| |||
|
РОМАН Алексею Александровичу Бакунину,
Подпоручик Бубнов гулял однажды по одной из улиц уездного городка Ч.... Во всю длину этой улицы находилось только 3 дома - 2 направо, 1 налево. Улица эта была без малого с версту... Так как до вечера оставалось часа два, не более, то старые мещанки, хозяйки упомянутых домов, заблаговременно заперли ставни, загнали кур и улеглися спать. Подпоручик Бубнов шел, заложа руки в карманы и предаваясь, по обыкновению, любимым размышлениям - о том, что бы он стал делать, если б он был Наполеоном? К подпоручику Бубнову совершенно внезапным образом подошел человек небольшого роста - в весьма странной одежде; Бубнов принял было его за помещика Телушкина, только что приехавшего из-за границы; сам он, правда, и не имел чести лично знать г-на Телушкина, но успел уже наслышаться о мудреных и чудных заморских его нарядах... Однако при первом слове незнакомца он совершенно разуверился... Незнакомец, подойдя к подпоручику Бубнову, произнес небрежно и скороговоркою: - Я черт. Подпоручик тотчас подумал: "Либо он пьян, либо я пьян - во всяком случае неприлично оставаться". Но незнакомец не дал ему отойти двух шагов и проговорил с улыбкой: - Вы не пьяны, любезный Иван Андреич, - но я черт. Иван Андреич опять подумал: "Либо он сумасшедший, либо я сумасшедший - так зачем же нам оставаться вместе!" Незнакомец поймал его за полу и сказал громко и решительно: - Бубнов, что б ты сделал, если б был Наполеоном? Подпоручик Бубнов успокоился и подумал: "Он точно черт..." - Что вам угодно? - промолвил он довольно решительно. - Во-первых, мне угодно убедить вас, что я точно черт. Эй вы, крапивы, чего зазевались? Нуте-ка - казачка - да хорошенько. Все крапивы, в изобилии растущие вдоль полусгнивших заборов, отхватили казачка на славу. - Хорошо, - сказал черт, - пока довольно. Впрочем, за мной дело не станет. - И тут он сразу выкинул несколько удивительных штук: положил себе обе ноги в рот и протащил их сквозь затылок; взял свои собственные глаза в обе руки и с приятностью бросал их на воздух; наконец, подарил свой нос Ивану Андреевичу на память. Подпоручик Бубнов расстегнул свой сертук и положил нос черта в боковой карман. - Теперь вы верите, что я черт? - Верю. Чего же вам от меня хочется? - Ничего, Иван Андреевич, ничего особенного. Со скуки, знаете, пришел поболтать с вами. А не угодно ли вам погулять со мной немного? - С моим удовольствием. И пошли они рядышком, как добрые приятели. "Однако, - подумал Иван Андреевич, - какое странное происшествие! Мне кажется, я в белой горячке". Он схватил себя за ус и дернул что было силы... Голова у него заскрыпела, как деревянная. - Напрасно изволите беспокоиться, Иван Андреевич. Пожалуй, голову с плеч долой стащите... а без головы - вы сами знаете - нехорошо. Да вот позвольте испытайте сами. Черт схватил подпоручика Бубнова за хохол и снял с него голову. Подпоручик Бубнов хотел было удивиться - да без головы удивляться невозможно. Черт повертел головой Ивана Андреевича, поднес ее к носу и чихнул в нее. Потом поставил ее опять на туловище подпоручика. Бубнов тотчас разинул рот и проговорил: - Желаю здравствовать. Таким образом, приятно препровождая время, вышли они из города и очутились в большом лесу. - Послушайте, однако, - проговорил Иван Андреевич, - вы не заведете меня в овраг к козулям? Я терпеть не могу козуль! - Как можно! - отвечал черт. Они подошли к большому, старому, засохшему дубу. На дубу сидел старый ворон и каркал протяжно. Этот ворон был в сущности ворониха или в самой сущности чертова бабушка. У черта не было никогда матери, но бабушка есть. Каким образом это приключилось, не известно даже, впрочем, и самому черту. - Позвольте мне вас представить моей бабушке, - сказал он Ивану Андреевичу. - Я в сертуке, - заметил Бубнов. - Ничего-с, - подхватил черт. - Позвольте вас попросить не креститься ни в каком случае - вы бы нас лишили вашей приятной беседы, - да еще, сделайте одолжение, откусите кончик моего хвоста. Сказавши эти достопамятные слова, черт поднес кончик своего хвоста, пушистый и мягкий, как кошачьи лапки, к самым-таки к губам Ивана Андреевича... - Не стану я кусать вашего хвоста! - закричал Иван Андреевич. - Отчего же? - Вам будет больно. - Мне? помилуйте! Сделайте одолжение, без церемоний. Прошу вас... А между тем проклятый чертов хвост так и лезет в рот Ивану Андреевичу... - Но разве это непременно нужно? - Непременно. Подпоручик Бубнов схватился было правой рукой за чертов хвост, да вдруг остановился, посмотрел через плечо на черта и промолвил: - А, должно быть, ваш хвост на вкус прескверный? - Нимало! Извольте пожелать - какое вы кушанье любите? Такого вкуса будет и мой хвост. Подпоручик задумался и наконец вскрикнул: - Хочу огурца с медом! И откусил... действительно! черт был прав - хвост отзывался огурцом с медом... и чуть-чуть серой - но кто же станет обращать внимание на такую безделицу! Не успел подпоручик Бубнов хорошенько проглотить кусок хвоста, как вдруг очутился он в довольно опрятной комнате. На больших старинных креслах сидела старуха с огромным носом и щелкала орехи. Черт с вежливостью подвел к ней Ивана Андреевича и промолвил: - Бабушка, - Иван Андреевич Бубнов, подпоручик. Иван Андреевич, - моя бабушка. Представив их друг другу, он подал стул подпоручику, а сам пошел надеть свои рога. Подпоручик не знал, с чего начать, не оттого, что он не умел, как говорится, вести разговор, но он не знал имени и отчества чертовой бабки и не мог придумать, как ее назвать: "Сударыней просто?" Неловко... Наконец он решился и начал было: - Милостивая государыня... Но старуха странным образом разинула рот и чрезвычайно хриплым голосом проговорила: Без лишних слов!
