Глава восемнадцатая,
в которой Бегунок приезжает к фермерам и воочию убеждается, что в Техасе гораздо больше людей, которые его помнят...

30 декабря, первая половина дня

Путь к ранчо миссис Фронтайн отличалась от пути к Тернерам не только направлением, но и бо́льшей живописностью. "Мокрая Падь" недаром носила своё название, она располагалась в небольшой низинке. Здесь и земля была получше благодаря протекающему ручью, который пересыхал только в самое жаркое время года, и растительность погуще. Попадались заросли мескита и карликового дуба, а местами и небольшие рощицы кривых деревьев. Дальше к Югу, и ближе к реке Сабин, можно было и на болота наткнуться, и на самые настоящие леса. Но это дальше к Югу. Вокруг ранчо миссис Фронтайн лесов ещё не было.

Дорога к ферме действительно вела через невысокий холм, как и говорил Фланнаган. Местами заросший, местами каменистый, он был прекрасным наблюдательным пунктом. С него как на ладони можно было рассмотреть саму усадьбу "Мокрой Пади": жилой двухэтажный дом (по внешнему виду - именно дом, а не "курятник"), сарай и несколько пристроек разного назначения. В лучшие времена у прежнего владельца было обширное хозяйство и даже наёмные работники. Но сейчас здесь было тихо. Вокруг невысокой ограды бродила тощая кляча - лошадь Марка, которая только и делала, что паслась, объедая скудную зимнюю траву, или дремала. Больше ни во дворе, ни около пристроек никого не было видно.

Бегунок не любил ездить по дорогам. Он считал, что дороги представляют куда больше опасности, чем пространство между ними. Именно на дорогах могут подстерегать какие-нибудь засады или встреча с нежелательными попутчиками. По привычке Бегунок пробирался вдали от дороги, среди естественных укрытий: зарослей, камней или овражков. Лишь иногда он приближался к наезженному пути, чтобы удостовериться, что держит направление правильно. Холм, через который проходил путь, Джэфет объехал вокруг, понизу, но это не помешало ему увидеть искомую ферму. Он не спеша подъехал к усадьбе. Здесь явно никого не ждали и выскакивать навстречу не спешили. Бегунок подъехал к самому дому и негромко окликнул "хозяев". Если бы он ехал не по поручению, а случайно наткнулся на незнакомую ферму, он бы не вел себя так смело. Он бы заранее спешился, спрятал лошадей, а потом пешком незаметно подобрался к дому и стал бы, не поднимая шума исследовать, есть ли кто-нибудь живой внутри.

В ответ на оклик мистера Эскейпа скрипнула дверь сарая, стоящего недалеко от дома, и из него показался худощавый седой негр. Вид он имел настороженный, а в руках сжимал ружье. Будучи таким же уроженцем Джорджии как и его белые хозяева, Сэм искренне считал, что вся территория Штатов к западу от Атланты дика и кого там только нет, поэтому в этих местах надо держать ухо востро. События последних дней только подтвердили опасения старого негра. Он решил не расставаться с ружьем, особенно сейчас, когда почти все мужчины покинули ферму (раненный мистер Кэмерон в счет не шел).

- Что вам угодно? - спросил Сэм хмуро, беззастенчиво разглядывая приезжего. Бандитом он незнакомца не посчитал - преступник сразу бы полез в дом, не оповещая о своем присутствии выкриками, но, учитывая положение оккупированного Юга, опасность для фермеров могли представлять не только бандиты.

Марку почудился мужской голос снаружи, на улице. Роза как раз вышла, принести ещё воды, потому что всё, что имелось под рукой, Марк добросовестно выпил. Будь Роза рядом - Марк попросил бы её выглянуть в окно и узнать, что происходит. А так пришлось справляться своими силами.

Кое-как выбравшись из-под пледа, Марк спустил ноги на пол и пару секунд сидел на краю постели, приходя в себя. Лихорадка отступила с рассветом и всё утро он проспал крепким сном. Но противная слабость никуда не делась. Позвоночник будто стал мягким и не желал держать непослушное тело в прямом положении. Даже мелькнула искусительная мысль лечь обратно, дождаться, когда вернётся негритянка, и попросить-таки её выглянуть наружу. Но Марк прогнал недостойную мужчины и рейнджера мысль и заставил себя подняться. Все его ушибы и раны болели уже не так сильно, как вначале, но ныли упорно и занудно. И всё-таки Марку удалось добрести до окна. Он чуть отодвинул занавеску и аккуратно выглянул во двор. И увидел, что около дома стоит какой-то тип с двумя лошадьми. Разглядеть, что во двор вышел ещё и Сэм, с этой точки обзора Марк не мог. Он вообще забыл о том, что в доме кроме Розы есть ещё один негр. Марк точно помнил, что Сайбер и Риддон уехали рано утром, после того, как Элмар в очередной раз намазал ему спину своим снадобьем. И с точки зрения Кэмерона никакой защиты кроме него, у женщин не осталось.

Марк отошёл от окна и ещё раз осмотрел комнату. На стуле висела чья-то рубашка. Не исключено, что его собственная, но может и Джона Риддона. Марк не стал разбираться, забрал её и кое-как напялил на себя. Поднимать руки было больно, но Марк уже смирился с собственными ощущениями. Он вообще был очень терпеливым на всякие неудобства.

К счастью, никому не пришло в голову растаскивать его вещи по всему дому. Его обувь и пояс с револьвером обнаружились в уголке за кроватью. Натягивая сапоги, Марк впервые в жизни задумался о том, что оказывается, в этом действии активно принимают участие мышцы спины. Пришлось прикусить и без того припухшую нижнюю губу, чтобы довести процесс одевания сапог до финала. С некоторым трудом заправив рубашку в брюки, Марк встал и побрёл к двери, пытаясь на ходу застегнуть ремень. Проклятый револьвер висел гирей и всячески сопротивлялся этому процессу, пальцы двигались неуклюже из-за засевших под ногтями заноз, но Марк оказался упрямее и справился с задачей, ещё на пути к двери. Пару секунд постояв, чтобы собраться с силами, он толкнул двери и вышел в коридор.

Там Марк столкнулся с препятствием - с Розой, идущей ему навстречу с подносом. На кухне негритянка посомневалась, не стоит ли прихватить и чего-нибудь съестного (на случай если их гость пришел в себя и желает позавтракать), но взяла только графин с водой, посчитав, что больной проспит еще долго. Как говорил вид стоящего перед ней джентльмена, она ошиблась. Мало того, что Кэмерон очнулся, так он еще сполз с кровати, исхитрился натянуть на себя одежду (как заметил опытный глаз горничной - частично принадлежащую мистеру Джону) и собрался куда-то уходить. И это после того, как они с хозяйкой и с мистером Элмаром не спали всю ночь, его выхаживая. Ну не неблагодарный ли?

Не ведая, что Кэмерона подняло с постели похвальное желание встать на защиту слабых женщин, Роза приписала его поступок обычному упрямству. Выпятив нижнюю губу с выражением полнейшего неодобрения, негритянка осведомилась суровым тоном:

- Куда это вы, сэр, собрались, едва поднявшись на ноги?

Будучи и так немалых размеров, служанка еще и расставила локти, препятствуя прохождению рейнджера мимо. Прожив много лет в одном доме с Джоном Риддоном Роза знала, какими вредными иной раз бывают мужчины и попустительствовать глупому упрямству гостя она не собиралась.

