Ф.М. Синельников
Жизнь, военные и политические деяния его светлости генерал-фельдмаршала, князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, с достоверным описанием частной или домашней его жизни от самого рождения до славной его кончины и погребения, и с присовокуплением анекдотов, где виден дух сего великого мужа и спасителя Отечества

Часть пятая

На главную

Произведения Ф.М. Синельникова

СОДЕРЖАНИЕ

Глава I. 1812 год

Распоряжения князя Кутузова в Вильне касательно выступления российских войск за границу

Князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский, оставаясь в Вильне вместе с Государем Императором, занимался распоряжениями касательно до движения армий, выступавших за пределы Отечества. По повелению его отдан был Российской Императорской армии, пред выступлением за границу, по корпусам следующий приказ:

Принеся господу Богу, благословившему победами оружие наше и помогшему прогнать врагов за пределы Отечества нашего, усерднейшее от искренних сердец благодарение, и испросив Святой помощи Его к совершеннейшему истреблению злодеев, мы готовимся ныне вступить в соседственные границы вслед за врагом, который, быв поражен нами, едва успевает спасать бегством слабые свои остатки. Нынешняя война, толико бедственная врагам нашим, шедшим поработить нас их игу, кажется, без дальних объяснений представляет всем и каждому ужаснейшие следствия грабежей и беспорядков, до сего времени в историях неизвестных; каждый, возобновя в памяти своей все им виденное, конечно, признает праведный суд Всевышнего, карающего злодеев, грабителей Церкви, осквернителей Святынь, зажигателей и истребителей домов у мирных граждан и поселян — извергов, не знающих ни Бога, ни законов природы, ни человечества.

Единственная корысть и кровожадное зверство управляли злодеями сими, когда они обдирали оклады со Святых икон во храмах Божиих, когда похищали с алтарей и престолов святыни и утварь, когда грабили и жгли древнюю столицу Царей наших, мня возвратиться на родину свою обремененными богатством. Но, воины! Где богатства сии? Не видали ли вы кучи вражеских трупов, разбросанных по всем дорогам, по которым они бежали? Не видали ли их умирающих и мертвых от голоду и усталости близ остовов палых лошадей, при последнем издыхании силившихся оторвать кусок замерзлой падали и тут же замерзавших тогда, когда мы, при соблюдении порядка, не терпели ни в чем недостатка? Ужасная картина сия, слабо здесь изображенная, не показывает ли ясно правосудие Божие? Итак, воины! Вступя в пределы соседственные, научася столь разительным примером, соблюдите порядок и устройство; обходитесь с жителями, как с ближними, и, поражая коварного неприятеля, будьте защитниками мирных граждан.

Господин главнокомандующий всеми корпусами совершенно надеется, что каждый солдат будет вести себя, как должно воину, а не грабителю, и что все господа командующие, каждый по своей части, приложат старания, дабы никто из нижних чинов не делал жителям ни малейших обид, и что жалобы на грабеж войск наших никогда к нему не дойдут; причем каждый может быть уверен, что сверх обыкновенного провианта и порций, жители, при добром обхождении солдат, будут доставлять им все нужное; но если за всем сим ожидание его светлости не исполнится, и кто-либо из нижних чинов посягнет на грабительство и обиды жителей, то первый, в сем обличенный, будет тот же час наказан смертию, а шеф полка или командир батальона и роты предан строжайшему военному суду, по Учреждению Большой действующей армии. Но строгая мера сия, при усердии господ генералов, штаб- и обер-офицеров, конечно, к искреннему удовольствию его светлости и чести корпусов, останется без употребления.

Герой монарх отдает справедливость заслугам вашим и щедро награждает ваши отличия; признательное Отечество благословляет своих избавителей, и молится за нас Богу. Заслужим же благодарность иноземных народов и заставим Европу с чувствами удивления восклицать: «Непобедимо воинство русское в боях и неподражаемо в великодушии и добродетелях мирных».

Вот благородная цель, достойная героев; будем же стремиться к ней, храбрые воины!

Таковыми мыслями наполнялася душа мудрого вождя, предводительствовавшего непобедимыми российскими воинами, вступавшими в пределы чуждых государств! На таком незыблемом основании утверждается победа несомненная.

Движение некоторых корпусов за границу

В непродолжительном после сего времени войска наши стали переходить за границу: генерал Сакен, заняв Великолитовск, подвигался к Бресту-Литовскому и теснил генерала Ренье к Бугу, а генерал-адъютант Васильчиков, преследуя князя Шварценберга, вступил в Тикочин, где великое множество всякого звания граждан, купно с женщинами и детьми выходили из домов своих и кричали: «Да здравствует Император Александр и фельдмаршал его Кутузов!».

Граф Витгенштейн отделяет от Макдональда корпус прусаков, который объявил себя нейтральным

Граф Витгенштейн, согласно с предписанием фельдмаршала, имея направление в Пруссию, дабы действовать на корпус маршала Макдональда, коего остатки едва только за границу перетянулись, преодолел на пути все затруднения, встречавшиеся ему по проселочным дорогам, и настиг неприятеля еще в Тильзите. Окружив немедленно передовые войска Макдональда своею кавалериею, а отрядом генерал-майора Дибича 2-го отдалив его от прусских войск, под командою генерал-лейтенанта Иорка находившихся, препоручил ему в то же время вступить в переговоры с сим генералом.

Следствием таковых переговоров было то, что прусские войска в числе 18 000 человек с 60 орудиями отделились от Макдональда декабря 18, который, видя, что у него осталось не более 5000 войска и 20 орудий, предпринял поспешную ретираду, быв сильно преследуем корпусом графа Витгенштейна и потеряв в первый день преследования его много офицеров и до 800 нижних чинов.

Занятие Теплакена и Велау. Предписание фельдмаршала графу Платову, адмиралу Чичагову и генералу Васильчикову

Но как неприятельские войска, бывшие в Данциге, вероятно, шли к Теплакену и Велау для подкрепления Макдональда или для прикрытия его ретирады, то князь Кутузов велел генерал-лейтенанту графу Штейнгелю занять Теплакен и Велау, а графу Витгенштейну обратиться на них со всем своим корпусом и послать партии кавалерии на Нидерунг за Кенигсберг и к Эльбингу по занятии Теплакена и Велау, сим способом отняты у неприятеля способы к продовольствию, которые он имел в сих местах.

Между тем, по предписанию фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского генерал граф Платов и адмирал Чичагов со своими корпусами имели направление чрез Инстербург в Пруссию, а генерал-адъютант Васильчиков наблюдал отступление австрийских войск, которые, разделясь, тремя колоннами имели направление к Варшаве.

Письмо графа Платова к князю Кутузову

Светлейший князь!
Милостивый государь!
Пограбленные неприятелем из Церквей Божиих уборы серебряные, чтобы оные не могли иногда быть употребляемы на непозволительную надобность и, как всегда принадлежащие самой Церкви, приказал я всем Войска Донского казачьим полкам отнимаемую у неприятеля всю церковную утварь с икон доставить ко мне; почему одни только полки казачьи, во вверенном мне корпусе состоящие, по особенному усердию к Вере и Церкви доставили разновременно разного серебра по весу более сорока пуд, кроме того, что при Тарутине от меня дважды доставлено в дежурство вашей светлости, да особенно в одном же мешке разный золотой и серебряный позумент и в деревянном сундуке священнические и прочие ризы; к Вашей Светлости с есаулами Платоновым и Кузнецовым в семи мешках и девяти слитках при сем за моею печатью доставляю. Покорнейше прошу Вашу Светлость приказать принять от них оное и благоволить из сего повелеть следующее учинить употребление.

Мое и с походным Войском Донским желание, согласно собственной воле вашей Светлости, чтобы из сего доставленного серебра, по усердию нашему, сделаны, были к незабвенной памяти усердия Донского войска в Санкт-Петербургском Казанском Соборе Апостолы с надписью: «От усердного приношения Войска Донского».

Таковое уважение Вашей Светлости войску и оным и мною принято будет с сердечною чувствительностию; все же издержки, на поделку сего испрашиваемого памятника нашего усердия необходимые, Донское войско принимает на себя и платит всю цену, каковую художниками назначена будет.

Надеюсь, что еще таковое ж церковное серебро и от других полков, состоящих в разных корпусах. По моему приказанию также доставят, которое по получении от оных, поспешу к Вашей Светлости для такового же употребления доставить.

Ваша Светлость столь милостиво внимаете всегда усердию Донского войска, что и теперь я смею льститься удостоиться вашего на просьбу нашу согласия.
С достодолжнейшим к особе Вашей Светлости почитанием и совершеннейшею преданностию всегда пребуду, и прочее.

Декабря 18 дня. 1812 года

Письмо князя Кутузова к графу Платову

Милостивый государь мой, граф Матвей Иванович!
Спешу изъяснить Вам и предводимым Вами храбрым Донцам живейшую благодарность мою за драгоценный дар ваш, приобретенный мужеством и жертвуемый от непритворного благочестия. Мне сладостно думать, что Ваши воины, бросаясь в опасность, не щадя жизни для исторжения сокровищ из рук похитителей, имели в виду не корысть, но Бога отцов своих и мщение, за оскорбленную Его Святыню. Принадлежащее Божеству возвращаете вы к подножию божества, и мне поручено от вас исполнить желание столь благочестивое. С удовольствием и благодарностию принимаю на себя сию обязанность, тем более, что она совершенно согласна с моими собственными намерениями; ибо в то время, когда монарх благословил меня мечем Военачальника на защиту Отечества, пришел я во храм Казанской Божией Матери, дабы молить Ее о даровании мне сил для истребления иноплеменника, и обет мой пред алтарем Всемогущего был тот, что первая добыча, исторгнутая мною из когтей хищника, будет украшением того храма, в котором приносил мольбы о победе,— храма чудесного, зачатого благочестием Павла и ныне славно воздвигнутого Его Августейшим Сыном на удивление современников и потомства.

Ваше мужество даст мне способ исполнить мою клятву; пускай победа украсит Святыню и Святыня возвеличит победу!

Но позвольте мне сделать в расположении вашем некоторую перемену. Вы желаете, чтобы из присланного Вами серебра вылиты были Священные лики двенадцати Апостолов для украшения Церкви Казанской Божией Матери. Я полагаю, что сии двенадцать ликов в столь высоком храме будут мало заметны и что они должны исчезнуть между великолепными его украшениями. Гораздо было бы приличнее, когда бы все серебро было употреблено на изваяние только четырех Евангелистов, которых величественная огромность соответствовала бы тогда огромности самого храма, а потому и производила бы большое благоговение в душе молящегося. При входе его в храм изваяния сии первые поражали бы его взоры, и вместе с благоговением пробуждалась бы в душе его мысль о делах великих. Так говорю с сладостным восхищением: сему памятнику, сооруженному вашими храбрыми воинами, не будет подобного в свете. В храме Бога, Источника милосердия, увидим изваяния проповедников мира и братского согласия, поставленные окровавленную рукою победителей, и при вздоре на них в нашей душе необходимо с мыслею о благости Божества будет соединяться воспоминание о мужестве Русских героев, о грозном их мщении и о страшной погибели иноплеменника, посягнувшего на Русскую землю. Еще раз повторяю вам мою благодарность, и с совершенным почтением часть имею пребыть, и прочее.

В Вильне. 20 декабря, 1812 года

Письмо графа Платова к князю Кутузову

Светлейший князь! Милостивый государь!
Я имел счасти получить письмо Вашей Светлости, преисполненное содержания благодетельствованиями к нашему Донскому войску, кои возвеличивают в сердцах воинов мужество и душевное рвение заслужить и впредь столь чувствительную благодарность Вашей Светлости, кое доставлено от меня будет на Дон в наше правительство для сохранения в Архиве и обвещения по жительству всего Дона.

С истиннейшею признательностию спешу я принесть Вашей Светлости совершенное и покорнейшее наше благодарение за величайшую мысль Вашей Светлости в рассуждении сделания четырех Евангелистов; а до сего сия высокая мысль Ваша нам была непонятна! Итак, благослови Господи! По Вашему усердию к Церкви Божией и по нашему желанию исполнить. Сей бесценный памятник, будучи воздвигнут по воле Вашей Светлости из исторгаемой добычи Донским войском из рук похитителей Святынь Божиих наших храмов, оживотворится и увенчается победами Вашей Светлости, гремящими по всей вселенной, коих бессмертная слава существовать будет в век. Донское воинство, пользуясь сею божественною сооружностию, из рода в род будет прославлять имя Вашей Светлости. Столь сладостное воспоминание и в предбудущие веки поощрять всегда будет сынов наших к геройскому духу храбрости, внушая им Святую веру к Богу, искреннее усердие к Государю Императору и непоколебимую любовь к Отечеству. Сии священнейшие обязанности открывают нам все способы к побеждению наших врагов, и живейшая благодарность всего Донского войска к Вашей Светлости сохранится во век незабвенно в потомстве нашем. После отправления собрано еще некоторое количество серебра, которое буду иметь долг в скорости доставить к Вашей Светлости.

Пребывая навсегда и непременно с особливейшим истиннейшим почитанием, и прочее.

граф Платов
Января 12 дня, 1813 года

Письмо князя Кутузова к графу Платову

Милостивый государь мой, граф Матвей Иванович!
Весьма приятное для меня письмо Ваше от 12 января я имел удовольствие получить. Почтение мое к войску Донскому и благодарность к подвигам их в течение кампании 1812 года, которые были главнейшею причиною к истреблению неприятеля, лишенного в скорости всей кавалерии и артиллерийских лошадей, следовательно и орудий неусыпными трудами и храбрости Донского войска; сия благодарность пребудет в сердце моем, дондеже угодно будет Богу призвать меня к себе. Сие чувствование завещаю я и потомству моему.

От Всемилостивейшего Государя готовится Войску Грамота, достойная заслуг его. Я в полной надежде, что мужественные Донцы помогут нам свершить со славою поприще, начатое нами с таким блеском. Бог будет нам Помощник.

Остаюсь с сердечною преданностию вашего сиятельства, милостивого государя моего! И прочее.

Наполеон в двадцать девятом бюллетень своем, писанном из Молодечно, говорит сими словами: «Лишен будучи всей кавалерии и потеряв всех артиллерийских лошадей, не мог уже я отважиться без конницы и артиллерии ни на какое сражение».

К. Смоленский
Лиденберг. Января 17 дня, 1813 года

Усердное приношение князя Кутузова и графа Платова к благолепию храма Божия и исполнение обета их. Письмо князя Кутузова к преосвященному митрополиту Амвросию

Князь Михаил Илларионович Кутузов, намереваясь выступить из Вильны и потом из пределов России, ознаменовал любовь свою к Отечеству и благодарение Богу, покровительствующему его, следующим образом:

Неустрашимые Донские казаки отняли у неприятеля великое количество золота и серебра. Кутузов, желая выполнить обет свой Богу, по согласию и усердному желанию графа М.И. Платова и храбрых донцов отправил к Новгородскому и Санкт-Петербургскому митрополиту Амвросию при письме сорок пуд серебра с тем, чтобы вылить из него лики четырех евангелистов.

Письмо генерал-фельдмаршала князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского было следующего содержания:

Ваше Высокопреосвященство, милостивый государь!
Благословите сей дар, приносимый воинами Подателю победы. Храбрые Донские Казаки возвращают Богу похищенное из храмов Его сокровище. На меня возложили они обязанность доставить Вашему Высокопреосвященству серебро, бывшее некогда украшением святых Ликов, потом доставшееся в добычу нечестивым хищникам и, наконец, храбрыми Донцами из когтей их исторгнутое.

Предводитель войска Донских казаков, граф Матвей Иванович Платов, и вместе с ним все его воины и я желаем, чтоб сии слитки, составляющие сорок пуд серебра, были обращены в изображения четырех Евангелистов и служили украшением церкви Казанской Божией Матери в Санкт-Петербурге. Все издержки, потребные на изваяние сих священных ликов, принимаем мы на свой счет.

Прошу Ваше Высокопреосвященство взять на себя труд приказать найти искусных художников, которые могли бы удовлетворить нашим благочестивым победителям, изваяв лики святых Евангелистов из серебра, усердием их Божию храму приносимого. Не замедлите также уведомить меня о том, что может стоить сия работа, дабы я в скорейшем времени доставил вам всю потребную на издержки сумму.

По моему мнению, сим ликам было бы весьма прилично стоять близ Царских дверей пред иконостасом; таково было мое завещание, дабы они поражали взоры входящего в храм богомольца.

На подножии каждого изваяния должна быть вырезана следующая надпись: «Усердное приношение Войска Донского».

Я уверен, Ваше Высокопреосвященство, что сия возлагаемая на вас забота будет приятна вашему сердцу.

Служитель и проповедник мира! Спешите воздвигнуть памятник брани и мщения в Божием храме; но воздвигая его, скажите с благодарностию к Промыслу: врагов России уже не стало; мщение Божие постигло их на земле Русской, и путь, ими пройденный, усыпан костями их, на устрашение хищного буйства и гордого властолюбия.

Препоручая себя с воинством благословению и молитвам вашим, с совершенным почитанием и преданностию есмь. Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга

(подписал:) князь Михаил Г.К. Смоленский
В Вильне. 23 декбаря 1812

Письмо Кутузова к протоиерею Сирохнову

По сему случаю его светлость писал и к старшему протоиерею Казанского Собора Иоанну Сирохнову письмо следующего содержания:

Спешу, Преподобный Отец, доставить вам приношение наших воинов. Да украсит оно тот храм, в котором совершаете вы священные жертвы Богу наших прародителей. Сии сокровища суть дар победивших врага; своею кровию они искупили достояние Божие; а хищники потеряли добычу свою вместе с жизнью.

Когда обожаемый монарх сказал мне: “Иди спасать Россию!”,— тогда поспешил я во храм Святой Казанской Божией Матери, дабы испросить у Всемогущего победу. В сию минуту в чувствах моих запечатлел я клятву, что первая добыча, отъятая у врага, будет украшением сего храма, твердая утешительная Вера была мой спутник. Когда я пошел ко храбрым моим ополчениям, я видел над ними непобедимого Бога, защитника правых; я слышал за собою ваши молитвы; я уповал на спасение и победу. Все исполнилось!... Провидение явилось во всем своем всемогуществе. Оно истребило Русским мечем ополчение беззаконников; разорители святых храмов пали под бременем своего нечестия; ничто похищенное у Божества не осталось в их власти, и победители со смирением кладут на алтарь бога святыню, ему принадлежащую. Так, преподобный Отец, мужество моих воинов дает мне теперь способ исполнить мою клятву: серебро сорок пуд, доставляемое мною к Его Высокопреосвященству, есть дар неустрашимых Донских казаков вашему храму. Лики четырех Евангелистов, из него изваянные, будут оного украшением.

А вы обратите свои молитвы в торжественную песнь благодарности. Воскрес Бог, и расточились враги его! Всемогущий оказал себя союзником благости и правоты. царствующих над нами в образе Александра и гордая злоба исчезла, как тень, пред лицом его гнева. Проставьте Подателя победы; но вместе с именами радости соедините благословение падшим в славной битве за отчизну. Их гибель наше спасение. Слава погибших да воспламеняет оставшихся на поприще брани и готовых, подобно им, отдать свою жизнь за Веру, Царя и Отчизну.

Прося вашего благословения себе и нашим воинам, честь имею быть, Вашего Преподобия покорным слугою (на подлинном подписано:)

князь Михаил К. Смоленский
В Вильне. 24 декабря 1812

Письмо митрополита Амвросия к князю Кутузову

Преосвященный Амвросий, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский на письмо к нему генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского ответствовал следующее:

Светлейший князь! Милостивый государь!
Благочестивое писание Вашей Светлости от 23 сего декабря я имел счастие получить. Счастием называю сделанное мне доверие, по намерению Вашей Светлости и Донского Вождя с его воинами, устроить священный памятник священной войны. Что может быть утешительнее для служителя Веры, как видеть победоносное воинство, единогласно исповедующее Бога подателем победы, и приносить пред лице его торжественно знамение сего исповедания? Во истину Бог наш есть Бог мира и любви. Но победы, которые очевидным его правосудием дарованы, миролюбивому над кровожаждущим завоевателем, любителям Отечества над врагом человеческого рода, чтителям Алтарей над святотатцами и хулителями божества, такие победы достойны того, чтобы памятник их стоял пред алтарем Бога и любви.

Желаемые Вашею Светлостию священные изваяния Благовестников Веры да благовествуют будущим родам Господа сил, исшедшего в силах наших поразить силу вражию; да благовествуют силу брани, ведомой под знамением Веры.

Благоверный Началовождь благоверного воинства! Вы печатлеете их беспримерным в бранях наших дней делом Веры. Только История Веры, может дать сему пример. Так Авраам, Отец верующих, победив пять Царей и прогнав за пределы земли, обетованной Богом в Отечество его потомству, и возвратив плен, дал десятину из приобретенного победою, благословившему его Мельхиседеку, Священнику Бога Вышнего. Вы, светлейший князь, вместе с победоносным воинством, после таковых же успехов, таковый же приносите дар Господу Иисусу, вечному Архиерею по чину Мельхиседекову.

Я повергаюсь с Церковью пред сим великим Архиереем, прошедшим Небеса, умоляя, да продлит он явленное уже в толиких победах свое благословение над благоверным воинством, да умножит ваши дни и победы и да увенчает миром мира!

Есмь с чувствами беспредельной преданности и высокого уважения, Вашей Светлости всепокорнейший слуга и смиренный богомолец

(подписал:) Амвросий, митрополит Новгородский
31 декабря 1812 года

Письмо князя Кутузова к графу Платову

Милостивый государь мой, граф Матвей Иванович!
Полученное мною от Его Высокопреосвященства Амвросия, митрополита Новгородского, письмо при сем в копии имею честь препроводить к Вашему Сиятельству. Из содержания оного вы увидите, с каким удовольствием сей пастырь православной Церкви берется исполнить благочестивое намерение наше, к изваянию благовестников Веры. Да благовествуют они грядущим векам, говорит он, Господа сил, нисшедшего в силах Наших поразить силу вражию; а вместе с сим да возвестит потомкам нашим о беспримерной храбрости и подвигах вами предводимого Донского войска.
С истинным почтением и преданностию имею честь быть и прочее.

Город Вилинберг.
Января 22, 1813

Полковник Сеславин представляет свой отряд князю Кутузову

При выступлении из города Вильны фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского представлен был сему маститому военачальнику полковником Сеславиным отряд, бывший под командою его, для распущения по полкам, так как храбрый офицер сей, быв жестоко ранен в левую руку пред самым городом Вильною, принужден был с горестию оставить впредь до выздоровления то поприще, на коем приобрел он блестящую славу, сражаясь за Государя и Отечество.