Ивану Андреевичу показалось, что слова старухи летели к нему винтом - вот как летают турманы... Но он давно перестал смущаться и только тряхнул головой. Старуха продолжала щелкать орехи и глядела на него во все глаза - как будто ожидая его слов. Но Иван Андреевич пришел в тупик и сидел молча - как истукан. Старухе, видно, скучно стало: она вдруг вскочила, схватила Ивана Андреевича за руки и пустилась с ним плясать по комнате с неимоверною быстротой, приговаривая: Подпоручик!
У Бубнова закружилась голова - и он с отчаянием закричал: - Черт, черт, твоя бабушка с ума сошла! Черт взошел с рогами на голове, схватил свою бабушку под мышки и посадил ее с почтением на место. Потом в униженных выражениях просил у Ивана Андреевича прощения за бабушку. - Но, - прибавил он, - я хочу вам доставить большое удовольствие: познакомлю вас с моей внучкой; моя внучка еще очень молода - хвостик у ней еще очень крошечный, но вы благородный человек: вы не воспользуетесь ее неопытностью... Бабебибобу, поди сюда. Из соседней комнаты вышла чертова внучка. Она с приятностью присела Ивану Андреевичу, сказала: "Ах!" - и стыдливо бросилась на шею прабабушке. Иван Андреевич поклонился и шелкнул шпорами. - Как вы ее называете? - спросил он черта. - Бабебибобу'ой; - отвечал черт. - Бабеби... и так далее - не русское имя, - заметил подпоручик. - Мы иностранцы, - возразил дедушка Бабебибобу'и. Иван Андреевич оправился и подошел к ручке Бабебибобу. Она протянула ему свою лапку. Подпоручик успел заметить, что ноготки ее, впрочем, очень миленьких пальчиков слегка загнуты вниз в виде когтей; да, сверх того, в самое мгновенье поцелуя его как будто кольнуло в губы. - Не угодно ли вам погулять со мною по саду, - сказала Бабебибобу шепотом. - С моим удовольствием, - отвечал Бубнов. Старуха пошепталась с чертом и, по-видимому, не соглашалась на прогулку. Но черт пожал плечами и отвернулся... Бубнов с чертовой внучкой вышли из комнаты. Сад у черта, как все сады; ничего нет отличительного; однако Иван Андреевич заметил одну странность: все растенья, вырастая, кряхтят. Так уж заведено у черта. Бабебибобу шла долго молча - наконец подняла головку, посмотрела на Ивана Андреевича и сказала со вздохом: - Я люблю тебя, Бубнов! Подпоручик вспомнил наставление ее дедушки и сказал ей с отеческим добродушием: - Успокойтесь. Чертова внучка еще нежнее проговорила: - Я люблю тебя, Бубнов! Полюби меня - и я венчаю тебя маком, красным, как мои щеки, накормлю тебя самыми свежими желудями, упою тебя соком папоротника - и мы будем счастливы и добродетельны! Бубнов, я люблю тебя! Бубнов посмотрел на нее... и хотел было сказать: "И я люблю тебя, Бабеби..." - но вдруг ему показалось, что у Бабебибобу глаза стали сжиматься и расширяться, как у кошки, ноздри раздуваться, зубы завостряться... Ему вдруг показалось, что он мышь, что она кошка... - Нет, - сказал он вдруг... - Я не воспользуюсь вашим благорасположением - вернемтесь домой. - Да где дом? - сказала она странным голосом. Иван Андреевич оглянулся... Он стоял на самой верхушке высочайшего столба - и то на одной ноге, другая его нога развевалась по ветру, как флаг. По столбу, намыленному и обмазанному маслом, с большим усилием всползали разного вида чертенята; все они старались добраться доверху... Нет сомненья! Иван Андреевич назначен наградой победителю... Бабебибобу носилась около него по воздуху и язвительно смеялась... - Черт! ты, выходишь, подлец, - проговорил с усилием подпоручик... - Дети! Дети! заблудились вы, что ли? - раздался голос черта. И Иван Андреевич и Бабебибобу очутились опять в саду... Невдалеке от них стоял черт и приятно улыбался... - Не умеешь ты занять дорогого гостя, Бабебишка! - Так он ее называл, когда гневался. - Пожалуйте сюда, ко мне, Иван Андреевич, - оставьте эту глупую девчонку. - Как бы не так! Девчонка! - отвечала Бабебибобу, - у меня уж рога пробиваются... - И, нагнувши голову, она разобрала волосы и показала Ивану Андреевичу маленькие миленькие рожки. Иван Андреевич, в жизнь свою не учившись танцевать, вдруг прыгнул, повернулся трижды на одной ноге - сделал glissade, jetee assemblee, pas de zephir, нагнулся и поцеловал кончик правого рожка Бабебибобу, но рог, как будто обрадовавшись такому происшествию, вдруг вырос и больно ушиб подпоручика... Через полчаса все они сидели за столом... "Посмотрю я, - подумал Иван Андреевич, - что ест этот народ!" А сидели они в следующем порядке: На главном месте: старуха - чертова бабушка. Направо от нее: Иван Бубнов, подпоручик. Налево от старухи: внук ее, черт.
