М.В. Гуминенко. Питерская поэма II
Временной предел прочности
Часть четвёртая. Старые долги

Глава первая. Маленькие детские шалости

(Ленинград, начало лета 1988 года)

- Стрельникова! Ну ты идёшь?! О! Гляди-гляди-гляди! Лезет-лезет!..

Из открытого окна над козырьком старого подъезда вылез худенький подросточек, вцепился руками в пучок коммуникационных чехлов и смело поставил ногу прямо на висящий сбоку ящик (чей-то уличный "холодильник"). Кронштейны отчаянно заскрипели, но подросток, не останавливаясь, прошёлся по невинному приспособлению и перебрался на водосточную трубу. Четверо ребят, лет одиннадцати-двенадцати, раскрывши рты, наблюдали за эквилибрами товарища, а тот, как обезьяна, вцепился в жестяную кишку, сполз на пару метров и спрыгнул на асфальт.

- Во даёт Стрельникова! - восторженно выговорил один из подростков. - Я тоже так хочу!

- Лёвчик! Если ты так сделаешь, труба рухнет!

По Лёвчику видно было, что он не в ладах с обменом веществ и успел к двенадцати годам набрать лишний десяток килограммов. Он обиделся на секунду, но тут же принялся шарить по карманам.

- Во блин! Жвачку забыл!

Ловким подростком оказалась девчонка, худая и шустрая. Раскрасневшись от собственной лихости, она смотрела на товарищей. Точнее, на одного из них. По нему видно было, что в компании он главный. Стоял молча, скрестив руки на груди, смотрел без улыбки, пока девчонка не смутилась.

- Дать бы тебе! - рявкнул он, шагнув к ней и даже руку поднял. - Сдурела! Поломаешь ноги, будешь реветь тут!..

- Да брось! Чтобы Зойка Стрельникова себе что-то сломала - это дом должен рухнуть, - возразил другой, вынырнув из-за его спины и загородив дорогу. Был он внешне точно такой же, но другого характера: состроил рожу и подмигнул девчонке. И тут же повернулся к брату, склонив голову набок. - Может, пойдём уже, а?

- Оли ещё нет, - возразила Стрельникова, поправляя короткую курточку.

- Оля на улице ждёт, я её видел, - возразил невысокий мальчик с замечательно выдающимся носом и чёрными глазами навыкате.

- Тогда чего стоим? Вперёд! - скомандовал главный.

Подростки потянулись к подворотне. Зойка пристроилась рядом с предводителем, за ними резво двинулся Лёвчик, продолжая шарить по карманам в поисках жвачки. Еврейчик поспешил следом. На улице, у самой подворотни, их действительно встретила высокая рыжеватая девочка. Вопреки негласному дресс-коду (надевать то, в чём удобно лазать через заборы и канавы), одета она была в платье, лёгкую пальтейку и с голыми коленками. Белые гольфы и туфли с бантиками довершали портрет образцовой пай-девочки. Правда, Оля соответствовала впечатление процентов на 15, не больше.

- Привет! - весело прощебетала она. - А я подумала бы, что вы уже ушли, если бы не Кира.

Она кивнула еврейчику, тот зарделся и поспешил передвинуться поближе к рыженькой. Теперь вся компания столпилась на выходе из подворотни. С другой стороны улицы подбежал мальчик лет шести и запрыгал вокруг близнецов.

- Можно, я с вами? Олежа! Ну можно?! - Обращался он в основном к главарю.

- Не, Серёжка, - ответил тот степенно. - Мы далеко пойдём, тебя родители ругать будут.

- А я не скажу!

- А врать нехорошо!

Вся группа безжалостно потопала в сторону Крюкова канала, оставив мальчика посреди улицы. Он повздыхал вслед, а затем отвернулся и побежал на детскую площадку у противоположного дома.

Обычно Олег и Игорь Сокольские собирали вокруг себя больше народу. Но в начале лета часть детей успела разъехаться на отдыхаловки. Сегодня намечался длинный поход, собрались в него самые шустрые и преданные. Зойка Стрельникова, некрасивая как мартышка и такая же ловкая, училась с близнецами в одном классе и пользовалась их покровительством уже несколько лет. Оля Панина присоединилась недавно. Её дразнили во дворе и Сокольские сочли своим долгом вмешаться. Ничего особенного в Оле не было, просто не понравилась одному сорванцу. Или наоборот понравилась, так что он взялся её доводить. Теперь было поздно разбираться. К девочке, за которой стоят Сокольские, даже подростки постарше не смели приставать.

Саша Левин или Лёвчик из-за рыхлого телосложения популярностью не пользовался, но братья приняли его в компанию и он изо всех сил старался быть полезен. Хотя бы тем, чтобы обеспечить всю компанию жвачками. Его противоположность - Кирюша Бэр - худенький еврейчик с грязноватой шеей, числился в самых верных адъютантах близнецов. Родители Бэра просто обожали Сокольских. Благодаря дружбе с ними, у Киры заметно повысилась успеваемость в школе. Он тянулся за своими кумирами везде и всюду.

Первый раз они добирались до Каннерского острова пешком, вдоль Фонтанки, по Старо-Петергофскому, потом по набережной Обводного, через Гутуевский... Шесть километров, включая жутковатый подводный тоннель, благодаря которому теперь стало легко попасть на Канонерку. Особой выносливостью удивила Оля. Она шагала наравне с мальчишками, а попав на берег Финского, долго кружилась по песку, раскинув руки, в полном восторге. Лёвчик смотрел на её танец со слезами на глазах.

Теперь решили поехать на трамвае. Добрались до Лермонтовского. На остановке вывернули карманы и ссыпали в руку Олегу Сокольскому всю мелочь, какую нашли. Он пересчитал и объявил категорично:

- В трамвае не платим. Высадят - пойдём пешком.

- Далеко, - начал было Кира.

- Иначе на пирожки не хватит, а похавать захочется, - осадил его Игорёк, забирая из руки брата мелочь. - Ты это лучше мне доверь.

Лёвчик наблюдал за их манипуляциями, потом загадочно улыбнулся и как фокусник выдернул из кармана пачку трамвайных талончиков.

- Живём, ребята! - воскликнул он.

- Ого! - Игорёк выхватил у него из руки невзрачные бумажки, чуть не рассыпав мелочь. - Откуда взял? У отца стащил?

- Да он и не заметит, - оправдался Лёвчик. - Я лучше умру, а пешком больше не пойду так далеко!

Все смотрели на Олега. Он принимал решения. Поразмыслив, он кивнул.

- Ладно! Тут всего на 36 копеек. Соберём по ларькам и отдадим. Позже.

"По ларькам" обозначало, что придётся бродить по Сенному или Троицкому рынку и искать оброненные монетки. Но они регулярно ходили в такие "рейды", поэтому возражений ни у кого не было.

(Санкт-Петербург, начало лета 2019 года)

Людмила Кирилловна Бердникова жила на Малой Подьяческой, в большой старой квартире, с дочерью 32-х лет, зятем и тремя внуками. У зятя имелось и своё жильё, но дочь Бердниковой, Татьяна, после гибели брата, настояла на переезде. На то она привела две причины. Первая - не хотела оставлять мать одну. Вторая - в просторной квартире старого фонда места вдвое раза больше, чем в новостройке у мужа. Да и в центре Татьяне нравилось. Малая Подьяческая тем хороша, что рядом и канал Грибоедова, и Фонтанка, и до Невского можно пешком дойти, а толчеи и пробок меньше. Заодно двушку мужа можно выгодно сдавать внаём.

Людмила Кирилловна родных своим присутствием сильно не загружала. Уходила раньше всех, приходила позже всех. Работа занимала слишком много времени и внимания. Иногда Бердниковой и хотелось побыть с внуками, уделить им больше своей любви, но плохо получалось. А ведь старший, Лёшка, уже 11-летие справил. И он очень походил на покойного сына Людмилы Кирилловны!

На свой четвёртый этаж Бердникова всегда поднималась пешком. Подъезд надёжно закрывался, наркоманы по шикарной лестнице со старинными чугунными перилами не шлялись. Было тихо. Большинство соседей уже дома, ужинают, отдыхают. Людмила Кирилловна подошла к стилизованной под старину двери и достала ключи. Уже войдя в прихожую и снимая пальто, женщина поняла, что её что-то беспокоит. Точно! Дверь была закрыта всего на один замок. Таня - трусиха, всегда запиралась на оба, а супруг её в командировке.

- Таня! - позвала Людмила Кирилловна.

Шорох сбоку, со стороны кухни, не успел её напугать, но в следующую секунду кто-то грубо схватил Бердникову под локоть и пихнул в сторону комнат.

- Иди, не оборачивайся! - Мужской голос. Незнакомый. Тётя Люся повиновалась. Её пару раз невежливо пихнули - и она вошла в просторный кабинет покойного мужа.

- Вот оно что! - Может, такая сухая реакция мало соответствовала тому, что увидела Бердникова, но что ещё скажешь?

Заплаканная Таня сидела на стуле, в глубине комнаты. Она прижимала к себе двух младших детей. Старший, Лёшка, стоял за её плечом, между стулом и шкафом. А рядом возвышался мрачный тип с пистолетом. Второй налётчик, тот самый, что пихал Бердникову в спину, остался позади неё. Краем глаза Бердникова заметила, что он шагнул к этажерке и взял с неё толстый фолиант. "Справочник", - догадалась тётя Люся. По комнате валялись раскрытые книги, вещи, разбитые цветочные горшки. Под ногами хрустели осколки и земля.

- Наконец-то явилась! - пробасил тип с пистолетом. - По-быстрому закончим.

- Что вам нужно? - Людмила Кирилловна сама себе удивлялась, но на неё напал своеобразный ступор: она позабыла испугаться. - Спокойно, Таня, всё будет хорошо, - ободрила она дочь.

- Вот и я о том! - Тип с пистолетом поднял руку, направив дуло на старшего внука Бердниковой. Он почти касался головы мальчика, но отстраниться тому было некуда. Сбоку мешал полуоткрытый платяной шкаф. - Сейчас ты отдашь нам записки своего мужа, которые он делал, когда служил на Летнем берегу, в Северодвинске. И мы уйдём.

Людмила Кирилловна не поверила. Эти двое не казались ей людьми, склонными оставлять свидетелей.

- Моего мужа давно нет в живых, - напомнила она. - И он был военным. С чего вы взяли, что его записи хранятся на частной квартире?

- Слушай, тётка! - рявкнул тип с пистолетом, пока его приятель разрывал обложку справочника, для эффекта. - Не дури мне голову! Парень сдохнет первый. Считаю до двух...

- Хорошо! - Бердникова показала рукой на книжные полки. - Они в сейфе.

Второй бандит кинул на пол справочник и сорвался подойти, но первый его остановил.

- Нет! Там наверняка шифр и какие-нибудь сюрпризы. Стой где стоишь. А ты, - он обернулся к Бердниковой, - открывай, вынимай и клади всё, что там есть, на стол. Вот сюда. Живо!

Людмила Кирилловна подошла к стеллажу и вытащила несколько книг. Затем выдвинула несгораемый ящик и набрала шифр. Приложила палец к сканеру. Замок щёлкнул и тяжёлая дверца подалась.

- На стол всё! Живо! - поторопил её бандит, касаясь дулом головы мальчика.

Тётя Люся сунула обе руки в ящик, ощупывая пачки тетрадей. Через пару секунд она повернулась к бандиту. В руках её был зажат ПМ. У жлоба вытянулась морда, но скорее от удивления, чем от страха.

- Ты его с предохранителя-то сняла, курица? - пренебрежительно бросил он.

- Спасибо! - поблагодарила Бердникова, щёлкая курком. И тут же нажала на спуск.

Хлопнуло, словно на пол упала плоская вещь. Бандит пошатнулся, перевёл взгляд себе на грудь, на дыру в одежде - от неё расползалось пятно. Он снова глянул на Бердникову, как ей показалось, с изумлением - и завалился назад, с грохотом выбив дверцу шкафа.

Второй налётчик в ужасе смотрел на Людмилу Кирилловну. Она перевела ствол на него и скомандовала:

- Ложись на пол!

Татьяна тихо завыла.

- Молчать! - осадила её Бердникова. - Детей напугаешь.

Дочь закрыла рот.

Глава вторая. Находки и подвиги

(Ленинград, Канонерский остров, 1988 год)

- Не, сегодня я буду чужие стихи читать!

- Что так?

- Хочу! Я сказал русичке, что выбрал этот стих на её дурацкий литературный вечер...

- Так и сказал: дурацкий? - подколол брата Олег Сокольский.

- Не сказал! - Игорёк отмахнулся. - Сказал, что это прочту, а она начала руками махать. "Нет, такие стихи не для школы!.." А какие для школы? "В лесу родилась ёлочка"?

- Ладно, читай!

Игорёк вскочил на обломок плиты, сунул левую руку в карман, встал вполоборота, выпрямился и вздёрнул подбородок.

- Слушайте все! - Он картинно повёл правой рукой вокруг, после чего начал, с напором, достойным Маяковского:

- Их величеством поразвлечься
Прет народ от Коломн и Клязьм.
"Их любовница - контрразведчица
англо-шведско-немецко-греческая..."
Казнь!