Представление сие было самым трогательным зрелищем! Князь Кутузов стоял окруженный знатнейшими чиновниками, и герой Сеславин, ослабевший от раны своей, бледный, одетый в простую шинель, с подвязанною рукою, представлял ему своих храбрых сотрудников. Старец-вождь благодарил их от имени Отечества за мужество и победы, а воины, изъявляя восторг свой, ответствовали ему громогласным «Ура!». Сколь сладостна была сия минута и для вождя, и для воинов, и сколь разительны простые слова сии: «Благодарю вас, храбрые русские солдаты!» — слова, произнесенные вождем к победоносным воинам в ту минуту, когда неприятельские ополчения истреблены, отечество спасено и край, где злобный враг расхитил мирные жилища несчастных поселян, отеческим попечением Всемилостивейшего Государя приводился уже в состояние, забыть временные свои горести.

Отряд из Бобруйской крепости идет в Вильну для составления гарнизона

В самый день выступления из Вильны Кутузов получил рапорт от генерал-майора Игнатьева, что по воле его светлости батальон Куранского пехотного и команда Уланского Литовского полка отправлены им из Бобруйской крепости в город Вильну для составления гарнизона.

Объявление Кутузова при переходе армии за границу

Когда российская армия по назначению главнокомандующего переходила в разных местах за границу, князь Кутузов-Смоленский издал на российском и французском языках следующее объявление:

В то время когда армия, находящаяся под начальством моим переходит чрез прусскую границу, Его Императорское Величество, Всемилостивейший мой Государь, поручил мне объявить, что мера сия должна почитаться единственно необходимым последствием военных действий. Пребывая верным правилу, которым руководствовался во все времена, Государь Император не имеет в виду никакого завоевания. Чувствования умеренности, всегда отличавшие его политику, не изменились и после решительных успехов, которыми Небесное Провидение благословило его законные усилия. Независимость и мир будут следствием оных. Его Императорское Величество предлагает их с своею помощью всем народам, которые, будучи ныне увлечены против него, оставят сторону Наполеона, следуя единственно истинной своей пользе. Приглашаю их воспользоваться счастливыми успехами, которые предоставлены им российскими войсками, и вновь соединиться с ними для преследования врага, коего бессилие явствует из поспешного его бегства. Приглашение сие обращается преимущественно к Пруссии. Государь Император намерен прекратить несчастия, ее обременяющие, подать королю знаки дружбы, которую к нему сохраняет, и возвратить монархии Фридриха блеск ее и величие. Он надеется, что Его Величество, король прусский, одушевясь чувствованиями, которые должно произвести в нем сие прямодушное объявление, примет с сих обстоятельствах ту сторону, к которой побуждают его обратиться выгоды его государства и желания обладаемых им народов. В сей уверенности Его Императорское Величество, Всемилостивейший мой Государь предписал мне совершенно избегать всего, что бы могло произвесть вражду между двумя державами, и стараться, напротив того, всячески облегчать в областях прусских, сколько состояние войны то позволит, бедствия, которые могли бы произойти на малое время от занятия их нашими войсками.

(Подписано:) главнокомандующий армиями, князь Кутузов-Смоленский

Выступление князя Кутузова из Вильны

Сделав таким образом распоряжения, нужные к движению армии российской в пределах соседственных государств, князь Кутузов-Смоленский выступил с главною квартирою, где изволил находиться и Государь Император, в местечко Ораны, оставив жителей Вильны в великом о себе сожалении — они троекратно были осчастливлены присутствием сего маститого героя, достойного своего градоначальника: два раза князь Кутузов был Виленским военным губернатором: первый раз в царствование Павла I, когда он в 1800 году возвращался из Гамбурга, а во второй пред славным его походом в Турцию 1811 года, в третий раз город Вильна видел великого сего мужа текущего во брани, покрытого лаврами и поражающего в лице гнева Божия врагов своего Отечества.

Между тем как генерал Йорк, начальствовавший прусским корпусом, действовавшим против Риги, положил оружие и не хотел более сражаться против российских войск, а в последствии присоединился к оным, князь Шварценберг с Австрийским корпусом ретировался поспешно чрез Остроленку, Острову и Броки, будучи преследуем русскими. Остатки французских войск бродили в беспорядке, они не имели уже главной своей квартиры. Короли, маршалы, герцоги и генералы возвращались в отечество. Наполеон надеялся вооружить Варшавское Герцогство, но российские войска, как будет видно из последствий, туда вступившие разрушили и сию его надежду.

Сражение при городе Лабиау

Российский генерал Шепелев, командовавший авангардом армии графа Витнгенштейна, настигнув французский корпус генерала дивизионного Гранжана, из 5000 человек состоявший, близ деревни Гросбаум опрокинул оный и преследовал до самого Лабиау. Там неприятель хотел было удержаться, но тогда появились три русские колонны со своею артиллерией и произвели жестокое между неприятельскими войсками поражение. Генерал Шепелев, видя наконец, что французы хотят зажечь мосты и город, подвинул против них егерский полк под начальством барона Розена с отрядом гусар под командою ротмистра Деденева, которые устремились в город с такою быстротою, что неприятель не успел зажечь двух домов, был сбит с места и преследуем за город до высот Фигофа, где не мог также удержаться и бежал до Грос-Легиттена, откуда штыками храбрых россиян прогнан равным образом. Потеря французов столь была велика, что все окрестности Лабиау покрыты их трупами, более 600 пленных и три пушки достались в руки победителям. После сего сражения генерал Шепелев давал обед в Лабиау, к коему пригласил первых чиновников города и должностных особ. По общему удовольствию, с каковым соединились за сим столом русские и прусаки, видно было, что сим двум нациям не следовало бы никогда разделяться. При питии за здравие обоих государей прусаки с живейшим восторгом восклицали: «Виват и Ура!» — Императору Всероссийскому; в соответствие чему и русские со своей стороны повторяли то же в честь короля прусского.

Занятие Кенигсберга

Главнокомандующий, генерал-фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский, видя, что маршал Макдональд намерен был занять город Кенигсберг, поставил в виду графу Витгенштейну преследовать его неослабно. Вследствие сего авангард графа Витгенштейна под командою генерала Шепелева по изгнании неприятеля из Лабиау быстро теснил его 6 миль до самого Кенигсберга, и несмотря на то, что маршал Макдональд занимал уже сей город, неустрашимые россияне, пользуясь темнотою ночи сделали на неприятеля сильный натиск, и по упорной перестрелке на 25 декабря в 2 часа ворвались в город на плечах неприятеля и заняли нашими войсками. Неприятель, не останавливаясь, прошел Кенигсберг и дал генералу Шепелеву свободно войти в оный. Таковая удивительная уступчивость была следствием побед российского оружия в течение октября и ноября месяцев. Итак, древняя прусская столица в самый праздник Рождества Христова в два часа по полуночи повергалась пред победоносным российским воинством!

По занятии города взято в плен 1300 человек. Неприятель с такою поспешностию отступил, что бросил в реку 30 орудий с зарядными ящиками и оставил 8000 человек усталых, которые были нашими уже захвачены. В Кенигсберге достались нам значительные запасы провианта и фуража. Брошенные в воду орудия из числа тех, которые находились в Курляндии, вытащены обывателями; причем освобождены из плена несколько русских штаб- и обер-офицеров и рядовых.

Донесение Кутузова Государю Императору о занятии Кенигсберга

Подробности о занятии столицы Прусского Королевства города Кенигсберга объяснены в следующем донесении князя Смоленского Его Императорскому Величеству от 28 декабря из местечка Ораны:

Кенигсберг, древняя Прусская столица, повергается к стопам Вашего Императорского Величества. Сей обширный город занят авангардом графа Витгенштейна 25 числа декабря в 2 часа ночи под командою генерал-майора Шепелева. Фельдмаршал Макдональд занимал сей город с корпусом, состоявшим из остатков старой французской армии, и нескольких людей, спасшихся от общей погибели большой французской армии, и его корпуса, состоявшего не более как в 2500 человек за отделением от него прусских войск, всего оставалось до 7000. По приближении авангарда к Кенигсбергу, который, так сказать, шел на плечах неприятеля, который, не останавливаясь, прошел Кенигсберг, и дал генерал-майору Шепелеву свободно войти в оный. Удивительная такая уступчивость есть следствие побед оружия Вашего Императорского Величества в течение последних двух месяцев. Корпус Макдональда преследуется как корпусом графа Витгенштейна, так и армией адмирала Чичагова диагональными дорогами.

Прокламация от магистрата кенигсбергского

Магистрат кенигсбергский по вступлении в город русских издал следующую прокламацию:

Российские воины находятся посреди нас. Мирный гражданин не должен их страшиться: вступив сюда, объявили они торжественно, что личная безопасность каждого жителя и целость его имущества останутся неприкосновенны. Уже многие из наших городов служат явным доказательством, что обещание сие соблюдется свято; и мы, конечно, будем принадлежать к числу тех, кои имеют счастие быть свидетелями кроткого и великодушного обращения россиян с мирными и честными жителями. Потщимся же и мы с своей стороны заслуживать их дружество нашим поведением; будем благодарны, предваряя их нашим дружеством преданностию и искренним уважением; охотно разделим с ними то, что еще у нас осталось. Тогда будем наслаждаться ненарушимым спокойствием и безопасностию.

Предписание князя Кутузова корпусным генералам по занятии Кенигсберга

Фельдмаршал Кутузов, извещенный о занятии Кенигсберга российскими войсками, повелел корпусам наших войск преследовать бегущего неприятеля к Висле неутомимо. Корпусы графа Витгенштейна и графа Платова 25 декабря находились вместе у Веллау, почему и предписан главнокомандующий князь Кутузов так, чтобы корпус графа Витгенштейна и армия адмирала Чичагова взяли направление диагональными дорогами и, не останавливаясь, везде теснили и поражали французов, равно и корпусу графа Платова предписал гнать и теснить неприятельские войска к реке Висле.

Почему граф Платов, дабы ускорить и отрезать неприятелю переправу на Висле, составил отряд из 1500 лучших доброконных казаков с четырьмя орудиями Донской конной артиллерии, препоручив командование генерал-адъютанту Чернышеву, который следовал форсированно до Мельзака, а оттуда должен был идти далее, сообразуясь с обстоятельствами и с движениями неприятеля. В подкрепление ему командирован был подполковник Власов с двумя Донскими полками, а за ними и сам граф Платов 25 декабря с остальными войсками шел от генерал-адъютанта Чернышева в один переход по другой дороге. Неприятель пред лицом русских воинов удалялся скоро; жители Пруссии отнимали сами у него все способы продовольствия и охотно жертвовали или для российского победоносного воинства.

Занятие Ландсберга. Речь графа Платова

При вступлении россиян в Ландсберг радость всех жителей была беспредельна. 8-го числа января пополудни прибыл туда сединами украшенный и всеобщего уважения достоянный генерал от кавалерии граф Платов. Пред домом, где приготовлена была для него квартира, собрались все почтенные особы города и окрестностей, чтобы видеть сего почтенного старца. Входя в приготовленный для него дом, он чрез переводчика своего сказал; «За шесть лет пред сим я был в сем же самом доме. Теперь я опять здесь. Император, Всемилостивейший мой Государь, повелеть соизволил сказать вам, что мы вступаем сюда не врагами, но друзьями вашими. Мы не желаем делать завоеваний, но даровать себе, вам и всему свету мир и независимость. Император Всероссийский и ваш король суть друзья, будем же и мы приятелями, войска, под начальством моим находящиеся, не сделают вам ни малейшей обиды. Если бы паче чаяния и произошел таковой случай, то обиженный может явиться ко мне со своею жалобой, и тотчас получит удовлетворение. В рассуждении фуража и всех других с постоем сопряженных тягостей выдаваемы будут свидетельства, по которым надлежащая уплата учинена будет в свое время».

Кутузов усиливает движение армии к Варшаве за австрийскими и саксонскими войсками. Соединение некоторых корпусов у Гониондз

Декабря 27 числа поздно ввечеру князь Кутузов, получив от генерал-адъютанта Васильчикова донесение, что австрийские войска, усилив свои аванпосты, потянулись к Варшаве, и генерал Ренье с Саксонскими войсками, находясь на левой стороне Буга, составляет правый фланг австрийцев, велел усилить к сей стороне движение армии за границу, и на другой день 28 числа прибыл с главною квартирою в местечко Меречь.

Следствие сего распоряжения было то, что в два дня с небольшим авангард под предводительством генерала Милорадовича. Корпус под командою генерала Докторова и также генерал-майор Паскевич с 7-м пехотным корпусом, сотнею казаков и 2-й пехотный корпус соединились у местечка Гониондз.

Глава II. 1813 год

Российская армия переходит за границу

Наконец наступил новый 1813 год, и все победоносные российские войска перешли чрез реку Немень за границу, и вступили в Прусские и Герцогства Варшавского владения при следующем торжестве.

В 1 день января российская гвардия, предводительствуемая Государем Цесаревичем и Великим Князем Константином Павловичем, при личном присутствии Всеавгустейшего Государя Императора Александра Павловича и генерал-фельдмаршала князя М. И. Голенищева-Кутузова-Смоленского из местечка Мереча, где Его Величеством выслушана Божественная литургия и принесены теплые молитвы Царю Царей, Его же благословением истреблен и уничтожен враг наш, перешла за границу в местечко Лейпуны, где была и главная квартира фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского.

Вместе с выступлением полков за реку Немень музыка заиграла, многократное «Ура!» повторялось в воздухе и грозные знамена русского царя развевались во владениях герцогства Варшавского. Жители сей страны, несколько уже лет гнетомые железным скипетром, представлялись тогда в невероятной бедности и поистине в жалком состоянии. И радость их при виде войск наших была неограниченна; они особенно восхищались кротким и дружеским обхождением с ними наших солдат, которые, выполняя священную волю своего монарха не подавали о себе заметить разницу между ими и соотечественниками. Несчастные поселяне из благодарности с неприятворным удовольствием оказывали нашим войскам всевозможное усердие и, проклиная нечестивых союзников, дружбою коих лишены они насущного хлеба, с приметною непринужденностию и доброю волею выбегали встречать нашего Государя и его непобедимое воинство.

Во многих городах и местечках, где проходили войска наши, жители, выбегая навстречу, единогласно кричали: «Да будет невинно страждущим народам защитником Император Александр!». Какое счастие, какая торжественная минута для русского! Таким образом, движение русских армий продолжалось; и чем далее шли войска наши, тем менее видели перед собою неприятельскую армию.

Приказы армиям Государя Императора и князя Кутузова

За несколько еще дней до перехода наших армий за границу изданы были два приказа: один высочайший от Государя Императора, а другой — от главнокомандующего всеми Российскими действующими армиями князя Кутузова-Смоленского.

Высочайший приказ был следующий:

Воины!
Храбрость и терпение ваши вознаграждены славою, которая не умрет в потомстве. Имена и дела ваши будут переходить из уст в уста от сынов ко внукам и правнукам вашим до самых поздних родов. Уже нет ни единого неприятеля на земле нашей. Вы по трупам и костям вражиим пришли к пределам Империи. Остается еще перейти вам за оные, не для завоевания или внесения войны в земли соседей наших, но для достижения желанной и прочной тишины: вы идете доставить себе спокойствие, а им — свободу и независимость. Да будут они друзья ваши! От поведения вашего зависеть будет ускорение мира. Вы Русские! Вы Христиане! Нужно ли при сих именах напоминать вам, что должность воина есть быть храбрым в боях и кротким во время переходов и пребывания в мирных землях. Я не угрожаю вам наказаниями, ибо знаю, что никто из вас не подвергнется оным. Вы видели в земле нашей грабителей, расхитивших дома невинных поселян. Вы праведно кипели на них гневом и наказали злодеев. Кто же захочет им уподобиться? Если кто паче чаяния таковой сыщется, да не будет он русский! Да исторгнется из среды вас! Воины! Сего требуют и ожидают от вас ваша православная Вера, ваше Отечество и Царь ваш.

Приказ генерал-фельдмаршала был нижеследующего содержания:

Храбрые и победоносные войска!
Наконец вы на границах Империи. Каждый из вас есть Спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем: стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу. Не было еще примера столь блистательных побед: два месяца сряду рука ваша каждодневно карала злодеев. Путь их усеян трупами. Токмо в бегстве своем сам вождь их не искал иного, кроме личного спасения. Смерть носилась в рядах неприятельских; тысячи падали разом и погибали. Тако всемогущий Бог изъявлял на них гнев свой, и поборал своему народу. Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Прейдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах солдата. Они жгли дома наши, ругались святынею, и вы видели, как десница Вышнего праведно отмстила им за их нечестие. Будем великодушны: положим различие между врагом и мирным жителем! Справедливость и кротость в обхождении с обывателями покажет им ясно, что не порабощения их и не суетной славы мы желаем, но ищем освободить от бедствия и угнетений даже самые те народы, которые вооружились против России. Непременная воля всемилостивейшего Государя нашего есть, чтобы спокойствие жителей не было нарушено и имущества их остались неприкосновенными.

Объявляя о том, обнадежен, что священная воля сия будет выполнена каждым солдатом в полной мере. Никто из них да не отважится забыть ее! А господ корпусных и дивизионных командиров именем Его Императорского Величества вызываю, в особенности иметь за сим строгое и неослабное наблюдение».

(Подписал:) князь К. Смоленский

Движение российских войск за границею вследствие предписания

Генерал граф Витгенштейн с корпусом своим взял направление на Мариенбург; отряд под командою генерал-адъютанта Чернышева следовал чрез Прейсиш-Элау к Мелзаку и далее; генерал-адъютант Голенищев-Кутузов приближался к Эльбингу, а граф Платов с Донскими полками шел по другой дороге за отрядом Чернышева на Прейш-Голанд: всех их была цель отрезывать и поражать неприятеля у переправ на Висле.

Генерал Милорадович, составив летучий корпус, препоручил его в команду генерал-лейтенанта графа Палена, и приказал ему действовать согласно с повелением фельдмаршала, который предписывал стараться иметь сношение с корпусом генерала Сакена, шедшего чрез Брест-Литовский.

Генерал-адъютант Васильчиков продолжал наблюдения за корпусом Австрийским. За ним следовал генерал-адъютант барон Винценгероде, принявший начальство над корпусами генерал-майора Тучкова и 2-м пехотным Принца Виртембергского.

Занятие Эльбинга, Мариенбурга, Мариенвердера, Дершау и Нейнбурга. Рапорт Платова о условии с Бюловым

Между тем как наша армия подвигалась таким образом вперед, граф Платов настиг неприятеля в Мельгаузене и, вытеснив его, преследовал до самого Эльбинга, где также был сбит 31 декабря. Отсюда неприятель поспешно выступил и ретировался по двум дорогам к Мариенбургу и Нейтигу. Граф Платов, отделив генерала Шепелева с частию войск на Нейтиг, сам пошел к Мариенбургу и, вытеснив его оттуда, гнал до Дершау. Здесь неприятель хотел держаться в тет-де-поне; но, будучи опрокинут, начал свое отступление по двум дорогам к Данцигу и Штаргарду. Из Дершау преследовал его к Штаргарду генерал Дехтерев, а к Данцигу сам Платов. В сем отступлении у неприятеля отбито 7 осадных орудий; в плен взято в Мариенбурге 300 человек; в госпиталях оставлено 40 офицеров и 726 рядовых; а в Дершау 200 человек и множество ружей.

В то же время генерал-адъютант Чернышев, прибыв к Мариенвердеру, атаковал находившегося там неприятеля тремя колоннами и успел его вытеснить столь удачно, что захватил в плен генерала Ла-Пиерра, несколько офицеров и более 200 рядовых, также 15 орудий, бывших на укреплениях тет-де-пона*. Вице-король итальянский и маршал Виктор, в сем деле присутствовавшие, едва могли укрыться с помощью пехоты от преследования казаков.

______________________

* Мост, укрепленный батареями.

______________________

После сего успеха Чернышев переправился за Вислу и продолжал свое преследование к Нейнбургу, где неприятель имел весьма выгодную позицию, почему послал в обход казачий отряд, чтоб занять дороги от Нейнбурга к Грауденцу и Тугелю, и сим принудил неприятеля отступить.

Итак, начало 1813 года ознаменовано было занятием городов Эльбинга, Мариенбурга, Дершау и Мариенвердера и первого города на левом берегу Вислы, Нейнбурга, российскими войсками. При занятии всех сих городов досталось в руки победителей множество пленных, орудий, снарядов, провиантских магазинов и съестных припасов.

В сие время граф Платов, заключив с прусским генералом Бюловым условие о свободном пропуске российских войск в Западную Пруссию, прислал к светлейшему князю Кутузову-Смоленскому с рапортом капитана графа Пушкина как для изустного донесения о сем условии, так и для доставления перехваченных бумаг у французского курьера.

Рапорт графа Платова к князю Кутузову был следующий:

Доставленную от генерала Чернышева ко мне сумку с бумагами, перехваченную капитаном графом Мусиным-Пушкиным у французского курьера, посланного от Наполеона к Принцу Невшательскому, представляю Вашей Светлости за моими печатями, которую распечатал я для пользы службы. С оными бумагами отправляется граф Мусин-Пушкин, который лично донесет вашей Светлости о последовавших переговорах и условии, заключенном с Прусским Генералом Бюловым. После чего прошу Вашу Светлость, снабдя его, графа Мусина-Пушкина своими наставлениями по сему предмету, прислать ко мне обратно, ибо генерал Чернышев, от коего он ко мне прислан, имеет в нем надобность. При сем свидетельствую Вашей Светлости об усердной и ревностной службе и храбром его поступке в Ваше начальническое и милостивое к воздаянию уважение.

Граф Мусин-Пушкин был принят светлейшим очень милостиво. Он удостоил его своим разговором и заставил рассказать о подробностях сражений. В скором времени граф Пушкин пожалован был кавалером ордена Святой Анны 2-го класса при следующем уведомлении от генерал-штаба князя Волконского:«По воле его светлости господина генерал-фельдмаршала главнокомандующего армиями князя Голенищева-Кутузова-Смоленского препровождается вам пожалованный орден Святой Анны 2-го класса за отличие в сражении».

Достославный отзыв Кутузова о графе Платове

Князь Кутузов-Смоленский в письмах своих к графу Платову весьма часто называл его истребителем французского разбойнического войска.

Но по получении донесении о занятии последних сих городов, фельдмаршал в предписании своем графу Платову сказал: «Падение славных укрепленных городов Эльбинга, Мариенбурга, Мариенвердера и Дершау, совершенно приписываю я мужеству и решительности Вашего Сиятельства и предводительствуемого вами храброго войска. Полет преследования вашего ни с какою быстротою сравниться не может! Вечная слава неустрашимым донцам!»

Главные квартиры по выступлении князя Кутузова за границу. Признательность Кутузова за доверенность народа русского

Главная квартира Государя Императора и фельдмаршала князя Кутузова 1 января была в местечке Лейпунах; 2-го — в деревне Посовце; 3-го — в местечке Краснополе; 4-го — в местечке Сувальках, где и армия имела растах; 6-го — в местечке Рачках, и, наконец, 7-го остановилась в городе Лике.

