Ф.М. Синельников
Жизнь, военные и политические деяния его светлости генерал-фельдмаршала, князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, с достоверным описанием частной или домашней его жизни от самого рождения до славной его кончины и погребения, и с присовокуплением анекдотов, где виден дух сего великого мужа и спасителя Отечества

Часть первая

На главную

Произведения Ф.М. Синельникова


СОДЕРЖАНИЕ



Заслуги в гробе созревают,
Герои в верности сияют.
Державин.

ВСЕАВГУСТЕЙШИЙ МОНАРХ!

Всемилостивейший Государь!

Герой Смоленский был тот молниеносный Перун Севера, коим Ваше Императорское Величество, поразив Гигантов Запада, спасли Россию, освободили пол-Европы. Уже Перун сей не разит более но удары его не перестанут раздаваться в позднейших столетиях ибо они гремели по манию могущественной Вашей десницы. Смоленский шел на спасение Царств земных пред Августейшим Лицом Вашим, и потому подвиги его нераздельны с Вашими деяниями; блеск славы его соприкосновен сиянию бессмертия Вашего. Если, Всеавгустейший монарх, Божественное, всеми благословляемое, великое имя Ваше будет озарять собою деяния жизни его, то Зависть не дерзнет отверзать над ними уст своих, и самое всесокрушающее Время протечет мимо их с благоговением.

Всеавгустейший Монарх!
Вашего Императорского Величества верноподданный
Филипп Синельников

К читателю

Чтобы описать жизнь Героя, Кутузова-Смоленского, и описать достойным его образом, потребны и красноречие Цицерона, и изящность Плиния, и точность Тацита. Но нет еще примеров, чтобы природа вдруг излила на кого-либо все сии дары. Так должны ли для того и великие деяния его, изумив только современных ему народов, для отдаленнейших времен оставаться неизвестными? Нет! Долг, непременный долг есть каждого сына Отечества изыскивать все обстоятельства, относящиеся к жизни его, открывать все случаи, приключившиеся с ним, и полезные для Отечества деяния его не только представлять своим соотечественникам для подражания, но возвещать их и чуждым народам для удивления. Дело, по всей справедливости, многотрудное! В исполнении его должно руководствоваться самыми верными пособиями; цель, по существу своему, весьма важная! Достигнуть ее без истинных и достаточных средств никак не возможно.

Давно я принял намерение написать Историю жизни, военных подвигов и политических деяний бессмертного Героя Кутузова; еще при жизни покойного светлейшего князя начал я собирать нужные для сего сведения и материалы; немало способствовало мне к сему то, что я имел счастье знать его лично, служа под начальством его в бытность его в 1806 и 1807 годах в Киеве Военным губернатором, много в сем вспомоществовали мне те особы, которые, сопутствуя Герою сему на поприще военной и политической его жизни, были очевидцами происшествий, случившихся на оном; а всего более содействовало мне во исполнении моего предприятия благосклонное ко мне внимание Светлейшей супруги покойного, княгини Катерины Ильиничны.

Имея таким образом у себя прежде сего уже заготовленные материалы и получая точные сведения как от светлейшей княгини, так от ближайших ее родственников, а равно и от тех особ, которые близки были к покойному светлейшему князю, решился я выдать в свет полную и верную Историю его жизни, военных подвигов и политических деяний.

В изложении происшествий, заключающихся в сем сочинении, имел я первым правилом Историческую истину, которая есть существенная принадлежность жизнеописаний; источниками мне служили, кроме рукописей и разных записок, отечественные и иностранные журналы, политические и военные известия, донесения генералов и сведения достоверных очевидных свидетелей, неразлучно, так сказать, следовавших за великим нашим Героем.

Если просвещенные и беспристрастные читатели отдадут должную справедливость и преимущество сему полному жизнеописанию пред другими недостаточными, то сие будет наилучшею наградою.

Часть I.

Глава I. С 1759 по 1771 год

Кутузов вступает в военную службу

Надобно удивляться, что истинно великих и необыкновенных мужей первые шаги жизни всегда почти бывают самыми обыкновенными. Может быть, судьбам Вышнего угодно, чтобы они, вступая в поприще высоких своих предопределений, проходили оное по всем степеням, начиная от самого низшего до высочайшего, узнавали выгоды и неудобства, сопряженные с каждым знанием, и таким образом утверждались бы в опытах благоразумия и мудрости управлять наконец судьбою миллионов.

Генерал-фельдмаршал князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский начал службу свою с самых нижних чинов. Получив свое воспитание в Артиллерийском корпусе, на шестнадцатом году своего возраста, в царствование Императрицы Елисаветы Петровны, вступил он в военную службу артиллерии капралом 10 октября 1759 года. За расторопность и исправность свою через десять дней произведен каптенармусом 20 октября того же 1759 года. В два месяца с небольшим молодой Голенищев-Кутузов знанием своим, превосходящим лета его, обратил на себя внимание начальства; и потому пожалован в Инженерный корпус кондуктором 1 января 1760 года.

Получает чин прапорщика и замечание Екатерины II о Кутузове

В первый день января следующего 1761 года получил он чин прапорщика, и будучи семнадцати лет управлял уже ротою в полку Суворова; и как полк сей принадлежал к дивизии Санкт-Петербургской, коею изволила командовать сама Императрица Екатерина II, то она, осматривая полки свои, заметила расторопность прапорщика Голенищева-Кутузова и рекомендовала его Августейшему своему супругу Императору Петру III, который определил его адъютантом к Его светлости господину генерал-фельдмаршалу, принцу Гольштейн-Бекскому* 22 марта 1762 года и в августе месяце того же года пожаловал капитаном. В бытность его светлости принца Ревельским генерал-губернатором, Кутузов, управляя всеми делами по канцелярии его, не только обнаружил свои способности к делам гражданским, но еще более старался употреблять все меры к приобретению навыка в них и опытности, как будто предчувствуя, что будет некогда неоднократно и сам находиться на сем столь блистательном и важном посту.

______________________

* Принц фон Гольштейн-Бек был ближайший родственник императора Петра III, который, будучи еще Великим Князем, вызвал его в Россию.

______________________

Путешествие Екатерины II в остзейские* провинции

Когда Императрица Екатерина II для обозрения Остзейских своих провинций в 1764 году изволила шествовать в Ревель, то во время встречи ее величества господином генерал-губернатором находился при его светлости и адъютант его капитан Голенищев-Кутузов. Здесь великая сия Государыня имела больше еще случая по врожденной своей проницательности заметить в молодом, благовоспитанном, умном и расторопном офицере те воинские дарования, которые составляют славу Государей, надежду Отечества и честь целого народа. Предначертывая в беспредельном уме своем великие планы для предбудущей своей славы и величия, она всемерно старалась изыскивать воинских гениев и вводить их в обширный круг своих действий, дабы они, преуспевая от времени до времени на поле Марсовом, соделались славнейшими полководцами в свете. В число таковых гениев уже включает она мысленно и Голенищева-Кутузова.

______________________

* Эстляндия, Лифляндия и проч.

______________________

Разговор Екатерины Великой с Кутузовым

При отъезде своем из Ревеля Государыня не упустила спросить Кутузова лично, желает ли он отличиться на поле чести? Ответ его, произнесенный с геройскою скромностию: "С большим удовольствием, Всемилостивейшая Государыня!" — исходатайствовал ему улыбку величайшей в свете монархини. С сих пор Екатерина имела в особенном своем внимании Голенищева-Кутузова; с сего времени Голенищев-Кутузов выискивал все случаи оказать на опыте готовность свою служить своей монархине.

Мятежи в Польше 1763 года

Незадолго пред сим, то есть 4 октября месяца 1763 года скончался в Дрездене Август III, король польский, которого Петр Великий возвел на престол Польши и которого поляки во всю жизнь оскорбляли и гнали до гроба. Польша теперь сделалась Речью Посполитою (республикою). Вельможи ее, всегда России недоброжелательные, хотели избрать себе короля без влияния со стороны Российской Империи. Но от дальновидной ее повелительницы сие не скрылось.

Поход русских в Польшу

Дабы неприятели спокойствия и доброго порядка в Польше не учинили ужасного опыта к крайностям и не достигли цели беззаконных своих намерений, Екатерина, под предлогом отражения всех покушений на вольность польского народа, велела вступить в польские области трем корпусам российских войск под предводительством генералов: Салтыкова, Хамутова и князя Дашкова.

Первый поход Кутузова против поляков

Лишь только Голенищев-Кутузов услышал о сем походе, вдруг испросил себе увольнение от должности адъютанта и позволение разделять трудности открывающегося похода. Имея главнейшее желание заслужить еще более внимания великой монархини, Кутузов сам вызывался на такие дела, где наиболее могли встретиться затруднения и опасности.

Кутузов содействует Боку в разбитии поляков

Когда некоторые отряды российских войск приступали ближе к городу Варшаве и расположились в лагерях, укрепленных ретраншементами; то Виленский воевода, князь Радзивил 28 числа июня месяца, учинил нападение на тот самый отряд, в котором находился Кутузов под командою подполковника Бока. Подполковник Бок с помощью капитана Кутузова не только сделал все покушения Радзивила безуспешными, но даже заставил его самого обратиться в бегство.

Возведение на польский трон графа Понятовского

Таким образом Екатерина II, заключив союз с Фредериком Великим, посредством мужественного и храброго своего воинства успела превозмочь все партии и заговоры и возвела на польский престол Пиаста природного поляка, Станислава Августа, графа Понятовского.

Недовольные конфедераты (мятежники) вооружают Турцию против России

Против сего оказалось много недовольных, которые, обольщаясь пустою надеждою, вознамерились свергнуть нового короля с престола и ожидали только благоприятного случая к произведению в действие сего предприятия. Король польский, получив о сем известие и встревожен будучи сею грозящею ему опасностью, уведомил Екатерину II. Сие было поводом неприятельских действий. Граф Потоцкий с главной партией отправился в Константинополь и старался вооружить Оттоманскую Порту против дальнейших предприятий Екатерины, которая уже во всех своих действиях показала отличную свою силу и могущество и тем иностранные державы привела в изумление. Войска ее, которых в Польше не было и десяти тысяч, разбивали польских конфедератов повсюду, где они с ними ни встречались.

Кутузов разбивает толпу мятежников

В 1765 году во время одной из небольших сшибок, происходивших в Чермной России, капитан Голенищев-Кутузов по совершенном разбитии толпы мятежников польских обратил их в бегство. Почему начальство стало употреблять его наиболее в подобных обстоятельствах.

Открытие кампании Турецкой

Между тем открылась Турецкая кампания в начале 1769 года под предводительством славных и опытных полководцев, генералов: князя Александра Михайловича Голицына, графа Петра Александровича Румянцева, графа Брюса и графа Петра Ивановича Панина. Начались неприятельские действия как со стороны Оттоманской Порты, так и со стороны мятежников польских.

Кутузов разбивает партию конфедератов в Подолии

По получении в марте месяце известия, что партия конфедератов набирает в Подолии рекрут и производит контрибуцию, провиант и фураж, тотчас отправлен для учинения над ними поиска капитан Голенищев-Кутузов. Сей храбрый офицер прибыл в последних числах февраля к местечку Орыне, застал неприятельскую партию уже на побеге, ударил на нее стремительно и разбил совершенно. Из бывших в сей партии пятидесяти человек взято в полон восемнадцать, остальные же иные убиты, а другие в болоте потоплены.

Взятие штурмом польских окопов при реке Овруче

Вскоре после сего командовавший отрядом российских войск генерал-майор Измайлов, уведомясь, что неприятель находится в окопах, кои разделены были надвое рекою Овручью, разделил свой отряд на две части. Сам он пошел к окопам с 6-ю ротами пехоты, 5-ю эскадронами карабинер и гусар и 4-мя пушками, к местечку Жваниу послал он подполковника Чернышева с 4-мя ротами, 4-мя эскадронами и 3-мя орудиями; неприятель скоро из города был выбит и прогнан даже до турецких границ, откуда производимая прежестокая пальба воспрепятствовала подполковнику довершить поражение неприятелей, которые и без того потеряли уже в Жванце около 50-ти человек убитыми и 18 ранеными.

В сие время генерал-майор Измайлов, приближась к окопам, нашел положение их весьма крепким: с двух сторон протекают реки Днестр и Овруч, коих берега так утесисты, что и пешему взойти не можно, с третьей стороны глубокий ров и высокий земляной вал; а в прочих местах двойной ров и вал, кои сверх того еще рогатками и везде обставлены были. Таким образом, не видя другого способа к прогнанию неприятеля, решился штурмовать самое гнездо его, несмотря на то, что в нем находилось 500 человек с несколькими пушками и что еще сообщение через Днестр оставалось свободным.

При осмотре укреплений показались сами по себе слабее других те места, где они к утесам примыкают, и для того на три пункта определена была и тройная атака. С правой стороны командирован был капитан Кац с двумя ротами, с левой — капитан Тыртов с тремя ротами, а капитан Кутузов с одною ротою оставлен был в резерв для прикрытия атаки.

В 8 часов пополудни началось дело сперва пушечною пальбою, а потом ружейным огнем; неприятели защищались с чрезвычайною упорностью, нежели того, по их состоянию от них ожидать должно было; но все их сопротивление было тщетно; ибо когда капитан Кац с правого фланга, где был глубокий ров с рогатками, взлез с людьми своими на вал, а за ним скоро сделал то же с другой стороны капитан Тыртов, капитан же Кутузов с резервною своею ротою и с частью присоединившейся к ней кавалерии ударил на неприятеля спереди и сильным стремлением своим превозмог все его усилия; тогда неприятель обратился в бегство разными дорогами. На месте положено неприятелей более 300 человек, в плен взято до 100, а спаслось бегством не более 100 человек. Сверх того находившийся в окопах магазин и шесть пушек достались в руки победителей.

Кутузов разбивает партию, из поляков и турок состоящую

В сентябре месяце, когда многочисленные турецкие силы на той стороне реки Днестра делали демонстрации к переходу на сию сторону реки, и уже в немалом числе сделали к тому начало и стали производить из Хотинского замка страшную канонаду; то с польского берега появилась шайка польских мятежников и начала фуражировать; в то время капитан Кутузов был отряжен против них с восьмьюдесятью пятью человек легкого войска, напал на них решительно, убив из них 30 человек, в числе которых были уже и турки, 63 человека взял в плен, а прочие сами собою разбежались.

Экспедиция в Польшу. Кутузов разбивает мятежников и очищает Великую Польшу

Когда получено известие, что в областях великой Польши умножились беспокойства и разорения от собравшихся там во множестве мятежников, то отправлены туда два отряда российского войска под командой майора Пашкуля и капитана Кутузова. Сии два начальника искусством своим и благоразумною предосторожностью до того довели неприятеля, что он, несмотря на несравненно превосходнейшее число против русских, был побежден. Около 1000 человек неприятель оставил на месте; сверх того потерял много пленными и довольное число медных пушек.

Кутузов переводится в армию против турок

Между тем в начале 1770 года некоторые полки, находившиеся в областях польских, переведены в большую первую турецкую армию, предводительствуемую генерал-аншефом графом Румянцевым. Капитан Голенищев-Кутузов прибыл также сюда со своим полком и поступил в начальство генерал-квартермистра Боура.

Кутузов отличается при Рябой могиле

Граф Румянцев, вознамерившись атаковать тридцатипятитысячный корпус, состоящий из турецкого и татарского войск, расположенный на левом берегу реки Прута против Рябой могилы, и, зная, что генералу-квартермистру Боуру больше всех известны были окрестности тех мест, коими надлежало проходить до неприятеля, препоручил ему предводительствовать корпусом или своим авангардом, дойти до самого неприятельского лагеря, распорядиться к атаке и после зайти в тыл неприятелю. При воинских дарованиях сего генерала, потребно было только время для приведения в исполнение сделанного ему поручения. Едва только турки приметили движение генерала-квартермистра Боура, как вдруг оставили они часть своей пехоты против корпуса генерала князя Репнина, а прочие все свои силы, простиравшиеся до 20000 человек, двинули на корпус генерала Боура. Сей генерал, приметив на себя движение неприятеля, сделал на него и с своей стороны сильное наступление с намерением, сошедшись ударить на него прежде его. Неприятель, уклоняясь от столь смелого шествия на него российских войск, остановился и потом отступил, а генерал-квартермистр 10-го числа июня стал выше Рябой могилы, овладев двумя большими мортирами и всеми неприятельскими понтонами, коих он, будучи русскими войсками со всех сторон стесняем, не мог увезти с собой. Здесь находился и капитан Голенищев-Кутузов.

Производится в обер-квартермистры

Как при сем столь похвальном деле, так равно и при других подобных подвигах генерала-квартермистра, безотлучно находился и действовал капитан Кутузов, которого генерал Боур вместе с другими чиновниками, отличившимися при Рябой могиле неустрашимостью и соблюдением совершенного порядка, рекомендовал Главнокомандующему, по представлению коего Кутузов 1 июля того же 1770 года Всемилостивейше пожалован обер-квартермистром премьер-майорского чина.

