Е.Ф. Шмурло
История России 862—1917

Эпоха шестая. 1855—1917
Разрушение старого порядка

На главную

Произведения Е.Ф. Шмурло

СОДЕРЖАНИЕ

А. ЭПОХА ВЕЛИКИХ РЕФОРМ ИМП. АЛЕКСАНДРА II
1855-1881

I. Вступление на престол и заключение Парижского мира

Император Александр II вступил на престол (1855, 19 февраля) в одну из самых трудных минут, какие только приходилось переживать России. «Сдаю тебе мою команду, но к сожалению, не в таком порядке, как желал, оставляя тебе много трудов и забот», — говорил ему, умирая, Николай I. Действительно, политическое и военное положение России в эту пору было близко к катастрофическому. Новому государю досталось тяжелое наследие — неоконченная война с союзниками (Турция, Англия, Франция): велась она все время крайне для нас неудачно, и в дальнейшем не было никакой надежды на улучшение. Армия едва держалась в Крыму, обороняя Севастополь. Расположенный на краю империи и еще более удаленный от нее вследствие плохих путей сообщения (грунтовые дороги с непролазной грязью — осенью и весной; занесенные сугробами снега — зимой), Севастополь был почти совсем отрезан от остальных областей; подкрепления доходили туда крайне медленно, наконец, истощались и сами средства для ведения войны: войска таяли, и не только на бастионах крепости, на полях сражений, но еще больше в госпиталях и лазаретах, по недостатку медицинского ухода и неудовлетворительному состоянию санитарной части. Громадная убыль в войсках вынудила правительство прибегнуть к крайней мере — к призыву ополчения. Наш Черноморский флот был уничтожен и неприятельские суда беспрепятственно обстреливали Севастополь; в Балтийском море враги безнаказанно крейсировали в виду Кронштадта; вооружение армии оказалось много хуже, чем у противника; денежные средства совершенно истощены; отсутствие кредита за границей вызвало усиленный выпуск бумажных денег и падение курса. Истощенной России с ее 85-миллионным населением и с едва одним миллиардом годового дохода приходилось бороться с союзниками, которые располагали 108 миллионами населения и тремя миллиардами дохода.

Столь же безотрадным было и политическое положение. Австрия еще в самом начале войны вынудила нас вывести войска из Молдавии и Валахии и теперь сама заняла их, придвинула свою армию к русской границе и грозила вторжением; Пиемонтский король уже послал в Крым союзникам вспомогательный корпус. Можно было опасаться того же и со стороны Швеции, даже Испании. Чуть ли не вся Европа сплотилась против России и война грозила стать всеобщей.

В русском обществе и в правительственных кругах горькое чувство обиды вызвало поведение австрийского императора Франца-Иосифа: обязанный в 1849 году спасением своего трона России, он теперь не только не подал руку помощи, особенно необходимую и ценную при сложившихся обстоятельствах, но наоборот, угрозой вторжения в русские пределы вынуждал нас торопиться заключением мира. Такое поведение заклеймено было, как самое гнусное предательство, и когда на похороны императора Николая I приехал, официальным представителем своего государя, австрийский эрцгерцог, то фальшь «крокодиловых слез» нашла свое выражение в негодующих стихах поэта Тютчева:

Нет, мера есть долготерпенью,
Бесстыдству также мера есть!
Клянусь его венчанной тенью,
Не все же можно перенесть!

И как не грянет отовсюду
Один всеобщий клич тоски:
«Прочь, прочь Австрийского Иуду
От гробовой его доски!

Прочь с их предательским лобзаньем,
И весь «апостольский» их род
Будь заклеймен одним проклятьем:
Искариот, Искариот!»

«Благодарность» Австрии вошла со времен Крымской войны в поговорку; но в то же время она наглядно показала, насколько ошибочно было со стороны имп. Николая строить международные отношения наличных симпатиях и доверии, забывая, что самая искренняя благодарность всегда будет вынуждена подчиниться соображениям государственной (пускай, даже ложно понятой) пользы.

Мира приходилось добиваться во что бы то ни стало. В интимной беседе молодой император сознавался, что «дальше воевать мы не можем». Падение Севастополя (1855, 27 авг.) окончательно довершило удар. Народному самолюбию оно нанесло новую тяжелую рану, тем более чувствительную, чем дольше привыкла Россия считать себя вершительницей судеб Европы и первой военной державой. Русский солдат и офицер беззаветно умирали в честном бою, орошая своей кровью поля сражений, геройски защищая грудью родную землю, и все их жертвы оказались напрасными!

Мир был заключен в Париже (1856, 18/30 марта) на тяжелых условиях:

1. Южная часть Бессарабии, прилегающая к Дунаю (равно и северное, Георгиевское, гирло реки, приобретенное по Адрианопольскому миру 1828 г.) отходила к Турции (Молдавии).

2. Россия теряла право держать в Черном море военный флот, сооружать военно-морские арсеналы на берегу. Чтобы несколько пощадить национальное самолюбие России, текст договора говорил не о запрещении, а о нейтрализации Черного моря, о закрытии его для военных судов вообще всех наций, но реальным фактом было то, что русские берега Черного моря оставались не защищенными, и в случае новой войны та же Турция или ее союзники могли снова громить их, притом в условиях значительно более благоприятных для себя, так как перед началом Крымской войны у России все же был свой военный флот, который посильно оказал сопротивление врагам. Лишенная права держать корабли, Россия одновременно обязывалась разрушить доки и всякие иные морские сооружения в Севастополе и в Николаеве.

3. Между Россией и Турцией была заключена частная конвенция о числе мелких военных судов, которые каждая из них имела право держать в черноморских водах исключительно для сторожевой или пассажирской службы; они не могли изменить этой конвенции без согласия всех держав, подписавших мирный договор*, таким образом, даже и в таком второстепенном вопросе действия России подлежали чужому контролю.

______________________

* Кроме Турции и России, подписались Англия, Франция, Австрия, Сардиния (Пьемонт) и Пруссия.

______________________

4. Сербия, Молдавия и Валахия оставались по-прежнему под верховным владычеством Турции, причем их права и преимущества гарантировались не одной Россией, как раньше, а всеми великими державами; иначе говоря, Россия потеряла возможность оказывать самостоятельное давление на Турцию в интересах балканских славян: в случае такового Оттоманская Порта могла легко укрыться за Англию или Францию: «Не хотят-де, не позволяют!», и для того чтобы «позволили», предстояло в будущем вступать с этими державами в особые соглашения, т.е. покупать их согласие ценой тех или иных уступок.

5. Россия обязывалась не укреплять Аландских островов в Балтийском море.

II. Крестьянская реформа

1. Разделавшись с войной, можно было приступить к преобразованиям. Что они были крайне необходимы и неотложны, это было давно уже сознано в русском обществе; необходимость их признавало и правительство. В манифесте по поводу заключения мира впервые дано было понять, в каком направлении и в каком духе думает вести Россию новый государь: «При помощи небесного Промысла, всегда благодеющего России, да утверждается и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствуют в судах ее; да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый, под сению законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире плодами трудов невинных».

Крымская война воочию показала полную непригодность старой системы управления; предстояло переделать весь строй государственной и общественной жизни. В чем именно видели главные язвы, от которых страдала страна, можно судить по словам А.С. Хомякова (славянофила), обращенным к России:

А на тебя, увы! как много
Грехов ужасных налегло!
В судах черна неправдой черной
И игом рабства клеймлена;
Безбожной лести, лжи тлетворной,
И лени мертвой и позорной,
И всякой мерзости полна!

2. Самым жгучим вопросом был вопрос о крепостном праве. Общество давно уже прониклось убеждением в необходимости скорейшего освобождения России от этого «клейма домашнего позора», и несчастная война только укрепляла в этом убеждении. Русская литература еще с конца XVIII в. неустанно выставляла на вид моральный вред крепостного права, всю безнравственность этой общественной язвы. См. Радищев: «Путешествие из Петербурга в Москву», 1790; Панин: «Опыт о просвещении относительно России», 1804; Н.И. Тургенев: «Опыт о теории налогов», 1818; Пушкин: стихотворение «Деревня», 1819; сравн. его же: повесть «Дубровский» (1832) и «Мысли на дороге» (1833); Гоголь: «Мертвые души», 1842; Шевченко: «Сон», «Варнак», (1845); граф Соллогуб: «Тарантас», (1845); рассказы Даля («Сочинения казака Луганского»), (1846); Некрасов, стихотворения: «В дороге», «Родина» (1846), «Отрывки из путевых записок графа Гаранского» (1853); Григорович: «Деревня» (1846), «Антон Горемыка» (1847); Тургенев: «Записки охотника», (1847—1852); Иван Аксаков: «Бродяга», (1852); Лев Толстой: «Детство», «Отрочество», «Юность», «Утро помещика» (1852); Герцен: «Краденая собственность», «Русскому дворянству» (1853).

3. Но не одно чувство гуманности и справедливости вопияло против крепостного права: оно оказывалось невыгодным также и экономически. Уже при имп. Николае I правительство и немалое число самих помещиков сознали, что с увеличением народонаселения в стране, с ростом потребностей государства и частных лиц, необходимо перейти к интенсивным формам хозяйства; старую систему запашек заменить более сложным севооборотом; что надо ввести травосеяние, улучшенное хозяйство с машинами, без чего фабричное производство не пойдет успешно; что крепостной труд, как подневольный, не в состоянии удовлетворить этим требованиям; что он малопродуктивен, обходится дорого и не в силах конкурировать с вольнонаемным трудом. Помещичьи хозяйства падали, помещики разорялись, плохая обработка земли вела к неурожаям и задолженности дворянских имений, вынужденных в голодные годы кормить крестьян, что ложилось на помещиков зачастую непосильным бременем.

4. Помимо сказанного жизнь убеждала также и в опасности владеть крепостными людьми. «Прежние патриархальные отношения, как ни мало привлекательны они были, заменялись под влиянием угнетенного положения хозяйства еще худшими, нередко для крестьян прямо невыносимыми. Злоупотребления помещиков и разорение крестьян, несмотря на строгое вмешательство правительственной власти, встречались все чаще. Отношения обострялись. Убийства помещиков и управляющих, поджоги и волнения крестьян повторялись все чаще и сильнее, несмотря на жестокие усмирения. Сильная правительственная власть еще удерживала внешний порядок, но людям проницательным нетрудно было уже почувствовать, как этот строй становился непрочен и каким потрясением все это могло разрешиться. Кровавая резня помещиков в 1846 г. в соседней с Россией Галиции многим показалась страшным предостережением и для нас. Особенно сильное впечатление эти события произвели на помещиков западных губерний, где заметно было и среди крестьян настроение, похожее на настроение их галицких соседей» (Корнилов).

5. Имп. Александр в главных основаниях вполне разделял взгляд на крепостничество, как на одно из коренных зол русской жизни. Правда, незадолго перед тем, наследником престола, он держался иных мыслей: политическая буря, пронесшаяся над Европой в 1848 году, вызвала и в нем сильное отвращение к демократическому движению; подобно своему отцу, он в ту пору считал, что поднимать вопрос об освобождении крестьян не следует ни в каком случае; но неудачи Крымской войны раскрыли ему глаза и убедили, что прежняя система управления, основанная на крепостном праве и стеснении свободы слова и мысли, поведет к еще худшему. Большое впечатление произвело на него чтение тургеневских «Записок охотника»; позже он признавался автору, что с той поры, как ознакомился с его рассказами, его ни на минуту не оставляла мысль о необходимости положить конец этому злу и даровать крестьянам свободу.

Но если идея освобождения крестьян имела ревностных защитников, то не было у нее недостатка и в горячих противниках. Так называемые крепостники, кто по своему корыстию и узкому эгоизму, кто по ошибочному убеждению, считали опасным освобождение крестьян, и государю понадобилось много доброй воли и настойчивости, чтобы довести дело до благополучного конца. Деятельных помощников себе он нашел прежде всего в родном брате, вел. князе Константине Николаевиче («он мой первый помощник в крестьянском деле», — говорил про него имп. Александр) и в тетке, вел. княгине Елене Павловне (жене вел. князя Михаила Павловича, младшего брата имп. Николая I), женщине просвещенного ума и широкого образования. Во главе всей работы стояли Я.И. Ростовцев, пользовавшийся личным доверием и дружбой государя; министр внутренних дел граф Ланской, Н.А. Милютин, Я.И. Соловьев, при деятельном участии выдающихся лиц из общества (Ю.Ф. Самарин, А.С. Хомяков, А.И. Кошелев и др.). Не последняя роль в крестьянской реформе принадлежала и Герцену, который в это время (с 1857 года) издавал за границей свой знаменитый «Колокол». К его голосу прислушивалось не только общество, но и само правительство.

А. Главные моменты в ходе работ по крестьянской реформе

1. В речи, обращенной к московским дворянам, имп. Александр впервые дал ясно понять, что намерен уничтожить крепостное право: «Я не имею намерения сделать это сейчас; но конечно, и сами вы понимаете, что существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно начнет само собой уничтожаться снизу» (1856, 30 марта).

Со времен имп. Екатерины II Россия еще не слышала столь мудрых слов: это была целая государственная программа, не только программа в применении к одному крестьянскому вопросу. Своим обращением к дворянам имп. Александр II как бы заявлял: «Не следует дожидаться, пока разразится гроза: ее надо предупредить громоотводом; не следует допускать, чтобы у нас насильно вырвали согласие: необходимо брать инициативу в свои руки, самим идти навстречу обществу, если потребность в перемене стала для него настоятельной и всеобщей; в жизни государства нет ничего «вечного» и «незыблемого»: жизнь есть постоянное обновление; сменяются поколения, а с ними меняются и формы, условия, сами цели человеческой жизни; мудрость правительства в том, чтобы угадать момент, когда реформа настолько назрела, что откладывать ее значило бы или вызвать движение снизу (революцию), или задержать естественный рост государственного организма, который вследствие этого неизбежно захиреет и потеряет свои жизненные соки».

2. Государю хотелось, чтобы инициатива шла не от правительства, а от самих дворян, но те оставались глухи к его пожеланиям. Первую поддержку нашел он в вел. княгине Елене Павловне, решившей отпустить на волю 15000 чел. крестьян, живших в ее обширном поместье Полтавской губ. (12 сел и деревень под общим названием «Карловка»), предоставив им на выкуп часть состоящей в их пользовании земли. «Проницательным умом своим она понимала, что освобождение 15 тысяч душ с землей, сделанное русской великой княгиней и старейшим членом императорского дома, будет в нашей внутренней жизни событием первостепенной важности, последствия которого, в смысле нравственного воздействия и подражания, могут быть огромны. Карловка была в ее руках будильником, дававшим возможность время от времени напоминать о необходимости освобождения и двигать со своей стороны это дело. Так был положен первый камень к практическому осуществлению освобождения крестьян» (Кони).

3. Инертность дворянства побудила правительство учредить (1857, 3 янв.) Секретный комитет из высших сановников для подготовительной работы; но члены Комитета, оказалось, не разделяли мыслей государя, считая освобождение крестьян преждевременным, опасным, и потому тормозили дело. Одновременно крестьянский вопрос стал разрабатываться и в министерстве внутренних дел (министр Ланской, его товарищ Левшин, Милютин, Соловьев): остановились на мысли освободить крестьян, признав за помещиками право собственности на землю, а за крестьянами — право пользования ею (записка 26 июля 1857 г.).

4. Дворяне северо-западных губерний (Вильно, Ковно, Гродно) первые среди русских дворян сдвинули дело с мертвой точки, проявив в нем, как того желал государь, инициативу: они заявили о желании дать свободу своим крестьянам, однако без земли. На последнее имп. Александр не согласился и в ответ рескриптом на имя генерал-губернатора Назимова (1857, 20 ноября), предписал открыть в северо-западном крае губернские комитеты, предначертав основания, из которых надлежало исходить в осуществлении реформы: а) за помещиками признавалось право собственности на землю; б) за крестьянами — право приобрести за денежный выкуп свою усадебную оседлость; в) в уплату за оброк или барщину помещик обязывался наделить своего крестьянина, в пользование, необходимым ему количеством земли.

Рескрипт государя говорил пока только об «улучшении быта крестьян», но в пояснительной к нему бумаге министра Ланского указывалось, что под этими словами следует понимать освобождение от крепостной зависимости. По настоянию вел. князя Константина Николаевича, Секретный комитет постановил разослать и рескрипт, и министерское пояснение не только в северозападные губернии, но вообще всем губернаторам для сведения и соображения. Эта мера сильно двинула вперед дело освобождения — она явилась своего рода призывом правительства ко всему русскому дворянству последовать примеру дворянства литовского. Большинство Комитета (по убеждению крепостники) на другой же день поняло великое значение этого шага и хотело испросить у государя разрешение приостановить рассылку рескрипта; но было уже поздно: Ланской и его вдохновитель Н.А. Милютин распорядились немедленно в ту же ночь отпечатать обе бумаги, и уже 21 ноября они были сданы на почту.

5. С таким же рескриптом, как к дворянам литовских губерний, Александр II обратился к дворянам петербургским (1857, 5 дек.) и на приеме (9 дек.) сказал им:

«Медлить долее нельзя; моя непременная воля, чтоб это было исполнено».

6. На царский призыв первым откликнулось нижегородское дворянство (1857, 17 дек.), за ним московское (1858, 7 янв.). Имп. Александр воспользовался своей поездкой по России (Вологда, Тверь, Кострома, Нижний Новгород, Владимир, Москва: 1858, июнь, август, сентябрь), чтобы самым настоятельным образом пропагандировать среди дворян идею освобождения. Повсюду стали образовываться губернские комитеты (всего 48), для выработки проектов нового положения о крестьянах.

7. Вместо Секретного комитета был учрежден в непосредственном ведении и под председательством государя «Главный комитет по крестьянскому делу для рассмотрения постановлений и предположений о крепостном состоянии» (1858, 8 янв.).

8. Год спустя (1859, 4 фев.) образовано две редакционные комиссии для составления: одна — общих, другая — местных положений, на основании материала, собранного губернскими комитетами, — обе комиссии под председательством и руководством Я.И. Ростовцева (наиболее выдающиеся члены этих комиссий: Соловьев, Милютин, М.Н. Любощинский, Ю.Ф. Самарин, князь Б.А. Черкасский, П.П. Семенов).

9. В сентябре 1859 г. в Петербург съехались депутаты от губернских комитетов для детального обсуждения вопроса и для примирения разногласий, возникших на месте, в губерниях. Однако противоречие во взглядах проявилось в столице еще резче. Одни отстаивали необходимость, освобождая крестьян, наделить их землей не в условное пользование, а в полную собственность, и притом считали необходимым одновременно ввести суд присяжных, независимый от администрации, с гласным судопроизводством; другие же пугали государя, будто служилое чиновничество (бюрократия), из антагонизма к дворянству, втайне намеревается ввести в Россию конституцию по западному образцу. Были сторонники создания в России крупной земельной аристократии наподобие английской, с предоставлением ей вотчинных прав (сельская полиция). Значительное число помещиков, желая удержать землю в своих руках, соглашалось на передачу ее в пользование, но только на короткий срок. Большинство губернских депутатов было недовольно Главным комитетом: по их мнению, размер надела он определял слишком высокий, а денежный выкуп слишком низкий.

10. По смерти Ростовцева (1860, 5 февр.), руководство выработкой реформы перешло к министру юстиции, графу В.Н. Панину. Он не сочувствовал освобождению; пытался, насколько мог, сойти с направления, которого держался Ростовцев, но главные основания реформы были уже окончательно установлены и изменить их не представлялось возможным.

11. Редакционные комиссии закончили свои работы (кодификацию своих трудов) и были закрыты (1860, 10 окт.).

12. В день своего восшествия на престол, в шестую годовщину (1861, 19 февр.), имп. Александр подписал манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости, а через 2 недели, 5 марта, манифест был обнародован в Петербурге во всеобщее сведение.

Б. Основания крестьянской реформы

1. Крестьяне получали личную свободу, становились такими же гражданами, как и все остальные классы населения.

2. Земля, на которой они перед тем жили и которую обрабатывали, признана собственностью помещиков.

3. Помещики обязывались предоставить эту землю крестьянам в их пользование, а именно: а) оставить за ними их усадебную оседлость (жилое помещение, надворные постройки, выгон, гумно, огороды, коноплянники) и б) нарезать им некоторое количество земли, так называемый полевой надел. За право пользования крестьянин платил помещику деньгами или работой.

4. Размер крестьянского надела определялся в зависимости от качества земли, от числа крестьян, живших на помещичьей земле, и от того, сколько было земли у самого помещика; в разных губерниях он был неодинаковый и колебался от 1, 3, 6 десятин до 8, 10, 12 дес. на душу: в черноземных меньше, в нечерноземных больше. Размер вознаграждения определялся законом.

5. Усадебную оседлость крестьянин имел право выкупить по цене, устанавливаемой тоже законом; выкуп зависел от его воли и материальных средств (помещик в этом случае обязан был принять выкуп); зато выкуп земельных угодий (полевого надела) зависел всецело от согласия помещика и становился для крестьянина обязательным, если помещик желал его.

6. Крестьяне, за редким исключением, не могли, выкупая свой надел, сразу выплатить за него — выплату брало на себя правительство: оно выдавало помещикам процентные бумаги на соответственную сумму, а с крестьян выбирало их долг постепенно, рассрочив его на 49 лет (т. наз. выкупная операция).

7. Помещик мог предупредить выкуп, предоставив крестьянину надел даром, и в этом случае в размере значительно меньшем, чем надел нормальный. Добровольно отказываясь от платы, помещик вознаграждал себя тем, что обеспечивал за собой навсегда разницу между даровым и нормальным наделом, что особенно в черноземных губерниях, где ценность земли была высокая, представляло немалую выгоду, и многие помещики воспользовались этим правом. Выгадывал крестьянин, получая землю даром, но временно: ничтожность надела (недаром таковой надел получил название сиротского или нищенского), особенно с ростом семьи, вскоре поставила его в положение безземельного батрака.

8. Дворовые люди также получали личную свободу, но землей их не наделили: ею они, по самому положению своему (барская дворня), раньше и не пользовались.

9. Мелкопоместные помещики (поместье менее чем в 75 десятин, а крестьян менее 21 чел.) сохраняли землю исключительно в своем пользовании и наделять ею крестьян не были обязаны: те получили одну личную свободу, но без земли.

_________________________________

Освобождение крестьян создало свободный труд, что чрезвычайно благотворно сказалось на производительных силах страны — на большей ее продуктивности. Но помещичий класс пострадал: привыкнув к даровому труду, он не сумел примениться к новым условиям; его земли стали постепенно переходить в недворянские руки: к зажиточным крестьянам, к мещанам и купцам, к разного рода промышленникам и предпринимателям. Зато в руках новых владельцев земля стала давать больше и государство, в общем, выиграло от такого перехода. Русское земледелие, по размеру своего производства, сделало громадные успехи: 7 миллионов четвертей хлеба, вывозимых за границу в 1856 году, через 20 лет (1876) поднялись до 25 мил.

III. Отмена телесных наказаний

Освобождение крестьян логически повело к уничтожению телесных наказаний за уголовные преступления. Прежнее законодательство отличалось большой жестокостью. При ссылке в каторжную работу или на поселение в Сибирь преступника предварительно публично наказывали плетьми (до 100 ударов); при отдаче в арестантские роты секли розгами; особенно бесчеловечно было наказание провинившихся солдат, матросов и ссыльнокаторжных: их прогоняли сквозь строй и били шпицрутенами (иногда давали по несколько сотен и даже тысяч ударов). Нормальное число, по закону, определялось в 6000, и хотя с восшествием на престол имп. Александра II предписано было, негласно, не давать более 1000 ударов (при Николае I — не более 3000), все же сам закон оставался неизменным. Плеть и прогнание сквозь строй нередко кончались смертью истязуемого. Помимо того, каторжников клеймили, вытравляя на лбу и щеках три буквы: К.А.Т. («каторжник»). Эти жестокие наказания вытекали не только из жестокости нравов и недостатка уважения к человеческой личности, но также из самого взгляда на наказание, в котором видели средство не исправления, а устрашения и возмездия.