Царь страшон: точно кляча, тощий,
Почерневший, как антрацит.
По лицу проносятся очи,
Как буксующая мотоцикл...

Он сбился и захихикал.

- Ну что! - возмутился Лёвчик, выходя из благоговейного транса. - Только заслушались!

- Видели бы вы себя! - веселился Игорёк. Но через минуту он успокоился, снова принял позу и продолжил, раскатывая каждую "р":

- И когда голова с топор-рика
Подкатилась к носкам ботфор-рт,
Он бер-рёт ее над толпою,
Точно р-репу с кр-расной ботвой!

Дальше было про хрустящую переносицу и кровавый поцелуй.

- Жуть! - восхищённо воскликнул Кира, подпрыгивая на одной ноге, чтобы вытрясти песок из ботинка.

- Не мешай, пожалуйста, слушать! - напустился на него Лёвчик, пока девчонки таращились на младшего Соколького, разинув рты в благоговейном ужасе.

Игорёк сбавил пафоса и продолжил, уже не размахивая рукой, о том, как ахнула Красная площадь и послышались царю слова казнённой любовницы:

- Мальчик мой, государь великий,
не судить мне твоей вины,
но зачем твои руки липкие
солоны.
Баба я, вот и вся провинность...

Тут он снова сбился и хихикнул, но сразу же продолжил:

- Государства мои в устах.
Я дрожу брусничной кровиночкой
на державных твоих устах.

В дни строительства и пожара
до малюсенькой ли любви?
Ты целуешь меня Держава,
твои губы в моей крови...

На окончание монолога у Игорька запала не хватило, он проговорил четверостишие чуть не шёпотом, чем заставил всех напрячься. Выдержав паузу, он закончил пренебрежительным тоном, будто сожалел о результатах драматической истории, в которой всё свелось к пошлой любовной чепухе:

- Царь застыл - смурной, малохольный,
Царь взглянул с такой меланхолией,
Что присел заграничный гость,
Будто вбитый по шляпку гвоздь.

И он вбил кулаком воображаемый гвоздь в башку воображаемого иностранца.

- Ого! Аж мороз по коже! - воскликнул теперь уже впечатлённый Кира.

Девчонки зааплодировали. Игорёк выдержал паузу и соскочил со своего "литературного помоста".

- Это "Лобная баллада" Андрея Вознесенского.

- Вот когда сам так сочинишь, тогда станешь настоящим поэтом, - пообещал брату Олег. Он единственный отнёсся к декламации хладнокровно.

- Да запросто! - бросил Игорёк. - "Обождите, детки, дайте только срок"...

(Санкт-Петербург, 2019 год)

Сокольский оттолкнул с дороги кого-то из своих парней - и даже не заметил, кого именно.

- Где она? Все живы?

- Живы! Она в кабинете, - подсказал Юраша, выныривая всем своим мощным телом откуда-то из-под руки шефа и освобождая ему дорогу. - В смысле, майор Бердникова и её семья живы и целы. Один налётчик наповал, другой до нашего прихода лежал мордой в пол. Обоссался от страха, сволочь. Мы всех остальных в спальню вывели, а тётя Люся тут.

Сокольский вошёл в комнату. Бердникова сидела в кресле, схватившись одной рукой за голову. Во второй у неё был стакан. Мужчина подошёл, забрал у неё стакан и понюхал.

- Вода. Так и знал. Юраша! Водки принеси. Или коньяку. Что-нибудь есть в этом доме?

Капустин вылетел из комнаты, в очередной раз отбросив с дороги сотрудников, набившихся в коридор. В кабинете, вокруг убитого бандита, ползала парочка экспертов, но на них никто внимания не обращал. Сокольский подошёл и глянул.

- Оцени точность! - призвал один из мужчин. - Прямо в сердце!

Пистолет лежал тут же, на столе. Блестела металлическая пластина. Наградной. Интересно, мужа или самой Бердниковой?

Юраша примчался с початой бутылкой водки и пустым стаканом, налил почти полный и протянул тёте Люсе.

- Пейте, - приказал Сокольский.

Женщина убрала руку от головы и по-очереди посмотрела на обоих мужчин. Наверное, вид у них был слишком решительный, чтобы отказываться. Она забрала стакан и сделала несколько глотков, втянула носом воздух - и даже не закашлялась.

- Вы меня споить решили? - выдохнула она. Дар речи вернулся. - Надо же! Это я сделала! Да я в жизни ни разу даже не целилась в человека!

- Сходи, посмотри, не приехал ли генерал, - подсказал Юраше Сокольский - и сотрудник исчез, оставив початую бутылку на столе.

- Никогда даже не думала, что смогу! - продолжала возмущаться Бердникова. - Бред какой-то! При дочери, при внуках! Что они теперь о бабушке подумают? Что я у них убийца! - Она всплеснула руками, едва не вылив водку, спохватилась и отхлебнула ещё. - И ведь самое-то интересное - он даже не поверил, что я выстрелю. Бандит! Не поверил!

- Вы защищали семью, - напомнил Сокольский, забирая у неё стакан. По его мнению, тёте Люсе уже хватило.

- Молчи! - Женщина категорично махнула на него рукой. - Я заранее знаю всё, что говорят в таких случаях. Знаю! Просто мне надо выговориться.

- Не поможет, - серьёзно предупредил Игорь.

- И это знаю. - Бердникова провела рукой по лицу, успокаиваясь. - Всё я знаю. Всё! Хватит. Спрашивай, я вроде готова отвечать на вопросы.

- Это подождёт, - решил Сокольский. - Лучше идёмте в другую комнату, пусть они тут закончат с этим...

- Так и говори: с трупом! Ладно, идём.

Она встала и пошатнулась. Игорь поддержал её под руку и увёл из кабинета. Проводил на кухню, выгнав оттуда силовиков. По его мнению, им тут вообще было нечего делать. Всё, что нужно, тётя Люся сделала сама.

- Мы там второго допрашиваем, - доложил один из парней, сунувшись вслед за Сокольским на кухню.

Его отодвинул Юраша.

- Генерал приехал, - доложил он вполголоса.

- Хорошо, посиди тут с Людмилой Кирилловной, - ответил Игорь и вышел в просторный коридор, тесный от кучи больших, мощных мужиков.

Генерала Чёрного он встретил на лестнице.

- Лифт у них не работает, - пожаловался тот, отдуваясь. - Докладывай! Как она?

- Шок, - коротко ответил Игорь. - Выпила водки, сейчас уже лучше. Никто из семьи не пострадал.

- Ладно, дальше сам разберусь, - решил Дмитрий Иванович и поспешил зайти в квартиру.

Сокольский обернулся, пересчитывая по головам людей на лестнице. По счастью, соседей не было видно. Указание объяснить всем, чтобы не высовывались, сотрудники выполнили. И тут Игоря кто-то дёрнул за рукав. Он обернулся. На площадку просочился старший внук Бердниковой, 11-летний Алексей.

- Игорь Сергеевич! - Он с надеждой смотрел на полковника. - Бабушке ничего не будет? Она ведь нас защищала, ведь правда?!

- Правда, Алексей, - ответил Сокольский и положил руку подростку на плечо. - Это самооборона.

- Это ведь подвиг! А я не знал, что бабушка так стреляет, что она вообще может... - Он смутился.

- Твоя бабушка, как все сотрудники, регулярно посещает тир, - пояснил Сокольский. - Она смелая и умеет постоять за своих.

- Это круто! - заявил Лёшка и глаза его загорелись.

- Никому не говори о том, что случилось, - осадил его Сокольский. - Понял меня?

- Но ведь это настоящий подвиг!

- Твоя бабушка расстроится, если разболтаешь. То, что она сделала, было необходимо. Но мы не хвастаемся убийствами. - Он вздохнул. - Попробуй понять. Каждому приходится иногда поступать жёстко, чтобы уберечь себя и своих близких. Но посторонним людям будет трудно объяснить, почему сегодня твоей бабушке пришлось убить. Они не видели, что случилось. Ради бабушки - никому не рассказывай.

Лёшка серьёзно подумал и кивнул.

- Хорошо, Игорь Сергеевич. Я буду молчать.

(Ленинград, 1988 год)

В этот раз они успели всё, что хотели: побегали по пляжу, покрытому крупным гранитным песком, побывали на вожделенном 16-м этаже нового дома, полюбовались на залив из широкого лестничного окна. Вниз побежали пешком. На одном из этажей Бэр увидел коробку около двери квартиры и присел посмотреть.

- Не тронь! - предупредил Олег. Он не забывал, что они в чужом районе и забрались в чужой дом.

- Да тут хлам всякий, мусор, - возразил Кира.

Двери квартиры открылись и выглянул молодой мужчина в трениках.

- О! А вы кто такие?

- Ваши новые соседи, - не смутившись, соврал Игорёк. - Мы теперь тут живём.

- Здорово! Ну, с новосельем! Не в службу, а в дружбу, соседи: вы же вниз, прихватите коробку на помойку. Она там рядом.

- Конечно! - обрадовался Кира и подхватил тяжёленькую коробку. Игорёк бросился ему помогать.

На улице, рядом с помойкой, они распотрошили добычу.

- Ого! Гляньте, ломаный будильник! - Лёвчки выловил большую жестяную штуку с опавшими стрелками и погнутой крышкой. - Тут полно шестерёнок. Выковыряю, будем играть в волчок!

Оля откопала красивый розовый кусок оргстекла по форме толстого карандаша.

- Это что?

- Сюда вставляют перо, - пояснила девочка, показывая на кончик, снабжённый металлическим захватом. - И потом пишут всякие плакаты. Красивое!

Зойка Стрельникова сперва сторонилась, но тут подскочила и тоже стала разглядывать найденные "сокровища".

Игорёк вытащил на свет связку коленкоровых обложек от тетрадей. Ничего интересного они не представляли и он собрался уже закинуть находку в мусорный бак, но из одной выглянул край толстого, сложенного вдвое листа. Парень вытащил и развернул его. Оказалось, это старая фотография. На ней мужчина с девочкой. Лицо мужчины Игорька ужасно заинтересовало. Сам не зная зачем, он сложил фото пополам и сунул в карман, никому не показав.

Минут через двадцать ватага направилась в сторону тоннеля. Карманы у всех заметно распухли от кучи всяких "полезностей"...

Дома Игорёк улучшил момент, когда Олег уйдёт к матери на кухню, и достал из серванта старую фотокарточку в картонной оправе. Мама говорила, что на ней - её дед, Василий Соколов, которого она никогда не видела, вместе с их дедушкой, Родионом Васильевичем.

Игорька фотография приводила в неизменный восторг. Сделал её профессиональный фотограф. На ней в полный рост стоял совсем юный красноармеец, в длинной до сапог шинели, перетянутый в узкой талии ремнём. На ремне - шашка и огромная кобура с маузером. На голове будённовка со звездой. На согнутой руке красноармейца сидел мальчик лет двух, в широких штанишках с помочами и тёмной рубашечке с закатанными рукавами. Одежда была ему велика.

Игорёк положил рядом с фотографией свою находку. По величине они были одинаковые, только найденную никто не наклеил на картон и она изрядно проносилась на сгибе. Но качество тоже хорошее, профессиональное. Мужчина, годами гораздо старше красноармейца, в простом пиджаке, сидел на стуле. На его колене пристроилась девочка, тоже лет двух, в забавном платье с рюшечками, и сосала пальчик.

Больше всего Игорька заинтересовало лицо мужчины. Почему-то оно страсть как напоминало лицо красноармейца. Но с обратной стороны фотографии он разобрал надпись, сделанную химическим карандашом: "Рома с Катенькой".

Тут послушались шаги, Игорёк спешно вернул фото с прадедом на место, а найденную сунул в ближайший фотоальбом, под последнюю страницу. Он сперва хотел показать матери, но вовремя спохватился. Пришлось бы признаться, что они ходят гулять на Канонерский остров. Это так далеко, что мать запретила бы им впредь туда ходить. Её запреты были для близнецов священными, они больше не посмели бы отправляться в далёкие путешествия. А пока мама не знает - можно.

Поэтому Игорёк решил, что сам как-нибудь разберётся. Но в детстве столько всего интересного, что он забыл о найденном фото на долгие годы.

(Санкт-Петербург, 2019 год)

- "Их любовница - контрразведчица, англо-шведско-немецко-греческая..." - вспомнил Игорь, перебирая старые альбомы с фотографиями. Почему-то ему лезла в голову Тянина, она же Сара Ёгер. По её словам, Димитт не особо торопился с документами. "Наверное ждёт, что я сама что-то придумаю, или умру раньше", - призналась женщина Сокольскому, когда в последний раз говорила с ним по телефону. "Надо бы подсобить", - подумал он, а вслух продолжил:

- "Пальцы в щёки впились как клещи,
Переносицею хрустя.
Кровь из горла на брюки хлещет,
Царь целует её в уста..."

- Это Вознесенский? - спросила Сима, заходя в комнату.

- А? - отвлёкся от своих поисков Сокольский. - Да, в детстве выучил. Мечтал, что однажды что-то такое же сочиню... Вот она!