Марк старался ни с кем не спорить. Если кто-то начинал ему доказывать, что он не прав, Марк молча слушал, а потом поступал так, как считает нужным. Этим он довольно здорово злил своих сослуживцев и знакомых. Они-то рассчитывали, что раз он молчит - значит, согласился. А он всего лишь не хотел тратить времени на споры. Теперь, если бы Роза не занимала большую часть прохода, Марк просто обошёл бы её и не стал вступать в диалог, тем более не стал бы оправдываться и что-то объяснять. Но грубо отталкивать с дороги женщину, пусть даже негритянскую, Марку не позволяло воспитание.

Будучи крупным мужчиной, Марк без особого труда взял Розу за плечи, несмотря на то, что этому препятствовал поднос в её руках.

- Всё хорошо, Роза, - успокаивающе проговорил он. - Там приехал какой-то парень. Хочу убедиться, что у него нет ничего дурного на уме.

И он всё-таки сделал попытку мягко отодвинуть негритянку со своего пути.

В это время во дворе дома Бегунок оглядывал представшего перед ним негра. Сам Джэфет с лошади не слезал и за оружие не хватался. Вторая его лошадь, так называемая заводная, стояла рядом с ним без привязи - да ее и привязывать было не за что, потому что повод на ее уздечке отсутствовал.

- А что, хозяев дома нет? - ответил Джэфет вопросом на вопрос. - Между прочим, ты зря так выскакиваешь с ружьем наперевес. Другому человеку может показаться, что ты собрался в него стрелять - и он убьет тебя. Из самозащиты! - Бегунок проговорил все это слегка улыбаясь и добавил в заключении: - Я понимаю, что сейчас в Техасе принято встречать путников, держа их под прицелом, но это довольно опасное занятие, поверь мне!

Разговаривая с негром, Джэфет старался держать в поле зрения и дом тоже - вдруг их него еще кто-нибудь появится.

Из дома пока никто не появился, зато из-за пристроек возле сарая показалась Аббигейль Фронтайн. Она кормила в птичнике кур и заслышав голоса, вышла посмотреть, в чем дело. Благоразумная женщина сначала прислушалась бы к разговору и убедилась в мирных намерениях приехавшего, но Эйбби об этом не подумала. Зато она подумала о том, что мэр вполне может прислать кого-нибудь арестовывать Джона и мистера Кэмерона за бунт. В беспокойстве упустив собственную безопасность, миссис Фронтайн торопливо поспешила во двор. То, что всадник приехал один, немного успокоило вдову - значит в тюрьму никого пока не потащат, но причин ждать от незнакомца хороших вестей Аббигейль не видела.

- Что вам угодно? - поинтересовалась она спокойным голосом, хотя во взгляде ее, направленном на приезжего, читалась настороженность.

Сэм, разумеется, был не так воспитан, чтобы перебивать хозяйку, и ничего не ответил на советы Бегунка, но ружья не опустил.

Тем временем Роза, услышав, что приехал какой-то парень, резво уступила рейнджеру дорогу. Причиной тому была не сколько убедительность рейнджера или потребность в его услугах (разумеется, мешать Марку заступаться за хозяев фермы негритянке в голову бы не пришло), сколько нужда избавится от подноса. Поставив его на стоящий в коридоре столик, служанка шустро сбежала вниз по лестнице и выглянула в окно, чтобы посмотреть что происходит.

- Приезжий один, - оповестила она Кэмерона. - А еще там Сэм с ружьем.

Хозяйку во дворе негритянка не заметила.

- Спасибо, Роза. - Бежать Марк был не в состоянии и спустился по лестнице шагом. Приостановившись у окна, он нахмурился, размышляя, как лучше поступить. Но решил, что надо показаться и поэтому пояснил женщине: - Лучше, если чужие будут знать, что в доме достаточно народу.

С этими словами Марк твёрдым шагом направился к двери и вышел на крыльцо. И правильно сделал: во дворе кроме Сэма обнаружилась ещё и Аббигейль, а уж её-то Марк никак не мог оставить одну в обществе незнакомца. Тем более, что старого негра не стоило брать в расчёт. Негры, на сколько знал Марк, особой смелостью не отличаются, даже если держат в руках ружьё.

Марк остановился на верхней ступеньке и положил руку на перила. Теперь, с близкого расстояния, сидящий посреди двора человек показался ему смутно знакомым. У Марка была неплохая память на лица и даже если он сталкивался с человеком всего один раз - как следует поработав мозгами, он всегда вспоминал, где его видел и при каких обстоятельствах. Теперь он, прищурившись, внимательно разглядывал пришельца, его двух лошадей и его щуплую фигуру. Несмотря на то, что тот сидел верхом, можно было догадаться, что человек он не крупный. Почти сразу Марк вспомнил, что он и в первый раз видел этого джентльмена сидящим на лошади. Это было давно. До войны. Одно воспоминание потянуло за собой другое: местечко где-то на северо-западе Техаса, почти на самой границе, или даже дальше. Август разговаривал с охотником за скальпами, а потом назвал его имя. Марк сосредоточился, стараясь припомнить. Его умственным усилиям мешали физические ощущения. Рубашка при каждом движении или порыве ветерка неприятно елозила по спине. Прохладный зимний воздух тут же проник под тонкую ткань, но Марк похвалил себя за то, что не одел сверху плащ. Дополнительный раздражитель ему сейчас был совсем некстати. Лучше помёрзнуть.

Марк не стал вмешиваться в разговор, а продолжал стоять, чуть придерживаясь за перила, наблюдать и вспоминать. Он не задумывался, как выглядит со стороны, с разбитой губой, синяком на скуле, слипшимися от пота на лбу и на шее в волосами и в тонкой рубашке, воротник которой загнулся внутрь, а Марк не потрудился его поправить. Но главное, что у него был пояс с револьвером. Остальное сейчас не имело значения. И хотя за оружие Марк не брался, откуда проезжему знать, может он в своём теперешнем состоянии быстро выхватить револьвер или нет.

Джэфету оставалось лишь наблюдать, как двор помаленьку наполнялся народом. В окно высунулась толстая негритянка, на крыльце стоял легко одетый парень, а самое главное - из-за угла дома появилась молодая женщина, вероятно, владелица фермы.

- Добрый день мэм! Мое имя - Джефет Эскейп, - Бегунок спустился с седла и теперь приветствовал молодую женщину, стоя на земле. Разговаривать с дамой, сидя на лошади, Бегунок счел некультурным. Джэфету не понравилась то, что он возвышается над хозяйкой дома, как бы довлея над ней, и это заставляет ее разговаривать, с ним глядя на собеседника снизу вверх. - Я хотел спросить, не продадите ли вы мне овса для лошадей? Я заплачу, у меня есть деньги.

Лошади Бегунка не выглядели заморенными, как лошадь Марка, но и сильно упитанными тоже не смотрелись - сказывался длинный переход из Луизианы. Крутой парень на крыльце пока не привлекал Бегунка, как объект для разговоров, но Джэфет держал его в поле зрения.

- Меня зовут Аббигейль Фронтайн, - степенно представилась хозяйка фермы и ответила на вопрос, явно колеблясь. - Вообще-то мы овсом не торгуем.

Сомнения миссис Фронтайн объяснялись просто: хозяйственные дела такого плана были целиком и полностью в распоряжении Джона, вмешиваться в них Эйбби считала излишним. Откуда ей знать, можно продавать овес или нет? Правда, рассудив, что если мистеру Эскейпу нужно немного корма, чтобы лошади не сдохли, то большой беды не будет, если они ему помогут. Тем более, вопреки опасениям Аббигейль, нынешний посетитель приехал не по поручению враждебных к южанам властей, а по собственному почину, что уже изначально к нему располагало. Настороженное выражение исчезло с лица вдовы и она продолжила беседу на порядок дружелюбнее.

