Рукопись Жолкевского
<Начало и успех Московской войны в царствование е. в. короля Сигизмунда III под начальством его милости, пана Станислава Жолкевского, воеводы киевского, напольного коронного гетмана>

На главную

Произведения С. Жолкевского

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Издаваемые записки напечатаны по двум спискам: один из них некогда принадлежал знаменитой библиотеке Залусских*, и теперь находится в Императорской Ст.-Петербургской публичной библиотеке, другой отыскан мною в царстве Польском. По сличении сих двух списков оказывается, что последний списан с первого, по большей части, слово в слово, — лишь в некоторых только местах встречаются изменения и прибавления, указанные в примечаниях.

______________________

* Переводим здесь слова Нарушевича: "Сей драгоценный манускрипт находится в Библиотеке Залусских № 601 под следующим заглавием: "Об успехе и продолжении Московской войны" и проч. Писан самим его милостию паном гетманом Жолкевским и с собственной его руки переписан". Historya Iana Karola Chodkiewicza. T. I. С. 427.

______________________

Хотя ни на одной рукописи не выставлено года, но из содержания очевидно, что записки сии написаны в 1611 году, несколько времени спустя по выезде гетмана из России*, и что вторая копия сделана вскоре после первой.

______________________

* См. в приложениях <№ 1>

______________________

Ст.-Петербургский список* оканчивается взятием Смоленска, отъездом короля на виленский сейм, отправлением Хоткевича к Москве.

______________________

* Полученный мной от Н.А. Полевого.

______________________

В Варшавском списке доведено повествование до отъезда гетмана из Москвы.

Варшавский список написан в лист старинным, но довольно четким почерком*, на сероватой бумаге, от времени пожелтевшей и весьма ветхой (эта рукопись, вероятно, лежала долго в сыром месте, и сохранена очень дурно).

______________________

* Снимок с начальных строк первого листа здесь прилагается.

______________________

Перевод сделан под моим руководством студентами Императорского Московского университета гг. Белецким и Шпаком; корректуру польского текста держал г-н Савинич*.

______________________

* Сочинитель Польской Грамматики, изданной в СПб. в 1834 году.

______________________

Теперь мы скажем несколько слов о переводе; следующие слова: Jego Mosc, Hospodar, Hospodarstwo ("его милость", "господарь", "господарство"), вышедшие совершенно из употребления, мы решили заменить следующими: его величество, государь, государство.

Все примечания, как в конце книги помещенные, так и в самом тексте, — сделаны мною, а в подлинных же рукописях никаких примечаний не находится.

Слова (как в польском тексте, так и в русском переводе), напечатанные мелким шрифтом и находящиеся в скобках, в подлинных рукописях не находятся, а вставлены мною для объяснения смысла.

Я прилагал старание, чтобы подлинник был передан со всевозможною точностью, без малейшего пропуска, и предпочитал верность и точность — гладкости слога.

Известны трудности, встречаемые в старинных польских рукописях; издаваемая книга имеет, впрочем, то преимущество, что к русскому переводу для большей убедительности приложен и польский текст.

При помещении сего последнего я надеялся угодить польским читателям, тем более что, сколько мне известно, вряд ли находится в царстве Польском полная копия записок Жолкевского, подобная той, которая хранится в СПб. Императорской Библиотеке. Я не сомневаюсь, что польская литература более бы выиграла, если бы сие издание было предпринято большим, нежели я, знатоком в древней польской литературе, каковы, например: г. Линде, граф Эдвард Рачинский, граф Дзалинский, г. Квятковский, профессор Бантке и другие.

В конце книги поместил я несколько любопытных документов, служащих к пояснению издаваемых записок.

Приложенный портрет князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского списан со всевозможною точностью с оригинального портрета сего русского героя, находящегося в здешнем Архангельском соборе*.

______________________

* См. прим. ниже

______________________

Записки Жолкевского весьма важны в историческом отношении и, без сомнения, обратят на себя внимание любителей отечественной истории, тем более что в них описываются не одни военные действия, но излагаются и объясняются пружины политических действий в смутное время России.

Они особенно замечательны по тому беспристрастию, с которым написаны: Димитрий выставлен самозванцем, каким он действительно был*; здесь описаны подробно главные действующие лица, низвергшие Шуйского, и их орудия; сообщено много подробностей о князе Мстиславском, о князе Михаиле Васильевиче Скопине-Шуйском, о Филарете Никитиче; обстоятельно описана осада Смоленска и отдана полная справедливость доблести Шеина; наконец, в рукописи Жолкевского заключается много подробностей именно о том времени, которого недостает у Паерле, Маржерета и в так называемом Дневнике Марины, и которое мы знаем только по Маскевичу и весьма мало по Беру.

______________________

* См. прим. ниже

______________________

Жолкевский является в них тонким и прозорливым политиком, и притом человеком умеренным, стремящимся к обоюдной пользе двух государств и умевшим ценить русских лучше, чем Сигизмунд III.

Мысль о соединении Польши с Россией и выгоды сего соединения для обоих государств были тому с лишком двести лет им постигнуты. Провидению угодно было, чтобы это соединение было совершено не шведским домом Вазы, но под влиянием благословенного дома Романовых.

<Редактор издания 1835 года>
Москва, 29 апреля 1835

Начало и успех Московской войны в царствование е. в. к.*) Сигизмунда III и во время начальства над войском е. м. п.**) Станислава Жолкевского, воеводы киевского, полевого коронного гетмана

Филипп Комин, писатель, достойный уважения между историками, описавший на французском языке деяния Людовика Одиннадцатого, короля французского, и сына его, Карла Восьмого, — жалуется на какого-то Бриссонета, человека низкого и легкомысленного, который своими убеждениями побудил Карла к войне с Неаполитанским королевством, и этого Бриссонета ставит примером, как часто люди маловажные и ничтожные делают много зла. Ибо эта война, сначала веденная успешно королем французским, окончена была несчастно: она произвела ужасное кровопролитие, разрушение городов и опустошение областей.

______________________

*) Его величества короля.
**) Его милости пана.

______________________

Таким же образом Московская война, ужасное кровопролитие и множество бедствий, которые еще не кончились, — произошли от человека, подобного Бриссонету, пана Юрия Мнишка, воеводы сендомирского, вознамерившегося из честолюбия и корысти поддержать и возвести на Московский престол москвитянина, Гришку, сына Отрепьева, который обманом назвался царевичем Московским Димитрием Иоанновичем. С помощью лести и коварства, которые были орудиями его действий, и ксёндза Бернаша Мацеевского, епископа Краковского и кардинала, имевшего в то время большой вес при дворе короля, он достиг до того, что король явно стал благоприятствовать этому делу и смотрел на оное сквозь пальцы, против согласия знатнейших сенаторов, не одобрявших оного. Дело было доказано, и сам пан воевода сендомирский знал, что сей обманщик не был Димитрий; но, ослепленный корыстолюбием и гордостью, упорно поддерживал это предприятие. (Это происходило в 1604 году в конце осени). Он привлек на свою сторону большое число людей — частью деньгами, а более обещаниями и надеждами. Пробыв долгое время в окрестностях Львова и возбудивши жестокостями своими ропот бедных жителей, отправился через Киев в землю Северскую.

Состояние Московской земли было таково: верховная власть находилась в руках Бориса Феодоровича Годунова. Он происходил не от царской крови и не был потомком одной из тех фамилий, которые в сем государстве имеют значительные преимущества и тщательно их поддерживают; но и не из низкого происхождения: родная сестра его, знаменитая своею красотою, сделалась супругою Феодора, сына царя Иоанна, — что приблизило его к престолу; но наиболее возвысился он своим великим умом, являвшимся во всех его действиях. Он лишил жизни Иоанна, подкупив английского врача, который царя Иоанна лечил; ибо от этого все зависело: если бы он его не предупредил, то был бы казнен с прочими вельможами; казнь подданных не была новостью для царя Иоанна; от начала мира не было тирана, подобного ему.

Когда Феодор наследовал престол отца и, по своему кроткому и миролюбивому характеру, занимался только молитвами и слушанием церковной службы, не имев ни опытности, ни способности к управлению столь великим государством, — то Борис через сестру свою, супругу царскую, был сделан конюшим и наместником Владимирским (первое достоинство в государстве), а потом правителем всей земли, т.е. губернатором.

Борис различными происками удалил князя Мстиславского, Никиту Романовича, и князя Ивана Петровича Шуйского, которых отец назначил в виде опекунов сыну своему, зная его недостатки; и остался с одним только канцлером Щелкаловым (человеком умным и находившимся в числе четырех опекунов). Борис был с ним заодно, и от имени царя Феодора, зятя своего, управлял по собственному произволу всем государством, пролагая себе пути к достижению могущества и престола.

Царевич Димитрий, сын царя Иоанна, рожденный от Марии Нагой, был препятствием к достижению его цели, он имел 9 лет и содержался в Угличе. Борис успел лишить его жизни посредством ужасного и хитрого злодеяния. Сие происшествие весьма достопамятно, а потому я расскажу вкратце ход его. Двое детей боярских — Никиша Кочалов и Данила Битяговский — были клиентами Бориса. Борис объявил им тайно, что есть воля государя, дабы они отправились в Углич и зарезали царевича Димитрия; потому что некоторые беспокойные люди бунтуют и желают возвести его на престол и произвести в государстве войну, беспорядок, смятение; что для избежания всего этого потребно, чтобы царевич Димитрий не остался в живых. Дети боярские (у москвитян царская кровь в величайшем уважении), хотя были приближенные к Борису, однако ж поколебались. Борис сказал им потом: "Я поведу вас к государю, и то же самое услышите из уст его". Он ввел их в царские палаты; и там, тихо разговаривая с царем Феодором о чем-то другом, такою же хитростью обманул их, как Мессалина, бремя земли, обманула императора Клавдия, мужа своего (Борис не знал сих примеров из книг, ибо не умел ни читать, ни писать, но у него было довольно ума для дурного дела); он велел прочим выйти из комнаты и, когда остались только двое боярских детей, начал говорить вслух царю Феодору: "Они не хотят верить тому, что я приказывал твоим царским именем; объяви им сам, что это твоя воля". Царь Феодор, полагая, что дело шло о том, о чем ему тихо говорил Борис (он никогда бы не согласился на убийство брата, и после весьма о том сожалел), на оное представление Бориса сказал: "Делайте, что приказал вам Борис". Таким образом, они отправились и совершили злодеяние. Борис сказал Феодору, и распустил слух, что Димитрий в припадке падучей болезни зарезался ножом, который держал в руке. Однако, вследствие этого убийства Димитрия возникли большие раздоры; народ в Угличе тотчас убил двух оных детей боярских и третьего надзирателя при Димитрии. В Москве также было великое волнение, но Борис успокоил и усмирил его своим умом, властью и царскими деньгами. Таким образом, когда все дела, кои ему нужны были для достижения престола, были устроены, когда он отравил и самого царя Феодора, своего зятя, то с видом нежелающего и отказывающегося воссел на престол, как будто бы принужденный к тому просьбами народа. Многие знатные вельможи знали его коварства и злодеяния, но не могли противиться его могуществу; ежели кто-нибудь дерзко отзывался о его поступках — подвергался смерти. Князья Шуйские, самые сильные и знатнейшие в сем государстве, искали разных средств для низвержения его, но тщетно, потому что Борис и при царе Феодоре, и в свое царствование старался притеснить и обессилить их. Он лишил жизни князя Ивана Петровича Шуйского, человека, пользовавшегося уважением всего московского народа и защищавшего Псков от Стефана Батория; заключил в темницу князя Василия Шуйского, впоследствии сделавшегося царем, и князя Ивана, его родного брата; умертвил князя Александра, родного брата двух последних; он поступил бы так же с Василием и Иваном Шуйскими, если бы их не спасло родство Бориса с князем Димитрием Шуйским, четвертым братом (из двух родных сестер Скуратовых одна была за Борисом, а другая за князем Димитрием Шуйским, которая и теперь находится здесь с мужем своим). Кроме князей Шуйских, он истребил много других знатных людей, выдумывая разные обвинения. Многие ненавидели его за жестокости и презирали за старость и расстроенное здоровье (он страдал водяной болезнью). В таком состоянии находились дела, когда приехал воевода сен-домирский с Гришкою Расстригою (как его называют москвитяне); и когда появился с ним на границе, то московская чернь, по привязанности к крови своих законных государей, стекалась к нему толпами. У Гришки было довольно ума, красноречия и смелости; он умел обходиться со всеми, выдавая себя за того, кем он не был. Дела Московского государства начали приходить в беспорядок; Чернигов, замок украинский, принял его; но Новгородок*), защищаемый неким Босманом**), сопротивлялся; Борис послал войска с князем Мстиславским для защиты Новгорода; посланное войско хотя было разбито, однако ж Басманов удержал Новгородок. Путивль, главный замок в земле Северской, возмутившись против Бориса, сдался Самозванцу. Было несколько сражений в разных местах; пораженный обманщик ушел в Путивль; к счастию его, здоровье Бориса расстроилось. Он выслал большое войско под предводительством князя Василия Шуйского, которое уже приближалось к Кромам (имя замка в Северской земле), как пришло известие, что Борис умер. В войске возник беспорядок; князь Василий Шуйский, собравши всех и долго говоря, доказывал обман Гришки, в свидетели он представлял родного дядю Самозванца, у коего он воспитывался по смерти отца, и который клятвенно уверял, что своими руками положил в гроб Димитрия-царевича; Шуйский просил и увещевал не переходить на сторону обманщика; но, лучше помня присягу, данную умершему Борису, остаться верным и повиноваться сыну его, Феодору Борисовичу. Успокоив войско, поручил оное князю Василью Голицыну и Басманову, который защитой Новгородка приобрел большое уважение; а сам отправился поспешно в Москву, желая посоветоваться с князем Мстиславским и с братом своим князем Димитрием, и с другими боярами, бывшими в столице, об утверждении Феодора Борисовича и об укрощении возмущений состоявшего под предводительством Голицына войска, самого ли по себе или по внушению Голицына взбунтовавшегося. Ненависть вельмож и народа к Борису за его жестокости, по смерти его, пала на его сына. Голицын же и Басманов отправились в Путивль и от имени всего войска изъявили повиновение. Самозванец тотчас отправил в Москву преданных ему людей. Феодор, сын Бориса, и мать его происками какого-то Татищева были лишены престола, а Самозванец был провозглашен царем. От Путивля до Москвы, где он был коронован, сопровождало его с почестями все Московское государство, и присягнуло ему в верности. Я не описываю этой войны подробно, избегая длинноты рассказа.

______________________

*) Новгород Северский.
**) Т.е. Басманов, где встретится имя Босман, мы будем заменять оное Басмановым.

______________________

Посольства к королю были отправляемы и от Бориса, по случаю вторжения воеводы сендомирского, а также и от обманщика, по восшествии его на престол. Нельзя не вспомнить о хитрости москвитян, уже многим известной. Самозванец намеревался отправить к королю посла; князья Шуйские предлагали для сего какого-то Ивана Безобразова, человека осторожного, с которым они имели тайные сношения. Безобразов нарочно отказывался от этого посольства, представляя разные причины, но князь Василий Шуйский выбрал его в присутствии Самозванца, а сему последнему сказал, что нелегко найти человека, способнее Безобразова к этому посольству; итак, Безобразов, как будто против воли, принял на себя сию обязанность.

Безобразов, застав короля в Кракове, исправлял посольство публично от имени Самозванца по обычаю, сохранившемуся между государями, извещая, что он с помощию Божиею воссел на престоле предков; благодаря короля за его благосклонность и доброжелательство и предлагая соседскую дружбу; тайно же объявил канцлеру литовскому, что желает переговорить с ним наедине; но из подозрения и потому, что здесь находились московитяне, прибывшие с Безобразовым, не угодно было королю, чтобы канцлер удалился с Безобразовым для совещания; кончилось тем, что сей последний должен был предложить свои просьбы, если какие-нибудь были, Гонсевскому, старосте велижскому. Когда удалились свидетели, то он открыл поручение, данное ему от Шуйских и Голицыных, приносивших жалобу королю, что он дал им человека низкого и легкомысленного, жалуясь далее на жестокость, распутство и на роскошь его, и что он вовсе не достоин занимать Московского престола; и так они думают, каким бы образом свергнуть его, предпочитая ему королевича Владислава. Вот в чем заключались поручения от бояр.

Безобразову отвечали публично в свое время; тайно же король велел сказать боярам, что он сожалеет о том, что этот человек, которого он считал истинным Димитрием, занял то место, и что обходится с ними так жестоко и неприлично, и что он, король, не препятствует действовать по собственному их усмотрению. Что ж касается до королевича Владислава, то король не увлекается властолюбием, но желает, чтобы сын его был умерен, и предоставляет все дело Божию Промыслу.

В то время никто не знал о сем, кроме канцлера литовского, через которого шло это дело.

Должно упомянуть, что в то время выехавший из Москвы швед привез королю его величеству известие от царицы Марфы, матери покойного Димитрия, что царь не есть ее сын, хотя она явно его признала таковым, чтобы тем приобресть уважение к своей особе. Она имела при себе воспитанницу — лифляндку Розен, взятую во время Лифляндской войны в плен ребенком. Марфа через нее сообщила сию тайну шведу, желая, чтобы от него узнал король. Этот поступок был следствием дерзости самозванца Расстриги, который хотел вынуть тело ея сына Димитрия из гроба в Углицкой церкви, где он был погребен, и выбросить кости его, как бы ложного Димитрия. Как родной матери, ей было это прискорбно; однако ж, старанием своим она не допустила, чтобы останки сына ее были потревожены. В царствование Шуйского они были перенесены в столицу.

Воевода сендомирский знал и об этом показании матери истинного Димитрия; но, полагая, что власть Самозванца непоколебима, остался при своем намерении. Разыгрывалась трагедия: обручение происходило в Кракове с великолепием; невеста отправилась в Москву с многочисленною свитою девиц и женщин в колясках, в каретах; свадебный пир кончился, и через несколько дней Самозванец был убит, и наши много потерпели, даже и женщины не были пощажены.

Князь Василий Шуйский, вместе со своими братьями, князьями Голицыными, и многими другими боярами, был поводом всего этого; князь Мстиславский об этом ничего не знал, ибо не осмелились положиться на него. Этот же князь Василий Шуйский с помощию тех же, кои ему помогали, на третий день восшел на престол Московский и, задержав в Москве послов короля, приехавших на свадьбу, отослал воеводу сендомирского с дочерью в Ярославль, а прочих — в разные города Московской земли. Он послал чиновников для принятия присяги во все области Московского государства; но столь самовольное овладение престолом не понравилось многим, что всегда случается: когда счастие кого-нибудь внезапно возвысит, тот не избежит от зависти тех, которые видели его равным себе. Некоторые желали установить свободное избрание, подобное нашему, за что потом были наказаны Шуйским, преклонившим на свою сторону народ и стрельцов.

Хотя большая часть областей присягнула ему и повиновалась, однако ж некоторые не хотели, а в особенности, в Северской земле, Путивль, главный город; по примеру его и некоторые другие не хотели ни присягать его имени, ни же ему повиноваться, а из ненависти к Шуйскому они распустили слух, что Самозванец ушел*. Эти слухи наиболее распространял князь Григорий Шаховский, человек знатного происхождения и непорочный, который с помощию священников и хитрых происков внушал народу, что Димитрий жив. Шуйский послал войско в землю Северскую, но северяне разбили его.

______________________

* Из ненависти к Шуйскому они распустили слух, что Самозванец ушел. Т.е. не был убит, а что он ушел и находится в живых; желая посредством распространения сих слухов, ко вреду Шуйского, дать возможность явиться новому самозванцу.

______________________

Надлежало бы написать длинную историю, чтобы рассказать все сделанное некиим Болотниковым, человеком низкого происхождения, который, как бы от имени Димитрия, собрав множество войска, подступил к Москве и привел в большое затруднение Шуйского, и чтобы описывать все битвы, осады и взятие городов Тулы, Калуги и многих других.

Бояре московские, противники Шуйского, разослали людей по разным местам, в особенности в Самбор, чтобы расспрашивать о Димитрии. Между тем появился другой Самозванец в Стародубе, вовсе не похожий на первого (разве тем, что был человек), однако северяне, по ненависти к Шуйскому, охотно приняли его сторону; к ним присоединились еще Велегловские с Меховицкими. Потом князь Роман Рожинский своим прибытием усилил партию второго Самозванца: поразив войско Шуйского при Волхове, он подступил к Москве, после чего города и области начали сдаваться ему, так что, наконец, только несколько главных городов придерживались стороны Шуйского.

Видя это, Шуйский и бояре, которые при нем находились, испугались и начали искать средств к отклонению наших от Самозванца. Василий освободил послов е. в. короля и воеводу сендомирского, предписавши им такие условия, какие он только желал, и повелел им против воли учинить присягу в исполнении оных. Воевода сен-домирский также присягнул, что не будет вступать в сношения с Самозванцем. Итак, они отправились в путь, в продолжение коего могли бы быть вне опасности от войск Самозванца; но воевода сен-домирский, забыв о присяге, только что данной им, а наиболее — дочь его, весьма желавшая царствовать, несмотря на то, что многие люди, достойные вероятия, известили, что Самозванец совсем не тот, который был прежде, и даже не походит на него, — не хотели ехать тою дорогою, которую назначил им Шуйский, и медлили на пути, а тайно дали знать войску Самозванца, где их можно перехватить. И действительно, случилось так, что послали за ним Александра Зборовского с Иоанном Стадницким, которые, настигнув их, несколько сот русских, приставленных Шуйским для конвоя, частию уоили, частию же разогнали, а воеводу сендомирского с его дочерью, Малагоского, посла е. в. короля, помогавшего им, и прочих, с ними находившихся, отвели в свой стан, расположенный под Москвою. Прочие же послы, ехавшие дорогою, назначенною им Шуйским, благополучно прибыли на границы великого княжества Литовского.

О договоре, в соблюдении которого Шуйский велел присягать послам е. в. короля против воли их, я не скажу ничего: бумаги о сем хранятся в канцелярии; упомяну только, что во время сих переговоров бояре московские, и между прочими сам князь Димитрий, родной брат Василия Шуйского (в чем он потом не сознался, и даже в присутствии гетмана и канцлера утверждал и говорил, что этого от него никто не слыхал), условливаясь с послами е. в. короля, упоминали, что хотят до того довести, что Василий добровольно откажется, если бы только король вступился в это дело и дал им на царство сына своего Владислава; ибо они полагали, что таким образом скорее бы прекратилось кровопролитие и водворились бы в царстве Московском тишина и спокойствие.

Еще с дороги послы писали, давая знать об этом е. в. королю, и потом, приехавши, еще сильнее уверяли короля и представляли ему желания московского народа. И не одни лишь послы, но и некоторые частные особы, приехавшие из Москвы, как то: Андрей Стадницкий и Домарацкий, так как перед тем Безобразов и послы е. в. короля утверждали, что они слышали это от бояр. Посредством чиновников, находившихся при е. в. короле, просили и побуждали короля не оставлять сего дела.

После чего дело сие начало сильно занимать короля; учинив совещание с находящимися в то время при дворе сенаторами, е. в. король послал к гетману ксёндза Фирлея, коронного референдария, с верительным письмом. Гетман до того времени вовсе ничего не знал об этом деле; он сбирался в поход на Украину и, оставив уже свой дом, отправился к войску. На дороге, за несколько миль не доезжая до Збаража, его настигнул ксёндз-референдарий. Вручив верительное письмо, он рассказал ему обо всем том, что произошло, и что было донесено е. в. королю об этом обстоятельстве из царства Московского, донося притом, что сенаторы, находящиеся при е. в. короле, советуют королю не упускать сего случая для умножения славы и распространения владений Речи Посполитой; притом он требовал, чтобы гетман снесся о сем с воеводою брацлавским (который недавно умер), бывшим в то время старостою каменецким, к коему он также дал верительное письмо, чтобы они вместе собрали людей служивых и чтобы деятельно помогли в сем предприятии е. в. королю. Ксёндз-референдарий упомянул и то, что долго бы дожидаться собрания сейма, а дело идет о том, чтобы не упустить случая. А посему-то е. в. король намеревался в непродолжительном времени отправиться в Люблин, а потом через Киев в Северскую землю, изъявляя притом желание, чтобы гетман с войском сошелся с е. в. королем в Киеве.

Поелику дело сие было предложено гетману внезапно и неожиданно, без всякого предварительного до того времени сообщения, то он объявил ксёндзу-референдарию, что желал бы, чтобы сие дело было ведено с соизволения сейма; однако ж, если опасность состоит в замедлении, то, несмотря на то, будет ли это согласно с мнением прочих сенаторов, он, как слуга и военный чиновник, не хочет отклонять е. в. короля от сего похвального предприятия и охотно желает собирать войско и всеми силами по возможности споспешествовать оному предприятию. Однако ж, он спросил, имеются ли в готовности деньги; потому что это дело требует больших издержек. Ксёндз-референдарий сказал, что е. в. король предвидел, что гетман будет о сем спрашивать, и повелел сказать, что е. в. король может припасти несколько сот тысяч злотых. После сего объяснения ксёндз-референдарий уехал от гетмана. Но из этого ничего не воспоследовало; видно, что епископ краковский, приехавши в Краков, отклонил е. в. короля от этого, советуя сделать о сем предложение на сейме. Несмотря на то, е. в. король думал о сем деле и писал к гетману письмо, доставленное ему коморником Клементовским в лагере. В письме сем е. в. король писал, что он дело сие отсрочивает, но не оставляет; и потом послал к гетману Витовского, заставшего его в Киеве. Витовский подробнее рассказал гетману то, что говорили с ним об этом московские бояре, и как они уверяли его в своем расположении к е. в. королю, и что это дело оставлено было на рассмотрение сейму, который уже собрался. Витовский был отправлен обратно гетманом с одними только уверениями в готовности служить в сем деле е. в. королю и Речи Посполитой.

Между тем, начались сеймики, на которых во всем королевстве была одобрена Московская экспедиция; однако ж, кроме того, что сие дело было представлено в тайном Совете, оно предложено также Было на сейме, и в полном собрании мнения всех сенаторов, исключая только троих или четверых, согласны были в том, чтобы е. в. король не упускал сего случая. В Посольской палате не было ни какого предложения, ни речи об этом, и только в молчании позволено было отказаться от гражданских дел тем, которые бы были принимаемы в военную е. в. короля службу*.

______________________

* Сей период, который с первого взгляда несколько темен, можно, как нам кажется, пояснить следующим образом: хотя в Посольской палате не было ни какого предложения, ни даже речи какой-либо об экспедиции Московской, не менее того, без сомнения, намерение касательно оной было известно Посольской палате, ибо тех гражданских чиновников, которые принимаемы были в военную службу, не удерживали и (хотя не явно, а в молчании) позволяли им отказываться от дел гражданских.

______________________

В то время, когда разъезжались с сейма (как мне это известно), гетман в частной аудиенции спрашивал е. в. короля, чего он должен ожидать, и ежели желает исполнить сие предприятие, то какими способами, какое имеет войско и сколько его, когда и какой дорогою идти. Поелику же в прошедшем году е. в. король намеревался идти через Северскую землю, то гетман полагал, что и теперь, если бы сие намерение было приведено в исполнение, лучше отправиться тою же дорогою; ибо Смоленск, древняя крепость, коей укрепления еще более усилены Борисом, когда бы не покорился добровольно, то остановил и затруднил бы е. в. короля. Таковое предприятие, т. е. взятие Смоленска, требовало бы много пехоты и большого снаряда орудий. Северские же города, деревянные, хотя бы и не хотели, принуждены бы были покориться перед вооружением, недостаточным для взятия Смоленска. Е. в. король сказал в ответ гетману, что еще он сам ни на что не решился, но с дороги, или тотчас, приехавши в Краков, объявит свою волю как касательно сего предприятия, так равно и насчет других вещей, до сего относящихся. Что же касается до дороги, кончится тем, что он пойдет на Смоленск; ибо его обнадеживали, что Смоленск добровольно хочет ему покориться и что теперь об этом хлопочет староста велижский *), которому уже для занятия сего города обещано несколько сот людей конных и пеших. Было упомянуто и о пане Сапеге, что когда он шел мимо Смоленска в Москву, то еще в то время эта крепость покорилась бы ему, если бы он захотел приобрести оную е. в. королю, а не обманщику. Гетман упомянул только о том, дабы король велел тщательно разведать, чтобы в этом не обмануться.

______________________

* Гонсевский.

______________________

Итак, е. в. король выехал из Варшавы в Краков. Поелику же наступала весна — время, благоприятное для войны, — гетман дожидался с нетерпением весь Великий пост окончательного решения, обещанного е. в. королем, беспокоясь о том, чтобы не упустить времени [благоприятного], и тем не испортить всего дела. На той неделе* перед Светлым Христовым Воскресением приехал к гетману коморник с письмом от короля; письмо это заключалось в том, что е. в. хочет поддержать это предприятие, причем был послан список, сколько и каких людей должны были набрать гетман коронный и гетман литовский; ибо в то время такое намерение было у е. в. короля, чтобы и гетман литовский там же находился. Было также назначено время выступления короля. Сколько ни было людей в Кракове, никто не надеялся, чтобы сбылось намерение короля отправиться в путь; ибо было одно только желание короля, но не видно и не слышно было ни о достаточном количестве денег, ни о малейшем приготовлении, которого требовало подобное предприятие.

______________________

* В обоих списках о времени сказано неопределенно.