Он держал в руке старую фотографию. Залом в середине смазывал часть изображения, но лица мужчины и девочки сохранились нетронутыми. Серафима подошла.

- Можно посмотреть? Это твой прадедушка?

- Я не знаю, - признался Игорь, обнял её за талию и отвёл в кресло.

- Нет, просто ты не говорил, что у него ещё были дети.

Сокольский забрал с полки вторую фотографию, с красноармейцем, сел на ручку кресла и приставил к мятому изображению целое.

- Думаешь, это один и тот же человек?

- А ты сомневаешься? - Она удивлённо смотрела на мужа.

- Я не знаю, - повторил он. - Вот, хочу отдать нашем экспертам, пусть сличат. Эту фотографию я нашёл, лет в двенадцать, в куче мусора из чужого дома.

Серафима перевернула снимок.

- Странно! Здесь написано: "Рома и Катенька".

- Вот и мне странно, - признался Сокольский, забирая оба снимка.

Глава третья. Выяснение обстоятельств

(Санкт-Петербург, 2019 год)

Матвей Киппари успевал везде и всюду. В этом мощном блондине-ингерманландце со светло-серыми глазами и вальяжной манерой Создатель заложил столько энергии, что хватило бы на четверых. Даром что он давно перешёл в аналитики, сидеть на месте было не в его правилах. Поэтому, стоило раненому Тимофею Шхере позвонить из больницы и намекнуть, что есть "не телефонный" разговор, он явился в этот же вечер.

- Супруга узнала, что я навещаю израненного товарища и сварганила тебе вкусненького, - пояснил он, выгружая из пакета пару походных термосов. - Тут супчик, с говядиной. Тебе самое то сейчас. А тут котлеты, печёные овощи, ну и кое-что на добавку. - Он оставил продукты на тумбочке и критически оглядел перевязанного во всех местах начальника силовиков. - Хорошо выглядишь! Лучше, чем когда тебя из озера вытащили.

- Да я нормально, - уверил его Тимофей, приподнимаясь повыше на подушках. - Супруге от меня огромное мерси! Готовит она у тебя, сам знаешь!

- Ладно, это был обмен любезностями, я свою часть выполнил. - Мотя сцепил пальцы на животе. - Рассказывай!

- Только не смейся! - предупредил Шхера. - Я при врачах молчу, чтобы меня к мозгоправу не отправили. Сам думал, что бред, но это не бред.

- Рассказывай. Меня не удивишь. У нас события в последнее время всё чудесатее и чудесатее.

Шхера облизнулся на термосы, но тут же заговорил, понизив голос:

- Я там, под озером, на время попал в чью-то шкуру. Как бы прожил несколько часов за другого человека.

Мотя помалкивал. На его критический взгляд, признаков сумасшествия в Тимофее пока видно не было.

- В катакомбах взорвалось какое-то знакомое вещество, я уже говорил. Взрыв похож на то, как рванула частичка К-299 у тебя в боксе. Помнишь?

- Да куда уж забыть, - кивнул Матвей, потрогав шрамик от стекла на кончике уха.

- Но это было не оно, - поспешил добавить Шхера. - Эта дрянь стекала по стене, каплями, как ртуть. Я своими глазами видел. Но блеск похож, белый и металличский. Это точно был не бред. Вот слушай! - Он снова переместился повыше на подушке. Спина чесалась под заживающими ожогами. - Если К-299 участвует в процессе "погружения", может то, что взорвалось, способно переносить сознание одного человека в память другого?

- "Погружение" позволяет человеку жить в созданной для него иллюзии. Насчёт прыжков во времени и переселения в память умерших, речи не шло, - рассудил Мотя, но по его взгляду видно было, что он заинтересовался и своему товарищу верит.

- А если донор не умер и был рядом? - озадачил его Шхера. - Я там видел то, чего не мог видеть раньше. Например, стержни для освещения. Их в другой части катакомб потом нашли, уже после взрыва, я о них ничего не знал. Понимаю, похоже на бред, но... Может в биографии Геннадия Олеговича Лукова есть что-то, о чём не упомянуто в его личном деле?

Тут майор Киппари кашлянул, пощипал ус и задумался минуты на две.

- Луков... Лукова привёл наш первый шеф, полковник Баринцев, - произнёс он после паузы. - Я видел его личное дело. Если те, кто его проверял, так лопухнулись и проглядели нечто важное, чего вообще стоят все наши проверки? - Он посмотрел на Тимофея. - Я, конечно, задам работу своим спецам, пусть попробуют ещё раз пошерстить его биографию до того, как он стал сотрудником в нашей лаборатории. Но если мы что-то упустили...

- Наверняка упустили, - убеждённо заявил Тимофей.

"Надеюсь, что нет", - подумал Матвей. Меньше всего ему хотелось обнаружить среди коллег хорошо законспирированного шпиона, о котором не догадывались даже такие асы своего дела, как Баринцев, Сокольский и генерал Чёрный.

Игорь сидел на кухне у Людмилы Кирилловны Бердниковой. Та угощала его кофе. Дочь тёти Люси, вместе с внуками, на время расследования отправили отдохнуть в закрытый дом отдыха.

- У меня есть вопрос, - признался Игорь, поставив чашку с ароматным напитком на стол.

- Я даже догадываюсь, какой именно. - Бердникова налила кофе во вторую чашку и тоже присела. - Почему документы от секретного проекта, которые даже сейчас невозможно получить без особого доступа, ищут именно на моей квартире?

Сокольский кивнул. Людмила Кирилловна положила в чашку с кофе ложечку сахара и аккуратно размешала.

- Так получилось, что эти бумаги остались у моего мужа, нигде не учтённые. Но это был другой проект, лишь косвенно связанный с К-299.

- Не понимаю, - признался Игорь. - Подробнее можете объяснить?

- Расскажу, что могу, - ответила Бердникова через паузу. - Часто во время исследований, учёные делают параллельные открытия. Трое людей из команды, работавшей над получением К-299, изобрели нечто принципиально новое, можно сказать, фантастическое. Но первый доказательный эксперимент сорвался и им никто не поверил. Тогда они разделили все свои записи на три части и каждый взял экземпляр на сохранение. Эти бумаги никто не учитывал. Лет через семь один из троих исследователей погиб при аварии. На его конверте была пометка, кому отослать бумаги в случае смерти. Второй человек давно выехал за рубеж и пропал, поэтому конверт передали третьему - моему мужу. Он мне никаких завещаний не оставил, но я, на всякий случай, перепрятала все материалы в надёжное место. В домашнем сейфе их не было.

Она замолчала. Сокольский тоже не торопился задавать новые вопросы. Некоторое время они пили кофе, пока Бердникова, у которой терпения оказалось меньше, не спросила сама:

- Ты хочешь знать, что это был за проект?

Игорь кивнул. Тётя Люся вынула из холодильника початую бутылку красного вина и поставила на стол.

- Извини, ничего крепче нет. Твои орлы утащили остатки водки. Полагаю, случайно...

Вино оказалось терпким и сладким, к кофе точно не подходил, но Сокольский не стал воротить нос от угощения. Бердникова выпила вместе с ним, сосредоточилась и по возможности коротко изложила суть.

Она уже знала про находку Данилы Некрасова. Сокольский отправил того разведать в местном музее Лодейного Поля про копию книги Волынского - и наводка Бердниковой сработала на все сто. Данила привёз рукописный экземпляр, а в нём, на сохранившихся страницах, описывались свойства вещества под символическим названием "магическая ртуть". Оно "изменяло природу тех веществ, с которыми соприкасалось". Дальше перечислялись способы поисков и признаки присутствия "ртути". Некоторые - из разряда старушечьих заклинаний. Но были и конкретные данные. Например, обязательное присутствие алмазов с изменённой структурой. Описывался и способ сохранения "ртути". Автор предписывал собирать "слёзы, сочащиеся сквозь камни" в мёд. На воздухе "ртуть" взрывалась через несколько секунд, так что получить значительное количество вещества не удавалось.

- Вокруг капель образуется прочная капсула из полисахаридов, которая не пропускает кислород и останавливает процесс окисления, - пояснила тётя Люся. - Не удивляйся, это вещество реально существует. Из-за него между Менделеевым и доктором Пелем возник принципиальный спор. Пель доказывал, что это может быть элемент, который остался за границами менделеевской таблицы. Сам Менделеев склонялся к тому, что если "магическая ртуть" и существует - это какое-то нестойкое соединение, которое не представляет практического интереса и сильно переоценено алхимиками. Он ошибался! Именно с помощью "магической ртути" был получен металл, из которого сделан крестик твоего брата. Чтобы не примешивать мистику, её назвали "компонент Y". Но получить вещество в чистом виде в лаборатории не удалось. Ориентируясь на его свойства, наши ребята синтезировали схожее вещество, которое тебе известно как К-299. Это название - порядковый номер эксперимента. Но свойства полученного биометаллического соединения сильно уступали оригиналу. Дальше всё просто. Шли 90-е, проект требовал слишком больших финансовых вложений. Потом случился спонтанный взрыв из-за перенапряжения ячеек полученного образца К-299 - и исследования прикрыли окончательно.

Дальше Людмила Кирилловна рассказала самую удивительную часть.

- Насколько ты знаешь, в устройствах для "погружения" используется К-299. И не только как аккумулятор, но и как вещество, которое при пропускании тока определённой силы даёт волновой спектр, влияющий на биоритмы человеческого мозга. Представь себе, при помощи "погружения" можно двух и даже несколько человек одновременно отправить в одну виртуальную реальность, заставив видеть одно и тоже и взаимодействовать. Но это - официальная часть. Те трое учёных, среди которых был мой муж, пошли дальше. Они нашли способ "погрузить" сознание одного человека в память другого. Представляешь, о чём это говорит?

- Чтение мыслей? - тут же сообразил Игорь.

- Не совсем, - разочаровала его Бердникова. - Скорее, возможность покопаться в чужой памяти. В этом нет ничего невероятного. Мы при помощи приборов улавливаем мозговые импульсы, которые преобразуются в электрические. Так мы можем вычислить активность мозга, даже расшифровать эмоции, которые человек испытывает. Но мы не можем преобразовать эти пойманные импульсы в слова или мыслеобразы, которые прибор вывел бы на экран. Однако, в природе существует идеальный преобразователь: мозг другого человека. Телепатией в чистом виде это не назовёшь, но лиха беда начало! Если "погрузить" сознание одного индивида и стимулировать память другого - первый из второго может выудить много интересного. Если однажды изобретут возможность делать такие эксперименты в реальном времени - телепатия станет такой же реальностью, как разговор по телефону.

- Пока это только теория, - задумчиво произнёс Игорь. - Тем более, что показательный эксперимент не удался. Вы сами сказали.

- Кто знает, - туманно возразила Людмила Кирилловна. - Я уже говорила генералу, что хочу увидеться с одним коллегой из Квенталии. Не удивлюсь, если их программа клонирования работает и они собрались использовать "погружение" для соединения клона с оригиналом. И тут может существенно помочь открытие моего мужа.

- Они всё ещё ищут книгу Волынского. - Сокольский допил вино и поставил бокал перед собой. - И не знают, что в ней отсутствует самая важная часть. А вот знают ли о копии... Теоретически, должны знать, если история тянется с ваших экспериментов на Летнем берегу. Но Малинкина искала именно оригинал, даже не попытавшись выяснить, сохранилась ли копия.

- Почему ты так решил? - спросила Бердникова. - Может, она просто считала, что в оригинале найдётся что-то ещё, чего не хватает в копии.

- Резонно!

- Кстати, если помнишь, я брала смывы в той квартире, где нашли труп этой шпионки. - Тётя Люся критически осмотрела стол и снова полезла в холодильник, на этот раз за едой. Посчитала, что негоже держать гостя голодным. - В жилой части ничего интересного, там ремонт делали минимум дважды. А вот в размурованной комнате, под плинтусом, нашлись частички металла. Такого же, как в крестике твоего брата. Возможно, Малинкина считала его составной частью загадки и приготовила образцы. Логично было хранить их в "тёщиной комнате" до отправки на родину, подальше от посторонних глаз.

- В отчёте человека, который за ней следил, ни о каких образцах металла ничего не сказано, - припомнил Сокольский. - Либо наши коллеги из контрразведки темнят, либо образцы мог забрать кто-то до них.

- Знаешь, Игорёк, - доверительно сказала Бердникова, выставляя блюдо с порезанной колбасой и сыром. - В этой истории больше вопросов, чем ответов. Пока даже компилировать нечего. Кстати, насчёт этого нападения на мою семью.

Сокольский встрепенулся. Он как-то упустил из виду, что Людмила Кирилловна пережила стресс, а её дочь и внуки чуть не пострадали.

- Я как раз хотел спросить... - начал он.

- С моими всё в порядке, - правильно поняла его Бердникова. - И со мной, как видишь, тоже. Просто вспомнила один момент, который за всеми этими событиями упустила из головы. Я недавно встречалась со знакомым профессором, с кафедры, где раньше работала. Он сказал, что меня искал какой-то тип, по акценту иностранец. Интересовался моим мужем. Ему, конечно, сказали о том, что полковника Бердникова давно нет в живых, осталась только вдова. Я попросила описать этого человека: среднего роста, шатен, хорошо одет. Короче, попросила показать записи с камер наблюдения и узнала одного вашего с Марусиным общего клиента: атташе квенталийского консульства. Вот и думаю теперь: не он ли навёл на меня двух головорезов...