- Но если ваши лошади очень нуждаются, сэр, я думаю, что мы вполне можем их накормить, - предложила она в свою очередь. - Только скажите, сколько овса вам нужно.

Возможно, она сказала бы что-то еще, но следом за Марком на крыльцо вышла Роза, и этот невольный шум заставил хозяйку обратить внимание на рейнджера, появления которого она вначале и не заметила. Миссис Фронтайн не могла одобрить, что Кэмерон поднялся с постели, еще толком не оправившись от ран, но критиковать его действия при посторонних, не стала. Бросив на рейнджера обеспокоенный взгляд, она снова повернулась к Эскейпу, ожидая его ответа.

В другое время Марку бы польстило, и даже смутило, что о нём беспокоится такая леди, как Аббигейль, и он поспешил бы соврать, что с ним всё хорошо, лишь бы она не волновалась. Но сейчас он почти не обратил внимания на её взгляд. Он смотрел на Бегунка.

Разумеется, едва услышав имя этого парня, Марк его окончательно вспомнил и даже удивился, как ему раньше не пришло в голову, кого именно он видит перед собой. "Бегунок" - весьма говорящая фамилия (если не прозвище), а человек, который её носит - примечательная личность. Парень славился тем, что перемещался с потрясающей быстротой. Сегодня его видели здесь, а через пару дней он уже так далеко, словно у его лошадей крылья.

Имя у Эскейпа тоже привлекало внимание. С точки зрения Августа МакЭлрэя оно как нельзя больше шло истребителю индейцев. "Истинное имя белого человека!" - как он сказал. Марк знал библейскую историю не хуже Августа и был согласен с тем, что для охотника за головами носить имя "Джэфет" весьма любопытно. Хотя и не был уверен, что все потомки Иафета* должны заниматься истреблением индейцев.

_____________________________

* Джэфет - Иафет.
Сим, Хам, Иафет - в Библии сыновья Ноя, от которых после Всемирного потопа "населилась вся земля". Хам был проклят Ноем за то, что насмеялся над наготой опьяневшего отца, и обречён на рабство. Сим и Иафет, которые проявили сыновнюю почтительность и прикрыли отца одеждой, были благословлены Ноем.
Сим, Хам, Иафет, их сыновья и внуки являются родоначальниками больших групп народов: семитских (от "Сим", народов Элама, Двуречья, Сирии, евреев и др.), хамитских (народов Африки) и яфетических ("яфетидов", от "Иафет") - индоевропейских народов.

_____________________________

Гораздо сильнее имени и фамилии растревожило Марка само присутствие известного охотника за скальпами в этих местах. Из письма брата Марк знал, что индейцы в Техасе совсем распоясались, пользуясь тем, что белые заняты войной. Что если команчи добрались и до этих мест, и кто-то решил нанять против них охотника за скальпами? Сейчас все испытывают большие денежные трудности. Но во-первых, Эскейпа мог нанять сам мэр Городка, а во-вторых, ранчеры могли скинуться, чтобы оплатить его работу. Индейцы - слишком серьёзная опасность, чтобы ею пренебрегать. Лучше переговорить с ним, как профессионал с профессионалом, и быть готовым к тому, что кроме янки здесь ещё и команчи могут напасть.

Не обращая больше внимания на холод и на болезненные ощущения, Марк спустился с крыльца и подошёл, остановившись за плечом миссис Фронтайн. Перебивать разговор не следовало, но Марк представился, чтобы привлечь к себе внимание:

- Марк Кэмерон. Мы как-то встречались с вами на границе до войны. Я был с Августом МакЭлрэем. Не ожидал увидеть вас в этих местах! - Он протянул Бегунку руку.

О МакЭлрэе Марк специально сказал. Он не был уверен, что Бегунок помнит какого-то мальчишку, таскавшегося с Августом. Марк вёл себя тогда очень скромно и в "разговоры старших" не вмешивался. Август - другое дело. Августа знали очень многие и, в своём роде, он тоже был знаменитой личностью.

Джэфет пожал руку "крутому парню", который оказался еще и рейнджером вдобавок. Честно говоря, Джэфет этого парня не помнил. С Августом МакЭлрэем он тоже не был коротко знаком, хотя припоминал, что им приходилось встречаться, давно, еще до войны. Ничего особенного от этих встреч Бегунок вспомнить не мог. Это не удивительно - Бегунок старался ни с кем близко не сходиться, он считал, что при его роде деятельности лучше оставаться одиночкой.

И Джэфет снова обратился к хозяйке фермы:

- Если вас не затруднит, я бы взял пару галлонов овса. Или хотя бы один, - добавил он в раздумье. - Но если для вас это очень обременительно - не стоит беспокоиться! Думаю, я смогу купить овес где-нибудь в другом месте.

Бегунок пребывал в нерешительности: то ли ему продолжать набиваться на дальнейший разговор и на дальнейшее знакомство, то ли пора сваливать, раз уж хозяева и их негры настроены не слишком доброжелательно. Вторая лошадь, соскучившись безрезультатным стоянием посреди двора, вздохнула и положила голову на круп первой, поглядывая теперь через нее: что же там делают люди возле крыльца?

- Нет, не обременительно, - покачала головой Эйбби и обратилась к Сэму: - Будь добр убери ружье и насыпь для нашего гостя два галлона овса в мешок.

Недоверчиво покосившись на приезжего, негр отправится выполнять поручение, а хозяйка повернулась к Эскейпу. Она тоже пребывала в нерешительности, сомневаясь, что делать с незваным гостем. С одной стороны, привыкнув неукоснительно соблюдать законы южного гостеприимства, миссис Фронтайн понимала, что будет ужасно невежливо просто всучить этому Эскейпу просимое и выпроводить восвояси. С другой стороны, неизвестно, как принято в этом Техасе, может здесь не зовут к себе в дом малознакомых людей без ярко выраженной на то причины, всё-таки места здесь опасные. Но приняв во внимание знакомство Бегунка и мистера Кэмерона, Аббигейль решила, что остерегаться нового человека не стоит. Явно, он не бандит, а может, даже воевал за Конфедерацию. Поэтому, посомневавшись, миссис Фронтайн предположила:

- Судя по тому, что у вас закончился овес, вы давно в пути. Не желаете ли выпить кофе?

Эйбби не была уверена, что мужчины не вытаращат на нее глаза, сочтя подобное приглашение неслыханной вольностью, но предпочла рискнуть показаться слишком радушной, нежели невоспитанной. К прочему, она сомневалась, что Марку удастся долго продержаться на ногах без пагубных для себя последствий. Пусть уж лучше беседует с этим Бегунком в доме - там, по крайней мере, тепло и есть куда присесть.

Техасцы - народ гостеприимный, может, даже самый гостеприимный из всех южных штатов. Жизнь на этой земле с самого начала была настолько тяжела, что отказать нежданному гостю в помощи никому бы в голову не пришло. Марк мысленно одобрил предложение хозяйки ранчо. У него к этому была причина личного характера: как бы он ни храбрился, но понимал, что долго ему на ногах не простоять. Ощущение было такое, словно он двигается во сне. Не удивительно. Откуда взять силы, если за последние четыре или пять дней он поел всего один раз, а после стычки с янки ещё и потерял некоторое количество крови. Марк держался только усилием воли и понимал, что запросто может посреди разговора потерять сознание. А ему о многом хотелось спросить неожиданного гостя.

