М.В. Довнар-Запольский
Очерк истории кривичской и дреговичской земель до конца ХII столетия

СОДЕРЖАНИЕ

Глава I. Первые известия. Выделение Туровского и Смоленского княжеств и борьба за самостоятельность Полоцкого (до 1-й четверти XI в.)

Глава II. Смоленское и Туровское княжество до конца XII века

Глава III. История Полоцка от возвращения князей из изгнания до конца XII

ЧАСТЬ II
Исторический очерк

Глава I*.

Племена Кривичей и Дреговичей играли, особенно первые, видную роль уже в то отдаленное время, когда слагалась Русь. По известия о них крайне сбивчивы, неполны и неопределенны. Этот характер известий о наших племенах восходит и к позднейшему времени, так что едва-ли в древней Руси было другое племя, которого историческое прошлое было бы так темно, не смотря на обширную территорию, им занимаемую. Причин такого отношения наших источников, конечно, следует искать в том, что рассматривать древнейшую историю Кривичей и Дреговичей приходится но тем скудным известиям, которые попали в Киевские, Новгородские и Волынские летописи; последние источники упоминают о наших племенах вскользь, только при особенно важных столкновениях Новгорода и Киева с Смоленском, Полоцком и Туровом. Но эти земли лежали на окраинах, сторонились от общих дел Руси, а потому столкновения их с первыми редки, незначительны. Только Смоленск и то с половины XII ст. входит в более тесные сношения с Киевом и Новгородом и потому известия о нем более полны. Таким образом, даже внешняя политическая история Кривичей и Дреговичей, конечно, древнейшая, отличается отрывочностью, неполнотою, не говоря уже о внутренней. Несмотря даже на политическую зависимость Турова от Киева, на территориальную близость их, внутренний строй его проследить невозможно; конечно, тоже приходится сказать и о Полоцкой и отчасти о Смоленской земле, еще более удаленных от центра нашего летописания. Собственных летописей названных племен не сохранилось, хотя отрывки их, по крайней мере Смоленской, сквозят в позднейших сводах.

______________________

* Настоящая глава была напечатана впервые нами в «Календаре Северо-западного Края» на 1890 год (Москва), р. 16-35 (и отдельным оттиском под загл. «Очерки по истории Белоруссии. Ист. Крив, и Дрегович, до конца XI ст.», М. 1890 г.). Здесь эта глава является в значительно измененном виде.

______________________

Достоверные известия о Кривичах и Дреговичах не восходят ранее X века. Собственно к половине этого века относится упоминание о Кривичах и Дреговичах Константина Багрянородного. Он рассказывает, что лодки, на которых Руссы (преимущественно Киевские) прибывают в Константинополь, делаются в Милиниске (Смоленске), Чернигове и Вышгороде. Эти Славяне, Кривычи, Лютичи и другие, платящие дань Руссам, зимою приготовляют лодки для продажи, спускают их в ближние озера и реки, и весною на них отправляются по своим рекам к Днепру, оттуда в Киев, где, вытянув свои лодки на берег для осмотра, продают Киевским Руссам*. В другом месте тот же писатель передает известие о том, что Киевские князья из Киева зимою отправлялись в города племен, плативших им дань, из которых автор называет Дреговичей, Кривичей, Северян и, невидимому, Тиверцев. Там князья с дружиною живут в продолжении зимы, а на весну возвращаются**. В известиях императора Греческого нет ничего, что могло бы противоречить истинному положению тогдашней Руси, что вполне естественно, ибо он хорошо знал быт своих опасных соседей. Что в это время Кривичи и Дреговичи были подчинены Киевским князьям, доказывают и наши летописи, как сейчас увидим; описываемый обычай собирания князьями дани общеизвестен и по другим источникам; он назывался полю дием.

______________________

* Momunenta Paloniae Hiatorica. Wyd. A. Bielgwskl. T. I. Lwow, 1864 r., p. 16. Кривичи— oί Kριβηταιηνoί, Kριβιτξoί, Дреговичи= Δρoυγoυβιτoί.
** Ibidem., p. 20.

______________________

Еще есть одно упоминание о Дреговичах в арабских источниках, впрочем довольно сомнительное и вовсе ничего не разъясняющее в древнейшей их истории. Арабский писатель половины X в. Аль-Масуди упоминает о племени Баранджабин, в котором некоторые желают видеть Дреговичей (исходя из чтения Транджабин, Дрангубиты—Друговиты Константина Порфирородного). Но эта догадка никакого серьезного значения иметь пеможет*.

______________________

* Гаркави. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских. СПб. 1870 г., р. 136, 167.

______________________

Обратимся теперь к первым Русским известиям. Начальная летопись в своем этнографическом обзоре сообщает несколько отрывочных сведений о географическом положении Дреговичей и Кривичей. Она говорит, что Славяне, придя с Дуная, расселились: «друзии седотпа межи Припетью и Двиною и нарекошася Дреговичи; а инии седоша на Двине и нарекошася Полочане, речьки ради, яже втечеть в Двину, и именем Полота, от сея прозвашася Полочане»*. В другом месте летопись сообщает, что каждое племя имело свое княжение: «а Дреговичи свое, а Словене свое в Новегороде, а другие на Нилоте, иже и Полочане. От сих же и Кривичи, иже седять на верх Волги, и на верх Двины, и на верх Днепра, их же и город Смоленск: туда бо седять Кривичи»**. В географическом обзоре мы уже видели, какие места были заняты поселениями наших племен. Далее летопись сохранила отрывок об этнографических чертах Кривичского племени, каковые черты были известны летописцу лишь по преданию. Последний передает, что Радимичи, Вятичи, Северяне и Кривичи «живяху в лесе, якоже всякий зверь, ядуще все нечисто, и срамословье в них пред отци и пред снохами; и бьраци не бываху в них, но игрища можю селы» и так далее***. Преувеличенное представление Полянина летописца, и при том монаха, о зверинских обычаях этих племен было уже указываемо не раз; черты же быта из области брачных отношений и погребальный обряд, описанный им, который он, по видимому, хорошо знал, так как мог наблюдать эти обычаи и в свое время (еже творят Вятичи и ныне), имеют большое этнографическое значение****.

______________________

* Ипатская летоп. в над. Археогр. Комм. 1871 г., р. 3—4.
** Ibid., р. в.
*** Ип., 8.
**** Этнографические данные о наших племенах могут быть восстановлены лишь на основании общих обо всех русских славянах данных, содержащихся в источниках; этот вопрос не входит в нашу задачу и потому мы его опускаем. Индивидуальные же черты быта древних Кривичей и Дреговичей могут быть констатированы археологическими раскопками, но они еще настолько незначительны, что выводы из них—дело будущего.

______________________

Таковы скудные географические и этнографические сведения наших источников. Но гораздо важнее намеки их на политическое состояние Руси в то отдаленное время.

Первые исторические сведения о Руси указывают на то, что различные племена ее, живя разрозненно, делают попытки к сплочению, к соединению в одно государственное целое. Впоследствии, при Олеге, первом историческом князе Руси, попытки эти осуществились и этот князь успел соединить под своею властью русские племена. Но попытки к такому соединению происходили и и раньше. Об одной из них рассказывает Аль-Масуди, что царь племени Волинана Маджак успел покорить, соседние племена, но удержать их во власти ему не удалось*. Постоянные указания летописи о том, что разные русские племена жили «особе», «держали свое княжение» и пр. пред прибытием Рюрика, едва ли не следуют быть отнесены на тот же счет: летопись как бы оттеняет положение вещей в описываемое время, сравнительно с более ранним и с более поздним (при Олеге).

______________________

* Гаркави, р. 137—8.

______________________

Так образом, если и были попытки к сплочению русских племен до Олега, то попытки эти были весьма незначительны и не оставили после себя каких либо следов. Летопись неоднократно указывает, что каждое племя управлялось «особо» имело свое «княжение». Кроме того находим указания и на существование отдельных князьков у различных племен даже в более позднее время. Что это были за князья, мы достоверно не знаем. Но судя по различным известиям наших летописей, можно, кажется, вывести заключение, что эти древние князья были не больше как начальники и представители общин. Древние Славяне жили общинами. Общинная жизнь состояла в том, что несколько семейств или родов соединялись для более удобной защиты от неприятеля и т.д., избирали себе сообща верховного судью, предводителя, князя; община строила города для большей безопасности, отправляла торговые караваны, а иногда и делала нападения на соседние племена. Такими начальниками общин, как кажется, и были упоминаемые летописью князья древнейшего периода. Эти князья, как во внутренних, так и во внешних делах сильно ограничивались властью веча, т.е. народного собрания. Вече состояло из всех взрослых членов города; оно собиралось в одном определенном месте (в христианский период обыкновенно у собора св. Софии) и тут решало все дела. Власть князя была чисто исполнительная. О значении веча в земле Дреговичей мы не имеем достоверных сведений, хотя по ходу событий можно заключить, что вечевое начало в этом племени не успело еще утвердиться, как оно подпало под власть Киевских князей, которые, разумеется, постарались заглушить дальнейшее развитие его. Более определенные формы развития вечевое начало получило в Смоленской области, где оно выдвигается на ряду с княжеской властью.

В Полоцкой же области мы видим сильное развитие вечевого начала в ущерб княжеской власти. Вече продолжало действовать в Полоцке до конца ХУ в., до 1498 г., когда этот город получил Магдебурское право.

Полоцкое вече было настолько сильно, что оно выбирало и прогоняло князей, заключало союзы, торговые договоры и проч. Оно даже при нужде, помимо князя, вступало под покровительство других князей, более сильных, объявляло войны и проч. Князь даже не жил в самом городе, но недалеко от него в селении Бельчицах, где была с ним и его дружина. Отсюда Полочане приглашали князя на совет в город. Вообще государственный строй Полоцка представлял собою народоправство, подобное Новгородскому и Псковскому. Однако князья последних находились сравнительно в лучших условиях, чем Полоцкие. Новгородцы выбирали себе князей из всего рода Ярослава; в случае каких либо обид со стороны Новгородцев, князья всегда могли найти себе защитников в великом князе и в своих родичах; кроме того бросая стол в Новгороде, они переходили в свои прежние уделы и если теряли от этой перемены, то немного. Не то было с Полоцкими князьями; они были совершенно отделены от остальной Руси, защиты искать было не у кого, уделов тоже; если они теряли стол в Полоцкой области, то должны были бы скитаться без княжения в чужих землях. Полоцкие князья даже и в материальном отношении находились в сильной зависимости от веча. Таким образом Полоцкое вече имело все выгоды для своего развития и поддержания своего значения. От Полоцка, как главного города обширной области, зависели мелкие города этой области или пригороды, каковыми были: Минск, Борисов, Друцк, Стрежев, Усвят, Изяславль, Витебск и дуг. Во внутренних делах эти пригороды были самостоятельны, но во внешней политике зависели от главного города.

Таким образом, эпоха до-княжеская характеризуется разобщением русских племен, жизнью их на вечевых началах, искони им сродных, с представительством племенного князька.

Во время усобиц пред соединением Русских племен под властью Олега, Полоцкие Кривичи находились в весьма близких сношениях с Новгородом. Они учавствовали в борьбе Новгородцев с Варягами, а также предание отводит им весьма деятельное участие в призвании Варягов, указывая даже, что Варяги сидели в Полоцке, который был отдан Рюриком своему мужу*. Так как факт призванья Варягов опровергается последними изысканиями наших ученых в том виде, как передает его летопись, то эти известия вероятнее всего следует отнести на счет преданий о сношения Полоцка с Норманными, которые были весьма оживленны в древнейшую эпоху**. К этому же времени следует отнести известие Никоновской летописи о том, что «воеваша Аскольд и Дир Полочан и много зла сотвориша»***. К отрывочному известию этой летописи нет основания относиться скептически. Оно дает повод думать, что эти Киевские князья старались привлечь под свою власть город, тяготевший к Новгороду. Здесь, быть может, нужно усматривать ту же политику Киевских князей Аскольда и Дира, какой немного позже относительно того же города держались Владимир и Ярополк Святославичи, ища союза с Рогволодом.

______________________

* Ипат., 11.
** См. вапр. Эймундову Сачу, по которой Эймунд владел даже Полоцком. Anti, quitees Russes, t. II, p. 171 и елед.
*** П. С. Р. Л., т. IX, Никоновская лет., р. 9.

______________________

Олег, этот первый исторически достоверный князь Руси, но еще окруженный в сказаниях о нем мифическим ореолом, соединил под своею властью племена, составлявшие древнюю Русь. Подчинение это состояло прежде всего в наложении Киевскими князьями дани на подчиненных:

«Олег нача городы ставить, и устави дани Славеном, и Кривичем и Мерям»*. Смоленск подчинился Олегу без борьбы: Олег, собравши войско, в котором были и Кривичи (вероятно Изборские или даже Полочане) «и приде к Смоленску и с Кривичи и прия город Смольнеск, и посади в нем муж свой»**. Дело обошлось без борьбы, ибо о сопротивлениях летопись почти всегда отмечает***. О подчинении Полоцка и Дреговичей летопись ничего не говорит, но, несомненно, обе области были соединены тогда же с Киевом; так, Полоцк упоминается в числе городов, на которые князь брал «уклады» с Греков. Кроме уставление дани, Олег сажал в подчиняемые города мужей своих. Но в то же время в покоряемых городах были и свои местные князья «под Олгом суще»****. Поэтому роль этих «мужей» сводилась, вероятно, к собиранию вир и даней, в пользу князя и проч. Кроме того, зависимость от Киевского князя обусловливается тем, что покоренные племена участвовали в походах князей. Так, Кривичи принимали участие в походе Олега на Греков в 907 г. ***** и в походе Игоря в 944 г.****** Полоцк⁷* и Смоленск⁸* при Олеге получали «уклады», т.е. часть добычи, что указывает на то, что они были только присоединены к Киеву, а непорабощены.

______________________

* Ип., 13.
** Ип., 13.
*** Бестружев—Рюмин. О составе русских летописей, прил. I, р. 7.
**** Ип., 18.
***** Ibid., 17.
****** Ibid., 28.
⁷* Ibid., 18.
⁷* П. С. Р. X, т. XV, Тверская лет., р. 38.

______________________

В таком политическом положении находились наши племена и в последующие княжения в Киеве Игоря, Ольги и Святослава. Известий о них нет в летописях, но порядок, установленный Олегом, очевидно, не был нарушен, за исключением, быть может, того, что Полоцк успел получить большую самостоятельность. Правда, есть предания в позднейших летописях о пребывании Ольги в земле Полоцкой и даже о заложении ею Витебска*, но эти рассказы не могут иметь значения и сложились в позднейшее время.

______________________

* Это известие попадается в т. наз. Витебской летописи. Сапунов, Витебская Старина, т. I, р. 455. Эта же летопись издана проф. Антоновичем в «Сборнике летописей, южной и западной России», Киев, 1888, р. 215.

______________________

Во времи княжения Владимира Святославича, в Полоцке является Рогволод, княживший там самостоятельно. Летопись замечает: «бе бо Рогволод перешел из заморья, имяше волость свою Полостьске»*. Понимать это место в буквальном смысле, едва ли следует. Рогволод, вероятно, был потомок, тех местных князей, о которых летопись говорит «под Олтом суще». Вполне славянское имя Рогволода и дочери его Рогнеды также не подтверждает его Варяжского происхождения**.

______________________

* Ипат., 51.
** Встречающиеся в договорах с греками имена Норманнов не подвергаются переделкам, которые сближали бы их с русскими словами; поэтому производить Рогволода из скандинавского Рингвальда—нет основания. Имя Рогволода осталось за многими из последующих Полоцких князей, следов. оно было неслучайная переделка.—С известием о Рогволоде Полоцком тесно связано известие летописи о Туре, Туровском князе, «от него же и Туровци прозвашася». Но это упоминание летописи но более как предание, по нашему мнению, хотя некоторые историки на основании его хотят видеть в Туре первого Ростовского князя. Так, составитель «Очерка истории Турова» [Предисловие в издании «Творения святого отца нашего Кирилла, епископа Ростовского», изд. епископа Евгения, Киев, 1880 г.) упорно держится мнения о существования варяжского (?) князя Тура, производя это имя, по созвучию с варяжскими (?) именами Турбсрнг, Турбин I в летописи иначе: Туръбрид (Инат. лет., р. 29)], Турдов, Турдува (в лет. Турдуви, Ibidem). Но, во 1-х, само существование варяжских князей, в роде Рогволода (не Рогволода— князя, а Рогволода—по происхождению варяга) более чем сомнительно; 2)—приведенные автором созвучные имена слишком далеки от тура; последнее слово, в виде названий рек, местностностей, селений общеупотребительно в Белоруссии (напр. Туров в Битебской губ., река Турия в Мозырском уезде и пр.). При том, большинство городов, по народным преданиям, основано князьями и героями, давшими им свое имя (Киев—от Кия): ср., напр., интересное предание об основании Режицы, Люцина и Мариенгаузсна («История земли Варяжской Руси» В. Лызлова, Вильна, 1886 г., р. 6) и мн. др. (у Балинского в сочин. «Starozytna Polska», в летописях и пр.). Если придать преданию о Туре историческую достоверность, то пришлось бы признать первым князем Минским Менеска, о котором передает предание Щпилевский. Он так и хочет, но научный ли это прием?

______________________

Предание же о приходе его из-за моря следует опять таки от нести на счет преданий о сношениях Полоцка с Норманнами: известие о Рогволоде попало в летопись как отдаленное глухое сказание. В рассказе летописи о походе Владимира на Полоцк, о сватовстве двух князей на Рогнеде несомненно слышится предание, может быть, дружинная песня, сложенная про добывание Владимиром красавицы—невесты, о препятствиях к этому браку и о победе, одержанной над гордой красавицей. Все это так похоже на песенный эпический мотив, который встречается и в наших былинах, и в северных сагах, и в ламбардском цикле сказаний и проч. Песня об этом сватовстве Владимира могла сложиться из преданий в эпоху жестокой борьбы Мономаха и его сына Мстислава с Полоцкими князьями, когда дружинники старались всячески выяснить себе причины, отчего «Рогволожи внуци взимают меч» на племя Ярославово, когда князья старались установить но возможности законность необычной расправы с Полоцкими князьями. Все это заставляет с большою осторожностью относиться к сказанию нашей летописи. Но тем не менее покамест вопрос остается не выясненным, и выясниться он может только тогда, когда исследователи народного эпоса дадут более твердые основания того, насколько известное историческое событие воздействовало на песенную поэзию и наоборот, какое из свидетельств нашей летописи можно принять за предание, перешедшее в летопись из эпоса*.

______________________

* Исследователи нашей былевой поэзии сделали некоторые указания о связи сватовства Владимира на Апраксии в былинах с эпизодом о Рогнеде. См. Ореста Миллера, Илья Муромец и Богатырство Киевское, р. р. 17, 329. 839, 370, 372—3, Халанский, Великорусские Былины р. 25., Ровинский, Русские Народные Картинки, т. IV, р. 62. Кирпичников, Поэмы Ломбардского Цикла, М. 1873. р. 103 и др. Но ни одним исследователем вопрос прямо поставлен на был.

______________________

По летописным известиям дело о борьбе Владимира с Рогволодом и о первом Полоцком князе Изяславе представляется так.

Когда началась война между Ярополком и Владимиром Святославичами из-за Киевского княжения, Рогволод стал в весьма выгодное, относительно обоих спорящих князей, положение. Владея обширным и сильным княжеством, которое притом находилось почти на дороге из Новгорода в Киев, он своим участием в войне мог значительно увеличить силу своего союзника и ослабить противника. Это поняли молодые князья и оба стали добиваться заключить скорее, до начала войны, союз с Рогволодом. Самым естественным закреплением политического союза было, конечно, родство. Поэтому оба князя, Ярополк и Владимир, пожелали вступить в брак с молодой и прекрасной Рогнедой, дочерью Рогволода.

Молодые князья почти в одно время сделали предложение о браке Рогволоду. Последний, очевидно, не решаясь, с кем союз ему выгоднее заключить, обратился к дочери с вопросом, какого из двух сватающихся князей она хочет избрать себе мужем. Гордая княжна, зная, что Владимир Святославич имел мать рабыню, ключницу Ольги, отвергла предложение молодого князя, сказав: «Не хочу разути рабынича, а за Ярополка иду!» Такое решение, может быть, вполне согласовалось с планами отца, который, передавая отказ дочери Владимиру, мог надеяться ослабить месть его.

Брак Ярополка с Рогнедой равнялся союзу его с Рогволодом, что значительно должно бы было увеличить силы его. Поэтому Владимир, с дядей своим Добрыней, не медля решились предупредить грозившую им опасность от этого союза, и в 980 г. двинулись с новгородскими и варяжскими войсками к Полоцку. Город был взят и предан разграблению, Рогволод и его два сына убиты, а Рогнеду Владимир взял себе в жены.

Покончивши с Полоцком, Владимир отправился к Киеву, где осадил Ярополка. Потом заманивши его в Родню, он убил брата при помощи изменника Блуда*.

______________________

* Ип., 51.

______________________

У Владимира от Рогнеды было 4 сына: Изяслав, Ярослав, Мстислав, Всеволод и 2 дочери*.

______________________

* Новгородская лет. в издании 1888 г., р. 30.

______________________

Владимир Святославич совершенно выделил Изяславу и его потомству Полоцкую область, так что она впоследствии составила совершенно отдельное независимое княжество. Изяслав княжил в Полоцке до 1001 г., следовательно только на один год пережил свою мать. Источники не сохранили нам никаких известий о событиях во время его княжения. Однако при нем произошло одно из важнейших событий в истории Руси—принятие христианства. Как распространилось христианство в Полоцкой области, мы не знаем. Но судя потому, что есть известие о принятии Рогнедою, матерью Изяслава, монашества*, можно думать, что и князь этот, находясь под ее влиянием, был усердным христианином и старался о распространении новой веры в своей области. Одна летопись так описывает его: князь этот был тих, кроток, смирен и милостив, весьма любил и уважал священнический и иноческий сан, прилежно читал Священное Писание, отвращался от суетных глумлений, и был долготерпелив**. Впрочем, эта характеристика передана позднейшим сводом.

______________________

* Тв. лет., П. С. Р., т. XV, р. 113.
** П. С. Р. Л. т. IX, р. 68.

______________________

Изяслав оставил после себя двух сыновей: Брячислава и Всеслава; последний умер вслед за отцом в 1003 году.

Как распространялось христианство в земле Дреговичей и Смольнян,—известий не сохранилось.

Владимир Святославич, по обычаю, разделил Русь на уделы. При этом, в Полоцке он посадил Изяслава, как уже было сказано, в Турове—Святополка, старшего сына, и, как кажется, в Смоленске—Станислава*. Это разделение на уделы относится летописью в 988 г., но вероятно, великий князь раздавал уделы по мере возмужания сыновей своих.

______________________

* Ипат., 83, Лаврент., р. 118; упоминание о Станиславе Смоленском находится лишь в позднейших снискал наших летописей: Тверская, 113, Никоновская, р. 57, летоп. Давиловича, р. 119 и др.

______________________

Об Изяславе мы уже говорили. Станислав только и упоминается при разделении земель, да и то не во всех летописях. Святополк Туровский известен своею долгою борьбою с братьями. Для истории его мы имеем три различных источника: летопись, хронику Мартына Галла и хронику Титмара. Из них только первый и последний источник дает слабые намеки на княжение Святополка в Турове. Рассказ М. Галла посвящен описанию похода Болеслава на Русь, причем материалом для описания послужила едва ли не эпическая песня; рассказ испещрен неточностями. В рассказе русской летописи соединены несколько источников: северное сказание о Святополке (вероятно Новгородское), весьма ему враждебное, и отрывки из южного, которое относилось к своему князю с большей симпатией. Рассказ Титмара, основанный на рассказах саксонских воинов, бывших в походе с Болеславом, имеет наиболее достоверных черт*.

______________________

* И. Лияниченко, Взаимные отношения Польши и Руси до полов. XIV ст., ч. I, р. 03. Есть еще один источник рассказывающий об этой войне, но уже чисто былевого происхождения Эймундова Сага, Antiquitees Russes, t. II, р., 171. Источник этот, к сожалению, не был вовсе подвергнут критическому исследованию, его игнорировал даже г. Линничонко в указанном соч. Впрочем, слишком пристрастный критический разбор ее пробовал сделать Сенковский в ст. «Скавдиновские Саги», Библиот. для чтения, т. I, 1834 г. р, 50 и сл., издавший также Сагу в русском переводе, в том же издании, т. II, р. 80 и стр.

______________________

Святополк родился около 980 г. Сказание нашей летописи, желая по возможности очернить его, рассказывает, что Владимир взял себе в жены жену Ярополка, гречанку, которая «бе не праздна»; таким образом Святополк произошел «от греховнаго корене»*. Святополк был женат на дочери короля польского Болеслава**; брак этот относится к концу 1013 или началу 1014 г.*** Вместе с дочерью Болеслав послал к зятю епископа Колобрежского Рейнберна. Святополк в это время уже владел Туровом, куда и прибыли Рейнберн и дочь Болеслава. Туровский князь, недовольный назначением ему небольшого удела и притом опасаясь, очевидно, за то, что отец назначит Киев по смерти не ему, готовил против отца своего восстание, в чем деятельное участие принимали жена его и Колобрежский епископ. Узнав об этом, Владимир заключил всех троих в тюрьму****, из которой Святополк освободился только, по свидетельству русских летописей, около времени смерти отца. Титмар рассказывает, кроме того, что Рейнберн занимался миссионерскою деятельностью до заключения своего в тюрьму (впрочем, это известие так неопределенно, что его едва ли не следует относить к деятельности Рейнберна в его Колобржской епархии), а также и из тюрьмы (In qua (custodia) pater venerabilis, quod in aperto fieri non potuit, in secreto studiosus in divina lande peregit). Факты эти общеизвестны. Они были толкуемы то в том смысле, что епископ старался распространять христианство среди местных язычников, еще не принявших его, то в том смысле, что он старался о приобщении Туровской земли к панскому престолу. Как бы то ни было, но Рейнберн больше всего является действующим по указаниям Болеслава, стремившегося распространить свое влияние и на Русь и в этих видах оказывавшего поддержку своему зятю.

______________________

* Ипат., р. 52.
** Mon. Pol. Hist., х. I, p. 264.
*** Линничонко, p. 47.
**** М. Pol. Hist., I, 310.

______________________

Как известно, смерть Владимира вызвала борьбу его сыновей. Святополк успел временно утвердиться в Киеве. Затем был изгнан Ярославом, водворился на великом княжении еще раз с помощью тестя своего Болеслава и наконец погиб. Со смерти Владимира св., деятельность Святополка уже не относится к Туровской области и потому за ней следить мы не будем*. Заметим только, что Святополк в. своих притязаниях на Киевский стол пользовался сильною поддержкою местного населения, имел значительную партию в самом Киеве, бев чего успехи его были бы необъяснимы. Кроме того, и Туровскае земля принимала деятельное участие в его борьбе, откуда он набирал ополчения: «Святополк же събра воя в Деревех и в Пинску и седе в Киеве, мысля всю братию погубити»**. Таким образом, он пользовался войском из свой области, как главной силой, с помощью которой хотел удержаться в Киеве.

______________________

* Разбор этих известий сделан г. Линниченским, Вз. отн. Руси и Польши, ч. 1. р. 83—100. См. также Хроника Дитиара, так источник для русской ист. г. Голубовского и г. Врублевского о хронике. М. Галла.
** Летописец Переяславля—Суздальского, изд. кв. Оболенским, М. 1851 г., р. 33.