Кутузов в сражении при Пруте и Ларге

В 5-ый день июля 1770 года Главнокомандующий генерал граф Румянцов пожил атаковать турецкую армию, которая, по показанию пленных, простиралась до девяноста тысяч и расположена была между реками Прутом и Ларгою. Но прежде нежели таковое приготовление к атаке приведено было в исполнение, корпус турецкой конницы под предводительством Абды Паши начал в 3-ем часу пополудни выходить из своего лагеря и наступил уже передовыми наездниками на левое крыло российской армии, но, будучи встречен сильно нашею артиллерией, тотчас переменил он свою атаку, и все наездники устремились к правому крылу корпуса генерал-квартермистра Боура, стараясь овладеть флангом первого крыла армии, расположенной между сим корпусом и рекою Прутом; но и тут они не нашли для себя ничего более, кроме своего урона, ибо генерал-квартермистр Боур на сей случай приказал выступить вперед всем легким войскам, а равно и пикинерам Елисаветградского полка, кои за день пред сим присланы под начальство генерал-квартермистра от главнокомандующего второю армией генерала графа Панина. Войска сии и пикинеры стремительно ударили на неприятеля; но как скоро примечено, что Абды Паша от времени до времени подкрепляется от армии своей знатным числом конницы, за коею следовал другой корпус с пушками, то и выступил из авангардного корпуса генерал-майор Вейсман с гренадерскими батальонами подполковника Пеутлинга и Ферзена, также с егерями подполковника Розена, чтобы взять во фланг неприятеля. Тогда же поведено от генерал-квартермистра Боура подполковникам Анжели и Елчанинову атаковать фронт неприятельский двенадцатью эскадронами, что и исполнено было обоими наилучшим образом, и неприятель был рассыпан. Однако же и за тем, собрав свежие свои войска, возобновил он нападение, стараясь пробиться во фланг эскадронов подполковника Елчанинова, коему опасно уже было отважиться на другой удар тем более, что неприятель ежеминутно рассеивался, надеясь выманить к тому и нашу конницу. Итак на помощь подполковникам Анжели и Елчанинову откомандирован от генерал-квартермистра Боура обер-квартермистр Голенищев-Кутузов с двумя ротами легких войск. Сей чиновник показал и здесь удивительную храбрость, стояв долго и неподвижно сомкнутым фронтом против сильного огня неприятельского, и отбивался с желаемым успехом одною беспрерывною пальбою, а при наступлении неприятельских наездников устремлялся на них сам со своею командою и всегда отгонял их от фронта. Во время сего действия неприятель потерял множество людей, и лучшие его наездники все почти тут пали, неприятель принужден был ретироваться.

По отбитии неприятеля от нашего лагеря, спустился он в лощину, а наша армия, по причине темной ночи, отложила свою атаку до следующего дня. Июля 6-го числа генерал-квартермистр Боур со своим корпусом перешел на левый фланг армии, которая уже на высотах, примыкающих к реке Ларге, была расположена. На другой день, то есть 7-ого июля главнокомандующий велел немедленно генералу-поручику князю Репнину с присоединенным к нему корпусом генерал-майора Потемкина, так как и генералу-квартермистру Боуру со своим корпусом вести атаку на неприятеля, подвигая между тем туда же и фронт армии, построенной в Карею.

Сии оба корпуса в 4 часа поутру с неустрашимостью начали наступать на неприятельский ретраншамент, не взирая на сильную оттуда на них стрельбу из пушек, которой ответствовали и они из своей артиллерии. Между тем как корпус генерала князя Репнина вошел первый в неприятельский лагерь, теснил турецкие и татарские войска и оставлял за собою захваченную им артиллерию их, генерал-квартермистр Боур, подвигаясь к неприятельскому ретраншаменту в прямой линии, отделил батальон егерей на левый фланг из предосторожности, что неприятельская конница показывала вид, будто хочет туда устремиться, и когда в таком порядке приблизился к неприятельской батарее, то велел тотчас начать стрельбу из большой артиллерии картечами, при которой гренадеры подкомандою обер-квартермистра Голенищева-Кутузова с удивительною храбростью устремились на гору, чего неприятель не ожидая, тотчас ударился в бегство. Тогда настала минута, решившая нашу победу, и которая требовала сохранения совершенного порядка в наших войсках тем более, что вся неприятельская конница старалась во всю скачь приближаться к тылу в ожидании, что наши гренадеры рассеются для добычи, но осторожность и благоразумные поступки батальонных командиров, графа Воронцова, Булгакова, Беклемишева, Бибикова и в том числе Кутузова, в чем отдает им всю справедливость сам генерал-квартермистр Боур, удержали, и потому корпус его в наилучшем порядке проходил через весь лагерь неприятельский, наполненный обозами и палатками, устремляясь только преследовать неприятеля, и ни один солдат не покусился ни на какую добычу, хотя на каждом шагу встречались им к тому случаи.

Успехи сии российского оружия доставили графу Румянцеву жезл фельдмаршальского достоинства.

Таким образом главнокомандующий, разбив при реке Ларге хана крымского Каплан-Гирея и трех турецких пашей, Абазу, Абдула и Измаила, шел со своею армией за бегущим неприятелем и старался нанести ему новое поражение; но он нигде не останавливался, пока армия наша не пришла на реку Салчу, а передовые корпусы генерала князя Репнина и генерал-квартермистра Боура не приблизились к реке Кагулу.

Победа Румянцева над турками при Кагуле. Кутузов участвует в сем знаменитом сражении

Тут намерен был генерал-фельдмаршал граф Румянцов атаковать неприятеля; но, получив известие от генерал-квартермистра Боура, что неприятель отдалился назад более двадцати верст, расположился лагерем. В ту же самую минуту получен от генерала князя Репнина рапорт, что неприятель на него наступает, и уже слышны были пушечные выстрелы; почему генерал-фельдмаршал снял лагерь и поспешил навстречу неприятелю, идущему в больших силах.

Чрезвычайный дождь и ослабление войска принудили генерала-фельдмаршала расположиться снова лагерем в расстоянии от корпусов князя Репнина и генерала Боура верстах в десяти при реке Салче. Во время пребывания в лагере наших войск, 14-го июля показался на две части разделенный неприятель: татары со своим ханом при Салпуском озере, а турки подле другого озера, называемого Кагул. Татары во весь тот день подвигались по реке Салче вверх, так что приметить можно было намерение их к нападению на идущий позади армии подвижной с месячным провиантом магазин. Генерал-фельдмаршал, не переменяя взятой им позиции, возбранял им покуситься на сие; ибо он был намерен здесь дождаться одного подвоза с продовольствием и потом уже идти на неприятеля.

В полдень 16-го числа в турецком лагере при Кагуле произошла пушечная пальба по случаю новоприбывшего в оной турецкого корпуса. Генерал-квартермистр Боур, приметив великое распространение при сей пальбе неприятельского лагеря, тотчас открыл, что Визирь со всеми своими силами соединился близ Исакчи. В рассуждении чрезвычайного усилия неприятельского на правой стороне, где находились корпусы генерала князя Репнина и генерал-квартермистра Боура, генерал-фельдмаршал положил на другой день перейти с армией восемь верст и вместе с оными взять лагерь против местечка Грезень, так как и весь провиантский транспорт провождать к реке Кагулу; почему для обеспечения оного от реки Салчи, куда клонилось стремление татар, посланы были отряды под командою полковника князя Волконского, подполковника Фабрициана и майора Кинлона в сопровождении обер-квартермистра Голеницева-Кутузова.

Генерал-фельдмаршал, предусмотрев, что неприятель приближался с намерением атаковать его спереди тогда, когда хан Крымский с неменьшими силами обляжет весь его тыл с равным усилием, то он, несмотря на то, что откомандированием знатной части пехоты и кавалерии для прикрытия провиантских обозов наша армия весьма уменьшилась, решился приготовляемые для него сети расторгнуть предварительною со своей стороны атакою на неприятельскую многочисленную армию.

Вследствие сего ночью против 21-го июля учредил он к атаке неприятеля вести свои войска следующим образом: каждой дивизии составить свою карею, имея из передней и задней линии особливую колонну и артиллерию в середине оных. Корпусу генерала-квартермистра Боура делать авангард правого крыла, а корпусу генерала князя Репнина авангард левого фланга. Полкам кавалерийским Его Высочества Наследника и Нижегородскому между кареею корпуса князя Репнина и третьей дивизии; прочим команды генерала-поручика графа Салтыкова между первой и третьей дивизии, шести эскадронам карабинерным под предводительством генерал-майора князя Долгорукова, и Ахтырскому гусарскому полку между первой и второй дивизии, Сербскому же гусарскому между второй дивизии и корпуса генерал-квартермистра Боура, которому идти по высотам, ведущим к неприятельскому левому флангу, и атаковать оный, а за ним идти до Траяновой дороги второй дивизии генерала-поручика Племянникова и потом приняв влево, атаковать параллельно с оным также неприятельский левый фланг. Первой и третьей дивизии и корпусу князя Репнина маршировать по трем сторонам, ведущей на неприятельский левый же фланг и на центр предположенной от нас атаки.

Сим образом расположенная наша армия выступила из своего лагеря в самую полночь и пришла к неприятельскому лагерю. Когда артиллерии генерал-майор Мелиссано с одной стороны, а генерал-поручик граф Брюс с другой начали наступать на неприятеля, то произошло кровопролитное сражение; янычары, врубившись в наши кареи, произвели в войсках наших страшное расстройство. Генерал-фельдмаршал одним словом "Стой!" успел ободрить своих воинов; генерал Племянников ударил на неприятеля вперед, генерал Салтыков с одной, а генерал князь Долгоруков с другой стороны устремились на него; между тем подоспели со своими частями с правого фланга генерал граф Брюс, а с левого генерал-квартермистр Боур, и неприятель совершенно был опрокинут. Визирь, увидев лучшие свои войска убитыми и большую часть янычар истребленными, обратился в бегство со всеми остальными войсками. Лагерь, снабженный всем изобильно, достался в руки победителей.

Надобно признаться, что армия российская перед Кагульским сражением была в самом критическом положении: провианта у нее не доставало. Визирь со ста пятьюдесятью тысячами находился в виду оной, а Крымский хан со ста тысячами облегал уже тыл ее и отрезывал все провиантские транспорты. Один великий дух и необыкновенный разум российского полководца, мужество, храбрость и неустрашимость русских генералов и всего воинства превозмогли все сии затруднения и увенчали себя бессмертною славой. Во все время Кагульского кровопролития Кутузов не только находился при генерал-квартермистре Боуре и содействовал ему во всех случаях, но сверх того, по обращении неприятеля в бегство, преследовал его вместе с подполковником графом Воронцовым на великое расстояние, по направлению к Измаилу.

Сим окончилась компания 1770 года, и войска наши расположены были до весны на зимних квартирах.

Глава II. С 1771 по 1787 год

Движение армии за Дунаем

Генерал-фельдмаршал граф Румянцов при открытии весны приготовляясь к новой кампании, в апреле 1771 года отправил генерал-квартермистра Боура сперва для осмотра мест и берега Дунайского между рек Прута, Сарета и Олты, а потом для советования и дальнейшего соображения во вторую армию, состоящую под начальством графа Панина и действующую в Валахии. В исходе сентября генерал-квартермистр Боур послан от генерала-фельдмаршала в Санкт-Петербург, а корпусом его временно командовал генерал-майор Текелий, где находился и Голенищев-Кутузов.

Разбитие 40 000 турок: при Попштах. Кутузов участвует в славной сей победе

В начале октября генерал-поручик Эссен, уведомясь о движении неприятеля близ самого Бухареста, послал к генерал-майору Текелию повеление, чтоб он занял с корпусом своим место внизу одной высоты в 14-ти верстах от реки Дембовицы и в 2-х от него, и, пропустив неприятеля, старался в то время, как он, генерал-поручик его встретит, ударить на него с тылу.

Между тем как неприятель 19 октября переправлялся через реку Сабору, генерал Эссен разослал обер-квартермистров Гандвига и Кутузова для осмотрения мест, и когда получил от них известие, что все турецкие силы, более 40000 конницы и пехоты, идут к Бухаресту, то, приготовив войска свои в боевой порядок, ожидал неприятеля; но оный остановился в 6-ти верстах от левого нашего фланга близ деревни Попшти. Дабы не дать неприятелю преждевременно обозреть корпус генерал-майора Текелия, генерал-поручик Эссен решился предупредить его со своей стороны атакою. Почему приказал он правому своему крылу стремиться на высоту, находящуюся перед фронтом неприятеля, а сам пошел прямо на неприятеля. Не ожидая сего и будучи тем встревожен, неприятель собирался толпами, а потом отрядил несколько своего войска в правую свою сторону, дабы переправившись чрез реку Дембовицу вброд, занять Бухарест и ударить на наш обоз.

Командовавший правым нашим крылом генерал-майор князь Долгоруков, получив о сем известие, послал тотчас полковника князя Кантемира с легким войском и пятью эскадронами конницы для уничтожения неприятельского покушения; но когда число сих отделенных турков умножилось более 3000, то генерал Эссен отправил туда корпус генерал-майора Гудовича, который, переправясь поспешно через реку, не только подкрепил наши эскадроны и легкие войска; но, встретя неприятеля своею артиллерией, подал князю Кантемиру способ нанести такой удар, что неприятель, побежав, принужден был метаться в реку.

Между тем генерал-поручик Эссен тремя кареями приближался к неприятелю, который всею своею конницей пустился на наш фронт; но, будучи от левого фланга и средины удержан, собрал свои силы и устремился на правый наш фланг. Генерал-майор князь Долгоруков наждал неприятеля на картечный выстрел, встретил его поспешными со всех своих батарей залпами и обратил его в бегство, в котором неприятельская конница попала на генерал-майора Текелия, где была нашими войсками встречена и разбита. В сие время атакован был со всех сторон неприятельский ретраншемент, и сей удар был решительным к победе россиян над турками. У неприятеля осталось на месте убитыми множество; отбиты у него знамена; взяты пушки и разные снаряды; лагерь также со всеми экипажами достался победителям.

Генерал-поручик Эссен, донося о сей победе генерал-фельдмаршалу, свидетельствовал об отменном мужестве и неустрашимости многих генералов и штаб-офицеров, в том числе и Голенищева-Кутузова, который не только был неоднократно посылаем в разные места для осмотрения их положения и, несмотря на встречавшиеся с ним опасности, доставлял начальству своему вернейшие сведения; но даже в самый день сражения напрашивался на все опасные случаи.

Кутузов производится подполковником

Таким образом Кутузов, по представлению генерал-фельдмаршала, 8 декабря 1771 года Всемилостивейше пожалован подполковником.

Кутузов переводится в Крымскую армию

Перемирие между российскими и турецкими армиями, 19 мая 1772 года заключенное, приостановило на время военные неприязненные обеими державами действия. В продолжение сего времени некоторые дивизии переведены из первой армии во вторую, облежавшую Крымский полуостров. Подполковник Голенищев-Кутузов также последовал сюда вместе со своею командой под главное начальство предводительствовавшего второю армией господина генерал-аншефа князя Василия Михайловича Долгорукова, наименованного потом Крымским.

Расторопность и отличие Кутузова в Крыму при Олешках, против Кинбурна

По окончании срока перемирия начались опять военные действия между российскими и турецкими армиями в начале 1773 года. Главнокомандующий князь Долгоруков, узнав, что Порта Оттоманская не престает делать покушений к возвращению в свое владение Крымского полуострова и Нагайских Татар, тотчас учинил надлежащие военные распоряжения не только к отражению неприятельских нападений, но и к наступательному действию со своей стороны на самих неприятелей. Приказав отделенным корпусам своей армии занять немедленно назначенные операциям их пункты, велел он одному отдельному отряду под начальством генерал-майора Кохиуса расположиться и действовать при Днепре в урочище, называемом Олешки, находящемся против самого Кинбурнского мыса.

Генерал-майор Кохиус, во исполнение такового предписания, занял назначенный ему пост 6 ноября. Подполковник Голенищев-Кутузов был отряжен от него для осмотрения местоположений, выполнил поручения его с таким успехом, что последствия превзошли самые его ожидания; ибо по соображению всех сведений, которые собрал Кутузов, с предначертаниями, которые положил генерал-майор Кохиус, приняты были столь удачные меры, что с ноября месяца 1773 по 22 число апреля 1774 года все покушения неприятельские оставались тщетными в рассуждении нападения на наши войска.

Мир при Кучук-Кайнарджи

В сие время великий российский полководец граф Румянцев принудил Турцию просить мира, который при деревне Кучук-Кайнарджи в Булгарин и заключен. Следствием сего мира было то, что страна между Днепром и Бугом, также в Тавриде города Кинбурн, Керчь, Ениколь и Перекоп, уступлены России, и одни только россияне получили свободное плавание по Черному морю.

Кутузов разбивает неприятельские партии в Крыму

Хотя же по силе мирного трактата объявлен независимым и полуостров Таврический, но неудовольствия со стороны татарских ханов не преставали обнаруживаться, и потому в исходе октября месяца 1774 года генерал-поручики князь Долгоруков и барон Унгарн откомандированы были к деревне Шумне. На поход они разделились: барон Унгарн взял направление к Варне, а князь Долгоруков пошел один на Шумну. Получив известие, что скопившиеся здесь неприятельские партии причиняют беспокойства и грабежи внезапными своими набегами, князь Долгоруков поручил подполковнику Кутузову уничтожить дальнейшие неприятельские покушения. Сей предприимчивый и храбрый офицер, имея у себя в начальстве одну легкую полевую команду и несколько донских казаков, должен был многократно сражаться с неприятелем, простиравшимся по крайней мере тысяч до пяти; но везде он был совершенным над ними победителем.

Кутузов в сражении при Шумне и взятие Перекопских укреплений. Кутузов ранен в голову

Между тем надлежало сделать решительный шаг на Крымском полуострове, и потому надлежало отбить у неприятеля Перекопские укрепления, произведенные им с величайшим искусством в деревне Шумне, близ Олуштанской пристани. Подполковник Кутузов, получив повеление произвести сие поспешнейшим образом в действо, тотчас двинулся с небольшою командой своею на неприятеля. Тщетно неприятельский начальник старался удержать его отважною своею встречей! Он был разбит и обращен в бегство русскими. Тщетно он заседал в лесу! Также был оттуда скоро выгнан и рассеян. Тщетно он силился удержаться в самых своих укреплениях! Он был из них вытеснен и совершенно истреблен храбростью русских солдат и донских казаков, предводительствуемых неустрашимым и благоразумным подполковником Кутузовым, который, ко общему всех сожалению, и сам здесь был ранен: ему пролетела пуля сквозь голову, в левый висок и вышла у правого глаза; но по беспримерному счастию не лишила его оного.

Неприятель потерял при сем поражении своем весь лагерь, обозы, палатки, пушки, знамена и великое множество всяких военных орудий, приготовлений и снарядов, кои все сделались добычею победителей.

