М.В. Гуминенко. В защиту научных революций Томаса Куна

В предыдущей статье "Критерии научности и ненаучности знаний (утончённый фальсификационизм Имре Лакатоса)" мы говорили о том, что развитие науки не должно следовать по тому пути, который предложил в своё время Т. Кун в своём исследовании о теории так называемых "научных революций". И приводили доказательства того, что гораздо более прав Имре Лакатос, который на основе учения К. Поппера рассматривает так называемый "утончённый фальсификационизм" как наиболее правильный путь развития науки. Вспомним кратко, в чём состоит различие этих двух теорий.

По Т. Куну научная мысль развивается от одной научной революции до другой, подразумевая под революцией качественный сдвиг в науке, который создаёт в результате некий новый базис. По Т. Куну такой базис называется парадигмой. В период между революциями наука должна стоять на этой парадигме. Всё, что нельзя объяснить с точки зрения парадигмы - не является научным. Иными словами, после того, как качественный сдвиг в науке произвёл Ньютон, всё должно основываться на открытиях Ньютона. И только когда назреет насущная необходимость пересмотреть теорию Ньютона - появляется Эйнштейн и на основе накопившихся новых данных и наблюдений производит качественный скачок своим открытием. А между этими двумя событиями вся наука должна отталкиваться от теории Ньютона, даже если по этой теории некоторые явления объяснить нельзя.

В отличие от Куна Лакатос утверждает, что наука не должна зацикливаться на каком-то одном открытии, а напротив должна всё время совершать поступательное движение вперёд. То есть, одну теорию должен заменять последовательный ряд новых теорий, которые в тех или иных составных частях объясняют больше, чем предыдущая теория, да при этом ещё и провозглашают нечто новое, чего ранее не было. Таким образом, по Лакатосу, "научная революция" должна быть перманентным состоянием в науке.

Теперь давайте поговорим о том, на сколько действительно Лакатос может поспорить с Куном. И вернёмся для начала на уже упомянутый в предыдущей статье пример учёного-теоретика. Этот учёный-теоретик вычислил на основе механики Ньютона положение некоей малой планеты и передал координаты астроному-наблюдателю. А астроном-наблюдатель не смог обнаружить планету в указанной точке пространства.

По Лакатосу всякая теория, которая может быть опровергнута на практике - является научной. Таким образом, если учёный-теоретик вычислил некую малую планету, а астроном-наблюдатель не может её увидеть в свой телескоп - значит, теория учёного-теоретика является научной. Далее учёный-теоретик добавляет к первой своей несостоявшейся теории несколько новых, которые укладываются в последовательный ряд. Сперва учёный-теоретик говорит о том, что на орбиту малой планеты влияет ещё одна планета и вычисляет её. Потом о том, что мы не видим вторую планету, влияющую на первую, из-за туманности, которая загораживает видимость. На следующем этапе учёный-теоретик утверждает, что туманность мы не видим потому, что на неё влияют некие электромагнитные поля. И так далее... Весь этот ряд, приведённый Лакатосом, чтобы изобличить Куна в неправильности взглядов, на самом деле наглядно иллюстрирует саму теорию Лакатоса. По утончённому фальсификационизму опровергаемая теория заменяется новыми, на первый взгляд более совершенными. На сколько же они совершенны на самом деле - должна показать практика. Как раз к теории научных революций Куна этот пример не имеет никакого отношения. И вот почему.

По теории Т. Куна на определённом историческом этапе совершается ОТКРЫТИЕ. И это открытие впоследствии, в так называемый "период нормальной науки", является базисом для науки в целом. Приравнять вычисление планеты к научному открытию нельзя. Потому что некое вычисление новой планеты - только ГИПОТЕЗА, а не научное открытие. Однако, Лакатос и не говорит, что вычисления учёного-теоретика - это открытие. Но говорит, что поверяя свою гипотезу основам теоретической механики Ньютона, учёный-теоретик делает ошибку, так как нужно было в самом начале отбросить гипотезу как несостоявшуюся и заниматься поисками ошибок у самого Ньютона. Но теория Лакатоса не даёт ответ на то, как должен учёный-теоретик определять, что именно в его расчётах является ошибочным: механика Ньютона, которая на более обозримых расстояниях вполне себя оправдывает, несовершенство техники наблюдения или сами подсчёты, в которые могла закрасться ошибка?