______________________

Итак, Святополк пал в борьбе с Ярославом. Туров и Смоленск подчинились последнему.

Утвердившись окончательно на Киевском столе, Ярослав тем не менее не покончил еще со всеми своими братьями: в отдаленной Тмутаракани сидел храбрый и отважный Мстйслав, известный своими победами над кавказскими народами; в Полоцке сидел Брячислав Изяславич. Они могли быть недовольны усилением Ярослава и могли потребовать и себе увеличение уделов. Гак оно и случилось.

Брячислав Изяславич скоро заявил свое требование на Русскую землю. В 1021 году он напал на Новгород, взял в плен множество граждан, награбил сокровищ и поспешил в свои владения. Но извещенный об этом Ярослав предупредил его; через 7 дней он встретил Братислава на речке Судомири, разбил на голову и отнял пленных и награбленные сокровища*. Однако Ярослав не преследовал далее своего противника, напротив, он сам призвал его к себе, заключил с ним мир, дал ему еще два города: Витебск и Усвят**. Очевидно, Ярослав сознавал правоту требований Брячеслава и притом боялся, что если он не удовлетворит Полоцкого князя, то Новгородские владения будут подвергаться частым, со стороны последнего, нападениям. Поэтому-то он сам первый предложил мир Братиславу.

______________________

* Ипат. лет., 102; Татищев, 11, 101, Новгор. л., 89,5 Ников., 77, Тверская, 142, Воскресенская, (П. С. Г. Л., т. VII, р.
** Никон., 77.

______________________

Судя по условиям мира, можно думать, что означенные два города были главным предметом притязаний со стороны Полоцкого князя. Оба города, расположенные при торговых дорогах, имели важное значение для Полочан: владея ими, последние держали в своих руках пути верхнего Подвинья и самую важную часть великого водного пути из Вяряг в Греки—волоки между Двиной и Днепром. Цель войны таким образом, является более важною. Быть может, с этого же времени к Полоцкому княжеству было присоединено часть Поднепровья с Оршею и Копысом, впоследствии отнятые Мономахом. В самом деле: если Брячислав не владел Витебском, то вероятно, не владел и названною областью, лежавшею к востоку от названного города. Ближайшие же преемники его, терявшие свои земли, едва ли могли приобресть новые.

Брячислав Изяславич умер в 1044 г.*, оставив после себя сына Всеслава. В котором году родился Всеслав, неизвестно; но эта личность произвела на народ такое сильное впечатление, что сохранилось предание, будто он родился от волхвования и что вследствие этого у него на голове было родимое пятно, имевшее особенную волшебную силу. Волхвы велели ему носить на голове повязку, прикрывающую это пятно**. И вообще Всеслав слыл сверхъестественным, чародеем, даже и между более образованными людьми тогдашнего времени. Известный литературный памятник XII века*** так характеризует Полоцкого чародея: «Князь Всеслав людям суд давал, князьям города приводил в порядок, а сам волком рыскал: из Киева до пения петухов он добегал до Тмутаракани, волком пересекая путь великому Хорсу (Солнцу). В Полоцке звонят заутреню у Святой Софьи, а он в Киеве звон слышит. Хотя и вещая душа в ином теле, но часто беды претерпевает. Ему (Всеславу) вещий Боянь сказал припевку (поговорку): «Ни хитру, ни горазду суда Божия не избегнуть».

______________________

* Ипат., 109.
** Ипат. лет., 109.
*** Слово о Полку Игореве.

______________________

Приведенный взгляд древнего поэта вполне верно, хотя своеобразно характеризует кипучую деятельность Всеслава: он был умен, хитер и изворотлив, но в то же время жизнь его сложилась так, что он многое должен был претерпеть. Своим умом, своим беспокойным, предприимчивым характером этот князь остался на долго в памяти народа; об нем начали ходить уже легенды, как о чародее; рассказы эти, передававшиеся в народе, иона ли в письменные памятники—летопись и Слово о Полку Игореве.

После смерти Ярослава в 1054 г., Всеслав Брячиславич жил некоторое время в мире с Ярославичами, Изяславом Киевским, Святославом и Всеволодом, и даже принимал участие в делах всей Руси; так, он ходил со всеми князьями в 1060 г. на Торков*. Однако согласие это скоро нарушилось; между князьями, неизвестно по какой причине, произошел раздор. Всеслав предпринял целый ряд нападений на северные русские области, осаждал в 1075 году Псков, хотя безуспешно**, а в 1076 году*** подступил к Новгороду, занял я ограбил его. Поводом враждебных действий Всеслава, как обыкновенно пытаются объяснять наши историки, послужило то, что Ярославичи, освободились от изгоя Ростислава, с которым они долго воевали, увеличили свои владения, не прибавив ничего Всеславу. Как бы то ни было, но великий князь Киевский Изяслав и его братья Святослав и Всеволод решились сообща наказать Всеслава за нападения. Глубокою зимою 1067 года они втроем, во главе многочисленного войска, отправились на Полоцкую область. Союзники осадили Минск, один из важнейших Полоцких городов, взяли его после упорного сопротивления, причем почти все население, мужчины, женщины и дети, или были перебиты, или взяты в плен. От этого города они пошли далее и на реке Немизе встретились с войском Всеслава; 3 марта, не смотря на глубокий снег, произошла жаркая битва, в которой Всеслав был разбит****. Об этой битве неизвестный автор Слова о Полку Игореве так картинно говорит: «На Немизе снопы стелют головами, молотят стальными цепами, на току жизнь кладут, веют душу из тела. Кровавые берега Немизы были усеяны не житом, но костьми русских сынов».

______________________

* Ипат. лет., 114.
** Тверская. 154; Псковская 2: «Квязь Полотьский Всеслав, събрав силы своя многая прииде ко Пскову и много тружався с многими замышлениами в пороками шибав, отъиде ничтоже успев»,—Ипат. только намекает на этот поход: «Всеслав седе рать почал», р. 115.
*** Ипат., 117; «възя Новгород, с женами и с детьми; и колоколы съима у смятия Софие; о, велика бяше беда в час тый, и понекадила съима», Новгор., 97.
**** Ип. 117; Новгор., 97; Никон. 93.

______________________

После этой битвы Всеслав бежал. Союзные князья не погнались за ним, но направились в восточные части Полоцких владений, к Днепру, и остановились у Орши. Должо быть, наступившая весна помешала продолжению военных действий, так как воевали в то время почти исключительно зимою. Собравшись у Орши, Ярославичи в июне месяце призвали Всеслава для переговоров в свою ставку, причем они целовали крест, что не сделают ему никакого зла. Однако, едва только явился Полоцкий князь в стан союзников, как был схвачен ими, скован и отправлен Изяславом в Киев в заточение*.

______________________

* Ibidem.

______________________

Однако Всеславу Изяславичу недолго пришлось сидеть в заключении. Счастливый случай помог ему.

В это время Половцы напали на южную Русь, разбили вышедших им на встречу Ярославичей и начали разграблял, и жечь Русскую землю. Когда великий князь Изяслав возвратился после поражения в Киев, Киевляне восстали. Они потребовали от князя выдачи им оружия, чтобы они могли пойти оборонять Русскую землю. Изяслав отказал жителям. Жители взбунтовались. Часть их вошла на княжеский двор и стала спорить с Изяславом, который в это время сидел на сенях с своею дружиною и говорил с гражданами через окно, а другая часть направилась в тюрьмы и выпустила заключенных, которые увеличили недовольную толпу. Дружина советовала князю послать стеречь покрепче Всеслава, даже убить его, но он ни на что не оглашался. Тогда народ хлынул к тюрьме, где заключен был Всеслав, освободил его и привел на княжеский двор. Изяслав бежал с своими приверженцами и сыном Мстиславом, а Всеслав был избран Киевским князем.

Изяслав Ярославич бежал к Польскому королю Болеславу, своему родственнику. Здесь он соединился с королем и оба пошли на Киев и Всеслава. Изяслав был нелюбим Киевлянами и потому они все вышли против него под предводительством Всеслава. Однако последний не надеялся на устойчивость и силу Киевлян, при том не видел возможности долго удержаться на Киевском столе, а потому, улучив удобный случай, убежал с похода из-под Белгорода к себе в Полоцк., предоставив Киевлян самим себе. Он прокняжил в Киеве 7 месяцев*.

______________________

* Ипат., 119—120; Новгород., 103; лет. Даниловича, 117; Никон., 115., Лаврент., 168 — Вот какими поэтическими красками рисует эти события из жизни Всеслава Слово о Полку Игореве «Тъй (Всеслав) клюками подпрься о кони, и скочи б граду Киеву, и дотчеся стружием злата стола Кысвскаго. Скочи от них лютым зверем к плъночи из Велаграда, обесися свае мгле, утръже воззни стрикусы, отвори врата Новуграду, рассшибе славу Ярославу, скочи влъком до Неиизы с Дудуток».

______________________

Расправившись с Киевлянами, Изяслав немедленно направился преследовать своего врага, Полоцкого князя. Он изгнал его из Полоцка и посадил там сына своего Мстислава. Последний скоро там умер и на его место сел другой Изяславич—Святополк*. Изгнанный Всеслав Брячиславич бежал на север к Финскому племени Води. Здесь он собрал, войско и снова начал свои нападения на Новгород. В том же 1069 году он напал на Новгородцев, но те под предводительством своего князя Глеба Святославича разбили его на Гзене** у самого Новгорода, взяли в плен, но потом отпустили.

______________________

* Ип., 122; Новгор., 104; Лавревт., 169.
** Никон., 96; Новгор., 103.—Всеслав нашел поддержку у Вожан (Чудское племя, Барсов, Оч. р. ист., р. 46) и с ними явился под стенами Новгорода; «велика баше сеця Вожаном и паде их бещисленное число; а самого князя отпустили Бога деля, Новгор.

______________________

Однако храбрый Всеслав не думал унывать. Он снова собрал войско и в 1071 году напал на Полоцк и выгнал оттуда Святополка. Тогда Изяслав послал на помощь последнему другого своего сына Ярополка, который и разбил Полочан в битве у Голотическа*. Не смотря на это Полоцкий стол остался за Всеславом, после многих лет упорной и несчастной борьбы.

______________________

* Ип., 122; Лавр., 169.

______________________

Во все время княжения Святослава в Киеве, Всеслав сидел спокойно. Но как только умерь Святослав (1076 г.), снова начались беспрерывные войны между Всеславом и Киевскими князьями. Прежде всего подвергся нападению Новгород, где княжил Глеб, к которому ходил на помощь Владимир Мономах. В отмщение за этот набег Владимир сделал два похода на Полоцк, летом с отцом своим Всеволодом, а зимою с Святополком, который тогда уже княжил в Новгороде. В этот поход князья пожгли предместья самого города и кроме того Владимир разорил с Половцами всю страну до Одрска*.

______________________

* Лаврент. лет., 239.

______________________

Всеслав при первом удобном случае в свою очередь напал на Смоленск, владения Мономаха, воспользовавшись отсутствием последнего. Получив в Чернигове весть о нападении, Владимир немедленно поскакал с дружиною к Смоленску, но не застал там Всеслава. Тогда он направился в Полоцкую землю и пожог города: Лукомль, Логойск у Друцк*.

______________________

* Ibidem.

______________________

Но Всеслав, очевидно, и этого не оставил без отмщения. По крайней мере в следующем году Владимир принужден был снова направиться на Полоцкую область. Он собрал огромное ополчение ив Половцев, Черниговцев и Читеевцев и направился к Минску. Они взяли город и поступили с ним крайне жестоко: не оставили ни челядина (раба), ни скотины, все разграбили, пожгли*.

______________________

* Ibidem.

______________________

Кажется, на этом походе и закончилась борьба Всеслава Брячиславича с Ярославичами. По крайней мере летописи ничего не упоминают. Впрочем, знаменитый чародей был уже слишком стар и, вероятно, совершенно успокоился под конец своей бурной жизни. Он умер в 1101 г., прокняжив 57 л.

При Всеславе Брячиславиче Полоцкое княжество достигло высших пределов своего процветания: ни до него, ни после него оно не было так велико и сильно, как в его время. Крепость в сила княжества увеличилась особенно тем, что оно находилось в руках одного князя. Возвышением своим Полоцк вполне обязан уму и энергии Всеслава. После него Полоцкое княжество начинает падать. Оно разделяется на множество мелких самостоятельных уделов, которые часто спорят между собою. Первое начало удельному порядку в Полоцке положил сам Всеслав, разделив все княжество между своими 6-ю сыновьями.

Со смертью Ярослава Великого в 1054 г. вся Русская земля делится на почти независимые княжества или уделы. Внешняя сущность удельной системы состояла в том, что более или менее значительный племенной центральный город получал или принимал к себе князя, который оставался вполне независимым в делах внутренних, а во внешних делах более или менее зависимым, смотря по величине и значению управляемого им удела. Собственно удельный строй древне-русского государства существовал еще до Ярослава. Так, по смерти Святослава Игоревича Владимир сделался единовластителем Руси только после долгой и упорной борьбы с братом Ярополком. Ярослав Владимирович должен был также бороться с братом Святополком, заключить другого брата Судислава Псковского в темницу, и владеть долгое время Русью вместе с братом Мстиславом Тмутараканским до самой смерти последнего в 1034 г. Только тогда Ярослав сделался единовластцем Русской земли. Из этого видно, что обычай разделения Руси на уделы существовал еще гораздо раньше Ярослава. Однако со смертью последнего его потомство настолько размножилось, что уже на много столетий разделило Русь на уделы. Сам Ярослав оставил 5 сыновей, и притом еще в Полоцке княжила независимая от него линия Изяславичей.

Не смотря на довольно высокое состояние русской исторической науки, сущность и значение удельного периода еще далеко не выяснена историками. Явилось много теорий по этому вопросу, но ни одна из них не охватывает вполне сущности этой эпохи, обращая внимание то на ту, то на другую сторону ее.

Не говоря уже о вполне отжившей теории Карамзина, которая видела в наделении великим князем сыновей своих волостями — отеческую любовь и попечение о детях, считаем необходимым упомянуть о более выдающихся мнениях по этому вопросу. Такие авторитетные ученые, как С.М. Соловьев и Кавелин признают, что уделы произошли от, раздачи русских земель великим князем, как родоначальником княжеского семейства и что следовательно вся Русская земля представляла общее родовое владение княжеского дома, а борьба князей между собою—борьбою за княжеские родовые счеты. Далее, есть теория, которая видит в удельно-вечевом строе этнографическое деление Руси по племенам и следовательно борьбу князей объясняет племенной борьбой народностей. Это мнение впервые было выяснено Костомаровым. Наконец, есть еще довольно важное мнение Сергеевича, который видит в удельно-вечевом складе договорное начало между князем и народным вечем*.

______________________

* Отметим еще мнение Вас. Пассека, который в явлениях удельного периода видел «встревоженное семейное чувство», Чтения Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс., 1868 г., кн. III, р.9.

______________________

Здесь не место входит в более подробное исследование этих теорий, не место также вести с ними полемику. Но нам, однако кажется, по нашему крайнему разумению,—что ни одно из этих мнений неудовлетворительно. Дело в том, что каждая теория рассматривает совокупность не всех явлений народной жизни данного времени, но предпочтительно избирает одну группу фактов, которая кажется ей важнее, справедливее, и на них строит свои выводы; те же из фактов, которые не подходят под данную группировку, стараются объяснить какими либо натяжками или прямо считать исключением.

Обращаясь к фактам удельночвечевого периода Русской истории, мы замечаем три крупные явления: 1) проявление и развитие племенной жизни народностей, составлявших тогдашнюю Русь, 2) борьбу князей и 3) слияние княжеских интересов с интересами земства.

Племена, составлявшие древнюю Русь, должны были различаться друг от друга многими энографическими особенностями, выражавшимися в различных местных говорах, обычаях, обрядах, особенностях религиозных, в различной степени культуры, в различии торговых интересов, даже, может быть, в таких мелочах как одежда, способ и приемы охоты и т.п. Как не велики покажутся нам эти особенности, но они имели влияние на разрозненность племен, в особенности, если обратим внимание на то, что огромные пространства, непроходимые леса и болота и притом недоверчивое, подозрительное отношение одного племени к другому,—черта свойственная вообще мало-образованным народам, постоянно препятствовали близкому знакомству и слиянию племен. При этом припомним свойственную вообще славянам черту заводить между собою споры и проч.; все эти несогласия между племенами летописец характеризует словами «бысть нестроение». Но пока племена жили мелкими общинами, пока они не доразвились до способности создать государственное начало, народная жизнь ни в чем не проявлялась. С IX века различные события, одно за другим, возбуждают к деятельности русские племена: борьба с варягами, установление на всем пространстве государственной власти, частое посещение северных славян южными и на оборот, борьба за власть первых князей, походы в Грецию, Хазарию, на Кавказ и проч., наконец принятие христианской религии и с нею вместе письменности, одним словом—все эти явления заставили проснуться русские племена. Таким образом произошло возбуждение в среде русских племен к деятельности умственной и государственной, каковое явление мы бы назвали возрождением племен. Первые поддались этому движению те племена, которые находились в более близких сношениях с Грециею: Киевские Поляне и Ильменские Славяне и Полочане. Потом выдвигается на сцену политической жизни: Волынь, Туров, Северяне, Смоляне и т.д. Вследствие такого проявления народной областной жизни в наш удельно-вечевой период, мы замечаем следующие явления: 1) развитие и усиление веча, как выразителя народной воли в делах внутренних и внешних, 2) борьба городов с пригородами, которая есть отражение всеобщего возрождения племен, 3) борьба земств, 4) развитие системы земель, т.е. племена группируются около своего главного центра, великокняжеского города, при чем всякая земля, в свою очередь, делится на мелкие уделы. Что касается до князей, то в борьбе их мы наблюдаем следующие случаи: 1) борьба князей за родовые (борьба Мономаховичей и Ольговичей) и семейные счеты, 2) борьба князей за личные обиды и неудовольствия, 3) борьба князей за интересы земель, княжеств, например торговые и пр., 4) появление и борьба за столы князей — изгоев. В первых двух случаях князья обыкновенно воевали только со своими дружинами, при чем земство редко помогало и даже отказывало им в помощи.

Вот отличительные черты, на наш взгляд, удельно-вечевого периода. Для объяснения его, нам кажется, нужно брать совокупность всех этих черт, а не одну какую нибудь, напр. родовые отношения князей, и только такой взгляд может вполне выяснить значение этого периода.

К этому следует прибавить еще одно соображение. В продолжении нескольких веков, когда продолжался наш удельный период, при разнообразии и многочисленности племен, населявших Русь, различной их степени культуры, интересах и т.д., удельно-вечевой порядок имел свои видоизменения. Укажем хотя бы на то, что поколения князей не могли всегда действовать по одному и тому же принципу, хотя бы по принципу родового начала: один князь мог иметь свои взгляды на власть, на свое положение, на управляемый им удел и т.д., отличные от взглядов другого. С другой стороны, и земли, смотря по условиям, в какие они были поставлены, имели различные понятия и принципы о княжеской и народной власти: в одном городе преобладало вече, в другом князь и т.д. Все это отразилось и на событиях удельного периода.

В первое время князья в уделах были пришлые. Князь со своею дружиною переходил из города в город, представляя собою временную военную и судебную власть. Вследствие частой смены князей и их исключительного положения в стране, должна была выступить народная власть для постоянного заведывания внутренними делами, что и выразилось в усилении значения веча.

Однако, приблизительно с половины ХII века, князья перестают ходить со стола на стол, но сживаются на столько с управляемыми ими племенами, что власть княжеская делается наследственною. Еще при жизни князь старается назначить и утвердить себе преемника. Таким образом, княжеския линии утверждаются в той или другой земле, в своих вотчинах; земли, с своей стороны, крепко держатся одной какой либо княжеской линии. С этого времени интересы князя и его удела становятся не раздельными,

Земли Полоцких и Смоленских Кривичей окончательно выделяются в первой половине ХII в. Смоленское княжество выделяется с началом правления Ростислава Мстиславича. Полоцкое княжество, как мы видели, выделилось еще при Владимире и было, насколько можно судит но летописным известиям, довольно самостоятельно. Однако, мы видели, что Всеслав Брячиславич почти всю жизнь свою провел в борьбе за самостоятельность своей земли, между тем как Киевские князья стремятся подчинить ее. Борьба эта продолжается и после смерти Всеслава, еще с большим ожесточением. Полоцкая земля раздробляется на уделы, но все они продолжают вести борьбу с Киевом единодушно. Конец этой борьбы и полное обособление можно считать с 1137 года, с возвращением из ссылки Полоцких князей.

Обращаясь собственно к возрождению племен, населявших Белоруссию, и к образованию у них государственного начала, нужно заметить, что оно далеко не одинаково и не в одно время появилось у Смольнян, Полочан и Дреговичей. Ранее других выработали государственное начало Полоцкие Кривичи, о чем уже было говорено. За ними выступили Дреговичи с центральным городом Туровом и позже их, в первой половине XII в., Смольняне. До проявления полной самостоятельности Смоленской земли, т.е. до начала княжения Ростислава Мстиславича, при котором она впервые сделалась самостоятельною, в Смоленске часто переменяются князья. Уследить за их внутренней деятельностью невозможно за отсутствием данных и поэтому, чтобы не прерывать рассказа, нам придется ограничиться сухим перечнем за это время имен князей.

Почти тоже приходится сделать и с Туровскою областью.

Получив самостоятельного князя еще при Владимире Святославиче—Сватополка, Туров некоторое время играет видную роль между городами Киевского княжения. Он отдается обыкновенно старшим после великого князя князьям, следовательно, преемникам великокняжеского стола. Так, после Святополка I Владимировича, там сидел старший сын и преемник Ярослава—Изяслав до 1054 года, когда он занял Киевский стол*. После смерти Ярослава Турово-Пинская область осталась за Изяславом. Причина такого важного положения Турова была та, что в это время главнейшим и важнейшим соседом Руси была Польша, ближайшее сношение с которой происходило именно через Туровскую область. Сида в пограничной области или владея ею, князь всегда успевал заключить союз с Польшей или Венгрией, которые и сами охотно вступали в союз с Русскими князьями. Так мы видим, что Святополк I получал помощь от Польши, Изяслав тоже два раза отправлялся за помощью в Польшу, сын его, великий князь Святополк II в 1097 г. заключил союз с Ляхами против Давида Игоревича, и воспользовался помощью Венгерского короля Коломана.

______________________

* Ип., 114.

______________________

Во время смерти Ярославовой, в Смоленске мы видим впервые самостоятельного князья; то был Вячеслав Ярославич, родившийся в 1034 г.* Он был женат на Оде, дочери графа Штадского Леопольда и имел от нее одного сына Бориса**. Однако Вячеслав вскоре умер, 23 лет от роду в 1057 г.; супруга его Ода уехала на родину, взяв с собою и Бориса, выросшего и воспитанного в Саксонии; он явился на Русь только около 1077 г., когда о нем упоминают летописи. Вместо Вячеслава на Смоленский стол был отправлен, по решению старших братьев, Игорь, княживший до этого времени во Владимире на Волыни***. Время его рождения неизвестно; вообще о нем мы почти ничего не знаем, как и о его предшественнике на Смоленском столе. Можно только догадываться, что он был женат на Кунигунде, Орламинской графине, которая после его смерти в 1060 г. уехала в Германию и там вышла замуж за какого-то принца****.

______________________

* Ипат., 105.
** Ипатская летопись, стр. 105, 113, 114.
*** Ипат., 114.
**** Карамзин, Ист. Гос. Р., т. II, стр. 38.

______________________

После смерти Игоря (1060 г.), три старшие князя—Киевский князь Изяслав, и братья его Святослав и Всеволод разделили Смоленское княжение между собою*. Кажется, что это деление нужно понимать только в смысле разделения доходов со страны, но не деления географического; по крайней мере последующая история этого не доказывает, да притом вообще у Русских князей не было в обычае территориальное деление какого либо племени. Смоленская волость недолго находилась в неопределенном положении под властью трех князей. При Владимире Мономахе мы видим, что она находилась в теснейшей связи с Переяславским княжеством, в котором княжил отец Мономаха Всеволод. Мало того, Туров, кажется, тоже на время подпал власти Всеволода. Именно, после изгнания Изяслава из Киева, Святослав, сделавшись Киевским князем, оставил за собою Чернигов. Несомненно, он должен был вознаградить как нибудь брата своего Всеволода; ему, по всей вервятности, досталось Туровское княжение. Так, Владимир Всеволодович ходил воевать за Туровскую волость с ляхами и, перезимовав в Турове, на весну ходил к отцу в Переяславль, оттуда снова в Туров**. Когда умер Святослав, князь Киевский, Всеволод помирился с старшим братом, изгнанником Изяславом, и перевел сына своего Владимира из Турова, как владения Изяславова, на прежний стол в Смоленск (в 1077 г.***

______________________

* Карамзин, II, 38.
** Твер. (II. С. Р. т. IV), отр. 158.
*** Лаврентьевская летоп., стр. 238, 236.

______________________

Туров, вероятно, остался за Изяславом, для которого он был важен как прямой путь для сношений с Польшею. Взамен Турова, Всеволод получил Чернигов, причем братья Святославичи, Олег и Давид, объявлены были изгоями и лишены отцовского стола. Такой же участи подвергся и сын Вячеслава Борис, появившийся около этого времени на Руси. Молодые изгои не думали уступить своего права на управление русскими городами. Они явились с многочисленным войском степняков и в 1078 г. заняли Черниговскую волость. Однако, в том же году, соединенные ополчения старших князей разбили под Черниговом изгоев, причем был убит Борис Вячеславич и великий князь Изяслав. Всеволод занял Киевский стол, вследствие чего произошла новая смена князей в уделах. Ярополку, младшему сыну Изяслава, отдано было Туровское владение, но только в придачу к Волыни*, Владимир Мономах перешел из Смоленска в Чернигов.

______________________

* Никоновская летопись, стр. 107.

______________________

Таким образом Мономах занимал два стола; но крайней мере известно, что, когда Всеслав Полоцкий напал на Смоленск, Владимир погнался за ним с Черниговцами. Отсюда можно заключить, что Владимир не переставал быть Смоленским князем, на что сохранилось указание в одном позднейшем источнике*.

______________________

* Ипатская летопись стр. 143; Воскр. (II. С. Р. Л. т. VII), стр. 3.

______________________

Туров при Всеволоде потерял свое значение. Этот князь не имел связей с западом, подобно Изяславу, и потому Туров не был для него важен. Он отдал его Ярополку, с которым был, невидимому, в Первое время весьма дружен*. Так Ярополк однажды провел у него Пасху. Мало того, когда он был выгнан племянниками своими Ростиславичами из удела, Всеволод немедленно помог племяннику Ярополку, послав с войсками сына своего Владимира, который и восстановил его на прежнем столе**. Однако согласие это продолжалось очень недолго. Ярополк вздумал восстать против дяди: между ними произошли, вероятно, какие-то недоразумения, о которых летопись умалчивает; она объясняет дело тем, что Ярополк послушался злых советников***. Владимир Мономах, посланный Всеволодом, занял Владимир Волынский и пленил там мать и жену Ярополка, бежавшего при одном приближении противников в Польшу. Однако он скоро помирился с великим князем и опять занял свой стол. Через несколько времени, когда он был на пути в Звенигород, его убил какой-то Нерядец. Причина убийства неизвестна, но убийца бежал к Рюрику Ростиславичу, чем и навлек сильное подозрение на последнего (1087 г.****).