- Я бы тоже выпил кофе, - признался Марк, надеясь, что это стимулирует Бегунка принять приглашение, и чуть кивнул.

Кивать сильнее Марк побоялся. Вдруг голова закружится. Хотя он всё ещё держался уверенно. Интересная бледность, которую подчёркивали короткая тёмная борода, круги вокруг глаз и синяк на скуле, конечно выдавали, что он был не в лучшей форме. Но Марк себя в зеркале не видел.

- Спасибо, мэм! - ответил Бегунок. - Я с удовольствием выпью кофе! Кстати, у меня есть очень хороший кофе - я только вчера купил его в Ньютоне, когда был там проездом. Меня заверили, что это кофе с лучших мексиканских плантаций! Может сейчас - самое лучшее время проверить, правду ли мне сказали.

Это было не совсем так. Кофе Бегунок купил не вчера в Ньютоне, а позавчера в Городке, как только туда приехал в первый раз. Но это была несущественная разница. Попавшись на том, что он поехал сопровождать Фланнагана на чужой лошади соответственно с чужим с седлом, в седельных сумках которого не был укомплектован мини-джентльменский набор для длительных переходов, Бегунок сегодня собственноручно уложил в седельные сумки все, что может понадобится в дороге: мало ли какие сюрпризы ожидают его впереди.

Бегунок отвел лошадей к коновязи, привязал (второй лошади он пристегнул повод и тоже ее привязал), забрал сумки с седла и отправился в дом.

Хозяйка дома пошла первой, показывая гостю дорогу. Осознание того, что она не нарушает какие-либо неписанные законы этих мест, придало Эйбби уверенности, хотя намерение Кэмерона отправится на кухню вместе со всеми, ей совершенно не понравилось. Кому, как не бывшей сестре милосердия было знать, как обманчиво бывает кратковременное улучшение больного, и как быстро иссякают бездумно растраченные силы. Впрочем, ничего говорить по этому поводу Аббигейль не стала. Во-первых, учитывая упрямство рейнджера, это было бесполезно (миссис Фронтайн очень сомневалась, что по своей воле он покинет кухню раньше, чем уедет этот мистер Эскейп), а во-вторых, если о ком-то и стоило сейчас всерьез беспокоиться - так это о брате, который, толком не оправившись от ран, уехал в военный форт, беседовать с янки.

Открывая дверь на кухню, Эйбби мысленно упрекнула себя за слабость. Стоило более категоричным образом воспротивиться решению Джона, отговорить его от этой опасной поездки. Возможно, шанс, что брат прислушается к ее словам, был небольшим, но всё же он был. Сокрушенно вздохнув, Аббигейль вернула свое внимание хозяйки дома к гостям.

- Присаживайтесь, - пригласила она мужчин и принялась накрывать на стол. Роза верной тенью следовавшая за хозяйкой, взялась разжигать плиту, чтобы приготовить кофе.

Рацион фермеров не отличался особым разнообразием и состоял из обычных продуктов домашнего происхождения. Поставив на стол кукурузные лепешки, вареные яйца и мамалыгу, оставшиеся от завтрака, Эйбби осведомилась у мистера Эскейпа:

- А куда вы направляетесь?

Вопрос был закономерен и не содержал ничего кроме обычной вежливости. Мысль, что гость может оказаться лазутчиком мэра даже не пришла Аббигейль в голову. Да и что было разведывать в доме Риддонов?

Бегунок вручил мешочек с хваленым кофе негритянке, а сам опустился на указанный хозяйкой стул. Разукрашенную физиономию Кэмерона он старался из деликатности не разглядывать. Вопрос миссис Фронтайн его обескуражил. Джэфет не сразу придумал, что ответить: откровенно врать, что он намерен двигаться вглубь Техаса? Это было невозможно. Он только что заявил, что вчера был в Эст Сабине (а он действительно там был, чистая правда!), сегодня он оказался на Мокрой Пади. Таким образом, по его же свидетельству, он двигается вовсе не вглубь Техаса, а, напротив, в сторону Луизианы.

И Бегунок решил сказать правду:

- Я намереваюсь поехать дальше в Городок, который стоит на реке Сабин, тут ведь совсем недалеко. А дальше - видно будет! - Лучший способ остановить вопросы в свой адрес - это начать задавать их самому. И Джэфет перешел в наступление: - Вам, наверное, трудно здесь управляться одной на ферме? Чтобы освоить такую территорию, нужно немало народа. В последнее время мне довелось видеть много мест, где земли находятся в полном упадке, а у их хозяев нет возможности наладить былое производство. Особенно пострадали плантации.

Картина в южных штатах и впрямь преобладала унылая: толпы бродячих "освобожденных" негров, с которыми и встречаться-то небезопасно, и руины былых домов на брошенной, необработанной земле.

Марк тоже поспешил сесть, попутно вслушиваясь в разговор. В тепле дома у него слегка закружилась голова, пришлось ненавязчиво навалиться локтями на край столешницы. Спиной лучше было ни к чему не прикасаться. Из-за головокружения и тупо саднящей боли, никакого кофе он на самом деле не хотел, равно как и никакой пищи. Кэмерона держало рядом с гостем не столько упрямство, сколько беспокойство. Эскейп выглядел дружелюбно, но Марк не доверял мало знакомым людям. Да и об охотниках за скальпами говорили что угодно, только не то, что они - порядочные люди. Мнение о Бегунке, правда, отличалось в лучшую сторону. Он вроде как не резал мексиканцев, чтобы выдавать их скальпы за индейские. Август МакЭлрэй, которого то и дело вспоминал Марк, про охотников за скальпами, отзывался весьма скептически, и Бегунок был единственным, в адрес которого Август отзывался хорошо. Сейчас Бегунок вёл себя вполне вежливо и просто. Но это не значит, что теперь ему с ходу можно доверить остаться наедине с молодой женщиной. Марк ощущал свою ответственность перед Джоном Риддоном за Эйбби, да и за негров тоже. Как же он мог валяться наверху, пока в доме посторонний человек?

Хотя существенной причиной для упрямства Марка было желание вызнать, не угрожают ли этим местам индейцы. Тут вступал в силу профессионализм: хотя Марк стал рейнджером всего за три года до войны, некое "сознание рейнджера" въелось в него и ничуть не потускнело, пока он воевал с янки. Тем более, Бегунок обмолвился, что идёт со стороны Ньютона. Значит, возвращается из Западного Техаса. А на Западе и есть самое настоящее "осиное гнездо" команчей. Оттуда они приходили со своими набегами. Марк не мог себе позволить не расспросить охотника за скальпами, как сейчас обстоят дела с индейской проблемой. Правда, на данный момент разговор стараниями Бегунка уходил в несколько иное русло.

- Не мешали бы янки, всё бы можно было наладить, - не удержавшись, высказал Марк, смутился своего вмешательства в разговор (Бегунок обращался к Аббигейль, а не к нему) и виновато улыбнулся женщине.

- Как же тут наладишь, когда ступить некуда - везде янки,- с чувством возмутилась старая служанка, отвлекаясь от своего занятия. - Среди бела дня людей избивают, приличных женщин оскорбляют в собственном доме. Куда катится мир?

В другое время горничная остереглась бы высказывать свое негодование, когда ее не спрашивают, но всей душой болея за Джона и Эйбби, которых знала еще младенцами, она не смогла сдержать досадных слов.

