Игорь Мордовцев. Без названия
(рассказ)

Развалины только что рухнувшего подъезда старого дома. Кое-где парят облака ещё не осевшей пыли. Жуткая картина. Вечер, стремительно темнеет. И долгая, очень долгая тишина...

Она (поёт).

"...Но словно по всевышней воле

Во мне предчувствие живет -

Что голос памятный до боли,

Меня однажды позовет".

Он. Позовёт.

Она (вздыхая). Позовёт...

Он. Обязательно позовёт.

Она. Позовёт-позовёт. Куда ж он, подлец, де... (испуганно) Кто здесь?

Он. Душевно поёшь. Спой ещё что-нибудь.

Она. Вот. Начинается. Спятила.

Он. Когда спячивают, романсов не поют.

Она (машинально). А что делают?

Он. Ну... Чепуху несут всякую. Что-то нечленораздельное, наверное. Я не знаю.

Она (мыслит вслух). Такой реальный голос...

Он. У тебя тоже. Только красивый.

Она. Точно спятила! Сама с собой уже разговариваю.

Он. Тогда я тоже, получается, сам с собой... Ещё и пою красивым женским голосом.

Она (опомнившись, вскрикивает в испуге). Боже, кто это???

Он. Да что ж ты кричишь-то так! Оглушила прямо.

Она (с металлом в голосе). Я, кажется, задала вопрос!

Он. Ну да. Иногда люди задают вопросы. Что в этом такого?

Она (уже почти в истерике). Я не себе его задавала!!

Он. Тише, тише, не трать силы. Нас пока ещё никому не услышать.

Она (задумчиво). Нас? Услышать?.. Так ты тоже... тут...

Он. Да, я тоже. Тут. Не только тебе "повезло", как видишь.

Она. Издеваешься? Я ничего не вижу.

Он. Не мудрено - над нами метры завалов. Через них ни свет, ни звук...

Она. А ты давно тут рядом... молчишь? (Тишина) Эй, я тебя спрашиваю!

Он. Сама-то как думаешь? Просто услышал, как ты поёшь, вот и...

Она (сокрушённо). Это ужасно! Мне кажется, я здесь уже вечность.

Он. Человеку не может казаться то, о чём он понятия не имеет.

Она. Совсем не обязательно иметь понятие о том, что кажется.

Он. Странная ты. Прошло ведь всего несколько часов - какая же это вечность?

Она. Нет, это ты странный. Откуда тебе знать, сколько прошло времени?

Он. Ну, наверное, мне просто так каж...

Она. Ах вот как! Договаривай.

Он. Ладно. Беру свои слова обратно.

Она (помолчав). "Над нами метры завалов" - как это страшно звучит!

Он. Не страшно.

Она. В доме было несколько этажей!

Он. Подумаешь!

Она. Мы погребены заживо.

Он. Не погребены.

Она. Это конец...

Он. Чепуха.

Она (срывается на крик). Что ты можешь знать?!

Он. Ну, мало ли...

Она. Тебе нужно понять очевидное!

Он. А тебе - успокоиться.

Она (подумав). Когда мне говорят успокоиться, это почему-то бесит.

Он. Это потому что ты женщина.

Она. Ой-ой! Скажи ещё ваше дурацкое - с неустроенной су...

Он (прерывает). И скажу.

Она. Чего? У меня с этим всё в порядке!

Он. Когда одиноки - это в порядке?

Она. Люди вообще всегда одиноки. Просто иногда они об этом забывают.

Он (продолжает за неё в том же тоне). И мечтают об ответной любви...

Она (вздыхая). Случается.

Он. Когда беспрерывно, это уже не случается, а жизненно важная потребность.

Она. Что б понимал! Ты вообще кто?

Он. Как сказать? Простой парень. Я снизу поднимался.

Она. Ой, а я сверху шла. А потом всё загремело и вниз ка-а-ак... Ты шевелиться можешь?

Он. Нет. Зажало со всех сторон.

Она. И меня. Я даже тела не чувствую, будто оно есть и его нет одновременно. Странные ощущения. У тебя тоже так?