Теперь, после манифеста 19 февраля, который саму отмену крепостной зависимости объяснял «уважением к достоинству человека и христианской любовью к ближним», телесным наказаниям — этому надруганию над свободной личностью не могло быть более места, и указом 17 апреля 1863 г. (в день рождения государя) они были отменены. Главными деятелями в проведении нового закона были князь Н.А. Орлов (его инициатива), вел. князь Константин Николаевич, сенатор Д.А. Ровинский, обер-прокурор московских департаментов сената Н.А. Буцковский, военный министр Д.А. Милютин. Не последнюю роль сыграли в этом деле только что появившиеся тогда «Записки из мертвого дома» Достоевского, в ярких красках изобразившие тяжелую обстановку жизни в каторге и ссылке.

Новый закон отменил шпицрутены, плети, кошки, наложение клейм, но временно сохранил розги. Это была уступка многочисленным противникам гуманной меры, опасавшимся, как бы полная отмена телесных наказаний не разнуздала низшие слои населения и не была понята ими, как потачка самому преступлению (министр юстиции граф Панин, московский митрополит Филарет).

Совершенно освобождены были от телесного наказания: а) женщины; б) духовные лица и их дети; в) учителя народных школ; д) окончившие курс в уездных и земледельческих и, тем более, в средних и высших учебных заведениях; е) крестьяне, занимающие общественные должности по выборам. Розга оставлена: а) для крестьян по приговорам волостных судов; б) для каторжников и сосланных на поселение; в) в виде временной меры, до устройства военных тюрем и военно-исправительных рот, для солдат и матросов, наказанных по суду.

IV. Земская реформа

А. Особенности земских учреждений

«Положением о земских учреждениях» (1864, 1 янв.) имелось ввиду заменить господствовавшую до тех пор в областных учреждениях систему бюрократического управления и в царствование имп. Николая I получившую особенно широкое применение. Опыт показал полную непригодность руководства областной жизнью по директивам из центра (из столицы). Потребности местной жизни столь разнообразны и, сравнительно, мелочны, у каждой местности эти потребности, а равно и средства для их удовлетворения зачастую столь отличны от потребностей и средств других областей, что разобраться в них могут только местные люди, близко знакомые с ними. Русская империя разбросалась на необъятном пространстве от Вислы до Тихого океана, от Белого моря до персидского Аракса, включила в свои пределы десятки губерний и областей с разнообразным климатом, населением, и с большого расстояния эти местные особенности стушевывались; из министерского окошка, очень от них удаленного, зачастую их совсем даже не было видно, и потому распоряжения, посылавшиеся оттуда, при всем добром желании исполнительных органов, сплошь и рядом оказывались непрактичными или ошибочными, несоответствующими ни целям, ни средствам, а кроме того еще и запоздалыми. Условия местной жизни могут хорошо знать только постоянные жители края; между тем чиновник, посылаемый в провинцию (губернатор, исправник), в лучшем случае только временный гость, несвободный в своих действиях, заинтересованный, прежде всего, в точном исполнении отданных ему предписаний; ему, наконец, прямо не усмотреть за всем.

Вот почему новое Положение было построено на том, чтобы выделить дела исключительно областного характера, земские, от государственных, и передать их в ведение местных людей: лучше с ними знакомые, непосредственно заинтересованные в благополучии своего края, они, предполагалось, легче найдут средства и изыщут способы для удовлетворения его нужд.

В самом деле, центральные государственные учреждения (сенат, государственный совет, министерства) дают общие директивы, указывают направление, по какому должна идти жизнь государства во всем его целом; они дают, так сказать, политический камертон народной жизни; поэтому меры, принимаемые центральным правительством, всегда будут мерами общими, одинаковыми для всех частей государства. Таковы забота о внешней безопасности страны (армия, флот, дипломатия), охрана порядка и силы закона (органы областной власти: губернаторы, полиция); отправление суда (судебные установления); забота о свободном передвижении населения из одной области в другую (пути сообщения: дороги железные, водные), о предоставлении ему возможности сноситься между собой на больших расстояниях (почта, телеграф); на нем лежит забота о создании лучших условий для развития земледелия, промышленности и торговли, о привлечении к этому необходимых сил; оно же определяет размеры государственных налогов, заботится о пополнении государственной казны, руководит просвещением народа.

Иное дело земские, местные нужды. Они относятся преимущественно к сфере хозяйственных интересов. Таковы: предупредительные меры против падежа скота (устройство карантинных пунктов); охрана полей от вредных насекомых (кобылка, саранча) и животных (суслик); ознакомление населения с мерами их истребления; забота о путях сообщения в пределах данной округи, уезда или губернии (провести ли шоссейную дорогу, не запустить грунтовую, содержать в порядке мосты через речки и ручейки, проложить гати, устроить паромы на перевозах); забота об устройстве почтовых контор там, где нет правительственных, для облегчения письменных сношений населения между собой; организация взаимного страхования зданий и движимого имущества от пожаров, засеянных полей — от градобития или засухи; обеспечение народного продовольствия (устройство хлебных складов, семенных депо), забота о скотоводстве (разведение племенного скота, молочное дело), о птицеводстве (разведение птицы на продажу; вывоз яиц на дальние рынки), о народном здравии (устройство больниц, вывоз и наем врачей и фельдшеров; подача первой помощи и устройство курсов для обучения населения; санитарная часть в городах и деревнях); раскладка государственных сборов, взимание налогов на местные нужды — все это и еще многое другое в этом роде «Положение» 1864 г. передало в ведение земства. Кроме таких чисто хозяйственных забот ему предоставлена была забота и о духовных интересах населения: насаждение образования путем устройства начальных школ, изыскание средств на их содержание, подбор преподавателей, приобретение учебных пособий, сама забота об их составлении и т.п.

Б. Организация земского дела

В каждом уезде: уездное земское собрание и уездная земская управа; в каждой губернии: губернское земское собрание и губернская земская управа — те и другие выборные, на началах бессословности. Правом выбора в уездные собрания пользуются: а) местные землевладельцы не из крестьян; б) местные крестьяне; в) жители данного уездного города. Уездная управа состоит из 6 человек, выбираемых в своей среде земским собранием. Собрание созывается один раз в году (за исключением экстренных случаев, например, для принятия мер против голода); управа заседает постоянно. Собрание отдает распоряжения, контролирует, управа приводит в действие постановления собраний. Собрание есть своего рода власть законодательная, управа — исполнительная. Губернские земское собрание и управа построены на тех же началах, что и уездные. Уездные ведают дела своего уезда, губернские — дела, касающиеся одинаково всех уездов вместе. Председателем уездного собрания — уездный, а губернского — губернский предводитель дворянства. Правительственный контроль над действиями земских собраний и управ сосредоточен в руках местного губернатора. Первоначально земские учреждения были открыты в 33 центральных губерниях Европейской России, в Бессарабии, в Земле Войска Донского; позже они были распространены на окраины: на западные губернии, на Ставропольскую, Астраханскую и Оренбургскую.

V. Городская реформа

Городская реформа аналогична реформе земской: как та создавала самоуправление для населения области, уезда, так «Городовое положение» (1870, 16 июня) дало населению городов местное самоуправление, с правом ведать свое городское хозяйство и содействовать развитию просвещения у себя в городах. Городская дума из выборных гласных соответствовала уездному земскому собранию, городская управа (выбранная из среды гласных) — земской управе. Предоставляя городам устраивать свою жизнь собственными силами и средствами, правительство оставило за собой лишь право надзора, следя за тем, чтобы действия думы и управы не выходили из рамок предоставленных им прав («губернские по городским делам присутствия»).

Городская реформа была проведена в том же духе, как главные реформы имп. Александра II. Создавая всесословное управление, новый закон сближал отдельные классы городского населения и прежней сословной розни, противополагал общие интересы.

VI. Судебная реформа

Третьей капитальной реформой имп. Александра II была реформа судебная. Необходимость преобразования старого суда, притом преобразования коренного, была сознана в первые же годы царствования (работы графа Д.Н. Блудова, 1857—1860 гг.). Громадное влияние на весь ход реформы и освободительный ее характер оказало освобождение крестьян. После того как великий акт 19 февраля возвратил многомиллионному населению, «вчерашним рабам», их гражданские права, прежний помещичий (вотчинный) суд утратил свой смысл, и его надлежало заменить судом государственным, справедливым, общим и одинаковым для всех. «Пока крепостное право тяготело хоть над одним человеком, не могло быть речи о праве русского гражданина. Только с 1861 года установлены были первые элементы правового порядка, и потому вслед за этим стал на ближайшую очередь вопрос о разумной, рациональной организации независимого суда — первой опоры и охраны правового порядка. Гений свободы и гуманности витал в то время над Россией» (Джаншиев).

В 1862 году дело реформы из рук Блудова перешло к государственному секретарю Буткову, который окружил себя опытными юристами, учеными и практиками (Буцковский, Стояновский, Зарудный, Победоносцев, Ровинский). Предварительно были выработаны «Основные Начала» предстоящей судебной реформы и опубликованы во всеобщее сведение, чтобы вызвать всестороннее и свободное обсуждение их. Судебные уставы, выработанные Особой Комиссией, были обнародованы 20 ноября 1864 г. и положили начало новому суду в Рос-сии. Манифест, опубликованный по этому случаю, содержал в себе знаменательные слова, возвещая русскому народу желание государя «водворить в России суд скорый, правый, милостивый, равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем всех и каждого, от высшего до низшего».

Какие же изменения внесли новые Судебные Уставы и что нового содержал в себе новый суд?

А. Главнейшие особенности нового суда

1. Судебная власть была отделена от административной и законодательной и поставлена совершенно независимо от той и другой.

2. В уголовных делах власть судебная отделена от обвинительной (прокурорского надзора), чем устранялось влияние последней на решение судей.

3. Суд (судоговорение) происходил гласно, при открытых дверях, доступно для всякого желающего следить за ходом дела.

4. Суд происходил устно, путем непосредственного расспроса и обмена мнений (устный допрос обвиняемого, свидетелей; речи прокурора и защитника), в присутствии обвиняемого (раньше суд был заочный и судьи руководились лишь письменными показаниями обвиняемого и свидетелей).

5. Введен состязательный процесс (обвинение и защита; сопоставление и указание данных за и против обвиняемого). С этой целью был учрежден прокурорский надзор (обвинительная власть) и институт присяжных поверенных (защита; официальная адвокатура). В старых судах преимущественное внимание суда было направлено на обвинение; новый суд, милостивый, делал все возможное, чтобы охранить интересы обвиняемого и предоставить ему все средства доказывать свою невинность или обстоятельства, смягчающие его вину. С этой целью создана была защита (адвокатура), которой не существовало в старых судах.

6. Особенно важно было введение в судопроизводство присяжных заседателей. Освобожденные от обязанности, налагавшейся на прежних судей, руководиться исключительно формальными доказательствами, они могли судить по совести, по убеждению. Присяжные заседатели выбирались по жребию из местного населения, являлись выражением общественной совести и лучшей гарантией беспристрастия («глас народа — глас Божий»). В отмену прежних порядков, судили именно они, а не судьи, которые лишь применяли постановления закона согласно тому или иному приговору присяжных.

7. Для устранения давления со стороны административных органов полиция при расследовании уголовных дел от участия была устранена; следствие велось особыми судебными органами — судебными следователями.

8. Чтобы лучше обеспечить беспристрастие судебного следствия, должность судебных следователей была объявлена несменяемой; за свои действия они отвечали перед одним лишь сенатом; несменяемость давала им гарантию в том, что за свое расследование и раскрытие истины, кому-нибудь неугодное, сами они ни в чем не потерпят.

9. Для мелких дел учреждены мировые суды (без участия присяжных заседателей). В самом названии их мировыми заключалось указание, что назначение их было не столько судить, сколько мирить, убеждать противников к соглашению. Мировой судья становился своего рода третейским судьей, что сделало сам суд близким и доступным для населения.

Б. Судебные учреждения согласно судебным уставам 1864 г.

I. Категория мелких дел (обиды, ссоры, домашние дрязги; драка, буйство или неприличное поведение в общественном месте; гражданские иски на небольшие суммы.)

1. Низшая инстанция: Мировой суд (для всех сословий, кроме крестьян) и волостной суд (для крестьян).

2. Высшая инстанция: Съезд мировых судей (один на уезд): сюда переносились дела по жалобам на решения мировых и волостных судов.

II. Категория крупных дел (всякого рода уголовные преступления: воровство, разбой, убийство, святотатство, преступления по должности и проч.; всякого рода дела гражданские: тяжбы на сумму выше 500 рублей; споры о наследстве, о вводе во владение, о материальных убытках, нанесенных частному лицу по жалобе потерпевшего и проч.).

1. Низшая инстанция: Окружной суд (один на губернию); он состоит из двух отделений: уголовного и гражданского.

2. Высшая инстанция: Судебная палата (одна на несколько губерний): сюда переносились дела по жалобам на решения окружных судов.

III. Венцом судебных учреждений являлся сенат, разбиравший жалобы на решения мировых съездов и судебных палат.

<...>

VII. Военная реформа

1. По громадному воспитательному и политическому значению, какое имела в русской жизни всеобщая воинская повинность, ее следует поставить наряду с великими реформами крестьянской, земской, городской и судебной. Прежняя система рекрутских наборов в самой основе своей была крайне несправедлива, так как ложилась тяжелым бременем почти исключительно на одни низшие, притом беднейшие классы населения. Давно уже была забыта благородная мысль Петра Великого, которую тот так заботливо старался привить сознанию русских людей — что военная служба есть всеобщий и священнейший долг перед родиной, тяжелый, да, но облагораживающий и возвышающий человека. После того как дворянству удалось освободить себя от этой повинности, она всецело легла на плечи податных сословий (крестьянство, купеческий класс, мещане-ремесленники, разночинцы), причем люди состоятельные могли откупаться от рекрутчины, внося за себя денежный выкуп или выставляя за себя «охотника», который продавался за деньги, чаще всего с тем, чтобы поддержать бедствующую родню. Эта система выкупа привела к тому, что из 25 миллионов, подлежащих рекрутчине, 5 млн. освобождались от нее, — тем поэтому труднее приходилось остальным двадцати.

Рекрут служил солдатом почти пожизненно (25 лет), во всяком случае отдавал военной службе лучшие свои годы и силы. Суровая дисциплина в войсках, жестокие наказания, полная безответственность перед начальством, зачастую грубым, малообразованным и несправедливым, превратила военную службу в настоящую «каторгу», тяжелое наказание. Рекрутчина отрывала человека от семьи, от общества и возвращала обратно в родную ему среду по большей части уже хилым, с надломленными силами, настоящим инвалидом и бесполезным членом общества. Высокое звание солдата, воина, защитника Родины было настолько принижено, что выражение «отдать в солдаты» стало равносильным другому выражению: «наказать, как тяжкого преступника». В самом законе об уголовных преступлениях отдача в солдаты была приравнена к ссылке в Сибирь или заключению в арестантские роты. Вот почему в дни рекрутских наборов русская деревня и город оглашались рыданиями матерей и жен, провожавших своих сыновей и мужей; раздавались повсюду причитания, лились горькие слезы, происходили раздирающие душу сцены: пойти в солдаты — значило почти то же, что быть заживо погребенным. Страшила не смерть на войне — русский простолюдин встречал ее спокойно, одинаково и на поле брани, и в своей избе, — но 25-летняя лямка, непрерывные физические страдания и тяготы, и еще более полная утрата личности, так как военная служба в прежнее время была таким же закрепощением, только еще более тяжким, чем то, от которого страдал русский мужик под властью помещика.

2. Гуманный дух, каким был проникнут великий акт 19 февраля, не мог не отразиться на устарелых началах несения рекрутской повинности; освобождая крестьянина от личной зависимости, превращая его в равноправного гражданина, нельзя было оставлять его на прежнем положении обездоленной парии. Сама повинность военная из сословной должна была стать всеобщей, одинаковой для всех классов населения. Наряду с бессословным земством, с бессословным судом, и армии надлежало превратиться в бессословную — это и было достигнуто реформой 1874 года (манифест 1 января). Срок действительной службы (в строю) сразу понизился с 25 до 6 лет; денежный выкуп или наем за себя охотника стал теперь более невозможен, равно и отдача в солдаты за преступления. Тяжелый труд выработки нового закона и проведение его в жизнь выпали на долю военного министра Дм. Ал. Милютина, одного из наиболее светлых сотрудников имп. Александра II. Деятельную поддержку Милютину в этом деле оказал своим авторитетом и высоким положением вел. князь Константин Николаевич.

Мысль о создании армии на новых началах стала складываться еще с 1862 года под непосредственным впечатлением только что состоявшегося освобождения крестьян; но подобно крестьянской, и реформе военной пришлось преодолевать немало препятствий, прежде чем удалось осуществить ее. Одним (преимущественно дворянской среде) казалось унизительным очутиться на одной ноге с «простым мужиком», другие — люди с большими средствами, преимущественно из купеческого класса — готовы были идти на большие материальные жертвы, лишь бы сохранить за собой прежнее право выкупа. Реформа тормозилась, пока внешние обстоятельства не дали ей благодетельного толчка. В 1870 году прусская армия, построенная на началах всеобщей воинской повинности, разгромила французскую, гордую традициями наполеоновской эпохи, но набиравшуюся путем рекрутских наборов. Этот разгром наглядно убедил, что реформа русского войска необходима не только по чувству справедливости, но и по соображениям чисто техническим, военным.

3. Характерной особенностью «Устава о воинской повинности» — его уважение и забота о насаждении и укреплении просвещения. Творцы этого Устава были проникнуты убеждением, что школа и образование народное есть одна из настоятельнейших потребностей времени; вследствие этого учащимся предоставлены были большие льготы: им отсрочивался срок призыва и давалось необходимое время для окончания своего образования. С другой стороны, Устав укоротил сам срок службы в зависимости от степени образования призываемого, что для многих являлось могучим стимулом для прохождения школы и пополнения своих знаний. Все, без различия классов, достигшие 20 лет, призывного возраста, вынимали жребий, кому поступить в действительную службу, в строй, кому — в ополчение. Неграмотные, вообще не прошедшие никакой школы, числились в строю 6 лет, а потом переходили на 9 лет в запас; для кончивших городскую школу шестилетний срок понижался до 4-х, для кончивших гимназию — до 2-х лет, а студенты высших учебных заведений, по окончании курса, служили в строю всего один год. Вовсе избавлен был от строевой службы и прямо переходил в запас педагогический персонал средних и высших заведений (учителя, профессора).

4. Человек с разносторонним образованием, убежденный защитник либеральных начал, положенных имп. Александром в основу своих великих реформ, Милютин не ограничился простой заменой порядков: он озаботился также тем, чтобы поднять солдата в его собственных глазах, превратить прежнюю ходячую машину, слепого исполнителя чужих приказаний в разумное существо, отдающее себе отчет в своих действиях. При Николае Павловиче главное, почти исключительное внимание обращали на внешнюю выправку солдата, на чистоту ружейных приемов, и верх совершенства видели в равнении кавалерийского фронта, в способности целых шеренг вытягиваться при церемониальном марше, как струны — Милютин свое внимание обратил на другую сторону. По его мысли в армии были созданы элементарные школы для солдат, улучшена медицинская и санитарная часть, помещение, пища. Много было сделано и для поднятия образовательного уровня офицеров. Сообразно современным требованиям педагогики, фронтовые занятия, как не соответствующие возрасту воспитанников, прекращены; на первый план было выдвинуто общее образование (военные гимназии). Особые педагогические курсы и учительская военная семинария готовили преподавателей; пять академий: Генерального Штаба, Инженерная, Артиллерийская, Военно-Медицинская и Военно-Юридическая — готовили офицеров с высшим образованием (университетским), а военные училища: Артиллерийское, Инженерное, Военно-Топографическое, Павловское, Константиновское, Александровское (первые в Петербурге, последнее в Москве) давали знания по специальным отраслям военного искусства.

VIII. Великие реформы. Итоги

I. Указанные выше пять реформ: крестьянская, земская, судебная, городская и военная, вместе с отменой телесных наказаний, составляют неотъемлемую славу и гордость царствования имп. Александра II. 19 февраля превратило бесправного раба в равноправного гражданина, сделало возможным воспитание всех классов обширной империи в сознании общих национальных интересов. Если благо Родины еще не стало одинаково близким и дорогим для всех без различия, все же с этой поры открылась возможность такого представления в будущем. Само понятие «русская нация» раньше можно было принимать лишь условно и с оговоркой; теперь, с освобождением крестьян, препятствия к тому исчезли. «Крестьянская реформа, несмотря на все ее несовершенства, была колоссальным шагом вперед; она являлась и крупнейшей заслугой самого Александра, в годы ее разработки выдержавшего с честью натиск крепостнических и реакционных стремлений и обнаружившего при этом такую твердость, на которую лица, его окружавшие, по-видимому, не рассчитывали» (Корнилов). «С мудрой решительностью следуя указаниям времени, имп. Александр покинул традиционный путь обсуждения реформы в секретных комитетах и призвал само общество к разработке намеченного преобразования, а затем, зорко следя за ходом реформационных работ, с чрезвычайным тактом выбирал время и внешние формы для заявления своих личных взглядов на ту или другую сторону крестьянского дела. Если искусство править состоит в умении верно определять назревшие потребности данной эпохи, открывать свободный выход таящимся в обществе жизнеспособным и плодотворным стремлениям, с высоты мудрого беспристрастия умиротворить взаимно враждебные партии силой разумных соглашений, то нельзя не признать, что имп. Александр Николаевич верно понял сущность своего призвания в достопамятные (1855—1861) годы своего царствования. Он твердо выдержал свой пост на «корме родного корабля» в эти трудные годы его плавания, по праву заслужив приобщение к своему имени завидного эпитета Освободителя» (Кизеветтер).

2. Бессословное земство и бессословный город, привлекая разные классы населения к общей работе на общую пользу, значительно содействовали скреплению отдельных групп и общественных классов в единое государственное тело, где «один за всех, а все за одного». В этом отношении земская и городская реформы явились таким же великим национальным делом, как и реформа крестьянская. Они положили конец преобладанию дворянства, демократизировали русское общество, привлекли к общей работе на пользу государства новые и более разнообразные слои общества.

3. Судебная реформа, в свою очередь, имела громадное культурное значение в русской жизни. Поставленный независимо от внешних и случайных влияний, пользуясь общественным доверием, обеспечивая население в справедливом пользовании его правами, ограждая эти права или восстановляя их в случае нарушения, новый суд воспитывал русское общество в уважении к закону, к личности и интересам ближнего, возвышал человека в собственных глазах, служил сдерживающим началом одинаково как для властвующих, так и для подчиненных.

4. Военная реформа, нераздельно связанная с именем Милютина, вся проникнута духом освобождения и гуманности. Она дополнила собой другие великие реформы и совместно с ними создала из царствования Александра II новую эпоху в русской истории.

5. То же можно сказать и об отмене телесных наказаний. Указ 17 апреля 1863 г. имел громадное воспитательное значение, так как старая плеть и шпицрутены приучали людей к жестокости, делали их безучастными к чужому страданию; кулачная расправа и наказание розгами, зачастую произвольное, принижало личность человека, одних озлобляло, а других, наоборот, лишало чувства собственного достоинства.

6. Императору Александру II по справедливости усвоено прозвание Царя-Освободителя: он освободил не только крестьян, но вообще личность русского человека, поставил ее в условия самостоятельного существования и развития. Раньше личность была подавлена и поглощена: в наиболее отдаленные времена — родовым бытом, позже — государством, которому должна была служить, для которого должна была существовать. Теперь государство перестает быть целью, оно само превращается в служебный орган, в средство для свободного развития личности и удовлетворения его материальных и духовных запросов.

