М.В. Гуминенко. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Часть вторая
Борьба за выживание

Глава первая. Новогодние драмы и трагедии

Михаил Иванович успел выпить кофе в забегаловке за углом, но спать всё равно хотелось. "Ленка, наверное, пирог с рыбой печёт", - вспомнил о дочери Малышев и толкнул двери родного отдела, торопясь в тепло помещения с мёрзлой улицы. Температура падала, зима явно решила отыграться за свою первоначальную мягкость.

- Здравия желаю, товарищ майор! Говорят, как встретишь Новый год - так его и проведёшь, - "приветствовал" его дежурный.

Михаил Иванович только поморщился.

- У нас 365 дней такой "новый год", - парировал он. - Мои здесь?

- Да, с час назад пригнали кучу народу и сидят по кабинетам.

- И Королёв?

- Так Костик с больной головы только злее становится, - посмеялся дежурный.

Малышев поднялся в отдел и заглянул в первый же кабинет. Застал любопытную картину: посреди комнаты, на стуле, сидел человек. В самом этом факте ничего необычного не было. Внешний вид сидящего - растрёпанные волосы, свисающие полы пальто, измазанные засохшей грязью, безвольно повисшие между колен руки в наручниках, ссадина на щеке - всё было совершенно обыденным. Злодеи часто попадают в кабинет следователя именно в таком виде. Необычным Малышеву показалось то, что Николай Сиротин, сидел боком на подоконнике, и вместо допроса курил и смотрел в окно. На звук открывшейся двери он встрепенулся, сунул окурок в банку из-под кофе и встал.

- Как дела? - спросил Малышев, отметив, что подследственный на его появление даже не среагировал.

- Да вот, Иваныч, - начал Коля, опуская зад обратно на край подоконника. - "История, леденящая кровь". Достоевский и Островский в одном флаконе.

- А конкретнее? - Михаил Иванович прошёл к столу и заглянул в белый, как снег на подоконнике, лист бумаги. - Это что?

- Протокол допроса. Ну, то есть, в перспективе. Да ты послушай, тут можно дело сразу передавать в прокуратуру.

Малышев смотрел на него вопросительно, и Коля охотно взялся пересказывать события:

- А началось всё с того, что поступила на место секретарши в фирму "Орхидея" некая Лариса Марковна Гжельская. - При упоминании имени сидящий на стуле человек вздрогнул, но головы не поднял. - Юная, прекрасная, как Венера. Понятно, что в неё тут же повлюблялась добрая половина мужского персонала. И особенно - шеф фирмы, Горелов Виктор Павлович. Как самый успешный из всех, он быстро завоевал любовь Ларочки, стал водить её по ресторанам, покупать подарки. В общем, дело шло к свадьбе. Но случилась в фирме серьёзная проблемка, и скатился господин Горелов почти до банкротства. Тут ему подвернулась другая девушка - не Венера, и не молодая, зато с приданым. Дело житейское.

Николай кинул взгляд на арестанта, но тот продолжал сидеть, не шевелясь, будто ничего не слышал.

- Так вот, встретился господин Горелов с Ларочкой, она ему - претензии, он ей - так мол, и так, ничего не поделаешь. Она на это: я вся твоя в любом качестве. В общем, встречать Новый год поехали на дачу в Парголово. Туда же явились два приятеля, в качестве группы поддержки, и эти козлы, упившись до чёртиков, изнасиловали по-очереди госпожу Гжельскую. Она, может быть, ещё не скоро поняла бы, что ей дальше делать, но на беду трёх козлов, был у неё тайный воздыхатель - шофёр и телохранитель господина Горелова, Викентьев Александр Евгеньевич. - Коля широким жестом указал на арестанта. - Когда господин Викентьев понял, что произошло - он ни секунды не колеблясь, ворвался в дом и всадил по пуле во всех троих. Как в тире!

- Однако, - протянул Малышев, присаживаясь на свободный стул.

- Погоди, Иваныч, это ещё не всё! - со значением сказал Сиротин. - Самое главное - впереди. К этому моменту на дачу явились запоздавшие гости вместе с новой невестой. Они же и стали свидетелями дальнейших событий. Лариса, осознав, что предмет её пламенной любви, он же по совместительству - первый её насильник, лежит с простреленной головой, с рыданиями падает на хладный труп, и кричит благородному мстителю: "Убийца! Как ты мог! Да ты мизинца его не стоишь! Да я лучше его подстилкой буду..." В общем, воспылав праведным гневом, наш герой, на глазах у всей публики, всаживает пулю в Ларису Марковну, и даже без сакраментальной реплики: "Так не доставайся ты никому!" - Колян всплеснул руками, провозгласив: - Дальше - занавес!

- Неуместный юмор, - строго сказал Малышев, хотя в душе понимал, что Коля ведёт себя так не из желания над кем-то поиздеваться. Когда каждый день видишь трупы разной степени повреждённости, вырабатывается нечто вроде "защитной реакции". Не у всех, некоторые просто становятся равнодушными, или уходят на другую работу. Вздохнув, Михаил Иванович вопросительно посмотрел на Сиротина.

- Ещё что добавишь?

- Самую малость! - отозвался тот уже серьёзно. - Госпожа Гжельская осталась жива, сейчас в больнице. Наш герой даже не сопротивлялся, вот так и просидел на крыльце до приезда полиции. Ждём теперь, когда отойдёт от шока и начнёт отвечать на вопросы. Хотя, там и так всё ясно, - с разочарованным вздохом заключил он.

- Ладно! - Малышев встал. - Я не за этим пришёл. Королёв где?

- В соседнем кабинете, записывает показания свидетелей.

- Скажи ему, чтобы сам этим занялся, я потом в помощь кого-нибудь пришлю. А ты бери ноги в руки и езжай по адресу ограбленной фирмы. Там наконец-то хозяин объявился, побеседуй с ним.

- Во нормально! - возмутился Колян, но поймал взгляд майора и смирился. - Ладно, сейчас передам парня Костику и еду.

Офис "Фарм-Треста" походил на аквариум, который пристроили к передней стене мощного, старого здания, выкрашенного в привычный для Питера жёлтый цвет. Николай уже знал, что оно только снаружи напоминает о прежних временах, а внутри полностью перестроено и прочно соединено с прозрачной "будкой" пристройки. Часть старых домов в центре так и переделывали: убирали этажи, оставляя одни стены, а потом возводили новые внутри старой оправы.