______________________

Гетман, видя, как медленно шло это дело, и не было слышно ни о каком возобновлении [уверений], что московские бояре остаются при том же расположении к е. в. королю, и видя, что из людей военных конницы был небольшой отряд, пехоты также очень мало, — хотя вследствие сего сомневался в успехе, но отклонить от этого е. в. короля было невозможно, ибо он об этом и в Риме, и по всему свету объявил и разгласил, а сам [гетман] с радостию желал бы уклониться от этого, он послал к е. в. королю Тарновского, извиняясь летами и изнуренным здоровьем; тем более, что там должен находиться гетман литовский, который при столь малом войске и сам, один, может управиться; что он, однако, употребит все старание, чтобы отправить, как можно скорее, тот отряд воинов, который е. в. король хочет иметь, только бы выдать им немедленно деньги, ибо уже время садиться на коня*). Е. в. король не хотел принять отговорок гетмана, непременно желая, чтобы он служил в сей экспедиции, и обещался в скором времени прислать деньги для этой горсти солдат. После такого решения ничего более не оставалось гетману, как только садиться на коня, ибо если б он сам не захотел отправиться, то нелегко было бы набрать солдат, и в сем случае вся эта экспедиция едва ли не была бы оставлена; тогда он подвергся бы и немилости короля, и сильной ненависти прочих; ибо могли бы выдумать, что он, по нерасположению его к этой экспедиции (так в то время об сем думали), помешал е. в. королю и Речи Посполитой; что благоприятные обстоятельства для умножения славы и распространения владений Речи Посполитой от него остались без пользы, и, таким образом, на него бы одного пала ненависть. Итак, хотя в то время он знал, что не сделано надлежащих приготовлений (и не ожидая исполнения оных), а потому, по многим различным обстоятельствам и причинам, не имел надежды на желаемый успех, то пришлось ему положиться на одну милость Божию, которая чудесным образом нередко была оказываема е. в. королю. Он, однако же, писал письмо к е. в. королю, что его отговорки уступают воле и повелениям е. в., что он желает служить; но он высказал все то, в чем он считал за нужное предостеречь е. в. короля. Письмо это ходило по рукам, ибо сам гетман разослал копии с оного к знатнейшим панам сенаторам, духовным и светским. На письмо дан был краткий ответ, в котором король благодарил гетмана за предложение услуг и советы, и требовал, чтобы он, как можно скорее, набирал солдат и старался, чтобы каждый из них согласился служить в эту экспедицию за двадцать злотых.

______________________

*) Т. е. выступать в поход.

______________________

Выезд е. в. короля из Кракова был отлагаем в другой и в третий раз, и тогда никто не надеялся, чтобы он когда-нибудь отправился в дорогу. Но напоследок е. в. король собрался в путь; за день перед своим отъездом писал к гетману, чтобы он к Духову дню, на встречу ему приехал в Люблин; что там он хочет с ним поговорить и окончательно постановить о выдаче денег.

В тот же день, в который принесено письмо в Жолкву, гетман отправился в путь, ибо время было коротко. В субботу перед Духовым днем он встретился в Белжацах с е. в. королем, который в сей же день приехал в Люблин. В следующий день, в воскресение, после обеда, на частной аудиенции он представил е. в. королю то, о чем писал к нему в письме, и о многих других нужных предметах, докладывая, сколь важно сие предприятие, что оно требует готовности и больших сумм, что уже время года слишком позднее, что путь далек, что войско не готово, что оно не получало жалованья* и не может никаким образом иначе выступить, как только около времени жатвы, что пока оно дойдет до московской границы, то осень и морозы, которые там скоро настанут, отнимут возможность вести воину. Он приводил в пример Казимира, прадеда е. в. короля, который, имея весьма большое войско, совокупно с сыном своим Владиславом королем Богемским, посрамил себя, сражаясь с Матфеем при Бреславле, единственно потому, что поздно отправился на войну. Гетман упомянул и о том, что он примечал в е. в. короле, что е. в. можно бы было отвести от сего, если бы дело не началось**; но так как весть об нем пронеслась далеко и оно сделалось известным почти всему свету, то решился поддерживать и привести к концу это предприятие. За деньгами для войска король велел послать вслед за собою; и действительно, Бродецкий получил в Парцове жалованье на две тысячи с половиною гусар и казаков; но он привез оное во Львов довольно нескоро, вместе с квартианными деньгами***.

______________________

* Вместо: что войска не приготовлены; что оно не получало жалования, — в СПб. списке сказано: солдаты не получили готовых денег.
** Вместо: Гетман упомянул и о том, что его можно бы было отвести от сего, если дело не начиналось, в СПб. списке сказано: после такового представления король увидел, что когда бы дело не было начатым, его бы можно было от сего отвести.
*** Квартианный, квартный (kwarciany) от кварты (kwarta), четвертой части доходов королевских имений или староств, из коей отпускалось жалование регулярному, или квартианному, войску, учрежденному в царствование Сигизмунда Августа 1562 года, на пиотрковском сейме, для обережения границ государства от нападений татар.

______________________

В это время в земле Московской произошла в делах большая перемена; ибо обманщик хотел властвовать своевольно, налагать несносные налоги и взыскивать большие подати. Наши же, находившиеся при нем, жили развратно, убивая, насилуя и не щадя не только чего-нибудь иного, но и церквей. Вследствие этого те, кои уже приняли сторону обманщика, — не будучи в состоянии перенести сих злоупотреблений, начали от него переходить к Шуйскому; еще более придали им [русским] смелости счастье и успехи князя Михаила Васильевича Шуйского-Скопина против Кернозицкого, а потом, при Твери, против Зборовского и прочих, бывших с ним.

Сей Шуйский-Скопин хотя был молод, ибо он был не более как двадцати двух лет, но, как говорят люди, которые его знали, он был наделен отличными дарованиями души и тела, великим рассудком не по возрасту, не имел недостатка в мужественном духе, был прекрасной наружности; сей-то Скопин, будучи воеводою Великого Новгорода, видя, что в московских людях слабая и неверная защита, прибегнул к переговорам с Карлом, князем Судерманским. Карл за деньги, присланные ему из Москвы, отправил к нему Якова Понтуса и Христофора Шума, с шестью тысячами немцев, французов, англичан, шотландцев и шведов. С этими людьми и присоединенным к ним московским войском Скопин начал вытеснять наших, как уже было упомянуто, Кернозицкого и Зборовского; и хотя наши имели довольно силы, так что удобно могли бы противостать сему войску, но им недоставало должного устройства, по причине зависти и вражды между князем Рожинским, гетманом того войска, которое стояло под столицею, и Яном Сапегою, который с отделом войска стоял под Троицким монастырем. Таким образом, от их несогласия возрастали успехи и слава Скопина, и как Москва прежде находилась в стесненных обстоятельствах и терпела голод, так и с приближением Скопина начали подвозить из Рязани съестные припасы. До прибытия Скопина бочка ржи (равняющаяся четырем краковским корцам) продавалась с лишком по двадцати злотых; теперь же так много оной было привезено, что бочка продавалась по три золотых*.

______________________

* Обыкновенный корец содержит в себе 32 гарнца, краковский же, содержащий только половину, т.е. 16 гарнцов, равняется четвертой доли русской четверти, или двум четверикам. Бочка же равняется русской четверти.

______________________

Таково было состояние Москвы, когда е. в. король из Вильны отправился в Оршу. Гетман, не побывав в Вильне, из Бреста через Слоним направил путь к Минску; с десять дней он стоял под городом, после чего приехал туда е. в. король. Там же, тотчас, на частной аудиенции [гетман] спрашивал е. в. короля, на чем основывается е. в. в сем предприятии, есть ли какие-нибудь от бояр новые подтверждения [прежде] изъявленных желаний, что известно о Смоленске и о других нужных предметах. Те, кои обнадеживали короля, говорили, что, пока е. в. находится далеко, то боярам трудно отзываться в его пользу, но когда услышат, что король уже в московских границах, то они обнаружат свои желания и хорошие расположения к е. в. королю.

Туда же в Минск пришли письма от старосты велижского, который настаивал, чтобы как можно скорее отправиться, что в Москве дела расстроены, что открывается еще удобнейший случай, ибо Скопин вывел войско из Смоленска, а потому есть надежда, что Смоленск, не имея людей для обороны, покорится. Е. в. король, двинувшись с места, нигде не проводил двух ночей; и в Минске, также не мешкая, переночевав только, поспешно, через Борисов, пошел к Орше, в некоторых местах соединяя два ночлега [перехода] в один. Кроме людей Станислава Стадницкого, кастелана перемышльского, у которого наиболее было венгров, довольно распутных и своевольных, и одной роты гетмана, никого другого не было впереди, ибо время для собрания солдат было трудное, нескоро получали деньги и не могли так скоро отправляться, а путь был далек; однако ж по возможности спешили, наиболее побуждал их гетман, рассылая по трактам частые объявления, что е. в. король уже впереди и что военное время проходит.

В Орше канцлер литовский в особенности побуждал как можно скорее отправиться к Смоленску. Уже подоспели его люди в числе нескольких сот, коих он привел на службу к е. в. королю, и некоторые другие роты; поэтому настаивал, чтобы король долго не оставался в Орше. Ибо, хотя не отвечали на письмо, которое* оршанский подстароста писал в Смоленск, давая знать, что е. в. король идет; но так как, вопреки московским обычаям, посланный с письмом был принят хорошо, то надеялись, что военные люди вышли из Смоленска и что Смоленск должен был сдаться. Вследствие сего, поспешно, не дожидаясь людей, которые подоспевали, е. в. король двинулся из Орши. Канцлер со своею ротою и с несколькими стами человек конницы и пехоты шел впереди; он писал частые записки к гетману, чтобы как можно скорее поспевать за ним и не терять случая завладеть Смоленском, потому что люди, которые должны были защищать сию крепость, удалились из нее. Эта поспешность очень не нравилась гетману и воеводе брацлавскому, который встретился с е. в. королем в Орше. Но так как канцлер подвигался все далее и далее, то, отправив за ним вслед перемышльского, и мы должны были все идти за ним.

______________________

* Вместо слов: ибо хотя на письмо, которое в СПб. списке находится: между тем письмо.

______________________

В день Св. Михаила*) канцлер и перемышльский подступили под крепость, остерегаясь, чтобы им не подвергнуться какой-нибудь опасности; гетман с теми ротами, которые находились при нем, стал на другой день под Смоленском. Е. в. король, дождавшись роты воеводы брацлавского и некоторых других, на третий день потом прибыл в лагерь; через неделю, две или три пришло еще несколько других рот.

______________________

*) 1609 года, 29 сентября, нов. стил.

______________________

Многие описали и начертали положение крепости смоленской; я кратко скажу об этом. Снаружи она кажется довольно обширна; окружность ее стен, полагаю, до восьми тысяч локтей, более или менее; окружность же башень особенно должна считаться; ворот множество; вокруг крепости башень и ворот тридцать восемь, а между башнями находятся стены длиною во сто и несколько десятков локтей. Стены смоленской крепости имеют толщину в основании десять локтей, вверху же с обсадом*), может быть, одним локтем менее; вышина стены, как можно заключить на глазомер, — около тридцати локтей.

______________________

*) Вероятно, зубцы, между коими бойницы.

______________________

Сперва мы посылали письма, желая их склонить к сдаче замка; но это было напрасно, потому что Михаил Борисович Шеин, тамошний воевода, не хотел входить с нами в переговоры и совещания; правда, что немало бояр и стрельцов вышло с князем Яковом Борятинским к войску Скопина и что Борятинский, оставив в Белой несколько сот смоленских стрельцов, с боярами присоединился к войску Скопина под Торжком, там, где Скопин имел с Зборовским первое (счастливое для наших) сражение. Но, несмотря на то, в Смоленске осталось также немалое число стрельцов и бояр. Всего же, по переписи, было там разных людей, старых и молодых, как оказалось после, более двухсот тысяч. Перешел в Смоленск негодяй один — переметчик из Могилева или из Орши, который сказал им, что при е. в. короле нет восьми тысяч войска. Они говорили между собою: у нас есть более нежели сорок тысяч способных к бою, выступим и поразим их. Это пересказывали нам те, которые впоследствии переходили к нам из крепости. Полагаясь на сию крепость стен, приготовления и военные снаряды, которые были немалы (на триста почти пушек, кроме других орудий, — достаточное количество пороха, ядер и множество съестных припасов), осажденные не хотели входить ни в какие переговоры.

Гетман созвал совет по соизволению е. в. короля; на нем присутствовали все сенаторы, сколько их было в стане; спрашивали мнение всякого, кто только мог понимать что-нибудь, каким образом брать крепости. В немецкой пехоте, которую привел староста пуцкий, было несколько иностранцев, которые почитали себя сведущими в этом деле. Был один старый полковник, родом шотландец, который, вопрошенный о мнении, долго говорил, утверждая, что это зверинец, а не крепость, что легко взять его; некоторые вопрошенные надеялись взять его кое-какими хитростями. Не заключая ничего решительного, и гетман явно обнадеживал для того, чтобы люди не теряли духа; наедине королю сказал, что огнестрельный снаряд, у него находящийся, не в состоянии опрокинуть столь толстой стены, чтобы он не надеялся на петарды и подкопы, как некоторые советовали; эти хитрости удаются только тогда, когда есть возможность употребить оные украдкой; здесь же неприятель взял предосторожности, и мы ничего не сделаем ему этими хитростями. После чего он предостерегал е. в. короля, чтобы он не полагался на это и чтобы лучше последовал иному совету. Король, будучи убежден некоторыми особами, что хитрости могут произвести хороший успех, приказал непременно оные испытать.

Таким образом, дело дошло до того, что, устроив войско в порядок, мы сделали приступ с петардами к двум воротам. Пан Вайгер, староста пуцкий, — к Копычинским [Копытинским], но это осталось без успеха, а Новодворский — к Авраамовским. Перед воротами к полю неприятель построил срубы наподобие изб, так что за сими срубами не было прямого прохода, но должно было обходить кругом подле стены небольшим тесным заулком, которым мог только пройти один человек и провести лошадь. Дошедши до этого сруба, пришлось Новодворскому с петардою идти этим узким заулком, и то наклоняясь — по причине орудий, находившихся внизу стены. Он привинтил петарду к первым, другую ко вторым воротам, и выломил те и другие; но так как при этом действии происходил большой треск, частая пальба из пушек и из другого огнестрельного оружия, то мы не знали, произвели ли петарды какое-нибудь действие; ибо невозможно было видеть ворот за вышеупомянутым срубом, закрывавшим их. Поэтому те, которые были впереди, не пошли в тот узкий заулок, не зная, что там происходило, а более потому, что условились с Новодворским, дабы трубачи, находившиеся при нем, подали сигнал трубами тогда, когда петарды произведут действие. Но трубачи е. в. короля, которых Новодворский для сего взял с собою*, при всеобщем смятении неизвестно куда девались. Сигнал не был подан войску; таким образом, конница, полагая что петарды не произвели действия, ибо не слышала трубного звука, отступила; так же и королевская пехота, которая была уже у ворот, отступила от них.

______________________

* В СПб. списке нет слов: трубачи е. в. короля, которых Новодворский для сего с собою, а просто: кои [трубачи] при всеобщем смятении неизвестно куда девались.

______________________

Таково было следствие большой надежды на петарды; однако потеря в людях была невелика; это происходило до рассвета, еще не было видно; а как неприятель стрелял тогда, когда мы уже были к сему приготовлены, то поэтому и потеряли мы не более двадцати человек.

После сего е. в. королю заблагорассудилось придвинуть к стене орудия, а после испытать действие мин или подкопов. *Гетман советовал не употреблять оных, ибо знал что они не произведут никакого действия; он представлял, нельзя ли поступить иначе, а ежели только повелит е. в. король, то при этом не пощадит трудов и не устрашится опасности. Громить же стены этими орудиями для сделания такого пролома, в каком предстояла надобность, почитал он бесполезным, что впоследствии оказалось и на самом деле; на успешное действие подкопов еще менее было надежды, ибо неприятель принял нужные против этого предосторожности; от одного переметчика из крепости узнали мы, что неприятель вокруг стен со стороны поля, под землею, подле самого фундамента, учредил слухи и сим предостерегся от опасности.

______________________

* В СПб. списке не находится довольно длинного периода, который начинается словами: Гетман советовал и доходит до места от одного переметчика и проч.

______________________

Так как у нас было много войска, ибо почти в это же самое время прибыл Олевченко* с запорожскими казаками, коих было до 30 000, — то гетман советовал, лучше окружив Смоленск укреплениями, идти к столице, как к главе государства. Там, при внезапном нападении, посреди страха, мог бы представиться благоприятный случай, что и те бояре, которые пред сим предложили е. в. королю свои желания, с приближением короля, отозвались бы в пользу е. в. Что же касается до тех бояр, которые были при обманщике, то мы имели достаточное от них известие о готовности их предаться к е. в. королю**.

______________________

* В СПб. списке не упомянуто, что прибывшими запорожскими казаками предводительствовал Олевченко, но просто сказано: ибо также прибыло около 30 тысяч запорожских казаков.
** В СПб. списке вместо: о готовности их [Бояр, бывших при Самозванце] предаться к е. в. королю, находится: что они были к нам расположены.

______________________

Сих последних бояр находилось немало, и притом людей знатных. Обращалось внимание на то, что пребывание под Смоленском требует много времени и больших издержек, для которых при самом начале нам уже не с лишком доставило денег. Отступлением от Смоленска, когда мы оставим его в осаде, не сделаем себе бесчестия. Гетман приводил в пример, каким образом мы поступили с Сочавою; подступив под этот город и видя, что у нас нет орудий для пролома стен (а сила была в городе велика), мы окружили оный войском и сделали укрепления так, что наши не дали неприятелю выходить из крепости, а за собою имели свободный проход для гонцов, купцов и других проезжающих. Этот предлог и здесь бы нам мог служить, ибо ежели мы оставим в трех укреплениях несколько сот человек, то они воспрепятствуют выходу из Смоленска. В Смоленске для защиты стен людей было довольно, но у них вовсе не было такого войска, которое бы они могли вывести в поле. Поэтому для проходящих позади войска путь будет безопасен.

Сначала это предложение понравилось е. в. королю, и он часто вспоминал, сожалея, что так не сделал. Его обнадеживали, что можно взять Смоленск действием огнестрельного снаряда [артиллерии] или подкопами; но эта надежда, как выше было упомянуто, не сбылась.

Времени было потеряно много, лучшие орудия, бывшие беспрестанно в действии, испортились, пехота в шанцах частью заболела, частью же разбежалась; некоторые были убиты и ранены.

*Несколько раз напоминал гетман е. в. королю, что нам нужно большее количество орудий и пехоты (которой было весьма немного), если хочет взять эту крепость. Напоминал также, что нужно послать за мастером для починки сих испорченных орудий; но касательно умножения пехоты король отговаривался недостатком, что не только не на что принять новой, но даже и этой горсти нечем платить. Об орудиях также были разные совещания, и уже е. в. король велел выписать хорошего мастера из Риги, но, к несчастию, мастер сей был убит там же в Риге, и кончилось тем, что эта переделка орудий не состоялась. Однако было несколько готовых орудий в Риге. Е. в. король приказал их привести, что и было сделано по реке Двине, а потом вверх по Каспле; выгрузив оные за шесть только миль от Смоленска.

______________________

* Вместо строк, из коих первая начинается словами: Несколько раз напоминал [гетман] и кончается словами: за шесть только миль от Смоленска, в СПб. списке находится: Часто напоминал гетман е. в. королю, что для взятия этой крепости нужно сильнейшей артиллерии и большее количество пехоты, и что необходимо починить испорченные орудия; а как в Риге было несколько готовых орудий, то е. в. король приказал привести их водою, по реке Двине и потом вверх по Каспле, выгрузив оные за шесть только миль от Смоленска.

______________________

______________________

Под Москвою же, как я выше упомянул, Скопин очень теснил наших, построением укреплений отрезал им привоз съестных припасов, а в особенности тем, кои с Сапегою стояли под Троицею; они несколько раз покушались под Колязиным монастырем и подле Александровской слободы, но, прикрываемый укреплением, Скопин отражал их, избегая сражения, и стеснял их новыми укреплениями. Укрепления сии были наподобие отдельных укреплений или замков, каковой хитрости москвитян научил Шум. Ибо в поле наши были им страшны; за этими же укреплениями, с которыми наши не знали что делать, москвитяне были совершенно безопасны; делая беспрестанно из них вылазки на копейщиков, не давали нашим никуда выходить.

*Какое было посольство е. в. короля под Москву, какое от тех наших братии к королю, — легко узнать из копий. Они требовали от е. в. короля вещей невозможных. И наше посольство причинило нам более вреда, нежели пользы; ибо обманщик, испугавшись, бежал, отчего воспоследовало множество смятений. Обманщик, находясь в Калуге, был, как и всегда, весьма щедр на обещания, а во время сих беспорядков города стали отставать от него. Щепусов (?), Боровск передались Шуйскому, потом и Можайск. Сапега, не будучи в состоянии устоять долее, отправился из лагеря под Троицей к Дмитрову, *а потом, хотя Скопин не делал на него нападений, вышел из Дмитрова. Наши же в лагере под Москвою, не довольствуясь ответом е. в. короля, который отказал им в тех невозможных вещах, зажегши лагерь, отошли к Осипову*) и Волоку**); орудия, которые у них были в лагере, перевезли в Осипов. Отправили снова посольство к е. в. королю, требуя тех несправедливых и невозможных вещей; король позволил, что можно было позволить; но они, так как князь Рожинский умер во время этого посольства, не желая поступать сообразно с волею е. в. короля, начали разделяться; часть, состоящая из знатнейших, осталась со Зборовским при короле, часть же, несравненно большая, отправилась к обманщику, полагаясь на его обыкновенные обещания; а когда он не исполнил своих обещаний, Яниковский дал знать гетману, что хотят обманщику отрубить голову, а Калугу удержать на стороне е. в. короля, если б это было к лучшему для е. в. короля. По некоторым причинам не заблагорассудилось королю убить его; ибо некоторые города и множество московской черни придерживались его; и когда бы он был убит, то и весьма легко могло случиться, что эти города скорее покорились бы Шуйскому, нежели нам. Между тем Скопин, в то время, когда он наилучшим образом вел дела, — умер***, отравленный (как сперва носились слухи) с согласия Шуйского, вследствие ревности, бывшей между ними; после же расспросов оказалось, что он умер от лихорадки.

______________________

* В СПб. списке не находится следующего периода: какое было посольство е. в. короля под Москву, какое от тех наших братий к королю, — легко узнать из копий. Следующий же за сим период вместо слов: Они требовали, начинается в СПб. списке словами: Братья требовали и проч.
** Вместо: а потом, хотя Скопин не делал на него нападений, в СПб. списке: а потом, когда Скопин делал на него нападение.
*) Иосифов монастырь.
**) Волокламский.
*** Вместо целого периода: умер [Скопин], отравленный (как сперва носились слухи) с согласия Шуйского, вследствие ревности, бывшей между ними; после же расспросов оказалось, что он умер от лихорадки, — в СПб. списке сказано просто: умер от лихорадки. О ревности, бывшей между царем Шуйским и племянником его Скопиным-Шуйским, упоминает также король Сигизмунд в письме своем к сенаторам; сообщая им довольно подробно о тогдашнем состоянии России, Сигизмунд между прочим говорит следующее: (Окружное письмо Сигизмунда III к сенаторам) "Что касается самого столичного города Москвы, то и там видны большие раздоры и бывают частые смятения; по причине великой ревности между Скопиным-Шуйским и теперешним Василием, присвоившим себе правление" (Деяния царствования Сигизмунда III. Соч. Немцевича. Том II, с. 589, 592). Кн. Михайло Шуйский-Скопин умер 1610 года апреля 23 дня, в последний час ночи (Сведение о дне смерти его почерпнуто из выписки, сделанной из панихидной книжницы Архангельского Собора, которая выписка помещена в Древн. Рос. Вивлиоф. XI, 232). О месте погребения к. М. Скопина-Шуйского, в Никоновской летописи (т. VIII, с. 132) находится следующее известие: "Царь же Василий повеле его погресть в Соборе у Архангела Михаила, в пределе у Рождества Иоанна Предтечи". И действительно, прах Скопина-Шуйского покоится не между царскими памятниками, а в особом приделе Усекновения главы Иоанна Предтечи. В этом приделе только и есть одна гробница: она сложена из кирпича (как царская), не имеет никакой подписи; на стене над гробницею находится портрет сего знаменитого полководца, написанный на дереве старинным письмом (из яйца, т. е. не на масле, как теперь делается), картина сия вышиною 9 1/2 вер., шириной 8 вер.; в верхней части оной написан в малом виде образ нерукотворенного Спаса и помещена следующая надпись:

    БЛАГОВЕРНЫЙ КНЯЗЬ МИХАИЛЪ ВАСИЛЬЕВИЧЪ СНОПИНЪ

______________________

Однако, так как Скопин к находившимся при нем иностранцам снова призвал на службу несколько тысяч французов, англичан, шотландцев, то сии, идучи от Новгорода, выгнали наездников казаков из Рзова*) и Старицы; потом, подступив под Осипов, выломили ворота петардою, но наши, бывшие там с Руцким, мужественно отразили их; но потом, по причине происходивших между ими беспорядков и бунтов, не будучи никем теснимы, оставили это место и сами доставили неприятелю случай погубить их без всякой пользы; другие, которые только могли, постыдно бежали, много было поймано и перебито; все это произошло без всякой причины, ибо неприятель не ожидал их и находился в нескольких милях, а Зборовский и Казановский готовы были подать им помощь и уже собрались было для этого.

______________________

*) Ржева.

______________________

Когда уже таковыми соделались успехи Шуйского, наши же дела были стеснены и совершенно расстроены, в Сенате происходил совет, чтобы с помощию трактатов отступить с честию, и положено было, чтобы сенаторы на всякий случай написали письмо к думным боярам о прекращении между государствами кровопролития. Письмо сие было сочинено* и послано через Слизня — коморника е. в. короля. По приезде Слизня в Царево Займище Дуниковский, стоявший там с полком Людовика Вейгера, послал в Можайск, уведомляя, что идет гонец, и чтобы выслали к нему навстречу. В то время были уже в Можайске с немалым войском князь Андрей Голицын и князь Данило Мезецкий, которые, получив наставление от Шуйского, отвечали, чтобы Слизень не приезжал, ибо если приедет, то сделает это во вред самому себе; прибавили в письме, что государь великий никаких послов не хочет принимать от е. в. короля и не хочет иметь с ними сношения до тех пор, пока он не выйдет из Московского государства. До такой степени заставили его возгордиться сии успехи и иностранное войско, коего при нем было до восьми тысяч; он еще более собрал московского войска и назначил начальником над всеми войсками князя Димитрия, своего брата; ожидал также татар, за коими было послано, и был уверен в несомненной победе.

______________________

* Я нигде не мог отыскать сего письма; в жизни Сигизмунда III помещена выписка из письма такового содержания, но оно было написано не сенаторами, а самим королем.

______________________

Так как ему удалось легко возвратить другие города, то он надеялся также взять Белую и послал туда князя Александра Хованского и князя Якова Борятинского с московским войском, а Эдуарда Горностая — с чужестранцами, которые недавно взяли Осипов и Волок. Город Белая недавно достался в руки е. в. короля, будучи взят старостою велижским*), который голодом принудил московское войско к сдаче. Там же находился и в то время староста велижский, имевший при себе несколько сот солдат, казаков же около тысячи. Он имел с ними [с русскими] стычку, нашим посчастливилось в поле; и когда они [русские] начали сильно подступать к городу, он вредил им орудиями. Староста велижский, имея весьма мало пороха и съестных припасов, писал, беспрестанно прося, чтобы его выручили, и извещая, что он не более одной недели может выдержать осаду.

______________________

*) Гонсевским.

______________________

Было уже упомянуто, что войско, находившееся при обманщике под столицею, после его бегства в Калугу и отступления Сапеги от Троицы пришло в замешательство и отступило к Осипову и Волоку. Со смертью князя Рожинского произошло еще большее смятение, даже в Хлипине, разделившись (как было упомянуто), одни пошли к обманщику, а меньшая, но лучшая часть их с полковником своим, Зборовским, осталась на службе у е. в. короля с обещанием служить на известных условиях и после получения от короля в подарок 100 000*. Между тем, вышеупомянутые их товарищи [т. е. преданные обманщику] пошли к Калуге, они [т.е. передавшиеся теперь на сторону короля], будучи недавно приведенным иноземным войском Скопина, выгнаны как из Ржева, так равно из Старицы и из Зубцова, — перешли на сторону е. в. короля. Казаки ушли из Хлипина в Шуйск**, находящийся между Вязьмою и Царевым Займищем.

______________________

* Вероятно, злотых, хотя в Варшавском списке просто поставлено 100 000; в СПб. же вверху над числами означено сокращенно: зл.
** Деревня на реке Касне в Вяземском уезде.

______________________

В Вязьме был полковник Мартин Казановский, имевший с собою до восьмисот людей вольных; Самуил Дуниковский, при коем было также около семисот человек, стоял в Цареве Займище. Поелику наши стояли в разных местах, и слышно было, что московские войска более и более собирались и усиливались, то сами обстоятельства показывали, что нужно было послать кого-нибудь, облеченного властью, для соединения и приведения наших войск в порядок. Положено было, чтобы е. в. король дал поручение воеводе брацлавскому идти с отрядом для соединения с войсками, бывшими впереди, и для отражения неприятеля. Обращено было также внимание и на то, что когда бы там кто-нибудь был облеченный властью, то надеялись, что московские бояре обнаружат прежде изъявленные желания. Воевода брацлавский*) принял это на себя, *но, или по слабости здоровья, или по другой какой-либо причине торговался с е. в. королем насчет войска, которое хотел взять с собою, и о наградах как для себя, так и для тех, коим надлежало идти с ним; таким образом, этот поиск не состоялся. Когда московское войско вместе с иностранцами стало сильно напирать и выгнало наших, как уже было упомянуто, из Волока и Осипова, и рассеяло их; об князе же Димитрии было слышно, что он в Можайске собрал войско; — то е. в. король видя, что дела в опасном положении, ибо весьма трудно было бы удержаться под Смоленском, если бы московитяне одержали победу над войском, находящимся в Вязьме, в Шуйске, в Цареве Займище, **что могло случиться по причине своевольства сего войска и отдаленности различных постов; а потому е. в. король приказал гетману: взяв с собою отряд (который был гораздо малочисленнее предлагаемого воеводе брацлавскому), отправиться и присоединиться к тем войскам, и обще с ними действовать против неприятеля. Хотя гетман чувствовал, что с малою горстью людей надлежало ему идти на верную и явную опасность, однако ж лучше желал пуститься наудачу, нежели оставаться под Смоленском, взятие коего всегда казалось ему трудным, ибо не было приготовлений и такой силы, с которою можно бы надеяться взять эту крепость. ***Воевода брацлавский имел опытность в поле, но был несведущ в осаде крепостей: он считал эту крепость ничтожною, называл ее курятником и радовался тому, что за отъездом гетмана поручено ему было взять оную.

