М.В. Гуминенко
КНИГА II. СИНОПТИКИ НЕ ОБЕЩАЮТ
Часть первая
Вопросительные знаки

Пролог

(Глубокая осень 2016 года)

- Сколько стоят эти цветочки?.. Ого! А эти? Да вы что, откуда вообще такие цены?! Можно подумать, у вас нет конкурентов в этом городе.

- Странный какой-то, - проворчала продавщица, глядя вслед уходящему от её благоухающего прилавка мужчине. - На бедного вроде не похож.

- А кто их разберёт? - откликнулась её соседка. - Сейчас иных бомжей можно определить только по запаху.

- Ну да! - отмахнулась цветочница. - Ты его руки видела? Не у каждой бабы такой маникюр! Я знаю о чём говорю, раньше в слоне красоты работала. На такие ногти нужно час потратить! Их самому себе не сделаешь.

- Ногти - как ногти. Я не посмотрела, - призналась соседка. - А чего на цветы перешла?..

Разговор удалился от предмета обсуждения на превратности судьбы, а мужчина с ухоженными ногтями вышел из одноэтажного павильона, построенного в стиле соседствующего с ним Витебского вокзала, и направился вдоль Введенского Канала. Ещё до середины 1960-х здесь действительно был канал, который соединял собою Обводный и Фонтанку, но его безжалостно засыпали и от водной преграды осталось одно название. Улица была не очень оживлённой, поэтому, пройдя павильон и свернув к проезжей части, незнакомец с ухоженными ногтями рискнул перейти на другую сторону, к бизнес-центру. Возвращаться на переход было далеко.

- Вон он! - встрепенулся сидящий рядом с водителем человек. Старенькая "Лада", цвета "кофе с молоком", стояла припаркованная ближе к перекрёстку.

Водитель тут же завёл мотор.

- Кстати, - бросил он. - Не надо искать удобного момента.

- Уверен? Может, подождём до вечера?

- Уверен!

"Лада" тронулась с места и тут же пошла на разгон. Человек был уже на середине проезжей части и почему-то не обращал внимания на то, что делается на дороге. Он обернулся в последний момент. Ударом его отбросило, как манекен, который используют при моделировании катастроф. "Лада" вильнула и помчалась вдоль вокзальных строений, в сторону Обводного канала.

Глава первая. Подведение итогов

Сокольский вошёл в длинный кабинет, который за последнюю неделю посещал раза четыре. Раньше ему не приходилось так часто общаться с генералом, но всё меняется. Правда, самого Дмитрия Ивановича Чёрного визит Сокольского не обрадовал:

- Игорь Сергеевич! Мне показалось, что мы с вами уже закрыли тему!

Генерал не счёл возможным отказать Сокольскому в аудиенции, но хотел показать сразу: об Ольгине ему больше сказать нечего. Парня жалко, из него вышел бы хороший сотрудник, но никто не имел права допустить к службе в УВР человека с судимостью за плечами. Полковник Баринцев временно замял это дело и Ольгин успел поучаствовать в нескольких операциях под руководством Сокольского, но как только генералу стало известно о подобном нарушении - разговор был короткий. И, по мнению Дмитрия Ивановича, достаточно категоричный, чтобы не поднимать тему снова.

- Я знаю, - будничным тоном ответил Сокольский. - Но есть пара фактов, с которыми вам необходимо ознакомиться.

Чёрный потрогал свою выдающуюся нижнюю губу, но потом опустил руки на стол и тяжко вздохнул.

- Садись.

Сокольский устроился на стуле поближе к генералу.

- Послушай, Игорь! - пробасил Чёрный сочувственно. - Я всё понимаю. Я даже готов посодействовать, чтобы устроить парня на хорошую работу. Ну, ты сам всё знаешь...

Генерал хотел было добавить, что Сокольский может оформить Ольгина как своего агента-осведомителя, но зачем напоминать о том, что и так понятно?

- Знаю, - повторил между тем Сокольский. - Поэтому прошу у вас всего пять минут.

- Ты думаешь, что за пять минут сможешь изменить законы или устав?

Сокольский посмотрел на генерала своими прозрачными, серыми глазами, и едва заметно улыбнулся. Генерал успел уже отметить, что после потери брата Игорь изменился. Он стал каким-то по-особенному строгим и собранным, так что эта улыбка сразу настораживала.

- Дмитрий Иванович! Вы справедливый человек. - Генерал кивнул, не оспаривая этого мнения - и Сокольский раскрыл чёрную папку, которую принёс с собой. - То, что я вам покажу, позволит Ольгину остаться в УВР, не меняя никаких законов.

- Интересно! И что же это? Смелее, подполковник!

Сокольский тут же сделал непроницаемое лицо. Он ещё не успел привыкнуть к новому званию, зато все окружающие то и дело напоминали ему при удобном случае, что из погон майора он уже вырос.

- Я изучил дело Вячеслава Борисовича Ольгина, - начал он, - и через свои связи в полиции восстановил всю картину его так называемого преступления.

Генерал насторожился на это "так называемого" и снова принялся теребить нижнюю губу, словно хотел, чтобы она рассосалась, как шрам от массажа. Сокольский продолжил:

- Меня заинтересовал один факт, который был упущен во время следствия. А именно: время нападения на гражданина С.Т. Минаева, которого якобы избил Ольгин. Вот парочка документов, - он протянул их генералу, - просмотрите, а я постараюсь в нескольких словах обрисовать ситуацию. Итак, Ольгин возвращается с работы раньше обычного и застаёт у себя на квартире жену с любовником. Он сгоряча бьёт любовника по лицу, тот падает, Ольгин уходит. Примерно через сутки гражданина Минаева доставляют в отделение больницы с черепно-мозговой травмой, множественными ушибами и повреждением селезёнки.

- Ну что же, это не противоречит показаниям Ольгина, - заметил генерал, старательно изучая представленные ему документы.

- Да, конечно, - согласился Сокольский. - Но обратите внимание на заключение, которое дал лечащий врач. Точнее, на время осмотра. Минаев получил ушиб головного мозга и разрыв селезёнки через сутки после встречи с Ольгиным. Одновременно с этим отмечено наличие небольшой гематомы под левым глазом, нанесённой ранее и не представляющей никакой угрозы жизни господина Минаева.

- Это ещё ничего не значит, - заметил Чёрный, оставив губу и постучав по бумагам толстыми пальцами. - Они могли встретиться снова.

- Исключено! - Игорь выпрямился и с совершенно непроницаемым лицом выложил перед генералом ещё одну бумажку. - Это справка о том, что Вячеслав Ольгин был задержан за драку в нетрезвом виде и на момент нанесения побоев господину Минаеву находился в "обезьяннике" местного отделения полиции.

- Позвольте! Ну и как же этого не заметил следователь?

Сокольский пристально посмотрел на генерала.

- Полагаю, тут всё просто, - сказал он негромко и слишком буднично, так что генерал усомнился в его бесстрастности. - Ольгин подписал признательные показания добровольно и не особенно разбираясь, а следователю очень хотелось поскорее закрыть дело и он не стал уточнять детали, которые могли бы помешать ему это сделать. Согласитесь, у нас так бывает. Хорошо, если находится дотошный опер, честный следователь или грамотный адвокат, которые не ленятся всё перепроверить, имея на руках готовое признание. Я полагаю, что дело Ольгина надо передать на доследование со всеми собранными показаниями и уликами, и я уверен, что он будет оправдан по всем пунктам. Худшее, в чём его можно обвинить - это в нанесении лёгкого телесного повреждения в состоянии аффекта. Срок, даже условный, он получил несправедливо. К тому же, я разговаривал с этим Минаевым. Он в эти же сутки встречался с ещё одной замужней женщиной - и вот как раз от её супруга, точнее от его охранников, получил сполна.

- Тогда почему он оговорил Ольгина? - спросил генерал, разглядывая бумаги.

- Второй обиженный им муж был богатым бизнесменом и пригрозил Минаеву вернуться и довершить начатое, если он хоть слово скажет о том, кто его избил, - ответил Сокольский. - Поэтому на следствии этот "Казанова" свалил всё на первого обиженного, а Ольгин, пребывая в расстроенных чувствах, всё подтвердил, не задумываясь.

Генерал отодвинул бумаги и ухмыльнулся.