Нельзя бы не предполагать было, что Голенищев-Кутузов за столь храбрые и благоразумные свои подвиги вознагражден был достойнейшим образом в то время, когда прозорливая обладательница Всероссийская знала его лично с самой хорошей стороны; но кто в сей жизни не бывает подвержен испытанию неблагоприятствующей судьбы? Самые мудрые и одаренные высокими дарованиями люди чем более начинали ими блистать, тем более зависть и недоброжелательство, опасаясь своего затмения, силились затмевать блистательные лучи великих доблестей сих людей.

Кутузов путешествует по Германии, Франции и Англии. Свидание его с Лаудоном и Фридрихом, королем Прусским

Екатерина Великая, несмотря на все сие, видела в Кутузове человека, который соделаться может некогда полезным своему Отечеству. Она, вызвав его из армии, рассуждала с ним о военных и политических делах государственных и потом советовала ему ехать в чужие края для поправления и совершенного восстановления своего здоровья, повелев государственному казначею снабдить его деньгами для путевых издержек. И так Кутузов, пользуясь советом и милостями своей Императрицы, отправился на казенном иждивении в путь и путешествовал по Германии, Франции и Англии. Сим образом поставлен он был на новую стезю усовершенствования в высоких своих знаниях и нашел новый источник глубоких сведений в собеседовании с славнейшими того времени полководцами; он не только познакомился с австрийским фельдмаршалом Лаудоном и другими иностранными генералами, но даже весьма хорошо был принят Фридрихом Великим. Коль скоро получил некоторое облегчение от раны, тотчас возвратился он в Петербург, и по принесении Государыне своей всеподданнической благодарности, явился снова немедленно в армию.

Кутузов получает завистников

Кутузов получил от природы счастливое расположение духа и проницательную тонкость ума и начинал уже посредством искусства обнаруживать твердость своего характера, следствия чрезвычайного гения и опыты благоразумия, и потому имел недоброхотствующими к себе даже тех, от которых зависело открыть обширнейшее поле его подвигам, распространить круг его действий и доставить случай сделаться заранее всеобщим удивлением.

Кутузов в команде у Суворова в Крыму

Но скоро дела взяли такой оборот, что, казалось, судьба начинала смягчаться в пользу Кутузова. В 1776 году генерал Суворов принял главное начальство над армией, находящейся в Крыму, откуда в начале следующего 1777 года выгнал он Девлет-Гирея, назначенного Оттоманскою Портою в крымские ханы, на место коего избран Всероссийскою Императрицей Шагин-Гирей, и как в деле сем подполковник Кутузов немало содействовал своим благоразумием и распоряжениями, то по представлению генерала Суворова пожалован полковником с повелением находиться ему в Мариупольском полку.

Потемкин имеет главное начальство в Крыму

После сего генерал Суворов сделан главнокомандующим армией, расположенной на Кубанской линии, а войска, находившиеся в Крыму, поступили под начальство генерала князя Потемкина, который 1782 года прибыл сперва в Херсон, а потом в начале 1783 года в Крым.

Кутузов по представлению Суворова производится бригадиром

Суворов во все время командования своего Крымскою армией употреблял Кутузова в самых важнейших случаях, и делал ему те только поручения, исполнение коих требовало особенной точности и чрезвычайного благоразумия. Почему при отъезде своем из Крыма на Кубань не оставил засвидетельствовать пред начальством всех отличнейших чиновников, в том числе и полковника Кутузова, который 28 июля 1782 года произведен бригадиром.

Потемкин покоряет Крым Российскому Владычеству

Лишь только князь Потемкин приехал в Крым, как с великой деятельностью начал продолжать переговоры с правителями крымских татарских орд. Переговоры сии имели главным предметом то, чтобы убедить ханов сих областей к добровольному повиновению России, соделавшейся уже как сильною, так и страшною для них покровительницею. Лестные обещания, сильные угрозы, а еще более многочисленное российское войско принудили их утвердить справедливость и силу требований Потемкина, который тотчас послал донесение к Императрице, что неукротимые и мятежные орды произвольно и без пролития крови покорились ее державе и признали ее Царицею всей Таврической области. Известие о приобретении таким способом областей столь важных, как для настоящей безопасности, так и для будущего благосостояния, произвело величайшее удовольствие во всех россиянах.

Возмущение в Крыму. Истребление мятежников и восстановление безопасности

Но враждебный дух татар еще тлился под пеплом своего уничижения. Некоторые из них, страшась быть под властью России и нашедши случай, когда некоторые российские корпусы выступили из их области, сделали они заговор, чтобы свергнуть с себя такое иго, и лучше отдаться под управление Оттоманской Порты, нежели оставаться под властью христиан.

Вдруг возгорелся в Крыму сильный мятеж. Но Потемкин был министр предусмотрительный и осторожный; он злонамеренных не сделал правителями над татарами. Его немедленно уведомили о сем происшествии; почему послал он повеление двоюродному своему брату генералу Потемкину, на усердие, деятельность и храбрость коего полагал он несомненную надежду, чтобы он усмирил бунтующих татар; для чего снабдив его высочайшими бланкетами, отрядил в его распоряжение нарочитый корпус войск. Генерал Павел Потемкин исполнил данное ему поручение точно так, как хотелось брату его. Он в скором времени рассеял мятежников, из коих многие, устранюсь неизбежного наказания, сами убежали из своего отечества: таким образом снова в Крыму восстановлена была безопасность и совершенное спокойствие.

Кутузов, в усмирении мятежников и восстановлении тишины в Крыму участвовавший, производится в генерал-майоры

Бригадир Голенищев-Кутузов, находясь со своею бригадой в Крыму с 20-го числа мая по 29 октября 1783 года, участвовал самым деятельнейшим образом во всех распоряжениях и мерах, которые приняты были к усмирению мятежников и к восстановлению тишины и спокойствия, и по уважению на сие, всемилостивейше награжден он чином генерал-майора 24 ноября следующего 1784 года.

В сие время оставалось России наслаждаться только плодами славных ее военных успехов, и великие герои ее, возблиставшие пред лицом вселенной мужеством и храбростью, отдыхали уже на лаврах, под сенью бессмертной славы.

Глава III. С 1787 по 1789 год

Кутузов сделан шефом Бугского Корпуса

Лишь только Голенищев-Кутузов произведен был в генерал-майоры, тотчас получил он в свое командование так называвшийся тогда Бугский Егерский корпус*, с которым он в течение двух почти лет находился то в окрестностях полуострова Крыма, то в губерниях малороссийских или в Украине, то, наконец, на границах польских, смотря по надобности тогдашних обстоятельств.

______________________

* Сей корпус сам Кутузов, по воле начальства, сформировал.

______________________

Кутузов и среди мирного времени не переставал оказывать своей деятельности и усердия к службе. В короткое время привел он свой корпус в совершенный порядок, и по засвидетельствованию высшего начальства в июне 1787 года пожалован он кавалером ордена Святого равноапостольного князя Владимира второй степени большого креста.

Вечный мир Турцией нарушен. Война возгорелась снова

Сие продолжалось недолго. Вечный мир, заключенный между Россией и Турцией в 1774 году в Кучук-Кайнарджи, снова нарушен Турцией в августе 1787 года. Диван заключил в семибашенный замок чрезвычайного министра и посланника России Булгакова, который не согласился на незаконные требования. Снова ужасная война возгорелась и на морях, и на сухом пути.

Поход русских против турок, или вторая война с турками; две большие русские армии под командою Румянцова и Потемкина

В начале 1788 года открылся настоящий против турок поход. Российская армия собрана и разделена надвое: на Украинскую, имеющую действовать в Молдавии, и на Екатеринославскую, имевшую целью осаду Очакова. Украинская, которою предводительствовал генерал-фельдмаршал граф Петр Александрович Румянцов-Задунайский, выступила в мае месяце из Киева и расположилась по берегам Днепра; а Екатеринославская, командуемая генералом-фельдмаршалом князем Григорием Александровичем Потемкиным, Таврическим, выступила также в мае месяце, но движений своих не останавливала до самой Бессарабии. Цель ее состояла в том, чтобы разными своими маневрированиями и положениями отдалить турецкую армию или содержать ее в таком виде, чтобы она не могла препятствовать свободной осаде города Очакова, и в военнодействиях, устремленных на сие место, не могла бы противопоставить ни малейшего затруднения.

Кутузов командует корпусом при закрытии границ по Бугу

Когда граф Румянцов с Украинскою своею армией стремился уже вовнутрь Молдавии и движениями своими угрожал турецким силам с одной стороны, тогда князь Потемкин сколь можно более ускорял свое направление в Бессарабию. Для облегчения похода разделил он Екатеринославскую армию на два корпуса, из коих первым предводительствовал он сам, а вторым генералы Павел Потемкин и Самойлов. Сей корпус, дошедши до реки Буга, соединился с отделенным корпусом, находившимся под начальством генерал-майора Голенищева-Кутузова, который туда командирован был в исходе августа 1787 года для закрытия границ, распространяющихся по Бугу. Генералы Потемкин и Самойлов, оставив корпус Голенищева-Кутузова на назначенном ему месте, со своим корпусом переправились через реку и пошли по правому берегу оной для соединения с первым корпусом, шедшим под командою самого князя Потемкина по левому берегу Буга. В конце июня месяца обе сии армии корпуса соединились при деревне Александровке неподалеку от Очакова.

Важность взятия Очакова для России

Город Очаков находится в Бесарабии близ Черного моря на устье реки Днепра. Он славен был как по своей силе, служившей для Оттоманской Порты великою защитой, так и выгодным местоположением для торговли и жителями, коих считалось в оном до тридцати пяти тысяч человек. Взятие Очакова было для России тем важно, что оно открыло для нее свободное мореплавание по всему Днепру, обеспечило его по Черному морю и обуздало турок и татар пресечением всякого сообщения с сими ее врагами. Взятие Очакова утвердило обладание России малою Татарией и Крымом, способствовало к утверждению спокойствия в сих провинциях и подало легчайшие средства к приведению их посредством земледелия и торговли в то цветущее состояние, в каком теперь их мы видим.

Кутузов обращает внимание на себя Потемкина и вызывается в его армию

В продолжение движений, производимых обеими армиями, генерал Голенищев-Кутузов, защищая по реке Бугу границы от неприятельских наездников, столь благоразумные принимал в сем случае меры, что обратил на себя внимание фельдмаршала князя Потемкина, который не преминул в июле 1788 года призвать его, как отличного чиновника, в армию, приготовляемую для взятия Очакова.

Формальная осада Очакова

В продолжении различных военнодействий Екатеринославская армия в разных колоннах неприметным образом приближалась к Очакову и со всех сторон его осаждала. Генерал-фельдмаршал, прибыв с армией под Очаков, расположил ее по берегам Днепра, расстоянием от сего города на семь верст. Оттуда послал он к Императрице донесение, которым уведомлял ее, что он не намерен еще приступить к настоящей осаде, но что решился наперед испытать, не можно ли овладеть сим городом без кровопролития. В сем положении происходили небольшие сшибки, которые случались или при обозрении крепостей, или при отнятии съестных припасов.

Потемкин надеялся, что ему посредством переговоров или обнадеживаний удастся взять Очаков; но, не получив никакого успеха от оных, приступил он к осаде сего города. Песчаные места, на которых лежит Очаков, представляли для траншей величайшие затруднения, а сверх того и город так был укреплен, что никаким образом не возможно было к нему подойти. И так повелено было, пока осадные работы продолжатся, силою врываться в предместье города. Нетерпение Потемкина не позволило ему содержать Очаков в долговременной осаде, беспрестанные и кровопролитные сшибки, ослабляющие силы всей армии, климат, суровость годового времени, болезни — все побуждало главнокомандующего к решительной осаде. Уже наступала осень; и потому надлежало опасаться, что если не от неприятеля, то от стужи и сырой погоды неминуемо должно приключиться в армии ужасное опустошение. При таковом стечении обстоятельств Потемкин не отступал от своего предприятия и вознамерился взять Очаков приступом, во что бы то ему ни стало. Таковая решительность была, без сомнения, ужасна. Но если бы армия простояла всю осень и целую зиму под стенами Очакова, но не погибло ли бы и тогда великое множество людей от холода, голода и разных болезней? И храбрые воины, которые погибли бы от утомления и суровости годового времени, не с прискорбием ли встретили бы свою кончину, не ознаменованную славою? Правда, что война есть наижесточайший бич рода человеческого, но если никакими мерами благоразумной умеренности человеческого ума невозможно избежать ее и необходимость принуждает вести ее, то всякое оной промедление гораздо более может причинить ужасов, нежели кратковременное кровопролитное сражение.

Потемкин, осмотрев сам крепость со всех сторон, сделал план к приступу и в первых числах августа начал осаждать Очаков. Осаду сию прикрывали два корпуса Украинской армии под предводительством генералов Эльмита и Салтыкова. И так россияне, твердо надеясь на успех в своих действиях, не хотели терять времени медленностью. Они решились взять город силою; ибо осажденные сопротивлялись с жестоким упорством и отнюдь не хотели сдаться.

Кутузов во время вылазки из Очакова ранен в голову

Формальная осада города Очакова началась 18-го числа августа. По сделании двух батарей против самого Очакова на левом фланге армии и при заложении таковой же с коммуникационными линиями на правой стороне пред садами, в ближнем от города расстоянии, турки учинили к последней сильную вылазку. Они атаковали прикрытие, из Егерских батальонов составленное и командуемое шефом Бугского Егерского корпуса генерал-майоном Голенищевым-Кутузовым; сражение между ними продолжалось под жестоким с батарей огнем более четырех часов. Неприятель пользуясь неровностью места, рвами наполненного, стоял упорно и отчаянно; однако же везде был сломлен и обращен в бегство, претерпев урону до пяти сот ранеными и убитыми. Егери в сем случае поступали с беспримерною неустрашимостью. Генерал-майор Кутузов везде присутствовал и распоряжался лично, и потому турки, невзирая на выгодное свое местоположение, везде принуждены были спасаться бегством. Между тем, как от жестокого действия наших батарей, город во многих местах был зажжен, и пожар ужасный обнаружился, храбрый и благоразумный генерал Голенищев-Кутузов получил страшный удар в голову, выше глаз, пулей, пролетевшею через амбразуру. Приведением сего генерала в положение не в состоянии действовать, счастье успешного действия россиян переменилось. Тщетно егери, желая отомстить неприятелю за рану своего генерала, бросились на турецкий отряд, усиленные более, нежели тремястами солдат Гассан-Паши, и множество их изрубили в куски; тщетно генерал-поручик Принц Ангальт-Бернбурнский, заступивший место генерала Кутузова, намереваясь спасти первый батальон, вступил в сражение со вторым; он получил и сам контузию, и лишился всех почти своих офицеров, в том числе храброго капитана, одного из племянников генерала Голенищева-Кутузова; наконец с величайшею трудностью едва мог защитить свою батарею.

Чудесное избавление от смерти при получении опасной раны

Обстоятельства и случаи, приключающиеся человеку в продолжение его жизни, знаменуют на себе действие небесного провидения, руководствующего и сохраняющего человека на поприще его звания. Не можно отвергнуть того никак, что над генералом Голенищевым-Кутузовым явилось покровительство Божие в полной мере. Рана, нанесенная ему вторично почти в то же самое место, в которое он ранен был в предыдущую кампанию, рана, от которой всякий другой не избежал бы смерти, ибо не было еще примеров, чтобы кто-либо от подобных ран спасался, рана сия была для всех удивительным доказательством пекущегося о нем Провидения. Она заставила даже в чужих краях медиков писать обширнейшие диссертации; предметом изысканий и рассуждений их было то, что ружейная пуля прошла у генерала Голенищева-Кутузова навылет из виска в висок позади обоих глаз. Сей опасный сквозной прорыв нежнейших частей и самых важных по положению височных костей, глазных мышц, зрительных нервов, мимо которых, на волосок чаятельно расстоянием, прошла пуля, и мимо самого мозга, после излечения не оставил других последствий, как только, что один глаз несколько искосило!... "Если бы, говорили медики, такой случай предавала нам история, то мы, наверное, сочли бы его баснею. Но это случилось в наши времена — и мы видим чудо, совершившееся над генералом Голенищевым-Кутузовым".

Действительно, не только все генералы русские и иностранные, находившиеся при осаде Очакова, но даже самые доктора наверное полагали, что генерал-майор Голенищев-Кутузов, от полученной им столь смертельной раны в тот же самый, или по крайней мере на другой день непременно скончается*. Но судьбы Всевышнего, коими он сохраняет и отнимает жизнь человеков, никому из смертных неведомы. Кутузов остался, к пользе и славе России, жив и вылечился скоро.

______________________

* Смотри письма Принца де Лин, самовидца при сем деле.

______________________

Как бы то ни было, генерал Голенищев-Кутузов чрезвычайно жалел, что несчастное сие приключение воспрепятствовало ему находиться при взятии Очакова приступом 6 декабря 1788 года, чем и кончился сей год кампании, и фельдмаршал князь Потемкин, расположив армию свою по зимним квартирам, сам отправился в Петербург.

Кутузов предводительствует войсками на Турецкой и Польской границе, пожалован орденом и разбивает отряд неприятельской конницы

Но при наступлении весны 1789 года и даже до прибытия в армию князя Потемкина опять началась война со всею своею жестокостью. В конце марта 1789 года три или четыре тысячи турок появились при Пруте и разбили несколько наших казацких полков, заграждавших им путь. Для отражения таковых нападений, а еще более для охранения границ, прилегающих к польским и турецким владениям, предписано от фельдмаршала князя Потемкина генералу Голенищеву-Кутузову, если он от раны совершенно выздоровел, предводительствовать всеми войсками, расположенными на турецкой и польской границах. Кутузов, вооживляемый любовью к Отечеству и движимый благородным честолюбием отличаться своею деятельностью на поле чести, принял сие предписание с неописанною радостью, и в первых числах мая отправился к назначенному для него новому посту. Князь Потемкин не преминул донести Императрице о таковом усердии Кутузова к службе ее величества, и вследствие того Кутузов 21 апреля 1789 года пожалован кавалером ордена Святой Анны первого класса.