Глава четвёртая. Ловля блох

(Ленинградская область, 2019 год)

Геннадий Олегович Луков, один из экспертов УВР ФСБ, ни у кого раньше не вызывал подозрений. Честный, простой, без особых заслуг, зато с пониманием своего дела, он появился в отделе чуть позже майора Бердниковой. Как специалист широкого профиля, он одинаково хорошо разбирался и в химии, и в биологии, и даже в баллистике. Но главным его достоинством было постоянное стремление узнать что-то новое, что можно применить на практики. Он, как и Людмила Кирилловна, считал, что специалист умирает тогда, когда приходит к выводу, что он достаточно узнал. Перефразируя фрагмент из "Алисы" Льюиса Кэролла, чтобы оставаться востребованным, нужно постоянно обгонять своих соперников. А кто соперники криминалиста? Преступники.

В этот день, подъезжая к одному из многочисленных садоводств Лужского района, Юра Капустин не был уверен, что их эксперт Луков - сам не преступник. Может, следовало взять с собой группу захвата? Бред какой-то! Капустин представил нескладного мужичка среднего роста, сорока пяти лет, с заметной лысиной и отнюдь не спортивного. Не то, что такой персонаж совсем не опасен, но заявляться к нему на дачу с толпой спецназовцев только потому, что Шхера, будучи в обмороке, увидел странный сон - точно бредятина.

Дорогу преградили высокие решётчатые ворота с предупреждающей табличкой в верхней части: "Садоводство № 3". Пришлось остановить машину. Владельцы участков открывали автоматические створки при помощи дистанционного ключа. У Юраши такого не было. Он подошёл, издали заглядывая в приоткрытое окно сторожки.

- Есть кто дома?

На воротах висело переговорное устройство, но его ржавый вид не внушал мыслей, что эта штука сработает. Зато из сторожки высунулся мужик в старой "аляске".

- Ась? - переспросил он.

Юраша помахал удостоверением. Пришлось мужику подойти ближе, щурясь от осеннего солнца и надевая по ходу круглые очки в блестящей оправе.

- А что случилось-то? - спросил он, сощурившись ещё больше, едва прочитал, что гость к ним пожаловал из ФСБ.

- У меня тут дача приятеля, - осклабившись, пояснил Юраша. - Гена Луков его зовут.

- А-а! - протянул сторож. - Ну, не препятствую.

И он действительно активировал ворота. Капустин вернулся в машину и въехал на узкую грунтовую дорожку между отводных канав, по обе стороны которой едва виднелись разнокалиберные домики, усаженные по периметру яблонями и смородиной. Памятуя, что дом Лукова где-то в самом конце, Юраша прокатил мимо всех этих участков, занятых любителями поработать в выходной день, остановившись только тогда, когда в конце дорожки вырос поросший бурьяном пригорок. Насквозь через садоводство не проехать.

Домик, похожий на сказочный терем, Капустин едва разглядел из-за плотно растущего кустарника, среди которого плодовых экземпляров торчало - процентов десять. На самом виду бордовели пузыреплодники, за ними экзотической стеной поднималось нечто с пегими, зелёно-белыми листьями, между которыми возвышались пирамидки туи. Юраша, без особых церемоний, открыл задвижку калитки и вошёл. Продравшись к дому по узкой тропке между цепких кустов, он с интересом разглядел диковинное сооружение. Оно стояло на свайках. Из-под дома торчали сложенные кучками поленья, ржавые вёдра, дырявые корзины, куски шифера, черенки садового инвентаря и невесть что ещё. Даже пара старых калош.

- Есть кто дома? - крикнул Капустин.

С крыльца на него недовольно посмотрела серая кошка. Капустин оставил попытки докричаться и обошёл дом. Его ожидало разочарование: "сказочный терем" только с фасада выглядел шикарно, с наличниками, высоким крыльцом, наружной лестницей на второй этаж, застеклённой верандой. Сзади сверкала единая плоскость, обшитая крашеными листами фанеры. Дома как такового не было, в глубину он простирался метра на три. Юрашу это не сильно удивило. Наверняка по уставу садоводства, тут нельзя строить ничего капитального.

Окон в задней части не было, Лукова тоже. Зато за забором обнаружилась пожилая тётка в старом пальто и войлочной шляпе. Она возилась с остатками теплицы, но заметила движение у соседа и разогнула спину.

- Здравствуйте! - вежливо оскалился Капустин, подойдя к сетке, отделявшей участки. - Я тут друга своего ищу, Геннадия Олеговича. Вы его не видели? Обещал быть на места, а в доме никого нет. Может, подскажете, куда он делся? Буду благодарен!

Капустин обаянием не блистал. Какое обаяние может быть у добермана, который лучше всего на свете умеет догонять и кусать?

- С утра был, - голосом, полным сомнений, проговорила соседка, разглядывая высокого крепыша и не торопясь подходить. - Может, на речку порыбачить ушёл.

- А что, рыба есть? - искренне обрадовался Юраша. - Здорово! А грибы?

Подействовало. Тётка расслабилась и отошла от своей теплицы, ближе к изгороди.

- Он обычно туда ходит. - Она махнула рукой куда-то за пределы садоводства. - Лес хоть и небольшой, и народу много, но на супчик-то набрать можно. Не сейчас, сейчас ещё нет ничего, а сморчки отошли. Насчёт рыбы не скажу, мужики ловят.

- Вот здорово! - Юраша постарался улыбнуться как можно сдержаннее, чтобы не походило на оскал. - Придётся его подождать. Я никому не помешаю, если машина останется на дороге?

- Да кому тут мешать? - смилостивилась тётка. - На последнем участке уже пару лет как никого не видно. Не приедут. Не помешаете.

- Спасибо! - горячо поблагодарил Капустин, вспомнил про свою детскую страсть к сбору грибов и переключился на урожай подберёзовиков в прошлом году.

Проболтали они минут десять, когда с тыльной стороны огородов, между деревьями, показался Луков, с удочкой и ведёрком. Увидев мирную фигуру болтающего с соседкой коллеги, Луков встал как вкопанный.

- Геннадий Олегович! - обрадовался Юраша, кивнул соседке и пошёл ему навстречу.

Луков медленно опустил ведро на землю, но вместо того, чтобы выразить радость, шагнул назад.

- Я тут на супчик заехал, - сообщил ему Юраша.

В траве валялись кирпичи. Капустин выяснил это опытным путём. На Лукова его спотык со взмахом рук подействовал, как флажок болельщика на спортсмена: он выпустил удочку и бросился через кусты обратно в лес. Юраша, благодаря кирпичам, оказался на низком старте, оттолкнулся руками от земли - и прыгнул следом.

- Стой, придурок! - рявкнул он, без надежды, что на Лукова подействует.

Подействовало! Обычно тихий эксперт запрыгал через канавки и кочки с козлиной прытью. Они промчались сквозь реденький перелесок, завернули вокруг капитального забора и вылетели на широкую грунтовку. Слева виднелся мост через реку. Капустин притормозил.

- Куда бежишь-то? - воззвал он.

- Не знаю! - Луков израсходовал запас сил и тоже остановился. - Туда!

- Стрелять буду, - пригрозил Юраша.

Луков отмахнулся.

- Не будешь! По безоружному...

Он двинулся бочком в сторону моста.

- Может, поговорим? - предложил Капустин, идя следом.

- Не! Не могу! Ты не поверишь...

Луков подался от моста вбок, проехался по глинистому откосу и побежал, быстро-быстро переставляя ноги, чтобы не упасть. Юраша досадливо фыркнул, с места перешёл на бег и одним прыжком преодолел спуск. Густые кусты, за которыми скрылся эксперт Луков, его не остановили - и через секунду Капустин прорвался сквозь них на берег.

Каменистая река бурлила у его ног, убегая под арку моста. Над головой шумели свежей зеленью верхушки деревьев. Лукова нигде не было. Юраша заглянул под мост, пробежался по дорожке вдоль берега, остановился вынул телефон.

- Это Капустин, - сообщил он, когда Киппари ответил на звонок. - Я его потерял... Вот так! Он удрать попытался, добежал до реки и исчез. Как провалился!

Тут острые глаза Юраши углядели обрывок ткани на ветке дерева, за которым начинался покрытый молодой осиновой порослью склон.

- Погоди! Я перезвоню.

Он сунул телефон в карман и полез через осинник. Когда забрался на склон и оказался на окраине садоводства, с досады аж рыкнул. Тропинка тянулась к рабиксной изгороди, в которой зияла огромная дыра.

- Вот сволочь! - выругался Капустин и помчался напрямик через чужие огороды, обратно к участку Лукова. Была надежда, что он своей машиной перегородил ворота с участка эксперта, а выехать на дорогу по-другому не позволит оросительная канава. Если только Геннадий Олегович не решится бежать пешком.

- Раньше догоню, - со злостью пообещал Юраша, прыгая через пустые грядки.

Капустин узнал по интернету расписание электричек. Ближайшая уходила через сорок минут. Если Луков так жаждет избежать разговоров с коллегой, он пойдёт на трассу, а не на станцию. Машину из садоводства пришлось выгонять задом, на узкой дорожке не развернулась бы и "Мини". По счастью, охранник ещё издали заметил приближение автомобиля и поспешил открыть ворота. Юраша проявил чудеса вежливости, крикнув ему в опущенное окошко - "Спасибо, мужик!"

Понадеявшись, что доедет быстрее, чем Луков дойдёт пешком, Капустин погнал в сторону шоссе. Пару раз попадались дачники с рюкзаками, но Лукова видно не было. Доехав до поворота на трассу, Юраша увидел метрах в ста от поворота автобус. Из-за куста в нему выпрыгнул человек и ворвался в закрывавшиеся двери.

- Сука! - выругался Капустин, дёргая рычаг. - Вот хрен козловый!

Автобус покатил дальше. Юраша пристроился следом. Луков показался в заднем окне и уставился на преследователя. Юраша помахал ему рукой и сделал приглашающий жест. Луков помотал головой.

- Придурок! - обозвал его Капустин, оскалился и погрозил кулаком. - Догоню - прибью!

Геннадий Олегович не мог его слышать, но красноречивый жест заставил эксперта шарахнуться от окна. Больше он высовывался. Капустин сперва хотел перегнать и тормознуть автобус, но передумал. Всё-таки внутри люди, зачем рисковать. Неприятность поджидала его через пол километра, когда из-за спины выскочил чёрный "Гелик" и ринулся вперёд, совершив именно тот маневр, которого хотелось избежать оперативнику: обогнал автобус и встал поперёк дороги. Сделал это в самом неподходящем месте: на узком мосту через местную речку.

Автобус резко остановился. Из "Гелика" вывалило трое парней в чёрном и не спеша подошли. Один помахал перед водителем "корочками" - и тот открыл двери. Юраша подошёл одновременно с ними.

- Какого хрена! - натурально возмутился он.

- Назад! - скомандовал один из чёрных. - Спецоперация! Вернитесь в свою машину.

- А чё за спецоперация? - спросил Капустин, тоже протягивая впереди себя "корочки".

- Это не ваше дело... капитан Капустин.

Двое его товарищей вытолкали из автобуса Гену Лукова. Тот хлопал и глазами и челюстью, озирался и явно не понимал, что происходит. Увидев Капустина, эксперт рванулся было к нему.

- Юра! Я тут! - крикнул он, не обращая внимания, что ему крутят руки за спину. - Я тут!

- Вижу, - рявкнул Юраша, которому это представление действовало на нервы. - У вас есть ордер на арест? - обратился он к комитетчикам (по крайней мере, в удостоверении их руководителя значилась Собственная Безопасность).

- Пока что господин Луков приглашается для беседы, - ответил главный из этой троицы, а двое других потащили эксперта в сторону "Гелика". - Проезжайте! - крикнул он водителю автобуса.

Двери с шипением закрылись, машина с надрывом двинулась с места и вывернула на встречную полосу, чтобы объехать "Гелик". Капустин мысленно выдохнул. Заводит свару рядом с набитым дачниками транспортом ему не хотелось.

- На беседу так не приглашают, - высказал он комитетчикам.

Оказалось, что в "Гелике" был ещё один человек, он подошёл незаметно, с другой стороны автобуса. Как только автобус отъехал, этот тип ринулся на Юрашу. Капустин отбил его руку и рванул к себе, моментально оказавшись за спиной врага. Крепко охватив локтем шею парня, Капустин приставил к его голове пистолет.

- Назад! - рыкнул он на того, которого счёл главным. Парень тоже успел схватиться за оружие, но чуть опоздал. - Сейчас сделаю дырку в башке твоего приятеля. Быстро отпустили Лукова!

- Ты с ума сошёл?! - попытался взять его нахрапом главный. - Под суд пойдёшь, придурок!

Юраша отпихнул по асфальту чёрный предмет, выпавший из руки пленника, шею которого он стискивал локтем.

- С какого времени у СБ шокеры - штатное оборудование? - поинтересовался он. - Быстро отпустили Лукова!