IX. Правительственная деятельность в других областях государственной и общественной жизни

Таковы были реформы имп. Александра II — шесть великих законодательных актов: отмена крепостного права, отмена телесных наказаний, земское самоуправление, самоуправление городское, гласный и милостивый суд, переустройство армии, превратившее прежнюю подневольную массу рабов в стройные полки, воодушевленные сознанием своего священного долга, который предстоит им выполнить перед родиной. Эти реформы совершенно заново перестроили жизнь русского народа, создали новые отношения между общественными классами, внесли новые представления о взаимоотношениях между обществом и государством. Отношения эти строились на началах свободы и демократизма и выделили царствование имп. Александра II, как новую эпоху в русской жизни.

Но сказанным собственно преобразовательная деятельность Царя-Освободителя еще не исчерпывается. Тот же дух свободы и раскрепощения можно отметить и в других мероприятиях, хотя не во всех в такой же степени и с такой же последовательностью.

А. Крестьянская реформа в Царстве Польском

Польские крестьяне, в противоположность русским, при воцарении Александра II не были крепостными; они пользовались (с 1807 г.) личной свободой, зато находились в полной зависимости от помещиков, так как закон не признавал за ними никаких прав на землю, на которой они сидели; к тому же помещики пользовались так называемым вотчинным правом, т.е. могли судить крестьян за мелкие проступки, приговаривать к аресту, к розгам, наряжать, в наказание, на общественные работы. Таким образом, экономическая зависимость крестьян от помещиков соединялась с юридической. Указы 19 февраля 1864 г. существенно изменили такое положение:

1. Земля, на которой жили крестьяне и которую они обрабатывали, перешла в их полную собственность, что делало выкуп земли обязательным для помещиков.

2. Уплату помещикам за отходящие от них земли взяло на себя правительство.

3. Крестьяне, ближайшие по месту жительства, образовали сельскую волость («гмину») на началах самоуправления, с полным прекращением вотчинных (юридических) прав помещика (раньше помещик, например, был наследственным войтом, т.е. старостой, председателем крестьянской гмины и, следовательно, не только ведал все дела ее, но имел полную возможность давать им угодное ему направление — теперь войт избирался крестьянами из своей собственной среды).

4. Крестьяне получили землю в личную собственность; таким образом, польская гмина стала автономной волостью, но не общиной, как в центральных и восточных губерниях Империи (в великорусских деревнях).

По сравнению с реформой 19 февраля 1861 г., реформа 19 февраля 1864 г. гораздо радикальнее: она поставила польских крестьян в значительно лучшие условия, чем крестьян коренных русских губерний: польские крестьяне с первого же дня стали собственниками; землю получили они даром; в отношениях к помещикам (местному дворянскому классу) для них наступила полная независимость. Эти обширные льготы, вытекая из соображений экономической пользы, из духа гуманности, вообще характеризующего все действия Александрова царствования, подсказаны были еще и мотивами политическими: после недавнего восстания поляков, вызванного и поддержанного главным образом дворянским элементом, правительство сочло полезным в предстоящем ему трудном деле восстановления и укрепления своей власти в крае, только что пережившем бурю революционных потрясений, опереться главным образом на народную массу, и потому спешило пойти навстречу его нуждам и желаниям. Главными деятелями по выработке крестьянской реформы в Царстве Польском были: Н.А. Милютин (брат министра) и его ближайшие сотрудники Ю.Ф. Самарин и князь В.А. Черкасский.

Б. Народное образование

Не оставило правительство без внимания и народное образование. В духе времени и в согласии с общим направлением, какого оно держалось в своих мероприятиях, оно придало ему такой же просветительный и освободительный характер, хотя далеко не с надлежащей полнотой и последовательностью.

1. В 1858 г. при университетах открыты были педагогические курсы для подготовки преподавателей средних и низших учебных заведений. Снова возобновилась посылка за границу лучших студентов, окончивших университетский курс и желавших посвятить себя науке, для подготовки к профессорской кафедре.

2. Была сделана попытка просветить и темную массу: безграмотного или полуграмотного простолюдина, которому уже не под силу было проходить систематическую школу наравне с малолетними, и который мог только урывками, в свободные от работы часы, «засесть за книжку» и тем не менее нуждался в расширении своего умственного горизонта. С этой целью в 1860 г. возникли в Петербург и в других городах так называемые воскресные школы для взрослых ремесленников, мастеровых, вообще для рабочего класса. Учителями в этих школах были добровольцами люди разного звания и состояния, педагоги по призванию, но не педагоги по профессии: офицеры, литераторы, студенты, гимназисты. Эти школы, однако, продержались недолго: в своих беседах и толкованиях воскресные учителя не всегда оставались в пределах одной «грамотности», и правительство мало-помалу закрыло их.

3. Большой шаг вперед в царствование имп. Александра II сделало женское образование. Раньше оно было доступно для девушки лишь в институтах, в закрытых заведениях, обыкновенно с сословным подразделением на отделения «дворянское» и «мещанское». С 1858 года стали открываться женские гимназии, для всех сословий, и исключительно для приходящих. Одни из гимназий состояли в ведомстве имп. Марии (т. наз. «Мариинс-кая»), другие — в ведомстве министерства народного просвещения («министерская»). Освободительный дух проник и в институты: воспитанниц стали отпускать на каникулы домой, в родную семью, тогда как раньше, однажды переступив порог института, они оставались там на положении заключенных вплоть до окончания курса.

4. В частности, царствование Александра II положило прочное основание высшему образованию женщины.

а) Первоначально, по мысли военного министра Милютина, были учреждены в Петербурге, при Медицинской академии, Женские Врачебные курсы (1872); постепенно расширяясь, их программа вскоре доведена была до уровня университетского.

б) По мысли Н.А. Вышнеградского, организовавшего первые женские гимназии, открыты Педагогические Женские курсы, со словесным и математическим отделениями (1863), позже (1893) преобразованные в Женский Педагогический институт с расширенной программой.

в) Подготовительной стадией к высшему образованию служили курсы, в целях восполнить пробелы средней школы. Таковы были Аларчинские курсы в Петербурге (1863) и Лубянские в Москве (1863).

г) С более широкой программой (университетской по естественным и словесным предметам) явились Владимирские курсы в Петербурге и Публичные курсы в Киеве (те и другие с 1870 г.).

д) Вполне на уровне университетского преподавания стали Высшие Женские курсы, основанные проф. Герье в Москве (1872), в Казани — проф. Сорокиным (1876), в Петербурге — проф. Бестужевым-Рюминым (т. наз. Бестужевские курсы; 1878): первые — по предметам историко-филологического факультета, остальные, кроме того, также и физико-математического.

е) Существование в Москве одного только историко-филологического факультета («курсы Герье») повело к преобразованию Лубянских курсов в физико-математический факультет; но фактически они открылись уже в новое царствование (1882).

Характерной особенностью высшего женского образования было то, что, за немногими исключениями (Врачебные и Педагогические курсы), оно обязано своим возникновением и существованием общественной инициативе, главным образом самим же женщинам. Деятельно пропагандируя в русском обществе мысль о необходимости поднять женское образование и поставить его на один уровень с мужским, они приложили много самоотверженного труда, чтобы организовать само дело, изыскать необходимые денежные средства и материально обеспечить неимущих слушательниц (Е.И. Конради, А.П. Философова, Н.В. Стасова, В.П. Тарновская и мн. др.).

5. Новый университетский устав (1863, 18 июня) даровал профессорской коллегии самоуправление: ей передано было заведование университетом, хозяйственные дела, суд над проступками студентов, право самостоятельно выбирать преподавателей для заполнения пустующих кафедр (за министерством оставлено право лишь утверждать или отказать в признании); увеличено число кафедр и бюджет университетов (реформа министра Головнина). В частности, основано два новых университета: в Одессе («Новороссийский») и в Варшаве, преобразованных: первый из Ришельевского лицея (1864), второй — из Главной Школы (1869). Университетами, но не в полном объеме (с одним только факультетом) можно назвать два историко-филологических института: в Петербурге (1867) и в Нежине (1874; преобразован из Лицея князя Безбородка), и юридический Лицей в Ярославле (1874; раньше Демидовский Лицей).

6. В 1864 г., в министерство Головнина, создано было два типа гимназий: классическая и реальная — те и другие одинаково на положении общеобразовательных. В основу первых было положено знание гуманитарных наук, результаты творческой мысли человека; в основу других — науки естественные, ознакомление с внешним миром — природой во всех ее разнообразных проявлениях. Однако 7 лет спустя средняя школа подверглась коренному переустройству: реальные гимназии превращены в реальные училища; прежний самостоятельный характер школы, которая учит и образовывает, был у них отнят, и они превращены в простое подспорье и подготовительную ступень к усвоению специальных технических знаний; общеобразовательное значение было признано лишь за классическими гимназиями (они давали право поступать в университеты). Это т. наз. реформа графа Толстого (устав гимназий 30 июля 1871 г.). Возлагавшихся на нее надежд она не оправдала. Сознательно устранив учащееся поколение от «реального» образования, руководители средней школы немногого достигли и в области «классического». Программа проводилась неумело, «казенным» способом; знакомство с «классическим» миром свелось к усвоению трудных грамматических правил и многочисленных «исключений» в правилах латинского и греческого языка; самое же ценное в этой программе — духовные сокровища древнегреческого и римского ума, остались доступны лишь избранным. Средство превратилось в цель и лишь породило в обществе враждебное отношение к «классицизму», чего тот, конечно, не заслуживал.

7. Большие успехи сделало начальное образование. С изданием «Положения о начальных народных училищах» (1864, 14 июля) число школ стало быстро расти; много сделали на пользу просвещения новооткрытые земства. Выдающиеся педагоги (Пирогов, Ушинский, Лев Толстой, Стоюнин, барон Корф) прилагали свои усилия к поднятию его на должную высоту. К концу царствования имп. Александра II число сельских народных училищ дошло до 23 тысяч; детей училось в них свыше 1 миллиона.

В. Единство кассы и государственный контроль

С 1862 года государственная роспись доходов и расходов, до тех пор составлявшая государственную тайну, стала публиковаться во всеобщее сведение, причем сама она — ее составление, утверждение и исполнение — подверглась коренному изменению. Введено единство государственной кассы, т.е. все денежные средства государства были сосредоточены в руках одного лишь министра финансов, тогда как раньше у каждого министерства были свои капиталы и свое хозяйство, которым оно самостоятельно распоряжалось. Единая касса позволила правительству составить более правильное и полное представление о средствах, какими оно располагало в действительности.

Тогда же была произведена и реформа государственного контроля: государственный контролер принял активное участие в составлении отдельными ведомствами своих росписей, получил право проверять их исполнение по подлинным актам и документам. Это: а) повело к значительному сокращению расходов; б) содействовало предупреждению злоупотреблений; в) ограничило произвол отдельных управлений и ведомств, подчинив хозяйственные их расчеты общим финансовым соображениям государства. С 1866 г. отчеты государственного контролера по исполнению росписей тоже начали печататься во всеобщее сведение. Во всех этих преобразованиях главным деятелем был статс-секретарь В.А. Татарииов (государственный контролере 1 янв. 1863 г.).

X. Внешняя политика

А. Австрия, Франция и Пруссия

1. Внешняя политика России в царствование имп. Александра II определялась тем положением, в какое поставил ее Парижский мир 18/30 марта 1856 г. после Крымской войны. Он не только стеснил прежнюю свободу ее действий, не только лишил ее прежнего влияния на Балканском полуострове, как защитницы и покровительницы славян, но и глубоко унизил: запрещение строить и держать в Черном море военные суда, необходимые для защиты своих берегов, нарушало ее суверенные права. Россию не допускали полновластно хозяйничать в собственном доме, распорядиться в нем по своему усмотрению! С тяжелым сердцем подписывал имп. Александр Парижский договор: в тогдашних обстоятельствах мир являлся меньшим из зол, угрожавших России, но государь постоянно лелеял в мыслях мечту возможно скорее освободиться от навязанных ему условий. Предательское поведение Австрии отшатнуло от нее имп. Александра и еще более скрепило родственные узы его с прусским королевским домом*, тем более что в Крымскую войну Пруссия единственная из великих держав не нарушила благожелательного по отношению России нейтралитета. Поэтому ослабление Австрии, явно заявившей себя нашей соперницей в балканских делах, входило в интересы России, и когда неудачная война с Францией и Пиемонтом лишила австрийцев почти всех их владений на Апеннинском полуострове (1859), то победители не встретили себе с русской стороны никакого противодействия. Точно также и в 1866 году благожелательный нейтралитет России существенно облегчил Пруссии ее задачу: она без помех могла нанести австрийским войскам решительный удар и принудить императора Франца-Иосифа сложить с себя главенство в Германском союзе, вскоре затем перешедшее к прусскому королю. Александр II пошел дальше: он не только поддержал Вильгельма в борьбе его с Австрией, но допустил его разгромить также и Францию (1870).

______________________

* Король Вильгельм, будущий германский император был родным братом императрицы Александры Федоровны, матери Александра II.

______________________

2. Зато он использовал франко-прусскую распрю, чтоб осуществить свою заветную мысль: в самый разгар войны русское правительство неожиданно заявило (1870, 19 окт.), что возвращает себе свободу действий на Черном море, будет по-прежнему укреплять его берега и держать там военный флот. Западноевропейские державы, отвлеченные войной, вынуждены были пойти на это и дали свое согласие (Лондонская конвенция 20 февраля 1871 г.). Таким образом, вычеркивалось одно из наиболее тяжелых по своей унизительности условий Парижского трактата, смыто было оскорбление, нанесенное чувству национального достоинства.

Однако реальные выгоды, достигнутые Лондонской конвенцией, не уравновешивали опасности, которая стала грозить России от возвышения Пруссии. Флота в Черном море конвенция еще не создавала; Босфор и Дарданеллы по-прежнему оставались закрытыми для русских военных судов и по-прежнему в любой момент Турция могла открыть проливы для судов других держав; соседство же с сильной Пруссией не могло не связывать действий России.

3. В старые московские времена, когда задачи России на западной границе сводились к достижению Балтийского моря и к воссоединению Зарубежной Руси — ее врагами были Швеция и Польша; в борьбе с ними естественно было искать сближения с Германией. И действительно, с Ивана III вплоть до Екатерины II отношения России к Австрии сохраняются неизменно дружеские: ту и другую связывали общие интересы в Польше; та и другая одинаково страдали от турок и крымских татар, одинаково должны были обороняться от них. Но с той поры, как Польша исчезла с карты Европы, а Швеция перешла на положение второстепенной державы, «соседями» России вместо них оказались Австрия и Пруссия. Уже императрица Елизавета вынуждена сдерживать «скоропостижного» короля прусского, Фридриха II; Австрия же из бывшей союзницы прямо становится опасной соперницей на Балканском полуострове. Где искать России противовес той и другой державе?

Еще Петр Великий протягивал Франции руку, но тогда она была отвергнута. Сперва революция и наполеоновские войны, а потом Священный союз надолго отдалили две державы; в свою очередь, условия Парижского мира 1856 г. тоже не могли содействовать сближению, а позиция, занятая Наполеоном III в Польском вопросе: давление на Александра в смысле восстановления польской конституции и открытая поддержка, оказанная польским повстанцам в 1863 г., внесли еще более охлаждения. Имп. Александр не только поддержал Вильгельма в 1870 г., но три года спустя заключил с ним тайный оборонительный союз, по которому оба государя взаимно обязывались подать друг другу помощь в случае чьего-либо нападения на одного из них (1873).

Это был кульминационный пункт русско-немецкой дружбы; после 1873 г. она уже идет на убыль. Дело в том, что, не довольствуясь разгромом Франции в 1870— 1871 гг., император Вильгельм и его канцлер Бисмарк задумали сломить ее последние силы и стали готовиться к новой войне. Франция, еще не оправившаяся от недавнего поражения, была бы, наверное, разбита, и тогда во всей Европе воцарилась бы прусская гегемония. Русские государственные люди не могли этого не понимать, и имп. Александр, несмотря на личную дружбу с Вильгельмом, принял положение, заставившее того отказаться от своего плана. Россия спасла Францию от нового унижения и тем подготовила почву для последующего союза с ней. На этот союз, заключить который выпало на долю преемника имп. Александра II, толкала сама Пруссия своим поведением на Берлинском конгрессе (1878) и союзом с Австрией, явно направленным против России (1879).

Б. Кавказ, Средняя Азия и Англия

1. Война на Кавказе досталась имп. Александру по наследству (см. выше), и на его долю выпало закончить ее. Взятие аула Гуниб и плен Шамиля (1859) сломили сопротивление горцев; восточная полоса Северного Кавказа окончательно покорилась русской власти (наместнику Кавказа, князю А.И. Барятинскому), а пять лет спустя (1864) докончено покорение и Западной его половины (преемником Барятинского, вел. князем Михаилом Николаевичем, младшим братом государя).

2. Другим наследием предыдущего царствования были дела азиатские. Утверждение русской власти в Средней Азии являлось настоятельной необходимостью для ограждения пограничного населения от вторжения кочевника. Первый удар нанесен был Кокандскому ханству завоеванием крепости Аулие-Ата, Туркестана, Чимкента (1864) и Ташкента (1865). Русские войска действовали под начальством ген. Черняева. Завоеванные земли образовали Туркестанское генерал-губернаторство. Потом завоевание генералом Кауфманом города Самарканда (1868) поставило бухарского эмира в вассальные к Россип отношения; тем же закончилась для хивинского хана экспедиция, посланная против него в 1873 году (под начальством того же Кауфмана). В 1875 г. вспыхнула неурядица в Коканде (Худояр-хан был низложен и ханом провозглашен его старший сын, Наср-Эддин); вмешательство русского войска (ген. Кауфман и Скобелев) прекратило усобицу, но Кокандское ханство перестало существовать как самостоятельное государство, и земли его, под именем Ферганской области, вошли в состав Русской империи (1876).

Поступательное движение России в Средней Азии этим однако не закончилось. Связанная с коренными русскими землями с севера (Омск — Семипалатинск) и с северо-запада (Оренбург — Форт Перовский), Средняя Азия оставалась отделенной от них с запада, со стороны Каспийского моря, степным оазисом, где жило воинственное племя ахал-текинцев. Поход ген. Скобелева и взятие штурмом крепости Денгильтепе (1881, 12 янв.) восполнили этот пробел, а Закаспийская железная дорога (уже в царствование Александра III) создала прочное звено между азиатскими окраинами и центральными областями государства.

3. Наше продвижение в Среднюю Азию является одной из блестящих страниц в истории царствования Александра П. Дело было не только в успехах русского оружия, в охране интересов пограничного населения, в развитии торговых сношений; не только в том, что наступил конец длинному и тягостному периоду борьбы с «азиатским Востоком» — русские завоевания насадили в Средней Азии русскую гражданственность, содействовали развитию местной промышленности, подняли материальное благосостояние края. Имп. Александр II явился и в Средней Азии тем же царем-освободителем, каким он был и в самой России: существовавшее там рабство (невольничество) и постыдный торг людьми были уничтожены; положен предел жестоким наказаниям (смертная казнь, пытки, сажание на кол, отрубание носа, ушей, сажание в клоповник и т.д.); улучшено правосудие; низшие классы, дотоле приниженные и обездоленные, легче вздохнули — для них подчинение русской власти явилось прямым благодеянием и настоящим освобождением. Вообще, обширный край, живший дотоле изолированно, в стороне от просвещенных народов, вступил с ними в общение и получил возможность пользоваться благами культурного мира.

4. Между тем успехи России в Средней Азии сильно встревожили англичан, опасавшихся за свои ост-индские владения: они еще помнили поход на Индию, предпринятый Павлом I; к тому же власть их в Ост-Индии никогда не была особенно прочной; еще сравнительно недавно она подвергалась большой опасности (восстание сипаев в 1857 г.). Во избежание столкновений обе державы, Россия и Англия, старались найти такую нейтральную полосу (буферное государство), которая разделила бы их владения, но это им не удалось. Англия настаивала на признании хивинского ханства нейтральным, на что Россия не могла согласиться — это значило бы то же, что оставлять безнаказанными набеги хивинцев на русские владения. Вообще, раз начатое продвижение русской власти могло остановиться на полдороге. Зато русское правительство соглашалось на включение Афганистана в исключительно английскую сферу влияния, но это англичанам казалось недостаточной гарантией; отношения между державами портились и отразились, ко вреду России, на ходе русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Позиция, в ту пору занятая Англией, была явно враждебной нам, и затруднения далеко не были устранены, когда умер Александр II.

В. Война за освобождение славян

В последние годы жизни имп. Александру выпала еще раз завидная доля явиться царем-освободителем — на Балканском полуострове: вырвать родственных русскому народу, по племени и вере, болгар из турецкой неволи, обеспечить им самобытное политическое существование и одновременно помочь сербам и румынам окончательно сбросить с себя зависимость от турок.

Летом 1875 года две турецкие провинции, Босния и Герцеговина, измученные притеснениями властей, не выдержали насилий и подняли знамя восстания. Турецкое иго вызвало к себе столько злобы и ненависти, повсюду накопилось столько горючего материала, что пожар легко разгорелся и вышел далеко за первоначальные пределы. Родственная Черногория первая подала руку помощи восставшим; поднялись сербы, болгары. Восстание болгар турки подавили с небывалой жестокостью, потопив его в крови, предавая восставших лютым казням, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей, разрушая и оскверняя православные церкви, сжигая целые селения (1876). Сербия, вассальное княжество, объявила себя независимой и геройски защищалась от турецких войск, обрушившихся на нее в силах, значительно превышавших ее собственные.

События в Балканских землях нашли живой отголосок в России. Русские люди не могли оставаться равнодушными зрителями того, как братский народ изнемогал в непосильной борьбе за свободу: обновленные реформами своего государя, призванные к новой жизни, они сильнее, чем когда, сознавали свое духовное родство с балканскими братьями и горели желанием оказать им активную помощь. По всей России начались денежные сборы, стали организовывать медицинскую помощь, несколько тысяч добровольцев поступило в сербские войска и завоеватель Ташкента, генерал Черняев, встал во главе сербской армии. Никогда еще Россия не стояла, мыслями и сердцем, так близко к братьям-славянам, как в эти памятные месяцы, летом 1876 года. Всякий успех или неуспех сербов и черногорцев принимался, как собственное торжество или неудача. Наконец октябрь принес горестную весть: турки разгромили сербов под Джунисом и Алексинацем; дорога к Белграду была им открыта; Сербия стояла на краю гибели. Вся Россия с тревогой ждала: что будет? И в эти знаменательные дни, когда решалась судьба близкого народа, имп. Александр явился выразителем затаенных желаний своих подданных. 19 октября 1876 г. он отправил Турции ультиматум, требуя приостановки военных действий.

Государь знал, что он рискует войной, которая потребует больших жертв, но в то же время он понимал, что покинуть в несчастии маленький народ, привыкший всегда видеть в России свою защитницу и покровительницу, было бы недостойно великой державы. Турция подчинилась угрозе, но принятие ультиматума войны не устранило, а только отсрочило ее. Поддерживаемый Англией и Австрией, султан отказался от коренных преобразований в пользу своих христианских подданных, и 12 апреля 1877 г. русские войска, перейдя границу, вступили и в Европе, и в Азии в турецкие пределы.

Война, блестяще начатая (переправа через Дунай у Зимницы, 15 июня), неожиданно затянулась. Три «Плевмы» (три штурма: 8, 15 июля, 30 августа, окончившиеся полной неудачей и стоившие много крови, особенно последний) едва не заставили нас вернуться обратно на левый берег Дуная. Война из наступательной на время перешла в оборонительную. Плевна была обложена — ее решили брать измором: Шипкинский проход в Балканах, занятый отрядом ген. Радецкого, пришлось защищать от бешеных атак Сулеймана-паши в невероятно трудной обстановке («На Шипке все спокойно»). Но с падением Плевны и пленением защищавшей ее армии Османа-паши (28 ноября) положение дел сразу изменилось к лучшему: открылся путь через Балканы (зимний поход ген. Гурко) на Софию (взята 23 дек.) и Адрианополь (взят 8 янв. 1878 г.). Султану не оставалось ничего иного, как просить мира, тем более что и на азиатском театре войны счастье покинуло турок: 6 ноября пал Каре и русские войска стояли уже под Эрзерумом.