______________________

* Воскресенская летопись, (II. С. Р. Л. т. VII). стр. 3.
** Ипатская летопись, стр. 144.
*** Пространнее об этом говорит Стрыковский. Один приближенный Всеволода посоветовал последнему послать на Ярополка сына своего Владимира (вероятно вследствие какого нибудь недоравумения или подозрения). Тот же советник убеждает Ярополка бежать в Польшу, говоря: «ты недоверайся своим советникам и войску, но беги в Польшу поскорее, как сделал отец Изяслав», стр. 171—172. Если ото так—то, очевидно, здесь кроется какая-то интрига, какие частенько бывали в те времена.
**** Ипатская летопись, стр. 144, 145.

______________________

В следующем году, после смерти Ярополка, брат его Святополк, княживший до этого времени в Новгороде, перешел на Туровское княжение*. К этому побудило его, вероятно, желание быть поближе к Киевскому столу, так как он оставался старейшим в княжеском роде. К такому переходу побуждала его еще, может быть, и та причина, что он, занимая отцовское место мог возобновить старые отцовские связи с Польшей и Венгрией, впоследствии он, как известно, пользовался содействием той и другой. Притом же Новгородцы вообще не любили этого жадного князя и впоследствии они выразились, что если бы сын Святополка, которого хотели там посадить у них, был бы даже о двух головах, то и тогда они не пожелали бы принять его. В 1098 г. Святополк, после смерти Всеволода, перешел на Киевское княжение, оставив за собою Туров.—Спустя немного времени, именно в 1095 г., Давид Святославич окончательно утвердился в Смоленске, где он прокняжил до Любечского съезда (1097 г.**). После этого съезда, на котором было решено, чтобы каждый князь владел отцовским уделом, Давид Святославич с братом Олегом заняли Чернигов, Муром и Ростов, а Владимир утвердился снова в Смоленске*** и Переяславле. Однако в Смоленске. спустя немного времени, мы видим сына Мономаха—Святослава. Об этом князе мы знаем немного. Известно, что в молодости своей он был заложником у одного из Половецких ханов и раз ходил в поход на Половцев (1107 г.). На Смоленском столе он был до вокняжения отца своего Владимира в Киеве (1113 г.), когда был переведен в Переяславль, где и умер в следующем году (1114 г.****). Когда Владимир Всеволодович утвердился на великокняжеском столе, произошла новая смена князей: в Смоленске начал княжить сын его Вячеслав*****. Такой порядок вещей продолжался, кажется, до самой смерти (1125 г.) этого князя. По крайней мере, мы узнаем, что только в 1128 году, т.е. в княжение Мстислава Владимировича, Вячеслав уже княжил в Турове, а Ростислав Мстиславич— в Смоленске.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 145.
** Ипатская летопись, стр. 160, 161, 164; Новгородская летопись I, стр. 118; Воскресенская летопись, стр. 8; Никоновская летопись, стр. 124, 125, 127.
*** Ипатская летопись, стр. 181.
**** Ипатская летопись, стр. 199.
***** Ипатская летопись, стр. 198.

______________________

После княжения Святополка II Изяславича, значение Турова окончательно начинает падать. Причина этому быть может та, что сношения с поляками и венграми ослабевают. Польша потеряла свое могущество, приобретенное при первых королях ее: она уже далеко не была сильным государством во времена Болеслава Кривоустого (1122 — 1139); он ослабил ее совершенно, разделив на уделы. Мелкие удельные князья, занятые своими домашними счетами, не могли предоставить для русских князей надежных союзников. При том жизненный интерес Руси с Владимира Мономаха до конца XII века переносится к Киеву и на правый берег Днепра. Русь употребляла все усилия в борьбе с кочевыми ордами Половцев. Между ними же князья находили верных союзников и наемников. Вследствие такого положения вещей, Турово-Пинская область, хотя приобретает при Вячеславе Владимировиче полную независимость от Киевского князя, но теряет свое значение и нисходит на степень мелкого удела. При том она дробится на несколько княжеств. Уже в 1128 г. мы знаем отдельного Клецкого князя Вячеслава. Но несомненно, что уделов было гораздо больше: оставались еще потомки Изяслава Ярославича:

Мстислав, Изяслав, Брячислав и Юрий, которых уделы, хотя неизвестны в точности, но были где-то в бассейне Припяти, Таким образом мы видим, что до смерти Мономаха, Туров и все Припятье почти исключительно находились во власти старшей линии Ярославичей—потомков Изяслава.

Всеслав Брячиславич Полоцкий оставил после себя шестерых сыновей: Святослава, упом. в 1140 г.,

Рогволода (Ипатская летопись, стр. 211, 218), Давида, Бориса (Новгородская лет., стр. 124, Ипатская летопись, стр. 211), Ростислава (Ипатская летопись, стр. 218), Глеба и Романа (Ипатская летопись, стр. 204). Своими завоеваниями Всеслав значительно расширил свои владения; но после смерти его, сила и значение Полоцкого княжества быстро падают. Причина такого падения—разделение княжества на уделы. Неизвестно, какому из сыновей Всеславовых достался тот или другой удел, а также и какие именно были уделы. Можно только заметить, что в Полоцке сел Давид*, в Минске — Глеб**, в Изяславле — Брячисдав***. Самыми важными уделами были Минск и Полоцк. О границах последнего мы ничего не знаем; к Минску же принадлежали города: Орша, Копыс (ныне у. г. Могил, губ.) и Друцк (ныне село на реке Друти Могил, губ.**** О других уделах, а также и князьях их мы знаем весьма немного.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 183, 211, 218; Лаврентьевская детопись, стр. 210.
** Ипатская летопись, стр, 185; Лаврентьевская летопись, стр. 270 и др.
*** Ипатская летопись, стр. 210.
**** Это очевидно из похода 1116 г.,—см. Ипатскую летопись, стр. 203.

______________________

Главный удел Полоцкой земли—Полоцк, в котором княжил Давид Всеславич, находился в тесном союзе с остальною Русью. Так, этот Полоцкий князь ходил вместе со всеми князьями в 1103 году на Половцев*. Он не отказался от союза с Киевскими князьями и тогда, когда ему пришлось идти на родного брата в Минск**.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 183.
** Ипатская летопись, стр. 185.

______________________

Беспокойный Глеб Минский начал делать нападения на соседние области, на Дреговичей и на Смольнян, которые тогда находились под властью Святополка Киевского. Последний, чтоб наказать неугомонного соседа, отправил в 1104 году на Минск воеводу Путяту; к киевскому ополчению присоединились: смоленское под начальством сына Владимира Мономаха Ярополка, Олег Святославич и брат Глеба, Давид. Но соединенное войско возвратилось из Минской области без успеха*. Между тем Глеб не унимался; он продолжал грабить соседния земли, уводить в плен жителей, жечь города и села.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 185.

______________________

В 1116 году Глеб напал на землю Дреговичей, сильно опустошил ее северные окраины и сжег Слуцк. Владимир грозил ему, но он не обращал внимания на угрозы и сам укорял великого князя. Тогда Мономах решился покончить с беспокойным соседом. Он сам с войском отправился на Минск, взяв с собою своих сыновей, Давида Святославича и Ольговичей. Нападения были сделаны с разных сторон. Князь Смоленский Вячеслав Владимирович взял Оршу и Копыс, города, соседние с Смоленской волостью; Давид и Ярополк, сын Владимиров, взяли и отдали на «щит», т.е. на разграбление Друцк. На главный город княжества Минск, где находился и виновник похода Глеб, отправился Владимир сам. Глеб затворился в городе. Не надеясь взять скоро приступом город, Киевский князь твердо решился принудить его к сдаче голодом. С этой целью он начал строить себе избу в лагере. Глеб увидел, что Владимир думает во чтобы то не стало взять город, начал с ним переговоры о мире. Владимир, как выражается летописец, сжалился, что проливается кровь христианская во дни великого поста, и принял мирные условия. Глеб вышел из города с детьми и дружиною, поклонился великому князю, условился о мире, обещаясь быть послушным Мономаху. Сделав свои распоряжения, прочитав наставления Глебу, Владимир отдал ему обратно Минск, а сам возвратился в свою область*.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 203.

______________________

Однако, хотя не упоминается, в чем состоял мирный договор между Киевским и Минским князьями, но из последующих известий можно заключить, что Полоцкие города Орша и Копыс с этого времени навсегда остались принадлежащими Смоленской области*. Кроме того сильно пострадали Дручане: жители этого города были взяты в плен Ярополком и отведены в Переяславскую волость, где им построен был город Желди.

______________________

* Грамота Ростислава Мстиславича (Хр. Владимирского-Буданова, вып. I).

______________________

Впрочем, Глеб недолго соблюдал мир. Около 1119 года Владимир снова пошел к Минску, на этот раз взял город, пленил Глеба и привел его в Киев, где он и умер в том же году. Минское княжество осталось на некоторое время во владении Мономаха и его сыновей*.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 205.

______________________

Завладев Минском Мономах, как кажется, отдал его внуку своему Изяславу*.

______________________

* Летопись Даниловича, стр. 122.

______________________

После смерти Мономаха, в княжение в Киеве сына его Мстислава, между Полоцкими князьями и остальною Русью возгорелась новая война. На этот раз поход был направлен против всех князей Полоцких и в особенности против прежнего союзника и родственника Мономаховичей—Давида Всеславича Полоцкого. Причины этого похода неизвестны, хотя из последующих событий можно догадываться, что Давид Всеславич отказался от участия в общерусских делах—в походах на Половцев, и, вероятно, не признал великокняжеской власти Мстислава. Как бы то ни было, но в 1127 году великий князь собрал почти всю Русь в поход на Полоцк. Замечательно, что как этот, так и другие походы на Полоцк отличаются тем, что на них собираются почти все князья, охотнее чем на Половцев. К сожалению невозможно, по недостатку данных, выяснить это замечательное явление.

В настоящий поход князья отправились не все вместе, но по частям, на разные города Кривичской земли. Так, на Изяславль отправилось 4 князя: Вячеслав из Турова, Андрей из Владимира (Волынского), Всеволодко из Городно (ныне м. Городно Пинского уезда Минской губ.), Вячеслав Ярославич из г. Клецка. Всеволод Ольгович, князь Черниговский, с братьями отправился по направлению на Стрежев к гор. Борисову.

Сын великого князя Изяслав Курский и воевода Иван Войтишич с ополчением Торков направились на Логожск (м. Логойск Минской губ.). Ростислав Смоленский, другой сын Мстислав, направился на Друцк. Всем этим князьям дано было приказание напасть одновременно на назначенные пункты, именно 4-го августа. Но Изяслав напал на Логожск днем раньше, взял город и полонил жителей. Тут он простоял два дня, взяв случайно в плен Брячеслава, Изяславского князя, и войска Логожан, которых он вел на помощь отцу. Этот князь, отправившись в поход к отцу, сбился с пути, перепугался и попал прямо в руки Изяславу. Этот последний, взяв добычу, пленных Логожан и Брячислава, отправился к Вячеславу Владимировичу, который в это время осаждал сильно сопротивлявшийся Изяславль. Жители этого города, видя, что князь их Брячислав и Логожане находятся в лагере противников и что им не причиняют никаких обид, решились и сами сдаться, Но предварительно потребовали от Вячеслава клятвы, что город их не будет отдан на разграбление. Вячеслав дал, но не мог сдержать. Вечером, чтобы воины не заметили и не ворвались в город, туда вошли только воевода Воротислав князя Андрея и тысяцкий Вячеслава Иванко с небольшим числом отроков. Когда же на рассвете войско увидело, что город сдался, оно насильно ворвалось туда и предалось разграблению; воеводы едва могли спасти имущество жены Брячиславовой, дочери Мстислава. В то же время выступило против Полочан и Новгородское ополчение, во главе с князем Всеволодом Мстиславичем; оно направилось к Неклочу. Когда Полочане увидели, что им невозможно бороться с целою Русью, то решили на вече выгнать виновника несчастий Давида, а на его место посадить Рогводода. С таким решением они отправились к Мстиславу, который согласился с решением Полоцкого веча, заключил мир и отправился в Киев*. Но Полоцкие князья не думали считать для себя обязательным исполнение мирного договора. Когда Мстислав прислал звать их в поход на Половцев, они не только не повиновались, но отправили послов с насмешкою. Мстислав хотел сейчас же наказать непокорных, но его задержала война на юге. Окончив ее, он отправился на север, пленил всех Полоцких князей: Рогволодовичей Василия и Ивана (самого Рогволода уже, очевидно, не было в живых) и Всеславичей: Святослава, Давида и Ростислава. Один из Всеславичей Борис умер до изгнания в 1129 году, а другой Роман—в 1114 году**.

______________________

* Ипатскаа летопись, стр. 210—211; Лаврентьевская летопись, стр. 282—283.
** Ипатская летопись, стр. 211;—Воскресенская летопись, стр. 23.

______________________

Всех их он привел в Киев и отсюда отправил на 3-х ладьях в Грецию, где все эти князья были хорошо приняты Императоров и поступили к нему на службу*.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 211, 217, 218.

______________________

Полоцк получил во владение Изяслав Мстиславич. Впрочем, Полоцкие Изяславичи вскоре появляются с своих родных вотчинных землях; именно в 1132 году появляется в Полоцке Васильке Святославич, внук Всеслава. Когда после смерти Мстислава, Изяслав из Полоцка перешел в Переяславль, оставив вместо себя Святополка, брата своего, Полочане воспользовались случаем для освобождения себя от зависимости чуждой им княжеской линии; они изгнали Святополка и посадили на стол Василька Святославича*.

______________________

* Лаврентьевскую летопись, стр. 283; Тверская летопись, стр. 197; Никоновская летопись, стр. 157.

______________________

Этот князь, очевидно, успел уже вернуться из изгнания или же, быть может, вовсе не был отправлен с отцом в изгнание, как малолетний. В 1140 г. вернулись и еще двое из князей (имен не упоминается*) из Царьграда; возвратились ли или нет остальные князья, — неизвестно. С возвращением Полоцких князей, земля их в полном составе (кроме Орши и Копыса) была освобождена от власти Киевских князей. Восстановление прежнего порядка в Полоцке совершилось с согласия остальных русских князей; прибывшие князья живут мирно и в союзе с остальными князьями и Мономаховичами, и Ольговичами Северскими**.

______________________

* Ипатская летопись, стр. 247.
** Всеволод взял за сына своего Святослава дочь Василька, Изяслав отдал дочь свою за Бориса Рогволодовича. Ипатская летопись, стр. 224.

______________________

Таким образом восстановился прежний порядок в Полоцкой земле; вместе с тем окончилась вековая борьба с Киевом за самостоятельность.

Представим еще одно соображение относительно этой упорной борьбы.

После смерти Мономаха, потомство его утверждается в земле Туровской и Смоленской, стремясь подчинить и Полоцкие волости.

Кроме того, Мономаховичи владели землями Владимиро-Волынскими, Переяславскими и Ростово-Суздальскими, стараясь не выпустить также из рук Великого Новгорода. Первое поколение Мономаховичей особенно дружно отстаивало земли на западной половине Днепра, которыми был окружен Киев, стараясь не выпустить из своих рук ни одного города. Но уже Мстислав, а может быть и отец его Владимир, не мог не понимать, что он только тогда может прочно утвердиться на западе, тогда только может рассчитывать на постоянное влияние на богатый Новгород, когда избавится от опасного врага на севере — Полоцких князей. Непрерывная борьба, примеров жестокости которой нет в нашей древней истории, борьба Мономаха с Полоцкими князьями, не имеет за собою других оснований, как желания соединить в одну территорию Смоленскую и Ростово-Суздальскую земли с Киевом и Дреговичами и таким образом взять в свои руки Новгород. Конечно, старая, едва ли не эпическая, причина борьбы Ярославичей с Рогволодовичами здесь не могла иметь места. Владимир Мономах, мстя за всякое нападение на Смоленские земли, ревностно отстаивает и Туровские. Он не успел или не решился отнять уделы у Рогволодовичей; он успел по крайней мере оттеснить их от Днепра занятием Орши и Копыса. Отняв эти города он успел значительно оттеснить Полочан от великого водного пути, подорвать их торговлю, а обеспечить и усилить таким образом торговлю своей области. Сын его Мстислав оказался решительнее отца. Предлог для борьбы, который выдвигает летопись, желая замаскировать чисто личные стремления деятельного представителя Мономахова рода, причина борьбы вследствие которой «Рогволожи внуци взимают меч», имеет более глубокое основание. Мстислав одним решительным ударом хотел сделать то, чего не мог достигнуть его Отец долгою борьбою. Он изгоняет Полоцких князей и сажает на место их наиболее деятельного из своих сыновей, наиболее способного поддержать стремления своего отца—Изяслава. Еще не успел он утвердиться в Полоцких волостях, как Киевский князь Предпринимает большой поход на Литву. Что это была за Литва,—из обстоятельств похода не видно, не видно также и причины похода. Но последняя ясна будет, если вспомнить, что Полоцкие князья находились с Литовскими народцами в постоянных сношениях, что эти народцы, по крайней мере соседние, находились в подчиненном положении к Полоцким князьям, что среди них жили Кривичи колонисты. Это смешанное русско-литовское население, очевидно, не желало покориться новому князю, и пользуясь наступившим замешательством, стремилось обособиться. Не без вероятности можно также предположить, что сюда, на окраинные земли, сбежалась часть Полочан, недовольных новыми порядками, приверженцы Рогволодовичей и независимости и, вероятно, с своими князьями, из которых не все были изгнаны и которых народный голос выдвинул снова при первом удобном случае. Попытка удержать за собою Полоцкую область Мономаховичам не удалась и не удалась потому, что этому помешали и внутренние причины — само население и внешние обстоятельства. После смерти Мстислава начались частые перемещения Мономаховичей со стола на стол, неурядица при неудачном правлении Ярополка. Но впоследствии мы увидим, что та же борьба Мономаховичей с Полоцком продолжалась только на других основаниях и что Мономах в своем внуке Ростиславе нашел надежного переемника.

________________________

Мы рассмотрели начальную эпоху истории Смоленского, Ростовского и Полоцкого княжеств. В ней заметны два различные течения: стремление первых Киевских князей сцентрализировать русские земли в своей власти, и затем, когда Русь достаточно сплотилась,— движение обратное первому, децентрализационное. Подробностей из эпохи сложении русских земель под властью Киевского князя мы почти не знаем; однако, насколько можно судить но отрывочным известиям, это соединение не всегда происходило мирным путем, на что указывает борьба Владимира св. с Полоцком, с Радимичами и пр., хотя большинство племен, не успевшие создать у себя прочного государственного устройства, под влиянием внешних обстоятельств, подчинились добровольно. Затем начинается течение обратное в истории Руси—стремление отдельных этнографических групп в децентрализации, к установлению у себя самостоятельного государственного устройства. Туровское княжество не успело обособиться до довольно позднего времени; Смоленская земля выделялась постепенно, без борьбы с Киевом; со времени княжения Ростислава Мстиславича, она делается вполне самостоятельной землей с отдельной своей линией Ростиславичей. Напротив, Полоцкая земля выдержала вековую борьбу с Киевом из-за самостоятельности.

Глава II

В начале княжения Мстислава Владимировича в Киеве, мы видим на Туровском столе младшего его брата Вячеслава, а на Смоленском—сына Ростислава.

Неизвестно, когда родился князь Туровский; из предшествующей жизни его мы знаем, что он уже в 1096 г. ходил на помощь брату своему Мстиславу против изгоя Олега*; затем в 1107 г. он принимает участие в походе всех князей на Половцев**, а немного позже мы встречаем его уже на Смоленском столе (с 1113 г.***. Через три года после этого он по приказанию отца своего Мономаха совершил поход на Дунай с воеводою Фомою Ратиборичем****. Причина похода—желание Мономаха поддержать притязания на Византийский престол брата царевича Леона, Василия, внука Мономаха. Война была неудачна и Вячеслав, отступив от Доростоля, возвратился обратно*****. Вот все, что мы знаем о Вячеславе до занятия им Ростовского стола; когда занял он этот последний стол, летописи умалчивают, но во время похода Мстислава на Полоцкую область в 1128 г., Вячеслав был уже Туровским князем******. Переход его на Туровское княжение из Смоленска едва ли не следует отнести ко времени занятия Мстиславом Киевского стола и последовавшей при этом перемене столов, т.е. к 1125 г. К этому же году, вероятно, относится и занятие Смоленского стола Ростиславом Мстиславичем, так как и этого последнего мы встречаем с Смоленским полком в упомянутом походе на Полоцк.

______________________

* Ип., 166-7.
** Ип., 186.
*** Ип., 198.
**** Ип., 204.
***** Карамзин, II, 91.
****** Ип., 210.

______________________

Нужно заметить, что Туровская земля в это время состояла из двух уделов — собственно Ростовского и Клечского, где княжил Вячеслав Ярославич, внук Святополка*. Долго ли существовал этот удел—неизвестно, ибо об этом князе летописи больше не упоминают.

______________________

* ibidem: «Вячеслава Ярославича ис Клочска» послал Мстислав.

______________________

С началом княжения Ярополка Владимировича в Киеве (1133 года) происходит новая смена столов. Но установившемуся порядку, Переяславское княжение занимал ближайший преемник великого князя. А таким преемником бездетный Ярополк хотел, очевидно, сделать племянника своего Изяслава Мстиславича, вывел его из Полоцка и посадил в Переяславле*. Но такое предпочтение племянника дядьям (Вячеславу, Андрею и Юрию) вызвало среди князей недовольство и Ярополк должен был «с нуждею» вывести племянника из Переяславля и отдать его старейшему после себя—Вячеславу. В удовлетворение же Изяслава, потерявшего во время этих переходов Полоцкие владения, кроме Минска, великий князь отдал ему Туров и Пинск, сверх Минска, «и множество даров: жемчюг, злато, сребро, ризы, кони, доспех, и чествовав его много»**.

______________________

* Воскресенская лет., р. 29, Никоновск., р. 157, Ипат., 212.
** Ник., р. 157—8.

______________________

Но Вячеславу не сиделось в Переяславле. Там требовался князь не с таким характером как он; борьба с Половцами, с Черниговскими князьями требовала постоянной деятельности, которой Вячеслав всегда предпочитал тихую жизнь. Вот почему он «начал лишаться» Переяславля, ходил зачем то в Рязань, оттуда снова вернулся в Переяславль, и наконец, изгнав Изяслава из Турова, снова сел там*.

______________________

* ibid., р. 158, Ипат., 213.

______________________

Не долголетнее княжение Ярополка (1133—1139 г.) было временем постоянной борьбы из-за уделов, так как этот князь своим предпочтением племянников дядьям, своим неумением соблюсти интересы своей семьи, возбуждал постоянные неудовольствия и пререкания. Как только умер Ярополк, Вячеслав тотчас сделал попытку, как старший после него, сесть на Киевский стол. Но это ему, как известно, неудалось: явившийся двадцать дней спустя Всеволод Ольгович заставил его снова уйти в свой Туров*, он «створися мний», но летописному выражению.

______________________

* Ип., р. 217.

______________________

Всеволод Ольгович, утвердившись на Киевском столе, целью своей политики, поставил девиз divide et impera. Он старался, приближая к себе одних из Мономашичей, разъединить планы этой линии, и в то же время не дать возможности Ольговичам и Давидовичам соединиться с Мономаховичами. Только такой политикой он успел удержаться в Киеве. Вначале он хотел одним взмахом ослабить Мономаховичей, «искание под Ростиславом Смоленска, а под Изяславом Владимира»*, но не успел еще Всеволод направить свой удар на Смоленск, как принужден был помириться с Мономашичами, «съдумав, яже ему без них нелзе быти».

______________________

* Ип , 218.

______________________

Желая покрепче утвердиться в Киеве, Всеволод понимал необходимость владеть соседними землями, а наиболее удобной для завладения из них была Туровская. Он велел сказать Вячеславу, «седеши во Киевской волости, а мне достоит; а ты пойди в Переяславль, отчину свою». Вячеслав уступил Туров без борьбы, хотя великий князь поддерживал свое требование войсками, «посла на Вячеслава»*. В Турове был тотчас же посажен сын его Святослав. Таким образом, Всеволод Ольгович, стремясь окружиться ближайшими землями, упускал отдаленный и менее важный для него Переяславль; но мало того, посылая туда Мономашича, он прекрасно понимал, что Ольговичи и Давидовичи не будут довольны таким распределением. Так и случилось; последние решили «нам самим о себе поискам», напали на Вячеслава в Переяславле; однако соединенные силы Всеволода, Изяслава и Ростислава Мстиславичей, напавшие с разных сторон на Северския волости, заставили согласиться на мир родичей великого князя. Ростислав во время этой борьбы быстро двинулся с Смоленским полком, напал по дороге, при первом известии о нападении Ольговичей на Вячеслава, на Радимичскую волость, пожег ее всю с городом Гомьи (Гомель). Союзники заставили смириться Северских князей; но обладание Дреговичской землей дало возможность Всеволоду разъединить интересы противников, удовлетворить их требования и в то-же время недать возможности им усилиться территориально: Всеволод племянникам своим Давидовичам дал Берестий, Дорогичин, Вщиж и Ормину (последние два в северной Волыни), брату Игорю Городечь, Гюргов и Рогачев, а Святославу—Клеческ и Черториеск**.

______________________

* Ип., 222.
** Ин., 223.

______________________

Но в том же 1142 году снова Вячеслав, с согласия Всеволода, передал свой Переяславский стол Изяславу, а сам ушел в Туров*. К сожалению, летопись ни одним намеком не указывает на причины этих постоянных переходов Вячеслава в Туров. Причины эти могли быть чисто субъективные, могли проистекать из характера самого князя, мало расположенного к бурной жизни, каковою необходимо была жизнь в Переяславле, личные симпатия, желание жить мирно могли влечь его в Туров. Но едва ли не следует видеть здесь и отражение общего характера отношений князя к своей волости в половине XII в. В это время князья начинают «оседать» в своих волостях: Юрий основывается окончательно в Ростово-Суздальских землях и долго не вступает в спор о великом княжении, Ростислав в Смоленске, Андрей Владимирович в Переяславле, Ольговичи и Давидовичи при всех переменах не выпускают своих отчин и пр.; понятие об отчинах все крепче и крепче утверждается среди князей. Ясно, что эта последняя причина заставляла Вячеслава возвращаться в Туров; он там осел, свыкся с волостью, может быть, занялся расширением ее торговли и благосостояния, чем занимался Юрий в своих областях, также долго не вмешивавшийся в дела южной Руси.

______________________

* ibidem.

______________________

Миролюбивые отношения между Мономаховичами и Ольговичами не были искренны и держались только потому, что обеим сторонам было в данное время выгодно их поддерживать. Изяслав Мстиславич прекрасно понимал, что при первом удобном случае Всеволод способен разорвать с ним мир. Вот почему, хотя все Мономаховичи и держались союза с великим князем, хотя мы и видим их в походах с ним на Володимирка Галицкого в 1144 г. и в 1146 г.*, однако еще в предыдущем году Изяслав счел нужным отправиться к Юрию в Суздаль для заключения союза против Всеволода; но последний не удался; тогда он побывал у брата своего Ростислава в Смоленске и у Святополка в Новгороде — с тою же целью. Одновременно с этим он ищет союза с Полоцкими князьями, выдает дочь свою за Рогволода Борисовича**.

______________________

* Ип., 225, 228.
** Ип., 224.