Князь Потемкин, который многократно обещал Императрице, что в две кампании сразит он Оттоманскую Порту, увидел после, что для достижения сей цели и третья кампания едва ли будет к тому достаточна и что надлежит тщательно ее выдерживать, дабы не потерять плода, собранного от побед первых двух кампаний, происходивших в 1787 и 1788 годах. И так получив для кампании, долженствовавшей открыться в следующем 1789 году, восемь миллионов на содержание армии и на разные военные издержки, Потемкин прибыл в армию.

Уже турецкий корпус, состоявший из пятнадцати или шестнадцати тысяч человек стоял пред авангардом российской армии, а в скором времени после того подошла и большая турецкая армия, бывшая под предводительством самого верховного визиря. Фельдмаршал Румянцов, командовавший Украинскою армией, узнавши о сем и усилив передовое свое войско, привел всю армию в движение. Уже в первых числах апреля происходило между авангардами двух противных армий довольно сильное сражение; но оно не имело еще ничего решительного.

Румянцов передает главное начальство Потемкину над всеми армиями

Когда генерал-фельдмаршал граф Румянцов по причине приключившейся ему продолжительной в ногах болезни сперва переехал из Ясс на одну близлежащую мызу, а потом по желанию своему получил отставку и отправился в свои поместья, тогда генерал-фельдмаршал князь Потемкин сделан был главнокомандующим над обеими армиями, а предводительство над Украинскою поручено было генералу Каменскому.

Кутузов, действуя по Днестру и Бугу, разбивает турок, берет пленных, знамена и прочее

В первых числах июня месяца генерал-майор Голенищев-Кутузов получил предписание, чтобы для разделения внимания неприятельского, и для сделания при удобном случае поисков отправился он с занимаемого им пункта вместе с легкими войсками, состоявшими под его командою, по направлению между двух рек Днестра и Буга. К сему Кутузов употребил донских, бугских и черноморских конных казаков. Партия из трехсот казаков, поровну донских, бугских и черноморских составленная, отряжена была вперед, чтобы, зашед с нижней стороны переправы рек и сделав там в небольшом числе засаду, навести неприятеля на партию и тем самым подать способ всем помянутым нашим войскам его отрезать.

По прибытии сей партии на назначенные им места получено сведение, что до ста человек турков находится у переправы; но посланные казаки нашли их более четырехсот человек конницы, готовившихся, как после сведано, на поиск вверх по Днестру и Бугу. Неприятель и по близкому от крепостей расстоянию, и по многолюдству своему, атаковал казаков. Они храбро с ним сражались, и по взаимному подкреплению, которое получали обе стороны, сражение сие при обоюдном отступлении и нападении продолжалось более пяти часов. В самом жарком бою ранен Кошевый атаман Черноморского войска. Число неприятеля возросло более трех тысяч.

Генерал Голенищев-Кутузов, видя, что неприятель берет над нашими перевес, велел и остальным казакам ударить в него; сражение опять возобновилось с жестокостью; неприятель был опрокинут и прогнан до самой переправы. На месте сражения осталось турок более двухсот человек, взято в плен около семидесяти и получено в добычу два знамени. По сем удачном разбитии неприятеля полки казачьи поздно ввечеру возвратились благополучно снова к своим постам.

Глава IV. С 1789 по 1790 год

Кутузов содействует к истреблению неприятеля при Каушанах

В непродолжительном времени после сего велено генералу Голенищеву-Кутузову переправиться на другую сторону реки Днестра и принять там под свое начальство все передовое конное войско и часть донских казаков. Почему 30 июля, оставив занимаемый им по сю сторону Днестра пост, прибыл он в новую свою команду в то самое время, когда сильные неприятельские движения происходили при Каушанах, где генерал-фельдмаршал имел главную свою квартиру, и потому немало содействовал он к истреблению расположенного здесь неприятеля.

Приступ и взятие штурмом Замка Ходжабея

Когда фельдмаршал князь Потемкин предпринял генеральное движение на неприятеля вверенными ему войсками, то он приказал командующему корпусом при Очакове генералу-поручику Гудовичу произвести поиск на Ходжабейский замок, пред которым тогда весь неприятельский флот находился. Генерал-поручик Гудович 3-го числа сентября отправился из-под Очакова, и к 12-му того же месяца прибыл на два марша от Ходжабея.

Командующий передовыми войсками, для сего предприятия отряженными, генерал-майор Рибас ночью на 12-е число с тремя полками конными и тремя пешими казаков войска Черноморского и с шестью их пушками перебрался за перешеек, между морем и обеими Куяльниками лежащий; а в следующую ночь присоединились к нему тем же путем два батальона пехоты с четырьмя осадными, двумя полевыми и четырьмя полковыми орудиями. Тишина, осторожность и порядок, которые наблюдаемы были войсками при переходе сего опасного места, подверженного выстрелам флота неприятельского на расстоянии восьми верст, заслуживали особенное внимание. Генерал-поручик Гудович скрытно следовал со всем корпусом через Куяльник и, остановившись в восьми верстах от передовых войск, 13-го числа обозревал оныя и по возвращении к корпусу отрядил на левый фланг под прикрытием батальона пехоты десять орудий артиллерии. При наступлении ночи придвинулся он к Ходжабею и расположился от оного в семи верстах с тем, чтобы при нападении на сей замок передовых наших войск подкрепить их и умножить поражение неприятеля.

Генерал-майор Рибас, соединив свою команду 13-го числа в Кривой Балке, распорядил атаку таким образом, чтобы один батальон пехоты вместе с двумя полками черноморских казаков под командою полковника Хвостова приблизился берегом к замку и старался взойти на оный по лестницам, а в то же время и казаки, подступив к замку, долженствовали лезть по лестницам на стены и развлекать внимание неприятеля. Другой пехотный батальон с одним полком черноморского пешего казачьего войска под начальством секунд-майора Воейкова имел предметом занять форштадт и препятствовать как подкреплению с моря, так и побегу из замка. На перешейке устроена батарея из четырех осадных и двенадцати полевых орудий, чтобы стрелять с фланга по неприятельским судам.

В таком порядке выступив в семь часов вечера, пришли сии части в Балку, в двух верстах от замка лежащую. В четыре часа пополудни генерал-майор Рибас повел войска на приступ. На левой стороне полковник Хвостов, под картечными с флота неприятельского выстрелами перейдя овраг, когда уже приблизился на сто сажен от стены, как по сделанной в части секунд-майора Воейкова черноморскими казаками тревоге, так и по открытию с замка пальбы, поспешал, не ожидая правого своего фланга, поставить первую лестницу, за которой и другие тотчас приставлены, и не взирая на жестокий пушечный и ружейный огонь со стен и с флота, менее нежели в четверть часа левая сторона замка была занята, и вскоре овладели воротами и всем замком.

Неприятель, производя жестокую канонаду с судов и бросая бомбы, начинал нам вредить; но артиллерия наша скоро заставила его умолкнуть, а подоспевший туда с фланга генерал Голенищев-Кутузов с казаками принудил его обратиться в бегство.

Победители получили в добычу множество пленных, пушек, знамен, флагов, пороху, ядер разного калибра и разных других военных снарядов.

Кутузов в сражении при Каушанах вторично. Он берет в плен трехбунчужного пашу

Но едва сие дело было кончено, как новый неприятельский пятитысячный корпус появился в стороне к Каушанам. Генерал князь Репнин, получив предписание идти ему навстречу, перешел на речку Салчу и стал в виду неприятеля, в 10-ти верстах от его лагеря. Для удобнейшего обозрения мест и положения турецкий войск приказал он казакам подвинуться еще ближе и построиться перед другими войсками; сверх того князь Репнин, подкрепив их одним карабинерным полком и приблизив несколько один четырехбатальонный каре с бригадою кирасир, велел казакам ударить на неприятеля, который, быв ими атакован и опрокинут, бежал с места сражения, а в то же время и наши вперед подвинулись. Но когда неприятель стал умножать своих новыми войсками, то предписано генералу Голенищеву-Кутузову подкрепить наших казаков своею конницей и казаками, в его команде состоявшими. После такового подкрепления казаки ударили на неприятеля столь храбро и сильно, что совершенно его опрокинули и истребили.

Таким образом, когда российская армия многими своими дивизиями и в разных местах поражала турок, рассеянных по Бессарабии и Молдавии, стесняла их в полуденной части сей последней провинции, в коей главнейшие места были уже завоеваны и лишены всякой помощи со стороны неприятеля, и гнала их к Дунаю, последнему оплоту Оттоманской империи; тогда главный корпус российских войск, предводимый князем Потемкиным, как страшная громада, шел за легким авангардом и занимал очищенные им места. Сей корпус приводил к окончанию то, что передовое войско сделать не успевало.

В исходе сентября месяца генерал-фельдмаршал князь Потемкин, приказав войскам действовать повсеместно и наступательно, сам с шестью батальонами пехоты и частью конницы главного корпуса взял позицию между Акерманом и Бендерами.

С последнего марша отделен был генерал-майор Голенищев-Кутузов к Каушанам, где был им захвачен трехбунчужный паша, а потом повелено ему следовать к Акерману.

Покорение крепости Акермана

Перед выступлением еще фельдмаршала из Каушан приказано было от него бригадиру Платову следовать к Белграду на устье Днестра, по-турецки Акерман называемому, и объявить турецкому начальнику, чтобы он сдал крепость, не доводя до кровопролития, с обнадеживанием, что в сем случае все освобождены будут. Паша на объявление сие просил сроку до утра. На другой день рано выслал турка с тем, чтобы он отправлен был к главнокомандующему, к коему сей турок и препровожден был, и, получив от генерал-фельдмаршала уверение, прежде чрез бригадира Платова объявленное, возвратился; но вместо сдачи, лишь показался означенный бригадир, турки открыли по нем жестокую канонаду из крепости и военных судов. Фельдмаршал, увидев сие, велел как войскам сухопутным, так судам с черноморскими казаками и флотилии от Хаджабея приблизиться к сей крепости. Все сие происходило в виду турок, которые, устрашась, прислали к главнокомандующему двух чиновников с извинением, что они русского письма, присланного от бригадира Платова, разуметь не могли и что желают ведать о намерении фельдмаршала. В ответ сказано, что им остается принять свое скорое, а иначе не могут ожидать никакой пощады; с чем и отпущен был один из двух присланных чиновников. На другой день прибыло к генерал-фельдмаршалу турецкое посольство, составленное из первостепенных чиновников с просьбою о помиловании, отдаваясь совершенно в полную волю победителей. Тут объявил главнокомандующий, что следуя правилам своей монархини щадить покоряющихся ей врагов, обещает Пашу и всех турков с их имением выпустить.

Удержав из них трех человек, прочие отправлены обратно; а между тем главнокомандующий приказал, чтобы с утра караулы наши в крепость введены были, препоручив все то распорядить генералу-аншефу князю Долгорукову; для описи же находящегося в крепости послан был дежурный генерал-майор Энгельгардт. Таким образом, крепость Акерман занята российскими войсками без пролития крови. Ключи приняты в 30-й день сентября. Командовавший оною крепостью трехбунчужный Тайфур Паша Салоникский Валиси, или губернатор, с тремя тысячами войска вышел из оной 2 октября. Крепость сия стоит больших иждивений, лучшая в тамошних местах и достаточно снабдена всем нужным. В сей крепости получено в добычу: знамен — 32, пушек — 51 и множество других военных припасов; да на судах взято 37 пушек.

Кутузов обращается с войском к Бендерам

Между тем генерал Голенищев-Кутузов, оставив в окрестностях Каушан несколько батальонов пехоты и довольное число конницы, отправился с двумя егерскими корпусами и большою частью конницы к Акерману, но, узнав, что сия крепость уже сдалась, обратился он к другой крепости Бендерам.

Предложение бендерцам без кровопролития сдаться

Князь Потемкин, овладев таким образом крепостью Акерманом, приблизился к Бендерам и, желая в отвращение кровопролития взять и сей город лучше на добровольном условии, нежели силою, он послал в него турок, плененных в городе Акермане, которые могли бы служить ясным доказательством человеколюбия, оказываемого главнокомандующим всегда, когда только не раздражает его неприятель слабым своим сопротивлением. Они приказал через сих пленных объявить Бендерскому паше, что от него зависит или воспользоваться человеколюбием Всероссийской Государыни, или подвергнуть себя Очаковской участи.

Взятие крепости Бендер

Между тем временем главнокомандующий угрожал Бендерам всею жестокостью, если только они принудят его употребить насилие. А потому не оставил он принять меры ко взятию приступом сего города ибо знал, что турки не столько верят словам, сколько страшному военному приготовлению. И так по его повелению все войско немедленно осадило Бендеры. Пятьдесят канонирских лодок, двинувшись вверх по Днестру, стали против крепости, и лишь только разные корпусы войск заняли назначенные им места, то Потемкин приказал генералу Самойлову с казаками с восточной стороны напасть на форштадт. Сие нападение сделано было со счастливым успехом. Сколько из крепости ни стреляли и ни старались выгнать русских из форштадта, но все было тщетно.

Сие побудило коменданта крепости послать к главнокомандующему российскою армией Агу, который объявил, что жители города Бендер его ожидают и готовы ему покориться, не упоминая, однако же, ничего о числе находившегося в нем гарнизона. Потемкин написал коменданту, что если он сдается, то обещает его, войско и весь багаж отвезти за Дунай или туда, куда ему, коменданту, заблагорассудится; в противном же случае угрожал он ему, что если он победоносному российскому воинству станет сопротивляться, то весь его гарнизон будет перерублен. Ответ коменданта не заключал в себе ничего решительного. Огорченный Потемкин сказал, что он не намерен уже более принимать никаких предложений, и повелел немедленно начать бомбардирование, которое Бендерских жителей привело в великий страх. Они выслали опять парламентера и соглашались уже сдаться, но с тем условием, что турецкое войско выступит из сего города не прежде, как через три недели; в течение же сего времени ни один русский солдат вступить в него не должен.

Потемкин вместо всякого на сие ответа приказал взять город приступом. Парламентер, который был к нему прислан, не успел еще возвратиться в город, как уже российская армия стала под самыми стенами Бендер. Сие доказательство, долженствовавшее утвердиться ужасным действием, заставило наконец коменданта размыслить о последствиях, каких неминуемо надлежит ожидать от неустрашимого неприятеля, которого никак не возможно обмануть. Он отправил немедленно чиновника с известием, что город и крепость покоряются российскому оружию.

И так, и сия важная крепость преклонилась к стопам победителя без всякого кровопролития. В ней найдено было триста пушек, двадцать пять мортир, сорок бочек пороху, великое множество ядер и других военных снарядов и обильный запас муки, сухарей и прочих съестных припасов. Турецкий корпус, составлявший гарнизон крепости, выведен был за реку Дунай. Крепость принял дежурный генерал-майор Энгельгардт. Екатеринославский гренадерский полк вступил в караул; бомбардиры приняли батареи; егери расположились на форштадтах, а от конных бригад поставлена была наружная стража. Главная Бендерская мечеть обращена в храм святой церкви, наименованной Святым Георгием, где воспето было благодарственное моление Всевышнему, благословляющему оружие Всероссийской монархини.

Сими военнодействиями победоносной Российской армии заключена кампания 1789 года. Завоевания, учиненные в продолжение оной, покрыли бессмертною славою и главнокомандующего, и генералов, действовавших под его начальством.

Глава V. С 1790 года до взятия штурмом Измаила

Открытие новой кампании

Наступил 1790 год, и кампания вновь открылась. Российская армия при каждом сражении прославлялась новыми победами. Турки не могли противопоставить сильному стремлению их никакой твердой преграды. Турецкие армии были расторгнуты, рассеяны и совершенно ослаблены.

Кутузов командует отдельными войсками в Акермане

Между тем как генерал-фельдмаршал князь Потемкин-Таврический со всеми главными своими силами шел беспрепятственно к стенам Измаила, контр-адмирал Ушаков, разъезжая со вверенным командованию его флотом у берегов анапских, таврических и в других местах Черного моря, поражал и истреблял морские турецкие силы, генерал-майор Голенищев-Кутузов, командуя отделенными войсками в Акермане и окрестностях оного до самой Бендерской крепости, приводил в страх рассыпных турецких наездников и содержал их в совершенном к себе уважении.

Российская главная армия приступает к Измаилу. Кутузов, идя к соединению армии, у Измаила разбивает двухбунчужного Осман Пашу. Пожалован за сие орденом Александра Невского

Когда князь Потемкин подошел к самым почти стенам Измаила, тогда разосланы были от него повеления ко всем генералам, командующим отделенными войсками, дабы старались приближаться к городу Измаилу и угрожать ему со всех сторон, сколько можно более. Генерал-майор Голенищев-Кутузов, сообразуясь с повелением главнокомандующего, с первых чисел сентября месяца начал движение отделенного своего корпуса по направлению к стороне Измаила. На пути своем в половине того месяца встретился он с неприятельским корпусом, который оказался вдвое сильнее его корпуса. Обстоятельства, в которых люди с обыкновенными воинскими дарованиями совершенно теряются, не имели никакого противного действия на изобретательный разум генерала Кутузова. Чтобы разделить и обессилить неприятеля в некоторых пунктах, Кутузов тихо отступил назад и заманил турков между двух небольших возвышенностей, за которыми поставлены уже были два полка донских казаков. Лишь только неприятель стал между возвышенностями, казаки тотчас ударили на него стремительно и сбили его с довольно значащим уроном. Но турки скоро опять начали усиливаться; Кутузов велел полкам своей команды действовать соединенно. В сие время двухбунчужный Ибрагим Осман Паша с тремя тысячами отборной конницы туда подоспел и старался усилиться против наших войск; Кутузов приказал немедленно ударить на саблях, и неприятель был опрокинут и несколько верст прогнан с великою для него потерею. Собрав силы, неприятель начал было опять наступать на легкие наши войска; но также не мог иметь никакого успеха; ибо генерал Кутузов, положась нанести неприятелю решительный удар, пустил два отряда своей конницы в обход ему с обеих сторон, и когда конница сия заняла назначенные для ней места, Кутузов приказал ударить на неприятеля спереди во всею стремительностью и тогда действовать на него всеместно. Неприятель сим столько был устрашен, что поспешно обратился в бегство, оставив на волю победителей пушки, и снаряды, и некоторых чиновников. Таким образом, генерал Кутузов, преодолев препятствия, прибыл в окрестности Измаила. За сии столь отличные подвиги всемилостивейше пожалован ему 8 сентября 1790 года орден Святого Александра Невского.