Перемирие приостановило военные действия (19 янв.), а месяц спустя, 19 февраля 1878 г., в день восшествия на престол имп. Александра, заключен был и сам мир в городе Сан-Стефано, предместье Константинополя. Его условия, крайне тяжелые для турок, заключались в следующем:

1. Обширная часть Турецкой империи, от Дуная до Эгейского моря и от Охридского озера до Черного моря выделялась в особое княжество Болгарское, вассальное по отношению к султану, но с собственным государем, с самостоятельным управлением, своим отдельным войском, независимым судом и финансами.

2. За Черногорией признавалась ее самостоятельность; ее земли увеличивались за счет Герцеговины и Албании; ей прирезывалась часть береговой полосы на Адриатическом море.

3. Вассальные отношения Сербии и Румынии прекращались; они становились совершенно независимыми от турок. Их территория тоже увеличивалась: Сербия получала земли в Старой Сербии, Румыния — Добруджу взамен придунайской части Бессарабии, которая теперь возвращалась России. В этом возвращении маленькой полосы, отнятой у него по Парижскому договору 1856 г., имп. Александр видел вопрос национальной чести и достоинства.

4. В Малой Азии к России отходили Ардаган, Карс, Батум и Баязет с окружающей их территорией, вплоть до Саганлыкского хребта, за которым лежал Эрзерум.

5. Турция обязывалась ввести реформы и улучшить положение малоазиатских армян и оградить их безопасность от курдов и черкесов.

Турки справедливо говорили: «Эти условия — конец Турции: самостоятельная Болгария знаменует гибель Турецкой империи, прекращение ее владычества в Европе: после этого нам ничего не остается, как уйти обратно в Азию». Зато полное основание имел говорить и главнокомандующий русскими силами на европейском фронте, брат государя, вел. князь Николай Николаевич, извещая его о заключении мира: «Господь сподобил нас, государь, окончить предпринятое вами великое, святое дело. В день освобождения крестьян вы освободили христиан из-под ига мусульманского».

Сан-Стефанский договор остался, однако, мертвой буквой. В образовании нового государства на Балканском полуострове, в ослаблении Турции и усилении России, Австрия с Англией видели себе угрозу и, опираясь на Парижский договор 1856 г. (всякие изменения в политическом положении Турции допустимы лишь с общего согласия держав), потребовали пересмотра заключенных условий. Обессиленная войной, истратив свои военные запасы, с пустой казной Россия вынуждена была выполнить это требование. Надежды на поддержку Пруссии не оправдались, и в Сан-Стефанский договор были внесены существенные изменения в ущерб русским и славянским интересам (Берлинский конгресс; постановления 1 июля 1878 г.).

1. Территория Болгарского княжества сокращалась наполовину, будучи ограничена одной северной полосой между Дунаем и Балканами; южная же половина образовала особую область, Восточную Румелию, административно автономную, но под непосредственной военной и политической властью султана, который назначал туда генерал-губернатора из христиан (по соглашению с великими державами) и сохранял право держать свои войска и воздвигать новые укрепления.

2. Македония и полоса, прилегающая к Эгейскому морю, были совершенно выделены, не вошли даже в Восточную Румелию и возвращены обратно Турции.

3. Земельные приобретения Сербии и Черногории значительно сокращены сравнительно с прежним.

4. Крепость Баязет возвращена Турции, а Батум Россия обязывалась не укреплять и обратить его исключительно в коммерческий порт.

5. Австро-Венгрии предоставлено право занять своими войсками Боснию и Герцеговину, ввести там свое управление.

6. Ново-Базарский пашалык отделял узкой полосой Сербию от Черногории; чтобы помешать им в будущем слиться территориально, там расположен был австрийский гарнизон.

Разница между Сан-Стефанским договором и Берлинским была разительная: вмешательство европейских держав остановило освобождение болгар на полдороге. Австрия, враждебная одинаково России и сербам с болгарами, заняла на Балканском полуострове положение, открывавшее ей, без всяких жертв с ее стороны, реальные возможности не только вредить молодым славянским государствам, но и получить над ними опасную гегемонию. Русское общество и правительство начинало войну с тайной надеждой, освобождая болгар, освободить также и Св. Софию, восстановить на ней православный крест, и этим осуществить давнюю мечту русского народа*; между тем появление английской эскадры в Мраморном море с явно враждебными намерениями вконец разбило эти надежды и лишило победоносную армию даже заслуженных лавров: нравственного удовлетворения — пройтись с развернутыми знаменами и музыкой по улицам Стамбула и если не занять их навсегда, то хотя бы только «прибить щит Олега ко вратам Царьграда». Разочарование было большое — ведь в будущем, значит, снова придется начинать ту же работу!

______________________

* Назначая вел. князя Николая Николаевича главнокомандующим Дунайской армией, имп. Александр, на вопрос брата, какую цель должен он поставить себе, лаконически ответил: «Константинополь!»

______________________

Русская дипломатия, в противоположность русской армии, оказалась не на высоте своего положения. Вина была не столько в личностях (министерством иностранных дел управлял канцлер князь А.М. Горчаков), сколько в тех основаниях, на каких строилась наша международная политика. Имп. Александр II, подобно отцу, слишком много уделял места личным и семейным отношениям, полагался на них больше, чем следовало. Еще со времен Петра Великого русский царствующий дом стал заключать браки и роднился с немецкими царствующими фамилиями, и это в значительной степени определило характер и направление нашей политики. Родство, личная дружба и традиции предыдущего царствования связывали Александра II с императором Вильгельмом. Последний, правда, платил ему тем же и считал своим нравственным долгом помнить об услуге, оказанной ему Россией в 1870 году, во время франко-прусской войны; но Пруссией к концу царствования Александра II управлял в действительности не Вильгельм, в ту пору уже дряхлый, безвольный старик (род. в 1787 г.), а его канцлер, князь Бисмарк, первоклассный дипломат, выдающийся государственный ум. Бисмарк искусно использовал русскую дружбу, но теперь, когда Пруссия стала во главе сильной объединенной Германии, соперничество Австрии и Англии с Россией было ему на руку; он сознательно толкал австрийцев на Восток на Балканский полуостров, предупреждая этим возможность соглашения ее с Россией, и настоял перед Вильгельмом на заключении тайного с ними союза, направленного против России (1879, 7 окт.). Александр II так и умер в убеждении незыблемости прусской дружбы. Но обман не мог долго продолжаться и предуказал русской дипломатии новые пути: при преемнике Александра II вместо дружбы мы стали искать общности государственных интересов и нашли ее в союзе с Францией.

XI. Общество и Правительство

Дух освобождения, которым, особенно в первое десятилетие, овеяны почти все правительственные мероприятия Александрова царствования, доверие, оказанное обществу, — влили в русскую жизнь живую струю с новым содержанием. На царствовании имп. Александра II, более чем на каком ином, отразилась творческая работа обеих сил: правительства и передовых культурных слоев общества («интеллигенции»). При Николае I активно работал один лишь правящий класс, интеллигенция же обречена была на роль безгласной, пассивной зрительницы — теперь к работе на общую пользу государства призваны были также и общественные силы (земство, города, суд, печать, общественные организации). Сначала правительство и общество согласно шли рука об руку, но потом пути их стали расходиться и вскоре между ними выросла страшная пропасть, приведшая в конечном результате к насильственному перевороту.

Переворот вызвало не одно расхождение этих двух сил: та и другая разошлись еще и с Россией, с самим народом, оторвались от его духовной жизни. Миросозерцание народной массы оставалось и для правительства, и для интеллигенции скрытым за семью печатями, хотя они и думали, что действуют каждая во имя этой массы, идут навстречу ее потребностям и желаниям. Со времени Петра В. правящий класс усиленно глядел в «окно в Европу» и недостаточно оборачивался назад, редко озирался вокруг себя; бюрократический же, чиновный мир глухой стеной отделили верховную власть от толщи народной. Не менее оторванно от последней жила и русская интеллигенция, пополнявшаяся почти исключительно (особенно до времен Александра II) из дворянских слоев. Жалованная грамота 1785 года и крепостное право, создав дворянству привилегированное положение, воздвигли между ним и толщей народной такую же, по существу, высокую стену, и преодолеть ее оказалось не по силам даже наиболее культурным слоям, тем более что и они, эти культурные слои, искали своих директив чаще всего тоже на стороне, за пресловутым «окном», не всегда разбираясь, что из тамошнего соответствовало складу русского ума и что шло вразрез с его миросозерцанием и жизненными устоями. Три основные силы, от которых зависело направление русской жизни, все ее будущее: правительство, интеллигенция и народ, — оставались чуждыми одна другой, действовали вразброд, без взаимного понимания и, следовательно, без возможности найти общую дорогу.

Царствование имп. Александра II, особенно первое десятилетие, тем и знаменательно, что сумело пробить широкую брешь в стене, создало возможность взаимного понимания, совместной плодотворной работы; но добрый почин не нашел продолжения, дело не было доведено до конца, — наоборот, стену снова восстановили, и это фатально привело Россию к трагедии 1917 года. Но за Александром II навеки останется великая заслуга наметить условия и указать тот путь, единственно способный вывести великий народ на надлежащую дорогу, дав ему возможность опознать свои духовные силы, обеспечить необходимый простор его национальному творчеству и равноправное место среди других культурных народов.

_________________________

1. 1855. Первые шаги правительства, показавшие его желание сменить прежнее недоверие к обществу готовностью пойти навстречу его желаниям, предоставить ему больше свободы как в действиях, так и в публичном выражении своих мыслей, выразились в облегчении положения печати. Было разрешено издание двух новых журналов («Русский вестник» и «Русская беседа»). Это были первые журналы после смерти Николая I, которые могли обсуждать вопросы политической жизни, высказывать о них свои мнения и знакомить с ними читателей в самостоятельной передаче, а не путем, как раньше, перепечатки из тех четырех газет, которым дозволено было иметь политический отдел («Северная пчела», «Русский инвалид», «С-Петербургские ведомости», «Московские ведомости»).

2. 1855. Газеты и журналы получили право печатать корреспонденции с театра войны, т.е. беседовать со своими читателями на самую животрепещущую для того времени тему — раньше этой привилегией пользовался лишь один «Русский инвалид», официальный орган военного министерства.

3. 1855. С воцарением имп. Александра* стали составляться записки с проектами и планами преобразований; они или непосредственно подавались государю, или распространялись в обществе в рукописном виде. Такая форма давала возможность высказываться с большей свободой и полнотой, чем это доступно было в печати, и многие из таких записок сыграли немаловажную роль: к их содержанию прислушивалось правительство; по этим запискам складывалось общественное мнение. Сравн. Конст. Аксаков: «О внутреннем состоянии России»; проф. Грановский: «Восточный вопрос с русской точки зрения»; проф. Погодин: записка «О польском вопросе»; А.И. Кошелев: «О денежных средствах России» (автор доказывал необходимость немедля созвать представителей Русской земли); П.А. Валуев, лифляндский губернатор, будущий министр внутренних дел: «Дума русского». Наиболее выдающимися были записки специально по вопросу об освобождении крестьян (К.Д. Кавелин, Ю.Ф. Самарин, кн. В.А. Черкасский, А.М. Унковский, М.П. Позен). В этих записках обсуждалось положение крестьян, наши финансы, недостатки управления; указывалось на необходимость поднять образование и допустить гласность в обсуждении действий правительства. Затронуто было и отношение верховной власти к обществу. Записка К. Аксакова так формулировала взгляд на это славянофилов: «Сила власти — царю, сила мнения — народу; царю — самодержавие, народу — неограниченная свобода совести и слова, полная свобода в частной и общественной жизни; народ не вмешивается в распоряжения царя, а царь — не вмешивается в жизнь своего народа».

______________________

* И даже раньше: историк М.П. Погодин подал первую свою записку сше имп. Николаю I.

______________________

4. Роль, подобную вышеуказанным запискам, играл издававшийся (с 1 июля 1857 г.) за границей А.И. Герценом «Колокол»: правительство прислушивалось к его мнению. Запрещение этой газеты к обращению внутри России не мешало ее широкому распространению. Особенно горячо отстаивал «Колокол» мысль об освобождении крестьян.

5. 1855, ноябрь. Дозволен прием студентов в университеты без ограничения их числа — в отмену распоряжения 1849 года, которым предельное число на каждый университет было установлено в 300 чел.

6. 1857, 28 декабря. Рескрипт государя на имя генерал-губернатора северо-западных губерний Назимова, 20 ноября 1857 г., понятый русским обществом как первый несомненно серьезный шаг на пути освобождения крестьян, вызвал большой восторг и одушевление. На многолюдном обеде в Москве, собравшем людей разных сословий, преимущественно писателей и ученых (1857, 28 дек.), приподнятое настроение и благодарное чувство выразилось в многочисленных речах, прославлявших решение государя и выражавших надежды на лучшее будущее. После Отечественной войны, впервые за 45 лет, общество и правительство снова духовно объединились и мыслили в унисон; и чем длительнее был период отчуждения и взаимного непонимания, тем радостнее было сознание, что наконец-то рушилась стена, разделявшая общество от верховной власти, что можно сойтись в совместной, дружной работе на благо родины. Люди почувствовали, что они, как было сказано в одной из речей (Каткова, редактора «Русского вестника»), живут в эпоху, «когда силы мгновенно обновляются, когда люди с усиленным биением собственного сердца сливаются в общем деле и в общем чувстве», и когда поэтому хочется сказать: «Да почиет благословение Божие на царе нашем и на всех его начинаниях! Да здравствует он долго, и долго да будет источником света и блага для нашей родины!»

Герцен в своем «Колоколе» писал: «Имя Александра II принадлежит истории; если бы его царствование завтра же окончилось — все равно: начало освобождения сделано им, грядущие поколения этого не забудут»; и когда вышел манифест 19 февраля, тот же Герцен первый назвал государя освободителем — прозвание, которое потом дано было ему всей Россией и крепко срослось с величавой и благодушной личностью Александра.

Радостное настроение русской интеллигенции прекрасно выразил Иван Серг. Аксаков стихами:

День встает багрян и пышен,
Долгой ночи скрылась тень;
Новой жизни трепет слышен,
Чем-то вещим смотрит день!
...................................................
Слышишь, новому он лету
Песню радости поет:
«Благо всем, ведущим к свету,
Братьям, с братьев снявшим гнет;
.............................................
Людям мир, благоволенье,
Долгих мук исчезнет след,
Дню вчерашнему забвенье,
Дню грядущему привет!»

7. 1859. В дальнейшем, однако, правительству приходилось считаться и с настроением другого рода: среди дворянства оказалось немало противников крестьянской реформы (записка камергера Безобразова); другие же находили, что реформу следует провести более радикально, чем допускало это само правительство, и земельный надел, бывший в пользовании у крестьян, передать им полностью, без урезок.

8. 1860—1861. Дворянство Владимирской, Ярославской, Нижегородской и Харьковской губ. подали адреса, ходатайствуя о реформе суда и областной администрации, о введении местного самоуправления и гласности в государственном и общественном управлении. Среди Петербургского дворянства отдельные голоса шли еще дальше, доказывая необходимость созыва выборных Русской земли, т.е. ходатайствовали о конституции.

9. 1861. Уже в год освобождения крестьян замечается сдвиг общества в сторону от правительства. Начало ему положили студенческие беспорядки:

а) беспорядки в Петербургском университете в годовщину его основания (8 февр.), по поводу отмены актовой речи проф. Костомарова о Конст. Аксакове, незадолго перед тем (1860, 7 дек.) скончавшемся;

б) демонстративная панихида в Казани, отслуженная проф. Щаповым и студентами по убитым крестьянам (в селе Бездне, Казанской губ.), при введении Положения 19 февраля. Два монаха, служившие панихиду, были сосланы в Соловецкий монастырь, а Щапов за речь, сказанную на панихиде, арестован (позже, в 1864 г., сослан в Сибирь);

в) уличная демонстрация петербургских студентов; сходки в университете; столкновения с полицией; массовое увольнение студентов и закрытие университета до осени 1861 г.; выход в отставку некоторых профессоров, разошедшихся с правительством в оценке его действий. Петербургские беспорядки отозвались и в других университетах.

10. 1861, летом. Подпольные листки (политические прокламации) «Великорус» и «К молодому поколению» возбуждали крестьян против землевладельцев, призывали к революции по программе: всеобщий передел земли; замена постоянной армии народным ополчением; ограничение самодержавной власти конституцией и даже замена монархии республикой. Поэт М.Л. Михайлов, офицер Измайловского полка Обручев, писатель Н.Г. Чернышев по обвинению в распространении этих листков были преданы суду и осуждены на каторгу.

11. 1861. Польша в ту пору начала волноваться, готовясь повторить попытку 1831 г. и отторгнуться от России.

Подвиги Гарибальди и его знаменитой «Тысячи» наэлектризовали тогдашнюю Европу, и русская молодежь под впечатлением итальянских событий сочувствовала освободительному движению в Польше и в восстановлении независимости поляков видела дело политической справедливости. Не только молодежь, не только Герцен в заграничном «Колоколе», но и такие русские патриоты, как Погодин, Иван Аксаков, Ю.Ф. Самарин полагали, что полякам следует предоставить полную автономию и самобытность в их частном и общественном быту, но исключительно в пределах Короны Польской (т.е. этнографической Польши, т. наз. «Царства Польского»); поляки же добивались восстановления старой Польши в пределах 1772 г.; поэтому разрыв между русским и польским общественным мнением стал неизбежен. Поляки вели тайную пропаганду среди русских крестьян, искусственно вызывали в них недовольство и волнения, а среди групп, настроенных либерально, предательски поддерживали революционное движение, делая вид, будто действуют с ними заодно, в общих интересах.

12. 1861 — 1862. Первую открытую критику действий правительства высказало тверское дворянство. Съезд мировых посредников заявил, что Положение 19 февраля «не удовлетворяло народных потребностей ни в материальном отношении, ни в отношении свободы, а возбудило их в самой сильной степени»; по мнению же общедворянского съезда, задача могла быть решена лишь путем созвания выборных всей земли, т.е. дарованием конституции. Посредники были преданы суду, и Сенат приговорил их к заключению в крепости или в смирительном доме с лишением некоторых прав и преимуществ (наказание потом было смягчено).

13. 1862. Правительство продолжало руководиться мыслью, высказанной имп. Александром II в самом начале своего царствования: лучше приступить к реформам сверху, чем дожидаться, когда их начнут проводить снизу. С назначением на должность министра народного просвещения А.В. Головнина, выдвинутого вел. князем Константином Николаевичем (1861, декабрь), стали деятельно готовиться к реформе гимназий и университета; были выработаны временные правила о печати, ослаблена цензура (1862, май). Министерство финансов перестало делать из государственной росписи доходов и расходов государственную тайну. Военное министерство, при новом министре Д.А. Милютине, приступило к выработке правил, уравнивающих все сословия в несении воинской повинности. Тогда же выработаны были «Основные начала» судебной реформы и опубликованы с целью всестороннего обсуждения их в печати. Все указывало на желание имп. Александра идти в своей государственной работе рука об руку с обществом и внимательно прислушиваться к его голосу и мнениям. Люди, прошедшие через тяжелое горнило 30-летнего царствования имп. Николая, хорошо знакомые с недоверием тогдашней верховной власти к общественным силам, с особенной радостью и волнением откликнулись на этот призыв. «Прочитал высочайше утвержденный проект нового судопроизводства и судоустройства. Какие невероятные успехи сделала Россия в нынешнее царствование! Если бы в николаевские времена кто-нибудь вздумал помечтать о подобных вещах и мечта его как-нибудь вылетела бы из его уст — тот был бы сочтен за сумасшедшего или за государственного преступника. А тут вот публичное судопроизводство, гласность, присяжные, адвокатура, освобождение суда от деспотизма администрации, и все это создание того государя, которого упрекают в слабости!..» (Дневники Никитенка).

14. 1863. Польское восстание не остановило преобразовательной деятельности правительства. Введен был новый университетский устав (18 июня), срок службы в войсках сокращен до 15 лет, отменена отдача в солдаты за преступления, улучшено содержание солдат; их начали обучать грамоте, ограничили телесные наказания.

15. 1864. Особенно интенсивен был по работе 1864-й год; введена земская реформа (1 янв.); выработаны Положение о начальных народных училищах (14 июня), Устав гимназий и прогимназий (18 нояб.), Судебные Уставы (20 нояб.), подготовлялись новые правила о печати, введенные в следующем году (1865, 6 апр.): журналы и газеты, издающиеся в Петербурге и в Москве, а также книги объемом не ниже 10 листов (160 стр.), были избавлены от предварительной цензуры, а преступления в печати взыскивались по суду; газетам и журналам дозволено обсуждать распоряжения правительства и его законодательную деятельность; разрешена уличная продажа отдельных номеров газет.

16. 1865. В обществе, однако, раздавались голоса, требовавшие большего. Московское дворянство хлопотало о созыве народных представителей (адрес 11 января): благодаря государя за его мудрые начинания, всегда клонящиеся к благу государства, московские дворяне просили его не останавливаться на избранном пути и довершить основанное им государственное здание «сознанием общего собрания выборных людей от земли Русской для обсуждения нужд, общих всему государству». Имп. Александр адреса не принял. — Десять лет моего царствования, то, что сделано и продолжает делаться за это время, говорил он, достаточное свидетельство «моей постоянной заботливости улучшать и совершенствовать, по мере возможности и в предопределенном мною порядке, разные отрасли государственного устройства. Право вчинания по главным частям этого постепенного совершенствования принадлежит исключительно мне и неразрывно сопряжено с самодержавной властью, Богом мне вверенной. Прошедшее в глазах всех моих верноподданных должно быть залогом будущего. Никому из них не предоставлено предупреждать мои непрерывные о благе России попечения и предрешать вопросы о существенных основаниях ее общих государственных учреждений. Ни одно сословие не имеет права говорить именем других сословий. Никто не призван принимать на себя передо мной ходатайство об общих пользах и нуждах государства. Подобные уклонения от установленного действующими узаконениями порядка могут только затруднить меня в исполнении моих предначертаний, ни в каком случае не способствуя к достижению той цели, к которой они могут быть направлены» (рескрипт министру внутренних дел, 29 января). Таким образом, не высказываясь принципиально против «изменения существенных начал государственных учреждений», имп. Александр отстаивал свое право инициативы, не допуская и мысли, чтобы реформы производились снизу. В частной беседе с одним из составителей адреса (Голохвастовым), Александр II говорил: «Чего вы хотите? Конституционного образа правления? Даю тебе слово, что сейчас, на этом столе, я готов подписать какую угодно конституцию, если бы я был убежден, что это полезно для России. Но я знаю, что сделай я это сегодня, и завтра Россия распадется на куски».

17. 1866, 4 апреля. Покушение Каракозова на жизнь государя (при выходе его с прогулки из Летнего сада) имело серьезные последствия. В деле оказался замешанным кружок лиц (Ишутинский, по имени его главаря), стремившихся к насильственному перевороту. Доверие к обществу было подорвано, внимание правительства стало с этой поры обращено не столько на преобразования, сколько на борьбу с крамолой, и права, предоставленные обществу, стали укорачиваться, отбираться назад. Преобразовательная работа, по инерции, некоторое время еще продолжалась (Городовое положение 1870 г.; Воинская повинность 1874 г.), но все резче и выпуклее выступают мероприятия, проникнутым иным духом. Во главу угла ставится не освобождение, а сдержка, недоверчивый надзор; между обществом и правительством образовалась пропасть и с каждым годом она становится все глубже и шире.

18. 1866—1867. Ближайшие последствия покушения Каракозова:

а) Отставка министра народного просвещения А.В. Головнина и замена его графом Д.А. Толстым*: естественные науки признаны способными развивать в юношестве материализм и неверие; во главу воспитания и обучения поставлены классический мир и выработанные им истины.