______________________

В таком неопределенном положении, между миром и войною, находились дела Мстиславичей, как вдруг скончался Всеволод, оставив Киевский стол брату своему Игорю. Изяслав был готов к войне, быстро двинулся на последнего и занял Киев после упорной борьбы. Приготовляя союз на случай разрыва с Всеволодом, он успел прочно заключить его только с братом Ростиславом. С Юрием союз не удался, а к Вячеславу этот князь, по видимому, и не обращался с союзными предложениями. Это последнее обстоятельство повело к немедленному разрыву между дядей и племянником. При новой перемене столов, Изяслав спешил, кроме того, поладить с Давидовичами, он приближает к себе Всеволодова сына Святослава, и совершенно игнорирует дядю Вячеслава. Все это заставило последнего начать неприязненные действия против племянника. Летопись прямо указывает, что он не только надеялся на свое старшинство, но выступил по настоянию бояр, представителей управляемой им земли. Он быстро занял прежде всего те города своей области, которые отняты были у него Всеволодом, следовательно, Рогачев, Берестий, Клеческ и др. и, пользуясь обстоятельствами, пошел дальше, занял Владимир-Волынский, посадив там своего племянника, сына Андрея Переяславльского. Такой способ действий вызвал решительный отпор со стороны Изяслава. Союзники его, Ростислав Смоленский и Святослав Всеволодич, отправились на Туровскую волость и заняли самый город, в котором великий князь посадил сына своего Ярослава. Что боярство было главным виновником описанной борьбы, ясно из того, что на некоторых из них, вероятно опаснейших, великий князь излил свой гнев, выведши из Турова епископа Акима и посадника Жирослава Яванковича*.

______________________

* Ип., 234—5.

______________________

Во время последовавшей борьбы Изяслава с Святославом Ольговичем, затем с Юрием и с Давидовичами, важнейшим союзником Киевского князя является Смоленский князь Ростислав.

Причины этого тесного союза легко видеть в том, что они были родные братья, следовательно, интересы их были близко связаны. Кроме того, само географическое положение Смоленской и Киевской волостей, как в военном, так и в торговом отношении поддерживало необходимость тесного военного союза двух братьев. Киев был главным пунктом торговли всей южной Руси, а также сюда стекались товары из Греции и греческих колоний на берегу Черного моря. Отсюда товары распространялись по всей Руси и в особенности много шло в богатый и торговый Новгород, который в свою очередь снабжал южными товарами северную Русь, соседнюю с Ногородом, Волжских Хазар и в особенности вел оживленную торговлю с немецкими городами. Смоленск лежал на пути этих двух артерий древней Руси. Он и сам принимал деятельное участие в торговле, в особенности северными произведениями. Поэтому интересы Смоленска неразрывно были соединены с интересами Киева и Новгорода. Мирные отношения с северным и южным пунктами торговой деятельности тогдашнего русского мира, естественно, должны были отражаться и на Смоленске с благоприятной стороны. Поэтому мы видим, что Смоленские князья всегда держатся тесного союза с Новгородом и Киевом, дорожат этим союзом, очевидно; поддерживать мирные отношения с далекою и бедною Суздальскою волостью, расположенною совершенно в стороне от главной в то время торговой дороги—Днепра, не было в интересах Смоленского князя, в особенности, когда сохранение таких мирных отношений могло послужить поводом к разрыву с Киевом и тесно с ним соединенным Новгородом.

Кроме того, положение Смоленска в военном отношении требовало мирных отношений его к Киеву. На юге Смоленской земли, в особенности при Днепре сосредоточивались главнейшие по торговле пункты, эта же сторона была более плотно населена, и, следовательно, в случае военных действий с этой стороны, Смоленская область платилась лучшею и важнейшею частью своих владений. Между тем на восточных границах, соседних с владениями Юрия Суздальского и его союзников, именно по рекам Протве и Угре, эта область Кривичей была мало населена и притом бедна, вследствие отсутствия торговых пунктов.

Итак мы видим, что три, главным образом, обстоятельства удерживали Ростислава в союзе с братом своим Изяславом: родственная связь, торговое и военное положение Смоленских Кривичей; кроме того сюда нужно добавить еще и характер правления князя Ростислава, о чем будет речь впереди.

Во время последующей борьбы князей из-за Киевского стола, Смоленское княжество находилось в наиболее выгодных условиях, сравнительно в другими русскими областями; оно вовсе не подвергалось нашествиям и разорениям, что испытали все другие русские земли. Два раза только восточные, т.е. наиболее бедные его окраины, подверглись нападению. Именно, при самом начале борьбы, по приказанию Юрия, Святослав Ольгович опустошил верховья Протвы, где жил небольшой народец Голядь*; эта Голядь вся была уведена в плен войском Святослава (1147 г.) В другой раз, в том же году, потерпели от нашествия степняков Половцев и Таксобичей, под начальством воевод Судемира Кучебича и Горена, верховья реки Угры**. Больше нападений на землю Смольнян не было.

______________________

* Ил., 240. По созвучию с прусскими Голиндами, Смоленскую Голядь на Протве считают обыкновенно родственною этому литовскому племени. Но каким образом могли попасть туда Литовцы, никто доказать не может, потому что источники не дают никаких указаний, см. напр. Соловьева, Ист. Гос. Рос. т. I, р. 77. Барсова, Оч. р. ист. г., р. 43 и др. Строить на одном созвучии такое заключение, нам кажется, слишком смелым; вероятнее всего, что Голядью называлась местность чисто Кривичская.
** ibid., 242.

______________________

Таким образом Смоленская земля почти ничего не потерпела от Черниговских князей. Но Ростислав, как сам, так и в союзе с Изяславом много раз проходил с войском по Черниниговкой земле, опустошая и грабя, разоряя совершенно северные города ее. Так, он в том же году уже успел предать огню соседний Черниговский город Любеч (ныне местечко Черниговской губернии Городницкого уезда), богатый и важный город. При этом он, по его собственному выражению, много воевал, т.е. сильно опустошил. соседние земли, много зла сотворил Ольговичам. После разорения Любеча, он послал к брату Изяславу, опустошавшему окрестности самого Чернигова, с известием о своих успехах и с просьбою обождать его, чтобы оба могли соединиться и подумать о дальнейшем ходе военных действий*. По совету Ростислава, оба соединенные войска отправились в южные пределы Черниговского княжества с целью принудить к битве Ольговичей. Но последнее им не удалось. Между тем они успели разорить несколько городов: Всеволож, Белувежу, Уненеж, Бохмач и взять в плен их жителей. По случаю наступавшей весны князья принуждены были прекратить военные действия и отправиться в Киев. Отсюда по совету Изяслава, Ростислав отправился к себе в Смоленск, чтобы там, в союзе с Новгородцами, встретить Юрия, если бы он вздумал напасть**. Однако нападения не произошло: Юрий прошел мимо Смоленской земли.

______________________

* Ип., 251.
** Ип., 253.

______________________

Мы не будем следить за ходом борьбы Изяслава с Юрием из-за Киева, в которой участвовали наши князья Ростислав и Вячеслав. В этой борьбе принимала участие вся Русь, и поэтому исследование этого времени есть предмет общерусской истории. Мы уже видели причины, по которым Ростислав оказался верным союзником Изяслава. Смоленская земля не была всецело заинтересована в этой борьбе и поэтому не понесла почти никакого ущерба. Мы обратим теперь только внимание на личные отношения двух братьев—союзников в первый период этой борьбы, т.е. до первого изгнания Изяслава из Киева.

Ростислав был самый видный и самый сильный союзник Изяслава; кроме того они были братья, владетели земель, которых экономическое положение крепко связывало; этими обстоятельствами обусловливается то, что они крепко держались друг друга во все продолжение борьбы и притом держались как равные союзники. Вопреки тогдашнему обыкновению, когда великий князь имел некоторое влияние на удельного, когда первый не посылал за советом к последнему, мы видим в отношениях Ростислава и Изяслава полное равенство и уважение друг друга. В военных действиях князья советуются друг с другом; «увидим, что даст нам Бог», говорят они, и собираются для общего совета. Во всем они действуют, как равные:«идоста», «слышавши», «посласта»—говорит про них летопись*.

______________________

* Ип., 252.

______________________

Изяслав спрашивает каждый раз мнения у Ростислава, прежде чем начать те или другие действия. Изяслав «нача думати с братом своим»*. Так, когда Северские князья прислали к Изяславу просить мира, он отвечал им: «я пошлю к брату Ростиславу и с ним вместе решу и тогда пошлю к вам своих послов». Ростислав посоветовал брату мириться и тот принял совет**. Братья извещают друг друга о всех своих удачах. Характер сношений самый задушевный: извещая об успехах своих под Черниговом, Изяслав спрашивает о здоровьи брата: «и тебе, брате, прашаю, в здоровья ли еси и што ти тамо Бог помогает»***. Посол Ростислава начинает речь к Изяславу: «брате! кланяю ти ся, ты еси мене старей, а како ты угадавши, а яз в том готов есть»****. Особенно характерна встреча братьев в Смоленске. Изяслав и Ростислав «похвалиста Бога видевшеся брата в здоровьи и пребыста у велицей любви и в весельи с мужи своими и с Смолняны». Братья дарили друг друга — Изяслав произведениями Русской земли (Киевской) и царских земель, Ростислав—от Верхних земель и от Варяг*****.

______________________

* Ип., 267.
** Ип., 256.
*** Ип., 255.
**** Ип., 256.
***** Ип., 259.

______________________

Такое положение князя Смоленского весьма важно: оно указывает и признает полную самостоятельность земли его и ее силу. Своим отношением к Ростиславу, как кровному союзнику, Изяслав, и с ним вместе и другие князья утвердили в глазах всего русского тогдашнего мира полную независимость Смоленской земли.

Как известно, первый период борьбы Мономаховичей за Киев кончился тем, что Юрий водворился в Киеве, а Изяслав был изгнан и ушел на Волынь, во Владимир, Ростислав ушел в Смоленск.

Не таковы были отношения между Изяславом и дядей его Вячеславом. Во весь этот первый период борьбы Мономаховичей летопись о нем упоминает не более трех раз, да и то только как бы случайно, указывая, что и полк т.е. войско Вячеславово было в числе войск Изяславовых*. Очевидно, что обиженный племянником дядя, хотя и примирился поневоле, уступая силе и уму его, но не принимал деятельного участия в войне. Князья о нем как бы забыли, игнорировали его существование и его старшинство в роду; молодые князья действуют не спрашивая его совета, даже без его личного участия: приходит к Изяславу только полк его. Из таких отношений между дядей и племянниками можно заключить, что они были не в ладах между собою; вероятно, как Вячеслав и высказывает впоследствии, Туровский князь не мог простить более сильному и ловкому племяннику своего позора—удаления с Киевского стола; он молчал только потому, что слабость его страны, нежелание истощать в войнах ее последних средств, а также и отсутствие самодеятельности и энергии в самом князе, не позволяли ему вступить в борьбу. С другой стороны и племянники, имевшие, может быть, и еще какие нибудь поводы к неудовольствию на дядю, не обращали внимания на последнего, более надеясь на свои силы, любовь к ним народа и собственный ум, чем на авторитет малосильного старика дяди.

______________________

* Ип., 251, 254.

______________________

Естественно, что Вячеслав не был верным союзником племянников Изяслава и Ростислава; он ждал только случая разойтись с ними. Этот случай скоро и представился, когда Юрий, изгнав Изя слава, завладел Киевским великокняжеским столом. Вячеслав и Юрий тотчас же вступили в союз. Юрий был младший брат Вячеслава, но все же для последнего было менее обидно находиться в некоторой зависимости от брата, чем от племянника, относившегося к нему притом свысока. Братья скоро поладили, и Юрий, как увидим, относился с большим уважением к своему старшему брату, советовался с ним и проч. Одним словом, два сына Маномахова составили между собою такой же союз, как и их племянники Мстиславичи.

Едва только Юрий успел утвердиться в Киеве (1149 г.), заключил мирные договоры с Черниговскими князьями, при чем одному из них Святославу Ольговичу он дал Слуцк, Клецк и восточную часть Дреговичей*, как Изяслав собрал войска и, в союзе с королями польским и венгерским, двинулся на Киев. От этого похода прежде всего должно было пострадать Туровское княжество, так как Изяслав двинулся из соседней Волынской земли. Поэтому Вячеслав, узнав о приготовлениях врага, послал сказать Юрию: «или ты отдай Изяславу, что он хочет, или иди сюда с полками защищать мою землю. Изяслав говорит мне: будь ты мне вместо отца, иди княжить в Киев, а с Юрием я не могу ужиться; если ты не хочешь принять, меня в любовь (т.е. войти со мной в союз) и не пойдешь в Киев княжить, я пожгу твою волость. Теперь, брат, приезжай, увидим, что нам Бог даст, добро или зло; если же, брат, ты не приедешь, то не жалуйся на меня (т.е. я могу отступить от союза с тобою), но чтобы моя область не была пожжена».**

______________________

* Ип., 268.
** Ип., 269.

______________________

Юрий, собравши огромное войско, немедленно выступил на помощь к брату; оба союзника сошлись в Пересопнице (ныне местечке на р. Стубле в Волынской губ.). Хотя война собиралась быть грозною, но обстоятельства вскоре заставили одну и другую сторону войти в мирные отношения. Именно, иностранные союзники Изяслава, частью из страха пред силою Юрия, частью по своим домашним обстоятельствам, решились помирить спорящих князей. Они послали к Юрию и Вячеславу, прося их помириться с племянником. Дядья ответили, что если они хотят мира, то пусть уйдут с своими войсками, а они сами войдут в соглашение с Изяславом, Поляки и Венгры ушли. Однако князья не могли сойтись в вопросе о новгородских данях, следуемых Изяславу; война возобновилась с новою силою. Дело дошло бы до сражения у города Луцка, если бы не вмешался в дело Владимир Галицкий. Он начал склонять дядей к миру и прощению племянника. После долгих переговоров, хотя сыновья и Ольговичи не советовали Юрию мириться, Владимиру удалось прежде всего склонить к миру Вячеслава; он склонился к миру и любви, потому что, по выражению летописца, он был «незлобив сердцем, хваля преславного Бога и помня писание». Он начал уговаривать брата: «брат, мирись; если ты хочешь не уладившись пойти, то тебе ничего, а мою волость Изяслав пожжет».*

______________________

* ibid., 270, 274.

______________________

Мир был заключен. Придя в Киев, Юрий хотел было передать великокняжеский стол Вячеславу, но бояре воспротивились такому желанию князя, они говорили: «брату твоему не удержать Киева, не будет его ни тебе, ни брату твоему». Партия Вячеслава была, очевидно, еще слишком слаба. Вследствии всего этого Юрий остался сам в Киеве, а Вячеслава, послал в Вышгород*.

______________________

* ibid., 275.

______________________

Юрий не по одному братолюбию предлагал Вячеславу великокняжеский стол; к тому его более или менее склоняли обстоятельства. Вячеслав был старший в княжеском роде, притом это был князь миролюбивый, заботящийся об интересах своей земли; все эти его качества должны были составить ему на Руси партию между князьями и народом. Эта партия, очевидно, была слаба, но все таки заявляла себя при всяком удобном случае. Одна летопись прямо свидетельствует, что сыновья и бояре Юрьевы не позволили ему посадить в Киеве старшего брата. Когда последний сел в Вышгороде, его партия возросла, вероятно, вследствие усилившихся неудовольствий против Юрия, которого Киевляне вообще недолюбливали. Они начали тайно сообщаться между собою, чтобы посадить Вячеслава в Киеве, «любяще убо его, простоты его ради», объясняет летопись.* Усилившаяся партия Вячеслава впоследствии, как увидим, даже успела ввести, во время смуты, своего князя в Киев, но ему не удалось удержаться на столе: по прибытии в Киев Изяслава, партия последнего взяла перевес, и Вячеслав удалился в Вышгород. Таким образом, в пользу Изяслава говорили ум и необыкновенная энергия, черты отличившия этого князя, а за Вячеслава в некотором роде государственное право. Это, очевидно, сознавал и Изяслав, когда предлагал ему, после своего поражения, занять великокняжеский стол. Эти же соображения не были чужды Юрию, когда он хотел передать Киев брату; к тому же Суздальский князь, пришелец из дальней страны, мало известный Киевлянам, имел весьма незначительную партию в Киеве так, что тут ему было трудно и опасно держаться; кроме того, его тянуло на север, где он вырос и к которому он привык, подобно Вячеславу, которого всегда влекло в Туров.

______________________

* Никон., 183.

______________________

Обстоятельства сложились так, что Изяслав в начале следующего года (1150 г.) захватил Киев, Юрий бежал оттуда. Тогда Вячеслав, находившийся в Вышгороде, с помощью своей партии, сед на Киевском столе. Но противная, Изяславова партия, известила Изяслава о действиях его дяди, и при этом прибавила, что Вячеслава она не хочет. Изяслав отправил посла сказать дяде: «я тебя звал в Киев, но ты тогда не захотел; а теперь поезжай-ка в свой Вышгород». Обиженный дядя ответил: «сын! если хочешь убить меня, то убивай, а я не поеду». Некоторые дружинники советовали Изяславу убить дядю, так как оба князя находились в городе, но он отверг такой совет,—вошел сам в палату к дяде и сказал: «отец! кланяюсь тебе, нельзя нам с тобою тут условливаться. Видишь-ли множество собравшегося народа? Они задумывают на тебя недоброе. Поезжай в свой Вышгород; оттуда мы заключим с тобой условия». Вячеслав должен был уступить и удалился.*

______________________

* Ип., 277.

______________________

Вы видели, что Киев в это время делился на три партии: были приверженцы трех князей: Юрия, Вячеслава и Изяслава. Княз опиравшийся на одну из этих партий, не мог быть вполне уверенным в своей силе. Оставалось одно средство—соединить две партии. Этим и воспользовался Изяслав, как дальновидный политик. Он сам с боярами отправился в Вышгород к дяде, назвал его отцом и предложил занять Киев. «Я, говорил племянник,—посылал к тебе, предлагая Киев, и говорил, что с тобою могу жить, а с братом твоим Юрием не могу ужиться; я тебя люблю, как отца, и говорю тебе теперь: ты мне отец, Киев твой, поезжай туда». Вячеслав согласился, князья целовали крест на том, что Изяслав будет считать Вячеслава отцом, а Вячеслав Изяслава сыном.*

______________________

* Ип., 278.

______________________

Однако в том же году Вячеслав и Изяслав на несколько месяцев должны были уступить Киев Юрию; он в это время посадил в Турове, Пинске и Пересоннице сына своего Андрея.* Но в том же году Юрий и его сыновья окончательно были изгнаны на север. Изяслав, завладев снова Киевом, послал сказать Вячеславу: «отец! кланяюсь тебе, Бог взял у меня отца Мстислава, то будь ты мне отец; прежде я согрешил пред тобою, а. теперь каюсь; потом согрешил, так как не возложил чести на тебя после победы над Игорем и у Тумаща; теперь, отец, каюсь во всем пред Богом и пред тобою; если ты меня, отец, простишь, то и Бог меня простит. Теперь, отец, даю тебе Киев, поезжай туда и займи стол отца твоего и дяди твоего».** Вячеслав принял предложения племянника, назвал его сыном и братом, целовал крест, и отправился в Киев. В Киеве обстоятельства изменились еще к лучшему для Изяслава.

______________________

* ibid., 281.
** ibid., 289.

______________________

Старый дядя сознавал, что он сам не может управиться с Киевским княжеством. Поэтому он сказал племяннику: «сын! Бог тебе помоги за то, что ты возложил на меня честь, как на отца; я тебе, сыне, говорю: я уже стар, всем уже не могу управлять, но будем вместе в Киеве; если нам придется судить кого, или христиан, или поганых, то идем вместе; дружина моя и полк мой будет для нас обоих, ты же управляй; куда нам можно будет обоим ехать, поедем вместе, а если нельзя, то ты ходи с своим полком и с моим»*. Таким образом отношения между дядей и племянником привели к самым хорошим результатам и доставили обоим возможность править большею частью Руси до самой смерти последнего.

______________________

* ibid., 290.

______________________

За все время борьбы между Юрием и Изяславом, после его бегства из Киева и до возвращения, мы не встречаем имени Ростислава Мстиславича Смоленского. Пока борьба велась на Волыни, а Киев был в руках врагов, этот князь не мог оставить своей земли среди неприятелей и перебраться по неприятельской земле на помощь брату; но однако между ними существовали мир и согласие. Поэтому, как только дела уладились, Вячеслав послал сказать своему племяннику в Смоленск: «Вот, брат, Бог соединил нас с твоим братом, а с моим сыном Изяславом; он, завладев снова Русской землей, возложил на меня честь и посадил меня в Киеве. Я тебе, сын, говорю: как мне сын брат твой Изяслав, так и ты; поэтому я говорю теперь тебе, оын, потрудись прийти сюда, посмотришь, что Бог нам даст». С своей стороны Изяслав послал сказать брату: «Много раз ты побуждал меня возложить честь на дядю и отца своего; вот теперь Бог привел меня в Русскую землю и я утвердил твоего и моего дядю в Киеве ради тебя и ради всей Русской земли. Теперь я говорю тебе: там у тебя, по воле Божией, есть в Новгороде твой и мой сын Ярослав, у тебя же и Смоленск. Распорядившись там, приходи сюда, посмотрим, что нам даст Бог».* Эти речи доказывают, что Ростислав не оставлял союза с братом и дядей, имел сильное влияние на их сближение, что он не мог принимать участия в войне только вследствие того, что был вынужден обстоятельствами.

______________________

* Ип., 292.

______________________

Нечего и говорить, что Ростислав Мстиславич с радостью поспешил к братьям в Киев; он собрал многочисленное Смоленское войско. Все три князя, заключившие между собою, так сказать, триумвират, сошлись в Киеве и пребывали, по выражению летописи, «у велице весельи и у велице любви». Союз этот был на столько прочен и притом основан на равных отношениях, что Русская земля, как тогда говорили, имела трех князей: Вячеслава, Изяслава и Ростислава.

Юрий не замедлил начат войну и подошел к самому Киеву, при чем союзные князья стали вокруг Киева: Ростислав с сыном Романом пред Жидовскими воротами, Вячеслав у Золотых ворот, а Борис Городенский у Лядских. Прежде чем начались военные действия, Вячеслав, известный миролюбием, пробовал было мирным путем сойтись с Юрием. Он отправил к нему посла с замечательною речью; эта речь объясняет многое в его судьбе и его отношениях, в особенности его уступчивость, которая происходила скорее вследствие характера князя, а не вследствие его неспособности, как желают думать многие историки. Мы приведем эту речь целиком. «Поезжай к брату Юрию,—говорил старый князь посланнику: брата от меня целуй; а вы, братья и сыновья, Ростислав я Изяслав, слушайте, при вас отряжаю. Так скажи брату моему: много раз, брат, говорил я тебе и Изяславу, обоим вам, не проливайте крови христианской, не губите Русской земли; этим я вас удерживал, а не требовал своего за то, что вы меня обидели и первый и второй раз обесчестили. Я полки имею и силу имею, что Бог мне дал, но я ради Русской земли и христиан, не поминал этого, но и еще вам представляю, что когда Изяслав ехал на битву с Игорем, он так сказал: «я Киева себе не ищу, но у меня есть отец и брат старший Вячеслав, ему я и ищу». это он говорил, отправляясь биться, а когда Бог ему помог, он Киев взял себе, да еще отнял у меня Туров и Пинск,—так Изяслав меня обидел. Да и ты брат, когда ехал биться с Изяславом к Переяславлю, также говорил: «Я себе Киева не ищу, но у меня есть старший брат и отец, для него я ищу»; а когда Бог тебе помог, ты взял Киев себе, да еще отнял у меня Пересопницу и Дорогобуж и этим ты меня обидел, а мне дал Вышгород. Но я не требовал всего этого ради Русской земли и христиан, да еще вас старался помирить, а вы меня не слушали, но ты этого не сделал ни для меня, но т. сказать для Бога. Ты говорил мне: «не могу поклониться младшему». Изяслав два раза не сдержал своего слова, но теперь, завладев Киевом, поклонился мне, возложил на меня честь и в Киеве посадил, назвал меня отцем, а я его сыном. Ты говорил, что не поклонишься младщему, но я старше тебя, и не мало, но много, ибо я уже был бородат, когда ты родился; если ты не хочешь признать моего старшинства, то пусть Бог будет с нами!»* Эта речь многое объясняет в характере самого Вячеслава; нам придется еще вернуться к ней впоследствии, а теперь продолжим наш рассказ.

______________________

* Ип., 297-8.

______________________

Вследствие упорства Юрия, мир не состоялся; однако Суздальский князь потерпел от союзников поражение и должен был отступить от Киева по направлении к Галичу, откуда шел к нему на помощь с войском князь Владимир. Юрий избегал сражения, но союзные князья его так сильно преследовали, что заставили его в конце концов сразиться и потерпеть поражение. Таким образом была окончена борьба из—за Киева с Суздальским князем. После нее Ростислав отправился в свой Смоленск, а Вячеслав с Изяславом утвердились в Киеве.

Прошло немного времени, союзные князья только что успели заключить мирные договоры с враждебными им князьями Ольговичами и Давидовичами, как Юрий снова начал войну. Он мог, двинувшись из Суздаля, напасть или на Смоленские владения, или на Черниговские земли союзника великого князя—Изяслава Давидовича. Поэтому Изяслав Мстиславич послал брату в Смоленск сказать: «У тебя, брат, там Новгород сильный и Смоленск; собравши силы, постереги свою землю; если Юрий пойдет на твою волость, я к тебе приду, если же он минет ее, то приходи ко мне».* Оказалось, что Юрий рассчитал более удобным напасть, миновав Смоленск, на Чернигов; поэтому туда же поспешил с своими войсками и Ростислав. Однако после нерешительных здесь действий, Юрий отправился к себе в Суздаль. Тогда паши союзники распорядились так, что Ростислав поспешил отправиться в Смоленск, чтобы защитить свою землю от Юрия**, оставив сына своего Романа с полком на помощь Изяславу; наконец Вячеслав, которому вследствие старости трудно уже было совершать походы, отправился в Киев; при войске остался Изяслав. И на этот раз все предприятия союзников окончились счастливо.

______________________

* Ип., 314.
** Ип., 316.

______________________

Едва только Изяслав успел окончить военные действия и утвердиться в Киеве, как внезапно последовала смерть его (1154 г.). Старик Вячеслав, чувствуя себя не в силах править Киевскою областью, призвал немедленно племянника из Смоленска Ростислава Мстиславича. Когда последний, прибывши в Киев, встретился с дядей, Вячеслав сказал ему: «Я уже стар и всем не могу управлять; поэтому даю тебе тоже, что и брат твой имел; ты же почитай меня, как отца, как и брат твой почитал; а вот полк мой и дружина моя—управляй ими». Ростислав принял условия дяди.* Первым актом деятельности нового великого князя была отдача Турово-Иинской области Святославу Всеволодичу.**

______________________

* Ип., 324.
** ibidem.

______________________

Ростислав тотчас-же должен был отправиться с войском к Переяславлю. Во время этого похода старик Вячеслав, оставшийся в Киеве, умер; он вечером пил и веселился с дружиною, а легши спать, уже не встал. Когда пришла об этом весть к Ростиславу, последний оставил войско, быстро отправился в Киев, чтобы воздать последнюю дань уважения старику. Он похоронил его и все имущество его роздал монастырям и бедным.*

______________________

* Ип., 325.

______________________

Вячеслав Владимирович умер в глубокой старости. Год рождения его неизвестен; но уже в 1096 г. он, по повелению отца, ходил с войском на помощь брату; если ему тогда было около 20 лет, то он умер по крайней мере 80 лет от роду (1154 г.).