- Вот что мне в тебе нравится, Игорь, так это твоя собственная дотошность. - Он встал, сделав Сокольскому знак, чтобы не поднимался, и не спеша извлёк из сейфа бутылку коньяка и пару стопок. - Я ещё не помянул твоего брата. Извини, совершенно нет времени. Олег был замечательным парнем, но даже он не обладал этой твоей въедливостью.

- Олег был одиночкой, - признал Игорь. - А я привык к команде, очень переживаю за тех, кто со мной, и не упускаю случая залезть в чьё-нибудь грязное бельё, если из этого можно извлечь пользу.

Они выпили, не чокаясь.

- Отправляй дело на доследование, - распорядился генерал и хлопнул его по плечу. - Я позвоню, кому надо, чтобы не затягивали. А Ольгин... Пусть продолжает работать в твоей группе, неофициально. И ещё - передай, что хоть у него и есть одно высшее образование, получить второе, у нас, ему всё равно придётся.

- Спасибо! - Сокольский пожал протянутую ему, пухлую как взбитая подушка, генеральскую руку, и удалился.

Нет, победителем он себя не чувствовал. Получалось, что Слава Ольгин чудом избежал тюрьмы, которую совершенно не заслужил, да и условная судимость может здорово исковеркать человеку жизнь. Но лучше добиться справедливости поздно, чем никогда.

Глава вторая. Новые лица, новые планы

Майор Малышев заслуженно считал себя опытным оперативником. За плечами - двадцать лет стажа, а количество раскрытых убийств Михаил Иванович давно перестал подсчитывать. Кто-то сказал про него: "У Малышева особое чутьё". Складывалось оно из опыта и внимательности. Мелкие детали порой трудно распознать сразу, но они фиксируются в памяти и беспокоят, пока не разберёшься и не поймёшь, обо что именно споткнулся взгляд, и как это использовать. Вот и сейчас, Малышев стоял рядом с местом, где пять минут назад лежал труп, слушал молодого подчинённого и медленно оглядывал пространство вокруг, пытаясь понять, почему ему не хочется считать наезд случайным.

- Погибший - Строгов Владлен Викторович, сорока пяти лет, - докладывал худощавый лейтенант, пряча подбородок в поднятый воротник спортивной куртки. - Документы, деньги на месте. Прописан в области...

- А что по машине, которая его сбила? - Малышев вертел в цепких пальцах паспорт погибшего.

- Нашлась почти сразу. Её бросили на Обводном, после поворота.

- В угоне? - Михаил Иванович внимательно посмотрел на помощника.

Глаза у майора были светлые, с тёмным ободком, веки припухшие после дежурства и бессонной ночи, в которой был виноват он сам. Не следовало ругаться с дочерью - не пришлось бы искать девчонку по всему городу. Самостоятельная выросла! Слишком...

- Да нет... - невнятно доложил молодой коллега, которому было всего лет на пять больше, чем дочери Малышева.

- Велик и могуч русский язык... Поясни!

- Скорее нет, чем да. Владелец отвёз её на свалку несколько месяцев назад. Приличная такая "Лада", ещё ездить на ней и ездить, но хозяин купил новую, а старую предложил кому-то на запчасти. Не исключено, что её подновили и продали по дешёвке.

- Узнай, кто продал и кому именно! - Малышев поглядел в унылое, низко висящее небо и невольно передёрнул плечом. От недосыпа и без завтрака он всегда мёрз, тем более при такой погоде. Потом он сунул паспорт в руки помощника. - Средь бела дня на пустой улице... Отдай эксперту. Я - не я, если паспорт не липовый.

Неожиданно он понял, что ему не нравится! Сколько времени "Лада" простояла на обочине? Могла она ждать конкретно этого человека? Могла. Водителю вздумалось поехать именно тогда, когда одинокий пешеход решил нарушить правила и перейти улицу в неположенном месте. Да и сама личность погибшего волновала Малышева. Ему казалось, что он должен знать этого человека. Возраст - за сорок, вид респектабельный, чистые, ухоженные руки...

- Не удивлюсь, если парень числится в нашей картотеке, - высказал вслух Малышев. - Не нравится мне всё это! Нехорошо попахивает. - Он глянул рассеянным взглядом на лейтенанта. - Что стоишь? Работай!

Сунув подмышку чёрную кожаную папку, майор направился в здание бизнес-центра, проверять камеры наблюдения.

В то же холодное, ветреное утро, Сокольский вышел на угол Литейного и Воскресенской набережной. Ольгина он заметил издали. Тот стоял у самого начала моста, прислонившись к тёмно-зелёному перильному ограждению с чугунными русалками, и смотрел, как мимо проезжают машины. Погода была не слишком подходящая к прогулкам и Сокольский сунул нос в шарф, пожалев об отсутствии головного убора. Холодный ветер трепал волосы и норовил забраться под одежду. Пройдя над тоннелем для машин, Игорь подошёл к своему подчинённому.

- Что-то рано холодает в этом году, - сказал он вместо приветствия. - Не замёрз тут торчать?

- В ближайшем будущем синоптики тепла не обещают, - рассеянно отмахнулся Ольгин. - И мира во всём мире - тоже.

Он явно хотел о чём-то спросить, но промолчал, а Сокольский, как на зло, не хотел торопиться. Вдвоём они медленно двинулись по Воскресенской набережной.

- Красивый мост, - заметил Ольгин, оборачиваясь на ограждение с русалками. Среди него, правда, виднелась пара секций из обычных прутиков - на месте майской аварии. Утонувшие фрагменты всё ещё не восстановили и дыра, забранная тощей решёточкой, просто-таки мозолила взгляд.

- Красивый. Только история у него мрачная, - отозвался Сокольский.

- Что так? - переспросил Ольгин.

Сокольский критически на него посмотрел.

- Образованный человек, да? Надо знать историю своего города. - Но потом перестал ехидничать и пояснил: - Здесь сперва был плавучий мост, но в середине XIX века его снесло ледоходом. Решили построить настоящий, но вот проблема: тут самое глубокое место Невы, 24 метра, и дно - ил с глиной. Противное такое, неверное дно. В общем, строили так: опускали в воду огромные кессоны, потом камеры нужно было заполнять камнями. Одна камера наткнулась на валун в грунте и её перекосило, в другой кессон ворвалась вода с илом, третий взорвался. В общем, каждый раз приходилось начинать заново и денег ушло немерено. А хуже всего - людей погибло несколько десятков.

Ольгин оглянулся на могучие опоры моста, в верхней трети которых блестели окошечки каких-то местных служб. Казалось, что эти опоры могут выдержать ядерный взрыв, а их поставили полтора века назад, угробив кучу народу.

- Да уж! - протянул он. - Несколько десятков... А правда, что какие-то психи нарисовали на мосту член? Вроде как, протест выразили Большому Дому.

Сокольский хмыкнул. До чего же живучи бывают историйки, которые не стоят потраченного на них времени!

- Правда. В 2010-м, - ответил он. Год Сокольский помнил, потому что находился в это время в Ставрополе, командированный туда после майского теракта. О том, что делается дома, он узнал, вернувшись в Питер в середине июня, от словоохотливых коллег. - Меня тогда в городе не было, но ребята рассказывали. Ночью нарисовали, во весь разводной пролёт. Только я не понял, кому именно сие художество предназначалось. Мосты-то по ночам разводят, так что большинство потенциальных адресатов спало и картинку не видело. А днём, когда мост опущен - кто разберёт, что там за пятна краски?

- Наверное, это такой воинствующий эксгибиоционизм, - решил Слава, подумав.

- Слова-то какие! - усмехнулся Сокольский.

- Ты время не тяни, если не хочешь, чтобы я ещё по-гречески заговорил. - Ольгин покосился на него. - Как прошло-то?

- Ещё не прошло. - Сокольский смотрел в пространство перед собой. - В моей группе остаёшься. Пока неофициально, на положении платного информатора. Суд оправдает по всем статьям - тогда уже будем определять в штат. Ты мне вот что скажи: точно не передумал?

Он повернул голову и теперь пристально наблюдал за Ольгиным. Слава пожал плечами. Они шли вдоль набережной. Нева, чёрная и взволнованная, разделяла недовольство людей ранними холодами.

- А чего мне передумывать? - сказал наконец Ольгин. - Я готов.

Сокольский кивнул и перестал за ним наблюдать.

- Тогда будем работать. Но ты мне должен кое-что пообещать.

- Что именно?

Игорь шагнул чуть шире и, повернувшись на каблуках, остановился перед Ольгиным.

- Что запомнишь раз и навсегда: твоя жизнь стоит так же дорого, как любая другая. Понял?