- Ты псих! Не боишься?

- Не боюсь. Я псих. Этого уложу и тебя, а там разберёмся.

Юраша скалился как сумасшедший и на противника подействовало.

- Пустите его! - скомандовал он двоим, державшим Гену за руки.

- Иди в мою машину, - приказал Лукову Капустин. - Живо!

Пропустив эксперта вперёд, он сам попятился, прикрываясь пленником, как щитом. Троица двинулась за ним следом, но без энтузиазма.

- Открой заднюю дверку, но сам садись за руль, - приказал Лукову Юраша. - Не рыпайтесь тут. Если сунетесь следом, я его убью и на дорогу выкину. Отъедем подальше, тогда отпущу. Всё понятно?

Главный кивнул. Поверил. Юраша ввалился на заднее сидение, продолжая крепко держать врага за шею и прижимать к его голове пистолет. Луков живо завёл мотор и покатил через мост, объезжая "Гелендваген".

- Дальше куда? - спросил он.

- Прямо! - рявкнул Юраша. - И быстрее!

Он примерился и хряпнул пленника рукоятью пистолета по голове. Тот обмяк и Юраша наконец получил возможность спихнуть его тушу с себя, достать наручники и зафиксировать.

- Ты ж его отпустить обещал, - напомнил Гена Луков, правильно истолковав возню на заднем сидении.

- Я пошутил, - буркнул Капустин. - Если это комитетчики, то я... фея-крёстная, - вспомнил он мультик, который недавно смотрел с дочкой.

- С чего ты взял? Мне они ксиву показывали. - Луков явно оживился, позабыв о том, что двадцать минут назад сам удирал от Капустина.

- Ага! Прям сейчас явились, в тот момент, когда я за тобой приехал. Раньше не могли! СБ, конечно, адрес твоей дачи узнать - целая проблема! Нужно было за мной следить, чтобы понять, где ты прячешься!

Луков некоторое время переваривал информацию, но рулить не забывал, так что они почти добрались до основной трассы.

- А с чего ты взял, что они за тобой ехали? - спросил он наконец.

- Я тупой? Не могу запомнить машину только потому, что у неё номера в грязи? - Капустин достал телефон и связался с Мотей. - Он у меня. Встретьте на трассе, за нами тут "хвост", могут перехватить, - сообщил он. - Не знаю, кто они, но парни агрессивные.

- На себя бы посмотрел... - тихо пробубнил Луков, сворачивая в поток машин, ведущий в сторону города.

Глава пятая. Кто не рискует, тот не рискует

(Санкт-Петербург, 2019 год, поздний вечер)

Четыре часа назад, в кабинете генерала Чёрного, вся эта операция висела на грани запрета.

- Авантюра! Чистейшей воды авантюра! - возмущался обычно уравновешенный Дмитрий Иванович Чёрный, потрясая пухлым кулаком. - За такое время я даже не успею связаться с нужными людьми в руководстве. У вас не будет прикрытия!

- Времени нет, - напомнил Игорь. - Лайнер стоит в порту вторые сутки, игру проводят этой ночью. Погрузку "личных вещей" - тоже. Осведомитель вышел на связь при первой же возможности, мы такой вариант событий уже рассматривали раньше. В худшем случае нас вытурят с корабля и сдадут в полицию.

- В худшем случае мы устроим международный скандал! - не согласился Чёрный, но больше ничем потрясать не стал, успокоился. - Игорь! Должен пойти кто-то другой.

Сокольский рассеянно усмехнулся, он понимал опасения генерала. Но если никогда не рисковать, тоже ничего не получится.

- Я знаю язык, - напомнил он. - И у меня есть взломщик. Он не согласится, если пойдёт кто-то другой.

Следующий час ушёл на обсуждение деталей. Генерал сдался, хотя и предупредил, что при малейшем отступлении от плана операцию следует прекратить.

- Само собой, - уверенно пообещал Сокольский.

За час до начала операции шикарный лимузин свернул с Кораблестроителей на ничем не примечательную Флагманскую улицу, среди такого же непримечательного района современных многоэтажек. Из темноты вынырнули две фигуры и быстро, как тени, прошмыгнули в дверцу машины.

- Я думал, будет фургон, - щурясь в свете длинного салона, сварливо проговорил один из новых пассажиров. На человека, которому доступны услуги аренды лимузинов, он не походил ни секунды. Худой до костлявости, с длинным испитым лицом. Набрякшие веки казались заслонками в три поперечных уровня из-за лишних складок. Но глаза из-под этих заслонок выглядывали прицелом снайперской винтовки. Одет он был нечто поношенное и явно не со своего плеча.

- Это кто у нас такой? - весело поинтересовался крепкий, высокий тип в кожаной куртке, кивнув большой головой на алкоголика.

- Мой взломщик, - отрекомендовал мужичка Сокольский. Это он сидел рядом, в серой куртке и джинсах - Лёвчик, не смотри на него так, дыру на человеке прожжёшь. Лучшего спеца по антикварным сейфами в Питере всё равно не найти.

- Я так, к слову, в завязке, - заранее обиделся алкоголик. - Можешь звать меня Маратик. А ты, я так понимаю, Лёвчик? Это Лев что ли?

Он ехидно засмеялся, протянув типу в коже длинную ладонь с узловатыми пальцами. Тот посомневался, но пожал.

- Александр я, - пояснил он. - Лёвчик - это для своих.

Друзья детства редко выбирают одну жизненную стезю. Игорьку Сокольскому и Сашке Левину (Лёвчику) в этом отношении повезло, они сломали стереотип. Разными путями, но оба пришли к службе в одном и том же заведении. Лёвчик не то, чтобы похудел ради этого, но перевёл весь лишний вес в мускулатуру. Впрочем, его представительные габариты Маратика не впечатлили.

- Ну и я буду звать тебя Лёвчик, - пообещал он и повернулся к своему спутнику. - Кого ждём?

- Ждём сигнала от моего помощника, - ответил ему Сокольский.- Он когда подъедет к причалу, отзвонится. Тогда и мы двинем.

- А почему не ты там, у причала? - спросил Лёвчик, поглядывая через их спину на светловолосого водителя.

- Там нужен игрок в покер.

- Ты не играешь в покер?! - искренне изумился Лёвчик. - Не верю!

- Я любитель, - отрезал Игорь. - А нужен профессионал. Иначе сразу раскусят.

Он не стал говорить вслух, что его знает в лицо один из потенциальных игроков, Юлиус Димитт. А Матвея Киппари Димитт лично не знает, поэтому сыграть роль человека, приехавшего поиграть в покер, тому сподручнее. Кроме того, у Моти налажена обширная сеть помощников и стукачей вроде Гены-Крокодила, а тот хотя официально и держал бильярдную, к миру подпольного покера имел прямое отношение. Он организовал для Матвея "билет" на игру. Иначе фиг бы они смогли туда попасть. Заодно он объяснил, как смогут попасть на борт остальные участники операции.

- Есть сигнал! - доложила Инга, не оборачиваясь в салон машины.

- Едем! - приказал Сокольский - и его беловолосая коллега уверенно завела мотор лимузина.

Сведения они получили от осведомителя - одного из членов экипажа. Атташе консульства Юлиус Димитт всегда ходит на ночную игру в покер. Да, мероприятие организовывали незаконно, но ограждала от неприятностей неприкосновенность чужой территории: лайнер принадлежал Квенталии.

Сам Димитт не играл, а якобы приводил игроков. Действительно приводил. Он был организатором матча со стороны питерских картёжников. Осведомителю удалось выследить, что у Димитта есть ключи, полученные от капитана. Примерно через полчаса после начала игры, он выходил "в туалет" или ещё за чем-то, проходил до капитанской каюты, расположенной недалеко от места, выбранного под игорный зал, отпирал сейф и доставал нечто, предположительно новые инструкции от своего заграничного руководства. На их место он клал свои отчёты. После чего возвращался в игровую каюту. Осведомителю удалось выяснить, что капитан пользуется старым сейфом "Сан-Галли". Электроникой этого приобретённого где-то в Питере монстра не открыть. Иные средства воздействия предполагали много шума.

Сокольский решил, что у них есть шанс заполучить не только привезённые инструкции, но и отчёты самого Димитта. План операции разрабатывали в спешке, зато вероятность утечки информации значительно снижался.

Пассажирский пор "Морской фасад", открытый для первых судов в 2008 году, в белую ночь выглядел ничуть не спящим. Но пропуск на территорию у шофёра лимузина имелся, поэтому длинную машину пропустили к причалам без промедления. На Сокольском и взломщике Маратике (он же Маранин Н.Н.) лежала техническая сторона дела. Последним этапом должен был присоединиться Лёвчик. Его дело - организовать вывод нарушителей с лайнера. К тому моменту, когда они закончат, просто это будет, только если прыгнуть прямо с борта в воду.

Инга подвела машину как можно ближе к кораблю и вышла на причал. Подошёл человек, она сунула ему файлы с бумагами. Человек кивнул.

- Всё, парни, взяли по коробке и вперёд, - объявила Берестова, распахивая заднюю дверцу.

Лёвчик остался сидеть внутри. Сокольский с Маратиком вылезли и он передал им по тяжеленной коробке.

- Идём, - скомандовал Игорь и направился в сторону служебного трапа.

- Ого! - Маратик подпихнул коробку снизу коленом, чтобы перехватить повыше. Борт океанского лайнера возвышался над их головами, как те многоэтажки, среди которых он жил. Трап круто уходил вверх по его боку. - Лестница в небо...

Неподалёку стоял обычный продуктовый фургон и из него тоже разгружали коробки.

- А почему мы на лимузине? - спросил Маратик, еле угоняясь за Сокольским.

- У них накладные есть.

А у нас не накладные?

- Не совсем. Это особый груз.

- Контрабанда что ли? - пыхтя как паровоз, переспросил Маратик, еле успевая за Сокольским.

- Не совсем. Капитан закупает лично для себя кое-какие наши товары, на мелкооптовом складе.

- И затаскивает их на свою посудину втайне от всех, - закончил за него взломщик. - Ну-ну! Слушай, это ты в хорошей форме, а я - старый алкоголик... Думаешь, выживу, если поднимусь с этим ящиком по трапу? Он же... полный водки!

- Не болтай, - шикнул на него Игорь. - Поднимешься. Другого пути нет.

На палубе все товары учитывал мужик в форменном комбинезоне, с планшетом в руках. Когда подошли Сокольский с Маратиком, он кивнул, куда ставить ящики и взглядом показал на овальную дверь позади себя.

- Нам туда, - тихо скомандовал Сокольский.

Маратик обливался потом, но бдительности не потерял и тут же юркнул за ним. Остальные грузчики их маневра не заметили и потянулись обратно к трапу.

Технический коридор привёл их к небольшой внутренней лесенке. Она упиралась в закрытую дверь.

- Ты говорил, что может вскрыть почти любой замок? - напомнил Сокольский. - Нам сюда, так что работай быстрее.

- А как же пластиковые карты и всё такое? - удивился взломщик.

- Не всё в этом мире зависит от пластиковых карт.

В проходе было тихо, горел дежурный свет, но Маратик всё равно нервничал. Может, ещё не отдышался после подъёма на борт с ящиком водки в руках.

- А если нас кто увидит? - прошептал он, присаживаясь на корточки и разглядывая замок.

- В худшем случае покажу ксиву, - пообещал Сокольский. - Вытурят на сушу, может ментов позовут. Не кипишуй, спокойно работай.

Маратик действительно успокоился, расстегнул поясную сумку и достал несколько металлических предметов.

- Это несложный запор. Две минуты, - объявил он - и справился за одну.

Они углублялись во внутренности огромного лайнера, словно хотели пройти его насквозь. Иногда Игорь останавливался и сверялся со схемами на стенах. Осведомитель примерно объяснил, в каком направлении двигаться, но подробный план передать не смог. Зато по названным им признакам, они попали в нужный отсек минут через десять. В этом коридоре лежала ковровая дорожка с сине-жёлтыми клетками. Сокольский удовлетворённо похлопал её подмёткой кроссовки.

- Туда - спуск на следующий уровень, - прокомментировал он, кивнув налево. - Нам надо двигаться в правую сторону.

- Символично, - подбодрил сам себя Маратик.

Здесь попалось несколько ответвлений и тёмных ниш, одна из которых спасла агентов от провала: Сокольский рывком впихнул в неё Маратика и навалился на него, чтобы не торчать наружу.

- Ты же сказал, что с ксивой! - прошипел придушенный Маратик.

- Может, сразу со спецназом? - съязвил Сокольский, задвигая взломщика ещё дальше в угол.

- Совра-ал! - дошло до того.

Игорь шикнул. Маратик закрыл рот ладонями и в натуре замер, не дыша. Охранники прошли мимо, ничего не заметив.

- Живо! - скомандовал Сокольский. - Теперь молчи как рыба.

Он толкнул приоткрытую дверь и вошёл в небольшое помещение, уставленное мониторами. И тут же спросил на квенталийском:

- Какой счёт?

Местный охранник даже не обернулся, услышав родную речь.

- Четыре-один, - ответил он.