Государь Император имел въезд свой в город Лик сего же 7-го числа. Жители оного с радостными восклицаниями встретили его за городом и, провожая до места пребывания, единогласно называли его своим государем, своим спасителем; но он с богоподобною кротостию, ему лишь свойственною, отвечал им: «Я друг ваш!» Радость их может сравняться только с тою, когда храбрые воины наши, возвратясь в мирные жилища свои, в объятиях жен и детей, отдыхая на лаврах, с некоторою гордостию скажут: «Мы оправдали мнение нашего монарха и во бранях поседевшего вождя, мы стерли кичливую выю гордого завоевателя; мы обратили в бегство и истребили полки иноплеменные, мы даровали спокойствие целой Европе!»

Победоносный герой Смоленский умел ценить с признательностию ту доверенность, которую имел к нему великий народ русский. Едва вступил он за пределы своего Отечества для конечного поражения врагов оного, обращается он снова к сословию Санкт-Петербургского дворянства. Он писал к Губернскому предводителю дворянства, действительному статскому советнику Алексею Алексеевичу Жеребцову письмо, в котором между прочим сказано:

Вот та минута, в которую я имею приятный долг в лице вашем поздравить Санкт-Петербургское благородное сословие с совершенным изгнанием иноплеменника. Промысел Вышнего, поборающий нашему оружию, тем более чту я благодетельнейшим, что чрез него приобретены мною средства оправдать ту честь, какою почтило меня благородное сословие столицы, возложив на меня лестное звание и обязанность начальствующего над ополчением, которое, к душевному моему удовольствию, находясь в команде храброго полководца и отличного генерала графа Витгенштейна, увенчало подвиги свои бессметною славою.

Надежды мои во всех отношениях исполнились; русские везде их предупреждали, и делами своими на всяком шагу останавливали меня для принесения торжественных молитв Царю Царей, озарявшему Святым влиянием стезю побед наших.

Покорнейше прошу, Милостивый государь мой, уверить Санкт-Петербургское благородное сословие в отличном уважении моем и в непременной преданности, с каковою и прочее.

Вот до какой степени любил благодарность величайший муж девятнадцатого столетия! Видеть добродетель в таком герое, каков князь Кутузов-Смоленский, есть нечто необыкновенное, Божественное.

Любовь к славе Отечества князя Кутузова

Сей обожаемый отечеством герой имел и любовь к славе своего отечества в высочайшей степени. Выступив за пределы оного, не позабыл он о Тарутинских укреплениях, могущих служить памятником бессмертной славы России. Желая, чтобы они пребыли неприкосновенными, написал он к помещице села Тарутина ее высокопревосходительству Анне Никитичне Нарышкиной письмо следующего содержания.

Письмо Кутузова к Анне Никитичне Нарышкиной о тарутинских укреплениях

Милостивая государыня, Анна Никитишна!
Село Тарутино, Вам принадлежащее, ознаменовано было славною победою Русского воинства над неприятельским. Отныне имя его должно сиять в наших летописях наряду с Полтавою, и река Нара будет для нее также знаменита, как Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные толпы Мамая.

Покорнейше прошу Вас, Милостивая государыня, чтоб укрепления, сделанные нами близ села Тарутина, укрепления, которые устрашили полки неприятельские и были твердою преградою, близ коей остановился быстрый поток разорителей, грозивший наводнить все Россию, чтоб сии укрепления остались неприкосновенными. Пускай время, а не рука человеческая уничтожит их; пускай земледелец, обрабатывая вокруг их мирное свое поле, не трогает их своим плугом; пускай и в позднее время будут они для россиян священными памятниками их мужества; пускай наши потомки, смотря на них, будут воспламеняться огнем соревнования и с восхищением говорить: «Вот место, на котором гордость хищников пала пред неустрашимостию сынов Отечества!» Сосед Ваш, князь Волконский, вызывается поставить памятник русским воинам на земле принадлежащего ему селения Леташевки, но Вы не имеете нужды воздвигать памятников. Тарутинские укрепления, грозно возвышающиеся между спокойными Вашими нивами, будут сами по себе неизгладимыми следами русского мужества и русской славы.

С искренним высокопочитанием и преданностию честь имею быть Вашего Высокопревосходительства покорнейший слуга

(подписал:) князь К. Смоленский

Почтенная помещица села Тарутина, во уважение столь благонамеренной просьбы знаменитого вождя российского воинства и в незабвенную память славы русских, стяжанной ими на полях Тарутинских, изъявила согласие свое на исполнение желания сего тем с живейшим удовольствием, что и сама имеет неограниченную любовь к славе своего отечества.

Платов у Данцига. Предписания князя Кутузова

Между тем как граф Платов, прогнав неприятеля до самого предместья города Данцига, для пресечения всякого сообщения, обложил сей город войсками, им командуемыми, фельдмаршал князь Кутузов дал повеление графу Штейнгелю, подвинуть в подкрепление графу Платову отряды генералов Иловайского 4-го и Каховского, а генерал-адъютанту Васильчикову предписал, выступив из Менженина, идти на соединение с авангардом генерала Милорадовича, который следовал по направлению к Худеку. В сие время, 11 января, главная российская квартира переведена была в Йоханнесбург.

Граф Воронцов занимает Бромберг на левом берегу Вислы

Корпус Австрийский под командою князя Шварценберга и генерала Ренье по приближении наших войск везде отступал. Генерал граф Пален и генерал-адъютанты Васильчиков и барон Винценгероде преследовали его беспрестанно.

Генерал-майор граф Воронцов, пользуясь повсеместным поражением неприятеля, прибыл к городу Бромбергу и 11 -го числа занял своими войсками. Здесь нашел он 200000 пудов муки; 7000 варшавских Карцев овса; 100 берлинских Карцев гороху; более 2000 бочек соли и 2000 пуд свинца; сверх того, граф Воронцов захватил в плен адъютанта маршала Бертье.

Князь Кутузов усиливает движение войск на Торн и местечко Празницы

Князь Кутузов прибыл с главною квартирою в Вилленберг 15 января; здесь узнал он, что австрийцы тянутся к Пултуску, а маршал Даву с остатками 1 и 8 корпусов, оставив Торн, пошел к Познаню. Почему фельдмаршал предписал, дабы адмирал Чичагов, следуя с армией к Лебау, приближался к Торгу, как для наблюдения за сею крепостью, так и для прикрытия Бромбергских магазинов, генералу же Милорадовичу велел поспешить в местечко Празницы. По исполнении сего сими двумя предприимчивыми генералами варшавские жители приведены были в такое расположение, что они стали желать прибытия российских войск, ибо слышали уже о великодушном их обхождении с побежденными.

Ответ Кутузова оренбургскому гражданскому губернатору

В сие время князь Кутузов-Смоленский получил от Оренбургского гражданского губернатора действительного статского советника Наврозова при рапорте его бинты и корпию. Он тотчас ответствовал ему следующее:

Милостивый государь мой!
Бинты и корпию при рапорте Вашего Превосходительства, под № 4519, я получил исправно. Поручая вам, тем дамам, которые из человеколюбивого сострадания к храбрым нашим воинам принимали на себя труд заготовить сии необходимые потребности, от лица всей армии изъявить полную благодарность, и в особенности душевную мою признательность. Приятно мне встретись это достойное уважения усердие, которое преимущественно в течение нынешней войны оказали российские дамы и все вообще сословия. Счастливым себя почитаю, нося на себе звание и обязанности вождя, доставляющие мне средства познать в соотечественниках своих истинную любовь к Вере, Царю и воинству.
Честь имею быть, Вашего превосходительства, покорный слуга

(подписал:) князь К. Смоленский

Крепость Пиллау теряет сообщение с Данцигом. Сражение при вылазке французов из Данцига

Со времени прибытия наших войск в Кенигсберг крепость Пиллау была обложена таким образом, что всякое внешнее сношение было пресечено. Тщетно неприятель старался отправлять из Пиллау в Данциг с припасами транспорты; они русскими были отнимаемы: при одном транспорте захвачена рота с капитаном в плен. Тщетно думал он открыть сообщение Пиллау с городом Данцигом, и, наконец, 14-го числа покушался делать вылазку из Данцига с конницею и пехотою в числе 2000 человек к стороне Оливы. Граф Платов, все сие воспретив неприятелю и вогнав его снова с уроном в Данциг, отрядил партии к стороне Одера.

23 января французский гарнизон сделал опять вылазку из Данцига, желая овладеть продовольствием в селениях окрестностей его. Казачьи войска графа Платова, обскакав фланг неприятеля, столь стремительно ударили его в тыл, что положили на месте до 600 человек, в плен взяли до 200, сверх того 1 полковника, 1 подполковника, 1 майора, 7 капитанов, 6 поручиков, 8 подпоручиков и 49 унтер-офицеров; с нашей стороны убито 13 человек, ранено 97 человек.

23 же и 25 января неприятель сделал сильную вылазку на войска графа Витгенштейна при Оливе, наша конница и пехота, сбив неприятелей, опрокинула и преследовала его до самой крепости, потеря неприятеля была в оба сии дни значительна: в плен взято: 1 полковник, 22 офицера и до 300 рядовых; с нашей стороны убито 12, ранено 37 человек.

Занятие города Плоцка. Письмо фельдмаршала к калужскому градскому главе

Когда князь Кутузов прибыл 20-го числа с главною квартирой в город Млау, в то время корпус генерал-лейтенанта Сакена соединился с корпусом генерал-лейтенанта князя Волконского в местечке Станиславове, а 21 казачьи партии, следовавшие впереди колонн главной армии и ее авангарда, вступили в Плоцк и по предписанию главнокомандующего тотчас переправились за Вислу для дальнейшего поиска за неприятелем, к местечкам Гомбину и Гостиннину. По занятии Плоцка найден довольно значащий магазин, где между прочим находилось 5000 Карцев овса, 6000 центнеров муки, 4000 хлебов и до 800 бочек соли.

Находясь в местечке Радзенж, князь Кутузов исходатайствовал Калужскому главе Торубаеву за разные пожертвования для армии высочайшее благоволение, присланному же от него в сие местечко от Калужского общества с дарами для армии мещанину Рябчикову бриллиантовый перстень. Отправляя обратно в Калугу Рябчикова, Кутузов написал чрез него к градскому главе следующее:

Государь мой Иван Викулич!
Последний поступок Калужского Купеческого общества, и в особенности ваш, государь мой, достоин уважения всех истинных сынов России. Я не нахожу слов, чтоб изъявить совершенно сердечную мою благодарность. Сердце ваше, преисполненное любовию к Августейшему монарху и Отечеству, в состоянии сказать, что чувствует престарелый вождь русских, видя в соотечественниках своих таковое усердие и готовность в оказании помощи страждущему человечеству. Столь знаменитые дела граждан ваших, о коих неоднократно имел я счастие доносить Государю Императору, и беспредельное внимание к старику, который исполняя долг свой, имел случай приобресть любовь вашу и доверенность, обязывают меня, запечатлев сие навсегда в сердце, предать к незабвенной памяти и в род мой. Имею честь быть, государь мой, Ваш усердный

(подписал:) князь Михаил К. Смоленский

Что может быть восхитительнее для русского, как удостоиться столь ласкового отзыва величайшего героя смоленского!

Кутузов в Плоцке

Князь Кутузов, оставив местечко Радзенж накануне 24 числа, прибыл с главною квартирой в город Плоцк, где на другой день с генералитетом встречал Государя Императора. Здесь проходили российские войска церемониальным маршем. Его Величество изволил смотреть в окно вместе с генерал-фельдмаршалом. Площадь и улица покрыты были зрителями, которые благословляли своих избавителей в лице Августейшего российского монарха и вождя победоносных его армий.

Письмо князя Кутузова к графу Платову

Милостивый государь мой, граф Матвей Иванович!
Я не в силах изъяснить вам той благодарности, которою преисполнено сердце мое. Сражение, бывшее 23 числа сего месяца под Данцигом, есть новый опыт усердия, ревности и отличной храбрости донцов, вами предводительствуемых. Услуги, оказанные Вами отечеству в продолжение нынешней кампании, не имеют примеров; вы доказали целой Европе могущество и силу обитателей Богом благословенного Дона! Я почитаю за особенное удовольствие известить вас, что все чины, к награде Вами представленные, по назначению Вашему утверждены Государем Императором, который давно уже желает лично изъявить вам то благоволение, коего вы по всей справедливости заслуживаете. Ради Самого Бога, поспешите приехать в главную квартиру; вы доставите неизъяснимую радость человеку, который нетерпеливо желает дружески прижать вас к своему сердцу и оказать то почтение и преданность, с каковыми навсегда пребуду и прочее.

1813 года. Город Плоцк

Глава III. 1813 год

Сдача крепости Пиллау

Января 25 по сделанной диспозиции графа Витгенштейна войска под командою генерал-майора графа Сиверса приблизились к крепости Пиллау на пушечный выстрел и устроили батареи. Граф Сиверс требовал именем короля прусского сдачи крепости от коменданта оной французского генерала Кастелла, который по объявлении начальника прусских войск, часть гарнизона составлявших, что в случае сопротивления будет действовать за русских, и, видя 800 жителей готовых поддержать сие, собрал совет и подписал 26 января конвенцию, вследствие коей 27-го числа россияне вступив заняли крепость Пиллау при радостных восклицаниях народа.

Гарнизон пиллауский состоял из 1500 человек французских войск и 750 человек прусаков. В укреплениях найдено 134 орудия с зарядами и припасами. Крепость находилась в оборонительном состоянии, а город защищен батареями, построенными французскою армией. Прибытие русских в сей город исполнило жителей общею радостию, граф Сиверс встречен был у городских ворот собравшимся во множестве народом, магистратом и прусским комендантом с офицерами, и когда поздравил он сего последнего с возвращением его к государю города им крепости, то восклицания: «Да здравствует Император Александр!» и «Ура!» раздавались по воздуху. Российский и прусский флаги развевались на мосту, на мачтах всех находившихся там судов и на маяке, на коем при вступлении войск играла музыка. Каждый старался угостить избавителей своих по возможности. Народ беспрестанно восклицал: «Да здравствуют храбрые россияне!». Ввечеру весь город был освящен, а на другой день дан был жителями бал, к коему приглашены были все генералы, российские и прусские офицеры.

Взятие Варшавы российскими войсками

Между тем как адмирал Чичагов со своею армией, приблизясь, обложил со всех сторон крепость Торн, а генерал-майор Воронцов имел направление к Познани вслед за потянувшимся туда маршалом Даву, имея сношение вправо с отрядом генерал-адъютанта Чернышева, а влево с корпусом генерал-адъютанта барона Винценгероде, корпусы под командою генерала от инфантерии Милорадовича 24-го числа перешли на левый берег реки Вислы, заняли Закрочин и выставили казачьи посты для наблюдения за крепостью Модлином. На другой день генерал Милорадович, дабы побудить неприятеля оставить Варшаву, сблизил свои войска к городу, рассылая и обнимая большое пространство кавалерийскими партиями. И когда генерал-адъютант Чернышев отрядом своим занял местечки Шлохау, Фридланд и Флатов, а корпус под командою генерала Сакена прибыл также к Варшаве к селения Опалины, что на левом берегу Вислы, тогда корпус князя Шварценберга был принужден движениями наших войск к отступлению, а генерал Милорадович занял город Варшаву 27-го числа января.

По прибытии его в селение Вилланов вышли к нему навстречу сословия дворянства, купечества и духовенства в сопровождении префекта, подпрефекта и городского мэра, коими поднесены были ему хлеб и ключи города Варшавы.

Торжество в армии по случаю взятия Варшавы

Таким образом, гордая Варшава преклонила главу свою пред победоносным воинством Александра, кроткого обладателя полусвета! Известие о сем привез в главную квартиру флигель-адъютант Сипягин, которому по сему случаю пожалован орден Святого Владимира третьей степени. Января 29-го числа происходило в главной квартире в городе Плоцке чрезвычайное торжество. При разводе лейб-гвардии Измайловского полка изволил присутствовать Государь Император, поспешивший сообщить радость свою храбрым воинам, прославившим и увековечившим царствование его на непоколебимом основании славы и величия. Громогласное «Ура» беспрестанно носившееся по рядам, лица, преисполненные радости, восторга и признательности к отцу России и по судьбам Всеблагого Промысла избавителю Европы, свидетельствовали искреннее излияние верноподданнейших чувствований на милостивое приветствие и поздравление со взятием Варшавы.

По окончании развода Император в сопровождении храбрых воинов своих изволил шествовать ко дворцу, вблизи коего встречен был генерал-фельдмаршалом князем Кутузовым-Смоленским. Тут открылась новая разительная картина, превышающая всякое описание. Признательный монарх со врожденною ему кротостию и благостию спешит к знаменитому вождю, поседевшему на полях славы, обнимает его, целует и, обратясь к воинам, произносит «Ура!» Сие «Ура» громогласно от всей искренности сердец переливается из уст в уста восхищенных воинов. Маститый фельдмаршал спешит изъявить свою глубочайшую благодарность монарху, ознаменовавшему старость его столь многими щедротами. Воины восклицали еще троекратно «Ура!». И потом военная музыка перед дворцом повторяла все сии излияния общих радостных чувств и продолжала играть в сии восхитительные и навсегда незабвенные минуты.

В двенадцать часов сего же дня был благодарственный молебен с коленопреклонением. Тебе Бога хвалим! Провозвещено было всем чрез сто один выстрел из пушек. Храм, в коем совершалось молебствие, кроме Государя Императора, главнокомандующего войсками и других знатных чиновников, наполнен был воинами и гражданами, вкупе приносившими, из глубины сердец теплые молитвы к Господу сил, подателю всех благ.

Ключи Варшавы и письмо князя Кутузова к главнокомандующему в Санкт-Петербург Сергею Козмичу Вязмитинову

Фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов-Смоленский, согласно с волею Государя Императора, препроводил ключи города Варшавы в Санкт-Петербург с генерал-адъютантом Васильчиковым к главнокомандующему в столице генералу от инфантерии Сергею Козмичу Вязмитинову при следующем письме.

Милостивый государь мой, Сергей Козмич!
Город Варшава, занимаемая до сего времени неприятельскими войсками, генералом от инфантерии Милорадовичем очищена. Победоносные знамена русского царя в 27 день сего месяца внесены, в гордую сию столицу, и жители всех сословий, предшествуемые градоначальниками оной, с благоговением повергли к священнейшим стопам всемилостивейшего Государя нашего Императора ключи Варшавы, у сего Вашему Высокопревосходительству, согласно с монаршею волею, с господином генерал-адъютантом Васильчиковым препровождаемые. Поздравляя вас с знаменитыми успехами нашего оружия, коему Всевышняя Десница покоряет все встретившееся, честь имею быть с истинным почтением.

(подписал:) князь К. Смоленский
В Плоцке. 31 января 1813

По получении в столице известия о занятии российскими войсками города Варшавы и крепости Пиллау приносимо было в Казанском Соборе благодарственное Господу Богу молебствие, где золотые ключи Варшавы присовокуплены к прочим трофеям победоносных сил российских.

Прокламация варшавских жителей

Варшавские граждане к своим соотечественниками, находившимся в службе у Наполеона, издали после того на немецком и польском языках следующую прокламацию:

Воины!
Ни храбрость наших войск и народа, ни бесчисленные пожертвования, нами принесенные, не могли противиться победоносным российским войскам. Они вступили в нашу землю, заняли нашу столицу и, благодаря Всемогущему, соделались нашими друзьями. Все ужасы исчезли, как скоро явилось объявление командующих российских генералов, в котором обещано всем единоземцам нашим Высочайшее покровительство великого Императора Александра.

Души наши как по сходству языка, так и по соседственному обращению уже великое сросдство имеющие, тем сходне соединяются узами дружества, чему опыт многих лет научил нас.

Наполеон ни мало не помышлял сделать нас счастливыми и независимыми. Он хотел токмо нашею кровию, нашими силами и храбростию войск наших поработить народы и сделаться единовластителем.

Великий народ российский своим примером показал нам, какие жертвы может принести Государство, которое, будучи исполнено благородной гордости, готово лишиться всего для сохранения своей свободы и независимости. Великодушный Александр, преодолев и пленив наши войска, купно с ними пленил и сердца наши.

Храбрые воины, сражающиеся еще под знаменами Наполеона, сражающиеся ныне против своих сограждан и выгод всей Европы! Оставьте знамена постыднейшего самовластия, возвратитесь к своим сподвижниками и тем докажите, что вы заслуживаете жить вместе с нами, несомненно ожидающими всякого блага от великодушия Императора Александра.

Внемлите гласу ваших соотечественников! Поспешите в объятия родственников ваших, возделывайте поля ваши, будьте паки гражданами и питайте семейства трудами рук своих; или принимайте награду за храбрость, разделяя военные труды со своими братиями, коих любовь не иначе приобрести можете, как престав проливать кровь свою за чужеземца.
Заклинаем вас святою Верою, возвратитесь!

Повеление князя Кутузова генералу Винценгероде

Адмирал Чичагов донес князю Кутузову, что 28 января от 500 до 600 человек, сделавшие вылазку из Торна, были разбиты Якутским и Апшеронским пехотными полками, потеряв 23 человека убитыми; с нашей стороны потеря не велика.

Князь Кутузов находился с главною квартирою в Плоцке, как из доставленных к нему от графа Сен-Приеста, его разъездами перехваченных бумаг, увидел, что французско-саксонский корпус генерала Ренье следовал по направлению из Ленчичи в город Калиш. Вследствие чего князь Кутузов и предписал генерал-адъютанту барону Винценгероде иметь за неприятелем наблюдение.

Сражение при Рогозне и Цирке

Между тем генерал-майор Воронцов, непрестанно следуя к стороне Познани, атаковал находившиеся в Рогозне 2000 человек польских войск, и по некотором сопротивлении выгнал их из местечка. Неприятель, желая удержать стремление россиян, поставил два орудия, которые были сбиты, и неприятель был преследуем пять верст, где получив подкрепление, из вестфальских войск состоявшее, подвинулся вперед; но и в третий раз был совершенно разбит и прогнан за три версты. Наступление ночи воспрепятствовало дальнейшему преследованию. Неприятель потерял много убитыми; в плен взято: 1 офицер и 200 человек нижних чинов.

Генерал Милорадович от 30 января доносил, что неприятель у селения Иоменов казаками опрокинут, равно и близ крепости Модлино казачий пикет спешившийся разбил неприятеля, из 200 человек состоявшего, далее извещал, что вследствие отступления австрийцев от Варшавы, которые пошли тремя дорогами на местечко Варки, Бело-Бржеги и Грожец, марши свои соображает с движениями австрийцев, кои тихими маршами идут от местечка Гродзеица, и сего числа перешли местечки Бялу и Могильницу. Разъезды наши всякий день с австрийскими вместе.

