно и поступает Генрих III в своих владениях. Папа выражает надежду, что при его посредничестве и содействии оба императора вступят между собой в союз против врагов церкви******.

______________________

* В дни понтификата Льва Апулия и Калабрия уже находятся в руках норманнов.
** См. свидетельство Амата Монтекассинского у Лангена (Gesch. d. rom. Kirche, т. III, стр. 462).
*** Leonis Casinensis Chron., lib. II, cap. 81; Watterich, т. I, стр. 110; Annales romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 470.
**** Ibid., lib. И, стр. 668; ср.: Steindorff, Jahrb., стр. 248-250.
***** См. письмо Льва к Константину Мономаху (Mansi, т. IX, стр. 668).
****** Ibid., стр. 668-669.

______________________

Нуждаясь в содействии германского императора, Лев IX в свою очередь всегда действует с ним заодно и оказывает ему, где возможно, деятельную помощь в управлении внутренними делами Германии. Вместе собирают они в 1049 г. в Майнце собор, на котором осуждается брак духовенства и симония; на этом же соборе они общими усилиями решают спор между Вюрцбургским епископом и Фульдским аббатом*. В 1051 г. Лев и Генрих вместе решают дело о бенефициях двух германских монастырей**, после чего они опять-таки вместе открывают в Аугсбурге собор — сейм, куда по требованию императора является с повинной провинившийся перед папой архиепископ Равеннский — Гунфрид***. В следующем году папа и император точно так же совместно решают спор о юрисдикции между Бамбергским и Вюрцбургским епископами****. Когда в 1049 г. против Генриха III восстают его вассалы — герцог Готфрид Лотарингский и граф Балдуин Фландрский, — папа поражает церковным отлучением мятежников и затем устраивает примирение между императором и герцогом Готфридом*****. В 1051 г. папа пытается уладить столкновение между императором и магнатами Венгрии. Через легатов он убеждает мятежных венгерских князей, чтобы они оказывали повиновение императору, платя ему обычную дань, на что они и соглашаются под условием отпущения им папой их прежних грехов******. В следующем году по просьбе венгерского короля Андрея Лев ходатайствует перед Генрихом за венгерцев, так как король изъявляет готовность покориться императору и сделать все то, что предпишет папа; вследствие этого ходатайства император снимает осаду с Пресбурга, после чего венгерский король нарушает свое обещание, несмотря на угрозу папы подвергнуть его церковному отлучению7*.

______________________

* Jaffe, Reg., n. 4188; ср.: Hefele, Conciliengesch., т. IV, стр. 134-138; Вахтапп, Die Politik d. Papste, т. I, стр. 226; Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 456.
** Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 136-137.
*** Harlm.Aug. Chron., a. 1051, M. M. G. S. S., т. V, стр. 129; Wiberti Vita Leonis (Watterich, т. I, стр. 159); Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 138.
**** Jaffe, Reg., n. 4283.
***** Herim.Aug. Chron., a. 1049, M. M. G. S. S., т. V, стр. 128-129.
****** Wiberti Vita Leonis, Watterich, т. I, стр. 160.
7* Herim.Aug. Chron., a. 1052, M. M. G. S. S., т. V, стр. 131; ср.: Ann. Altah., a. 1052, M. M. G. S. S., т. XXI, стр. 806.

______________________

VIII.

В дни понтификата Льва IX уже ясно обозначаются те глубокие внутренние противоречия латинской теократии, которые должны впоследствии вызвать борьбу между папством и империей. Папа и император не сознают этих роковых противоречий, поэтому в дни их совместного правления противоположные стремления и противоречивые начала мирно уживаются рядом. Генрих III знает о сочувствии Льва IX к иерархическим принципам какого-нибудь Галинарда Лионского*, но нисколько этим не смущается и все-таки назначает его на апостольский престол; с другой стороны, Лев IX принимает это назначение, что нисколько не мешает ему тотчас же по приезде в Рим проделать комедию "свободных выборов" клиром и народом**. Торжественно заявляя с самого начала своего понтификата о своем намерении восстановить во всей церкви господство канонического права , папа, однако, нисколько не смущается теми нарушениями церковных канонов, которые позволяет себе император: провозглашенный им в Реймсе принцип "свободных канонических выборов" епископов мирно уживается с инвеститурой, практикуемой Генрихом III в церквах Италии и Германии в нарушение выборного начала. Ставленник светской власти, преемник низложенных Генрихом пап-симонистов, Лев IX не стесняется в письме к константинопольскому патриарху провозгласить неподсудность римского первосвященника какой бы то ни было земной власти. Универсализм этого святителя, который хочет быть "всем для всех", не мешает ему во многих случаях служить орудием национальной политики германского государя, который со своей стороны хочет господствовать над вселенской церковью через посредство опекаемого и покровительствуемого им апостольского престола. Самый "дар Константина" известен Льву IX, но только не в качестве оружия против любимого им Генриха III. Союз между папством и империей поддерживается общей им враждой против общих им врагов, норманнов, римской знати и против противников "единства" божеского царства — духовенства, живущего в браке и преданного симонии; антагонизм противоположных принципов святительской и царской теократии смягчается на практике добродушием папы***, лично преданного императору.

______________________

* См. выше, стр. 470, примеч. 2.
** См. выше, стр. 470, примеч. 1. Открывая Римский собор 1049 г., Лев начал с того, что велел прочесть каноны четырех первых вселенских соборов, и торжественно провозгласил обязательность этих канонов, а также постановлений пап — его предшественников — для всей церкви (Wiberti Vita Leonis — Watterich, стр. 154).
*** При дворе Конрада II его называли bonus Bruno в отличие от других лиц из придворного духовенства, носивших то же имя; см.: Wiberti Vita Leonis (Watterich, т. I, стр. 133-134).

______________________

Вместе со Львом IX переселяются в Рим преданные иерархическим принципам талантливые представители лотарингского духовенства, которые становятся здесь кардиналами римской церкви, и, таким образом, зародыши клерикальной оппозиции против империи переносятся из периферии в центр католического мира. Освобождаясь от исключительного влияния местной знати, римское духовенство обновляется такими людьми, как кардинал Фридрих (брат герцога Готфрида Лотарингского, впоследствии папа Стефан IX), кардинал Гумберт и знаменитый Гильдебранд; все эти лица впоследствии становятся вождями обновленной римской церкви в борьбе против империи.

Сам того не ведая, Генрих создает и укрепляет в Риме ту силу, которая должна впоследствии нанести сокрушительный удар могуществу его преемников. Лев IX еще умеет сочетать мирообъемлющий идеал святительской теократии с национальными симпатиями и покорностью главе Священной Римской империи; но дни понтификата Льва IX составляют во всех отношениях переходную эпоху в истории папства. Эта переходная эпоха заканчивается понтификатом Виктора II, при котором в политике апостольского престола еще резче обнаруживаются то же сочетание противоположных стремлений, те же типические непоследовательности.

IX. ПАПА ВИКТОР II

Подобно трем последним своим предшественникам, Виктор II был назначен на апостольский престол Генрихом III, но в обстоятельствах, предшествовавших этому назначению, успели сказаться возобладавшие среди клерикальной партии новые веяния. После смерти Льва, как и после смерти Климента и Дамаза, в Германию прибыло обычное посольство, которое должно было испросить о назначении императором нового пастыря на вакантную римскую кафедру. Весьма многознаменательным представляется тот факт, что на этот раз во главе посольства стоял Гильдебранд; уже одно это показывает, какое направление преобладало в то время среди римского духовенства, снарядившего депутацию. Дипломатическими способностями гениального кардинала объясняется, по всей вероятности, тот блестящий успех, которым на этот раз увенчались усилия римского посольства. Кандидат, предложенный римлянами после смерти Дамаза II, Галинард Лионский был отвергнут императором*; вследствие своего отказа принять феодальную присягу** он не мог быть лицом, угодным Генриху. Поэтому предводимому Гильдебрандом посольству предстояла на этот раз трудная задача: выбрать такое лицо, которое было бы способно поднять обаяние и значение папской власти, а вместе с тем было бы симпатичным императору. Гильдебранд с успехом выполнил эту задачу: он добился назначения намеченного им кандидата, епископа Гебгарда Эйхштедтского, который вступил на апостольский престол под именем Виктора П. Выбор римского посольства был во всех отношениях в высшей степени удачным. С одной стороны, Генрих не мог отказать римлянам в назначении пастыря, который был его доверенным лицом, родственником и другом: если он и колебался некоторое время, предлагая послам то тех, то других кандидатов, то только потому, что ему было тяжело расстаться с горячо любимым советником, сотрудничество коего по управлению государством было ему, по его собственному признанию, необходимым. С другой стороны, новое назначение должно было в высокой степени способствовать развитию могущества римской церкви, как вследствие блестящих умственных дарований нового избранника св. Петра, так и потому, что он был после императора богатейшим и могущественнейшим человеком в империи***. Наконец римской депутации удалось достигнуть еще одного чрезвычайно важного результата: хотя император и воспользовался своим правом замещать римскую кафедру, однако он в первый раз за все время своего царствования внял голосу римской церкви при назначении нового папы и посчитался с выраженным ею через посольство самостоятельным мнением.

______________________

* Chron. s. Benigni Divionensis, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 237; ср.: Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 54, примеч. 1, где убедительно доказывается, что предложенная римлянами кандидатура Галинарда предшествует понтификату Льва IX, а не Дамаза II.
** Chron. S. Benigni Divion., M. M. G. S. S., т. VII, стр. 236-237; на этом основании Генрих даже колебался дать Галинарду Лионскую кафедру.
*** Об этом назначении см.: Anonymus Haserensis, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 265; Leo Casinensis, Watterich, т. I, стр. 183; Annales romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 470; Annales Altahenses, a. 1055, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 807; Bertholdi Annales, a. 1054, M. M. G. S. S., т. V, стр. 269. Рассказ Бонитона (ad. amic, lib. V, стр. 636) о том, что Генрих в данном случае отказался от "тирании патрициата", и Виктор был свободно избран римским клиром и народом, есть тенденциозный вымысел: все прочие источники свидетельствуют единогласно, что Виктор был по просьбе римской депутации назначен императором; то избрание римским клиром и народом, о котором говорит Бонитон, состоялось уже после совершившегося назначения и, следовательно имело значение простой комедии, как и при возведении Льва IX; ср.: Zoepffel, Papstwahlen, стр. 84; Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 293, 474 и след.; Langen, Gesch. d. rom. Kirche, т. III, стр. 486-487; Martens, Gregor VII, т. I, стр. 42-43. Вопреки доводам Лангена (цит. соч., т. III, стр. 487-488) и Гаука (цит. соч., т. III, стр. 620-621), мне представляется несомненным тот факт, засвидетельствованный Львом и Бонитоном, что кандидатура Гебгарда была предложена римским посольством; предшествовавшее посольство, как нам известно, выставило после смерти Дамаза II кандидатуру Галинарда Лионского; трудно предположить, чтобы и в данном случае посольство, руководимое ловким и предприимчивым Гильдебрандом, не выставило бы своего кандидата, соответствующего симпатиям господствующей среди римского духовенства партии; если бы посольство выставило какого-либо другого кандидата кроме Гебгарда, то вряд ли об этом умолчали бы все те многочисленные источники, из коих мы знаем о возведении Виктора. Возражение Лангена, что Гебгард не мог быть "человеком по сердцу" Гильдебранду, также неубедительно. Гильдебранд, умудренный опытом несостоявшегося назначения Галинарда, прекрасно знал, что может быть назначено только лицо, угодное императору: из таковых он, конечно, должен был предпочесть Гебгарда, который по указанным причинам более чем кто-либо мог способствовать развитию могущества римской церкви.

______________________

Виктор II с первых же шагов блистательным образом оправдал возложенные на него надежды. Подобно своим предшественникам, он упорно сопротивлялся своему назначению; но, в отличие от них, он согласился вступить на апостольский престол лишь с тем условием, чтобы император возвратил римской церкви все отнятое им у нее добро, в особенности те епископства и замки, которые неправильно находились во владении империи. Генрих, который должен был считаться с этим папой более, чем с кем-либо из его предшественников, оказался вынужденным поступиться в пользу апостольского престола некоторыми из захваченных им владений*. Гильдебранд не ошибся в своих расчетах: в лице доверенного советника Генриха III римская церковь приобрела пастыря, который более чем кто-либо другой мог ее обогатить и выторговать у императора подобные уступки**.

______________________

* См.: Anonymus Haserensis, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 265, слова папы к императору: "...vestris jussionibus obtempero, ea scilicet pactione, ut vos sancto Petro reddatis quae sui juris sunt". Слова эти не могут быть истолкованы вместе с Цепфелем (Papstwahlen, стр. 87) и Гелефе (Conciliengesch, т. IV, стр. 784) в том смысле, будто Виктор добился признания императором избирательного права римского клира и народа: ибо, во-первых, папа не сказал бы в этом случае, что он повинуется приказанию императора; во-вторых, из дальнейшего изложения анонимного летописца видно, что речь идет о территориальных уступках. Ср. основания, приведенные у Гаука (Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 620).
** Утверждение Гаука, будто бы среди кардиналов — приближенных бывшего папы — замечается какая-то оппозиция против назначения Виктора II, совершенно неверно (Kirchengesch, т. III, стр. 621). Кардинал Фридрих покинул курию и удалился в монтекассинскии монастырь вовсе не потому, что он не желал служить Виктору, а потому, что он, как родной брат ненавистного императору герцога Готфрида Лотарингского, был заподозрен Генрихом в измене; он должен был спасаться из Рима, так как Генрих просил папу переслать его в Германию, где ему предстояло проживать в качестве пленника (Leo Cas. Chron., lib. II, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 687); Ламберт (Ann., M. M. G. S. S., т. V, стр. 156), объясняет удаление Фридриха в монастырь исключительно религиозными мотивами, отвергая всякую мысль об оппозиции.

______________________

Хотя между императором и папой, по-видимому, не существовало полного единомыслия относительно объема владельческих прав римской церкви, подлежащих восстановлению*, однако между ними не существовало серьезных разногласий. В общем, при новом папе продолжались те же отношения между апостольским престолом и империей, которые установились еще при его предшественнике.

______________________

* Anonymus Haser., цит. место, где говорится, что на основании состоявшегося при его возведении договора Виктор восстановлял владельческие права церкви "turn consentiente, turn etiam invito imperatore".

______________________

Делая папе частные уступки в тех или других пунктах, император, однако, продолжает совместно со своим ставленником властвовать над церковью не только в Германии, но и в Италии. Тотчас же после назначения и несколько ранее восшествия на престол Виктора II Генрих сам идет с войском в Италию, чтобы смирить своего врага — Готфрида Лотарингского, ставшего могущественным князем на Апеннинском полуострове вследствие своего брака с графиней Беатрисой Тосканской*.

______________________

* В этом смысле должно быть истолковано сообщение Ламберта (Annales, а. 1055, М. М. G. S. S-, т. V, стр. 156-157); ср.: Leonis Cas. Chron., lib. II, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 687. Напротив, свидетельство Ламберта, что поход был вызван посольством римлян, явившихся к императору специально для того, чтобы предупредить его об угрожающей со стороны герцога Готфрида опасности, вряд ли правдоподобно: в римской курии был силен брат Готфрида — кардинал Фридрих; вне курии среди римлян вряд ли были элементы, которые могли чего-либо опасаться от Готфрида и желать сохранения могущества императора в Италии; ср.: Ann. Aktah., а. 1055, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 807; Ekkehardi Chron. Wirziburg., cap. 16, M. M. G. S. S., т. VI, стр. 31.

______________________

Другая цель похода заключается в том, чтобы упрочить положение нового папы в Италии. Во Флоренции папа и император вместе собирают собор, на котором по желанию императора низлагаются за симонию и конкубинат многие епископы*. Тот же собор под страхом отлучения от церкви воспрещает епископам тратить церковное имущество на что-либо другое, кроме тех религиозных и благотворительных целей, для которых оно предназначается**. Для взаимных отношений Генриха и Виктора в высокой степени характеристичным представляется то обстоятельство, что в бытность свою в Италии император отдает папе в качестве имперских ленов герцогство Сполето и маркграфство Фермо. Ставши таким образом герцогом и маркграфом, папа правит здесь в качестве императорского наместника***.

______________________

* Bertholdi Ann., a. 1055, М. М. G. S. S., т. V, стр. 267; Bonith. ad. amic. lib. V, стр. 637 (Jaffe, Bibl., т. II); Annales Altah., a. 1055, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 807.
** P. Dam. Epist., lib. IV, cap. 12, Migne, т. I, стр. 322.
*** Ficker, Forsch. zu Reichs u. Rechtsgesch. in Italien, т. II, стр. 322; Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 322; Gisebrecht, K. Z., т. I, стр. 486.

______________________

Подобно Льву IX, Виктор II не чувствует под собой достаточно твердой почвы в Риме и проводит весь свой краткий понтификат в беспрерывных странствованиях*; подобно своему предшественнику, он могуществен в Италии главным образом благодаря той поддержке, какую оказывает ему император. Если ему удается выторговать у Генриха III то или другое приращение владений римской церкви и вообще несколько лучше обставить себя со стороны чисто материальной, то это обусловливается главным образом тем, что сам Генрих III заинтересован в его деле: в интересах империи император должен озаботиться об укреплении могущества своего союзника — немецкого папы, который не может с пустой казной и без войска вести многотрудную борьбу против врагов апостольского престола — норманнов**. Преследуя прежде всего цели имперской политики, Генрих вполне может рассчитывать на верность своего ставленника, который во всем ему обязан и держится на апостольском престоле благодаря помощи империи. Этим, как мне кажется, объясняется то обстоятельство, что император дает герцогства Сполето и Фермо не апостольскому престолу, а лично в пожизненный дар Виктору II***. Вполне доверяясь последнему, Генрих не хочет, однако, безвозвратно отчуждать эти земли в пользу римской церкви, не будучи уверен в том, что при преемниках Виктора могущество апостольского престола не будет обращено против империи, как это и случилось в действительности.

______________________

* Ср.: Langen, Gesch., d. romischen Kirche, т. III, стр. 492.
** С одной стороны, папа нуждается в поддержке императора, что видно из того, что он в 1056 г. едет в Германию, между прочим, с тем чтобы просить Генриха о помощи против норманнов (Ann. rom., M. M. G. S. S., т. V, стр. 470); с другой стороны, сам император продолжает в дни Виктора стоять во враждебных отношениях к норманнам. Ср. характеристику этих отношений: Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 309-312.
*** Что это только пожизненный дар, вполне доказывает Ficker, Forsch. zu Reichs u. Rechtsgesch. in Italien, т. II, стр. 322.

______________________

Таким образом, в направлении политики Виктора II и в его мировом положении могут быть указаны характеристические черты, общие его предшественникам, немецким папам, назначенным Генрихом III: он борется против тех же врагов, как и они, с помощью того же союзника — германского императора; с помощью империи Лев IX поднимает обаяние папской власти, восстанавливает духовный авторитет апостольского престола. Точно так же с помощью империи Виктор II обогащает римскую церковь новыми территориальными приобретениями. Лев IX, быть может, в большей степени, чем его преемник, являет собой тип духовного владыки церкви; Виктор II является в несколько большей степени мудрым светским политиком. Оригинальная черта Виктора II сравнительно с его предшественником заключается в том, что он пытается провести некоторую грань между "правами св. Петра" и правами империи: он уже начинает жаловаться на незаконные захваты империи и, как мы видели, с успехом ратует за восстановление узурпированных Генрихом владельческих прав апостольского престола. Эти сетования не мешают папе оставаться вассалом императора и вести в общем имперскую политику; но тем не менее в них уже сказываются зародыши последующего антагонизма между папством и империей.

Когда Виктор II сходит со сцены, папство, освобожденное от тирании римской знати Генрихом III, обновленное и возвеличенное преобразовательной деятельностью Льва IX и, наконец, усиленное территориальными приобретениями его преемника, оказывается вполне созревшим для самостоятельной жизни. Независимо от желаний и намерений Виктора дни его владычества в римской церкви обозначают собой поворотную точку в истории папства благодаря двум мировым событиям первостепенной важности: за несколько месяцев до восшествия его на апостольский престол совершается после смерти Льва IX окончательный разрыв между восточной и западной церковью; за несколько месяцев до смерти папы кончина Генриха III открывает собой эпоху неурядиц в германской империи.

Разрыв между Востоком и Западом создает совершенно новое положение вещей в Италии. До сих пор согласие между папством и византийской империей поддерживалось благодаря общей их вражде против норманнов; последние были в одинаковой мере виновны в нарушении владельческих прав апостольского престола и в похищении территорий Византийской империи в южной части Апеннинского полуострова; борьбой против общего врага главным образом обусловливались попытки сближения и примирения между церквами римской и греческой. С разделением церквей эта враждебная норманнам коалиция сама собой падает; владычество норманнов в Апулии и Калабрии упрочивается; они все более и более становятся силой, с которой должен считаться апостольский престол. Пока жив Генрих III, папа еще может рассчитывать на его содействие и помощь, вследствие чего при Викторе II отношения римской курии к норманнам остаются по-прежнему враждебными. Но со смертью могущественного кесаря империя перестает быть опорой папства в Италии. Эпоха опеки империи над папством кончается; апостольский престол оказывается вынужденным искать опоры в самой Италии, поэтому радикально изменяется его отношение ко всем врагам империи. Вследствие смерти Генриха III в Италии, как и в Германии, пробуждаются и необычайно усиливаются все враждебные империи элементы, которые уже не сдерживаются теперь сильной властью императора. В то время как на юге Италии поднимают голову норманны, на севере возрастает могущество герцога Готфрида Лотарингского и его супруги Беатрисы — главы Каносского дома. Вместе с тем в Ломбардии начинается преобразовательное движение "патаров"*, которое в конце концов неминуемо должно стать во враждебные отношения к империи, так как оно направлено главным образом против дружественных императору и им инвестированных ломбардских епископов. Освободившееся папство, которому уже нечего ждать от ослабевшей империи, волей-неволей должно сблизиться с врагами империи, чтобы не быть затертым между ними. И в самом деле, после смерти Генриха III эти враги один за Другим превращаются в союзников апостольского престола. Вместе с тем и само папство постепенно превращается из дружественной во враждебную империи силу.

______________________

* Об этом движении см. главу III, от стр. 319.

______________________

X. ПАПА СТЕФАН IX

Тотчас после смерти Генриха III мировое положение папства меняется в самом корне. Силу почившего императора составляла та неуклонная последовательность, с какой он управлял империей и властвовал над церковью, проводя в ней преобразования. Он олицетворял собой господствующую идею века, тот мирообъемлющий идеал католической теократии, который привлек к нему таких сторонников церковных преобразований, как клюнийцы и Дамиани; он умел внушать страх своим подданным и принуждал непокорных к повиновению.

После его смерти бразды правления сами собой выпадают из рук его беспомощной супруги — императрицы-регентши Агнессы: опекая малолетнего Генриха IV, она, будучи лишена всякой личной инициативы, хочет только, чтобы все шло по-старому, как при покойном муже. Она старается сохранить в целости права королевского самодержавия для своего сына и проникнута уважением к священным заветам своего супруга, которых она не понимает. Понятно, что в ее руках королевское самодержавие уже не служит орудием идеи, а только прикрывает собой корысть, своеволие и взяточничество ее приближенных и случайных советников. Она легко подчиняется противоположным влияниям, которые направляют ее политику то в ту, то в другую сторону, вследствие чего правление ее, по свидетельству летописца, представляется "смешением права и неправды"*. Она продолжает по примеру покойного Генриха назначать епископов на кафедры**, но руководствуется при этом не принципами, а личными симпатиями, впечатлениями минуты и внушениями влиятельных советников***. При этом она не в силах направлять подчиненную ей иерархию: неудивительно, что вместе с руководством от нее в конце концов ускользает и господство над церковью.

______________________

* Ср. превосходную характеристику в Annal. Altah.: "Rex enim puer erat, mater vero utpote femina his et illis consiliantibus facile cedebat, reliqui vero palatii praesidentes omnes avaritiae inhiabant, et sine pecuniae ibi de causis suis nemo justitiam inveniebat, et ideo fas nefasque confusum erat" (M. M. G. S. S., т. XX, стр. 810).
** Beyer, Die Bischofs — und Abtswahlen in Deutschland unter Heintich IV, Hall, 1881.
*** Beyer, указ. соч., стр. 9; Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 668.

______________________

Прежде всего папство, центральный орган теократии, освобождается из-под опеки империи и начинает жить самостоятельной жизнью: колеблющейся и бесхарактерной политике императрицы-регентши римская курия противополагает определенную, ясно осознанную программу церковных преобразований, которая с неуклонной энергией проводится в жизнь усилиями пап-реформаторов и их даровитых сотрудников; вместо империи апостольский престол становится руководителем церкви и олицетворением ее единства.

Тотчас после смерти Виктора II, пережившего Генриха III всего на несколько месяцев, радикально изменяется самый способ замещения римской кафедры. Римляне уже не шлют к германскому королевскому двору обычной депутации. С необыкновенной поспешностью они уже через пять дней после смерти Виктора — без ведома германского короля — избирают (2 августа 1057 г.) в преемники умершему Фридриха — монтекассинского аббата и кардинала-пресвитера римской церкви, который вступает на апостольский престол под именем Стефана IX. За выборами тотчас следуют посвящение и интронизация; только после интронизации императрица — вдова Агнесса, извещенная о состоявшемся уже замещении римской кафедры, утверждает нового папу своим признанием*. Таким образом, тотчас после смерти Генриха III и его ставленника — Виктора II — процесс освобождения папства вступает в новую стадию: после ряда пап, назначенных императором, на римский престол впервые вступает первосвященник совершенно независимый от германского королевского правительства, свободно избранный римским клиром и народом.

______________________

* По свидетельству алтаихских анналов (М. М. G. S. S., т. XX, стр. 809) — "in Victoris locum Friedericus cognomine Stephanus a Romanis subrogatus est rege ignorante, postea tamen comprobante"; ср.: Leo Casinensis Chron., lib. II, cap. 94, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 692-693; Lamberti Ann. ad a. 1057, M. M. G. S. S., т. V, стр. 158; Bonitli. ad amic, lib. V, стр. 637 (Jaffe, Bibl., т. II); Ekkehardi Chron. Wirziburg., M. M. G. S. S., т. VI, стр. 31; Annales romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 470; Sigeberti Chron., a. 1059, M. M. G. S. S., т. VI, стр. 360. Все источники единогласно свидетельствуют, что Стефан был выбран римлянами, а приведенное свидетельство алтаихского летописца не дает возможности сомневаться в том, что он был выбран без ведома королевского двора.

______________________

Замечательна и сама личность избранного. В отличие от четырех предшествовавших пап, которые и на римском престоле оставались, в общем, послушными императору немецкими епископами, он, хотя и лотарингец по рождению, не принадлежит к составу немецкой иерархии. Он — один из влиятельнейших и популярнейших кардиналов римской церкви. Избранию Фридриха придает особое значение то обстоятельство, что он, как мы видели, родной брат того самого герцога Готфрида Лотарингского, который еще при жизни Генриха III непрестанно враждовал против империи. Во время последнего похода Генриха III в Италию сам Фридрих должен был скрываться от гнева императора, который преследовал семейство ненавистного ему герцога Готфрида*. Несмотря на примирение, состоявшееся благодаря стараниям папы Виктора II уже после смерти Генриха III между императорским двором и Готфридом**, последний по прежнему только и думает о расширении своих владений и увеличении своего могущества, хотя бы и в ущерб империи. Таким образом, уже в силу своего родства с могущественнейшим из оппозиционных князей Германии и Италии, Стефан IX олицетворяет собой целую новую программу римской политики: совершенная автономия римской церкви служит целью его избрания и главным предметом его стремлений.

______________________

* Leonis Cas. Chron. (Watterich, т. I, стр. 189); Steindorff, Jahrb., т. II, стр. 303, 312.
** Ficker, Forsch. zu Reichs u. Rechtsgesch. Italiens, т. II, стр. 322.