Сокольский присвистнул. Такое выражение чувств квенталийцам было свойственно. Охранник не столько смотрел на мониторы слежения, которыми был утыкан весь периметр помещения, сколько на плоский экран над ними. Передавали очередной футбольной матч.

- Мы посмотрим? - вежливо спросил Игорь.

Квенталиец, не оборачиваясь, большим пальцем показал на стулья за спиной. Игорь достал из кармана банку пива и поставил "благодарность" на край стола. Квенталиец тут же подхватил её и с шипением вскрыл. Маратик смотрел на его спину и завидовал. Правда, недолго. Сделав несколько глотков, иностранец мирно опустил голову на край стола и захрапел.

- Надо же! - посетовал взломщик, забирая со стола початую банку.

- Не вздумай пить, - осадил его Сокольский.

Взломщик живо поставил банку на место.

- Не дурак, - буркнул он.

- У нас полчаса времени. - Игорь осмотрел мониторы, чтобы сориентироваться где какой сектор. - Игра внизу уже началась.

Он пошарил по пульту и быстро нашёл, как отключаются камеры. В этом плане охранная система лайнера мало отличалась от схожих на других кораблях. Пощёлкав кнопками и выключив те, в которых виднелся только что покинутый коридор и ещё несколько отсеков, Сокольский удовлетворился результатом. Теперь их проникновение нельзя буде доказать, запись не ведётся. "Выключить все", - подумал он, но не стал. Слишком много возни.

- Пересменка у них через час. Надеюсь, Димитт будет действовать по схеме. Идём! - приказал он.

- Как скажешь, начальник, - покорно согласился взломщик.

Капитанская каюта оказалась закрыта только на ручку. В эту часть коридора никто посторонний не заходил, а очередной трап на самую нижнюю палубу, где играли в покер, располагался совсем рядом. Для Димитта приготовили свободный коридор, чтобы он не терял зря времени. Сокольскому это тоже пришлось кстати. Пошарив по стенам и открывая панель за панелью, он быстро нашёл у капитана нишу, в которой тускло мерцал начищенным металлом знаменитый антикварный сейф. Никаких проводов к нему не тянулось, он сам по себе представлял преграду для любого современного взломщика.

- Твой выход, - предложил Маратику Сокольский и отступил в сторону. - Я покараулю двери. Не нервничай, спокойно делай своё дело.

Тот как увидел старинный ящик Сан-Галли, позабыл обо всех своих страхах.

- Красавец! Ах ты, мой дорогой! Это ж надо!.. - Он любвеобильно обнял несгораемый фасад. - Мои современные коллеги, поди, таких замков даже не видели. - Начищенный металл заслужил страстный поцелуй. - Всё на электронике у них, на программах... Вживую иногда и надёжнее. Оно конечно, если меня рядом нет. - И Маратик хитро взглянул на Сокольского. Тому показалось, что у алкоголика даже веки стали тоньше и глаза распахнулись во всю ширь.

В лихие 90-е Маратик решил заделаться кладоискателем. Как ни удивительно, но старые сейфы в Питере всё ещё находились. Пришлось осваивать искусство вскрытия антикварных замков. Но очень быстро парень понял, что найти клад - один шанс из тысячи, а то, что он выпадет тебе - один на миллион. Старые сейфы в лучшем случае хранили никому неинтересную переписку и семейные фотографии. Все богатства растрачены и развеяны за советский период, войну и блокаду. Тогда, чтобы не бросать полученные навыки, Маратик расклеил объявления: "Специалист вскрывает старые сейфы и замки". Новое дело принесло некоторый доход.

Маратик продолжил развивать талант, брался уже и за вскрытие квартир, от которых хозяева потеряли ключи, и за новые модели сейфов, понемногу осваивал электронные начинки. Но уже в двухтысячных он случайно вскрыл "не тот" замок. Избежать серьёзных неприятностей ему помог Сокольский. С тех пор благодарный Маратик устроился слесарем при жилищной конторе и время от времени оказывал услуги своему покровителю. Жизнь у него текла не шикарно, но вполне сносно. До тех пор, пока Сокольский не явился поздно вечером, предложив срочно, ну вот прямо этой ночью, поработать над старинным несгораемым шкафом.

Продолжая бормотать себе под нос дифирамбы старым мастерам, Маратик не забывал работать: подвинул стул, разложил инструменты из своей поясной сумочки, вооружился стетоскопом (ну какой же "медвежатник" обходится без стетоскопа!) - и начал тайное действо по вскрытию замка.

Сокольский приготовился поскучать, но все манипуляции продолжались не больше трёх минут. Маратик повернул рычаг и приоткрыл тяжеленную створку.

- Дураки, однако! - весело оскалился он. - Я бы на месте этого капитана восстановил все замки.

- Ему не надо, - объяснил Сокольский, открывая шкаф во всю ширь. - Видишь, ничего важного он тут не хранит.

Внутри, на верхней полке выстроились бутылки с экзотическими напитками, лежала парочка порно-журналов и Вальтер в антикварной кобуре. Зато внизу Сокольский нашёл, что искал. Пару скромных листков бумаги с убористым текстом он быстро просмотрел. Написано на квенталийском, но общий смысл схватывался легко. Достав мини-камеру, Игорь перефотографировал листки и убрал обратно. Подумал и аккуратно пристроил на них сверху коробок спичек, позаботившись, чтобы стоял как было.

- Закрывай! - скомандовал он.

В каюте прятаться было негде, но коридор заканчивался тупиком с противопожарной нишей. В условиях дежурного освещения тут легко было спрятаться.

- Главное, как я скомандую, не шевелись и молчи, - предупредил Сокольский.

- Попёрло наконец! - услышал он в наушнике. Миниатюрное устройство крепилось внутри ушной раковины и не отличалось по цвету от кожи. Заметить его было невозможно.

- Наш клиент через минуту появится, - предупредил Сокольский Маратика. - Матвей сказал условленную фразу.

Видеть, что происходит в игровом зале, они не могли. Потому и нужен был наблюдатель. А подсунуть своего человека без участия в игре рискованно, поэтому пришлось Моте разодеться в лучший костюмчик. Хорошо ещё, он уломал Гену-крокодила спонсировать мероприятие. Иначе откуда взять кейс с долларами, без которого даже с рекомендацией на борт не попадёшь? Киппари пообещал, что сильно не проиграется.

Атташе квенталийског консульства поднялся по трапу и вышел в нужный коридор. Он никого не заметил, да и торопился. На ходу доставая ключи от сейфа, он исчез в капитанской каюте. Вернулся минуты через три. Маратик не успел истомиться от неподвижности, хотя готов был пожаловаться на боли в натруженной спине. Не успел. Юлиус Димитт прикрыл за сбой двери и легко, как танцор, припустил обратно в игорный зал. Подождав ещё минуту, Сокольский позволил взломщику выбраться из угла.

- Ну что? Последний этап? - обрадовался тот.

- Входим, вскрываем, забираем то, что он оставил - и на выход, - проговорил Сокольский, не столько для Маратика, сколько для остальных участников операции.

На этот раз они справились ещё быстрее, прошмыгнули мимо помещения охраны, где до сих пор мирно посапывал усыплённый квенталиец. Им оставалось выйти из коридора на палубу, когда навстречу вывалило трое матросов в белых робах.

- Кто такие? - воскликнул один на квенте. - Стой! Это кто такие?

- Не наши, - поддержал другой - и вся троица двинулась в их сторону.

- У нас проблема, - негромко прокомментировал Сокольский.

- Понял, - отозвался в его ухе наушник. - Выдвигаюсь, ждите. А ещё лучше - пробивайтесь как можно ближе к трапу.

Сокольский примерился к рослым парням-матросам, оглянулся в боковой проход и дёрнул Маратика.

- Туда!

Взломщик резво увернулся от ближайшего противника и нырнул вслед за Игорем, будто всю жизнь отрабатывал приёмы быстрого бега по коридорам кораблей.

- А свидетель говорит, что видел, как эти грабители поднимались на борт!

- Что?

- Да где переводчик?! - Лёвчик натурально возмущался, крутя головой и уверенно тесня парней из команды лайнера. - Да вот же они! - воскликнул он и махнул своим людям в полицейской форме. - Вот они! Я же говорил!

Вполне возможно, что Сокольскому и его помощнику Маратику не угрожало ничего кроме пинков и быстрого спуска на землю (или в воду, как повезёт), но лучше не проверять. Проникнуть на иностранное судно - деяние рискованное. Квенталийцы наверняка потащили бы нарушителей к капитану или старшему помощнику. Кстати, это он сейчас воевал у трапа с кучкой полицейских, возглавляемых мощным Лёвчиком.

Скрыть непрошенных гостей не удалось. Матросы не подумали о том, что на корабль поднимутся русские полицейские и вытащили нарушителей прямо на палубу, благо выход оказался рядом. Старпом, который, к слову, неплохо балакал по-русски, махнул своим матросам, чтобы подвели "грабителей". Их даже помять не успели. Сокольский выглядел возмущённым, Маратик испуганным, но оба целы и без следов насилия на лице.

- Ага! Попались! - Лёвчик воодушевился, вцепившись Сокольскому в руку. - Забирайте этих голубчиков! - скомандовал он подчинённым.

- Эти двое проникли на корабль без моего ведома, - вмешался старпом. - Мой капитан захочет знать, кто они такие и зачем они тут!

- Ну, давайте всё по-закону, - предложил Лёвчик, копаясь одной рукой в кармане и извлекая наручники. - Но сейчас я их арестую! - И он брякнул браслетами перед носом старпома.

- Это не по-закону! Это территория Квенталийской республики! - возмутился тот.

- Тогда давайте разбираться! - Лёвчик толкнул Сокольского в руки полицейских. Маратика те уже вырвали из цепких матросских лап. - Давайте разбираться! Они украли два ящика водки, когда магазин принимал товары! Где они? Где эти два ящика?!

Наличие незаконно купленной водки старпом категорически отверг и подозрительно быстро согласился, что местными ворами должна заниматься местная полиция. Благодаря его неожиданному решению, вся полицейская компания лихо ринулась с корабля, волоча за собой скованных "грабителей". Приостановились только тогда, когда оказались на причале.

- Быстро ты работаешь, - похвалил Сокольский. - Не ссы, Маратик! Прорвёмся! - громко поддержал он подельника. Тот смирился и перестал вырываться.

- В машину их! - громко скомандовал Лёвчик - и "нарушителей" потащили к полицейскому УАЗику...

Димитт успел покинуть лайнер до поднятого полицейскими щума. Машина ждала его на отдалении, у поворота с причала. Несмотря на то, что в белую питерскую ночь светло почти как днём, разглядеть с такого расстояния, что происходит, он не смог. Понял лишь, что кого-то задержали и вытащили с лайнера местные законники.

Юлиус достал телефон, включил камеру и максимально приблизил картинку зуммом. Одна из потрёпанных фигур в наручниках показалась ему знакомой. Он понаблюдал за сценой, пока "воров" не запихнули в машину, после чего убрал айфон и направился к поджидавшему его такси. Настроение его сильно испортилось.

Инга с лимузином ждала их на том же углу Флагманской улицы. Сокольский с Маратиком пересели к ней, Лёвчик уехал с полицейским уазиком.

- Удачно? - спросила Берестова, пока мужчины устраивались в просторном салоне.

- Инструкции для Димитта я сфотографировал, - сообщил ей Сокольский. - Так что наш квенталийский друг их уже получил, не должен ничего заподзрить. Потом переведу полностью текст и посмотрим, что там задумало его руководство. А вот с этим пришлось идти на риск. - Он вынул из кармана коробок и вытряхнул на ладонь крошечную флешку. - Копировать не рискнул, она может быть запаролена. Пришлось забрать.

- Хе! - встрял Маратик. - Стало быть, это... его руководство отчета шпиона о делах на нашей родине не дождётся?

- Выходит, так. - Сокольский усмехнулся и убрал флешку обратно в коробок. - Ладно, дружище! Ты хотел покататься на шикарной тачке. Куда едем?

Глава шестая. Критическое положение

(Неделю спустя)

На этот раз Димитт предложил встретиться в кафе на Охте, неподалёку от набережной. Боковая улица в этот час оказалась свободной и Сокольский быстро нашёл, где припарковать машину. Он приехал один. Квенталиец уже ждал - Сокольский заметил его через стеклянную витрину.

- Я благодарен за то, что вы согласились встретиться, - приветствовал полковника Димитт, салютуя чашкой кофе.

Игорь выдвинул стул напротив и с неудовольствием отметил, что спинка липкая, как бывает с грязными спинками и ручками в общественных заведениях. "Засранцы", - подумал он, сел и жестом показал официанту, что не будет ничего заказывать.

- Мы часто встречаемся, - опустив приветствие, сказал он Димитту. - Моё руководство может заинтересоваться.

- Надеюсь, это последний раз, когда я обращаюсь к вам с просьбой, - вежливо ответил Юлиус Димитт и сделал глоток кофе. - Я хочу говорить об этой женщине, Тяниной.

- Саре Ёгер? - нарочно переспросил Сокольский.

