Адам Райский. Младший лейтенант, мальчик молодой...
(То ли быль, то ли...)

Вы будете смеяться, но "младший лейтенант, мальчик молодой", воспетый великим Игорем Николаевым в своём знаменитом шлягере - это я! И нечего ухмыляться, намекая на присутствие у меня "маниа грандиоза". Рассказываю, как дело было.

Во всем виноват Хрущёв. Тот самый "дорогой Никита Сергеевич", хамоватый и недалёкий полный лысый коротышка, который не только "подарил" Крым Украине и заставлял сеять кукурузу вместо ягеля в Заполярье, но и сократил на двадцать процентов наши Вооруженные Силы, полагая, что при наличии "кузькиной матери" нам незачем содержать столько "дармоедов", когда кукурузу сажать некому.

В те, послесталинские времена, приказы начальства еще, по инерции, выполнялись с дурацким усердием. И, не смотря на стенания командующих военных округов, их дивизии беспощадно кадрировались (т, е, лишались личного состава), а в ВМФ надводные корабли, лишённые моряков, уволенных в запас, резались на металлолом, либо ржавели у стенки.

Но сложнее всего пришлось Погранвойскам. При огромной протяжённости наших границ в них и до того с кадрами было негусто. Большое количество офицеров - участников войны, и так нужно было увольнять по выслуге лет. А тут, надо было ещё и рапортовать о предписанных сокращениях. Положение создалось катастрофическое. Вместо трех, положенных по штату офицеров, на погранзаставах едва-едва набиралось по одному. Офицерская учёба и отпуска становились неразрешимой проблемой. Ведь границу, на период отпуска начальника заставы на висячий замок не закроешь, это только в песнях она "на замке". Оба пограничных училища: Московское и Алма-Атинское, проблему кадрового голода решить были не в состоянии.

Отправив дуролома в отставку власти призадумались над тем, как решить проблему с кадрами в Погранвойсках. Обратились к военному опыту. Было решено готовить офицеров на шестимесячных, ускоренных курсах младших лейтенантов из числа сверхсрочников, сержантов и солдат, отслуживших срочную службу на границе. Естественно, при добровольном на то их согласии.

Школу-десятилетку я окончил в рабочем поселке под Калугой в 1967 году. Хотя слыл в классе эрудитом (у отца была большая библиотека), учился я весьма неравномерно. Начиная с девятого класса имел одну тетрадь по всем предметам, не имел ни одного учебника и презирал домашние задания. Вот так, пользуясь отсутствием должного контроля за учёбой со стороны родителей, обладая хорошей, но не натренированной памятью и немалым самомнением я и подошёл к экзаменам на аттестат. Из всех оценок я признавал только две: "единицу" или "кол" (когда отказывался отвечать) и "отлично", когда был уверен, что смогу ответить блестяще.

Невзрачная серая книжечка, с выставленными от руки оценками внутри, преподала мне, пожалуй, первый серьёзный жизненный урок. Большинство оценок в ней были столь ненавистными и призираемыми мною "тройками". Это была расплата за самоуверенность и пофигизм. Плохо тренированная, не подкреплённая домашними заданиями память забывала столь же быстро, как и запоминала, а средним арифметическим единицы и пятёрки, как известно, является трояк. Шок, вызванный получением столь позорного аттестата зрелости, заставил меня поклясться самому себе, что если мне когда-нибудь доведётся учиться чему-нибудь, то я буду делать это только на "отлично". Правда, с таким аттестатом о поступлении в институт можно было даже не мечтать.

Год, до армии, я проработал столяром в ремстройцехе, благо, что после школы был аттестован столяром 3 разряда (школа была с производственным обучением). Когда в военкомате нам щедро, предложили выбирать место службы, я, естественно, выбрал Погранвойска. Ну, а где же ещё ловить шпионов, как не там?

Служить я попал в Заполярье, в самый Северо-Западный отряд. В солдатскую жизнь втянулся относительно быстро и без драмы. Памятуя о своей клятве учиться на "отлично" (кстати, я её потом ни разу не нарушал), учебный пункт я закончил успешно и мне было предложено поучиться в школе сержантского состава. В общем, через полгода, я оказался на заставе в должности командира отделения с двумя лычками на погонах. Служба покатилась размеренно и успешно. Вовремя получил звание "сержант", а перед концом службы желанная широкая лычка "старшего сержанта" легла поперёк моих зелёных погон. Отношения с начальником заставы были прекрасными, я был принят кандидатом в члены КПСС и являлся негласным замом начальника заставы по рыбалке. Участок заставы я знал, как свои пять пальцев, в том числе и все озера, в которых в изобилии водилась радужная северная форель. Вечно занятой начальник заставы частенько вменял мне в приятную обязанность сопровождать высокое начальство на рыбалке. Именно там произошло моё знакомство с человеком, повлиявшим на всю мою дальнейшую судьбу.