______________________

Изменившееся направление римской политики обнаружилось с самого начала краткого понтификата Стефана IX. Те итальянские лены империи — герцогство Сполето и маркграфство Фермо, которые были даны Генрихом III в пожизненное владение папе Виктору II в качестве императорского вассала и канцлера, тотчас по вступлении на престол нового папы перешли в руки его брата — герцога Готфрида*. По словам одного из писателей XI века, народная молва приписывала папе и его брату еще более широкие замыслы: в то время говорили, будто Стефан IX хотел возложить на герцога Готфрида императорскую корону с тем, чтобы потом, заручившись его помощью, изгнать норманнов из Италии**. Мы не имеем возможности проверить — действительно ли папа питал подобное намерение***. Но само существование подобных слухов уже достаточно ярко характеризует изменившиеся отношения папства к империи. Современники в одном отношении совершенно верно оценили происшедшую в папской политике перемену: герцог Готфрид независимо от того, желал или не желал он короноваться императорской короной, в данную минуту действительно представлял собой единственную светскую опору папства в Италии; следовательно, для Стефана IX он являлся тем же, чем раньше был император для четырех предшествовавших пап.

______________________

* Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 17.
** Leo Casinensis (Watterich, т. I, стр. 195): "Disponebat autem (речь идет о папе) fratri suo duci Gotfrido apud Tusciam in colloquium jungi ut ferebatur imperialem coronam largiri". Относительно подобных намерений герцога Готфрида слухи ходили и раньше (Lamberti Annales, а. 1055, М. М. G. S. S., т. V, стр. 156-157); неудивительно, что возведение его брата в папы дало им новую пищу.
*** Из новых историков одни, как, например, Ranke (Weltgesch., т. VII, стр. 212), Will (Die Anfange d. Restauration d. Kirche im XI Jahrh, т. II, стр. 134-135), Langen (Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 39) и другие думают, что замыслы Стефана IX верно переданы Львом Монтекассинским. Напротив, Lindner (Anno II, d. Heilige, стр. 17), Floto (Kaiser Heinrich IV, т. I, стр. 206), Meyer von Knonau (Jahrb., т. I, стр. 81) и другие — отвергают правдоподобность рассказа. Мне кажется, что в данном случае решающее значение должны иметь слова ut fertur Льва (см. предыдущее примечание); слова эти показывают, что Лев передал слух, ходивший в те дни, нисколько не ручаясь за его достоверность; за отсутствием других свидетельств мы не имеем ровно никаких данных, чтобы решить — таковы ли были намерения Стефана IX.

______________________

За время краткого понтификата Стефана IX, длившегося всего несколько месяцев, само собой разумеется, не успели еще обнаружиться все последствия изменившихся отношений Рима к Германии. Традиционная вражда апостольского престола к норманнам при новом папе даже усилилась. Виктор II заключил с ними мир незадолго до своей кончины*. Напротив, Стефан, как мы видели, серьезно мечтал об изгнании их из Италии и ввиду скудости средств римской казны думал воспользоваться для снаряжения экспедиции против них средствами Монтекассинского монастыря**. С этой же целью, по всей вероятности, папа пытался восстановить добрые отношения с византийским императором, которого, по-видимому, он имел в виду привлечь к экспедиции против норманнов***. Снаряженное для этого посольство, предводимое монтекассинским аббатом — Дезидерием, не успело отплыть в Константинополь при жизни папы вследствие бурь, свирепствовавших в то время в Средиземном море, и осталось в Италии по получении известия о смерти Стефана****.

______________________

* См.: Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 25.
** Leo Casinensis (Watterich, т. I, стр. 195).
*** Ср.: Wattendorff, Papst Stephen IX, Paderborn, 1883, стр. 179.
**** Leo Cas. Chron., M. M. G. S. S., т. VII, стр. 703.

______________________

Вообще, папа Стефан IX выделяется из ряда римских пап не столько потому, что он успел сделать за время краткого своего понтификата, сколько по тем целям, которые при нем были намечены, по тем широким планам, которые были задуманы им и его сотрудниками. При нем совершился в воззрениях господствующей в римской курии партии тот радикальный перелом, который связывается с именами известного нам Гумберта и кардинала Гильдебранда. Характерным является вообще сам подбор ближайших сотрудников, которыми окружил себя новый папа. Уже одно назначение Петра Дамиани кардиналом-епископом Остийским*, согласно меткому замечанию одного из новейших историков**, было равнозначно открытому объявлению войны против симонистов и женатых духовных. Еще важнее то обстоятельство, что при Стефане IX в Риме возобладали идеи Гумберта, который впервые стал доказывать тожество светской инвеституры с симонией и решился огульно обвинять германских императоров, начиная с Оттонов, в узурпации духовной власти и, следовательно, в ниспровержении всего канонического порядка***. Совершенно в духе Гумберта и, быть может, под его влиянием Стефан IX стал называть императора Генриха III еретиком за то, что тот замещал высшие духовные должности посредством инвеституры****. Достаточно вспомнить, что, начиная от Климента II и кончая Виктором II, сами папы были, в сущности, инвестированными императором епископами, чтобы измерить бездну, отделяющую Стефана IX от его предшественников.

______________________

* Neukirch, Das Leben d. Petrus Damiani, стр. 64.
** Hofier, Die deutschen Papste, т. I, стр. 281.
*** В известном нам трактате "Adversus simoniacos", см. выше, стр. 257-259, 274; самый трактат был написан в дни понтификата Стефана, см. выше, стр. 245.
**** Watterich, т. I, стр. 188 (Catalogi). Постоянный советник и спутник папы (Halfmann, цит. соч., стр. 18), Гумберт несомненно имел на него большое влияние.

______________________

XI.

При Стефане IX является, наконец, в совершенно новой роли тот крупнейший из всех деятелей реформы, который олицетворяет собой целую эпоху средневековой истории — кардинал Гильдебранд; он возвратился, как мы помним, в Рим вместе со Львом IX. При Льве и Викторе II он уже становится видным и влиятельным кардиналом римской церкви. Но в те дни, при папах, назначенных императором, которые в значительной части своих деяний идут на буксире империи, облик Гильдебранда остается не вполне ясным и определенным; в нем еще трудно распознать наиболее яркие, типические черты будущего Григория VII. Черты эти приобретают в нем все большую и большую рельефность, по мере того как постепенно совершается процесс освобождения папства.

При Льве IX он уже получает сан субдиакона* и римского кардинала. Весьма возможно, что при том же папе он, вопреки утверждению Бонитона, еще не занимает должности эконома римской церкви**; но во всяком случае он пользуется большим доверием Льва IX, что видно из того, что последний ставит его во главе монастыря св. Павла в Риме***, который, согласно заявлению папы Климента II, считается в то время первым по значению изо всех монастырей католического мира****. Манегольд***** и Дезидерий Монтекассинский****** называют Гильдебранда "учеником" Льва IX. Однако не следует преувеличивать значение этого выражения, как это делают некоторые из современных исследователей7*: не говоря уже о том, что он занимает при названном папе важный и ответственный пост аббата монастыря св. Павла, Гильдебранд в занимающую нас эпоху уже играет видную роль среди приближенных Льва. Самостоятельность его характера обнаруживается с первых же шагов его деятельности: он не стесняется откровенно высказать свое мнение папе относительно задуманного последним мероприятия, которое кажется ему несправедливым, чем и навлекает на себя его гнев; протест Гильдебранда остается без последствий, из чего видно, что влияние смелого кардинала в то время еще далеко не всемогуще8*. Виберт Тульский в своей пространной биографии Льва IX вовсе игнорирует существование Гильдебранда, не упоминает о нем ни единым словом9*, что было бы совершенно невозможным, если бы папа в самом деле во всех своих начинаниях руководствовался советами знаменитого кардинала.

______________________

* Victoris papae (Desiderii) Dialogi, lib. III, Migne, т. CXLIX, стр. 1006; Bonith. ad amic, lib. V, стр. 632 (Jaffe, Bibl., т. II).
** Свидетельство Бонитона (ibid., стр. 633) не находит себе подтверждения в деяниях Бриксенского собора 1080 г., Из коих видно, что Гильдебранд занял должность эконома только при Николае II (Cod. Udalrici, n. 64, Jaffe, Bibl., т. V, стр. 134). Между тем в числе участников собора находился хорошо осведомленный о событиях занимающей нас эпохи кардинал Гуго Белый; вследствие ненависти последнего к Гильдебранду его показание во всем остальном не заслуживает доверия; но он не заинтересован в том, чтобы фальсифицировать хронологию сообщаемого факта о назначении Гильдебранда экономом.
*** Watterich, т. I, стр. 93 (Ex catalogis); ср.: Udalrici Cod., n. 64, Jaffe, Bibl., т. V, стр. 134, где опять-таки образ действий Гильдебранда подвергается тенденциозному истолкованию.
**** Jaffe, Reg., n. 4134; ср.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 599, примечание 3.
***** Ad. Gebehardum liber, cap. 8, M. M. G., De 1., т. I, стр. 326-327.
****** Desiderii Dialogi, lib. III, Migne, т. CXLIX, стр. 1006.
7* Martens, Gregor VII, т. I, стр. 10. Вязигин (Заметки по истории полемической литературы, стр. 79-80) также называет Гильдебранда учеником Льва безо всяких оговорок; между тем Манегольд, называющий Гильдебранда учеником, тем не менее утверждает, что папа постоянно советовался с ним о делах (цит. соч., стр. 326); таким образом, очевидно, что выражение "ученик" имеет лишь значение гиперболы, посредством которой Манегольд хочет подчеркнуть влияние Льва на Гильдебранда. Ср.: Hauck, цит. соч.,стр. 599.
8* По делу о Трирском примате. М. Gr., т. I, 79, стр. 100.
9* Ср.: Martens, Gregor VII, т. I, стр. 16-19. Молчание Виберта доказывает, что Павел Бернрид, который говорит, что Лев во всех своих начинаниях следовал советам Гильдебранда (Watterich, т. I, стр. 478), сильно преувеличивает. Также и Бонитон (стр. 636), который приписывает меры Льва против симонии и брака духовенства влиянию Гильдебранда.

______________________

Не играя первостепенной роли при Льве IX, Гильдебранд тем не менее уже в то время является видным членом римской курии: это видно уже из того, что тотчас после смерти папы он едет в Германию в качестве депутата от римлян, чтобы испросить Генриха III о назначении нового кандидата на вакантную римскую кафедру*. Виктор II выдвигает Гильдебранда уже в большей степени, чем его предшественник: он посылает его в качестве легата апостольского престола во Францию. Здесь, председательствуя на провинциальном соборе, Гильдебранд низлагает именем папы шестерых французских епископов за разные преступления. Случившееся на соборе происшествие необыкновенно ярко иллюстрирует то магическое обаяние Гильдебранда, которое приводило к его ногам даже самых дерзких хулителей религиозно-нравственного идеала реформы, людей, потерявших стыд и совесть. Один из судившихся на соборе епископов, приобретший свой сан посредством симонии, подкупом заставил молчать своих обвинителей и упорно отрицал свою виновность. По требованию Гильдебранда он должен был произнести славословие. Твердым голосом начал он: "Слава Отцу и Сыну", но, смутившись под пристальным взором сурового кардинала, он запнулся и никак не мог назвать Св. Духа; задрожав всем телом, он повалился в ноги Гидьдебранду и повинился в грехе против Св. Духа — в купле благодати**. Выдвигаясь уже при Викторе II***, Гильдебранд, однако, еще не играет той центральной, господствующей роли; в какой ему суждено было явиться при последующих папах. В нем, видимо, еще не успели вполне развиться и обнаружиться наиболее оригинальные его черты, те стремления, которые впоследствии делают его имя историческим. При Стефане IX разом пробуждаются новые враждебные империи силы, новые преобразовательные веяния, которые при жизни Генриха III оставались в тени или дремали под спудом. В Связи с этим при названном папе Гильдебранд, если можно так выразиться, впервые становится самим собой. С самого начала нового понтификата знаменитый кардинал становится в совершенно новые отношения к империи. По поводу избрания Стефана он опять отправляется к королевскому двору; но он едет уже не до, а после избрания, притом не в качестве депутата от римлян, а в качестве папского легата; цель Предшествовавшей поездки заключалась в том, чтобы испросить императора о назначении нового папы. Теперь миссия Гильдебранда заключается в том, чтобы известить императорский двор о совершившемся факте, примирить императрицу-регентшу с состоявшимся уже избранием лица, ей неугодного и антипатичного****. Уже раньше того, при посредстве того же Гильдебранда, Стефан IX совершил важный шаг, который оказал определяющее влияние на всю последующую судьбу реформы и папства. По пути в Германию Гильдебранд в 1057 г. заехал в Милан, где по поручению папы он завязал сношения с движением "патаров", направленным против симонии и брака духовенства*****.

______________________

* См. выше, стр. 477-478.
** Происшествие это удостоверяется единогласными показаниями следующих источников: P. Dam., Opusc. XIX, cap. 6, Migne, т. II, стр. 433; Bonith. ad amic, lib. VI, Jaffe, Bibl., т. II, стр. 640; Desiderii Dialogi, lib. III, стр. 1013-1014. Само собой разумеется, что Гильдебранд и приведенные писатели объясняли чудом это происшествие, которое легко объясняется естественными причинами.
*** Что Гильдебранд уже при Викторе II пользовался большим весом и влиянием в римской курии, доказывается, между прочим, тем, что тотчас после смерти папы кардинал Фридрих (будущий Стефан IX) назвал его в числе пяти кандидатов, наиболее достойных занять апостольскую кафедру (Leo Cas., lib. II, cap. 94, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 693).
**** О посольстве Гильдебранда см.: Lambberti Ann., a. 1058, М. М. G. S. S., т. V, стр. 159; Gundechari Liber pontif. Eichstetensis, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 246; ср. также: Martens, Besetzung d. papstichen Stuhls, стр. 64.
***** Arnulfi Gesta archiepp. mediol., lib. III, cap. 13, M. M. G, S. S., т. VIII, стр. 20; Landulfi Hist, mediol., lib. III, cap: 13, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 82; Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 640; ср. выше, стр. 335-336.

______________________

Что вообще Гильдебранд был ближайшим из доверенных советников Стефана IX и душою его понтификата — доказывается, между прочим, предсмертным завещанием последнего. Предчувствуя близкий конец и опасаясь умереть в отсутствии Гильдебранда, папа под страхом отлучения от церкви обязал римский клир и народ в случае своей смерти не приступать к избранию нового первосвященника и оставить римскую кафедру вакантной, доколе не возвратится Гильдебранд*. Таким образом, папа Стефан, умирая, как бы вручил Гильдебранду последующую судьбу папства. Последний, как мы увидим, свято исполнил это завещание.

______________________

* P. Dam. Epist., lib. III, epist. 4, Migne, т. I, стр. 292; Leo Casinensis, Watterich, т. I, стр. 196; Petrus Guillermus, Watterich, т. I, стр. 203.

______________________

Помимо этого можно привести еще много доказательств того влияния, которое Гильдебранд имел на правительственные деяния Стефана IX, и того исключительного положения, которое этот кардинал занимал среди римской курии. В письме к архиепископу Жерве Реймсскому, папа пишет, что он не может постановить никакого решения по делу архиепископа Буржского, доколе не возвратится отсутствующий Гильдебранд, которому хорошо известно это дело*. Назначение Дамиани кардиналом — епископом Остийским, имевшее, как мы видели, столь важное значение, состоялось по инициативе Гильдебранда: по крайней мере, сам Дамиани говорит, что Гильдебранд дал ему епископство**. В том же письме Дамиани заявляет, что со дня вступления в коллегию кардиналов он только и думал о том, чтобы повиноваться Богу, св. Петру и Гильдебранду: авторитет последнего был для него равен авторитету канонов***. В послании, написанном летом 1058 г.****, Дамиани называет своего друга "незыблемым столпом" апостольского престола. Наконец, в том же письме Дамиани называет Гильдебранда "архидиаконом"*****. Известно, что последний получил сан архидиакона позже, при Николае II; тем не менее такое обращение свидетельствует о том, что уже в 1058 г. Гильдебранд исправлял должность архидиакона******, а это опять-таки доказывает, что деятельность последнего значительно расширилась сравнительно с предшествовавшей эпохой7*.

______________________

* Epist. ad Gervasium, arch. Remensem, Mansi, т. XIX, стр. 862; Jaffe, Reg., n. 4372.
** P. Dam., Epist., Lib. II, 8, Migne, т. I, стр. 273.
*** Ibid.
**** Время составления послания определяет Neukirch (Das Leben d. Petrus Damiani, стр. 97).
***** P. Dam. Epist., lib. II, 9, стр. 273.
****** См. выше, стр. 336, примеч. 5.
7* Между прочим, по настоянию Гильдебранда папа дал иммунитет луккской церкви (Mansi, т. XIX, стр. 866; Jaffe, Reg., n. 4373).

______________________

Если мы примем во внимание, что союз с патарами, переговоры с германским правительством, имевшие целью добиться признания последним нового папы, а равным образом назначение Дамиани, принадлежат к числу тех важнейших дел, которые определяют собою судьбу апостольского престола и направление его политики, то мы не усомнимся в том, что Гильдебранд был главным руководителем политики Стефана IX. При этом папе, который, умирая, завещал ему будущее апостольского престола, кардинал-субдиакон впервые стал "столпом" папства, занял то центральное, господствующее положение, которого он не занимал при ком бы то ни было из предшествующих пап*.

______________________

* Я никак не могу согласиться с мнением Вязигина (Заметки по истории полемической литературы, стр. 80), который находит, что при Викторе и при Стефане круг влияния Гильдебранда "существенно сузился". Ссылка на источники, коей Вязигин подкрепляет это положение (Leonis Ostiensis, lib. II, cap. 86, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 6876; Benzonis, lib. VII, cap. 2, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 671), представляется мне неубедительной по следующим сомнениям: Лев (1. с.) говорит о Викторе: "Hunc ergo Hildebrandus invito licet imperatore, invito etiam eodem ipso episcopo, propter quod utique postmodum dictus est monachos non amasse — Romanum papam cunctorum assensu constituit". Во-первых, слова "postmodum dictus est" означают, что Лев передает ходившую о Викторе молву, за достоверность коей он сам не ручается; во-вторых, в устах Льва этот слух имеет тенденциозный характер: ввиду существовавшего тогда обычая "сопротивляться возведению на апостольский престол", на который в других своих трудах указывает Вязигин (см.: Новое исслед. об избрании Григория VII, стр. 5; Распадение преобразовательной партии при папе Александре II, стр. 14), летописец ради возвеличения Виктора хочет подчеркнуть искренность его "нежелания" вступить на римскую кафедру; с этой целью Лев приводит слух о том, что Виктор никогда не мог простить Гильдебранду своего возведения. Что же касается Бенцона, то его свидетельство о нерасположении Виктора к Гильдебранду в данном случае не имеет никакой цены, притом не только потому, что Бенцон известен в науке как весьма лживый свидетель: как империалист Бенцон сочувствует Виктору — ставленнику Генриха III, как ненавистник Гильдебранда он тенденциозно отрицает всякую солидарность с ними своего героя — немецкого папы. Затем в цитируемых Вязигиным местах источников я не нашел никаких указаний на уменьшение влияния Гильдебранда при Стефане IX. Все вышеприведенные факты свидетельствуют, напротив, о том, что при обоих папах влияние это значительно расширилось.

______________________

Направление политики папы Стефана IX во многих существенных чертах отличается от политики его предшественников. Подобно Льву IX и Виктору II, он издает соборные постановления против симонии и брака духовенства, а также против браков между кровными родственниками. Продолжая дело реформы, он отрешает от должностей женатых духовных в Риме, воспрещает им совершать богослужения и предписывает им расстаться с женами*. Новым и небывалым, однако, представляется сам способ проведения реформы: вступая в союз с патарами, апостольский престол впервые явно санкционируют насильственные меры мирян против духовных — женатых и симонистов**.

______________________

* Leo Cas., lib. II, cap. 94, М. М. G. S. S., т. VII, стр. 693.
** См. выше, стр. 329.

______________________

Изменившиеся отношения апостольского престола к империи определяют собой главнейшие задачи понтификата Стефана IX. Лишенное поддержки могущественного императора, папство должно считаться с новыми опасностями. В самом Риме после смерти Генриха III враждебные обновленному папству элементы поднимают голову. Не будучи пророком, каким изображает его Бонитон, папа, однако, не может не предвидеть, что после его смерти из среды римского духовенства восстанут честолюбцы, которые вопреки постановлениям святых отцов с помощью мирян захватят апостольский престол*. Понятно, что при таких условиях забота об обеспечении свободы и независимости апостольского престола стоит для Стефана IX на первом плане. Тревожное опасение за будущее проглядывает в особенности в знакомом уже нам его завещании римскому клиру и народу**.

______________________

* Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 641.
** См. выше, стр. 488; в связи с этим завещанием, приведенное в предыдущем примечании свидетельство Бонитона становится в высшей степени правдоподобным.

______________________

Благодаря борьбе за независимость против местных, итальянских врагов обновленного папства Стефан IX уже не может преследовать тех широких, миро-объемлющих планов, какими задавался его предшественник — Лев IX. Мы видели, что деятельность Льва простиралась на различные страны Европы, что он являлся в роли законодателя и судьи вне пределов Италии, например во Франции. При Стефане IX сфера влияния апостольского престола временно суживается. Лев IX, как мы видели, мог созвать в Реймсе провинциальный собор вопреки желанию французского короля. На этом соборе был постановлен канон, который ограничивал право светских властителей — замещать епископские кафедры*. Поглощенный внутренними делами Италии, Папа Стефан IX уже не может предъявлять к соседним государям таких высоких требований: он волей-неволей должен быть уступчивее. В отличие от своего предшественника он уже не смеет созвать в Реймсе проектированный Виктором II провинциальный собор, буде на то не воспоследует согласие французского короля**. Мы уже видели, что, несмотря на неуступчивость, обнаруженную восточной церковью в церковном споре при Льве IX и Михаиле Керулларии, он вынужден искать поддержки Византийской империи против норманнов***. При Льве IX церковная реформа распространялась вширь; при Стефане IX она распространяется вглубь. Прежде чем явиться в роли всемирного воспитателя и руководителя народов Западной Европы, папство, центральный орган теократии, должно само освободиться от всякой мирской зависимости; в этом заключается главная задача Стефана IX и его преемника.

______________________

* См. выше, стр. 471.
** Jaffe, Reg., n. 4372; Mansi, т. XIX, стр. 862.
*** См. выше, стр. 484-485.

______________________

XII. ПАПА НИКОЛАЙ II

Как раз после смерти Стефана IX для партии преобразований и апостольского престола наступает критический момент. Заклятые враги обновленного папства — римская знать и в особенности тускуланские графы — пытаются воскресить свое прежнее владычество над римской кафедрой. Не сдержанные страхом перед могущественным защитником римской церкви — Генрихом III, который тецерь лежит в могиле, они думают, что настал наконец удобный момент для восстановления старых, дореформенных порядков первой половины XI века. Пользуясь отсутствием главного вожака партии преобразований — Гильдебранда, который в то время еще находится на севере, брат покойного Бенедикта IX — тускуланский граф Григорий в сопровождении многих баронов, в том числе прежних врагов Тускуланской фамилии — Кресценциев, во главе вооруженной рати вторгается в Рим и водворяет на римском престоле своего родственника — епископа Иоанна Веллетрийского, который в честь ближайшего своего тускуланского предшественника принимает имя Бенедикта X*. Комедия папских "выборов" приводится в исполнение частью путем устрашения, частью же посредством подкупа избирателей-римлян. Словом, новый папа — симонист — сразу выказывает себя достойным преемником обоих Бенедиктов и Иоанна XIX. Говоря словами Дамиани, апостольский престол на короткое время вновь превращается в "мастерскую, Симона" (волхва)**.

______________________

* Leo Casinensis, M. M. G. S. S., т. VI, стр. 695; Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 641-642; Annales Altahenses, a. 1058, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 809; Annales romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 470; Lamberti Annales, M. M. G. S. S., т. V, стр. 159; Bertholdi Annales, a. 1058, M. M. G. S. S., т. V, стр. 270; Bernoldi Chron., a. 1058, M. M. G. S. S., т. V, стр. 42.
** P. Dam. Epist., lib. III, epsit. 4, Migne, т. I, стр. 291-292. Что избрание Бенедикта сопровождалось подкупом римлян, подтверждается показаниями Бертольда и Ламберта. Римский анналист (см. указ. место) тенденциозно называет представителей знати, выдвинувших Бенедикта, сторонниками (!) императора.

______________________

Раньше того Генрих III спасал апостольский престол от самовластия баронов — и в этом заключалось главное оправдание его владычества над римской церковью. Теперь, когда со стороны его слабой супруги и малолетнего наследника нечего ждать помощи, лицом к лицу с исконными врагами "свободного папства" стоит только местная итальянская партия преобразований и единственный союзный ей светский князь — герцог Готфрид. Окажется ли она в состоянии одержать победу собственными своими силами и средствами, или же папство вновь подпадет "тирании" римской знати? Таков критический вопрос, который сам собою выдвигается на очередь римскими событиями 1058 г.

Исход этого столкновения показывает — насколько с 1047 г. созрела и выросла партия преобразований. В те дни, когда покойный император возвел на римский престол первого немецкого папу — Климента II — среди римского духовенства невозможно было найти кандидата, который бы не был виновен в симонии или в нарушении целомудрия. Теперь римское духовенство находит в себе нравственные силы, чтобы дать энергичный отпор симонисту-узурпатору. В Риме кардинал Дамиани — епископ Остийский — громит проклятиями "служителей сатаны" — римских баронов и их лжепапу; он увлекает своими речами и примером прочих кардиналов. Кардиналы-епископы (в том числе и знаменитый Гумберт) все до одного бегут из Рима, чтобы не стать жертвами насилия. Верные обещанию, данному покойному Стефану IX, они считают римскую кафедру вакантной и ждут возвращения Гильдебранда из Германии, чтобы под его руководством организовать новые папские выборы*.

______________________

* P. Dam. Epist., lib. III, 4, Migne, т. I, стр. 291; Leo Casinensis, lib. II, cap. 98, стр. 694.

______________________

Последнему действительно удалось созвать в конце 1058 г. избирательное собрание в Сиенне. Здесь по указанию Гильдебранда был выбран в папы флорентийский епископ Герард, который вступил на апостольский престол под именем Николая II. Новому папе в конце концов удалось устранить своего соперника, и, таким образом, вопрос "быть или не быть" решился вопреки желаниям римской знати в пользу независимого папства.

Обстоятельства избрания Николая II заслуживают особого внимания как вследствие того влияния, которое они оказали на дальнейшие мероприятия апостольского престола, так и потому, что в них ясно обнаружились новые тенденции римской курии. Гильдебранду, руководившему избранием, пришлось впервые, если можно так выразиться, вести борьбу на два фронта: он должен был одновременно отстаивать свободу римской церкви против двух противников — против римской знати и германского правительства. В разрешении этой задачи он выказал изумительное дипломатическое искусство: заручившись согласием и сочувствием королевского двора, он вместо тускуланского избранника возвел на апостольский престол своего ставленника; вместе с тем победа эта не стоила ему слишком больших жертв: он не поступился выборным началом в пользу империи.

Правда, на этот раз ввиду опасности, грозившей со стороны римской знати, Гильдебранд, чтобы не увеличивать число врагов своего кандидата, должен был в большей степени, чем при предшествовавших выборах, считаться с мнением императрицы и ее приближенных. Но тем не менее его кандидат, в отличие от пап — ставленников Генриха III, не был назначен королевским правительством на римскую кафедру. Получив известие о смерти Стефана и о возведении Бенедикта X на пути из Германии в Рим, Гильдебранд остановился во Флоренции, вступил в соглашение с герцогом Готфридом, а также со своими римскими сторонниками, с которыми он успел списаться относительно кандидата, которого представлялось желательным избрать на апостольский престол. Вслед за тем партия Гильдебранда отправила в Аугсбург депутацию, которая добилась согласия императрицы на предстоящее избрание намеченного Гильдебрандом кандидата — епископа Герарда Флорентийского*. Обеспечивши себя, таким образом, со стороны Германии** и убедившись в невозможности произвести выборы в самом Риме, где в то время Бенедикт X был в силе, Гильдебранд созвал избирательное собрание в Сиенне, где и был избран Герард Флорентийский. Гильдебранд же нарек избранному и самое имя Николая***. Тотчас же вслед за тем новый папа в сопровождении Гильдебранда и под конвоем могущественного герцога Готфрида отправился в Рим. По дороге, в Сутри, он созвал собор, на котором, по-видимому, Бенедикт X был осужден как узурпатор и клятвопреступник****. Затем Николай II отправился в Рим, откуда после кровопролитной борьбы между сторонниками обоих пап был вынужден удалиться его соперник, и водворился в Латеранском дворце. В январе 1059 г. совершился торжественный акт восшествия на престол Николая II*****. По-видимому, Гильдебранд должен был при этом прибегнуть к подкупу римлян******: хотя мы узнаем об этом только от пристрастного свидетеля и противника партии преобразований — римского анналиста, однако сообщаемое им известие само по себе весьма правдоподобно, так как Гильдебранд вряд ли мог бы иначе подействовать на настроение подкупных римлян, раньше того получивших деньги от сторонников Бенедикта X7*.