Слава посмотрел вперёд, в сторону другого берега. Туда, где темнели старые кирпичи "Крестов" и выделялся среди их массы белый купол тюремной церкви.

- Главное, что ты так считаешь, - отозвался он. - Ты - начальник, моё дело подчиняться.

- А короче?

- Обещаю, - нехотя ответил Ольгин и наконец-то посмотрел в лицо Сокольскому. - Серьёзно, обещаю.

- Вот и хорошо. - Сокольский направился дальше.

- А как же: "Сам погибай, но товарища выручай"? - невинно поинтересовался Слава, пристраиваясь рядом.

- Ну, такая необходимость возникает нечасто, а вот то, что ты любишь кидаться на амбразуру - я уже понял, - резонно возразил ему Сокольский. - Ладно, поговорим о деле.

Он достал из внутреннего кармана фотографию и передал Ольгину.

- Это тот, о ком я подумал? - спросил Слава, вглядываясь в незнакомое лицо.

Сокольский кивнул. Ольгин отдал ему фотографию и взамен получил конверт.

- Здесь документы и рекомендации. Всё, что нужно. Учти, он жёстко проверяет тех, кого берёт к себе. - Сокольский потёр щёку, явно сомневаясь в чём-то. - Тебе придётся разыграть начало самостоятельно. Надеюсь, эксцессов не будет. В случае критической ситуации ты знаешь, что делать. И не геройствуй: у меня есть запасные варианты, но нет лишних людей.

- Да понял я, - протянул Слава. - Связь через Ингу?

- Да. - Сокольский остановился. Они как раз дошли до вознесённого на высокий пьедестал восьмиметрового кораблика. - Удачи!

Они пожали друг другу руки и Ольгин энергично направился к переходу. Сокольский ещё с минуту постоял у "Полтавы", поёжился на ветру, потом поправил шарф - и пошёл прогулочным шагом в обратную сторону.

Глава третья. Знакомства бывают разные

У России во все времена было много врагов. В несовершенном мире любое сильное государство обречено существовать среди враждебного окружения. Могучая, самостоятельная страна не может не внушать страха, равно как не может не вызывать зависти, а если руководители более слабых стран боятся и завидуют - они найдут способ поселить в своих согражданах чувство ненависти и вражды к сильному соседу. На то и существует понятие "идеологическая обработка". Зачем это делается? Не проще ли жить в мире? Проще. Только не все это понимают.

На государство, которое вызывает страх и зависть, можно пойти открытой войной, если хватит смелости и амбиций, или натравить того, кто поглупее. И всё-таки проще нападать на заведомо слабого противника, поэтому настоящая война против сильной страны применяется редко. Иное дело - война тайная, которую ведут при помощи нечестной дипломатии, подрывной деятельности, проплаченной агитации и провокаций. Время от времени подобные методы оказываются действенными. Профинансировали же немцы переворот 1917 года в России - и добились того, что страна, побеждавшая в Первой Мировой войне, капитулировала и лишилась всех своих завоеваний. Сильная Россия Западу никогда не была нужна.

В XXI веке, настрадавшись от последствий переворотов, русские люди гораздо критичнее относятся к чужим попыткам толкнуть их на очередную революцию. Но противники России не сложили оружие и не собираются этого делать в обозримом будущем. Скорее наоборот, они изобретают всё более изощрённые способы влияния, добавляя работы тем, кто поставлен охранять покой мирных граждан. Западные агенты ведут себя крайне нечистоплотно, могут и наёмных убийц нанять, и оружием их обеспечить, и снайперов посадить, чтобы расстреливали в спины тех, кого сами же подстрекали выйти на улицу и устроить очередной "майдан". Чтобы не допустить подобного в России, приходится быть бдительными, так что полиции и спецслужбам работы всегда хватает и работа эта дороже любых денег. Ведь счёт идёт на человеческие жизни.

Рядовой день, не менее пасмурный, чем все предыдущие, начался с неожиданного телефонного звонка в следственный отдел Адмиралтейского района.

- Майор Малышев? Вас беспокоит подполковник Сокольский, УВР ФСБ. Мы можем увидеться?

Михаил Иванович потёр глаза, стараясь сосредоточиться и понять, что могло от него понадобиться подполковнику из Большого Дома.

- Можете подъехать... Или я должен явиться к вам?

- Предпочту нейтральную территорию, - отрезал собеседник. - Скажем, Львиный мостик на канале Грибоедова. Вам до него пешком недалеко. Через пол часа.

- Так срочно? - Малышев всё ещё не понимал, чего от него надо этому подполковнику.

- Да. И для вас не безынтересно. Речь пойдёт о наезде на одного пешехода, пару дней назад, на Введенском Канале.

Малышев встрепенулся, сонливость как рукой сняло.

- Хорошо, как я вас узнаю?

- Я сам к вам подойду.

Собеседник прервал связь. Малышев опустил руку с телефоном и хмыкнул. "Сам подойду"... Хорошенькое дело!

- Что-то случилось, шеф? - спросил один из его коллег.

- Пока не знаю. Я отойду, примерно на час. По служебной необходимости.

Малышев поднялся, на ходу подхватил куртку и вышел под недоуменные взгляды молодёжи своего отдела. Минут через пятнадцать он был на месте. Поскольку фээсбэшник не сказал точно, где его ждать, Михаил Иванович взошёл на мост и остановился поближе к облупленным львам, облокотившись на перила. Мостик ему всегда нравился и где-то в подсознании мелькнула мысль: уж не знает ли этот подполковник Сокольский всю его подноготную, вплоть до привычек и предпочтений, раз позвал именно сюда? Но ведь хороши львы! Вон, даже завитки шерсти на брюхе сделаны...

Едва Малышев отвлёкся на брюхо ближайшего льва, как к нему подошёл невысокий человек в тёмно-сером пальто, худощавый и по-военному подтянутый. Самое интересное, что Малышев со всей своей наблюдательностью этого парня не заметил до последнего момента. "Меньше нужно на львов смотреть", - сказал он себе.

- Спасибо, что согласились встретиться. Я - Игорь Сокольский. - Сперва он протянул Малышеву своё удостоверение, и только потом подал руку. - Пройдёмся?

Они сошли с моста и двинулись по неровным плитам набережной.

- Я знаю, что у вас проблемы с последним убийством, - заговорил Сокольский, не дожидаясь вопросов. - Помню, как школьником, чтобы проще было решить задачку по алгебре, я заглядывал в ответ, а потом подгонял свои действия так, чтобы результат сошёлся с правильным. В школьной математике это не совсем честно, но в жизни подобные ситуации однозначно не оценишь. Иногда вы знаете ответ, но не можете подвести к нему действия. Как тут быть?

Малышев с интересом посмотрел на собеседника. Что-то в нём было располагающее, он не походил на тех "крутых парней", которые обычно являлись из УВР, чтобы перехватить очередного преступника, за которым оперативники вроде Малышева охотились, не покладая руки и ног. Говорил с ним Сокольский просто, будто делился мыслями со старым знакомым. И возрастом этот подполковник был моложе самого Малышева лет на пять.

- Вы так уверены, что у меня есть ответ? - спросил Михаил Иванович.

Сокольский посмотрел на него.

- А у вас его нет? - светлые брови чуть приподнялись, словно фээсбэшник удивился.

- "Да нет", как сказал бы один мой коллега, - признался Малышев. - Точнее, и да, и нет. Мы установили личность одного из преступников и знаем, что с ним был минимум один подельник. Но где их искать - пока неясно.

- Я могу дать вам подробную информацию по этой парочке, - предложил Сокольский. - Ваше дело - найти их и задержать. Ну, и подвести доказательную базу, что будет нетрудно сделать. У вас есть свидетели, есть машина, есть записи видеокамер наблюдения и опыт, чтобы всё это объединить.

- А что с меня? - поинтересовался Малышев, предчувствуя, что всё будет совсем не так просто, как говорит Сокольский.

- Михаил Иванович! - Игорь остановился и повернулся к нему. - Мы делаем с вами одно и то же дело и в данном случае я предлагаю именно сотрудничество, а не "игру в одни ворота". Вашу добычу никто у вас не отберёт. Нам нужно лишь, чтобы после задержания вы сообщили об этом лично мне и дали возможность побеседовать с преступниками.

Малышев позволил себе удивиться:

- Если вам всё о них известно, почему вы сами их не задержите?

