Мой друг! Не тот еще Поэт,
Кто, музам преданный от юношеских лет
И устарев над их законом,
С обычной нежностью ласкает юный свет
Однообразным лиры звоном.
Не тот еще Поэт, кто, слабою душой
Искусства позабыв высокие начала,
В толпе своих друзей, с цевницей иль трубой,
Идет просторною тропой
По шумным гульбищам журнала.
Нет! не заблещет лавр бессмертный на челе
Рабов общественного мненья,
Привыкших истину вещать — без убежденья,
Неправду и порок щадящих на земле.
Законы Гения — свобода!
Не знает он оков иных,
В глубоких вымыслах своих
Неисчерпаем, как Природа;
Как ангел бытия с надзвездной вышины
Проникнув в таинства созданья,
Он видит слитый там мятежный лик страданья
С прекрасным ликом тишины.
Он слышит глас судеб, веков предназначенья,
И, властный в души нам свой пламень передать,
Кладет он на свои живые песнопенья
Ума высокого печать.
То, дней минувших собеседник,
В счастливой дерзости своей,
Вскрывает древний прах народов и царей,
Народов и царей отважный проповедник;
То воспевает он грядущий светлый мир,
И духи горние с безоблачного края,
Еще невольно воздыхая
От звуков сладостных поющих в небе лир,
Слетают хорами на глас певца земного.
Смотри, как Байрон в наши дни,
В отчизне испытав гонения одни,
В слезах страдания живого
Велик душою на земли!
Смотри, с каким презреньем он оставил
Забавы светские и светскую толпу,
И сети узкие разорванных им правил!
Без страха разглядев грядущих дней судьбу,
Он бросился в ее холодные объятья,
Не тратя гордых сил на позднюю борьбу,
Сокрыв в душе своей моленье и проклятья.
И, предназначенный к великому, не пал
Страдалец юноша, его хранили чувства!
И в нем, как вечный огнь, горел, не потухал
Светильник мыслей и искусства.
Пролив от братий токи слез,
Он знал людей, пороком обольщенных.
Сих падших ангелов — и тратою небес
К раскаянью не пробужденных.
Рукой безжалостной покров он с них сорвал,
И страшный человек предстал
Испуганному человеку;
Он видел ужас их — и в исступленьи сил
За язвой новую он язву наносил
Как труп бесчувственному веку.
Он пел любовь — чтоб сердцу показать
Любви жестокую измену,
Он верной дружбы славил цену,
Чтоб бытие ее пред миром отвергать.
Но он Поэт, и глас его нельстивый.
Свирепый, безнадежный глас,
Как ветра бурного порывы,
И мучит, и терзает нас.
(1823)
Впервые опубликовано: Соревнователь просвещения и благотворения («Труды Вольного общества любителей российской словесности»). 1823. Ч. 23. Кн. 1. С. 60.
Василий Иванович Туманский (1800—1860) — российский поэт пушкинского времени, элегик. Действительный тайный советник.
|