______________________

* Вопрос о степени участия германского правительства в возведении Николая II на апостольский престол представляется спорным в науке вследствие разногласия источников по этому предмету. Итальянские писатели без различия направлений, Бонитон (ad amic, lib. VI, стр. 642, Jaffe, Bibl., т. II), Лев Монтекассинский (lib. III, cap. 12, стр. 704-705) и Бенцон (ad Heinricum Imp., M. M. G. S. S., т. XI) умалчивают о каком бы то ни было участии императрицы в возведении Герарда и считают его свободно избранным. Напротив, немецкие летописи (Lamberti Annales, M. M. G. S. S., т. V, стр. 160 и Annales Altahenses, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 809) подчеркивают деятельную роль германского правительства, причем Ламберт даже категорически утверждает, что Николай был назначен королем, а алтаихский летописец выражается менее определенно. На этом основании из новейших исследователей Мартене, который держится итальянских источников, считает Николая свободно выбранным (см. его: Besetzung, стр. 71; Gregor VII, т. I, стр. 24); напротив, Гаук, придерживаясь источников немецких, считает того же папу назначенным германским правительством (стр. 680). Мне кажется, что спор этот должен быть разрешен в том смысле, что как итальянские, так и немецкие источники видят лишь одну сторону дела и, преувеличивая эту сторону, впадают в односторонность. Ясное дело, что ввиду опасности, грозившей со стороны римской знати, Гильдебранд не мог обойти в данном случае королевский двор, о чем свидетельствует хорошо осведомленный алтаихский анналист (ср.: Meyer von Кпопаи, Jahrb., т. I, стр. 674-677). Бонитон в данном случае увлекается своей обычной тенденцией: пленяясь идеей "свободных выборов", он везде, где только может, старается умалить или вовсе устранить участие светской власти в замещении римской кафедры и считает "свободно выбранным" даже Виктора II (lib. V, стр. 636), который, как известно, был назначен Генрихом III. Бенцон умалчивает о вмешательстве германского правительства вследствие тенденции другого рода: он ненавидит всех пап-реформаторов, начиная со Стефана IX, как союзников враждебных ему патаров; будучи при этом убежденным империалистом, он не хочет допустить мысли, чтобы ненавистный ему папа был возведен с согласия императора, и хочет видеть в Николае только креатуру Гильдебранда. С другой стороны, Ламберт, очевидно, преувеличивает, когда он говорит, что Герард был назначен на римскую кафедру королем после того, как римляне просили последнего о назначении им нового пастыря и при этом не выставили своего кандидата. Если бы Герард был просто назначен императрицей, то Гильдебранду вовсе бы не нужно было бы созывать избирательное собрание в Сиенне. Созвание этого собрания указывает на то, что выборы Николая не были простой комедией. Кроме того, против свидетельства Ламберта говорит еще и следующее: невозможно предположить, чтобы Гильдебранд, после того, как ему удалось добиться признания Стефана IX, выбранного без всякого участия германского правительства, стал бы просить императрицу о назначении преемника последнему: подобный образ действий вовсе не в духе Гильдебранда, коего заветной мечтой служат свободные канонические выборы, и не оправдывается необходимостью. Истина находится где-нибудь посередине — между противоположными преувеличениями Ламберта и итальянских писателей. По всей вероятности, депутация испросила согласие короля на возведение Герарда и получила ответ, что со стороны германского правительства не имеется препятствий к его избранию. Такое толкование вполне подтверждается текстом алтаихского анналиста: "Defuncto papa Stephano alius substitutus est et consecratus occulte. Quod cum principibus non placeret, deposito illo Augustam ad regem misere legatum, petentes apostolicae sedi praeferri episcopum Florentinum. Qua eorum petititione approbata, singuli regressi sunt ad propria". Анналист вовсе не говорит здесь, как толкует Мартене, что Герард был по просьбе депутации назначен королем: неопределенные выражения цитируемого текста значат только, что король изъявил согласие на возведение Герарда, о чем и просили его депутаты.
** Нетрудно объяснить причину блестящего успеха Гильдебранда. Императрица, очевидно, не могла в данном случае стать на сторону Бенедикта X, так как, во-первых, он был выдвинут римской знатью, т.е. традиционными противниками покойного Генриха III, а во-вторых, самое избрание его сопровождалось нарушением прав германского короля, так как оно совершилось без ведома германского правительства. Императрица, очевидно, не могла поддерживать автономию римской знати против Гильдебранда, который хотел провести своего кандидата с ее согласия и ведома, следовательно, считался с правами короля в большей степени, чем его противники. С другой стороны, она не могла навязать Гильдебранду своего кандидата и заменить выборы назначением, так как этим она вызвала бы недовольство обеих враждующих в Риме партий и, следовательно, утратила бы всякую почву в Вечном городе. Союз между германским правительством и римской знатью состоялся только после смерти Николая, в дни антипапы Кадала.
*** Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 642.
**** Ibid. Сомнения Гаука (цит. соч., стр. 681) кажутся мне неосновательными: вряд ли Николай мог войти в Рим и вступить на апостольский престол, не произнеся предварительно осуждения против своего противника; если для этой цели собрался в Сутри собор, то трудно себе представить, почему бы осуждение Бенедикта могло бы не состояться.
***** Leo Casinensis, lib. III, cap. 12, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 704-705; Annales Romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 471; Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 642.
****** Annales Romani, цит. место.
7* См. выше, стр. 491.

______________________

Последний из Латеранского дворца удалился сначала в Пассерано, а потом в Галерию — загородный замок графа Герарда. Вряд ли можно верить рассказу Бонитона, который говорит, что уже после появления Николая II в Сутри Бенедикт, мучимый совестью, сам отдался ему в руки*. За Бенедиктом стояла сильная партия римской знати, которая едва ли так легко и скоро могла отказаться от своих притязаний и от своего кандидата. Поэтому гораздо более правдоподобным представляется сообщаемое римским анналистом известие, что Николай II мог овладеть своим противником только с помощью норманнов, притом после упорной борьбы, длившейся несколько месяцев**.

______________________

* Bonith ad. amic, lib. VI, стр. 642.
** Annales Romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 471; о союзе с норманнами см. ниже.

______________________

XIII. ЗАКОН 1059 ГОДА О ПАПСКИХ ВЫБОРАХ

По водворении Николая II в Риме и по устранении его соперника далеко не исчезли все опасности, угрожавшие апостольскому престолу. Прежде всего самое избрание нового папы не было законным с точки зрения церковных канонов: вопреки канонам оно состоялось не в Риме, а в Сиенне, где присутствовала лишь небольшая часть римского духовенства: Николай II был выбран преимущественно кардиналами-епископами*, которые последовали внушению Гильдебранда; отсутствовавшее римское духовенство, а также римский народ примкнули к решению высших кардиналов только впоследствии, когда новый папа прибыл в Рим.

______________________

* Об участии кардиналов-епископов говорит Бенцон (lib. VII, М. М. G. S. S., т. XI, стр. 671), где под "сарабаитами" разумеются кардиналы-епископы — Гумберт и Бонифаций; из письма Дамиани (lib. III, 4, Migne т. I, стр. 291) видно, что кардиналы-епископы были главными и вернейшими исполнителями завещания Стефана IX, что также заставляет предполагать их присутствие на собрании, созванном Гильдебрандом в Сиенне. Другие доказательства — в соч.: Meyer von Knonau, Jahro., т. I, стр. 101, примеч. 95.

______________________

Отступления от канонического порядка при выборах Николая II были вызваны временными осложнениями, наступившими после смерти Стефана IX; но эти временные осложнения были, в свою очередь, результатом действия причин постоянных. Чтобы парализовать влияние этих постоянных причин и предотвратить возможность повторения вызванных ими осложнений после смерти Николая II или кого-либо их его преемников, руководителям политики римской курии предстояло создать такой новый порядок папских выборов, который обеспечивал бы на будущее время свободу и независимость апостольского престола против всяких возможных покушений со стороны римской знати, а вместе с тем охранял бы самостоятельность папства по отношению к империи.

За разрешение этой задачи взялся созванный Николаем II Латеранский собор 1059 г.: здесь был постановлен знаменитый декрет о папских выборах, который давал римской курии возможность устранять влияние неблагонадежных элементов римского населения, а также германского правительства на замещение апостольской кафедры в будущем. При этом люди того времени не были достаточно проникнуты сознанием той истины, которую мы привыкли считать за аксиому, — что закон не имеет обратного действия; поэтому декрет 1059 г. в глазах его составителей мог послужить законодательной санкцией тех отступлений от действовавшего дотоле порядка папских выборов, которые были допущены при избрании самого Николая.

Достаточно характеристичным представляется самый состав многолюдного собрания, издавшего это важное постановление: на соборе 1059 г. присутствовали почти исключительно представители итальянского духовенства*. И, следовательно, интересы германского королевства были на нем весьма слабо представлены. Собор во всех отношениях стоял на высоте той задачи, которую ему предстояло разрешить. Чтобы уяснить себе смысл избирательного декрета 1059 г.**, следует все время иметь в виду, что он должен был оградить независимость папства против двух противников — римской знати и империи.

______________________

* См.: Cheffer-Boichorst, Die Neuordnung d. Papstwahl durch Nikolaus II; Jaffe, Reg., n. 4399.
** Я буду держаться в последующем моем изложении так называемой папской редакции декрета 1059 г., так как классическим исследованием Шеффера-Бойхорста (цит. соч.) вполне установлена ее подлинность, а также — подложность так называемой императорской редакции. Цитировать я буду по тексту, установленному Шеффером.

______________________

Определенный новым законом порядок папских выборов представляется в следующем виде. По открытии вакансии собираются сначала кардиналы-епископы; наметив нового кандидата, они привлекают к обсуждению вопроса о его избрании кардиналов-клириков; и, таким образом, весь прочий римский клир и народ присоединяется к решению высших кардиналов, утверждая избрание своим согласием*. В папы должны избираться преимущественно лица, принадлежащие к составу римского духовенства; духовные лица из других церквей могут быть избираемы только в том случае, если среди римского духовенства не найдется подходящего кандидата. Наконец, как сказано в тексте декрета, при выборах имеет быть соблюдена "должная честь" и оказано "подобающее почтение" королю и, согласно обещанию папы, будущему императору — Генриху, а, также тем из преемников последнего, которые лично для себя приобретут у апостольского престола право на императорскую корону**.

______________________

* Первый параграф декрета (Cheffer-Boichorst, цит. соч., стр. 15) гласит: "Ut, obeunte hujus Romane universalis ecclesiae pontifice, inprimis cardinales episcopi diligentissima simul consideratione tractantes, mox sibi clericos cardinales adhibeant, sicque reliquus clerus et populus ad consensum novae electionis accedant". Согласно традиционному толкованию, которое и до сих пор остается господствующим, здесь различаются четыре разряда избирателей: 1) кардиналы-епископы, 2) прочие кардиналы, 3) римский клир и 4) римский народ. Напротив, по мнению Лангена (Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 507), в приведенном тексте имеются в виду всего только три разряда избирателей: кардиналы-епископы, прочие кардиналы, или, что то же, римский клир, и, наконец, — римский народ. В названном сочинении Ланген доказывает (т. III, стр. 268, 406, 475, 507), что в занимающую нас эпоху "римский клирик" и "римский кардинал" суть понятия равнозначащие. И в самом деле, папа Лев IX, например, прямо отождествляет эти два понятия: "Unde clerici ejus (Romani pontificis) cardinales dicuntur, cardini utique illi, quo cetera moventur, vicinius adhaerentes" (Ad Mich, epist., 32, Mansi, т. XIX, стр. 653). Гаук (Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 684) высказывается за традиционное толкование на том основании, что некоторые писатели, как, например, Лев Монтекассинскии (lib. III, cap. 12, М. М. G. S. S., т. VII, стр. 705), несомненно различают между "presbyterii gradus" и "cardinalatus dignitas" (также по другим основаниям и Martens, Gregor VII, т. I, стр. 29). Мне кажется, что как Ланген, так и его противники в одинаковой мере правы и неправы. Мы имеем дело в данном случае с обычной в XI веке неясностью и путаницей юридических понятий: Лев Монтекассинский, очевидно, отличает римских клириков от кардиналов, но Лев IX столь же очевидно смешивает тех и других. Соответственно с этим и цитируемый текст 1-го декрета допускает не одно, а два возможных толкования. — Составители декрета имели в виду узаконить избрание Николая И, где несомненно участвовали четыре разряда избирателей: 1) кардиналы-епископы, 2) кардиналы-клирики, собравшиеся в Сиенне, 3) прочее римское духовенство, впоследствии уже в Риме примкнувшее к избранию, 4) римский народ. Но, с другой стороны, неясная редакция декрета давала возможность впоследствии истолковывать его иначе. Дамиани (Epist., lib. I, 20, Magne, т. I, стр. 243) совершенно согласно с Лангеном полагает, что декрет 1059 г. различает всего только три разряда избирателей: "Nimirum cum electio ilia per episcoporum cardinalium fieri debeat principale judicium, secundo loco jure praebeat clerus assensum, tertio popularis favor attollat applausum". В тексте присяги норманнского герцога Роберта Гюискара, принесенной им папе вскоре после Латеранского собора (в июле 1059 г.), опять-таки различаются три разряда избирателей: "meliores cardinales, clerici Romani и наконец — laici". Мне кажется, что составители декрета умышленно остановились на неясной формуле, допускавшей столь различные толкования: она давала возможность руководителям курии на будущее время произвольно расширять или суживать степень участия в выборах низшего римского духовенства, смотря по тому, окажется ли оно в каждую данную минуту благонадежным или неблагонадежным. Она давала возможность делить избирателей на три категории и вместе с тем заключала в себе законодательную санкцию выборов Николая II, при коих избиратели делились на четыре разряда.
** "Salvo debito honore et reverentia dilecti filii nostri Heinrici, qui inpresentiarum rex habetur et futurus imperator deo concedente speratur, sicut jam sibi concessimus, et succes-sorum (так, кажется, следует читать вместе с Мартенсом вместо successoribus, см.: Besetzung, стр. 98. — Е.Т.) illlius, qui ab hac apostolica sede personaliter hoc jus impetraverint". Различные современные исследователи неодинаково переводят этот текст. Одни из них, как Scheffer-Boichorst (цит. соч., стр. 41-42), Grauert (Das Dekret Nikolaus II von 1059 (Historisches Jahrd. d. Gorres-Gesellschaft, Bd. I, 4 Heft Munster, 1880, стр. 568)), Kohncke (Wibert von Ravenna, стр. 15-16) и Hauck (Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 684), думают, что слова "sicut sibi concessimus" и "hoc jus" имеют в виду право участия в замещении апостольской кафедры, будто бы "уступленное" папою Генриху раньше собора 1059 г. Другие, как Hofler (Die deutschen Papste, т. II, стр. 149-150), Martens (Besetzung, стр. 98-99, 104-107) и Meyer von Knonau (Jahrb., т. I, стр. 679-680), думают, напротив, что слова "sicut sibi concessimus" и "hoc jus" имеют в виду императорское достоинство, т.е. согласие папы короновать Генриха императорской короной, данной раньше собора. Присоединяясь к убедительной аргументации Мартенса (Besetzung, стр. 105-106), я признаю последнее толкование единственно правильным. К доводам Мартенса можно прибавить еще следующее. I) Право короля участвовать в замещении апостольской кафедры принадлежит, с точки зрения империалистов, к числу тех прав, неразрывно связанных с императорской и королевской короной, которые не нуждаются для своего существования в каких-либо уступках того или другого папы. II) Даже независимо от этого германское правительство не имело в данном случае повода добиваться со стороны папы признания этих прав, так как такое признание, как мы видели, состоялось при выборах самого Николая, возведенного с предварительного согласия императрицы, которая, следовательно, не могла считать в данном случае свои права нарушенными. III) Уступка, о которой идет речь в декрете, имеет характер личной привилегии Генриху IV; если бы папа уступил королю право участвовать в замещении апостольского престола только в виде личной привилегии, это было бы, в сущности, не уступкой, а, напротив того, умалением прав императорской короны, на которое германское правительство не могло бы согласиться; невозможно предположить, как это делают противники Мартенса, чтобы канцлер империи Виберт мог удовлетвориться подобной "уступкой", а тем более — добиваться ее.

______________________

Если в момент открытия папской вакансии в Риме возобладают интриги и происки нечестивых людей, так что выборы честные и бескорыстные, т.е. чуждые подкупов, окажутся в самом городе невозможными, то кардиналы-епископы совместно с прочими духовными и мирянами, хотя бы и немногими, могут организовать выборы в другом месте, которое сами они признают удобным. Если после избрания невзгоды военного времени или какие-либо интриги злонамеренных людей воспрепятствуют обычному восшествию на престол избранного в Риме, то он все-таки в качестве законного преемника св. Петра облекается во всю полноту папской власти, управляет римской церковью и располагает всем ее достоянием. Всякий, кто вопреки установленному декретом порядку силой или какими бы то ни было происками захватить апостольский престол, будет выбран, посвящен и даже интронизирован, подпадает со всеми своими сообщниками анафеме на вечные времена как узурпатор и антихрист и лишается всех тех духовных степеней, какие он мог иметь раньше узурпации*.

______________________

* Scheffer-Boichorst, цит. соч., стр. 16.

______________________

XIV.

Одними из главных нововведений избирательного декрета 1059 г. представляются те чрезвычайные полномочия, которыми он наделяет кардиналов-епископов. Им, по-видимому, принадлежит руководящая роль и право инициативы в выборах, т.е. право предлагать новых кандидатов на вакантный римский престол. Прочие чины клира только обсуждают целесообразность предложения кардиналов-епископов, а римскому народу остается сказать простое "да" или "нет" на решение духовенства. Это привилегированное положение высших кардиналов вполне объясняется как той целью, какую имеет в виду изложенный декрет, так и обстоятельствами, предшествовавшими его изданию. В самом тексте декрета прямо сказано, что духовенству (religiosi viri) должна принадлежать руководящая роль в папских выборах в предупреждение возможности подкупов*. Мне кажется несомненным, что для той же цели составители декрета нашли нужным выделить из среды римского духовенства кардиналов-епископов и дать им особые полномочия. Среди многочисленного римского духовенства всегда могло найтись много лиц, способных поддаться посторонним влияниям или даже прямо подкупных. Поэтому, если бы при папских выборах все члены римского клира обладали одинаковыми правами, то римские бароны всегда могли бы набрать из них значительное количество сторонников и имели бы шансы провести своего кандидата**; вот почему собор 1059 г. нашел нужным подчинить выборы руководительству немногих лучших людей. Как раз в то время среди кардиналов-епископов были такие горячие приверженцы реформы, как Гумберт, Бонифаций и Дамиани; энергичный отпор, данный кардиналами-епископами узурпатору Бенедикту, их деятельное участие в выборах Николая — все доказывало их благонадежность. Они вместе с Гильдебрандом спасли дело реформы: поэтому-то составители избирательного декрета 1059 г. не без основания руководствовались тем предположением, что кардиналы-епископы принадлежат к числу тех "лучших кардиналов"***, которым по преимуществу следует доверить будущее папства.

______________________

* См. <параграф> 2 декрета (Scheffer-Boichorst, стр. 15): "Ut nimirum ne venalitatis morbus qualibet occasine surripiat (surrepat?) — religiosi viri praeduces sint in promovenda pontificis electione, reliqui autem sequaces".
** Так, по-видимому, и случилось при возведении на римскую кафедру Бенедикта X; из свидетельства Дамиани мы знаем о протесте всех кардиналов-епископов, которые не поддались влиянию узурпатора и бежали из Рима; от него же мы узнаем об участии в интронизации Бенедикта некоего безграмотного остийского пресвитера (lib. III, ер. 4, Migne, т. I, стр. 291); вообще, по-видимому, не все кардиналы следовали образу действий кардиналов-епископов. Некоторые из них примкнули к узурпатору (Benedicti X vita ex P. Guillermi cod. Vat. 3762; Watterich, т. I, стр. 203).
*** В вассальной присяге, принесенной три месяца спустя после издания декрета Николаю II Робертом Гюискаром, прямо значится, что герцог, выступая на защиту правильных и законных папских выборов по открытии папской вакансии, должен действовать по указанию "лучших кардиналов", римского клира и мирян (secundum quod monitus fuero a melioribus cardinalibus, clericis Romanis et laicis, см.: Watterich, т. I, стр. 234). Здесь, по-видимому, высказывается скрытый мотив декрета 1059 г.: кардиналы-епископы занимают привилегированное положение в качестве "лучших кардиналов". Взгляд составителей декрета прекрасно выражается словами Дамиани (lib. I, epist. 20, Migne, т. I, стр. 238) о кардиналах-епископах: "Isti sunt oculi unius lapidis, id est Romanae Ecclesiae".

______________________

Привилегированное положение кардиналов-епископов при папских выборах становится вполне понятным в связи с другим нововведением декрета 1059 г. Чтобы обеспечить "свободу" и правильность папских выборов, декрет постановляет, как мы помним, что, буде такие выборы окажутся невозможными в самом Риме, избирательное собрание может собраться и в другом месте. Тут перед составителями декрета неизбежно должен был возникнуть целый ряд вопросов. Кто в каждом данном случае должен решать — наступили ли указанные в декрете условия, при которых выборы не могут состояться в Риме? Кому должно принадлежать право созывать избирательное собрание? Кто должен назначать для такого собрания подходящее место? Очевидно, что составители декрета не могли предоставить это право всем кардиналам, всему римскому клиру: иначе многочисленное римское духовенство могло бы расколоться на партии; из него могло бы составиться не одно, а несколько собраний, которые избрали бы различных кандидатов, причем никто не мог бы решить спора между ними. Наконец, в лучшем случае избиратели не могли бы собраться немедленно по открытии вакансии, если бы созыв собрания в том или другом месте зависел от желания слишком большого количества людей. В деле замещения римской кафедры во избежание расколов и междоусобий требуется быстрое, по возможности немедленное, решение. Вот почему составители декрета должны были поручить созыв избирательного собрания и назначение подходящего для него места тесному кругу лиц; весьма понятно, что они вручили это право той коллегии семи кардиналов-епископов, в пользу коей в 1059 г. по понятным причинам сложилась презумпция доверия.

Но, ставши однажды на этот путь, составители декрета неизбежно должны были идти дальше: они должны были предвидеть возможность сильной оппозиции против кардиналов-епископов со стороны неблагонадежной части римского клира и народа. Так как при этом условии избирательное собрание всего римского духовенства и народа под председательством кардиналов-епископов было бы невозможно ни в самом Риме, ни вне его, то оставалось предоставить последним в этом случае собраться для выборов вне Рима "хотя бы с немногими" благонадежными клириками и мирянами. Так именно и постановил, как мы видели, собор 1059 г.* Но это уже значило отдавать всю процедуру выборов под руководство кардиналов-епископов. Привилегированное положение кардиналов-епископов объясняется, таким образом, очевидно, тем, что составители декрета не видели возможности иначе оградить папские выборы против нежелательных мирских влияний.

______________________

* Текст 5-го <параграфа> декрета гласит буквально: "Quodsi pravorum atque iniquorum hominum ita perversitas invaluerit, ut pura, sincere atque gratuita electio fieri in Urbe non possit, cardinales episcopi cum religiosis clericis catholicisque laicis, licet paucis, jus obtineant eligere apostolicae sedis pontificem, ubi congruentius judicaverint" (Scheffer-Boichorst, стр. 16).

______________________

XV.

Третье крупное нововведение декрета представляет собой так называемый "королевский параграф", который всегда служил и до сих пор служит предметом самых разнообразных и даже вовсе противоречивых толкований. Из писателей XI века Петр Дамиани в одном месте трактата "Disceptatio syno-dalis" как будто признает, что соборный декрет 1059 г. утвердил за Генрихом IV те же права, коими пользовался при папских выборах его отец*, т.е. в сущности — право назначать новых пап на вакантную римскую кафедру. Но в других местах того же трактата Дамиани и в письме его к антипапе Кадалу, то же соборное постановление 1059 г. толкуется в смысле права короля утверждать своим согласием кандидата, избранного кардиналами-епископами, римским клиром и народом**. Кардинал Деусдедит толкует королевский параграф в том смысле, что король должен быть извещен о состоявшемся уже избрании и только после такого извещения избранный должен быть посвящен***. (Деусдедит имеет в виду тот случай, если избранник до выборов не имел епископского сана.)

______________________

* "Verumtamen tu hoc negare non potes, quod pater domini mei regis piae memoriae Henricus imperator factus est patricius Romanorum, a quibus etiam accepit in electione semper ordinandi Pontificis principatum. Hue accedit quod praestantius est, quia Nicolaus Papa hoc domino meo regi privilegium, quod ex paterno jam jure successerat praebuit et per synodalis insuper decreti paginam confirmavit" (M. M. G., De 1., т. I, стр. 80). На эти слова "царского адвоката", защитник римской церкви отвечает: "Privilegium invictissimo regi nostro ipsi quoque defendimus, et ut semper plenum illibatumque possideat, vehementer optamus" (стр. 81).
** M. M. G., De 1., т. 1, стр. 78. "Regius advocatus" говорит здесь: "Constat ergo, quia nisi Romani Regis assensus accesserit, Romani Pontificis electio perfecta non erit". И далее: "Ad querelam ergo coram Sanctis sacerdotibus deponendam sufficiat nobis dicere: quoniam inthronizastis Papam sine consensu domini nostri Regis ad injuriam scilicet et contemptum regiae majestatis". Далее, на стр. 87, тот же reguis advocatus указывает на неправильность возведения папы Александра II: избиратели должны были "expectare consensum regiae majestatis". Защитник римской церкви не оспаривает, что таковы права, предоставленные королю декретом 1059 г.; он говорит только, что германское правительство после того лишилось этих прав по собственной вине. В письме к Кадалу (P. Dam. Op., Migne, т. I, стр. 243) говорится, что по избрании папы кардиналами-епископами, клиром и народом "suspendenda est causa, usque dum regiae celsitudinis consulatur auctoritas". Противоречие этих текстов с цитированным в предыдущем примечании указывает уже Zoepffel (Die Papstwahlen стр. 94-96).
*** Contra invasores (M. M. G., De 1., т. II, стр. 309): "Sunt etiam, qui objiciunt Nicolaum juniorem decreto synodico statuisse, ut obeunte apostolico Pontifice successor eligeretur, ut electio ejus regi notificaretur, facta vero electione, ut praedictum est, regi notificata, ita demum Pontifex consecraretur". Деусдедит не отрицает, что таков именно смысл декрета; но он оспаривает обязательную силу всего декрета, так как император и его приближенные выказали себя недостойными оказанной им милости.

______________________

Если сами представители клерикальной партии в XI веке столь разнообразным образом понимают упомянутый параграф декрета, то весьма понятно, что такие же разноречия в его понимании мы встречаем и у новейших исследователей. Ссылаясь на Дамиани, Гизебрехт, который держится еще фальсифицированной, так называемой "Императорской", редакции декрета, не сомневается в том, что на соборе 1059 г. Николай II признал за Генрихом IV право назначать новых пап на открывшуюся вакансию*. По Грауерту, согласие короля на избрание того или другого заранее намеченного и указанного ему кандидата предшествует выборам**. Наконец, Мартене думает, опираясь на Деусдедита, что король только извещается о совершившемся уже избрании, причем выражение его согласия имеет лишь чисто формальное значение***.

______________________

* Giesebrecht, Gesetzgebung d. romischen Kirche, стр. 162-163.
** Das Decret Nikolaus II von 1059, стр. 578-579.
*** Martens, Besetzung, стр. 99, 100.