Писатели обыкновенно изображают Вячеслава князем неспособным, бездеятельным, орудием своих бояр. Однако с этим вполне нельзя согласиться. Правда, Вячеслав избегает тревожного Переяславского княжения и переходит в свой спокойный Туров; он не добивается великокняжеского стола, хотя имел право на него, как старший в роде; он крайне не охотно выступает на войну и отказывается от заявления своих прав даже тогда, когда Изяслав и Юрий прямо предлагают ему занять Киев. Однако эти черты далеко еще не указывают на полную неспособность Вячеслава. Из его отношения к Турову мы замечаем сильную привязанность к этому городу; вероятно, были какие либо, кроме уединенного положения этого города, причины, привлекавшие туда Вячеслава. Мы уже имели случай указать, что не один он в это время отличается замечательной привязанностью к управляемой им стране: такими же свойствами обладают и Ростислав Смоленский, и Юрий Суздальский, и сын последнего Андрей. Вячеслав, очевидно, любил более тихую внутреннюю деятельность, чем военные бури; так, сделавшись Киевским князем, он занялся внутреннею деятельностью, предоставив военные дела Изяславу и Ростиславу, и на этом поприще он снискал себе народную любовь Киевлян. Если Вячеслав и не добивался великокняжеского стола, то на это были серьезные причины. Он имел двух сильных, умных и честолюбивых соперников, Изяслава и Юрия; если-бы он начал упорную войну, ему пришлось бы иметь дело с тем и другим по одиночке или даже вместе. Его-же земля была сравнительно не велика, народонаселение ее не отличалось никогда своею воинственностью, и притом не видело никакой особенной выгоды в добывании для своего князя Киева. Туров не отличался торговою деятельностью, и притом его интересы вовсе не были настолько тесно связаны с Днепром и Киевом, чтобы для него было важно иметь там своего князя; затем, Киевские князья обыкновенно уступали Туров другим, редко оставляя за собою, что мог бы сделать и Вячеслав. И так, чего ради стал бы проливать свою кровь Дрегович? Между тем трудно было, даже невозможно для князя, вести борьбу без поддержки какой либо сильно заинтересованной области; если при том страна, как в данном случае Туров, бедна, то сбродной дружины нанять не зачто; да и надеяться на дружину, или на случайную помощь того или другого города— значило проиграть наперед половину дела. Как могла Турово-Пинская волость поддержать своего князя в стремлении к Киеву, когда она не могла сама отбиться от Изяслава, и Вячеслав не раз просил Юрия придти поскорее на помощь. Вячеслав, конечно, понимал все это. Характер Вячеслава Владимировича отражается во всех его действиях и словах. Он любил свой Туров и старался о его безопасности; ради этой любви, он часто переносил даже унижения. По замечанию летописи, он был склонен к любви и мир; и не злобив сердцем, притом он был человек глубоко верующий и благочестивый. Любя мир, он не раз старался примирять и враждующих своих братьев; уговаривая их примириться, он напоминал им, что они разоряют войнами Русскую землю, что ради христиан и Русской земли они должны заключить мир. Сознавая пагубные последствия войны, он всегда предварительно старался помирить враждующие стороны; на сражение решался только в крайнем случае; он говорит племянникам своим перед сражением с Юрием: «братья и сыновья! от рождения своего я не люблю кровопролития; но брат мой довел меня до этого, и если уж так приходится, то пусть Бог нас судит».* Лучше всего характеризует Вячеслава его речь, обращенная к Юрию, которую мы всю привели. Из нее видно, что он с горечью сознает свои обиды, нанесенные ему братом и племянником, сознает, что он мог-бы отомстить им, так как имеет и свое войско; и теперь, когда он соединился с Изяславом, когда для него настал час мести Юрию, этот замечательный князь больше всего старается помирить враждующие стороны. Приняв все это во внимание, мы сильно сомневаемся в справедливости характеристики Вячеслава многими историками, в том числе и Соловьёвым.

______________________

* Ип., 302.

______________________

Однако Ростислав сидел на великокняжеском столе всего несколько дней. Он потерпел поражение от Черниговского князя Изяслава Давидовича и, несмея явиться после поражения в Киев, бежал в Смоленск. Во время бегства с поля битвы, он едва не был убит; конь его споткнулся и упал; враги немедленно обступили его, но на помощь явился сын Святослав с большим числом дружины, которые и помогли ему избавиться от врагов.*

______________________

* Ип., 327.

______________________

Услышав о смерти Вячеслава, Юрий Суздальский отправился с войском к Киеву. Но по дороге он хотел напасть на Смоленскую волость, на владения главного теперь своего соперника Ростислава. Смоленский князь, только что разбитый, не мог вести с ним борьбы. Он, собравши как можно больше войска, отправился к границе своей земли, именно к Зарою, и тут послал просить Юрия о мире: «Отче! кланяюсь тебе; ты и прежде был добр ко мне, а я к тебе; кланяюсь тебе, дядя мне—как отец» говорил он. Юрий согласился на мир, целовал к нему крест, говоря: «Действительно с Изяславом я не мог быть, а ты мне брат и сын».*

______________________

* Ип., 338.

______________________

С переходом Юрия в Киев, Туров был отдан им сыну Борису, а Святославу Ольговичу—Мозырь.*

______________________

* Ип., 329, 331.

______________________

Пока новый великий князь утверждался на своем столе, он послал к Ростиславу в Смоленск, призывая его, как главного своего союзника. Смоленский князь немедленно собрался. В это же время приехала, по дороге из Суздаля в Киев, в Смоленск жена великого князя. Ростислав встретил почтительно княгиню и с нею вместе отправился к Юрию в Киев.*

______________________

* Ип., 330.

______________________

Однако Ростислав из врага не мог сделаться другом Юрия. Он помирился с ним потому, что был вынужден обстоятельствами; поэтому он, при первом удобном случае, отстал от него. В том же 1155 году Ростислав нашел себе союзников в Рязанских князьях, которым одинаково было невыгодно усиление Юрия,* Но до 1158 г. этот союз держался в тайне, когда более предприимчивый Изяслав Давидович вступил в открытую вражду с Юрием; Ростислав послал на помощь ему сына своего Романа.** Однако, в следствии неожиданной смерти Юрия, дело не дошло до борьбы; Изяслав беспрепятственно занял великокняжеский стол.

______________________

* Ип., 332.
** Ип., 336.

______________________

В начале княжения Изяслава мы видим Туровское княжество под властью Юрия Ярославича, внука Святополка II. Неизвестно, где княжил этот князь до этого времени, но Туровским княжеством он завладел, очевидно, против желания нового великого князя. Можно догадываться, что этот князь владел Брестом и верховьями Припяти и оттуда захватил Туров во время смерти Юрия, изгнав оттуда сына последнего Бориса. Изяслав Давидович обещал Туров внуку Мономаха Владимиру Мстиславичу и по этому, собравши войска, пошел изгнать Юрия Ярославича. С ним отправились и союзные войска: Ярослав Луцкий, Ярополк Андреевич, Рюрик Ростиславич из Смоленска, также некоторые Полоцкие князья и Берендичи. Это огромное ополчение осадило Туров и стояло около него 10 недель. Во время осады степняки Берендичи пожгли и пограбили окрестности Пинска и все прибрежье верхней Припяти. Видя невозможность долгого сопротивления таким силам, князь Юрий Ярославич начал просить о мире. Изяслав не соглашался и требовал возвращения Турова и Пинска; но вследствие мора лошадей союзники должны были прекратить осаду, при чем Изяслав не заключил мира с Туровским князем*.

______________________

* Ип., 337.

______________________

Со смертью последнего Мономашича, Юрия, Ростислав, как бесспорно старший в роде Мономаха, имел право на Киевский стол; притом Ростислав несомненно имел сильную партию в Киеве, где его уже знали и где вообще предпочитали потомков Мономаха Ольговичам. Ростислав поэтому и занял Киев при первом удобном случае. Он уже раньше вошел в сношения с своими племянниками Изяславичами, сыновьями его брата, и когда последними был побежден Изяслав Давидович, они пригласили Ростислава занять Киев. Он согласился и вступил в Киев 12 апреля 1160 г. Изяслав Давидович должен был уступить; впрочем, в отмщение за свое изгнание, он в том же году сделал нападение на Смоленскую волость, и вместе с Половцами пожег и пограбил множество селений.*

______________________

* Ип., 344, 348.

______________________

После перехода Ростислава в Киев, на Смоленском столе сел сын его Роман.

Рассматривая участие Смоленска в борьбе из-за Киевского стола, мы уже имели случай не раз отметить, что политика Ростислава во все время этой борьбы главнейшим образом клонилась к тому, чтобы избегать нападений на собственную волость. Ростислав первый стремится напасть на Черниговские земли и тем предупреждает нападение на свою. Но самое важное значение этой борьбы заключается в том, что этому князю удалось установить независимость своей волости, увеличить ее процветание, так что не даром летопись называет Смоленское княжество в конце ХII в. «великим». Но кроме утверждения независимости, политика Ростислава простиралась дальше: он стремился еще расширить свое княжество территориально, или но крайней мере утвердить свое влияние в соседних слабейших княжествах. В этом отношении замечательна его политика в сношениях с Новгородом и Полоцкими князьями.

Сношения Ростислава Мстиславича с Новгородом и попытка его составить себе там партию относятся еще к началу его княжения в Смоленске. В коалиции 1137 г., составленной против Новгородцев, вследствие того, что они не хотели принять к себе князя Святополка Мстиславича, княжившего после смерти брата своего Всеволода в Пскове,—учавствовали вместе с Киевлянами, Полочанами, Суздальцами и Смольняне*; Ростиславу естественно было поддерживать в Новгороде партию Мономашичей. Новгородцы, как известно, вынуждены были изгнать Святослава Ольговича в следующем 1138 г. Тогда Смольняне захватили его на пути и держали некоторое время под стражею в Смядынском монастыре, что у Смоленска.** Известно, что в это время происходила сильная борьба партий в Новгороде, пока наконец не утвердился в нем Святополк Мстиславич,*** брат Ростислава (в 1142 г.), когда партия Мстиславичей взяла верх.

______________________

* Новг. лет., 131.
** ibidem.
*** ibidem., 134.

______________________

Во время пребывания последнего в Новгороде, Ростислав имел полную возможность составить себе здесь сильную партию, которая впоследствии обеспечила его влияние; Святополк, очевидно, находился во время борьбы Изяслава с Юрием в более или менее подчиненном отношении к Ростиславу. Изяслав, в своей известной речи к Киевлянам о походе на Юрия, говорит: «а брат Ростислав тамо ся с нами соиметь, ать идет ко мне с Смолняны и с Новгородци».* В другом случае Изяслав посылает к Ростиславу: «а там наряди Новгородци и Смолняны, ать удержать Гюргия.»** Это было в 1147 г., когда Святополк княжил в Новгороде. Изяслав давая такой совет брату, понимал, конечно, что он имел власть «нарядить» Новгородцев, хотя последние нелегки были на походы. Общность интересов с Киевом и Смоленском заставляла держать Новгородцев у себя Святополка, которого они не любили «злобы его ради».

______________________

* Ип., 243.
** Ип., 245, 255.

______________________

Таким образом, Смоленская партия росла в Новгороде, она увеличивалась и вследствии влияния Смоленского князя и вследствие того, что последнее княжество больше и больше крепло и материально и военною силою, а князь его делался старейшим князем на Руси, вел весьма удачно дипломатические сношения, сам уже сделался первым претендентом на Киевский стол. Все это ставит Новгород в большую и большую зависимость от Смоленска, особенно если еще вспомним географическое положение обеих областей.

Поэтому неудивительно, что при первом удобном случае Новгородцы избирают себе в князья самого Ростислава, изгнав Ярослава. Смоленский князь явился в Новгород, не успел еще привести его в порядок, умиротворить спорящие партии, как должен был отправиться в Киев, чтобы занять стол но смерти брата Изяслава. Он оставил сына своего Давида, но граждане изгнали его, очевидно, не успевшего справиться с волновавшимся городом. Летопись объясняет причину негодования Новгородцев на Смоленских князей тем, что «нествори им ряду, но боле раздьря».*

______________________

* Новгородская лет., р. 140. Едва-ли справедливо в данном случае известие Тверской летописи, которая называет оставленного в Новгороде сына Ростислава Романом (р. 222), которого, как старшего, отец, оставлял после себя в Смоленске. Еще менее верно известие Никоновской летописи, которая прямо говорить, что Новгородцы «посадиша Романа», вовсе не упоминая о приезде самого Ростислава. Никон., р. 198.

______________________

Затихшая на время борьба партий снова возгорелась. Интересно, что Мстиславичи строго держались одной и той же политики в Новгороде, начиная со Всеволода. Последний, как известно, был изгнан Новгородцами за то, что «смердов не блюдет»; следовательно, он оказывал поддержку боярству; противная партия, получив перевес, изгнала князя и разграбила дома многих бояр. Но последующие Мстиславичи держатся той же политики. Когда началась борьба партий в 1157 г. при Мстиславе Юрьевиче, то торговая сторона была за него, с оружием в руках пыталась защищать своего князя Но другая часть Новгорода, Софийская, главным представителем которой—было богатое боярство, была за Ростислава, взяла теперь перевес и ввела сыновей этого князя Святослава и Давида. Таким образом занятие Ростиславом Новгорода в 1154 году, когда он «раздра» город, быть может, и было неудачно потому, что он начал жестоко преследовать противную боярству партию. На этот раз Ростислав был осторожнее. Явясь через три дня после сыновей в Новгород, Ростислав успел, очевидно, примирить партии, привести в порядок область: «и не бысть зла ничтоже», говорит летописец.* Вскоре Ростислав снова отправился в свой удел, оставив в Новгороде Святослава, в Торжке— Давида для оберегания восточных границ от Юрия. Но тут могла скрываться и другая более глубокая цель: не думал-ли Ростислав из временного владения этим городом сделать впоследствии незаметно постоянную часть Смоленской территории, как это он сделал в Витебском.

______________________

* Новг., 142.

______________________

Но примирение партий было не долгое. Покровительствуя боярству, Святослав возбудил против себя чернь. Вече послало сказать князю: «не можем держать двух князей; выведи брата своего Давида из Нового Торга». Святослав, «не вередя им сердца», отправил брата в Смоленск. Но это был только предлог. Новое вече решило взять под стражу самого князя. Его предупреждали, но убежать он не успел. Тогда Новгородцы заперли его в бане под стражею, жену отправили в Варваринский монастырь, дружину перехватили, приковали на цепь и имущество разграбили. Спустя немного времени, князь был отправлен в Ладогу под стражею, откуда он успел убежать в Полоцк; тамошний князь Рогволод проводила, его до Смоленска. Ростислав узнав о судьбе сына, приказал схватить Новгородцев, бывших в Киеве, и запереть их в погреб, где 14 из них умерли в ночь.*

______________________

* Ип., 350, Новгор., 143.

______________________

Между тем Новгородцы обратились за князем к Андрею Юрьевичу.

Но через год Ростислав успел достигнуть того, что Андрей вывел из Новгорода своего племянника, и там был снова посажен Святослав, но уже «на всей его воли»,* Влияние Ростислава на Новгородцев начинало падать. Да это и неудивительно: покровительствуя боярству, Ростислав «раздирал» Новгородцев. Конечно, как великий князь Киевский, владевший притом Смоленскою землею, он мог теперь в союзе с Андреем заставить Новгородцев принять Святослава «на всей его воле». Но этим он не уничтожил «раздирания», потому что продолжал держаться той же традиционной политики. Вскоре потребовалось снова личное вмешательство Ростислава в дела Новгорода. Очевидно, Святослав там слабо держался и отец хотел поддержать его своим личным авторитетом. В 1166 г. он отправился в Новгород и позвал «на поряд» огнищан, гридей и купцов.** Из этого видно, что поименованные классы были недовольны его сыном, составляли оппозицию, с требованиями которой приходилось считаться; между тем огнищане, гриди и купцы и составляли низшую, среднюю, незнатную часть населения, противоположную боярству. Характер Смоленской политики подтверждается еще и тем, что когда в следующем году Новгородцы отправились против Ярослава, то они прежде всего убили важнейших представителей противной партии, которые творили «перевет»,—посадника Захария и бирича Незду.***

______________________

* Новгор., 144.
** ibid., р. 146
*** ibid., р 147.

______________________

И на этот раз поездка Ростислава не была удачна. Как известно, на обратном пути в Киев он умер, а сын должен был в следующем же году покинуть Новгород, причем возгорелась серьезная борьба с Смоленскими князьями. Но к этому мы еще возвратимся.

Труднее выяснить, какую из партий поддерживал Ростислав в земле Полоцкой. Летопись упоминает только, что он оказывал помощь тому или другому князю, а о характере политики Полоцких князей известно так мало, что определить направление Ростиславовой политики,—трудно. Быть может, что он и в этом случае придерживался тех же основ, как в Новгороде и выдвигал тех из князей, которые держались боярскою партиею. Как бы то ни было, но стремления Ростислава к вмешательству в Полоцкие дела клонились к подчинению своему влиянию этой земли и к тому, чтобы, пользуясь слабостью князей ее, оттянуть к Смоленску часть территории.

Нельзя не обратить внимания на то, что Ростислав, не смотря на все успехи своего брата Изяслава в борьбе за великокняжеский стол, никогда не получал от брата новых областей, городов, тогда как увеличение области было постоянным следствием всякого успеха в древней Руси. Думать о бескорыстности Смоленского князя, нет оснований. Но мы видим, что в его борьбу с Новгородом другие князья мало вмешивались, а Изяслав только поддерживал. С другой стороны, Мстиславичи не вмешивались в Полоцкие дела Ростислава и только Ольговичи сделали попытку противоставить здесь свое влияние стремлениям Смоленского князя. Поэтому нам кажется, что Ростислав не желал пользоваться после успехов с своим союзником теми областями, южными и волынскими, которые тянули к Киевскому княжению и которые не могли расширить его территории, а по уговору с братом направил свои стремления на Новгород и Полоцк, где ему никто не мешал.

Ростислав в своих притязаниях на Полоцк является преемником отца своего Мстислава и деда. Мономаха. Но те стремились одним натиском уничтожить это самостоятельное владение, Ростислав же понял, что такой образ действий наиболее ненадежен. Перемена во взглядах на Полоцк принадлежит не одному Ростиславу; ее, как кажется, поддерживал и брат его Изяслав, и, выдавши в 1143 г. дочь свою за Рогволода Борисовича,* он пролагал путь к легальному, так сказать, вмешательству Мстиславичей в дела области. Действительно, Рогволод сидел не без поддержки Мстиславичей, ибо когда он был изгнан в 1151 г. Полоцким вечем, последнее обратилось за покровительством к Святославу Ольговичу,** боясь сильных покровителей изгнанного князя. Святослав был тогда в союзе с Юрием и во вражде с Мстиславичами.*** Через несколько лет обстоятельства изменились. Изяслав Давидович успел утвердиться на Киевском столе и, собираясь воевать с Юрием, заключил союз с Ростиславом Мстиславичем и Святославом Ольговичем.**** Не без вероятности следует предположить, что Северские князья решились отступиться от покровительства Полочанам. В саном деле, мы видим, что тот же Рогводод Борисович «от Святослава Ольговича» пошел искать себе волости и успел изгнать Ростислава Глебовича из Полоцка.***** Ростислав Мстисдавич собрал все свои силы на помощь Рогволоду, отправил сыновей своих Романа и Рюрика с Смольнянами и Новгородцами и даже сам было пошел, но на дороге его уговорил вернуться архиепископ Новгородский Аркадий.****** Ростислав не только восстановил Рогволода на Полоцком столе, но и утвердил старшинство его над другими князьями области.

______________________

* Ип., р. 224.
** Ип., р. 308.
*** К этому году относится посещение Юрия Новгород-Северска и блестящий прием, оказанный ему Святославом. Ип., р. 307.
**** Ип., 336, 337, 341.
***** Ип., 339.
****** ibid., 340.

______________________

В следующем 1160 году мы снова видим вспомогательный отряд Ростислава в войске Рогволода, ходившего на Минск*. Рогводод этот, как известно, оказал услугу Святославу Ростиславичу во время его бегства из Новгорода.

______________________

* ibid., 346.

______________________

К концу своей жизни Ростислав успел настолько, что сын его Давид владел Витебском*, откуда, мог поддерживать свое влияние на область. Он оказывает помощь Всеславу Васильковичу против Володаря**. Таковы были успехи Смоленска в области Полоцкой.

______________________

* ibid., 359.
** ibid., 360.

______________________

Ища союзов между мелкими князьями, как в Полоцке, где бы он мог скорее явиться покровителем, чем равным, Ростислав «целова крест на всей любви» с Рязанскими князьями, которые «имеяхуть и отцем себе»*. Этот союз был важен для Смоленского князя: он ослаблял Юрия.

______________________

* ibid., 332.

______________________

В 1167 г. умер Ростислав Мстиславич, год рождения его неизвестен, но он умер в глубокой старости, потому что уже в 1128 г. ходил в поход, следовательно тогда ему было по крайней мере около 20 лет. Перед смертью он ходил в Новгород, мирил Новгородцев с сыном своим Святославом, а по дороге заезжал в Смоленск. Смоляне помнили своего любимого князя и потому почти за 300 верст народ вышел встречать его, потом вышли ему на встречу внуки его и Смоленский князь Роман с епископом Мануилом; чуть ли не весь город вышел ему на встречу. Оттуда он отправился в Торопец; чувствуя себя нездоровым, он призвал Новгородцев и сына в Луки и здесь примирил их. На обратном пути князь сильно заболел и когда прибыл в Смоленск настолько занемог, что сестра его Рогнеда советовала ему остаться в Смоленске, но князь велел везти себя в Киев; он торопился туда, чтобы, если еще здоровье позволит, принять пострижение в любимом монастыре. Однако он не достиг Киева и умер на дороге в селе Зарубе*.

______________________

* ibid., 361—4.

______________________

Мы неоднократно указывали на черты характера этого замечательного князя. Мы видели, что он преимущественно заботился о благосостоянии своей Смоленской земли; имея в виду это, он часто уступает другим, лишь бы не приносить своей земле разорения. Он избегал таких войн, которые подвергли бы его страну опустошению и нашествию неприятеля; таким образом, он помирился с Юрием, безропотно снес то, что Изяслав Давидович сел на Киевском столе, хотя мог у него оспаривать. Мы видели, что он только временно уступал и Юрию и Изяславу, но с тем лишь, чтобы избегнуть нашествий на свою страну, а между тем и того и другого думал низвергнуть чужими силами. Во время борьбы брата своего Изяслава, он выступал с войском из своей земли только тогда, когда ей не угрожала опасность, а в противном случае отправлялся на границу, желая предотвратить опустошения. Мы видели, как умно был рассчитан его союз с Изяславом: он принес огромную пользу его стране. В то время когда другие земли опустошались, теряли торговые сношения, Смоленск, находясь в мирных отношениях с Новгородом, где княжил сын Ростислава Святослав, а также с Киевом, не подвергаясь опустошениям, мог свободно продолжать и расширять свою торговлю. Наконец, Ростислав достиг великокняжеской власти так, что Смоленская земля ничем не поплатилась—обстоятельство единственное в современной Руси.

Все эти действия Ростислава Мстиславича привели к тому, что с его времени Смоленское кряжество становится вполне самостоятельным и сильным княжением и по торговле становится на ряду с Новгордом. Уже в его время вся Смоленская земля приносила князю дохода более 3000 гривен; она имела более 50 городов*.

______________________

* Грамота Ростислава об утверждении стархии.

______________________

Из других черт характера Ростислава Мстиславича выступает особенно его набожность; летописец весьма долго останавливается на этом обстоятельстве. Ростислав всегда думал постричься в монастыре св. Феодора, в Киеве; но его отговорили его духовник священник Семен и игумен Поликарп. Летописец говорит, что князь часто постился, уважал монахов и священников. Памятником его благочестия осталось утверждение в Смоленске епархии в 1137 г., имевшее, впрочем, и политическое значение; первым епископом был скопец Мануил*. Епархиальной Богородичной церкви он отдал десятину своих доходов и несколько сел.

______________________

* Ип., 512.

______________________

Туровская земля уже к половине XII века начала дробиться и приходить в упадок. Она тесно присоединяется к Киеву и князья дробят ее в удовлетворение требований различных князей. Мы уже выдели, что Всеволод Ольгович, посылая Вячеслава в Переяславль, прямо говорил ему: сидишь в Турове, а мне достоит.

Мы уже указывали на значение, которое имел Туров в предыдущем столетии, но теперь он терял его. Уже в 1128 г., при Мстиславе, как мы выдели, Клеческ является удельным городом, в котором княжил Вячеслав Ярославич, не имевший уделов в другом месте*. Всеволод Ольгович уже раздает Дреговичские города: Берестий, Рогачев, Дорогичин, Клеческ своим братьям**. В 1199 г. Юрий отдал Слуцк и Клеческ Святославу Ольговичу***. Вячеслав тогда оставался в Турове, но центром княжения был соседний городок Волынский—Пересопница, куда Юрий приходил к Вячеславу****. Этот последний Волынский городок со времени междусобий начинает занимать более видное положение, чем Туров, князья пробуют перенести туда центр земли. Это вполне естественно, ибо Пересопница была важным стратегическим пунктом против Владимирского и Галицкого княжеств. Сидя здесь князь мог воспрепятствовать князьям этих последних областей опустошать Туровскую и Киевскую земли, наблюдать за всяким движением врагов. Вот почему Юрий отдал храбрейшему и деятельнейшему из своих сыновей Турово-Пинскую волость с Пересопницей, причем Андрей сел в последней*****. Ольговичи не раз и в последующее время владели отдельными Дреговичскими городами: в 1154 г. Ростислав, утвердившись впервые в Киеве, дал Туров и Пинск Святославу Всеволодичу******, в 1155 г. Юрий Святославу Ольговичу отдал Мозырь⁷*, вскоре, вероятно, им оставленный, ибо Изяслав Давидович через четыре года снова предлагал ему этот город⁸*.

______________________

* ibid., 210.
** Ип., 223.
*** ibid., 268.
**** ibid., 270.
***** ibid., 281.
****** ibid., 324.
⁷* ibid., 331.
⁸* ibid., 341.

______________________

Таким образом, Туровская земля, имевшая в предыдущем столетии довольно важное значение, как важнейшая часть Киевской, переходит к Вячеславу, старшему Мономаховичу, и судя по аналогии, могла бы получить значительную или даже полную самостоятельность. Но Вячеслав не успел утвердить ее; причину неуспеха едва ли не следует видеть отчасти в том, что этот князь не оставил наследника, которого бы отчиной сделалась Туровщина, как земля других Мономашичей. Между тем Туровщина осталась без прямого вотчинного наследника (в древне-русском смысле); Киевские князья, как более сильные, но в то же время временные взадетели великокняжеских земель, стараются не упускать из своих рук этой области, служащей им для удовлетворения своих союзников.

Только в начале второй половины XII ст. мы видим попытки обособить Туровскую землю. Инициатор этого движения явился извне и хотя, как кажется, пользовался поддержкой населения, но он начал в ту пору решительно действовать, когда княжеские междоусобия уменьшились, когда Русь, обессиленная долгой борьбой, кончила все свои крупные счеты. Это движение поднял Юрий Ярославич.

Святополк Изяславич, как известно, имел четырех сыновей (Мстислава, Ярослава, Брячислава и Изяслава). Трое из них умерли, не оставив потомства; места княжений Брячислава и Изяслава неизвестны. Ярослав известен как деятельный помощник отца в сношениях с Уграми, княжил во Владимире на Волыни, долго боролся с Мономахом за свое княжение и наконец погиб в этой борьбе. Он оставил двух сыновей—Вячеслава и Юрия. Первого мы видели Клецким удельным князем во время похода 1128 г. Мстислава на Полоцк. Вероятно, и Юрий владел каким нибудь незначительным уделом подобно брату, в Припятьи до появления своего в Турове. О нем мы знаем только, что в 1144 г. он женился на дочери Всеволода Ольговича*.