С 30 на 31 в ночь генерал-адъютант Чернышев истребил при Цирке у реки Варты литовскую дивизию из 2000 человек, под начальством князя Гедроича состоявшую; взяты генерал князь Гедроич, полковник князь Гедроич, адъютант генерала Гедроича, довольное число офицеров и более 200 человек, и которых после сего беспрестанно приводили; убито у неприятеля до 300 человек; с нашей стороны потеря весьма маловажна.

Занятие Познани

После поражения нерпиятеля при Рогозне не трудно было графу Воронцову занятие города Познани; устрашенный неприятель не покушался делать ему упорного сопротивления. Граф Воронцов вступил 1 февраля в город. Здесь досталось в добычу победителей 2000 ружей, амуниции, значительные магазины и 500 человек больных, оставленных неприятелем. При вступлении в город более 100 человек баварцев были захвачены с оружием в руках. Чиновники всех частей правления и народ вышли навстречу российский войскам с радостными восклицаниями: «Да здравствует Император Александр!»

Сражение при Калише

Храбрый генерал Винценгероде, настигнув февраля 1 под самым Калишем корпус генерала Ренье, намеревавшегося соединиться с 4000 поляков, напал на него столь сильно, что невзирая на превосходное число неприятельской пехоты войска генерала Ренье, при всем отчаянном их сопротивлении, были совершенно разбиты. Саксонский генерал Ностиц, 3 полковника, 47 офицеров, 2000 рядовых, 2 знамя и 7 орудий были трофеи победителей. После сей победы генерал Ренье был преследуем на Рашков и Острово авангардом барона Винценгероде.

Генерал от инфантерии Барклай де Толли доносил, что 4 февраля неприятель, сделав вылазку из крепости Торна в числе 1500 человек с 2 пушками, был разбит и прогнан в оную в беспорядке, претерпев сильный вред.

Генерал граф Воронцов, преследуя неприятеля от Познани по дороге, к крепости Кистрину ведущей, взял в плен 150 человек. Граф Витгенштейн рапортовал, что отряд его, окружив Вестфальский отряд у города Вритцена недалеко от Берлина, из 455 человек состоявший, по малом сопротивлении принудил его положить оружие и сдаться.

Князь Кутузов в городе Колло назначает корпусным генералам пункты движений российских армий

Февраля 5-го числа фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский, прибыв с главною квартирою в город Коло, дал армиям свои предписание, чтобы войска, бывшие при осаде крепости Пиллау, отправились к блокаде Данцига: генералу Милорадовичу велено с корпусами, а генерал-адъютанту графу Сен-Приесту с авангардом его идти в город Калиш, откуда генерал-адъютант барон Винценгероде выступив, должен был преследовать неприятеля, отступающего на Глогау, а полковнику Теттенборну предписано сближаться с генерал-адъютантом Чернышевским.

Высочайший приказ армиям

В сие время последовал высочайший приказ Его Императорского Величества, данный 5-го февраля:

Воины!
Славный и достопамятный год, в который неслыханным и примерным образом поразили и наказали вы дерзнувшего вступить в Отечество ваше сильного и лютого врага, славный год сей минул, но не пройдут и не умолкнут содеянные в нем громкие дела и подвиги ваши. Потомство сохранит их в памяти своей. Вы кровию своею спасли Отечество от многих совокупившихся против него народов и Царств. Вы трудами, терпением и ранами своими приобрели благодарность от своей и уважение от чуждых Держав. Вы мужеством и храбростию своею показали свету, что где Бог и Вера в сердцах народных, там хотя бы вражеские вилы подобны были волнам Океана, то все они, как о твердую, непоколебимую гору рассыплются и разрушатся. Из всей ярости и свирепства их останется один только стон и шум погибели. Воины! В ознаменование сих незабвенных подвигов ваших повелели Мы выбить и освятить серебряную медаль, которая с начертанием на ней прошедшего, столь достопамятного 1812 года, долженствует на голубой ленте украшать непреодолимый щит Отечества — грудь вашу. Всяк из вас достоин носить на себе сей достопочтенный знак, сие свидетельство трудов, храбрости и участия в славе, ибо все вы одинакую несли тяготу и единодушным мужеством дышали. Вы по справедливости можете гордиться сим знаком. Он являет в вас благословляемых Богом истинных сынов Отечества. Враги ваши, видя его на груди вашей, да вострепещут, ведая, что под ним пылает храбрость, не на страхе или корыстолюбии основанная, но на любви к Вере и Отечеству, и, следовательно, ничем непобедимая.
На подлинном подписано:

Александр
Главная квартира город Конин

Кутузов в городе Конине

Февраля 7-го числа князь Кутузов-Смоленский находился с главною своею квартирой в городе Конине. На другой день имел он счастие принимать и угощать у себя обеденным столом Государя Императора, изволившего шествовать из деревни Рушковой в город Калиш. В сие время появилось в главной квартире партикулярное письмо неизвестного из города Праги, в котором между прочим сказано было:

Как бы лестно для меня теперь казалось быть русским; но я доволен буду уже и тем, если могу называться соседом сего народа. Что же бы я дал за то, когда бы мог сражаться под предводительством великого мужа Смоленского.

Действие армии у реки Одера

Генерал-майор граф Воронцов после занятия Познани теснил неприятеля по дороге, ведущей к Кистрину; генерал-адъютант Чернышев после поражения Литовской дивизии при реке Варте у Цирка направлялся к Бирнбауму и дабе по дороге к Берлину, имея сообщение с отрядами генерал-майора Бенкендорфа и полковника Теттенборга, которые имели наблюдения вице-короля итальянского и генерала Гренье, перешедших на правый берег Одера. Все они имели целью действовать между Одером и Эльбою.

Отважный переход Чернышева чрез Одер. Чернышев соединяется с Теттенборном

Между тем генерал-адъютант Чернышев, пресекая партиями сообщение между корпусом вице-короля итальянского и генерала Гренье, спешившего к нему на соединение, сам пошел в Бирнбаум. Вице-король, узнав его движения, послал разные отряды, дабы стеснять его со всех сторон и занять все переправы чрез Одер. Генерал-адъютант Чернышев, будучи со всех сторон окружен и имея только одну дорогу для движения своего, оставил бригаду полковника Быхалова для прикрытия перехода его чрез Варту, сам же быстрым маршем перешел в Дризень, поспешил к Целину и решился перейти чрез Одер, невзирая на дожди и оттепели, два дня продолжавшиеся, и на то, что берега реки совсем отстали, а в средине реки был лед весьма тонок. Инженер капитан князь Кантакузин устроил столь искусно переправу, что, к удивлению всех жителей, войска перешли благополучно. Опасность переправы сей явствует наиболее из того, что ввечеру того же самого дня река вскрылась.

Счастливый переход сей чрез Одер, в двух милях от Кистрина, в средине операционной линии неприятеля предпринятый, не дал времени французам соединить разосланные свои отряды по левой стороне сей реки. На другой день после перехода в Циндорфе полковником Ефремовым французский легкоконный полк был разбит совершенно. В плен взято 107 человек и в добычу досталось 160 лошадей, а на третий день при Тасдорфе полковником Быхаловым по упорном сопротивлении неприятельский пехотный полк сдался военнопленным, в том числе: 1 полковник, 32 штаб-, обер- и унтер-офицеров и 164 рядовых.

Наконец отряды генерал-адъютанта Чернышева и полковника Теттенборна, вследствие повеления главнокомандующего, 8 февраля соединились у Ландсберга. Они во время переправы чрез Одер в разных местах между крепостями Штеттином и Кистрином своим действием отрезывали неприятелю сообщение между сими крепостями и городом Берлином; между тем как генерал-майор Бенкендорф также переправился чрез Одер и следовал к Берлину, а генерал-майор Иловайский 3, следуя за их отрядами, наблюдал связь между ними и авангардом под командою генерал-майора князя Репнина и прекращал сообщение между Штеттином и Кистрином, по сю сторону Одера.

Сражение у Берлина и в стенах сей столицы

Таким образом, генерал-адъютант Чернышев, преодолев все трудности и соединясь с полковником Теттенборном в Ландсберге, решился совокупно с ним сделать движение чрез Марзан и Шенгаузен в перерезе большой дороги в Малхов и Панков, оставя неприятеля в Вернейхене, шедшего атаковать их в Страузберге. Цель таковой решительности была занятие прусской столицы Берлина. Почему, когда Чернышев отрядил полковника Власова с майором графом Пушкиным для занятия Шарлоттенбурга и Потсдамской дороги, тогда неприятельская конница вышла из города для осмотра нашей позиции, но полковник Теттенборн и войсковой старшина Комисаров, ударив на оную, вскакали по плечам ее и в город, следуя за неприятелем по всем улицам до Александровской площади, где выстроившаяся пехота встретила их сильнейшим огнем; в то же время неприятельские стрелки из окон, из ворот, из казарм сыпали по ним пулями, а два орудия, в средину их направленные, срывали с коней храбрых казаков. В то же время сильная неприятельская колонна, выступив из Пренцлауских ворот, пошла вдоль стены в обход, но сильными картечными выстрелами, по ней произведенными из Донских орудий, принуждена она была отступить. Между тем генерал-адъютант Чернышев послал вправо бригаду полковника Ефремова чрез Гамбургские ворота и влево полк Грекова 18 чрез Кенигстор, дабы подкрепить неутомимо сражавшегося в городе полковника Теттенборна, и сам прискакал к нему с отрядом на помощь. Час и три четверти сражались они, и, пройдя улицы Берлина, остановились только у реки, на которой все деревянные мосты были поломаны, а каменный защищаем был шестипушечною батареей. Ободряясь примером начальников, русские четыре раза нападали на неприятельские колонны и, обращая их в бегство, остановились у Александровской площади, где выстроенный карей с 9-ю пушками удержал их мужественные усилия.

Генерал-адъютант Чернышев, удостоверяясь, что содействию нам усердных жителей полиция, совершенно преданная неприятелю, поставляла всевозможные препоны, стреляя даже по оным, и быв извещен, что сильные колонны, вышедшие вторично из города, стремились запереть выход сражавшимся в оном нашим войскам, приказал им выйти в поле и напасть во фланг шедшим в обход неприятелям, в числе 5000 человек, на которых с гусарами и драгунами он, Чернышев, сделав сам удар, принудил их возвратиться в город. Ночь прекратила сие жаркое и отважное сражение. Во многократные сии нападения взято в плен до 500 человек. С нашей стороны потеря убитыми и ранеными не превышает 150 человек.

С другой стороны подполковник Власов овладел местечком Шарлоттенбургом и Потсдамским трактом, упорно неприятелем защищаемыми; в плен взято 4 офицера и 164 рядовых.

Сим кончилась кровопролитная битва под городом Берлином, но сим не охладел воинский дух предприимчивого героя, генерал-адъютанта Чернышева. Он, расположась в Ораниенбурге и прикрываем будучи рекою Гавелем, нашелся в удобности вредить сообщениям неприятеля и старался узнать чрез разосланных о неприятельских предприятиях.

Кутузов в городе Калите

Февраля 12 главная квартира Государя Императора и генерал-фельдмаршала находилась уже в городе Калише. Отсюда князь Кутузов разослал предписания, чтобы генерал от инфантерии Барклай де Толли, усилив корпус генерала графа Воронцова, велел ему действовать по Одеру в сношении с отрядами корпуса генерала графа Витгенштейна и главной армии, а самому генералу графу Витгенштейну идти прямо к Одеру.

Кутузов усиливает движение армии на Берлин

Вслед за сим главнокомандующий российскими армиями генерал-фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский велел усилить движения некоторых корпусов, в намерении угрожать неприятелю в окрестностях Берлина.

Согласно с сим 11 февраля генерал-майор Бенкендорф, следуя по большой Берлинской дороге, отрезал неприятельскую колонну, шедшую из Франкфурта по сей дороге на Берлин, в числе 900 человек кавалерии, разбил ее совершенно, взяв в плен 23 офицера, 16 унтер-офицеров и 664 рядовых, прочие убиты, а некоторые разбежались; сия кавалерия была итальянский 4-й конноегерский полк, прибывший только из Италии, который почитался лучшим и состоял из шести эскадронов. Сим поражением полк сей вовсе истреблен.

Генерал Беркендорф, сообразуясь с предположением фельдмаршала, послал отряд к городу Франкфурту, который был уже занят генералом Иловайским, а сам взял направление на Минихберг, дабы принудить вице-короля итальянского, идущего на Берлин. Повернуть на Фирштенвальд и Кепнин. Выполнив сие с успехом, генерал Бенкендорф, по воле главнокомандующего, сделал движение чрез фирштенвальд между Миттенвальдом и Берлином, дабы сим движением заставить неприятеля оставить Берлин.

Генерал-лейтенант Ратт донес в сие время, что неприятель, показавшись из крепости Замостье, был разбит и опрокинут, им принужден в беспорядке ретироваться к крепости, потеряв много убитыми. Взято в плен 100 человек.

Взятие Берлина и торжество жителей

Между сими движениями генерала Бенкендорфа, и когда авангард графа Витгенштейна под командою генерал-майора князя Репнина переправился через Одер, генерал-адъютант Чернышев 20-го числа февраля в 6 часов поутру, вытеснив французские войска из города Берлина чрез Галльские ворота в южной части города, занял сию столицу легкою своею конницей, вошедшей в город с северной стороны в Ораниенбургские ворота. Русские воины при вступлении своем в город едва могли проходить сквозь теснившиеся около них толпы жителей, стремившихся им навстречу с радостию. Воины шли между жителями, восклицая: «Да здравствует король Фридрих Вильгельм третий!»,— а жители ответствовали на сие громогласно: «Да здравствует Император Александр! Да здравствует князь Смоленский! Да здравствует генерал Витгенштейн и все российское воинство!» Чрез несколько часов потом вступил сюда авангард графа Витгенштейна под командою генерала князя Репнина, при звуке полковой музыки и радостном пении русских песен. Жители поспешали дружески угощать прибывших гостей. Ввечеру, при появлении российских начальствующих в театре, приветствованы они были всеобщим радостными восклицанием «Ура!». Город неожидаемым образом был весь освещен без всякого предварительного к тому извещения.

Донесение князю Кутузову от графа Витгенштейна о взятии Берлина

Граф Витгенштейн от того же числа из города Ландсберга донес генерал-фельдмаршалу князю Кутузову о занятии Берлина следующее:

Победоносные знамена Его Императорского Величества, Всемилостивейшего Государя нашего, развеваются на стенах Берлина. Спешу поздравить сим Вашу Светлость. Генерал-адъютант Чернышев со вверенным ему отрядом занял город сего числа в 6 часов утра. Авангард под командою князя Репнина следовал туда же. Неприятель, узнав о приближении нашей пехоты, хотя и был гораздо в превосходных силах, оставил немедленно город и ретируется чрез Требин, Ютербок и Виттенберг. Три передовые наши отряда под начальством генералов Чернышева и Бенкендорфа и полковника Теттенборна, равно как и часть кавалерии авангарда, пошли неприятеля преследовать. Город ничего не потерпел. Слава Государю Императору! Слава победоносным его войскам, которые преодолевают все препятствия!

Я учрежду квартиру мою в Берлине 26 сего месяца, где и буду ожидать повеления Вашей Светлости.

(подписал:)
генерал от кавалерии граф Витгенштейн

Неприятель, вытесненный из города, ретировался чрез Требин, Гютерберг или Ютербок и Виттенберг тремя отрядами, из коих один был преследуем генерал-адъютантом Чернышевым, другой — генерал-майором Бенкендорфом, а третий полковником Теттенборном.

Должность коменданта в городе Берлине получена была от генерал-адъютанта Чернышева майору графу Мусину-Пушкину; и какое было удивление старшего брата его, служившего по Санкт-Петербургскому ополчению, действительного камергера графа Мусина-Пушкина, который, быв прислан от князя Репнина в Берлин для переговоров с маршалом Сен-Сиром о сдаче города, вместо французского маршала нашел начальником прусской столицы родного своего брата!

Граф Витгенштейн, согласно с донесением его к князю Кутузову, 27 числа прибыл в Берлин с корпусом своим для занятия там квартир.

Его Королевское Высочество, принц Гейнрих со многими генералами и большою свитою выехал навстречу войскам за четыре версты от города; и все сие пространство было покрыто множеством народа, который также наполнял все улицы города и окна, самые крышки домов и заборы были им усеяны. Во все время сие раздавалось от всех уст радостное восклицание: «Да здравствует Александр, наш избавитель!». Вечером весь город был иллюминован. После таковых успешных действий российского воинства, предводительствуемого князем Кутузовым-Смоленским, французы снова ретировались поспешно: генерал Ренье шел в Бауцен, корпус, вышедший из Франкфурта, направлялся к Лейпцигу, а войска, вытесненные из Берлина, удалялись в Северную Германию.

Февраля 25 генерал-майор Иловайский занял город Франкфурт на Одере. Того же числа французские войска принуждены были оставить шведскую Померанию.

Глава IV. 1813 год

Движение российских армий при переходе чрез Эльбу

Фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский, находясь с главною квартирой в городе Калише и получая от корпусных генералов ежедневно почти известия о движении российской и неприятельской армий, извлекал из оных те соображения, коих несомненные счастливые события опытная мудрость его предусматривала в будущности. Он был весьма покоен в рассуждении успехов зрело-обдуманного своего плана, хотя бы впрочем кампания продолжалась несколько лет сряду с одинаковою деятельностью и постоянством.

Узнав, что французские войска ретируются к Эльбе и многие уже переправились чрез оную при Торгау, Дрездене и Виттенберге, князь Кутузов дал повеление, чтобы и наши войска переходили на ту сторону Эльбы, где возможность и мужество их позволит им. Вследствие сего в первых числах марта месяца некоторые передовые наши отряды с помощью прусского правительства перешли Эльбу и тревожили бежавшего неприятеля.

Бенкендорф идет на Виттенберг, Чернышев на Магдебург, а Теттенборн на Гамбург и Любек

Марта 2-го числа генерал граф Витгенштейн, сходственно с повелением, которое он в сие время получил от генерал-фельдмаршала князя Кутузова, предписал генерал-майору Бенкендорфу наблюдать и беспокоить неприятеля у Виттенберга, генерал-адъютанту Чернышеву у Магдебурга, а полковнику Теттенборну приказал следовать к Гамбургу и Любеку для подкрепления возмутившихся жителей, кои, узнав о приближении русских, взбунтовались против французов.

Страх в неприятельской армии

Страх в неприятельской армии в сие время был столь велик, что корпус сей армии, находившийся в Бунцлау, услыша о приближении русских, в самоскорейшем времени отступил чрез Герлиц в Саксонию. То же самое сделал и баварский генерал Вреде, занимавший город Герлиц, так что казакам невозможно было догнать.

Волнение народа в Дрездене

Уже во всей Германии народ ожидал русских с нетерпением, и когда французский генерал Ренье, находившийся в Дрездене, предвидя неминуемый удар от руки россиян, намеревался истребить мост и делал уже к тому приготовления, то народ, узнав о сем, собрался толпами, и никак его к тому не допустил. По всем улицам видно было волнение, и если бы французский генерал не приказал прекратить работы, то, вероятно, дошло бы до кровопролития.

Мудрость в планах Кутузова

План фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского по следствиям своим оказался столь мудрым, что среди блистательных и быстро одна за другою последовавших побед, в одно почти время обложены нашими войсками многие крепости: генерал-адъютант граф Сент-Приэст окружил Глогау, генерал-майор Греков с полковником Луковкиным заняли ближайшие посты около Ченстохова, генерал-лейтенант Левиз угрожал Данцигу и приглашал английского капитана Аклама из Карлскроны для отнятия у неприятеля коммуникации водою, а генерал граф Витгенштейн, расположившись в Берлине, предпринял осаду крепости Шпандау.

Присоединение прусских войск к российским армиям. Прусские генералы получают повеления от Кутузова

В сие время российский Император прибыл в Бреслау, и по свидании Его Величества с королем прусским все прусские войска присоединились и стали действовать против французов совокупно с русскими.

Прусский генерал-майор Шулер с 5 батальонами пехоты, 2 эскадронами улан, с одною пионерною и одною батарейною ротой, прибыв в Прихвиц, испрашивал у генерал-фельдмаршала князя Кутузова дальнейшего назначения, о чем в то же время просили фельдмаршала рапортами прусский генерал от кавалерии Блюхер и генерал-лейтенант граф Тауэнцин. Князь Кутузов предписал генералу Шулеру следовать к Глогау, генералу Блюхеру на Неймарк, а генералу Тауэнцину в Старгард и быть генерал-губернатором земель, лежащих между Вислою и Одером. Во плоды зрело-обдуманных предначертаний князя Кутузова!

Следствие свидания Императора Александра I с Королем Вильгельмом III. Заключение наступательного и оборонительного союза России с Пруссией. Приказ армии Государя Императора

Едва ли когда видел свет двух героев, летами различных, но душою толико великих, как победоносные герои нашего века, Герои Севера. Венценосный Александр и лавроносный престарелый князь Смоленский, кои в пределах чуждых держав столь деятельно подвизались за свободу всех народов, за спасение целой Европы! Свидание Всероссийского монарха с королем прусским в Бреславле и Калише имело следствием заключение дружественного наступательного и оборонительного Трактата России с Пруссией, которым положено соединенными силами действовать против общего врага и нарушителя спокойствия Европы. Основание сего союза читатели могут видеть из следующего высочайшего Его Императорского Величества к российской армии приказа:

Воины!
Слава, увенчавшая Вас неувядаемыми лаврами, вечнопамятное истребление Вами пришедшего к нам врага, быстрое движение Ваше в чужие земли не для покорения, но для защиты оных и, наконец, мирное и великодушное обращение ваше даже и с теми народами, которые по слепоте рассудка своего наиболее Нам неприязнствовали. Все сие привлекло к нам сердца соседей наших.

Из числа оных Прусское Королевство, издревле славное и храброе, соединяет ныне длань свою с нашею простертою к нему дланью. Оно кипит тем же, как и мы, духом народной чести и достоинства, и подъемля оружие свое, идет вместе с нами положить конец сему нестерпимому кичению, которое, несмотря на собственную свою и других земель пагубу, алчет реками крови и грудами костей человеческих утвердить господство свое над всеми Державами. Воины! Отныне взаимная дружба и общая польза да сопрягают нас тесно с благодарными прусаками. Везде, где только потребует надобность, подавайте им, как братья, руки помощи. Они то же будут делать с Вами. Да составится из их и вашего усердия единая грудь. Дело наше общее и праведное. Мы стоим за Веру против безверия, за свободу против властолюбия, за человечество против зверства. Бог видит нашу правду. Он покорит под ноги Ваши гордого врага и посрамит ползающих, к стыду человечества, пред ним рабов.