______________________

Среди этой пестрой разноголосицы мнений для нас остается несомненным один факт: формула, допускающая столь разнообразные толкования, составлена крайне неопределенно и неточно. Как мы видели, в королевском параграфе сказано только, что при папских выборах имеет быть соблюдена "честь, должная" (onor debitus) Генриху IV и его преемникам. Но при этом в декрете не объяснено, в чем заключается эта "должная честь". Должны ли избиратели каждый раз заручаться согласием короля на предстоящие выборы, должны ли они заранее условиться с ним относительно того кандидата, которого предполагается избрать, или же они могут ограничиваться почтительным извещением королевского правительства о состоявшемся уже избрании? На эти вопросы декрет 1059 г. не дает никакого ответа, и вряд ли можно объяснять эту недомолвку простой случайностью. Это значило бы допустить, что собор, в котором участвовали такие люди, как Гильдебранд и Гумберт, поступил необдуманно или неумело в деле, от которого в значительной степени зависело все будущее папства и церковной реформы. Остается, следовательно, допустить, как это делают Вайтц*, Ланген** и Гаук***, что участники собора умышленно составили эту неопределенную редакцию для того, чтобы иметь возможность, смотря по обстоятельствам, истолковывать ее различно, понимая права короля то шире, то уже.

______________________

* Waits, Ueber des Decret des Papstes Nicolaus II uber die Papstwahl. Forsch. zur deutschen Geschichte, IV D., I Heft., стр. 117.
** Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 511.
*** Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 684.

______________________

Для чего же, спрашивается, могли понадобиться эти несколько возможных истолкований? Понятно, что участники собора не могли остановиться на такой формуле, которая закрепляла бы за королем слишком широкие права. Это противоречило бы тем новым веяниям, которые возобладали в Риме после смерти Генриха III, тем стремлениям партии преобразований, которые уже раньше собора выразились в возведении Стефана IX без ведома германского правительства и нашли себе теоретическое выражение в знаменитом трактате Гумберта. Основная цель, к которой стремились составители декрета 1059 г., несомненно, заключалась в ограждении папских выборов против давления внешних мирских влияний. Почему же, спрашивается, они не довели этой тенденции до конца? Почему они не остановились на такой формуле, которая вовсе бы устраняла влияние короля или прямо низводила бы до минимума его участие в замещении римской кафедры?

Все дело в том, что в занимающую нас эпоху положение папства в Италии покоилось на неустойчивом политическом равновесии; а потому составителям декрета приходилось иметь в виду разнообразные политические комбинации, могущие открыться в будущем. Чтобы оградить свободу и независимость апостольского престола против римской знати, с одной стороны, и против Германии — с другой, они могли рассчитывать на поддержку герцога Готфрида. Но помощь герцога и его супруги могла оказаться слишком слабой. Быть может, руководители римской политики уже во время Латеранского собора имели в виду вступить в союз с Робертом Гюискаром, который действительно был заключен несколькими месяцами позже. Но в то время, когда составлялся декрет, союз этот еще не был совершившимся фактом. Кроме того, норманны, которые преследовали преимущественно свои эгоистические интересы и выгоды, не могли быть надежными союзниками для апостольского престола. Если даже этот союз во время составления декрета имелся в виду, дальновидные руководители римской политики все-таки могли предвидеть тот случай, когда норманны, поглощенные и парализованные борьбой против сарацин и греков, оставят их одних лицом к лицу с римскими капитанами и Германией. Более того, они могли опасаться, что когда-нибудь в будущем хищники — норманны — опять захотят округлить свои владения за счет папской области. В последнем случае вместо того, чтобы опираться на норманнов против империи, папству пришлось бы вновь взывать к помощи империи против норманнов.

Все эти соображения в достаточной степени объясняют нам неопределенность редакции знаменитого "королевского параграфа". Составители его желали сузить права короля, но вместе с тем предвидели возможность наступления таких обстоятельств, при которых деятельное участие его в замещении римской кафедры будет для них единственным спасением против "тирании" римской знати. Не желая жертвовать автономией апостольского престола в пользу короля, они вместе с тем боялись выразить его отношение к замещению римской кафедры в слишком определенной формуле, которая лишала бы их возможности обращаться к нему в тех случаях, когда вмешательство его в папские выборы потребовалось бы в интересах самого папства. В "королевском параграфе" они хотели иметь орудие, которое, смотря по потребностям минуты, могло бы быть обращено или против короля, или против римской знати. Поэтому-то они и остановились на формуле, которая, в сущности, не налагала на них никаких определенных обязательств. Наученные опытом предшествовавшей практики, руководители папской политики знали, что при благоприятных условиях "должная Генриху честь" могла свестись к простому извещению его о состоявшихся уже выборах, как это было при избрании Стефана IX; но вместе с тем они понимали, что могут наступить и такие обстоятельства, как при выборах Николая II, когда, чтобы не отдать апостольского престола в руки римских "капитанов", избирателям придется заблаговременно заручиться доброжелательным нейтралитетом или даже помощью короля, т.е. заранее вступить с ним в соглашение относительно предстоящих выборов. Формула "королевского параграфа" настолько растяжима, что она вполне допускает и то, и другое истолкование*. Поэтому мне кажется одинаково ошибочным думать вместе с Гизебрехтом, что декрет Николая признал за королем право назначения пап, или вместе с Грауертом, что королевский параграф установил обязательство избирателей — входить в предварительное с ним соглашение или же, наконец, вместе с Мартенсом, что он сводит участие короля в папских выборах к пустой формальной обрядности. Все эти разноречивые толкования страдают одним общим недостатком: они влагают определенное содержание в формулу, которая сознательно и намеренно его лишена. В процессе освобождения папства этот избирательный декрет папы Николая II представляет собой чрезвычайно важный шаг вперед. В нем "свобода папских выборов" впервые получает принципиальное, законодательное выражение. Составители декрета прямо ссылаются на то знаменитое постановление Льва Великого об епископских выборах, которое впоследствии сделалось лозунгом партии преобразований в борьбе против светской инвеституры**. В этом постановлении невозможно подыскать каких-либо аналогий тем привилегиям, коими декрет 1059 г. наделяет кардиналов-епископов. Лев I устанавливает только, что епископами могут считаться единственно лица, избранные клиром, испрошенные народом, т.е. паствой их будущего диоцеза, и посвященные с согласия митрополита епископами соседних епархий. Составители декрета 1059 г., очевидно, нашли нужным ввести в его текст эту ссылку частью для того, чтобы связать новый порядок выборов с древним преданием, частью же потому, что слова Льва I уже служили в то время классическим олицетворением принципа "свободных выборов".

______________________

* Не связывая римскую"курию на будущее время определенными обязательствами, формула эта представляет, кроме того, еще и то удобство, что она покрывает всю предшествующую практику. Составители декрета 1059 г., очевидно, исходят из того предположения, что права империи никогда не нарушались: подобающая германскому королю честь соблюдалась как при Генрихе III, который назначал пап, так и после его смерти, когда Стефан IX был избран помимо участия и желаний императрицы-регентши.
** См.: Scheffer-Boichorst, стр. 15. Текст постановления Льва I: "Nulla ratio sinit, ut inter episcopos habeantur, qui nee a clericis sunt electi, nee a plebibus expetiti nee a eomprovincialibus episcopis cum metropolitani judicio consecrati". Роль митрополита по отношению к римской церкви как не подчиненной никакой другой, играют кардиналы-епископы, которые "metropolitani vice funguntur" (ibid).

______________________

XVI.

Само собой разумеется, что в составлении этого важного закона, который отмечает собой новую эпоху в истории церковного законодательства, Гильдебранд принимал деятельное участие. В последнее время Мартене пытался доказать, что составителем декрета был не Гильдебранд, а кардинал Гумберт*. Нетрудно убедиться, однако, в несостоятельности доводов почтенного ученого, который тенденциозно преувеличивает влияние Гумберта, чтобы умалить значение Гильдебранда. Прежде всего невозможно согласиться с мнением Мартенса, будто Гильдебранд не мог сочувствовать привилегии, созданной декретом в пользу кардиналов-епископов в ущерб его коллегам — кардиналам-клирикам. Влияние и значение Гильдебранда в то время далеко не измерялось его официальным положением при римской курии. Будучи простым субдиаконом, он уже помыкал епископами: он, как мы видели, заставил Дамиани против воли принять сан кардинала-епископа Остийского**. При выборах папы Николая — кардиналы-епископы, как мы уже знаем***, вполне подчинялись ему, и сам папа Николай II был его ставленником. Сила Гильдебранда обусловливалась чисто личными дарами его гения; поэтому он лишь в слабой степени был заинтересован в сословных правах той коллегии кардиналов-клириков, коей он был членом. Влияние его как чисто личное не могло быть возведено в закон собором 1059 г., но оно и не нуждалось в какой-либо легальной санкции. Кардиналы-епископы могли оставаться после издания декрета 1059 г. такими же послушными исполнителями воли Гильдебранда, какими они были при выборах Николая, и с этой точки зрения их новая привилегия могла быть для него выгодна. В коллегии кардиналов-епископов преобладали его единомышленники, такие люди как Гумберт и Бонифаций, с которыми, сколько нам известно, у него никогда не было каких-либо серьезных разногласий или столкновений; единственный кардинал-епископ, который уже в то время расходился с ними в некоторых важных пунктах, Петр Дамиани****, в огромном большинстве случаев уступал и повиновался*****, хотя нехотя, непреклонной воле своего "враждебного друга"******. Во всяком случае, если бы оппозиция Петра Дамиани была опасной для Гильдебранда, последний не стал бы его удерживать, когда тот хотел покинуть свое епископство и удалиться в монастырь7*. Мы знаем, напротив того, что Гильдебранд заставил Дамиани отказаться от этого решения8*. Ясное дело, что он и на будущее время рассчитывал на силу своего влияния.

______________________

* Martens, Gregor VII, т. I, стр. 25-29. Ср. того же автора: Heinrich IV und Gregor VII nach der Schilderurig von Ranke's Weltgeschichte, стр. 80-81.
** См. выше, стр. 488.
*** См. выше.
**** В отличие от Гильдебранда, Дамиани вечно колеблется в своем отношении к вопросу об инвеституре (см. выше, от стр. 271); мы видели (см. выше, от стр. 347), что до 1059 г. оба друга неодинаково относились к вопросу о значении папской власти.
***** Подробности о взаимных отношениях Дамиани и Гильдебранда — ниже.
****** P. Dam., lib. I, epist. II, Migne, т. I, стр. 213.
7* P. Dam. Opusc. XX, cap. 1, Migne, т. II, стр. 444. Что письмо это было адресовано папе Николаю И, а не Александру, убедительно доказывает Neukirch (Das Leben d. Petrus Damiani, стр. 97-98).
8* По настоянию Гильдебранда папа не согласился на удаление Петра Дамиани в монастырь, так как его услуги представлялись необходимыми для римской церкви; см.: P. Dam., Opusc. XIX, praefat., Migne, т. II, стр. 425; ср.: Neukirch, Das Leben des Petrus Damiani, стр. 78, 99.

______________________

Кроме того, самая неопределенность редакции декрета 1059 г. открывает широкий простор влиянию выдающихся кардиналов-клириков при папских выборах. Мы видели, что по смыслу первого параграфа этого декрета кардиналы-епископы, наметив кандидата на апостольский престол, должны "вскоре" (mox) привлечь к обсуждению новой кандидатуры кардиналов-клириков; очевидно, последние могут отвергнуть всякую кандидатуру, им неугодную; поэтому, чтобы наметить кандидата, имеющего шансы быть избранным, кардиналы-епископы должны предварительно осведомиться о настроении и желаниях влиятельных кардиналов-клириков. При этих условиях круг инициаторов избрания на практике должен расшириться. Фактически инициатива выборов неизбежно должна сосредоточиться в руках влиятельнейших кардиналов, независимо от того — принадлежат или не принадлежат они к числу кардиналов-епископов. В тексте присяги норманнского герцога Роберта Гюискара декрет 1059 г. действительно получает такое истолкование. По смыслу этой присяги первый разряд избирателей составляют "лучшие кардиналы"*; к числу этих "лучших кардиналов", конечно, причисляются кардиналы-епископы, но не они одни: под "лучшими", очевидно, подразумеваются здесь все влиятельнейшие кардиналы, руководители политики римской курии. В этом смысле толкует закон 1059 г. и сам Гильдебранд, который, по всей вероятности, был составителем текста присяги норманнского герцога**.

______________________

* Watterich, т. I, стр. 234. Обязательства герцога при папских выборах выражаются следующими словами его присяги папе: "Et si tu vel tui successores ante me ex hac vita migraveritis, secundum quod monitus fuero a melioribus cardinalibus, clericis Romanis et laicis, adjuvabo ut Papa eligatur et ordinetur ad honorem sancti Petri".
** В тексте присяги Виберта Равеннского папе Александру II (Giesebrescht, К. Z., т. III, стр. 1216) значится: "Ego Guibertus Ravennas archiepiscopus ab hac hora in antea fidelis его sancto Petro, sanctaeque Romanae ecclesiae et domino meo papae Alexandro, suisque successoribus electione meliorum cardinalium intrantibus". He подлежит сомнению, что составителем этого текста был не кто иной, как Гильдебранд, который убедил папу Александра — посвятить Виберта в архиепископский сан под условием принесения последним означенной присяги (Bonith. ad amic, lib. VI, Jaffe, Bibl., т. II, стр. 655. Сам Гильдебранд впоследствии говорит, что вместе с этой присягой Виберт связал себя какими-то обязательствами личного свойства по отношению к нему самому (lib. 3, М. Gr., стр. 12). Стало быть, сам Гильдебранд отождествляет первый разряд избирателей при папских выборах с "лучшими", т.е. влиятельнейшими, благонадежнейшими римскими кардиналами. По всей вероятности, ему же принадлежит и выражение "meliores cardinales" в присяге Роберта Гюискара (см. предыдущее примечание); он был главным инициатором союзного договора Николая II с норманнским герцогом Рихардом (Annales Romani, Watterich, т. I, стр. 217), а также, по-видимому, и с Робертом Гюискаром: он сопровождал Николая II во время путешествия в Южную Италию, когда был заключен этот договор (см.: Synodus Beneventana, Mansi, т. XIX, стр. 921; ср.: Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 145). Понятно, что Гильдебранд ничего не мог иметь против привилегии кардиналов-епископов, которая на практике должна была свестись к преобладанию влиятельнейших кардиналов и могла быть истолкована им в этом смысле.

______________________

Вообще привилегия кардиналов-епископов при папских выборах ни в каком отношении не нарушает интересов Гильдебранда, и, таким образом, падает один из главных доводов Мартенса против участия знаменитого кардинала в составлении декрета 1059 г.* Так же неубедительны и те сопоставления, коими почтенный историк доказывает, что в основе главнейших постановлений названного декрета лежит трактат Гумберта "Против симонистов". Из того, что Гумберт в своем трактате восстает против права светской власти замещать епископские кафедры и высказывает принцип "свободных выборов", который совпадает с основной тенденцией декрета 1059 г., отнюдь не следует, что Гумберт был главным составителем и в особенности — инициатором самого декрета. Декрет и трактат сходятся между собой только в том, что составляет господствующую тенденцию партии преобразований того времени. Уже раньше 1059 г., как мы видели, принцип свободных выборов получил законодательное выражение на соборе, заседавшем в 1049 г. в Реймсе под председательством Льва IX. Точно так же раньше окончания трактата Гумберта тот же принцип был применен на практике в Риме при выборах Стефана IX и восторжествовал благодаря усилиям Гильдебранда, которому удалось примирить германское правительство с избранием, совершившимся помимо участия последнего. При сходстве в некоторых общих тенденциях между упомянутым трактатом "Против симонистов" и декретом 1059 г. возможно допустить, что Гумберт участвовал в составлении последнего. Но я совершенно отказываюсь понять, почему участие Гумберта исключает соредакторство Гильдебранда, который на поприще реформы подвизался параллельно со своим коллегой в том же духе и в том же направлении.

______________________

* Мартене думает, что составителем этого декрета мог быть только какой-либо кардинал-епископ, так как привилегия кардиналов-епископов несогласна с интересами прочих кардиналов (Cregor VII, т. I, стр. 26).

______________________

Как публицист-теоретик Гумберт в своем трактате говорит о тех преобразованиях, которые представляются ему желательными; не стесняясь никакими побочными практическими соображениями, он договаривает свою мысль до конца со всеми ее логическими последствиями. В ином положении находятся составители декрета: они вынуждены сочетать теоретическую мудрость с тонкой дипломатией; их труд волей-неволей носит на себе печать компромисса между желательным и достижимым при данных условиях. Оттого-то между декретом и трактатом Гумберта не существует того текстуального сходства, о котором говорит Мартене. Гумберт сводит участие короля в епископских выборах к простому утверждению кандидата, избранного клиром и народом. Декрет, напротив того, выражает королевское право в двусмысленной, растяжимой формуле, которая допускает все те разнообразные толкования, о которых было говорено выше. Вряд ли можно найти какие-нибудь основания, чтобы приписать влиянию Гумберта столь характеристические отклонения декрета от текста его трактата*.

______________________

* Именно в тех текстах декрета и трактата Гумберта "Adv. simoniacos", которые сопоставляются Мартенсом (Gregor VII, т. I, стр. 27), бросается в глаза не только сходство, которое он желает установить, сколько, напротив того, указанные мною различия. Adv. simon. стр. 25:
"Est prima in eligendo saecularis potestas, quam velit nolit subsequitur ordinis, plebis clerique consensus. Quod debuit fieri postremum, factum est primum".
Латеранский декрет, § 2: "Statuimus — ut — religiosi viri praeduces sint in promovendi pontificis elecione, reliqui autem sequaces".
Сходство тут будет только в том случае, если под словом "reliqui" декрета разумеет, между прочим, и короля, как это делает Мартене. Но приведенный параграф 2 декрета представляет собой лишь пояснение к параграфу 1, где перечислены четыре разряда избирателей — кардиналы-епископы, прочие кардиналы, клир и народ; король здесь вовсе не упомянут, и следовательно, не подразумевается и под "reliqui" 2-го параграфа. Еще нагляднее обнаруживается несходство в следующем сопоставлении.
Adv. simon., стр. 204:
"Reges et principes primatibus et metropolitanis in electione episcoporum liunt priores, qui deberent tantummodo consensum cleri et populi consensu suo confirmare".
Латеранский декрет, § 4:
"Salvo debito honore et reverentia filii nostri Heinrici, qui — rex habetur et futurus imperator speratur". Мартене думает найти здесь сходство потому, что под "debitus honor" декрета он совершенно произвольно разумеет право короля утверждать избранного по окончании выборов. На самом деле слова Гумберта указывают на определенную роль короля; формула же декрета, как мы видели, совершенно неопределенна. Действительное сходство существует только между параграфом 3 декрета и приводимой Мартенсом (там же) цитатой (Adv. simon., стр. 204).

______________________

Таким образом, представляется совершенно невозможным доказать исключительное авторство Гумберта по отношению к знаменитому Латеранскому декрету. Между тем, участие Гильдебранда в его составлении более чем вероятно. Об авторстве Гильдебранда мы имеем два категорические свидетельства*. Положим, что они относятся к эпохе понтификата Григория VII, когда все крупные преобразования, сделанные при предшествовавших папах, приписывались его влиянию: допустим, наконец, что источники наши тенденциозны. Участие Гильдебранда в составлении Латеранского декрета несомненно и помимо этих свидетельств. Декрет этот, помимо других целей, которые он преследует, дает законодательную санкцию тому порядку выборов, который был изобретен и применен на практике Гильдебрандом при выборах Николая II. По его инициативе избирательное собрание состоялось не в Риме, а в Сиенне. По его воле здесь собрались верные ему кардиналы-епископы с немногими клириками и мирянами — совершенно согласно с тем, что впоследствии постановил Латеранский собор. Наконец, образ действий Гильдебранда по отношению к королю, у которого было предварительно испрошено согласие на избрание Герарда, также находит себе Достаточную санкцию в растяжимой формуле "королевского параграфа" декрета. Мне кажется совершенно невозможным допустить, чтобы Гильдебранд не участвовал в составлении законодательной формулы, которая возводила в закон порядок выборов, раньше того изобретенный им самим**. Еще более невероятным представляется предположение, что Гильдебранд мог вдруг стушеваться во время Латеранского собора, от которого зависела вся последующая судьба реформы, между тем как его влияние имело первенствующее значение во всех начинаниях партии преобразований после смерти Генриха III и продолжало возрастать, как мы увидим, после 1059 г. На основании всего вышеизложенного мне кажется несомненным, что честь составления Латеранского декрета принадлежит Гильдебранду во всяком случае в большей мере, нежели Гумберту.

______________________

* См. послание Вормсского собора к Григорию (М. М. G., Legg., т. II, стр. 45); Dicta cujusdam de discordia papae et regis, M. M. G., De 1., т. I, стр. 459.
** Сам Мартене прекрасно знает, что собрание собралось в Сиенне вместо Рима по инициативе Гильдебранда, который снесся по этому предмету с "доверенными лицами" (мы знаем, что это были преимущественно кардиналы-епископы); тому же ученому известно, что вслед за тем Гильдебранд "hat die Person des Bishofs von Florenz ins Auge gefasst, Ihn zur Annahme der Wurde bewogen und auch die Papetbezechnung «Nikolaus» vorgeschlagen" (Gregor VII, т. I, стр. 22-23). He ясное ли дело, что Гильдебранд изобрел тот порядок выборов, который потом был узаконен собором 1059 г.?

______________________

XVII.

На соборе 1059 г. восторжествовал тот принцип, который, согласно программе, воодушевлявшей Гильдебранда и теоретически формулированной Гумбертом, должен был залечь в основу всего церковного строя. "Свободные папские выборы" представляют собой не более как частное проявление принципа более общего — свободы церкви, независимости ее от мирской власти и мирского произвола вообще. Поэтому избирательный декрет 1059 г. не есть еще полное торжество обновленного папства; во всяком случае партия преобразований им удовлетвориться не может.

Во-первых, самая свобода папских выборов выражена в декрете далеко не с достаточной ясностью и полнотой. Во-вторых, недостаточно дать свободе папских выборов законодательное выражение: надо, кроме того, еще и обставить ее реальными гарантиями; в-третьих, наконец, при свободных папских выборах освобождается из-под мирской зависимости только центральный орган теократии — вершина епископата: прочие епископы остаются тем же, чем были при Генрихе III сами папы — ставленниками светских государей, их вассалами. Среди зависимого епископата независимый римский епископ является как бы в виде исключения, аномалии, противоречащей положению иерархии вообще. Более того, его свобода остается под вечной угрозой. До тех пор, пока духовные должностные лица назначаются светскими государями, папа не есть самодержавный владыка над иерархией; напротив того, мирские властители могут опираться на своих духовных вассалов хотя бы в борьбе против самого папы. Нужно, чтобы церковь сверху донизу стала автономной, иначе автономия апостольского престола остается не только неполной, но даже и в этом несовершенном виде — подверженной вопросу.

Ввиду изложенных соображений становится вполне понятным, что в связи с мерами, долженствующими обеспечить свободу и независимость апостольского престола, римская курия открывает поход против светской инвеституры вообще. Избирательный декрет Николая II находит себе органическое восполнение в другом важном постановлении того же собора 1059 г. Именно 6-й канон этого собора прямо воспрещает пресвитерам и другим членам клира получать церковные должности из рук мирян не только за деньги, но и даром*. Вообще, в освободившемся папстве преобразовательное движение приобретает орган, посредством которого оно может распространяться во всех направлениях, по всему церковному телу. Тот же собор 1059 г. издает в числе других канонов важные постановления против симонии и брака духовенства: он воспрещает симонистские посвящения (канон 9-й); мы уже знакомы с содержанием тех постановлений собора, которые восстанавливают древние правила о "канонической", совместной жизни духовенства и воспрещают мирянам слушать мессы женатых духовных**.

______________________

* Mansi, т. XIX, стр. 1063: "Ut per laicos nullo modo quilibet clericus aut presbyter obtineat ecclesiam, nee gratis, nee pretio". Напрасно Мирбт (Publicistik, стр. 475) считает открытым вопрос о том, распространяется ли это воспрещение на замещение епископств. Канон категорически воспрещает приобретение из рук мирян церквей вообще, следовательно, и епископств; в нарушении этого воспрещения, следовательно, будет виновен и тот священник или вообще духовный, который посредством инвеституры приобретет епископство.
** Ibid.; ср. выше, стр. 241-242, 329-330.

______________________

Во всех этих постановлениях Латеранского собора выразились главные цели преобразовательной политики римской курии: но для достижения этих целей, в особенности для обеспечения свободы и независимости апостольского престола, требовалась поддержка сильного светского меча. В те дни, когда заседал собор 1059 г., борьба законного папы с узурпатором апостольского престола Бенедиктом X еще не была окончена. Николай II должен был прибегнуть к посторонней помощи, чтобы окончательно сломить своего соперника и утвердиться в Риме. Борьба с Бенедиктом была ближайшей причиной, вынудившей папу заключить союзные договоры с норманнскими князьями Рихардом и Робертом весной и летом 1059 г.

Правда, Бонитон рассказывает, что союз с норманнами состоялся уже после того, как Бенедикт X сдался своему сопернику. По словам названного писателя, Николай II уже после сдачи Бенедикта отправился в Апулию и Калабрию, там снял с норманнов церковное отлучение и дал им в качестве ленов апостольского престола все земли св. Петра, которые были раньше того ими завоеваны, кроме Беневента. Со своей стороны норманны заключили с папой союз и явились в Рим; тут они начали опустошать загородные замки римских "капитанов" и положили конец их тирании*. Если верить этому рассказу Бонитона, то резкая перемена фронта папской политики становится совершенно непонятной. Что толкнуло папу в объятия норманнов, коих его предшественники считали святотатцами и хищниками? Какая необходимость заставила Николая II подарить им те земли, за которые лил кровь Лев IX, после того как его тускуланский соперник отдался ему в руки? Какую опасность представляла для Николая "тирания" римских капитанов, без боя отдавших ему Рим и избранного ими лжепапу? Союз Николая II с норманнами получает разумное объяснение только в рассказе римского летописца**. По объяснению последнего, норманны должны были совершить раз за разом два похода, прежде чем им удалось овладеть Бенедиктом. В первый раз (в марте 1059 г.) они уничтожили несколько замков, но не могли овладеть убежищем лжепапы — крепкой Галерией. Только когда они пришли во второй раз (в июле 1059 г.) и повели против замка правильную осаду, им удалось сломить сопротивление его защитников. Бенедикт был выдан головой Николаю II с тем, чтобы ему было дозволено, удалившись в частную жизнь, свободно проживать в Риме. При этом римляне, принимавшие участие в осаде, должны были дать клятвенное ручательство за жизнь, свободу и неприкосновенность имущества их пленника.

______________________

* Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 642-643.
** Annates romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 471.

______________________

Одним словом, капитаны были сильны, и вот почему папе понадобилось купить помощь норманнов столь дорогой ценой — отречения от издавна установившихся преданий римской политики. Этот союз с норманнами влечет за собой целый переворот в мировом положении папства. До сих пор общая вражда против норманнов сближала апостольский престол с империей. Теперь, когда норманны из врагов превращаются в вассалов папы, — империя все более и более утрачивает всякую почву в Риме, а вместе с тем и вообще в Италии. Освобождая папу от "тирании" римской знати, герцог Готфрид и норманны делают то самое дело, ради которого прежде Генрих III являлся в Италию. Они вполне заменяют императора и империю и, следовательно, как бы упраздняют ее собой. Что таково именно значение союза Николая II с норманнами, наглядно доказывается текстом тех обязательств, которые, в силу феодальной присяги, принял на себя в июле 1059 г. норманнский герцог Роберт Гюискар по отношению к апостольскому престолу.

На основании этой присяги Роберт Гюискар, "милостью Бога и св. Петра герцог Апулии и Калабрии, а с помощью того и другого — будущий герцог Сицилии", заявляет себя верным вассалом римской церкви и папы Николая. Он обязуется по мере сил всюду помогать римской церкви в сохранении и увеличении владений св. Петра, гарантируя неприкосновенность территории папской области против всяких третьих лиц. Затем герцог принимает на себя обязательство за полученные им в лен земли ежегодно платить определенную дань апостольскому престолу и не делать дальнейших захватов — не приобретать других земель св. Петра без согласия папы и его преемников. Церкви, находящиеся во владениях герцога, со всеми принадлежащими им территориями отдаются под непосредственную юрисдикцию папы. Наконец, буде Николай II или кто-либо из его преемников умрет раньше герцога, — последний должен по требованию "лучших" кардиналов, римского клира и мирян содействовать избранию нового папы "во славу св. Петра"*. Последнее обстоятельство, очевидно, должно быть понято в том смысле, что Роберт должен ограждать свободу папских выборов против чьих бы то ни было посягательств.