______________________

* Ип., 227.

______________________

В 1158 г. мы видим Юрия Ярославича уже в качестве Ростовского князя. Как овладел он Туровом, неизвестно. Со этот город не был его отчиной и, быть может, он воспользовался случаем, наступившим в конце княжения Юрия Ростовского во время занятия Киева Изяславом Давидовичем. В самом деле, в 1155 г. Туровом владел сын Ростовского князя Борис*. Трудно предположить чтобы Ростовский князь, завладев Киевом, выпустил, вследствие ли борьбы или добровольно этот город из своих рук. Во всяком случае, Изяслав Давидович считал незаконным владение Юрия Ярославича Туровом и, желая привлечь на свою сторону сильных Мономаховичей, решился отнять Туров для одного из них Владимира Мстиславича. Но теперь заметно интересное явление в этой области. Не смотря на то, что Изяслав явился к городу с огромным войском, с князьми Ярославом Луцким, Ярополком Андреевичем, Романом Ростиславичем, Владимиром Мстиславичем, Полочанами, Галичанами и Берендаями, несмотря на то, что сюда собралось едва ли не вся Русь,—Туровцы устояли, «бьяхуться крепко выходячи из города и много язвенных бывагае», говорит летопись. Не смотря на то, что Юрий много раз посылал к Изяславу с мирными предложениями, Изяслав ни за что не хотел отступить, добиваясь Турова и Пинска. Он простоял 10 недель, не успел взять города и возвратился, не заключив мира**.

______________________

* Ип., 329.
** Ип., 337—8.

______________________

Нельзя не обратить внимания на то, что на Туров направились самые разнородные элементы древней Руси, редко находившиеся в союзе между собою, и направились под предводительством Давидовича, не умевшего справляться удачно с тогдашней политикой. Очевидно, в Туровской земле происходило какое-то особенное движение, против которого шли князья. Поэтому, не невероятно, что это время было сильным подъемом народного духа в земле Дреговичей; Юрий уселся не только с их согласия, но, быть может, и по приглашению, что доказывает крепкая защита и в последующее время этого князя,—явление, которого раньше мы не замечали в этой области.

Великий князь, не завоевав Турова, как кажется, успел отстоять некоторые окраинные города, например как Мозырь, который он предлагал Святославу*.

______________________

* Ип., 341.

______________________

С занятием Киевского стола Ростиславом, враждебные отношения к Турову не прекратились. Юрий Ярославич напал на соседние Волынские земли, завоевал Путивль, Вырь, но, кажется, возвратился с малым успехом*. Владимиро-Волынские князья Мстислав, Ярослав и Ярополк Изяславичи, Владимир и Ярополк Андреевичи снова напали на Туров, простояли под ним полторы недели, но возвратились без всякого успеха**; и только под 1162 годом в летопись занесено краткое известие о том, что Ростислав примирился с Юрием***. Мономаховичи с этого времени навсегда примиряются с Юрием Ярославичем. Первым актом этого примирения была женитьба сына Ярослава Изяславича Всеволода на дочери Юрия Малфриде**** в 1167 г.

______________________

* Ип., 346.
** Ип , 349.
*** Ип , 356.
**** Ип., 361.

______________________

Это последнее известие о Туровском князе и, когда он умер, неизвестно. Но мирные отношений с остальными князьями его сыновей не прекращаются. Так, мы видим в 1168 г. сына его Глеба с войском в походе под Канев вместе с остальными князьями*. Через два года в походе на Половцев участвует Святополк Юрьевич**, в том же походе был и брат его Иван***. Святополк принимает участие в походах Мстислава Изяславича на Киев в 1171—2 г.****. Также служебную роль занимают Юрьевичи и в последующее время, до конца столетья. Летопись не говорить о их внутренней деятельности, не упоминает даже, каким уделом каждый из них владел. Иногда просто называет князьями Туровскими и Пинскими. Таким образом, князья эти по приказанию Андрея были в его войсках при разорении Киева*****. Князь Пинский Ярослав с братом своим князем, Дубровницким (городок в северной Волыни) были в походе на Половцев с Рюриком Ростиславичем в 1183 году******. Юрьевичи были также в родстве с Ростиславичами, были шурьями Рюрика⁷*.

______________________

* Ип., 361.
** Ип., 369.
*** Ип., 370.
**** Ип,, 324-5.
***** Ип., 391.
****** Ип , 426.
⁷* Ип., 448, 466.

______________________

Мы уже упоминали имена сыновей Юрия; они были: Святополк, Глеб, Иван, Ярослав и Ярополк*. Можно указать уделы трех из них. Туровским князем был Святополк, по крайней мере около 1183 г.: в этом году у него был в Турове Владимир Ярославич Галицкий, изгнанный отцом**. Святополк умер в 1190 г.*** Ярослава летопись называет князем Пинским, как мы уже видели, а Глеба—Дубровницким; последний умер в 1195 году****.

______________________

* Ип., 452.
** Ип., 428.
*** Ип., 448.
**** Ип , 466.

______________________

Ярополк имел также какое то соотношение к Пинску; по крайней мере свадьба его, на которую прибыл Рюрик Ростиславич, происходила в этом городе; быть может, он сел здесь по смерти Ярослава.

На этих событиях обрываются известия нашей летописи о Туровской области во второй половине XII в. Известия эти очень скудны. Они только дают нам указание на то, что в начале второй половины этого века Туровская земля, путем упорной борьбы, успела приобресть отдельную линию Юрьевичей, потомков Изяслава Ярославича, которые в ней осели. Но слабая сама по себе, эта волость еще более ослабляется разделением на уделы, хотя к ней и отошел от Волыни удел Дубровницкий. Юрьевичи ладят с князьями остальной Руси, но находятся в подчиненном отношении к тем из них, которые наиболее усиливаются в данный момент.

Совершенно иначе устроились к концу XII в. дела Смоленской земли. Мы уже говорили, что Ростислав Мстиславич много сделал для самостоятельности своего княжества; он закрепил эту самостоятельность своим личным влиянием среди князей и тем, что он был и умер великим князем Киевским; в церковном отношении он сделал Смоленск независимым, учредив кафедру, в экономическом отношении Смоленская земля стала при нем весьма высоко потому, что, как мы не раз говорили, он устраивал свои дела так, что во время самых сильных княжеских междоусобий именно во время борьбы между Мономаховичами, его княжество вовсе не пострадало ни от вражеских нашествий, ни от частых походов на внешних врагов. Все это значило не мало, если примем во внимание, что другие земли, кроме Суздальской, Рязанской и отчасти Галицкой были положительно разорены.

В последующей за его смертью истории Смоленска мы наталкиваемся на замечательный факт: это княжество не только не пострадало от разделов, но еще увеличилось вследствие присоединения соседних волостей—Витебской и Вышгородской. Умные и рассудительные Ростиславичи успели сесть в других княжениях; один только Роман Ростиславич, как старший, остался в Смоленске, Рюрик княжил в Белгороде и на Волыни в Овруче, Давид в Вышгороде, который таким образом присоединился к владениям Смоленских князей, Святослав в Новгороде и Мстислав в Торопце.

Ростиславичи держатся мудрой политики отца своего: неохотно вступают в междоусобные войны, стараются примирять враждующих князей, разумно управляют своими волостями. Их личные отношения к управляемым волостям были таковы, что о каждом из них летопись оставила теплое слово. Они представляют почти единственный в древней Руси пример большой княжеской семьи, в которой никогда не происходило раздоров и споров между братьями, в которой братья держались дружно друг друга. Вследствие такой политики они скоро приобрели важное решающее значение в делах южной и западной Руси: голос одного из братьев,—был голосом всех Ростиславичей. В конце этого столетия они, общими усилиями, достигают того, что завладевают всем левым берегом Днепра и даже заставляют Ольговичей, исконных врагов Мономаховичей, признать их власть.

По смерти Ростислава сыновья его предложили занять Киевский стол Мстиславу Изяславичу. Однако они не ужились с ним долго. Дело в том, что еще прежде чем Мстислав сел на Киевском столе, призывавшие его князья условились сильно ограничить великокняжескую власть и разобрать волости по собственному желанию. Узнав об этом, Мстислав явился в Киев с сильным союзным войском, осаждал Вышгород и занял Киев, и таким образом пытался принудить Ростиславичей заключить с ним выгодный для себя мир*.

______________________

* Ип., 365 и след.

______________________

Как и следовало ожидать в таком случае, между великим князем и Ростиславичами начались недоразумения, как следствия недоверия друг к другу. Это выразилось уже на второй год его княжения. Двое бояр, Бориславичи Петр и Нестер, недовольные на Мстислава, оклеветали этого князя пред Рюриком и Давидом, утверждая, что их он хочет схватить*. Много трудов стоило Мстиславу, чтобы разрушить их опасения, доказать клевету. Однако-же отношения их не уладились. Одним из важнейших поводов служили также Новгородские отношения**; когда в следующем году князь Суздальский Андрей Юрьевич послал сына своего Мстислава с войсками на Киев, на князя Мстислава Изяславича, мы видим всех Ростиславичей в этом знаменитом походе.

______________________

* Ип., 370.
** Ип., 372.

______________________

Как известно, результат этого похода был таков, что Киев впервые был разрушен и предан разграблению. Великим князем Русским сделался Андрей Суздальский, и с этого времени Киев начинает терять свое значение.

Князь Давид Вышгородский, очевидно, был самый ярый противник дяди своего Мстислава. Еще при первом своем вступлении на Киевский стол, последний обратил преимущественное внимание на Давида и тогда только сел в Киеве, когда усмирил этого князя; он пробовал еще раз возвратиться в Киев в 1172 г., и при этом снова поспешил осадить Давида в Вышгороде, однако союзники покинули Мстислава, не дождавшись конца военных действий, и он должен был отступить*.

______________________

* Ип., 375.

______________________

После взятия Киева, обстоятельства на Руси изменились. Великим князем сделался Андрей Юрьевич; этот князь известен своею надменностью и неприступностью не только в отношении к своим боярам, но и к князьям. Он начал распоряжаться князьями на Руси с небывалою гордостью. Восставать было некому. Князья были слабы в отдельности каждый, а союза составить не могли. Одни Ростиславичи были сильны, но с ними Андрей ладил, защищал их интересы и они были его верными союзниками. Так, когда Новгородцы восстали против Ростиславича Святослава, он этому противился*, хотя граждане все таки выбрали Романа, сына Мстислава Изяславича. Святослав умер на Волоке, в войне с Новгородцами, и был похоронен в Смоленске. Наконец, Андрей посылал сына своего Мстислава, вместе с Рюриком и Мстиславом, воевать Новгородскую волость, чтобы изгнать оттуда Романа. Но последний, узнав о смерти отца своего, и сам оставил Новгород. Тогда Андрей отдал его Рюрику, который, отправляясь туда, передал свои земли брату Давиду**. Впрочем, Рюрик скоро ушел оттуда.

______________________

* Новгор., р. 147.
** Ип., 382. 383.

______________________

После смерти Киевского князя Глеба, брата Андрея, последний передал Киев Ростиславичу Роману, послав сказать братьям: «Вы назвали меня отцом, я хочу вам добра и даю брату вашему Роману Киев». Отправляясь, Роман оставил в Смоленске княжич сына своего Ярополка*.

______________________

* Ип., 387.

______________________

Однако хорошие отношения не долго продолжались; князь Андрей не замедлил выказать свою гордость и требовательность. Он потребовал от Ростиславичей выдачи трех бояр, на которых падало обвинение в отравлении брата его Глеба, Ростиславичи отказались и пустили от себя бояр. Тогда Андрей послал небывалый до того времени приказ Роману: «Ты не ходишь в моей воле с твоими братьями, так иди из Киева, Давид пусть идет из Вышгорода; Мстислав из Белгорода; вам Смоленск— делитесь им». Нечего и говорить, что Ростиславичи обиделись таким гордым приказом. Роман, не желая оставаться в Киеве, который уже не мог представить крепкой защиты, пошел в Смоленск. Однако братья не растерялись. Они послали сказать Андрею: «Брат! действительно мы назвали тебя отцем и крест тебе целовали, и стоим в крестном целовании; а теперь ты вывел брата нашего из Киева и нам указываешь путь из русской земли без вины, то пусть будет с нами Бог и крестная сила». Андрей не отвечал ничего на эту речь. Ростиславичи поняли, что нужно ждать серьезной войны; они первые ее начали (1177 г.). Поехав нечаянно в Киев, они захватили Всеволода Юрьевича, брата Андреева, и племянника его Ярополка и всех бояр; князья эти заняли было Киев по приказанию Андрея. Кроме того Ростиславичи ходили на брата Андреева Михаила к Торческу.

Андрей, прежде чем решиться на войну, послал боярина Михна сказать Ростиславичам: «Нехотите быть в моей воле, ты Рюрик ступай в Смоленск к брату в свою отчину. Давиду скажи,—говорил он боярину, ты ступай в Берладь (к степнякам), а к русской земле приказываю тебе не быть; Мстиславу скажи: все заключается в тебе, велю тебе небыть в русской земле». Когда прибыл посол с такими речами к Мстиславу, то он велел ему в своем присутствии остричь бороду и волосы. «Иди к своему князю,—говорил послу Мстислав: и скажи ему: мы считали тебя до сих пор отцом, но если ты с такими речами прислал не как к князю, но как к подручнику или простому человеку, то делай что хочешь»*.

______________________

* Ип., 388, 390

______________________

До сих пор Андрей все медлил, предполагая что Ростиславичи придут к нему с повинной головой. Но теперь медлить было невозможно. Он скоро собрал около 50 тысяч воинов северного ополчения и послал их под начальством сына своего Юрия и воеводы Бориса Жидиславича; он приказал им Давида и Рюрика изгнать из их отчины, а Мстислава пленного привести к нему.

Во время похода Суздальские войска увеличились огромным числом союзников: к ним присоединились все князья Северянские во главе с Святославом Всеволодичем, князья Полоцкие, Туровские и Городенские.

Роман Ростиславич, когда полки проходили мимо его земли, также вынужден был послать полк с сыном своим на братьев; он боялся выказать тогда свой союз с братьями потому, что его собственная земля могла быть разорена

При приближении неприятеля, Ростиславичи оставили Киев; они решились защищаться таким образом, чтобы каждый заперся в своем городе: Рюрик в Белгороде, Мстислав с Давидовым полком в Вышгороде, сам Давид поспешил в Галич просить помощи, в чем он и успел. Союзники прежде всего заняли Киев и часть младшей дружины отправили под Вышгород. В первый же день Мстислав дал им обоим сражение, которое осталось нерешительным. На другой день пришли все полки и началась осада. Во время осады происходили часто жестокие стычки, от которых сильно страдали осажденные. Так прошло около 9 недель, когда пришел на Ростиславичей еще Ярослав, князь Луцкий со всею Волынского дружиною. Он добивался старшинства между Ольговичами и желал затем занять Киев. Но когда в этом ему отказали, он перешел на сторону Ростиславичей и, повернув свои полки, направился к Белгороду. Союзники, видя это отступление и полагая, что Ярослав в тылу у них соединится с Галичанами и Рюриком, бросились бежать из — под Вышгорода. Во время бегства их много потонуло в Днепре и погибло от преследования Мстислава*.

______________________

* Ип., 391—2.

______________________

Таким образом Ростиславами счастливо вышли из весьма опасного положения. Событие это имело огромное значение для тогдашней Руси: оно освободило южную Русь от гордых притязаний Суздальских князей. Нужно заметить, что в это время властолюбивый князь Андрей стремился, очевидно, подчинить вполне русских князей; он уже давно резко отступил от древнего обычая русских князей: он не допускал никакого участия в делах правления бояр и дружины, и обращался с ними крайне жестоко. Он не только изгонял противоречивших ему бояр, но осмелился изгнать даже епископа Леона. Князь Андрей Юрьевич стремился захватить неограниченную власть и над князьями. Тогдашние князья не имели силы противостоять; они были слишком слабы, владения их были не велики и разорены, у самих не хватало смелости; собрать союз против Андрея слабому князю было не возможно: всякий союзник боялся поражения. Мы видели, что после разрыва Ростиславичи остались одни без союзников, даже брат Роман вынужден был послать свой полк; а между тем за Андреем пошли все князья. В прежней борьбе большой голос имели Киев и Киевское вече, но после его разорении, которое имело большое значение на утверждение власти Андрея, значение это надает; стол Киевский остается только почетным и притом дается князьям или Андреем или Ростиславичами. Само Киевское княжество потеряло всякую силу; оно было разбито на мелкие части: на Вышгород, Белгород, Дреговичи, Треполь и др., бывшие передовыми крепостями Киевского княжества. Если принять также положение тогдашней Руси во внимание, то победа Ростиславичей над Суздальским князем имела значение освобождения Руси от его власти. Она имела также влияние на убиение князя, которое и последовало в след. 1175 г. Что касается до Ростиславичей, то они, после бегства суздальцев, заняли снова свои волости, отдав Киев Ярославу Луцкому. Они, очевидно, в том же году примирились с Андреем и даже просили его отдать Киев Роману*.

______________________

* Ип., 394.

______________________

В год убиения Андрея Суздальского, Роман занял Киев, оставив в Смоленске сына своего Ярослава; молодой князь не долго продержался на отцовском столе; неизвестно, почему он не понравился Смольнянам, и вече его изгнало в том же году, пригласив дядю его Мстислава*.

______________________

* Ип., 406, 407. В Ип., летописи известие о занятии Киева Романов помещено в конце 1175 г. после известия об изгнавии Ярополка и занятия Мстиславом Смоленска. Разумеется. Роман прежде оставил Смоленск, а потом жители изгнали его сына. Непоследовательность известия произошла, очевидно, от того, что составитель почерпнул одно из известий из другого источника, напр, известие об изгнании из местной Смоленской летописи.

______________________

Роман также не долго просидел в Киеве. Между Ростиславичами и Святославом Всеволодовичем Черниговским произошло столкновение, во время которого хотя Святослав бежал перед сражением, но Ростиславичи, не желая, по замечанию летописи, губить Русской земли и проливать христианской крови, отдали Киев Святославу; Роман возвратился в Смоленск (1177 г.)*.

______________________

* Ип., р. 409.

______________________

Вскоре после описанных событий, в Смоленске умер (1180 г.) старший из Ростиславичей Роман, женатый с 1148 г. на дочери князя Святослава Ольговича*. Это был человек известного роста, широкоплечий, с красивым лицом; Смоляне искренне оплакивали своего князя, который отличался незлобием и добротою. Свободное Смоленское вече не раз причиняло ему большие неприятности; однажды даже изгнало, в его отсутствие, сына его Ярополка, но он кротко переносил обиды граждан, Он замечателен своею уступчивостью, которая иногда даже бывала вредна делу; несмотря на то, что он, как старший из Мономахова племени, мог бы владеть Киевом, он недобивался этого стола; сам уходил из Киева, когда видел, что его упорство может повлечь за собою опустошительную войну. Он вообще не отличался воинственностью, но замечателен своим благочестием: так, например, он построил в Смоленске каменную церковь св. Иоанна**; Татищев даже передает известие, что Роман особенно старался о распространении образования, учреждал училища и проч.*** Так характеризуют его летописи.

______________________

* Ип., 258.
** Ип., 417—418.
*** Ист. гос. р., т. III, р. 238.

______________________

Смерть Романа совпала с началом борьбы оставшихся Ростиславичей Рюрика и Давида с Святославом Всеволодовичем.

Святослав, княживший тогда в Киеве, собрался идти против Суздальского князя Всеволода Юрьевича за то, что последний пленил сына его Глеба. Но зная, что Ростиславичи, в особенности враждебный еще издавна ему Давид Вышгородский, воспользуются этим случаем, чтобы напасть на него, решил прежде захватить Давида, а Рюрика изгнать. Для этого он выбрал время, когда Давид охотился с княгинею и небольшим числом дружины на берегах Днепра. Он также в это время был на охоте. Святослав задумал было напасть на стоянку Давида и взять его в плен. Он сделал нападение на ничего не подозревающего Давида, но последний с женою убежал в лодке в Белгород, к брату Рюрику. Между тем Святослав искал его под Вшпгородом. Последний не решился оставаться долее в Киеве, и ушел в Чернигов собрать и приготовить своих братьев и родственников к предстоящей войне. Между тем Рюрик занял Киев, а Давид поспешил к брату Роману, где ожидали нападения. В дороге его встретили послы из Смоленска с печальною вестью о смерти брата; Давид поспешил и занял Смоленский стол (1180 г.), оставив в Вышгороде сына Мстислава*.

______________________

* Ип., р. 416—417.

______________________

Святослав между тем отправился прежде на Суздаль, оставив в Чернигове князей Ярослава и Игоря. Эти князья решились напасть на Друцк, где княжил Глеб, сын известного нам Рогволода Борисовича. Друцк находился тогда, вероятно, под покровительством Смоленских князей. Поэтому Давид поспешил с своим полком к Друцку и заперся в городе вместе с Глебом.

В тоже время к Ярославу и Игорю присоединись Полоцкие князья: два брата Васильковичи, Брячислав Витебский и Всеслав Полоцкий, Всеслав Микулич Логожский, кроме того Андрей Володшич, племянник его Изяслав и Василько Брячиславич; Брячислав и Всеслав привели с собою толпы Ливи и Литвы. Таким образом мы видим, что почти вся Полоцкая земля собралась на Друцкого и на Смоленского князей.

Давид и Глеб, как только подошли союзные войска к городу, решились немедленно дать сражение Ярославу и Игорю; но те ожидали Святослава с главными силами, и потому избегали сражения. Они стали на неудобном для нападения берегу Друти. Река разделяла оба войска. Изредка происходили мелкие схватки копейщиков и стрелков, которые выезжали на реку. Так прошла неделя, когда, наконец, пришел Святослав с Новгородским ополчением. Он немедленно велел переходить Друть. Но Давид понял, что у него недостаточно сил для сражения и бежал ночью в Смоленск. Тогда Святослав приступил к городу, но не взял его, а только сжег передовые укрепления. После этого он отпустил Новгородцев, а сам направился сухим путем к Рогачеву, откуда на лодках поехал в Киев. Рюрик между тем, узнав о неудаче брата, перешел в Белгород*.

______________________

* Ип., р. 419.

______________________

Хотя Рюрику удалось победить войска Святослава, но он не пожелал занять Киев. По выражению летописи, он не возгордился победою но, «возлюби мир более войны; желал жить в братолюбии, в особенности ради христиан, которых кровь проливалась в усобиях; он, по совету с своими мужами, уступил старейшинство Святославу, а себе взял всю Русскую землю»*. Однако в этом видна весьма дальновидная политика Ростиславичей. Они отдали Святославу только Киев, а сами завладели большею частью Руси, так что в их власти были даже ближайшие города к Киеву— Вышгород, Белгород и Овруч. Таким образом на деле они были сильнее Святослава. Между тем, еслибы они не уступили ему Киева, то война могла бы быть для них опасна, в союзе с Святославом была вся Северская земля и Полоцкая.

______________________

* Ип., р. 422.

______________________

С этого времени (1180 г,) борьба между Ростиславичами и Святославом прекращается до самой смерти последнего (1195 г.). Русь направляет свои усилия на борьбу с степняками Половцами. Эту борьбу пришлось вести преимущественно Рюрику, владения которого подвергались наиболее нападениям. Большие походы совершаются великим, как его теперь называет летопись, князем Рюриком, с Святославом, причем иногда ходят и более северные князья. Так в походе 1183 г. принимали участие Волынские и Туровские Юрьевичи: Пинский Ярослав, Глеб Дубровницкий и Мстислав Городенский.

Смоленский князь Давид редко и неохотно выступает в поход на Половцев. Степняки не могли нападать на его владения, идти было до них весьма далеко и поэтому он даже избегает походов. Так, во время сборов в один из таких походов (1185 г.), Святослав послал звать Давида. Он пришел с Смолянами по Днепру и стал у Триполья. Но когда понадобилось еще дальше пойти, то Смоленские воины составили вече и несогласились дальше идти, говоря, что они изнемогли, что поход в глубь степей для них обременителен и бесполезен, вернулись с своим князем на родину*.

______________________

* Ип., р. 436.

______________________

Между тем в 1190 г. умер Киевский князь Святослав Всеволодович. Рюрик, как старший в княжеском роде, занял немедленно Киев и послал оттуда к брату в Смоленск: «Брат! мы остались старше всех в Русской земле, приезжай ко мне в Киев; о чем нужно будет подумать про русскую землю, про братьев своих, племя Владимира, обо всем мы с тобою покончим». В летописи описан приезд князя в Киев. Давид с Смолянами приехал в Вышгород. Рюрик позвал его к себе в Киев на обед, после обеда дал ему много даров и отпустил в Вышгород. Потом пригласил к себе Смоленского князя на обед Ростислав, сын Рюрика, в Белгород. Давид побывал и там и получил дары. Давид в свою очередь позвал на обед брата своего и племянников и одарил; он устроил обед для всех монастырей, при чем раздал много милостыни и, наконец, у него обедали Черные Клубуки, степняки жившие на южной границе Руси. Тогда и Киевляне пригласили Давида к себе на пир, чем оказали ему великую честь.

В свою очередь и Давид пригласил на пир всех Киевлян и одарил их.* После этих пиршеств братья уладили дела Русской земли, и Давид отправился в Смоленск.

______________________

* Ип., р. 458.

______________________

На последнем совещании Ростиславичей было, вероятно, решено одно весьма значительное предприятие. Мы уже и раньше видели» что двое Ростиславичей владели большею частью тогдашней Руси. Им принадлежали земли к северу от Вышгорода, часть Полоцких земель до границ Великого Новгорода; да и Новгород большею частью находился во власти Ростиславичей: в нем сидели их сыновья. Рюрик владел всею Южною Русью, кроме Киева и большею частью Волынской земли, наконец, в союзе с ними был Галич. Кроме того на северо-запад в сильной Суздальской земле сидел тоже потомок Мономаха, Всеволод Юрьевич. Хотя в последнее время в Киеве и сидел князь из семьи Ольговичей, но эта уступка была выгодна для Ростиславичей.

По смерти же Святослава, Ростиславичи задумали окончательно устранить Северских князей от права владеть Киевским столом. Сговорившись со Всеволодом, они послали к старшему Ольговичу Ярославу в Чернигов и ко всем Ольговичам: «Целуй к нам крест со всеми твоими братьями, что вы не будете добиваться нашей отчины Киева и Смоленска от нас, от наших детей и от всего нашего Владимирового племени, как дед наш Ярослав разделил нас; а Киев вам не нужен».* Этого добивался еще Владимир Мономах, стараясь удержать Киев в своем роде. Его потомки нашли удобным теперь исполнить его намерение. Нечего и говорить что Ольговичам не понравилось такое предложение. Однакож они, уступая силе, согласились поддерживать такое разделение земель только до смерти живых членов семьи, не ручаясь за будущее. Начались споры, переговоры, самым настойчивым поборником устранения Ольговичей от Киева является Давид, его поддерживает Всеволод. Ольговичи начали мириться не со всеми вместе, но по одиночке. Прежде других уступил Рюрик, который обещал еще помирить брата с Ольговичами. Рюрик уступил Ярославу Черниговскому Витебск. Между прочим Ольговичи целовали крест также на том, что они не начнут войны, пока положение дел не выяснится, пока не съездят послы к Давиду и Всеволоду.

______________________

* Ип., р. 462.