- Резонный вопрос. - Сокольский вынул руку из кармана и потрогал мочку уха, словно она у него замёрзла. - Скажем так: те, на кого работают наши фигуранты, начнут нервничать, если поймут, что попали под пристальное внимание моей организации. Понимаете?

- Кажется, понимаю. - Малышев взглянул прямо в прозрачные глаза Сокольского. - Кстати, вы наверняка знаете настоящее имя нашего убиенного. Или за эту информацию вы намерены взять отдельную плату?

Поиски по картотеке пока ничего не дали, но Михаил Иванович продолжал оставаться в уверенности, что он знает сбитого пешехода. Должен знать! Просто обязан! Но память не торопилась подсказывать и оставалось понадеяться на фээсбэшника. Сокольский, между тем, чуть склонил голову набок, словно прикидывал, что бы такое ещё стребовать с майора, потом усмехнулся и сказал:

- Отдам бесплатно, в качестве бонуса.

Малышев невольно улыбнулся. Похоже было, что он действительно приобретал союзника, с которым работа станет продуктивнее. Сокольский тут же подтвердил эту мысль, достав из-за пазухи несколько сложенных вчетверо листков и протянув их Михаилу Ивановичу.

- Это для начала. К вечеру вам передадут все необходимые материалы. А это - мой личный телефон. - Он добавил к бумагам визитку. - Будут вопросы - звоните.

Они пожали друг другу руки, и Сокольский шагнул к обочине прямо через заросший густой травой газон. Мимо не спеша проезжала вишнёвая "Лада Гранта". Она притормозила и Сокольский исчез внутри так ловко, словно его и не было секунду назад на набережной. Машина тут же покатила дальше. Малышев сунул бумаги поглубже во внутренний карман и пошёл в обратную сторону. Ему было над чем подумать.

Инга хорошо помнила их первое совместное дело, три года назад. И даже место, где всё происходило. Автомастерская, куда она устроилась "для прикрытия", стояла не в самом оживлённом месте, но клиентов находилось достаточно. С одной стороны, над огороженной территорией, ангаром и магазином, уходила вверх насыпь моста, по которому поток машин переезжал через железную дорогу. С другой, через улицу, среди поселковых домиков, виднелась крошечная кирпичная гостиница в два этажа...

- Ин! Там твой приехал, - сообщил Саныч - пожилой, вечно небритый мужик, старший в их бригаде.

Инга сунула инструмент в руки напарнику и направилась в выходу из ангара. Молча. И буквально спиной почувствовала, что парень буравит её взглядом. Даже успела услышать, как он спросил у Саныча:

- И чего она нашла в этом хлыще?

"Сейчас Саныч скажет: "Спроси лучше, что можно найти в тебе", или что-нибудь в этом духе", - подумала Инга и, не оборачиваясь, вышла на улицу. Было начало осени, сухо и ещё тепло. У обочины маячили золотисто-коричневый "BMW" и Сокольский в сером пальто. Вот человек, который её удивлял! В нём присутствовали те черты, которых она не находила в других мужиках: он не говорил дежурные комплименты, не отпускал пошлых намёков, не болтал просто чтобы её развлечь, и слышал то, что ему говорят, а не то, что он хочет услышать. Последнее, по мнению Инги, было исключительно редким качеством.

Инга сунула в карманы куртки рабочие перчатки, а саму куртку закинула на край ограждения.

- Привет! - Она обняла Сокольского и тот поцеловал её, прижимая к себе за талию. Для посторонних они были любовниками и Инга отметила про себя, что она могла бы в это поверить.

- Скучала? - спросил он, не выпуская её из объятий.

- Мне интересно, - ответила Инга, положив ему руки на плечи и заглядывая в лицо. Уже тогда у него были эти морщинки вокруг рта и складка над переносицей... - Митёк сегодня с тобой подерётся или снова струсит?

- Я ему глаза намозолил за последние дни, - заметил Игорь, усмехнувшись, и снова притянул её к себе. - Авось решится. Переодевайся, у нас ещё дел полно.

- Ключи от номера возьмёшь у портье, - ответила Инга и неохотно вывернулась из его объятий.

Уходя, она отметила, что Сокольский достал тряпку и принялся демонстративно протирать ветровое стекло шикарной машины. "Ревность страх не пересилила, может зависть к "богатеньким" поможет?" - подумала Инга - и попала в точку: Митёк уже топал к сопернику, а старина Саныч вышел из ворот мастерской и наблюдал из-под руки. Были и другие зрители, ради которых, собственно, игрался весь спектакль. "А ведь действительно интересно, набьют шефу морду или нет", - признала Инга, останавливаясь поодаль.

- Что, машинку запачкал? - спросил Митёк, подходя.

"Странный вопрос", - прокомментировала Инга, не удивляясь тому, что Сокольский даже не обернулся.

- Я к тебе обращаюсь! - Митёк подошёл почти вплотную и протянул свою грязную лапу...

Игорь подался в сторону, не позволив к себе прикоснуться, повернулся и теперь смотрел на механика снизу вверх.

- Что надо?

"Недружелюбно! - оценила Инга. - А Митёк-то осмелел. Да, парни, в боксе вы бы оказались в разных весовых категориях. И всё равно, ставлю на Сокольского!"

- Ты бы не ездил сюда, - предложил Митёк так задушевно, что сразу стало понятно: в случае несогласия, он будет бить.

"Жеребец! - мысленно обозвала Инга местного ухажёра. - Кобыле лучше остаться на виду, тогда точно не отступит". Сокольский оставил первый выпад за противником и невинно поинтересовался:

- А что ты сделаешь?

Митёк тут же сгрёб его за грудки и прижал к машине.

- Размажу, сволочь! - пообещал он. - Понял?

Инга скрестила руки на груди и прищурилась. "Проиграл Митёк, - убеждённо подумала она. - Неправильный ход. Надо было сразу бить, а не пальто пачкать".

- Понял, - ответил Сокольский и, легко перехватив запястье Митька, мгновенным, а главное, неожиданным рывком, завернув тому руку за спину. "Сочувствую", - прокомментировала Инга, прекрасно зная этот болевой приём. Механик плюхнулся на колени.

- Пусти! Руку сломаешь! Больно!

"Пора!" - решила Инга - и бросилась к месту драки.

- Игорь! Хватит! Оставь его! - Она подскочила сбоку и вцепилась Сокольскому в локоть, стараясь не мешать. - А ты пошёл отсюда! Понял?!

Сокольский тут же ослабил хватку и отступил. Митёк поднялся, потирая плечо, и угрюмо глянул на них обоих.

- Да понял я, - буркнул он, отступая. И вдруг кинулся на Сокольского, своим весом сбив того с ног.

"Молодец!" - похвалила Инга, довольная, что парень не сдался сразу. Саныч засеменил к ним, оббегая лужи. "До конца драки не успеет", - подумала Инга - и оказалась права. Падая, Сокольский подставил колено и рывком перебросил противника через себя. Вскочив, он выхватил пистолет.

- Лежать, падла! - рявкнул он Митьку, зло прищурившись, но тот и сам замер, едва приподнявшись на локти. - Инга! Идём! Если этот хвост ещё раз к тебе подойдёт, я ему в башке дырку сделаю!

- Мужики! Вы чего?! Эй! - Саныч наконец-то подбежал, но держался на расстоянии, с ужасом глядя на пистолет в руках Сокольского. - Хватит, он всё понял! Митёк! Ты понял?

Парень кивнул, ошеломлённый столь неожиданным результатом схватки.

- Вот и хорошо! Мил человек! Мы без претензий!

Инга снова вцепилась Сокольскому в локоть. Тот нехотя сунул ствол в карман.

- Проехали, - согласился он, потом порылся в другом кармане и сунул Санычу пару бумажек. - Скажи этому своему, чтобы держал язык за зубами. И пусть не лезет больше.

"Кнут и пряник лучше действуют вкупе", - подумала Инга. Через несколько минут они уже входили в гостиничный номер, оставив Саныча самостоятельно делать внушение Митьку.

- Ты неподражаем, - хладнокровно заметила Инга. - Даже без крови! Борьба нанайских мальчиков...

Игорь стащил с плеч грязное пальто и кинул его на стул.

- Разочарована? Кому надо было - те насмотрелись.

- Думаешь, клюнут?

Он пожал плечами.

- Выбор у нас небольшой. Посмотрим...