- Я не знаю, каково её настоящее имя, - возразил квенталиец, не смутившись напоминанию. - Вы сказали, что её так зовут. Я не могу нарушать закон своей страны и дать ей поддельные документы, чтобы она могла вернуться. Вы понимаете?

- Нет, - признался Игорь. - Она ваша соотечественница, не предала вашу страну, предпочла сесть в тюрьму, чтобы не компрометировать своё руководство. Помогите ей уехать, это в ваших силах.

Димитт с едва заметным вздохом отодвинул чашку.

- Плохой кофе. Такой же плохой, как ваше заступничество. - Он подался вперёд и заговорил тише: - Этот вопрос решён не мной. Женщина мешает не только вам, но и мне. Сделайте так, чтобы её снова отправили в тюрьму. Наркотики, оружие - всё что обеспечит срок. Поверьте, это будет лучше для неё.

Сокольский смотрел на человека, сидевшего напротив него в маленькой забегаловке. Нельзя сказать, что он не понимал Димитта. Понимал. Кому-то невыгодно возвращение Сары Ёгер на родину. Кого-то беспокоит её осведомлённость о старых делах. Тот, кто заслал её несколько лет назад в Россию, не хочет даже косвенно признавать, что она действительно шпионила. Квенталийцы ушли в глухую защиту. Это понятно: маленькая страна, большие опасения, море осторожности. Но так беззастенчиво предложить - "подбросьте улики, сварганьте липовое обвинение и отправьте её на зону" - совсем не укладывалось в личное представление Сокольского о порядочности. О чём тогда говорить?

- Прощайте, господин атташе, - произнёс он, поднимаясь. - Я ничем не могу вам помочь.

Едва Сокольский повернулся уйти, Димитт сказал вслед:

- Вы не думаете, что нарушая правила, вы даете другому человеку право тоже нарушать правила?

- Это конкретный вопрос? - переспросил Сокольский, оглянувшись через плечо.

- Нет. - Димитт расслабился и глаза его повеселели. - Это риторический вопрос.

Сокольский молча ушёл. Димитт дождался, когда он перейдёт дорогу и сядет в машину, взял пару салфеток и тоже поднялся. Старательно задвигая стулья, будто его озаботил антураж кафе, он быстро протёр ручку того, на котором пару минут назад сидел Сокольский, и только после этого направился к выходу.

События последних дней изрядно вымотали полковника. Он даже потёр глаза, когда притормозил перед поворотом на набережную. Нужно было поспать хоть немного. В голове лениво шевельнулось, что вообще-то эту ночь он провёл дома, в своей кровати. Наверное, шесть часов - маловато для полноценного отдыха. "Раньше хватало. Точно старый становлюсь", - подумал он, тормозя в "пробке", образовавшейся аж до самого Большеохтинского моста. Вдали виднелись подъёмные башенки, напоминающие рыцарский замок. Чтобы повернуть на мост, нужно проехать под ним, чуть дальше будет поворот направо...

"Пробка" на месте не стояла, медленно продвигалась, проталкиваясь вдоль Невы, всё ближе и ближе к участку, нырявшему под мост. Здесь минуты за две можно доехать, но удовольствие растянулось на пять-шесть. Недолго, да спать очень хочется. Веки стали сами опускаться, несмотря на все усилия держать глаза открытыми. Игорь встряхнул головой, стараясь взбодриться. В такие моменты лучше всего подумать о чём-то важном. Например, о том, кто стоит за нападением на семью Бердниковой. Неужели, Димитт? Он никогда не признается, что подсылал наёмников. Но Димитт, скорее всего, не главная фигура, и тогда... наверное, лучше всего подойдут красные цветы. Они будут хорошо летать... с памятником. Так говорила... Кто говорил?

Сокольский резко дёрнул головой, открывая глаза.

- Зараза! - выругался он, осознав, что только что задремал за рулём. Машина катила в общем потоке, движение в "пробке" понемногу разгонялось. Игорь оглянулся. Сбоку мелькало нечто синее, на что он до этого момента не обратил внимания. "Это же забор вокруг раскопок Ниеншанца! Я что, промахал мимо поворота направо?"

Он катил по набережной имени человека, которого в 1919-м году избили рабочие в Орле, да так, что он вскоре скончался. Хотя, официально Свердлов умер от испанки. Или его отравили по приказу Ленина... Пришлось снова встряхнуть головой, чтобы взбодриться. Справа потянулись типичные советские дома с застеклёнными окнами магазинов по первому этажу. Значит, он уже напротив Смольного. "Идиот! Куда я еду?" - обругал себя полковник. Слегка подействовало, глаза открылись, но он чувствовал, что в сон клонит нестерпимо. Сопротивляясь одури, он вспомнил, что сейчас будет поворот к заправке. Впереди уже маячила красно-белая вывеска. "Лукойл..."

Крутанув руль, он затормозил, проехав несколько метров от поворота. Заглушив мотор, с трудом заставил себя протянуть руку и активировать телефон. Хотелось сперва поспать, ничего ведь плохого не будет, если он тут постоит пару минут... Нет! Телефон!

В какую ткнул кнопку, Игорь уже не понял, но успел проговорить... что-то. Сам не понял, что именно. Язык заплетался. Глаза закрылись - и сопротивляться этому не было никаких сил.

(Где-то в параллельном измерении)

Свет был белый, рассеянный, но наверное, светились сами стены и потолок. Тоннель казался монохромным, белым и белым, но каким-то образом эти белые детали не сливались, образуя сводчатый потолок, длинную платформу, провал между нею и стеной, на дне которого должны лежать рельсы. Но если сидеть на лавочке, ближе к середине зала, ты не видишь, что делается за краем платформы. А там тоже всё белое и тоже светло.

Что-то шевельнулось - и он не сразу осознал, что это его собственная рука, которой он машинально поправил складку плаща. Какого цвета плащ - он не смог определить, но наверное, тоже белый. В этом мире просто не могло существовать никаких других оттенков.

"Умер я, что ли?" - подумал полковник, не испытывая ни страха, ни разочарования от собственной мысли. Он ощущал себя спокойно, ровно, словно невесомо, когда ты понимаешь, что у тебя есть тело, но оно не причиняет никаких неудобств. Вот как складка плаща, её поправил - и больше о ней не задумываешься.

Неожиданный переход в другое состояние или измерение ему понравился. Наверное, в этом месте хорошо думается. Спокойно, никто не мешает, ничто не волнует. Кажется, кто-то ему говорил, что "машина времени" - это билет в один конец. Это значит, что он сможет вернуться назад и увидеть то, что никто из оставшихся в материальном мире увидеть не может. Торопиться некуда, можно ещё посидеть тут, в покое, а затем встать и пойти. Раз есть рельсы, наверняка, и поезд для желающих путешествовать вне пространственно-временного потока предусмотрен.

Но вместо поезда, рядом, на лавочке, оказался Слава Ольгин.

- Откуда ты здесь? - спросил полковник, хотя не удивился.

- Вообще-то, это моя фантазия, - ответил Слава, не глядя на него. - Хотелось, чтобы было попроще и почище.

- Вот как... - Сокольский пропустил мимо то, что касалось фантазии. Он-то лучше знал, где находится. - Отсюда можно попасть в любой временной промежуток, так ведь? Узнать, что происходило раньше, например, с кем-то другим.

- Тётя Люся сказала, что лучше не заглубляться в виртуал, - возразил Слава, всё так же не глядя на шефа.

- Почему?

- Во-первых, это всё может оказаться игрой воображения, а не правдой. Во-вторых, чем глубже погружаешься, тем меньше шансов вернуться назад. Я потому и создал такое пространство, где смотреть не на что. Белое и белое, ничего интересного.

- Не согласен.

Почему-то тут, в нереальной обстановке, Сокольский поменялся ролями с Ольгиным. Сейчас он готов был рисковать, не глядя на опасность, а Слава пытался действовать разумно.

- Представляешь, как это может оказаться интересно - путешествовать по собственной памяти, - сказал он, выпрямляясь и окидывая пространство беглым взглядом. Оно, к слову, уже не было равномерно белым. Яма вдоль платформы обрела тень, на стенах стали проступать грани облицовочной плитки с синим оттенком.

- Шеф! - Слава даже не тронул его, но воззвание заставило Сокольского отвлечься от формирования окружающей обстановки. - Не надо! Вы и так тут задержались.

- И что? - Игорь сделал попытку встать, но пространство вяло реагировало и он даже не понял, стоит или сидит. - Разве есть что-то важнее, чем проникнуть в смысл того, что выходит за рамки привычного мира? Ты никогда не хотел узнать, что там?

- Я и так знаю. - Теперь голос Ольгина звучал громче, словно он пытался докричаться до собеседника. - Вы наверняка уже видели всё, что нужно, просто сейчас не помните. Когда мне удалось вытянуть вас в своё поле, вы только и бредили о расшифровке рукописи, о алхимической книге, о каких-то фотографиях. Даже семью вспоминали и своего деда, который вас в какой-то двор водил и показывал место, где до войны стоял дом, в котором он жил.

Сокольский наконец стал смотреть на Славу, но тот всё ещё не поворачивался в его сторону.

- Я не помню, - признался Игорь. - Когда я это говорил? Да какая разница!

Он сделал попытку вернуться к формированию реальной станции метро, но Ольгин заговорил быстро и решительно:

- Вы не можете бросить своих товарищей. Вы не можете оставить жену. Ей скоро рожать, что она будет без вас делать! Вы не можете оставаться в этом чёртовом виртуале дольше. Там, в реальности, лежит ваше тело и жизнь, ваша жизнь, заканчивается. Нельзя, ну нельзя нырять в прошлое, когда столько дел! Кто их за вас делать-то будет? Ну? Вспомните!

Он наконец повернулся - и в тот миг, когда стало видно его лицо, Сокольского накрыло с головой. Волна потянула на дно, дыхание перехватило, мутная пелена мешала смотреть. Где-то там, вверху, было светло, словно солнечные лучи преломлялись сквозь толщу воды. Ещё немного - и он не сможет удерживать дыхание, он сдастся! Водоворот тянул всё глубже, вода сжимала грудь, давила со всех сторон, так что уже голову не повернуть...

Свет померк, но чья-то рука схватила его за шиворот и потянула наверх. Давление пошло на убыль. Ещё секунда - и он вырвался на поверхность, хватая ртом воздух, почти ничего не видя, но ощущая, как чья-то рука обвивает его туловище и держит, не давая вновь скрыться под водой. Игорь сделал несколько судорожных вдохов - и открыл глаза. Свет резанул, так что пришлось зажмуриться. Защипало до слёз. Но это продолжалось недолго, он услышал чей-то шёпот и снова разлепил веки.

- Мама?

- Сумасшедший, - отфыркиваясь, наградила его женщина и принялась активно грести одной рукой к берегу.

- Мама! Пусти, я же плавать умею!

- Молчи! Лучше молчи! Я с тобой на берегу поговорю...

Ноги коснулись дна, он едва успевал помогать матери, а та тащила его за собой, как куль, не ослабляя хватку. Через несколько секунд они вместе лежали на границе песчаной отмели и травы, смотрели в высоченное небо и молчали. Они прижимала его к себе.

- Мам!

- Молчи.

- Мама, а где Олежа?

Она оттолкнулась от земли и села. Белолицая, в мокром светлом платье, облепившем всю её фигуру, с мокрыми русыми волосами.

- О ком ты говоришь?

Игорёк смутился. Он не знал, как ответить на вопрос.

- Перестань, Вася! Сейчас отдохнём, обсушимся - и пойдём домой. Я прямо не знаю, что с тобой делать. Пусть отец что-то решает, ты совсем меня не слушаешься!

"Вася?" Почему-то Сокольский не удивился, хотя совершенно не чувствовал себя другим человеком. И сейчас он видел, что эта женщина - совсем не Мария Родионовна Сокольская. Всё остальное было совершенно реальным. Кроме неё.

- Вставай. Надо идти, - позвала женщина, поднимаясь с травы. Платье на ней действительно было длинное, почти до земли. - Идём! Нам надо спешить.

Он отрицательно покачал головой и отодвинулся. Именно сейчас он осознал, что ему нельзя никуда идти. Даже смотреть на эту женщину и слушать её ему нельзя. Он упал на траву и крепко зажмурился, как когда приснился страшный сон и ты пытаешься проснуться. Вырваться из этой вязкой тины, которая затягивала его всё глубже! Вырваться, открыть глаза! Открыть глаза по-настоящему...

Звуки стали отдаляться, он уже не различал отдельных слов, только общий шум, который нарастал, усиливался, а потом вдруг словно оборвался.

Полковник Сокольский открыл глаза - и увидел знакомый больничный потолок. Он шевельнул языком - и обнаружил, что ужасно хочет пить, просто всё пересохло во рту, так что щёки прилипли к челюстям.

- Погоди, сейчас дам воды, - произнёс кто-то рядом.

Губ коснулся носик поилки и Сокольский с удовольствием сделал несколько маленьких глотков. В голове прояснилось. Теперь он видел, что лежит в знакомой экспериментальной палате, в застеклённом боксе, а рядом с ним - трое: Бердникова, хирург Сергей Владимирович Ковылёв и Слава Ольгин.