______________________

Но Ярослав Черниговский нарушил последнее условие, воспользовавшись первым удобным случаем. Этот случай представился, когда Рюрик, поверив крестному целованию, распустил войска и уехал из Киева в Овруч, по своим делам.

Ярослав Всеволодович послал своих племянников занять Витебск, хотя Давид еще не был извещен об этом. Олеговичи на дороге напали на Смоленские земли и начали воевать. Узнав об этом, Давид отправил против Ольговичей племянника своего Мстислава Романовича и Рязанских княжичей Ростислава Владимировича и зятя своего Глеба, с Смоленским полком. На второй неделе великого поста (1195 г.) оба войска встретились. Олеговичи приготовились к битве, притоптали вокруг себя снег и ждали нападения. Смоленские дружины не успели приготовиться и бросились на Северян и Полочан. Нужно заметить, что Полочане снова порвали союз с Давидом, желая освободиться от зависимости; к ним присоединился и Друцкий князь Борис.

Мстислав с дружиною начал на полк Олега Святославича, сбил знамена, при чем сын Олега Давид был убит. Михалко, Тысяцкий князя Давида, с Смолянами напал на дружины Полочан, но был отбит; Смоляне бежали. Тогда Полочане, оставив их без преследования, зашли в тыл Мстиславова полка. Произошло замешательство, ибо Мстислав, не зная о бегстве Михалки, погнался за полком Олега; погнались также и Глеб с Ростиславом. Мстислав, возвратившись один на прежнее поле битвы, был встречен Полочанами и взят ими в плен. Другие князья бежали в Смоленск к Давиду. Между тем бежавший уже Олег Святославич заметил, что Полочане победили, вернулся к ним; он весьма обрадовался, увидев плененного Мстислава и выпросил его себе у Бориса Друцкого.* Радостное для Ольговичей известие о победе немедленно было отправлено к Ярославу в Чернигов. Олег, извещая его прибавлял, чтобы он немедленно собрался и ехал в Смоленскую землю; это представлялось тем более удобным и необходимым, что пленные Смоляне говорили Олегу, что братья теперь не в ладах. Ярослав действительно собрался и уже был в дороге, когда Рюрик прислал ему из Овруча крестные грамоты, обвиняя его в неисполнении договора и угрожая пойти на Чернигов, если он пойдет на Смоленск. Ярослав не поехал к Смоленску и, видя, что ему трудно будет вести борьбу с Ростиславичами, начал сваливать всю вину на Давида, что он помогал Витебскому князю, зятю своему. Однако князья не уладились. Рюрик звал Всеволода напасть на Черниговского князя; тот согласился. Ярослав предлагал потом выдать Мстислава Романовича, но все таки князья не помирились. Между тем новый союзник Ольговичей Роман Владимирович напал на земли Давида, а последний, соединившись со Всеволодом Суздальским, напали на область Вятичей, принадлежащую Ярославу, начали ее жечь и грабить. Ярослав поспешил на помощь Вятичам и начал там переговоры со Всеволодом и Давидом. После долгих переговоров князья помирились, хотя Давид настаивал на продолжении войны; Ольговичи целовали крест на том, что они не будут добиваться под Рюриком Киева, а под Давидом Смоленска.** Таким образом, попытка потомков Мономаха совершенно отстранить Ольговичей от Киевского стола не удалась.

______________________

* Ип., 464 - 465.
** Ип., 468—470.

______________________

В следующем году 23 апреля (1197 г.) умер Смоленский князь Давид Ростиславич, 60 лет от роду, прокняжив 18 лет в Смоленске. Он был похоронен в монастыре Бориса и Глеба на Смядыни, где скончался, приняв перед смертью схиму. Летопись прибавляет о нем, что это был князь весьма благочестивый; он построил в Смоленске церковь арх. Михаила. Кроме того мы видели, что ему нельзя отказать в воинственности и предприимчивости.

Эти последние качества имели деятельное применение в борьбе с Ольговичами. Он является их постоянным врагом. Эта вражда обнаруживалась и поддерживалась тем, что он был особенно сильный поборник исключительной гегемонии над Русью рода Мономаховичей. Видя, что покорить Ольговичей и силою заставит их отказаться от Киева, а с тем вместе и от гегемонии над Русью на будущее время, невозможно, он постарался провести эту идею посредством дипломатических переговоров; но это ему не удалось. Ольговичи крепко держались своих прав на Киев; они предполагали, что со смертью настоящего великого князя Всеволода Суздальского, Киев может еще возвратить свое прежнее значение для Руси. Во всяком случае, даже и в это время Киевский князь все же в действительности имел большое значение в делях Русской земли, хотя и называл Всеволода отцом, т.е. старшим. Князь Давид отличался твердостью характера и властолюбием, при чем выказывал иногда жестокость; многие черты напоминают в нем Андрея Боголюбского. Из его отношений к Смоленскому вечу мы знаем, что он не всегда ладил с ним. Но одному летописному известию, между ним и Смолянами была сильная распря; усмиряя вече, он поступил с крайнею жестокостью: многие из знатных граждан были казнены.* Возмущение Смоленского веча могло последовать как вследствие личного характера этого князя, так и вследствие войн, которые он вел с Ольговичами но поводу последнего спора за Киев. Этот спор имел в значительной мере династический характер, не касавшийся близко Смоленской земли, а между тем вовлекавший ее в борьбу, в которой она страдала от походов и нападений. Между тем Смоляне, мы знаем, более привыкли сидеть спокойно и заниматься торговлей. Летопись рисует его человеком среднего роста и красивым.** Давид имел 4 сыновей: Изяслава, Константина и двух Мстиславов. Таким образом скончался последний из Ростиславичей, занимавший Смоленский стол. О судьбе Рюрика, своею деятельностью мало относящего к истории Смоленска, мы говорить не будем; последние годы его жизни, борьба с Романом, принятие монашества и пр.,—общеизвестны.

______________________

* Новгор.,
** Ип., 471.

______________________

Теперь вернемся несколько назад и рассмотрим отношения Ростиславичей к Новгороду и Полоцку. Общия основы их политики— те же, что и отца их Ростислава.

Как только умер Ростислав, сын его Святослав, сидевший тогда в Новгороде, понял, что оставаться ему далее нет возможности; Новгородцев заставили принять его, и он понимал, что как только великий князь переменился, граждане постараются отделаться от нелюбимого князя. Вот почему Святослав ушел в Луки тайно, послав оттуда свой отказ Новгородцам. Последние собрались, чтобы прогнать его из своих пределов, но он ушел в Торопец, откуда отправился на верховья Волги, где с помощью Андреевой дружины разорил Торжок. Братья его в союзе с Андреем решились поддержать Святослава «силою местяце в город». Роман и Мстислав пожгли Луки; послов Новгородских, пытавшихся пройти к Мстиславу Изяславичу в Киев за князем, перехватывали. Наконец, Новгородцы, чтобы совершенно обессилить партию Святославову, убили важнейших ее представителей, посадника Захария, Неревина и Незду, вступили в борьбу против соединенных сил Суздальцев, Смолян и Полочан (вероятно, тех из уделов последних, которые находились под влиянием Смоленска), посольство их пробралось через западные Полоцкие владения в Киев и в следующем, наконец, году Новгородцы получили князя — Романа Мстиславича.*

______________________

* Новгор., 146—7. «И болши вражды бысть на Мстислава от братье» замечает Ипат. летоп. по поводу занятия Новгорода Романом, р. 372.

______________________

Но коалиция князей против Новгорода не прекратилась. Как известно, это было время борьбы Андрея и Ростиславичей с Мстиславом Изяславичем Киевским и разорения Киева. Борьба эта отразилась и на Новгородцах, которые должны были выдержать осаду соединенных сил Суздальцев, Смольнян, Муромцев, Полочан, и др. «и вся земля просто Русьская», говорит Новгородский летописец. Осада эта кончилась неудачею для союзников.*

______________________

* Новгор., 149, Ипат., 382.

______________________

Как известно, Киев был разорен, Мстислав Изяславич потерял силу и Новгородцы, хотя и отстояли сына его, но не могли устоять против дороговизны, бывшей следствием вражды с Андреем и Ростиславичами: они отказались от Романа и приняли Рюрика Ростиславича. Последний остался верен политике отца и братьев; из распоряжений его видно, что он также стремился поддержать боярскую партию: он отнял посадничество у Жирослава и дал Иванку, сыну того самого Захария, которого Новгородцы казнили за приверженность к Ростиславичам. Но Рюрик просидел всего несколько месяцев в Новгороде, откуда опять отправился в 1171 г. в Киевщину.*

______________________

* Новгор., 150.

______________________

Однако, чрез некоторое время партия Ростиславичей снова берет верх в Новгороде, Новгородцы обращаются в 1178 г. к Роману с предложением занять стол; он согласился, но ушел в том же году в Смоленск, и тогда Новтородцы обратились к брату его, знаменитому Мстиславу. Последний долго не соглашался, но наконец, уступил просьбам жителей и убеждениям братьев.* Кратковременное княжение его на новом столе посвящено было удачному походу на Чудь и Полоцк; поход на последний был остановлен заступничеством Романа. Но во внутренних делах и этот князь был верен традициям предшественников из своей линии: после его смерти граждане отняли посадничество у Завида Неревинича,** сына того Неревина, которого убили Новгородцы за сношения с Святославом. Таким образом и Мстислав держался той же партии—боярской, что и его предшественники.

______________________

* Новгор. 156, Ипат., 411.
**Новгор., 156.

______________________

В том же 1148 г. Мстислав Ростиславич умер. Южная летопись, вообще с большими симпатиями относящаяся к Ростиславичам, описывает глубокую печаль Новгородцев о потере князя, но северная лишь сухо сообщает об этом событии. Впрочем, рассказ южной летописи отличается риторизмом, хотя и довольно правдив, так как на юге лучше знали этого князя—дружинника.*

______________________

* Новгор., 156; вот как описывает этого князя Ипат. летопись: «плакавъшеся над ним все множество Новгородъское, и силнии и худии, и нищии, и убозеи, и черноризьсце, бе бо милостив на вся нищая; и тако разидошася во своя домы. Сий же благоверный князь Мьстислав, сын Ростиславль, възрастом середний бе, и лицем лев, и всею добродетелью украшен и благонравен, и любовь имяше ко всим, паче же милостыни прилежаше, монастыре набдя, чернецы утешивая.... Бе бо любезнив на дружину, и имения не щадяшеть и не сбирашеть злата ни сребра, но даяше дружине своей.... не бе бо тое земле в Руси, которая же его не хотяшеть, ни любяшеть, но всегда бо тосвяшеться на великая дела», р. 414.

______________________

На некоторое время Новгород переходит в руки Ольговичей Черниговских, которые и пользовались помощью его в борьбе с Давидом Смоленским, защищавшим Друцк.* Но Давид был в союзе с Всеволодом Ростовским и Новгородцы жестоко поплатились разорением Торжка за союз с Ольговичами.** Это заставило их снова обратиться к Ростиславичам, именно к Давиду, с приглашением на княжение; Смоленский князь послал туда сына своего Мстислава.*** Но и этот представитель уже третьего поколения Смоленских князей держался старой политики своих предшественников, поддерживая свою боярскую партию в ущерб другим элементам населения. Новгородцы были им недовольны, происходила, очевидно, оживленная борьба партий, следствием которой было то, что уже упомянутый приверженец Смоленских князей Завид Неревенич, снова занявший посадничество, должен был удалиться к Давиду в Смоленск,**** а брат его Гаврило был убит вместе с каким то Вячей Свеничем.***** Дальнейшим следствием борьбы партий было то, что в 1187 г. и самого князя Новгородцы «выгнаша».******

______________________

* Ип., 419-20.
** Новгор., 156.
*** Новгор., 159.
**** Новгор., 160.
***** Новгор., 161.
****** Новгор., 162.

______________________

С этого времени Новгород становится все в большую и большую зависимость от Суздаля, влияние Смоленских князей уменьшается, особенно со смертью Давида.

В отношении к Полоцку политика Ростиславичей стремится к тому, чтобы, подчинить и упрочить свое владение над различными уделами этой земли, помогая то одному, то другому из князей, а, может быть, и поселяя вражду между ними. Давид, являющийся главным представителем Смоленских князей в их сношениях с Полоцкими, не только успел поддержать влияние над этой землею, которого достиг отец его, но пользовался еще большим.

Мы уже видели, что Давид в 1165 г. сел в Витебске, к концу же XII ст. этот князь постоянно вмешивался в дела Полоцка, поддерживал на этом столе Всеслава Васильковича в противовес другим претендентам, и т.д. Вопрос о Полоцко-Смоленских отношениях мы, чтобы не повторяться, оставляем до следующей главы.

Глава III

Обратимся теперь к судьбам Полоцкой земли.

Борьба с Половцами в княжение Ярополка Владимировича, с началом которого возвратились из Греции Полоцкие князья, последующая за его смертью борьба в семье Мономаховичей и другие важные события на юге и востоке совершенно отвлекают внимание наших летописей от событий Полоцких. Известия делаются более обильными только к концу XII века, да и то на короткое время. Возвратившиеся князья теперь уже держатся совершенно иной политики, они стараются завести дружественные сношения и с Мономаховичами и с Ольговичами. Так, когда нелюбимый Новгородцами Всеволод Мстиславич в 1137 г. шел с братом Святополком через Полоцк в Новгород, Василько Полоцкий «сам выиха к нему и проводи его с многого честию, заповеда же ради Бога забы злобу отца их Мстислава»*. Но 1140 г. на Полоцк бежит из Новгорода Святослав Ольгович**. В своем стремлении приобрести покровителей среди сильных князей, Полоцкие Всеславичи роднятся с Ольговичами и Мономаховичами: в 1143 г. Всеволод взял за сына своего дочь Василька Полоцкого, а Изяслав в том же году отдал дочь свою за Рогволода Борисовича***. Войска Полочан встречаются как вспомогательные в походах великих князей; так, их войска были с Ярополком в походе его на Чернигов 1138 г.****, в походе Изяслава на Туров в 1157 г.*****. Таким образом, Полоцкие князья находятся в подчиненном положении к великим князьям; они подпадают, как мы уже видели, влиянию соседних сильных Смоленских князей при Ростиславе; влияние это при Давиде на время переходит в довольно значительную зависимость.

______________________

* Тверская лет. (II. С. Р. Л. т. XV), р. 199.
** Ип., 220.
*** Ил., 229.
**** Никон. (П. С. Л. т. IX), р. 162.
***** Никон., 209.

______________________

Что касается внутреннего положения земли, то со времени возвращения Полоцких князей до половины ХII ст. летописи вовсе не упоминают об этой стороне жизни. В 1143 г. летопись называет Васильковну дочерью Полоцкого князя и Рогволода Борисовича также помещает в Полоцке. Поэтому, кто из князей, Василько или Рогволод, занимали тогда Полоцкий стол,—определить трудно. Вероятно, последний сменил первого около этого времени, так как название жены сына Всеволода Полоцкою княжною не указывает еще на то что Василько жив еще был в то время и владел этим уделом. Как бы то ни было, но в 1151 г. мы видим на Полоцком столе Рогволода Борисовича. Полочане «яша» этого князя, сослали в Минск, а избрали Ростислава Глебовича. Но понимая, что Рогволод мог найти себе защитников, они в тоже время снеслись с Святославом Ольговичем, отдались под его покровительство «яко имети его отцем себе и ходити в послушаньи его»*.

______________________

* Ипат., 308. В Воскресенской летописи под 6654 г. занесено известие «а Глеба взяли с Рязани на Друческ» (П. С. Р. Л., т. VII, р. 242). Упоминаемый здесь Глеб —сын Ростислава Рязанского, изгнанного в этом году Андреем Воголюбским. Затем под 6667 г. снова находим известие: «Дрючане Глеба от себя выгнаша, а у себе посади Рогволода Борисовича, внука княжь Юрьева Долгорукова, а Глеб иде опять на Резань» (ibid.) Это известие находится в отрывке «Начало Государей православных». Недоразумение, происшедшее здесь в именах князей, ясно: северный компилятор встретил под 6667 г. известие об изгнании Глеба Ростиславича Дручанами, принял этого Глеба за сына известного ему князя Рязанского, а под 6654 г. известие об изгнании этогб последнего дополнил собственным соображением о том, что изгнанному Глебу Дручане предложили свой стол, а где жили эти Дручане, он, конечно, не знал.

______________________

Рогволод скоро освободился из заключения в Минске и в 1159 г. является уже в Слуцк, который тогда принадлежал Святославу Ольговичу, и с помощью этого последнего, с его полком, направился в Друцк. Вследствие каких обстоятельств Святослав из покровителя Ростислава сделался его врагом и оказал помощь его противнику,—мы уже говорили.—В Друцке в это время княжил сын Ростислава Глеб. При приближении Рогволода партия его в Друцке взяла перевес; к Дручанам присоединились и Полочане, приглашая князя. Они говорили ему: «князь, поезжай, не медли, мы рады биться за тебя и с детьми!» Более 300 приверженцев выехало к нему на встречу, остальные изгнали Глеба, разграбили его и дружины имущество. Рогволод утвердился в важнейшем из уделов. Тогда и в самом Полоцке приверженцы его начали действовать в пользу своего князя. Ростислав между тем заметил волнение в городе, собрал граждан, снова заставил их целовать крест, а сам с братьями Всеволодам и Володарем отправился на Рогволода к Друцку. Но поход был неудачен, Дручане успели отбиться и враждующие князья заключили мир. Но и мир был непрочен. Полочане снова «съвет зъл свещаша»; они послали к Рогволоду, побуждая его идти к Полоцку, извинялись за прежний свой поступок с ним и обещали выдать ему Глебовичей. На следующий день после веча, граждане пригласили Ростислава, находившегося тогда в пригородном селе Бельчицах, на совет в город, под предлогом, что имеют к нему какое то дело. В действительности же они хотели схватить князя. Когда последний уже отправился и был недалеко от города, к нему прискакал один из детских с известием, что в городе собралось против него вече, и хотят схватить его; тогда Ростислав возвратился в Бельчицы, собрал дружину и ушел к брату Володарю в Минск, разоряя страну на пути. Рогволод занял Полоцк. Но он решил ослабить своего противника, чтобы отнять надежду у его партии на возвращение. Рогволод собрал Полочан, получил помощь от Ростислава Смоленского, приславшего ему своих сыновей Романа и Рюрика с Новгородцами и Смольнянами, и отправился к Минску. На пути же прежде всего осадил он Изяславль, в котором княжил Всеволод Глебович; последний князь был в дружбе с Рогволодом и потому без долгого сопротивления вышел к нему, примирился с ним. Рогволод удел его Изяславль передал Братиславу Васильковичу, а Всеволоду дал Стрежев. Отсюда он отправился к Минску, осадил здесь Ростислава, но через 10 дней заключил и с ним мир*.

______________________

* Ип., 338—341, Густынскае, 305, Никон., 211.

______________________

Борьба Борисовича с Глебовичами и на этот раз не прекратилась. Последние не желали удовольствоваться своею отчиною и потому в том же году они напали на младших Васильковичей, Володшу и Брячислава, пленили их в Изяславле и отвели в Минск*. Это обстоятельство заставило Рогволода летом следующего года отправиться на Минск, при чем он воспользовался помощью Ростислава Смоленского, приславшего ему 600 конных торков под начальством воеводы Жирослава Пажировича; торки скоро ушли, но Рогволод продолжал осаду города в продолжении 6 недель, пока наконец недостиг своей цели, не заключил мира «по своей воли»; результатом было освобождение братьев Володши и Брячислава*. Борьба между двумя линиями продолжалась и в следующем году. Рогволод снова ходил к Минску и «створи мир» с Ростиславом***.

______________________

* Карамзин, II, прим. 407, р. 162. Намек у Татищева, III, 120, повторенный и Екат. II, р. 346, т. V.
** Ип., 340.
*** Ип., 351.

______________________

Наконец, и Рогволод решил бороться с своими противниками по одиночке. Он выступил в 1162 г. на самого деятельного из них Володаря и осадил его в удельном его городе Городце. Володарь уклонился днем от сражения, но ночью напал на Полочан и нанес им с помощью Литвы сильное поражение. Рогволод убежал в Слуцк, оттуда перешел в свой удел Друцк, оставив намерение утвердиться в Полоцке: «а Полотьску не сме ити, занеже множьство паде Полочан», поясняет летопись*. Неудачная борьба с Глебовичами ослабила энтузиазм, возбужденный в Полоцке, когда Рогволод прибыл в Друцк; поддержка, оказанная ему Святославом была незначительна, Ростислав Мстиславич также слабо помогал ему, а между тем Полочанам приходилось выдерживать тягостную войну с другою линиею, не желавшею уступить первенства. Все это ослабило партию Рогволода, он понял это и удалился в Друцк, а Полочане избрали Всеслава Васильковича**.

______________________

* Ип., 355.
** Ип., 360-361.

______________________

Князь этот, княживший до сего времени в Витебском уделе, держался во время только что описанной борьбы за Полоцк в стороне от нее. С избранием этого князя Полочане получили сильную поддержку на некоторое время в князьях Смоленских, покровительствовавших Всеславу. С него начинается особенно сильное влияние в Полоцке Смоленска. Самое появление его на Полоцком столе сопряжено было, по видимому, с уступкой Смоленским князьям. В самом деле, в 1162 году он занимает Полоцкий стол, а в 1165 г. Давид Ростилавич занял Витебск. Потому не без вероятности следует предположить, что уступка Витебска была сопряжена с поддержкою, которую оказал Смоленск в этом случае, и также с целью приобресть себе в Смоленских князьях верного покровителя в борьбе за Полоцк. Занятие Витебска Давидом могло произойти непосредственно после занятия Всеславом Полоцка в 1162 г., потому что летописная заметка под 1165 г. о том, что Давид «седе» в этом уделе, не указывает вовсе на время занятия им стола, а только лишь на владение. И действительно, Всеслав, как сейчас увидим, более чем кто либо из князей Полоцких, пользовался защитой и поддержкою Смоленска.

Так, когда в 1167 г. Володарь Глебович направился к Полоцку и вышедший ему на встречу Всеслав с Полочанами был разбит, последний бежал к Давиду в Витебск. Из обстоятельств похода можно, кроме того, видеть, что при первом известии о движениях Володаря, Давид послал Всеславу помощь: «не да ему съвъкупитися (Володарь—Всеславу, очевидно с Давидом) и вдари на них изнезапы».

Разбив Всеслава, Володарь занял Полоцк, утвердился в нем («целова крест с Полтьцаны») и сейчас же направился к Витебску на Давида и Всеслава.

Войска встретились на берегах какой то реки. Давид оттягивал время, не желал вступать в битву, выжидая брата своего Романа с Смольнянами. Но ночью произошло смятение в лагере Володаря «в полунощи бысть гром силен, яко воем бродящемся черес реку, и страх нападе на воя Володаревы»— вследствие чего они и разбежались. На утро Давид, узнав о случившемся, послал в погоню за бежавшими. Случайная победа над противником дала возможность Всеславу снова занять Полоцк. Давид, по выражению летописи «посла» его туда, что указывает на значительную зависимость Полоцкого князя.

Нельзя не обратить внимания и на то, что держание Витебска Давидом было делом не его личным; это дело было всей Смоленской земли, всех Ростиславичей, которые при первой надобности тли на поддержку Всеслава и Давида. Действительно, Витебск, как уже мы не раз указывали, занимал весьма видное положение при великом водном пути, он давал возможность Смоленским князьям производить, в случае надобности, экономические репрессалии на Новгород, так же, как мы видели, служивший предметом стремлений Ростислава и его сыновей.

Вследствие сильной поддержки, оказанной Всеславичам, Смоленское влияние в Полоцке делается преобладающим, но это влияние было таково, что Полоцк находился в более или менее подчиненном отношении к Смоленску. Так, мы видим Полочан в походах Смоленских князей за Святослава Ростиславича на Новгород*. Союз с Смоленском и поддержка, оказываемая ему со стороны Полоцка, вовлекает последнего в борьбу с Новгородом. Едва только Новгородцы успели на время освободиться от Смоленских Ростиславичей, как под предводительством князя своего Романа Мстиславича, сына Мстислава Изяславича, предприняли поход на Полоцкие владения, часть которых успели опустошить без сопротивления. Оттуда они напали на Торопецкую волость**. Полочане сами не могли вступить в борьбу с сильным северным княжеством. Да в этом для них не было и необходимости, так как в этот самый период шла борьба Ростиславичей с Новгородом в союзе с Андреем Сувдальским. Потому, Полоцкие Васильковичи, раз соединив свои интересы с интересами своих покровителей, являются в общем походе Ростиславичей и Андрея на Новгород***, кончившемся, как известно, неудачей.

______________________

* Никон., 235.
** Никон., 236.
*** Никон., 211.

______________________

Летопись упоминает о том, что Полоцкие князья, по приказанию Андрея, ходили в 1174 году на Ростиславичей под Вышгород*, однако это обстоятельств не разорвало установившихся между обеими линиями отношений, хотя, быть может, в названном походе и участвовали Васильковичи. Интересно известие наших летописей, что Ярополк Ростиславич Владимирский, вознамерившись жениться на дочери Всеслава, «послав к Смоленску поя за ся»**. Таким образом, дочь Всеслава жила в Витебске у князей Смоленских. Это обстоятельство, кроме указания на существующие отношения, намекает и на то, что дочь Всеслава удерживалась в Смоленске, быть может, с целью держать в большей зависимости Полоцкого князя.

______________________

* Ип., 391.
** Ип., 495.

______________________

Заступничество Смоленского князя предотвратило беду, грозившую Полоцку со стороны Новгорода. Когда в последнем начал княжить Мстислав Ростиславич и воодушевление народное сильно поднялось при первых успехах граждан под предводительством этого князя, Новгородцы решили отмстить своему соседу за постоянную помощь, оказываемую его врагам.

В самом деле, Полоцк не только своим участием в походе с Ростиславичами на Новгород мог приносить последнему вред, но едва ли не более был опасен для него своим участием в коалициях, составляемых Суздальскими и Смоленскими князьями, о чем уже была речь. Подрыв в торговле, прекращение ввоза хлеба и пр. со стороны Полоцка не менее гибельно действовали на благосостояние Новгорода. Естественно, что жители последнего стремились при всяком удобном случае, отомстить соседу; на одну из таких попыток мы уже указали.

Теперь настало, по видимому, для Новгородцев наиболее удобное время. Князь Мстислав Ростиславич был известен всей Руси своею храбростью и своим стоянием за неправды и обиды. Мстислав больше дорожил интересами своих граждан, на стороне которых была правда, чем интересами своих братьев, защищавших Полоцк. Вот почему он предпринимает этот поход. Предлог к нему, указываемый летописями, что будто бы Мстислав отправился на Всеслава за то, что дед последнего, знаменитый чародей, когда то ограбил Новгород,—конечно, не имеет основания и, вероятно, Новгородцы только вспомнили об этой обиде под влиянием последних событий; быть может, такое объяснение было пущено в ход еще и потому, чтобы воодушевить чернь и, с другой стороны, замаскировать истинную экономическую причину похода от Ростиславичей. Но едва только Мстислав дошел до Лук, как брать его Роман, услышав о походе, немедленно послал к Всеславу в помощь сына своего Мстислава, а сам послал сказать брату: «обиды тебе нет, но если хочешь идти на его (Все слава), то прежде пойди на меня». Предлог войны, выставленный Новгородцами, был, конечно, не убедителен для Романа, понимавшего сущность дела. Новгородцы увидели, что спорить им трудно при такой энергической защите, и отступили* (1178 г.). Таким образом Полочане избавлялись от неравной борьбы.