______________________

* Watterich, т. I, стр. 233-234.

______________________

Таким образом, в 1059 г., вскоре после восшествия на престол Николая II, положение дел в Италии представляется в следующем виде. На севере дружественный папе герцог Готфрид служит буфером между папством и империей; в Ломбардии, кроме того, папа может опереться на дружественную ему партию "патаров". На юге в лице норманнов у него есть союзники, которые в силу заключенного ими договора берут на себя по отношению к апостольскому престолу все те обязательства, какие раньше того несла на себе империя. Более того, договор с Робертом Гюискаром заключает в себе косвенное отрицание старых притязаний империи и некоторую угрозу по ее адресу: обязанный защищать свободу папских выборов против кого бы то ни было, герцог в случае нужды должен защищать ее и против самой империи.

Бенцон Альбский рассказывает, будто по восшествии на престол Николая II Гильдебранд короновал папу королевской и императорской короной*. В настоящее время невозможно сомневаться в том, что весь этот рассказ представляет собой злостный вымысел писателя-империалиста**. Но тем не менее здесь в самом вымысле смутно выразилось сознание реального исторического факта: Николай II в самом деле узурпировал права империи, когда он отдал в лен норманнам имперские земли***. Обставленный могущественными вассалами и союзниками на севере и на юге Апеннинского полуострова, папа в 1059 г. действительно является как бы в роли фактического императора Италии — и этим своим положением он, конечно, прежде всего обязан Гильдебранду****.

______________________

* Benzonis Alb. ad Heinricum IV Imp., lib. VII, cap. 2, стр. 672.
** После исследования Мартенса (Bestezung, стр. 331-340); см.: Его же, Gregor VII, т. I, стр. 30-32; Langen, цит. соч., т. III, стр. 503, примеч. 1; Meyer von Knonau, Lahrb., т. I, стр. 681.
*** См. выше.
**** Достаточно вспомнить участие Гильдебранда в возведении Николая и в заключении союза с норманнами.

______________________

XVIII.

Могущество апостольского престола при Николае II основывается на политических комбинациях, которые могут оказаться непрочными в будущем. Как мы уже указывали, герцог Готфрид и норманны не могут быть надежными союзниками для апостольского престола, поэтому временное торжество римской курии не устраняет забот о будущем папства.

Так думают, по-видимому, и руководители папской политики Николая П. Как будто сомневаясь в прочности завоеванной ими позиции, они живут в беспрестанной тревоге за будущее апостольского престола. Советников Николая не покидает мысль о неурядице, могущей начаться после смерти папы. Забота о будущих выборах, о преемнике папы стоит для них на первом плане. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует троекратное провозглашение знаменитого избирательного декрета*. Формулированный в 1059 г., он вновь получает законодательное подтверждение на Латеранских соборах 1060 и 1061 гг. — незадолго до смерти папы. Таким образом, этот декрет как бы олицетворяет собой начало, середину и конец понтификата Николая. Им он начинает, им же он и заканчивает свою законодательную деятельность, завещая будущее реформы бдительности "лучших" кардиналов. При этом в 1061 г. самый текст декрета обогащается одним чрезвычайно важным дополнением. Кардиналам-епископам и "богобоязненным клирикам" разрешается прибегать к вооруженной силе против тех узурпаторов, коим вопреки тексту декрета удастся присвоить высшую в христианском мире власть**. Постановление это, очевидно, задается двоякой целью — оправдать предшествовавший образ действий партии преобразований по отношению к Бенедикту X и вместе с тем — возвести этот прецедент в руководящую норму для будущего.

______________________

* Что декрет был повторен не два, а три раза, признает Hofler (Die deutschen Papste, т. II, стр. 305, 356), Hefele (Sonciliengesch., т. IV, стр. 825) и в особенности убедительно доказывает Mertens (Besetzung, стр. 76 и след.). Полемическая заметка Фетцера (Voruntersuchungen zu einer Gesch. d. Pontif. Alexanders II, стр. 6-7) против Мартенса бьет мимо. Мартене (указ. место) опирается вовсе не на опровергнутые Шеффером выводы Панцера (Papstwahl u. Laieninvestitur z. Zeit Papst Nikilaus, Hist. Taschenbuch, VI Folge, 4 Jahrg.) и не на свидетельство Бонитона, а на слова энциклики 1061 г. ("...decernimus, quod in aliis nostris conventibus decrevimus"), из коих видно, что до 1061 г. декрет был провозглашен по крайней мере на двух соборах.
** Текст этого постановления у Mansi, т. XIX, стр. 1064, где он ошибочно приписывается собору 1059 г.

______________________

Забота об укреплении независимого папства и об утверждении самодержавия его в церкви лежит в основе всех политических мероприятий Николая II. В июне 1059 г. он отправился на юг Италии, чтобы провозгласить на многочисленном собрании епископов (в Мельфи) воспретительные каноны против брака духовенства*. Однако главной целью этой поездки и главным ее результатом был тот союз с норманнским герцогом Робертом, который, как мы видели, обеспечил торжество Николая II над Бенедиктом X и должен был на будущее время послужить для защиты апостольского престола против чьих бы то ни было посягательств на его свободу. В том же году благодаря Дамиани принцип римской централизации восторжествовал над сторонниками автономии миланской церкви. Явившись в Милан в качестве папского легата, Дамиани вынудил архиепископа признать главенство Рима над церковью св. Амвросия. По требованию римского кардинала миланский архиепископ, а также члены миланского духовенства, виновные в симонии или в сожительстве с женами, должны были принести покаяние**. В 1060 г. другой папский легат — кардинал Стефан — поработал на пользу реформы во Франции. Собравшись под его председательством, один за другим два провинциальных собора французского духовенства издали каноны, коими духовным лицам воспрещалось получать какие бы то ни было духовные должности, в том числе епископства и аббатства, из рук мирян***.

______________________

* См.: Jaffe, Reg., n. 4407; Leonis Cas. Chron., M. M. G. S. S., т. VII, стр. 705; Mansi, стр. 919; Hefele, Conciliengesch., т. IV, стр. 831.
** P. Dam., Conventus mediol., Mansi, т. XIX, стр. 887 и след; см. выше, стр. 328, 347-349.
*** Mansi, т. XIX, стр. 925-927.

______________________

Таким образом, тотчас после издания декрета 1059 г. освободившееся папство пытается освободить из-под мирского владычества все прочие ступени иерархии. Понятно, что эти освободительные стремления римской политики направляются по путям наименьшего сопротивления. Как и во времена Льва IX, сторонники церковных преобразований пытаются осуществить во Франции тот принцип церковной автономии, который они еще не смеют провозгласить в Германии.

Не решаясь еще применять на практике принцип "свободных выборов" к подвластным империи высшим чинам иерархии, руководители римской политики, однако, уже пытаются поставить их в более тесную зависимость от апостольского престола. В вознаграждение за послушание, обещанное миланским архиепископом Бидоном, Николай II еще на Латеранском соборе 1059 г. вручает ему кольцо, которое, по словам миланского летописца той эпохи, служит символическим знаком апостольского благоволения и пастырской власти архиепископа над его церковью*. Хотя здесь еще нет прямой демонстрации против инвеституры, однако папа как бы дает понять этим даром, что от него исходит пастырская власть архиепископа**. Параллельно с этим сотрудники Николая добиваются того, чтобы и высшие духовные чины Германии в большей степени признавали себя подчиненными апостольскому престолу. На требование императрицы Агнессы, чтобы папа прислал вновь посвященному архиепископу Майнцскому — Зигфриду паллиум, кардиналы-епископы отвечают вежливым отказом: они объясняют императрице, что в силу древнего церковного правила архиепископы должны сами лично являться в Рим за получением этого знака архиепископского достоинства***. Вообще папа начинает обращаться с немецкими епископами как власть имеющий: он не стесняется высказать свое порицание архиепископу Аннону Кёльнскому, за какие-то правонарушения последнего****. Он предписывает епископу Буркхарду Гальберштедтскому прекратить спор о церковных десятинах с Герцфельдским монастырем, находящимся под непосредственной юрисдикцией Рима. Папа грозит подвергнуть епископа церковному отлучению за непослушание, буде тот вопреки постановлениям св. отцов будет продолжать докучать монастырю своими незаконными притязаниями*****.

______________________

* Arnulfi Gesta archiepp. mediol., lib, III, cap. 15, стр. 21.
** Gisebrecht (Kaiserzeit, т. III, стр. 38) и Paech (Die Pataria in Mailand, стр. 30) преувеличивают, однако, видя в этой передаче кольца повторение инвеституры по отношению к архиепископу, который будто бы с этой минуты становится вассалом папы.
*** P. Dam. Epist., lib. VIII, 4, Migne, т. I, стр. 412.
**** Deusdedit Libellus contra invas. et symoniacos, cap. II, M. M. G., De 1., т. II, стр. 309.
***** Lamberti Annales, a. 1059, M. M. G. S. S., т. V, стр. 160.

______________________

Высокие притязания римской курии, выразившиеся в правительственных деяниях Николая II тотчас по вступлении его на апостольский престол, неизбежно должны были повлечь за собой обострение отношений между папством и империей, вызвать столкновение между ними.

Само собой разумеется, что избирательный декрет 1059 г. не мог быть особенно приятен императрице. Однако ближайшим поводом к столкновению между Германией и Римом послужил не этот декрет, а союз римской курии с норманнами. Союз этот был ненавистен правителям Германии по двум причинам: во-первых, он давал возможность апостольскому престолу отстаивать свою самостоятельность против империи с помощью исконных ее врагов; во-вторых, отдача в лен норманнам Южной Италии была со стороны папы прямым нарушением тех сюзеренных прав, коими раньше того пользовался относительно этих земель император*. Понятно, что старания папы примирить германское правительство с совершившимися фактами оказались безуспешными. Посланный с этой целью в 1060 г. к королевскому двору кардинал Стефан должен был вернуться в Рим, не исполнив своей миссии, так как императрица Агнесса отказала ему в аудиенции. Вскоре после того на собрании королевских советников, в котором принимали участие некоторые епископы, папа Николай был осужден и все его правительственные деяния объявлены недействительными**. Совершившийся таким образом разрыв с германским правительством представляет собой неизбежное последствие освобождения папства, которое не могло осуществиться иначе как с помощью сил враждебных империи.

______________________

* В 1047 г. Генрих III во время похода в Италию раздавал те же южноитальянские земли в лен норманнским князьям. См.: Steindorff, Jahrb., т. I, стр. 324-327. Что именно союз с норманнами, а не декрет 1059 г. повлек за собой осуждение папы, вполне доказывает Fetzer (Vorunters, zu einer Gesch. d. Pontificate Alexanders II, стр. 43-51).
** P. Dam. Disceptatio Synod., M. M. G., De 1., т. I, стр. 87. Относительно последовательности этих событий см.: Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 179-181, 684-687. Неправдоподобность свидетельств Деусдедита (Contra invas., cap. II, М. М. G., De 1., т. II, стр. 309). и Бёнцона (М. М. G. S. S., т. XI, стр. 672), из коих первый утверждает, что Николай II был низложен, а второй, что он был отлучен от церкви, доказывает Scheffer-Boichorst (цит. соч., стр. 128-129).

______________________

XIX.

Нетрудно убедиться в том, что во всех стадиях понтификата Николая Гильдебранд играет центральную, руководящую роль: его первенствующее значение в одинаковой мере признается противниками и сторонниками церковных преобразований. Из первых Бенцон Альбский называет Николая "ослом, пасомым Гильдебрандом"*. Из крупных деятелей реформы Петр Дамиани, который далеко не во всем сочувствует начинаниям Гильдебранда и величает его в сатирическом тоне "святым сатаною"**, признает его, однако, "господином папы", а о папе говорит, что он боготворит Гильдебранда***; он прямо видит в Николае II креатуру Гильдебранда****. Дамиани знает, что кроме Гильдебранда при папе есть еще и другие влиятельные советники, как Гумберт и Бонифаций; вместе с архидиаконом эти лица суть как бы "проницательные очи" апостольского престола*****; но Гильдебранду Дамиани приписывает преобладающую роль в римской курии и называет его "господином своих друзей"******. Правда, эти слова написаны в дни понтификата Александра II, то есть в то время, когда Гумберта не было в живых7*. Однако если мы примем во внимание, что источники не упоминают о каких-либо столкновениях и разногласиях между Гильдебрандом и Гумбертом, если мы вспомним, что последний вместе с прочими кардиналами-епископами подчинялся руководству первого при избрании Николая II8*, то есть в важнейшем для преобразовательной партии деле, то мы не усомнимся в том, что влияние Гумберта нисколько не мешало преобладанию Гильдебранда среди советников Николая.

______________________

* Ad Heinricum IV Imp., lib. IV, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 626.
** P. Dam., lib. VIII, epist 6, Migne, т. I, стр. 236; Его же, Opusc. XX, cap. 1, Migne, т. II, стр. 444.
*** P. Dam. Carmina et preces, 195, Migne, т. II, стр. 967.
**** Ibid.: "Papam rite colo, sed te prostratus adoro; Tu facis hunc dominum, te facit iste Deum"; ср.: ibid., 194, 196, стр. 966-967; ibid., 149, стр. 961.
***** P. Dam. Epist., lib. I, 7, стр. 211.
****** Ibid., lib. I, 11, стр. 214.
7* Halfmann, Cardinal Humbert, стр. 21-22.
8* См. выше, стр. 491-492, 494. Бенцон (Ad. Heinricum, lib. VII, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 6716) изображает Гильдебранда, хитрейшего из сарабаитов, в роли инициатора избрания Николая, а Гумберта и Бонифация называет его сообщниками (socii suae simulationis).

______________________

На основании скудных известий источников вообще трудно определить степень того влияния, какое имел Гумберт на решения Николая II. Не подлежит сомнению, что он был одним из доверенных, близких его советников. В качестве библиотекаря апостольского престола он подписывал многие буллы папы и, безотлучно находясь при нем, сопровождал его во время его путешествий*. Но как бы ни было велико влияние Гумберта, главным руководителем папской политики является все-таки не он, а Гильдебранд: последнему принадлежит инициатива всех тех важнейших мероприятий Николая II, которые определяют собою направление его политики и судьбу его понтификата. Мы уже видели, что он был главным творцом избирательного декрета 1059 г., что по его настоянию собор 1059 г. отменил аахенский статут и восстановил древние правила о канонической жизни духовных лиц, что он руководил сношениями апостольского престола с патарами. Он несомненно был автором того канона 1059 г., который санкционировал противодействие мирян духовенству, виновному в симонии и нарушении целомудрия**. Он же был главным виновником заключения с норманнами тех союзных договоров, которые поставили римскую курию во враждебные отношения к империи***. Когда Николай II еще не был избран, Гильдебранду удалось заручиться содействием герцога Готфрида для предстоящего избрания и приобрести в нем союзника для будущего папы****. Под его же руководством состоялся суд и приговор над несчастным антипапой Бенедиктом X*****.

______________________

* Halfmann, Cardinal Humbert, стр. 20.
** См. выше, стр. 242, 336-337; ср.: Bernoldi Chron., a. 1061, М. М. G. S. S., т. V, стр. 428.
*** См. выше, стр. 311.
**** Leo Cos., lib. III, cap. 12, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 471-472; Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 642.
***** Annales romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 471-472.

______________________

По всем важнейшим церковным делам Петр Дамиани сносится с Гильдебрандом: ему он в 1059 г. адресует отчет о своей командировке в Милан*. Желая покинуть свое епископство, престарелый кардинал просит о том разрешения в письме, адресованном на имя папы и Гильдебранда**. Добиваясь отмены церковного отлучения, наложенного на жителей Анконы, Дамиани обращается опять-таки не только к папе, но и к ближайшим его сотрудникам, из коих опять-таки на первом плане для него стоит "господин Гильдебранд, муж чистейших и святейших намерений", а затем уже "многоуважаемые" Гумберт и Бонифаций***.

______________________

* P. Dam. Conventus mediol., Mansi, т. XIX, стр. 887.
** P. Dam. Epist., 8, Migne, т. I, стр. 212; Его же, Opusc. XX, Migne, т. II, стр. 441.
*** Ibid., lib. I, 7, стр. 211.

______________________

Нам уже приходилось говорить об оппозиции Дамиани против Гильдебранда. Во многих важных пунктах между обоими кардиналами существуют разногласия, но сами эти разногласия лишний раз доказывают преобладание архидиакона над его товарищем: сила Гильдебранда сказывается именно в том, что он умеет торжествовать над всякой оппозицией и превращает самих противников своих в невольные орудия своих предначертаний. Мы уже видели, как Дамиани, первоначально не сочувствовавший иерархическим воззрениям своего друга, явился, однако, в 1059 г. в Милане поборником римской централизации и признал необходимость усиления монархического, папского начала в церкви*. Впрочем, в этом направлении Дамиани не мог оставаться вполне последовательным: он до конца жизни не был в состоянии вполне отрешиться от своих старых симпатий к теократическому идеалу империи, который олицетворялся в его глазах благородным образом почившего Генриха III: поэтому он никогда не мог усвоить себе целиком всей преобразовательной программы Гильдебранда. Его воззрение на светскую инвеституру и взаимное отношение светской и духовной власти оставалось противоречивым и колеблющимся**. Далеко не разделяя всех стремлений архидиакона, он не сочувствовал приемам, средствам его политики даже в тех случаях, когда он одобрял ее цели. В частности, в дни понтификата Николая II политика апостольского престола под влиянием Гильдебранда приняла новый воинственный оборот, который в высокой степени смущал Дамиани и вызывал его неудовольствие. Он не считал дозволительным для духовных лиц браться за воинское оружие***, осуждал папу Льва IX за его поход против норманнов**** и вместе с тем должен был быть свидетелем вооруженной борьбы между законным папой и его соперником. Он считал предосудительным расходовать церковное имущество на какие-либо другие цели, кроме религиозных и благотворительных*****. Между тем на его глазах достояние церквей тратилось на военные надобности, в частности, его собственное епископство пострадало вследствие поборов Гильдебранда и руководимого им папы******. Точно так же Дамиани не мог одобрить тех злоупотреблений духовным оружием римской церкви, какие позволяли себе в то время руководители папской политики. В особенности отлучение жителей города Анконы вызвало его искреннее негодование: по его мнению, Николай II со дня восшествия своего на престол не совершил ошибки более пагубной и ужасной: жители Анконы готовы были во всем подчиниться папе, отдать ему самих себя и свой город. Тем не менее он, учитель христианского благочестия, решился из человекоугодничества, вопреки христианскому милосердию, исключить их из царствия Божия, осудить на погибель несколько тысяч христианских душ7*.

______________________

* См. выше, стр. 347-348.
** См. выше, стр. 271-274.
*** P. Dam. Epist., lib. IV, 9, Migne, т. I, стр. 314-316.
**** Ibid., стр. 31.6.
***** P. Dam. Opusc. XXVI, cap. 2, Migne, т. II, стр. 501.
****** Ibid., Opusc. XX, cap. 3, стр. 445-446; Его же, Epist., lib. I, 8, стр. 213.
7* P. Dam. Epist., I, 7, стр. 211.

______________________

Наконец, Дамиани дорожил мирными отношениями между папством и империей, мечтая о том, чтобы обе высшие в католическом мире власти были соединены между собой узами взаимной любви, как это было в дни благочестивого Генриха III*. Как раз в дни понтификата Николая II престарелый кардинал-епископ высказывался в примирительном духе относительно светской инвеституры и требовал только, чтобы светские государи не злоупотребляли своим правом замещать высшие церковные должности**. Даже по вопросу об участии императорской власти в замещении римской кафедры он, как мы видели***, колебался между противоположными точками зрения империалистов и крайних клерикалов. Очевидно, что он не мог быть доволен теми враждебными отношениями; какие установились между империей и апостольским престолом по вине римской курии" заключившей союз с норманнами.

______________________

* См. выше, стр. 276-277.
** P. Dam. Opusc. XXII, cap. 4, стр. 468.
*** См. выше, стр. 500.

______________________

Оловом, Дамиани не мог не видеть, что в римской курии возобладали те крайние воззрения, представителями коих были Гильдебранд и Гумберт. Не желая следовать за такими вождями, он вместе с тем не был в состоянии вести против них сколько-нибудь выдержанную и энергичную борьбу: ему недоставало именно того, что составляло силу Гильдебранда, — определенного плана, твердой и последовательной программы. Понятно, что споры и столкновения двух друзей всегда оканчивались победой сильнейшего. Дамиани обыкновенно подчинялся, изливая свою желчь и злобу против архидиакона в ядовитых эпиграммах. Бессилие его как нельзя более ярко иллюстрируется его желанием удалиться в монастырь: он не хотел служить пешкой в руках Гильдебранда, этого "дружеского тирана", который, говоря его словами, любил его любовью Нерона, "ласкал его оплеухами" и, как коршун держал его в своих когтях*.

______________________

* P. Dam. Opusc. XX, cap. 1, стр. 444.

______________________

В то время, когда таким образом влияние Дамиани постепенно ослабевало в Риме, значение его друга продолжало быстро возрастать: это, кроме вышеприведенных фактов, доказывается еще и тем, что Николай II в течение одного 1059 г. повысил Гильдебранда на две степени, возвел его в сан диакона и вскоре вслед за тем назначил его архидиаконом римской церкви*.

______________________

* См.: Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 518; Martens, Gregor VII, т. I, стр. 25.

______________________

На основании всего вышесказанного мы можем, вопреки Мартенсу, считать доказанным, что Гильдебранд уже при Николае II фактически управлял римской церковью. В той же роли главного руководителя римской политики он, как мы увидим, остался и при следующем папе — Александре II.

XX. ПАПА АЛЕКСАНДР II

При Генрихе III империя, как мы видели, стоит во главе преобразовательного движения. Император заботится о целомудрии духовенства, громит симонистов, искореняет расколы. Словом, он ведет церковь к ее идеальной цели — к "единству" божеского царства: в этом заключается главное оправдание его власти над папством и нравственная опора его власти в Италии.

Когда после смерти императора освободившееся папство берет выпавшее из его рук знамя реформы, империя, руководимая слабой Агнессой, оказывается не в состоянии выполнять свою теократическую миссию и постепенно утрачивает почву в Италии: при Стефане IX она утрачивает власть над апостольским престолом. При Николае II "защита римской церкви" переходит к ее врагам — норманнам. Наконец, в начале понтификата Александра II императрица, чтобы не утратить окончательно влияния на судьбы Италии, оказывается вынужденной искать опоры в элементах, враждебных реформе. В то время, когда апостольский престол, сильный поддержкой могущественных союзников, становится средоточием надежд всех сторонников преобразований, германское правительство, как бы забыв о священной миссии империи, вступает в союз с худшими представителями римской знати, с виновными в симонии и половом невоздержании духовенством Ломбардии. Утратив понимание тех высоких целей, к которым стремился Генрих III, императрица цепляется за власть, которая в руках ее покойного мужа служила орудием, средством для достижения этих целей. Сбившись с твердой основы тех принципов, которые составляли силу императорской власти, Агнесса утрачивает, наконец, и самую власть: управление государством в конце концов переходит в руки хищных германских князей, которые преследуют свои личные, своекорыстные интересы в ущерб общему благу. Быстрому возвышению папства соответствует такое же быстрое вырождение империи. Неудивительно, что вместо империи апостольский престол становится представителем единства латинской теократии.

________________________________

Не будучи в состоянии собственными силами провести своего кандидата на апостольский престол, римские капитаны сами первые протянули руку империи. Тотчас после смерти Николая II, воспоследовавшей 27 июля 1061 г., враждебная реформе часть римской знати, предводительствуемая графом Гирардом (тем самым, который играл столь видную роль при возведении Бенедикта X), обратилась к Генриху IV с просьбой о назначении нового папы на вакантную римскую кафедру. Присланная с этой целью депутация поднесла королю епископскую митру, а также знаки римского патрициата, мантию, кольцо и золотой венец*. Точно так же и ломбардские епископы, которые были заинтересованы в том, чтобы апостольский престол был занят человеком их партии, отправили к королю посольство, прося его о назначении на римскую кафедру епископа Пармского — Кадала**.

______________________

* Annates Romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 472; Benzonis ad Heinric. VI Imp., lib. VII, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 672; Bernoldi Chron., a. 1061, M. M. G. S. S., т. V, стр. 428; Bertholdi Ann., a. 1061, M. M. G. S. S., т. V, стр. 261; P. Dam., Disceptatio Synodalis, M. M. G., De 1., т. I, стр. 90.
** Bonith. ad amic, lib. VI, Jeffe, Bibl., т. II, стр. 645; P. Dam. Epist., lib. I, 20, Migne, т. I, стр. 242; Leo Cas., lib. III, cap. 19, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 711-712.

______________________

Со своей стороны Гильдебранд, сговорившись с прочими кардиналами и преданной ему частью мирян-римлян, решил возвести на апостольский престол луккского епископа Ансельма. Последний и был через два месяца после смерти Николая II без ведома германского правительства избран и введен в Рим. Восшествие на престол нового папы могло состояться только благодаря вооруженному содействию норманнов, предводительствуемых Рихардом, который, оттеснив сторонников Кадала, проложил новому избраннику путь к церкви св. Петра в оковах*. Не подлежит сомнению, что это избрание во всех отношениях является делом Гильдебранда**. Однако кардиналы-епископы не усмотрели в его действиях нарушения прав, предоставленных им декретом 1059 г. Даже тот из них, который, как мы знаем, расходился с архидиаконом в воззрениях во многих важных пунктах***, Петр Дамиани, впоследствии прямо заявил, что Александр II был выбран с единогласного решения кардиналов-епископов****. Поэтому я не вижу оснований сомневаться в том, что Гильдебранд в данном случае действовал с согласия последних. Если к решению Гильдебранда примкнул Дамиани, это значит, что на кандидатуре Ансельма Луккского сошлись не только крайние, но и умеренные сторонники преобразований. При этих условиях невозможно предположить, чтобы избрание сопровождалось какими-либо разногласиями в среде коллегии кардиналов-епископов, которые, как мы видели, все без исключения были преданы делу реформы. Да, кроме того, трудно допустить, чтобы Гильдебранд мог рискнуть восстановить против себя и своего кандидата членов этой коллегии в минуту, когда папству грозила величайшая опасность. Кардиналы-епископы не играли главной роли в избрании Александра II не вследствие какого-либо юридического нарушения их привилегии, а просто потому, что в данном случае они подчинялись руководству Гильдебранда и голос их фактически покрывался его голосом*****.

______________________

* Leo Casinensis, lib. III, cap. 19, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 711; Bernoldi Chron., a. 1061, M. M. G. S. S., т. V, стр. 428; Annates Altah., a. 1061, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 811; P. Dam. Disceptatio Synod., M. M. G., De 1., т. I, стр. 81 (Дамиани признает, что Александр был избран без ведома королевского двора); Benzonis ad Heinr. IV Imp., M. M..G. S. S., т. XI, стр. 672; Annales Augustani, a. 1061, M. M. G. S. S., т. III, стр. 127.
** Первенствующая роль Гильдебранда удостоверяется единогласными свидетельствами Льва Монтекассинского (цит. место), римского анналиста (цит. место) и Бенцона (цит. место).
*** См. выше, стр. 514-516.
**** P. Dam. Disceptatio Synod., M. M. G., De 1., т. I, стр. 91; ср.: Scheffer-Boichorst, цит. соч., стр. 74.
***** По словам Бонитона (ad amic, lib. VI, Jeffe, Bibl., т. II, стр. 645) — после смерти Николая — "secundum majorum decreta clerus et populus Romanus elegit sibi Anselmum Lucensem episcopum", и т.д. Из этого текста Мартене (Gregor VII, т. I, стр. 33) напрасно заключает, будто при избрании Александра был нарушен параграф 1 декрета 1059 г. Декрет 1059 г., по мысли его составителей, вовсе не есть что-либо противоположное тем "decreta majorum", о которых говорит Бонитон (ср.: Hauck, цит. соч., стр. 704); по-видимому, Бонитон, как и многие люди его партии, тенденциозно старается скрыть характер новшества, присущий закону 1059 г., приравнивая его к тем "decreta majorum", коими установлялись свободные выборы по отношению ко всем епископским кафедрам вообще. Впоследствии один из епископов, принимавших участие в посвящении Александра, жаловался на нарушение только королевских прав; будучи противником папы, он вряд ли умолчал бы о нарушении привилегии кардиналов-епископов, если бы таковое в самом деле имело место (см.: Ann Altah., a. 1061, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 811).