______________________

*) Ян Потоцкий.
* Вместо: но, или по слабости здоровья, или по другой какой-либо причине [воевода брацлавский] торговался с е. в. королем насчет войска, которое хотел взять с собой, и о наградах как для себя, так и для тех, коим надлежало идти с ним; таким образом, этот полон не состоялся; — в СПб. списке сказано только: но по слабости здоровья он не мог согласиться на то. Неприязненные отношения, бывшие между гетманом Жолкевским и воеводою брацлавским, объясняют нам невыгодное для воеводы прибавление, сделанное в Варшавском списке. Приводим о сем обстоятельстве слова Маскевича, почерпнутые из его Дневника: (Не имея под руками ни рукописи Самуила Маскевича, ни же отрывка из оной, напечатанного во II-м томе Немцевичева Сбора Памятников о древней Польше, я пользовался русским переводом сего Дневника, изданным Г. Устиаловым в 1834 году.): "Итак, решено было отправить войско. В то самое время возник спор между паном гетманом и панами Потоцкими, кому идти против неприятеля. Король хотел, чтобы выступили Потоцкие со своим полком, а гетмана желал оставить при себе под Смоленском. Но Потоцкие, помышляя только о собственной славе и надеясь присвоить себе честь покорения Смоленска, который скоро должен был сдаться, не хотели выступить в поле, и, чтобы найти предлог к неповиновению, возмутили товарищество: они оправдывались непослушанием войска. Пан гетман, видя их притворство и зная, сколь необходим был предназначенный поход, вопреки обыкновению и приличию оставил стан и короля под Смоленском, а сам отправился в поле со своим полком и с полком И. Струся".
** Вместо: что могло случиться по причине своевольства сего войска и отдаленности различных постов; а потому е. в. король приказал гетману, взяв с собою отряд, (который был гораздо малочисленнее предлагаемого воеводе брацлавскому), отправиться и присоединиться к тем войскам и обще с ними действовать против неприятеля; — в СПб. списке сказано только: приказал гетману взять с собою отряд войска, идти и присоединиться к тем войскам и вместе с ними действовать против неприятеля.
*** Вместо: Воевода брацлавский имел опытность в поле, но был не сведущ в осаде крепостей; — в СПб. списке сказано: Воевода брацлавский имел большую опытность в поле, но в осаде крепостей прежде сего чтобы делал какой-либо опыт — неизвестно.

______________________

Гетман, написав полковникам, бывшим впереди, чтоб они собирались в одно место, употребил только четыре дня для набора из разных деревень челяди, для подкования лошадей и для починки повозок; пустился в эту дорогу. В тот самый день, когда он готовился сесть на коня, получено от старосты велижского известие об осаде Белой и вместе привезено несколько пленных шотландцев. Тотчас известивши об этом е. в. короля, он обратил назад пехоту с орудиями и обозами, отправившуюся по дороге к Вязьме, и направил оную на Белую для подания помощи своим. Москвитяне и иностранцы, видя, что тут дела идут иначе, чем под Ржевом и Осиповым, и что староста велижский твердо против них стоял; притом, услыша о приближении гетманова отряда, — оробели, и в то же время несколько англичан передались в город [Белую], а прочее войско, как иностранное, так и московское, начало поспешно отступать к Ржеву и переправилось за реку.

Гетман пришел под Белую 14-го июня, там отдохнув два дня, на шестой присоединился к своему войску, которое уже собралось под Шуйским и остановилось над протекавшею там рекою, окружил свой лагерь рогатками. К ним присоединились, вследствие письма гетмана, два полка вольных казаков — один с Пясковским, слугою князей Збаражских, а другой с неким Ивашиным. В этих полках находилось более трех тысяч кое-каких людей.

Близость неприятеля была причиною тому, что наши окружили себя рогатками, ибо хотя князь Димитрий Шуйский еще находился в Можайске, ожидая Понтуса, оставшегося в Москве и торговавшегося с царем о деньгах, но прислал в Царево-Займище, лежащее в двух милях только от Шуйска, войско с князем Елецким и Григорием Волуевым, которого войска, как потом рассказывал сам Волуев, распоряжавшийся всем, было десять тысяч. Мы полагали его в восемь тысяч конницы и пехоты.

Князь Димитрий намеревался вытеснять нас успешным фортелем, употребленным Скопиным*); поэтому он приказал Волуеву построить городок [укрепление] при Цареве [Займище], что и было сделано Волуевым с большой поспешностью.

______________________

*) См. с. 354, 361.

______________________

Переночевав только под Шуйским, на следующий день гетман двинулся к Цареву [Займищу], ибо поспешал, дабы не дать Волуеву укрепиться в этом городке. Обходя мосты, которые там весьма длинны, гетману пришлось сделать крюк. Поелику солдаты полка Зборовского были непослушны, привыкнув к этому во время долгого пребывания в своевольном войске, гетман принужден был останавливаться и посылать к ним, но, несмотря на то, они все-таки с ним не пошли; гетман, взяв с собою полки Казановского и Дуниковского и казаков, успел только пройти одну милю в направлении к Цареву Займищу. Расставив войско, желая собрать сведения, чтобы не идти слепо наудачу и лично рассмотреть, как расположился неприятель, гетман под вечер взял в собою около тысячи человек и подъехал к Цареву.

Царево Займище основано Борисом над рекою, близ которой он устроил пруд и насыпал плотину, чрезвычайно широкую* (как и все его строения, великолепны) так, что по ней могут идти рядом около ста лошадей; за этою плотиною на расстоянии нескольких стадий, на выстрел из хорошего фалконета, Волуев построил городок.

______________________

* В СПб. списке не находится следующих слов: как и все его [Бориса Годунова] строения, великолепны.

______________________

На пути от нашего стана пришлось нам спускаться к местечку, которое было зажжено. Волуев, увидев нас на этой горе, вывел до трех тысяч конницы и пехоты на упомянутую плотину, на которой начали сражаться с нашими; нашим удалось убить до десяти москвитян и захватить одного ротмистра и другого стрельца, а наши не понесли никакой потери, только двое или трое ранено, и то легко. Москвитяне не узнали бы о том, кто мы таковы, если бы от нас не передался к ним изменник москвитянин; узнав от него, что здесь гетман, *они опасались засады, которой не было; впоследствии опытные воины порицали гетмана за то, что он подвергся такой опасности. Однако Волуев, опасаясь засады, не смел напасть; но, напротив, он приказал людям возвратиться к городку. Гетман, который уже рассмотрел все, что ему было нужно, приказал дать сигнал трубою к отступлению. В час ночи мы возвратились в свой стан.

______________________

* Вместо: они опасались засады, которой не было; впоследствии опытные воины порицали гетмана за то, что он подвергся такой опасности. Однако Волуев, опасаясь засады, не смел напасть; но, напротив, он приказал людям возвратиться к городку; — в СПб. копии поставлено: они опасались засады, не смели напасть и, напротив того, приказали возвращаться к городку.

______________________

На следующий день, 24-го июня, т.е. в день Св. Иоанна, гетман двинул войско к Цареву. Стан расположился на той горе, с которой видно было местечко; на пепелище в конце плотины он приказал остановиться пехоте. Казаки стали несколько ниже, на другой стороне местечка, подле болота. Намерение гетмана было — днем стоять на этом месте, а уже ночью перейти через плотину, и там за городком на Можайской дороге расположить войско, чтобы отнять у Волуева средства и надежду на помощь. Но, как в прочих делах, а в особенности в делах военных, не всегда так бывает, как кто задумает, — то и в это время случилось то же. Волуев держал своих людей в городке; может быть, числом до ста всадников разъезжали подле самого городка. На плотине над спуском был мост, который он велел разобрать, а на самой плотине, в стороне, в рытвинах, образовавшихся от дождевой воды, и в овраге*, который был внизу плотины, и почти как бы стеною соединялся с ней, засадил несколько сот стрельцов, которых нам видеть было не возможно, пока они не начали двигаться. Волуев, зная нетерпение наших людей, сделал это в надежде, что они въедут на эту плотину, так как вчера, беспечно, и претерпят поражение от стрельцов, находящихся в засаде. Но это не удалось, ибо хотя не было видно людей на плотине, но гетман, коему овраг, находящийся подле нее, казался подозрительным, запретил выходить им выезжать на эту плотину. Москвитяне, находившиеся в засаде в этих рытвинах подле плотины, видя, что наши останавливаются и не идут на плотину, соскучившись, начали из рытвин перебегать друг к другу. Наши, которые за этим наблюдали, приметили их; потом, почитая не только опасным, **но и постыдным видеть вблизи неприятеля и не осмелиться на что-либо покуситься, гетман велел пехоте стать в боевой порядок; несколько сот казаков спешилось, одни зашли с другой стороны плотины, как бы через пруд, ибо место было доступно, потому что пруд был прорван. Москвитяне, находившиеся на другой стороне плотины, не заметили, что наши к ним подкрадываются, и как скоро поравнялись с ними, то одни подскочили к ним открыто на плотину, а другие из-под плотины выбежали на нее, начали стрелять, сражаться; москвитяне тотчас бросились бежать тем оврагом, наши стали их преследовать. Пехота быстро напала, пройдя реку, через которую конные не могли пройти, ибо мост, как было упомянуто, был разобран неприятелем. Гетман, опасаясь, чтоб пехота от своей быстроты не подвергалась опасности, приказал скорее устраивать мост, что было исполнено немедленно; он велел тотчас коннице проходить реку для подания помощи пехоте, и немедленно переправилась тысяча конных. Когда Волуев увидел, что его пехота бежит от плотины, наши же быстро преследуют ее, то он, желая и своим подать помощь и истребить нашу пехоту, видя ее одну без конницы, вывел из городка до трех тысяч людей конных и пеших. Но так как наша конница переправилась скоро, то наши и вступили с ними в бой на том поле, которое находилось под городком, и поразили их так, что одни побежали в городок, а другие — в сторону около городка; так пехота наша была спасена.

______________________

* Слово w.haszczy (от haszez), которого, впрочем, нет в польском словаре г. Линде и которое, догадываясь по смыслу, мы перевели словом овраг, в СПб. списке написано: w chascy (chase, или chaszcz).
** Вместо: почитая не только опасным, но и постыдным видеть вблизи неприятеля; — в СПб. списке сказано: потом почитая опасным находиться вблизи неприятеля.

______________________

Однако в этой стычке не обошлось без урона; наших убитых и раненых было с лишком двадцать, а между прочими был застрелен и положил голову Мартин Вайгер, любезный юноша, придворный е. в. короля. Москвитяне потеряли несравненно более, притом несколько человек их было взято в плен.

Поелику это сражение произошло более случайно, нежели с намерением, и наши завладели плотиною, взятие коей, по предложению гетмана, было сопряжено с большею трудностью, то он велел как наилучше починить мост, и тотчас на противоположной стороне плотины против городка поставил отряд; на следующий же день, со всем войском перешедши через плотину, расположился на большой дороге, идущей от Можайска, откуда Волуев ожидал подкрепления; полк Зборовского, услышав, что гетман сражается с неприятелем, *в тот же день к нему присоединился; в этом полку было много храбрых людей, которые сожалели, что не участвовали в сражении.

______________________

* В СПб. списке не находится следующих слов: в этом полку [Зборовского] было много храбрых людей, которые сожалели, что не участвовали в сражении.

______________________

Мнение некоторых было — штурмовать городок; в доказательство представляли, что неприятель, приведенный в смятение, не выдержит нападения; но гетман, видя, что дело опасно и сопряжено с большими трудностями (ибо неприятель хорошо укрепился, а московский народ весьма упорно защищается), и зная от пленных, что войска имеют весьма большой недостаток в съестных припасах, ибо они тем только и питались, что каждый из них принес с собою в сумах или мешках [саквах], — гетман хотел обложением принудить их к сдаче. *Чтобы воспрепятствовать привозу съестных припасов как для них, так и для лошадей, приказал строить небольшие городки [укрепления] в местах удобных и окопать их рвом; эти укрепления, окруженные рвами, могли вмещать до ста человек, особенно против того места, откуда брали воду. В этих укреплениях поместил частию пехоту, частию казаков, а по недостатку пехоты конница, видя необходимость, пахоликами своими** препятствовала выходить неприятелю. Ибо они покушались каждый день, делая по несколько раз вылазки, но весьма неудачно, ибо наши из оных городков отстреливались от них, в особенности у речки. Как после рассказывал сам Волуев, у них было убито до пятисот человек, и у нас, особенно в пехоте, при частых стычках не обошлось без потери.

______________________

* Следующих слов в СПб. списке не находится: чтобы воспрепятствовать привозу съестных припасов как для них, так и для лошадей.
** Пахоликами назывались оруженосцы товарищей, для отличия от лагерной челяди или от простых служителей. Они также участвовали в сражении и иногда употреблялись для собрания съестных припасов: "Прежде выступления пана гетмана из-под Смоленска отправлено было из всего войска в деревни за съестными припасами 1800 пахоликов, и для большего порядка послано с ними по два товарища из роты". (Дневник Маскевича. С. 35). У королей были также пахолики — звание, соответственное пажам. Марина во время ее пребывания в Москве имела также своих пахоликов (Дневник Маскевича, с. 177, 190).

______________________

Волуев, будучи стеснен таким образом, посылал* беспрестанно гонцов, которые ночью прокрадывались лесами к князю Димитрию Шуйскому, находившемуся под Можайском на расстоянии двенадцати миль оттуда, давая знать о своей опасности и уведомляя, что ежели вскоре его не выручат, то по недостатку съестных припасов он не будет в состоянии удержать войска, ибо и теперь уже некоторые начали совещаться с москвитянами, находящимися при гетмане.

______________________

* В СПб. списке не находятся слова: беспрестанно [посылал гонцов], и слова: которые ночью прокрадывались лесами.

______________________

После чего князь Димитрий Шуйский, собравшись как со своим, так и с иноземным войском (ибо Понтус из Москвы уже пришел вслед за ними), двинулся к Цареву Займищу, полный доброй надежды, что многочисленности и силе его рати, на которую он весьма полагался, не будет в состоянии противостоять наша, коей незначительное число ему было известно. Он пошел не по большему тракту, но сделав небольшой крюк к Клушину; ибо с той стороны ему было удобнее иметь сношения к Волуевым; по той же причине избрал сию дорогу и Эдуард Горностаин с иностранным войском, с которым он недавно пришел из Ржева к Погорелой*).

______________________

*) Погорелое городище, древний город, ныне село в Тверской губернии.

______________________

Распространилась молва в нашем войске об огромности и силе неприятельского войска, и некоторые боялись, чтобы оно не подавило нас своею громадою. В войске также происходили неблагоприятные толки о гетмане; что ему постыла жизнь и что он вместе с собою хочет погубить и свое войско. Гетман же, находясь в трудных обстоятельствах и видя, что как для е. в. короля, так и для Речи Посполитой все зависело от успеха, с коим Бог сподобит окончить дело с Дмитрием Шуйским, решился испытать с ним счастия. *Ибо отступление не только было постыдно, но и опасно. Через посланных гетман разведывал беспрестанно о движении князя Шуйского от Можайска. Ротмистр Неведоровский, отправленный для получения известий о неприятеле, захватив несколько боярских детей, посланных в сторону за съестными припасами, возвратился утром 3-го июля с сими пленными, от которых достаточно узнали, что в следующую ночь князь Димитрий будет ночевать под Клушиным.

______________________

* В СПб. списке в первом периоде не находится сих слов: ибо отступление не только было бы постыдно, но и опасно. Далее о взятых ротмистром Неведоровским нескольких боярских детях в СПб. списке не сказано: посланных в сторону за съестными припасами.

______________________

В это время пристали к нам пять французов и шотландцев; они принадлежали к тому войску, над которым начальствовал Эдуард Горн, и также известили нас, что войска уже собрались*.

______________________

* Здесь мы находим разногласие в известиях двух очевидцев: Жолкевского и Маскевича, из коих последний говорит (См. Дневник Маскевича, с. 39): "Немцы обявили, что они нарочно передались к нам и уведомили подробно о всех намерениях неприятеля", — заметьте: накануне главного сражения. Жолкевский упоминает о немцах вскользь, сказав: "К нам пристали и проч.", а главными виновниками собранных сведении делает боярских детей, взятых будто бы отрядом его, о коих Маскевич вовсе не упоминает.

______________________

Еще перед этим в Белой, как выше было упомянуто, несколько человек, а потом и несколько десятков этих иноземных воинов передались к нам, и обнадеживали, что еще большее число их сотоварищей последовали бы за ними, если бы только гетман написал к ним. Гетман, желая воспользоваться случаем, чтобы привести их в замешательство или поссорить, наградив одного француза, который взялся за это дело, написал к ним письмо на латинском языке, которое, по краткости его, я передаю здесь слово в слово.

"Между нашими народами никогда не происходило вражды. Короли наши всегда были и теперь остаются во взаимной дружбе. Когда вы не оскорблены со стороны нашей никакою обидою, то несправедливо, чтобы вы действовали против нас и подавали помощь москвитянам, природным врагам нашим; что касается до нас, то мы всегда готовы на то и на другое; вы же сами рассудите, желаете ли лучше быть нашими врагами или друзьями. Прощайте".

Этот француз был отведен к войску Горна еще перед соединением сего последнего с князем Димитрием, но бедняку не посчастливилось, ибо Горн, узнав об нем, приказал его повесить. Следствием сего было, однако ж, то, что возникли семена раздора между солдатами и вождем их.

Когда, таким образом, как выше было упомянуто, и от французов, и от захваченных языков были собраны сведения о приближении неприятельского войска, гетман созвал все рыцарство на совет*; на коем, представивши полученные уже известия, что часть неприятельского войска находится при Клушине, отстоявшем на четыре мили, предлагал вопрос: выгоднее ли выступить, оставив для осады городка часть войска, и встретить неприятеля на дороге, или дожидаться его на месте.

______________________

* Маскевич, рассказывая о бывшем совете, прибавляет: "Москвитяне думали напасть на нас завтра, а мы решились ударить на них сегодня. Они стояли от нас только в 4-х милях".

______________________

Мнения были различны, как это случается, ибо одни, по малочисленности нашего войска, утверждали, что его раздроблять невозможно, потому что когда мы разделением ослабим наши силы, неприятель может нас истребить, и к тому же по выступлении нашего отряда москвитяне, находящиеся в городке, узнав о том и полагая, что в лагере нашем слабая защита, могли бы напасть на оный. Однако ж немало было таких, которые предлагали, укрепив по возможности лагерь, встретить неприятеля на марше, ибо ежели позволить ему приблизиться, то он, может быть, не вступая в сражение, стал бы теснить нас городками и отнял бы возможность получать съестные припасы, как это случилось под Александровскою слободою, под Троицею и под Дмитровом, и таким образом, не принимаясь за оружие, мог бы легко нас победить.

Гетман, не приклоняясь окончательно ни на ту, ни на другую сторону, предоставил это себе на дальнейшее размышление, однако приказал, чтобы были готовы к походу, ежели он будет объявлен. Хотя собственно для себя встретить неприятеля на марше и было для него уже делом решенным, однако ж он медлил, сколько возможно, открыться в этом, опасаясь, чтобы какой-нибудь изменник (он более всего остерегался москвитян, которых в лагере было немало) не предостерег и не дал знать войску князя Шуйского и Волуева.

За час только перед выступлением он разослал приказы войску двинуться без труб и барабанного боя, в таком порядке, какой был назначен в письменных повелениях, данных полковникам; ибо Волуев, услышав барабанный бой, легко мог бы догадаться, что наши тронулись с места.

Из тех, кои были в виду городка, никто не двинулся, чтобы не подать неприятелю ни малейшего подозрения. Гетман поручил лагерь и осаду городка ротмистру, Якову Бобовскому, оставив при нем семьсот человек конницы, всю пехоту е. в. короля и два полка казаков*; сам же он за два часа до захождения солнца, соблюдая тишину, двинулся с войском, приготовленным к бою. В это время ночи бывают коротки; всю ночь мы шли лесом эти четыре мили**; дорога была дурная; мы, однако, подошли к неприятелю, когда еще не начало рассветать. Неприятель пренебрег нами, по причине малочисленности нашего войска, и никак не ожидал, чтобы у нас достало смелости отважиться против столь великой силы; напротив того, он полагал, что мы намеревались бежать, не дождавшись их под Царевым Займищем. С вечера Понтус был у князя Шуйского на пиру, и при получении денег, ибо в этот день дано было иноземцам триста тысяч с половиною злотых, — говорил с хвастовством: "Когда я был взят в плен с воинами Карла при Вольмаре, гетман подарил мне рысью шубу; а у меня теперь есть для него соболья, которой я его отдарю". Он надеялся захватить в плен гетмана.

______________________

* О числе оставленных войск Маскевич говорит определеннее, почему и привожу здесь слова его (Дневник, с. 39): "Оставив в оном (в лагере) две роты, в коих считалось 700 всадников, а именно: роту старосты брацлавского, Калиновского, и роту Бобовского; сверх того, 4000 запорожских казаков и 200 человек пехоты".
** Слов: дорога была дурная — в СПБ. списке не находится.

______________________

Так как неприятели пренебрегали нами, то и не приняли против нас никаких предосторожностей; мы застали их спящих, и если бы все войско наше подоспело, то мы бы разбудили их еще не одетых; но наше войско не могло выбраться из леса; два фальконета, взятые гетманом с собою, загородили дорогу так, что войско не могло пробраться. Было и другое препятствие, помешавшее нам немедленно ударить на них, именно: все поле, через которое нужно было проходить к неприятельскому лагерю, было перегорожено плетнями*, между которыми находились две деревни. Поэтому пришлось нам дожидаться, пока не подоспело все войско и пока не изломали этих плетней. Гетман приказал зажечь сии две деревни, обращенные к полю, опасаясь, чтобы неприятель не занял их застрельщиками, которых у него было много, и чтобы не вредил нам из-за тынов. Только тогда пробудился неприятель; но как москвитяне, так и иноземцы не знали причины, по которой нападение наше было так замедленно, то и приписывали это великодушию гетмана, который, имея возможность, не хотел напасть на спящих; подал им знак и дал время приготовиться; но если бы не вышеупомянутые причины, то, кажется, не случилось бы это замедление.

______________________

* Мы перевели слово ploty — "плетни", хотя и известно, что под Клушиным у русских были рогатки, но рогатками (kobylinami, kobyleniem) обгорожен был лагерь, а не поле битвы.

______________________

Между тем, прежде, нежели подоспело остальное наше войско, полк Зборовского, шедший впереди, выстроился в боевой порядок на правом крыле; подошел потом полк Струся, старосты Хмельницкого, который стал на левом крыле; полки Казановского и Людовика Вайгера, над коими начальствовал Самуил Дуниковский, расположились в боковых и запасных колоннах правого крыла; гетманский полк, состоящий под начальством князя Януша Порыцкого, занял позицию на левой стороне, также в боковых колоннах; в густых колоннах на всякий случай стояли некоторые роты, как бы в строю; гетман наблюдал повсюду. Были также легко вооруженные казаки, человек до четырехсот*; они назывались погребищанами, потому что в этом отряде наиболее было людей из Погребищ, имения князей Збаражских, над коими начальствовал Пясковский. Гетман приказал казакам стоять при кустарнике, как бы возле левого крыла; пехотная гетманская хоругвь с двумя фальконетами еще не прибыла.

______________________

* Вместо: они [казаки] назывались погребищанами, потому что в этом отряде наиболее было людей из Погребищ, имения князей Збаражских; — в СПб. списке сказано просто: [казаки] князей Збаражских.

______________________

Когда войско, таким образом, уже было устроено к бою, гетман объезжал все отряды, одушевлял их, представляя, сколь затруднительно их положение и что вся надежда — в мужестве, а спасение — в победе; после чего приказал барабанным боем и трубами подать знак к бою.

Неприятель уже приготовился к битве, иноземное* шведское войско, вероятно, состоявшее не более как из восьми тысяч (хотя, считалось, и получало деньги на 10 000 конных и пеших), расположилось по правую руку, а московское — по левую, которого, по словам самого князя Димитрия Шуйского, было более 40 000 конницы и пехоты.

______________________

* Вместо слов: иноземное войско, вероятно, состоявшее не более как из восьми тысяч, хотя, считалось, и получало деньги на 10 000 конных и пеших, расположилось по правую руку, в СПб. списке сказано просто: иноземное войско, восемь тысяч, все по правую руку.

______________________

Между нами, как было выше упомянуто, находится длинный плетень с небольшими промежутками, и нам, когда мы повели атаку, пришлось проходить сквозь сии промежутки. Сей плетень был для нас большим препятствием: ибо и Понтус поставил при нем же свою пехоту, которая весьма вредила нашим, как наступавшим через сии промежутки, так и возвращавшимся через оные назад. Битва продолжалась долго; как наши, так и неприятель, особенно же иноземцы, несколько раз возобновляли бой. Тем из наших, которые сразились с московскими полками, было гораздо легче; ибо москвитяне, не выдержав нападения, обратились в бегство, наши же преследовали их. В это время подоспели к нам фалконеты с небольшим числом пехоты и принесли большую пользу. Ибо пушкари выстрелили из малых пушек в немецкую пехоту, стоявшую подле плетня, а подоспевшая наша пехота, хотя не многочисленная, но опытная и бывшая во многих сражениях, бросилась на них, и тотчас между немцами пало несколько человек, убитых выстрелами наших малых пушек и из ружей; немцы также выстрелили в оную пехоту и убили двоих или троих из гетманова полка, но увидев, что наши смело к ним подступают, бросились бежать от плетня к лесу, который был неподалеку. Конница французская и английская, подкрепляя друг друга, сражалась с нашими ротами; но когда удалилась немецкая пехота, которая стояла подле плетня и была для нас большим препятствием, на эту иноземную конницу, соединившись, напали несколько наших рот, вооруженных копьями (у тех, у кого еще были), саблями и кончарами*. Конница, не поддержанная москвитянами и немецкою пехотою, не могла устоять, пустилась бежать в свой стан, но и там наши на них напали и, рубя, гнали через собственный их стан; тогда Понтус и Горн обратились в бегство. Еще оставалось иноземцев до трех тысяч или более, они стояли на краю подле леса. Гетман начал обдумывать, каким бы образом выгнать их из сей крепкой позиции. Но они, будучи уже без начальников, помышляя о своей безопасности, послали к гетману, прося его вступить с ними в переговоры; они видели себя в необходимости решиться на сие еще и потому, что москвитяне бежали, и только немногие из них остались в деревне, обнесенной частоколом и находившейся подле лагеря князя Дмитрия, там был и сам князь Димитрий. Гетман, видя, что дело было преисполнено трудности, и что нелегко было выбить их из упомянутого кустарника, согласился на их желание вступить в переговоры; кончилось тем, что они сдались добровольно; большая часть их обещались поступить на службу е. в. короля**, все же они присягнули и утвердили присягу сперва поданием руки знатнейшими капитанами, а потом и письменно, что никогда не будут служить в Московском государстве против е. в. короля. Гетман обещался оставить им как жизнь, так и имущество; а тем, кои бы не пожелали служить, обещал исходатайствовать у е. в. короля свободный пропуск в их отечество. Между тем как делался сей договор, князья Андрей Голицын и Данило Мезецкий, которые с поля битвы убежали в леса и, сделав объезд, так, чтобы не встретиться с нашими, в числе нескольких сот явились снова в деревню, обнесенную частоколом, в коей, как было упомянуто, остался сам князь Димитрий; с ними возвратились Понтус и Горн, и видно, что Понтус готов был не сдержать заключенного договора, но солдаты сохраняли его настойчиво. Князь Димитрий и князь Голицын, видя (ибо это происходило перед их глазами), что иноземные воины пересылаются с гетманом, быстро побежали в лес заднею стороною деревни, через свой лагерь, который находился позади деревни, разложив на виду в своем лагере драгоценнейшие вещи, кубки, серебряные чаши, одежды, собольи меха; хотя наши пустились в погоню, немногие, однако ж, преследовали неприятеля, бросившись в лагере на эту добычу, ибо москвитяне сие сделали для отклонения наших от преследования. При нашем выступлении [из-под Царева Займища] с нами находились только небольшие пушки и карета гетмана; а на возвратном пути повозок, колясок было числом едва ли не более нас самих; ибо московские повозки стояли запряженные, которые наши, нагрузив добычею, увезли с собою; множество их завязло в том трудном для прохода лесе так, что конница принуждена была с трудом обходить их; гетман, опасаясь, чтобы во время его отсутствия лагерь не подвергся какой-нибудь опасности от Волуева, спешил и возвратился в тот же день в стан.

______________________

* Вооруженных копьями (у тех, у кого еще были), саблями и кончарами, — что объясняется нам следующим известием, почерпнутым из Дневника Маскевича, с. 42: "...что вместе с силою мы потеряли и необходимые для гусар копья, коими вредили неприятелю". Кончар (koncerz, koncyrz) — оружие подобное мечу. (Словарь Миллера).
** Число передавшихся немцев во время Клушинского сражения было значительно, ибо в числе оставленных в Москве войск гетманом при выезде его из сего города было: "6000 немцев, передавшихся нам после Клушинской битвы". (Дневник Маскевича, с. 53). Сими немцами начальствовал в Москве Борковский Большой. Здесь показания Маскевича не сходствуют с показанием Жолкевского: последний говорит, что он оставил при себе около трех тысяч иноземцев, а прочих, которые не хотели служить, отправил под Смоленск.

______________________

Князь Димитрий бежал поспешно, хотя немногие его преследовали; он увязил своего коня в болоте, потерял также обувь; и, босой, на тощей крестьянской кляче, приехал под Можайск в монастырь. Там, достав лошадей и обувь, безостановочно отправился в Москву. Жителям Можайска, которые к нему пришли, приказал просить милости и пощады у победителя, ибо защищаться не было средств; и действительно, жители Можайска послали к гетману, предлагая ему покорность от своего имени и от имени других городов: Борисова, Вереи и Рузы.