______________________

* Ип., 412, Новгор., Никон. X, 6.

______________________

Мы уже указывали, что в Полоцкой земле происходила борьба представителей трех семей: Васильковичей, Глебовичей и Боририсовича Рогволода. В начале борьба Смоленские князья, как мы видели поддерживали Рогволода, но затем Всеслава. Как тогда разрыв Смоленского князя с Рогволодом произошел по каким то внутренним причинам, о которых детопись умалчивает, так теперь произошел разрыв Всеслава с Давидом, а последний тесно соединяется с Друцким князем Глебом Рогволодовичем. Истинную причину трудно указать; быть может, сам Всеслав, утвердившись с братьями в своих уделах, стал тяготиться большою зависимостью от Смоленска. Во всяком случае, причина разлада скорее могла происходить от него, так как Давиду было невыгодно менять свое влияние над Полоцком и другими двумя уделами Васильковичей, Логожском и Изяславлем, на небольшой удел Рогволода, потерявшего притом влияние в самом Полоцке.

Как бы то ни было, но в 1180 году, началась у Давида и Всеволода Юрьевича борьба с Черниговскими князьями, старшими из которых были Всеволод и Святослав; о причинах вражды Ольговичей с Давидом мы уже говорили. Первые, минуя собственно Смоленские земли, решились напасть на Друцк, очевидно, рассчитывая нанести удар Давиду с более слабой стороны. Сначала туда двинулись Ярослав Всеволодич и Игорь Святославич с отрядом Половцев. Святослав в это время находился в Новгороде и готовил северное ополчение. Но он предварительно заключил союз с разными Полоцкими удельными князьями, из которых главными союзниками являются Васильковичи, Всеслав с Полочанами, Брячислав с Витеблянами, Всеслав Микулич с Логожанами; кроме того сын Владимира Андрей, племянник его Изяслав и Василько Брячиславич. Все они, соединившись, прошли мимо Друцка к северу, чтобы соединиться с Святославом. Таким образом мы видим, что почти все Полоцкие князья, прежние союзники и даже подручники Давида, теперь соединились против него. Давид с своим полком быстро двинулся к Друцку и занял его. Здесь в это время уже княжил сын Рогволода Глеб, Давид хотел немедленно сразиться с Ярославом и Игорем, пока они не успели соединиться с Святославом и Полоцкими князьями. Но Ярослав и Игорь уклонились от сражения, выбрали возвышенное место на берегу Друти, стали там; Давид стал на противоположном берегу, но действовал нерешительно. Дело пока ограничивалось незначительными схватками и перестрелкою чрез Друцк. В этом прошла неделя. Тогда явился Святослав с Новгородским ополчением и союзниками, начал гатить Друть с тем, чтобы напасть на Давида. Последний, не дождавшись сражения, не надеясь справиться с более многочисленными противниками, убежал ночью в Смоленск. Однако и союзники не могли воспользоваться бегством защитника Друцка. Святослав сжег передовые укрепления города, но опасаясь нападения Ростиславичей на собственные Черниговские владении, двинулся на юг, отпустив Новгородцев*.

______________________

* Ив., 419—20, Новгор. 168, Твер. 267.

______________________

Таким образом Смоленский князь потерпел поражение, но противники его торжествовали недолго. Полоцкого князя Давид решился поставить в зависимость от себя более энергичными мерами. Он в 1186 году направился на Полоцк; с ним пошел и упомянутый Василько и Друцкий князь Всеслав, вероятно, Рогволодович; с севера с Новгородцами шел на Полоцк сын Давида Мстислав. Полочане сойдясь на вече решили, что «поможем противустоять Новгородцам и Смольнянам; если мы впустим их в землю свою, то хотя и заключим мир с ними, всетаки много зла сотворят нам, опустошат нашу землю, идя на нас; пойдем к ним на сумежие». Действительно, Полочане встретили ополчение Смоленское и Новгородское на границе: «и сретоша я на межах с поклоном и честию и даша дары многа». Дело уладилось без борьбы, мир был заключен*.

______________________

* Лаврент., 383, Летоп. Оболенского, 100, Никон. X, 17, Новгор. 160.

______________________

Неизвестно, какие обязательства приняли на себя Полочане при заключении мирных условий; наиболее вероятным представляется предположение, что Давиду был уступлен в этот раз Витебск, как сейчас увидим. Сам же Полоцк, если и принял какие либо обязательства, то держался их недолго, и уже под 1191 годом летопись рассказывает, что Новгородский князь Ярослав Владимирович, в сопровождении «передней» дружины Новгородской, сошелся с князьями Полоцкими на границе и здесь они заключили союз, «положили любовь», между собою с тем, чтобы на лето отправиться вместе либо на Чудь либо на Литву. Ярослав действительно ходил на Чудь, но выполнили ли свое условие Полочане—летопись не упоминает*.

______________________

* Новгор. 164, Тверск., 280, Никон. X, 19, Летоп. Даниловича, 122—3.

______________________

Этот союз с Новгородом показывает, что Полочане стремились приобрести себе союзника против Смоленска: они дали дары Новгородскому князю и согласились идти с ним на Литву или Чудь, между тем как им самим не было причин для этих походов, так что дары и поход, быть может, были со стороны Полочан только услугой за союз. Торжественное шествие Ярослава к границе Полоцкой, привлечение «передних» Новгородских мужей к заключению мирных условий, едва ли не указывает на то, что совещания о походе на Чудь не было главным предметом обсуждения собравшихся представителей двух соседних народоправств. Сущность совещаний следует видеть гораздо глубже: здесь Полочане и Новгородцы старались заключить союз против Ростиславичей, подавлявших свободу тех и других.

Смоленское влияние на Полоцк и его уделы, как уже мы видели, падает, князья его пытаются вступить в союз с Ольговичами и оказывают им значительную поддержку. Но Ольговичи, с своей стороны, плохо поддерживают Полочан и лишь пользуются их помощью во время нашествий на Давида, неоказывая им помощи в свою очередь. Последним походом своим, как мы видели, Давид достиг того, что ему был уступлен Витебск; хотя в условиях о мире об этом не говорится, но уступка эта ясна и так. В походе 1180 г. Ольговичей на Друцк мы видим в числе их союзников Брячислава Васильковича из Витебска. А в 1195 г., т.е. 4 года спустя после Давидова похода, Витебск находился уже в безусловной зависимости у Смоленских князей. Когда начались известные уже нам переговоры о Киевском столе между Ольговичами и Ростиславичами, первые, очевидно, сильно добивались завладения Витебском. Это вполне понятно, потому что они тогда имели бы в своем владении город, находящийся в самой земле Полоцкой, могли бы значительно усилить свое влияние в этой области и постоянно мешать политическим видам Смоленского князя. Рюрик Ростиславич уступила. Витебск Ольговичам, но с тем, что он предварительно переговорит с Давидом. Ольговичи же поторопились занять город. Ярослав послал туда племянника своего Олега Святославича, к нему присоединились разные удельные Полоцкие князья. Давид послал под начальством Мстислава Романовича войска, которые, благодаря успеху Полочан, и потерпели поражение; Мстислав Ростиславич был взят в плен*.

______________________

* Ипат., 464—5, Никон., X, 27, Творск., 285, Лаврент. 392.

______________________

В каком отношении к Давиду находился Витебск, видно из того, что Ростиславичи распоряжаются им как своим городом, хотя и был здесь свой князь, зять Давидов, вероятно, один из князей Полоцких. Карамзин называет его Васильком*.

______________________

* Карамзин, III. примеч. 95, р. 46, Арцыбашев, I, 237, Татищев, III, 277.

______________________

Хотя, как известно, Давиду и удалось удержать за собою Витебск, однако влияние его на Полоцкую землю, как мы видели, все более и более ограничивалось; он, потеряв влияние над самим Полоцком, поддерживал Друцких князей, но один из них Борис Рогволодович был в числе союзников Ольговичей и пленил Мстислава Романовича во время только что описанного похода.

Таким образом, Давид потерял значение и в Друцке, удержав только Витебск и то как подвластный уже город.

Описывая последние события, наши летописи вовсе не упоминают имени Полоцкого князя. Это дало повод к самим разнообразным предположениям. Всем известна неудачная комбинация Стрыйковского, пытавшегося заполнить пробел летописей, выдвинув какого то Бориса Гинвилловича. С конца прошлого века сыплются нападки на Стрыйковского, а между тем удовлетворительно вопрос все таки не решен. Самое обычное объяснение — это то, что Полоцк переживал в конце XII в. смутное время, управлялся единственно вечем, пока им не завладели Литовцы. В промежутке этого времени на фоне Полоцкой истории появляется князь Владимир, о котором рассказывает Генрих Латыш. Лыжин, ища этого Владимира, нашел его в лице Владимира Рюриковича* и отожествлял обоих князей. Но это натяжка. Рюрик никакого соотношения к Полоцку не имел, как известно,—а главное,—как Смоленское влияние к концу века потеряло всякую силу, мы только что видели. Кроме того упомянутый автор указывает на близкое родство Всеслава и Брячислава Васильковичей с Смоленскими князьями и пр. Но такой переход всей Полоцкой земли к Рюриковичу неестественен уже потому, что о таком близком для Руси человеке знают и южные и смоленские летописи. Но самое главное это то обстоятельство, что Владимир Рюрикович родился только в 1187 г.**, тогда как Генрих Латыш в первый раз упоминает о Владимире Полоцком около 1186 г.; это упустил Лыжин из виду в своей статье. Да и вообще едва ли имеет смысл попытка исканий Владимира Полоцкого в каком либо из Смоленских или других князей. Хотя наша летопись не упоминает имени Полоцкого князя, но это не доказывает, что там его не было. Ведь паши летописи многого, конечно, не знают о Полоцких делах.

______________________

* Известия Акад. Наук, 1858 г., т. VII, р. 57.
** Ип., 442.

______________________

На рубеже XII ст. Смоленск оставляет свои притязания на Полоцк, в Смоленские летописи не попадают известия о нем, центр государственной жизни переносится к Всеволоду во Владимир—причины молчания понятны. С другой стороны, предполагать исчезновение очень многочисленных Полоцких князей—тоже нет основания, ибо в походе 1180 г. их насчитано в летописи семь. Между тем Генрих Латыш всеми признается одним из добросовестных хроникеров своего времени, которого еще никто не мог упрекнуть в фактической, более или менее важной, неточности.

Поэтому, нам кажется, что вполне естественным считать Владимира непосредственным преемником на Полоцком столе Всеслава. В самом деле, летопись упоминает о Всеславе в последний раз в 1180 г., а Генрих Латыш говорит, что Мейнард «accepta itaque liceutia а rege Woldemaro de Ploceke, cui Lyvones adhuc pagani tributa solvebaut»* etcet. Это было около 1186 г. Другой вопрос, к какой линии Полоцких князей принадлежал этот Владимир.

______________________

* Hemrici Chronicon Lyroniae, еx recens. Arndt. Hannowerae, 1889 г. 1.

______________________

Заканчивая рассказ о внешней истории Полоцкой области, нельзя не упомянуть об известии Татищева о Владимире Минском. Сущность рассказа Татищева состоит в следующем. В 1182 году Василько Дрогицкий «поссоряся» с Владимиром Минским, призвав в помощь Поляков и Мазовшан пошел к Бресту; на Буге противники встретились, Владимир проиграл битву и ушел в Минск, а Василько занял Брест; но «бояся сам тут быть, оставил в нем брата жены своей с Поляки, сам возвратился в Дрогичин». Владимир Володарович снова собрал войско, получил помощь от князей Полоцких, взял Брест, избил Мазовшан, снова пошел за Буг и наступил на Василька на реке Буге. Последний потерпел поражение и удалился к Лешку, но потом снова вернулся и с помощью Поляков принудил его (Владимира) «оставя Подляшие, область Василькову, выйти к Бресту за реку Буг»*. По нашему мнению, не может подлежат сомнению, что имя Минска явилось здесь чисто случайно**.

______________________

* Татищев, III, 347.
** Уже Арцыбашев заметил относительно этого известия Татищева: «Мы не смели без точных летописных слов ввести этого переведенного отрывка в наше изложение», I, 228, примеч. 1407.

______________________

Из рассказа Татищева ясно, что Владимир владел Брестом, что этот город однако принадлежал ему не как коренной удел, а только был придатком к тому уделу, который Татищев называет Минским. Борьба на Буге кого нибудь из Глебовичей Минских, их походы к Бресту, Дорогичину весьма сомнительны, даже невозможны: Минскому князю с маленьким войском из своего маленького удела трудно было бы делать огромные переходы к Дорогичину и вообще в Подляшие, с которым Полоцк не связывало ни одно событие предшествующего времени, пришлось бы проходить через Пинские и Ятвяжские земли и пр. Далее, ни Татищев ни описанное им событие не указывает ни одним словом на то, что тут есть какое нибудь соотношение к земле Полоцкой. Кроме того в передаче Татищева перепутаны мелкие подробности, на что указал уже г. Андрияшев, полагающий невозможным приложить вполне это известие к Дрогичину* Таким образом, название Минска попало случайно и есть перевранное имя какого нибудь города, каковые неточности очень часто встречаются у Татищева. Ближе всего предположить, что Татищев вместо Пинск пишет здесь Минск**. В самом начале XIII в. в Пинске является Владимир, о борьбе с Васильком которого и дошли отголоски до Татищева.

______________________

* История Волынской земли, р. 49.
** Как известно Татищев многие географические имена читав неверно в рукописях.

______________________

Таким образом, повторяем, по нашему мнению, непосредственным преемником на Полоцком столе Всеслава Васильковича является Владимир, которого не знают русские летописи, но который хорошо был известен Генриху Латышу, что вполне естественно, вследствие отделения Полоцких интересов от интересов остальных русских земель.

Мы рассмотрели лишь историю внешних отношений Полоцкой земли к Смоленску и Новгороду за последнюю половину ХII ст. Внешние отношения ее только и исчерпываются этими двумя соседями; с другой стороны, с запада, с начала 80-х годов начинают проясняться отношения Полоцкой области к Литве и Немцам. Но отношения как те, так и другие в XII ст. еще слишком незначительны, не ясны, их можно понять только сопоставив с важными фактами последующего времени, что не входит в нашу задачу. Но теперь обратимся еще к внутренней истории Полоцка, рассмотрим те течения областной жизни, о которых дают нам хоть какие нибудь намеки наши источники.

В развитии областной жизни Полоцка замечаются два главные течения—развитие вечевых начал и стремление пригородов сделаться более самостоятельными. Факты, относящиеся и к тому и к другому вопросу крайне скудны, большинство известий было уже указано нами, а потому теперь придется еще раз просмотреть их со стороны внутренней жизни области.

Рассматривая распределение уделов между Всеславичами, нельзя не заметить, что и в Полоцкой земле происходит тоже явление, что и в других Русских землях. Полоцкий стол, как главный в области составляет достояние всех Всеславичей, которые занимают Полоцк или по старшинству, или вследствие военных действий, или же по приглашению веча. Были ли последние два случая, занятия стола аномалиями, случайными явлениями, утверждать трудно; по крайней мере можно наметить уделы тех из Всеславичей, которые оставили потомство мужское в удельных городах, но ни одна линия не владеет последовательно Полоцком, все линии меняются. Полоцкий князь является лишь представителем области, но не имеет, по видимому, фактической власти над остальными князьями и их уделами. Поэтому едва ли не как представитель области упоминается в походе 1103 г. на Половцев Давид Всеславич, а также и в 1104 г. в походе вместе с Мономахом на Глеба Минского*. С 1128 г. Полоцкий стол, против воли граждан («сътиснушася») и по настоянию Мстислава Мономашича, занял Рогволод Всеславич вместо Давида** В 1133 г., с началом княжения Ярополка, Полочане сажают к себе на стол сына третьего из Всеславичей—Василька Святославича***. Он княжил, по видимому, до 1143 г. и, вероятно, умер на этом столе, потому что занятие Полоцка четвертым представителем Всеславичей—Рогволодом Борисовичем произошло без борьбы, по крайней мере таковая, не занесена в летописи, а о Васильке она больше не упоминает****. Наконец, в 1151 г. Ростислав Глебович Минский занимает стол, после того как Полочане «яша» Рогволода*****.

______________________

* Ип., 183, 186.
** Ип., 211.
*** Никон., 167.
**** Ип., 224.
***** Ип., 308.

______________________

Таким образом мы видим, что все Всеславичи, кроме Романа, о смерти которого летопись упоминает еще в 1114 г., и Ростислава, вероятно не возвратившегося из ссылки и не оставившего сыновей,—все остальные побывали на Полоцком столе или сами (Давид, Рогволод) или их сыновья. Но вовсе нет случаев, чтобы племянник занимал стол при жизни дяди. Это наводит на мысль, что установившийся порядок занятия главного стола был таков, что его занимал один из Всеславичей; но думать что непременно старший в роде занимал главный стол, факты не дают возможности. Исчисленные факты очень неполны для такого заключения (главное—мы не знаем старшинства сыновей Всеслава), но даже прямо противоречит ему: по видимому избрание зависело исключительно от воли веча; мы не знаем только, как сел первый преемник Всеслава—Давид, по избранию или по назначению отца, но уже Рогволод Всеславич не по родовому старшинству занимал стол. Василько Святославич и Ростислав Глебович тоже по избрании и т.д. Но вече старается избирать старейшего из князей,—это очевидно; причина такого явления естественна: такой князь был хорошо известен в Полоцке, успевал составить себе партию, вече могло надеяться на уменье его поддержать интересы города, избавить его от междоусобия и проч.

Хотя и был признаваем в древней Руси принцип перехода главного стола данной области к старшему в семье, как это строго выдерживалось в Чернигове и Смоленске, но относительно Полоцкого стола этого сказать нельзя, как мы видели. Княжеская власть здесь не успела утвердиться, так как вече взяло решительный перевес. Факты вечевых решений мы уже не раз указывали, но на переломе XII и XIII веков, когда наступает смутное время в истории Полоцкой земли, значение веча еще увеличивается. Добавим еще к известным нам фактам, что Полочане не только избирали себе князей и изгоняли их, но также и заключали договоры, по видимому, без участия, по крайней мере главного, представительного, князей своих.

Краткие известия наших летописей очень красноречиво говорят об участии веча в междуземельных отношениях. Так, уже рассказано, как в походе Давида на Полоцк в 1186 г. летопись передает решение веча заключить союз с Давидом: «и слышаша Полочане, и здумаша рекуще: не можем стати» и пр.* Точно также самостоятельно заключает союз с Ярославом Новгородским Полоцкое вече в 1191 г.** Одним словом, важные прерогативы Полоцкого веча, кроме решения дел внутренних, состояли в праве выбирать и изгонять князя, заключать договоры с соседними князьями; в случае каких либо недоразумений с князем, оно призывало его к себе на объяснения, как видно из переговоров с Ростиславом Глебовичем; собиралось вече у собора св. Софии. Современные известия известного мнения о самостоятельности самоуправления Полоцка. Всем известно указание летописи Быховца, почерпнутое, очевидно, из более раннего источника, что Полочане «вечом ся справляли как великий Новгород и Псков»***. Стрыйковский, увлекавшийся этою независимостью народного правления в Полоцке, сочинил даже басню о правлении 30 старейшин в Полоцке, которая, конечно, есть только подражание греческим известиям о тридцати тираннах****.

______________________

* Лаврвит. 383.
** Новгор., 164.
*** Pomniki do ozejaw zitewskich, Wilno 1846, изд. Нарбутта, p. 5.
**** Stryikowski, Kronika, в изд. Даниловича стр. 240.

______________________

Всем известно выражение суздальского летописца, «Новгогродци бо изначала, и Смолняне, и Кыяне, и Полочане, и вся власти якоже на думу на вече сходятся, на что же старейшии сдумают, на том же пригороды станут».

Но приведенный взгляд летописца на отношения пригородов к главному городу несколько не верен, по крайней мере по отношению к Полоцку. Летописец, очевидно, приводит этот исторический принцип древне-русской жизни, чтобы доказать правоту требований Ростовцев. Но везде, а тем более в Полоцке, пригороды, по мере возможности, постепенно, захватывали все большую и большую долю самостоятельности и независимости от главных городов. Борьба их видна в самом начале исторической самостоятельности Полоцких Кривичей. Так, мы уже видели, что в походах на Глеба Минского принимает деятельное участие с Мономахом князь Полоцкий Давид, Минчане усердно защищают своего князя. В этой поддержке удела князю нельзя не видеть борьбы его с главным городом, представителем которого является Давид. Очень быть может, что для Мономаха, дорожившего старинными принципами древне-русской жизни, вмешательство в дела борьбы удела с главным городом, кроме соблюдения своих интересов, имело также и принципиозное значение. Следя далее за историею Полоцкой жизни, мы встречаемся снова с борьбой сыновей Глеба Минского из-за Полоцкого стола с Рогволодом Борисовичем. Опять в этой борьбе, не раз упоминается, что именно Полочане, а не княжеская дружина являются главными защитниками Полоцких интересов. С другой стороны, Дручане сильно поддерживают своего кандидата на главный стол, пока на нем не утверждается Всеслав Василькович с помощью Смоленского князя.

Такое отношение Полоцких пригородов к самому Полоцку станет для нас вполне понятным, если мы постараемся вникнуть в то, что такое представлял собою удел Полоцкой земли.

Следя за борьбою князей из—за Полоцка, нельзя не заметить, что Полоцкие удельные князья не переходят с одного удела на другой, что еще сыновья Всеслава осели уже в своих уделах. Так, мы знаем, что Глеб Всеславич получил Минск и крепко держался его; сыновья его также владели Минском и прилежащими городами. Полочане пленного Рогволода отправили к Ростиславу Глебовичу в Минск, а его оттуда привели. Ростислав, узнав об измене Полочан пошел к Володарю, брату своему, в Минск, этот последний, как видно из похода 1162 г. владел Городцем. Третий Глебович «имея великую любовь к Рог володу», получил от него Стрежев, на северной стороне Двины; вероятно, Борисович хотел разъединить силы противников и дал северный город наиболее дружественно расположенному к нему Глебовичу. Таким образом мы видели, что Глебовичи от начала до конца XII ст. держатся своего отцовского удела.

Тоже мы замечали и за остальными линиями. Василько Святославич, в 1133 г. призванный Полочанами на стол, владел несомненно от отца своего Витебском. Мы видим, что впоследствии Всеслав, сын его, владел этим уделом*. К Витебскому уделу тянул и Изяславль. Рогволод, отнимая этот город от Всеволода Глебовича и отдавая его Брячиславу Васильковичу, мотивировал это тем, что «того бо бе отцина».

______________________

* Ясно из известия Ипат. лет., р. 406, 360 и др.

______________________

Борисович Рогволод получил, вероятно, от отца, Друцк, граждане которого поддерживали его с такой охотой и в котором мы видели сына его Глеба Рогволодовича в 1180 г., а в 1196 г. Бориса, вероятно, также сына.

Не без вероятности также следует видеть в упоминаемом походе на Друцк в 1180 г. Всеславе Микуличе из Логожска потомка Брячислава, сына Давида Всеславича, владевшего этим городом*.

______________________

* Ипат., 449.

______________________

Из остальных Всеславичей, Роман и Ростислав, очевидно, не оставили потомства, а два Рогволодовича, отправленные Мстиславом в Грецию (Никоновская летопись сообщает их имена— Иван и Василий), очевидно, не вернулись оттуда.

Из только что сказанного ясно, что Полоцкие уделы, по тем или другим причинам, получили не временных князей, но постоянные линии, чего не было в других областях древней Руси в данное время. Это обстоятельство значительно облегчает понимание причин борьбы уделов с главным городом. Получив самостоятельного князя, дорожащего интересами удела, этот последний естественно мог оказать главному городу большее сопротивление, чем борясь сам без постоянного предводителя. Но нельзя не заметить также, что князь в уделе был также ограничиваем властью местного веча, как и в Полоцке; в случае нужды вече же являлось главным помощником князя. Описанные случаи борьбы представляют несколько таких примеров, в которых влияние веча очевидно. Пригородное вече также считало себя правоспособным в выборе и удалении князя, что мы ясно видим в рассказе летописи о вечевых собраниях в Друцке при приглашении туда Рогволода Борисовича и изгнании Глеба Ростиславича.

Удельные князья распоряжались в своих уделах, при делении владения ими между членами своей семьи, по тому же принципу, по какому вообще делились уделы между князьями области: старший занимал лучший стол, более сильный, младший—менее важный. Этот принцип не успел развиться относительно главного города земли—Полоцка, как мы уже указали, но в пригородах он едва ли не прилагался с большею последовательностью.

Так, в самом деле, Ростислав был старший, очевидно, из Глебовичей, за ним следовал Володарь и Всеволод. В момент избрания Ростислава Полочанами мы видели его в Минске, но когда он удалился из Полоцка, то летопись говорит, что Ростислав пошел к Володарю в Минск. Следовательно, во время отсутствия его, брат Володарь владел главным городом удела Глебовичей, но когда брат принужден был оставить главный стол, Володаря снова мы видели в Городце — несомненно менее важном уделе, чем Минск. С другой стороны. Всеслав Василькович владел Витебском до занятия стола Полоцкого, но завладев им, он передал Витебск брату своему Брячиславу, как это видно из похода на Друцк в 1180 г. (разумеется, Брячислав мог владеть Витебском только в тот незначительный период времени, когда этот город отошел от Давида, то есть около 1180 года).

Но в каком отношении находились уделы друг к другу и к Полоцку к концу XII ст.? Как кажется, источники дают повод утверждать, что уделы были совершенно самостоятельны во внутреннем управлении и во внешней политике согласовались или нет с желаниями и видами главного города только тогда, когда это считалось полезным. Так мы видим, что прежде Дручане с князем своим Рогволодом заключили союз с Святославом Ольговичем, находились под покровительством Ростислава Мстиславича, не согласуясь, с тем, насколько такие союзы выгодны для Полоцка. Потом поддержкою Смоленских князей пользовались Васильковичи, уступив даже за поддержку Витебск. В походе на Друцк 1180 года мы видим всех князей в союзе с Ольговичами, а один только Глеб Рогволодович является сторонником Давида, а в 1195 г. Друцкий же князь Борис—уже противник Смоленского князя. Одним словом, князья удельные во внешних делах уже с половины XII в. являются вполне самостоятельными. Если каждый из них в отдельности признает тот или другой союз полезным, заключает его. Иногда таким образом сходятся интересы большинства или всех князей; так все они были против Давида в только что названном походе, в походе на него же в 1190 г., в соглашении с Ярославом Новгородским в 1191 г.

Таким образом и здесь, в Полоцкой области, развивались те же основы древне-русской общественной жизни, какие мы видим и в других областях, но только с тою разницею, что в Полоцке они развивались гораздо скорее, а потому и оказались раньше обветшавшими, неудовлетворяющими жизненным потребностям нового общества. Но в ото время история выдвинула западных соседей Полоцких Кривичей, молодое и здоровое Литовское племя, которое дало Полоцку, взамен его высоко культурных начал, жизнедеятельные силы.

В конце ХII в. отношения Литовцев к Руси только начинают зарисовываться на историческом горизонте, а полное развитие этих отношений, замечательное в культурном отношении взаимодействие двух народностей, доступно для историка только с половины ХIII ст., судьбы которого не входят в нашу задачу.

Впервые опубликовано: Довнар-Запольский М.В. Очерк истории кривичской и дреговичской земель до конца ХII столетия. Киев. 1891. С. 63-170.

Митрофан Викторович Довнар-Запольский (1867-1934) - российский и советский историк, этнограф, фольклорист, экономист, основоположник белорусской национальной историографии. Доктор истории (1905), профессор (1902).