Аббигейль не обрадовала несдержанность Розы, равно как и ее болтливость, но она не стала осаждать негритянку, понимая ее чувства и даже в какой-то степени разделяя их. Вздохнув в ответ на слова служанки, Эйбби ответила на вопрос Бегунка.

- Вообще-то я управляюсь на "Мокрой Пади" не одна, - улыбнулась она. - У меня есть брат. Так что не всё так уж и плохо.

Разумеется, другим ответ быть и не мог: признаться незнакомому человеку, что им с Джоном приходится очень тяжело, миссис Фронтайн не пришло в голову - не так она была воспитана, чтобы роптать на судьбу. Правда, слова Эскейпа о пришедших в запустение плантациях заставили ее вспомнить последний год войны, проведенный в Сосновых кущах и собственную тяжелую работу в поле под раскаленным солнцем. Вот тогда приходилось, действительно, тяжело - особенно пока мужчины с войны не вернулись.

- Судя по вашим словам, вы уже давно путешествуете по Югу, - мягко предположила Аббигейль, обращаясь к Эскейпу, и участливо осведомилась: - Возвращаетесь домой после войны?

Ее вопрос опять же был продиктован более любезностью, нежели желанием что-то узнать - пожелай собеседник солгать, ему бы это без труда удалось.

- Нет... - негромко отозвался Бегунок. Что тут можно было сказать? "Вы знаете, у меня вот как-то в последние несколько лет дома вообще не наблюдается"? Это получится слишком жалостливо: бедный мистер Эскейп! и дома-то у него своего нет, и не ждет-то его никто!

А зачем охотнику за скальпами дом? Гораздо проще ни от чего и ни от кого не зависеть и ничем не быть связанным. Все имущество его помещается на лошади, в любой момент можно повернуть в любую сторону и ни перед кем не отчитываться. Все, что Бегунок видел в последнее время перед своими глазами, еще более убеждало его в правильности собственных взглядов. Люди приезжали из-за океана, селились на земле, приобретали ее в свою собственность, разводили плантации, строили на ней прекрасные дома - добротные и прочные, такие, чтобы хватило даже внукам. Но вот проходила война, дома сжигали, засеянные поля травили лошадьми, а за купленную когда-то землю, которую люди считали своей, считали, что передадут её детям в наследство, назначали такой налог, что плантаторы вынуждены были продать ее за бесценок. Все, что казалось построенным на века - разрушалось в минуты, все, что казалось принадлежащим тебе навсегда - можно было потерять в любое мгновение. А Бегунку терять было нечего, кроме разве что своей жизни. В глубине души он понимал, что такой образ жизни - не правильный, но пока не видел повода его менять.

- Чтобы возвращаться домой, нужно сначала этим домом обзавестись, - ответил он миссис Фронтайн.

Ответ гостя озадачил деликатную хозяйку и вызвал на ее щеках слабый румянец смущения. Воспитанная далеко от мест, где пролегла линия фронтира, она считала наличие дома у человека таким же простым и естественным, как биение сердца в его груди. Запоздало вспомнив, что местные жители более суровы и закалены в лишениях, чем ее обычное окружение в Джорджии, и зачастую ведут кочевой образ жизни, Аббигейль устыдилась своего глупого вопроса. А мужчины - это не женщины, которым нужен свет родного очага - они могут быть счастливы и без него. Никакого сочувствия к Бегунку Эйбби высказывать не стала, лишь извинилась с легким смущением:

- Простите, мистер Эскейп, я не хотела проявлять непрошеного любопытства.

Хозяйка поднялась, чтобы достать из буфета чашки, но не удержалась от брошенного украдкой обеспокоенного взгляда на Кэмерона. По мнению миссис Фронтайн, выглядел рейнджер не лучшим образом, а вгонять раненого в могилу из-за своего пристрастия к пустым беседам, ей совсем не хотелось.

Взгляда Эйбби Марк не заметил. Он сосредоточенно разглядывал столешницу. Ответ Эскейпа затронул его глубоко личные чувства. Перед самой войной старший брат Марка продал родительский дом в Сан-Антонио и с тех пор Марк с чистой совестью считал, что у него тоже нет дома. Все уверения Сэлливана о том, что Марку всегда рады на его ранчо и что это самое ранчо принадлежит им обоим, совершенно не вразумляли младшего Кэмерона. Он отмалчивался и оставался при своём мнении: дома у него нет. Но собственного дома не было и у Августа МакЭлрэя, и того это совершенно не заботило. Сейчас Марк возвращался не домой. Он возвращался в Сан-Антонио, чтобы узнать, как поживает семья его брата, а заодно поискать Августа. Как ни странно это было сознавать, но бродяга Август волновал Марка даже больше, чем Сэлливан Кэмерон.

Миссис Фронтайн тоже лишилась своего дома в Саванне. И вот, приобрела его здесь, в Техасе. В отличие от Марка, Эскейпа или МакЭлрэя, она не может жить без дома. Если ей не удастся отстоять свой новый дом в Техасе - что она будет делать? Куда идти? Она же не может вести тот образ жизни, который ведут мужчины. Она нуждается в защите. Кто-то должен оградить её от таких, как Фланнаган или его помощник, от бандитов и индейцев. Да, у неё есть брат. Но её брат сам впервые в Техасе и не знает всех опасностей, которые подстерегают на этой земле. Марку вдруг захотелось стать её защитником, но он только скептически усмехнулся. Он себя-то защитить не может. Вляпался в историю в Городке. Нет, она не захочет принять его защиту. Но он всё ещё рейнджер. И если соберётся с силами - сможет оградить её хотя бы от какой-то части неприятностей.

Марк поднял голову и посмотрел на охотника за скальпами. Сейчас ему на столько захотелось быть сильным и способным защитить миссис Фронтайн, что это перебило все недомогания, заставило забыть о собственной слабости и действительно стать сильным.

- У каждого должен быть дом, - сказал Марк, прищурившись и прямо глядя на собеседника. - Если нет дома, нет земли, к которой он привязан - он как... - Марк затруднился закончить свою мысль, но потом вспомнил избитое, но вполне подходящее сравнение: - Как перекати-поле. Что за смысл - кататься по земле, куда бы ветер ни подул? Из боязни всё потерять, как это случилось со многими южанами по воле янки? Но если человек теряет свой дом, это всего лишь значит, что он должен построить новый. - Речь получилась слишком длинной, Марк смутился и зачем-то скользнул взглядом по кухне. Когда он смущался - он отводил взгляд от собеседника. Но он тут же взял себя в руки и снова посмотрел на Бегунка. - Вы так не считаете?

Бегунок пожал плечами. Пялиться в его разукрашенную физиономию Джэфет не стал и далее заговорил "в пространство" обращаясь то ли к Марку, то ли к хозяйке ранчо:

- У каждого своя судьба. Каждый выбирает такую жизнь, которую считает правильной для себя.

Джэфету не хотелось оправдываться. Пускай этот Кэмерон считает так, как ему удобно. Каждый человек считает именно так, как ему самому удобно и каждый признает мнение других неправильным, если оно не совпадает с его собственным. Это Бегунок усвоил давно и не стремился переубеждать собеседника.

Можно было более не засиживаться на Мокрой Пади, не продолжать этот разговор и этот визит. Бегунок убедился, что все на ранчо живы и здоровы, хотя и не все чувствуют себя хорошо. Но тот же Марк Кэмерон вполне в состоянии передвигаться и вести беседы. Правда, брата хозяйки - Риддона, не было видно. Но сама миссис Фронтайн достаточно уверенно упоминала о нем, как о человеке, управляющимся с ее хозяйством. Если бы он был при смерти, она бы с такой уверенностью о нем не говорила. То, что Риддон не вышел вместе со всеми, когда приехал Бегунок - так может он спит после вчерашних испытаний. Никто не сказал, что на встречу Бегунку должны выбегать все жители фермы от мала до велика. Можно было выпить кофе, раз уж Бегунок на него напросился, и сваливать с фермы.