Кутузов разбивает турок у самых стен Измаила и берет в плен двухбунчужного пашу

Не успел еще Кутузов расположить своего корпуса для отдохновения, после усталости от пути и многократных против неприятеля действий, как появился другой отряд турецкой отборной конницы в шести верстах от города 10-го числа ноября. Несмотря на то что неприятельский сей отряд состоял более, нежели из четырех тысяч, полки донских казаков и другие легкие войска, состоявшие в команде генерала Голенищева-Кутузова, ударили на него с такою неимоверною храбростью, стремительностью и силой, что неприятель менее нежели в полтора часа был разбит и совершенно рассеян. Он принужден был спасаться бегством в крепость, оставив на месте сражения несколько сот убитыми и военнопленными; в том числе один двухбунчужный паша.

Важность взятия Измаила для российских войск

Но как суровое время года уже наступало, то князь Потемкин горел нетерпением взять приступом Измаил. Сей город, лежащий при устье реки Дуная, важен был потому, что взятием оного была бы завоевана вся Молдавия и для будущей кампании открылся бы путь к новым блистательнейшим завоеваниям. Намерение Потемкина состояло в том, чтобы сперва взять Измаил, а потом уже поставить армию свою на зимние квартиры.

Потемкин повелевает осаждать Измаил. Упорство осажденных; и достопамятный его ордер Суворову

Вследствие сего Потемкин приказал генерал-аншефу графу Суворову осадить город, а сам в некотором от оного расстоянии прикрывал сию осаду своею армией и решился сопротивляться всем предприятиям турков, какие только могли бы они сделать для освобождения осажденного их города. Находившийся в Измаиле гарнизон защищался с великою жестокостью, и город, несмотря на многочисленную армию, его осадившую и семь месяцев под стенами его стоявшую, не хотел отнюдь покориться российскому оружию. Потемкин, досадуя на такую долговременную осаду и на бездействие турок, решился послать ордер генералу графу Суворову взять Измаил в три дня, во что бы то ни стало.

Кутузов при осаде и взятии штурмом Измаила. Суворова достопамятное изречение при получении повеления от Потемкина

Сей страшный воин, ожидавший, может быть, с великим нетерпением такого повеления, собрал свою армию, объявил ей данное ему приказание и наконец сказал: "Надобно не только повиноваться, но и стараться успеть в своем деле". Повеление фельдмаршала получил Суворов в Галаче тогда, когда уже наши войска отступали назад от Измаила. Почему снова он обратил все полки к стенам Измаила с увещанием: чтобы они лучше погребли себя под развалинами Измаила, нежели до взятия его отступить.

Расположение российской армии к приступу Измаила

Сухопутных и на судах бывших войск наших состояло не более 28 тысяч человек, из коих почти половина были казаки. Контр-адмирал Рибас с флотилией стоял в Дунае напротив Измаила, где укрепив один остров и поставив на нем немалое число артиллерии, бомбардировал крепость, от чего нередко в оной происходили пожары; обессиленная турецкая флотилия не отваживалась более вступить в сражение и скрылась в гавани под защитою крепости. Немедленно изготовлено 70 лестниц и 3000 фашин. Несколько дней сряду ездил Суворов с обер-квартермистром и генералами на рекогнисцирование, приближался к крепости и осматривал главные укрепления. Генералам каждого отделения войск стало известно, где должно будет колоннам идти на приступ, где расширяться и как друг другу вспомоществовать.

По собрании первых осведомлений заложены на обоих крылах, расстоянием от 30 до 40 сажен, батареи для виду, дабы турок уверить, что крепость будет формально осаждаема и чтобы они совсем не могли опасаться внезапного нападения. Батареи сии находились под командою артиллерии генерал-майора Ртищева и австрийского инженера Принца Карла де Линь. За неимением тяжелых осадных орудий, кое еще прежде отвезены были в Бендеры и Килию, поставлены на батареи только двенадцатифутовые полевые пушки и единороги, всего 40 орудий, в чем состояла тогда вся полевая артиллерия. По правую сторону от батарей стоял полковник Золотухин с Фанагорийским гренадерским полком, а по левую — генерал-майор Голенищев-Кутузов с Бугским егерским корпусом, состоявшим из четырех батальонов. Началась с батарей пальба по крепости; турки ответствовали на оную канонадой, которою, однако, же мало вреда причинили.

Описание измаильской крепости

Измаильская крепость имеет в окружности с одной стороны Дунайского берега до другой семь верст, а на реке простирается на 3 1/2 версты. На ней восемь бастионов; вал вышиною в три, а отчасти и в четыре сажени, ров глубиною от шести до семи саженей. В середине между Бендерским и закрытым полигоном был привал, в чем и состояли все внешние укрепления, а близ оного стоял каменный кавальер, на коем могли держаться несколько тысяч человек. Места на реке сильно укреплены были валами и батареями, из коих производилась горизонтальная пальба.

Российская армия стояла полукружием в 3 1/2 верстах от крепости; некоторые войска расположились еще ближе к оной, так что неприятель из тяжелых орудий мог до них доставать, и для того были они принуждены переменить свое положение и стать далее. С одного Дунайского берега до другого расположены они были почти на 20-ти верстах в окружности.

Сераскир Аудуелу-Паша, старый воин, двоекратно отказывавшийся от визирского достоинства, был комендантом крепости; находившиеся в оной войска, под командою семи султанов, состояли из 43 000 человек, из коих почти половина была янычары, 8000 человек конницы и другие из разных сдавшихся крепостей пришедшие отряды, как то: из Хошина, Акермана, Паланки и часть Бендерского и килийского гарнизона. Сии войска оставлены были здесь в наказание, и по султанскому фирману они не должны были сдаваться, а если бы то последовало, то каждому Паше позволено было без дальнего розыска рубить головы всем тем из оного гарнизона, кои попадутся по ту сторону Дуная; и потому должно было без всякого сомнения ожидать, что сии люди будут с крайним упорством защищаться.

Суворов требует сдачи крепости Измаила. Упорство коменданта на два предложения

В 9-й день декабря граф Суворов послал к сераскиру письмо князя Потемкина и, прибавив к оному от себя несколько строк, требовал сдачи крепости. Сераскир ответствовал только на письмо князя Потемкина, что он советует россиянам отступить, ибо они, по причине глубокой осени и весьма сурового времени года, будут терпеть во всем крайнюю нужду тогда, когда гарнизон всем нужным снабжен весьма изобильно; или, присовокуплял сераскир, дать ему сроку на один месяц, дабы он мог снестить о сем с великим Визирем.

На другой день чрез нарочно посланного инкогнито в крепость открыто было, что все чиновники, находящиеся в крепости такого мнения, что прежде остановится Дунай в своем течении или Небо преклонится к земле, нежели сдастся Измаил.

Граф Суворов решился сделать последнее покушение овладеть Измаилом без кровопролития; в записке, которую он послал к сераскиру, угрожал ему и уверял честию своею, что если в тот же день не будет выставлен на крепости белый флаг, то учинен будет приступ на крепость, и тогда уже не будет места никакой пощаде. Многие из турков были склонны к сдаче; но сераскир, который хотел отважиться на самую крайность, с большим числом единомышленников одержал верх и ничего не ответствовал на записку.

Совет Суворова с генералами и достопамятная его речь

Граф Суворов собрал военный совет, в котором все члены подавали свои мнения. Положено учинить приступ к Измаилу. Суворов говорил речь в весьма сильных выражениях сперва к членам военного совета, а потом ко всем корпусам войска; показывал им трудность взятия крепости; открывал способ к преодолению оной, присовокупляя, что силе российского оружия ничто противостоять не может; он представлял необходимость и важность взятия оной крепости, коею турки столько гордятся и думают, что взять ее не можно. Двукратно, говорил Суворов, российское войско было под сими стенами и двукратно оно отступало; третий раз не остается ему ничего иного, как победить или умереть со славою. При сих словах все войско исполнено было мужеством и воспламенилось славнейшим рвением сразиться с врагом христианского имени.

Суворов получает перед штурмом Измаила от Потемкина письмо

В сие время граф Суворов получил от генерал-фельдмаршала письмо следующего содержания: "Что если он, Суворов, не уверен в удачном успехе своего предприятия, то лучше бы и не отваживаться на приступ". Граф Суворов ответствовал на сие в кратких словах: "Я уже положил мое намерение; два раза было российское войско под стенами Измаила; стыдно будет, когда оно, не соверша дела, и в третий раз отступит от оного..."

Замысел турков уничтожается поспешностию Суворова

Никому не известно было во всей главной квартире, что накануне того самого дня, когда предположено было сделать приступ, несколько человек казаков черноморских бежало и предались туркам. Уже турки, чаятельно по показанию их, пришли в волнение; уже они намерены были учинить сильную вылазку на обе батареи и на самую главную квартиру в чрезвычайно значительных силах, состоящих из янычар, спагов и татар. Сия вылазка привела бы осаждающих в немалое затруднение, по причине слабой артиллерии, которая заключалась в небольшом числе пушек и в плосковых орудиях, находившихся на обеих батареях. Но в благоразумных мерах предосторожности Суворов никогда не имел недостатка. Он учинил приступ ранее и тем самым предприятие турков уничтожил в самом начале. Однако же и турки не найдены в оплошности; гарнизон их большею частью не спал в ту ночь, но стоял на валах расположенным.

План Суворова к приступу Измаила

К решительному приступу назначено было 11-е число декабря. Дабы усыпить турков и показать им, будто у наших недостает зарядов, ночью, прежде начатия приступа, пальба с батарей и с флота производилась только изредка. Все приготовления к приступу были учинены и приказы розданы. Корпус осаждающих стоял в готовности, и граф Суворов проводил ту ночь с офицерами своей свиты без сна, ожидая часа, в который даны были сигналы к приступу. Ровно в три часа пополуночи дан был сигнал первою ракетою: надлежало готовиться к приступу. В четыре часа пущена вторая ракета: должно было формироваться; в пять часов увидели третью ракету: было время идти на приступ.

Суворов, зная, что кровопролитие, к несчастию, есть необходимость для солдата и средство к его ободрению, заключил речь свою к войску одним словом: "Вперед", — и пошел на приступ. Шесть колонн с сухого пути да три по реке подступили немедленно к крепости.

На правом фланге сухопутных войск были три колонны под командою генерала-поручика Потемкина; на левом также три колонны под начальством генерала-поручика Самойлова. Гребным и Черноморским флотом командовал контр-адмирал Рибас, а все войско состояло под главным начальством графа Суворова, который для своей особы и свиты избрал место в середине между колоннами, дабы можно было лучше все обозревать и удобнее отдавать приказы.

Первая колонна правого крыла состояла под начальством генерал-майора Львова; к сей назначены были первый батальон Белорусского егерского корпуса, два батальона Фанагорийского гренадерского полка и сто пятьдесят мушкетеров Апшеронского полка в команде полковника Лобанова-Ростовского; остальные два батальона Фанагорийского полка назначены были в резерв сей колонне.

Вторая колонна под начальством генерал-майора Лассия составлена была из трех батальонов Екатеринославского егерского корпуса и сто двадцать восемь стрелков, а четвертый батальон оного и четвертый батальон Белорусского егерских корпусов находились в резерве сей колонны.

Третья колонна под начальством генерал-майора Мекноба составлялась из трех батальонов Лифляндского егерского корпуса со ста двадцатью восьмью стрелками впереди, и в резерв оной пехотный Троицкий полк.

Конные полки правого крыла, Северный карабинерный, Воронежский гусарский и полк донских казаков подполковника Сычева должны были прикрывать колонны.

Четвертая колонна, составлявшая левое крыло, под командою бригадира Орлова из тысячи пятисот донских казаков и других пятисот донских же казаков, для ее резерва.

Пятая колонна под командою бригадира Платова из пяти тысяч казаков, а для резерва обеих сих колонн назначен Полоцкий пехотный полк.

Главное начальство четвертой и пятой колонн поручено было генерал-майору графу Безбородко.

Шестая колонна под начальством генерал-майора Голенищева-Кутузова составлена была из трех батальонов со ста двадцатью стрелками Бугского егерского корпуса и в резерв оной два батальона Херсонского гренадерского полка и тысяча донских казаков.

На гребном флоте для десанта умножены были войска под начальством генерал-майора де Рибаса и за день до приступа отправлены с правого крыла второй и третий батальоны Белорусского егерского корпуса; а с левого корпуса два батальона Херсонского гренадерского полка, с сим отделением составляло числа регулярного войска на сем флоте одиннадцать батальонов, и сверх того казачье войско Черноморское. Все они разделены были на три колонны; первая, под начальством генерал-майора Арсеньева, составлена была из приморского Николаевского гренадерского полка, одного батальона Лифляндского егерского корпуса, двух тысяч черноморских казаков; авангард оной составлял полковник Головатый с тремястами казаков. Вторая колонна, под командою бригадира Чепеги, состояла из Алексопольского пехотного полка, двухсот гренадер Днепровского приморского полка и тысячи донских казаков. Третья колонна, под командою гвардии секунд-майора Маркова, — из восьмисот человек днепровских приморских гренадер, одного батальона Бугского егерского и двух батальонов Белорусского егерского же корпусов и тысячи донских казаков.

Таковое было расположение российских войск, готовых идти на приступ Измаила!

По сему предложению сделанная диспозиция отдана была частным и колонным начальникам, и объявлено всем чинам, и заблаговременно как фашины, так и лестницы по колоннам розданы.

Глава VI. 1790 год

Формальный штурм Измаила

Когда по сигналу минута приблизилась к штурму Измаила, тогда сим порядок двинулись наши войска на приступ как с сухого пути, так и водою. Все колонны шли к крепости в наилучшем устройстве и тишине. Густой туман скрывал от неприятеля начальное наше движение, и турки не стреляли, но когда русские дошли к ним шагов на четыреста, то приняты были жестокою картечною пальбою. С приближением первой и второй колонн пушечная картечная пальба из крепости умножилась, и ружейный огонь вокруг всего вала загорелся. Жестокий сей отпор не удержал стремления российских войск, ободряемых присутствием генерала-поручика Потемкина. Они приблизились к глубокому рву, набрасывали фашины, связывали и приставляли лестницы к валу, втыкали штыки и таким образом взлезали на вал.

Стрелки каждой колонны стояли на краю рва, и сколько внезапное освещение от производимой с обеих сторон пушечной пальбы, несмотря на темноту ночи, видеть позволяло, стреляли по головам неприятелей, защищавшихся на валу.

Между тем со всех сторон пробирались наши к пункту. Вторая колонна спустилась в ров. Командовавший ею генерал-майор Лассий, поручив секунд-майору Неклюдову отражать стрелками неприятеля, приказал лейб-гвардии Измайловского полка прапорщику князю Гагарину приставить лестницы, по которым егери быстро взошли на вал, опрокинули неприятеля и бастионом овладели ровно в шесть часов.

Первой и третьей колонне надлежало подкреплять вторую, но они были еще удерживаемы, особливо первая находила великие затруднения. Генерал Лассий был весьма стесняем, ибо хотя он опрокинул уже с вала турков, но несколько тысяч их сражалось еще с ним саблями, и он не мог подвинуться вперед. Однако же первая колонна под начальством генерал-майора Львова скоро приблизилась ко рву и палисаду, преграждающему путь от каменной казематной батареи к Дунаю. Сей генерал усмотри, что сильным только наступлением может быть опрокинут защищавший то место неприятель, приказал бросить фашины и стремительно бросившись первый перескочил палисад; таковой пример ободрил подчиненных и смешал неприятеля, который, однако же, великою толпою пустился против колонны на саблях. Генерал Львов предупредил их, приняв в штыки. Гренадеры Фанагорийского полка овладели первым бастионом. По отражении и прогнании неприятеля, колонна обошла каменную батарею под картечами. До трехсот человек в сей батарее засевшие бросали гранаты, но храбрости войск наших они не поколебали стрелки Апшеронского полка и передовые гренадеры, поражая всюду встречавшегося им неприятеля, овладели и вторым бастионом и стремительно шли к Броским воротам. Тут генерал Львов ранен, а с ним вместе и полковник князь Лобанов-Ростовский, и команда над первою колонною поручена полковнику Золотухину.

Кутузов ведет шестую колонну на приступ к Измаилу. Храбрость его при вступлении на вал и взятие бастиона

С левого крыла в присутствии генерала-поручика Самойлова, шестая колонная, предводимая генерал-майором Голенищевым-Кутузовым, единовременно с первою и второю колонною, преодолев весь жестокий огонь картечный и ружейный, дошла до рва. Командовавший егерями бригадир Рибопьер положил тут жизнь свою; скоро колонна сия спустилась в ров, взошла по лестницам на вал, несмотря на все трудности, и овладела бастионом. Храбрый генерал-майор Голенищев-Кутузов мужеством своим подавал пример подчиненным и сражался с неприятелем; но многочисленность неприятеля воспрепятствовала ему на первый раз распространиться с войсками своими по валу; и для сего призвал он Херсонский полк, в резерве у него находившийся, оставив двести человек при пушках на контрэскарпе: с прибытием резерва неприятель не только был отражен, но и побит в великом множестве. Генерал Голенищев-Кутузов, став в сей стороне твердою ногою, простирал войсками своими победу по куртине к другим бастионам.

Все сии три колонны, исполнив мужественно, храбро и с удивительною быстротою предписанное в данной им диспозиции, первое положили основание победы.