Битва сия происходила 4-го июля*). Иноземцев погибло до 1200 человек, москвитян же наиболее погибло во время преследования оных в разных местах; и у нас также не обошлось без потери; был убит ротмистр Ланскоронский*; одних товарищей, кроме пахоликов, погибло более ста, лошадей эскадронных**, за исключением тех, коих излечили, погибло более четырехсот.

______________________

*) По старому стилю, 24-го июня (1610 года).
* Вместо: Ланскоронский в СПб. находится: Банк.
** В обоих списках находится: коней почтовых (koni pocztowych); — так как дело Фронтовых лошадях, то мы и перевели: лошадей эскадронных.

______________________

Волуев ничего не знал о выступлении и возвращении гетмана до тех пор, пока ночью пехота не начала кричать из-за окопов, извещая их об успехе битвы. Они не верили этому, пока на следующий день, утром, гетман не приказал показать им знамена и пленников, советуя Волуеву, ежели он не верит, послать на то место, где происходило сражение; и действительно, Волуев посылал туда.

Между тем, на следующий день пришли иноземные воины, которые оставались при знаменах, ибо множество их разбежалось по лесам, не зная, что происходило с их товарищами; они скитались по разным местам и медленно, понемногу, по несколько десятков, присоединялись к своим; Понтус же и Горн, быв соучастниками измены, учиненной е. в. королю в Швеции, и опасаясь за то наказания, подговорили с лишком сто человек и ушли к Великому Новгороду, быв, однако ж, обобраны своими солдатами, которые после отъезда гетмана, укоряя их в том, что завладели их жалованьем, бросились на них, ограбили и едва не убили.

Волуев, увидев иностранных воинов, которых знал хорошо*, ибо с ними, как выше упомянуто, брал у наших Осипов и другие города, просил вступить в переговоры. Гетман, видя, что брать сей городок дело трудное, ибо впоследствии при осмотре нами шанцов, которыми они окопались и защитили себя, мы нашли оные весьма хорошими, и мы потерпели бы большой урон, если надлежало бы, как некоторые советовали, брать их приступом. Дабы принудить их голодом к сдаче, для этого нужно было бы много времени, ибо московский народ (в чем ни один с ним не сравнится) довольствуется весьма малым. Гетман же по двум важным причинам (о которых будет сказано ниже) преимущественно помышлял о том, чтобы немедленно подступить к столице. Он согласился вступить с Волуевым в переговоры** тем охотнее, что представлялся хороший случай для оных, ибо москвитяне довольствовались тем, на что уже согласился е. в. король в переговорах под Смоленском с Салтыковым*) и другими боярами. На тех же самых условиях гетман заключил с ними договор, и они присягнули королевичу Владиславу на верность и подданство. Вследствие сего, они немедленно присоединились к нашему войску и остались довольно верными (хотя Шуйский имел еще верховную власть) и доброжелательными; они часто приносили гетману из столицы многие известия, входя в сношения со своими, и переносили письма, которые гетман писал в столицу к некоторым лицам, как равно и универсалы, писанные с намерением погубить Шуйского.

______________________

* Следующих слов в СПб. списке не находится: ибо с ними, как выше упомянуто, брал у наших Осипов и другие города.
** Следующих слов в СПб. списке не находится: тем охотнее, что представлялся хороший случай для оных.
*) Михаилом.

______________________

В войске было столь много раненых, что недоставало места для помещения, надобно было везти их на подводах, ибо они не могли сидеть на коне, и великое множество их умирало. *Хотя сие было и прискорбно для гетмана, но, видя, что если он будет медлить, одержанная победа не принесет никакой пользы, он хотел преследовать Шуйского, дабы не дать ему времени оправиться от недавнего страха. У Шуйского было много денег и сокровищ, которыми он мог поддержать войну и дела свои, если бы он опомнился от прежней неудачи. Это была первая причина поспешности гетмана; другая — та, что Самозванец, называвшийся Димитрием, хотел воспользоваться нашею победою и действовать против Шуйского. Он пришел из Калуги, соединился с нашими соотечественниками, над которыми начальствовал Сапега**, при реке Угре на расстоянии семи миль от нас, и, дав на каждого всадника по 41 золотых, двинулся через Медынь к Боровску (город [замок], но в то время бывший без войск), в монастырь св. Пафнутия, но он не мог ворваться в него, ибо монастырь был окружен малою стенкою, окрестных поселян собралось такое множество, что они не могли поместиться в монастыре, и множество их расположилось около оного за рогатками. Наши, находящиеся с Самозванцем, увидев сие, напали на них***; крестьяне пустились бежать в монастырь с таким стремлением, что нельзя было затворить ворот; за ними вторглись наши и убили в церкви князя Волконского, которого Шуйский назначил туда воеводою: перебили иноков, чернецов и всю толпу, ограбили монастырь и церковь. Оттуда Самозванец отправился в Серпухов, город, лежащий на Оке и укрепленный Шуйским. Самозванец обманул гарнизон, говоря, что гетман ведет войну в его пользу: таким образом, защищавшие город, не полагаясь на свою силу и страшась такой же участи, какой подвергнулся монастырь св. Пафнутия, сдались обманщику.

______________________

* Вместо следующих слов: хотя сие было и прискорбно для гетмана, но, видя, что если он будет медлить, одержанная победа не принесет пользы; — в СПб. списке находится: если по причине сей он будет медлить, одержанная победа не принесет пользы.
** В СПб. списке не упомянуто о том, что Самозванец соединился с Сапегою: при реке Угре.
*** Следующих слов в СПб. списке не находится: крестьяне пустились бежать в монастырь с таким стремлением, что нельзя было затворить ворот.

______________________

Из Серпухова обманщик пошел к Москве, где напало на него около 3000 татар, которые, внезапно устремившись на лагерь, произвели в нем ужас, но когда наши сели на коней, то татары кинулись вплавь через Оку в свой табор.

Шуйский употреблял все средства, какие только мог: он призвал татар, сделал им подарки; двое знаменитых мурз — Батербий и Кантемир Мурза — привели с собою 15 000 татар, и почти во время самой битвы при Клушине, узнав от взятых языков о потере сего сражения, они не хотели переправиться с табором на ту сторону Оки, хотя Шуйский побуждал их к тому, а выслали только, как мы выше упомянули, 4000 человек. Когда же узнали от пленных, захваченных в войске Самозванца, что гетман, собрав отборное войско, намеревается идти против них, они, обремененные добычею, ушли со всевозможною скоростию тою же дорогою, которою прибыли. Оттуда Самозванец двинулся прямо к столице, надеясь во время сего смятения устроить дела в свою пользу.

Гетман, как выше было упомянуто, не дремал в делах, касающихся до е. в. короля и Республики и, как скоро сделал с москвитянами договор, отправил к Сигизмунду под Смоленск со своими послами воеводу князя Елецкого, который знатностью происхождения превосходил Волуева, но не мог сравняться с ним умом и опытностию в делах, потому гетман оставил его при себе и довольно испытал верность и приверженность его. Перебрав все иностранное войско, он оставил при себе около 3000, а прочих, которые не хотели служить, отправил под Смоленск, дав им приставов и ходатайственные письма к е. в. королю, дабы они [сии иноземцы] были свободно пропущены через владения Речи Посполитой; а сам поспешил к столице.

Каждый день приходили известия из Москвы о большом смятении, которое приготовлялось там; наконец, доставлено известие, что Шуйский низвергнут с престола и сперва был посажен в своем боярском доме, а потом пострижен в монахи в Чудове монастыре. Низведение с престола такого монарха, неограниченно царствовавшего, — вещь весьма редкая; упомянем вкратце, как до того дошло.

Гетман посылал тайным образом в Москву много писем с универсалами для возбуждения ненависти против Шуйского, указывая, как в царстве Московском во время его правления все дурно, и как через него и за него беспрестанно проливалась христианская кровь; эти универсалы разбрасывали по улицам; в частных письмах также он делал обещания и обнадеживал, отчего умы волновались, особенно после недавнего страха; жители опасались новой осады, которая им наскучила при Самозванце. Когда уже Шуйский сам почувствовал, что прежде не хотел допустить гонца е. в. короля, то начал думать о том, каким бы образом отправить своего гонца к гетману и, призвав к себе Слонского, одного из наших (это был слуга воеводы сендомирского, находившегося там в заключении), начал спрашивать его, не хочет ли он принять на себя посольство к гетману; когда Слонский предложил ему для сего свои услуги, Шуйский стал спрашивать, не лучше ли подождать, чтобы прежде гетман прислал к нему: и так сие посольство было отложено, между тем, 27-го июля пришли к нему большой толпой дворяне, которых там было несколько тысяч; сперва выступил Захарий Ляпунов и начал говорить ему сурово: "Долго ли за тебя будет проливаться христианская кровь? Земля наша опустошена, в царстве ничего доброго в твое правление не делается, сжалься над упадком нашим, положи жезл (т.е. скипетр), пусть мы постараемся о себе другими средствами". Тяжки были эти слова для Шуйского, он начал ругать его срамными м... словами: "Как ты мне это смел сказать, когда бояре (т.е. сенаторы)* не говорят мне сего?" — и он бросился на Ляпунова с ножом (москвитяне имеют обыкновение носить длинные ножи); Ляпунов был мужчина большого роста, дюжий и смелый; он закричал на него громко: "Не бросайся на меня, — как возьму тебя в руки, так всего изомну!" Другие дворяне, находившиеся при Ляпунове, особенно некто Хомутов и Иван Никитич Салтыков, сказали: "Пойдем, пойдем", — вышли из комнаты прямо на Лобное место; сие Лобное место находится в Китай-Городе между лавками, там же (в Китай-Городе) очень красиво выстроенными Борисом, и стенами Крым-города [Кремля]**. Площадь сия не весьма большая, посреди которой находится пространство около десяти локтей, окруженное каменною стеною; оттуда обыкновенно государь, если нужно, говорит к народу. Эти дворяне, пришедши в то время туда, послали за патриархом и думными боярами; а как стечение народа было столь велико, что он не мог поместиться на оной площади, то вышеупомянутые Ляпунов, Хомутов и Салтыков закричали, чтобы все шли в поле за город, и, вышедши за заставу, там отрешили от власти Шуйского. Они послали к нему, чтобы он удалился в свой наследственный дом, что он и сделал; тотчас приставили стражу к нему и к братьям его, князю Димитрию и князю Ивану; сундуки и кладовые их опечатали.

______________________

* Гетман о сем действии Ляпунова говорит ниже: Носилась такая молва, что это сделалось по наущению Голицыных. Показание гетмана подтверждается и Летописью о мятежах, в коей сказано (с. 181): "Прокофей же [Ляпунов] наипаче нача с князь Васильем Голицыным умышляти, как бы царя Василья ссадити". В Бере (Московская летопись, с. 182) мы находим следующее: "Среди всеобщего уныния три отважные боярина, уже давно бывшие в согласии с Жолкевским: Захарий Ляпунов, Михайло Молчанов и Иван Резецкий, — составили заговор против царя Василия Ивановича: 14-го июля они вышли на лобное место, созвали народ и объявили, в каком горестном состоянии находится земля Русская".
** В тогдашнее время поляки называли Кремль Krymgord. (См. Дневник Маскевича и Дневник Таннера). Франциск Таннер, родом богемец, находился в свите польского посла князя Михаила Черторижского, и во время путешествия своего в Москву (в 1678 году) вел Дневник, из коего извлечение напечатано в V Томе Сбора Памятников о древней Польше, Немцевич заимствовал оное из следующей книги: Legatio Polono — Lithvanica in Moscovian Potentissimi Poloniae Regis ac Reipublicae mandato et consensu A. 1678 feliciter suscepta; nune breviter sed accurate quoad singula notabilia descripta, a teste oculato Bernhardo Leopoldo Francisco Tannero Boemo Pra-gense, Dn. Legati Principis Camerario Germanico. — Norimbergae, sumptibus Iohannis Ziegeri. A. 1689. 4 to. Str. 191.

______________________

Носилась такая молва, что это сделалось по наущению Голицыных, ибо вышеупомянутые были клиентами их, и один из старших Голицыных, князь Василий, когда Шуйский был низвергнут, по знатности происхождения, благородству, своему влиянию и уму, который имел, явно питал надежду на обладание государством, но он имел большое препятствие в князе Мстиславском, который ему недоброжелательствовал. Князь Мстиславский был в сии времена именитейший человек в Москве, честный, добродетельный, весьма умеренный; хотя ему пред прочими, по его знатности, открыт был путь к престолу, но он никогда не был честолюбив; напротив, объявил публично, что как он сам не желает быть государем, равным образом не хочет иметь государем никого из равных себе своих братии (под сим он разумел Голицына); полагая лучшим избрать себе государя откуда-нибудь из царского племени (под этим он разумел королевича Владислава, к которому он был весьма расположен).

Шуйский, отправясь в свой дом, хотя и был под стражею, но имел сношения с людьми, которых считал приверженными к себе и своему дому; он хотел подкупить деньгами стрельцов, — а там много зависит от стрельцов, ибо их было до восьми тысяч; вообще, он искал средств усилиться против неприязненной партии. Как скоро это дошло до бояр, они прислали к нему того же Захария Ляпунова; он имел с собою чернца из Чудова монастыря и крытые сани (ибо в городе женщины, особенно знаменитого происхождения, и мужчины ездят в санях). Когда оный чернц спрашивал у Шуйского, хочет ли он быть чернцем, то он объявил, что не имеет сего желания; но это не помогло ему, ибо Ляпунов с несколькими другими крепко держали его в руках, а чернцу велели постригать и, положив его в сани, отвезли в монастырь, даже и там держали его под стражею.

Гетман, получив известие о низвержении Шуйского с престола и зная, что Самозванец, ждущий в сем деле благоприятного случая, поспешал к Москве, написал письмо к думным боярам, похваляя, что низложили Шуйского с престола, давая им знать, что Самозванец подступает к столице, что он по приказанию е. в. короля хочет помогать им против обманщика и защищать от всякой опасности; часто присовокуплял, что е. в. король пришел тронутый одним только христианским состраданием; слыша, какое смятение происходит в этой земле; желая усмирить и остановить кровопролитие и водворить спокойствие и тишину в государстве. До Москвы оставалось только восемь миль, когда принесли ему ответ на его письмо; ответ этот в себе заключал, что они не требуют помощи и чтобы гетман не приближался к столице. Но гетман, невзирая на это, продолжал свой путь, и 3 августа стал под Москвою, куда уже пришел со своими обманщик, и в тот день, когда пришел гетман, подступив под город Коломенскою и Серпуховскою дорогами, — зажег слободы и деревни, которые были вблизи города. Москвитяне также выступили из города против него и начали сражаться уже не наступательным боем, а наездниками; однако с коней валилось их немало.

Думные бояре, видя, что с одной стороны по Серпуховской дороге наступает обманщик, а с другой стороны от Можайска — войско с гетманом, выслали двух боярских детей к гетману, спрашивая, приходит ли он как друг или недруг. Гетман отвечал сообразно с ем, что написал в письме: что он не думает о предпринятии чего-либо неприязненного, напротив, если склонят к тому свои мысли, как некоторые, извещавшие, что примут королевича Владислава за государя, то он хочет им помогать против Самозванца; угостив и одарив боярских детей, он их отпустил.

В тот же день из войска обманщика приехали послы от Сапеги и прочих наших к гетману — Яниковский с несколькими товарищами, — и, сказав, что они посланы от товарищества к е. в. королю, просили свободного проезда, представляя гетману главные статьи своего посольства. В оных находилось, что они довели до того царя Димитрия (как они его называли), пана своего, что он хочет ударить челом перед е. в. королем, давать ежегодно известную сумму денег и уступить Северскую землю, только бы е. в. король помог ему воссесть на царство. Сказывали также, что он хочет отправить посольство с подарками к гетману, желая снискать его благосклонность и дружбу*.

______________________

* В приложениях помещено письмо Лжедимитрия от 18-го июля 1610 года, написанное им Я. П. Сапеге. (Жизнь Сапегов. Соч. К. Когновицкого. Т. П. Варшава. 1791). Письмо сие открывает нам намерения Самозванца.

______________________

Гетман, хотя и видел, что сие посольство к е. в. королю не заключало в себе ничего постоянного, ничего верного, однако же после внимательного рассмотрения позволил оному безопасный проезд и дал приставов для провождения послов, но объявил, что подарков от пана их не примет, ибо довольно было времени их пану снестись прежде с е. в. королем, если он хотел того, вследствие чего могла бы быть дана гетману инструкция от е. в. короля, а теперь, как он не имеет никакой инструкции, то не хочет и не может входить ни в какие дела с их паном.

Потом думные бояре назначили день для переговоров с гетманом; разбили московский намет против Девичьего монастыря, дав с обеих сторон аманатов, съехались в равном числе; сперва поклонились взаимно, сидя на конях, потом, сошед с лошадей, здоровались; с гетманом были некоторые полковники, ротмистры; из столицы приехал сам князь Федор Мстиславский, князь Василий Голицын, Феодор Шереметев, князь Данила Мезецкий и два думные дьяка (то же, что у нас печатники)** — Василий Телепнев и Томила Лаговский. Все они имели власть, врученную от всех чинов, по-нашему станов. И, сделав в сем намете заседание, объявляли от имени всего царства, что желают в цари себе королевича Владислава, но хотят, чтоб гетман обеспечил их присягою, что королевич Владислав исполнит некоторые статьи, по-нашему артикулы. Был то большой свиток (ибо они таким образом свертывают в трубку); Василий Телепнев читал оный.

______________________

* В СПб. списке не находится: Василий Телепнев и Томила Луговский, — и тут же через несколько слов вместо: врученную от всех чинов, по-нашему сословий, — сказано только: врученную от всех сословий.

______________________

Гетман*, сколько мне известно, хотя посылал к е. в. королю тотчас после Клушинского сражения, надеясь, что дело дойдет до переговоров, и просил, чтобы е. в. король прислал из сенаторов и других, к тому способных; ибо он не имел никакого наставления на сей случай; однако ж, по слабости ли здоровья е. в. короля, которую он в то время чувствовал, или по какой-нибудь другой причине, не было прислано к гетману никакого наставления. Дела же не терпели замедления, ибо Москве надлежало принять надлежащие меры и действовать скоро. Обманщик, который был близко, своими происками старался о себе, и большая часть московской черни была к нему весьма хорошо расположена, а патриарх побуждал, чтобы (и представлял одного из двух) избрали или князя Василия Голицына, или Никитича Романова, сына Ростовского митрополита, — это был юноша, может быть, пятнадцати лет. Представлял же он его потому, что митрополит Ростовский, отец его, был двоюродный брат (по матери) царя Федора: царь Феодор родился от царя Иоанна Тирана и от родной сестры Никиты Романовича, Ростовский же митрополит — сын сего последнего; однако ж, к патриаршему мнению более склонялся народ, а все почти духовенство — к Голицыну.

______________________

* Вместо: Гетман, сколько мне известно, хотя посылал к е. в. королю, — в СПб. списке сказано просто: Гетман посылал к е. в. королю.

______________________

Гетман, имея тогда опасение, чтобы не сделался перевес на чью-нибудь сторону и чтобы обстоятельства не затруднились, особенно имея в виду то, что не было достаточных средств для приведения дел к концу войны, хотя не имел от е. в. короля инструкции, должен был объявить, что хочет заключить с ними договор, и крестным целованием утвердить сообразно со статьями, которые были представлены е. в. королю Салтыковым и прочими боярами под Смоленском, и в силу которых заключен был у них с сенаторами договор, уже подтвержденный подписью и приложением печати е. в. короля. Поелику же о прочих статьях или артикулах перед е. в. королем ничего не было упомянуто ни Салтыковым, ни же кем-либо другим, а потому-то гетман не имеет никакой инструкции и, следовательно, не может согласиться на такие дела, советовал, чтобы лучше через послов своих уговаривались с е. в. королем; касательно русской веры* и многих других несообразностей, гетман, не хотевши удалить их от себя отказом, обращал к их е. в. королю.

______________________

* В СПб. списке автор издаваемых Записок изъясняется о сем с большею откровенностью, в упомянутом списке сказано: заключалось в том свитке и касательно перекрещения е. м. королевича в русскую веру.

______________________

На этом первом заседании не пришлось даже долго говорить, ибо обманщик подступил почти во время этого совещания под город, там была стычка; прибегали беспрестанно к князю Мстиславскому, извещая о том, что там происходит; бояре спешили, чтобы подать своим совет и помощь в сражении, и гетман был рад замедлению, ибо он сам имел время для размышления и, надеясь, что придет наставление от е. в. короля, сколько мог, делал проволочку.

Когда же, наконец, приступили к нему бояре и посольство, а воины, со своей стороны, роптали, говоря, что они не намерены служить без денег, — тогда после съезда и частых сношений, 27 августа съехался гетман в поле с теми же боярами, которых прежде высылали, но и других было до 10 000 и больше, которые присягали на подданство королевичу Владиславу. После чего также и гетман с полковниками, ротмистрами и другими знатнейшими особами в войске присягали на исполнение сделанных условий, которых, так как они ходят по рукам, я не почитаю за нужное вписывать здесь*. Все несообразности были уничтожены или отосланы на разрешение е. в. королю. Все же прочие [условия], вошедшие в заключенный договор, сообразны были с записью е. в. короля, данною боярам под Смоленском; одна только была статья касательно городов [замков], за которую упорно стояли москвитяне, требуя, чтобы им были возвращены города, взятые во время этого смятения; они же приняли на себя заплатить всему войску все заслуженное [жалование]. На сейме, которого мы в скором времени ожидали, должны были происходить переговоры с московскими послами о старых спорах между Короною и великим княжеством Литовским и государством Московским, то есть о Смоленске и Северской земле.

______________________

* См. сей договор в Собрании государственных грамот (II, 391).

______________________

Хотя договор был заключен таким образом, что удовлетворял каждого, но гетман не довольствовался этим, ибо он обращал внимание на то, чтобы завистники не упрекнули его, что он в сих делах не довольно сделал для Речи Посполитой. В самом деле, за день (т. е. 26 августа) до заключения договора созвав все рыцарство, рассказав и представив, в каком состоянии дела, просил их объявить, хотят ли они помочь ему и остаться на службе е. в. короля, хотя бы и пришлось подождать до некоторого времени денег, ибо ежели бы они остались, то можно бы было с помощию Божиею принудить этот народ к условиям более полезным для Речи Посполитой. Итак, ежели бы они не хотели остаться на зиму, по причине неплаты (до окончания же четверти года оставалось только пять недель), то дела Речи Посполитой находились бы в трудном положении, ежели бы они, как угрожали, прибегнули к конфедерации, — а чтоб декларация войска не сделалась известною этому народу [русским], гетман приказал дать оную от каждой роты письменно. Ротмистры со своим товариществом, отправившись каждый в свой намет, предъявили декларации, что никаким образом не останутся без денег; и все знатнейшие говорили гетману, что так как возможен честный и выгодный мир, то чтобы он не вовлекал Речь Посполитую в долгую войну, но кончил и заключил договор. Эта декларация войска наиболее заставила гетмана, не ожидая инструкции е. в. короля, заключить договор с боярами таким образом, как выше было упомянуто; к чему он был притом вынужден как жителями столицы, так равно и обманщиком, который радел о своих делах*.

______________________

* Самозванец находился тогда близ Москвы и выжидал благоприятной для себя минуты, которой бы, без сомнения, воспользовался тем более, что чернь московская была к нему хорошо расположена.

______________________

Через два дня после окончания всех дел приехал из Смоленска некто москвитянин Феодор Андронов*, который доставил гетману письмо от е. в. короля, заключавшее в себе то, чтобы гетманом царствование было захвачено не для королевича, но для самого е. в. короля. Потом приехал через несколько дней староста велижский*) с письмом и инструкцией е. в. короля, которая то же в себе заключала. Но поелику дела уже были устроены, то гетман и не хотел в этом открываться, и староста велижский, хотя приехал с этою инструкцией, однако же сам не советовал**, видя (как хорошо сведущий в делах московских), что это вещи невозможные: напротив, ему нравилось и он весьма радовался, что дела были приведены гетманом в такое положение, и так почли за нужное не открывать этого, дабы москвитяне (коим имя е. в. короля было ненавистно) не восстали и не обратили желаний своих к Самозванцу или к кому-нибудь другому.

______________________

* Об Андронове см. Карамзина (т. XII, прим. 641). В Летописи о мятежах, с. 197 сказано: "Гетман же Желтовский егда бысть на Москве, и государевою казною всею нача владети и литовским людям давати, а король приела в казначеи московского изменника, торгового мужика гостинной сотни, Федьку Андронова".
*) Гонсевский.
** В СПб. списке не находится следующих слов: видя (как хорошо сведущий в делах московских).

______________________

Оставалось дело с обманщиком и войсками, при нем бывшими. В условиях было поставлено, чтобы гетман взял на себя отвлечь от Самозванца Сапегу и войско польское и литовское, присоединившееся к нему, а если бы не захотели добровольно отстать от него, то действовать против них силою, и вместе с московскими боярами стараться об низложении и уничтожении обманщика. Итак, чтобы удовлетворить требованиям договора, гетман послал к Сапеге и к тому войску с увещанием, чтобы они, зная, что столица московского царя присягнула и отдалась на имя королевича Владислава, довольствовались бы этим, и не затрудняли дел е. в. короля и республики, своего отечества, в котором они родились, а чтобы этого человека, Самозванца, при котором они до сего времени оставались, быв им обманываемы, или бы довели добрыми способами до того, чтобы он изъявил покорность е. в. королю (гетман говорил, что хотел употребить свое ходатайство у е. в. короля и выпросить ему у е. в. Гродно или Самбор), если же бы Самозванец не захотел сделать сего добровольно, то, в таком случае, или выдали его, или бы от него отложились.

Гетман поступил так, потому что князь Василий Шуйский, бывший царь, и братья его кн. Димитрий и кн. Иван были ему выданы вследствие договора*, и ему хотелось бы и этого Самозванца отправить к е. в. королю, дабы освободить эту страну от сих людей; впоследствии же е. в. король во всяком случае мог воспользоваться ими, смотря по обстоятельствам. Сапега охотно бы желал согласоваться с волею гетмана, но товарищество имел упрямое, своевольное, дерзкое, которое давало дерзкие ответы гетману и объявило, что не хочет отступить от Москвы и желает с этим своим паном (то есть Самозванцем), испытать счастия.

______________________

* Летопись о мятежах: "Гетман... взял с собою многу казну и царя Василья, и братью князь Димитрия Ивановича и со княгинею, и князь Ивана Ивановича Шуйских взял же с собою, и зашед в Иосифов монастырь, и царя Василья взяша с собою и приидоша под Смоленск". Далее продолжает летописец: "Гетман же прииде с царем Васильем к королю под Смоленск, и поставиша его перед королем и являху ему свою службу. Царь же Василий ста и не поклонися королю. Он же крепко мужественным своим разумом напоследок живота своего даде честь Московскому государству, и рече им всем: не подобает московскому государю поклонятися королю, что судьбами есть праведными Божиими, приведен в плен не вашими руками, но от московских изменников, от своих рабов отдан бысть. Король же и вся рада паны удивишася его ответу". Иностранные писатели также упоминают о твердости духа Шуйского в несчастии; приведем здесь слова современника Бера: "Рассказывают за достоверное, что на варшавском сейме, бывшем около Мартинова дня 1611 года, присутствовал посланник турецкого султана. Пируя за пышным королевским столом, он желал видеть прежнего царя московского: его желание было исполнено. Шуйского привели в царской одежде и посадили за стол против посланника. Сей последний долго смотрел на него, не говоря ни слова; потом начал превозносить счастие короля польского, который за несколько перед тем лет имел в руках своих Максимилиана, и теперь держит в плену великомощного царя русского. "Не дивись, — отвечал Шуйский, оскорбленный словами посланника, — не дивись моей участи! Я был сильный государь, а теперь пленник; но знай: когда король польский овладеет Россией — и твоему государю не миновать моей участи! Есть у нас пословица: Сего дня моя очередь, а завтра твоя"" (Московская летопись, с. 191). Бер родился в Нейштате, приехал в Россию в 1600 году и был избран в пасторы московскими лютеранами; по восшествии Шуйского на престол он убрался из Москвы, где злоба народная преследовала вообще всех иноземцев. В сем случье показание Бера в пользу Шуйского не может быть подозрительным; к тому же известно, что он в написанной им Московской Летописи пристрастен к немцам и полякам и выше всякой меры строг к русским.

______________________

Гетман, увидев тогда, что увещания и убеждения его не действуют, согласившись с думными боярами, заняв бдительными стражами броды и прочие места для того, чтобы не дошла до них [т. е. до партии Самозванца] о сем весть, двинулся ночью с хорошо устроенным войском, оставив обоз в городе, и на рассвете был уже с войском, устроенным в боевой порядок, перед их лагерем. Бояре московские также вывели из Москвы в поле до пятнадцати тысяч войска, оставив гарнизон в Москве, сколько его требовалось; ибо так было им приказано гетманом, дабы не оставить города без войск (гетман знал, что там было множество людей, приверженных к Самозванцу). *Несмотря на то, что занят был войсками столь обширный город, каковым была Москва, все-таки собралось в поле до пятнадцати тысяч добрых людей, способных к бою. Князь Мстиславский, приехавши к гетману с знатнейшими боярами, со всеми головами, приветствовал его как правителя (что на латинском языке называют губернатором), желая повиноваться ему.

______________________

* В СПб. списке нет следующего периода: Несмотря на то, что занят был войсками столь обширный город, каковым была Москва, все-таки собралось в поле до пятнадцати тысяч добрых людей, способных к бою.

______________________

Гетман отправил к Сапеге краткое письмецо, которое написал еще на месте. Это письмецо заключало в себе, что он не жаждет крови их, но, будучи вынужденным их безрассудными ответами, пришел сюда с войском, желая уговариваться с ними не через послов, но лично, дабы сегодня положить конец в пользу той или другой стороны; а посему приглашает приехать Сапегу и с знатнейшими для словесного с ним объяснения.

Сапега, или, лучше сказать, войско его, увидев перед собою войско гетмана и московскую рать, весьма устрашилось. Москвитяне были того мнения и просили гетмана, чтобы он позволил им напасть на испуганных и неготовых; но гетман не согласился.