У Марка вовсе не было цели что-то доказать человеку, который в собственном доме не нуждается. Он скорее высказал свои собственные тайные надежды, о чём тут же пожалел. Марк редко давал волю своему языку и это здорово помогало в жизни.

- Простите, сэр. - На этот раз Марк не стал отводить взгляда или смущаться. Но уж коли начал говорить, следовало довести это дело до конца. - Наверное, для тех, у кого ещё недавно был свой дом, это больная тема. Я не хотел вас задеть. Если вы идёте со стороны Ньютона, то наверное возвращаетесь с Запада? - Он предпочёл без дальнейших проволочек перейти к делу. - Что слышно об индейцах? Говорят, они здорово шумели в Техасе, пока шла война. Может, добрались и до этих мест, раз уж вы тут?

Ему очень хотелось, чтобы появление Бегунка в окрестностях Ньютона оказалось простой случайностью. Миссис Фронтайн, да и всем остальным здешним фермерам, в нагрузку к янки индейцы были не нужны. И без них забот полно.

Если в чём-то желания Марка и Аббигейль совпадали - так это в том, чтобы в окрестностях реки Сабин не встречались никакие индейцы. Жительница прибрежной Джорджии, чьим главным страхом в дни войны были янки и дезертиры обеих армий, не могла похвастаться, что много знает о краснокожих, но от этого остерегалась их не меньше, а, наверное, даже больше местной уроженки. Слухи о зверствах индейцах, пришедшие с Дикого Запада в преувеличенном и приумноженном виде причудливо сплетались в воображении жителей Джорджии с легендами о прошлых собственных битвах с коренными американцами (вроде подавления кровавых восстаний криков на Миссисипи), что в совокупности представляло ужасающую для леди картину.

До того, как разговор зашел об индейцах, миссис Фронтайн мирно размышляла над беседой Бегунка и Марка и вмешиваться в нее не собиралась. Ей была ближе точка зрения Эскейпа - она признавала за людьми, а за мужчинами в особенности, право поступать так, как они считали нужным, равно как и платить неизбежную цену за свой выбор. Наверное, поэтому многие думали, что у Аббигейль нет собственного мнения - слишком редко она позволяла себе оспаривать чужое.

Роза, тем временем, сварила кофе и стала разливать его по чашкам. Обнаружив, что по рассеянности не поставила на стол чашку для себя, Аббигейль снова подошла к буфету. Момент, когда она доставала посуду, роковым образом совпал с предположением Кэмерона насчет индейцев - пальцы миссис Фронтайн непроизвольно дрогнули от испуга, чашка упала на пол и разбилась.

Эйбби почувствовала, как краска стыда заливает лицо, то ли осознаваемой неловкости, то ли от откровенности продемонстрированного страха, - и торопливо пробормотав слова извинения, принялась прибирать осколки руками. Это было глупо, но миссис Фронтайн просто было совестно смотреть в глаза присутствующим.

Бегунок едва заметно покосился на небольшое происшествие у буфета и решил, что самое лучшее - это проявить поменьше интереса к казусу. Хозяйка и так смущена, зачем смущать ее сильнее? Хотя, чему смущаться, Бегунок не понимал. Подумаешь, чашка упала! Для Джэфета странным оказалось, что осколки подбирает сама хозяйка, а не служанка. Но если учесть, что служанка была негритянка, это в какой-то мере объясняло ситуацию. Негры, в представлении Бегунка, были такие капризные и ленивые люди, что для них было обыкновенным делом решить: раз хозяйка сама разбила чашку, то и убирать должна тоже сама!

Кидаться на помощь миссис Фронтайн и, сталкиваясь лбами, подбирать вместе с нею осколки чашки, Бегунок счел неуместным и продолжил сидеть, как сидел.

- Правительство в последние годы сильно изменило свое отношение к индейцам, - произнес он, обращаясь к Кэмерону. - Они считают, что индейцев нужно уговорить подписать мирный договор, а потом регулярно снабжать деньгами, чтобы задобрить их. И правительство надеется, что это заставит индейцев остановиться. Да, для любого белого народа, такое соглашение было бы выходом, но с индейцами, это бесполезно. Даже если они что-то подпишут, на следующий день они спокойно это нарушат. Они не понимают, что такое договор и не понимают, что его нужно соблюдать. Лучше бы те деньги, которые Конгресс выделил для индейцев, отдали тем, кто согласился бы за ними охотиться! - Бегунок покосился на хозяйку, наводившую порядок, и добавил: - За последние несколько дней я не видел ни одного индейца. Хотелось бы, чтобы и дальше продолжалось так же.

Судя по всему, Эскейп был осведомлён о том, что сейчас делается с пресловутым "индейским вопросом". Марк внимательно его выслушал, проявив странную для самого себя чёрствость по отношению к происшествию у буфета. Броситься на помощь хозяйке Марку помешало сразу несколько вещей, начиная с собственного самочувствия (онне в состоянии был резко встать и присоединиться к подбиранию с пола осколков), и заканчивая тем соображением, что его вмешательство может лишь сильнее смутить и испугать женщину. Марк и так записал разбитую чашку на свой счёт, сообразив, что в отличие от техасских женщин, миссис Аббигейль может быть непривычной к разговорам о краснокожих.

- Да, у янки и сейчас достаточно денег, чтобы тратить их впустую, - отозвался Марк, поглядывая украдкой на Эйбби и борясь с желанием всё-таки прийти к ней на помощь. - Они не сильно потратились. Но на местах могут более трезво смотреть на вещи, чем в Вашингтоне. Мэр здешнего Городка вряд ли что-то понимает в индейцах, но губернатор Техаса в Остине может оказаться более трезвомыслящим человеком. Он-то живёт под боком у краснокожих. Вы не пробовали разведать, он не подыскивает людей, чтобы разобраться с команчами? Простите...

Марк не выдержал, перебил сам себя, встал и подошёл к Эйбби. Может, его мать и сочла бы, что он поступает неправильно и следовало либо сразу помочь женщине, либо сидеть тихо и осознавать, что уже этого не сделал. Но Марк поступил по принципу: лучше поздно, чем никогда. Ему захотелось как-то успокоить Аббигейль.

- Миссис Фронтайн! - Он аккуратно взял её руку, чтобы забрать собранные осколки. - Осторожнее. Вы не порезались? Вам нечего бояться. Мистер Эскейп сказал, что не видел здесь ни одного индейца. Обычно, они не доходят до Сабина.

Ему бы следовало ошалеть от собственной дерзости, хватая эту леди за руки, но Марк был слишком увлечён осколками, индейцами и своим состоянием, которое приходилось тщательно контролировать и не грохнуться, случаем, в обморок.

Миссис Аббигейль безропотно отдала рейнджеру собранные крупные осколки и отрицательно покачала головой в ответ на его вопрос. Слова утешения Марка были в не силах до конца унять ее страхи. Но порядочный мужчина всегда предпочтет солгать, чем до полусмерти напугать леди правдой. Но Эйбби благодарно улыбнулась Кэмерону. Он такой милый и заботливый, и пытается ее успокоить.