С момента нападения прошли сутки. Коля заметил, что часть стенки слева от застеклённого холла разбита, несколько сегментов остекления выбито и место затянуто полиэтиленом. Всё это они уже осматривали минимум трижды, поэтому Коля не останавливаясь прошёл в лифт и поднялся на третий этаж.

- Здравствуйте, девушка! Капитан Сиротин, - представился он, показав секретарше в приёмной своё удостоверение.

- Проходите! Глеб Денисович ждёт вас, - приветливо отозвалась та.

Кабинет главы фармацевтической компании тоже сохранил следы погрома. Место стены, где ещё недавно был вмонтирован сейф, зияло дырой, которую даже не потрудились замаскировать. Хозяин сейфа, помещения и всей фирмы стоял рядом с этажеркой и поливал из маленькой фарфоровой лейки антуриумы: среди красных листьев-покрывал этого "мужского талисмана" длинными столбиками торчали белесоватые соцветия.

- Проходите, присаживайтесь, - предложил хозяин обыденным тоном, поставил лейку на полочку и повернулся к Николаю.

Глеб Денисович Зайцев, несмотря на свою фамилию, впечатление производил серьёзное, если не сказать - грозное. Высокий рост, широкие плечи, шрам на лбу, приподнимающий одну бровь, стриженные "ёжиком" волосы и лёгкая асимметрия придавали ему сходство с пиратом, который не забыл ещё своих лихих похождениях, но уже научился носить костюм-тройку и общаться с цивилизованным обществом.

- Выпить не предлагаю, всё равно откажетесь, - сказал он, открывая бар.

- Ну почему? - Николай решил не чиниться. - Официально у меня выходной, могу и выпить, если угостите.

Зайцев посмотрел на него с проснувшимся интересом, на что Сиротин и рассчитывал.

- Тогда прошу, капитан! - Хозяин кабинета выставил на стол бутылку дорогого коньяка и две стопки. - Боюсь, скоро у меня не будет возможности угощать полицейских хорошей выпивкой.

- Всё так плохо? - сочувственно поинтересовался Коля, внимательно за ним наблюдая.

- Увы! Наша компания заключила контракт с немецкими инвесторами. - Он аккуратно налил немного коньяка в обе рюмки и сел напротив Сиротина. - Мы получили задаток на открытие совместной программы, и если деньги не найдутся - придётся отдавать их, изъяв из оборота.

- Ну, прошло чуть больше суток... - начал было Сиротин, но Зайцев его перебил.

- Прошло уже более суток, капитан! - Он глотнул коньяка. - Более суток! Чем больше проходит времени, тем меньше надежда.

- Почему вы сразу не обратились в полицию? - Коля предупредил ответную фразу собеседника, подняв руку. - Понимаю, что этот вопрос мои коллеги задавали вашим людям несколько раз. Но мне хотелось бы услышать вашу версию. И ваше мнение.

- Ну хорошо! - Зайцев вздохнул и принялся крутить жилистыми пальцами стопку. Кусок золота, больше похожий на кастет, чем на перстень, отсвечивал полированной поверхностью на его среднем пальце. - Это моя вина. Если бы мне не пришло в голову уехать справлять Новый год на Северный склон - я бы сам проконтролировал то, что происходит. А может быть, вор и не решился бы сюда явиться. Охрана перепугалась, что спросят с них, и бросилась ловить этого типа самостоятельно. Поймите меня правильно, капитан, я не могу их так уж сильно осуждать. Он бежал на их глазах, они должны были попытаться догнать его. Пока бы они дождались полиции - этот парень успел бы замести следы. К тому же, он был ранен, и мои люди рассудили, что далеко ему с такими ранами не уйти.

- И что бы они сделали, если бы его поймали? - невинно поинтересовался Коля.

Зайцев посмотрел ему прямо в глаза и ответил, чётко отделяя слова:

- Забрали бы деньги, а его сдали бы в полицию. Под моим руководством не разбойники работают, а законопослушные граждане с проверенной репутацией.

Коля выдержал его взгляд, допил коньяк и кивнул, решив не подсчитывать количество "бы" в их диалоге.

- Понимаю. Что-нибудь ещё можете добавить? Есть предположение, кто кроме ваших проверенных людей мог знать о большой сумме денег в офисе? И кстати, почему вы не положили их сразу в банк?

- Новогодние праздники, - прямо ответил Зайцев, и перестал сверлить его взглядом. - К тому же, я понадеялся на надёжный сейф, и не рассчитывал, что сюда ворвётся этот Рэмбо. Что до тех, кто знал - я составил примерный список. Секретарша его вам передаст. Хотя я не думаю, что кто-то из этих людей способен так меня подставить. Мы делаем общее дело...

Когда полицейский убрался, Зайцев вызвал к себе начальника охраны.

- Избавьтесь от наших друзей, с них всё равно не будет пользы, - распорядился он. - Плохо будет, если полиция их обнаружит.

- Может, вообще не надо вмешивать в это дело полицию? - с сомнением высказал тот.

- Может. Но уж коли не удалось скрыть происшествие - пусть менты копают. А ты постарайся проследить за ними, и задействуй все свои связи. Понял?

- Понял, - отозвался начальник охраны, и покинул кабинет.

Верка очнулась от холода. Что-то ударило её по колену, она попыталась поднять руку - но наткнулась на тесную и скользкую преграду. Верка вытаращила глаза, но ничего не увидела. Горло сдавило от ужаса. Она попыталась крикнуть, но голос не слушался. В панике девица принялась толкать и рвать то, что было перед ней - и неожиданно рука провалилась наружу. Она поняла, что кто-то засунул её в мешок, словно она была кучей мусора.

Страх и холод подстегнули Верку, она вцепилась в образовавшуюся дыру, теперь уже осознанно разрывая и растаскивая её в разные сторону. Сверху послышался грохот, словно проснулся какой-то механизм. Верка сорвала с себя обрывки мешка, перевернулась на четвереньки и попыталась ползти, но комья мёрзлой земли вдруг поехали ей навстречу, опрокидывая обратно. Над головой показались страшные металлические зубы и чудовище зарычало так, что у неё заложило уши.