Александр

В марте изданы были в Пруссии три манифеста, коими Фридрих Вильгельм III приглашал в воинскую службу всех подданных своих, в которых видно также основание союза России с Пруссией. Манифесты сии имели наилучший успех. Мужья оставляли с радостию жен, детей и дома свои. Лишь только обнародованы были сии манифесты, как вся прусская нация необыкновенно взволновалась против французов одинаковыми чувствованиями защищать отечество и короля. Одушевлены были все сословия: пожертвования полились рекою. Молодые люди всех состояний вдруг начали являться для записывания в военную службу. Король принужден был даже сделать при сем ограничение, дабы не остановить других дел в государстве. Но дворяне наиболее оказывали пред прочими рвение: не взирая на преимущества, сопряженные с их родом и званием, они записывались в ополчение простыми солдатами и носили простые грубые солдатские мундиры.

Вооружение производилось во всех местах. Король прусский достопамятное издал повеление, чтобы при угрожающей опасности все были готовы к обороне; женщины, дети и старики должны удалиться. Припасы, которых нельзя увести с собою, будут истреблены, мельницы сожжены, колодези засыпаны, хлеб полевой, ежели он близок к жатве, превращен в пепел, зреющие овощи изрублены, всякий скот и лошади угнаны, все правительствующие места удалятся, равно как врачи, аптекари и т.д.; все мосты и перевозы будут истреблены, одним словом, вся земля превращена будет в пустыню. Кто по доброй воле даст неприятелю присягу, или будет служить ему проводником, или сообщит ему какие-либо сведения, тот наказан будет смертию. Такие меры противополагались зверскому властолюбию Наполеона.

Учреждение Верховного Совета в Варшаве

В сие время фельдмаршал князь Кутузов имел счастие получить от Государя Императора высочайший рескрипт, коим в верховный временный совет, учрежденный для управления Герцогством Варшавским, назначены: президентом действительный тайный советник Ланской, с званием генерал-губернатора Герцогства; вице-президентом тайный советник Новосильцов, советниками господа Вавржецкий и князь Любецкий.

Воронцов у Кистрина

Между тем передовые российские войска шли вперед, не останавливаясь: генерал-майор Бенкендорф, полковник Прендель и генерал-адъютант барон Винценгероде теснили неприятельские форпосты из Бунцлау к Герлицу и из Бауцена до Дрездена, а генерал-лейтенант граф Воронцов по предписанию князя Кутузова, прибыв во Франкфурт, еще 28 февраля, где был он встречен Магистратом и народом с непритворною радостию, и потом обложил войсками своими Кистрин и совершенно обеспечил тыл генерала графа Витгенштейна, а равно сообщение его с мостом, построенным в Гистубизе.

Теттенборн приближается к Гамбургу

Храбрый полковник Теттенборн, следуя, согласно с данным ему повелением от фельдмаршала, к городу Гамбургу, принят был Макленбург-Шверинским Двором с чрезвычайною радостию. Герцог принял все предложения, которые сделал ему Теттенборн именем главнокомандующего князя Кутузова. В Лауенбурге, принадлежавшем прежде к Ганноверу, и находившемся под скипетром короля великобританского, наши казаки приняты были с восхищением; народ мгновенно сорвал французские орлы и поставил на место оных английские гербы; и 300 человек граждан взяли оружия для воспрещения французам перехода чрез реку. Даже король датский прислал к полковнику Теттенборну подполковника Горна с изъяснением, что он будет держать строгий нейтралитет, что в его владениях нет ни одного француза и что он не потерпит, если они вздумают войти в пределы государства его.

В то время как полковник Теттенборн находился в Лауенбурге, авангард его находился уже в сильной перепалке с неприятелем при деревне Эшенбурге, куда чтобы приблизиться, надлежало проходить весьма затруднительную дефилею. По сторонам коей на крутых горах рассыпаны были неприятельские стрелки, а самая дорога прикрывалась пушками. Невзирая на столь выгодное положение неприятеля, храбрые стрелки казачьих полков Сулина, Гребцова и Денисова успели ночью занять Эшенбург.

Сражение у переправы чрез Эльбу при Цолленспикере

В сие время февраля 5 генерал Моран, находившийся с корпусом в числе 2800 человек пехоты и 17 орудий в местечке Бергдорфе, получил повеление идти на Гамбург и там держаться. Но сие воспрещено ему было принцем Голштейн Беком и датским генералом Эйсвальдом, которые вследствие имевшихся с полковником Теттенборном переговоров поставили пред Гамбургом на границе 3000 пехоты и 24 орудия. Сие обстоятельство принудило неприятеля перейти за Эльбу и поспешить к переправе к Цолленспикеру; но полковник Теттенборн настиг его с отрядом и, видя невозможность по местоположению действовать кавалерией, спешил стрелков и атаковал его. Сражение было жестокое и кончилось тем, что решительные стрелки полков Денисова и Гребцова бросились со всех сторон на батарею, защищавшую отступление пехоты, и, разогнав неприятельских стрелков, завладели оною. При чем взяты 6 орудий.

Вступление русских в Гамбург

Когда полковник Теттенборн прибыл в Бергдорф, то встретили его тут гамбургские депутаты и объявили ему, что в Гамбурге французское правление низложено и что город может вооружить для содействия нам 5000 человек, марта 7 числа рано поутру полковник Теттенборн выступил из Бергдорфа к Гамбургу; на половине дороги был он встречен толпами народа; первые два сенатора гамбургские вручили ему ключи города; дороги к городу и весь город наполнены были множеством народа, который старался всеми средствами изъявлять радость свою при виде победоносных знамен своих избавителей*. Бюсты Государя Императора носимы были по улицам и увенчаны гирляндами и лаврами; громко раздавалось повсюду священного имя его. «Ура!» — кричали войска, и громко повторял народ: «Да здравствует благотворный Александр!»

Генерал Моран взял направление к Бремену, полковник Теттенборн перешел за Эльбу, отрядил подполковника Бенкендорфа к Любеку, где явились к нему депутаты.

______________________

* В одном из иностранных журналов вступление российских войск в Гамбург описано следующим образом: «русский полковник Теттенборн вступил в город Гамбург с отрядом российских войск. С самого основания сего города не было еще никогда радостнейшего дня для обитателей оного. Такое громкое торжество могло быть токмо по случаю освобождения от столь долговременного и несносного ига, тринадцать человек из граждан выехали верхом навстречу российским войскам за две мили от города, для сопровождения их к оному. Потом появилась городская гвардия и другие сословия, а наконец и множество жителей всякого состояния вышло из города и покрыло все дороги, дворы и сады. Обрадованные толпы сии окружили русских воинов, и, провожая их, беспрестанно кричали: «Ура!». Между тем казаки пели веселые национальные свои песни. У ворот поднесены полковнику Теттенборну городские ключи, а потом три девушки в белой одежде возложили на него венок с дружелюбным приветствием. Стечение народа умножалось на каждом шагу, и чрезвычайная до того радость превратилась уже в совершенный всеобщий восторг. «Да здравствует Император Александр! Он избавитель, освободитель наш! Ура! виват Кутузов, Витгенштейн, Платов! Ура!» — повторяли беспрерывно многие тысячи голосов, сотрясая воздух своими восклицаниями. Из всех окон, из всех карет развевалось бесчисленное множество платков: цехи преклоняли свои знаки; шляпы, увитые зеленью, поднимаемы были вверх на длинных шестах, шпагах и палках или взвивались вместе с радостными криками на воздух; во все колокола производился звон; повсюду были слышны радостные выстрелы из ружей и пистолетов. Со всех сторон теснился народ и украшал зеленью лошадей у офицеров, ехавших впереди, а женщины бросали на них цветы и венки, многие проливали слезы от радости, знакомые и незнакомые без разбору обнимались и поздравляли взаимно друг друга, что дожили столь благополучного дня, по всем улицам были расставлены бюсты императора Александра, увенчанные лаврами, а полковник Теттенборн, останавливаясь пред каждым, восклицал “Ура!”,— что с радостию повторялось народом. Ввечеру весь город был освещен, и в театре зрители с восторгом воспели любимую народную песнь: «Auf Hampurgs Wohl». По выходе полковника Теттенборна из театра граждане отпрягли лошадей от его экипажа, довезли его сами до дому и потом внесли туда на плечах. Освящение города продолжалось до двух часов пополуночи. Полковник Теттенборн по повелению главнокомандующего объявил жителям Гамбурга, что отныне восстановляется свобода мореплавания и торговли сего города с Англией и со всеми народами, кои не находятся в войне с Россией. Посему отправлен тотчас из Гамбурга пакетбот в Англию с письмами. Депутация от муниципалитета, учрежденного французами, быв Теттенборном не принята, сложила с себя должности, и прежний Сенат Гамбургский восстановился в древних правах.

______________________

Ключи города Гамбурга, и письмо князя Кутузова к Сергею Козмичу Вязмитинову

Ключи города Гамбурга представил полковник Теттенборн графу Витгенштейну, а сей препроводил в главную квартиру к генерал-фельдмаршалу князю Кутузову-Смоленскому, который по высочайшей воле Государя Императора отослал их в Санкт-Петербург. При сем князь Кутузов писал к главнокомандующему в столице генералу от инфантерии Вязмитинову письмо следующего содержания:

Милостивый государь мой, Сергей Козмич!
Русские победоносные знамена внесены в Гамбург. Полковник Теттенборн с отрядом, ему вверенным, из одного батальона Изюмского гусарского, двух эскадронов Казанского драгунского, казачьих: Гребцова, Сулина 9, Комисарова 1 и Денисова 7 полков, занял сей город в 7-й день сего марта.

Я имею неизъяснимое удовольствие препроводить к вашему Высокопревосходительству ключи, с благоговением жителями повергнутые к освященным стопам Всеавгустейшего нашего Государя. Хвала творцу, благословляющему праведное оружие наше; хвала монарху, извлекшему меч против истребителя человеческого рода; хвала русским, терпением и ранами избавившим Отечество свое от ига иноплеменного и утвердившим славу праотцов своих делами, бессмертной славы достойными!

Честь имею быть с совершенным почтением и преданностию, Вашего Высокопревосходительства покорнейший слуга

князь Михаил К. Смоленский
В Калише. 11 марта 1813 года

Донесение Государю Императору от князя Кутузова об очищении правого берега Эльбы

В сие время князь Кутузов-Смоленский донес Государю Императору, что победоносные российские войска очистили от неприятеля все пространство по правому берегу реки Эльбы.

Торжество в Калише марта 12 и 13 чисел

Марта 12 числа главнокомандующий российскими армиями фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский по случаю торжества давал обед для всего находившегося в Калише генералитета. В сей день исполнилось 12 лет, как Император Александр вступил на всероссийский престол, и потому был днем торжества для его подданных, наслаждавшихся 12 лет кротким и отеческим его правлением, но сей день торжествован был ныне едва ли не с тою же радостию и неподвластными российскому монарху народами, коих освобождение от чуждого насильственного ига всеблагому Промыслу угодно было совершить рукою сего великодушного Государя.

С каким сердечным чувством и всеобщею радостию пито было присутствовавшими за сим обеденным столом за здравие всеми любимого Государя Императора Александра и его Августейшей фамилии! Сколь искренно ему желаемо было долговременного царствования и совершенного его оружию успеха!

Ввечеру город был иллюминован, а также и дворец: пред оным горел щите вензелевым именем Императора, притом с одной стороны изображен был жертвенник, а с другой — восходящее солнце. Народ толпился вокруг дворца и по всем улицам города.

На следующий день, 13 марта, происходило в главной квартире, находившейся в городе Калише, новое торжество по случаю занятия российскими победоносными войсками города Гамбурга. Сие славное и важное событие составит, конечно, важную эпоху в истории Европы и долго будет памятен тот день всякому торговому городу, в который освободился он от стеснений бедственной континентальной системы (системы твердой земли).

В сей день совершаемо было здесь благодарственное молебствие, и пение «Тебе Бога Хвалит» возвещено было всем чрез сто один выстрел из пушек — генерал-фельдмаршал и прочие знатные особы приглашены были Императором к обеденному столу. Ввечеру город был также иллюминован, а наилучшим образом дворец императора и дом, занимаемый главнокомандующим князем Кутузовым.

Воззвание князя Кутузова к германцам

Сего 13 числа князь Голенищев-Кутузов-Смоленский, получив повеление быть главнокомандующим российскими и прусскими войсками, обнародовал следующее воззвание к германцам:

При самом вступлении российских победоносных войск в соединении с силами Прусскими в пределы Германии Его Величество Император Всероссийский и Его Величество Король Прусский возвещают владетелям и народам германским возвращение их свободы и независимости. Союзные армии приближаются единственно для того, чтобы доставить сильное подкрепление и твердую опору при восстановлении сей древней Империи. Их Величества не имеют в виду ничего другого, кроме сей священной и бескорыстной цели. Войска, предводимые единым вождем, шествуют пред глазами обоих монархов. Они шествуют преисполнены упования, что Всесильный и Праведный Бог поможет им совершить и для целого света, а наипаче для Германии то, что они совершили уже столь благоуспешно для своего Отечества, освободя оное от постыдного ига, коим оно угрожалось.

Вот мысль, которая их воспламеняет. Честь и свобода есть знамение военное. Да поспешат с нами соединиться все те, кои желают еще показать себя достойными названия Германцев; да присоединятся они сердцем и духом; да посвятят и имущество свое и кровь. Да ускорит каждый из них, кто бы он ни был, владетель, дворянин, или другого состояния, содействовать к совершению мер, предположенных Россией и Пруссией для освобождения. Такового поревнования и совершенного доверия к себе Их Величества ожидают от каждого германца с того времени, как мечтания о всеобщей монархии истреблены быстрыми победами российских армий.

Их Величества полагаются в особенности на содействие государей германских; надеются, что не найдется между ними ни одного, который, забыв пользы Отечества, восхотел бы покрыть себя пред всеми стыдом и низринуться в бездну погибели, каковую уготовали бы ему общее презрение народов и сила праведного оружия. Рейнский союз, сия обманчивая сеть, в сплетении которой отринуто постыдным образом самое имя Германии, не может долее быть терпимым. Сии узы, скованные чуждым самовластием, долженствуют быть разрушены. Их величества объявляют, что расторжение Рейнского союза точно входит в план их предприятия, и тем мнят споспешествовать всенародному желанию, еще кроющемуся во глубине сердец, стесненных давним страхом. Сие торжественное объявление означает уже само собою и средства, коими Император Всероссийский желает содействовать к восстановлению Германии. Прекратив единожды всякое влияние иноплеменных властей, Его Величество довольствоваться будет токмо нужным способствованием и покровом своим делу, коего совершение предоставляется народу и владетелям германским. Чем более дело сие согласоваться будет в основании своем с общенародным мнением, тем неразрывнее явится нация германская в своем единстве и могущественною между великими народами Европы.

Его Императорское Величество не оставит обще с союзником своим устремлять свои усилия к превосходной цели освобождения Германии от чужеземного ига.

Прекрасная Франция, сильная сама по себе, пусть займется внутренним своим благосостоянием. Покушения иноплеменных никогда не возмутят природных ее границ. Но да будет и ей известно, что другие Державы желают равномерно постоянного спокойствия для своих народов и что они не положат оружия, доколе не восстановят и не утвердят прочным образом политической независимости всех государств в Европе.

Дано в главной квартире, Калите 13 (25) марта 1813 года.
(Подписано так:) От имени Его Величества Императора Всероссийского и Его Величества Короля Прусского, генерал-фельдмаршал и главнокомандующий союзными армиями

князь Кутузов-Смоленский

В скором времени после сего воззвания напечатано было в Кенигсбергских ведомостях:

Воззвание к государям германским из русского стана
Неоднократно обращаемы были воззвания к немецким народам. Все они, стенящие под игом, внимают им охотно; но взявшись за мечи обращают взоры, на государей своих и ожидают знака для извлечения их из влагалищ; ибо и ныне — как за две тысячи лет пред сим, в глуши лесов — праводушные германцы привыкли собираться вокруг государей своих, чтоб сразиться за свободу Отечества.

Итак, к вам обращаем речь, благороднейшие мужи народа своего. Под верховным начальством германского императора, избиравшегося вами из среды вашей на трон Германии, были вы почти в течение тысячелетия государями уважаемы могущественными. Отношение членов ко главе не было тягостно: ибо начальник предписывал законы, имевшие целью благоденствие и сохранение ваше. Некоторые учреждения, весьма благоразумно утвержденные для древних времен, казались, правда несообразными с текущим веком. Хотя древние дубы покрываются мхом, но сердцевина их здорова и верх сеннолиствен.

Разве Германия не была счастлива? Земледелие, торговля и ремесла благоденствовали, и везде являлся изящный цвет народного просвещения — вернейший признак благоустроенного государства. Вы, добродетельные государи, наслаждались в мире плодами благоразумия ваших предков. При умножении числа жителей в землях ваших вы могли радоваться, что впредь земледелие и ремесла пойдут успешнее; при накоплениях сокровищ в казнохранилищах, вы могли радоваться, что имеете средства умножать благоденствие земель и блеск дворов своих; — при появлении отличных умов между подданными вашими вы могли радоваться, что слава, ими приобретаемая, озаряет и Отечество.

А ныне! С горестью должны вы взирать на возрастающее юношество! Ибо тысячи молодых людей влекутся в Испанию и Россию и никогда оттуда не возвращаются. Все доходы, оставшиеся у вас по уничтожении торговли, разорению фабрик, опустошению полей, должны, вы отдавать в виде контрибуций или расточать на принужденные вооружения, или делить с жадными пришельцами, которые следуют стадами за победителем вашим, как древле враны за римским жрецом, закалавшим жертву. Вы должны изгонять из Отечества лучших и просвещеннейших сынов его и с гнусным насильством подавлять истину и любовь к Отечеству; должны терпеть, что чужие палачи, смеясь самодержавным вашим правам, расстреливают пред глазами вашими тех, которые осмелятся вздохнуть громко. Подрастет ли юноша в областях ваших — чужое властолюбие помышляет, сколько крови может из него высосать; вступит ли талер в казначейство ваше — чуждая жадность рассчитывает, сколько грошей из оного должно вам оставить. Чужие надсмотрщики толкуют каждую строчку, печатаемую в областях ваших. Корабли не смеют входить в гавани ваши, повозки с товарами не смеют переезжать чрез ваши границы, чужие таможенные приставы коварством и силою лишают подданных ваших плода их трудов. Шпионы стерегут ваши взоры, шпионы считают ваши шаги. Все стены дворцов ваших имеют слух и зрение. Французские солдаты похищают несчастных, предавшихся вашему покровительству, и потом их умерщвляют. Они не стараются соблюдать и наружного вида при всех сих притеснениях. В самые грубые века сильные смели говорить со слабыми тем языком, который вы ныне слышите ежедневно и на который должны отвечать с уважением. Французские посланники приезжают в ваши земли, чтоб управлять ими: высокомерием свои уподобляются они римским проконсулам в покоренных областях.

Итак, Германия действительно находится в глубочайшем унижении и уже находилась в нем, когда несчастный Пальм за сие слово лишился жизни! Падая ниже и ниже, чем сделалась она с того времени? Запасным магазином людей для Франции! Связанным животным, которое едят беспрестанно, хотя уже не молоко, а кровь течет из сосцов его! Французские генералы, получившие поместья в Германии, французские таможенные приставы и французские чиновники всякого рода питаются трудами немцев и смеются над несчастными. Чье чувство сим не возмущается, тот не может быть германцем, а еще менее того германским государем!

Доныне сносили вы сие высокомерие потому, что должны были, вздыхая, покоряться злоупотребляемой силе. Оскорбительно было бы мнение, что вы и ныне будете безмолвны; в оглушении и расслаблении сил предстоять истребителю царств, подобно очарованной птице, которая влетает в ужасную пасть гремящей змеи, устремившей на нее свои взоры. Уже давно жаждете вы свободы и мщения! Вы видели, что вся конституция Рейнского союза состоит в железной воле деспота; что тот, который называется вашим покровителем, первый вас грабит, когда вымыслит какую-нибудь великую меру. Никто не забыл еще судьбы добродетельного герцога Олденбургского, которого совершенное благоразумие и предусмотрительная уступчивость не могли сохранить земли, почитавшей его любезным отцом своим. Каждый из вас знает и чувствует, что не избежит таковой судьбы в случае новой прихоти своего покровителя. Недавно еще крон-принц шведский, сражавшийся подле и под начальством Наполеона и знавший подробно все его планы, объявил громогласно всем народам севера, что нельзя ничего ожидать от дружбы Наполеона и что одна сила может положить предел его требованиям.

Неужели есть немецкие государи, которые не хотят расторгнуть цепей своих и повергнуть их к стопам презренного пришельца?

Нет! Нет таковых государей!

Некоторые из них удерживаются ныне благоразумною осторожностию — боясь, что рука сильного, которой все жилы пересечены в России, при всем том снова поднимется и с большею яростию вознесет железный бич на того, который дерзнул желать свободы. Некоторые, может быть, хвастовством французских ведомостей, что все потерянное можно заменить в несколько месяцев; но если и можно будет врагу рода человеческого, которого потребностью соделалась вечная война, набрать лошадей, пушек и людей, однако лошади и сидящие на них люди не составляют еще кавалерии, пушки и стоящие подле них люди не составляют артиллерии. Прежнее войско погибло невозвратно; новое не будет одушевлено духом прежнего, ибо Наполеон лишился в сем походе более, нежели лошадей и пушек: он лишился доверенности своих подчиненных. Он уже не кажется им высшим существом, которого гордые предсказания всегда сбывались, не кажется величайшим из полководцев, приковавшим победу к колеснице своей. Они знают, что он повел полмиллиона воинов на убой, обещав им высокопарными словами изобильные зимние квартиры в Москве. Они знают, что и их ожидает подобная участь, и потому следуют за ним, не только без опытности, но и без надежды.

Но на севере восстал народ, имевший способность сохранить свою свободу, жертвуя всем своим достоянием, приобретший опытность в бесчисленных победоносных битвах, истребивший наконец врага и пригнавший жалкие изнеможденные остатки его из внутренности России в сердце Германии. Подобно грозе, идут россы — подобно грозе, которая очищает воздух от вредных паров и оплодотворяет землю: что драгоценнее, что плодотворнее свободы?

Вам предлежит ныне брань, владельцы Германии, от вас зависит стяжать благословение, или проклятие потомства. Наступила еще раз минута, которая уже никогда не явится! Минута последняя! Внемлите с трепетом! Последняя! Если вы в сей раз не примете простертой к вам братской руки россиян. Если вы своею робостию принудите своих освободителей оставить вас, то лишитесь всего и навсегда! Горе изменнику Отечества, который на вопрос: «Сражался ли ты с священной брани?» — отвечать будет с краснеющимся от стыда лицом: «Не сражался!» Двукраты горе владельцу, который ныне будет искать защиты своей под сокрушенною колесницею торжества Наполеона! Не должно щадить его во время битвы, а по приобретении свободы, надлежит предать его суду! Странное время! Народы единодушно восклицают: «Война!», а государи не хотят их слышать! Мужество в брани, которым прежде сего государи старались одушевить народ, ныне народ тщится возбудить в государях!