______________________

В ответ на совершившееся помимо воли германского правительства избрание Александра императрица, внимая просьбе римской депутации и ломбардских епископов, назначила на римскую кафедру Кадала Пармского (Гонорий II)*. Назначение это равнялось совершенному отречению от основных начал церковной реформы: ибо, каковы бы ни были личные качества королевского антипапы, он волей-неволей должен был явиться в роли представителя и партийного вождя злейших врагов церковной реформы — тех ломбардских епископов, из среды коих он был извлечен, и тех римских капитанов, по просьбе коих он был назначен. В дни Генриха III германское правительство, действуя в союзе с лучшими нравственными силами Италии, ограждало апостольский престол против самовластия и хищничества римской знати. Теперь вдова покойного императора вступила в союз с главой этих хищников — графом Гирардом, который за разбойничьи подвиги был отлучен от церкви несколькими папами и незадолго до смерти Николая II ограбил архиепископа Йоркского, возвращавшегося из Рима на родину**.

______________________

* Leo Casinensis, lib. III, cap. 19, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 711-712; Annales Augustani, a. 1061, M. M. G. S. S., т. III, стр. 127; Bertholdi Ann., a. 1061, M. M. G. S. S., т. V, стр. 271; Bernoldi Chron., a. 1061, M. M. G. S. S., т. V, стр. 428; Bonith. ad amic, lib. VI, Jaffe, Bibl., т. II, стр. 645; Annales Altahenses, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 810; P. Dam. Opusc. XVIII, cap. 8, стр. 414; Его же, Epist., lib. I, 20, стр. 242; Benzonis ad Heinr. IV Imp., lib. II, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 612, 614; Arnulfi Gesta archiepp. mediol., lib. III, cap. 19, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 22.
** P. Dam. Disceptatio Synod., M. M. G., De 1., т. I, стр. 91.

______________________

Нам незачем воспроизводить здесь всех событий той вооруженной борьбы из-за апостольского престола, которая произошла затем между Александром II и Кадалом*. Достаточно сказать, что в этой борьбе обнаружилась шаткость тех политических комбинаций, коими Гильдебранд думал обеспечить свободу апостольского престола. Герцог Готфрид не оказал папе необходимой помощи, потому что он ненавидел новых союзников апостольского престола — норманнов**. Со своей стороны норманны не могли выручить его из беды, потому что они в то время вели войну в Южной Италии и должны были сами ожидать нападения со стороны греков***. Словом, в критическую минуту Александр II остался один без союзников****, лицом к лицу с Кадалом. Последний оказался сильнее своего противника. В вооруженной борьбе между обеими партиями войска Кадала взяли верх*****. Если бы императрица послала немецкие дружины на помощь своему ставленнику, если бы вообще королевская власть в Германии была сильна и способна вести энергическую, последовательную политику, дело реформы было бы окончательно проиграно и на апостольском престоле вновь воссел бы королевский папа. Но королевская власть в руках Агнессы была бессильна, и в этом ее бессилии заключалось спасение обновленного папства; императрица бросила назначенного ею антипапу на произвол судьбы и не сумела даже добиться признания его со стороны немецкого епископата******.

______________________

* Подробности об этой борьбе см. в особенности в соч.: Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 246-264; Langen, Gesch. d. romischen Kirche, т. III, стр. 534 и след.; Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 706 и след.
** Мы уже знаем, что в дни понтификата Стефана Готфрид мечтал изгнать из Италии норманнов, коих, по выражению Льва Монтекассинского, он "жестоко ненавидел" (lib. II, cap. 97, М. М. G. S. S., т. VII, стр. 694).
*** Leo Cas., lib. III, cap. 15, 23, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 707, 714; Annales Cavenses, a. 1062, M. M. G. S. S., т. III, стр. 189; Annales Beneventati, a. 1062, M. M. G. S. S., т. III, стр. 180; ср.: Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 238.
**** Беатриса Тосканская (Bonith. ad. amic, lib. VI, стр. 646; Benzonis ad Heinr. IV Imp., lib. II, M. M. G. S. S., т. X, стр. 612, ) помогала Александру лишь в то время, когда Кадал, только что назначенный, еще находился в Ломбардии. В конце концов она не могла воспрепятствовать походу антипапы в Рим.
***** Benzonis ad Heinricum, lib. II, 9, стр. 616; Annales Altahenses, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 812.
****** Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 707.

______________________

Кадал, однако, успешно вел борьбу с помощью своих ломбардских и римских сторонников; но в минуту, когда торжество антипапы казалось уже близким и неизбежным, совершилось знаменитое похищение малолетнего Генриха. Воспитание принца, а вместе с тем и регентство перешло к архиепископу Аннону Кёльнскому, который вырвал Генриха из рук его матери, и к другим мятежным князьям — сообщникам архиепископа.

В то же самое время, и по всей вероятности в связи с совершавшимися в Германии событиями, дела в Италии приняли новый, совершенно неожиданный оборот. В мае 1062 г. герцог Готфрид, явившись в Италию, предписал от имени короля обоим папам, чтобы они отправили в Германию послов, а сами удалились бы из Рима, каждый в свое епископство. Здесь обоим соперникам вменялось в обязанность выждать приговора короля и германских князей: последние, выслушав доводы послов обеих партий, должны были решить, который из двух соперников должен считаться законным папой. Предписание герцога Готфрида сопровождалось не только увещаниями, но и угрозами. Александр, который был в чрезвычайно стесненном положении, охотно повиновался герцогу, которого партия преобразований привыкла считать своим союзником и покровителем. Кадал, которому в то время тоже трудно было продолжать борьбу ввиду истощения его денежных средств, должен был проследовать примеру своего противника. Он также, по-видимому, надеялся, что императрица не откажется от своего ставленника и решит спор в его пользу*.

______________________

* Главным источником здесь являются Annales Altahenses, a. 1062, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 812, где прямо сказано относительно обоих пап: "...uterque de sua causa praesumebat". О недостатке денежных средств, побудившем Кадала возвратиться в Парму, см.: Annales Romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 472. Другие источники: Bonith. ad amic, lib. VI, Jaffe, Bibl., т. II, стр. 646; Bemonis ad Heinr. IV, lib. II, cap. 13, стр. 617, M. M. G. S. S., т. XI; Annales Augustani, a. 1062, M. M. G. S. S., т. III, стр. 127.

______________________

Таким образом, партия преобразований должна была примириться с тем фактом, что германское правительство выступило в роли судьи между законным папой и его противником. Благодаря совершившемуся в Германии перевороту Александр II мог удержаться на апостольском престоле. Но для этого он должен был временно поступиться тем независимым положением, какое апостольский престол занимал при Стефане IX и Николае II.

XXI.

Созванный вслед за тем в октябре 1062 г. в Аугсбурге собор, на котором под председательством Аннона Кёльнского заседали немецкие и некоторые итальянские епископы, исследовал права обоих претендентов на римскую кафедру и имел вид настоящего суда над ними. Здесь в качестве обвинителя против Александра был выслушан, между прочим, некий епископ, участвовавший в его интронизации. Епископ этот заявил, что Александр не должен считаться истинным пастырем, так как он завладел римской кафедрой "как вор и разбойник", не с согласия короля — римского патриция, а благодаря помощи врагов империи — норманнов, которые получили за то деньги. Свое собственное участие в интронизации "лжепапы" обвинитель объяснял тем, что он должен был уступить насилию. Еще резче высказался Румольд — епископ Констанцский, который обвинял Александра не только в симонии, но и в прелюбодеянии. Итальянские епископы держали сторону Кадала; немецкие епископы, напротив того, большей частью стали на иную точку зрения: они ссылались на то, что Александр уже интронизирован на апостольском престоле и что "ученикам не подобает судить учителя"*. Вряд ли, однако, можно верить вместе с Гауком** в искренность этого заявления: ибо, во-первых, Аугсбургский собор, каковы бы ни были его постановления, был во всяком случае судом над папою; во-вторых, низложение папы после царствования Генриха, располагавшего по своему усмотрению апостольским престолом, вовсе не могло представляться чем-либо неслыханным или необычайным. Если бы Аннон Кёльнский и его единомышленники были заинтересованы в деле Кадала, Александр II вряд ли избежал бы печальной участи своего предшественника — Григория VI. Если, напротив того, руководители германской политики заявили о своей некомпетентности судить Александра, если они не обратили внимания на заявления, заслушанные на соборе — о нарушении прав короля при его избрании, — это значит, что они были заинтересованы в сохранении папы. Им нужно было только найти благовидный предлог для того, чтобы оказать ему поддержку. Кадал не соответствовал симпатиям Аннона Кёльнского, потому что он был обязан своим возведением императрице, ломбардским епископам и римской знати. Властолюбивый архиепископ хотел разыграть роль спасителя по отношению к Александру для того, чтобы в его лице иметь папу, который был бы всем лично ему обязан***. Не будучи заинтересован в охранении нарушенного при избрании Александра права короля — замещать римскую кафедру, Аннон решился пожертвовать ставленником императрицы — Кадалом; но тем самым он возвысил обаяние немецких князей, которые явились в роли "блюстителей мира, защитников римской церкви", как это и было впоследствии признано папой****.

______________________

* Annates Altahenses, a. 1061, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 811; Benzonis ad Heinr. IV, lib. III, cap. 26, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 632; P. Dam. Opusc. XVIII, cap. 8, Migne, т. II, стр. 414.
** Hauk, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 717.
*** Впоследствии Аннон припоминает папе оказанные им услуги: "An non ego plus omnibus atque re vera solus usque in hunc diem in vestram gratiam atque statum honoris omni laboravi studio?" (См. письмо архиепископа, № 4 в: Гизбрехт, К. Z., стр. 1191; ср. № 7, стр. 1195).
**** См. послание папы к Буркхарду Гальберштедтскому у Mansi, т. XIX, стр. 985; Jaffe, Reg., n. 4498.

______________________

Ввиду заявления некоторых итальянских епископов, что спор обоих претендентов на римскую кафедру не может быть решен, пока не будут выслушаны отсутствующие архиепископы — Миланский и Равеннский*, собор воздержался от окончательного решения; вместо того было постановлено отправить в Рим епископа Буркхарда Гальберштедтского (племянника Аннона): епископ должен был выслушать на месте доказательства обеих сторон и от имени короля произнести суждение. Принимая во внимание, что Александр уже был посвящен и интронизирован, собор уполномочил Буркхарда временно восстановить его на апостольском престоле, буде дело его окажется правым: в последнем случае Александру разрешалось вернуться в Рим и править в качестве папы впредь до созвания нового собора, который должен был выслушать его защиту и в его присутствии произнести о нем окончательное решение. Явившись в Рим, Буркхард по рассмотрении дела признал Александра законным папой и именем короля ввел его в Вечный город в январе 1063 г.** Александр, таким образом, как бы вновь принял власть из рук королевского уполномоченного. Более того, ввиду особых заслуг гальберштедтского епископа в деле восстановления церковного мира и единства, папа счел нужным отплатить ему совершенно исключительной наградой: он дал Буркхарду паллиум — знак, которым обыкновенно украшались только архиепископы, и дозволил, чтобы перед ним носили крест во время праздничных процессий***. Вместе с тем и Аннон Кёльнский был награжден тем, что папа с этого момента признал его архиканцлером апостольского престола****.

______________________

* Benzonis ad Heinr. IV, стр. 632.
** Annales Altahenses, a. 1061, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 811. По-видимому, папу сопровождал также герцог Готфрид (см.: Benzonis ad Heinr. IV, lib. II, cap. 15, стр. 618).
*** Mansi, т. XIX, стр. 983-986 (послание папы к Буркхарду); Jaffe, Reg., n. 4498.
**** Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 308.

______________________

Этим, однако, дело не кончилось, и Александр должен был подвергнуться новому унижению: для спасения своей власти он был вынужден в 1064 г. лично явиться в роли подсудимого на собор, созванный в Мантуе правителем Германии — Анионом Кёльнским.

Дело в том, что Кадал вопреки решению Буркхарда Гальберштедтского не думал отказаться от своих притязаний. В ответе на церковное отлучение, наложенное на него Александром на Римском соборе 1063 г., он также отлучил своего противника на соборе, созванном для этого в Парме*; засим в мае 1063 г. антипапа вторгся в Рим, овладел частью города, так называемой "civitas Leonina" и засел в крепком замке св. Ангела. Между обоими соперниками возобновилась кровопролитная борьба**, причем перевес склонялся то на сторону Кадала, которого поддерживали его ломбардские сторонники и римские капитаны, то на сторону Александра, который опирался преимущественно на римскую чернь*** и норманнов. В конце концов летом 1063 г. положение Кадала стало критическим; значительная часть его ломбардских сторонников удалилась из Рима ввиду невыносимых для них жаров и лихорадки, свирепствовавшей в Вечном городе****. В это же время денежные средства антипапы начинали истощаться; один из главных сторонников Кадала — известный нам знатный римлянин Ценций — держал его как пленника в замке св. Ангела, вымогая у него деньги*****. Но как бы то ни было, в Риме продолжался раскол и связанная с ним борьба двух соперников из-за апостольского престола: это дало возможность германскому правительству еще раз вступиться в дела римской церкви.

______________________

* Annates Altahenses, a. 1063, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 811-813.
** Об этой борьбе см. вообще: Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 646; Benzonis ad Heinr. IV, lib. И, стр. 619-622.
*** Еще раньше Аугсбургского собора за Александра сражались "multi ex plebe" (Ann. Altah., a. 1062, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 812).
**** Donizonis Vita Mathildis, M. M. G. S. S., т. XII, стр. 485.
***** Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 646.

______________________

Вмешательство это было вызвано просьбами сторонников обеих партий: с одной стороны, горячий приверженец Кадала — Бенцон Альбский обратился к королю с мольбой о помощи против Александра и его союзников — норманнов*; с другой стороны, Петр Дамиани, который летом 1063 г. находился в качестве папского легата во Франции, стал хлопотать о вмешательстве германского правительства в интересах Александра. С этой целью престарелый кардинал, перед которым еще носился образ Генриха III, царя-святителя, вырвавшего римскую церковь "из пасти дракона", обратился с письмом к Аннону Кёльнскому; прося архиепископа созвать "всеобщий собор" (generale concilium), он выразил в письме надежду, что собор этот покончит с расколом, осудит "апостола Антихриста" — Кадала и утвердит законного папу в обладании римской кафедрой. Признавая, что власть святительская нуждается в защите и покровительстве власти царской, Дамиани выразил надежду, что архиепископ довершит начатое им в Аугсбурге дело и спасет римскую церковь от нечестивого узурпатора — антипапы, который продолжает сеять в ней раздор, угрожать ее спокойствию и безопасности**. Словом, в этом письме Дамиани высказал воззрения, которые уже давным-давно не разделялись главными руководителями римской политики, но зато могли вызвать сочувствие в империалистском лагере.

______________________

* Benzonis ad Heinr. IV, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 622-624; Annales Altahenses, a. 1064, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 814, упоминают о каком-то посольстве римлян, явившихся просить короля о прекращении раскола в римской церкви. Так как Александр и Гильдебранд не желали, как мы увидим, вмешательства германского правительства, надо полагать, что римляне, отправившие посольство, были сторонниками Кадала.
** P. Dam. Epist., lib. III, Migne, т. I, стр. 293-295.

______________________

Ответом на послание было созвание нового собора, который должен был собраться в 1064 г., во время праздника Пятидесятницы в Мантуе. Александр II получил приглашение явиться на этот собор в минуту, когда перевес уже явно склонился на его сторону, и он уже готовился торжествовать полную победу*. Понятно, что папа и Гильдебранд были в высшей степени недовольны этим шагом германского правительства и непрошеным вмешательством Дамиани, его вызвавшим, которое подрывало авторитет преемника св. Петра; оба письменно выразили последнему свое неудовольствие; при этом в письме папы порицания и упреки сопровождались "отеческой лаской"; письмо Гильдебранда, напротив того, было преисполнено жестокой брани и угроз**. Тем не менее Александр, для которого размолвка с германскими князьями могла бы иметь роковые последствия, должен был так или иначе повиноваться предписанию кёльнского архиепископа. Напротив того, Кадал отказался присутствовать на соборе, так как его требование, чтобы ему было предоставлено председательство, не было удовлетворено***.

______________________

* Незадолго до этого приглашения Александр писал архиепископу Жерве Реймсскому, что Кадал выйдет из Рима, где он находится как бы в заключении в башне, лишь после того, как он понесет заслуженное наказание за свои преступления (Mansi, т. XIX, стр. 945; Jaffe, Reg., n. 4527). Кадалу удалось, однако, спастись бегством из Рима, после того как он заплатил 300 фунтов серебра Ценцию, державшему его в плену (Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 646); ср.: Arnulfi Gesta archiepp. mediol., lib. III, cap. 19, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 22; Annales Romani, M. M. G. S. S., т. V, стр. 472; Leo Cos., lib. III, cap. 19, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 712. В то же время положение Александра улучшилось вследствие успехов норманнов в Южной Италии (см.: Meyer von Knonau, Jahrb., т. I, стр. 364-367).
** P. Dam, Epist., lib. I, 16, стр. 235-237.
*** Annales Altahenses, a. 1064, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 814. Гильдебранд не последовал в Мантую за Александром (Benzonis ad Heinr. IV, lib. III, стр. 632).

______________________

По-видимому, Аннон Кёльнский заранее решил, что Александр будет признан законным преемником св. Петра*; но вместе с тем архиепископ хотел дать почувствовать папе свою силу и для этого заставил его пройти через ряд унижений. Этим только объясняется то странное, двойственное положение, какое Александр был вынужден занять на соборе: он явился здесь одновременно в роли председателя** и подсудимого. Аннон Кёльнский с самого начала заявил, что собор уполномочен проверить дошедшие до слуха короля и немецких князей обвинения против Александра — в захвате римской кафедры посредством симонии, против воли короля и с помощью врагов империи — норманнов. В своей ответственной речи Александр, признавая себя в принципе неподсудным никому, заявил, однако, что он решился оправдываться и защищаться "во избежание соблазнов в церкви, ради сохранения в ней мира и согласия". От обвинения в симонии папа очистился клятвой; уклоняясь от прямого ответа на обвинение в несоблюдении королевского права при его избрании, Александр заявил, что он вынужден был уступить насилию избирателей, которые против воли возвели его на апостольский престол. Относительно дружбы и союза с враждебными империи норманнами он также отвечал уклончиво, сказав, что король легко может убедиться в степени достоверности этого обвинения, явившись сам лично в Рим для получения императорской короны. Собор удовлетворился этими объяснениями. При громком пении "Тебе Бога хвалим" Александр был признан законным папой, а его противник Кадал, согласно его желанию, предан церковному отлучению как еретик. Второе заседание собора, происходившее на другой день после первого, было прервано нападением сторонников Кадал а: с оружием в руках ворвались они в церковь, где пребывал собор, угрожая смертью "еретику" — Александру; на выручку папе явилась супруга герцога Готфрида Беатриса со своей дружиной и обратила в бегство кадалоитов***. Последним, таким образом, не удалось уничтожить главного результата собора: единство церкви было восстановлено. После того как германские епископы и князья отреклись торжественно от Кадала, он уже не был в силах продолжать борьбу со своим соперником.

______________________

* Сообщение Бенцона (lib. III, 27, стр. 632), что Аннон предупредил заранее Александра о том, что решение собора будет для него благоприятно, заслуживает доверия, так как Александр вряд ли явился бы на собор, если бы он сомневался в его исходе.
** Ср.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 722.
*** Главным источником относительно деяний собора служит рассказ в "Annales Altahenses" (а. 1064, стр. 814, М. М. G. S. S., т. XX), основанный на показании свидетеля-очевидца — алтаихского аббата Венцеля. Ср.: Bertholdi Ann., а. 1064, М. М. G. S. S., V, стр. 272; Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 648 (где отсутствие Кадала на соборе странным образом объясняется угрызениями совести); Benzonis ad Heinr. IV, lib. III, стр. 632-634; Ekkehardi Chron., a. 1063, M. M. G. S. S., т. VI, стр. 199; Sigeberti Chron., a. 1067, M. M. G. S. S., т. VI, стр. 361-362.

______________________

XXII.

Борьба с Кадалом была главной, господствующей заботой Александра в первые годы его понтификата. Сам он впоследствии говорил, что эта борьба поглощала все его силы, так что он едва поспевал заниматься как следует внутренними делами римской церкви и не мог в достаточной степени уделять внимания церквам отдаленным*.

______________________

* Epist. ad Gervasium Remensem, Mansi, т. XIX, 16, стр. 952.

______________________

Слова папы заключают в себе некоторую долю преувеличения. Само собой разумеется, что в ту пору, когда, говоря словами Александра, "грозные тучи рассеялись"*, границы и пределы его деятельности в высокой степени расширились: он в большей степени, чем прежде, стал входить в разнообразные интересы и нужды всех католических стран и народностей. Однако и в дни борьбы с Кадалом опасности, угрожавшие апостольскому престолу, не убили энергии римской курии и не остановили ее преобразовательной деятельности, которая далеко не ограничивалась пределами римской епархии. Раскол еще продолжался, когда Римский собор 1063 г. возобновил каноны 1059 г. против симонии и инвеституры, а также повторил постановление 1059 г., воспрещавшее мирянам слушать мессы священников женатых и симонистов**. Деятельные сношения Александра с патарами начались, как мы видели, с самого вступления его на апостольский престол***, и борьба против общего врага — ломбардского антипапы — могла только упрочить союз папы с ломбардским народным движением****. Не дожидаясь собора в Мантуе, папа отлучил своего соперника Кадала*****. Точно так же раньше этого собора он уже дерзнул открыто провозгласить, что цари и императоры, которые осмеливаются вступаться в церковные дела, виновны в неуважении к апостольскому престолу******. За время борьбы с Кадалом папа не понизил своих требований по отношению к духовенству: он продолжал настаивать на том, чтобы архиепископы различных стран лично являлись в Рим для получения паллиума7*.

______________________

* Ibid.
** Каноны этого собора — у Mansi, т. XIX, стр. 1023-1926; Jeffe, Reg., n. 4501.
*** См. выше, стр. 329-330.
**** Патары, между прочим, охраняли Александра во время пребывания его в Мантуе (Benzonis ad Heinr. IV, lib. III, cap. 28, стр. 632).
***** Annales Altahenses, a. 1063, M. M. G. S. S. т. XX, стр. 813.
****** Jeffe, Reg., n. 4540.
7* Jeffe, Reg., n. 4504, 4529.

______________________

Словом, папа уже в первые три года своего понтификата продолжал высказывать и проводить в жизнь те иерархические принципы, которых держались его предшественники — Стефан IX и Николай II.

Хотя, как мы видели, Александр находил, что он в это время не мог в достаточной степени вникать в нужды отдаленных стран, однако он ни на минуту не упускал их из вида. Из дошедших до нас памятников видно, что он с 1061 по 1063 г. пребывал в деятельных сношениях с Францией*, Испанией**, Англией***, Нормандией****, Данией***** и Корсикой******. В Испании, как видно из собранных данных, он заботится об ограждении безопасности местных евреев против нападений рыцарей, воюющих с сарацинами; вместе с тем он обещает прощение грехов воинам, которые примут участие в борьбе против неверных. В Нормандии и Дании он настаивает на соблюдении митрополичьих прав викария апостольского престола — архиепископа Гамбургского, в особенности при епископских посвящениях. Он настаивает на своем праве утверждать епископов Корсики раньше их посвящения. Филиппу — королю Франции — он внушает мысль, что постановления апостольского престола имеют одинаковую силу с канонами7*. С архиепископом Нарбоннским папа ведет речь о недозволительности кровопролития между христианами, объясняя ему, что разрешается только проливать кровь преступников и неверных8*. Уже из этих примеров, которые могли бы быть в значительной степени умножены, видно, как разнообразны заботы папы во всевозможных странах католического мира в те дни, когда деятельность его поневоле стеснена и ограничена вследствие удручающей его главной заботы — о свободе и безопасности апостольского престола.

______________________

* Jeffe, Reg., n. 4496, 4516, 4525, 4527, 4533.
** Jeffe, Reg., n. 4528, 4530.
*** Jeffe, Reg., n. 4543.
**** Jeffe, Reg., n. 4471.
***** Jeffe, Reg., n. 4472, 4473, 4474, 4495.
****** Jeffe, Reg., n. 4520, 4534.
7* Mansi, XIX, стр. 979.
8* Mansi, XIX, стр. 980.

______________________

Если такова была деятельность папы в то время, когда он должен был заботиться об укреплении самых основ своей власти и вести борьбу не на жизнь, а на смерть ради ее сохранения, то нетрудно себе представить, как должно было расшириться его всемирное влияние и значение после того, как в Мантуе он был окончательно признан законным папой и на его сторону перешли бывшие приверженцы Кадала, в том числе большинство ломбардских епископов*.

______________________

* Bohith. ad amic, lib. VI, стр. 648 (Jeffe, Bibl., т. II). Генрих Равеннский и Бенцон Альбский остались, однако, верны Кадалу.

______________________

С этой минуты заботы папы о различных странах католического мира начинают разнообразиться до бесконечности; в политике римской курии в то время начинает особенно сильно сказываться влияние того мирообъемлющего гения, который впоследствии нашел себе столь яркое выражение в деяниях Григория VII. Нет того дела, касающегося церковных интересов или мирской политики, которое папа считал бы слишком мелким, не стоящим внимания. В качестве всемирного воспитателя и учителя Александр во все вмешивается, стремится руководить всей жизнью христианского общества. За невозможностью обозреть в настоящем очерке этого необъятного количества разнообразных деяний, достаточно коснуться здесь некоторых из них, чтобы уяснить себе, как понимает папа задачи своего вселенского пастырства.

Прежде, всего, конечно, он хочет стать действительным главою, центром вселенской иерархии. Мы уже видели, как он с начала и до конца своего понтификата стремится смирить ломбардское духовенство с помощью народного движения патаров, которым он руководит*. После собора в Мантуе его политика по отношению к ломбардским пастырям становится особенно агрессивной: как раз в 1065 г. он, как мы помним, вручает Эрлембальду священное знамя св. Петра**. В том же году он низлагает и предает церковному отлучению равеннского архиепископа Генриха за то, что тот остался верным Кадалу и осмелился взять в плен некоего римского кардинала***. В то же время папа является в роли верховного судьи по отношению к французским епископам. Он требует, чтобы архиепископ Реймсский добился от французского короля изгнания узурпатора, беззаконно присвоившего себе шартрское епископство. Буде архиепископ не выкажет в этом деле надлежащего усердия, папа грозит воспретить всякое богослужение, кроме крещения и миропомазания, не только в епархии самого архиепископа, но и в епархиях его суффраганов****. В письме, написанном несколько позже, Александр благодарит архиепископа за то, что тот добился замены узурпатора-симониста законным пастырем, и требует низложения другого французского святителя, виновного в симонии и клятвопреступлении*****. Возрастание обаяния апостольского престола во Франции доказывается уже тем, что сами члены французского духовенства начинают апеллировать к его суду: из письма папы, написанного в 1065 году, мы узнаем, что он разобрал в Риме жалобу аббата монастыря Сен-Дени на парижского епископа, нарушившего привилегию, данную апостольским престолом монастырю. В письме к архиепископу Реймсскому папа подтверждает эту привилегию, требуя, чтобы епископ и его суффраганы впредь уважали иммунитет монастыря******. В своем стремлении ввести всюду единообразный порядок церковного управления Александр заботится о том, чтобы во Франции, как и в Германии, духовные лица соблюдали известную последовательность в прохождении духовных степеней и чтобы те из них, которые получили должность пресвитера и диакона, не будучи раньше субдиаконами, подвергались дополнительному посвящению7*. По судебным делам монастырей8*, духовных лиц9* и по бракоразводным делам мирян10* папа дает реймсскому архиепископу самые подробные указания. Да и сам архиепископ извещает апостольский престол о бедствиях и нуждах своей церкви, требует от него указаний и помощи11*.