Он. Тоже.

Она. А если расплющило в порошок, и только голова осталась?

Он. Только душа - ты хотела сказать?

Она. Ну, душа.

Он. Это вряд ли. Раз здесь ещё, значит, что-то всё равно сохранилось.

Она. Вот я и говорю - голова.

Он. Для женщины голова - не главное.

Она. Пытаешься позлить?

Он. Пытаюсь повеселить. А то опять закиснешь.

Она. Тебе-то какое дело?

Он. Большое дело. Нам киснуть нельзя. Нужно дождаться, пока откопают.

Она. Бесполезно. Ничто не поможет. Там, наверху уже темно, как здесь. Пока то да сё, к утру только кости и достанут. Расплющенные.

Он. Если бы они расплющились, было бы больно.

Она. Ты совсем ничего не понимаешь? Даже пусть что-то сохранилось, мы всё равно погибли! Мы мёртвые уже с тобой! Ничего не чувствуем! Нам конец! Утром, если и докопаются, обнаружат только два дохлых трупа! Понятно?

Он. Непонятно. Дохлые трупы - это как? Бывают недохлые?

Она. Вот же зануда.

Он. Кислятина.

Она. Что?!

Он. Я говорю - ты кислятина. Надо верить и бороться, а не...

Она. Знаешь, что! Борись себе на здоровье где-нибудь там, а меня оставь в покое.

Он. Оставил бы, да куда ж мне отсюда...

Тишина. Через некоторое время слышится всхлип.

Он. Плачешь что ли?

Новый всхлип, затем рыдание.

Он. Не плачь. Всё будет хорошо.

Она (сквозь слёзы, с надрывом). Я не хочу умирать.

Он. И я не хочу. Нас спасут, вот увидишь.

Она (продолжая плакать). Ты это нарочно, я знаю.

Он. Точно. Нарочно. Но с благородной целью.

Она. Да ну тебя. (постепенно успокаиваясь) А ты вообще зачем сюда шёл? Живёшь здесь или к кому-то?

Он (неопределённо). Так, мимо проходил - ничего интересного. Лучше про себя расскажи.

Она. Да я тут случайно. К бывшей учительнице поднималась. Она старушка уже, сама еле ходит, и живёт одна-одинёшенька. Мы с девчонками иногда помогаем.

Он. Приятно слышать. Святым делом занимаетесь.

Она. Тебе сколько лет-то? По голосу вроде молодой, а так выражаешься...

Он. Молодой и есть. "Выражаешься" - скажешь тоже!

Она. А по профессии?

Он. Спасатель.

Она. Эмчеэсник что ли? Нарочно не придумаешь - гляди-ка сам в какую передрягу попал! А девушка у тебя есть?

Он. Нет.

Она (серьёзным тоном). Вот и хорошо. Некому, значит, по тебе будет убиваться.

Он. Опять двадцать пять. Да вытащат нас, вытащат! Слышишь?

Она (с печальным вздохом). Никто нас отсюда живыми не вытащит. Если через какое-то время не задохнёмся от нехватки кислорода, жажда дело довершит, не поморщится. Ладно бы ещё целыми были... Сам же должен знать, спасатель!

Он. Знаю. Но верю. У нас всё получится.

Она. Какой же ты наивный! Это конец... Молитву бы принести, да, жаль, ни одной не знаю.

Он. Молитву с верой нужно нести.

Она (в истерике). В такой ситуации? С какой верой!!! (долго отчаянно рыдает)

Продолжительная пауза.

Он (взволнованно). Эй! (Пауза.) Эй, напарница, отзовись, не молчи!

Она (тихим и слабым голосом). Чего тебе?

Он. Как тебя зовут?

Она. Вероника.

Он. Вероника, не пропадай. Я не хочу, чтобы ты молчала.

Она. Скоро мы замолчим навеки.

Он. Неправда! У тебя вся жизнь ещё впереди...

Она (обессиленным голосом). Упрямый.

Он (продолжает). ...Женихи. Цветы. Подвенечное платье...