Воззрите! Русские стоят посреди Германии. Победив врага, могли бы они остановиться на границах своих и ожидать, дерзнет ли он вторично вторгнуться в Россию, увлаженную его кровию; но они пошли далее, потому что добродетельный государь их, не называясь покровителем какого-нибудь мнимого союза, но желая быть освободителем всей Германии, с благородным великодушием решился расторгнуть цепи своих соседей, если только они сами того пожелают. Возможно ли, германские государи, чтобы вы того не желали? Возможно ли, чтобы вы предпочитали колеблющееся бытие — словом, покровительство Наполеона — дружбе Александра?

Воспряньте! Вооружитесь! Поспешите во сретение вашим освободителям. Соедините свои войска с их силами! Если кто из вас страшится служить в рядах воинства иноплеменного, хотя и дружественного, тот может стать под знамена Германского легиона, дружины двадцати тысяч храбрых мужей, которые в соединении с русскими вступят в Германию под предводительством одного германского государя! Братия их в Германии примут с распростертыми объятиями сие, поистине священное ополчение, и разделят с ними славу, ожидающую освободителей Отечества!

И тогда со временем — может быть, скоро,— совершится великое сие дело, при помощи Божией. Когда всяк, участвовавший в нем по мере сил своих, возвратится свободным мужем в свободное Отечество, с какою справедливою гордостию, с каким сердечным удовольствием скажет он отцу, матери, жене и чадам своим: «И я сражался в священном ополчении! И мне обязаны вы своим спокойствием и безопасностию своего достояния. Отныне германские старцы не будут подвержены посмеянию пришельцев; дщери германские не будут страшиться оскорбления чужеземных злодеев: мы, мужи Германии, собрались по приказанию государей своих, сразились подобно россиянам, победили подобно им, и ныне — свободны!».

Глава V. 1813 год

Вступление российских войск на левый берег Эльбы

Еще не протекло трех месяцев 1813 года, и Россия едва не преуспела вознаградить потери, которые понесла она в течение всего 1812 года. Что день, то новое для российского воинства торжество! Россияне и прусаки действовали уже совокупно; шведы поспешали на освобождение Германии, и к северо-западу российские победоносные орлы грозили уже непосредственно самой Франции. В половине марта месяца главнокомандующий союзными армиями фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский получил от полковника Теттенборна поздравление с успешным вступлением российских войск в пределы нынешней империи Французской, откуда по повелению Наполеона стала заблаговременно вывозить сокровище во внутренние города Франции.

Движения российско-прусских войск угрожают маршалу Даву в Дрездене

Между тем как генерал граф Пален 3-й облегал крепость Модлин, генерал граф Воронцов командовал осадою Кистрина, генерал Сакен наступал на Ченстохов, генерал Ратт осаждал Замостье, генерал Левиз прекращал коммуникацию неприятелю, в Данциге осажденному, а Милорадович угрожал крепости Глогау, корпус генерал-адъютанта барона Винценгероде в соединении с прусским корпусом генерала Шарнгорста имели по предписанию генерал-фельдмаршала князя Кутузова направление к Дрездену. Французский маршал Даву, узнав о сем движении союзных армий, все свои войска, на правом берегу реки Эльбы находившиеся, перевел на левый берег, приказав потом Дрезденский мост взорвать на воздух; сам же король Саксонский со всею фамилией отправился в Плауен.

Занятие русскими Любека. Ключи оного

При таковых успешных действиях российского оружия, Кутузов известился, что отряд под командою подполковника Бенкендорфа к восхищению жителей занял город Любек 10 марта. Поднесенные ему от депутатов ключи города представлены были по главному начальству к фельдмаршалу, для повержения их к освященнейшим стопам Его Императорского Величества.

Происшествие сие достойно быть описано, как радостно приняли любские жители российского полководца с храбрыми его воинами. 10-го числа они известились, что русские приближаются: всякий из жителей старался, как бы приличнее принять посланного подполковника Бенкендорфа от великого Императора. Наконец улицы наполнились народом, тысячи стеклись, малые и старые навстречу приходящим. В самый полдень прибыл Бенкендорф со своими казаками на границу, где он встречен был 2-мя сенаторами при общем восклицании «Ура!». Граждане в числе 160 человек верхами открыли шествие. За ними ехали 2 депутата в карете, потом российский вице-консул Шлецер в особенной карете, напереди шли: плотники со своими знаменами и музыкою, неся топоры на плечах; каменщики, также со знаменами, ружьями или шпагами в руках. Хор егерей, составленный из молодых людей с охотничьею музыкою. Копьеносцы и гражданская гвардия — все в синей одежде; и большой хор музыкантов. Корабельщики с флагами и знаменами, также матросы, все украшенные разноцветными лентами. Евреи со своими скрижалями. Молодые люди, шедшие в кругу, и в средине их 24 молодые девицы, лавровыми венками украшенные и поющие сочиненную на этот день песню. Подполковник Бенкендорф со своими офицерами и казаками — все украшенные лавровыми венками. Корабельщики и прочие морские служители со своими знаменами. Старшие студенты гимназии со знаменами, украшенными лентами. Мальчики от 8 до 14 лет с ружьями или шпагами и со знаменами. Таким образом происходило шествие чрез город. В продолжение непрестанно раздавались восклицания: «Да здравствует Император Александр! Да здравствует Александр-избавитель!» Дома все наполнены были зрителями, которые приветствовали входивших россиян белыми платками. Ввечеру весь город был освещен и украшен приличными надписями, как, например: «Российскому Императору, восстановителю Германской Свободы»; а под сим: «Благодарный Любек». Все жители провели день в величайшей радости, и до глубокой полночи народ в великом множестве теснился на улицах. Рука в руку ходили везде казаки с жителями, которых благодарность не имела меры.

Письмо Кутузова к главнокомандующему в Санкт-Петербург, Сергею Козмичу Вязмитинову

Ключи сии по воле монарха князь Кутузов прислал для хранения в Санкт-Петербург на имя главнокомандующего в столице, генерала от инфантерии Сергея Козмича Вязмитинова, коему и сообщил письменно следующее:

Милостивый государь мой, Сергей Козмич!
Город Любек занят российскими войсками марта 10 числа. Жители оного, предав себя в радостном восхищении всесильному покровительству Государя Императора, повергли к освященным стопам Его Императорского Величества ключи оного.

Поздравляя Ваше Высокопревосходительство с сим новым успехом, знамена наши увенчавшим, препровождаю к Вам по высочайшей поле ключи Любека. Да будут оные новым украшением Столицы Российской и да послужат вящим доказательством, что и в отдаленных от отечества странах праведное Небо споспешествует оружию российскому, за спасение Европы подъемлемому.

Честь имею быть с совершенным почтением Вашего высокопревосходительства

(подписал:) покорнейший слуга
князь Михаил К. Смоленский
В Калише. 17 марта 1813 года

Пожертвования Гамбурга и Любека

Город Гамбург и Любек, в которых русские восстановили Сенат на древнем оного положении, определили добровольно выставить знатное количество войск в Гамбурге и Любеке до нескольких тысяч человек и дали для обмундирования оных в Любеке 60000 талеров, а в Гамбурге положили на сии вооружения 200000 талеров.

Взятие Дрездена

Когда генерал-фельдмаршал князь Кутузов-Смоленский поставил в виду двум российско-прусским корпусам скорейшее овладение Дрезденом, Столицею Саксонии, тогда генерал-адъютант барон Винценгероде, отрядив партии к стороне Торгау, сам с остальными войсками занял правую сторону Эльбы, имея сообщения с Прусским отрядом, наблюдавшим за неприятелем вдоль по Эльбе, между Лошвицем и Богемскою границею. После переправы чрез реку близ Мейсена с отрядом флигель-адъютанта гвардии ротмистра Орлова, генерал-адъютант барон Винценгероде, желая отвлечь от сего внимание неприятеля, велел другому отряду кавалерии переправиться чрез Эльбу выше Дрездена, а прусский генерал от кавалерии Блюхер, известись о сем, послал для подкрепления русским несколько эскадронов гусар и в то же время отправил пионерную роту в Мейсен для построения там моста. Устрашенный сими движениями неприятель начал выступать из города. Перешедшие на левый берег наши отряды захватили баварского квартирмейстера. После небольшого сражения между Дрезденом и Вильсдруфом на той стороне около Дрездена флигель-адъютант Орлов потянулся к деревне Гросс-Сера. Страх, произведенный в неприятеле быстрою переправою чрез Эльбу, подействовал столь сильно, что генерал Дюрутт, хотя был впятеро нас сильнее, решился отступить от Дрездена.

С другой стороны неприятельские войска, вышедшие из Мейсена, следовали на Вильсдруф для соединения с генералом Дюруттом и старались пробиться сквозь отряд флигель-адъютанта Орлова, который после жаркой перестрелки, подавшись вправо на Штад-Вальде и выстроившись на высотах, опрокинул неприятеля и принудил его отступить снова к Вильсдруфу; сам же господин Орлов потянулся к Бюркерсвальд и заграждал дорогу, ведущую из Дрездена в Носсен. Следствием сих движений было то, что Дрезден и все пространство от Торгау до Кенигштейна освобождено было от неприятеля. Таким образом, вытеснив неприятеля из города Дрездена, флигель-адъютант Орлов и капитан барон Гейсмар преследовали его к городу Носсену, по дороге к Вальдгейму.

В Дрездене оставил неприятель свой госпиталь, содержавший в себе до 1000 человек. Ключи города Дрездена генерал-адъютант барон Винценгероде представил главнокомандующему союзными армиями генералу фельдмаршалу князю Кутузову-Смоленскому, который препроводил их в Санкт-Петербург.

Донесение князя Кутузова Государю Императору о взятии Дрездена. Ключи оного

15 марта победоносные российские войска вступили в Дрезден. О занятии сей столицы князь Кутузов-Смоленский донес Его Императорскому Величеству в городе Калише 23 марта следующее:

Войска Вашего Императорского Величества, очистив от неприятеля все земли, между Неманом и Эльбою лежащие, вступили марта 15 числа, к неописанной радости жителей, в Дрезден, столицу Саксонии.

Быстрая переправа чрез Эльбу флигель-адъютанта Вашего Императорского Величества ротмистра Орлова, учиненная при Дебельсдорфе марта 13 числа, а равно и другие переправы, чрез сию реку различных отрядов авангарда генерал-адъютанта барона Винценгероде, подкрепленных несколькими эскадронами прусских гусар корпуса генерала от кавалерии Блюхера, учиненные между Дрезденом и Богемскою границею, и, наконец, прибытие пехоты нашей в Нейштад, или часть Дрездена, лежащую на правом берегу Эльбы, принудили неприятеля оставить Дрезден и всю линию по Эльбе от Торгау до Богемской границы.

Переправа легких войск произведена была с такою быстротою, что неприятель счел оную за общую переправу армии чрез Эльбу, что свидетельствуют перехваченные у него бумаги. В Дрездене оставлен неприятелем госпиталь, содержащий в себе до тысячи человек, а ключи города при сем счастье имею повергнуть к освященным стопам Вашего Императорского Величества.

Распоряжения князя Кутузова в Калише

Князь Кутузов-Смоленский, намереваясь в скором времени выступить из Калита и двинуться с главною армией вперед, дал предписание, чтобы генерал Милорадович, отрядив генерала Капцевича на смену генерала графа Воронцова, обложившего крепость Кистрин, а сам бы действовал решительно на Глогау, между тем как генерал-адъютанту барону Винценгероде велел идти чрез Вильсдруф, Носен и Вальдгейм к Лейпцигу; а генерал-майору Дернбергу, войдя в Вербен, направляться потом своими отрядами на соединение с партиями генерал-адъютанта Чернышева к Люнебургу; и как граф Витгенштейн находился со вверенными ему войсками в окрестностях города Белцига, то генерал-фельдмаршалом ему поручено было командировать прусского генерала Борстеля для наблюдения за Магдебургскою крепостью и в то же время по всему правому берегу Эльбы от Магдебурга до Виттенберга содержать посты и разъезды.

Генералы Барклай де Толли и барон Сакен долженствовали также усилить свои действия, первый на Торнскую, а второй на Ченстоховскую крепость.

Прибытие прусского короля в Калиш. Торжество в сем городе

Еще князь Кутузов-Смоленский находился в городе Калите, как Его Величество король прусский 21 марта прибыл в главную квартиру. Назначенные для приема Его Величества генералы встретили его на границе Силезии, а на последнюю от города Калиша почтовую станцию прибыл и Всероссийский Государь Император. Оба монарха отправились вместе в Калиш. Не доезжая до города, встретил их генерал-фельдмаршал князь Кутузов со своим генералитетом, находившимся в главной квартире, с иностранными министрами и многочисленною их свитою; Его Величество король при первом свидании своем с маститым победителем Наполеона изъявил ему свою признательность за знаменитые его подвиги, низложившие в столь краткое время общего врага всей Европы. Здесь выстроены были в параде войска, состоявшие из гвардейского и гренадерского корпусов, из двух кирасирских дивизий и из четырех рот артиллерии, которые, лишь увидав Государя Императора и короля в сопровождении фельдмаршала и генералитета, воскликнули «Ура!»; во время объезда их для осмотра сих войск играла громкая военная музыка и производилась во все время пушечная пальба. После сего войска проходили церемониальным маршем мимо обоих монархов. Король, равно как и все находившиеся при сем, приведены были в удивление блестящим видом храбрых войск российских, на которых вовсе неприметны были неимоверные трудности, в сем достопамятном походе ими понесенные.

Обеденный стол был у генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского. Вечером сожжен фейерверк, и весь город был иллюминован. Во многих местах были прозрачные картины, из коих особенного замечания достойны следующие:

— у дворца, с изображением вензелевых имен обоих монархов в лучах и лавровом венке; с одной стороны были два воина, соединявшие два знамя с гербами императорским и королевским; а с другой — два Гения, обезоруживавшие Марса; внизу изображение земледелия и торговли;

— у дома главнокомандующего армиями, князя Кутузова, два рога изобилия, соединенные концами, и на них два обвитые лаврами меча, а сверху надпись: vis unita fortior, т.е. соединенная сила крепче;

— у дома графа Платова, с одной стороны прусское знамя с крестом и надписью: сим знаменем победиши; с другой же вензелевое имя короля Прусского.

На другой день, 22 марта, был развод с ученьем гвардии Семеновского полка, коим Государь Император сам изволил командовать. После сего генерал-фельдмаршал представлял королю всех генералов, штаб- и обер-офицеров. В 12 часов было совершаемо молебствие с коленопреклонением при пушечной пальбе, по случаю занятия российскими войсками города Дрездена. С усердием все молились и благодарили Всевышнего, осеняющего покровом своим храброе российское воинство. Во дворце был большой стол.

В следующий день, 23 марта, поутру в 9 часов было ученье конной гвардии, которою командовал Его Императорское Высочество Цесаревич и Великий Князь Константин Павлович. Отличный порядок и благоустройство, равно как и быстрота, с коею производились все маневры, свидетельствовали о попечении начальника сего полка и, принося душевное удовольствие Государю Императору, изумляли всех жителей. Засим был развод Литовского полка, а потом во дворце у короля большой обеденный стол и, наконец, ужин для всего генералитета.

Признательность короля прусского к князю Кутузову. Учреждение управляющего совета союзных держав для Северной Германии

Марта 24 числа Его Королевское Величество отправился обратно из Калиша в Бреславль в сопровождении до самой границы его владений нашими чиновниками. При отъезде своем король долго разговаривал с князем Кутузовым-Смоленским и в ознаменование отличного уважения своего к заслугам, коими украсилась маститая старость его знаменитого вождя россиян, наиболее в последнюю кампанию, пожаловал ему орден Черного Орла и табакерку с портретом своим, осыпанную бриллиантами.

После сего князь Кутузов как главнокомандующий союзными армиями обнародовал от имени их Величеств, Императора Всероссийского и короля Прусского, объявление об учреждении сими государями управляющего совета союзных держав для Северной Германии. Сей совет имел поручение сноситься с различными правительствами обо всем том, что касается до общей безопасности, также до содержания и умножения армий, долженствовавших сражаться для доставления Германии ее независимости. Временным Президентом сего совета их величествами назначен был барон фон Штейн.

Выступление Кутузова с армией из Калиша в Рашков

Князь Кутузов 26-го числа выступил из Калиша в Рашков, где и расположил главную армию в контонир-квартирах.

Успешное действие на Глогау. Повеление Милорадовичу идти в Дрезден

Генерал от инфантерии Милорадович по предположению фельдмаршала велел произвесть по крепости Глогау сильную пальбу из двух батарей, из коих одна устроена была в 200, а другая в 300 саженях от покрытого пути. Действие было столь успешно, что посредством оных сбито было несколько неприятельских орудий. В сие время генерал Милорадович по повелению главнокомандующего приказал генерал-адъютанту графу Сент-Приесту, сдав занимаемые отрядом его передовые около Глогау посты прусским войскам под командою генерала Шулера, отправиться самому в Дрезден, куда и ему, Милорадовичу, идти надлежало.

Сражение у Аюнебурга

Генерал-адъютант Чернышев и генерал-майор Дернберг, соединив свои летучие отряды, решительно атаковали 21 марта при Люнебурге французский корпус генерала Морана, состоявший из 3500 человек пехоты и кавалерии и из орудий артиллерии. Сражение было весьма упорно и продолжалось 8 часов но, несмотря на многочисленность неприятельской пехоты, блистательный успех в сем деле увенчал российское оружие. Город взят был штурмом, и ни один человек из неприятельского корпуса не спасся. Взяты в плен: генерал Моран со всем своим генеральным штабом, более 80 офицеров, 2500 нижних чинов; прочие все положены на месте; вся артиллерия и три знамя: два саксонских и одно 54-й, вновь сформированной, французской когорты.

С нашей стороны убито и ранено от 300 до 400 человек; к сожалению, смертельно ранен храбрый майор граф Мусин-Пушкин 2-й.

Против сего неприятельского корпуса было с нашей стороны только 400 человек 2-го егерского полка да один батальон прусский, который, соревнуя неустрашимости русских, действовал с отличною храбростию. Истребление всего сего неприятельского корпуса приписать должно по всей справедливости благоразумию генерал-майора Дернберга и генерал-адъютанта Чернышева, кои двинулись потом к Брауншвейгу и Ганноверу.

Сдача Ченстоховской крепости

Генерал-лейтенант барон Сакен, сообразуясь с волею главнокомандующего армиями, начал действовать в Ченстоховскую крепость из батарей. Но усмотри действие распространившегося в крепости пожара, он приказал прекратить пальбу, дабы сохранить храм Пресвятой Богородицы и чудотворный образ Ее, в чем и успел. Комендант крепости предложил капитуляцию. Условия оной были такие, каких генерал Сакен принять не мог, и потому приказал возобновить военные действия. Чрез два часа прислан был снова парламентер и предложил сдать крепость на капитуляцию, вследствие которой крепость Ченстохов после двухдневной сильной бомбардировки покорилась оружию Всероссийского Императора. В силу конвенции, заключенной между генералом бароном Сакеном и комендантом крепости, весь гарнизон сдался военнопленным со всею артиллерией, там находившейся; крепость занята была нашими войсками марта 24 дня.

Генерал Сакен представляет князю Кутузову список с Ченстоховской иконы Божией Матери и ключи крепости

Уже фельдмаршал князь Кутузов находился с главною квартирою в Трахенберге, как генерал Сакен представил к нему список с чудотворного образа Ченстоховской Божией Матери* и ключи крепости, с донесением, что взято в оной в плен: 5 штаб-, 51 обер- и 48 унтер-офицеров и 978 рядовых. Сверх того досталось победителям 24 орудия, одна пробная мортира, 2740 ружей, 5 169 артиллерийских снарядов, два знамя и всякого рода припасы. При сем освобождены из плена два русских священника и более 20 человек нижних чинов. В монастырской ризнице найдены булавы, бунчуги и стрелы, пожалованные сему монастырю королями польскими.

______________________

* В малой Польше, в Краковской Епархии есть гора, называемая Ченстохова, знаменитая по монастырю, в коем хранится чудотворная икона Божией Матери, писанная Святым Евангелистом Лукою на кипарисной доске. Предание говорит, что образ сей сделан из самого того стола, за которым Иисус Христос с Богоматерью и Святым Иосифом кушали в Назарете. Икона сия была первоначально в Иерусалиме, откуда перешла в Константинополь, а из Константинополя перенесена в Россию, из коей Великим Князем Российским Львом препровождена для хранения в крепость Белв, откуда в 1382 году Владислав князь Ополенский перенес ее в Ченстохов. Здесь построен был Владиславом монастырь, в коем поселены были вызванные из Венгрии монахи Ордена Святого Павла, первого отшельника, державшие правило блаженного Августина. В сей монастырь на поклонение чудотворной иконе приходили русские, литовцы, самогитяне, пруссаки, жители окрестностей Данцига, касубьяне, кроаты, далматы, лифляндцы, венгерцы, жители Моравии, Силезии, Богемии и Саксонии. Обитель оная в 1430 году претерпела нападение от богемца Заски, военачальника гусситов, а в 1655 году от шведского генерала Миллера, посланного для взятия ее шведским королем Густавом. Особенное усердие ксему монастырю показали Владислав IV, Король Польский и Матвей Любенский, архиепископ Гнездненский, тщанием которых монастырь был огражден укреплениями.

______________________

Как список с иконы Ченстоховской Божией Матери, так равно и ключи крепости поставлены в Казанском соборе в Санкт-Петербурге.

Сражение при Лейцкау

Генерал от кавалерии граф Витгенштейн, согласно с поручением генерал-фельдмаршала князя Кутузова, находясь в городе Бельциге и занимаясь приготовлением мостов чрез Эльбу по Рослау и Эльстере, едва отрядил Прусского генерала Борттеля для наблюдения крепости Магдербуга, как получил от генерала сего известие, что вице-король итальянский выступил из Магдербурга с 4-мя дивизиями в числе 25000 человек; атаковал его корпус со всех сторон и заставил тем отступить за пять миль от крепости по дороге, ведущей к Берлину. Граф Витгенштейн, не медля нимало, приказал следовать корпусам генерала Йорка и Берга на помощь генералу Борттелю, равно и генералу Бюлову из Берлина, а сам, прибыв в Лейцкау поутру 24 марта, приказал всем отрядам стремительно атаковать неприятеля, который, пользуясь выгодным местоположением, сильно упорствовал; но видя, наконец, что кавалерия его, находившаяся на нашем правом фланге, конницею нашей и прусской совершенно была истреблена, принужден он был отступить на всех пунктах. Сражение происходило марта 24 дня.