Между тем, прежде нежели дошло до Сапеги письмецо гетмана, прибыл Побединский с пятью ротмистрами, прося гетмана с величайшею покорностию, чтобы он не велел наступать войску. Гетман и сам не думал действовать против них неприязненно, а только хотел сим страхом принудить их к поступкам более умеренным.

В самом деле, Сапега выехал тотчас, и там, сообразно с тем, что было предложено гетманом, объявили и пожатием руки подтвердили, что если бы пан их и не захотел довольствоваться тем, что предложено гетманом* (а касалось сие до Гродна и Самбора), они не хотели более оставаться с ним. Самозванца в то время не было в лагере: он находился за две мили оттуда, у своей жены в монастыре, который москвитяне называют Новегроши*). Итак, так они отложили до следующего дня уведомление гетмана, доволен ли этим обманщик или нет. Но он не помышлял** сим удовольствоваться, а тем более жена его, которая, будучи женщиною властолюбивою, довольно грубо пробормотала: пусть е. в. король уступит е. в. царю Краков, а е. в. царь отдаст королю Варшаву.

______________________

* В СПб. списке не находится слов: а касалось сие до Гродна и Самбора, — и здесь же, через две строки, вместо: он [Самозванец] находился у своей жены в монастыре, который москвитяне называют Новогроши, — сказано только: был у жены своей в монастыре.
*) Обитель Угрешенская.
** Вместо: Но он [Самозванец] не помышлял сим удовольствоваться, — в СПб. списке сказано: Но он не думал удовольствоваться Гродном и Самбором.

______________________

Гетман, услышав об этом, снесся с думными боярами, имея намерение двинуться ночью, нагнать этого злодея в монастыре и стараться поймать его; итак, мы двинулись в час ночи; нам надлежало из лагеря идти через самый город Москву, а бояре, прежде нежели мы пришли (ибо нам надобно было идти две мили до города), вывели до 30 000 войска в поле. Наше войско вошло в город, в замки*, почти пустые [т.е. без войск], но мы прошли, не причинив никакого вреда и не сходя с лошадей; вследствие этого москвитяне возымели большую доверенность к гетману и к нам за то, что мы, вошедши со всем войском и имея в руках город и укрепления, обошлись с ними так добросовестно.

______________________

* Т.е. Кремль, Китай-город, и Белый-город, или Иван-город. (См. описание Москвы в Дневнике Маскевича, с. 73).

______________________

Сие предприятие не было бы тщетно, если бы один изменник москвитянин, ушедший из Москвы к обманщику, не предостерег его. Самозванец, узнавши тогда от этого москвитянина, что гетман идет с войском против него, вскочил на коня и, посадив на коней свою барыню и женщин, бежал из монастыря; с ним отправился один только Заруцкий с несколькими сотнями донских казаков; бежал же он, как после оказалось, через Серпухов к Калуге, ибо многие думали, да и он сам распустил такой слух, что отправляется к Коломне. Эта крепость имеет хорошие укрепления, наподобие Смоленска, каменные, половиною меньше Смоленска, но на весьма выгодном месте, при впадении реки Москвы в Оку. Неизвестность о дороге, которою отправился обманщик, помешало войску тотчас выступить за ним в погоню, — наступила ночь, — и около шести часов имел он впереди.

Гетман возвратился в лагерь, а бояре в город. На другой день тотчас бояре и все знатнейшие вельможи московские, которые оставались в войске обманщика (коих было немалое число), приехали к гетману, поручая себя его покровительству; присягу же желали дать такую, какая принималась в столице на имя королевича Владислава, и просили о том, чтобы их оставили при боярском, т.е. сенаторском звании, которое они имели при Самозванце, ибо предвидели, что столичные бояре сделают в сем затруднения.

Гетман принял их ласково, велел выслушать присягу, данную королевичу, и предлагал попечение свое о примирении их со столичными боярами. И действительно, он уговаривал столичных бояр, посредством амнистии простив и приписав прошлые дела несчастным временам, принять их братски; представлял и пользу этого, ибо когда прочие, находящиеся в городах, держащих сторону Самозванца, услышат, что обходимся ласково и благосклонно с этими, все присоединятся к нам и с городами, чем может быть ускорена погибель обманщика; напротив, если бы обошлись с ними сурово* и приняли их презрительно, то надобно опасаться, чтобы не раздражить их, и чтобы они опять не убежали к обманщику и не убедили бы других, которые его придерживаются. Столичные бояре, будучи против них весьма раздражены, никак не соглашались признать себе равными тех, которые (как они говорили) находились при воре. Итак, они согласились принять их как заблудших братьев, но не хотели допустить их до боярского достоинства, мест сенаторских, данных им Самозванцем. Последние не довольствовались сим, и несколько из них опять убежало к обманщику.

______________________

* Вместо: сурово обошлись, и приняли их презрительно, то надобно опасаться, — в СПб. списке поставлено: ...обошлись, то надобно опасаться.

______________________

Однако ж все почти города, как только услышали, что в Москве присягали королевичу, с рвением присягали таким же образом, как и в столице, именно: Новгород Великий, Чаранда, Устюг, Переяславль-Рязанский, Ярославль, Вологда, Бело-озеро [Белозерск], Силийские города [замки]*, и весь тот тракт к Архангельскому порту и к Ледовитому морю, также вся Рязанская земля, до Нижнего Новгорода, находящегося при соединении рек Волги и Оки, также города, державшие сторону обманщика: Коломна, Тула, Серпухов и все прочие, кроме Пскова, который колебался, и некоторых Северских городов, которые еще признавали обманщика за царя, и за то были весьма тревожены запорожскими казаками. Из Казани и Астрахани, по причине отдаленности, еще не было вестей о том, довольны ли они сим поступком**. Но во всех прочих близких областях, как выше было упомянуто, от Великих Лук, от Торопца и других городов весьма были довольны, что им, как они говорили, Господь Бог дал государем королевича Владислава.

______________________

* Приводим слова Карамзина о Чаранде и проч.: "Упоминает [Немцевич] и о других местах под непонятными названиями: Czeranda (Чердынь), Rozanka, Szyszyskie Zamki (?)" (См. Ист. Рос. Госуд. XII. С. 190, примечание 608). Города Черанды мы не могли отыскать и не полагаем, чтобы под сим словом можно было подразумевать г. Чердынь, ибо, по словам Жолкевского, из Казани и Астрахани, по причине отдаленности, не было вестей о том, довольны ли они сим поступком. Но если не было известия из Казани и Астрахани, из коих первая отстоит от Москвы на 821 версту, а вторая — на 1402, то вряд ли были известия из Чердыни, находящейся в 1695 верстах. Чтобы еще более убедиться, что Чаранда — не Чердынь, стоит только прочесть следующие слова Жолкевского: "Одних [выпущенных из заключения] отсылали в столицу [Москву], а других, которым было ближе, как из Новгорода Великого, из Чаранды и проч. под Смоленск". Слово же Rezanski (а не Rozanka) непонятно потому, что рукопись была прочтена Немцевичем ошибочно: он отделил запятой слово Perejaslaw от слова Rezanski, а из сего последнего сделал Rozanka. (См. Цар. Сигиз. III. Т. II. С. 484). На сей же странице ошибочно написано: вместо Ustyuha — Ustynke, и вместо Sylijskie Zamki — Szyszyskie Zamki. Вообще, Немцевич, который выписывает из Записок Жолкевского целые страницы, не всегда передает оные с должной точностью и заставляет, например, Жолкевского говорить Moskale тогда, когда в записках гетмана мы не встречаем этого выражения ни одного раза.
** Вместо: Но во всех прочих близких областях, как выше упомянуто, от Великих Лук. Торопца и других городов, весьма были довольны, — в СПб. списке сказано: Но во всех прочих близких областях весьма были довольны.

______________________

Освободили всех, находившихся в разных городах* в тяжком заключении; их всех с теми, которые были выпущены в столице, было около двух тысяч с половиною; многие между ними были дворянского происхождения; одних отсылали в столицу, а других, которым было ближе, как из Новгорода Великого, из Чаранды и прочих, — под Смоленск**.

______________________

* Вместо: освободили всех находившихся в разных городах в тяжком заключении, — в СПб. списке: освободили всех, находившихся в заключении в разных городах.
** В СПб. списке не поставлено слов: как из Новгорода Великого, из Чаранды и прочих.

______________________

Когда гетману довелось уговариваться о прочих делах с боярами, то он склонял к тому, чтобы послы к е. в. королю как наискорее были высланы. А поелику те лица, которые имели притязание на царство (т.е. Никитич Романов, молодой сын митрополита Ростовского, и князь Василий Голицын), были подозрительны тем, чтобы по какому-нибудь случаю не приобрели вновь прежнего расположения [народа], то гетман старался и уговаривал Голицына принять на себя посольство, представляя ему, что великие дела должны быть совершаемы великими, каким он есть, мужами; уверяя притом, что через это посольство он будет иметь первое место и первый доступ к милости е. в. короля и королевича. Это предложение понравилось Голицыну, и он принял на себя посольство. Никитич Романов (как упомянуто выше) был юноша, а потому никак нельзя было включить его в посольство; но гетман постарался, чтобы назначили послом от духовного сословия отца его, дабы иметь как бы залог. Он представлял, что на такое дело нужен человек честный, по-нашему знаменитый, не только по достоинству, но и по происхождению, а этим указывал как бы пальцем на отца Никитича, Филарета, митрополита Ростовского; ибо знаменитостию происхождения никто из духовных не был ему равен, равно как и саном митрополита, занимающим второе место между митрополитами московскими [т. е. царства Московского].

Таким образом, когда уже торжественно объявили этих двух начальниками посольства, назначили и других, которых Голицын сам, почти всех, избрал по своему усмотрению, чтобы располагать ими произвольно: и так послы с большою свитою, около четырех тысяч человек*, отправились в путь к Смоленску. Гетман дал им в приставы Николая Гербурта, старосту тломацкого**, с которым отослал условия, заключенные с боярами, за печатями их и подписями. Гербурт отвез их к е. в. королю в целости; но сам же юноша, достойный более долгой жизни, приехав под Смоленск, занемог и умер.

______________________

* У Голикова во II томе Допол. к Деян. Петра Вел. (с. 21) находится подробный список послов и бывшей при них свиты, по которому видно, что все посольство вместе с конвоем (русским) состояло из 1194 человек.
** Вместо: с которым [Гербуртом] отослал условия, заключенные с боярами, за печатями их и подписями. Гербурт отвез к е. в. королю в целости; но сам же... — в СПб. списке находится только: сей (Гербурт) отвез их к е. в. королю, где сам...

______________________

Е. в. король принял послов с благосклонностию, навстречу им выходило почти все войско, и в поле приветствовал их Яков Потоцкий, каштелян каменецкий, с князем Христофором Збаражским. Поместили их против лагеря, под Троицким монастырем, на другой стороне Днепра, и снабдили большим количеством съестных припасов. *А, как я выше упомянул, что было их столь большое число (четыре тысячи), то е. в. король дал им трех приставов; Януша Скумина Тишкевича, старосту брацлавского, Яна Кохановского, ловчего, и Войцеха Мясковского, придворного своего, и, дав сему последнему сто человек пехоты своей, приказал стоять с ними на другой стороне Днепра.

______________________

* В СПб. списке не находится слов: а, как я выше упомянул, что было их столь большое число (четыре тысячи).

______________________

Гетману оставалось в столице два дела. Он думал о том, как бы посредством находившегося при нем войска обезопасить столицу; ибо, как иначе и быть не могло, были такие (особенно имевшие в виду обманщика и доброжелательствовавшие ему), которые производили замешательства. Гетман обращал внимание на то, чтобы московская чернь, склонная к возмущениям, не произвела мятежа, не призвала бы обманщика и не расстроила бы всего в случае, ежели бы он отвел войско от столицы. Он заметил в предусмотрительных боярах, что и они опасались того же, ибо недавнее было этому доказательство, когда князь Василий Шуйский, воссев на престоле Московского царства, послал во Псков Шереметева, мужа знаменитого, воеводою; и Шереметев уже находился там около полугода, как вдруг, без всякого повода, чернь возмутилась и убила Шереметева с его приверженцами. Бояре опасались того же и в столице и желали, чтобы под защитою войска е. в. короля они могли быть безопасны от ярости народа. Патриарха и чернь, которые сопротивлялись этому введению войска, уговорили различными способами. Наконец, дела были доведены до того, что войско вошло: гетман выбрал ему места, удобные на всякий случай так, что войско полками и отрядами расположилось в особенных дворах, чтобы при всякой нечаянности одни другим могли подавать взаимную помощь. Полк Александра Зборовского расположился в Китай-Городе, все вместе в близком один от другого расстоянии; полк Казановского и Вейгера — в Беле-Городе, также поблизости друг от друга; сам гетман со старостою велижским остановился в главной крепости, Кримгроде [Кремле]*, во дворе бывшем некогда царя Бориса, в то время, когда он еще был правителем при царе Феодоре.

______________________

* См. примечание ниже.

______________________

Гетман приказал тщательно наблюдать за тем, чтобы наши не заводили ссор с москвитянами; постановил судей как из наших, так и из москвитян, которые разрешали всякие споры; наши жили так смирно, что бояре и чернь, знавшие своевольство нашего народа, удивлялись и хвалили, что мы жили так спокойно, не причиняя никому малейшей обиды. Боярами, на то назначенными, распределены были на все войско волости, кто откуда должен был получать съестные припасы. И так мы жили там в добром порядке и при всех выгодах; ни в чем не было недостатка, и за известную цену доставали съестные припасы и все нужное; ибо мы открыли большие дороги от Вологды, Ярославля и с других сторон; от Коломны вверх по реке Москве приплыли суда с хлебом и с различными потребностями.

Другую заботу гетман имел с войском Сапеги, которое, оставшись после бегства Самозванца, хотело непременно участвовать во всем том, чем пользовалось войско королевское, служившее под начальством гетмана. Они хотели также жить в столице и, когда отказали им в этом, намеревались идти, в Рязань (а страна та рязанская весьма обильна); однако мы и это воспретили им и были готовы сражаться с ними в случае, ежели бы они туда пошли; ибо из той страны мы наиболее ожидали съестных припасов для нашего войска. Наконец, кончилось тем, что гетман дал им на бумаге, что по прежнему обещанию своему желает исходатайствовать у е. в. короля, чтобы они в плате уравнены были с полком Зборовского. Они же, со своей стороны, не должны были опустошать уже Рязани и других областей, присягнувших на имя королевича Владислава, но чтобы лучше отправились в Северскую землю, державшую еще сторону Самозванца, и приводили ее к повиновению е. в. королю. Поелику это войско терпело великий недостаток и находилось в нем большое число больных и раненых, то для снабжения его и успокоения гетман приказал выдать 10 000 злотых из казны московской и тайно некоторым из начальников дал по несколько сот золотых, чтоб только без хлопот избавиться от них честным образом и направить туда, где они были нужны. В самом деле, они так сделали и пошли в Северскую землю мимо Калуги, не в дальнем расстоянии от коей, ожидая заморозей, остановились при Мосальске и Мещайске [Мещовске].

*Гетман, как всегда, так и в это время, не переставал действовать с тонкостию, разными уловками. Когда уже Сапега отступал с войском своим, он позволил какому-то Валявскому, бывшему первым и почти главным наперсником Самозванца, отправиться к Самозванцу и обнадеживать его в милости е. в. короля, обещая предстательство за него гетмана; приказывая убеждать его, дабы он с полною надеждою прибегнул к милости е. в. короля добровольным образом. Но это было тщетно; обманщик и жена его не согласились на то.

______________________

* Вместо целого следующего периода: Гетман, как всегда, так и в то время, не переставал действовать с тонкостию, разными уловками (Старинное польское выражение przez praktyki czynic не весьма ясно и определительно, может быть, оно здесь значит: действовать посредством сношений, переговоров). Когда уже Сапега отступал с войском своим, он позволил какому-то Валявскому, бывшему первым и почти главным наперсником Самозванца;- в СПб. списке находятся только следующие слова: Гетман позволил какому-то Валявскому, бывшему первым наперсником Самозванца.

______________________

По удалении от Москвы войска Сапеги гетман, думая тем поспешнее отправиться к е. в. королю, с величайшим тщанием приготовлял все нужное для устройства войска и столицы. Перебраковал чужестранное войско, которого оставалось еще до двух тысяч с половиною, опасаясь, чтобы оно, служа без платы, не изменило в верности. А как платить жалованье столь многим войскам не было откуда, то, вместо помощи, от них могла приключиться опасность; и так он оставил из них только восемьсот пехоты; прочих же отправил, уплатив им из казны московской. Это отправление немцев было весьма приятно московским боярам, помнившим еще своеволия, произведенные ими при Шуйском; очень радовались, что освободились от них.

Многое также зависело от того, кто бы начальствовал над московскими стрельцами: ибо должность начальника стрельцов у москвитян столь же важна, как у турок Янычар-Аги; цари никому не вверяют ее, кроме братьев или приближенных. В царствование Василия Иоанновича должность сию исправлял брат его, князь Иван Шуйский. Эту упразднившуюся должность е. в. король, по ходатайству некоторых приближенных, препоручил было Ивану Салтыкову*, который был верным и доброжелателем е. в. королю, что доказал своею смертию. Но прежде, нежели прислано было ему право на сию должность из-под Смоленска, гетман уже послал его в Великий Новогород для охранения той страны и для очищения крепости Ладоги от бежавших туда шведов**, действительно, он исполнил это, но после, когда уже в Москве (о чем будет сказано ниже) дела пришли в расстройство, го время мятежа в Новегороде был убит чернию.

______________________

* Вместо: Ивану Салтыкову,- в СПб. списке поставлено: Ивану Салтыкову, молодому человеку.
** Русские летописи отправлению из Москвы Ивана Салтыкова дают другую причину: "Михаило же Салтыков нача умышляти с литовскими людьми, како бы ратных людеи разослати с Москвы вслед умысля с ними внуши то, что Луки де Великие взяли, а идут под Новгород, и посла Михайло Салтыков сына Ивана, да с ним князь Григорья Волконского и с ними ратных людей и дворян, и детей боярских, и атаманов с станицами, и стрельцов московских многих: сия бысть первая рассыпка ратным людям с Москвы в Новгород" (Летоп. о мятежах, с. 195). По отъезде Гетмана из Москвы Гонсевский следовал той же политике, он всячески старался ослабить военные силы русских: "По совету доброжелательных нам бояр, пан Гонсевский разослал по городам 18 000 стрельцов (которые постоянно живут в Москве при особе царской, получая корм из кладовых), под предлогом охранения сих мест от Понтуса, в самом же деле — для нашей собственной безопасности: сим способом мы ослабили силы неприятеля". (Дневник Маскевича, с. 54).

______________________

Гетман довел дело до того, что, по добровольному согласию бояр, переговоря с ними о том прежде, начальство над стрельцами поручил старосте велижскому, на что и сами стрельцы добровольно согласились; ибо гетман всевозможной обходительностью, подарками и угощениями так привлек их к себе, что мужичье это готово было на всякое его изволение. Они сами охотно приходили спрашивать, не знают ли где-либо изменников, говоря, что желают их изловить, и показывали признаки великой верности своей и доброжелательства. Когда староста велижский был поставлен над ними начальником, то они охотно изъявили согласие и желание свое повиноваться ему*.

______________________

* О назначении Гонсевского начальником стрельцов в делах Польских (№ 30, л. 134) сказано: "А ты, Александр [Гонсевский], по королевской грамоте, сверх всего, уряду учинился боярином в Стрелецком Приказе" (Карамзина Ист. Рос. Гос. Т. XII. С. 193, прим. 624).

______________________

С патриархом, человеком весьма, старым, ради религии (опасаясь в ней перемены) сопротивлявшимся делам нашим, гетман сносился сперва пересылаясь, а потом, сам у него бывая, приобрел (по-видимому) великую дружбу его и различными способами ухаживал до того за ним, что старец, как было слышно, возымел к нам противное прежнему расположение. Так*, устроив и распорядив все таким образом, чего требовало время, он торжественно объявил думным боярам, что желает отправиться к е. в. королю, представляя им различные причины своего отъезда: отдать отчет лично е. в. королю о всем, что случилось и по какой причине, послам их помочь в желанном и скорейшем отправлении и переговорить, наконец, о надлежащем содержании войска и уничтожении Калужского обманщика. Но причины эти были поверхностные, о действительной же причине он умолчал, храня ее в великой тайне, а именно, что е. в. король как письмом, так и через старосту велижского объявил свое желание приобрести государство Московское не для королевича Владислава, но для самого себя. Гетман, имея достаточную опытность касательно воли народа московского, который никоим образом на это не согласится, предвидел, что должны наступить великие замешательства и затруднения, когда намерение е. в. короля будет открыто. Ибо сперва еще, когда Салтыков и другие, преданные е. в. королю, бояре прибыли в первый раз под Смоленск, то, уговорясь там с сенаторами, они твердили при каждом собрании, что ежели король желает приобрести это государство для королевича Владислава, в таком случае он успеет без больших усилий; если же для себя самого, то не обойдется без великого кровопролития. Писать о всех таковых обстоятельствах казалось, что будет безуспешно; послать же не было столько способного человека, коему было бы можно это вверить и кто бы все е. в. королю, по причине важности дела, представил надлежащим образом. А как е. в. король, несмотря на обещание свое, данное под Смоленском Салтыкову и другим боярам стороны королевича Владислава, уведомлял теперь гетмана в противном, — то различные были мнения в суждениях людских об этом обстоятельстве, когда оно сделалось гласным. Большая часть виновником этого почитала Яна Потоцкого, воеводу брацлавского, который, как сам собою, так и посредством брата своего Стефана Потоцкого, бывшего спальником** у е. в. короля, беспрестанно твердил королю не довольствоваться условиями, заключенными под Москвою, представляя, что вся слава останется при одном гетмане, ежели тем кончится; и что король возвратится из этой экспедиции с бесславием; посему доказывал королю, что он совершил бы более, ежели бы за одним предприятием овладел Москвою, ибо собраться на вторую подобную экспедицию будет трудно, а завладев Москвою с великими ее богатствами (о которых, как обыкновенно бывает, слава больше сущности), указывал на средства, помощью коих можно бы было преодолеть все могущие представиться затруднения. Итак, Потоцкий употреблял все возможные средства для преклонения воли е. в. короля к своему мнению, как казалась из ревности, что у гетмана дела пошли так счастливо, его же, под Смоленском, напротив; а потому он желал, чтобы все это [т. е. устроенное гетманом] не состоялось, и советовал привести в исполнение дело сие против мнения других сенаторов, особенно Льва Сапеги, канцлера литовского, всеми способами старавшегося и советовавшего королю почитать условия те непременными и отослать их на сейм. Е. в. королю понравился совет воеводы брацлавского и обнадеживание силою покорить обстоятельства, и, как бывает в делах человеческих, чего желаем, тому охотно верим; король приняв его предначертание, последовал его мнению. В то время, когда гетман должен был выезжать из Москвы, пришел к нему Мстиславский и с ним около ста знаменитейших бояр, и, запершись с гетманом, просили его о двух предметах: во-первых, не предстоит ли возможности, чтоб он не уезжал от них, ибо, говорили они, теперь в присутствии твоем мы живем смирно и согласно, а по отъезде твоем опасаемся, чтобы люди ваши, как своевольные, с нашими людьми не произвели ссоры; во-вторых, ежели иначе быть не может и он должен ехать, то, в таком случае, чтобы войско свое оставил в хорошем управлении; они же [бояре] со своей стороны обещали и хотели стараться до прибытия королевича удержать дела ненарушимо и в спокойствии. Таким образом, советовали ехать с тем, чтобы он просил е. в. короля как наипоспешнее отправиться на сейм, присовокупляя: "Знаем, что у вас не может быть ничего основательного без утверждения сейма; а потому пусть е. в. король, уговорившись и определив с послами нашими все дела, касающиеся обоих государств, после сейма как наискорее приезжает к нам с государем нашим, королевичем Владиславом, ибо мы знаем, что королевич по мудрости своей не совладеет еще со столь великими делами, то чтобы король до совершеннолетия управлял государством". Гетман отвечал им, что иначе не может сделать, как только отправиться; однако так уезжает, что войско будет содержаться в таком же порядке, как и в присутствии его; просьбу их касательно отправления е. в. короля на сейм обещал представить, напоминая постоянно пребывать в утвержденной присягой верности, и обещал (что было им [боярам] приятно), отделавшись у е. в. короля, возвратиться немедленно назад. Гетман, собравшись в дорогу***, поручил войско полковникам под главным начальством старосты велижского и расположил также часть войска в Можайске, Борисове и Верее, поручив оное Струсю, старосте Хмельницкому. Князь Мстиславский и другие первостатейные бояре проводили гетмана около доброй мили, а пока ехал он через город, вся чернь по улицам забегала ему дорогу, прощаясь и благословляя****.

______________________

* Здесь прерывается Варшавская копия.
** Мы решились перевести слово pokojowy — спальник.
*** Гетман не говорит, которого именно числа он выехал; весьма вероятно, что он оставил Москву в последних числах октября, ибо 2-го ноября (стар, стил.) он уже находился на конференции московских послов с министрами польскими (см. Голикова. Допоп. к Деян. Петра Вел. Том П. С. 102). В Дневнике Яна Петра Сапеги под 6-м числом ноября (нов. стил.), между иными происшествиями, сказано: "Гетман коронный [Жолкевский] поехал под Смоленск, поверив управление над всеми Гонсевскому". (Жизнь Яна Петра Сапеги, с. 250). Перед отъездом гетман, собрав все Рыцарство, произнес речь, помещенную у Кобержицкого. Считаем не излишним упомянуть о следующем распоряжении гетмана: "Гетман сей, укрепя Кремль и Китай всевозможно, свезя в оные все бывшие в войске русском и на площадях градских пушки, и наряд пушечный и пищальный (слова летописи Палицыной) весь отъемше и внесше внутрь града Кремля и Китая. (Голикова Допол. к деян. Петра Вел. П. С. 98).
**** Слово zegnac имеет два значения — "крестить" и "прощаться"; мы приняли оное в последнем значении.

______________________

Здесь должно упомянуть, что делалось под Смоленском, ибо прежде казалось неуместным прерывать нить происшествий, бывших по выезде гетмана из-под Смоленска до самого возврата его туда.

Воевода брацлавский*), надеясь легко взять Смоленск, коль скоро исправлены были орудия, приказал ставить и насыпать туры, за которыми поставлены были пушки, идучи с поля, налево от Копыцинских [копытинских] ворот, при помощи проведенного рва, из которого безопасно можно было ходить к шанцам и другим турам. Он не принимал в соображение того, что за стеною, тут же непосредственно, был старый вал вышиною более десяти локтей, во времена предков наших бывший сильнейшим оплотом крепости, нежели эта каменная стена, построенная в царствование царя Феодора; и хотя бы стену ниспровергнули, что сделать хорошими орудиями не трудно, то все-таки оный столь высокий вал служил препятствием ко входу в крепость, как оказалось после и на самом деле. К тому же, еще не собраны были люди, которыми должно было осаждать крепость, и орудия без всякого действия, по-пустому, стояли в шанцах в продолжение нескольких недель, пока, наконец, из Северской земли, и еще со старостою велижским из Белой, не выступило всего-навсе около пятнадцати тысяч казаков. Потом, когда собрались все, воевода приказал из всех орудий разбивать прежде башни, — куртину, состоявшую из каменной стены*; и в самом деле, при деятельном действии пушек на среднюю бойницу [или амбразуру] как бы в средину стены, имевшей впадину согласно желанию стрелявших, стена не могла устоять против пальбы и, наконец, обрушилась, сделав довольно широкий пролом; этим, однако, проломом войти в крепость не было никакой возможности, ибо как не были еще уничтожены боковые обороны (которых нельзя было миновать без явной опасности), так равно, имея сроку несколько недель и зная, откуда будет нападение, москвитяне укрепились еще впереди помянутого вала так, что, ходя вокруг всей крепости, нигде не найдешь места сильнее этого.

______________________

*) Ян Потоцкий.
* Здесь, кажется, видно намерение гетмана выказать ошибку Потоцкого, который вместо того, чтобы разбивать башни и уничтожить сим фланговую оборону, сосредоточил действие своей артиллерии против куртины.

______________________

Воевода брацлавский, видя разрушение стены и считая уже в руках своих победу, непременно хотел тотчас же начать штурм. Михаил Шеин, хотя не слишком опасался этого приступа, однако, услышав, что произошло с войском Шуйского и с самим Шуйским (чего перед тем никогда не делал), выехал из крепости в намерении начать переговоры с воеводою брацлавским и канцлером, ибо он видел, что когда наши предпримут штурм, то в таком случае не обойдется без потери людей, чем не хотел раздражать против себя наших, а потому на совещании с канцлером объявил, что какой будет договор в Москве с боярами, так и он поступит. Но воевода брацлавский, быв весьма нетерпеливым, думая, что Шеина побуждала к тому боязнь, не дозволив ему дальнейшей отсрочки, прервал совещание и через несколько часов начал приступ*, который москвитяне с валу и с оных башень отразили без всякой со стороны своей опасности. Тогда воевода снова приказал разбивать башни, по разрушении коих он хотел предпринять штурм вновь, который, сверх потерянных уже тысячи с лишком человек, кроме большей погибели солдат, не принес бы никакой пользы; но выпавший сильный дождь в то время, когда хотели начинать приступ, воспрепятствовал оному и спас тем от дальнейшей потери людей.

______________________

* Военные действия, бывшие под Смоленском, описаны довольно подробно во II томе Голикова Дополнений к деяниям Петра Великого.