______________________

* Следствие по делу Каракозова установило факт распространения революционной литературы среди учащейся молодежи.

______________________

б) Земства были ограничены в своих правах (право самообложения); административный контроль над ними усилен. Публичное осуждение петербургским земством действий правительства повело к временному закрытию земской управы и к административным карам: ее председатель (Крузе) сослан в Оренбург, гласный, граф Шувалов, выслан за границу, а сенатор Любощинский должен был подать в отставку.

в) Подорвана независимость суда: судебные следователи, согласно Судебным Уставам, были несменяемы и за свои действия отвечали лишь перед Сенатом; теперь вместо судебных следователей стали назначать исправляющих их должность; таковых министр юстиции мог всегда сменить, что давало ему возможность оказывать на них давление не всегда беспристрастное.

19. 1868. За границей, среди русских эмигрантов, большим влиянием пользовался А.М. Бакунин. Анархист по убеждениям, он проповедовал разрушение вообще государства как такового, насильственную замену его автономным обществом; приглашал молодежь бросать университеты, вообще занятия, и идти в народ подготовлять разрушение существующего политического и социального строя в России. Его учение довел до крайних пределов Нечаев, «политический авантюрист с приемами шарлатана и инстинктом настоящего злодея». Придерживаясь принципа: «цель оправдывает средства»; признавая «необходимым орудием революции обман» (Корнилов), Нечаев основал тайное общество «Народная расправа» и призывал к убийству всех, кто в той или иной форме поддерживает существующий строй. Императору Александру II он готовил в своих прокламациях «казнь мучительную, торжественную, перед лицом всего освобожденного черного люда, на развалинах государства». Нечаевский кружок был раскрыт*; самому Нечаеву удалось бежать за границу, но его сообщники поплатились каторгой, ссылкой или тюрьмой. Нечаевская история тогда же нашла художественное изображение в романе Достоевского «Бесы» (1871 — 1872), пророчески предсказывавшего последствия, к каким доведет Россию пропаганда революционных идей.

______________________

* На след навело убийство, по приказанию Нечаева, одного из сочленов, Иванова; Нечаев подозревал его в отступничестве.

______________________

20. 1870. Заявление правительства об отказе от унизительного обязательства не держать в Черном море своего военного флота (19 окт.) вызвало всеобщее одушевление в стране, большой подъем духа; дворянство, земства и города стали подавать государю адреса, что дало им случай высказать свои пожелания и надежды. Московским городским головой в ту пору был кн. В.А. Черкасский (деятель по крестьянской реформе 1861 г.; сотрудник Н.А. Милютина по крестьянской реформе в Польше, 1864 г.). Вместе с Ив. Серг. Аксаковым, публицистом, таким же, как он, славянофилом, противником конституции на западноевропейский образец, он составил от имени думы адрес, в котором говорилось: «Никто не стяжал таких прав на благодарность народа, как вы, государь, и никому не платит народ такой горячей привязанностью. От вас принял он дар и в вас же самих продолжает он видеть надежнейшего стража усвоенных ему вольностей, ставших для него отныне хлебом насущным. От вас одних ожидает он завершения ваших благих начинаний и первее всего — простора мнению и печатному слову, без которого никнет дух народный и нет места искренности и правде в его отношениях к власти; свободы церковной, без которой не действительна и сама проповедь; наконец, свободы верующей совести — этого драгоценнейшего из сокровищ души человеческой. Государь, дела внешние и внутренние связуются неразрывно. Залог успеха в области внешней лежит в той силе народного самосознания и самоуважения, которую вносит государство во все отправления своей жизни». Адрес был возвращен: министр внутренних дел (Тимашев) отказался подать его государю.

21. 1872 и след. С этих пор начинается хождение интеллигенции в народ в целях социалистической пропаганды*. Многие шли туда, чтобы жить жизнью народа, в тесном соприкосновении с ним, как врачи, фельдшеры, народные учителя, волостные писари, простыми чернорабочими, кузнецами, дровосеками; девушки сдавали экзамен на народных учительниц, фельдшериц и сотнями шли в деревню, беззаветно посвящая себя служению беднейшей части народа. Главная цель, которую поставила себе эта часть интеллигенции, была: обучить народ грамоте, просветить его, помочь ему выбраться из духовной тьмы и материальной нищеты. Но другие задавались иной целью — пропагандировать в народе революционные идеи и распространять их посредством нелегальных брошюр. Они переодевались в крестьянское платье, запасались подложными видами; но их пропаганда большого успеха не имела; большинство было перехвачено и предано суду и поплатилось каторгой или ссылкой. Это «хождение в народ» послужило темой для романа Тургенева «Новь» (1876).

______________________

* Начало ему положил Долгушин и его кружок.

______________________

22. 1874. В Москве была открыта тайная типография, печатавшая прокламации. Виновные (Долгушин и его кружок) поплатились каторгой.

23. 1876, 6 декабря. Демонстрация в Петербурге на Казанской площади: было развернуто красное знамя; демонстрантов избили на месте; 21 человек были приговорены к каторге и на поселение.

24. 1877. Революционная пропаганда в народе повела к судебным процессам: процесс 50-ти (кружок москов- ских пропагандистов), процесс южнорусского союза, процесс 193-х. Наказание розгами одного политического преступника (Боголюбова), по приказанию петербургского градоначальника Трепова (13 июля), вызвало месть: Вера Засулич тяжело ранила Трепова (1878, 14 янв.). Суд оправдал ее (31 марта).

25. 1878 — 1879. С этой поры начинается организован- ный террор — политические убийства. Революционеры рассчитывали напугать ими правительство и принудить его к уступкам.

а) Вооруженное нападение в Киеве на товарища прокурора Ковалевского (1878, 23 фев.).

б) Убийство, в Киеве же, жандармского капитана барона Гейкинга (24 мая).

в) В отместку за казнь Ковальского, расстрелянного (2 авг.) за вооруженное, в Одессе, сопротивление полиции, убит в Петербурге Мезенцев, шеф жандармов (4 авг.).

г) Убит харьковский губернатор князь Кропоткин (1879, 9 февр.).

д) Убит в Москве полицейский агент Рейнштейн (26 февр.).

е) Совершено покушение в Петербурге на шефа жандармов ген. Дрентельна (13 марта).

26. В борьбе с крамолой правительство оставалось одиноким, а потому бессильным; масса народная, по инертности, не могла служить ему надлежащей опорой, культурные же классы скорее сочувствовали революционерам, чем порицали их, недостаточно отделяя в своем сознании разрушительное значение их анархических идей от той созидательной, творческой работы, какую они ожидали и требовали от власти. Власть не эволюционировала, и это толкало интеллигенцию в сторону революции, побуждало ее оказывать ей моральную поддержку; но и интеллигенция, нарушая порядок (особенно часты стали в это время студенческие волнения), заняв враждебное положение, в свою очередь толкала правительство на борьбу с революцией путем исключительных мер, которые неизбежно еще больше стесняли общественную свободу и затрудняли работу в преобразовательном духе. Получался заколдованный круг, из которого ни та, ни другая сторона не умели найти выход. Чья бы вина ни была, но печальный факт оставался фактом: между властью и обществом легла широкая пропасть, окончательно разделившая их.

27. 1879—1880. Между тем террористы, не довольствуясь прежними убийствами и покушениями, подняли руку на самого царя:

а) 1879, 2 апреля сельский учитель Александр Соловьев, во время утренней прогулки имп. Александра близ Зимнего дворца, стрелял в него. Пули не задели государя. Правительство ответило на это покушение учреждением временных генерал-губернаторств (в Петербурге, Харькове и Одессе; в Москве же, Киеве и Варшаве таковые уже существовали раньше) с широкими полномочиями (все гражданские учреждения, учебные заведения подчинялись генерал-губернаторам; последним предоставлено право предавать военному суду, высылать административным порядком, подвергать личному задержанию). 28 мая Соловьев был повешен, а три недели спустя тайный съезд террористов в г. Липецке, Тамбовской губ. принял решение убить царя. «Число лиц, съехавшихся в Липецк, не превышало пятнадцати человек, мужчин и женщин, но то были самые решительные из коноводов революции, отчаянные головы, не отступавшие ни перед чем для достижения своих преступных целей. Пропаганда социализма — рассуждали они — невозможна в России при существующем образе правления, а потому следует стремиться к его ниспровержению, ограничению самодержавной власти, к дарованию политических вольностей и к созыву народного представительства. Средством к достижению этой цели должен был служить террор, под которым заговорщики разумели убийства должностных лиц и прежде всего — цареубийство» (Татищев).

б) 1879, 19 ноября террористы пытались взорвать императорский поезд при следовании его из Крыма в Москву. Под полотно жел. дороги подложена была мина, но взорвалась она в момент прохода не царского, а свитского поезда, ранив несколько человек, но не убив ни одного.

в) 1880, 5 февраля. Под царской столовой в Зимнем дворце была заложена мина (около 3 пудов динамита); взрыв ее причинил много повреждений (убито 11 чел.), но государь остался невредим: мина взорвалась прежде, чем он успел войти в столовую.

28. 1880, 12 февраля. Неперестававшие покушения на государя вызвали по настоянию наследника цесаревича учреждение «Верховной Следственной Комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия»; главный начальник ее, харьковский генерал-губернатор М.Т. Лорис-Меликов, был снабжен диктаторскими полномочиями: все ведомства, не исключая военного, подчинялись ему; все его требования подлежали немедленному исполнению; он получал право принимать все меры, какие признает необходимыми, и отменить их мог только или сам он, или государь.

29. 1880, 20 февраля. Неудачное покушение на жизнь Лорис-Меликова; преступник (Млодецкий) предан военному суду и на другой день повешен.

30. 1880, 12 февраля — 6 августа. Диктатура Лорис-Меликова была «диктатурою сердца». Решительные меры против злоумышленников не помешали ему признать, что одними полицейскими мерами общества не умиротворить. Тотчас же по вступлении в должность, он обратился к населению с заявлением, что в поддержке общественной он видит «главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни, от перерыва которого наиболее страдают интересы самого государства». «Необходимо, — докладывал он государю, — рядом с мерами непоколебимой твердости к злоумышленникам, и меры, которые отняли бы почву из-под вредных лжеучений и укрепили бы ее для законного порядка». Необходимо «побудить правительственные учреждения и лица к более внимательному отношению к выразившимся насущным потребностям народа, общества и к его представителям. Нельзя не оказывать благорасположенного участия к нуждам духовенства, к заявлениям дворянства, к деятельности земства, к потребностям городов. Следует дать ход таким предположениям, кои давно уже намечены высочайшею волею Вашего Императорского Величества и осуществление коих останавливается в канцеляриях и всякого рода комиссиях. Полезно было бы привлекать и дворянство, и земство, и города к участию в таких вопросах, которые близко касаются их местных нужд». Лорис-Меликов хотел вывести правительство на старую дорогу преобразований и совместной работы с обществом. Беспощадно преследуя революционеров, он упразднял ненужные стеснения, значительно облегчил печать от цензурной опеки, настоял перед государем на отставке министра народного просвещения графа Толстого, чем завоевал большие симпатии в обществе.

31. 1880, 6 августа. Верховная Следственная Комиссия была упразднена по мысли самого Лорис-Меликова, который ставил одной из задач своего управления «возвращение от чрезвычайных мер к законному течению дел». С положения диктатора он перешел на должность министра внутренних дел. В его управление были назначены сенаторские ревизии губерний (27 авг.), комиссия для пересмотра законов о печати; намечалось преобразование местного управления, пересмотр положений крестьянского, земского и городского; стали вырабатывать новую систему облегчения податного бремени населения; обыски и аресты стали производиться лишь в исключительных случаях; административная ссылка была почти прекращена; многих сосланных вернули — все предвещало новую эру в отношениях правительства к обществу и возврат к первым годам царствования.

32. 1881, 17 февраля. Лорис-Медиков пошел еще дальше. Чтобы завершить великие реформы царствования Александра и как следует согласовать их между собой, он предложил государю привлечь к этому делу общественные силы, видя в их участии полезное и необходимое средство для дальнейшей борьбы с крамолой. Будучи убежденным противником конституции на западноевропейский лад, а созыв Земского Собора считая трудно осуществимым и небезопасным, он предлагал учредить (как это было при выработке крестьянской реформы) временные подготовительные комиссии из членов правительственных ведомств и приглашенных сведущих и опытных лиц, для составления законопроектов. Выработанные этими комиссиями законопроекты должны были передаваться в Общую Комиссию, составленную из лиц, назначенных и выборных земствами и городами. Постановления ее, с характером совещательным, переходили на окончательное рассмотрение и утверждение в Государственный Совет и, потом, государя. Таков был проект, получивший в обществе название «конституции Лорис-Меликова». Имп. Александр II утвердил доклад своего министра 17 февраля 1881 г., а утром 1 марта утвердил и текст оповещения о принятой мере с тем, чтобы до его опубликования он был выслушан 4 марта в заседании совета министров. Подписывая бумагу, Александр Николаевич сказал: «Надеюсь, что она произведет хорошее впечатление и послужит России новым свидетельством моего желания дать все, что только возможно».

33. 1881, 1 марта. Решение государя давало надежду в будущем на мирную эволюцию политического строя России. Соглашаясь на созыв Общей Комиссии с представителями земств и городов, имп. Александр следовал своей излюбленной мысли: проводить реформы сверху, не дожидаясь, когда их станут насильственно вводить снизу. Но в тот самый день, когда доклад Лорис-Меликова был подписан, бомба, брошенная террористами, прекратила дни государя — наступило новое царствование, и задуманная реформа не получила своего осуществления.

Б. ИМП. АЛЕКСАНДР III
1881-1894

I. Воцарение

Подобно тому как восточная война с ее несчастным эпилогом — падением Севастополя и миром в Париже — определила направление государственной деятельности имп. Александра II, так точно и катастрофа 1 марта наложила свой отпечаток на все царствование имп. Александра III. Но в то время как язвы, вскрытые войной 1853—1856 гг., вывели Александра Николаевича на путь освобождения и коренной ломки сословных перегородок, побудили его привлечь широкие слои русского общества к совместной работе — кровавое наследие, доставшееся имп. Александру Александровичу, дало ему основание признать ошибочным направление, усвоенное его отцом, и совершенно сойти с пути, намеченного «конституцией Лорис-Меликова». Убийство Царя-Освободителя, совпавшее как раз с готовностью несчастного государя снова проявить свое доверие к общественным силам, тягостно подействовало на Александра III и определило основные линии предстоящего 13-летнего царствования: возврат к «сильной власти», к правительственной опеке и надзору; подчинение местных автономных органов суда и управления органам правительственным; строгие рамки и стеснение свободному проявлению независимой общественной мысли.

Два месяца спустя по воцарении, особым манифестом (29 апреля) Александр III заявил русскому народу, что приняв престол «с верою в силу и истину самодержавной власти», он считает себя призванным «утверждать и охранять» последнюю для блага народного «от всяких на нее поползновений». Лорис-Меликов получил отставку, и последнее распоряжение покойного государя о созыве общественных представителей для участия в выработке законодательных проектов было оставлено без действия и никогда не проведено в жизнь. Манифест стал политической программой, и Александр III неуклонно держался ее в течение всего своего царствования; благо народное и охрана самодержавной власти легли в основу всех его позднейших мероприятий.

II. Правительственные меры

1. Крестьянство. Правительство немало сделало и достигло в своей заботе о поднятии материального благосостояния крестьян. Земельные наделы, доставшиеся им согласно Положению 19 февраля 1861 г., ко времени вступления на престол имп. Александра III, еще не все были выкуплены — закон 28 декабря 1881 г. сделал этот выкуп обязательным, а платежи значительно понизил (на одну пятую), причем сами наделы были признаны неотчуждаемыми. С естественным ростом населения уже давно стал ощущаться, особенно в центральных и черноземных губерниях, недостаток в свободных землях — чтоб облегчить крестьянам приобретение земель, были приняты две важные меры: основан Крестьянский Поземельный банк, для выдачи ссуд (1882, 18 мая) и положено начало правильному переселению крестьян на восточные окраины государства, в Сибирь и в Среднюю Азию, где еще много земель пустовало и население не было густым (постройка Сибирской жел. дороги дала переселенческому движению особенно сильный толчок и подспорье). Кроме того, была отменена подушная подать (1885, 28 мая). Наконец в целях содействовать развитию земледелия, как одному из основных в России источников народного благосостояния, учреждено особое министерство земледелия (1894, 21 марта).

2. Рабочий класс. Рабочий класс пополнялся из того же крестьянства, которое в поисках заработков шло на фабрики и заводы, покидало деревню и стекалось в города. С ростом промышленности число фабрик и заводов стало во второй половине XIX века быстро возрастать, и они нуждались в рабочих руках. Однако положение фабричных и заводских рабочих сложилось тяжелое: оторванные от земли, они зависели от хозяев, бессильные защитить свой труд от эксплуатации, зачастую корыстной и несправедливой. Это побудило правительство принять некоторые меры в защиту и охрану интересов рабочего люда.

Законом запрещено было принимать на работу на фабриках детей моложе 12 лет; запрещена ночная работа малолетних и женщин, и вообще ограничено число их рабочих часов сравнительно с работой мужской. Введено страхование рабочих от несчастных случаев. Новые правила о найме гарантировали не только предпринимателю, но и рабочему выполнение другой договаривающейся стороной принятых на себя обязательств. Специально с целью защитить рабочего от произвола хозяйского и не допустить ни нанимателя, ни нанявшегося до нарушения установленных норм, учреждена была фабричная инспекция.

3. Промышленность. В заботах о поднятии отечественной промышленности правительство усиленно строило железные дороги (за 13 лет их построено 14 тыс. верст), оградило ее новым таможенным тарифом (высокими пошлинами на ввозные товары); основало много училищ промышленных, сельскохозяйственных, железнодорожных, ремесленных; открыло в Харькове Технологический институт. Конкуренция с западноевропейскими рынками, вызванная покровительственной системой, и желание использовать природные богатства Сибири, все еще почти нетронутые, породили грандиозный план — постройку железнодорожной линии через весь материк Сибири, что дало русскому сырью и продуктам обработки свободный выход на восточной границе к открытому морю — к Великому океану (1891). Сама постройка Сибирской линии была закончена уже в следующее царствование.

4. Финансы. Упорядочены были государственные финансы. Равновесие в бюджете, сильно подорванное войной 1877—1878 гг., было восстановлено; вместо 45 миллионов рублей дефицита за 1880 год, доход 1893 г. перевесил расходы почти на 100 млн. Впрочем, это было достигнуто не одной экономией в расходах, но также заграничными займами, повышением косвенных налогов и введением новых. Одни из них (налоги на наследство, на процентные бумаги) легли преимущественно на состоятельные классы населения, на меньшинство, другие же, наиболее ощутительные (акциз на табак, на вино, на сахар, спички, нефть, гербовый сбор) коснулись всех слоев населения без различия и чувствительнее всего отозвались на массе, на неимущем классе. Государственное казначейство обогатилось, оно скопило у себя большие денежные запасы, но это было достигнуто за счет хозяйственного благосостояния народных масс. К тому же благосостояние это было сильно подорвано неурожаем хлебов (1891): отсутствие у населения запасных средств вызвало голод, который разорил много хозяйств и потребовал от государства больших денежных жертв.

5. Дворянство. Особым вниманием и заботой имп. Александра III пользовалось дворянское сословие. В целях поднять его экономическое положение, учрежден был Дворянский банк, снабжавший дворян деньгами на льготных условиях; приняты были меры к тому, чтобы задержать переход их имений в чужие руки — предотвратить обезземеление дворянского класса; на должности губернаторов стали чаще всего назначать предводителей дворянства. По мысли Александра III, дворянскому сословию надлежало «первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в бескорыстном попечении о нуждах народа, в распространении примером своим правил веры и верности» (манифест, обращенный к дворянству, 21 апреля 1885 г.). Такая привилегированность положения шла вразрез с основным направлением великих реформ Александра II, и по духу была более сродни временам имп. Николая I, когда в дворянах видели главную опору престола и отдавали им, как сословию, предпочтение перед всеми остальными.

В связи с таким взглядом дворянство снова, как в эпоху крепостного права, было поставлено в положение крестьянского опекуна; в нем стали видеть естественного ближайшего руководителя крестьян, их жизни и занятий; в этом отношении разница с предыдущим царствованием оказалась огромная: Александр II, верный идее царя-освободителя, счел полезным предоставить всем классам общества, не исключая и низших слоев, известную долю самостоятельности, веря в здравый смысл русского человека и убежденный, что сама эта самостоятельность воспитает в людях сознание их личной ответственности, научит жить собственным умом и выработает из них полезных членов общества — его же преемник, наоборот, признал более правильным приставить к мужику особого дядьку и дал его в лице земского начальника (1889, 12 июля).

6. Земские начальники. Земские начальники назначались исключительно из среды дворян (по несколько на один уезд). Их обязанность состояла в надзоре за крестьянским самоуправлением, за правильным и целесообразным расходованием мирских капиталов, в заботе о хозяйственном благоустройстве и сохранении общественного порядка, вплоть до наблюдения за нравственностью и поведением крестьянина. Им предоставлено было право отменять приговоры в сельских и волостных сходах, утверждать и устранять выборных крестьянами лиц; они могли налагать на крестьян административные взыскания: приговаривать по личному усмотрению к аресту (не свыше 7 дней) и к денежному штрафу (не свыше 5 рублей). Наконец, кроме опеки и надзора, закон предоставил земским начальникам еще и суд над крестьянами. Мировые суды (существовавшие с введения в действие Судебных Уставов 1864 г.) были упразднены (за исключением главнейших городов) и дела, касавшиеся сельского населения, переданы земским начальникам, получившим право судить крестьян и приговаривать их, по суду, к аресту до 3-х месяцев, к тюрьме до 1-го года, к денежному взысканию до 300 рублей. Это соединение административной и судебной власти в одном лице было полным отступлением от великих реформ имп. Александра II и вообще начал, польза и правильность которых были признаны еще во времена Екатерины II.

К тому же, при всей обширности своей власти над крестьянами, земские начальники не пользовались никакой самостоятельностью: они сами зависели от губернаторов, надзиравших за ними и руководивших их деятельностью; министр внутренних дел всегда мог сменить их по своему усмотрению или по докладу губернатора. Между тем широкие права, предоставленные земским начальникам, свели на нет автономию крестьянской общины, и та «тень самостоятельности, которая законом была формально оставлена за органами крестьянского самоуправления, на деле была уничтожена» (проф. Лазаревский). Таким образом, опека над сословием, едва только начавшим освобождаться от нее, подорвала в корне работу предыдущего царствования, прежде чем она успела принести те плоды, каких можно было ожидать от нее.

7. Земство. В том же духе сословности и опеки произведена была переделка Земского положения 1864 года (1890, 12 июня). Гласные уездных земских собраний стали теперь выбираться не всей землей (уездом) сообща, как раньше, а по отдельным группам. Выборщики были разделены на три категории: первую составили исключительно одни дворяне-землевладельцы: вторую — исключительно одни крестьяне-общинники (не собственники); третьи — все остальные, причем вторая группа (крестьяне-общинники) намечали только кандидатов, выбор же самих гласных предоставлен был губернатору. Закон обеспечил дворянам полный перевес над остальными классами населения: в земских собраниях они составляли 3/5 общего числа гласных; к тому же, кроме собственно выборных земцев, в состав гласных введены были также лица по назначению от правительства из числа местной администрации, набиравшейся обыкновенно из той же среды. Все это придало новому земству ярко сословный и дворянский характер.

Если на практике дворянство и при имп. Александре II пользовалось нередко значительным перевесом в земских собраниях, все же оно не выделялось там никакими особенными привилегиями: перевес давала ему не посторонняя воля, а превосходство культурное; вследствие чего такой порядок не только не содействовал разобщению, но скорее даже содействовал сближению сословий. Теперь же между ними поселилась рознь, и сословия недворянские чувствовали себя обиженными.