Наступление ночи препятствовало преследовать неприятеля, однако же он сим неожидаемым поражением был изумлен столько, что на другой день с поспешностию бросился в крепость, и почти под стенами оной, без всякой нужды, сжег мосты на речке Кауздаме, чем доставил союзным войскам величайшую выгоду: ибо граф Витгенштейн приказал на сем пункте выстроить сильные батареи как для защиты самой дефилеи, так и для того, чтобы воспретить неприятелю построить опять на сем месте мосты. Сие обстоятельство обеспечило совершенно российско-прусские войска от покушения неприятельского на правом берегу Эльбы, где оставлен был генерал Бюлов с корпусом для наблюдения.

Потеря неприятеля в сем деле простирается до 3000 человек убитыми; в плен взято около 30 человек офицеров и более 1000 человек нижних чинов, одна пушка и пять ящиков с зарядами. Генералы Гренье и Грюндлер ранены, первый пулею сквозь обе щеки, а последний в ногу, также и два адъютанта вице-короля.

Урон с нашей стороны не более 500 человек, весьма мало убитых. А по большей части раненые.

Русские войска были в сем деле неподражаемы в мужестве и силе; прусаки старались соревновать им в храбрости и неустрашимости.

Из донесения князя Кутузова видно об отличном мужестве войск Его Императорского Величества и Его Величества короля прусского: одни пред другими рвались оказать более храбрости и неустрашимости.

Апреля 1 прусский майор Гельвиг разбил у Лангензальца Баварские войска из 2000 человек и 8 орудий, состоявших под командою генерала Рехберга, взял много в плен и убил около 40 человек, отбил 2 гаубицы, 3 пушки, 1 зарядный ящик, 2 фуры и более 20 лошадей. За сей отличный подвиг Государь Император пожаловал майора Гельвига кавалером ордена святого великомученика и Победоносца Георгия 4 класса.

Капцевич сменяет Воронцова у Кистрина

Генерал-лейтенант граф Воронцов, быв сменен апреля 2 дня генерал-лейтенантом Капцевичем, отправился со вверенными ему войсками к дальнейшему назначению в Северную Пруссию, а генерал Капцевич начал наносить неприятелю, делавшему из Кистрина вылазки, всевозможный вред.

Занятие Лейпцига

Между тем главная квартира Государя Императора и князя Кутузова беспрестанно дале подавалась в Силезию.

Король Прусский снова был вместе со Всероссийским Самодержцем; равномерно и в Саксонии, везде при появлении российских войск, жители встречали их с неописанною радостию; повсюду раздавались крики: «Да здравствует благотворный Александр, наш избавитель! Виват Кутузов! Витгенштейн!» и проч. Генерал-адъютант барон Винценгероде, вытеснив неприятельские партии из города Лейпцига и окрестностей, занял его своим корпусом апреля 3 дня, он принят был жителями всех состояний с величайшею радостию; отряды барона Винценгероде овладели городами Галле, Мерзебургом и Вейсенфельсом.

Взятие крепости Торна

Наконец генерал от инфантерии Барклай де Толли, следуя главному предначертанию князя Кутузова, приступил формальным образом ко взятию приступом крепости Торна, которую восемь дней содержал он в сильной осаде и которая после успешнейшего бомбардирования и приближения наших траншей к самому гласису была в необходимости сдаться. Французский губернатор, или комендант крепости Мавильон, удачным действием нашей артиллерии принужден был сдать оную апреля 6 дня на капитуляцию, вследствие которой все найденные в крепости орудия, артиллерийские снаряды и всякого рода припасы достались в руки победителей. Обезоруженный неприятельский гарнизон, на основании сделанной конвенции, обязался не служить в течение всей кампании 1813 года против России и ее союзников, и направлен по военной дороге чрез Плоцк и Дрезден, на Гоф и далее в Баварию. Гарнизон крепости состоял в числе двух генералов, 135 штаб- и обер-офицеров и 1793 человек нижних чинов.

Сдача крепости Шпандау

Когда граф Витгенштейн, поразив вице-короля итальянского Евгения у Лейцкау, приказал преследовать его сильно, а между тем делать ретраншементы для блокирования Магдебурга. Следствием поражения и движения сего было то, что и крепость Шпандау сдалась прусскому генералу Тюмену на капитуляцию апреля 13 дня, по силе коей гарнизону предоставлен свободный выход из крепости с оружием, но с тем условием, чтобы в течение шести месяцев не служить против российских и союзных с ними войск. В крепости найдено 150 пушек, большое количество амуниции и военных припасов. Сдача сей крепости принесла нам двоякую пользу:

— посредством оной освободились 3000 войск наших от блокады;

— она доставила нам свободную коммуникацию водою из Одера в Эльбу.

Последнее донесение князя Кутузова о важности приобретения крепости Торна, и ключи оной

Генерал-фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов-Смоленский, донося Государю Императору о взятии крепости Торна, представил Его Величеству и ключи оной, кои были отосланы для хранения в Санкт-Петербург. В сем всеподданнейшем донесении фельдмаршал Кутузов присовокупил следующее:

Таковое важное приобретение развязывает дальнейшие наши операции и подает новые способы к овладению крепости Модлина, для чего даны будут от меня надлежащие повеления.

Глава VI. 1813 год

Кончина князя Кутузова

Донесение князя Кутузова о сдаче крепости Торна Государю Императору из города Бунцлау было уже последнее; не успел он уже дать, для достижения великой своей цели, дальнейших повелений; в то самое время, когда обожаемый им и любящий его монарх, к неописанной радости жителей, находился вместе с королем прусским в Дрездене, в то самое время, когда бывшие под главным предводительством его генералы выполняли наилучшим образом все его повеления, когда воины его обожали, когда отечество благословляло, когда вся Европа питала себя сладкою надеждою к получению свободы, когда целый свет чаял уже скорых событий сему великому предприятию, незабвенный герой нашего времени, главнокомандующий союзными армиями генерал-фельдмаршал князь Голенищев-Кутузов-Смоленский к общему всех россиян и иноплеменных народов сожалению скончался в городе Бунцлау, в Силезии 16 апреля 1813 года.

Сим пресеклись достославные дни жизни Спасителя Отечества сим кончились бессмертные подвиги, подъятые им пред лицом своего монарха за избавление России и за свободу целой Европы!

Причины болезни и смерти князя Кутузова

Предопределения судеб Небесных непостижимы, жребий, который Они назначают для человека, следует за ним неуклонно; избегнуть его или предотвратить никакая сила на земле не может. Родиться и умереть столь человеку свойственно, как и всем бренным творениям рук Божиих, но рождается каждый человек одинаким, а умирает многоразличнейшим образом. Светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский хотя был уже в преклонных летах, но присутствие духа, крепость телесных сил, способность к понесению трудов и всегдашняя бодрость никогда его не оставляли. В продолжение всей последней кампании, во время коей понес он необыкновенные труды, начинал он чувствовать сильную боль в желудке. Спасая любезное свое отечество, забывал он самого себя; он всегда казался в наилучшем состоянии здоровья. Может быть, Всеблагое Небо, умоленное россами, соблюдало дни жизни сего великого мужа в такое время, когда он наиболее полезен был Отечеству!

Но когда он совершил беспримерным образом великое дело спасения России и потом, окруженный сиянием громкой славы, выступил за пределы ее, тогда неисповедимые судьбы Божие пресекли нить достославной жизни его. Государь Император, расставаясь со своим фельдмаршалом и отправляясь в Дрезден, желал ему скорого выздоровления и прибытия к Его Величеству. Герой Смоленский, свято исполняющий волю своего возлюбленного монарха, был потом в Дрездене: но не доезжая города Бунцлау в нескольких верстах от Саксонской границы, вышел он из кареты, дабы проехаться верхом. В то время погода случилась туманная и сырая, снег и дождь шел попеременно, и светлейший князь, ехавши верхом, по всегдашнему своему обыкновению, в одном только мундире, почувствовал болезненный озноб, сел снова в карету и, 5 числа апреля к обеду приехав в Бунцлау, остановился в небольшом, но довольно опрятном домике одного отставного прусского майора. Во весь день тот был он весьма скучен и ничего из пищи не употреблял. На другой день, 6 апреля, в Вербное Воскресение было с ним еще хуже, и он принял лекарства: таким образом, на третий день почувствовал он себя лучше, и хотел уже отправиться снова в путь, но доктор, его пользовавший, уговорил его отложить поездку еще на некоторое время.

На четвертый день снова сделалось с ним еще гораздо хуже: он почувствовал во всем теле чрезвычайную слабость, и потому принужден был уже лечь. Тщетно известнейшие доктора российские и присланный от короля прусского славный в целой Европе лейб-медик Гуфеланд истощали все свое искусство к восстановлению здоровья сего великого героя, тщетно запрещали ему говорить, дабы вступившие в грудь его мокроты осадились; что день, то с ним делалось хуже, слабость всех его нервов дошла до такой степени, что с великим трудом мог он подписывать бумаги, а наконец был не в состоянии делать и сего.

Прусский лейб-медик Гуфеланд, предвидя, может быть, неизбежную кончину престарелого вождя, отправился обратно. По отъезде его светлейший князь перестал уже принимать и лекарства*, выключая тогда, когда сказывали ему, что Гуфеланд о том просит его; о сем лейб-медике имел светлейший князь хорошее мнение и великую к нему доверенность. Но никакие пособия не были уже действительны; князь Кутузов исполнил долг христианина: исповедался и приобщился Святых Христовых Таин. После одиннадцатидневной болезни 16 апреля в четвертый день Святой Пасхи, в среду в половине десятого часа пополудни величайший из героев нашего времени, спаситель Отечества, освободитель пол-Европы, князь Голенищев-Кутузов-Смоленский на 68 году от рождения, среди побед и славы преставился от сей временной к вечной жизни.

______________________

* Князь Кутузов во всю свою жизнь имел отвращение к лекарствам и весьма не охотно принимал оные.

______________________

Сожаление Государя Императора о князе Кутузове

Никакое перо, никакая кисть, никакое красноречие не сильны выразить тех чувствий душевного прискорбия, которые произвело в человеколюбивом сердце Государя Императора известие о кончине столь знаменитого его фельдмаршала.

В ознаменование уважения своего к великим заслугам его, правосудный и вместе благодарный монарх тотчас дал высочайшее повеление тело князя Кутузова отправить в Санкт-Петербург и погрести со всеми высокому званию покойного приличными почестями.

Печаль войска о фельдмаршале

Известие сие получено 18 апреля в местечке Фробурге, где находилась тогда главная квартира Его Императорского Величества, и все войско поражено было неизъяснимою горестию; в журнале о военных действиях обнародовано было о сем следующее:

Сего числа получено, к неописанному прискорбию Государя Императора и всего войска, известие о последовавшей апреля в 16 день в городе Бунцлау кончине генерал-фельдмаршала, главнокомандующего всеми Российскими и союзными армиями, бессмертного князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, коего тело по высочайшему повелению отправлено в Санкт-Петербург, дабы было погребено со всеми, высокому званию его и навеки незабвенным Отечеству оказанным заслугам, подобающими почестями.

Изумленная Европа, казалось, не хотела верить, чтобы бессмертный Герой Севера, великий вождь могущественного Александра был подвержен законам общего всем рока.

Известие в Санкт-Петербурге о кончине князя Кутузова

Долго в отдаленных от границы российских городах, а особливо в столице, не верили словесным о сем известиям, несмотря на увеличивавшиеся день ото дня слухи. Каждый истинный сын отечества укреплял себя мыслию, что они ложны, что муж, посланный небесами для низложения противника Божия, истребителя рода человеческого, умереть так скоро не может.

Наконец в мае месяце получено в Санкт-Петербурге прискорбное о сем известие, которое с быстротою молнии распространилось по всей обширной Российской Империи, и народы, населяющие ее, поражены были сим как ударом грома, ибо вся Россия не только любила, но обожала того, кто сделался Спасителем ее.

Высочайший рескрипт княгине Кутузовой о кончине ее супруга

Супруга покойного, светлейшая княгиня Катерина Ильинична Голенищева-Кутузова-Смоленская, от которой тщательно старались скрыть сие горестное происшествие, получила за несколько дней пред сим печальным известием письмо от светлейшего своего супруга, но оно было писано уже не его собственною рукою, а только подписано им самим, и то таким образом, что княгиня имела самую основательную причину встревожиться. Наконец и ее светлость получила от Государя Императора из Дрездена от 25 апреля всемилостивейший рескрипт следующего содержания:

Княгиня Катерина Ильинична!
Судьбы Вышнего, которым никто из смертных воспротивиться не может, а потому роптать не должен, определили супругу вашему, светлейшему князю Михаилу Ларионовичу Кутузову-Смоленскому, посреди громких подвигов и блистательной славы своей преселиться от временной жизни к вечной. Болезненная и великая не для одних вас, но для всего Отечества потеря! Не вы одна проливаете о нем слезы: с Вами плачу Я, и плачет вся Россия. Бог, воззвавший его к себе, да утешит вас тем, что имя и дела его остаются бессмертными. Благодарное Отечество не забудет никогда заслуг его. Европа и весь свет не престанут ему удивляться и внесут имя его в число знаменитейших полководцев. В честь ему воздвигнется памятник, при котором россиянин, смотря на изваянный образ его, будет гордиться, чужестранец же уважит землю, порождающую столь великих мужей. Все получаемое им содержание повелел Я производить вам, пребывая вам благосклонный.

Подлинный писан и подписан собственною Его Императорского Величества рукою так:

Александр
Дрезден. 25 апреля 1813 года

Великость заслуг князя Смоленского

Итак, многоопытный Улисс, российский Фабий, второй Пожарский, семидесятилетний с бодрственным духом полководец, бессмертный князь Кутузов-Смоленский более не существует на земле, но слава его переживет все столетия. Не стало великого в россиянах, и вся Россия погружена была о нем в печаль. Заслуги его столь важны, достоинства столь велики, потеря столь горестна отечеству, что всякое о них рассуждение, всякая хвала сему герою, и самая красноречивая, должны показаться слабыми и недостойными своего предмета. В глазах наших совершил он великое дело освобождения Отечества от нашествия иноплеменных, в глазах наших вознесся он на высокую степень первого полководца Европы и скрылся от изумленных современников. Мы свидетели бессмертных его подвигов, освобожденные его рукою от лютого врага, можем только чувствовать великость его достоинств и важность потери: близость того и другого изумляет и ослепляет нас. Современники, благодарные к заслугам его, чужеземные народы, обязанные ему своим избавлением и отдаленнейшие потомки, признательные к нему за своих предков, восхвалят достойно сего величайшего героя, победителя гордого Наполеона.

По принятии главного начальства над российскими армиями князь Кутузов ровно в восемь месяцев сокрушил приведенные Наполеоном в Россию бесчисленные вражеские силы и с берегов Оки привел среди побед вверенных начальству его воинов на берега Эльбы. Он положил основание восстановления независимости и свободы Европы. Он опочил на лаврах, которые никогда не увянут. Свежую могилу друга и благодетеля человечества орошают слезами горести и усыпают цветами вечного обожания. Александр и Россия воздвигнут ему незыблемый, вековечный памятник. Самое время восчувствует к нему благоговение и пощадит его от сокрушения.

Вскрытие тела князя Кутузова

Между тем, на другой день по кончине светлейшего князя вскрыто было тело его и найдено, что внутренности его так были перепутаны, что самые доктора почитали чудесами, как он мог столь долго жить при такой болезни, от которой люди в самых цветущих летах умирают. Сверх того, сердце в нем оказалось удивительной величины. Подобное было, по свидетельству очевидцев, только у фельдмаршала графа Румянцева. Полагают, что если бы светлейший князь не имел упомянутой выше сего внутренней болезни и перенес приключившуюся ему простуду, то он жил бы до ста лет слишком.

Высочайшее повеление: тело князя Кутузова препроводить в Санкт-Петербург для погребения

По получении высочайшего повеления отправить тело покойного в Санкт-Петербург, оно было набальзамировано и положено в свинцовый ящик, и в деревянном поверх оного гробе, и в последних числах апреля повезено чрез Пруссию по тем дорогам, где удобнее можно было иметь лошадей; для сего от прусского правительства командирован был чиновник. Смертные остатки бессмертного князя Кутузова-Смоленского провожали от места, где он скончался, до самой столицы восемь чиновников: полковники Шнейдер, Скобелев, Ефимович и Сологуб и четверо из бывших при нем пяти адъютантов: Дишканец, Монтрезор, Кожухов и Злотницкий.

Ввезение тела князя Кутузова признательным народом в Митаву

Мая 11 числа в третьем часу пополуночи бренные остатки князя Кутузова привезены были в город Митаву. Еще за две версты от города встреча телу учинена была купечеством, которое тотчас выпрягло лошадей у одра и, наложив приготовленные для того особые постромки, повезло на себе, обливаясь слезами. Таким образом, печальное шествие сие продолжалось, с пением священников и звоном колоколов, до тамошней церкви святого Симеона, у которой отправляема была панихида при собрании великого множества народа. Усердное купечество повезло потом покойного еще около версты за город, где выстроены были в два ряда находившиеся там войска, которыми отдана была телу честь и учинено три залпа из ружей. Восклицания народа изъявляли глубокую его благодарность к деяниям сего мужа, почившего на поприще славы, по оставлении в сердцах истинных сынов отечества памятника вечной к нему признательности.

Ввезение тела князя Кутузова признательным народом в Ригу

За несколько верст до Риги высланы были на встречу тела депутаты от дворянства, и городская гвардия до самой почти станции Олай; за Двиною же ожидало духовенство. Народ, увидев гроб, тотчас отпряг лошадей и ввез оный на себе в город, бесчисленное множество людей провожали шествие, причем на всех судах по Двине вывешены были флаги и вымпелы, а с городских валов производилась пушечная пальба. Пред домом Шварценгейнтеров шествие остановилось и в присутствии гражданского губернатора, также знатнейших военных и гражданских чиновников отправляема была панихида. Потом тело знаменитого полководца повезено было народом далее за город, при всех приличных его высокому сану почестях и пушечной пальбе. Жители толпами следовали за оным; окна наполнены были повсюду множеством людей, и не было никого, кто бы с искреннейшею и почтительнейшею благодарностию не воспоминал о заслугах сего великого мужа. Трогательно было таковое зрелище скорбного благодарения. Оно было прекраснейшею жертвою великого народа великим заслугам великого героя.

Церемониальное ввезение тела князя Кутузова в Нарву. Парение орла над гробом

Мая 17 числа в 5-м часу пополудни тело покойного генерал-фельдмаршала ввезено было в Нарву, замечания достойно следующее: когда тленные остатки сии коснулись токмо границы Санкт-Петербургской губернии, то вдруг появился над гробом большой черный орел, паривший несколько минут на одном месте, как будто бы и сей царь пернатых желал тем воздать последнюю честь Герою, коего принятие главного начальства над всеми российскими войсками ознаменовано было таковым же явлением. У городских ворот учинена была оному встреча духовенством и комендантом с другими чиновниками. Засим жители, из усердия к великим деяниям сего мужа, отвезли на себе смертные его остатки к соборной церкви в сопровождении множества народа. В сем городе встретили тело светлейшего князя министр внутренних дел Осип Петрович Козадавлев и ближние родственники покойного: тайный советник Матвей Федорович Толстой и действительный статский советник Федор Петрович Апочинин. Тело бессмертного князя Смоленского находилось в здешней Соборной церкви три дня. Во все сие время при гробе непрестанно были чиновники свиты его, и собор был освещен. Во вторник, 20-го числа, когда назначено было препровождение тела в дальнейший путь, отправляема была, при многочисленном собрании жителей, Божественная Литургия, по окончании коей отпета была панихида. Потом гроб был вынесен из собора, при колокольном во всех церквях звоне и пушечной с крепости пальбе. При сопровождении оного шло все здешнее духовенство; за ним знатнейшие военные чиновники, кои несли на подушках орденские знаки покойного; им последовали чиновники магистрата и народ обоего пола. Купцы же и мещане везли гроб на себе, даже женщины в сем участвовали. Шествие сие в таком порядке продолжалось чрез весь город до церкви Знамения Пресвятой Богородицы, где отправляема была лития, а после оной протоиереем той церкви говорена речь. Вслед за тем вывезено тело чрез воздвигнутые жителями ворота с надписью: «Избавителю России». Потом свя свита его светлости приглашена была городским обществом к обеденному столу, после коего шествие продолжалось далее, и жители повезли гроб на себе до самого Ямбурга при колокольном звоне и пушечной пальбе.

Ввезение тела князя Кутузова в Ямбург

В Ямбурге встречено тело князя Кутузова-Смоленского уездным предводителем с дворянством, городничим с местными чиновниками и градским главою с гражданами. Пред самым городом устроен был нарочно на сей случай обелиск с надписью: «Слабое приношение Спасителю Отечества». По отправлении литии на сем месте нарвские жители сменены были ямбургскими, кои и ввезли в город на себе гроб к Собору Святой Великомученицы Екатерины при колокольном звоне; путь же везде усыпаем был цветами. Здесь отпета была лития. После сего сопровождавшие оный гроб чиновники имели отдохновение и обеденный стол у предводителя дворянства. Потом в 9 часу пополудни, по отпетии панихиды и по начавшемся звоне, тело покойного тем же порядком повезено было народом за город, где запряжены уже были лошади.

Ввезение тела князя Кутузова в село Ополье

Мая 20 числа тело генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского привезено было в село Ополье, где встречено было, сверх дворянства, тамошними священно- и церковнослужителями и собравшимися из окрестных мест поселянами. Народ, увидев гроб, тотчас выпряг лошадей и повез на себе оный к церкви, где совершаема была лития. После сего шествовавшая за гробом свита имела здесь отдохновение, а дворянство оставалось по очереди при гробе. Село во всю ночь было иллюминовано. На другой день, по совершении Божественной Литургии и литии, тело Светлейшего благодарными обывателями повезено на себе до станции Чирковицы.

Ввезение тела князя Кутузова на станции Чирковицы

Мая 21 числа на станции Чирковице, по учинении пристойной встречи, отпета была лития пред церковью, и шествие остановилось на всю ночь. На другой день, 22 мая поутру, после литии, обыватели повезли гроб спасителя отечества до самой границы Ораниенбаумского уезда, где он встречен был тамошним предводителем с дворянством.

Во всех селениях, где есть церкви, при провозе тела князя Кутузова производим был колокольный звон. Везде воздавали драгоценному праху великого мужа последний долг благодарения, с тем благоговением, которое навеки запечатлено в сердце каждого россиянина к заслугам спасителя Отечества.