______________________

Е. в. король в это время занемог и лежал в постели, а в противном случае он верно бы на приступ не согласился, ибо и после того часто упоминал, что приступ оный произведен был необдуманно; потом так же и сам воевода брацлавский, увидев, что ничего тем не сделает, предприятие свое оставил. Однако орудия оставались на том же месте, за турами, без всякой основательной причины; пехоте (которой не весьма много было), докучали частые караулы, и мало при них оной находилось, а посему орудия сии стояли в великой опасности, так что в случае вылазки неприятеля, без всякого сомнения, эта горсть пехоты не могла бы их удержать. Но москвитяне в продолжение всей осады, кроме нескольких вылазок конницею, пехотою не делали, потому что, как уже помянуто выше, запершись вдруг в крепости в столь большом количестве, они постигнуты были чрезвычайно большою смертностью; и так, вскоре по прибытии нашем под Смоленск, их тотчас стало убывать во множестве от болезни, начинавшейся в ногах и распространявшейся потом по всему телу. Столь ужасной и частой смерти москвитян, умиравших по несколько сот ежедневно, причиною был не столько недостаток в продовольствии (которого и после, по взятии крепости, — ржи, овса — нашлось в достаточном количестве), как особенно бывшая между ними какая-то язва, не вредившая нам нисколько*; москвитян выходило из крепости весьма много, спускаясь различными способами и уловками со стены и выскакивая из окон: находясь между нами, они были чрезвычайно бледны, но нас ничто не коснулось.

______________________

* Здесь можно понять двояким образом: не вредила полякам язва, или не вредила им русская пехота. Болезнь сия, начинавшаяся в ногах и распространявшаяся потом во всему телу, была не что иное, как цинга: "И грех же ради наших прииде в Смоленск на людей болезнь великая "цинга"" (Лещ. о Мят. С. 218).

______________________

Таким образом, как упомянуто, воевода брацлавский, оставив приступ и доставши одного русского беглеца из крепости, работавшего там около подкопов и обещавшего ему служить в сем деле, стал размышлять о взятии крепости подкопами. Предприятие это было, однако ж, затруднительно, потому что москвитяне предупредили его заботливостью своей; и так вместо успеха оно приносило больше вреда, ибо москвитяне, имея везде около стен под землею слухи, как скоро услышали, откуда наши подкапываются, предупреждали, подкладывая под наших порох, и выгоняли их вон. Наконец, помянутый москвитянин стал уже копать в самых шанцах наподобие глубоких колодезей, и подошел таким образом под слухи крепости, идя под ними так низко, что осажденные не могли того заметить; уже в декабре месяце подложенные несколько десятков центнеров пороху, вопреки великому ожиданию от этого подкопа, не произвели никакого успеха; ими была поднята на воздух та же самая избитая стена, но вал остался невредим. Следовательно, вход в крепость не был открыт, и эта великая надежда исчезла.

Припомним себе, что выехавшие из столицы послы московские, по причине худых дорог в тогдашнюю мокрую осень, долго находились в пути, и только в последних днях октября прибыли под Смоленск; им отвели становье, как сказано выше, по ту сторону Днепра против лагеря и почти против Троицкого монастыря, в котором стоял Щенсный Крицкий, подканцлер коронный. Еще прежде послов приехали два сына [двое детей] боярских: Молчанов и Соловецкий, принесшие е. в. королю от думных бояр поклон и все договоры. Они имели также письмо к Шеину, извещающее его о принятии за государя всею землею Русскою королевича Владислава и об учиненной ему присяге, поручая то же исполнить и Шеину; Шеин тотчас объявил, что готов сие сделать, и выслал к е. в. королю некоторых детей боярских, извещая о готовности своей, подобно боярам московским, учинить присягу королевичу Владиславу. Е. в. король отвечал ему, что положение Смоленска совсем иное, чем других городов; что здесь сам король своею особою; посему и потребно, чтобы самому е. в. королю и королевичу присягали и немедленно бы сдали крепость, полагая между прочими причинами и славу свою, уж будто бы е. в., находясь лично столь долгое время под крепостью, не мог покорить ее. Вышедшие из крепости москвитяне начали было дружиться с нашими, покупать и продавать, но после, когда их не допустили для покупки соли и других потребностей, услышав неприятный для себя ответ, они перетревожились и заперлись в крепости.

Великие послы, будучи допущены к е. в. королю, по отдании поклона и челобитии от всего царства отправили посольство согласно данной им инструкции, по которой они особенно должны были просить о королевиче Владиславе, и касательно статей, о коих было условлено с гетманом. Король отвечал им благосклонно через канцлера литовского, принимая доброжелательство, с которым они отзывались относительно е. в. короля и королевича Владислава, и приказал совещаться им о статьях с сенаторами; послы имели несколько собраний с сенаторами, но большая часть статей (даже и те, которыми они довольствовались, не были защищаемы ими упорно) отложена была до сейма*. А как насчет позволения е. в. короля дать Владислава не было помина; напротив, сенаторы настаивали, чтобы присяга относилась вместе королю с королевичем, и чтобы тотчас был сдан Смоленск; — то все это весьма потревожило московских послов и находившихся при них детей боярских, а особенно бывших там около тысячи уездных смоленских бояр, которым канцлер литовский приказал именем е. в. короля, чтобы они присягали вместе королю и королевичу, ежели не хотят лишиться своих поместий**; наши, приведши некоторых таким образом к присяге, произвели между ними великое смущение и перемену в образе мыслей.

______________________

* Переговоры московских послов, веденные под Смоленском с польскими министрами, весьма подробно изложены Голиковым во П-м Томе Доп. к деян. Петра Вел. Голиков почерпнул сии сведения частию из рукописи Филарета, частию же из архива Коллегии иностранных дел. 15-го октября был первый съезд, или конференция послов, с панами Радными, которые были: гетман Потоцкий, маршал Литовский Дорогостайский, великий канцлер Лев Сапега, подканцлер Счасной — Крицкий, королевский писарь Скумин, и с ними же были два попа римских (Голиков. Допол. к Деян. Петра Вел. II. С. 53).
** Русские послы еще до приезда в Смоленск, с дороги уведомляя московских бояр о несоблюдении договора, заключенного с гетманом, между прочим от 30-го сентября (стар, стил.) писали о следующем: "Многие русские дворяне приезжают к королю под Смоленск, и по воле королевской присягают уже не одному королевичу, но и ему, королю, и король за то их жалует и дает грамоты на поместья и вотчины; а тем, оторые хотя и присягнули королевичу, велит вновь присягать себе; противляющиеся же сему отдаются под стражу" (Голикова Допол. к Деян. Петра Вел. II. С. 35).

______________________

Гетман встречал некоторых из них еще в пути своем, как по недостатку продовольствия, так раздраженных уже произведенною совершенно против чаяния их неожиданностью, во множестве ехавших обратно в столицу; тогда же стали они рассеивать по всему государству слышанную ими волю и декларацию е. в. короля под Смоленском, и по этому случаю москвитяне начали возмущаться и бунтовать, как о сем будет упомянуто ниже. Приехав под Смоленск*, гетман сперва на частной аудиенции у е. в. короля давал отчет о всем, что сделано было и по каким причинам, а особенно представлял, что известие о воле короля дошло не прежде, как по совершении уже всего; что он, гетман, не имея другого наставления, поступал согласно с декларацией е. в. короля, данною уже прежде Салтыкову и другим боярам, и что, наконец, должно было согласоваться с желанием народа. Ибо, если бы объявить то, что было привезено старостою велижским, то этот народ, наверное бы, вспыхнул и выбрал бы себе за государя кого-либо другого, а нам осталось бы, таким образом, в прибыли только война, которую не захотели бы поддерживать неудовлетворенные жалованием солдаты.

______________________

* Гетман приехал под Смоленск 8-го ноября нов. стил. (см. Жизнь Яна Петра Сапеги, с. 267). Гетман, вероятно, по скромности не говорит о сделанной ему под Смоленском великолепной встрече, о речи, произнесенной канцлером литовским Львом Сапегою; все это подробно описано Кобержицким.

______________________

Гетман излагал также другие сильнейшие причины, представлявшиеся в его уме: во-первых, что полезно было бы как Речи Посполитой, так самому е. в. королю и потомству его не пренебрегать и не отвергать условий, которые сам Бог нам послал; во-вторых, что е. в. королю, поставленному Богом на столь высокой степени, по крайней мере, долженствует отвращать заранее бедствия, могущие постигнуть Речь Посполитую; он указывал, сколь гибельны были для Речи Посполитой три запамятные междуцарствия, одно другого хуже, из коих последнее довольно и кровью обагрилось, и одна только чудотворная милость Божия предохранила от грозивших величайших бедствий; а потому гетман просил, во избежание сего и помня о смерти, чтобы е. в. король позаботился о Речи Посполитой, ибо в случае смерти е. в., чего Боже сохрани, неминуемо воспоследуют великие смятения; потому что никто не может наверно обещать: сделается ли тотчас королем Владислав королевич, и что много осталось раздраженного народа из прошлого бунта, и непогасшая ненависть может многое в умах людей*.

______________________

* Гетман напоминает королю о большом и продолжительном бунте, бывшем в Польше, который был прекращен разбитием мятежников в сражении при Гузове 6-го июля 1607 года.

______________________

Гетман припоминал также пример короля Сигизмунда 1-го, который, хотя пользовался укоренившимся и продолжительным уважением, однако же, ведая, что в состоянии сделать неизгладившаяся еще ненависть, старался короновать сына своего в молодых летах*; в то время это не было еще воспрещено законами, но теперь, когда уж путь пресечен, так что ни е. в. король никоим образом не может приложить о том старания, ни же мы со своей стороны дать согласия, чтобы во время жизни е. в. назначить на царствование другого короля, — то, в таком случае, пребывание королевича Владислава на престоле Московском споспешествовало бы для мира и спокойствия Речи Посполитой. Тогда другие соискатели лишились бы надежды, а Речь Посполитая освободилась бы тем от опасений касательно возмущения, ибо ни один из соискателей не мог бы доставить Республике таких выгод, какие бы открылись ей от соединения с государством Московским. Сверх того, припоминал, что легче было бы тогда завоевать обратно Швецию, ежели бы королевич воссел на престоле этого государства.

______________________

* Литва в 1529 году избрала себе в государи десятилетнего Сигизмунда Августа, сына короля Сигизмунда 1-го; примеру сему последовали и поляки, провозгласив его на пиотрковском сейме наследником после отца с условием, чтобы он при его жизни не вмешивался в правление. Торжественное коронование юного короля происходило в 1530 году.

______________________

Дальше продолжал, что не может вдруг статься так, как бы мы предполагали себе, желали и хотели, — что конец должно предоставить времени, ибо один только Господь Бог может в точности исполнять то, что хочет; напротив, при человеческих средствах, по естественному ходу, дела имеют в известное время начало свое и возрастание: так сперва дитя — становится со временем человеком, а из малого прутика вырастает впоследствии большое дерево. От соединения великого княжества Литовского королем Ягеллою минуло 160 лет, прежде нежели оно слилось с Короною настоящим образом.

Гетман приводил немало и других причин, советуя действовать сообразно со склонностью этого народа и положить конец войне, поелику из условий, заключенных теперь под Москвою, могли проистекать великие выгоды для Речи Посполитой. Если же е. в. король не захочет этим довольствоваться, тогда, кроме других неудобств, необходимо завяжется продолжительная война, которой неизвестно когда и какой будет конец. Надобно, говорил также, обратить внимание и на солдат, склонных к бунтам и мятежам в случае, если бы им не могло быть выплачиваемо жалованье, чтобы, по уничтожении сих трактатов, они не взбунтовались и не вступили в области Речи Посполитои с требованием от нее заслуженной платы, которую, по уговору, должны были получить из казны московской.

Но уши е. в. короля были закрыты для убеждений гетмана, после приезда которого с послами московскими было снова несколько совещаний*; приезжали также из крепости те, коих присылал Шеин, но как со стороны сенаторов, так равно и москвитянами повторяема была одна и та же песня.

______________________

* По приезде гетмана под Смоленск назначен был послам 2/12 ноября съезд с польскими министрами; на этой шестой конференции присутствовал и сам гетман. Подробности об этой конференции можно видеть во II Томе Голикова Доп. к Деян. Петра Вел. С. 102.

______________________

В это время, как упомянуто выше, Самозванец находился в Калуге; посылая, однако, в Москву через своих поверенных тайным образом письма и не переставая тем возмущать народ. С таковыми его письмами пойман был поп, в числе писем было одно из них к почетнейшему боярину, князю Воротынскому; этот же поп на пытке оговорил князя Андрея Голицына (родного брата Василия, бывшего послом) сказав, что он о том знает, да и самом князе Василье объявил что с дороги, едучи в Смоленск, намеревался писать к Самозванцу письмо. Князей Воротынского и Андрея Голицына тотчас взяли под стражу, а помянутый поп наказан с другими, оказавшимися виновными.

Самозванец, видя, что наши твердою ногою расположились в столице и что, сверх того, полк Сапеги, поставленный в Можайске и Мещовске, — близко примыкал к нему, не имея при себе никого из верных людей и не полагаясь на свои дела, думал уходить на низовья Дона в Воронеж; ибо он знал, что это войско Сапеги договаривалось с е. в. королем о некоторых статьях, и был уверен, что, получив требуемое, оно было намерено покуситься против него. Крепость Воронеж, построенная царем Борисом на Дону, была на дороге, которою ходили обыкновенно в Москву татары: ее-то, на всякий случай, укрепил было Самозванец и снабдил всеми потребностями, в надежде иметь там убежище приклонившихся к упадку делах своих. Однако не пришлось ему сие исполнить, ибо много было при нем таких людей, которые, узнав обман Самозванца, желали истреблением его возвратить стране мир и тишину. К тому же он, как человек безрассудный, царствовал нагло и жестоко: незадолго умертвил царя касимовского* из Ногайской орды, находящейся под правлением великого хана, москвитянами золотым царем называемого; во власти сего великого хана был этот царь, называвший себя царем Казацкой орды и взятый в молодых летах в сражении, воюя с москвитянами, князем Петром Горчаковым, теперь вторым воеводою по Шеине.

______________________

* Ураз-Магмет. (Кар. Т. XII. С. 270).

______________________

Царь Иван, в государствование коего он был взят в плен, не предал его смерти во уважение знатности происхождения и, напротив того, даровал ему Касимов, подарок достойный, от коего москвитянами назван царем касимовским; у царя Ивана он был в великой почести и получил первое место пред всеми боярами; таким же образом обходились с ним царь Феодор, царь Борис и первый Самозванец Расстрига, по умерщвлении же последнего он жил в своем поместье.

После, когда второй Самозванец остановился под Москвою в Тушине с князем Рожинским, и когда многие области и города передавались к нему от Шуйского, тогда же приехал к нему и царь касимовский с немалым числом людей и блестящею свитою; как он был человек щедрый, в чем соглашаются знавшие его, то и роздал более 300 000* солдатам, а наипаче самому Самозванцу. После бегства обманщика из-под Москвы царь касимовский поехал к е. в. королю под Смоленск, оставив много любимого им сына в стане под Москвою, при князе Рожинском. Но этот сын не так любил отца, как отец его, ибо, когда стали наши разделяться на две партии, он предпочел ехать с теми, которые шли к Самозванцу в Калугу, где имел также мать и бабку.

______________________

* Вероятно, злотых.

______________________

Потом царь касимовский ехал с гетманом из Смоленска и в продолжение всего этого времени вел себя степенно и верно. По заключении трактатов, в то время, когда Самозванец бежал из-под Москвы в Калугу, и царь касимовский, соскучившись по жене и по сыну, скрытно уехал в Калугу, где, помня, однако, милость е. в. короля и обходительность, оказанную ему гетманом и рыцарством, принял намерение уехать оттуда, уговаривал и сына ехать с собою; но сын не только не хотел с ним ехать, но, напротив того, предуведомил о том Самозванца, который и приказал умертвить его, ускорив этим собственную свою гибель; — весьма многие сожалели о сем царе касимовском, особенно юртовские татары, между коими был некто князь Петр Урусов, человек воинственный и отважный; он сговорился с несколькими десятками татар одинаковой с ним силы и улучил против Самозванца следующий случай. Самозванец любил обыкновенно в нетрезвом виде проезжаться, и это случилось 20-го декабря 1610 года*, он во время обеда (как то охотно делывал) приказал запрячь сани, положив в оные фляг с медом, и пил с некоторыми боярами.

______________________

* По словам Бера, 11-го декабря стар, стиля.

______________________

Князь Петр Урусов с несколькими десятками помянутых сговорившихся с ним всадников ехал за Самозванцем, будто провожая его, и когда Самозванец с боярами подпил, Урусов, прискочив к саням, сначала выстрелил в него и ранил, а потом, отрубив саблею голову и руку, пустился в обратный путь в Калугу*. Некоторые думали, что на сие навел Урусова гетман; подозревали же в сем, вероятно, потому, что гетман, после бегства Самозванца из-под Москвы, обращался с Урусовым обходительно и ласково. Таким, однако же, образом, прекратились бездельничества Самозванца, и, по убиении его, бояре, между коими были князь Димитрий Трубецкой и князь Григорий Шаховской, запершись в Калуге и снесясь с боярами столичными, учинили также присягу на имя королевича Владислава; жену Самозванца и всех ее слуг, родом поляков, взяли под бдительную стражу; госпожа эта выдавала себя за беременную и в Калуге же, в заточении, родила сына, которого, для снискания тем расположения москвитян, приказала окрестить в русскую веру.

______________________

* По словам Бера, убившие Самозванца татары не возвращались в Калугу, но "пустились по Пельнской дороге восвояси". Что довольно вероятно, тем более, что, без сомнения, они опасались мщения партии самозванцевой; по показанию Бера, немногие из татар, оставшиеся в Калуге (и, следовательно, не участвовавшие в убийстве Самозванца), были все перебиты (Бер, с. 190). Смерть Самозванца была в то время важным политическим событием; Сигизмунд III в переговорах с русскими во всем, что клонилось до пользы России, отговаривался Самозванцем: ему нужен Смоленск, — дабы, заняв оный, он мог идти на Самозванца; он не может отпустить сына на царство, — ибо сначала должен оное успокоить, т.е. уничтожить Самозванца, успокоить же оное берет на себя. В подтверждение переводим следующее известие, почерпнутое из Голикова Доп. к Деян. Петра Вел. (Т. II. С. 125). "Поляки, посоветовав меж собою в другом покое, сказали послам: что хотя король и дозволяет вам послать в Москву гонца при своем человеке, но с тем, чтобы вы писали тако: 1-е что е. в. по прошению всех Московского государства бояр и народа дает на царство сына своего королевича, но отпустит его с сейму на успокоенное уже государство, а успокоить оное король берет на себя; и как в Смоленске будут его королевские военные люди, тогда с общего согласия постановится о его государском походе, на вора ли ему идти, или в свое государство, 2-е, что е. в., однако же, не намерен дожидаться с Москвы указу: не Москва государю нашему [т.е. Сигизмунду] указ, государь наш Москве указ и проч.". (Спрашивается: где же тут общее согласие, о коем в первом пункте упоминается?) 27 декабря стар. стил. на одиннадцатой конференции объявили послам, что вор убит в Калуге (В Смоленске получено известие об убиении Самозванца 25-го декаб. стар, стиля). Московские послы, поблагодарив за хорошую весть, не преминули заметить, что поход его величества на вора теперь уже не нужен (См. там же, с. 162).

______________________

Между тем, известия, что е. в. король не хочет дать на царство Московское сына своего королевича Владислава, более и более распространялись по земле Московской, вследствие чего в разных местах начались бунты и измены, усилившиеся наиболее от некоего Прокофия Ляпунова, родного брата Захария, который был первым поводом к низложению с царства Шуйского. Этот Прокофий Ляпунов, еще при Шуйском, был воеводою рязанским, но во время сих смут он ненавидел обманщика, Шуйскому также повиновался, когда хотел, за что в области, в которой был воеводою (многолюдной и весьма плодородной) имел у народа великую доверенность, и Шуйский, находясь от Самозванца в затруднительном положении, ничего ему не мог сделать. Он был из числа тех, которые не желали царствования как Самозванца, так и Шуйского: радовался, услышав, что бояре сделали с гетманом договор о королевиче: тотчас, присягнув сам на имя королевича, привел к присяге и всю область Рязанскую. Послал к гетману сына своего Владимира, бывшего в совершенном возрасте, которого гетман, почтив благоволением, угостив и одарив, отослал к нему обратно.

В таком расположении духа Ляпунов пребывал довольно долгое время, приказывая доставлять из Рязани нашим людям в Москву съестные припасы; когда же стали сомневаться в приезде королевича, тогда он писал к думным боярам письмо, спрашивая, какое они имеют известие, и будет ли королевич или нет по условию, учиненному с гетманом; объявляя притом от имени своего и всей Рязанской земли, что, согласно присяге своей, с готовностью желают иметь государем королевича. Письмо это было весьма длинно и перемешано изречениями Священного Писания с приличным, однако, на такой случай содержанием; бояре отослали оное к е. в. королю под Смоленск. Когда же известие, что е. в. не дает королевича, еще больше распространилось в народе, по разным местам царства Московского, тогда Ляпунов снова написал к боярам второе, уже очень суровое, письмо, объявляя, что хочет изгнать наших из столицы и, сочиняя универсалы в неприязненном духе против нас и против тех, которые бы нам благоприятствовали, рассылал от имени своего и всей земли Рязанской, призывая к себе как долженствующему потушить всеобщий пожар. И этот универсал был длинен и заключал в себе все, что только могло послужить к возжению ненависти против нас и думных бояр; особенно возбуждал страх и опасение со стороны веры, говоря, что мы намерены их веру искоренить и ввести свою, и присовокупляя многие другие сему подобные обстоятельства. Побудительной причиной к тому был также патриарх, возбуждавший и подстрекавший его на таковой поступок, ибо патриарх знал, что делал. Иные обвиняли в том и Василия Голицына, который будто бы возбуждал и подстрекал Ляпунова, но Голицын упорно стоял в том, что он не имел никаких сообщений с Ляпуновым; сознаваясь в том, однако, что писал к патриарху, что е. в. король не хочет дать королевича Владислава и желает лучше сам быть государем. Патриарх, уже уведомленный о сем Голицыным и митрополитом Ростовским, рассеивал и сообщал письмами эту весть в города, ускорив, таким образом, кровопролитие, о котором сказано будет ниже. Засим последовало замешательство в делах больше всех предыдущих; народ возмутился в столице, и города: Ярославль, Переяславль, Вологда, Новгород Великий, Коломна, Серпухов, Тула и другие — стали отлагаться.

Ляпунов также открыто взялся за оружие: послал сына Владимира с первым войском в Коломну, а сам оставался в Переяславле-Рязанском в ожидании больших подкреплений, сносяся и сговариваясь с Заруцким, начальствовавшим при обманщике донскими казаками. Об этом Заруцком, как о человеке, игравшем важную роль в сей комедии, надобно несколько поговорить. Отец его был родом из Тарнополя. Романовские татары, воевавшие Русские земли, захватили его небольшим еще мальчиком; в Орде он достиг совершенного возраста и каким-то случаем ушел от татар к донским казакам. Потом, во время распрей, пришел с донцами к первому Самозванцу, по умерщвлении коего в числе первых пристал к другому, и в первых порах славы этого Самозванца Заруцкий был ему великою помощью; как неугомонная голова, ему доставало сердца и смысла на все, особенно ежели предстояло сделать что-либо злое. Впоследствии, когда партия Самозванца пришла в силу, он имел большой доступ к его милости и предводительствовал донцами; ежели нужно было кого взять, убить или утопить, исполнял это с довольно великим старанием. В стане Тушинском достаточно приметна была неусыпность его, ибо, при всегдашней почти нетрезвости князя Рожинского, он заведывал караулами, подкреплениями и собиранием известий; когда же Самозванец ушел из стана и с ним почти все донцы, Заруцкий остался при нас и приехал к е. в. королю под Смоленск, а потом с гетманом в Белую; был в Клушинском сражении и при взятии острожка, где и отличил себя. Но по причине питаемой им ревности к молодому Салтыкову; который, как человек знатного происхождения, и в милости гетмана, и во всем имел перед ним преимущество, — Заруцкий, не в состоянии будучи стерпеть этого, когда пришли под Москву, снова передался к Самозванцу и находился при нем до самой его смерти.

После, когда Ляпунов, как сказано выше, предпринял войну, Заруцкий с давними своими друзьями и со многими, державшимися его, много вредил нашим, о чем будет говорено ниже. Однако, нашим нелегко было и теперь; съестные припасы доставали они с большею трудностью, ибо города, из коих был подвоз, заперлись. Желая пособить сим бедствиям, вознамерились рассеять толпы, стекавшиеся к Ляпунову. Для исполнения сего высылали полки людей: ротмистр Казановский у Переяславля-Залесского поражал некоего Просовицкого*. Врещ также ходил с войском в Коломну; но сего было недостаточно и не принесло никакой пользы, ибо москвитянам, знавшим проходы в своей земле, наши не могли воспрепятствовать стекаться и приготовляться тем к уничтожению наших.

______________________

* "Атаман Просовицкий, быв клевретом и, став неприятелем Лисовского,... вдруг явился в Суздале как честный слуга России, привел Ляпунову тысяч шесть казаков и сделался одним из главных воевод народного ополчения" (Карамзин. Ист. Рос. Госуд. Т. XII. С. 283).

______________________

В таковой нужде, стеснявшей наших в столице, их то спасло, что бояре дали им из казны царской на несколько месяцев на харчи около 300 000 злотых; на эти деньги они покупали себе съестные припасы, которых тогда еще в городе было в изобилии. Староста велижский часто писал к е. в. королю, уведомляя о таковых опасностях, и просил пехоты, которой и под Смоленском не так было много, чтоб не нуждались в ней еще. В это время пришли также известия от воеводы русского* и от господаря волошского, что Гавриил Баторий, воевода седмиградский, вступил с войском в землю Молдавскую и вытеснил оттуда Радулу**, бывшего там господарем; воевода волошский с заботливостью писал о своей опасности. Многие сенаторы опасались, чтобы во время сего отсутствия е. в. короля, сверх вреда, понесенного по поводу самозванцев, Баторий, увлеченный таковым завладением земли Молдавской, не отважился на что-либо большее против Республики, а потому часто писали и советовали е. в. не считать этого маловажным: в письмах некоторых сенаторов были слова, чтобы е. в. король размыслил о том, дабы Республика не потерпела какого-либо ущерба.

______________________

* Красная Русь (Воеводство Русское) находилась там, где Галиция и Львов. Гавриил Баторий, племянник Стефана Батория, был закоренелым врагом Сигизмунда III, и еще во время Рокоша намеревался завладеть короною польскою.
** В списке поставлено Padute, но должно быть, как кажется, Radule. Радула Бозовский еще в 1601 году играл важную роль в Молдавии: мы это видим из инструкции, данной Сигизмундом послу своему Кохановскому, посланному к турецкому султану (См. Собр. памятников о древней Польше Немцевича. Т. V. С. 389).

______________________

Известия сии беспокоили е. в. короля и находившихся при е. в. сенаторов. Дело состояло в том, что сенаторы советовали для укрощения сказанных опасностей, отправить в столицу гетмана, на что соглашался и е. в. король; но гетман, поелику советы его были отвергнуты, ведая, что ничего там своим приездом не сделает, не хотел в это дело вступаться; также и здоровье его, трудами и беспокойствами ослабленное и истощенное, не позволяло ему вдаваться ни в какие распоряжения и дела, почему и находился в лагере как праздный человек*. Итак, по совету сенаторов, е. в. король приказал ему отправиться на Русь для предупреждения опасностей, если бы оказались какие со стороны Батория.

______________________

* Гетман не только отказался от сделанного ему предложения отправиться опять в Москву, но даже не хотел принять участия и в осаде Смоленской, что доказывается следующим сведением, почерпнутым из Дневника великого канцлера литовского Льва Сапеги, и помещенным у Когновицкого в жизни Яна Петра Сапеги: "Король, хотя изъявлял гетману великое по сему поводу удовольствие свое, однако, так как для собственного его торжества недоставало еще взятия Смоленска, то напрягал все свои мысли, чтобы каким-либо способом со славою мог окончить столь продолжительную и досадную осаду его, со взятием которого он сопрягал всю свою честь королевскую. Лев Сапега, канцлер вел. княжества Литовского, как доброжелательный ему министр и поверенный почти всех таин его сердца, слишком хорошо зная таковое расположение короля своего, решился испытать в подобном случае вторичного счастья. — Незадолго укротил он враждебные отношения между Яковом Потоцким, только что назначенным от короля великим коронным гетманом (после смерти брата своего Яна), и между Христофором Доростайским, который вменил это себе за несправедливость, полагая, что, по небытности гетманов, начальство над войском принадлежало ему; так Лев Сапега решился еще раз попытать подобного счастья, а именно в том, чтобы, невзирая на отвращение и неудовольствие, которые Жолкевский питал к Потоцким (по той причине, что они большую имели, нежели он, у короля доверенность) склонить его к тому, чтобы, по введении исправнейшей дисциплины между предавшегося своеволию рыцарства и по заведении в оном прежнего воинского порядка, сам гетман Жолкевский занялся бы как можно пристальнее осадою Смоленска. Таким образом, в присутствии известного рыцаря Карлиновского, заслуженного в войсках ветерана, Сапега представлял Жолкевскому сильнейшие доводы, склоняя его к тому, чтобы покорение Смоленска он поставил себе за честь (point d'honneur). Кобержицкий пишет, будто бы он нашел это в Дневнике Льва Са-пеги под числом 25-го апреля".

______________________

Тогда е. в. король, имея в подозрении послов московских и думая, что они были возжигателями раздоров по земле Московской, которые были уже известны, также полагая, что они же причиною, что не сдается Смоленск, приказал взять их под крепчайшую стражу и вести потом в Минск, из Минска же в Вильну; и, наконец, в Каменку под Львов препроводил их староста брацлавский, Скумин, при помощи Мясковского, который и находился там при них более полугода, покамест, наконец, зимою, после нового года, по приказанию е. в. короля, не привез их в Варшаву, откуда потом они были разосланы по разным городам*.

______________________

* От Смоленска ехали послы водою (вероятно до Орши): "Итак, посадя послов дворян ограбленных в одно судно, окруженных польскими солдатами с заряженными ружьями, того ж 13-го апреля (стар, стил.) повезли. Поелику ж не могли все поместиться в одном судне, то остальная свита посольская повезена за ними в двух негодных суднишках. Утеснения по пути их были им повсюду крайние; в одном только владении гетмана. Желковского [Жолкевского] показана им была некая учтивость, и гетман сей прислал к ним спросить о здоровье" (Допол. к Деян. Петра Вел. Т. II. С. 236).