В тот раз их расчёт оказался верным: "заезжим гастролёром" заинтересовались, операция пошла по плану, а Саныч и Митёк остались гадать, куда исчезла Инга вместе со своим ухажёром на дорогущей тачке.

Прошло три года и Инга успела привыкнуть к тому, что всегда работает в паре с Сокольским. Она знала, что от него ожидать, верила, что в нужный момент он прикроет, найдёт решение, подскажет выход из трудной ситуации. Но партнёр сменился. В Ольгине Инга не была так уверена и честно высказала это Сокольскому. Тот ответил:

- Именно поэтому я тебя посылаю его прикрывать, а не наоборот.

Это польстило её самолюбию, хотя Инга и считала, что её лестью не проймёшь. Чтобы Соколький не подумал, будто она действительно повелась на его замаскированную похвалу, она резко ответила:

- Только не воображай, что научился мной манипулировать.

- Скорей я научился отдавать приказы, - парировал тот.

Инга предпочла промолчать. Она вступала в спор только тогда, когда надеялась оставить за собой последнее слово, но в данном случае, ей захотелось подарить эту сомнительную честь Сокольскому.

- Что с этим убийством на Введенском? - спросила она.

- Очень некстати, - признал Сокольский. - Мы потеряли человека, который наверняка знает ответы на нужные вопросы. Теперь придётся идти обходными путями. Но тебя это сейчас не должно волновать. Ваше с Ольгиным дело - придерживаться плана... насколько это вообще будет возможно.

- А если будет невозможно?

Он глянул на неё и неохотно качнул головой.

- Тогда это станет моей заботой.

Вот ему Инга верила. Сам Сокольский себе так не верил, как она. Поэтому Инга успокоилась, согласно кивнула и, подхватив сумку, направилась к выходу.

Глава четвёртая. Концы и начала

Для поездки выбрали самую неприметную из машин, без полицейской символики. Малышев решил участвовать сам. Что-то мешало ему довериться коллегам в таком скользком деле. А может быть, он просто любил оперативную работу и пользовался случаем размяться. Вот и ехал сейчас в компании двух молодых коллег и шофёра. Причём, самый молодой заскучал уже на половине дороги.

- Надо им было так далеко забраться! Какое-то Кирпичное... Семьдесят километров от города!

- Костя! Прикинь, мужички отсюда в восемнадцатом веке кирпичи на подводах в Питер возили, Бог весть сколько времени тратили, а ты не можешь в машине час потерпеть.

- Колян! Я и не пугаюсь, просто могли бы себе найти логово поближе.

Николай и Константин - имена достаточно разные, но Колю и Костю их сослуживцы будто нарочно всегда путали. При этом Костику было двадцать пять и он выглядел, как худосочный подросток, а Коляну исполнилось тридцать восемь и его высокая, крепкая фигура одним видом наводила трепет на преступников. А ещё интереснее, что эти двое, как познакомились и проработали первые сутки вместе - так сразу же стали "не разлей вода". Если кто-то в отделе говорил: "Передайте Костику то-то и то-то", посланец с чистой совестью сталкивался с Коляном и передавал всё ему. На вопрос - "Зачем ты Коляну-то передал, когда нужно было Костику?" - следовал неизменный ответ: "А какая разница? Сами разберутся."

Крепкая мужская дружба не мешали этим двоим постоянно пикироваться.

- Я - не мужичок восемнадцатого века, - возмутился Костик, скрестив руки на груди и глядя в окно. - Я современный человек, между прочим.

Колян ухмыльнулся и похлопал его по руке.

- Так ты переходи в аналитический, будешь в кабинете с утра до ночи сидеть. - И тут же отвлёкся, сделав вид, что не заметил возмущённого вида напарника: - Иваныч! Может, надо было с местными коллегами связаться?

Малышев качнул головой, не оборачиваясь.

- На месте свяжемся.

- А что? - со всей своей юной непосредственностью, тут же подскочил Костик. - Надо было! Они бы сами всё и сделали.

- А если не сделали бы? Переполошили бы этих типов, а нам их потом где искать?

- Информация-то проверенная? - спросил Колян, хотя наверное, этот вопрос нужно было задать ещё до поездки.

- Проверенная, - ответил Малышев, но пояснять ничего не стал. Он предпочитал, чтобы в некоторых случаях подчинённые верили ему на слово.

Ориентироваться в незнакомом посёлке непросто. Им пришлось несколько раз останавливаться и спрашивать, в какой стороне бывший кирпичный завод. По последней информации, он закрылся лет десять назад, постепенно разрушался и никто не спешил прибрать его к рукам. Число жителей в посёлке с тех пор заметно сократилось. Один раз группу Малышева услали не туда или они сами перепутали поворот. Оказались среди дачных участков, сплошь заставленных неприглядного вида сараями и сарайчиками, в которых иногда попадались окна с занавесочками.

- Это, типа, дачи, - съязвил Костик. - И куда дальше?

- Вернёмся на дорогу, - распорядился Малышев.

Со второго раза им удалось-таки добраться до нужной развилки и уже издали увидеть крыши и стены заводских помещений. Кстати говоря, отделения местной полиции они, как ни колесили по посёлку - нигде не заметили.

- Остановись тут, - скомандовал Малышев. - Костя! Пройдись вдоль забора, только не высовывайся. Наткнёшься на кого - скажи, что заблудился. Николай! Давай в ту сторону. Ищем сторожку. Это должен быть отдельный домик, в глубине территории. Найдёте - ничего не предпринимать без моего приказа.

Шофёр остался караулить машину. Малышев привычно нащупал подмышкой кобуру, подумал и не стал вынимать оружие. Вместо этого нашёл удобное место забора и по насыпи из битого кирпича перебрался на другую сторону. Спортивной формы он не терял и сейчас запросто обставлял своих более молодых коллег по всем нормативам.

Корпуса завода сохранились неплохо, но вокруг них царил полный развал. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не полететь кубарем. Зато можно было продвигаться незаметно, от укрытия к укрытию. Обнаруживать себя раньше времени не следовало, хотя Малышев был почти уверен: преступники в такую погоду не лазают среди развалин, а сидят в сторожке и пьют водку, заливая вполне естественный страх неизвестности. Любой человек боится, если он не клинический идиот или шизофреник. По сведениям, которые передал Сокольский, эти двое не первый раз убивали, но кто сказал, что закоренелым убийцам не страшно?

Стараясь не наступать на кучи обломков, Малышев осторожно зашёл в один из корпусов и, пользуясь прикрытием уцелевшей стены, пробежал до прямоугольной арки, в которой, судя по остаткам ржавых петель, раньше были ворота. Выглянув из-за косяка, опер увидел то, что ожидал - небольшой деревянный домик среди облезлых, наполовину облетевших, наполовину высохших кустов. И тут же заметил Николая. Тот выглядывал из-за противоположного угла здания. Малышев сделал ему знак ближе не подходить, а сам быстро двинулся вдоль корпуса в его сторону.

- Иваныч! По ходу, их трое, - сообщил ему Колян. - Как будем брать? Может, послать Костика за местным подкреплением?

- Пока он будет их искать - стемнеет, - не согласился Малышев. - Сделаем по-другому...

- Нравится дом?

Ольгин обернулся. Вошедшая в комнату женщина в синем платье явно косила под знаменитый портрет Анны Ахматовой. Тот самый, где она сидит вся в синем, с убранными в причёску чёрными волосами, угловатая и странная.

- Нет, - ответил Слава честно и повернулся к женщине, чтобы не разговаривать через плечо. Но руки из карманов не вытащил.

- Вот как? - удивилась незнакомка и присела на край одного из диванов.

- Это называется "хай-тек"? - Ольгин пожал плечами. - Несколько составленных как попало коробок для обуви, в которые зачем-то врезали стёкла от пола до потолка - вот что он снаружи напоминает.

Женщина нервно усмехнулась и взяла с низкого столика пачку сигарет.

- Откровенно сказано. - Она закурила и посмотрела в окно, которое действительно занимало всю стену, от пола до потолка. - Зато красивый вид на залив.

- Не буду спорить, - согласился Ольгин.

- Так ты - тот самый человек, который хочет получить работу у моего мужа?

Он критически осмотрел её с головы до ног и хмыкнул.

- Так вы - жена?

Она откинулась на мягкую спинку и положила ногу на ногу. Изящная туфелька на высоком каблуке несколько раз качнулась вверх-вниз и почему-то напомнила Славе кошачий хвост, которым животное показывает, что сердится.