Закон 1890 года не ограничился этими изменениями: сословно-дворянское земство он поставил еще под строгий контроль губернаторской власти. «Губернатор получил право властного надзора за целесообразностью деятельности земских учреждений и право направлять эту деятельность. Ему была присвоена роль опекуна, ограждающего интересы населения. Исполнительные органы земства, председатели и члены земских управ, получили класс должности и были введены в категорию чиновников, ответственных не столько земскими собраниями, сколько в порядке службы, перед администрацией» (Кузьмин-Караваев). Таким образом, новое Положение 1890 г. в корне изменило систему земского представительства, и от прежней самостоятельности земских собраний сохранилась лишь бледная тень, так как из органа общественной жизни, отражавшего собой мысль, волю и желания местного общества, они превратились в простое орудие правительственной власти.

8. Школа. Охранительный и реакционный характер правительственных мероприятий отразился и на школе: она тоже подпала надзору, и недоверие к ней, уже подорванное в последние годы царствования Александра II, теперь усилилось еще более. Справедливое желание преградить доступ вредным политическим идеям, к сожалению, осуществлялось нередко в ущерб самому образованию. Высшие женские курсы, существовавшие в разных городах, были закрыты: преобразованные, они открылись снова, но в одном только Петербурге. Новый университетский устав (1884) лишил корпорацию профессоров автономии: профессора стали теперь снова назначаться правительством, а не выбираться самой коллегией; студенты поставлены под надзор особой инспекции; повышена плата за обучение; порвана связь профессоров между собой и со студентами: у университетской коллегии отняли даже производство экзаменов (выпускных), вверив его особой правительственной комиссии, которая контролировала успешность преподавания и, еще более, политическое направление профессоров.

Под столь же недоверчивый надзор поставлена была и средняя школа: классные наставники должны были посещать квартиры учеников, хотя бы они жили у своих родителей, и наблюдать за их поведением. Снова проник дух сословности: доступ в гимназии и реальные училища детей низших и несостоятельных классов был ограничен. Вместе с тем явилась мысль передать все начальное образование в руки духовенства: народный учитель из мирян казался политически неблагонадежным. Намерение это осуществлено было лишь отчасти (переданы одни т. наз. школы грамоты), так как значительное число народных школ содержалось на счет земства, правительство же не располагало необходимыми на их содержание суммами.

Существенную услугу образованию оказало основание Томского университета (1888) и учреждение в разных городах (Иркутск, Красноуфимск и др.) технических и промышленных школ, а также Технологического института в Харькове (см. выше). Вообще, техническое и промышленное образование сделало значительные успехи в царствование Александра III, в соответствии с ростом промышленности и тем значением, какое последняя получила в народном хозяйстве России.

III. Общество и Правительство

Решительные меры положили конец политическим убийствам и покушениям на жизнь государя: «Положение об усиленной охране» (1881, 14 авг.) обезвредило подпольную борьбу революционеров; но это было куплено дорогой ценой. Государь покинул Петербург и переехал жить в Гатчину: там легче было охранять его жизнь. Зато перемена резиденции резче обычного подчеркнула недоверие верховной власти к подданным и еще более отдалила царя от народа. Порядок был восстановлен, но путем стеснения общественной свободы; широкие полномочия, предоставленные административным органам власти, бесконтрольность их распоряжений; излишняя ревность в их применении, а то и прямое злоупотребление своей властью действовали угнетающим образом. В обществе с сожалением вспоминали о кратковременном периоде «диктатуры сердца» и о предшествовавшей ему эпохе преобразований Александра II. Перемена казалась тем несправедливее и ощущалась тем болезненнее, чем светлее и смелее были надежды, порожденные в годину великих реформ. Общество не питало никакого сочувствия революционерам, но оно находило, что правительство само отнимает у него возможность оказать ему моральную и реальную поддержку — и действительно, оно не оказало ее. В борьбе с анархистами правительство осталось одиноким; временно оно придавило их, но совсем задушить, искоренить не могло. Корни остались и в следующее царствование пустили новые ростки.

Кровь, пролитая 1 марта, несомненно, вопияла к отмщению. «Государь, даровавший свободу многим миллионам своих подданных, впервые внесший в Россию неведомые ей дотоле начала права и закона, совершивший в короткое время величайшие преобразования, о каких повествует всемирная история, пал, злодейски растерзанный убийцами, вышедшими из недр облагодетельствованного им народа». Убийство Александра II раскрыло всю бездну накопившегося в русском обществе зла, проявило наружу гнилые соки, заразившие организм России; реакция против совершенного злодеяния была поэтому неизбежна, необходима, но в борьбе со злом она ограничилась, к сожалению, одними только внешними средствами (усиленная охрана; обширные полномочия, предоставленные администрации; стеснение свободы), власть же никогда не будет сильна, прибегая к ним только одним: для успеха своего дела ей необходимо обладать еще и нравственным авторитетом, необходимо привлечь к себе доверие и уважение народа, а для этого — опереться на здоровые и крепкие элементы общества. «Это в особенности необходимо там, где приходится лечить глубоко вкоренившуюся болезнь. Тут недостаточно одних внешних средств; нужна реакция со стороны самого организма, а для этого надобно побудить его к деятельности. Между тем, реакция, наступившая после трагической смерти Царя-Освободителя, действовала как раз наоборот, она обратилась не только против гнилых соков, но и против самых здоровых элементов общества. Всякая независимая сила, всякая общественная самодеятельность считались опасными. Утверждение власти было вверено исключительно старой, оказавшейся никуда не годной и потерявшей всякий авторитет бюрократии» (Чичерин). Вот почему пропасть между обществом и правительством, и без того достаточно широкая при воцарении Александра III, к моменту его смерти не только не сгладилась, но раздвинулась еще шире: недовольство выросло, окрепло и ждало лишь подходящего момента, чтобы в бурной и разрушительной форме проявиться наружу.

Характерно, что, поставив задачей своего царствования «утверждать и охранять самодержавную власть от всяких на нее поползновений», имп. Александр III бессознательно силой вещей сам срывал с нее ореол божественности и низводил ее с той недосягаемой высоты, на которой, по его мнению, ей следовало пребывать. Политическая обстановка тогдашней Европы (см. выше) повелительно диктовала России союз с республиканской Францией, который и был, действительно, заключен (1891); и большая заслуга имп. Александра в том, что, поняв необходимость тесного сближения со страной, где государственный строй так резко отличался от русского, он не остановился перед решительным шагом, который ему, убежденному самодержцу, сделать было, конечно, нелегко. В этом отношении он проявил гораздо больше государственной мудрости, чем его дед, имп. Николай I, упорным преклонением перед принципом легитимизма испортивший свои отношения с Западной Европой и (в значительной степени вследствие этого) навлекший на Россию несчастную войну 1853— 1856 гг.

Зато когда в качестве самодержца всероссийского Александр III, стоя с отданием чести, почтительно выслушивал французский национальный гимн — ту Марсельезу, которая призывала народы, «во имя свободы», «к оружию и к борьбе с тиранией», и пение которой не только в публичном месте, но даже в домашнем кругу, в семейной обстановке в былое время зачастую влекло за собой неприятные последствия и административные кары; когда общество видело, как двуглавый орел дружит с фригийским колпаком, эмблемой республиканской и революционной Франции, — то, конечно, содействовать укреплению самодержавного принципа в самой России подобное зрелище не могло. Идея самодержавия, несомненно, низводилась со своего пьедестала; более чем когда стало возможным оспаривать ее абсолютную справедливость. Так сама жизнь, помимо воли отдельных личностей содействовала разрушению идей, отживавших свой век и становившихся анахронизмом.

Впереди предстояла трудная задача сменить отживающее начало началом более жизненным и разрешить эту задачу, по возможности, безболезненно, мирным, ненасильственным путем. Все зависело от того, в какие отношения станут одна к другой две силы, определявшие ход и направление русской жизни: правительство и общество. События, наступившие по смерти имп. Александра III, показали, что ни то, ни другое не стояли на высоте положения и довели дело до бурного кровавого переворота, который потряс до основания все устои государственного и общественного быта России, разметал и уничтожил добытое усилиями длинного ряда поколений и низвел страну до падения еще небывалого в истории народов.

В. ИМП. НИКОЛАЙ II
1894-1917

I. Руководящие начала нового царствования

Царствование имп. Николая II началось в обстановке большого напряжения. С внешней стороны все обстояло благополучно; Александр III, пораженный болезнью печени, хоть и преждевременно (ему было всего 49 лет), однако спокойно передал власть своему сыну: Россия жила в мире со своими соседями; ничто не нарушало нормального течения жизни внутри страны, не угрожало общественному порядку — по крайней мере с внешней стороны; судьба избавила нового государя от тяжелой доли быть вынужденным, вступая на престол, первый же акт своей государственной деятельности запечатлеть кровью подданных, разгоняя их картечью, как это было с его прадедом, имп. Николаем I; разгром военный не вынуждал его подписывать унизительного мира (Александр II); та же судьба охранила его и от ужаса принимать царский скипетр и корону, обагренными кровью своего предшественника (Александр III) — при всем том действительное положение дел было гораздо серьезнее и тревожнее, чем можно было думать по внешним признакам, так как с первых же дней царствования Николая II на горизонте стали накапливаться тучи, не предвещавшие ничего доброго.

Великий акт 19 февраля — освобождение крестьян — пробил сильную брешь в стене старого порядка и сделал раз навсегда невозможным возвращение к нему. С этой поры начинается постепенная эволюция государственного строя; формы и содержание нового уклада еще не выступили достаточно рельефно, но основные линии уже обозначились: равенство всех перед лицом закона; бессословность; самоуправление; участие общества в общей работе (земство, суд, города, печать, съезды общественные). Эволюционируя, гражданская свобода неизбежно логически должна была, рано или поздно, привести, в той или иной форме, к свободе политической; но террористы прервали мирный ход этой эволюции: имп. Александр II пал их жертвой; новое царствование не нашло в себе достаточно сил, чтобы продолжать работу в духе Царя-Освободителя, а непрекращавшаяся работа подпольных сил, не достигнув своих целей, окончательно затормозила и затруднила возврат к ней.

В таком положении обстояло дело, когда умер Александр III и воцарился Николай II. Возникал тревожный вопрос: какой курс государственному кораблю даст новый кормчий? Оставит ли он его без изменения или снова выведет Россию на путь великих реформ, уже давно ставших в сознании общества символом правды, общественного порядка и государственной мощи?

Вступление на престол сопровождалось обычными в таких случаях поздравительными адресами; города, земства, дворянство, казачество, приветствуя нового государя, воспользовались редким случаем заявить ему о своих нуждах и желаниях. В очень многих адресах высказана была просьба о допущении представителей земств к участию в законодательной работе; вообще, адреса были проникнуты общей мыслью о необходимости единения верховной власти с населением и получения «возможности, в кругу нашего ведения», как заявляло Черниговское земство, «самостоятельно оценивать наши местные пользы и нужды, беспрепятственно возлагать исполнение земских обязанностей на лиц, которых мы считаем наиболее достойными».

«Мы уповаем, — говорили тверитяне, — что счастье наше будет расти и крепнуть при неуклонном исполнении закона как со стороны народа, так и представителей власти; что права отдельных лиц и права общественных учреждений будут незыблемо охраняемы. Мы ждем, государь, возможности и права для общественных учреждений выражать свое мнение по вопросам, их касающимся, дабы до высоты престола могло достигать выражение потребностей и мысли не только администрации, но и народа русского».

Ответ на эти заявления дан был 17 января 1895 года на приеме депутаций. Пожелания об участии представителей земства в делах внутреннего управления государь определил, как «бессмысленные мечтания», заявив, что будет охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как и его предшественник. Такой ответ определенно указывал, чего в будущем обществу не следует ожидать от правительства. Надежды на сближение рухнули сразу; произошел окончательный разрыв; обе стороны потеряли доверие друг к другу. Неудачные меры правительства злорадно подхватывались, служили мишенью для нападок; удачные же и полезные не производили надлежащего впечатления, и примирения не вносили.

Возобновились активные выступления анархистов, и спокойные, умеренные элементы общества очутились меж двух огней: сочувствовать террору они не могли, не хотели, но и стать открыто против него не решались, опасаясь, как бы торжество правительства, олицетворявшего в их глазах реакцию, не повлекло за собой к полному ее торжеству. В результате, отказывая морально поддержать власть, они бессознательно оказывали моральную поддержку террору, и тот не замедлил дать почувствовать свою силу.

II. Действия анархистов

Началось со студенческих беспорядков. Они вызвали ряд репрессивных мер: был установлен комплект студентов; студенты прикреплены к тем учебным округам, где они закончили свое гимназическое образование; при университетах созданы общежития; усилена инспекция. Меры эти цели своей, однако, не достигали. Новое распоряжение — отдача студентов, в наказание за беспорядки, в солдаты (1899, 29 июля) — только усилило волнения. Кроме того, оно вызвало неудовольствие и в военных кругах, оскорбленных тем, что армию низводили на положение исправительных арестантских рот, в полном противоречии с основной идеей всеобщей воинской повинности, которая приучила видеть в солдате лучшего сына Родины, гордого своим призванием, тем более что сам закон 1874 года категорически исключал возможность проникновения в солдатскую среду порочных элементов.

1901, 14 февраля. Министр народного просвещения Боголепов, в управление которого проводилась эта последняя мера, был смертельно ранен уволенным за беспорядки студентом Карповичем. Выстрел Карповича (приговоренного к 20-ти годам каторги) открыл собой новый период террора и политических покушений на министров и других правительственных лиц. Вот главнейшие из них:

1901, 22 мая. Покушение (неудавшееся) студента Ла-говского на обер-прокурора Св. Синода Победоносцева.

1902, 2 апреля. Убит министр внутренних дел Сипя-гин (студентом Балмашевым; его повесили).

1902. Покушение на харьковского губернатора князя Оболенского.

1903. Убит уфимский губернатор Богданович (террористом Гершуни); тяжело ранен главнокомандующий на Кавказе, князь Голицын.

1904, январь. Покушение на жизнь ломжинского губернатора барона Корфа; другое покушение на тифлисского полицмейстера.

1904, 3 июня. Убит финляндский генерал-губернатор Бобриков (Шауманом, сыном финляндского сенатора; убийца застрелился на месте преступления).

1904, 15 июля. Убит министр внут. дел Плеве (студентом Сазоновым; его сослали на каторгу).

1905, 4 февраля. Убит московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович, дядя государя (Каляевым; его повесили).

III. Правительственная деятельность в первое десятилетие. 1894—1904

Мы видели, что в царствование имп. Александра III было приложено много старания к поднятию материального благосостояния страны и на развитие в ней промышленности. Работа в этом направлении пошла еще интенсивнее с назначением на пост министра финансов С.Ю. Витте (1892—1903). Повышением косвенных налогов (на спирт, сахар, нефть, табак, хлопок, чай, спички); введением питейной монополии; выкупом из частных рук наиболее важных железнодорожных линий, что позволило сосредоточить доход с них в государственной казне; постройкой новых линий* государственный бюджет был поднят до небывалой еще высоты: с одного миллиарда до (свыше) двух миллиардов рублей, а это, в свою очередь, позволило произвести большие расходы на перевооружение армии, усилить военный флот, достроить Сибирскую железную дорогу** и сделать крупные затраты на Дальнем востоке, ставшие необходимыми после занятия нами Порт-Артура (см. ниже), и совершить денежную реформу (девальвацию рубля), которая, в свою очередь, укрепила кредит и придала больше устойчивости государственным финансам.

______________________

* За 11 лет число железных дорог почти удвоилось: с 29 до 54 тысяч верст.
** Длиной в 6000 верст; с Восточно-Китайской веткой до Порт-Артура всего 8700 верст. Обе обошлись в полмиллиарда рублей.

______________________

Доходы казны увеличились также вследствие введения пониженного пассажирского тарифа, особенно на дальних расстояниях. Мера эта, казалось, должна была дать результаты прямо противоположные; в действительности же дешевизна проезда значительно усилила пассажирское движение по железным дорогам, вследствие чего поднялась и доходность дорог, не говоря о выгоде такого облегченного передвижения для торговых сделок и расчетов.

Большое внимание в министерство Витте обращено было на распространение технического знания, в котором основательно видели залог успеха и развития промышленности. Были открыты (и прекрасно оборудованы) Технологический институт в Томске, три политехнических института: в Петербурге, Киеве и Варшаве; четвертый, в Риге, существовавший там с 1862 года, был преобразован; значительно увеличилось число коммерческих училищ (с 8 до 147); по селам завелись ремесленные учебные мастерские; приложены меры к развитию технического образования в рабочем классе. Всероссийская Промышленная выставка в Нижнем Новгороде (1896) тоже дала немалый толчок промышленному делу.

Увеличение доходов и накопление денег в Государственном банке имело и свои отрицательные стороны: косвенные налоги на предметы потребления неизбежно тяжелей всего ложились на неимущие классы населения; питейная монополия, введенная с целью упорядочить потребление вина, самого тяготения к нему, издавна вкорененного в массах, остановить не могла, что при постоянном повышении цен на спирт дорого обходилось населению; Россия («простой мужик») ежегодно пропивала на хлебном вине свыше полумиллиарда рублей. Отмена паспортного сбора (1897), круговой поруки в крестьянской общине (1903) и пошлин на сельскохозяйственные орудия и машины; а также более заботливое внимание к материальному положению крестьянина при взимании с него податей не в состоянии были уравновесить зло. Для выяснения мер, необходимых для улучшения хозяйственного быта сельского населения, было учреждено, по инициативе Витте, «Особое Совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности» (1902—1905). К делу привлечены были общественные деятели, люди науки, но Совещание было распущено, прежде чем успело выработать что-либо положительное.

Перечень других правительственных мер за первое десятилетие

1. Всеобщая народная перепись 28 января 1897 г. (все население империи доходило до 129 миллионов душ обоего пола).

2. Судебные Уставы 1864 г. введены в Сибири (1896, 13 мая).

3. Выработано и утверждено новое Уголовное Уложение (1903, 28 марта) в замену прежнего, 1845 года.

4. Создано временное Переселенческое Управление (1896, 2 дек.) — с этой поры заселение Сибири и русских среднеазиатских владений пошло ускоренным темпом.

5. Отмена подушной подати в царствование имп. Александра III (1889) коснулась только Европейской России; теперь она была распространена и на Сибирь (1898).

6. Учреждено Попечительство о домах трудолюбия и рабочих домах (1895). Целью его было поддерживать бедных не путем милостыни, а трудовой помощью, предоставляя им заработок, который бы поддерживал их существование.

7. Основано Инженерное Училище в Москве (1895).

8. Основан Восточный Институт во Владивостоке (1899).

9. Высшее женское образование, прерванное в предыдущее царствование, сделало теперь большие успехи. Были открыты Женский Медицинский Институт в Петербурге, Педагогические курсы (там же) преобразованы в Женский Педагогический Институт, открыты Высшие Женские курсы в Москве, Одессе. Позже (1906— 1910) открылись такие же Высшие курсы в Киеве, Петербурге, Харькове, Тифлисе, Юрьеве, Новочеркасске, Варшаве, Томске.

10. В Петербурге основан задуманный еще имп. Александром III «Русский Музей» его имени (1895, 13 апр.). С первых же лет существования он вырос во всероссийское хранилище национального художественного творчества (живопись, современная и старинная (иконописание); ваяние; коллекции этнографические; памятники исторического содержания).

11. Ряд мер, касавшихся земства. Почти все они проникнуты недоверием к нему, боязливой мыслью, как бы рост земских учреждений не нанес ущерба самодержавию верховной власти. Правительство справедливо исходило из убеждения, что развитие всесословного представительства в делах местного управления рано или поздно неизбежно приведет к непосредственному участию в законодательстве и в управлении верховном (взгляд, формулированный министром Витте).

а) Фиксация земского обложения; в целях предохранить население от чрезмерного обложения его земскими сборами, земству запрещено было повышать последние выше известной нормы (1900, 12 июня).

б) Продовольственное дело (устройство хлебных магазинов, вообще обеспечение населения в снабжении питательными продуктами, находившееся раньше в ведении земства) передано местным правительственным органам (уездным и губернским по крестьянским делам присутствиям) (1900, 12 июня).

в) Земствам запрещено заниматься собиранием статистических сведений о земельных имуществах (1902, 30 мая).

г) Регламентирована и поставлена под непосредственный контроль администрации деятельность земства по ветеринарному делу (1902, 12 апр.).

д) Введены земские учреждения в шести западных губерниях, в Ставропольской, Астраханской и Оренбургской, но с самоуправлением еще более урезанным, чем это было установлено в царствование имп. Александра III Положением 1890 года (1903, 2 апр.).

е) Ревизия земских учреждений в четырех губерниях закончилась (в Тверской губ.) устранением от службы и высылкой некоторых земцев и заменой их новыми лицами уже не по выбору, а по назначению от правительства (1904, январь).

12. Гаагская конференция. В 1899 г. в Гааге, столице Голландии, собралась, по личной инициативе имп. Николая II, мирная конференция, в которой приняли участие все европейские государства, С.-А. Соед. Штаты, Мексика, Япония, Сиам и Персия. Государь руководился благородным желанием «положить предел вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастия». В приглашении на съезд указывалось на то, что постоянный рост вооружений ложится тяжелым бременем на народное благосостояние, отвлекает духовные и физические силы народов от производительного труда, тормозит просвещение и, грозя сделать нестерпимым такое положение дела, роковым образом ускоряет приближение кровавой развязки, страшной и пагубной одинаково для всех. Прямая цель, указанная Гаагской конференцией — сократить вооружения и военные бюджеты, или по крайней мере обязаться не увеличивать их впредь — достигнута не была: взаимная подозрительность и недоверие помешали державам прийти к соглашению. Приняты были, и то не всеми единодушно, решения второстепенного значения: запрещено бросать взрывчатые снаряды с воздушных шаров; пользоваться на войне удушливыми газами, разрывными пулями; в самой Гааге учрежден постоянный третейский суд (трибунал), к которому спорящие стороны могли обращаться для рассмотрения их спора; нейтральные державы получили право предлагать свое посредничество (без того, чтобы это зачтено было за вмешательство в чужие дела) для предотвращения войны или ее прекращения, если бы военные действия уже начались.

Больших практических результатов Гаагская конференция не принесла; возлагавшихся на нее надежд она не оправдала; конца войнам она не положила; но идейное значение ее прочное, не преходящее: она лишний раз напомнила миру и освежила в его сознании великую воспитательную идею братства народов, противопоставив ее вражде и грубому эгоизму, как тормозам прогресса и процветания человечества.

IV. Война с Японией

Между тем началась война с Японией. Утверждение на Дальнем Востоке было для России исторической необходимостью. Нельзя безнаказанно отказываться отдела, завещанного предками, прерывать работу на полпути к достижению цели, когда на эту работу уже затрачены усилия многих поколений и принесены тяжелые жертвы. В этом отношении Японская война оправдывалась всем нашим прошлым. Конечную цель наметили еще русские землепроходцы, когда вслед за Ермаком они двинулись за Уральские горы и в течение одного столетия (17-го) прошли весь материк Сибири из конца в конец. Клубок, катясь, все развертывался, пока не встретил серьезного препятствия. Этим препятствием явилась Япония, вчера еще малоизвестное, слабое государство, сегодня — уже сильная держава.

При всем том война с Японией была в данных условиях совершенно несвоевременна; к тому же она велась без достаточной подготовки, а ближайшие мотивы ее были не настолько возвышенны, чтобы вызвать национальное воодушевление и сделать ее популярной в массе народной.