Извернувшись, девица стала отползать назад, наткнулась на крутой склон с торчавшими из слежавшейся глины палками и прутьями. Инстинкт самосохранения - самый сильны из всех инстинктов, заставил Верку цепляться за эти прутья и рваться наверх, задыхаясь от страха и всхлипывая. Она не поняла, как перевалилась через нависающий край, но почувствовала, что лежит на горизонтальной поверхности. Чудовище пыхтело на другом конце ямы, с хрустом и шорохом сдвигая землю и засыпая оставшийся на дне драный мешок. Верка откатилась в сторону, поползла, потом встала на четвереньки, стремясь уйти, убежать от ужаса, который, как ей казалось, настигал её, слепя огнём своих огромных глаз...

Когда перед носом возник замшелый ствол дерева, Верка настолько обессилела, что смогла лишь обползти его и свернуться калачиком среди выпирающих из снега корней. Закрыв голову руками, девица сжалась, стремясь стать как можно незаметнее. Ей показалось, что грохот приближается, но через несколько секунд она поняла, что уши уже не закладывает, и огнедышащее чудовище возится где-то на отдалении. Девица заставила себя открыть глаза, и попыталась выглянуть из-за ствола.

Вокруг росли деревья и кусты. Позади, на открытом месте, ползал вперёд и назад бульдозер. Никто за ней не гнался. Где она - Верка не понимала, но инстинктивно чувствовала, что ей надо держаться подальше от этого места, и стать как можно незаметнее. По счастью, её куртку покрывал слой грязи и она не выделялась ярким пятном на тонким слое снега.

Дрожа всем телом, Верка отползла от дерева, стараясь держаться в его тени, поднялась на ноги и пошла в противоположную сторону. Голова кружилась. Верке казалось, что она должна сойти с ума от холода и страха, но она шла, сперва пошатываясь и еле переставляя ноги, потом побежала, сама не зная, откуда берутся силы. Страх и желание жить гнали её - и она продиралась сквозь тёмные кусты, спотыкаясь и падая, поднималась и снова бежала. Сердце колотилось как бешеное, горло сдавливало болью, лёгкие работали с надсадными хрипами, но она не останавливалась, пока не выскочила на открытую полосу, и споткнувшись, оказалась на твёрдом и гладком асфальте, даже не различив боль падения от остальных ощущений.

Никто не преследовал её. Отдышавшись, Верка поднялась на ноги, натянула на голову капюшон и обхватив себя руками, пошла по краю шоссе, надеясь, что рано или поздно кто-то подберёт её, или хотя бы скажет, где она находится.

Глава вторая. Некоторые аспекты осознанного выбора

Хорошо жить в центре Питера. Шумно, интересно. Ещё мальчишками, они с братом пробежали весь канал Грибоедова от Фонтанки до Мойки за полчаса, трижды чуть не попали под машину, насчитали 14 поворотов, 16 спусков к воде и 21 мост.

Этот канал, проложенный по руслу речки с красноречивым названием Кривуша, до 14-ти лет был главной артерией их жизни. Они знали, какая гранитная плита набережной с какого конца торчит или проваливается, не спотыкаясь даже с закрытыми глазами. Им было ведомо, сколько булыжников на пологих пандусах к воде, по какому переулку проще попасть на Садовую, или на Канонерскую, а какой закончится тупиком через сотню метров. Они катались на трамвае вокруг Покровского сквера, сбегали из школы с высокими окнами на Крюковом канале, и возвращались на канал Грибоедова, прокладывая затейливые маршруты через проходные дворы вместо того, чтобы пройти прямо.

Время учёбы в ВУЗе совпало с серединой 90-х. Именно тогда старая набережная снова стал их местом прогулок. Точнее, один её отрезок между Львиным и Банковским мостиками. Это был недолгий период самодостаточности, когда почти всё свободное время братья проводили плечом к плечу, не нуждаясь в посторонних компаниях. Несколько лет до этого они прожили в разных городах, встречаясь от случая к случаю, и теперь отыгрывались за время вынужденной разлуки.

Истёртые гранитные плиты стали местом их диспутов, вроде того, который припомнился Сокольскому сегодня...

- Вот, возьми! - Олег сунул ему в руку пачку новых носовых платков. - Совсем одичал в своей Старой Руссе.

Игорь скрыл улыбку. Ему было забавно, что брат его воспитывает. Платки он сунул в карман куртки.

- Носом не шмыгай, водку не пей, матом не ругайся, девочек не щупай, - пошутил он. - Никакой свободы!

Но Олег его шутки не принял.

- Человек должен сохранять достоинство и уважение к себе самому, - строго выговорил он, и пошёл вдоль канала, на ходу касаясь пальцами изъеденного сыростью чугунного ограждения. - В том числе, и в мелочах.

- Олежек! Ты прям хочешь всё и сразу! - Успевший попробовать и водку, и наркоту (ни то, ни другое не понравилось), Игорь ощущал себя несоизмеримо опытнее брата. Что тот мог знать о суровых законах жизни, воспитываясь в интеллигентной семье, где лишней соринке не давали долететь до пола?

Олег посмотрел на него всё теми же строгими глазами.

- Всё и сразу, - повторил он. - Кто-то должен этого хотеть. И так бардак в стране делается.

- А, то есть, это ты за страну радеешь! - Игорь сунул руки в карманы потёртых джинсов и прислонился боком к ограждению, разглядывая облупленное крыло грифона на Банковском мостике.

- Кто-то должен напоминать людям, что надо жить честно, выполнять взятые на себя обязательства, оставаться людьми, - не поддался на его легкомысленный тон Олег. - Этого можно добиться, если каждый усвоит: ни одно противоправное действие не останется втайне, а значит, без наказания.

- Ловить за руку? - иронично переспросил Игорь, и посмотрел на брата прищурившись.

- Этого мало, - тот не среагировал на его иронию.

Олег двинулся в обратную сторону. Игорь пристроился рядом, и некоторое время они молча мерили шагами вылизанные временем гранитные плиты.