- Как тебя зовут? - спросила она, разглядывая его широкоплечую фигуру, кроссовки, потёртые джинсы, кожаную куртку. Потом взгляд женщины остановился на его лице.

Ольгин и не подумал отводить глаза.

- Вячеслав, - представился он.

- А полностью?

- Вячеслав Борисович Ольгин.

- И ты надеешься получить работу?

- А что, у меня нет шансов?

Она положила сигарету на край пепельницы и приглашающе похлопала по дивану рядом с собой.

- Главное, чтобы ты понравился мне. Тогда и работу получишь.

Слава не двинулся с места.

- И что это означает? - переспросил он.

- А ты не понимаешь?

- Нет.

- Врёшь! Ты всё понял. Иди сюда. Сколько тебе лет?

- Достаточно, чтобы не играть в такие игры, - ответил он, прищурившись.

Она мягко поднялась и подошла сама. Продолжая смотреть ему прямо в глаза, погладила кончик воротника - и вдруг, вцепившись в него двумя руками, истошно завопила, выламываясь и повисая на его одежде:

- А-а-а-а!!! Помогите!!!

Ольгин попытался вывернуться из её рук, но сразу не получилось - он не хотел причинять женщине боль. В следующую секунду в комнату ворвались двое людей и бросились его бить. Женщина отбежала подальше, в угол. Слава сперва даже сопротивляться не стал, тем более, что парни не очень старались, больше делали вид, что бьют. Потом ему завернули руки за спину, а в комнату быстрым шагом вошёл его наниматель собственной персоной.

- Что тут происходит? - рявкнул он.

- Он набросился на меня! - крикнула женщина, демонстрируя растрёпанную причёску и спущенное с плеча платье.

Мужчина ударил Ольгина по лицу - и это был первый настоящий удар. Слава обиделся, резким движением вывернулся из рук телохранителей, отскочив к огромному окну.

- Кино посмотри! - посоветовал он и не без злорадства сплюнул кровь на светлый ковёр.

- Какое кино? - Хозяин был сбит с толку и на порчу имущества не обратил внимания.

- То, которое по ящику твоей охраны идёт, - буркнул Ольгин, держась наготове и не собираясь больше поддаваться. - Камер понавешали, а пользоваться не научились?

Хозяин понял, усмехнулся и дал знак охранникам, чтобы не лезли больше.

- Заметил? Ну, извини, - сказал он, подходя. Ольгин подался от него, но убегать не стал, тем более, что для этого пришлось бы выбить стекло и прыгать со второго этажа. - А ты шустрый и соображаешь быстро. Молодец. Не бойся, Катюша мне не жена, а секретарша и помощница.

- Да? - Ольгин бросил взгляд на девицу, успевшую поправить причёску и платье. - Как-то не успокаивает...

Она вальяжно прошлась по комнате, достала из шкафчика аптечку и подошла к нему.

- Сядь, у тебя кровь идёт. Нечего ковёр пачкать.

Хозяин отступил. Ольгин позволил усадить себя на диван и промокнуть тампоном кровь, но наблюдал за хозяином и его "братками" очень внимательно.

- Так ты раньше работал на Никитина? - спросил хозяин, присаживаясь на край столика. - И что, он был доволен?

- Не был бы доволен, не написал бы рекомендацию, перед тем, как пустить себе пулю в висок, - проворчал Ольгин.

- Странная история, - заметил хозяин, внимательно глядя на Славу.

- Ага! - согласился тот. - Я тоже удивился. Стреляться из-за женщины давно из моды вышло.

- Так почему он это сделал?

Ольгин пожал плечами и отодвинул от себя руку секретарши.

- А я знаю? Никитин меня держал потому, что я вопросов не задаю. Что у него там было и почему - меня не касалось.

- Хорошо! - Хозяин хлопнул себя по коленям и поднялся. - Я возьму тебя на испытательный срок. Чем-то ты мне нравишься. Обещаю, больше шуток не будет. Ты не в обиде?

- А смысл? - пожал плечами Слава. - У каждого свои методы.

"Что шуток не будет - я уже заметил", - мысленно признал он.

- Вот и ладно! Оденьте его приличнее и объясните, в чём будут его обязанности.

С этими словами хозяин удалился, оставив Ольгина в обществе своей коварной секретарши и двух телохранителей.

- У вас так со всеми новичками обращаются? - спросил Ольгин.

- Будь уверен, это далеко не всё, - ответил на его вопрос один из парней. - За ту зарплату, которую здесь платят, можно и больше стерпеть.

- Ну, не знаю, - протянул Ольгин. - Я этой зарплаты ещё не видел.

Катя усмехнулась и похлопала его по плечу.

- Тогда расслабься и не падай духом. Своё получишь.

"Вот в этом я почему-то совершенно не сомневаюсь", - подумал Ольгин про себя, но вслух говорить не стал.

- Эй! Есть кто дома?!

Малышев, растрепав свои седые волосы для живописности и припустив рубашку, чтобы создать впечатление "пивного брюшка", стоял перед домиком, оглядывая его, словно решал для себя проблему: не попробовать ли заклинание Бабы Яги, чтобы "избушка" повернулась к нему передом. Пауза затягивалась, но Михаил Иванович решил не сдаваться и снова крикнул:

- Эгей! Нету что ли никого?!

Сложно было понять, происходит ли что-то внутри дома, но Малышев заметил тень за занавеской. Кто-то осторожно разглядывал его. Наконец, дверь скрипнула и наружу вывалился пожилой мужичонка с мятым, как из жёваной бумаги, лицом.

- Тебе чего? Это частная территория!

- Да ладно! - не поверил Малышев. - Слушай, отец! Не найдёшь пару десятков кирпичей целых?

- Сам ищи! - недружелюбно огрызнулся сторож.

- Да тут чёрт ногу сломит! - Для наглядности Малышев пнул какой-то камешек. - Ну тебе жалко, что ли? Наверняка ведь знаешь, что где лежит, а я в этом хаосе до ночи копаться буду. Десяточек бы кирпичиков!

- Сколько?

- Ну, три десяточка! С меня бутылка!

Сторож засомневался и даже оглянулся на дверь, но потом наверное решил, что дольше будет препираться.

- Ладно, найду, - проворчал он. - Ты что, в руках их потащишь?

- Да у меня машина вон там на дороге. - Малышев махнул рукой в сторону посёлка.

Сторож ещё посомневался, потом буркнул: "Подожди", - и исчез в доме. Через несколько секунд появился в засаленной "Аляске", которой в этот обед стукнуло четверть века.

- Пошли! - скомандовал он и двинулся в сторону ближайшего корпуса.

Малышев, спотыкаясь и сопя, потопал следом.

- Да что же такое! - возмущался он. - Нарочно, что ли, здесь арматуру накидали?

- Ты столько лет без дела простоишь - из тебя тоже арматура полезет, - пообещал ему сторож.

Зайдя внутрь, через пустой дверной проём, старик указал рукой на кучу в углу.

- Вот в ней можно и больше выбрать, - сообщил он. - Таскать-то как в свою машину будешь?

- Да придумаю что-нибудь, - пообещал Малышев, оглядываясь и подходя ближе, но не к куче, а к сторожу. - Тихо, дядя! - Ствол упёрся старику в шею и Малышев, растеряв свою неуклюжесть, с профессиональной быстротой накинул старику на запястье наручник, толкнул к сохранившейся в окошке решётке и пристегнул вторым наручником к прочным стальным прутьям.

- Ты кто такой?! - пытался было возмутиться сторож, но тут же умолк, когда Малышев вторично ткнул в него пистолетом.

- Полиция! Молчи или пристрелю. Понял?

Старик усиленно закивал, поверив в серьёзность намерений этого странного типа, который в равной степени мог оказаться и полицейским, и бандитом, пришедшим по следам живущей у него парочки.

В домике оставалось двое, но и их было бы неплохо разделить, чтобы не устраивать долгих препирательств. Когда Малышев присоединился к коллегам, Костик вполголоса доложил:

- Сзади дверей нет, окошко маленькое. Но всё равно, если захотят - могут пролезть.

- Попробую ещё одного выманить, - решил Малышев, но Николай удержал его за рукав.

- Иваныч! А если у них стволы?

- Что ты предлагаешь?

Подчинённый пожал плечами.

- Ладно, Костик меня прикроет, а ты дуй в обход и карауль с обратной стороны.