______________________

Гетман на второй неделе после Пасхи пустился по Днепру к Орше. Здесь нагнал его коморник с письмом е. в. короля, приказывающим ему до дальнейшего уведомления обождать там, где письмо застанет. Потом приехал и другой коморник с письмом е. в., предписывающим ему, оставив тяжести, налегке прибыть в лагерь, для чего и высланы были навстречу ему, на половину дороги, три цуга лошадей. Охотно бы исполнил то гетман и воротился бы, но, послав своих лошадей из Смоленска прямо в Могилев, не мог достать в скудном городе ни наемных лошадей, ни подвод, ни же найти кого-либо такого, кто б мог одолжить лошадей на время. Итак, он отвечал е. в. королю, что воротится из Могилева, достигнув там своих лошадей с людьми*; но через прибывшего после в Могилев посланца е. в. приказал ему продолжать путь к Руси.

______________________

* Без малейшего сомнения, представляемые тут причины не настоящие, — сии последние изложены гетманом на с. 415.

______________________

Причина, по которой е. в. король хотел было воротить его, была та, что приехал из-под столицы товарищ роты гетмана Глосковский, посланный от старосты велижского и прочего рыцарства с известием о битвах и сожжении Москвы. Ибо Ляпунов, желая привести в действие замыслы свои касательно изгнания наших из столицы, собрав ожидаемых им людей, согласясь с Заруцким и с расположенными к предприятию его москвитянами, рассылал тайно во время ночи стрельцов, которых скрывали соумышленники в домах своих. Что усмотрев, наши (было также много доброжелательствовавших нам москвитян, которые нас предостерегали) не рассудили ожидать большей бури; потому что приближался уже и сам Ляпунов*, стянулось сильное войско бояр, в числе коих был князь Василий Масальский, человек почетный и воинственный (бывший, подобно предкам своим, верным нашим доброжелателем**), находился только за милю или за две от столицы. Тогда определили наши между собою: выжечь Деревянный и Белый город и, запершись в Кремле и в Китай-городе, перебить как помянутых стрельцов, так и всех, кого ни попало***. В самом деле, в среду перед Пасхою и сделали следующим образом: расположив и устроив полки, зажгли вдруг Деревянный и Белый город; сам староста велижский вышел воротами в правую сторону на реку, на лед; Александр Зборовский с полком своим пошел срединой; полковник Мартын Казановский — влево, к Белому городу, и близ него Самуил Дуниковский. Прежде всех был убит находившийся до сих пор под стражей князь Андрей Голицын, и, кто ни попадался, никому не было пощады.

______________________

* Из Дневника Маскевича видно, что поляки были заранее уведомлены о приближении русских войск: "На другой день после Вербного Воскресенья, в понедельник [28 марта нов. стал.], лазутчики извещают нас: один, что из Рязани идет Ляпунов с 80 000 человек и уже в 20 милях от столицы; другой, что из Калуги приближается Заруцкий с 50 000 и также находится недалеко; третий, что Просовецкий спешит к Москве с 15 000" (Днев. Маскевича, с. 75). Далее в сем же Дневнике (с. 83) мы находим следующее: "На другой день, т. е. во вторник 5-го апреля (нов. стал.), прибыл из Рязани Ляпунов с 80 000 войска; а за ним 6-го апреля с 50 000 Заруцкий... к ним пристал и Просовецкий, собрав рассеянную рать свою".
** При взятии Смоленска в 1514 году вел. кн. Василием Иоанновичем большая часть граждан оставили город и переселились в Польшу; из таковых выходцев значительнейшие были князья Ожирецкие и Масальские: король Сигизмунд I дал им волости около Уцян (Фамилия к. Масальских разделялась на разные отрасли: князья Масальские-Рубцы, к. Масальские-Литвиновы) (См. Бандке. Ист. Гос. Польск. С. 88).
*** Вот что говорит о сем Маскевич: "Отдан был приказ: завтра, т. е. в среду (30 марта нов. стил.), зажечь весь город, где только можно. В назначенный день, часа за два до рассвета, мы вышли из Кремля, распростившись с теми, которые остались в крепости, почти без надежды когда-либо увидеться. Жечь город поручено было 2000 немцев при отряде пеших гусар наших с двумя хоругвями конницы".

______________________

Множество москвитян (невзирая на то, что скорою решительностью наших и пожаром были встревожены) бросились к оружию и овладели было воротами и большою частью Белого города, но Мартын Казановский выгнал и вытеснил их оттуда; схватывались также с нашими в нескольких местах по улицам, однако были везде преодолеваемы нашими. В чрезвычайной тесноте людей происходило великое убийство: плач, крик женщин и детей представляли нечто, подобное дню Страшного Суда; многие из них с женами и детьми сами бросались в огонь, и много было убитых и погоревших; большое число также спасалось бегством к войскам, о которых знали, что находятся близко.

О таковой грозящей опасности староста дал знать старосте Хмельницкому*), призывая его на помощь, который, в самом деле, тотчас с людьми, расположенными в Можайске, Борисове и Верее, снарядив с лишком тысячу всадников без повозок и обычных тяжестей, отправился для поспешности верхом к своим на помощь. Он пришел тогда, когда Москва дымилась, догадываясь по дыму о происшедшем, поспешал тем более; однако в этот день прибытие его, кроме увеличения страха бегущих, не произвело ничего. Но назавтра, то есть в Великий Четверг, осведомлясь о войске князя Димитрия Трубецкого, князя Василия Масальского и других поспешавших бояр, но не могших так скоро поспеть своим на помощь, Струсь, староста хмельницкий, и Зборовский, взяв каждый часть людей из своего полка, пошли против них, уже находившихся от города только на милю, и, дав сражение, наши рассеяли все помянутое московское войско.

______________________

*) Струсь.

______________________

Таким образом, столица московская сгорела с великим кровопролитием и убытком, который и оценить нельзя. Изобилен и богат был этот город, занимавший обширное пространство; бывавшие в чужих краях говорят, что ни Рим, ни Париж, ни Лиссабон величиною окружности своей не могут равняться сему городу. Кремль остался совершенно цел, но Китай-город во время такого смятения негодяями и извозчиками разграблен был и расхищен; не пощадили даже и храмов: церковь Св. Троицы, бывшая у москвитян в величайшем почитании, которая весьма искусно построена квадратом* и находится в Китай-городе тут же направо, перед воротами Кремля, также была ободрана и ограблена негодяями.

______________________

* Сообразив местное описание сей церкви, сделанное гетманом, с описанием церкви Св. Троицы, помещенном в дневнике Маскевича (Церковь Св. Троицы стоит на рву в Кремлевской стороне: в ней 30 алтарей. В Вербное воскресение патриарх совершает шествие к сей церкви на осле.) не остается ни малейшего сомнения, что здесь идет речь о Соборе Василия Блаженного, что на рву; сей собор назывался также и Покровским; построение оного начато царем Иоанном Васильевичем в 1554 году; на том же основании заложено было десять церквей, в числе коих — вход Христов во Иерусалим и Живоначальная Троица. От сей последней церкви, вероятно, в то время и все здание носило название церкви Св. Троицы. — Из церкви Вход Христов во Иерусалим в прежние времена в Вербное Воскресение были крестные ходы, представлявшие Спасителев вход во Иерусалим, и во время хода патриарх ездил на осле, которого цари обыкновенно водили за повод; но эта церемония отменена при последнем патриархе Адриане. При царе Феодоре Иоанновиче, в 1680 году, при той же церкви построены еще восемь церквей (в числе оных — Василия Великого) вместо бывших на Красной площади деревянных церквей. Впоследствии пристроены еще две церкви (См. Путеводитель к древностям и достопамятностям Московским, напечатанный в Москве в 1792 году. Т. П. С. 7). Выражение г kwadratu robiona, мы объяснить иначе не умеем, как: построена квадратом, но легко может быть, что оно значит что-нибудь иное.

______________________

Итак, по прибытии Глосковского под Смоленск с таковыми известиями, перед самою смертию воеводы брацлавского*, е. в. король размышлял, призвать ли обратно гетмана или нет; однако (о чем было уже упомянуто), так как он доехал уже до Могилева, то е. в. написал к нему, приказывая продолжать свой путь. Е. в. король хотя с великим неудобством, по причине недостатка во всех запасах, вышедших при столь долговременной осаде, однако с большим постоянством духа продолжал осаждение Смоленска и настаивал на дальнейшем поддержании войны. Для удовлетворения солдат, находившихся в столице, приказал в счет заслуженного жалованья отдать бывшее в казне царской имущество, которого стало почти на две четверти года, но если бы оно расходовано было с надлежащей оценкой, то было бы достаточно его на гораздо большее время. Солдат же, которые были под Смоленском, обходительностью и приветливостью своею укротил так, что готовы были на все, что ему было угодно.

______________________

* У Голикова в Доп. к Деян. Петра Вел. Т. II. С. 227 сказано, что с известиями о разорении Москвы прибыл под Смоленск Алексей Безобразов (то же и в Лет. о мятеж.); сия горестная весть была сообщена русским послам 8/18 апреля канцлером Сапегою. Ян Потоцкий (воевода брацлавский и полный писарь коронный), сын Николая Потоцкого, генерала подольского, умер, не оставив потомства от Елисаветы Каменецкой, дочери подкомория русского (Памятники к Истории Стефана, собр. Эдуардом Граф. Рачинским, с. 4). Ян Потоцкий умер 1611 года, апреля 29-го дня, на о году своего возраста. Погребен в наследственном владении своем Пантовске при Каменец-Подольске (см. Orbis Polonus. Г. II. С. 403, книга сия издана Окольским и напечатана в Кракове в 1641 году).

______________________

А поелику сейм созван был на последние числа сентября месяца, то е. в. король думал, однако, перед отъездом на сейм попытать счастья, ибо передававшиеся из крепости извещали, что уже весьма мало осталось людей, способных к защите; что одни вымерли, а другие удручены болезнями. Для подания помощи солдатам, остававшимся в столице, которых Ляпунов с Трубецким и другими боярами и с Заруцким уже осадили*, е. в. употребил гетмана литовского*) с ливонскими солдатами, с намерением во время отсутствия своего поручить ему заведывание дел в столице.

______________________

* См. прим. 2 на с. 417.
*) Хоткевич.

______________________

На валах, где прежде было множество людей, теперь, по причине недостатка их, видна была только редкая стража; как после говорил и сам Шеин, что не оставалось всего-навсего и двухсот человек, годных к обороне*. Шеин исполнен был мужественным духом и часто воспоминал отважную смерть отца своего, павшего при взятии Сокола в царствование короля Стефана; также говаривал часто перед своими, что намерен защищать Смоленск до последнего дыхания. Может быть, что поводом к этому был мужественный дух его, однако участвовало тут и упорство; ибо, не имея надежды на помощь, при таком недостатке в людях и видя ежедневно смерть их, все еще упорствовал в своем намерении.

______________________

* "При взятии Смоленска нашлось не более 300 или 400 здоровых людей, которые уже могли защищать его обширных укреплений, имевших целую милю в окружности" (Бера лет. Москов. С. 148).

______________________

Тогда е. в. король Якову Потоцкому, каштеляну каменецкому (которому по смерти брата его, воеводы брацлавского, поручил начальство над войском), приказал приготовить лестницы и все нужное для приступа. Для разделения осажденных казалось лучшим пустить людей на приступ с четырех сторон, сам Каменецкий избрал для себя место от Духовного монастыря (в котором стояли казаки) ниже Аврамовских ворот; староста Фелинский, брат его, — против пролома, то есть против дыры, пробитой орудиями; немецкая пехота, числом около шестисот, — близ стены, обращенной к нашему лагерю, маршал же великого княжества Литовского возле Крылоссовских ворот, невдалеке от которых было место наподобие свода, куда спускаема была нечистота. Новодворский, кавалер малтийский, со слов одного москвича*, переправясь и потом ночью рассмотрев этот свод, взялся подложить в него пороху, в надежде (как и сделалось), что порох сей взорвет стену.

______________________

* "Врагом же наущенный смольянин Андрей Дедишин бысть в те поры у короля в Таборах, и сказа королю, что в другую сторону град худ, и делан в осень" (Лет. о мятеж. С. 214).

______________________

Когда уже все нужное, таким образом, было приготовлено, в полночь Каменецкий приступил со своей стороны к стене, и потихоньку влезали на оную посредством лестниц, влез и сам Каменецкий, на стене не было кому и приметить их, и когда уже взошло наших большое количество и стали расходиться по стенам и башням, тогда показалось только малое число москвитян при воротах Аврамовских, они хотели было защищаться, но, увидев большое число наших, бросились бежать вниз. Немецкая пехота, со своей стороны, взлезла также на валы почти в одно и то же время, но там в недальном расстоянии находился сам Шеин с несколькими десятками человек, как бы между пробитою стеною, через которую влезли немцы, и, приметив их, начал перестреливаться с ними. Но Каменецкий, услышав на своей стороне шум, происходивший на противоположной, пришел в беспокойство и поспешил зажечь там порох, подложенный под помянутый свод. И в самом деле, зажженный им порох взорвал большой кусок стены так, что проломом сим открылся довольно удобный вход в крепость, посредством коего и вошел маршал с теми, кои при нем находились. Москвитяне, объятые страхом, после сего вовсе не думали уже о сопротивлении; но кто зажег — наши ли или москвитяне — неизвестно; приписывают это последним. Таким образом, Смоленск, утраченный при короле Сигизмунде, внуком его королем Сигизмундом был завоеван обратно 11-го июня 1611 года*.

______________________

* Показания историков касательно дня, в который был взят Смоленск, несходны между собою; приводим об этом слова Карамзина: "В рукописи Филаретовой сказано: Того же лета маиа 26-го дня литовский король Смоленск взял. Кобержицкий, а за ним и Немцевич (Т. III, 15) пишут, что город взят 13-го июня (3-го июня стар, стил.) в день Св. Антония. То же число означено и у Бера (впрочем, не весьма определительно, ибо сказано: "Король осадил Смоленск и простоял под ним около 2-х лет, т.е. до 13-го июня 1611" (Бер, с. 148) М); но, вероятно, ошибкою, ибо он следовал старому стилю. Сказание польских историков достовернее: оно согласно с надписью на медали, выбитой в память сего события. См. Немцевича, т. П. 21" (Истор. Рос. Гос. Т. XII. С. 222, примеч. 770). Поэтому взятие Смоленска Карамзин полагает 3-го июня (стар. стил.). По сказанию гетмана, Смоленск был взят 1/11 июня.

______________________

Огонь достигнул до запасов пороха (коего достаточно было бы на несколько лет), который произвел чрезвычайное действие: взорвана была половина огромной церкви* (при которой имел свое пребывание архиепископ) с собравшимися в нее людьми, которых неизвестно даже куда девались разбросанные остатки и как бы с дымом улетели. Когда огонь распространился, многие из москвитян, подобно как и в Москве [см. с. 418], добровольно бросились в пламя за православную, говорили они, веру. Сам Шеин, запершись на одной из башень, с которой, как сказано, стреляя в немцев, так раздражил их, убив более десяти, что они непременно хотели брать его приступом; однако, нелегко бы пришлось им это, ибо Шеин уже решился было погибнуть невзирая на то, что находившиеся при нем старались отвратить его от этого намерения. Отвратил же его, кажется, от сего больше всех бывший с ним — еще дитя — сын его; итак, он приказал обратиться к Каменецкому, который когда пришел и удалил немцев, весьма раздраженных, коим по сей причине не доверял Шеин, сей последний вышел к нему с сыном и со всеми при нем находившимися. В это же время был ранен огнестрельно (полка старосты Фелинского) знаменитый ротмистр Горецкий, от которой раны и умер.

______________________

* Собор Пречистой Богородицы (Лет. о мятеж. С. 219). Король польский на развалинах соборной церкви повелел устроить каменный костел с деревянным верхом и куполом, и при нем дом бискупский (Щекатова Геогр. Слов. Часть V. С. 1046).

______________________

Крепость почти вся выгорела, мало осталось строений; как уже сказано, сгорели также и пороховые запасы, пороху осталось, однако, отчасти по башням. Ядер нашлось там такое множество, что достаточно было бы их на несколько важнейших крепостей; из съестных же припасов, несмотря на то, что много их погорело, однако, осталось отчасти ржи, овса, гусей, кур и павлинов.

Здесь надобно упомянуть об одном обстоятельстве, достойном удивления. Во время взрыва пороха щебнем забросало двоих людей: крестьянина и девку; на 16-й день после того, когда гайдуки, по обыкновению, желая поживиться чем-нибудь, шарили там, отбрасывая и переворачивая щебень, те двое людей стали подавать голос и были, таким образом, откопаны. Девка, лишь только вышла на открытый воздух, сей час умерла; крестьянин же, довезенный в лагерь, просился в баню и спрашивал водки; дали ему вина, которого коль скоро напился — умер; однако то удивительно, что они могли прожить в таком состоянии 16 дней.

Е. в. король, воздав благодарение Господу Богу, поблагодарил также и солдат, угощал их там же — в крепости. Каменецкого наградил (упразднившимися после смерти брата его) воеводством Брацлавским и староством Каменецким, наградил также и других сообразно представлявшемуся для каждого случаю. Некоторые осадные орудия, коих было там достаточное количество, приказал спустить по Днепру в Оршу, куда отправился и сам Днепром же, а из Орши поехал сухим путем в Вильно на сейм. В Толочине* съехался с е. в. королем гетман литовский и, получив там свое отправление, пустился в Шклов, а оттуда, коль скоро прибыли его люди, тотчас направил путь к Москве.

______________________

* Местечко в Могилевской губернии Копысского уезда в 71 версте от Могилева.

______________________

"О взятии смоленском

Король же стоял под Смоленском долгое время и отнюдь Смоленску ничего не сделал. Грехов же ради наших пришла в Смоленск на людей болезнь великая цинга, потому что не было соли в Смоленске, померли многие, а остались немногие люди. Боярин же Михаил Борисович Шеин отнюдь того не устрашился и королю Смоленска не сдал и, с последними людьми бившись беспрестанно, к городу не подпускал. Врагом же научен был смолянин Андрей Дедешин; был в то время у короля в таборах и сказал королю, что с другой стороны стена худа, сделана осенью. Король же повелел по той стене бить, и ту стену выбили, и ночью пришли приступом, и Смоленск взяли. Боярина же Михаила Борисовича взяли на башне с женою и детьми, и дворян взяли и многих перебили. Последние же люди заперлись у Пречистой Богородицы в соборной церкви. Один же смолянин кинулся в погреб. Погреб же был с пороховой казной под тем соборным храмом, и то зелье зажег, и храм Пречистой Богородицы взорвался, а людей всех, которые в церкви были, убило. Боярина же Михаила Борисовича повели в таборы и пытали его разными пытками, [допытываясь, где] казна смоленская, и послали его в Литву, в Пруссы; сына его король взял себе, а жену его и дочь взял Сапега. И был в плену 9 лет под великой охраной, держали его в кандалах. Король же, устроив в Смоленске осадных людей, сам пошел в Литву. С той же вестью прибежал в московские полки под Москву Юрий Потемкин".

Приложения

№ 1
Краткое биографическое известие о Станиславе Станиславиче Жолкевском*

Жолкевскии родился 1547 года в деревне Туринке под Жолквою**, имении родителя его. Окончив курс воспитания во Львове, поступил он в военную службу и был пожалован от Стефана Батория в кастеляны львовские. Сигизмунд III произвел его за усмирение жителей города Данцига в напольные гетманы. Впоследствии был он ранен под Бычинами и хромал от сего во всю жизнь свою. В 1596 году послал его король усмирить казаков. В деле сем поступил он с кротостью духа, согласил многие недоразумения и казнил только одного Наливайку, выданного ему казаками же.

______________________

* Это известие подчеркнуто: из Царствования Царя Михаила Феодоровича, г-м же Верхом взято оное из следующей книги: Изображение века царствования Сигизмунда III, Ф. Сярчинского. Львов, 1828. О роде Жолкевских находятся подробности во II-м томе Orbis Polonus, в статье Linea Familiae. Lubicz. С. 193.
** Замечательно, что в 1707 году жил Петр I четыре месяца, с января по май, в Жолкве.

______________________

Отличные подвиги сии повредили ему на пути службы, ибо завистники его, а особенно Потоцкие, воспрепятствовали ему получить звание коронного гетмана, которое следовало ему в 1605 году. Когда король не утвердил условия его с московскими боярами, то Жолкевскии уехал в свои поместья. В 1618 произвел его король в коронные гетманы и послал против крымских татар, ибо он объявил торжественно, что, не желая быть клятвопреступником, не станет воевать против россиян.

В 1618 году, когда уже Жолкевскому минуло 70 лет от рождения, пожаловал его король в канцлеры и вручил государственную печать. Но недолго пробыл он на дипломатическом поприще. В 1620 году напали турки и татары на молдавского господаря. Король, желая защитить его, послал к нему Жолкевского с 20 000 корпусом.

Знаменитый вождь сей встретился с 100 000 неприятелей и, невзирая на сие превосходство сил, прорубился сквозь сей корпус и вышел на берег Днепра. Здесь почитал он себя в совершенной безопасности, но конница его переправилась вдруг через реку. Сын сего великого мужа начал убеждать родителя своего искать спасения, но он отвечал ему: "Республика поверила мне всю армию и, спасая ее, погибну я здесь со всею пехотою". Вскоре после сего был он убит под из порою* в то мгновение, когда держал в объятиях раненого сына своего. Впоследствии поставлена была на месте сем пирамида со следующею надписью:

Exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor!
Да возникнет из праха сего мститель!

______________________

* 7 октября 1620 года.

______________________

Голову сего знаменитого мужа, в знак великого торжества, возили несколько дней сряду по константинопольским улицам. Дети его употребили весьма значительный капитал на выкуп тела родителя своего, а для получения головы должны были сделать еще большие пожертвования.

*Жолкевский оставил от Регины Гербуртовой дочери, сына Яна, взятого под Цецерою в неволю и выкупленного потом, также двух дочерей, из которых одна была в супружестве за великим коронным гетманом конецпольским, а вторая (бабка Яна Собеского) — за Даниловичем, воеводою русским.

______________________

* Это сведение почерпнуто из следующей книги: Opis starozytney Polski przez Tomasza Swieckiego. Warszawa, 1828.

______________________

№ 2
Письмо Жолкевского о Московском походе*

От коронного гетмана Жолкевского к е. в. королю

Известившись об окончательной резолюции в. к. величества, чтобы я служил в. к. величеству в предприятии касательно государства Московского, хотя я имел некоторые уважительные причины, предложенные мною в. к. величеству, однако ж, так как прошедшего года, когда в. к. величество изволили сообщить мне об этом предприятии своем через его милость ксенза референдария, тотчас объявил свою готовность служить в. к. величеству, так равно и теперь, невзирая на то, что время изменило многие обстоятельства, помянутые уважения мои уступают воле и повелению в. к. величества. По обязанности моей, обыкновенной готовности и долгу службы в. к. величества, я охотно рад посвятить жизнь свою и все силы мои на эту в. к. величества службу; в особенности же прошу в недостойных моих молитвах Господа Бога милосердно благословить это предприятие в. к. величества. Я уверен, однако, что в. к. величество о средствах и способах, необходимых для столь великого и смелого дела, изволите размыслить, сообщив и снесясь о том с сенаторами, коих отменная верность и доброжелательство к особе Вашей, в. к. величества, известны. От этого, милостивейший государь наш, может зависеть многое; особенно же потому, что на сейме, в Общем совете, ничто не показывает, чтобы в. к. величество настоящее свое предприятие изволили вести по предварительному согласию и намерению Сената. Думаю, что в. величество слышите об этом и от других, однако я с моей стороны, поелику посвящаю себя на это служение, доношу о сем в. к. величеству. Носятся также слухи в народе, что в. к. величество из предстоящей экспедиции намерены искать пользы не столько для республики, сколько собственно для особы Вашей. А посему-то происходит, что злоречием исполнен не только черный народ, как я уже дал знать в. к. величеству, но и здесь неблагоприятные слухи возникали между теми, кои собрались было в Красный Став, по удалении Людвига Вейера; да и везде — между народом, и даже между сенаторами — сих слухов не оберешься: как-то неприятно о сем говорят и жалуются на сей в. к. величества замысел. По моему мнению, необходимо, по крайней мере, чтобы сенаторы, как знатнейшие особы в государстве, знали бы о намерениях в. к. величества и уничтожали тем народные мнения; ибо, во всяком случае, от хорошего расположения народа многое зависит. Сохрани Господи, чтобы дела не пошли бы тотчас по желанию; но хотя бы даже (чего дай Боже) пошло бы как наилучше, не вдруг, однако, может быть конец; проволочка же времени будет требовать больших издержек; от людей же недовольных трудно ожидать помощи: упоминаю о сем для предостережения в. к. величества. По моему мнению, для окончания сего, одной четверти года, кажется, будет недостаточно; на дальнейшее же время потребно иметь наличные деньги. Ибо ныне — дурные времена: ежели бы по истечении четверти года не стало наличных денег на другую, то кто может поручиться в том, что солдаты не сделают бунта; а потому на самом ходу предприятия пришлось бы отказаться. Не делали этого прежде польские солдаты и, на моей уже памяти, заслуженного жалованья ожидали терпеливо, невзирая на великие труды и нужды, но в теперешнее время весь свет развратился. С теперешним предприятием сопряжена честь и здравие в. к. величества, — поелику изволите присутствовать там своею особою, то и должен я заботиться о сем, а для того припоминаю в. к. величеству, что поход этот великих требует сумм, которые трудно получить от людей недовольных. Если же, напротив, сделается известным и распространится в народе, что в. к. величество ищете не увеличения собственного только достояния, но распространения областей Речи Посполитой, это возбудит в нем совсем иное расположение, нежели с каким теперь он слушает об этом деле; и также войско (которого список, составленный подкоморием собственноручно, прислан им ко мне) в. к. величество будете иметь на все более готовым. Не без основания сказано есть, что для Бога все возможно: неизвестно кому поможет — немногим или многочисленным? Однако, сообразуясь с ходом дел человеческих, и как проведший в войнах почти всю жизнь мою, ежели положить, чтобы до того дошло, чтобы миролюбиво (о чем должно стараться) и ничего бы не уладилось, а пришлось бы решить оружием, могу судить о счастливом успехе, сколько знаю по преданности в. к. величеству войска, о котором шло дело, и о чем не стану теперь распространяться. Я желал бы прибавить пехоты, в которой может быть великая потребность для гарнизонов, особенно при введении новой верховной власти. Здесь, однако, в. к. величество изволите принять во внимание отдаленность пути и что уже далеко подвинулись мы в летнюю пору, и неизвестно, как скоро мы можем выступить. Я, с моей стороны, не терял до сих пор времени, уговариваясь с воинством, чтобы, получив за одну четверть, мы могли выступить в поход, не дожидаясь кварты за вторую, а теперь, по приказанию в. к. величества, посылаю к тем, которые внесены в присланный ко мне реестр; ибо желаю лучше уговаривать их таким образом поодиночке (хотя это придется мне с большею затруднительностию), нежели созывать их всех вместе, что довольно опасно. Что только узнаю, по получении мною ответов, немедленно сообщу в. к. величеству. До сих пор, однако, ничего хорошего от них не слышу: не имеют охоты выступить в скором времени, выставляя причиною не столько ожидание целый год заслуженного жалованья (в чем переуверит их теперь присланное от в. к. величества обеспечение), но в особенности, как это будет перед новым хлебом, — опасаясь голода; во время жатвы они пошли бы охотно, ибо поистине вижу их хорошее расположение. Не перестаю представлять им то, что в. к. величество изволите предпринимать эту экспедицию не с таким намерением, как рассеивают злые люди, но с целию увеличения областей Речи Посполитой, что это будет не нападение на находящихся там братьев**, но делается для собственной их же пользы, и что они безрассудной вспыльчивостью ничего не сделают; что в. к. величество намерены основательно и милостиво обдумать как выгоды Речи Посполитой, так равно и награду за их терпение. Таковые речи склоняют умы солдат к готовности на эту в. к. величества службу; что же касается жалованья, тем менее имею надежды, чтобы они остались довольными чем-либо другим, как только положенным Конституцией прошедшего сейма. В. к. величество изволите спрашивать мнения моего относительно воеводы брацлавского: остаться ли ему здесь, на Украйне***, или же он должен ехать с в. к. величеством? Думаю, что ехать ему с в. к. величеством весьма кстати: имея в сих делах хороший навык, он может служить в. к. величеству хорошею помощию. Я уже в летах, и здоровье мое расслаблено всегдашними трудами, а посему ежели бы по воле Господней и пришлось бы которому-нибудь из нас умереть, то другой пусть будет всегда готов на службу в. к. величества. Здесь же остается воевода русский****, который хорошо знает татар, бывал ранен холодным и огнестрельным оружием, бывал и при победах, и при поражениях, и я уверен, что он будет уметь сослужить в. к. величеству.

Засим нижайшие услуги и проч.

Из Жолквы 11 мая 1609.

______________________

* Рукопись, с которой сие письмо была напечатано, находилась в библиотеке местечка Пулавы (в 3 вер. от Варшавы), принадлежавшей фамилии кн. Чарторижских; во время мятежа 1830 года все драгоценные рукописи и фамильный архив были вывезены в Галицию.
** Т. е. поляков, находившихся уже в России, коими предводительствовали Ян Петр Сапега, кн. Ружинский, Зборовский и пр.
*** Или на границе.
**** Тульский.

______________________

№ 3
Различные показания историков о смерти князя Михайла Васильевича Шуйского-Скопина*

Псковская летопись**

"Не по мнозе ж времени сотвориша пир дядья его, не яко любве ради желаху его, но убийства. И призваша, и ядоша и пиша. Последи же прииде к нему злаго корене злая отрасль, яко же древняя змия льстивая, подоиде княгиня Дмитреева Шуйского Христина Малютина дочь Скуратова... сестра Борисова жены Годуновы, иже отравою окорми праведнаго царя Феодора и храбраго мужа,... яко мед на языце нашаше, а в сердцы меч скова и... прииде к нему с лестию, нося чашу меду со отравою; он же незлобивый, не чая в ней злаго совета по сродству, взем чашу, испить ю. В том часе начат сердце его терзати, вземше его свои ему принесоша и в дом. И призва отца своего духовнаго, исповеда ему вся согрешения, и причастився Божественных Таин Христовых и предает дух свой Господеви".