- Нужна такая система, при которой человек только задумал обмануть, а его предупредили, - снова заговорил Олег. - В масштабах страны это в первую голову касается бизнесменов, "новой элиты", политиков. С них будут брать пример рядовые граждане. Надо, как говорила наша мама, "починить голову". Вот увидишь, такой подход подействует. Никто не станет отягощать свою совесть, зная, что всё равно уйти от ответа не удастся. Всем будет лучше.

- Типа, профилактические меры? - Игорь не мог удержаться от скептицизма, брат казался ему наивным романтиком. - Спустись на землю, мечтатель! Если бы разъяснительная работа помогала - всем нам давно стало бы лучше. Или у тебя есть более надёжный способ?

Он по привычке шмыгнул носом, покосился на брата и выудил из кармана один из платков.

- Пока нет, - признался Олег, не заметив его жеста. - Но я непременно его найду...

Сокольский открыл глаза, отвлекаясь от воспоминания. За окном - ни день, ни ночь, нечто среднее, серое и пасмурное, кроме затянутого тучами неба и угла кирпичной новостройки - ничего не разглядишь. "Это вам не канал Грибоедова" - подумал он и взялся за телефон.

- Матвей! Кто у тебя там под рукой? Пригони сюда, я дам ключи. Надо кое-что привезти с квартиры моего брата... Да есть одна идея... Нет, пока ничего конкретного не скажу. Но ты узнаешь первым, если я что-нибудь нарою. Удачи!

Он опустил руку на одеяло. "А ведь ты нашёл способ, - подумал он, возвращаясь мыслями к диалогу с братом. - Опасный для тебя самого. Но кто сказал, что бороться с человеческими пороками - лёгкая задача?"

- Я вас внимательно слушаю, товарищи офицеры!

Генерал Дмитрий Иванович Чёрный провёл по столу пухлой ладонью, видимо рассудив, что подчинённые сами решат, кому брать слово. Баринцев посмотрел на Мотю.

- Полагаю, у майора Киппари уже есть некоторая информация, - серьёзно сказал он, очень надеясь, что это действительно так.

- А? - тот оторвался от созерцания бумаг в своей папке и вылупился на Баринцева. - Ну да! Только это не информация. - И снова уткнулся в папку.

Баринцев поджал губы, готовый сокрушённо покачать головой: общаться с начальством Мотя не умел. Генерал трогал нижнюю губу, что служило нехорошим признаком. Иной бы обеспокоился, но поскольку Мотя так головы и не поднял, генерал подождал несколько секунд и напомнил:

- Матвей Севастьянович! У твоей группы было больше двенадцати часов. Вы даже киллера задержали. И что? Нечего доложить?

Мотя шумно вздохнул и посмотрел на генерала красными от недосыпа глазами.

- Доложить-то есть чего... - протянул он, и теперь уже оба старших офицера посмотрели на него с явным неодобрением. Мотя тут же встрепенулся, закрыл папку и принялся излагать: - Существует некая организация, исполняющая, скажем так, специфические заказы на ликвидацию неугодных граждан.

- Наёмные убийцы? - переспросил генерал, и разочарованно покачал большой головой.

- Я сейчас объясню, - пообещал Мотя. - Есть подозрение, что они обслуживают несколько крупных городов. У них простая и надёжная схема работы. Заказчик обращается к организатору, тот выбирает подходящего исполнителя - и высылает ему "повестку": в почтовый ящик исполнителя опускается рекламный листок "Пицца-Голд". Такой фирмы не существует, так что исполнитель сразу поймёт: это для него, и среди рекламных слоганов есть указание, где он должен взять инструкцию. Например, называется ячейка на вокзале, или дупло на десятом дереве от начала дорожки парка. В общем, в тайнике исполнитель берёт оружие, нужные документы, задаток и указание, кого именно он должен ликвидировать. Выполнив заказ, он покидает город, садится в какой-нибудь левой гостинице и ждёт, когда на заранее открытый им счёт поступит вторая часть гонорара. Таким образом, исполнитель и заказчик лишены возможности контактировать не только напрямую, но даже опосредованно, что позволяет заказчику не бояться, что в случае ареста исполнитель его выдаст, а исполнителю - что заказчик уберёт его, как ненужного свидетеля. Очень удобно!

Генерал с сомнением подёргал себя за толстую нижнюю губу, в очередной раз вспомнил, что надо избавляться от дурных привычек, но тут же подумал, что в его возрасте уже поздно - и вопросительно посмотрел на Мотю.

- А организатор? - спросил он. - Он ведь как-то контактирует с заказчиком. Что мешает последнему захотеть убрать его?

Киппари не смутился:

- Есть предположение, что обратиться к организатору можно лишь по рекомендации и тоже не напрямую. Но как - мы пока не знаем. Зато знаем, что эта "киллерская контора" не разменивается на мелочи. Они работают только на богатые круги бизнес-общества и крупный криминал.

- Это вам рассказал ваш арестованный? - Генерал Чёрный на своём веку много чего повидал, но предпочитал к любой информации относиться как к версии, пока она полностью не доказана.

Матвей поскрёб заросшую светлыми волосами щёку, подумал - и развёл одной рукой.

- Нет, конечно, - признался он. - Наш киллер, господин Хватов, и половины не знает. Но он поведал интересную историю. Три месяца назад, ещё на зоне, перед самым своим освобождением, он пожаловался одному приятелю, что понятия не имеет, чем ему заняться на свободе и как деньги зарабатывать. Тот пообещал, что замолвит словечко, и если Хватов не боится пачкать руки - деньги у него будут. Примерно через месяц после освобождения парень получил открытку, которой его поздравили с началом новой жизни и велели открыть счёт в банке на своё имя, а номер счёта отправить такой же открыткой по адресу: глав почтамт, до востребования, Иванову О.Г.

- А дальше?