Кутузов занимает полигоны и подкрепляет другие колонны. Кровопролитное сражение на стенах

Генерал Голенищев-Кутузов, занявший в самом начале два полигона на левой стороне крепости к реке, судя по его расторопности, мужеству и благоразумию, взошел бы он на вал вместе с первыми колоннами, а может быть, и первый очутился бы на оном; но обе, подле него находившиеся колонны, четвертая и пятая, нашли весьма сильное сопротивление и были турками отбиты, почему послал он в подкрепление им один егерский батальон. Вода во рве с той стороны, где обе сии колонны должны были пробираться, доставала до пояса и промочила у казаков их платье, отчего весьма было трудно взлезать на вал; а хотя по лестницам и взошли, но по причине сильного сопротивления не могли на валу держаться. Обе колонны были вдруг опрокинуты в ров: между ними находились Бендерские ворота, из коих турки с ужасным криком учинили вылазку почти в тысяче человек; между ними сражалось немалое число и женщин с кинжалами, кровопролитие было ужасно; регулярная пехота, бывшая в резерве, поспешая к нашим, продралась на штыках, и как казаки опять исправились, то отбили турок назад, а которые не могли через мост попасть в город, те были изрублены или опрокинуты в ров. Тогда возобновили наши свое предприятие, преодолели все препятствия и утвердились на назначенном им бастионе у вала.

Генерал Кутузов тотчас приметил, что хотя оба резервные батальона заняли вал, но силою не равнялись еще с турками, ибо число соединившихся с ними казаков было недостаточно; и для того от Кутузова послан был к ним в помощь Бугский егерский батальон, чем и приведены были им в состояние удержать за собою оное место.

В каждом батальоне под валом был пороховой магазин; и дабы турки с умыслом не подорвали оных на воздух, то Кутузов, по взятии бастиона, велел приставлять к оному крепкий караул, который хотя часто принужден был выдерживать нападения оборачивающихся турок, но, прогоняя их, не допустил зажечь ни одного порохового магазина.

Гребной флот, приближаясь к крепости, прикрывал десант трех колонн. Третья колонна под командою генерал-майора Мекноба первоначально встречена была картечными выстрелами и ружейным огнем, но поощряема будучи мужеством своего начальника, спустилась в ров, коего глубина и высота бастиона были так высоки, что лестницы в пять сажень с половиною надлежало ставить одну на другую под жестоким от неприятеля огнем, и хотя колонна сия опрокинула уже неприятеля по куртине, но как генерал-майор Мекноб, получив тяжелую рану, принужден был сдать команду другому, то она потерпела немалый урон, а особливо тогда, когда по предположению, должна, овладев бастионом, подкреплять шестую колонну, предводительствованную генерал-майором Голенищевым-Кутузовым.

Четвертая и пятая колонны, под главным начальством генерал-майора графа Безбородко, встречены были равномерно сильным от неприятеля огнем; несмотря на сие, вступили они в ров, взошли на вал и овладели на куртинах пушками, где присутствовавший генерал граф Безбородко ранен в руку столь тяжело, что по изнеможению принужден был отдать команду бригадиру Платову, который распространяя приобретенную поверхность российского оружия, овладел с правой стороны бастионом, а влево прогнав неприятеля, поражал оного повсюду храбро и мужественно и способствовал колонне генерал-майора Арсеньева, которая, приплыв на судах к назначенному ей пункту, вышла на берег и разделилась на четыре части, опрокинула батареи и укрепления, и овладела всеми прибрежными важнейшими пунктами.

Сражение в улицах Измаила

Начинало уже рассветать; все колонны наших войск, преодолев и неприятельский огонь и все трудности, в 8 часов овладели крепостными строениями как с сухого пути, так и с набережной стороны; приступ был уже кончен, но тогда началось сражение внутри города по улицам и площадям. Неприятель, отраженный от крепостного вала, защищался упорно; каждый шаг надлежало приобрести новым поражением его; со всех сторон отчаянные турки теснились, чинили в узких улицах и из домов самое страшное сопротивление; многие тысячи неприятеля пали от победоносного российского оружия; но гибель их возрождала в них новые силы, а жестокая отчаянность их укрепляла.

Кутузов очищает неприятеля из засад по домам

Во все четверо ворот россияне на бегу ввезли в город около двадцати пушек, из коих стреляли по неприятелю картечами. В одном каменном здании, называемом Хан, засело около 2000 турок, которые своими пушками много вреда нашим причинили. Граф Суворов приметил, что сия засада может быть долгое время для нас гибельною, приказал генерал-майору Голенищеву-Кутузову истребить оную. Кутузов взял один батальон Бугского егерского корпуса, велел нести за собою лестницы, по которым поднялся он на Хан, и, несмотря на сопротивление находившегося в засаде неприятеля, принудил его оттуда выйти и просить пощады.

В одном из крепчайших Ханов, стоявших между другими домами, подле самой казематной батареи, находился сам сераскир, Аудуелу-паша с 2000 человек лучших янычар, имея при себе несколько пушек; он думал в сем месте избавиться от всякой опасности. Генерал-поручик Потемкин привел сюда полковника Золотухина с батальоном Фанагорийского гренадерского полка и велел ему напасть на оный Хан. Сражение продолжалось почти два часа; ворота разбиты пушечными ядрами; гренадеры ворвались во внутренность Хана на штыках, и в кровопролитной схватке не делано неприятелю никакой пощады. Наконец несколько человек, по храбром сопротивлении, сдались, в том числе был и сам сераскир. У него за поясом был богатый кинжал, который усмотря один егерь, набежал и хотел отнять. А как некоторые из турок не бросили своего оружия, то один янычар, шедший подле сераскира, хотел егерю то возбранить саблею и нанести удар; но вместо егеря ранил командующего нашими капитана. Россияне устремились вдруг со штыками на сих остальных турок и большую часть их положили на месте, в том числе и несчастного сераскира.

Кутузов разбивает янычар в городе и защищает казаков от поражения

Конница не могла быть введена в город, ибо улицы были в оном узки; одна только пехота мало-помалу подвигалась при непрерывном сражении даже до самой средины города. Прибыв туда, генерал-майор Голенищев-Кутузов с двумя батальонами Бугского егерского корпуса встретился с двумя тысячами большею частью янычар, напал на них, разбил и принудил сдаться пленными.

Казаки некоторых колонн, которые около сего времени от разных мест далеко пробрались, претерпели сильное нападение от превосходного числом неприятеля, и едва было их не отрезали, но Бугский егерский батальон, находившийся в команде генерала же Кутузова, подоспел к ним на помощь в то самое время, когда и отряд черноморских казаков, пробившись между турок, напал на них с тылу, загнали в тесный переулок и в сражении всех почти перерубили.

Кутузов разбивает султана Каплан-Гирея на площади. Неприятель просит пощады. Совершенное овладение крепостью и городом

В час пополудни султан Каплан-Гирей собрал на рыночной площади более нежели до 2000 татар, турок и янычар и множество конницы, ударил на русских, перерубил многих своею рукою, отнял две пушки, и привел наших в беспорядок. Генерал Лассий, следуя от Бендерских, а генерал Кутузов от Килийских ворот, первый с гренадерскими, а последний с егерскими батальонами туда подоспели, тотчас окружили турок; сражение произошло упорное и кровопролитное, но турки конные и янычары опрокинуты были русскими штыками; сам султан был убит и по кровопролитии, продолжавшемся более часа, осталось только с небольшим 400 человек, кои сдались пленными.

Жестокий бой продолжался внутри крепости более шести часов. Он решился, наконец, во славу российского оружия. Мужество начальников, ревность и расторопность штаб- и обер-офицеров и беспримерная храбрость солдат одержали над многочисленным неприятелем, отчаянно защищавшимся, совершенную поверхность; в два часа пополудни победа сплела им венцы бессмертной славы.

Оставались еще засевшие неприятели для своего спасения в одной мечети; но они скоро прислали к генералу Потемкину просить пощады.

Таким образом, около четырех часов вечера русские войска совершенно овладели городом посредством кровопролитнейшего приступа, какового во многие столетия не было слышно. Измаильская крепость, столь укрепленная, столь обширная, и которая казалась туркам непреодолимою, взята страшною для них силою российских штыков.

В Измаиле считалось около сорока пяти тысяч человек войска. Жестоко было сопротивление стольких тысяч, даже и женщины бросались с кинжалами и с другим оружием на русских. Каждый российский начальник, каждый генерал шел на видимую опасность как герой; каждый простой воин сражался, как Геркулес. Невзирая ни на какие опасности, бились они около десяти часов, нападая непрестанно на неприятеля. Рука их не утомлялась; неустрашимость их была непоколебима. Упорство неприятеля, полагавшего надменную надежду свою на число войск, совершенно низринуто. Россияне видели текущую под своими ногами кровь тех, кои незадолго до того изощряли против их мечи свои; улицы и площади завалены были трупами их врагов. С равномерным повиновением, как и храбростью, спешили ревностные россияне за каждым предводителем, который шел пред ними, куда бы то ни было. Они шли за ними в темную ночь, и спускались в такие страшные глубины, и взлезали на такие ужасные стремнины, на которые после не могли взирать и днем без содрогания и ужаса.

Генерал-майор Кутузов Суворовым сделан комендантом Измаила

По занятии города внутри оного и на валах поставлены были караулы. Фанагорийский гренадерский полк занял главный караул у рынка; несколько батальонов корпуса генерал-майора Голенищева-Кутузова расположены были по валам, а самого Кутузова назначил граф Суворов измаильским комендантом. Приняв на себя новое сие звание, Кутузов тотчас приставил крепкие караулы ко всем воротам, к пороховым и запасным магазинам; велел также на четырех малых рыночных площадях, при церквах и мечетях и по всем вообще улицам разъезжать дозорам и рундам. Таким образом несколько порядок был установлен.

Несмотря на сие, ружейная пальба продолжалась чрез всю ночь даже до следующего утра; ибо немалое число турок засело в мечетях, домах, погребах и сараях; многие из них побиты, но большая часть сдалась; и как крепость взята была приступом, то солдатам, как обещано было, позволен был грабеж на трое суток. Причем также без кровопролития не обошлось, потому что иные турки охотнее желали потерять свою жизнь, нежели лишиться имущества.

Граф Суворов съехался с генерал-поручиками Потемкиным и Самойловым пред Бендерскими воротами до наступления ночи: они все сошли со своих лошадей и обнялись с искреннейшим дружеством.

В следующее утро отправлено было торжественное благодарственное молебствие в церкви монастыря Святого Иоанна, а равно и по всем полковым церквам. Все генералы и некоторые штаб-офицеры находились в церкви. Объятия, поздравления и радостные слезы были общие. Каждый почитал свою и друга своего жизнь за некий дар и за счастие избавления от стольких предстоявших им опасностей.

По совершении молебствия приступили к изготовлению донесения ко Двору. Почему сделан был розыск. Из всей турецкой армии, бывшей в Измаильской осаде, спасся только один человек, который быв легко ранен, упал в Дунай, где по случаю ухватился за одно плывущее бревно и унесен с оным к другому берегу. Он первый принес Визирю известие о взятии города и крепости Измаила.

В один ужасный день приступа турки потеряли от непреоборимой силы российского оружия, хотя русских было гораздо меньше, тридцать три тысячи человек убитыми и смертельно ранеными; около тысячи человек пашей, офицеров и рядовых взято военнопленными; шесть тысяч жен и детей, две тысячи христиан из молдаван и армян и более пятисот жидов попались нам в плен. В числе убитых находились шесть султанов, сераскир и один Арнаутский паша, два трехбунчужных паши, два губернатора, Килийский и Акерманский, один полевой паша, один янычарский паша и около пятидесяти бим-пашей и топчи-пашей, а также и других начальников; между пленными были султан Махсут-Гирей — измаильский губернатор, трехбунчужный паша и многие другие паши.

С нашей стороны, по донесению, убито около тысячи восьмисот и до двух тысяч шестисот ранено.

Несмотря на жестокость зимы, надлежало непременно принять меры к отвращению заразительных болезней; употреблено было попеременно около десяти тысяч пленных для зарытая мертвых их единоземцев; россияне сами пеклись о погребении своих соотечественников, кои все похоронены за крепостью по церковному обряду. Бригадир Рибопьер и генерал Мекноб положены в церкви Монастыря Святого Иоанна, где в первую Турецкую войну погребен генерал Вейсман, коего гроб еще там находился.

В крепости измаильской с набережными батареями взято артиллерии двести шестьдесят пять орудий, пороху до трех тысяч пудов, ядер до двадцати тысяч и множество прочих снарядов и припасов. В трофеи взято: до четырехсот знамен, кроме изорванных в сражении, бунчуков семь и санджаков или губернаторских знамен два, лансонов восемь, на коих пушек двенадцать и пять фальконетов, паромов двенадцать, прочих мелких судов двадцать два; добычу войска получили чрезвычайную: изобильное количество кофе, табаку, Сорочинского пшена и всяких других съестных припасов, великие богатства в купеческих лавках; около десяти тысяч прекрасных лошадей со сбруею и конскими приборами; великое изобилие сена и ячменя, коим турки кормят лошадей вместо овса; чрезвычайно великие запасы муки, живого рогатого скота, мяса и всякого рода рыбы, словом, всего в Измаиле найденного богатства оценено на десять миллионов пиастров.

После очищения улиц от мертвых тел учрежден внутри города большой госпиталь и учинены приготовления к обратному походу войск. Спустя одну неделю по взятии крепости граф Суворов выехал из Измаила и возвратился в Галач с Фанагорийским гренадерским полком.

Генерал-майор Голенищев-Кутузов, как комендант измаильской крепости, остался в городе с Бугским егерским корпусом, состоявшим из четырех батальонов, с двумя пехотными полками и с четырьмя полками донских казаков.

Прочие корпусы пошли чрез Бендеры назад, дабы расположиться на зимних квартирах.

Засвидетельствование Суворова о Кутузове Императрице Екатерине II и замечательные Суворова при сем слова

Генерал граф Суворов-Рымникский, свидетельствуя о твердости и мужестве, оказанном в сем деле от начальников и беспредельном усердии и храбрости всех войск, отлично рекомендовал пред начальством как корпусных генералов, так и начальствовавших колоннами, в том числе и генерал-майора Голенищева-Кутузова, начальствовавшего шестою колонною.

Граф Суворов в списке о рекомендованных им велел поставить первым из начальников колонн генерала Голенищева-Кутузова, свидетельствуя о нем сими словами: "Генерал-майор Голенищев-Кутузов, предводительствуя шестою колонною, оказал новые опыты воинского искусства и личной своей храбрости; он преодолел под сильным огнем неприятеля встречавшиеся ему трудности; перескоча палисад и служа примером для своих подчиненных, предупредил стремление неприятеля, быстро взлетел на вал крепости, овладел бастионом и многими батареями; и когда усилившийся неприятель в превосходном количестве принудил его остановиться, он мужеством своим и отважною предприимчивостью нагрянул на врагов, отразил их напор, превозмог их упорное сопротивление, удержал место, утвердился в крепости и продолжал потом наносить им удары, и, распространяя свои поражения до самой средины города, везде поддерживал над ними поверхность, победу и одоление". Наконец собственноручно приписал: "Генерал Кутузов шел у меня на левом крыле, но был моею правою рукою".

Граф Суворов отправил немедленно и к Императрице следующее краткое донесение: "Гордый Измаил пал к стопам вашим", а к главнокомандующему князю Потемкину послал о взятии сей крепости известие в следующих коротких словах: "Российский флаг — на стенах Измаильских".

Екатерина Великая, желая воздать должную справедливость и награду воинам, прославившим ее столь знаменитыми победами, послала к главнокомандующему князю Потемкину-Таврическому Высочайший рескрипт, в коем между прочим сказано следующее: "В воздание рвению к службе нашей и в награду мужественным подвигам генералом и прочих чинов армии нашей, вверенной предводительству вашему, доказанным пред светом в течение прошедшей кампании многими знаменитыми победами и завоеваниями на твердой земле и водах, особливо же при взятии приступом города и крепости Измаила с истреблением армии турецкой, там находившейся, пожаловали МЫ всех таковых заслуженных знаками милости Нашей, как то усмотрите из росписи, при сем сообщаемой и прочее".

Кутузов пожалован генералом-поручиком и кавалером Святого Георгия 3-го класса

В росписи сей между прочим означено, что генерал-майор Кутузов за опыты оказанной им храбрости, неустрашимости и мужества, всемилостивейше пожалован в генерал-поручики 25 марта 1791 года, и сверх того кавалером Военного ордена 3-го класса.

Признательность Екатерины II ко всем полководцам и всему воинству

А дабы вящее ознаменовать признательность свою к полководцам, Екатерина повелела Правительствующему Сенату заготовить похвальные грамоты и вытеснить медали, коими она генералов своих высочайше удостоить соизволила, с изображением в оных славных подвигов их. По сему предмету дан был высочайший именной указ, который начинается так: "Деяния, в течение прошедшей кампании свершившиеся на юге, новую принесли славу оружию российскому и новым служат доказательством, что усердие, искусство и мужество свойственные начальникам и подчиненным войск Наших, превозмогают над всеми трудностями, которые неприятели Наши Нам противополагают. Двукратное на море разбитие многочисленного турецкого флота, страх и беспокойство, не один раз берегам их нанесенные появлением легких судов Наших и поисками, от них произведенными, знаменитая победа на Кубани, одержанная над турецкою армиею под начальством сераскира Батал-Паши, тут же плененного, опровержение вредных противу Нас в той стороне замыслов, взятие крепости Кили, вступление флотилии нашей в Дунай, опровергнув укрепления, устья его заграждавшие, завоевание замков Тулчи и Исакчи, разбитие и пленение всех судов, флотилию турецкую в нижней части Дуная составлявших, и, наконец, приступом сильного города и крепости Измаила с истреблением находившейся там турецкой армии, суть такие происшествия, которые помянутую кампанию в число самых славнейших полагать будут. Хвалу и благодарение вознося ко Всевышнему, благословляющему успехами праведное дело наше и поборствующему Нам противу врагов Наших, обращаем внимание Наше на тех, кои ревностными их подвигами, были истинные виновники таковой, вновь приобретенной оружием нашим славы, и прочее".

Таким блистательным образом кончилась кампания 1790 года. Фельдмаршал Потемкин, расположив всю свою армию по зимним квартирам, сам отправился в Яссы, где во все сие время продолжались мирные переговоры. Уже предположены снова чрезвычайные приготовления для предбудущей кампании; победоносные российские войска получили новые силы и ожидали только наступления весны, дабы начать и возгреметь новыми победами.