Роза принесла ведро, метелку и принялась сметать мелкие осколки. Негритянка неодобрительно отнеслась к глупому поступку хозяйки. Разве к лицу женщине из приличной семьи собирать мусор руками!? Но она ничего не сказала, решив высказать свое неодобрение потом, без посторонних. Она только недовольно выпятила губу и сказала, обращаясь к Кэмерону:

- Бросайте стекло в ведро, сэр!

Возле буфета становилось слишком тесно. Эйбби торопливо достала еще одну чашку, взамен разбитой и вернулась к столу.

- Угощайтесь, - предложила она Эскейпу, пододвигая к нему налитую Розой кружку с кофе.

Марк хлебнул свой кофе, рассчитывая, что тот придаст ему сил. Покосившись на миссис Фронтайн, он подумал, что следует выражаться поаккуратнее и понадеяться, что поскольку Аббигейль не знает о "профессии" Бегунка, она не сможет понять сути вопроса. Зато сам Эскейп вполне поймёт его.

- Может, в окрестностях Городка нашёлся человек, готовый платить за работу, которую делают люди вроде нас с вами?

Отломив кусочек лепёшки, Марк принялся сосредоточенно его жевать.

- Может и нашелся бы, - ответил Бегунок. - Вот только мне он как-то до сих пор не попался.

Тут самое время было бы сознаться, что Джэфет уже присмотрел для себя другую работу, вовсе не связанную с уничтожением краснокожих, но Бегунок мужественно промолчал. Ведь тогда неизбежно возник бы вопрос: какого фига он сюда приперся? Джэфет молча пил кофе и поглядывал на милую непосредственную парочку. Они так трогательно собирали и передавали друг другу осколки чашки, что Бегунок подумал: "Вероятно причина неожиданного смущения хозяйки совсем не факт разбитой чашки, а то, что она показала свою неловкость при нём! И он тут же бросился спасать даму от осколков фарфора! Видно, этот рейнджер ошивается на Мокрой Пади не зря!"

Бегунок вовсе не пялился на миссис Фронтайн и Кэмерона. Он украдкой пару раз бросил взгляд на них, пока они ворковали у буфета. Более всего он смотрел в свою собственную чашку с кофе и старался держать себя скромно.

Ответ его был довольно неясный. Но Марк понимал, что его дипломатические способности оставляют желать лучшего, а на данный момент и голова не слишком хорошо соображает, чтобы вести более конкретные разговоры и получать более конкретные ответы. Пугать и дальше миссис Фронтайн ему не хотелось. Он кивнул и отвлёкся на еду. Но через минуту его осенило, что неплохо бы было предупредить хорошего человека ещё кое о чём. Марк мог сколько угодно не доверять гостю миссис Фронтайн, но он не желал Эскейпу зла и искренне озаботился одним важным, с его точки зрения, вопросом.

- Если вы действительно едете в Городок - будьте осторожны, - сказал Марк, отрывая кусок лепёшки, но вместо того, чтобы есть, посмотрел на Бегунка. - Тамошний мэр - янки. Он собрал банду головорезов из бывших армейских. Эти парни провоцируют людей на драку. Мэр потом либо требует большой штраф, либо приговаривает к наказанию кнутом.

Марк довольно спокойно относился к тому, что уже прошло, и не смутился воспоминаниями, что его самого выпороли два дня назад.

- Сейчас, наверное, во всех городах мэры - янки, этим никого не удивишь! - ответил Бегунок, отхлебывая кофе. - А о Декрете, принятом в Городке, уже широко известно по всей округе. В Ньютоне, например, как только я туда приехал, мне первым делом начали говорить про Декрет и про то, как в Городке уже выпороли одного беднягу почти сразу после Рождества, - Джэфет скептически ухмыльнулся. Уточнять, что он в курсе еще и истории с Кэмероном и Риддоном Бегунок не стал. - Но все равно, спасибо за предупреждение. Хотя я стараюсь не ввязываться ни в какие драки: весовая категория не та! - На этот раз Бегунок ухмыльнулся совсем не скептически, а несколько иронично.

- Даже если вы постараетесь обходить этих янки стороной - они могут сами прицепиться к любому южанину, - сказал он убеждённо. - Тем более, к проезжему. - Тут Марка осенило второй раз и он спросил без малейшего злого умысла: - Вы южанин?

Ему, в общем-то, было всё равно. Он предположил, что Бегунок был южанином, раз до войны они столкнулись на территории Южных штатов. Но много охотников приходило и с севера, так что ответ мог оказаться любым.

- Нет, - ответил Бегунок, поглядывая то на кружку с кофе, то на Кэмерона, то на хозяйку. - Хотя несколько последних лет хожу, в основном, по Югу. Я пришёл из Канады, так что вряд ли меня можно назвать южанином, - Бегунок снова слегка усмехнулся.

Наверняка эта информация не добавила ему симпатии подозрительных хозяев. Но не будут же они выгонять его вон. Да хоть бы и выгнали! Бегунку было всё равно. Разве что негры обозлятся и кинутся с дубинами наперевес выпроваживать затесавшегося в их дом "северянина".

Аббигейль выгонять Бегунка не собиралась. Она слушала разговор очень внимательно, задумчиво подперев голову кулачком. Нельзя сказать, что услышанное ей нравилось. Во-первых, Эйбби убедилась, что места здесь неспокойные в плане индейцев (несмотря на все заверения Марка), а во-вторых, новость о банде головорезов в Городке, которые специально провоцируют людей на драки, тоже не могла ее не взволновать. Вздохнув, миссис Фронтайн позволила себе заметить:

- По-моему, осторожность нужно соблюдать всем. Джон сказал, что люди мэра не жалеют даже своих сослуживцев, не говоря уже о бывших конфедератах... Вы ведь служили в армии, мистер Эскейп? - уточнила Эйбби, подразумевая армию Конфедерации и в ожидании ответа, смотрела на него очень доброжелательно.

- Да, служил, - неторопливо ответил Бегунок. - Но во время службы мне повезло, и я ни разу не нарвался ни на какие телесные наказания. Очень бы не хотелось, чтобы это произошло сейчас, когда война уже закончена!

Хотя телесные наказания в американской армии отменили в 1861 году, но то было в теории, а на практике, они еще долго присутствовали неофициально. Бегунок понимал, что это не этично - постоянно возвращать разговор к порке, когда с тобой за одним столом сидит человек, который позавчера испытал это на своей шкуре. Кроме того, не слишком этично говорить такое при даме. Тем более, при даме, родной брат которой тоже пострадал таким же образом. Но что поделаешь, если разговор все время именно туда и возвращался?!

Следующим вопросом Марка, наверное, стало бы: "А воевали за кого?" (Речь о телесных наказаниях он пропустил мимо ушей). Но Марк вовремя прикусил язык. Он успел пригреться на кухне и ему явно стало лучше. Спина всё ещё продолжала болеть самым занудным образом, но в голове явно прояснилось. Наверное, кофе подействовал. Или съеденная лепёшка. Хотелось продолжать вот так сидеть и что-нибудь жевать, а не выяснять, кто за кого воевал.