- Дальше Хватов стал ждать, проверяя почтовый ящик, и наконец получил свою первую инструкцию. - Тут уже Мотя ухмылки прятать не стал. - Я не верю, что это его первое дело, но это отдельный разговор. Суть в том, что Хватов получил листок "Доставка пиццы", а в неё были вписаны Московский вокзал и шифр ячейки. По инструкции, он должен был в течение суток забрать "посылку", этим выразив своё согласие выполнить работу. В ячейке он нашёл сумку, а в ней - ствол без серийного номера, с глушителем, полтысячи "зелёных", фальшивое удостоверение сотрудника прокуратуры, адрес и фото объекта. Дальше он поехал караулить Игорька... то есть, Игоря Сергеевича, но устроился во дворе так, что не видел, что делается в подворотне. Поэтому проворонил наезд, и спохватился только когда народ набежал и мы приехали. Он двинулся следом до госпиталя, по удостоверению попал внутрь, прикинулся больным, дождался подходящего момента и попытался добить раненого. - Мотя развёл теперь уже двумя руками. - Как заказчик должен был узнать, что его заказ выполнен - Хватову неведомо. Если бы удалось уйти - он уехал бы куда-нибудь подальше в область, и ждал, пока всё утихнет.

- Почему вы пришли к выводу, что тут действует организация киллеров? - подумав, спросил генерал.

- Это непростая история, - признался Матвей. - Помните, в 2010-м году мы брали банду Махея? Ну, это тот случай, когда Игорёк, то есть, Игорь Сергеевич по ним работал и сам в конце попался в их руки, - напомнил он. - Именно тогда мы прослеживали эту схему. Ниточка тянулась к махеевским браткам. После того, как ОПГ была ликвидирована, некоторое время о "киллерской конторе" не было ни слуху, ни духу. Ни один из арестованных бандитов в причастности к ней не признался, но у нас возникло предположение, что глава подпольного киллерского бизнеса либо в числе погибших при задержании, либо пошёл на зону по другой статье. И вдруг схема снова заработала! Я поднял информацию по последним заказным убийствам по стране, и вот, подготовил отчёт, по которому моё предположение - больше, чем версия.

Он выложил несколько листков и передал их генералу Чёрному. Тот полистал и отложил в сторону, снова посмотрев на Мотю.

- Ну, допустим, - согласился он. - Что за приятель рекомендовал этого Хватова?

Ему ответил полковник Баринцев:

- Некто Павел Альбертович Артеев, 1962 года рождения. Он умер месяц назад. Диагноз - остановка сердца вследствие проникающего ранения. Закололи обломком ножки от стула в драке. Проходил шесть лет назад по делу ОПГ Махея. Срок получил за причастность к продаже оружия и три доказанных убийства. Я уже сделал запрос и командировал человека, чтобы проверил связи этого Артеева на зоне.

Генерал Чёрный был реалистом, и зря на подчинённых не орал, особенно когда они демонстрировали результаты. Поэтому он кивнул, и обратился к Моте:

- Дальнейшая схема действий?

- Я считаю, что надо искать заказчика, - твёрдо сказал Мотя. - Игорь в последнее время вёл не так много дел, и ещё меньше требовали его личного присутствия. За пределами конторы его знают немногие, но проверим всех. Если моё предположение верно и "киллерская контора" работает по накатанной схеме, искать надо в бизнес-кругах. Наверняка это связано с его профессиональной деятельностью.

- Постой! А ночной наезд? - спохватился генерал.

- Это отдельная история, - осторожно высказал Мотя, поймав красноречивый взгляд полковника Бринцева. - Но её мы тоже проверяем.

Глава третья. Поиски направлений

Инга появилась в дверях палаты со спортивной сумкой подмышкой.

- Принесла всё, что ты сказал, - оповестила она Сокольского, закрыла дверь и поставила сумку на стул.

- Отлично! - Он посмотрел по сторонам. - Придвинь вон тот столик и выкладывай на него.

- Что мы должны найти? - деловым тоном поинтересовалась Берестова, хватаясь за край столика и не глядя на шефа. То, что через двенадцать часов после наезда Сокольский был в состоянии думать о делах, не могло её не радовать. Даже если ему плохо - он может двигаться, командовать. Вполне достаточно для оптимизма.

- Инга! - Как-то он странно произнёс её имя, мягче обычного, чем заставил замереть и оглянуться в недоумении. - Спасибо.

- За то, что не дала тебе подохнуть в подворотне? - Она привычно спряталась за грубоватый тон, который сама себе выбрала.

- И за это тоже, - согласился Сокольский, но добавлять ничего не стал, сменив тему. - Матвей ничего нового не передавал?

- Он копает твои старые дела в надежде найти у фигурантов повод, по которому они захотели бы тебя угрохать. А что будем искать мы? - Девица уже выложила из сумки несколько плоских ящичков, битком набитых чем-то вроде библиотечных карточек. - Почему твой брат хранил архив в таком виде, а не в компе, и что ты рассчитываешь тут обнаружить?

- Ну смотри, - без предисловий начал Сокольский. - Убийца поджидал меня на адресе Олега. Но я там показываюсь от случая к случаю, и кстати, нигде не афиширую, что эта квартира теперь моя.

Инга села в конце кровати, поджав ногу, и смотрела на него очень внимательно. Она явно начала понимать ход его мыслей, и Игорю нравилось, что его категоричная коллега ловит направление, едва он начинает говорить. А ещё - она умела слушать и замечать нестыковки, и Сокольский часто использовал её для проверки собственных идей.

- Думаешь, убить хотели не тебя, а твоего брата? - спросила она прямо.

- Это нельзя исключать, - уклончиво сформулировал Сокольский. - То, что Олег погиб, не получило широкой огласки. Из его клиентов подавляющее большинство не знает, что у него есть брат-близнец. Допустим, его отсутствие приняли за деловую поездку, или отпуск, а потом заметили меня - и решили, что Олег вернулся. Где он будет встречать Новый год? Скорее всего, дома. Мотя сказал, что по показаниям Хватова, имя ему не назвали, и он не был уверен, что узнает свою жертву, столкнувшись на улице, тем более, вечером. Поэтому он караулил, когда в указанной квартире зажжётся свет. Тогда он поднялся бы и просто позвонил в двери.

- И попал бы на кучу гостей, - скептически заявила Инга. - Об этом он не подумал?

- Ну, о том, что мой брат не любил отмечать Новый год и тем более, никого не приглашал, могли знать многие, - не согласился Сокольский. - И предупредить киллера.

- Ладно, - приняла его аргумент Берестова. - Значит, надо искать того, кого он мог сильно задеть своей деятельностью, или того, кто опасается, что он потенциальный свидетель и знает больше, чем нужно. Что было шесть лет назад? - спросила она без перехода.

Сокольский забыл про тянущую боль в спине и посмотрел на неё.