Всё бы получилось, если бы бандиты не занервничали раньше времени. А может, польстились на сообщение о машине, которая по словам "искателя кирпичей" стояла совсем близко. Один из убийц выскочил на крыльцо с двустволкой как раз в тот момент, когда Малышев возвращался к дому.

- Там дедок ваш в яму свалился! - сообщил бандиту опер и остановился, непонимающе глядя на ружьё. - Ты чего?! Говорю же, яма там!..

Хозяин двустволки прищурился - и Малышев моментально понял: выстрелит! Прямо сейчас! Оставалось дёрнуться вбок и упасть. Бабахнул выстрел. Малышев перекатился по камням, выхватил пистолет, мгновенно поднявшись на колено. Костик опередил его: бандита отбросило назад, палец его ещё успел спустить курок, но второй заряд дроби ушёл в небо.

- Молодец! - выдохнул Михаил Иванович, нацеливаясь на окна, и только тут почувствовал, что плечо отчаянно жжёт. Из-за дома послышался ещё один выстрел. - Костя! К Коляну!

Когда они обежали дом, всё было уже закончено: второй бандит лежал носом вниз и Николай, стоя коленом на его пояснице, сноровисто защёлкнул на его запястьях наручники. Малышев сунул руку под куртку и ощутил пальцами, как набухает тёплой влагой свитер на левом плече. Больно! И даже очень! Он поморщился.

- Иваныч! Ранен? - Колян уже подскочил к нему, оставив бандита валяться оглушённого и в наручниках.

- Зацепило маленько, - признал Малышев. - Вот собака! Ничего, вроде по поверхности мазнуло. Рука действует.

Минут через пять он сидел на крыльце дома, стянув с плеч куртку, и Колян наскоро перебинтовывал его рану. Выстрелом дробовика плечо задело по касательной. Рядом стояла автомобильная аптечка. Шофёр, чтобы не терять времени, помогал Костику осматривать застреленного им бандита.

- Повезло тебе, Иваныч, - заметил Колян. - Действительно только зацепило. Но вот тут пара дырочек и выхода с другой стороны нет, так что доставать местному доктору из тебя дробины!

- Старею, - мрачно проворчал Малышев. - Двигаюсь медленно. На пенсию пора...

Он думал о своём обещании, которое дал Сокольскому и которое сможет выполнить только наполовину. Бандит, который стрелял в него из двустволки, больше уже никому ничего не расскажет.

Глава пятая. Золотое сечение

Наркоз для Игоря был провалом в никуда. Может, кто-то и видит странные сны в этом состоянии, но он ничего не видел. Когда возвращался - точно мог сказать только одно: он закрыл глаза не секунду назад, прошло какое-то время, отрезок его жизни, который у него отняли и отдали хирургу у стола.

Последний раз было так же и Сокольский первым делом услышал знакомый голос:

- Игорь! Игорёк! Игорь Сергеевич! Просыпайся, я уже закончил!

В следующую секунду он начал ощущать постороннюю вещь, которая сидела у него в горле и страшно мешала. Как тут можно ответить, когда тебе всунули эту дурацкую трубку? Наверное, на его лице отразилось недовольство или хирург по опыту знал, что именно он испытывает, потому что тут же уверил:

- Знаю, мешает. Вот как пошевелишь головой - так вытащу. Давай, всё от тебя зависит.

Некоторое время ничего не получалось, хотя Игорь старался. Мозг отдавал команду, но тело не слушалось, он даже собственного усилия не чувствовал. Но интубационная трубка ужасно мешала и он не прекращал попыток, пока не начал ощущать, что оказывается, у него есть затылок и к нему, вроде бы, крепятся какие-то мышцы. Ещё несколько секунд такой борьбы - и ему удалось оторвать голову от стола на пару миллиметров. Хирург тут же вознаградил его победу, быстро и без особых ощущений удалив наконец этот лишний предмет из его горла. Дышать сразу стало легче. Или ему так показалось.

Осознанная жизнь началась в палате, часа через два.

- Ну, как себя чувствуешь? Ладно, не говори, только слушай. Я тебе больше пальцев после операции не подставляю, ты мне первый раз один чуть не открутил, когда я по неосторожности решил твои рефлексы проверить. - Хирург посчитал пульс, потом продолжил, будто и не останавливался в своей речи: - К твоему сведению, "сожми" и "оторви" - разные команды. Теперь по существу: заштопал как всегда качественно, будешь доволен. Но вообще, пора тебе бросать эту привычку. Ты только ко мне на стол попадаешь четвёртый раз. Понял, на что намекаю?

Игорь слушал его болтовню и ничего не отвечал. Да и не нужно было. Вот пол литра тут подошли бы, в качестве благодарности, но с этим можно подождать. В чём-то Серёга, хирург, был прав - пора завязывать с "традицией". Ещё пожить хочется.

Кажется, это было на третий день. Игорь чувствовал себя настолько лучше, что врач настоятельно потребовал с него "побольше ходить и поменьше лежать". Он и ходил, точнее, бродил туда-сюда, по коридору и небольшому холлу перед лестницей. Привлёк его тогда странный стук, будто что-то металлическое упало на каменный пол. Игорь выглянул на лестничную площадку и увидел девицу лет двадцати, растерянно стоящую над упавшим костылём.

- Корсет мешает наклониться, - виновато призналась она. - Вы не позовёте медсестру?

Вместо этого Игорь вышел на лестницу.

- Нет-нет! - испугалась она. - Не надо! Не наклоняйтесь, вдруг ещё с вами что-нибудь случится!

Игорь подмигнул ей, потом поддел костыль носком своего больничного тапочка и ловко подкинул вверх, перехватив рукой в полёте.

- Держите и не теряйте больше.

Она улыбнулась - и почему-то ему тоже захотелось улыбнуться ей в ответ. Наверное, девушка сочла это хорошим признаком, и лицо у неё заметно повеселело.

- Как вас зовут? - спросил Игорь.

- Лена. - Она поправила свободной рукой распущенные каштановые волосы. - А вас?

Он хотел было сказать: "Игорь Сергеевич", но почему-то сократил до имени:

- Игорь. Может, вас до палаты проводить?

Она охотно кивнула.

- Мне интересно, как такая милая девушка попала в это мрачное царство? - спросил он, пока они брели вдвоём по коридору.

- На мотоцикле разбилась, - беспечно ответила Лена. - Папа меня сюда устроил, потому что здесь врачи лучше.

Сокольский позволил себе удивиться.

- На мотоцикле?

- А что вы так смотрите? - в свою очередь удивилась она.

- Наверное, я как-то не так представлял себе девушек, которые рассекают на мотоциклах, - признался он. - Вы больше похожи на балерину.

Она тихонько рассмеялась и Игорь решил, что у неё очень приятный смех, почти как музыка.

- Я серьёзно говорю, - заметил он, улыбнувшись.

- Тогда скажите, как вы тут оказались? - предложила она.

- Бандитская пуля, - драматическим тоном сообщил Игорь.

Она нахмурила бровки, но он кивнул уже на полном серьёзе.

- Я могла бы сама догадаться, - призналась Лена. - У вас глаза такие... Кажется, что вы обманывать не умеете.

Игорь только усмехнулся. Не говорить же, что солидный период жизни обманывать и притворяться было его обязанностью.

- Вы - хорошая девушка, - сказал он. - Смелая и можете, когда захотите, настоять а своём.

- Почему вы так думаете?

- Ну, потому что если бы я был вашим отцом - я бы не позволил вам носиться на мотоцикле.

- Угадали! - согласилась Лена. - Папа всё время твердит, что это была его ошибка - то, что он согласился купить мне мотоцикл. Теперь, наверное, отберёт.

- А от него что-то осталось? - Сокольский сдвинул брови, сделав вид, что озадачен.

Она рассмеялась. Минут через десять они уже обращались друг к другу на "ты"...

Вечером к Лене зашёл отец, застав её в коридоре. Сокольский наблюдал, отойдя в сторонку и делая вид, что он сам по себе. Больничные знакомства ни к чему не обязывают, но наверное, это выглядело бы странно: какой-то сорокалетний подстреленный парень набивается в друзья к его двадцатилетней дочери. Елена Михайловна Малышева вскоре выписалась, долечиваться дома, а через месяц с небольшим Игорь встретился с её отцом на Львином мостике. О Лене он тогда ничего не спросил, хотя девушка не исчезла из его памяти. Игорь посчитал, что у него нет морального права вмешиваться в её жизнь, но досье её отца производило хорошее впечатление и Сокольский решил, что Малышеву можно доверять. Даже обосновал свой выбор перед начальством. В противном случае, дело о наезде на гражданина В.В. Строгова (настоящее имя - Владлен Вадимович Кротов) изъяли бы у Малышева и передали тому, кто вызывал больше доверия.