Глава VII. С 1790 по 1791 год

Кутузов начальствует как в Измаиле, так и над всеми крепостями и войсками, расположенными по Дунаю, Пруту и Днестру

По возвращении победоносных российских войск из Измаила генерал Голенищев-Кутузов имел поручение начальствовать не только в Измаильской крепости в звании коменданта оной, но и над всеми другими завоеванными у турков крепостями, Константинополь со стороны северной защищавшими; равномерно состояли под его главным начальством все войска, расположенные по реке Дунаю, между двумя реками, Прутом и Днестром.

Потемкин отправляется в Петербург. Князь Репнин после его принимает главное начальство. Открытие кампании

Между тем как фельдмаршал князь Потемкин отправился в Санкт-Петербург, война снова началась на юге под главным предводительством старого героя, генерала князя Репнина, который, на время отсутствия главнокомандующего всеми армиями, принял командование и весною 1791 года открыл новую кампанию славными военнодействиями. Он приказал генералу Гудовичу, командовавшему на Кубанских границах большою дивизиею, напасть на тридцатитысячный турецкий корпус, собравшийся там под предводительством сераскира Батал-Бея. Хотя русских было гораздо менее, но они турок разбили, овладели их лагерем, множеством съестных припасов, и главнокомандовавшего пашу почти с половиною его войска взяли в плен.

После сего сражения турки просили перемирия, но им было в том отказано: война продолжалась с жестокостью и прославляла Россию великими победами, ибо она всегда оказывала свое превосходство над Турцией во всех отношениях. Как в малых сшибках, так и в генеральных сражениях везде русские оставались победителями, и наконец дошло до того, что они, не думая о числе неприятеля своего, нападали на него с великою неустрашимостью и мужеством даже в малом количестве. Столь твердо надеялись они на победу, и действительно всегда ее одерживали.

Кутузов с частью измаильских войск и частью галацких войск с князем Голицыным должны соединиться в Исакче

Произведение предположенных действий за Дунаем препоручено было генерал-поручику князю Голицыну; для сего отряжены были из корпуса резервного с генерал-майорами Шпетом и графом Разумовским к Галачу две тысячи двести человек регулярной пехоты, и с бригадиром Орловым шестьсот донских казаков и шестьсот арнаутов, да из Измаила с генерал-поручиком Голенищевым-Кутузовым три тысячи регулярной пехоты, восемьсот человек казачьей черноморской пехоты и пятьсот конных донских и черноморских казаков. Обеим частям галацкой и измаильской назначено было соединиться в Исакче. Гребному Черноморскому флоту надлежало переправлять войска, содействовать им и забрать из Исакчи остававшиеся там снаряды.

Галацкая часть отправилась над собственным командованием генерал-поручика князя Голицына 24-го числа марта, а генерал-поручик Голенищев-Кутузов с войсками, его командованию вверенными выступил из Измаила и переправился на противолежащий остров 25 числа того же месяца. При самой переправе войск генерала Голенищева-Кутузова появилась толпа неприятелей и препятствовала их переправе с намерением немалый причинить им вред при сем случае, но храбростию воинов, предводимых храбрым их генералом, тотчас была отбита и прогнана с великим для нее уроном.

Кутузов переходит Дунай и разбивает отряд неприятельский

Когда генерал князь Голицын переправился к Исакче с войсками галацкой части, и генерал-майор де Рибас, прибыв туда, располагал военные суда, тогда генерал Голенищев-Кутузов, имея направление свое к Дунаю, окружен был неприятельскою толпою, до двух тысяч человек пехоты и конницы простирающеюся. Вступили в перепалку, которая продолжалась около трех часов, не уступая места ни те ни другие; но как донские казаки по приказанию Кутузова, начали пускаться один за другим в обход неприятелю; то он, оставив на месте многих своих наездников, обратился в бегство.

Сражение при Бабаде

Таким образом, генерал Голенищев-Кутузов, преодолев на пути своем все встретившиеся ему преграды от неприятелей, с измаильскою частью 16-го числа весьма рано перешел на правый берег Дуная у Чатальского мыса; и дабы скрыть от неприятеля прямое свое намерение на Мачин, он взял направление к Бабаде. Здесь встретил он непредвиденное препятствие: не довольно того, что попавшаяся ему на пути сем толпа неприятелей, состоящая из восьмисот человек одних турок, была казаками его опрокинута и рассеяна, надлежало ему иметь дело с гораздо многочисленнейшим неприятелем. В окрестностях Бабадских находился пятнадцатитысячный корпус турецкий, который со всех сторон окопался. Отряд конницы, простиравшейся до семисот человек, вышел из окоп и встретил на саблях передовые войска, командуемые генералом Кутузовым. Произошла перепалка с той и другой стороны; русские начали ослабевать, а турки, усиленные еще более, нежели двумя тысячами человек татар и янычар, наступали на них с гораздо большею дерзостью; Кутузов усилил сражающихся и со своей стороны, по мере надобности, и турки скоро были сбиты и прогнаны. Побежденные подняли крик; "Ала! Ала!". Вдруг показался на равнине весь находившийся в окопах корпус и шел стремительно на подкрепление своих и поражение русских.

Генерал Голенищев-Кутузов, видя превосходнейшее число неприятеля, на него наступающего, велел войскам своим остановиться. Неподалеку от равнины, на которой полагал он дать неприятелю генеральное сражение, находились с одной стороны кустарники, а с другой небольшой овраг. Кутузов распорядил таким образом, что когда он примет неприятеля с главными силами на ровном месте, в то время небольшое число донских и черноморских казаков должны были идти потихоньку, первые, пробираясь чрез кустарники, а последние проходя оврагом, и принять неприятеля с тылу в то самое время, как он впереди произведет по нем сильнейший ружейный огонь. Сие распоряжение произведено в действо самым лучшим образом. Турки были приведены в трепет нечаянным появлением русских с обоих флангов и тотчас все обратились в бегство. Весь лагерь со всеми военными и съестными припасами оставлен в добычу победителям. На поле битвы лежало турков великое множество.

По удалении сего многочисленного неприятеля генерал-поручик Голенищев-Кутузов поворотился на ту дорогу, которая идет от Бабады, касаясь Монастырища в сторону к Исакче. Продолжая же поход сей весьма трудными дефилеями до самой полночи, Кутузов достиг наконец помянутой дороги, при которой и остановился расстоянием от Бабады в двадцати пяти, а от Монастырища в пятнадцати верстах. От стороны Бабады поставил он сильный пост в одном довольно узком проходе, на который неоднократно наезжали неприятельские толпы; но благоразумным мужеством сего генерала и примерною храбростью войск его всегда были отбиваемы и прогонимы.

Сражение при Монастырище

На другой день после сего действия генерал Голенищев-Кутузов продолжал снова свое движение по учиненному предположению. Двадцать седьмого числа в шесть часов утра, приближаясь к Монастырищу, приметил он другой многочисленный неприятельский корпус, расположенный вокруг самого Монастырища. Сила сего корпуса простиралась от шести до семи тысяч турок, татар и янычар. Поелику сие место находилось в прямой линии по направлению к тому пункту, куда генералу Кутузову надлежало следовать, то Кутузов, не желая утомлять более своих людей дальними окружными обходами, положился сбить неприятеля с настоящего его местоположения и тем не только выиграть время, но и более еще обессилить скопляющиеся в окрестностях Мачина турецкие силы. Он велел тотчас своим казакам атаковать неприятеля сильно и стремительно, а егерям приказал давать казакам возможную помощь и подкрепление. Едва казаки начали турков атаковать, а егери стали подкреплять казаков, находившихся в команде генерала Кутузова, как в то же самое время приспел туда посланный от генерала князя Голицына бригадир Орлов с другими казаками и арнаутами, которые пустились на неприятеля с ужасною быстротою. Неприятель, несмотря на свою многочисленность, ударился бежать стремглав к Силистрии, оставив у Монастырища весь свой лагерь и обоз. По счастью неприятеля, невозможно было нам никак занять той дороги, по которой он бегством спасся к Силистрии; ибо, судя по местоположению оной, невозможно было преодолеть трудностей, противопоставленных там природою. Однако же магазин его был совершенно нами истреблен, дабы, по отшествии отсюда русских войск, неприятель, возвратясь, не мог оным воспользоваться.

Жители, бывшие в Монастырище забраны, селение же все при выступлении из оного наших войск предано огню, дабы не оставить неприятелю никакого в сем месте пристанища.

Кутузов соединяется с войсками князя Голицына у Исакчи. Корпусы сии следуют к Мачину

Таким образом, генерал-поручик Голенищев-Кутузов, выгнав неприятеля из Монастырища, прибыл к Исакче и соединился с генералом-поручиком князем Голицыным.

По соединении обеих частей, галацкой под начальством генерала князя Голицына и измаильской под командою генерала Голенищева-Кутузова, обе сии части двинулись к Мочану, где построены были неприятелем весьма сильные укрепления. Трудную и весьма узкую дефилею принуждены они были проходить в одну колонну. По приближении к деревне Лункавице авангард был атакован неприятелем, коего число до тысячи человек простиралось. Началось сражение. Майоры Янов и Мешков, под командою бригадира Орлова, перешедшего под начальство генерала Голенищева-Кутузова, ударили на толпу в дротики и, опрокинув неприятеля, сильно его преследовали. Много тут оного было убито; в трофеи взяты четыре знамени, а в плен попались начальствовавший толпою Кюрчи Ибрагим Дели-Паша, присланный от визиря Юсуф-Паши, и много других чиновников и рядовых.

Спустя три четверти часа, новая толпа, состоящая из тысячи пятисот человек отборного турецкого войска, показалась от деревни Викарени и остановила бегущих своих соотечественников. Генерал Голенищев-Кутузов по соглашению с генералом князем Голицыным подкрепил бригадира Орлова еще одним донским полком и арнаутами. По прибытии оных бригадир Орлов приказал им вести перепалку до тех пор, пока он сам, пробравшись лесом, взойдет на хребты близ лежащей горы и ударит в правое крыло неприятеля; тогда велел он и им произвести атаку на дротиках. Сие исполнено, и неприятель, сжатый с обеих сторон, гоним и умерщвляем был более десяти верст и почти на пушечный выстрел от Мачина. При сем поражении взяты у неприятеля семь знамен и много других воинских знаков.

Кутузов в сражении при Мачине

В вечеру с 27-го на 28-е число открыта была из Мачина канонада и выслано оттуда до двух тысяч свежего конного войска. Между тем генералы-поручики князь Голицын и Голенищев-Кутузов, построив пехоту в семь карей, спешили к Мачину. Находившиеся там янычары до двух тысяч человек, едва узрели приближение российской пехоты, тотчас бросились на бывшие у берега суда и поплыли к Браилову; конницу же турецкую генерал князь Голицын приказал атаковать бригадиру Орлову, усиля его казаками команды генерала Голенищева-Кутузова. Атака произведена с такою жестокостью, что неприятель побежал стремглав мимо самого Мачинского укрепления, а казаки генерала Кутузова, поражая неприятеля своими дротиками, преследовали его до тех пор, пока лошади служить могли. Число побитых у неприятеля было весьма велико; в плен взяты под самым Мачином трехбунчужный паша, Арслан Мегмет, Самсонжи Сейт Гасса-Ана, командир над янычарами, который прислан был от визиря для укрепления Мачина, и много других чиновников и около ста пятидесяти рядовых; взято в добычу одиннадцать знамен, пять санджаков и две булавы.

В Мачине взято девять пушек, множество пороху и всяких других воинских снарядов. Укрепления Мачинские срыты до основания, и жители из христиан переведены на левую сторону Дуная. С нашей стороны убиты два арнаутские капитана и двадцать семь нижних чинов; ранены два старшины и сорок два нижних чинов; неприятельский урон состоял в двух тысячах с лишком убитыми и в неменьшем количестве ранеными.

Кутузов, исполняя предписанное, обратно перешел на левый берег Дуная к Измаилу

Достигнув столь достославно предположенной цели, для которой галацкая и измаильская части были соединены, обе сии части снова разделились. Князь Голицын, переправясь с галацкою частью через полуостров Концефан, шел прямо для взятия приступом Браиловской крепости, а генерал Голенищев-Кутузов с измаильскою своею частью возвратился опять к Измаилу в апреле месяце.

Кутузов вторично переходит Дунай у Тулчи

В 9-й день того же апреля главноначальствующий Южною армией генерал-аншеф князь Репнин прислал к генерал-поручику Голенищеву Кутузову повеление переправиться с измаильскою частью вторично за Дунай и следовать до Бабады, действуя по усмотрению своему и по востребованию обстоятельств за Дунаем.

Кутузов тотчас собрал войска, командованию его вверенные, и в двадцать четыре часа с получения повеления выступил от Измаила. В начале июня месяца прибыл он к Дунаю и ввечеру с второго на третье число переправился вторично за Дунай у Тулчи и вступил благополучно в Булгарию.

Второе сражение и победа при Бабаде. Кутузов, разбив генерально всю 23 000 армию, овладел лагерем, городом и взял в плен турецкого пророка Монзура

Поутру четвертого числа показался весьма знатный неприятельский корпус, который был расположен в укрепленном лагере при Бабаде. Здесь и в окрестностях великий визирь расположил свой авангард, состоящий из семи тысяч и более человек. Кроме сих авангардных войск, турки, получив второго числа подкрепление, составляли более, нежели пятнадцать тысяч, а всего войска их, при Бабаде находившегося, простиралось до двадцати трех тысяч. Войсками сими командовали два трехбунчужные паши, сераскир Ахмет и Джур-Оглу, и два двухбунчужные, Кюрг Осман и Дагир Арнаут-Паши. Им содействовал хан Боати Гирей с пятью султанами, имея при себе татар, некрасовцев и запорожцев всего до восьми тысяч человек, включительно в вышепомянутое число турецкого войска. Кутузов, несмотря на толикую многочисленную силу неприятеля, решился с ним сразиться, дабы очистить свою операционную линию. Он умел сделать распоряжение к атаке столь счастливое и знал расположить войска свои так искусно, что когда велел учинить он атаку, то неприятель был совершенно рассыпан одною только российскою конницей, не дождавшись удара, который готовила для него пехота: он с места сражения удалился в бегство; наши легкие войска преследовали с жестокою стремительностью, верные черноморские казаки ударили особливо на хана со свойственною им храбростью и, обратя его в бегство, гнали на дальнее расстояние, поражая и истребляя его повсюду.

Победа увенчала генерала Голенищева-Кутузова новыми лаврами, а воины, под начальством его подвизавшиеся в сем деле, покрыли себя бессмертною славою. Весь укрепленный неприятельский лагерь достался в руки победителей; восемь новых медных пушек и несколько знамен составили их трофеи. В Бабаде все предано огню, и сам город обращен в пепел; находившиеся в оном богатые магазины истреблены; в них считалось до тридцати тысяч четвертей хлеба им знатный запас пороху, а потому никак не возможно было сохранить город сей от сожжения. Потеря для турков тем чувствительнее, что они в один раз лишились и хлеба, и пороху, и пристанища. В сражении и преследовании убито неприятеля более, нежели тысяча пятьсот человек, в том числе один паша и много других знатных чиновников. Российское войско, преследуя разбитого неприятеля, бегущего в беспорядке и расстройстве, взяло в плен не много; ибо казаки, не хотя отягощаться пленными, не делали никому ни малейшей пощады. С числе сих пленных находился славный турецкий пророк Монзур. Он прославился между своими соотечественниками предсказаниями, которые всегда сбывались к счастью и славе турецкого оружия. Его предвещания действовали столь сильно на умы и сердца легковерных мусульман, что они более полагались на прорицание пророка их и свою гордость, нежели на свою силу и на число своих солдат. Однако и Монзур по счастью его не соделался жертвою их лютости; поелику он, попавшись в плен к правоверным, находился в совершенной безопасности.

Глава VIII. С 1791 по 1792 год

Кутузов, исполняя предписанное, опять возвращается на левый берег Дуная к Измаилу

Итак, генерал Голенищев-Кутузов, увенчанный лаврами толиких побед, возвратился снова с победоносным своим корпусом в окрестности Измаила.

Но все сии победы одерживаемы были над передовыми турецкими войсками. Страшная Оттоманская армия собиралась в Булгарин под Мамином, который, хотя генералами князем Голицыным и Голенищевым-Кутузовым был уже взят, но по востребовании обстоятельств снова оставлен. Уже при армии сей находился верховный визирь, долженствовавший принять над нею главное начальство; армия сия, простиравшаяся до восьмидесяти тысяч человек, шла через Силистрию, а корпус, из тридцати тысяч состоявший, подвигался к Варне для прикрытия сей крепости. Она готова была выступить против россиян, и главнокомандующий ею визирь вознамерился лучше идти вперед, нежели ожидать своего неприятеля на месте.

Князь Репнин предупреждает Великого Визиря

Излишним считаю говорить, что князь Репнин был один из необыкновенных политиков и славнейших полководцев Екатерины Великой. Он признал необходимым предупредить высокомерного своего неприятеля и действительно приобрел он в сем случае чрез свое благоразумие как себе славу, так и пользу отечеству. Не столько сообразуясь с предписаниями фельдмаршала Потемкина, сколько утверждаясь на повелении Императрицы и положась на свою опытность и на храбрость российских воинов, положил он немедленно переправиться через Дунай.

В половине июня месяца того же 1791 года князь Репнин получил через перехваченных турков удостоверительное известие, что верховный Визирь Юсуф-Паша, дабы воспрепятствовать нашим войскам переправе через Дунай и тем прикрыть главные города Болгарии, действительно уже соединил многочисленную турецкую армию в нескольких лагерях близ Дуная, на полчаса расстоянием от города Мачина. Подкрепление, которое визирь получал беспрестанно, и намерение его переправиться самому через Дунай, побудили князя Репнина употребить и со своей стороны всевозможную поспешность и деятельность. Он тотчас разослал приказания свои в окружные войска, дабы они сколь можно скорее собирались к Галацу; предписал также генерал-поручику Голенищеву-Кутузову прибыть туда же из Измаила с Бугским егерским корпусом и с пятьюстами донских казаков.