- С кем именно?

- С тобой. Мотя уверен, что ниточка тянется от той банды, с которой ты работал. Я раньше не знала, но ему пришлось поднять это дело и пояснить, откуда у него такая идея. Эту версию тоже нельзя выбрасывать.

Сокольский положил голову на подушку и прикрыл глаза. Можно было не отвечать, сославшись на то, что подробности прошлого не касаются современного момента. Но Инга редко задавала вопросы о его делах до их знакомства. Он не любил её обламывать, понимая, что тогда она вообще перестанет спрашивать. С Ингой он обращался очень осторожно, делая скидку на её странности, даже если сама она этого не замечала.

- Тогда удалось взять большую, хорошо организованную банду, которая прикрывалась легальным бизнесом, и перепродавала большие партии оружия и боеприпасов в места боевых действий, - ответил он наконец. - Я был внедрён в неё, и мне удалось подобраться очень близко к главарям, чтобы иметь возможность контролировать их подпольный бизнес. По этому делу проходило не меньше сотни народу. Задержать удалось не всех, несколько человек успели исчезнуть. Не думаю, что кто-то из них сейчас узнал бы меня без посторонней подсказки. Я держался одним из "шестёрок" Махеева, которых у него был целый взвод.

- Тогда почему ты считаешь, что это твоя неудача?

Сокольский криво усмехнулся.

- Это Мотя сказал, что я так думаю? - Он не стал дожидаться её ответа. - Да, я так считаю. Я допустил ошибку. Мне пришлось вывести свидетеля и после этого я не должен был возвращаться в банду. Есть такие поступки, после которых делать шаг назад нельзя. Бессмысленно...

...Он потратил на внедрение в эту ОПГ почти полгода, и ещё столько же провёл среди сомнительного окружения "бизнесмена и мецената" Степана Николаевича Махеева. Высматривал, вынюхивал, изучал схему действий. Махей не доверял никому, даже самому себе - поэтому так долго не давал поймать себя за руку. Игорь не набивался в ближнее окружение, находя способы всё время быть на среднем расстоянии и не привлекать лишнего внимания. Наконец, появилась возможность накрыть всю банду на крупном деле, после которого уже никому не отвертеться. И тут случилось непредвиденное: подручные Махея заметили свидетеля - путевого обходчика, который случайно оказался в ненужном месте и ухитрился улизнуть, но не потрудился как следует спрятаться, или сразу пойти в полицию.

Когда в опасности жизнь человека - выбор очевиден. Игорь не мог оставить того мужика на растерзание браткам, нашёл первым и увёз в безопасное место. Но зачем он вернулся? До начала операции оставалось шесть часов. За это время Махей не смог бы ничего изменить. Заказчики ждали передачи, вагоны уже стояли на одном из товарных путей. Ещё немного - и всё закончится.

Игоря одолела идея: "А если без меня не справятся!" "Вдруг что-то пойдёт не так, а сообщить об этом будет некому?" - сказал он себе и вернулся назад. Понадеялся, что его временное отсутствие не заметят, или что сможет правдоподобно оправдаться.

Заметили. Не оправдался. Если бы в нём заподозрили стукача - убили бы на месте. Но Махей всего лишь страховался, а заодно пользовался возможностью показать остальным, что его приказы нарушать нельзя. Он ведь ясно объяснил, что за сутки перед выходом на дело ни один человек не должен покидать базы. Поэтому ещё через полчаса Игорь висел на связанных руках, в полупустом ангаре, на крюке, избитый, но пока ещё живой. Как у бандита из шайки Махея, у него был шанс таким и остаться. Если передача пройдёт гладко, главарь успокоится и простит. Зря Махей своих не убивал. Но как у агента УВР ФСБ, у Сокольского шансов не было. Едва станет известно о ловушке - те, кто остался стеречь базу, добьют его.

...Веки слиплись от крови. Кое-как проморгавшись, Игорь сделал попытку оценить своё положение. Его никто не стережёт - уже хорошо. Привязан он так, что не может опереться на всю ступню - это плохо. Запястья скручены упаковочной верёвкой. Хуже неё - только проволока. Рук он почти не чувствовал, зато прекрасно ощущал боль от того, что эта гадость прорезает собой кожу. Вдобавок, в заваленном старым хламом помещении было холодно как в могиле.

"Именно там ты и будешь, если что-то не придумаешь", - сказал он себе. Надо не сдаваться и бороться за свою жизнь до последнего! Может, это звучит банально, зато правильно отражает суть дела.

Рядом стоял ящик. Один из подручных Махея сидел на нём, отдыхая в перерывах "разъяснительной беседы".

- Просто дотянись до ящика и опрокинь его к себе, - сказал Игорь, и сосредоточился. Надо ведь ещё не столкнуть этот короб в противоположную сторону.

Он прикинул расстояние, и решил, что если качнуться на руках - носком ботинка он как раз сможет достать до верхнего угла. Дело за малым: заставить себя качнуться, когда и так кажется, что проклятая верёвка перерезала запястья до костей. Перед глазами потихоньку плыло, тело налилось тяжестью, от боли тошнило. Ни разу это не заканчивалось рвотой, но его всегда тошнило от боли, сколько он себя помнил. Такая странная реакция организма на стресс...

- Ладно, - пробормотал он и облизал распухшую нижнюю губу. - Сейчас попробуем...

А пробовать было нельзя. Делать! С первого раза! Иначе силы уйдут впустую. Игорь снова прикинул расстояние и чуть оттолкнулся от гравия, проверяя, насколько сильно сможет качнуться. В глазах потемнело, но это продлилось всего мгновение. "Смогу!" - сказал он себе, и оттолкнулся сильнее...

...Когда он отдышался и открыл глаза - почувствовал, что ящик привалился к его ноге, как верный пёс. Игорь осторожно опустил его, стараясь прочнее установить на рассыпанном гравии. Ещё одно усилие - и ему удалось встать обеими ногами на шаткую подставку. Осталось только снять руки с крюка.

Тут обнаружилось новое препятствие: верёвка и крюк больше не держали его в вертикальном положении. Стоило потянуться вверх - ящик ускользнул из-под ног - и Игорь повис всем весом на без того ободранных запястьях. Придя в себя и отдышавшись, он попробовал ещё раз. Теперь действовал осторожнее, стараясь встать так, чтобы не давать перевёртываться неверной опоре. Одно хорошо: от всех этих упражнений он взмок и уже не чувствовал холода...