Она (слабо хмыкает). Господи, кому я буду нужна! Кривая, если ещё хоть как-нибудь соберут.

Он. Ты будешь нужна... мне.

Она. Шутишь?

Он. Ты против?

Она (включаясь в игру). А что, прикольно - два доходяги в инвалидных креслах.

Он. Я буду тебя любить.

Она. А как же. Поить с пипетки и менять "утку".

Он. Слушать твоё дыхание, любоваться тобой, целовать, когда спишь...

Она (вздыхает). Ты хороший. (Пауза.) Почему у тебя нет девушки? (Пауза.) Не хочешь говорить? (Пауза.) Прости. Я не хотела... (Пауза.) Наверное, ты очень хороший. И спасибо тебе - стараешься меня подбодрить. Но мы оба знаем, что скоро всё закончится. Нас не станет. И никто нас не будет любить. (Пауза.) Подвенечное платье...

Долгая пауза.

Он (встревоженно). Вероника! (Пауза.) Вероника! (Пауза.) Я должен тебя слышать, Вероника!

Она (очень слабым голосом). Я здесь.

Он. Умничка. Я счастлив.

Она. Правда?

Он. Правда. Ты только не замолкай надолго.

Она. Боюсь, это всё равно произойдёт.

Он (возбуждённо). Нет!

Она. Да, мой хороший.

Он (торопливо). Хочешь, я до тебя дотянусь?

Она. Ты можешь двигать рукой???

Он. Я попробую... (Пауза.) Чувствуешь?

Она (всё тем же слабым голосом, но радостно). Получилось! Знаешь, ты положил её мне на грудь.

Он. Прости. Я могу убрать.

Она (быстро). Не нужно! Пусть. И... мне так хорошо! Кажется, ещё никогда не было так хорошо.

Он. Это значит, с твоим телом всё в порядке.

Она (слабо хмыкнув). Дурачок. Это совсем другое значит.

Он. Я слышу, как стучит твоё сердце.

Она. А от твоей ладони идёт тепло...

Он. Мы выберемся. Обязательно выберемся.

Она. Как тебя зовут?

Он. Фима.

Она. Спасибо тебе, Фима. Ты славный. Ты старался, хотел мне помочь, я знаю. Но у меня нет больше сил. Всё напрасно. Я ухожу. Жизнь кончается... А я ведь почти ещё не жила. Что я видела? Только мечтала... Хотела чего-то достичь, стать счастливой, родить ребёночка... Ничего этого не будет, понимаешь? Ни-че-го... Там где-то солнце...

Он. Там, на солнце я обниму тебя и возьму на руки. Вот увидишь!

Она (уже совсем слабым голосом, почти шёпотом). Когда выберешься, пожалуйста, позови меня однажды. Ладно?

Он. Нет, Вероника, не говори так. Ты тоже увидишь солнце!

Она. Я благодарна тебе. Ты сделал всё, что мог.

Он. Вероника! Спасение уже близко! Я слышу, как там сверху стучат! Держись, Вероника!!!

Она (поёт, задыхаясь, теряя голос совсем).

"А если душу тронет страх,

И я от горечи заплачу,

То я тогда в твоих руках

Лицо пылающее спрячу..."

Раннее утро. Первые солнечные лучи освещают рухнувший подъезд старого дома, уже почти очищенный от развалин. Вокруг множество людей и машин. С включённой сиреной отъезжает "Скорая помощь".

В сторонке беседуют две пожилые женщины:

- Неужто кого-то нашли?

- Девушку молодую. Вся, вся переломана, бедная! А над грудью у ней балка была - чудом не раздавило.

- Батюшки! Ну, главное, жива осталась.

- Да, повезло сердечной. И клялась ещё, что там парень с ней был. Фима какой-то. Зовёт его, плачет. А спасатели всё перерыли и никого. Представляешь?

- Фима... Серафим что ли? Господи, боже, что в таком аду не привидится!..

*В тексте использованы слова из песни Е. Матвеевой "Разлука"

Мордовцев И.Г. Рассказ без названия. Август 2018

НАВЕРХ