______________________

* Обзор отношений Александра с патарами — выше, стр. 329-332.
** См. выше, стр. 330.
*** Jeffe, Reg., n. 4578.
**** Jeffe, Reg., n. 4573.
***** Mansi, XIX, стр. 959; Jeffe, Reg., n. 4586.
****** Mansi, т. XIX, стр. 957, Jeffe, Reg., n. 4566; ср.: п. 4565, 4567, 4598.
7* Jeffe, Reg., n. 4510, 4584.
8* Mansi, т. XIX, стр. 955, 957; Jeffe, Reg., п. 4605, 4609, 4632.
9* Mansi, т. XIX, стр. 953, 954, 960; Jeffe, Reg., n. 4603, 4609, 4607, 4627, 4633.
10* Mansi, т. XIX, стр. 959; Jeffe, Reg., n. 4606.
11* Mansi, т. XIX, стр. 952; Jeffe, Reg., n. 4599.

______________________

Так же точно сфера влияния апостольского престола расширяется во владениях Вильгельма Завоевателя благодаря тесному союзу с этим королем, который в 1066 г. покоряет Англию с благословения папы, переславшего ему священное знамя св. Петра*. Союз этот дает возможность папе играть руководящую роль по отношению к английской иерархии. В 1070 г. в Англию являются три папские легата, которые собирают провинциальные соборы в Винчестере и Виндзоре. Здесь они низлагают нескольких аббатов, епископов и даже самого архиепископа Кентерберийского Стиганда. На обратном пути из Англии один из этих легатов именем папы предписывает любимцу Александра, каенскому аббату Ланфранку, известному своей ученостью, занять вакантный архиепископский престол**. Сам король Вильгельм считается с апостольским престолом в делах, касающихся церковного управления: он не решается возвести своего избранника на вакантную архиепископскую кафедру в Руане, не испросив на то предварительно разрешения папы***. Основывая в 1068 г. монастырь в Каене, он отдает его под покровительство апостольского престола. По просьбе Ланфранка (в то время каенского аббата) папа дает тому же монастырю привилегию****. Вообще Александр в самых лестных выражениях отзывается об усердии и благочестии Вильгельма, который, по его словам, истребляет симонистскую ересь и "почитает свободу" католической церкви. Не довольствуясь, однако, послушанием короля в делах церковных в тесном смысле этого слова, папа хочет влиять и на его мирскую политику: он ставит на вид своему царственному корреспонденту, чтобы тот защищал вдов, сирот и духовных лиц против несправедливых притеснений и заступался за всех угнетенных; при этом папа вменяет королю в обязанность во всем следовать советам архиепископа Ланфранка, "одного из лучших, любимейших сынов" римской церкви*****. В другом письме Александр напоминает Вильгельму о дани, которую тот ежегодно должен платить апостольскому престолу******.

______________________

* Виновником заключения этого союза был Гильдебранд, как видно из его заявления (М. Gr., т. VII, 23, стр. 414, 415).
** Деяния этих соборов у Mansi, т. XIX, стр. 1079-1080; т. XX, стр. 5-6. О назначении Ланфранка ср.: Jaffe, Reg., n. 4669; ученость Ланфранка составила ему репутацию "философа" (Adami Gesta Hammaburg. eccl. pont., lib. III, cap. 51, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 356). О любви своей к Ланфранку говорит сам папа в письме к Вильгельму Завоевателю (Mansi, т. XIX, стр. 950).
*** Jaffe, Reg., n. 4643.
**** Jaffe, Reg., n. 4644.
***** Mansi, т. XIX, стр. 950.
****** Mansi, т. XIX, стр. 949.

______________________

Подобно своему преемнику Григорию VII, Александр заботится об обеспечении безопасности и имущественной неприкосновенности церквей. Он принимает зависящие меры, чтобы защитить монастыри против хищнических наклонностей соседних епископов*, угрожает церковными карами мирским князьям, которые не уважают имущественных прав церквей**. Он налагает десятилетнее покаяние на некоего мирянина за то, что тот убил священника, напавшего на него с оружием в руках***. Точно так же папа заботится о безопасности самих мирян: он стоит за соблюдение "божеского мира" во Франции****; и некоему французу, нечаянно убившему родного брата во время ссоры, он предписывает раздать бедным все свое имущество, кроме необходимого для поддержания существования, и провести год в монастыре, в посте и покаянии*****; он налагает семилетнее покаяние на невольного детоубийцу******. Попечения апостольского престола обо всех несправедливо притесняемых простираются не только на христиан, но и на евреев, коих папа воспрещает насильственно обращать в христианскую веру7*. Заботясь об уменьшении кровопролитий между христианами, Александр руководит коллективным предприятием христиан против язычников в Испании. Мы уже видели, что при нем состоялся договор между апостольским престолом и графом Эбулоном Руссиским, задумавшим поход против испанских мусульман8*.

______________________

* Jeffe, Reg., n. 4699.
** Mansi, т. XIX, стр. 954; Jeffe, Reg., n. 4626.
*** Mansi, т. XIX, стр. 962.
**** Mansi, т. XIX, стр. 989-990.
***** Mansi, т. XIX, стр. 963.
****** Mansi, т. XIX, стр. 966.
7* Jeffe, Reg., n. 4581.
8* См. выше, стр. 298-299.

______________________

XXIII.

Быстрое возрастание могущества папской власти после 1064 г. всюду дает себя чувствовать, и Германия в этом отношении не составляет исключения. Тут все способствует возвышению авторитета наместника св. Петра: неопытность молодого короля, который по достижении совершеннолетия в 1065 г. освобождается из-под опеки Аннона Кёльнского, ненависть крупных вассалов империи к тем советникам-"выскочкам", которыми окружает себя Генрих*, отсутствие дисциплины среди высших чинов немецкой иерархии, отвыкшей от повиновения королевской власти за время бесхарактерного правления Агнессы и последующей эпохи своеволия немецких князей. Среди немецкого духовенства господствует раздор и неурядица: говоря словами одного из новейших историков, германская церковь в то время находится в "состоянии, близким к анархии"**. Между белым и черным духовенством существует беспрерывная вражда. Сами святители соперничают между собой. Неудивительно, что духовные лица начинают ощущать потребность в сильной власти, которая могла бы обуздывать сильных и защищать слабых: не доверяя молодому королю и его советникам-взяточникам, они начинают все чаще и чаще обращаться в Рим за разрешением своих споров. Папе остается только воспользоваться этой рознью в германской церкви, чтобы подчинить ее своему господству.

______________________

* Annales Altahenses, а. 1072, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 823-824; Lamberti Annales, а. 1073, 1076, М. М. G. S. S., т. V, стр. 195, 249.
** Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 732; ср. вообще превосходную характеристику состояния германской церкви: стр. 724-735.

______________________

В Германии, как и во Франции, он защищает монастыри против притеснений епископов. В 1068 г. архиепископ Аннон Кёльнский и аббат монастыря Стабло являются в Рим, где папа разбирает жалобу аббата на архиепископа, неправильно завладевшего монастырем Мальмеди. Хотя архиепископ владеет монастырем в силу дара короля, он оказывается вынужденным смириться перед аббатом, который основывает свои владельческие права на папской привилегии*. При этом папа заставляет архиепископа совершить покаяние за то, что тот без разрешения апостольского престола вступил в общение с отлученными — бывшим антипапой Кадалом и архиепископом Генрихом Равеннским, пребывал в доме последнего и делил с ним трапезу**. Точно так же вследствие жалобы фульдского аббата папа вмешивается в спор между архиепископом Зигфридом Майнцским и Фульдским монастырем. Внимая заявлению аббата, что архиепископ неправильно взыскивает с него десятинный сбор, папа в строгих выражениях предписывает Зигфриду возвратить монастырю отнятое у него имущество, доколе спор не будет решен в присутствии представителей заинтересованных сторон самим папой или легатом апостольского престола, который разберет дело на месте***. Такую же поддержку папа оказывает аббату Видераду против епископа Адальберона Вюрцбургского, нарушившего имущественные права Фульдского монастыря****. Сами епископы в затруднительных случаях взывают к апостольскому престолу и просят папу о помощи: так, Зигфрид Майнцский ходатайствует, чтобы Александр подверг церковному отлучению тюрингенцев, которые отказались платить ему церковные десятины. Архиепископ высказывает надежду, что папа, который "располагает королевской и императорской короной", постарается склонить короля на его сторону. При этом Зигфрид готов даже поступиться достоинством своего сана, лишь бы только папа исполнил его просьбу: в письме к Александру он дает понять, что спор между ним и тюрингенцами может быть решен на провинциальном соборе, председательствуемом папскими легатами в его, Зигфрида, личном присутствии*****: не брезгая никакими средствами для достижения своих целей, архиепископ сулит крупную взятку Гильдебранду в случае, если тот склонит папу к благоприятному для него решению******. Одновременно с этим Зигфрид просит папу от имени всей германской церкви, чтобы тот расследовал дело об убийстве трирского епископа и покарал виновных7*. Обращаясь по тому же делу к апостольскому престолу, Аннон Кёльнский взывает к папе против лжеепископа — преемника убитого, который отправился в Рим с дарами в надежде подкупить папу и добиться от него признания8*. Не ограничиваясь разбором жалоб, получающихся из Германии, и споров между представителями германского духовенства, Александр привлекает их к суду и подвергает их церковным карам за правонарушения. В 1070 г. по вызову папы явились в Рим архиепископы Зигфрид Майнцский и Аннон Кёльнский, а также епископы Вернер Страсбургский и Герман Бамбергский, чтобы дать ответ по обвинению в симонии. Зигфрид и Аннон должны были признать себя виновными и дать клятву в том, что в будущем подобные злоупотребления не будут повторяться. Вернер, который повинился в нарушении целомудрия, был временно отрешен от должности: папа не решился его низложить только из опасения, как бы вакантная страсбургская кафедра не досталась лицу, которое будет в состоянии заплатить за нее наибольшее количество денег. Герману, напротив, по-видимому, удалось очиститься клятвою: в виде особого знака благоволения он даже получил от папы паллиум9*. Иногда мероприятия апостольского престола против немецкого епископата задевают самого короля: так, например, папа приказал Зигфриду Майнцскому не давать посвящения Карлу Констанцскому, который ради получения констанцской кафедры подкупил приближенных короля. Несмотря на заступничество самого Генриха, который заявил, что Карл не давал ему взятки, последний должен был, за невозможностью оправдаться в своем преступлении, возвратить свой посох и кольцо на Майнцском соборе10*. О деяниях собора епископы постановили тотчас донести апостольскому престолу11*. В другой раз папские легаты созвали в Богемии провинциальный собор, где помимо митрополита — Зигфрида Майнцского — и в нарушение его прав должен был судиться Яромир, епископ Пражский, который пытался отнять ольмюцскую кафедру у местного епископа и, напав на него, нанес ему побои12*.

______________________

* Triumphus St. Remacli, lib. II, cap. 22, M. M. G. S. S., т. XI, стр. 448; в 1071 г. Аннон был вынужден возвратить монастырь аббату (ibid., lib. П, cap. 28, стр. 456). Подробности об этом споре в соч.: Piper, Die Politik Gregors VII gegenuber d. deutchen Metropolitangewalt, стр. 18-22.
** Triumphus St. Remacli, lib. II, cap. 22, стр. 448; Annales Altahenses, a. 1068, M. M. G. S. S., т. XX, стр. 818-819.
*** Jeffe, Reg., n. 4658; ср.: Piper, цит. соч., стр. 22.
**** Jeffe, Reg., n. 4659.
***** Udalrici Codex, n. 32, Jaffe, Bibl., т. V, стр. 61.
****** Udalrici Codex, n. 33, стр. 63.
7* Udalrici Codex, n. 32, стр. 61-62.
8* См. письмо Аннона у Гизебрехта (K.Z., т. III, Documente, n. 7, стр. 1194).
9* Lamberti Annales, a. 1070, М. М. G. S. S., т. V, стр. 476; относительно Вернера см.: М. Gr., т. I, 77, стр. 96; о клятве Генриха Бамбергского см.: Udalrici Codex, n. 44, Jaffe, Bibl., т. V, стр. 93.
10* Annales Altahenses, a. 1071, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 822, 823; Lamberti Annales, а. 1071, М. М. G. S. S., т. V, стр. 184, 185-186; Bertholdi Annales., a. 1071, М. М. G. S. S., т. V, стр. 275; Udalrici Codex, п. 36, 37, Jaffe, Bibl., т. V, стр. 68-88.
11* Udalrici Codex, n. 37, стр. 77.
12* См.: Cosmae Chron. Boemorum, M. M. G. S. S., т. IX, стр. 84, 87; М. Gr., т. I, 77, стр. 29-30; как видно из этого письма, легаты отрешили Яромира от должности уже после смерти Александра, вскоре после восшествия на апостольский престол Григория VII.

______________________

Ко всему сказанному следует прибавить, что представители германского духовенства, апеллирующие в Рим против местных духовных властей Германии, встречают поддержку и сочувствие в папе, который нередко отменяет обжалованные решения немецких епископов; вследствие этого такие апелляции при Александре далеко не составляют редкого и исключительного явления*. Вообще папа не упускает случая, чтобы вмешаться в дела германской церкви. В письме к Гебгарду Зальцбургскому он говорит, что он в силу своего сана считает себя обязанным входить во всякие нужды церквей, даже наименее нуждающихся в его помощи**.

______________________

* Ср.: Hauck, Kirchengesch. Deutschlands, т. III, стр. 741-742.
** Mansi, т. XIX, стр. 975.

______________________

Таким образом, управление германской церковью мало-помалу начинает переходить из рук короля в руки папы; римская курия начинает постепенно подкапывать основы той власти германского государя над епископатом, которая составляет главную опору его могущества. Король продолжает по-прежнему назначать епископов на вакантные кафедры, но вместе с тем даже в Германии начинают замечаться тревожные симптомы приближающейся борьбы против инвеституры. Случай с Карлом Констанцским* показывает, что римская курия небезуспешно пытается ограничить королевское право, подчинить королевские назначения своему надзору и контролю. Другой случай обнаруживает, что папа не прочь установить изъятия из действующего порядка замещения епископских кафедр: внимая просьбе архиепископа Гебгарда Зальцбургского, он разрешает основать в обширном диоцезе последнего новое епископство (в Гурке) с тем, чтобы оно замещалось не посредством светской инвеституры, а не иначе как по избранию самого архиепископа и его преемников**. Вообще немецкие епископы знают о неприязненном отношении папы к королевской инвеституре. Желая попасть в тон руководителям римской политики, Зигфрид Майнцский уже в 1066 или 1067 г. пишет Александру, что, согласно с церковными правилами, в тех случаях, когда свобода епископских выборов подвергается опасности вследствие какого-либо давления со стороны светской власти, избиратели, то есть клир и народ, должны искать защиты у апостольского престола, коему Бог дал первенство над всеми церквами***.

______________________

* См. выше, стр. 530.
**. См. письмо папы к Гебгарду у Mansi, т. XIX, стр. 975.
*** Udalrici Codex, n. 32, стр. 62.

______________________

После собора в Мантуе было, однако, время, когда Генрих мог бы положить преграды быстрому возрастанию могущества Рима и восстановить прежнее влияние империи на судьбы апостольского престола. Но Генрих не воспользовался критическими для папства минутами частью вследствие своей молодости и неопытности, частью же потому, что то состояние розни и разлада, в котором в то время находилась Германия, парализовало попытки деятельного вмешательства в дела римской церкви. В 1065 г. известие о походе в Рим, который Генрих должен был совершить для коронования императорской короной, было встречено с радостью умеренными сторонниками преобразований. Монтекассинский аббат Дезидерий хотел с почетом принять в своем монастыре короля — "защитника" Монтекассинской обители и приготовил для него подарок*. Дамиани, который все еще опасался возобновления раскола, думал видеть в лице будущего императора "второго Константина", который сотрет с лица земли "второго Ария", то есть антипапу Кадала, и упрочит мир в церкви**. Со своей стороны такие приверженцы антипапы, как Бенцон, надеялись, что Генрих, явившись в Италию, восстановит владычество королевского ставленника***. Поход, однако, был отложен до следующей осени: главной причиной этой отсрочки, лишившей Генриха возможности проявить в столь благоприятный момент его властительские права в Италии, был, по-видимому, раздор духовных князей Германии. Находившийся в то время в опале Аннон Кёльнский и Готфрид Лотарингский стояли за немедленное осуществление задуманного плана. Но этому воспрепятствовал противник Аннона — архиепископ Адальберт Бременский, который в то время находился у власти и во всем противился влиянию кёльнского архиепископа****. Дамиани оставалось только негодовать на то, что молодой король не защищает римскую церковь и не заботится о спасении единства первосвященнической власти*****.

______________________

* Leo Cos., lib. III, cap. 18, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 711.
** P. Dam. Epist., lib. VII, 3, Migne, т. I, стр. 442.
*** Benzonis ad Heinr. IV Imp., cap. 12, 13, M. M. G. S. S., т. XI, стр.627-628.
**** Из письма Аннона видно, что король и его приближенные (известно, что самым влиятельным из них в то время был Адальберт) хотели устроить дела Италии без участия его — архиепископа и герцога Готфрида; см. письмо Аннона, № 4, у Гизебрехта (K.Z., стр. 1192); это, вероятно, и побудило Адальберта отложить поход, в коем его противник должен был играть слишком видную роль. Ср. слова Дамиани о приближенных короля, влиятельных и злых советниках, которые радуются бедствиям римской церкви, о "святых" советниках, которые держатся противоположного направления (Epist., lib. VII, 3, стр. 438, 439). Слова эти, очевидно, имеют в виду обоих архиепископов.
***** P. Dam. Epist., lib. VII, 3, Migne, т. I, стр. 438-440.

______________________

Позднее Генрих пропустил еще более удобный момент для вмешательства в дела римской церкви. В 1066 г. обстоятельства сложились крайне неблагоприятно для римской курии. Сторонники архиепископа Миланского Видона, который находился в то время под папским отлучением, нанесли патарам чувствительное поражение, и один из вождей последних — Ариальд — был убит*. Вместе с тем дружественные отношения папы с норманнами расстроились; капуанский князь Рихард напал на владении апостольского престола и, добиваясь титула римского патриция, угрожал самому Риму**. В это время сама римская курия стала хлопотать об ускорении похода короля в Италию и устами кардинала-епископа Майнарда молила его о помощи***. На этот раз короля предупредил герцог Готфрид, который вместо него двинулся с войском на помощь папе и оттеснил норманнов из Кампании. Задуманный королем поход в Италию опять не состоялся, а папа, после того как опасность миновала, поспешил примириться с норманнами и возобновить дружественные отношения с ними****. "Защита римской церкви" снова перешла из рук короля в руки его врагов; понятно, что вместе с тем он лишился возможности влиять на судьбы апостольского престола.

______________________

* Arhulfi Gesta arch, mediol., lib. III, cap. 20, стр. 23; Landulfi Hist, mediol., lib. III, cap. 30, M. M. G. S. S., т. VIII, стр. 95-96; Andreas Vita St. Arialdi, cap. 7, A. A. S. S., т. V, Junii, стр. 296-298.
** Leo Cos., lib. III, cap. 24, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 714; Lupi Protospatarii Annales Barenses, a. 1066, M. M. G. S. S., т. V, стр. 59.
*** Meyer von Knonau, т. I, стр. 546-547.
**** См.: Mansi, т. XIX, стр. 1063 (деяния собора в Мельфи, на котором присутствовал папа).

______________________

Неудивительно, что, утратив свое влияние и господство над папством, Генрих должен был в собственном своем деле испытать его силу. В 1069 г. король вынужден был смириться перед апостольским престолом, который воспротивился задуманному им разводу с его супругой: он должен был отказаться от этого намерения после того, как папский легат Дамиани заявил на Франкфуртском соборе, что в противном случае папа никогда не согласится короновать его — Генриха — императорской короной и подвергнет его церковной каре*. После того отчуждение между папством и империей продолжало быстро возрастать и, наконец, незадолго до смерти Александра II отношения между двумя высшими в католическом мире властями стали прямо враждебными. Когда из-за миланской кафедры возгорелся спор между назначенным королем кандидатом Готфридом и "свободно выбранным" Аттоном, папа стал на сторону последнего**. Когда Генрих настоял на своем праве, и, согласно его приказанию, Готфрид был посвящен в архиепископский сан, папа отлучил тех советников короля, которые были главными инициаторами в деле замещения миланской кафедры***. Миланский конфликт и был, как мы уже знаем, ближайшим поводом, вызвавшим возгоревшийся в дни понтификата Григория VII спор об инвеституре.

______________________

* Lamberti Annales, а. 1069, М. М. G. S. S., т. V, стр. 175-176; Annates Altahenses, а. 1069, М. М. G. S. S., т. XX, стр. 820-821.
** См. выше, стр. 331-332.
*** Bonith. ad. amic, lib. VI, стр. 655.

______________________

XXIV.

В последнее время некоторые из современных исследователей стали доказывать, что Гильдебранд не имел на Александра II не только безусловного, но даже и "преобладающего" влияния*, что папа стоял, в сущности, ближе к точке зрения умеренных сторонников преобразований, нежели к воззрениям архидиакона — их противника**.

______________________

* Martens, Gregor VII, т. I, стр. 37; "Hiernach sind die Ausserungen, welche den Einfiuss Hildebrands auf Alexander II als absolut und uberwaltigend darstellen, wie z. Beispiel die Angabe des Wihelm von Malmsbury (S. 474) zu ermassigen".
** Вязигин, Распадение преобразовательной партии при папе Александре II, стр. 7: "Приблизительно на точке зрения кардиналов (речь идет о сторонниках исконного союза папства и империи, не разделявших крайностей Гильдебранда. — Е.Т.) стоял и сам папа Александр" и т.д.

______________________

Я не сомневаюсь в том, что Гильдебранд во многих своих начинаниях встречал противодействие со стороны умеренных сторонников преобразований и что Александр в некоторых случаях делал попытки проявить свою самостоятельную волю. Но я думаю, что этим нисколько не устраняется факт преобладающего влияния Гильдебранда: сила этого влияния сказывается именно в том, что он давил и гнул всякую оппозицию и умел обратить самых противников в покорных исполнителей своих предначертаний.

Нетрудно доказать на основании источников, что во всех стадиях понтификата Александра II архидиакон играл руководящую роль, и папа в общем был его орудием. Несмотря на оппозицию со стороны Дамиани и других "умеренных", господство влияния Гильдебранда может быть указано во всех тех важнейших делах римской курии, которые определяют собой направление ее политики. Мы уже видели, что Гильдебранд возвел на апостольский престол Александра*, и что предложенная архидиаконом кандидатура была поддержана Петром Дамиани**. Последний, как мы уже знаем, был сторонником союза между папством и империей и стоял за сохранение влияния короля на судьбы апостольской кафедры***. Если, несмотря на это, Дамиани принимал участие в возведении папы, избранного и посвященного в нарушение королевского права, без ведома германского правительства, то, стало быть, он должен был в данном случае поступиться собственными своими воззрениями и проводить несогласную с ними программу Гильдебранда. Это внутреннее противоречие в поведении Дамиани отразилось впоследствии в противоречиях того трактата, где он защищает избрание Александра****. Тут, как мы видели, сталкиваются два противоположные понимания королевского права: сочувствие Дамиани колеблется между точкой зрения Гильдебранда, которую он вынужден защищать, и теми воззрениями, которых держался покойный император Генрих III.

______________________

* См. выше, стр. 517-518.
** См. выше, стр. 518. Точно так же избрание Александра встретило сочувствие и поддержку в Дезидерии Монтекассинском (Leo Cas., lib. III, cap. 19, стр. 711).
*** См. выше, стр. 276-277.
**** Disceptatio synod., M. M. G., De 1., т. I, стр. 80-81; ср. стр. 78, 87; см. выше, стр. 499.

______________________

Мы уже имели случай убедиться в том, что Гильдебранд руководил сношениями римской курии с патарами и был главным виновником тех крутых мер, какие принимались апостольским престолом по отношению к духовным — женатым и симонистам*. В 1066 г., как мы знаем, политика апостольского престола временно вступила на путь послаблений по отношению к ломбардским пастырям: явившись в Милан, папские легаты, кардинал-епископ Майнард и кардинал-пресвитер Минут, воспретили мирянам чинить самовольную расправу над духовенством**. Вязигин объясняет это тем, что в то время влияние умеренных советников папы взяло верх над влиянием Гильдебранда***. Однако в источниках, на которые ссылается уважаемый историк, нельзя найти никаких указаний на то, чтобы Гильдебранд в данном случае противился временному повороту римской политики****: в то время римская курия должна была дорожить сохранением мира в Ломбардии ввиду опасности, угрожавшей Риму со стороны норманнов, и нет никаких оснований думать, что Гильдебранд с этим не считался; мы знаем, напротив, что он вовсе не был прямолинейным политиком: он допускал отсрочки в проведении программы преобразований и готов был входить во временные компромиссы, когда того требовали обстоятельства и интересы римской церкви*****.

______________________

* См. выше, стр. 335-338, в особенности 337-338. Сказанное там подтверждается свидетельством Бернольда, который категорически утверждает авторство Гильдебранда относительно воспрещения мирянам слушать мессы женатых священников (а. 1061, М. М. G. S. S., т. V, стр. 428).
** См. выше, стр. 330.
*** Вязигин, Распадение преобразовательной партии..., стр. 22.
**** Арнульф (lib. III, cap. 21, стр. 23) говорит о том, что вождь патаров — Эрлембальд, недовольный постановлением легатов, отправился в Рим и тут получил от Гильдебранда новую инструкцию, в силу которой он начал интриговать в пользу введения в Милане "канонических выборов". Но свидетельство Арнульфа, как относящееся к факту позднейшему, не заключает в себе никаких данных относительно того, какого образа действий держался Гильдебранд раньше, в тот момент, когда было решено командировать в Милан Майнарда и Минута.
***** Стоит вспомнить его колебания по вопросу об инвеституре и его соглашение с германским правительством, предшествовавшее избранию Николая II (см. выше, стр. 350-371, 492-493).

______________________

Точно так же и сношения римской курии с норманнами, которые, как мы видели, играли столь видную роль при возведении Александра на апостольский престол и в дни борьбы его с антипапой — Кадалом, велись через посредство Гильдебранда*, который, как мы помним, еще при Николае II был инициатором союзных договоров с норманнскими вождями**. Вообще в первые годы своего понтификата Александр во всем следовал программе архидиакона. Когда Петр Дамиани обратился к Аннону Кёльнскому с тем посланием, которое было ближайшим поводом к созванию Мантуанского собора, он, как мы видели, заслужил упреки не только Гильдебранда, но и папы; а это вряд ли было бы возможно, если бы Александр стоял "приблизительно на точке зрения кардиналов", мечтавших о восстановлении исконного союза между папством и империей***. Мы знаем, напротив, что с годами Дамиани все больше и больше начинает чувствовать, что Александр подпал чуждому ему влиянию. Иначе было бы необъяснимо признание, вырвавшееся у него в последние годы его жизни, что он "охладел" к папе****. Если в 1063 г. Александр в письме к архиепископу Реймсскому называет Дамиани "незыблемым столпом" и "оком" апостольского престола, если в том же письме папа говорит, что после него Дамиани пользуется "наибольшей властью в римской церкви", то подобными выражениями, очевидно, нельзя измерять степень влияния престарелого кардинала-епископа: Александр просто-напросто хочет возвысить в глазах реймсского архиепископа обаяние Дамиани, посланного в качестве легата апостольского престола во Францию, дабы архиепископ повиновался ему как самому папе*****.

______________________

* Бенцон, хорошо осведомленный ввиду его деятельного участия в борьбе за апостольский престол в Риме, неоднократно категорически утверждает, что норманны являлись в Рим по требованию Гильдебранда (М. М. G. S. S., т. XI, стр. 613. 620, 621, 672). В данном случае свидетельство Бенцона достоверно, так как он нисколько не заинтересован в том, чтобы приписать руководительство в сношениях с норманнами именно Гильдебранду, а не кому-либо другому. В 1067 г. Гильдебранд был вместе с папой в Мельфи и, следовательно, принимал участие в том новом сближении римской курии с норманнами, которое совершилось в то время (см.: Mansi, стр. 1063).
** См. выше, стр. ?.
*** Вязигин, Распадение преобразовательной партии..., стр. 7.
**** P. Dam. Epist, lib. I, 14, Migne, т. I, стр. 224.
***** Это видно из последующих слов того же послания: "Quapropter venerabilem sarictitatem vestram fraterna charitate monemus et insuper apostolica vobis auctoritate praecipimus: ut talem tantumque virum, tamquam nostram personam, digna studeatis devotione suscipere, ejusque sententiis atque judicis, propter beati Petri apostolorum principis reverentiam, humiliter obedire". (Mansi, т. XIX, стр. 958). Из этой цитаты видно, кроме того, что под словом "auctoritas" nana разумеет не "влияние", а "власть". Стало быть, в применении к Дамиани слово "auctoritas" значит "власть Дамиани", а не "влияние Дамиани".