Спустя два дня Малышев позвонил ему, как обещал.

- Мы нашли фигурантов, - сообщил он. - Вы можете подъехать прямо сейчас, к нам, на Большую Подьяческую?

Сокольский уловил в его голосе напряжение и живо спросил:

- Что случилось? Ваши все целы?

- Мои-то целы... А вот вам придётся удовлетвориться разговором только с одним из задержанных. Второй убит.

- Петров или Терский? - тут же спросил Сокольский.

- Терский. Петров цел.

- И то - хлеб. Ждите, уже еду.

Через пол часа он был на месте. Малышев проводил его в кабинет, где на стуле, под присмотром его напарника Николая, сидел потрёпанный тип в наручниках и с разбитой рожей.

- Сопротивлялся при аресте, - пояснил Михаил Иванович. - Коля! Иди пообедай. - Подчинённый бросил оценивающий взгляд на Сокольского и вышел. Малышев уточнил: - Мне тоже выйти?

- Майор! Я наглый, но не на столько же, - ответил Игорь и, пройдя к столу, присел на угол, подвернув вокруг колена полу своего пальто. - Здравствуй, Петров. Давно не виделись.

Фигурант чесал нос, подняв скованные руки, и старательно глядел куда угодно, только не на Сокольского. Малышев молча устроился за соседним столом.

- Молчишь? Помнится, в нашу первую встречу ты был смелее, - заметил Игорь, гоняя пальцем какую-то соринку на краю стола рядом с собой. На фигуранта он даже не смотрел, но тот всё равно напрягся и замер.

Малышев подумал: "А ведь этот Петров боится! И боится он именно Сокольского. Интересно!"

Игорь поднял голову и долгим взглядом посмотрел на бандита. Тот опустил руки на колени и нахохлился.

- Чего надо? - угрюмо спросил он.

- Мне? Ничего, - резко ответил Сокольский. - Вы с приятелем убили не того человека.

- Никого мы не убивали!.. - начал было Петров.

- Молчать! Терскому уже всё равно. На его счастье. - Сокольский подался к нему и, глядя в лицо, добавил: - Он не попадёт в тюрьму. А ты попадёшь. И тоже умрёшь. Но не сразу. Даже боюсь подумать, как ты будешь умирать. И никто тебе не поможет. - Он выпрямился. - Мне лично всё равно. Чем больше вы друг дружку режете и душите - тем спокойнее законопослушным гражданам.

Петров оскалился, словно ему удалось поймать спасительную мысль.

- Не-ет, мент, - протянул он, поднимая голову и глядя на Сокольского. - Тебе не всё равно! Иначе бы ты сюда не припёрся!

- Я не мент. - Сокольский встал и прошёлся по кабинету. - В нашу первую встречу ты меня обидел. Помнишь? Я пришёл, чтобы сказать тебе о том, что тебя ожидает. - Теперь он говорил устало и неохотно, словно ему сделалось всё равно и до Петрова, и до всех его дел. - Чтобы ты успел помучиться страхом. Знаешь, страх перед неизбежным - это очень неприятное чувство. Оно просто душу выматывает... Но я ухожу. Пусть с тобой другие разговаривают.

Он повернулся и на полном серьёзе пошёл к двери. Петров лихорадочно оглянулся, словно не мог поверить, а потом быстро сказал:

- Ну погоди! Если я расскажу, мне защита будет?

Сокольский остановился, но не спешил оборачиваться. Малышев подумал: "Артист! Убедительно играет! Или это не игра?"

- Ну, мы этого стилягу грохнули! - признался Петров. - Но за рулём не я был!

Сокольский повернулся на три четверти в сторону Малышева.

- Дайте ему бумагу и ручку, майор, - предложил он. - Пусть пишет чистосердечное, а потом мы поговорим. И имя нанимателя назвать! Слышишь, Петров?

- Слышу, - буркнул тот неохотно.

Михаил Иванович выдал бандиту письменные принадлежности, позвал дежурного, чтобы присмотрел за "творческим процессом", после чего ушёл вместе с Сокольским в соседнее помещение.

- Я вспомнил, где видел этого убиенного Строгова, - сказал он фээсбэшнику. - Лет пятнадцать назад обнесли лабораторию одного НИИ. Убили охранника и двух лаборантов, вынесли абсолютно всё: записи, отчёты, исходные ингредиенты, образец полученного вещества... Работали грамотно, так что подозрение сразу пало на руководителя лаборатории. Только он мог знать, что именно нужно брать и где оно лежит. Дело вёл не я, но мне посчастливилось присутствовать на встрече с этим типом. Он кричал, что загублены плоды трудов всей его жизни, что он совершил прорыв в науке, что его изобретение должно было стать сенсацией века...

Пока Малышев вспоминал, Сокольский внимательно наблюдал за ним, явно довольный тем, что майор сам всё вспомнил и ему не пришлось подсказывать.

- В общем, прямых улик против руководителя лаборатории не было, его отпустили под подписку о не выезде, - продолжал Малышев, слишком увлёкшись своими мыслями, чтобы заметить взгляд Сокольского. - А потом он утонул. Провалился в прорубь, тело так и не нашли, но в том месте подо льдом было сильное течение. Лицо его я запомнил смутно, но уже тогда обратил внимание, что у него какие-то особенные руки и он за ними явно хорошо ухаживает. Только фамилия у него была совсем другая, не Строгов, и даже не та, которую сообщили вы.

- Пермятин, - подсказал Сокольский.

Малышев резко взглянул на него.

- Пятнадцать лет прошло, - напомнил Сокольский. - Отпечатков пальцев у начальника лаборатории тогда, по каким-то неясным мне причинам, не взяли, и сейчас мы с вами не можем стопроцентно утверждать, что убитый Строгов, он же Кротов - на самом деле тот самый Пермятин. Так ведь? Но это хорошо, что вы подумали именно на него. Это значит, что он действительно похож и версия может оказаться правдой. Не припомните, что именно он изобретал тогда?

Малышев задумался, но вынужден был пожать плечами.

- Если бы это дело вёл наш отдел, я бы запомнил, - признался он.

- Я подскажу, - негромко проговорил Сокольский. - Но информация секретная. Он изобрёл некое супер-вещество, реагент, который позволяет обычной стальной пуле пробивать бетонную стенку. Пермятин утверждал, что его изобретение совершенно, как Золотое Сечение, тоже состоит из пяти ингредиентов, причём сперва три вещества связываются в одно, потом два оставшиеся реагируют между собой, а в результате мы получаем два компонента, которые дают окончательную реакцию.

- Ну, учёные часто говорят о том, что хотят получить, - заметил Малышев, позволив себе проявить скептицизм. - Это не значит, что вещество действительно существовало.

- Конечно, - согласился Скольский. - Именно так мы все и думали. Но примерно с месяц назад наши люди задержали киллера с интересной винтовкой. На первый взгляд, ничего особенного... Кроме того, что металл при её изготовлении использовали необычный, конструкция рассчитана на такие нагрузки, которые не испытывает снайперская винтовка, и в пулях вместо пороха - неизвестное вещество. - Он сделал паузу и добавил: - Эти пули пробивают любую преграду: бронежилет, мешки с песком, бетонную стенку.

Малышев мрачно вздохнул. Не верить Сокольскому у него повода не было, непохож был этот строгий, молодой подполковник на шутника.

- И что дальше? - спросил Михаил Иванович, не зная, как ему реагировать на откровенность фээсбэшника.

- Дальше? - Сокольский посмотрел на него. - Будем работать. Петров не дурак. Он понимает, что если вы возьмёте заказчика - всё внимание переключится на него и исполнители уже мало кого заинтересуют. А я буду на заказчика ловить того, кто нужен мне. - Что-то лукавое промелькнуло в его едва заметной улыбке. - Как вам такой вариант?

Малышев усмехнулся.

- Хитро придумано! Вот только если мы возьмём заказчика, не подумает ли тот, кого вы ловите, что себе дороже лезть в расставленную ему ловушку?

Сокольский философски пожал плечами и ответил коротко, но с убеждением:

- У него не будет выбора.

← Первая книга

Часть вторая. Технологии ведения дел →

НАВЕРХ