______________________

* Polskiego tlumaczenia artykulu tego (о smierci К. Skopina-Szuyskiego) tu niema, albowiem tresc jego moze bye ciekawa tylko dla Rossyan.
** Карамзин. Т. XII. С. 166, прим. 524.

______________________

Ав. Палицын в сказании об осаде Троицкого монастыря (с. 203)

По двою месяцу пришествия его к Москве, мало поболев, страшный юноша ко Господу отъиде: но не вемы убо, како рещи, Божий ли суд нань постиже, или злых человек умышление совершися? Единый создавый нас се весть.

Рукопись Филарета*

Разболеся... на крестинном пиру, у к. Ив. Mux. Воротынского, егда крести сына своего к. Алексея (?), и тако едва дойде до монастырню пазуху, потом пустися руда из носа и из рта, и пребысть похищение смертное.

______________________

* Карамзин. Т. XII. С. 167, прим. 524.

______________________

Летопись о Мятежах (с. 177)

По приходе же князь Михаила Васильевича начаша наряжатися итти под Смоленск; и Яков Понтусов говорил безпрестанно, чтобы он шел с Москвы, видя на него в Москве ненависть. По мале же времяни грех ради наших князь Михайло Васильевич впаде в тяжек недуг, и бысть болезнь его зла безпрестани идеше бо кровь из носа. Он же сподобися покояния и причастия Божественных Таин Тела и Крови Христа Бога нашего, и особоровавшись маслом, предаде дух свой, отъиде бо от суетнаго жития сего в вечный покой*... Мнози ж на Москве говоряху то, что испортила его тетка его княгиня Катерина князь Дмитрева жена Шуйскова; а подлинноль то, единому Богу сведомо, мняху бо все людие по той ненависти, что грех ради наших друг друга ненавидяху, и друг другу завидоваху, видяше кому Бог дает храбрость и разум, и тех не любяще, силою ж у Бога никому не взять, всяко бо званье от Бога честь восприимет, и власть дает Бог, кому хочет тому. Також и сему храброму князю Михаилу Васильевичу дано от Бога бысть, а не от человек.

______________________

* Здесь упоминается летописец о погребении.

______________________

Записки Жолкевского (с. 362)

Между тем, Скопин, в то время, когда он наилучшим образом вел дела, умер, отравленный (как сперва носились слухи) с согласия Шуйского, впоследствие ревности, бывшей между ними; после же расспросов оказалось, что он умер от лихорадки (ze febra umarl).

Берова Московская Летопись (с. 167)

Храбрый же Скопин, спасший Россию при помощи немцев, набранных им в Швеции, получил от Василия Шуйского в награду — яд. Царь приказал его отравить, досадуя, что москвитяне уважали Скопина за ум и мужество более, чем его самого. Вся Москва погрузилась в печаль, узнав о кончине великого мужа.

Сообразив со вниманием показания летописцев, мы находим следующее:

1) Два из них (сочинитель Псковской летописи и Бер) явно возлагают вину на царя Шуйского.

2) Один (сочинитель летописи о мятежах) приписывает отравление невестке Шуйского, не упоминая об участии самого Шуйского.

3) Один (Ав. Палицын) не берет на себя разрешение вопроса: естественною ли смертию умер к. Скопин или нет?

4) Один (сочинитель Рукописи, принадлежавшей Филарету) вовсе не говорит об отравлении.

5) Один (Жолкевский) решительно говорит, что Скопин не был отравлен Шуйским.

Разберем теперь меру достоверности каждого из сих показаний.

Отношения псковского летописца к Скопину нам неизвестны, но можно ли поверить на слово одному бытописателю, и притом не москвичу, а потому писавшему по слухам; и поверить тогда, когда мы знаем, что в то время действительно был всеобщий слух об отравлении Скопина Шуйским?

Бер бежал из Москвы, когда Шуйский взошел на престол, — может ли он быть принят как беспристрастный свидетель в судном деле о Шуйском? Если нам будут отвечать, что мы уже видели пример его беспристрастия к Шуйскому (см. записки Жолкевского, прим. на с. 382 — 384), то можно ли в сем случае допустить доказательство по аналогии: он был один раз к Шуйскому беспристрастен, а посему должен быть и всегда. К тому же, заметьте, что здесь идет дело об отравлении кого? — Скопина, друга иноземцев, того, кто привел иноземцев, того, кто заключил с иноземцами союз, того, кто на иноземцев полагает надежды в спасении России*. Мог ли быть беспристрастен Бер, когда шло дело о царе Шуйском и о Скопине, из коих первого имел (как мы видели) все причины не любить, а второго — превозносить как героя, почти насчет всех его соотечественников**. Был ли тогда в Москве Бер?

______________________

* В особой статье я надеюсь доказать, что потеря Клушинского сражения произошла от измены иноземцев, т.е. шведов, французов и проч.
** Московск. Лет. Бера. С. 167, 280.

______________________

О летописце, писавшем о мятежах, не нужно, кажется, упоминать, ибо он не обвиняет самого царя Шуйского, но только невестку его.

А. Палицын, несмотря на то, что он был современник, не берет на себя (как мы видели выше) разрешение этого вопроса; мне кажется это обстоятельство довольно важным и клонится к пользе царя Шуйского. Кто препятствовал А. Палицыну обвинять Шуйского. Шуйский не только уже не был царем, но находился в плену.

Рукопись Филаретова дошла до нас, как известно, с приписками и заметками; странно, что ни сочинитель, ни поправщик (по некоторым известиям, сам Филарет) не упоминает вовсе об отравлении, обстоятельстве столь важном.

Теперь остается оценить показание Жолкевского — оно должно иметь сильный вес. Гетман был одной из важных причин падения Шуйского, он возмущал против него русский народ универсалами*, он взял его в неволю, — все это показывает, что сношения Жолкевского с Шуйским были самые неприязненные. Отчего бы гетману не сказать, что Шуйский отравил Скопина, если действительно так было? Но скажут: может быть, Жолкевский из каких-нибудь личных видов в сем случае оправдывает Шуйского. Может быть, Жолкевский хотел затмить образ смерти Скопина, чтоб показать свое равнодушие к этому происшествию, как будто бы Скопин нимало не мог ему мешать. Решительно можно отвечать, что сего быть не могло: Жолкевский в своих записках выхваляет Скопина**; причин же неприязни к нему не имел никаких; несмотря на то, что Скопин и Жолкевский в двух противоположных сторонах были первейшими людьми своего времени, но между собою никогда не пришлось им испытать своих военных способностей: они ни одного разу не сразились, а поэтому между ними не могло существовать соперничества. На чем же могут быть основаны причины предубеждения против Скопина?

______________________

* См. записки Жолкевского, с. 379, 380.
** См. записки Жолкевского, с. 352.

______________________

К упомянутым доказательствам добавим следующие соображения:

1. Известно, что для народа великие люди (особенно в ту минуту, когда на них возложены надежды всего государства) никогда не умирают естественною смертию.

2. Если и была между царем и Скопиным ненависть, то в критических обстоятельствах, в которых был Шуйский, вряд ли бы захотел он лишить себя такой опоры. Может быть, после совершенного изгнания поляков, может быть, тогда, когда бы поляки уже не угрожали ему, — решился бы он поднять руку на победителя, ему более не нужного. Но в минуту смерти Скопина вопрос был не в том — Скопин или Шуйский? Тогда еще висела над головою Шуйского гроза польская, и вопрос состоял в том, Кремль за поляками или за Шуйским? Но кому как не Шуйскому, следователю по делу царевича Димитрия, кому же как не ему знать, что смертоубийство скрыть почти невозможно; ему ли можно было наживать себе на руки такое дело, ему — наследнику Годунова; он близко видел, что такое нести на себе кровь ближнего, как неизгладимы кровавые пятна. Предыдущее рассуждение ведет нас к заключению, что Скопин не был отравлен Шуйским, но умер естественной смертью от сильного кровотечения носом (Epistaxis. Haemorrhagia narium), которого тогда не умели унять; болезнь сия встречается и в наши времена, и, несмотря на успехи медицины, бывает иногда смертельной.

№4
Письмо, писанное к Яну Петру Сапеге, в коем Самозванец за учиненную для него помощь делает великие обеты для Польши*

Великими и важными обстоятельствами, особенно во время таковых возмущений в областях наших, мы приведены были выдерживать различные не только набеги и опустошения областей наших от пограничных государей, но и должны были сносить необузданную собственных подданных наших измену, столь заразительную, что без помощи и пособия обоих народов трудно было бы оную уничтожить. Находясь в таком положении и зная, что границы областей Короны польской почти соединены с государством Московским, нашею отчизною и наследственным государством нашим, — мы обратились касательно помощи к знаменитой Короне польской: представляя, чтобы она в такие бурные времена воздержалась от неприятельских нападений на государство, наказанное от Бога внутренними раздорами, но чтобы лучше по любви христианской и соседственной, к дальнейшему укрощению своевольства (дабы впоследствии свет не имел такового примера), подали бы помочь от столь могущественного королевства польского; оба сии пункта нами получены: и они от насильственного завладения областей наших удержались. Итак, приняв во уважение надлежащим образом таковое доброжелательство знаменитого народа непобедимого королевства польского относительно нас и областей наших, мы предприняли и постановили свято: утвердясь на престоле нашем, искать с королевством польским прочной дружбы и заключить ее постоянным образом. Что же касается теперешнего доброжелательства его, которое оказал он нам в этом несчастии, не щадя для нас ни крови своей, ниже имущества, обещаем, и, как несомненный долг на себя, словом нашим царским принимаем: королю польскому тотчас же по восшествии на престол дать триста тысяч золотых, а в казну Речи Посполитой в продолжение десяти лет будем обязаны давать ежегодно по триста тысяч злотых. Сверх того, королевичу также ежегодно в течение сего времени — по сто тысяч злотых. Всю землю Ливонскую своим коштом обратно завоевать Короне польской обещает. Так же касательно королевства Шведского: собственным коштом нашим помочь королю польскому обещаем, и пока будет продолжаться эта экспедиция, 15 000 войска, способного к бою, из народа здешнего ставить будем обязаны; обещая притом против каждого из неприятелей Короны польской помогать равным образом своими людьми, в чем и они нам против неприятелей наших помогать долженствуют. А так как между нами и королевством Польским есть недоразумение касательно земли Северской, то мы не прочь от того (когда, даст Бог, благополучно воссядем на престол предков наших), чтобы вести о сем посредством великих послов наших переговоры; и ежели окажется, что действительно будет что-либо кому следовать, то (желая сохранить любовь и согласие) от должного отступать не будем; но лучше будем желать, чтобы каждый остался при своем. И на предбудущее время во всех выгодах Короны польской и народа сего вспомоществовать обещаем, и все то, что добровольно на себя мы приняли, постоянно сдержать обещаем; равно как удовлетворить всех обещаем и присягаем верою, совестию нашею и словом нашим царским; также обещаем утвердить это, воссев на престол, с согласием и подписью думных бояр наших. К чему ныне для большей достоверности собственною рукою подписались. Писано в стане под столичным городом Москвою, июля 28-го дня [нов. стил.] 1610. Димитрий царь.

______________________

* Оригинальное письмо (с печатью и подписью) отыскано Когновицким между рукописями, хранившимися в Архиве рожанском (местечко в царстве польском в 89 вер. от Варшавы).

______________________

№ 5
Донесение гетмана о Клушинской битве его величеству королю

Пресветлейший милостивейший государь, государь наш милостивейший. Нижайшую мою службу поручив благосклонной милости в. к. величества, государя моего милостивейшего.

Причины, по которым не так часто пишу к в. к. величеству с донесением о том, что здесь делается, суть следующие: во-первых, для посланцев дорога небезопасна, по причине разбоев; вторая причина, пока еще дела не решены, всегда питаюсь ожиданием; о предметах же сомнительных писать к в. к. величеству не желаю. Каким образом пришел сюда, под этот острожек и под находящееся в нем неприятельское войско, я уже известил в. к. величество. Так как предметом ожидания их [находившихся в острожке] была помощь вспомогательного войска, которую надеялись они получить от князя Димитрия Ивановича Шуйского, то я, сколько позволяли тому средства, стеснил их, воздвигая около них городки, обставляя бдительными караулами, соделав для них выход совершенно невозможным, воспрепятствовав получение съестных припасов и возбраняя пастбища для лошадей. Беспрестанно также посылаемы были от меня отряды к Можайску для разведывания о князе Димитрии, о чем старался тоже узнавать и посредством лазутчиков. Но я должен писать к в. к. величеству кратко, опуская многое, ибо беспрестанно занят, не много остается мне времени для написания письма, да и в. к. величеству, государю моему милостивейшему, не хочу причинить скуки чтением длинного письма. Я, однако ж, употребил Домарецкого, львовского подстольничего, для написания им подкормию коронному даже и подробностей. Главные же обстоятельства суть следующие: июля 3, часа два или три пополуночи, получил я известие, что князь Димитрий Шуйский, выступивший из Можайска, ночевал в восьми от меня милях. С пятницы на субботу неприятель стянул к себе все силы, московские и иноземные, какие только имел; войска чужеземного с Понтусом Делагарди и Эдуардом Горном находилось более нежели пять тысяч человек, хорошо вооруженных и, как оказалось потом на деле, отличных смельчаков. Московских же людей было с лишком тридцать тысяч, немало было людей знатных и воевод: Андрей Голицын, Данило Мезецкий, Яков Борятинский, Василий Бутурлин и другие. С таковыми силами они надеялись уничтожить войско в. к. величества и намеревались сим же войском заставить снять осаду Смоленска. Я немедленно созвал к себе полковников и ротмистров войска в. к. величества; по многим сильным и важным причинам (которых не привожу теперь, ибо далеко бы завело) не заблагорассудилось мне ожидать неприятеля; однако мне хотелось бы лучше провлечь до шестого июля; по наступлении коего дня, поручив бы себя Господу Богу, намерен был попытать счастья. Итак, оставив часть войска при этом острожке со всею в. к. величества пехотой и казаками, налегке, без повозок того же дня, т.е. 3-го июля, под вечер я выступил к Клушину, где надеялся застать неприятельское войско, бывшее на расстоянии от нашего лагеря миль около четырех; мы шли всю ночь. На рассвете передовая стража по шуму лагерному приметила неприятельское войско, которое было ближе к нам, миновав Клушина. Мы же явились перед неприятелем неожиданно (ибо он не взял насчет нас ни предосторожности, ни же имел какого-либо известия) и застали бы его, верно, еще на постели; но как по причине дурной и тесной дороги войско не могло поспешить, то я должен был ждать час или более, покамест войско выбилось из худой дороги, а в это время проснулся уже неприятель, и увидела нас его стража. Таким образом, вчерашнего дня, 4 июля, мы вступили с ним в бой, еще пред восхождением солнца; великою помощию для нас было, что неприятель пришел в смятение от нечаянного появления нашего, ибо он пренебрегал всеми нами по причине малочисленности нашей, а тем менее ожидал, чтобы мы, осадив достаточно здешний острожек, имели еще столько отваги, чтоб на них идти. Сначала против нас выстроились, в особенности, иноземцы-французы, вооруженные довольно хорошо, как прилично людям воинским: битва продолжалась, по крайней мере, три часа с переменным счастием. Можно почесть за диво в нынешнем веку (когда сражения решаются только натиском), что трудно было судить, чья сторона выиграла. Но Господь Бог, по милосердию своему, благословил, что после столь многих переворотов на их сторону и на нашу неустрашимость и мужество войск в. к. величества превозмогли неприятеля: сначала пустились в бегство москвитяне, а потом и иноземцы. Воины в. к. величества, рубя и поражая иностранную конницу, въехали на ее плечах в самый их лагерь, откуда потом прогнали ее в лес; однако пехота чужеземная стояла в боевом порядке при изгибе леса так, что сделать нападение на нее коннице было затруднительно. Моей пехоты и пехоты старосты Хмельницкого не было и сотни, ибо остальную мы должны были оставить при лагере [т.е. под Царевым Займищем]; а посему не было никаких средств опрокинуть сих людей; кроме того, было несколько рот конных вооруженных французов, но предводители их — Понтус и Эдуард Горн — ушли еще в первом порыве; Делавиль же оставался больным в Погорелой*; следовательно, при них не было почти никого из начальников. Московские воеводы — Голицын и другие — также бежали; сам Димитрий Иванович Шуйский остался в острожке, устроенном им в продолжение одной ночи. Этот острожек и лагерь Шуйского соединялись со станом солдат иноземных. Согнав неприятельское войско с поля битвы, я стал обдумывать, каким бы образом с помощию Божиею можно было одержать над неприятелем совершенную победу. Коль скоро возвратились солдаты из погони, я хотел было приказать снова устремиться на лагерь иноземцев, но в то же время начали передаваться французы по два и по три, обнадеживая меня в том, что и другие равно желают предаться милости в. к. величества. Когда же я вступил с ними в переговоры, тогда Понтус и Эдуард Горн, скрывавшиеся до сих пор в лесу, возвратились опять в свой лагерь, и если бы могли, охотно бы прервали сии договоры; но солдаты воспротивились тому, ибо видели, что москвитяне поуходили и что их довольно перебито, а потому желали с нами согласия. Димитрий Шуйский также хотел было прервать сей договор и посылал к ним с неслыханными обещаниями, но ему в этом не удалось; иностранные солдаты сии принудили и Понтуса и Эдуарда Горна принять участие в этом договоре, который состоял в следующем: что все они должны остаться в совершенной, как личной, так и относительно имущества своего, безопасности; желающим поступить на службу в. к. величества — имеет быть позволено; а тем, которые захотят возвратиться в свое отечество, — учинить свободный пропуск: они же, со своей стороны, и начальники их, присягою и рукоданием, обет свой учинили, что никто из них против в. к. величества, особенно же в войске московском, оружия поднимать не должен. Димитрий Шуйский, приметив, что иноземцы договариваются со мною насчет его (их было несколько тысяч), не дождался окончания переговоров: из острожка, в котором он было окопался и укрепился с остальными удержавшимися при нем московскими людьми, бросился с величайшей быстротой уходить в лес, находившийся там в недальнем расстоянии; наши пустились в погоню, а другие с иностранцами бросились в лагерь Шуйского, который был и обширен и изобилен; здесь между другими повозками осталась и собственная Шуйского карета; его сабля, шишак и булава были взяты. В преследовании, как обыкновенно то бывает, наибольше их погибло; Салтыков сказал мне, что видел между убитыми Якова Барятинского, Василий же Бутурлин взят в плен. Также взят один разрядный дьяк Яков Декудов, который только что привез из Москвы деньги для иноземцев: и действительно, в субботу, предшествовавшую сражению, он дал им десять тысяч рублей деньгами; а кроме сего, привезено было двадцать тысяч рублей в соболях и сукнах; каковые вещи, еще не разобранные, в лагере Шуйского захвачены нашими. И подлинно пахолики — погребищане [см. с. 378], выжидавшие сего, получили великую добычу. Воины в. к. величества понесли большие потери, как собственно сами, так и в лошадях, и для них необходима милость в. к. величества касательно денежного на это пособия, посредством которого они могли бы оправиться. Каким образом кто отличал себя при этой службе в. к. величества, я теперь никого называть не буду, ибо и без того, начиная писать, я полагал, что письмо мое будет коротко, но пришлось распространиться. Однако о всех вообще, не только я, с моей стороны, но и самое дело свидетельствует, что при этой службе в. к. величества стояли мужественно, как прилично то воинским людям: я уверен, что в. к. величество изволите это принять от них благосклонно. Фалконетов при неприятельском войске было одиннадцать, из коих в мои руки дошло только семь, но и те с трудом были привезены, ибо я не имел на чем везти их; другие находятся здесь же между ротмистрами. Хоругвей осталось несколько десятков, в числе которых и Бутурлина, начальствовавшего передовым войском, также хоругвь самого Шуйского, весьма отличная, штофная с золотом. В. к. величество изволили писать ко мне, чтобы я Ивана Салтыкова отослал к в. к. величеству. Догадываюсь, отчего это происходит: отец его думает, что он тяжело ранен; но Салтыков здоров и теперь, находясь со мною в этой битве, хорошо старался для в. к. величества, равно как и другие, в это время бывшие тут, московские бояре. Теперь более ничего другого, только мои услуги в. к. величеству свидетельствую.

Писано в лагере из Царева Займища 5-го июля 1610.

______________________

* Погорелое городище, древний город, ныне село в Тверской губернии.

______________________

Записка

Иностранцы, которые были в неприятельском войске: немцы, испанцы, французы, англичане, шотландцы, — все пришли сюда, в лагерь в. к. величества. Вчерашнего дня, после расставания моего с Понтусом, англичане едва не убили его, так что убежавшие с ним Эдуард Горн и некоторые финляндцы и шведы насилу удержали это на него нападение за деньги, которые он у Москвитян взял, а им не дал. Понтус пошел к Погорелому с намерением взять с собою находящегося там больного француза — капитана Делавиля (Musier de la УШе) — и пробиваться к границе Ливонской: он обещал и дал мне руку, что не будет служить у москвитян; в Швецию также ехать не хочет, а желает направить путь в Нидерланды. Эдуард Горн также просил меня весьма убедительно, чтобы я предстательствовал за них о исходатайствовании милости в. к. величества.

В. к. величеству небезызвестно, какую показал пан Зборовский в. к. величеству верность и готовность при вступлении в военную службу; сколь же много выиграли от того дела в. к. величества, показывает также самое время. И в бывших здесь по сие время делах, равно и в данном теперь сражении, в коем, по поручению моему, предводительствовал правым крылом, отличился мужественным духом, совершенно шляхетным, и явил в себе осторожного воителя; почему и даю о доблести его должное удостоверение. А поелику, по причине давнего отсутствия из дому (как иначе быть не могло), все у него перевелось, и теперь в битве понес немалую потерю, — по сим причинам, и в особенности по слабости здоровья, — думает ехать домой; нижайше прошу, чтобы в. к. величество, благосклонно уважав столь ревностные и храбрые его заслуги, изволили порадовать его своею милостию и щедротой.

№ 6
О виде и плане Смоленска

Приложенный вид Смоленска взят из весьма старой и редкой книги*, изданной в Нюренберге на немецком языке в 1637 году Павлом Фюрстом (Paulus Furst) под следующим заглавием: Libellus Novus Politicus Emblematicus Civitatum oder Neiuen Politischen Statt: und Emblematabuch. Из предисловия видно, что сочинитель этой книги был какой-то Daniel Meissner.

______________________

* Эту книгу сообщил мне действительный член Общества истории и древностей Российских М. Н. Макаров.

______________________

Трудно ручаться за верность рисунков, входящих в состав такого рода собраний, но сколько можно судить по дошедшим до нас описаниям Смоленска, и по сравнению с планом сего города, должно полагать, что этот вид сделан верно, число башень совершенно сходно с числом башень же, показанных в плане; направление улиц, небольшое мостовое укрепление, лежащее за Днепром, — все это весьма сходно с планом, хотя сей последний почерпнут из другого сочинения* и принадлежит совершенно другому автору. Фюрст издал свою книгу в 1637 году, но весьма вероятно, что вид Смоленска сделан гораздо прежде, а именно, в первых годах XVII столетия, посему-то и не находим мы в оном крепостцы или укреплений Сигиз-мунда III; крепостца сия показана на плане.

______________________

* Dzieie narodu Polskiego za panowania Wladyslawa IV. przez K. Kwiatkowskiego. W Waszawie, 1823.

______________________

№ 7
О подлинности записок Жолкевского и о времени их сочинения

1. Показания польских ученых:

а) Первейший польский историк Нарушевич говорит в истории Ходкевича. Т. I. С. 427: "Сей драгоценный манускрипт находится в библиотеке Залусских № 601 под следующим заглавием: Начало и успех Московской войны в царствование е. в. короля Сигизмунда III под начальством его милости пана Станислава Жолкевского, воеводы Киевского, напольного коронного гетмана; писан самим его милостию паном гетманом Жолкевским и с собственной его руки переписан".

б) Немцевич также признает беспрекословно собственные записки Жолкевского в своей "Истории царствования Сигизмунда III" (которая у поляков считается классическою), и беспрестанно ссылается на оные*.

______________________

* Здесь кстати сделать следующее замечание: Самозванство Димитрия в полной мере признано и обличено гетманом, который приводит на то важные доказательства; Немцевич в своей жизни Сигизмунда III, везде слепо следуя рукописи Жолкевского, отступает от оной, когда дело идет о Самозванце; желая затмить сие дело каким-нибудь образом и заставить думать, что Самозванец был действительно царевич Димитрий, он не только отступает от рассказа гетмана, но одно его доказательство преходит молчанием, а другому дает превратный смысл. Кто желает в сем удостовериться, может сличить показания гетмана-современника со следующими словами Немцевича-историка о сем же обстоятельстве: "По совету Шуйского назначенный в Польшу послом Афонасий (?) Безобразов приезжает в Краков с двояким поручением: заключить союз с королем Сигизмундом и просить для царя руку Марины Мнишек, дочери воеводы сандомирского. Человек этот [Безобразов] был искусный, опытный уже в посольствах, но тайным образом совершенно преданный стороне Шуйских. Изложив на публичной аудиенции содержание своего посольства, скрытным образом стал рассеивать подозрения, что Димитрий не был тем, за кого выдавал себя, но шепоты сии как королю, так и Мнишку не казались заслуживающими вероятия, тем более, быть может, что увидели намерение посла действовать соответственно другим, предпринятым им, видам". Т. II. С. 270.

______________________

в) Ф. Сярчинский в сочинении своем "Изображение века царствования Сигизмунда III" говорит следующее: "Жолкевский оказал заслугу и литературе нашей: как свидетель всех действий, участник и предводитель в войне Московской до самого взятия в 1611 году Смоленска, он точным образом описал нам ее историю и оставил в рукописи".

г) Свенский в своем "Описании древней Польши" (Издание второе. Т. II. С. 378) говорит следующее: "Музы не были чужды для Жолкевского: он любил заниматься чтением, сочинениями и науками, он на отечественном языке написал комментарии о войне Российской, им веденной; рукописи сего комментария находятся до сего времени в некоторых руках".

2. Незабвенный наш историк Карамзин ссылается весьма часто на сию же рукопись, называя оную рукописью Жолкевского; хотя ее не было у Карамзина под руками, но она была ему известна по сочинениям Нарушевича и Немцевича, и он, как видно по его частым указаниям, нимало не сомневался в ее подлинности.

3. В рукописи нет описания данного гетману обеда московскими боярами, на коем он раздарил все, что имел*; не упоминается о встрече и пышном приеме, сделанном ему по приезде в Смоленск из Москвы**; не сказано ни слова о представлении им королю несчастного Шуйского. Если б сочинил сии записки кто другой, то, без сомнения, описал бы сии обстоятельства, — но со скромностию и достоинством гетмана не совместны были описания такого рода.

______________________

* Дневник Маскевича, с. 51.
** См. Кобержицкого. Кн. I, с. 354 и Жизнь Яна Петра Сапеги. Т. II, с. 267.

______________________

4. В рукописи встречаем мы несколько раз объяснение сокровенных мыслей Жолкевского, описание того, что происходило на совещаниях его с королем, бывших без свидетелей, — кто мог знать об этом, как не сам гетман?

Жолкевский, как кажется, обратил свое внимание на это обстоятельство и, говоря о себе в третьем лице следующую фразу СПб. списка: "Гетман посылал к е. в. королю", во втором списке он переделал таким образом: "Гетман, сколько мне известно, хотя посылал к е. в. королю" и проч., чтоб придать более естественности своему рассказу (см. с. 386).

5. В слоге писем и донесений гетмана (см. приложения) и в слоге записок примечается большое сходство: в сих последних, особенно в Варшавском списке, слог, правда, более отделан, но не надо терять из виду, что донесения и письма были писаны в походе наскоро.

Кажется, приводимых доказательств достаточно для удостоверения, что печатаемые записки были написаны действительно самим гетманом.

Теперь остается нам определить, когда именно были написаны сии записки; хотя ни на одной из рукописей не выставлено года, но очевидно, что записки написаны в 1611 году, несколько времени спустя по выезде гетмана из России*, ибо мы находим в них следующие слова (см. с. 342): "Две родные сестры из фамилии Скуратовых были одна за Борисом [Годуновым], а другая за князем Дмитрием [Шуйским], которая и теперь находится здесь [т.е. в Варшаве] со своим мужем".

______________________

* Жолкевский оставил королевский лагерь (расположенный под Смоленском) в апреле 1611 года (Kobierzycki. 396), и отправился в свои поместья. Когда семейство Шуйских было в триумфе представляемо королю, по приезде его в Варшаву, гетман находился тогда в сем же городе. См. Pamietnik Lwowski, 1818 г. № 3.

______________________

Известно, что Шуйские привезены в Варшаву в октябре 1611 года, откуда они через несколько времени были отправлены в Гостинский замок, где и кончил жизнь свою Василий (10 сентября 1612 года); там же умерли и братья его.

Что повествование сие написано действительно в 1611 году, можно вывести также из следующих слов Жолкевского (см. с. 347): "Притом он требовал, чтобы гетман снесся о сем с воеводою брацлавским (который недавно умер), бывшем в то время старостою каменецким...".

Известно, что Ян Потоцкий, воевода брацлавский, умер в 1611 году 29 апреля, во время осаждения Сигизмундом III Смоленска*.

______________________

* См. Orbis Polonus. T. II. С. 403. Книга сия издана Окольским и напечатана в Кракове в 1641 году.

Впервые опубликовано: Рукопись Жолкевского. Пер. с польск. гг. Белецкий и Шпак. М. 1835.

Жолкевский Станислав (1547 или 1550 — 1620) — польский и великий гетман и канцлер великий коронный. Основатель города Жолква (Львовская область) и Креховского монастыря.

На главную

Произведения С. Жолкевского
Монастыри и храмы Северо-запада