Подробности своей борьбы за выживание он рассказывать не стал, уложив воспоминание в несколько строчек:

- Мне удалось освободиться. - Он не стал уточнять, что упаковочный шнур порвал зубами, распотрошив по отдельным волокнам. - Потом я подстерёг одного из своих охранников, двинул кирпичом по голове и забрал его мобильник, чтобы сообщить своим, где нахожусь. Но это всё, что я успел. Поблизости были ещё двое, они со мной чуть не разделались. Как подоспела группа во главе с Мотей - я уже не помню. Очнулся в госпитале. - Он задумался. - Теоретически, кто-то из оставшихся на свободе махеевских людей мог меня узнать, но чтобы нанимать дорогостоящего киллера, надо иметь причину посерьёзнее, чем желание завалить мелкого стукачка. Моя роль в той операции для непосвящённый так и осталась загадкой.

- Об этом Мотя подумал, - сообщила Инга. - Но он считает, что могли сработать старые связи той группировки. Теоретически, кто-то ведь может опасаться, что ты его узнаешь. - Она сделала акцент на слове "ты". - И выдашь властям. Если у них свои киллеры - почему не подослать одного?

Сокольский вздохнул, принимая её аргумент.

- Была мысль, что кто-то из окружения Махея, или даже он сам, содержат кучку наёмных убийц и берёт заказы, - согласился он. - Но у версии не нашлось фактических подтверждений.

- Может, теперь найдутся, - оптимистично высказала девица, и придвинула первый ящичек с карточками.

Сокольский посмотрел на её сосредоточенный, идеально очерченный профиль, тихонько вздохнул и взялся за второй...

- Это последний адрес на сегодня, - постановил Юраша, когда они прошли через подворотню.

- Что же темнее-то так рано... - посетовал Слава Ольгин, оглядывая голый двор-колодец. В таких даже клумбу уместить негде, но её всё равно втиснули, прямо под окнами, между входом в подвал и кирпичной будкой, вмурованной в асфальт рядом со стеклянной шахтой наружного лифта. Из квадратика снега на этой "клумбе" торчали сухие былинки.

- Зима, вот и темнеет, - ответил Капустин, хотя риторическая фраза Ольгина в пояснениях не нуждалась. - Вон тот подъезд. Судя по номеру - пятый этаж. Надеюсь, лифт работает.

Оперативники задрали головы, вглядываясь в светящиеся окна. По пожарной лестнице рядом с нужным подъездом, вверх двигалась тёмная фигура. Как раз мимо третьего этажа.

- Спорим, он в ту же квартиру, что и мы, - быстро сказал Юраша.

- С чего ты взял?

- Предчувствие. - Рядом зачирикал домофон, и входная дверь открылась. - Давай по подъезду! - тут же скомандовал Капустин, толкнув Ольгина навстречу запоздалым гулякам. Сам он сделал два шага, упруго подпрыгнул, зацепившись за последнюю перекладину пожарной лестницы, легко подтянулся и полез вслед за неизвестным.

Ольгин метнулся к закрывающейся двери и успел подставить ногу.

- Мужик! Ты куда?! - возмутился один из вышедших, но Слава уже занырнул в подъезд. Лифта ждать не стал, помчался наверх, прыгая через три ступеньки. Выносливости ему хватало и на большее - добежав до пятого этажа, Слава лишь слегка запыхался. Вот она, нужная квартира! Он нажал звонок, и держал до тех пор, пока не услышал недовольный возглас изнутри.

- Эй, что за дела?! - Парень лет восемнадцати распахнул двери настолько смело, что Ольгин на мгновение опешил. - Тебе кого?

- Мне нужен Иванов О.Г., - вспомнил Слава, облизывая пересохшие губы.

- Ну, это я, - протянул парень, оглядывая его любопытным взглядом. - А ты кто?

Ольгин сунул ему в нос удостоверение. Наконец-то на лице Иванова появился испуг, вполне обычный для граждан, которые сталкивались с представителями конторы. Он подался назад, что позволило Ольгину войти в квартиру.

- К какому окну ближе пожарная лестница? - спросил он быстро.

- Там, - растерянно махнул рукой парень.

Ольгин в два прыжка миновал коридор и вбежал в длинную комнату-трамвайчик. Рама не была заклеена, и он рывком распахнул обе створки.

- Он на крышу двинул! - крикнул Капустин, ухитрившись его заметить. - Давай через чердак.

Ольгин бросил окно раскрытым и помчался обратно на лестницу. Иванов едва успел вжаться в стенку в узком коридоре.

- Будь здесь, никуда не ходи! - крикнул ему Слава и выскочил наружу.

Крыши питерских домов, припорошённые снегом, крытые железными листами, многоуровневые, коньковые и плоские, с печными трубами и старыми антеннами, всегда нравились Ольгину. Жаль, в этот раз любоваться ими было некогда. Зато наверху оказалось светлее, чем во дворе. И он почти сразу столкнулся с Юрашей.

- Вон он! - крикнул тот, показывая в дальний конец, где на фоне неба чернели кирпичные трубы.

Беглец повернулся, махнув рукой - за головами брызнули во все стороны осколки кирпича. Капустин присел, машинально дёрнув за собой Ольгина, и сунул руку за пазуху, извлекая оружие.

- Чёрт! Он что, сдурел?

- Нет, из пистолета шмальнул, - огрызнулся Слава.

- Психопат! Давай по тому краю, я по этому.

Они расскочились по разные стороны, стараясь не высовываться. Ноги норовили съехать по наклонной поверхности. По счастью, крыша - это такое место, где углов, старых труб и прочих неровностей, удобных для игры в прятки, хоть отбавляй. Слава передвигался от одного укрытия к другому. Один раз преследуемый его засёк. От металлического покрытия полетели искры - пуля прошла совсем рядом. Ольгин упал на спину, чтобы не соскользнуть вниз, переждал пару секунд - потом двинулся дальше.

С другой стороны двускатной крыши Юраша дважды выстрелил, не давая противнику подобраться к торцу соседнего дома, в котором виднелась дверь на чердак.