Ввезение тела князя Кутузова благодарным народом в Сергиевскую Пустынь

Мая 24 числа, в субботу в 6 часов пополудни, тело покойного светлейшего князя Кутузова-Смоленского привезено к Троицко-Сергиевской пустыне, в 15 верстах от столицы находящейся, и поставлено в церкви на устроенном для сего особенном катафалке под великолепным Балдахином. На ступенях катафалка стояло четыре офицера с обнаженными шпагами. Около гроба на бархатных подушках лежали знаки отличия усопшего, а на гробе шляпа, шарф и шпага с золотым эфесом, осыпанным бриллиантами. Особенный почетный воинский караул расставлен был приличным образом. Во всю дорогу до сего места гроб был везен окрестными жителями всякого звания, состояния, возраста и пола, стекавшимися из всех мест в великом множестве для воздаяния последней почести праху сего достопочитаемого полководца. Встреча в Стрельне учинена была грузинским архиереем Досифеем с прочим духовенством, а также и многими чиновными особами, которые все сопровождали шествие до самой пустыни, где по внесении в церковь тело переложено было в великолепный гроб*, и отправлена панихида, после которой иеромонах во облачении начал читать Псалтирь. Народ в порядке проходил вокруг гроба, воссылая теплые молитвы к Превечному о успокоении души светлейшего.

______________________

* Гроб сей стоил 6000 рублей.

______________________

Тело князя Кутузова в Сергиевской пустыне

На другой день, в воскресенье, тем же преосвященным совершаема была в оной церкви Божественная Литургия, и по окончании оной панихида. Многие знатные особы съехались по сему случаю из столицы в оную пустынь, и великое стечение людей разного звания наполняло церковь. В сей мирной обители Святого Сергия почивали драгоценные остатки бессмертного князя Смоленского до тех пор, пока окончены были в столице приготовления для отдания последних почестей заслугам покойного. Не можно изобразить в точности того трогательного зрелища, которое представлялось свидетелям, бывшим при гробе, постановленном в пустыне святого Сергия. Жители из столицы и из всех окрестных мест спешили толпами, так сказать на поклонение ко гробу бездыханного по телу, но среди нас духом живущего героя смоленского. Так, он незабвенен в памяти россиян, незабвенен даже в позднейшем потомстве.

Высочайшее повеление Государя Императора тело князя Кутузова предать земле в Санкт-Петербурге в Казанском соборе, и комиссия по сему случаю

Священный прах сего мужа стоял в Сергиевской пустыне более двух недель. В течение сего времени жители петербургские стекались вседневно в монастырь святого Сергия и отдавали поклонение гробу незабвенного защитника России, главным предметом своих разговоров, истинные сыны Отечества имели единственно то, какие именно будут сделаны почести при погребении вождю столь знаменитому заслугами к Отечеству, где бы приличнее погребсти персть Спасителя Отечества. Но Государь наш умеет ценить заслуги великих своих полководцев, да будет ему хвала во веки! Его Императорское Величество повелеть соизволил прах фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского предать земле в Санкт-Петербурге в Казанском соборе, где стоят все трофеи, исторгнутые у злодеев рукою светлейшего. Предать с такими почестями, какими не только никто из российских полководцев, но едва ли кто в целом свете из вождей когда-либо был удостоен. На сей случай была наряжена особенная комиссия по поручению от Государя Императора тайному советнику князю Александру Николаевичу Голицыну.

Ввезение тела князя Кутузова признательными соотечественниками в Санкт-Петербург

Наконец, по изготовлении в Казанском соборе погребательных почестей, 11 числа июня в среду тело покойного генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова-Смоленского привезено было в Санкт-Петербург. Столица сия представляла собою зрелище самое торжественное, и сколько для сынов отечества прискорбное, столько же по оказанному жителями при сем случае общему усердию привлекательное. С самого утра сего дня, назначенного для провождения смертных остатков незабвенного вождя российских сил из Сергиевской пустыни в столицу, собрались в оной пустыни: духовенство, ближайшие родственники покойного, многие другие почтенные особы и великое множество народу. По окончании Божественной службы гроб вынесен был из церкви и поставлен на приготовленную колесницу под балдахином, запряженную в шесть лошадей, покрытых черным сукном, и таким образом в самый полдень началась печальная процессия от оного монастыря к столице. На границе Петербурга, у каменного моста чрез речку Таракановку, встреча телу учинена была Преосвященным Амвросием, митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским, с знатнейшим духовенством, также генералом от кавалерии Тормасовым; главнокомандующим же в здешней столице генералом от инфантерии Сергеем Козмичем Вязмитиновым с духовенством и чиновниками был встречен гроб у Триумфальных ворот. Управляющим военным министерством князем Горчаковым, министрами, сенаторами и многими другими знатнейшими особами, гражданскими и военными чиновниками, при собрании дворянства, чиновников, купечества и всякого звания народа в бесчисленном множестве. На сем месте отправляема была над телом покойного лития, и отсюда началось уже, по предназначенному порядку, церемониальное шествие до церкви Казанской Божией Матери следующим порядком.

Церемониал шествия

1. Отряд конной команды.

2. Домоправитель в траурном платье, имея черный шарф через плечо.

3. 10 человек из домашних служителей в черных кафтанах, имея аксельбанты по гербу из лент; а за ними 6 человек официантов без аксельбантов в траурных кафтанах и в башмаках шли по два в ряд.

4. Берейтор верхом в траурном платье.

5. Две заводные верховые лошади, покрытые черными попонами с нашитыми на оных гербами фамилии, следовали одна за другою, каждую вел денщик, имея на шляпе и руке траур.

6. Траурная верховая лошадь под длинною попоною, на которой изображен был большой фамильный герб и которую вели два денщика в приличном трауре.

7. Берейтор в траурном платье верхом.

8. Два скорохода в траурном одеянии, 2 ездовых верхами в траурном одеянии с аксельбантами.

9. Траурная карета, заложенная шестеркой лошадей, кучер и форейтор в траурном одеянии с аксельбантами; карета обита черным сукном, а по сторонам на оной гербы фамилии, шоры на лошадях обиты черным сукном. По сторонам кареты шли с каждой по два служителя в черных кафтанах, имея на плече аксельбанты из лент; у колес ехал берейтор в черном одеянии.

10. Берейтор верхом в цветном платье.

11. Две верховые заводные лошади под цветными попонами следовали одна за другою; каждую вел денщик без траура.

12. Верховая парадная лошадь и шлейф-ферд в богатом уборе, которую вели под уздцы 2 денщика без траура.

13. Маршал или церемониймейстер при гербах из чиновников, имея шарф черный с белым крестом чрез плечо.

14. Герб дворянского достоинства нес чиновник, имея двух ассистентов.

15. Герб графского достоинства нес чиновник, имея двух ассистентов.

16. Герб достоинства князя Смоленского нес чиновник, имея двух ассистентов.

17. Санкт-Петербургское купечество по 2 в ряд, имея пред собою градского главу.

18. Маршал или церемониймейстер при чиновных особах, имея шарф чрез плечо.

19. Комитет Санкт-Петербургского ополчения, чиновники и члены оного по два в ряд, имея старшего в предшествии.

20. Губернский предводитель дворянства С.-Петербургской губернии.

21. Дворянство Санкт-Петербургской губернии по 2 в ряд, каждый уезд, имея своего предводителя или депутата дворянства впереди.

22. Маршал или церемониймейстер при орденах, имея шарф через плечо.

23. Награды иностранные:

1. Прусский орден Красного Орла,

2. Прусский орден Черного Орла,

3. Австрийский орден Марии Терезии.

Награды российские:

4. Святого Иоанна Иерусалимского,

5. Святой Анны,

6. Святого Владимира,

7. Святого Георгия,

8. Святого Александра Невского,

9. Святого Андрея Первозванного,

10. Знак портрета Государя Императора,

11. Жезл генерал-фельдмаршала,

12. Шпага, осыпанная бриллиантами и с лавровым венцом.

Сии знаки отличия несли чиновники по старшинству чинов, младшие напереди, каждый имея при себе по два ассистента.

24. Маршал или церемониймейстер из чиновников, имея шарф через плечо.

25. Певчие и духовенство, по сторонам; поодаль оных и печальной колесницы шли с факелами 80 человек в черных епанчах, имея на головах распущенные шляпы с флером.

26. Печальная колесница под балдахином, заложенная в 6 лошадей под черными попонами; по сторонам на оных гербы фамилии покойного светлейшего князя, лошадей вели под уздцы в черных епанчах 6 человек, имеющих на головах распущенные черные шляпы с флером.

27. Шнуры балдахина поддерживали 4 штаб-офицера из свиты его светлости, а гроб за скобы 4 адъютанта его светлости покойного князя Смоленского, которые и стояли на ступенях колесницы. 4 штаб-офицера поддерживали концы покрова, над гробом положенного, поодаль их шли по сторонам 4 фельдъегеря.

28. За колесницею следовали ближние и родственники покойного светлейшего князя Смоленского и особы, приглашенные и пожелавшие сопроводить тело покойного князя.

29. Войска, по уставу назначенные, и артиллерия с орудиями.

30. В заключении отряд конной команды.

Шествие сие продолжалось таким образом от речки Таракановки до Триумфальных ворот, от Триумфальных ворот чрез Калинкин мост до Никольского собора, а оттуда чрез Мойку в Большую Морскую на Невский проспект к Казанскому собору. Все дороги и улицы усыпаны были зеленью, а по иным местам и цветами. Чувство благодарности и почтения к памяти светлейшего князя видно было на всех лицах; но редкою и наилучшею почестию было то, что с самого ввезения печальной колесницы в пределы города вдруг здешние жители остановили ее, выпрягли лошадей и везли на раменах своих драгоценный прах спасителя Отечества до Казанского собора. Некоторые при сем заливаясь слезами, восклицали: «Ах! Батюшка ты наш! Защитник ты наш! Мы тебя довезем, хоть на край света». Многие из именитого купечества других городов в сем также участвовали. Стечение народа было столь многочисленно, что от самой Сергиевской пустыни до столицы стояли неразрывными толпами, а в столице сквозь оныя и пройти невозможно было; окна по домам, все кровли зданий и другие возвышенные места усеяны были зрителями, проливавшими искренние слезы о потере спасителя отечества.

По приближении тела к собору гроб встречен был паки Преосвященным Амвросием с знатнейшим духовенством.

Когда гроб внесен был в церковь и поставлен на приуготовленный катафалк, а также положены были вокруг оного на табуретах ордена, тогда духовенством отправлена была надлежащая Божественная служба.

Тело находилось в церкви со среды до пятницы, в течение которого времени допускаемы были желающие поклониться оному.

От военного начальства назначены были как генерал-фельдмаршалу и главнокомандующему всеми российскими армиями и соединненых Держав военные чины для дежурства к телу, а нижние чиновники для караула, как вне церкви, так и внутри оной.

На другой день 12 числа в оном соборе совершаема была Божественная Литургия Архиерейским служением; печальные посетители в чрезвычайном множестве приходили в церковь и выходили из оной; ввечеру же того для Их Величества Государыни Императрицы с Их Императорскими Высочествами изволили приезжать в сию церковь и отдали последний долг знаменитому российскому полководцу светлейшему князю Кутузову-Смоленскому.

Описание катафалка

Катафалк или возвышение, на котором поставлен был в Казанском соборе гроб, вмещающий в себе драгоценную персть князя Смоленского, заслуживает особенного замечания. Он составлял арку, или свод весьма огромный, сквозь который Царские врата и часть алтаря были совершенно видны во всю длину церкви. Великолепные входы с двух боковых сторон вели наверх сего свода многими ступенями, кои перерывались небольшими площадками. Трофеи побед покойного, водруженные в различных положениях по четырем углам Катафалка, восходя доверху оного, составляли сень. Под коею стоял гроб, и служили приличнейшим ему балдахином. Парящий над самым возглавием гроба ангел-хранитель, казалось, готов был возложить на главу покойного лавровый венок. Весь катафалк освещен был великолепнейшим образом; а с четырех углов были огромные канделябры в виде вертикально поставленных пушек, со множеством вокруг их горящих свеч. На разных ступенях сего катафалка стояли воинские чиновники, принадлежавшие к свите покойного фельдмаршала.

На катафалке вверху были две следующие надписи, от входа в церковь: «Благость сотворил еси с рабом твоим, Господи! по словеси твоему»; а от алтаря: «Паче враг моих умудрил мя еси, яко заповеди твоя взысках».

Мысли сооружавшего сей катафалк художника были следующие:

Желание его было представить торжественное тело покойного в недра Церкви принятие, которое предназначено было оному вместо вечного обиталища, а посему, равно и по местному положению, подножие гроба его уподобить можно было торжественному к алтарю церкви входу, каковый без сомнения герой сей имел бы и при жизни своей, для принесения Всевышнему благоговейной благодарности за услышание мольбы его в сем самом храме о спасении России от врагов. Знаки печали и слез, по мнению художника, не могли уже быть изображены на сем торжественном катафалке, а покрывали его токмо гербы, яко знаменования наследственных отличий покойного, и дорогу, по которой препровождаемо было тело его в вечное обиталище. Прочие же украшения на самом подножии катафалка, также знамена французские с венками лавровыми и турецкие с бунгчугами, долженствовали напоминать о подвигах покойного, а равно и о почестях, принадлежащих достоинствам его.

Намерение художника было также, чтобы, в виде ангелов, венчали покойного лаврами и осеняли пальмами четыре добродетели: благоразумие, твердость духа, мужество и человеколюбие, яко всегдашние его сопутницы. Но краткость времени не позволила того довершить, а посему один токмо ангел-хранитель души его держал лавровый венец над тем, кому сопутствовал в течение почти 70 лет. Самое поднятие гроба посредством механизма наверх катафалка, хотя нужно было изобрести по необходимости, в рассуждении высоты оного; однако самый сей механизм в действии своем знаменовал возвышение духа, и деяния героя смоленского. Вообще все в печальной сей церемонии соответствовало важности оной и тому усердию, с каковым Отечество желало воздать последний долг персти знаменитого мужа.

Погребение тела князя Кутузова

Июня 13 числа в пятницу, день назначенный для погребения, собрались в Казанский собор духовенство с знатнейшими чиновниками обоего пола, также многие военные и гражданские чиновники, дворянство и почетное купечество, а около собора великое множество народа. После Божественной Литургии, которую совершал, в присутствии Их Императорских Высочеств, государей Великих Князей Николая Павловича и Михаила Павловича, Преосвященный митрополит Амвросий с знатным духовенством, произнесено было самое трогательное и прекрасное слово известным уже благочестивым проповедником нашим, Санкт-Петербургской духовной академии ректором Архимандритом Филаретом, из прекрасной темы: «Благопоспешно бысть спасение рукою Его; и огорчи цари многи; и возвесели Иакова в делех своих, и даже до века память его во благословение». Слушатели были тронуты до слез. Пред окончанием погребательного обряда, гроб, сокрывающий в себе персть знаменитого мужа, ниспущен был с катафалка, под аркою коего отдаваемо было последнее целование, и потом опущен в могилу, приготовленную в том же соборе к левой стороне оного против Царских врат придела Антония и Феодосия Печерских. Окончание сего печального и плачевного обряда ознаменовано было трикратными залпами ружейных и пушечных выстрелов от стоявших по Невскому проспекту в параде войск, кои вместе с тем проливали горькие слезы, равно как и все находившиеся в церкви и вокруг оной сыны отечества.

Таким образом, столица сия, откуда поседелый во бранях герой Кутузов призван был на защиту Отечества, прияла в недра свои смертные остатки его и погребла оные в том самом храме, где он, в твердом уповании на Господа Сил, умолял его о благословении праведного оружия России и где ныне хранятся все трофеи знаменитых побед его! Каждый при сем случае исполнялся благими чувствованиями, видя, коликая награда и за пределом жизни воздается заслугам того, кто жертвовал собою, спасая других. Каждый проливал слезы сокрушения; каждый приносил пламенные благодарения в жертву Царю, подающему пример столь праведного воздаяния. Слабо всякое перо выразить все происходившее с самого ввезения до предания земле тела величайшего сего полководца. Пускай дополнят то чувствительные души собственными себе представлениями, каковые возродят в них дела в бозе почивающего героя. В заключение можно еще сказать токмо то, что над местом гробницы находится изображение чудесного избавления Москвы и икона Смоленской Божией Матери, а в правой стороне церкви возвышается гроб Спасителя Мира, сделанный для плащаницы. Можно ли было приличнее избрать место для вечного почивания Спасителю Отечества, как по сим трем изображениям, так и по трофеям, в Казанском соборе хранимым? На иконе Смоленской Божией Матери повешена серебряная на голубой ленте медаль*, на коей изображено с одной стороны Всевидящее Око, а с другой 1812 год и слова: «Не нам, не нам, а Имени Твоему!» Под иконою Божией Матери вделана в стену большая мраморная вокруг золотом обложенная четвероугольная доска с золотою подписью: «Князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов-Смоленский родился в 1745, скончался в 1813 годе, в городе Бунцлау». Над возглавием покойного светлейшего князя положена большая четвероугольная же мраморная плита, обведенная вокруг решеткою.

______________________

* Медаль сия вытеснена в память победоносному российскому воинству, под главным начальством фельдмаршала князя Кутузова в 1812 году спасшему Россию от нашествия французов под командою Наполеона.

______________________

Многие из истинных сынов отечества чрез день после погребения покойного приходили в церковь для совершения панихиды над гробом обожаемого ими Защитника России, и с того времени, каждый почти день повторялось сие многими признательными к памяти вовеки незабвенного вождя победоносного российского воинства.

На кончину светлейшего князя Кутузова-Смоленского и на другие случаи написаны были разные сочинения в стихах и прозе. Из стихотворений суть следующие:

О весть плачевная! Отечества спаситель,
Злодейских полчищ истребитель,
Вождь мудростью прославленный в боях,
Кутузов, галлов страх,
Любовь всех россиян, Вселенной удивленье...
Как солнце в ясный день, скончал свое теченье.

* * *
Кто даст нам столько слез,
Чтобы оплакали достойно бы Героя?
Сограждане! Он жизнь на жертву нам принес,
В преклонных летах он лишал себя покоя!
В недугах тяжкие труды переносил;
И не щадил для нас своих последних сил.
Любви к Отечеству, к Царю пример великой!
Кто приобрел себе блестящий столь венец?
Кто умирал когда со славою толикой?
И зависть наконец,
Змея, которая у ног его шипела,
Умолкла, онемела.

* * *
Да в мире твой почиет прах!
Герой! Ты чтить себя весь свет заставил,
Твой памятник у нас в сердцах:
Ты наших жен, детей от гибели избавил,
Ты честь восстановил оружья россиян.
Уже над пропастью тиран!
И скорое его паденье,
Европы всей освобожденье
В селениях небес твой дух возвеселит:
Там только Бог твои заслуги наградит.
А. Измайлов

Эпитафии
1.
Сей мрамор смертное бессмертного хранит:
Кутузов здесь лежит.
2.
Прочь зависть!
Здесь покоится прах Героя Севера,
Спасителя Отечества;
Здесь лежит князь Кутузов Смоленский.
Н. Эмин

Отрывок из «Торжества добродетели»:
А ты, Героев Вождь, Всесильным осененный! —
Кутузов! — В род и род во всех концах Вселенной;
Твой подвиг возгласят гремящею трубой.
Среди преклонных лет, могущею рукой
Мгновенно растерзал ты гидру многоглаву:
Средь туч... как солнца свет явил ты Россов славу;
К кичливому пришел, увидел, победил! —
И торжество врага... в стыд, в казнь преобратил.
С. Висковатов

Надпись к портрету светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова Смоленского

Се мудрый Фабий наш, се русский Сципион!
Непобедимый пал пред ним Наполеон; —
Сей бич, что нам судьба во гневе ниспослала,
Сей изверг, коего Европу трепетала.
Кутузов, приими не лестный света глас;
Ты русский славный трон, Ты всю Россию спас...

Признательность в память князю Кутузову от Смоленского купечества

Купеческое сословие города Смоленска, получив печальное известие о смерти генерал-фельдмаршала князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского, почтило память сего великого героя, своего избавителя особенным образом: по принесении из Днепровской церкви иконы Божией Матери в Смоленский Кафедральный собор они посвятили ее незабвенному герою князю Кутузову-Смоленскому; при сем случае произнесена была префектом тамошней семинарии игуменом Сильвестром следующая речь:

«Како паде сильный во Израили? Нет! Не радость возвещаю вам — возвещаю вам скорбь велию! Друг наш успе, паде сильный во Израили! Паде мудрый начало-вождь Моисей, паде мощный ратоборец Маккавей, паде наш крепкий Навин — паде сильный во Израили!»

Граждане! Праведны ваши слезы, праведно ваше воздыхание! Как не плакать о том, который некогда плакал, взирая на развалины соименного ему града сего?

Как не воздыхать о том, который некогда воздыхал, видя вас под развалинами? Праведны, ваши слезы, праведно ваше воздыхание! И кто не зрел, как всей воплощенный воевода воплощенных сил прикрывал вас десницею своею? И кто не зрел, как меч его стрясал с лица земли сей полчища беззаконных? Так! Вы были свидетели, как по манию его расторгались цепи, вас и чад ваших обременявшие. Се они расторгнуты, чада ваши вам возвращены,; вы возвращены чадам вашим, «кийждо покоится под виноградом своим и под смоковницею своею!»

Праведны ваши слезы! Праведно ваше воздыхание! Но нет! Не вы токмо рыдаете; с вами рыдает все Отечество; «бысть всем вся, да всем вся приобрящет». Граждане! Вы днесь приносите жертву праху незабвенного. Священна жертва сия! «Праведнику достоят праведная»; священна жертва сия: вот символ благоговения к тому, иже достоин благоговения! О если б он воззрел на жертву сию! О если бы он принял фимиам сей! Утешьтеся, сетующие граждане! Конечно из селений праведных он приникает на жертву вашу; конечно, дух его в сию минуту обоняет фимиам ваш. Душе! Не возгнушайся сим жертвоприношением! Душе! Прими залог вечного к тебе благоговения! Вот памятник, пред коим и веки будут безмолвствовать. Потомство, взирая на сей образ, вообразит времена и лета наша, и благословит благодеявшего временам и летам нашим: чада чад ваших притекут к сему памятнику и при подножии его пролиют слезы умиления, слезы благодарности. Мир праху твоему, муж незабвенный; покой душе твоей сильный во Израили!

← Часть четвёртая Часть шестая →

Впервые опубликовано: Жизнь, военныя, и политическия деяния его светлости генералъ — Фельдмаршала князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленскаго, с достовернымъ описанием частной или домашней его жизни от самаго рождения до славной его кончины и погребения. Часть пятая. Санкт-Петербург. В Морской типографии 1814 года.

Синельников Филипп Мартынович (годы жизни не известны) первый биограф М.И. Кутузова, служил под началом полководца в 1806-1807 годах когда Кутузов был военным губернатором Киева.

На главную

Произведения Ф.М. Синельникова
Монастыри и храмы Северо-запада