Допустим, он задаст этот пресловутый вопрос Бегунку. Если тот ответит, что был на стороне Конфедерации - это ничего не поменяет в их дальнейшей беседе. Если ответит, что воевал за Союз - это наверняка поселит напряжённость за столом. Да ещё неизвестно, как на подобный ответ отреагирует Роза. Марк покосился на негритянку, но вместо того, чтобы что-то сказать, взял ещё одну лепёшку и сунул кусочек в рот. Нет, он не собирался задавать Бегунку каверзные вопросы. Тот вёл себя вежливо и не агрессивно, ни на кого не кидался и не строил из себя "хозяина Юга". Если миссис Фронтайн захочет узнать, не воевал ли её гость за ненавистных янки, она может спросить сама. Она - хозяйка дома и имеет право знать, кого угощает кофе на своей уютной кухне. Но Марк счёл, что не должен провоцировать конфликты. Кофе и лепёшка явно поспособствовали, чтобы Кэмерон вспомнил о своей любви больше думать, чем произносить вслух. Он покрутил пальцами кружку, но потом решился и попросил тихо:

- Можно ещё кофе?

В ответ на эти слова Роза сноровисто схватила кофейник и подлила рейнджеру кофе. Она не имела ничего против этого неплохого, в общем-то паренька, хотя и считала, что он не совсем хорошо воспитан. По мнению горничной, прошедшей обучение у Сьюзен Риддон - строгой леди с высокими требованиями по части манер, от обсуждения некоторых вещей в присутствии дамы мужчинам нужно было бы воздержаться. Впрочем, чего ждать от какого-то техасского фермера и янки? В отличие от хозяйки, Роза крепко усомнилась в том, что северянин воевал против своих в Гражданской войне. Было бы неплохо указать этому мистеру на дверь, но без прямого приказа хозяйки сделать это не было никакой возможности, равно как и продемонстрировать свое неодобрение открыто. Поэтому с подчеркнутой вежливостью Роза поинтересовалась у мистера Эскейпа, по-прежнему держа в руках кофейник:

- Вам тоже подлить кофе, сэр?

- Нет, спасибо, - отозвался Бегунок. - Мне уже давно пора ехать!

В подтверждение своих слов он не замедлил подняться, подобрать седельные сумки, лежавшие на полу, возле его табурета, и забрать свою шляпу, которую снял, при входе.

- Большое спасибо за гостеприимство! - произнес Джэфет обращаясь к хозяйке ранчо, молча кивнул Кэмерону и направился на выход.

Если бы хозяева "забыли" его мешочек с оставшимся кофе у себя, то Бегунок бы не стал требовать его обратно.

Марку совершенно не хотелось вставать и куда-то идти, но он счёл своим долгом проводить Эскейпа. Он отхлебнул ещё кофе и вышел вслед охотнику на улицу. Правда, спускаться с крыльца не стал.

- Счастливой дороги! - пожелал он. - Будьте осторожны в Городке.

Сэм отдал Бегунку овёс для его лошадей. Не мог же он не выполнить приказа хозяйки. На этом гость и уехал. А Марк так и остался стоять, прислонившись к столбику, поддерживающему козырёк над крыльцом. Хмурясь, он смотрел вслед странному парню - Джэфету Эскейпу, ушедшему из своей Канады чтобы резать индейские скальпы, а потом нарвавшемуся на эту ужасную бойню Севера и Юга. Что-то смутно беспокоило Марк, но он не мог ухватить нужную мысль. Наверное, он просто устал и туго соображает.

На улице было прохладно и ветерок проник под тонкую рубашку Марка, холодя кожу и всё ещё горящие рубцы на спине. Вместо того, чтобы вернуться в дом, он опустился на верхнюю ступеньку, продолжая философски смотреть на дорогу. Правда, почти сразу опомнился и сказал, обращаясь к миссис Фронтайн, но не оборачиваясь, что с его стороны было, конечно, очень невежливо:

- Простите, я наговорил много лишнего. Вам нечего бояться здесь. Кроме янки. Но мы с Элом решим эту проблему. Конечно решим.

Может, это было глупо, но Марк понимал, что ни за что не уедет, пока не убедится, что с миссис Фронтайн всё будет хорошо и никакое выселение ей не страшно.

Аббигейль едва заметно вздохнула. Будь Кэмерон в добром здравии, она, возможно, и продолжила бы этот тягостный разговор о собственных страхах, янки и Реконструкции, но сейчас утомлять и без того уставшего гостя ей не хотелось. В сердце миссис Фронтайн шевельнулся непрошенный страх: если Марк, пролежавший все утро в постели так плохо себя чувствует - что же творится с Джоном, который не один и не два часа провел в седле? Отгоняя тревожные мысли, Эйбби твердо решила никакие проблемы с Кэмероном не обсуждать - и без того поводов для волнения хоть отбавляй.

Говорить, обращаясь собеседнику в спину было бы глупо. Аббигейль поколебалась, аккуратно подобрала юбки и тоже присела на верхнюю ступеньку крыльца.

- Я уверена, что всё будет в порядке, мистер Кэмерон, - сказала она тоном, слишком уверенным для того, чтобы быть правдивым. - Как-нибудь справимся. Лишь бы все остались живы и здоровы. - Выразив тайную надежду, Аббигейль сочла своим долгом поинтересоваться: - Как вы себя чувствуете?

Обычно, когда он в госпитале на подобный вопрос отвечал сёстрам милосердия - "Хорошо" - они не верили. Но не сердились на эту явную ложь. Поэтому он ответил, продолжая смотреть на дорогу:

- Хорошо. - Но всё-таки добавил для правдоподобия: - Только спина болит.

Бегунок уже скрылся из виду и больше ничего интересного на горизонте не наблюдалось. Марк повернул голову и посмотрел на Эйбби. Она сидела так близко, что было очень удобно заглядывать ей в лицо. Самое время было смутиться от близости этой женщины, которая чем дальше - тем больше привлекала Марка. Но почему-то он не смутился и продолжал серьёзно смотреть ей в глаза. Потом проговорил, не отводя взгляда:

- С вашим братом всё будет хорошо. Вдвоём с Сайбером они справятся с комендантом и уплатят этот налог. Труднее будет справиться здесь. Даже если тот янки, который приезжал позавчера, выполнит своё обещание.

Марк вполне мог заслужить неодобрение Розы. Он, как всякий техасец, привык говорить о проблемах прямо и вместо того, чтобы успокоить миссис Фронтайн, он говорил о вероятности неудачи. С точки зрения Марка следовало заранее подготовиться к худшему.

- Я знаю, что здесь будет трудно, - спокойно ответила она. После слов Марка на лицо Аббигейль набежала тень. Если рейнджер хотел ее предостеречь, был ли в этом смысл? Если бы Эйбби была прежней, какой была до войны - воспитанной в довольстве, в окружении всеобщей любви и заботы, тогда, возможно, она и нуждалась бы в просвещении. Но у девятнадцатилетней вдовы, пережившей немало бед и потерявшей всё, кроме брата и жалкого куска земли в захолустном углу Техаса, не было иллюзий. Она знала, как тонок покров кажущегося собственного благополучия и как мало у них, южан, власти сохранить хотя бы его. Миссис Фронтайн была уже мысленно готова ко многому: что Джон не успеет в срок привезти расписку, что этот Ганн не сможет или не захочет сдержать данное ей слово, что их обман все равно вскроется... Но сомнения не подтачивали ее мужества - как храбрый офицер, строящий свой отряд для сражения с превосходящими силами противника, ждет сигнала к атаке, так и Аббигейль ждала завтрашнего дня. Поражение - такая неотъемлемая часть жизни, как и удача. Проигрывать надо уметь, так же как и выигрывать. Но беседовать на эти темы на студеном декабрьском ветру с едва живым от ран и голода человеком, миссис Фронтайн не собиралась.

- Пойдемте в дом, мистер Кэмерон, - предложила она, поднимаясь со ступенек. - Здесь холодно, а вы еще толком не оправились.