Наши владения на берегу Тихого океана, расположенные на крайнем Востоке, оставались еще недостаточно связанными с центром России; уже севастопольская кампания в 1850-х годах наглядно показала, что значит вести войну на отдаленной окраине государства, лишенной путей сообщения и отрезанной от областей, из которых черпаются военные силы. Сибирская железная дорога хотя к 1904 году и была построена, но еще не вполне оборудована и потому не обладала надлежащей провозоспособностью. Кроме того, мы были совершенно не осведомлены о действительных силах неприятеля и считали их гораздо ниже, чем они были на самом деле; да и к самому неприятелю относились с неосновательным презрением, недооценивали его духовных сил. Подобно тому как в Крымскую войну мы хвастались, что «закидаем шапками» неприятеля, так и теперь мы не допускали и мысли, чтобы какие-то «макаки», маленькие «обезьяноподобные люди», «варвары», вчера еще совершенно незнакомые с европейской культурой, смогли оказать нам серьезное сопротивление. Японцы предлагали нам мирно уладить дело и сговориться по спорным вопросам, домогаясь значительно меньшего, чем то, что пришлось отдавать им потом, но мы отвергли их предложения.

Несвоевременна была война и в силу общей политической обстановки. Берлинский конгресс 1878 г. остановил Россию, в деле освобождения славян, на полдороге: ее старания укрепить свое влияние на Балканском полуострове встречали упорное сопротивление со стороны Австрии, Англии и особенно Германии. Эти державы вели против нас в Константинополе сложную дипломатическую борьбу, и потому связывать себя как раз в это время на Дальнем Востоке значило ослаблять себя на Ближнем, что и не замедлило потом, действительно, сказаться. Германии было выгодно вовлечь Россию в Японскую войну, и она сумела добиться этого.

Густое население и тесная, переполненная территория вынуждала Японию искать новых земель, куда она могла бы направить избыток своего населения. Удачная война с Китаем на первый раз открыла ей выход: по миру в Симоносеки (1895, 17 апр.) японцы получили большой остров Формозу и Ляодунский полуостров с Порт-Артуром: кроме того Китай отказался от принадлежавшего ему протектората над Кореей, что облегчало японцам проникновение и в эту страну.

Такое усиление Японии русское правительство сочло опасным. Ляодунский полуостров являлся естественной окраиной Сибирского материка, и допускать японцев утвердиться на нем значило действительно нажить себе очень неудобного соседа. Во избежание пагубных последствий, Россия, поддержанная другими державами, настояла на отказе Японии от всей территории Ляодуна и на возвращении его Китаю. У Японии вырывали из рук плоды ее победы. Бессильная сопротивляться, она подчинилась требованию, но глубоко затаила оскорбление, нанесенное ее национальному самолюбию. Между тем Россия, для большего обеспечения, заарендовала у Китая в 1898 г. этот самый Ляо-дун с Порт-Артуром на 90 лет и стала укрепляться там, спешно провела к Порт-Артуру железнодорожную ветку от Сибирской магистрали и, для лучшей ее охраны, заняла своими войсками в Манчжурии полосу земли, по которой проходила эта ветка, и в то же время стала домогаться у Японии уступки ей в Корее двух гаваней.

Япония на этот раз отвечала отказом. 30 января 1902 г. она заключила оборонительный союз с Англией* и, обеспечив себя с этой стороны**, стала деятельно готовиться к войне.

______________________

* Каждая из договаривающихся сторон обязывалась поддержать другую, если бы той пришлось вести войну одновременно с двумя державами.
** Союз с Англией для Японии имел то значение, что, в случае ее войны с Россией, Англия не могла бы оказать последней вооруженную поддержку.

______________________

Военные действия начались неожиданным нападением японцев на русские суда, стоявшие в гавани Порт-Артура (1904, 27 янв.). Зловещее начало как бы предопределило дальнейший ход войны: она все время велась крайне для нас несчастливо как на море, так и на суше. Наш флот был уничтожен или приведен в негодность; крепость Порт-Артур отрезана от России и подверглась тяжелой осаде; только что великолепно оборудованный коммерческий порт Дальний, стоивший государству больших денежных затрат, был занят японцами и послужил прекрасной опорной базой для их флота. Первые столкновения на суше произошли у границ Кореи, от которых русским войскам, после целого ряда сражений (Тюренчень, Вафангоу, Дашицао, Ляоян, Шахе, Мукден), пришлось отступать каждый раз все дальше и дальше. В конце года (1904, 22 дек.) Порт-Артур после геройской обороны вынужден был сдаться, а несколькими месяцами позже, сооруженная с большим напряжением в Кронштадте новая эскадра, лишь появилась у японских берегов, была почти вся уничтожена (бой у острова Цусимы, 15 мая 1905 г.).

Несмотря на эти тяжелые поражения, Россия отнюдь еще не утратила возможности продолжать борьбу: к армии постоянно подходили подкрепления войсками и боевыми снарядами; но если не в военных, то в правительственных кругах вера в собственные силы была уже утеряна; в стране война не пользовалась сочувствием; к тому же борьба, если продолжать ее, неизбежно потребовала бы новых жертв, идти на которые представлялось особенно затруднительным при тех волнениях и беспорядках, какие разгорались в ту пору внутри России. Поэтому правительство стало искать мира. Искали его и японцы: победы обошлись им крайне дорого; в своих усилиях они уже дошли до высшего напряжения и сознавали, что при первом же успехе русских войск они рискуют потерять все.

Вот почему обе стороны охотно приняли предложенное им посредничество президента Северо-Американ-ских Штатов Рузвельта. Мир был заключен на американской нейтральной территории, в городе Портсмуте (1905, 23 авг.). Россия уступала Японии Порт-Артур и Дальний со всем Ляодунским полуостровом, отдавала ей южную половину острова Сахалин и отказалась от своих притязаний на Корею, предоставив Японии там полную свободу действий. Портсмутским миром прежнее влиятельное положение России в делах Восточной Азии было подорвано вконец.

V. Борьба за конституцию

Неудачная война не замедлила оказать решающее влияние на положение правительства и на судьбу всего государственного строя. Политическая мощь России была поколеблена; война нанесла тяжелый удар национальному самолюбию и неизбежно порождала тревожный вопрос: в чем зло? Какие причины привели к такому постыдному поражению? Подобно Крымской войне и война Японская вскрыла несовершенства действующей системы управления и, самое главное, ложность тех оснований, на которых она строилась. Правительству ставили в упрек, что оно черпает свои законодательные и административные силы в слишком тесной среде (бюрократии), недостаточно осведомленной ни о средствах и текущих нуждах страны, ни о наилучших способах их разрешения; что в то же время оно лишает широкие круги населения свободно обмениваться мнениями, устраняет его от соучастия в своей работе и сознательно отказывается от его содействия. Недовольство приняло размеры столь серьезные, что подавить его старыми мерами оказалось невозможно.

Еще в первое полугодие военных действий, когда накопилось достаточно оснований, чтобы тревожиться за благополучный исход их, произошло убийство министра внутр. дел Плеве (1904, 15 июля). Этот анархический акт вызвал в обществе не отвращение, а почти что открытое сочувствие к нему — до того низко пал авторитет и репутация правительства. Убийство Плеве явилось поворотным пунктом в ходе событий. Новый министр внутр. дел, князь Святополк-Мирский (назначен 23 авг.), прежде всего обратился к обществу с призывом к взаимному «доверию», обещал «освежить воздух». Его слова сулили поворот к лучшим дням; от них «повеяло весной», и общество с радостью ухватилось за них, в надежде на политическое обновление страны.

Однако «весна» и возбужденные ее надежды продолжались недолго. Хотя назначение Святополк-Мирского и явилось сдвигом, уклонением от прежней системы управления, но сдвигом вынужденным; надежда скоро сменилась разочарованием. Правительство не успевало за обществом, не решаясь дать ему всего того, чего ждало от него. Между тем дела на театре войны шли хуже и хуже; недовольство правящими кругами усиливалось; разлад принимал все более резкие формы, и скоро, всего через год, у верховной власти насильно было вырвано то, что составляло предмет вожделения многих, — конституция.

Вот хронологический перечень событий за это время. Из него можно видеть, что завет имп. Александра II — проводить реформы сверху, по собственному почину, предупреждая насильственное осуществление их снизу — выполнен не был; уступки делались вынужденно, под давлением. Между тем давление снизу, само по себе нежелательное, представляло, сверх всего, большую опасность: оно подрывало авторитет власти, сама же власть предупредить давление не умела, и потому оно становилось неизбежным. С этой поры Россию вело и указывало ей дорогу не правительство, а общество, чем и объясняется небывалое дотоле значение общественных съездов и принятых на них постановлений.

1904, 6—8 ноября. Съезд земских деятелей в Петербурге. Его постановления: 1) личность и частное жилище должны быть неприкосновенны; необходимо прекратить аресты и высылки административным (не по суду) порядком; необходимо привлекать к ответственности должностных лиц, нарушивших постановления закона;

2) необходимо обеспечить свободу совести, вероисповедания, слова и печати, свободу собраний и союзов;

3) уравнять всех граждан Российской империи в гражданских и политических правах; 4) уравнять личные права крестьян с правами других сословий; освободить крестьян от административной опеки; 5) восстановить Земские учреждения 1864 г. в полном их объеме, предоставив земству действительную самостоятельность и распространив действие этих учреждений на все части Русского государства; 6) по вопросу о политической деятельности большинство высказалось за необходимость привлечь народ, в лице его представителей, к участию в законодательной власти с решающим голосом, меньшинство довольствовалось преобразованием Государственного Совета, превращением его в выборный земский совет, с правом доклада о всех делах непосредственно государю.

1904, 12 декабря. Правительство не осталось совершенно глухо к заявлениям земских деятелей и в некоторой, неполитической части, согласилось удовлетворить их. Оставляя незыблемыми основные законы империи (т.е. старый самодержавный порядок управления страной), государь возложил на Комитет Министров задачу: «объединить законы о крестьянах с общим законодательством империи», «предоставить земским и городским учреждениям возможно широкое участие в заведовании различными сторонами местного благоустройства», уравнять перед судом лица всех состояний, пересмотреть исключительные законоположения, вызванные борьбой с террором, проявить веротерпимость в делах веры и облегчить положение печати. Практического значения указ этот, однако, не имел: события опередили его осуществление.

1905, 3—8 января. Забастовка и волнение рабочих на заводах в Петербурге.

1905, 9 января. «Кровавое воскресенье». Мирная демонстрация рабочих, со священником Гапоном во главе, перед зданием Зимнего Дворца для подачи петиции государю. Рабочие шли с пением церковных молитв, несли впереди церковные хоругви, портреты государя и государыни. Толпа была разогнана войсками, причем было много убитых и раненых. События повели к отставке министра внутр. дел Святополк-Мирского и к замене его Булыгиным (20 января).

1905, 18 февраля. Убийство вел. князя Сергея Александровича (4 февр.) и тревожное настроение в провинции побудили государя обнародовать рескрипт на имя министра Булыгина: государь возвещал о своем намерении привлекать на будущее время «достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Сравнительно с указом 12 декабря, это был большой шаг вперед: перед обществом открывалась возможность политической деятельности, и оно призывалось принять в ней участие, как совещательный орган правительственной власти. Выработка оснований народного представительства была возложена на Особое Совещание, под председательством того же Булыгина.

1905, 25 февраля. Разрешено раньше строго воспрещавшееся печатание богослужебных книг на малороссийском языке.

1905, 17 апреля. Знаменитый акт, даровавший русскому народу религиозную свободу. Указ отозвался главным образом на старообрядцах, которые после двух веков гонения получили, наконец, право свободно придерживаться своих церковных обрядов. Указ повелевал: 1) никого не преследовать за отпадение от православия в другое христианское исповедание или вероучение; такое отпадение не должно влечь за собой утраты личных или гражданских прав; 2) тех, кто признавал основные догматы христианской церкви, но не следовал всем ее обрядам и совершал богослужение по старопечатным книгам, запрещалось называть раскольниками (как это делалось раньше): им усвоялось название старообрядцев (как они сами себя называли); 3) разрешить старообрядцам строить свои церкви, а те, что запечатаны по распоряжению административных властей, распечатать, передав их в пользование старообрядческих церковных приходов; 4) признать существование особого духовного старообрядческого сословия (раньше старообрядческих священников приписывали к мещанам или сельским обывателям), освободить его от воинской повинности и вообще поставить в одинаковое положение с православным духовенством господствующей церкви. Новый закон, однако, не решался еще назвать старообрядческие церкви их настоящим именем («молитвенные старообрядческие дома») и священников и епископов величал «настоятелями и наставниками»; 5) секты, ранее считавшиеся вредными (штундисты, духоборы), получили право общественного богослужения.

1905, 22—26 апреля. Второй общеземский съезд в Москве. В связи с рескриптом 18 февраля, он занялся вопросом об организации народного представительства. Его постановления: 1) бессословность представительства;

2) при выборах подача голосов — всеобщая, равная и тайная; 3) народные представители должны выбираться непосредственно гражданами, имеющими активное избирательное право (так называемые «прямые» выборы); 4) две равноправные палаты: одна — из народных представителей, другая — от органов местного самоуправления; 5) повсеместная отмена положения об усиленной охране; 6) отмена административной карательной власти земских начальников и сельского и волостного начальства.

1905, 24—26 мая. Под тягостным впечатлением поражения при Цусиме (15 мая), в Москве собрался третий земский съезд, на этот раз с участием представителей от городов. Съезд выработал текст адреса, который решено было подать государю императору. Члены съезда писали: «Государь! преступным небрежением и злоупотреблением Ваших советников Россия ввергнута в гибельную войну; наша армия не могла одолеть врага; наш флот уничтожен и, грознее опасности внешней, разгорается внутренняя усобица. Увидав вместе со всем народом Вашим все пороки ненавистного и пагубного приказного строя, Вы положили изменить его и предначертали ряд мер, направленных к его преобразованию. Но предначертания эти были искажены и ни в одной области не получили надлежащего исполнения. Угнетение личности и общества, угнетение слова и всяческий произвол множатся и растут. Вместо предуказанной Вами отмены усиленной охраны и административного произвола, полицейская власть усиливается и получает неограниченные полномочия, а подданным Вашим преграждают путь, открытый Вами, дабы голос правды не мог доходить до Вас. Государь! Пока не поздно, для спасения России, во утверждение порядка и мира внутреннего, повелите без замедления созвать народных представителей, избранных для сего, равно и без различия, всеми подданными Вашими. Пусть решат они в согласии с Вами жизненный вопрос государства, вопрос о войне и мире, пусть определят они условия мира или, отвергнув его, превратят эту войну в войну народную. Государь! В руках Ваших честь и могущество России, держава Ваша, ваш престол, унаследованный от предков! Не медлите, Государь! В страшный час испытания народного велика ответственность Ваша перед Богом и Россией!»

1905, 6 июня. Прием государем депутации, поднесшей вышеупомянутый адрес. Речь одного из депутатов (кн. С.Н. Трубецкого) так мотивировала желания апрельского съезда: «В смуте, охватившей все государство, мы разумеем не крамолу, которая сама по себе, при нормальных условиях, не была бы опасной, а общий разлад и полную дезорганизацию, при которой власть осуждена на бессилие. Русский народ не утратил патриотизма, не утратил веры в царя и в несокрушимое могущество России, но именно поэтому он не может уразуметь наши неудачи, нашу внутреннюю неурядицу; он чувствует себя обманутым, и в нем зарождается мысль, что обманывают царя. И когда народ видит, что царь хочет добра, а делается зло, что царь указывает одно, а творится совершенно другое, что предначертания Вашего Величества урезываются и нередко проводятся в жизнь людьми, заведомо враждебными преобразованиям, то такое убеждение в нем все более растет. Страшное слово «измена» произнесено, и народ ищет изменников решительно во всех: и в генералах, и в советниках Ваших, и в нас, и во всех «господах» вообще. Вот грозная опасность. Единственный выход изо всех этих внутренних бедствий, это — путь, указанный Вами, Государь: созыв избранников народа. Бюрократия существует везде, во всяком государстве, и, осуждая ее, мы виним не отдельных лиц, а приказный строй. В обновленном строе бюрократия должна занять подобающее ей место. Она не должна узурпировать Ваших державных прав, она должна стать ответственною».

Государь на это ответил: «Отбросьте ваши сомнения. Моя воля, воля царская, созывать выборных от народа — непреклонна; привлечение их к работе государственной будет выполнено правильно. Я каждый день слежу и стою за этим делом».

1905, 6 августа. Опубликовано выработанное министром Булыгиным Положение о Государственной Думе («булыгинская Дума»). Учреждалась Государственная Дума для предварительной разработки и обсуждения законодательных предположений. Ее ведению подлежали государственные законопроекты, бюджет, отчет государственного контроля, постройка железных дорог, если таковая велась на счет казны. Думе предоставлялось право вносить на обсуждение свои предположения об отмене или изменении действующих законов, также об издании новых. Заключения Думы передавались в Государственный Совет, а оттуда, с его заключением, поступали на благоусмотрение государя императора. Законопроект, выработанный министром, считался отклоненным и до государя не восходил, если большинство двух третей и в Думе, и в Совете оказывалось против него. Заседания Думы, как и в Совете, были закрытыми и публике недоступны. Предварительные съезды уездных землевладельцев, городских избирателей и уполномоченных от крестьянских волостей выбирали, каждая группа отдельно, своих выборщиков, а те, в свою очередь, выбирали, в отдельности, членов в саму Думу. Принимая участие в обсуждении государственных дел, Дума «6 августа» могла лишь высказываться, но сама ничего не решала; она была органом совещательным. Закон этот не удовлетворил общество, остался мертвой буквой и вскоре заменен другим.

VI. Конституция

Между тем страна волновалась все более и более. Стачки, аграрные беспорядки, бунт матросов на броненосце «Потемкин Таврический» (офицеров побросали в воду; бомбардирована Одесса) завершились всеобщей забастовкой. Две нелегальные организации: «Союз союзов» и «Центральный Совет рабочих депутатов» прекратили движение на железных дорогах, прервали телефонное сообщение; пошли митинги с зажигательными речами; по деревням крестьяне стали сжигать помещичьи имения, резать скот; во многих местах происходили кровавые столкновения с войсками и полицией. Подвоз жизненных припасов в города прекратился; цены на продукты сильно поднялись; центральное правительство оказалось совершенно отрезанным от провинции; его распоряжения не доходили до назначения — вся жизнь страны была парализована.

Такое положение дел грозило всеобщей анархией, и потому председатель Комитета Министров, граф Витте, незадолго перед тем вернувшийся из Америки, где ему удалось прекратить войну и заключить мир с Японией (23 авг.), представил государю доклад с указанием, что выход из создавшегося затруднения может быть лишь один из двух: или диктатура, энергичное, безжалостное подавление волнений в самом их корне хотя бы ценой большого кровопролития, или же путь конституционный, при сознании, что раз вступив на этот путь, сойти с него потом будет уже невозможно.

Государь, совершенно естественно, некоторое время колебался; ему предстояло сделать, быть может, самый важный шаг в своей жизни, — шаг, от которого зависела вся будущность народа, вверенного его заботам и попечению; трудность решения осложнялась, сверх всего, борьбой с личными симпатиями и убеждениями: путь диктатуры был для него закрыт; он не решался сознательно проливать кровь тех, в ком видел, уже в силу одного обычая, своих «детей», а сам был для них «царем-батюшкой»; да и военные авторитеты утверждали, что применение военной силы при сложившихся обстоятельствах цели не достигнет; выступить же на путь конституционный значило отказаться от программы и заветов своего отца, которого он чтил сыновне, противоречить самому себе, своим прежним действиям и категорическим заявлениям (на приеме депутаций 17 янв. 1895 г.). Однако после нескольких дней колебания и совещаний с приближенными, имп. Николай нашел в себе достаточно силы побороть себя и решился вступить на путь реформ и завершить великое дело своего великого деда, Александра II, он ограничил свое самодержавие и даровал русскому народу конституцию (1905, 17 окт.).

Манифест 17 октября, еще не называя конституцию ее настоящим именем, постановлял, «как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей». Правительству вменялось в обязанность даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». В ближайшем будущем — заявлял манифест — надлежало выработать, в отмену закона 6 августа, новый законодательный порядок, пока же, не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав».

К манифесту был приложен всеподданейший доклад графа Витте, своего рода дополнение и дальнейшее развитие идей манифеста. Такое значение докладу придавала помета на нем государя: «Принять к руководству». Волнение, охватившее разнообразные слои русского общества, — говорилось в докладе, — не может быть рассматриваемо как следствие частичных несовершенств государственного и социального устроения, или только как результат организованных действий крайних партий. Корни этого волнения, несомненно, лежат глубже. Они — в нарушенном равновесии между идейными стремлениями русского мыслящего общества и внешними формами его жизни. Россия переросла форму существующего строя. Она стремится к строю правовому на основе гражданской свободы. Первую задачу правительства должно составлять стремление к осуществлению теперь же, впредь до законодательной санкции через Государственную Думу, основных элементов правового строя: свободы печати, совести, собраний, союзов и личной неприкосновенности».

Манифест 17 октября стал краеугольным камнем нового государственного строя, открыл новую эру в русской жизни. Ближайшим его следствием было издание нового избирательного закона (1909, 11 дек.) и нового Положения о Государственной Думе (1906, 20 февр.). Согласно этому последнему, Дума из прежнего совещательного органа становилась учреждением законодательным с решающим голосом. Всякий законопроект получал силу закона лишь с одобрения Думы и Государственного Совета, который, в свою очередь, был реформирован: кроме лиц по назначению (из каковых он состоял раньше), в него вошли теперь еще выборные члены от духовенства, дворянства, губернских земских собраний и представители науки (Академия Наук, университеты), торговли и промышленности. Таким образом, на утверждение государю подносились лишь законы, одобренные обеими палатами; отвергнутый Думой или Советом проект дальнейшего движения иметь не мог. Кроме того, Дума получила право бюджетной инициативы, право утверждать или не утверждать бюджет (за исключением, впрочем, некоторых его отделов).

VII. Последние годы царствования. 1906—1917

Новая конституция вошла в силу с открытием Государственной Думы и началом ее работы (1906, 27 апр.). Но она не внесла в жизнь страны надлежащего успокоения. Около трона не было недостатка в элементах, враждебных новому порядку — это были, почти без исключения, все те, кто и раньше являлся ближайшими советниками и сотрудниками государя — и их советы сводились к тому, чтобы, насколько возможно, парализовать силу нового закона и свести на нет права, дарованные Думе. Эти советы выслушивались тем охотнее, чем труднее было верховной власти примириться с новым порядком: все чувствовали и понимали, а государь отчетливее и болезненнее, чем кто-либо иной, что конституция, в действительности, была не «дарована», а вырвана из его рук и навязана ему.

С другой стороны, победители не довольствовались достигнутым, хотели сразу и полностью осуществить свои желания; среди них было немало таких, которые неумеренно пользовались своей победой, спешили сорвать плод раньше, чем он успел созреть, забывая мудрое правило, путем долгого опыта выработанное старыми конституционными государствами (Древний Рим, Англия, С.-А. Штаты): «чем медленнее созревают государственные учреждения, тем они прочнее и долговечнее».

Таким образом, обе стороны немало тормозили нормальный ход деятельности Государственной Думы. Одни не сумели понять, что пробил решительный час, когда надлежало расстаться со старым, что старого больше не вернешь и что потому всякая попытка задержать естественный ход событий поведет лишь к новому разладу и новым волнениям; другие же не сумели понять, что еще не настало время для полного осуществления их идеалов, что одного завоевания еще недостаточно: чем резче скачок, чем больнее для побежденного переход к новому положению, тем труднее ему сжиться с ним, тем скорее надо будет ожидать с его стороны сопротивления: восстают ведь и побежденные! и что поэтому, в интересах самого победителя, облегчить противнику примирение с утраченным. Те и другие пошли по ложной дороге: одни забыли о принятых на себя обязательствах, другие — о пределах предоставленных им прав. Поэтому каждая сторона имела основание обвинять противную в нарушении установленного соглашения.