Кутузов в третий раз переходит чрез Дунай при Галаце, соединяясь с главною армией князя Репнина, командует левым крылом оной

Вследствие таковых приказаний войска наши с 22-го на 23-е число все почти переправились через Дунай; генерал Голенищев-Кутузов с вверенными ему силами перешел сию реку 24-го числа при Галаце; 25-го рекогносцирован был неприятельский лагерь генерал-квартермистром Пистором, при генерал-майорах Шпеше и Тормасове; дорога к лагерю также была проложена и все пути к атаке также приготовлены. Отряд, для исполнения сего посыланный, усмотрен был неприятелем, который в знатных силах к нему приблизился, но был тотчас прогнан гусарскими эскадронами под начальством генерала Тормасова и казаками под командою бригадира Орлова.

Российские войска, находившиеся при Галаце, соединились на полуострове Кунцефане 26-го числа; в тот же день присоединился к главной армии и генерал-поручик Голенищев-Кутузов.

Расположение русских войск и план к сражению

На другой день, то есть 27 июня, по учинении надлежащего распоряжения все войска наши выступили в поход в шестом часу пополудни с тем, чтобы на завтрее рано атаковать неприятеля, находившегося в расстоянии на тридцать верст; гребной флот под командою контр-адмирала де Рибаса стал пред Браиловым на один пушечный выстрел.

Между сим временем великий визирь подвигал свои армии из Гирсова к Мачину; движения сии предвещали важные события, на которые войска наши готовились с радостью.

Марш войск наших учрежден был в четыре колонны: первыми выступили войска части генерал-поручика Голенищева-Кутузова, а за ними войска части генерал-поручика князя Волконского и князя Голицына: — первые шли двумя левыми колоннами, а вторые следовали двумя правыми.

Все войска разделены были следующим порядком: в средней части под командою генерала князя Волконского, при коннице генерал-майор де Рибас, а при пехоте генерал-майор Милашевич. Конница состояла из Северского карабинерного и Харьковского конно-егерского полков, из восьмисот конных черноморских казаков под командою кошевого атамана бригадира Челечи. Пехоту составляли: четыре батальона Екатеринославского, два Николаевского, два Московского и два Малороссийского полков; при ней находилось шестнадцать орудий полевой артиллерии.

В части правого фланга под командою генерала князя Голицына: при пехоте был генерал-майор граф Разумовский и бригадир Новиков; при коннице находился бригадир Поливанов; пехота заключала в себе: четыре батальона Фанагорийского гренадерского, Апшеронского, Новгородского и Смоленского мушкетерских полков; полевой артиллерии было с пехотою двадцать четыре орудия. Конница составлена была из Черниговского, Стародубовского и Киевского карабинерных, да из трех донских казачьих полков. От оной же части в резерв на берегу Дуная для отражения неприятельских судов находились под командою генерал-майора Шпеша Углицкий и Ингерманландский пехотные полки и восемь орудий полевой артиллерии и двести донских казаков.

В части левого фланга под начальством генерала-поручика Голенищева-Кутузова находились: при пехоте генерал-квартермистр Пистор, а при коннице генерал-майор Тормасов и бригадир граф Дикер. Пехоту составляли: четыре Бугского и два батальона Белорусского егерских корпусов; четыре Сибирского и два батальона Киевского гренадерских полков, и двадцать четыре орудия полевой артиллерии. Конница состояла из Ольвиопольского и Воронежского гусарских, из Нежинского и Глуховского карабинерных полков и из шести донских казачьих под командою бригадир Орлова, да из Арнаутов в начальстве у майора Муравьева.

Второе сражение и победа при Мачине. Кутузов, бывший в сем сражении, свои войска первые вел против неприятеля

Таким образом, войска наши шли целую ночь, почти без отдыха; вся главная армия, состоявшая в лагере у Сербенешти в двадцати пяти тысячах и по соединении своем простиравшаяся до сорока тысяч, после многотрудного похода своего чрез непроходимые места, 28 июня в шестом часу поутру приблизилась к лагерю передового войска верховного визиря. Сей стоял на горе. Главная часть армии протянулась в долине. Судя по многочисленности ее, один русский воин должен был сражаться против четырех или по меньшей мере трех турков, большею частью конных. Князь Репнин приказал войску своему идти кареями. Сам он командовал центром, князь Голицын правым, а генерал Голенищев-Кутузов левым крылом.

Когда генерал-поручик Голенищев-Кутузов обходил горы, дабы зайти в правый фланг неприятелю, то в самую утреннюю зарю был примечен его отводными караулами. Почему князь Репнин, узнав о сем, велел всем войскам идти поспешнее к назначенным для них местам.

Генерал князь Голицын, когда пришел к пункту своей атаки, открыл канонаду по неприятелю, который со своей стороны сделал отчаянную на наши войска атаку многочисленными своими толпами. Так что под всеми пушечными и картечными выстрелами и под скорострельным ружейным огнем некоторые дерзкие турки доходили до фронта нашей пехоты; но были штыками опрокинуты и переколоты.

В то же время генерал-поручик князь Волконский приблизился и с своею частью; конница его тотчас в неприятеля ударила и открыла себе сообщение с частью войск генерала Голицына; пехота же, следуя за конницею и выстроясь в боевой порядок, достигла до своего пункта и начала канонаду по противостоящем неприятеле.

В течение сего времени генерал-поручик Голенищев-Кутузов, обходя со своею частью горы, был встречен многочисленным неприятелем, который окружал его отовсюду, и сквозь которого он, входя на горы, должен был пробиваться, что его весьма останавливало.

В ожидании чтобы Голеницев-Кутузов взошел на горы, дабы не была прервана с ним коммуникация, к чему неприятель употреблял все свои усилия, генерал-майор де Рибас с некоторыми полками неоднократно атаковал в той стороне неприятеля и, прогоняя его, уничтожал все его покушения отрезать часть генерала Голенищева-Кутузова. Сверх того генерал князь Волконский, вытянувшись с гренадерскими полками в левую сторону, приблизился к горам, сколько положение места позволяло, и своею артиллерией поражал столь сильно неприятеля, что толпы его, которые стремились разрезать сообщение средней части с войсками генерала Голенищева-Кутузова, были мгновенно рассеяны.

Между тем временем неприятельская пехота видя, что средняя наша атака команды генерала князя Волконского принимает влево, дабы подать руку левой атаке части войск генерала Голенищева-Кутузова и захватить неприятельский фланг, стремительно и в превосходном количестве сил атаковала первую карею, составленную из Екатеринославского гренадерского полка; но неустрашимый генерал-майор Милашевич с помощью храброго полковника Булгакова опрокинул и обратил неприятеля в бегство. Вторая карея Екатеринославского гренадерского полка с подобною же неустрашимостью и мужеством поражала противостоящего ему неприятеля.

Когда обе сии карей были атакованы неприятелем и когда неприятель мужеством их был отражаем, собрались опять толпы против правого нашего фланга команды генерал-поручика князя Голицына и стремительно его атаковали; но картечными и ружейными выстрелами Новгородского, Фанагорийского и Апшеронского полков во всех пунктах с большим уроном были опрокинуты, а Черниговским, Стародубовским и Киевским полками прогнаны до самого их лагеря.

Около сего времени многочисленный корпус турецких спагов в узких проходах гор встретился с частью войск генерала Голенищева-Кутузова; но он был с такою жестокостью принят картечными выстрелами и ружейным огнем, что принужден был рассеяться и спасаться бегством.

При самом начале сражения обе воюющие армии должны были преодолевать неожидаемые препятствия; ибо каждая сторона старалась зайти в тыл другой. Визирь во всех случаях показывал высокий свой ум и воинское искусство. Вскоре позади русских появился десятитысячный турецкий корпус, который переправился из Браилова через Дунай, но тщетно! Князь Репнин отрядил со своей стороны восемь полков, и Браиловский корпус принужден был обратиться назад. После сего показались неприятельские суда числом до пятидесяти по дороге от Браилова, которые старались сделать диверсию; равным образом примечено было издали сухопутное неприятельское войско, старающееся зайти нам в тыл; но генерал-майор Шпет, быв на сей случай оставлен на берегу Мачинского Дуная, в некотором расстоянии позади атакующих наших войск с несколькими батальонами и казаками, противопоставил неприятелю в исполнении намерения его преграду. Получив подкрепление от генерала князя Голицына и князя Волконского, генерал Шпет открыл из приготовленных двух батарей полевых орудий столь жестокий огонь, что главная часть неприятельских судов тотчас была отбита; некоторые суда потоплены с большим уроном их людей; те же суда, кои успели прорваться вверх, встречены были другими нашими полками и совершенно истреблены.

Несмотря на сие, неприятель, подоспевший вновь из Браилова по берегу Кунцефанскому в числе более тысячи пятисот человек, отважился приблизиться к нашему резерву; но русскими был принят так мужественно, что тотчас обращен был в бегство и преследован до самых судов своих, где, бросаясь в воду, многие потонули. Таким образом, вся почти неприятельская дунайская флотилия, намеревавшая причинить русским величайший вред, сама совершенно была истреблена мужеством, отважностью и неустрашимостью русских.

В непродолжительном после сего времени оказалась на горах во фланге неприятельском пехота части войск генерала-поручика Голенищева-Кутузова. Коль скоро увидена была первая и ближняя к средней нашей атаке карея, из двух батальонов Бугских егерей веденная генерал-квартермистром Пистором, то генерал князь Волконский первый повел за крутой овраг под тою горою находящиеся два гренадерские полка, через что соединилась не только левая атака со среднею, но и прочая пехота части генерала Голенищева-Кутузова; сам же Кутузов с Сибирским гренадерским полком взошел на горы и занял высоты их совершенно.

Для большего успеха военнодействий генерал Голенищев-Кутузов предписал генерал-квартермистру Пистору и генерал-майору Тормасову, дабы они, проходя горы с вверенными им командами, сколько можно старались сохранять согласие между собою и порядок в войске. Генералы сии исполнили предписанное им с наилучшим успехом, ибо генерал-квартермистр Пистор, проводя войска по вновь открытой им дороге и не подвергая оных никаким затруднениям и остановке, командовал правым флангом и под канонадою неприятельскою проходил трудные места до овладения высотами, а генерал-майор Тормасов расторопностью своею начально сохранил и обеспечил левый в той части фланг, и потом, заняв высоты, искусно и мужественно действовал конницею своею при поражении неприятеля. Когда, таким образом, все наши войска были уже соединены и тыл нашей армии был обеспечен; то ни мало не медля со всех сторон пошли войска наши все прямо на неприятеля, противу всякого из наших корпусов находящегося; генерал-поручик князь Голицын в его ретраншемент, генерал-поручик князь Волконский в его лагерь; а генерал-поручик Голенищев-Кутузов в его фланг; отважное сие движение наших войск, предводимых мужественными и благоразумными их полководцами были решительным; правда, что положение турецкого стана на горах причиняло нам сперва великое затруднение; турки не бежали, сколь ни сильный производим был на них пушечный и ружейный огонь, упорное их сопротивление продолжалось более шести часов; но русский штык был наконец ужасом и победителем турок.

Кутузов решает долго колебавшуюся победу при Мачине в пользу русского оружия

Генерал Голенищев-Кутузов, который незадолго пред сим был также счастливый предводитель войск своих у Бабады, подался левым крылом своим вперед с примкнутыми штыками; сие совершенно решило победу упорного, продолжительного и кровопролитного Мачинского сражения. Турки побежали от острия штыков толпами во все стороны, оставив весь свой лагерь в добычу победителям, которые, удержав за собою место сражения, преследовали опрокинутого ими неприятеля легкими своими войсками.

Российские войска, считая время марша и шестичасовую баталию, при весьма жарком времени были в деле сряду около двенадцати часов. Одно только неограниченное усердие полководцев к славе Отечества и неустрашимость русского войска способны преодолевать те трудности, которые превозмогла наша армия в 28-й день июня 1791 года.

Многочисленною турецкою армией командовал сам верховный визирь Юсуф-Паша, под ним находились четыре трехбунчужных и четыре двухбунчужных паши и два татарских султана. Другие корпусы неприятельской армии пришли перед сражением к Мачину, а другие во время уже сражения, от чего упорность их продолжалась, при получении в подкрепление свежих войск. Многие же, не дошед еще до места сражения, повстречаясь с бегущими, увлечены были и сами в общее бегство.

Неприятель потерял на месте сражения убитыми более четырех тысяч человек, кроме тех, которых множество погибло у них на судах. В плен взяты один двухбунчужные паша и небольшое число других; ибо войска наши в сем сражении пленными не занимались, по своей немногочисленности; из наших осталось на месте сражения только около ста сорока семи человек да ранено не более четырехсот человек.

Кроме великого множества съестных припасов и богатства, навезенного в турецкий лагерь почти из всей Турции, достались победителям тридцать пять пушек, пятнадцать знамен и немалое число жизненных потребностей и военных всякого рода снарядов.

Сравнение Мачинского с Рымникским сражением

Сия победа может называться параллелью той, которую генерал граф Суворов обще с принцем Кобургским одержал 22 сентября 1789 года при реке Рымнике, у селения Мартинетти. Сила армии и другие обстоятельства были сходны между собою. Однако ж Юсуф-Паша, при тактике русских, и при необученных турецких войсках, оказал себя весьма искусным в деле воинском. Уменьшение его войск, их совершенная робость и лишение воинских припасов; все сие не соответствовало великости его духа. После сего несчастного для турков сражения визирь удалился в Гирсово, а оттуда далее в гористые места Булгарин.

Победоносная российская армия, окончив счастливым образом столь блистательное дело, оставалась с лишком двое суток на месте сражения, где приносимо было с пушечною пальбою Всевышнему благодарение за одержанную победу.

Кутузов благодарит вверенные ему войска

Здесь главные и частные командиры делали к главнокомандующему представления о своих подчиненных, которые содействовали им к достижению великой общей цели. От генерал-поручика Голенищева-Кутузова отлично рекомендованы были все батальонные и карейные начальники, в левой атаке находившиеся. Он и собственно от себя не преминул засвидетельствовать всем генералам, штаб- и обер-офицерам, в начальстве его состоящим, признательность свою и благодарность.

Отсюда войска наши выступили и прибыли в прежний свой лагерь, на полуостров Кунцефану 1 июля, а 2 перешли обратно через Дунай и снова потом разделились по прежним своим позициям.

Отзыв князя Репнина к фельдмаршалу Потемкину о генерале Кутузове

Главнокомандующий генерал-аншеф князь Репнин в донесении своем к генералу-фельдмаршалу о сей победе изъяснился, что он не в состоянии находить себя выхвалить достойно искусство, мужество, неустрашимость и беспредельное усердие к пользе Отечества главных командиров атак, и в особенности генерал-поручика Голенищева-Кутузова, который одною решительностью своею склонил долго колебавшуюся победу на сторону русского воинства.

Турция делает предложения о мире

В то время когда победоносные сухопутные силы России, овладев уже многими областями, принадлежащими турецкому скипетру, не имели уже почти с кем сражаться на сухом пути, морские силы ее, предводительствуемые мужественным, неустрашимым и предприимчивым контр-адмиралом Ушаковым, крейсируя по Черному морю, везде поражали и истребляли турецкие корабли и начинали уже угрожать самому Константинополю.

Верховный визирь, видевший в последнем своем усилии бедственную неудачу, услышал о новых поражениях россиянами морских турецких сил и о взятии Анапы генералом Гудовичем, не надеяся уже победить русских, и потому сделал главнокомандующему генералу князю Репнину предложения о мире, на которые сей последний согласился потому более, что окончить сию войну было желание самой Императрицы.

Князь Репнин заключает совершенный мир с Турцией

Итак, не затрудняя обстоятельств, клонящихся к прекращению кровопролития и к восстановлению тишины и спокойствия, князь Репнин со своей стороны не соделывал предложений, тягостных для Оттоманской Порты. Сделаны предложения со стороны России самые умеренные и великодушные. Порта принуждена была принять их тем охотнее, что удар, причиненный в Константинополе несчастным поражением сил ее при Мачине, долженствовал умножить во всей турецкой нации склонность к миру. Посему 31 июля подписаны были прелиминарные пункты мира между Российской Империей и Оттоманской Портой, по силе которых все военные действия как на твердой земле, так и на водах прекращены. В конце же декабря заключен совершенно и подписан самый мир, трактатом коего не только договоры и постановления заключенного в Кучук-Кайнарджи вечного мира подтверждены в полной силе и точном им разуме, но еще для предотвращения всякого спора, могущего впредь произойти в рассуждении пределов, Турция уступила России все свои владения, находящиеся между двух рек Днестра и Буга, и первая река назначена естественною границею обеих высоких держав. Сей достопамятный и толико для России выгодный мир, есть второй мир, заключенный в славное царствование Императрицы Екатерины Великой.

Мирные договоры, учиненные при Екатерине Второй, с турками дважды суть, так как и предшествовавшие им войны, самые славнейшие; вследствие первого заключения, в 1774 году россияне получили свободное плавание по одному только Черному морю, а по силе последнего, одни стяжали они себе право производить торговлю не только по Черному морю, но по всем водам и землям турецким. Слава! Бессмертная слава великой Всероссийской монархине! Хвала, вечная хвала великим ее полководцам и всему непобедимому российскому воинству! Во все сии славные кампании генерал-поручик Голенищев-Кутузов во многих случаях показал отличные воинские способности, дух мужества и неустрашимости и покрыл себя громкою славой, а за отличие в знаменитом Мачинском сражении Кутузов пожалован 16 марта 1792 года кавалером Святого Великомученика и Победоносца Георгия большого креста второго класса.

Ф.М. Синельников. Часть II

Впервые опубликовано: Жизнь, военные, и политические деяния Его светлости генерал-фельдмаршала, князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, с достоверным описанием частной или домашней его жизни от самого рождения до славной его кончины и погребения, и с присовокуплением анекдотов, где виден дух сего великого мужа и спасителя Отечества. Часть первая. Санкт-Петербург. В Морской типографии 1813 года.

Синельников Филипп Мартынович (годы жизни не известны) первый биограф М.И. Кутузова, служил под началом полководца в 1806-1807 годах когда Кутузов был военным губернатором Киева.


На главную

Произведения Ф.М. Синельникова

Монастыри и храмы Северо-запада