______________________

В международной политике апостольского престола Гильдебранд, несомненно, играл первенствующую роль. Быстрое возрастание влияния и власти папы во владениях Вильгельма Завоевателя, несомненно, составляет заслугу архидиакона: тот союз с Вильгельмом, который был главной причиной этого нового успеха папской политики, есть дело рук гениального советника Александра. В этом деле, как и во многих других, он натолкнулся на горячую оппозицию со стороны некоторых кардиналов, которые считали недозволительной войну между христианами: они порицали Гильдебранда за то, что он благоприятствует междоусобиям*. Если, несмотря на сопротивление кардиналов, Вильгельму Завоевателю все-таки было послано священное знамя св. Петра, то этим опять-таки доказывается преобладание архидиакона, умевшего торжествовать над оппозицией своих коллег**. В дни понтификата Александра Гильдебранд вообще близко стоял к делам, касающимся Англии: из письма его, написанного к архиепископу Ланфранку вскоре после посвящения в папы, видно, что он осведомлен о бытовых подробностях, касающихся шотландцев, и состоит с архиепископом в таких отношениях, которые предполагают давнишнюю интимность и близость***. Гильдебранд же был инициатором договора, заключенного апостольским престолом с Эбулоном Руссиским, предпринявшим поход против неверных Испании****. Если мы теперь обратим наши взоры к Германии, то и тут мы увидим, что мнение архидиакона имело решающее значение в важнейших делах. Если Зигфрид Майнцский пытался подкупить Гильдебранда, чтобы склонить его в свою пользу по делу о тюрингенских десятинах*****, то, стало быть, архиепископ знал, что от Гильдебранда больше, чем от кого-либо другого зависит то или другое решение этого дела. Постановление папы об основании нового епископства в Гурке также состоялось по желанию Гильдебранда******. Да, кроме того, папская политика Григория VII по отношению к германскому епископату представляет собой во всех отношениях продолжение и завершение того, что было начато при Александре. Отлучение советников Генриха IV в конце понтификата Александра II составляет естественное и необходимое последствие того похода против королевской инвеституры в Милане, который был предпринят Гильдебрандом.

______________________

* М. Gr., т. VII, стр. 414-415.
** Мартене (Gregor VII, т. I, стр. 36-37) весьма неудачно приводит этот случай в числе доказательств против преобладания влияния Гильдебранда.
*** М. Gr., epist. coll., I, стр. 520-521, Григорий говорит здесь относительно посла, долженствующего вручить письмо Ланфранку: "Cui respectu tuae dilectionis etiam nonnulla nostris adhuc familiaribus occulta, apperuimus".
**** M. Gr., т. I, 6, стр. 15.
***** Udalrici Codex, n. 33, стр. 63. Тут же в начале письма — признание деятельного участия Гильдебранда во всех делах римской курии, касавшихся майнцекого архиепископства. Ср.: М. Gr., т. II, 29, стр. 141.
****** M. Gr., т. II, 77, стр. 201-202.

______________________

Вязигин в своем новом труде* собрал много ценных данных относительно того сопротивления, какое оказывали "умеренные" сторонники преобразований начинаниям Гильдебранда. Однако, сколько можно судить по этим данным, известия источников об оппозиции, какую встречал архидиакон, обыкновенно сопровождаются известиями о той или другой его победе. Так, флорентийский епископ Петр, обвиненный монахами в симонии, был в конце концов осужден и должен был сложить свой сан, как того хотел Гильдебранд, несмотря на то, что осуждению противились Дамиани и другие кардиналы-епископы**. Тот же Дамиани добивался прощения отлученного равеннского архиепископа Генриха. Ему было удалось склонить папу в пользу своего мнения, но стоило только "одному человечку" — Гильдебранду — воспротивиться этому решению, и архиепископ должен был умереть под отлучением***. Только после смерти отлученного пастыря Дамиани удалось добиться снятия отлучения с его паствы — равеннской церкви****; но из источников не видно, чтобы этому противился Гильдебранд.

______________________

* Вязигин, Распадение преобразовательной партии при папе Александре II, Харьков, 1897. Главный недостаток этого тонкого исследования заключается в некотором преувеличении влияния умеренных сторонников преобразований и соответствующем умалении влияния Гильдебранда; впрочем этот недостаток, как мы увидим, не подрывает значения тех важных и оригинальных выводов, которые касаются избрания Григория; в этих выводах — вся суть книги, которая озаглавлена не совсем точно.
** Victoris papae (Desiderii) Dialogi, Migne, т. CXLIX, стр. 1010-1013; Bonith. ad amic, lib. VIII, стр. 675 (Jaffe, Bibl., т. II); Bertholdi Annates., a. 1067, M. M. G. S. S., т. V, стр. 273; Vita St. Joannis Gualberti, cap. 60-74, стр. 691-698; Вязигин, цит. соч., стр. 4.
*** P. Dam. Epist., lib. I, 14, стр. 224; St. Petri Damiani Vita, cap. 21, стр. 142 (P. Dam. Op., Migne, т. I).
**** St. Petri Damiani Vita, cap. 21, стр. 142.

______________________

В столкновении с другом Дамиани — Дезидерием Монтекассинским — по делу аббата Трасмунда Гильдебранд опять-таки одержал победу. Дезидерий подверг названного аббата строгому наказанию за жестокость, выказанную последним при подавлении возмущения монахов — его подчиненных; напротив, Гильдебранд, одобрявший образ действий Трасмунда, не только освободил его от наказания, но, кроме того, добился возведения его в епископский сан*. Когда Александр II, вопреки воле Гильдебранда и собственному своему желанию, должен был явиться на Мантуанский собор, созванный по инициативе Дамиани, последний действительно взял верх над своим противником; но то не было торжество влияния Дамиани над папой и его руководителем: тот и другой должны были уступить давлению внешней силы империи. Поведение Дамиани во всем этом деле в высокой степени характерно для его отношений к Гильдебранду и папе. Отвечая на упреки того и другого, он просит пощады, находя ругательства архидиакона слишком жестокими**. Вместе с тем в эпиграмме, составленной по случаю того же Мантуанского собора, он не может скрыть свою радость по поводу того, что Гильдебранд должен был подчиниться ему одному, хотя из той же эпиграммы мы узнаем, что архидиакон "все покоряет" и что перед ним "дрожат многие"***. По отправлении упомянутого письма Дамиани долго не смел показаться на глаза папе: когда последний потребовал его к себе для объяснений, он не явился в Рим, ссылаясь на старческую слабость****. Затем, вопреки данному им обещанию*****, он не явился и в Мантую. Словом, в то время, когда архидиакон распекал своего коллегу авторитетным тоном власть имеющего, последний вел себя как провинившийся школьник. В других случаях, когда Дамиани считал себя обиженным Александром, он жаловался на папу тому же Гильдебранду******.

______________________

* Leo Cas., lib. III, cap. 25, M. M. G. S. S., т. VII, стр. 715-716.
** P. Dam. Epist., lib. VIII, 16, Migne, т. I, стр. 236: "Sed qui cuncta, quae vestra sunt, reddidi, cur adhuc persecutionem patior?"
*** P. Dam. Carmina et preces, n. 194, Migne, т. II, стр. 967.
**** P. Dam. Epist., lib. VIII, 16, стр. 236.
***** Ibid.
****** Ibid., lib. I, 6, стр. 270: "Querelam omnipotenti Deo, et vobis, qui ejus estis membra, depono de domino nostro papa".

______________________

Гильдебранд подавлял окружающих превосходством своего гения, и их борьба с ним была борьбой младенцев с великаном. Когда слабый Александр пытался проявить свою самостоятельную волю, Гильдебранд душил его (волю), резко выражая свое неудовольствие, а простодушный папа терялся, не зная "чем он его обидел"! По уверению Дамиани, подобные сцены были обычны между ними*. Правда, Гильдебранд, уже будучи папой, утверждал, что Александр был иногда вводим в заблуждение злонамеренными людьми, которые вымогали у него то или другое несправедливое решение**. Но что значат подобные утверждения в сравнении с множеством доказательств господства архидиакона над его ставленником! Ему, привыкшему властвовать, не терпевшему противоречий, всякое противоречие казалось страшной дерзостью! На самом деле мы можем указать всего каких-либо два-три постановления Александра, которые не соответствовали видам Гильдебранда; притом эти постановления касаются дел второстепенной важности***, тогда как влияние Гильдебранда на папу выражается в тех важнейших решениях последнего, от которых зависело настоящее и будущее реформы и папства. Нам скажут, что между папой и Гильдебрандом существовали разногласия, что папа "одобрял намерение Дамиани отказаться от епископского сана****, тогда как Гильдебранд не хотел и слышать об этом"*****. Но так как последний восторжествовал и Дамиани должен был отказаться от своего намерения, то мы в данном случае опять-таки имеем дело с одним из тех разногласий, которые доказывают преобладание архидиакона******. Невольным орудием должен считаться не тот, кто по убеждению подчиняется чужой воле, а тот, кто, подчиняясь другому, поступается своими самостоятельными желаниями и мнениями.

______________________

* P. Dam. Epist., lib. I, 6, стр. 270: "Sed cum haec verba (речь идет об упреках, которые Гильдебранд должен высказать папе) praefatus dominus noster audierit, fortassis, ut solet, illico respondebit: Dure loqueris, et quid ego commerui? Quid in te grave commisi?" Слова "ut solet" указывают на частое повторение подобных стычек. Ср.: Benonis aliorumque cardinalium scripta, cap. 11, M. M; G., De 1., т. II, стр. 380.
** M. Gr., т. VIII, 42, стр. 494.
*** Гильдебранд считал несправедливой привилегию, данную Александром неизвестному монастырю в епархии лионского архиепископа (М. Gr., т. VIII, 42, стр. 493-494) и кассировал "несправедливое", по его мнению, постановление того же папы, дававшее некоему графу Эберарду чрезмерные права по отношению к Шаффгаузенскому монастырю (М. Gr., VIII, 42, стр. 418). В обоих этих случаях мы не вправе утверждать, что Александр поступил наперекор советам Гильдебранда, так как весьма возможно, что эти решения состоялись в отсутствии архидиакона, который не всегда безотлучно находился при папе и не сопровождал его, например, когда тот отправился на Мантуанский собор. В известии Павла Бернрида (cap. 4, Watterich, т. I, стр. 475), на которое ссылается Вязигин (цит. соч., стр. 8), я не нашел указаний на отказ папы прибегнуть к крутым мерам, коих добивался Гильдебранд, против неизвестного барона-грабителя. Напротив, по рассказу Павла, папа, боявшийся выступать в этом деле сам лично, уполномочил действовать Гильдебранда, который и произнес анафему против разбойника.
**** P. Dam. Epist., lib. I, 15, стр. 225.
***** Вязигин, цит. соч., стр. 6.
****** К той же категории относятся разногласия, отмеченные Вязигиным на стр. 8, примеч. 1; все три приведенные там свидетельства Бенона, Ландульфа и Бенцона содержат в себе известия о том, что папа должен был подчиниться Гильдебранду.

______________________

Таким образом, несмотря на противодействие со стороны умеренных сторонников преобразований, несмотря на разногласия в некоторых пунктах между Гильдебрандом и папой, последний в дни понтификата Александра II фактически управлял римской курией. Те крупные успехи, которых достигло папство за время этого понтификата, несмотря на многочисленные опасности, которыми оно было окружено, в значительной степени обусловливались тем, что во главе римской курии уже тогда стоял великий мастер политического искусства. Управляя людьми как пешками, архидиакон утилизировал услуги друзей и промахи противников, умел пользоваться слабостью королевской власти, рознью немецкого епископата, антагонизмом между королем и князьями, между империей и норманнами, а вместе с тем подавлял всякое противодействие в среде самих сторонников преобразований. Среди сложной совокупности исторических причин, вызвавших освобождение папства от империи, личные дары гениального кардинала занимают видное место.

XXV.

Могущество Гильдебранда, быть может, никогда не проявлялось так ярко и рельефно, как в последние годы жизни Александра. Ввиду старости и дряхлости папы вопрос о его преемнике, о будущности апостольского престола после его кончины сам собой становился на очередь. Избранию Николая II предшествовали смуты: он должен был бороться с антипапой, выдвинутым римской знатью. Первые годы понтификата Александра прошли в ожесточенной борьбе против ставленника императрицы — главы римских и ломбардских противников реформы — антипапы Кадала. В последние годы жизни Александра в Ломбардии и в Риме точно так же таились зародыши раскола, который мог возникнуть в недалеком будущем, после смерти папы. Значительная часть римской знати по-прежнему мечтала о восстановлении своего господства над апостольским престолом; ломбардские епископы также неохотно сносили иго обновленного папства, поддерживавшего их врагов — патаров. Король отстаивал свое исконное право инвеституры в Ломбардии и, с момента посвящения его ставленника Готфрида в миланские архиепископы, стал в открыто враждебные отношения к римской курии.

Естественно, что при таких обстоятельствах Гильдебранд должен был подумать об устранении опасностей, угрожавших апостольскому престолу, и принять меры для предотвращения раскола. Забота эта лежала у него на сердце уже в дни понтификата Николая II, когда в 1059 г. по инициативе кардинала был издан закон о папских выборах, долженствовавший оградить свободу и независимость апостольского престола против враждебных посягательств римской знати; ту же цель он имел в виду при заключении союза с норманнами, которые должны были на будущее время защищать свободу папских выборов против всякого ее нарушителя. Понятно, что та же забота о неизвестном будущем должна была воскреснуть с новой силой в последние дни понтификата Александра. И в самом деле, как удалось доказать Вязигину, Гильдебранд еще при жизни папы готовил избрание его преемника. Более того, как видно из нового труда того же исследователя, представляется в высокой степени правдоподобным, что архидиакон подготовлял именно собственную свою кандидатуру. В этом деле он проявил все свое изумительное дипломатическое искусство: он сумел расстроить ряды партии противников и превратить самых своих врагов в орудия своих замыслов. Ему нужно было сделать безвредным и расположить в свою пользу главаря бывшей партии Кадала — пармского клирика Виберта; и вот вопреки Александру, не желавшему отдавать Виберту равеннскую кафедру, Гильдебранд в конце концов добился от папы посвящения его в архиепископский сан, вследствие чего Виберт стал вассалом апостольского престола* и принял на себя тайные обязательства, касающиеся будущего избрания самого Гильдебранда**. Среди римского духовенства был также опасный человек, гений интриги — кардинал-пресвитер Гуго Белый, тоже один из бывших сторонников Кадала, имевший связи с недовольными элементами римского населения и Ломбардии***. И вот вопреки клюнийским монахам, которые на соборе 1073 г. обвиняли Гуго в симонии, Гильдебранду удалось спасти его от наказания, после чего Гуго стал проводить кандидатуру архидиакона на апостольский престол****. Так же точно Гильдебранду удалось расположить в свою пользу и других бывших сторонников Кадала — Дионисия Пиаченского***** и Вильгельма Павийского. По-видимому, он также заручился услугами самого опасного из представителей римской знати — Ценция******. Большинство этих лиц частью прямо содействовали избранию архидиакона, частью же изъявили ему покорность и оказывали ему поддержку после избрания7*.

______________________

* Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 655 (Jaffe, Bibl., т. II); ср. текст присяги Виберта у Гизебрехта (К. Z., т. III, Documente, стр. 1215). В силу этой присяги Виберт, между прочим, обязался поддерживать преемников папы, выбранных "лучшими кардиналами"; стало быть, присяга имела прямое отношение к будущим выборам.
** М. Gr., т. I, 3, стр. 12-13; Вязигин, цит. соч., стр. 19.
*** Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 655; M. Gr., т. V, 14а, стр. 306; ср. выше, стр. 361, примеч. 3.
**** Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 655; Его же, lib. VII, стр. 656; Вязигин, цит. соч., стр. 27.
***** Дионисий, некогда отлученный Александром за участие в партии Кадала (Bonith. ad amic, lib. VI, стр. 655), домогался милостей Гильдебранда, как видно из сопоставления свидетельств Бенцона (lib. IV, prol. и cap. 2, стр. 634-636) и Бонитона (указ. соч. lib. VI); вместе с Вибертом Дионисий был в 1073 г. в Риме незадолго до смерти Александра и тут был обнадежен Гильдебрандом, который обещал ему прощение под условием исправления. Так же Гильдебранд поступил и с некоторыми другими ломбардскими епископами (М. Gr., т. I, стр. 97).
****** Свидетельства Dicta Cujusdam (М. М. G., De 1., т. I, стр. 458) и Benonis aliorumque cardinalium scripta (cap. 8, стр. 372), приводимые Вязигиным, заслуживают доверия ввиду старой традиционной дружбы Ценция и Гуго Белого, действовавших всегда заодно. Напротив, вопреки Вязигину (стр. 20-21), вряд ли Гильдебранду раньше возведения на апостольский престол удалось расположить в свою пользу Григория Верчельского: последний тотчас по избрании Гильдебранда начал интриговать против папы при королевском дворе (Watterich, т. I, стр. 741) и только после неудачи этих интриг явился присутствовать при посвящении Григория VII (Bonith. ad amic, lib. VII, стр. 657). Письмо, где Григорий VII говорит о послушании верчельского епископа, написано после посвящения в папы. Весьма возможно, что известие Видона Феррарского (М. М. G., De 1., т. I, стр. 557-558) имеет в виду отношения между папой и епископом, установившиеся уже после посвящения первого. В этом смысле должна быть исправлена неточность на стр. 352-353.
7* См.: Bonith. ad amic, lib. VII, стр. 656, цит. в предыдущем примеч. тексты Dicta cujusdam и Бенона, а также — М. Gr., т. I, 77, стр. 97.

______________________

Благодаря всем этим мероприятиям была в значительной степени парализована опасность, грозившая как со стороны Ломбардии, так и со стороны недовольных элементов римского населения; и в этом сказалось великое торжество Гильдебранда не только над прямыми противниками, но и над теми сторонниками преобразований, которые, как папа Александр и клюнийцы, противились сближению римской курии с кадалоитами и не хотели оказывать им милостей.

Опасность со стороны империи была в значительной степени уменьшена, если не вовсе уничтожена благодаря отлучению ненавистных немецким князьям советников короля*. Мера эта привлекла на сторону римской курии симпатии немецкой знати, а противодействие последней устраняло возможность каких-либо воинственных предприятий короля против будущего папы.

______________________

* См. выше.

______________________

Все эти факты, отмеченные Вязигиным, и многие другие соображения, им высказанные, доказывают, что Гильдебранд при жизни Александра готовил будущие папские выборы; тот факт, что он не выдвинул другого кандидата, когда избиратели провозгласили его римским епископом, делает в высокой степени правдоподобным, что он и не имел в виду возвести на апостольский престол кого-либо другого, а прочил в преемники Александру именно самого себя.

Но, как бы ни были убедительны те доводы, которыми Вязигин доказывает основную мысль своего прекрасного труда, собранный им материал доказывает и другое положение, которого не хочет признать уважаемый исследователь: Гильдебранд фактически управлял римской церковью при Александре; несмотря на противодействие умеренных советников папы и слабые попытки последнего проявить свою самостоятельную волю, он, в общем, был орудием могущественной воли архидиакона. Признание этой истины не только не ослабляет главных выводов Вязигина, но составляет их необходимое логическое последствие.

XXVI.

При поверхностном рассмотрении история освобождения папства от империи может показаться результатом стечения роковых случайностей. Преждевременная кончина талантливого и могущественного Генриха III, долгий период малолетства его наследника, слабость императрицы Агнессы, не сумевшей обуздать своеволие немецких князей и удержать в своих руках бразды правления, и, наконец, необычайные дары гения главного руководителя римской курии, сумевшего воспользоваться хаотическим состоянием империи, — все это, на первый взгляд, счастливые случайности, благодаря которым апостольский престол мог освободиться от ига империи и восстановить свое значение объединяющего центра западного христианства.

Но на самом деле в истории кажущиеся случайности представляют собой проявления необходимых общих причин, и в победе папства над империей сказывается торжество принципа. На почве теократии святительская власть в конце концов неизбежно должна восторжествовать над властью царской. Выборная духовная власть, коей сфера действия не связана с определенной территорией, по самой природе своей более приспособлена к управлению универсальной католической теократией, чем власть императорская, светская, ограниченная территориальными пределами. То временное преобладание империи над апостольским престолом, которое мы видим при Генрихе III, есть аномалия, результат временного ослабления папской власти; последнее, в свою очередь, составляет проявление того умственного и нравственного упадка, в котором находилась вообще католическая церковь в X и в первой половине XI века: апостольский престол подпал тирании сил местных, территориальных в те времена, когда среди католичества вообще ослабело сознание универсального идеала теократии. Когда вслед за тем в среде лучших представителей духовенства и монашества Франции, Германии и Италии назрели преобразовательные идеи, на престоле Священной Римской империи явился могущественный император-аскет, воодушевленный идеалом всемирного "божеского царства": он положил конец господству римской знати над папством и пересадил преобразовательное движение из периферии в центр западного христианства. Сокрушая владычество тускуланских графов, внешняя сила империи сделала свое дело. Когда обновленное папство созрело и окрепло под покровительством императора, Генрих III сошел со сцены, и после его кончины обнаружились слабые, отрицательные стороны Священной Римской империи, неспособность императорской власти к постоянному руководительству судьбами универсальной теократии.

Та исключительная власть над церковью, которой пользовался Генрих III, обусловливалась не только стечением благоприятных обстоятельств, но также и личными особенностями этого даровитого монарха, который, как мы видели, имел возвышенное представление о задачах Священной Римской империи: он мог руководить судьбами католической церкви, потому что он овладел господствующими течениями современной ему мысли, овладел самым принципом латинской теократии. Но может ли вообще власть светская, и притом наследственная, стоять всегда и неизменно на высоте этого принципа? История дает отрицательный ответ на этот вопрос. При наследственном начале с переменой лиц, стоявших у власти, нередко меняются и те принципы, которые проводятся в управлении. Благодаря наследственному началу после кончины могущественного и талантливого Генриха III королевский престол достается младенцу; бразды правления попадают в руки правительницы, которая, не будучи способна к последовательному проведению какого бы то ни было принципа в управлении, не понимает вместе с тем и идеального смысла той власти, которая досталась ей на долю. В отличие от своего покойного мужа Агнесса не знает, куда она ведет своих подданных; немудрено, что господство над церковью переходит в другие руки.

Руководительство над церковью должно перейти к той власти, которая обладает ясным сознанием идеальной цели теократии, владеет господствующей идеей века, а потому может господствовать над умами. Наследственная царская власть оказывается непригодной для этой задачи, и господство светского органа теократии сменяется преобладанием духовного ее органа. Выборная папская власть не зависит от случайности рождения. Благодаря выборному началу на апостольском престоле, начиная со Стефана IX, сменяются только лица. Основные начала папской политики остаются одни и те же. Римская курия, которая руководит папскими выборами, является неизменной хранительницей и блюстительницей этих начал и церковных преданий; она возводит на апостольский престол тех лиц, которые в тот или другой момент представляются наиболее пригодными для проведения в жизнь церковных преобразований. Оттого-то в политике пап замечается последовательная, строго определенная программа, которая столь резко контрастирует с беспрестанными колебаниями и резкими скачками имперской политики Агнессы, немецких князей и молодого Генриха. Оттого-то в среде советников пап преобладают лучшие умственные силы, и гениальный Гильдебранд при жизни своих ближайших предшественников по кафедре может управлять римской церковью.

Освобождение апостольского престола от светской власти представляет собой торжество идеи и совершается в силу неуклонного действия общих причин. Рядом с этим также в силу общих причин освобождение папства и торжество его над светской властью не может быть совершенным и полным. Нуждаясь в поддержке сильного светского меча для осуществления своих целей, папство, как мы неоднократно говорили, в борьбе против империи опирается на другие мирские власти. Роковой дуализм латинской теократии лишает римских первосвященников возможности стать совершенно независимыми от всякой светской власти вообще.

Рассмотренный нами период истории папства в XI столетии представляет собой как нельзя более яркое подтверждение этой истины, которая наглядно обнаруживается в самих противоречиях папской политики. Мы знаем, как сторонники церковных преобразований относятся к симонии. Мы уже неоднократно указывали, что с точки зрения Гумберта, разделяемой Гильдебрандом, симонией должно считаться приобретение духовного сана или должности не только за деньги, но и лестью или какими бы то ни было услугами. Между тем, если стать на эту точку зрения, то придется признать симонистами не только пап первой половины XI века, которые платили римлянам деньги за свое избрание, но и немецких пап — ставленников Генриха III, которые приобрели благоволение императора верной вассальной службой и после возведения платили ему службой за свое назначение. Более того, спрашивается, были ли последующие папские выборы, от Стефана IX до Григория VII, свободны от симонии в том смысле, как ее понимают виднейшие представители партии преобразований? Стефан IX и Николай II были возведены благодаря заинтересованному содействию герцога Готфрида, который благодаря своему брату Стефану мог захватить имперские земли — Сполето и Фермо. Римские избиратели вряд ли примкнули бы к кардиналам, избравшим Николая в Сиенне, если бы они не получили за то деньги от Гильдебранда, который этим путем добился интронизации своего ставленника. Несмотря на состоявшиеся в Сиенне выборы, Николай II вряд ли мог бы в действительности стать папой, если бы так или иначе не было подкуплено римское население и норманны. При Николае был заключен союзный договор с норманнами, в силу коего была за дорогую цену куплена их помощь для всех последующих избраний; не все ли равно, что эти наемники апостольского престола были вознаграждены не деньгами, а территориями, отданными им в лен? Благодаря вооруженному содействию тех же норманнов был возведен на апостольский престол Александр II, который вознаградил их за то возобновлением тех союзных договоров, коими узаконивались их ленные владения. Наконец, сам Григорий мог быть беспрепятственно возведен на апостольскую кафедру только благодаря тому, что в его деле были заинтересованы лица, подкупленные в той или другой форме, такие люди, как Ценций, Гуго Белый и Виберт Равеннский.

Вообще ни один папа не может ни приобрести, ни удержать за собой власть иначе как при содействии сил, заинтересованных в его деле какой-либо чисто внешней, материальной наградой. Тот несчастный папа Григорий VI, который за деньги купил римскую кафедру для того, чтобы спасти церковь от симонии, может до известной степени служить прототипом всех пап-реформаторов: он в грубой и наивной форме сделал то же, что все они в большей или меньшей степени вынуждены были делать. Так или иначе, все они должны кому-нибудь и чем-нибудь платить за свое возведение: в лучшем случае им удается заменить грубую форму денежной уплаты более утонченными формами подкупа.

Эта симония, к которой должны прибегать противники симонии, эти сделки с мирскими властителями, которые папство вынуждено заключать ради освобождения церкви от мира, доказывают, что апостольский престол может достигнуть лишь относительной, а не безусловной свободы. Пользуясь услугами империи против римской знати, опираясь на меч норманнов против той же знати, а при Григории — и против империи, и прибегая к защите герцога Готфрида против норманнов, папы вынуждены беспрестанно опираться на мирские власти, меняя одну зависимость на другую. Искусно пользуясь соперничеством мирских властителей между собой, апостольский престол может беспрестанно менять своих союзников, а потому не может быть ни порабощен, ни подчинен на долгое время исключительному господству кого-либо из них. Но эта относительная независимость папства далеко не соответствует тому идеалу церкви, свободной от мира, о котором мечтают сторонники преобразований. Главным препятствием к совершенному и всестороннему осуществлению идеала святительской теократии служат его глубокие внутренние противоречия.


Опубликовано: Трубецкой, Е. Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI веке: в 2 ч. Ч. 2. Идея Божеского царства в творениях Григория VII и публицистов — его современников: Вып. 2. Приложение. Очерк истории взаимных отношений папства и империи в XI-м столетии до понтификата Григория VII-го / Трубецкой Евгений Николаевич. — М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1897. С. 367-511.

Евгений Николаевич Трубецкой, князь (1863-1920), философ, ближайший друг и последователь Вл. С. Соловьева.


На главную

Произведения Е.Н. Трубецкого

Монастыри и храмы Северо-запада