Это был полковник, зам начальника отряда по разведке, который частенько приезжал на заставу как по службе, так и на рыбалку и неизменно брал меня в сопровождающие. Он-то и предложил мне пойти на курсы младших лейтенантов и обещал собственноручно написать мне рекомендации.

Разумеется, я задумывался над тем, что буду делать после службы. Конечно, имея за плечами два года безупречной службы в Погранвойсках и карточку кандидата в члены КПСС, можно было попробовать и с моим стыдным аттестатом попытаться поступить в какой-нибудь не слишком престижный институт после подготовительных курсов. Однако, какой-либо тяги к какой-нибудь определённой профессии я не испытывал. Тем более, не хотелось возвращаться назад, в ремстрой цех, хотя профессия столяра мне нравилась, но только как хобби.

В общем, предложение полковника я принял и по завершению срочной службы был откомандирован в Москву, на шестимесячные курсы младших лейтенантов, которые и окончил с понятным результатом.

А вот о том, каким Макаром я попал в знаменитый шлягер Игоря Николаева, у меня две версии. Это могло случиться в Питере, в ресторанах: "Московский", "Нева" или "Эрмитаж", в которых я по-купечески кутил сразу, после окончания курсов, благодаря счастливой случайности. Начальник войск округа, который должен был напутствовать отеческими наставлениями вновь испечённых офицеров был в командировке на границе и до его возвращения нам было даровано судьбой и начальством целых пять дней внепланового отпуска.

Скажите мне, куда вечером, в Питере, податься младшему лейтенанту, за два с половиной года одуревшему от пограничной тишины, шестимесячных напряжённых занятий по двенадцать часов в день, находившемуся на казарменном положении без увольнительных и страдающему вполне объяснимым в его положении спермотоксикозом? Да, к тому же, если во внутреннем кармане его парадного кителя приятно похрустывает пачка новеньких трёшек в банковской упаковке, выданная заботливым начфином в качестве "подъёмных". Ну, не в краеведческий же музей ему идти!

Это был первый вариант, где меня мог срисовать автор знаменитого шлягера. Второй и наиболее вероятный вариант нашей встречи мог произойти через год, в Москве, в ресторане "Прага". Я тогда ехал в свой первый отпуск и задержался в столице на пару дней.

Сунув швейцару красненькую бумажку с изображением вождя в качестве пропуска, я оказался в полупустом зале ресторана. Было около шести часов вечера и основная публика еще не подтянулась. Я выбрал себе столик в углу зала, чтобы было удобно наблюдать за народом. Ни на что особенное я не надеялся, в те времена женщинам было ещё не принято посещать рестораны без сопровождения мужчин. А когда, лет через пять - семь, женщины стали количественно преобладать в ресторанах, мой безымянный палец был уже надёжно окольцован.

Сделав свой обычный, для того времени, заказ: двести граммов коньяка, рыбное ассорти, цыплёнка табака, фирменное пирожное "Прага" и кофейник с кофе, (всего на двадцать рэ, вместе с чаевыми), я натянул на лицо полуулыбку беспечного, равнодушного (как мне казалось) наблюдателя и потягивал коньячок, лениво осматривая зал.

Моё внимание привлекла троица, сидящая через два пустых столика слева от меня: длинноволосый парень, примерно моих лет, и две круто расфуфыренных девицы. Было видно, что в ресторане они чувствовали себя довольно вольготно. Какое-то время троица пронзала меня своими быстрыми насмешливыми взглядами и довольно откровенно посмеивалась, вероятно обсуждая достоинства и недостатки моей скромной персоны. Затем, парень достал из салфетницы стопку салфеток, положил перед собой и стал на них что-то чиркать ручкой, изредка бросая на меня короткие взгляды. Девицы смотрели то на каракули на салфетках, то на меня и отвратительно хихикали. Так продолжалось около часа. Затем, троица покинула ресторан, не дожидаясь кульминации вечера. Вероятно, они сидели за столиком с обеда.

А теперь, давайте проанализируем факты. "Младший лейтенант сидит в сторонке" - было дело? Было! Глаза и профиль - идентичны. Количество звёзд соответствует действительности. "Безымянный палец без кольца" - неоспоримый факт на тот момент! А уж каким красавцем я был тогда! Звёзды экрана отдыхают, все, до одного! Улыбка странная? Ну, это, кому как! Мне-то, она казалась загадочной и мужественной! А не танцевал я вовсе не из гордости. Попробуй, вот так, возьми и подойди к незнакомой девушке, когда последний раз ты был с девушкой три года назад. В школе, за одной партой сидели.

Ну, как? По-моему, всё сходится! Конечно, это потом, после появления знаменитого шлягера я сопоставил все факты и пришёл к неоспоримому выводу - что я и есть тот младший лейтенант, который случайно попался на глаза Игорю Николаеву. Хотя...

P.S. Более-менее смотрибельной фотографии с погонами младшего лейтенанта не сохранилось. На этом снимке, для личного дела, я уже в звании лейтенанта, сразу, после сдачи экзаменов экстерном, за военное училище.

НАВЕРХ