Слава подскользнулся, съехав до очередной трубы. Пока лез обратно, услышал совсем рядом гулкие шаги по металлу и осторожно выглянул из-за почерневших кирпичей. Незнакомец смотрел в другую сторону, видимо на Капустина. Потом он вскинул руку. Ольгин испугался, что из пистолета не попадёт, оттолкнулся и прыгнул, сбив его с ног. Сцепившись, оба покатились по железному скату.

Низкий ажурный бортик не выдержал влетевших в него двух здоровых мужиков, оба кувырнулись с края крыши. Ольгин успел зацепиться одной рукой за металлический штырь. От рывка плечу стало горячо. Слава сообразил, что противник, перелетев через него, успел схватиться за его куртку. Оба повисли над бездной, размахивая ногами. Слава почувствовал, что брыкающийся груз тянет его за собой, стиснул зубы и сделал попытку закинуть на край вторую руку. Невольно он толкнул вцепившегося в него человека. Раздался вскрик - и внезапно стало гораздо легче.

Ольгин подтянулся к краю и рывком забросил на него ногу. Подоспевший Капустин ухватил его за одежду и затянул обратно на крышу. Оба повалились спинами на железный скат, тяжело дыша. Скользкая от снега, замороженная поверхность не располагала к долгому отдыху, через несколько секунд Юраша переместился к краю и посмотрел вниз. Разглядел раскинутую, как фашистский крест, фигуру на асфальте и в сердцах врезал кулаком по железу.

- Чёрт! Майор с нас головы поснимает! - высказал он в своей энергичной манере и плюнул.

- Ну, давай хоть второго заберём, - великодушно предложил Слава. Ему было хорошо от того, что он избежал полёта с пятнадцати метровой высоты.

- Какого второго? - не понял Капустин.

- Ну, Иванова О.Г. Он в квартире остался.

- Так что ты молчал?! - возмутился Юраша.

- Некогда было рассказывать, знаешь ли. - Ольгин перевернулся на четвереньки, стараясь не оглядываться назад. Высоты он не боялся, но не хотелось снова кувыркаться над асфальтовым двором.

- Тогда вперёд! - скомандовал Капустин.

- Погоди, а с этим что? - Слава кивнул в сторону края.

Юраша оглянулся и пожал плечами.

- Этот уже никуда не денется...

Глава четвёртая. Направление определяется

Инга открыла глаза, ей почудился какой-то звук. Она лежала на диванчике в палате Сокольского, под пледом, которым её заботливо укрыли, пока она спала. Соколький разговаривал по телефону, именно это её и разбудило. Берестова посмотрела на часы: 23:30. Хорошенькое дело! Она продрыхла три часа, и никто даже не сделал попытки прогнать её отсюда.

Спустив ноги на пол, Инга нащупала башмаки, прислушиваясь к обрывочным фразам.

- Я понял, - говорил кому-то Сокольский. - Ничего пока не предпринимай... Понимаю, что придётся сообщить. Вот что! Найди полковника Ланского и поговори с ним. О результатах доложишь. Давай!

Он опустил руку с телефоном и посмотрел на свою коротко стриженную, белобрысую коллегу.

- Мотя звонил, - пояснил он.

- Нарыл что-то по той фотографии, которую тебе прислал Малышев? - Инга была уверена, что права.

- Более чем, - задумчиво ответил Сокольский. - Поищи-ка среди карточек сведения о той компании, которая предпоследняя в списке заказов. "Фарм-трест", кажется.

Инга энергично вскочила с дивана и подошла к столу, на котором они совместными усилиями разложили архив Олега Сокольского по степени значимости его расследований.

- Вот! Генеральный директор - Зайцев Глеб Денисович. Сведения годичной давности, - заметила Инга. - Тогда твой брат взялся за это дело.

- Что там было насчёт его компаньона?

- Бусов Евгений Степанович, по образованию биохимик, до 2012 года работал на закрытом военном объекте. После расформирования исследовательской лаборатории некоторое время жил в посёлке Коммунар, на свои сбережения... так, адрес... Вот! В 2014-м принял предложение Зайцева и стал работать на его фармацевтическую компанию. Имя заказчика твой брат не записал, но тут ещё есть пометка...

- "Проверить платёжеспособность фирмы", я помню, - перебил её Сокольский. - Там нет отметки о том, что Олег завершил работу?

- Нет. Но примерно тогда он ввязался в дело с Арлекином, - напомнила Инга, хотя знала, что Сокольский в подсказках не нуждается. - Может объяснишь, что это была за татуировка?

- Ключевая часть биохимической реакции, - ответил Сокольский, явно думая о чём-то своём. - Секретная разработка одной из наших военных лабораторий. Проект был закрыт, Матвею пока не удалось выяснить, почему именно. Для этого нужно подавать официальный запрос. - Он посмотрел на Ингу, - Ещё он сказал, что одним из ведущих разработчиков был этот самый Евгений Степанович Бусов.

- Вот как! - Инга уселась на край кровати у его ног и теперь внимательно смотрела на сосредоточенное лицо Сокольского. - Это может и не иметь отношения к покушению на тебя, или Олега.

- Может и не иметь, - согласился Сокольский, нахмурившись ещё больше. - Но люди майора Малышева выловили из воды труп, у которого на руке записана часть формул секретной разработки, и неплохо бы было помочь доблестной полиции установить, как звали покойного. Это дело как раз нашего уровня. - Он достал телефон и позвонил. - Матвей! Ты ещё не связывался с Ланским? Ну да, сегодня уже поздно... Ничего пока не предпринимай, с утра жду тебя у себя... То есть, в своей палате. И разыщи мне фотографию этого Бусова, который был разработчиком. Найдёшь - скинь сообщением. Спокойной ночи!

Инга дождалась, когда он отключит телефон и спросила:

- Что будем делать?

Он посмотрел на неё таким незамутнённым взглядом, словно не перенёс сутки назад серьёзной травмы и был полон энергии. Даже складка над переносицей почти разгладилась.

- Попробуем поработать вместе с полицией. Не могу пока объяснить, - признался он, - но мне кажется, что мы на верном пути. И указал нам его майор Малышев.

← Часть первая. Чувство безответственности

Часть третья. Мужчины и женщины →

НАВЕРХ