Для того, чтобы решить эту задачу, как раз и нужна теория Т. Куна. По мнению Куна наука должна базироваться на социологии. То есть, подчиняться требованиям человеческого общества. И вот как раз всю социологию применительно к науке Лакатос посчитал вредной и отбросил за ненадобностью. Тем не менее, если исходить из теории Т. Куна, учёный-теоретик занимается бессмысленными вычислениями, ни с какой стороны не могущими помочь насущным проблемам человечества. Следовательно, его гипотеза с точки зрения теории Куна не должна иметь последующего развития.

В примере Лакатоса подразумевается доэйнштейновское время. Если бы это было не так - учёный-теоретик вносил бы коррективы в свои вычисления, основываясь уже на теории Эйнштейна, а не на механике Ньютона. Исходя из вольно или невольно указанного Лакатосом исторического периода, вычисление никому не ведомых дальних планет - пустая трата времени и ресурсов. Может быть, в будущем, когда настанет век космических путешествий, вычисление положения планет в пространстве и станет исключительно важным. Но на данном этапе век освоения космоса ещё не настал.

Теперь давайте немного остановимся на различии таких понятий, как открытие, гипотеза и изобретение. В этих определениях нет ничего сложного и загадочного тем не менее, они почему-то толкуются очень различно.

ОТКРЫТИЕ - это новое достижение, совершаемое в процессе научного познания природы и общества. Оно лежит в основе научно-технической революции, придавая принципиально новые направления развитию науки и техники и революционизируя общественное производство. То есть, открытие - это то, что уже есть в природе, существует помимо нашего осознания и только нуждается в том, чтобы человек додумался, сопоставил наблюдения и факты и совершил это открытие.

Например, электричество. Оно существует и существовало всегда. Но как научный факт было открыто только в XVIII веке. Другой пример - микроорганизмы. Они точно так же существовали всегда, вопреки тому, что человек о них ничего не знал. И только Левенгук путём наблюдений и совершенствования увеличительных стёкол открыл эти самые микроорганизмы, когда пришло время их открыть. И радиоактивные элементы существовали всегда, и пятна на Солнце появились вовсе не в тот момент, когда их существование впервые было засвидетельствовано учёными. Каждое открытие совершается в свой срок, когда приходит его время и когда назревает насущная необходимость в этом открытии.

Так, радиоактивные элементы предварили новую эпоху использования ядерной энергии, когда человечество разрасталось и впереди уже назревала насущная потребность в новых источниках энергии. А до этого понемногу начинало свой путь освоение электричества. В древнем мире ни электричество, ни радиоактивность не были нужны. Поэтому не были и открыты.

ИЗОБРЕТЕНИЕ - это практическое применение открытия. И оно так же приходит в свой срок, тогда, когда это необходимо. Хотя свойства пара были замечены людьми ещё в древности, паровые двигатели они использовали только в качестве игрушек. Для передвижения хватало конской тяги, а для работы - своих собственных рук. Поэтому паровой двигатель был "повторно изобретён" тогда, когда людям понадобилось найти новые, более быстрые средства передвижения и когда стало необходимо развивать производство, в котором так же начали использовать силу пара.

Иногда бывает сложно дифференцировать открытия и изобретения. Например, принято выделять так называемые "случайные" открытия. В качестве примера "случайного открытия" приводится такой исторический факт: в 1795 году Алоизий Сенефельдер, житель Праги, случайно намочив записку с распоряжением о выдаче ему гонорара, положил её на ночь сушиться на оселок бритвы. А утром обнаружил на записке оттиск своей собственной печати, которая впиталась когда-то в оселок, сделанный из известняка, а за ночь "перешла" на записку. На основе этого наблюдения Сенефельдер изобрёл способ печати, именуемый литографией. Можно ли назвать его действия открытием? Исходя из определения, можно, потому что Сенефельдер смог, путём наблюдений за имеющимися в природе свойствами материалов, сформулировать новые выводы. Но так же можно назвать его действия и просто изобретением. Особенно если учесть, что и чернила, и печати использовались к тому моменту уже давно. Свойства некоторых пористых материалов впитывать, а затем отдавать краску - тоже. Сенефельдер всего лишь смог соединить воедино эти уже известные свойства и на их основе придумать новый способ использования природного качества материала. Изобретением его литографию можно признать гораздо более закономерно, чем открытием.

Есть и более курьёзные случаи с присвоением ранга открытия. Например, открытием, пусть даже и "никому не нужным" считается работа некоего "учёного", который занимался описанием процессов, происходящих при размягчении печенья в различных напитках и сделал вывод: вкус сохраняется, если макать печенье в какао, использовав 200 комбинаций и множество приборов. Исходя из того, что обработкой различных пищевых продуктов и получением устойчивых вкусов и ароматов занимается почти каждая домохозяйка у себя на кухне, к открытиям такие действия никак нельзя отнести. Хотя, если перечислить весь ряд использованных ингредиентов и приборов, наверняка можно назвать способ получения устойчивого вкуса какао к изобретениям.

