Рон Смержак (Ron Smerczak). Тень женщины

Сверхъестественное всегда очаровывало меня даже в детском возрасте. Именно в те нежные годы, когда воображение не подавлено всеми социальными правилами, которые постоянно вгоняют в мозг старшие, оно держит вас в своей твёрдой хватке.

Пластмассовые вертушки, шарики, машинки, трамвайчики, дедушкина трубка и бабушкина швабра - всё, что ловит взгляд, принимает иное значение.

Швабра превращается в метлу ведьмы, а трубка - в трубу паровоза, и шарики превращаются в кружочки, которые исходят из уст персонажей ваших любимых комиксов, все те слова, плавающие в небе.

Моим самым большим очарованием было море. Его приливы и отливы, его взлёты и падения, и в детстве я провёл много времени в плену его величественной красоты. В один день оно было как тихий пруд, в другой оно билось о волнорезы и набережную, и пробивало свой путь к запертым домикам на пляже. В такие дни ничто не могло устоять на его пути.

Позже картины огромного цунами, охватившего Малайзию и бросившегося через Индийский океан до берегов Южной Африки, напомнили мне о детстве и наводнении, которое мы пережили в Кливлисе.

Я бегу за мешками с песком, открываю все двери, так чтобы вторгнувшаяся вода продолжала свободно свой путь, сжимаю своих любимых кроликов и держу их в руках сидя на угольном ящике в нашем дворе... Все эти воспоминания накатывают вновь.

"Эй, убедись, всё ли в твоём списке?" - говорила моя бабушка, и не забывай "Дьюхерст"*, и убедись, "что тебя обслуживает Арри, а не другой, который подсовывает плохие сосиски!".

Это был вторник, или утро среды, я не могу вспомнить. Не имеет значения. Список покупок со дня на день мало изменялся, поскольку всё ещё действовали нормы, разве что по понедельникам всегда добавлялись молочные жетоны**.

Если подумать, это должен быть вторник, потому что я помню посещение молочного магазина накануне и разговор с Джимми Фишером о забитом Мэтью голе в субботу.

Взглянув на список я понял: моя первая остановка должна быть у мясника - вернуть протухшие сосиски. Затем вниз в аптеку за ватой - уши дедушки снова болели; вверх по улице Наттер Роад, взять немного брюссельской капусты - и назад домой. Я надеялся "забыть" зайти в "Home & Colonial"***, я знал, что в кладовой есть немного масла, и ненавидел маргарин, так что не собирался покупать его. Я рассчитывал сделать всё это за час, тогда у меня оставалось бы достаточно времени, чтобы увидеть её, пока она всё ещё была.

Я пытался посещать её каждый день, порой это получалось без проблем, а иногда - труднее.

Покупки сделаны, я быстро вышел задним ходом; потому, что не хотел, чтобы меня заставили чистить голубятню. Я делал это по выходным. Почему эти проклятые голуби не могли сами убирать своё дерьмо? Была, или не была их голубятня чистой, это не улучшало их гоночные способности. Дедушка ни разу не выиграл за последний год.

Это было ясное, свежее зимнее утро и я знал, что она придёт в 11.30. Я стремительно шёл под свист ветра вниз по Виктории Роад и смог расслышать её призыв; её руки тонким шёлком метались вдоль бетонной стены, которая держала её в заточении. На расстоянии в пятьдесят ярдов я мог чувствовать её, эти прохладные брызги как лосьон после бритья на моем лице. Я с трудом поднялся на набережную, она была там.

Серая, чёрная, зелёная, синяя и белая, она билась о стену, что держала её взаперти. Она обернула гигантское тело вокруг волнорезов, поставленных, чтобы уменьшить её разрушительную силу.

Я стоял как пригвождённый к месту, неподвижный и тихий, наклонившись навстречу ветру, и смотрел в пространство. Я быстро отхлебнул из фляги, чтобы согреться. Слава Богу, я был один; больше никакой дурак не пришёл в этот день. Я смотрел.

Иногда она откатывалась, собираясь с силами и приостанавливаясь. Это было в тех паузах, коротких и глубоких, когда она говорила мне о грядущем. Сердце моё дрогнуло и я растаял от любви. Совсем взрослая женщина - и она говорила со мной, восьмилетним ребёнком.

Было за полдень, когда я ушёл, или скорее она покинула меня. Ветер стих и золотой песок пляжа простирался вдаль. Суровое зимнее солнце опускалось всё ниже, тени удлинялись, холмики из песка, оставленные рыбаками, копавшими червей, выглядели как горы в закатном свете. На отдалённой береговой линии одинокий эльзасец**** бегал туда-сюда и лаял на её нежную рябь. Она засмеялась и тихо пробормотала мне, "Я вернусь завтра".

"И я буду", ответил я.

Уже стемнело, когда я возвратился домой. Свет горел только на кухне, я знал, что бабуля будет там, сцеживая последнюю чашку чаю из чайника, и отец будет мирно храпеть в своём кресле. "Удобно для его телосложения", - говаривал он. Я должен был разбудить его в шесть часов к новостям по радиоприёмнику, иначе он взбунтуется.