Большая, большая закрытая миска взошла в комнату, пододвинулась к столу, присела и прыгнула на стол. "Что-то они едят? - подумал Бубнов... - посмотрим!" Старуха обратилась к внуку: - Любезный внучек, не правда ли - мы женим подпоручика Бубнова на Бабебибобу?.. - Женим, женим, - отвечал внучек. Жениться на внучке черта - странная мысль! Странная участь подпоручика Бубнова! "Ну, а если у меня будут дети? - подумал он, - какого они будут звания? Дворяне, что ли? или что за люди? Их не примут ни в какой кадетский корпус! Преаатруднительное положение! Зачем я ел чертов хвост!" - Впрочем, - заметил черт, - без взаимного согласия мы их не женим... Я добрый дедушка и люблю Бабебибобу; так же по многим причинам уважаю Ивана Андреевича... Бабебибобу, скажи мне, нравится ли тебе подпоручик Бубнов? - Как не нравиться! - вскричала старуха, - посмотри на нее - она уже теперь облизывается... И в самом деле, чертова внучка, прищурив глазки и улыбаясь, водила красным, красным язычком по острым и белым зубкам... - Она меня съест, - закричал Бубнов. - На здоровье, - заметил черт. - Как на здоровье? Что значит - на здоровье? Я офицер! Я гость! Разве офицеров едят? Разве гостей едят? - Вы хотите доказательств, - возразил черт, - извольте! Тотчас! У меня в доме живет немецкий доктор обоих прав, который вам докажет как дважды два четыре, что съесть вас можно, должно, прилично и приятно. - Будь он семидесяти прав доктор, ничего он мне не докажет! Ничего! решительно ничего! - подпоручик рассвирепел и замахал руками, как ветряная мельница! - Я уйду! Черт с вами! Я уйду! Нужно ж мне было, дураку, есть ваш хвост! Уйду! Иван Андреевич попытался встать - не тут-то было: кресло, на котором он сидел, превратилось в уродливого паука и вцепилось в него с истинно бесовскою силой... Черт и его семейство помирали со смеху, глядя на исступленные и напрасные усилия подпоручика... Смех старухи был чрезвычайно похож на блеяние старого козла, - Бабебибобу взвизгивала от удовольствия. - А! так-то! - простонал Иван Андреевич, - так сгинь же бесовское племя во имя... - Стой! держи! - закричал черт, - не давай ему креститься... Бабебибобу бросилась с кровожадной улыбкой на подпоручика и разом откусила ему правую руку... В то же мгновение с миски соскочила крыш(к)а и бедного подпоручика подхватили и бросили в миску... приправили его уксусом, маслом, горчицей, тертым порохом, серой и клюковным морсом и съели, съели до последней косточки... Во все время обеда играли грешники-музыканты разные увертюры... Бабебибобу с особенным удовольствием скушала сердце подпоручика, а сам черт чуть не подавился эполетой... На другое утро нашли подпоручика Бубнова в той же улице уездного города Ч... Он лежал лицом к забору и был красен, как рак. Его привели в чувство; он с испугом долго глядел кругом; начал болтать всякий вздор, уверял, что он чувствует себя в трех вовсе ему чуждых желудках, и только к вечеру пришел в себя. Он никогда не мог забыть своего знакомства с чертом и часто поговаривал: - Если б я был Наполеоном, уничтожил бы я всех чертей! Впрочем, жил до глубокой старости, не вышел в отставку и умер младшим поручиком. Впервые опубликовано: Русские Пропилеи. Т. 3. М., 1916. С. 44-51.
Тургенев Иван Сергеевич (1818-1883) - русский писатель, поэт, член-корреспондент Петербургской АН (1860). | |||
|