Теперь вернёмся к гипотезе, которая по сути является научным предположением. ГИПОТЕЗА выдвигается на основе уже совершённых открытий. Как в случае с учёным-теоретиком и его малой планетой - его теоретические выкладки можно назвать гипотезой, которая в дальнейшем должна подтвердиться либо не подтвердиться практикой. Возвращаясь к первоначальной теме, скажем так: спор Лакатоса с Куном касается не открытий и не изобретений, а именно гипотез. Лакатос предлагает каждую гипотезу проверять на фальсифицируемость, а затем, если гипотеза научна, то есть опровергаема, продумывать новые гипотезы (или теории), каждая последующая из которых будет более совершенна, чем предыдущая. Ещё точнее, Лакатос предлагает выдвигать на смену опровергаемой теории целый ряд новых гипотез - и так до бесконечности. Исходя из того, что ни одно явление в материальном мире нельзя объяснить с точностью до абсолюта, Лакатос прав. Но он прав применительно к некоей "идеальной науке", которая по сути является "наукой ради науки". И вот почему.

По Лакатосу наука не должна стоять на месте и всё время производить новые теории, при чём видимо это должно происходить в геометрической прогрессии, потому что если мы опровергаем одну теорию и на её место приводим несколько новых, то на каждую из нескольких новых точно так же нужно предоставлять несколько новейших - и так далее. Иными словами, учёные должны только и делать, что сидеть и производить новые теории в больших количествах. Нужна ли подобная наука самой науке? Может быть. Нужна ли такая наука человечеству? Вряд ли.

По Куну всё просто и ясно: если наша гипотеза, или даже открытие, преждевременны и не могут послужить насущным потребностям общества - их следует отбросить. Конечно, тут можно возразить: а как же "благодарные потомки", которые в будущем могут оценить наше открытие или развить нашу гипотезу? Но представьте себе такой простой момент, что если Земля вращается вокруг Солнца, независимо от того, знаем мы об этом факте или нет, рано или поздно наблюдательный человек может сделать правильный вывод. При этом сделал ли этот вывод за несколько веков до него Галилей - совершенно не важно. Невозможно даже предположить, что никто кроме Галилея не в состоянии был сделать такие же выводы. А следовательно, нельзя сказать, что Галилей осчастливил нас, своих потомков, открытием, до которого мы сами ни за что бы и никогда больше не додумались. Исходя из этого, открытие Галилея представляется чисто теоретическим, на момент его совершения мало кому нужным, а для потомков являющимся лишь доказательством того, что "предки тоже были не дураки". И так с любым преждевременным открытием.

Однако, приходит срок и открытие совершается. Ещё одна загадка окружающего нас мира становится понятной и объяснимой. Далее следует период практического применения нашего открытия в повседневной жизни. На основе открытия мы строим свои изобретения. Да, понять на сто процентов то явление, которое было нами открыто, мы вряд ли сможем и поэтому появляются на свет новые гипотезы, точно так же опирающиеся на предыдущее открытие. Мы проверяем эти гипотезы практикой, исходя из требований общества. И если гипотеза чисто умозрительна и сейчас она нам ни к чему - мы отбрасываем её. А если за гипотезой может открыться нечто действительно полезное - мы начинаем эту гипотезу проверять, в том числе и добавляя новые гипотезы и выводя новые теории. И так до тех пор, пока не придёт момент и благодаря накопленным знаниям не произойдёт новый качественный сдвиг, то есть, новая научная революция, которая изменит существующую до этого парадигму.

Ключевой момент теории Т. Куна - это развитие науки под контролем социального общества. Без вмешательства социологии в науку она скорее всего и станет "наукой ради науки", той самой "перманентной революцией", которая будет существовать сама по себе, отдельно от общества, к чему, собственно, и призывает Лакатос. Сколько она принесёт пользы? А сколько вреда? Сколько будет потрачено сил, нервной энергии, людских и экономических ресурсов ради развития теории, которая не представляет ценности для человеческого общества?

Отбрасывать социологию, говоря о науке, нельзя. И теория Т. Куна применительно к тому миру, в котором мы живём, в конечном итоге становится истинной и гораздо более привлекательной, чем утончённый фальсификационизм Имре Лакатоса.

Наверх