"Твоя мать ушла в театр, сказала мне дать тебе чай, - одновременно она клала третью ложку сахара с горкой в свой хорошо заваренный чай. - Эта ужасная еда, и проспавший папа - он будет в ярости, если пропустит новости".

Откуда я знал, что что-то должно произойти?

Я включил в гостиной свет, разжег огонь, разбудил папу и присел к моему, намазанному застывшим жиром, хлебу. Я дошёл до третьего ломтика, когда бабуля приплелась с моей чашкой чая, я знал, что он будет жидким и слабым, но я улыбнулся и поблагодарил её.

Радиоприёмник кудахтал в глубине комнаты, что-то о генерале Нассере и Суэцком канале. Папа рыгнул. "Он пошёл требовать долги теперь; хочет снова войны!" - сказал он, почёсывая живот.

В моём лихорадочно работающем мозгу я был за много миль отсюда; мама будет дома поздно, наверно с похмельем, а это значит, что я завтра снова буду делать покупки. Это был Рождественский сезон Кенна Додда в оперном театре и они всегда потом распивали бутылочку в "Йетском Винном Доме".

Среды всегда были адом. Я должен был ездить на велосипеде к Станнаху за фермерскими яйцами, доставлять тёте Анне и тёте Эдне их долю. Раньше меня это очень раздражало, потому что они были мне не родные тётки, и никогда не давали мне ничего за доставку яиц. В одиннадцать часов и мне пришлось бы идти в "Home & Colonial", чтобы получить маргарин, который я забыл сегодня.

Новый супермаркет я посещал два раза в неделю, и до Рождества оставалось всего три недели. Я знал, что у меня будет длинный список. Беглый взгляд на Утреннюю газету сказал мне, что прилив в одиннадцать сорок пять. Я должен быть там! Моя душа была в смятении. Я быстро пожелал спокойной ночи бабуле и папе и побрёл по коридору к своей комнате. Когда закрывалась дверь, я слышал, как папа сказал: "Ах, не знаю - не знаю, что случилось с этим парнем".

Много ли они знают...

Без четверти час пополудни я осуществил это. Она была более мирная чем вчера, я шёл к Северу вдоль набережной и иногда мы обменивались несколькими словами. Время растворяется, и я помню, что был в Песках Россалл, когда начали опускаться сумерки.

"Ты нужна мне, - шептал я. - Ты нужна мне".

"Я знаю, - ответила она. - Так приди и возьми меня".

"Тебя что?" - мой голос дрогнул.

"Иди в меня и по мне, я твоя", - напевала она.

Я так и сделал. В том ледяном холодном декабре, вечером, она лизала мои ступни, ласкала мои бёдра, обнимала своими руками мою грудь, и шептала "Я твоя, твоя, твоя, твоя........ твоя".

Прошло уже много лет. Вещи, которые она говорила, я прочувствовал. Другие берега приветствовали меня, кормили и поили - и всегда было что выпить, но ни в одной постели я не находил ту женщину.

Когда я возвратился домой на похороны моей матери, я сидел во второй половине дня на забытом пляже, бросая гальку, далеко, в её вздымающуюся грудь.

"Ты вернулся назад".

"Да", - ответил я.

"Почему? - прорычала она как будто я обидел её. - Я сказала, что ты будешь путешествовать на мне и по мне, что заставило тебя вернуться?"

"Я должен был видеть тебя снова".

"Слушай, Кесс, ты ребёнок, дитя фантазии, ты найдёшь меня во всём мире, в гаванях, заливах, бухтах, во всех ипостасях, горячую холодную, теплую, манящую, любящую, разрушающую".

"Я знаю, я знаю! - вскричал я. - Но я хочу тебя всю".

Friday, April 17, 2015

http://cesspoolestales.blogspot.ru/2015/04/ghosts-of-women.html?spref=fb

Коротко об авторе:

Рон Смержак (Ron Smerczak) - британский и южноафриканский театральный актёр, киноактёр, режиссёр и продюсер. Родился 3 июля 1949 года в Англии, позже переехал с семьёй в ЮАР. Снимался в таких известных фильмах, как: "Кто я?", "Ответный удар", Быстрый курок", "Дейзи де Мелкер", "Шака - король Зулусов", "Лунный полицейский", "Дать сдачи", "Одни дома" и других. В настоящий момент проживает в Йоханнесбурге, Южная Африка.

Известен своими актёрскими мемуарами и воспоминаниями, которые в настоящий момент публикуются в сети Интернет.

Данная зарисовка переведена и опубликована с личного разрешения автора.

Примечания переводчика:

* Компания по продаже мяса и мясопродуктов; имеет однотипные магазины в разных городах Великобритании. Основана в 1919 году.

** Молочные жетоны достоинством: 1 жетон - на 1 пинту молока, были в ходу в Англии после Второй Мировой войны. Отоваривались в молочных автоматах.

*** Название известного в Лондоне продуктового магазина.

**** Немецкая овчарка, которую в Англии называют Эльзасской.

Автор - Рон Смержак (Ron Smerczak)

НАВЕРХ