Вследствие этого общая работа Государственной Думы с правительством с самого же начала пошла недружно. Члены Думы избирались на 5 лет; но Дума первого созыва была распущена уже на третий месяц (27 апр. — 8 июля). Новые выборы не оправдали расчетов правительства: Вторая Дума оказалась настроенной еще враждебнее и тоже была скоро распущена (1907, 20 февр. — 3 июня). Опасаясь, как бы третьи выборы не явились повторением прежних, правительство, распустив Вторую Думу, издало в отступление от действующих законов, без согласия Думы и Государственного Совета, новый избирательный закон, давший большие преимущества дворянству и лицам с высоким имущественным цензом (1907, 3 июня).

На этот раз Третья Дума просуществовала положенное ей число (пять) лет; но ей недоставало того авторитета, каким пользовались первые две; волнения, политические убийства не прекращались. Одни винили правительство в том, что оно тормозит нормальную работу Думы, другие, наоборот, считали саму Думу и элементы, находившие в ней поддержку, причиной тревожного положения в стране.

Так продолжалось до той поры, когда возгорелась Мировая война (1914, 19 июля). России она была навязана. Опасность, грозившая родине, вызвала горячий взрыв патриотизма; весь народ, без различия партий, все слои общества, с Думой во главе, восторженно сплотились вокруг своего государя. К сожалению, этот взрыв был минутный; единение народа с престолом продолжалось недолго.

Вначале военные действия складывались благоприятно для русского оружия; быстро завоевана была значительная часть Галиции; передовые отряды доходили вплоть до Кракова; даже гибель двух корпусов в Мазурских болотах, на прусском театре войны, не осталась бесплодной: наша диверсия в Восточную Пруссию отвлекла туда часть немецких сил с Западного фронта и, раздробив их, помешала немцам овладеть Парижем. Но уже весной 1915 года недостаток в вооружении и боевых снарядах вынудил русские войска покинуть Галицию, сведя на нет громадные жертвы, принесенные для ее завоевания. Недостаток в снарядах ощущался тогда всеми: он тормозил военные действия одинаково и наших союзников, и наших врагов — никто из воюющих не предвидел, какие громадные размеры примет война; но это соображение не могло ослабить горечь сознания, что войскам приходится зачастую при отступлении отбиваться чуть не одним холодным оружием, что в ответ на ураганный огонь неприятеля, на сотню вражеских выстрелов наши батареи могли выпускать всего один—два заряда. К тому же и союзники, и враги легче и быстрее справились с этим горем, у нас же, помимо всего, открылись еще большие непорядки и упущения в организации тыла армии и — что особенно смутило умы — преступные действия в руководящих сферах (военное министерство). Вследствие этого доверие к правительству снова и уже окончательно было подорвано, разлад проявился с прежней силой. Критика и осуждение делались сперва втихомолку: затем громче и громче; правительство стали обвинять в явной неспособности, в неумении и непонимании того, что надлежало делать. Наконец, по всей стране глухо полетело страшное слово «измена». Под настойчивым давлением общественного мнения правительство вынуждено было привлечь земских и городских деятелей к совместной работе по снаряжению армии, заготовлению продовольствия и подаче медицинской помощи раненым; но, сделав эту уступку, оно старалось, насколько могло, сузить круг их деятельности, из опасения, как бы власть совсем не ускользнула из его рук. Дело от этого тормозилось, а народное недовольство усилилось до опасных и грозных размеров. Глухое брожение перешло, наконец, в открытый ропот. Продолжавшиеся неудачи на войне давали ему новую пищу: после Галиции неприятель вытеснил нас из Польши и вторгся в коренные русские земли: Полесье, Волынь и Литву. Горючий материал быстро накапливался, и достаточно было неосторожной искры, чтобы зажечь его страшным пожаром.

Помимо всего, война потребовала небывалого напряжения народных сил; под ружье призваны были не только молодежь, но и люди среднего возраста (до 43 лет); она утомила население. Вдобавок железные дороги, будучи постоянно заняты подвозом к театру войны свежих полков и боевого материала, волей-неволей обслуживали почти исключительно военные нужды — это вызвало расстройство нормального сообщения в стране; рынок стал испытывать недостаток в товаре, вплоть до продуктов первой необходимости, а это удорожило жизнь, подняло цены на все. На почве дороговизны и недостатка в хлебе, мясе, муке, овощей в Петербурге вспыхнули уличные беспорядки, перешедшие в открытый бунт при деятельном участии запасных батальонов гвардейских полков, расположенных в столице. Правительство оказалось бессильным справиться с волнением; бунт вырос в целую революцию, которая вынудила имп. Николая II сложить с себя корону. В ночь со 2 на 3 марта 1917 г. он отрекся от престола и передал верховную власть своему брату, великому князю Михаилу Александровичу, но тот под давлением лиц, руководивших в эти дни революционным движением, отказался принять ее.

____________________________

Отречение, однако, не поправило дела; новые люди, пришедшие на смену старым, одинаково как и те, оказались не на высоте положения. В конечном результате Россия пережила за последние годы неслыханные по своим размерам и ужасу потрясения и еще не выпила до дна горькую чашу позора и унижения.

Лишь будущая история сможет спокойно и всесторонне осветить все обстоятельства, которые довели Русскую землю до нынешнего ее печального состояния, — до этой разрухи, невыразимо более горшей чем та, какую пережила она 300 лет назад, но думается, одним из коренных зол она признает отсутствие в русском обществе, во всех его слоях, и высших, и низших, горячего патриотизма, сознательной, живой любви к родине, отсутствие готовности жертвовать собой, отбросив в сторону партийные счеты, забыв личные интересы, привычки и симпатии. Отсутствие сильного патриотического чувства сказалось в эти годы одинаково как среди правящих, так и управляемых, среди образованных и непросвещенных, состоятельных классов и неимущих. Единичные исключения, индивидуальные или групповые, лишь резче подчеркивали общее явление. Когда жизнь идет по заведенному порядку и ничто не нарушает его, то без патриотизма страна с грехом пополам, пожалуй, еще может существовать; но когда она стоит на краю глубокой пропасти, когда решается ее судьба, все ее будущее — тогда одна лишь беззаветная любовь и преданность родине в силах спасти ее и не допустить до падения.

В свое время самодержавие совершило великое национальное дело, создав единую Россию, из прежней разрозненной и слабой превратив ее в мощную державу; но этой единой и мощной России не доставало граждан: 170 миллионов ее населения были лишь подданными, в сущности на таком же положении, как во времена Грозного или Алексея Михайловича. Между тем, и по своему международному положению мировой державы, и в силу условий внутренней жизни Россия нуждалась именно в гражданах: чем сложнее становилась жизнь, чем неотразимее вовлекалась Россия в круговорот мировых отношений, тем настоятельнее представлялась необходимость, чтобы чувство долга органически срослось с духовным бытием человека, чтобы над миром личных, семейных и тесно-кружковых интересов властно царил в нашем сознании интерес общества, олицетворяемый в Родине и Государстве.

Между тем, достаточно ли любили родину, всегда ли готовы были ради нее пожертвовать собой правящие классы, классы интеллигентные и масса народная, — те, чьи действия и поступки определили ход событий последних лет? Одни всем своим поведением создавали условия, благоприятные для революции; другие сами толкали на нее, всемерно содействуя ее проявлению; третьи — первоначально слепое орудие в чужих руках, позже явились слепой разрушительной стихией. Одни цепко хватались за власть и ради нее забыли о Родине; другие — авторитет власти, и без того ее самой подорванный, роняли еще более, и тоже не на пользу Родине; третьи — со своим грубо-эгоистическим, узко-утилитарным «моя хата с краю», «мы вятские, немец все равно до нас не дойдет», совсем не думали о ней и творили, хорошо не сознавая, что творят.

Послужит ли русскому обществу настоящее бедствие поучительным уроком и указанием на будущее? Вызовет ли оно к жизни те духовные силы, без которых немыслимо наше возрождение? станет ли Родина главным импульсом нашего поведения? сумеем ли мы подняться на ту высоту, на которой жертва перестает быть жертвой, но превращается в неотразимую потребность наших помыслов и нашего сердца?..

Памятники духовной культуры. 1855—1917

I. Художники-писатели (проза и поэзия)

И. А. Гончаров. 1812-1891.

Алексей К. Толстой, граф. 1817—1875.

И. С.Тургенев. 1818-1883.

А. А. Шеншин (псевдоним Фет). 1820—1892.

Я. П. Полонский. 1820-1898.

Н. А. Некрасов. 1821-1877.

Ф. М.Достоевский. 1821 — 1881.

А. Н. Майков. 1821-1897.

A. Н. Островский. 1823-1886.

М. Е. Салтыков (псевд. Щедрин). 1826—1889.

Лев Н. Толстой, граф. 1828-1910.

B. Г. Короленко. 1853-1921.

А. П. Чехов. 1860-1904.

А. М. Пешков (псевд. Максим Горький), род. 1868 г.

И. А. Бунин, род. 1870 г.

Кроме того, еще Леонид Андреев, Апухтин, Ахматова, Бальмонт, Блок (умер от голодной цынги в 1921 г.), Боборыкин, Брюсов, Бугаев (псевд. Андрей Белый), Виленкин (псевд. Минский), Гаршин, граф Голенищев-Кутузов, Гумилев (расстрелян в 1921 г. большевиками), Засодимский, Златовратский, Вячеслав Иванов, Куприн, Лесков, Мамин (псевд. Мамин-Сибиряк), Маркович (псевд. Марко-Вовчок), Мей, Мельников (псевд. Андрей Печорский), Мережковский, Надсон, Писемский, Плещеев, Помяловский, Решетников, Федор Сологуб, граф Алексей Н.-Толстой, Глеб Успенский, Хвощинская (псевд. В. Крестовский), Щербина.

II. Художники-живописцы

И. К. Айвазовский. 1817—1900. Маринист: «Овцы в бурю, загоняемые в море»; «Девятый вал»; «Черное море».

Н. Н. Ге. 1831 — 1894: «Тайная Вечеря»; «Допрос Петром Великим своего сына, царевича Алексея»; «Пушкин в селе Михайловском»; картины на евангельские темы.

И. И. Шишкин. 1831 — 1898. Пейзажист: «Сосновый лес»; «Рубка леса»; «Рожь»; «Лесная глушь».

В. Г. Перов. 1833—1882. Русский быт: «Приезд станового на следствие»; «Монастырская трапеза»; «Сын дьячка, произведенный в первый чин»; «Деревенские похороны»; «Проповедь в селе»; «Приезд гувернантки в купеческую семью»; «Птицелов»; «Охотники на привале»; «Чистый понедельник».

И. Н. Крамской. 1837—1887: «Созерцатель»; «Майская ночь» (Гоголя); «Христос в пустыне»; портреты писателей Григоровича, Льва Толстого, семьи Гинзбургов, гр. Д. А. Толстого (министра внутр. дел) и мног. других.

К. Е. Маковский, род. 1839 г.: «Русалки», «Свадебный пир в боярской семье»; «Смерть Иоанна Грозного».

A. И. Куинджи, род. 1842 г. Пейзажист: «Лунная ночь в Украине»; «Ночь на Днепре»; «Березовая роща».

B. В. Верещагин. 1842—1904: а) туркестанский цикл картин: «Окружили»; «Забытый»; «Вошли»; «Трофеи»; б) индийский; в) цикл из войны за освобождение болгар, 1877—1878 гг.: «На Шипке все спокойно»; г) наполеоновский цикл: «Пожар Москвы»; «Отступление Великой армии»; д) новозаветный цикл.

Г. И. Семирадский, род. 1843 г.: «Фрина перед судом»; «Светочи Нерона».

И. Е. Репин, род. 1844 г.: «Бурлаки на Волге»; «Иван Грозный и сын его Иван, умирающий от руки отца»; «Не ждали».

В. Д. Поленов, род. 1844 г.: «Христос и грешница»; «Христос отроком среди книжников».

В. Е. Маковский, род. 1846 г. Жанрист: «Крестьянские мальчики стерегут лошадей»; «Любители соловьев»; «Приемная доктора»; «У мирового»; «Казначейство в день выдачи пенсии».

В.И. Суриков, род. 1848 г.; историческая живопись: «Казнь стрельцов»; «Меньшиков в ссылке»; «Боярыня Морозова»; «Завоевание Сибири Ермаком»; «Суворов на Сен-Готарде».

В. М. Васнецов, род. 1848 г.: «Богатыри»; «Сирин и Алконост»; стенная живопись во Владимирском соборе в Киеве («Богоотец», «Богоматерь с Предвечным Младенцем», «Страшный Суд», «Великая княгиня Ольга», «Серафим»).

М. А. Врубель. 1856—1910: декорации Владимирского собора в Киеве; «Демон» (серия рисунков и картин); «Пан»; «Царевна-Лебедь».

И. И. Левитан. 1860—1900. Пейзажист: «Над вечным покоем»; «Вечер на Волге»; «У омута»; «Сумерки»; «Ранняя весна».

М. В. Нестеров, род. 1862 г. «Пустынник»; «Св. Сергий Радонежский».

В. А. Серов. 1865—1911. Портретист (имп. Николай II, Левитан, Ида Рубинштейн).

III. Художники-скульпторы

М. М. Антокольский. 1842—1902: «Иван Грозный»; «Петр Великий»; «Нестор-летописец»; «Спиноза».

IV. Художники-композиторы

А. Н. Серов. 1820—1871. Оперы: «Юдиф», «Рогнеда», «Вражья сила».

А. Г. Рубинштейн. 1829—1894. Оперы: «Демон», «Фера-морс», «Купец Калашников». Исторические концерты 1885—1886 гг.; публичные музыкальные лекции 1888— 1889 гг.

А. П. Бородин. 1834—1887. Опера «Князь Игорь».

М. А. Балакирев. 1836—1910. Симфонии; «Король Лир»; пьесы духовного содержания.

М. П. Мусоргский. 1839—1893. Оперы: «Борис Годунов», «Хованщина», «Сорочинская ярмарка».

Н. А. Римский-Корсаков, род. 1844 г. Оперы: «Псковитянка», «Майская ночь», «Снегурочка»; симфония «Садко».

П. К. Глазунов, род. 1865 г.: симфонии, увертюры, концерты.

V. Художники театральной сцены

С 1882 г. разрешены в столицах, в Петербурге и в Москве, частные театры; раньше там могли существовать только казенные.

Л. Н. Федотова, род. 1846 г. — М. Н. Ермолова, род. 1853 г. — В. Ф. Комиссаржевская, ум. 1910 г.

Московский Художественный театр (Станиславский, В. И. Качалов, С. Л. Книппер).

VI. Путешественники-исследователи малоизвестных стран

П. П. Семенов-Тяньшанский. 1827—1910. Тянь-Шань, его природа и геологическое строение (1856—1858). Семенов «первым из европейских путешественников проник в Тянь-Шань и первый посетил высочайшую горную группу — Хан-Тенгри» (Шокальский).

Г. Н. Потанин. 1835—1920. Четыре экспедиции в Монголию и Тибет (1876—1892). Богатые данные по всем отраслям географических знаний.

В. В. Радлов. 1837-1919. В 1860-х годах: Алтай, Джунгария; этнография и языки тюркских племен. Экспедиция 1892 г.: развалины Каракорума.

Н. М. Пржевальский. 1839—1888. Самый знаменитый из русских путешественников за последние 50 лет. Это русский Ливингстон: что один сделал для Центральной Африки, то другой — для Центральной Азии. В общей сложности Пржевальский провел там свыше девяти лет, совершил 4 больших путешествия (1871—1886) и прошел до 30 тысяч верст по неизвестным дорогам. «До Пржевальского в Средней Азии не было ни одного точно нанесенного на карты места, а о природе этой части Азии знали очень мало положительного». Он первый исследовал природу горной системы Куень-Луня, хребтов Северного Тибета, собрал богатые ботанические и зоологические коллекции, открыл новые породы животного мира: дикого верблюда, тибетского медведя, лошадь, названную в честь его «лошадью Пржевальского»; определил астрономические пункты, сделал маршрутные съемки, барометрические определения высот. Ему первому из европейцев удалось посетить истоки рек Желтой и Голубой, окончательно установить течение реки Тарыма и место Лоб-Нора, куда она впадает. Он первый выяснил строение земной поверхности этих мест, «первый дал в общем картину всего Северного Тибета» (Шокальский). Готовясь к пятому путешествию, Пржевальский умер (1888, 20 окт.) в г. Караколе, который потом был переименован в честь его в город Пржевальск.

В. В. Юнкер. 1840—1892. Гидрография, природа и население экваториальной Африки (1877—1887). Богатые этнографические коллекции.

М. В. Певцов, род. 1843 г. Сотрудник (1876—1879) и преемник (1888 — 1891) Пржевальского: Монголия, Джунгария, Тибет.

Н. Н. Миклухо-Маклай. 1847—1887. Природа и этнография Малайского архипелага и островов Тихого океана, главным образом Новой Гвинеи (1871 — 1883).

И. Е. Мушкетов, род. 1850 г. Геологическая экспедиция в Туркестан; область Тянь-Шаня; Зарявшанский край и его ледники (1875—1880).

Б. Л. Громбчевский. 1855—1905. Памир, истоки Инда, Кашгария, Кафиристан (1883—1890).

В. И. Роборовский, р. 1856 г. Сотрудник Пржевальского и Певцова. Самостоятельная экспедиция (1893—1895) в Центральную Азию (Тибет, Западный Китай).

Г. Е. Грум-Гржимайло, род. 1860 г. Четыре экспедиции в Тянь-Шань, Памир и Турфан (1884—1890).

П. К. Козлов. Центральная Азия (1889-1891).

В. В. Сапожников. Южный Алтай, русский и монгольский (ледники Белухи); несколько экскурсий, начиная с 1895 года.

VII. Русская наука в 1855—1917 гг.

Анатомия: Грубер.

Антропология: Анучин.

Археология: граф Уваров.

Астрономия: Струве, Бредихин.

Биология: Бэр, Ковалевский, Мечников.

Византинисты: Васильевский, Успенский, Кондаков.

Востоковедение: Хвольсон (гебраист), Радлов (тюркские народности), Васильев (китаист), Минаев, Ольденбург (исследователи буддизма), барон Розен (арабист).

Геология: Карпинский.

История политическая: Забелин, Кавелин, Соловьев, Бестужев-Рюмин, Костомаров, Иловайский, Антонович, Иконников, Ключевский, Милюков, Платонов.

История русского быта: Забелин (см. выше), Д. Ал. Ровинский.

История русской литературы: Буслаев, Тихонравов, Пыпин, Александр Ник. Веселовский, Нестор Ал. Котляревский.

История русского права: Чичерин, Владимирский-Буданов, Сергеевич.

История древнего русского искусства: Буслаев (см. выше), Филимонов.

Криминалистика: Неклюдов, Таганцев, Фойницкий, Кони.

Кристаллография (и геометрия): Федоров.

Математика: Буняковский, Чебышев, Софья Ковалевская, Марков, Ляпунов.

Минералогия: Кокшаров, Еремеев, Вернадский.

Нумизматика: граф И. И. Толстой.

Психиатрия: Мержеевский, Бехтерев.

Славистика: Срезневский, Гильфердинг, Ламанский, Ягич, А.А. Котляревский.

Терапия: Боткин, Захарьин.

Физика: Лебедев.

Физиология: Сеченов, Павлов.

Филология (русский язык): Потебня, Бодуэн де Кур-тенэ, Шахматов, Соболевский.

Философия: Владимир С. Соловьев.

Химия: Менделеев, Бутлеров.

Хирургия: Пирогов.

Этнография: Даль, Афанасьев, Анучин (см. выше), Всеволод Ф. Миллер, П. Ап. Ровинский, Смирнов.

VIII. Ученые общества

1. Археологическая Комиссия для производства археологических раскопок и исследования древностей (Спб.), основана в 1859 г.

2. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии (Москва). 1863.

3. Общество любителей древнерусского искусства (Москва). 1864.

4. Московское Археологическое Общество. 1864.

5. Кавказская Археологическая Комиссия (Тифлис). 1864.

6. Имп. Русское Историческое Общество (Спб.). 1866.

7. Археологические съезды; собирались периодически; всего 15 съездов с 1869 по 1911 год.

8. Общество любителей древней письменности (Спб.). 1877.

9. Русский Археологический Институт в Константинополе. 1895.

IX. Просветительные учреждения (художественные и технические)

1. В 1825 г. в Москве учреждена гр. С.Г. Строгановым первая рисовальная школа; в 1860 г. она была преобразована в Центральное училище технического рисования, с художественно-промышленным музеем при ней.

2. Педагогический Музей учебных пособий и прикладных знаний (Спб. в «Соляном Городке»). 1864.

3. Политехнический Музей (Москва). 1872.

4. Центральное Училище технического рисования, с художественно-промышленным музеем при нем, основанное бароном А.Л. Штиглицем в 1876 г. (Спб.). По богатству своих коллекций и пособий для учащихся, это первая школа в мире.

5. Имп. Российский Исторический Музей (Москва). 1883.

6. Радищевский Музей в Саратове — первый губернский художественно-промышленный музей с школой технического рисования.1885.

7. Третьяковская галерея картин в Москве, переданная в собственность городу в 1892 году.

8. Музей изящных искусств имени имп. Александра III (Москва). 1893.

9. Русский Музей имени имп. Александра III (Спб.). 1895.

10. Музей Старого Петербурга (Спб.).

11. Пушкинский Музей (Спб. Лицей).

12. Лермонтовский Музей (Спб. Николаевское Кавалерийское Училище).

13. Толстовский Музей (Спб.).

______________________________

14. Товарищество передвижных выставок («Передвижники»). 1870.

______________________________

15. Консерватория в Петербурге. 1862.

16. Консерватория в Москве. 1866.

X. Частные собрания (музеи, галереи)

1. Собрание гр. С.Г. Строганова в Спб. (старинные русские и византийские монеты; древности Пермского края; произведения древнего искусства; картинная галерея).

2. Музей М. П. Боткина в Спб. (памятники искусства, старого и нового; предметы художественной промышленности).

3. Музей П. И. Щукина в Москве (вещественные памятники русской старины, гражданской и церковной; рукописи).

4—6. Собрания произведений древней иконописи Постникова, Третьякова и Остроухова в Москве.

7. Собрание Н. Л. Шабельской в Москве (старинное одеяние; женские уборы; старинное шитье и вышивание в применении к домашнему обиходу).

8. Собрание гр. А. С. Уварова в с. Поречье, Московской губ. (древности ископаемые; предметы церковной старины; богатое собрание рукописей).

9. Собрание гр. А.А. Бобринского в м. Смеле, Киевской губ. (предметы, добытые в курганах).

10. Собрание А.Н. Поля в Екатеринославле (тоже).

11 — 15. Собрания: Базилевского (прикладное искусство), кн. С.В. Голицына (русская старина), Д.А. Ровинского (офорты Рембрандта) и картинная галерея П.П. Семенова (голландская школа) стали достоянием Эрмитажа; а собрание египетских (и других восточных) древностей В.С. Голенищева поступило в Музей изящных искусств имени имп. Александра III в Москве.

XI. Церковные памятники архитектуры

Исаакиевский собор в Петербурге. — Владимирский собор в Киеве. — Храм Спасителя в Москве. — Храм Воскресения Господня в Петербурге, на месте, где был смертельно ранен имп. Александр II. — Собор в Тифлисе.

XII. Воссоздание древнерусской гражданской архитектуры

Верхние Торговые Ряды в Москве. — Дом Игумнова в Москве. — Музей Щукина в Москве. — Исторический Музей в Москве.

Перо, которым имп. Александр II подписал манифест 19 февраля 1861 г., возвещавший освобождение крестьян и падение рабства в России (Москва. Истории. Музей).

← Е.Ф. Шмурло. История России 862—1917. Эпоха пятая. 1725-1855. Россия — европейская держава

Впервые опубликовано отдельным изданием: Мюнхен. 1922.

Шмурло Евгений Францевич (1853-1934) русский учёный-историк, член-корреспондент Российской академии наук, профессор Санкт-Петербургского и Дерптского университетов. 4-й Председатель Императорского Русского исторического общества.

На главную

Произведения Е.Ф. Шмурло
Монастыри и храмы Северо-запада