- Я же говорил, что проснётся, - заявил Ольгин. - Привет, шеф! Ловко вы от меня ускользнули там, в виртуальном метро!

- Долго я тут? - шёпотом спросил Игорь. Этот вопрос его сейчас волновал больше всего.

- Совсем недолго, - уверила его тётя Люся.

- Всего-то четыре дня, - поддержал её доктор Ковылёв, поигрывая толстыми пальцами на синем халате. - И если бы ты не пришёл в себя, мне бы пришлось отвечать за то, что разрешил майору Бердниковой проводить свои эксперименты. Ну и напугал ты всех!

Сокольский почувствовал, что улыбается. Сейчас он понял, что это самое главное: он жив и вырвался. Откуда? Не важно. Потом разберётся.

Глава седьмая. Разоблачение вражеских планов

(Санкт-Петербург, ведомственная больница, 2019 год)

О том, что полковник Сокольский выжил, широкую публику не оповещали. Ему удалось избежать аварии, это было не скрыть. Но кванталийцу Юлиусу Димитту никто не докладывал, успели ли коллеги полковника нейтрализовать действие яда.

Бердникова, проведя несколько тестов, с уверенностью постановила, что отравили Игоря тем же самым веществом, от которого однажды пострадал Слава Ольгин. В этот раз оно действовало медленнее из-за маленькой дозы и нестандартного способа проникновения в организм. Но явившись к шефу в больницу, майор Киппари начал не с насущных вопросов, а с частного расследования.

- Принёс твои фотографии. - Матвей отдал Игорю два старых фото: с красноармейцем, на руке которого сидит мальчик и с мужчиной и девочкой. - Ты просил прогнать через машину.

- И?

- Программа считает, что это один и тот же человек. - Мотя сложил руки на животе и изучающе смотрел на Сокольского. - Я тебе это и без сканирования сказал. Разница лет в 20, но лицо одно. У меня глаз намётанный. Слушай, Игорёк! - Он подался вперёд. - Что ты ищешь?

- Сам точно не знаю, - честно ответил Сокольский. - Смотри, на этом фото - мой прадед, Василий Викторович Соколов. А мальчик - это мой дед, Родион Васильевич. Я всё время считал, что Василий и его брат Михаил были расстреляны в 1938 году. - Он задумчиво вглядывался во второй снимок, где мужчина сидел а гражданском костюм и с девочкой на колене. - На обратной стороне надпись: "Рома с Катенькой". - Он посмотрел на Киппари. - Был в Ленинграде некий инженер, Роман Валентинович Иванов. Загадочная личность. Я бы сказал, мистическая. Информация о нём есть, мне Ланской нашёл всё, что о нём известно. Обычный советский инженер, связей особых не было, семьи и близких друзей - тоже. Родные погибли ещё в гражданскую. По какой-то неведомой причине именно ему поручили возглавить проект строительства завода авиационной фанеры в Лехтикуси. И вот, уже на последнем этапе стройки, Иванова срочно отправляют в Карелию. Что-то там не то с расчётами. Он выезжает из Ленинграда, добирается до места - и исчезает.

Мотя поднял палец, останавливая рассказ шефа.

- Как именно исчезает?

- А я знаю? - Сокольский положил фотографии на тумбочку. - Сказано, что он пропал без вести. Никаких следов о том, что вели дело или как-то по-другому искали, не сохранилось. Куда в тридцать восьмом люди исчезали?

Матвей кивнул.

- Знаем мы, куда. НКВД?

- Я тоже так подумал, - поддержал его версию Сокольский. - Но самое интересное, что в 1942 году в тех же местах некий Роман Валентинович Иванов возглавляет партизанский отряд. У него есть жена и дочь в Череповце. По сохранившимся сведениям, во время оккупации их прячут, чтобы не дать немцам заложников. За Иванова даже награда серьёзная была назначена. Я сильно про партизанское движение не копал, некогда было, но на каком-то этапе Иванов снова испаряется. Среди убитых его нет, среди выживших членов отряда тоже. После войны местная жительница из того посёлка, рядом с которым строили фанерный цех, приносит в краеведческий музей список книги Волынского и несколько писем, которые ей якобы оставил на сохранение Роман Валентинович Иванов. А дальше совсем чудеса. - Сокольский снова взял второе фото. - Я сперва думал, что фотография сделана до войны. Но нет, ты сам проверял, что фотосалон, чьим клеймом помечена карточка, появился в Череповце только в 1946-м.

- Это важно? - не выдержал Мотя.

- Сам суди. Старик Иверин в своих воспоминаниях на диктофоне говорил о том, что встречался с Василием Соколовым в 1946-м. Тот приезжал в Ленинград, по своим делам, нашёл Иверина и сказал, что намерен через некоторое время ехать в Красноярск. О том, что у него есть новая семья в Череповце, он тоже сообщил и сказал, что его теперь зовут - Роман Валентинович Иванов. Даже записал Иверину адрес и имя, для связи. Иверин долго хранил записку, иначе бы не вспомнил через семьдесят с лишним лет. Больше они не виделись, а когда Иверин, уже в начале 1950-х, ему написал, письмо вернулось с пометкой "Адресат выбыл". Девочка Катенька могла родиться в 1945-м или даже 1946-м. Фотография сделана, когда ей года два, то есть, не раньше 1947-го. Выходит, у него было минимум две дочери.

- А может, и две жены, - поддакнул Мотя.

- Оптимист! - Игорь на секунду задумался, но решил вернуться к основной теме. - Всё это время Иванов, который никак не мог избежать пристального внимания своих бывших коллег-гэбистов, свободно проживает в Череповце. У меня возникают вопросы.

- Погоди! - остановил его Матвей. - Я догадываюсь. Как он не попался на глаза никому из тех, кто знал Василия Соколова? Действительно ли уехал в Красноярск? И куда делась его новая семья? Особенно интересно, если учесть, что ты нашёл эту фотографию в Питере.

Сокольский кивнул.

- Примерно так. Конечно, фотография могла оказаться у случайных людей. Например, подарили на память. Но тогда тот, кому её подарили, должен был знать семью Иванова. И если Иванов и Соколов - одно лицо, где этот человек взял список с книги Волынского? Зачем так трепетно пытался сохранить во время войны, что спрятал у какой-то местной бабки?

- Тут ещё копать и копать, - признал Мотя. - Ладно, я помогу, если что, но давай вернёмся к нашим баранам.

Сокольский отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на заместителя.

- Я собирался арестовать Димитта, - признался Мотя. - То есть, добиться его ареста. Кто ещё мог тебя отравить?

- Генерал возразил? - мягко поинтересовался Игорь. - И правильно. Что бы ты предъявил Димитту? Лучше свяжись с полковником Марусиным или я сам с ним свяжусь. Если помнишь, он утверждал, что банда наёмников на Карельском перешейке уничтожена. А на квартиру Бердниковой напали двое, как по схеме, когда пытались убить мою супругу: один парень наркоман, другой - неизвестная личность, ни в каких базах не обозначенная.

- На этот раз с неизвестной личностью уже не поговоришь, - напомнил Мотя. - Хорошо стреляет наша тётя Люся! А с наркомана бесполезно спрашивать. Он не наркоман на самом деле, ему давали препарат, который стирает кратковременную память. Да, всё по схеме. Сперва парочка недоумков чуть не подстрелили Ингу, затем другая парочка во главе с убийцей Мельниковым пыталась украсть Серафиму Андреевну, а чуть позжее третью парочку доблестно задержали в Старой Руссе Берестова и тот местный парень, Беседин. Но кстати, один вопрос я уже выяснил. - Киппари явно был доволен собой, но заметил взгляд Сокольского, перестал чесать бороду и доложил: - Я встречался с Марусиным и он признался, тет-а-тет, что когда его бойцы прибыли на секретную базу наёмников, там было пусто.

- Хорошо, что напомнил про контрразведку. Марусин знает о том, что мы добыли отчёт Димитта?

- Пока нет. Или делает вид, что нет. - Матвей пристально смотрел на шефа. - На флешке много документов, но расшифровали пока только часть.

- Что именно? - живо спросил Игорь, уловив в Моте готовность удивить ещё больше.

- Речь о тебе, о Тяниной и о книге Артемия Волынского. Похоже, наш добрый квенталийский друг ждёт, когда леди раздобудет ему алхимический трактат. В обмен просит подготовить для неё квенталийский паспорт.

- Этого следовало ожидать, - заметил Сокольский. - И меня он вызывал в то кафе не за тем, чтобы уговорить посадить Тянину. Это был повод увидеться.

- Не совсем, - прервал его размышления Мотя. - Планы Димитта не согласуются с инструкциями, которые он получил. В них указано, что Тянина действительно подлежит немедленной ликвидации.

Сокольский задумчиво смотрел на помощника, явно ожидая, что он сам догадается обнадёжить его. Не ошибся.

- Тянину мы поместили в надёжное место, - поспешил уверить Матвей. - Ей не понравилось, но пришлось согласиться. Я так понимаю, погибать на радость своих бывших коллег она не намерена.

(Два дня спустя)

Луков поведал интересную историю, часть которой Сокольский уже знал от майора Киппари. В середин двухтысячных один хороший знакомый предложил ему подработать. Фирма оборудовала лабораторию, требовался человек, который сможет разобраться с новыми приборами и сделает первые пробы. Работа секретная, фирма хранила "коммерческую тайну" и даже привозили Лукова на объект в закрытой машине, чтобы он не смог случайно выдать местоположение. Странно это, но деньги предложили хорошие и Луков, который в тот момент сильно нуждался, решил рискнуть. Он проработал в таком режиме пару недель, а потом друг позвонил и сказал, что заказчик прекратил финансирование, работа остановлена. Попросил всё равно никому не рассказывать.

Луков и сам бы держал рот на замке. Ему в это же время подыскали хорошее место, в таком заведении, куда с неясными фактами трудовой биографии его бы попросту не взяли. И он ничего не сказал про свою странную подработку.

Попав через несколько лет в катакомбы у Ряпушковского озера, он начал подозревать, что это то самое место, куда его привозили. Он ощущал запах воды, чувствовал спуск, куда заезжала машина. Конфигурация стен была такая же, хотя оборудование давно вынесли и обстановка сильно изменилась. Лукову очень не хотелось, чтобы его тайну узнали, поэтому он попытался сам во всём разобраться. Дальше произошёл взрыв.

Когда Луков оправился, он взял отпуск и сперва пытался забыть обо всех совпадениях, и о взрыве, и о странных письменах. Но потом снова "засвербело" понять, во что же его тогда втянули. Он нашёл телефон своего старого знакомого, позвонил, стал расспрашивать. Знакомый повёл себя загадочно: сперва долго не желал признавать, что такое вообще было, потом посоветовал Лукову забыть и никогда об этом не спрашивать. А ещё через пару дней он вдруг начал названивать сам и спрашивать, где ему найти Лукова, чтобы "поговорить". Вот тут Геннадий Олегович встревожился не на шутку. Он и Капустина испугался, потому что не хотел лишних расспросов. По счастью, Юраша отбил его от похитителей и доставил в УВР, где Гена Луков почувствовал себя увереннее. Свои - они всё-таки свои, не убьют, несмотря на все его глупости.

Беседовать с Луковым явился Сокольский собственной персоной. Он приехал в сопровождении Юраши и Инги Берестовой. Только с условием, что рядом с ним будут сотрудники, которые, если что, притащат его обратно в госпиталь, доктор Ковылёв согласился его отпустить.

- Как вы узнали, что я что-то скрываю? - спросил Луков.

- Шхера покопался в твоих воспоминаниях.

- Чего?!

- Это сейчас не важно, - оборвал Лукова Сокольский, падая на стул. Неприятно сознавать, но ноги держали его недостаточно крепко. - Если бы ты сразу всё рассказал, сейчас было бы в разы проще.

- Что я мог рассказать? Что 15 лет назад пытался нелегально заработать? Я, кстати, не был уверен, что это то самое место.

- Вот об этом и должен был рассказать.

- Ну да... А тот парень, которого Капустин захапал - он кто? - осторожно спросил Луков.

- Выясним, - пообещал Сокольский.

- Значит, не из СБ... - задумчиво протянул Гена Луков.

Капустин агрессивно хмыкнул у него за спиной, но полковник отрицательно покачал головой. Он всё ещё считал Лукова своим и не видел причин поступать с ним жёстко.

- Согласишься стать подопытным кроликом? - спросил он Лукова.

- В каком смысле?

- В прямом. Подсоединим тебя к машинке для "погружения" и ты попробуешь вспомнить всё, что тебе известно про твою работу и катакомбы.

- А это... поможет? - с опаской переспросил Геннадий Олегович, хотя хотел спросить о другом.

- Трудно сказать. Будет зависеть от твоего желания разобраться в этом вопросе. И это неопасно.

- Так может, подключить того типа, которого Капустин притащил? - осенило Лукова. - Если Тимофей вошёл в мою память, может, в его память тоже можно войти?

Сокольский серьёзно задумался над его предложением.

- Сложный вопрос, - сказал он наконец. - Ты не сопротивлялся Шхере.

- Его тоже можно ввести в состояние невменяемости, чтобы не смог сопротивляться и вообще не понял, что с ним происходит!

Сокольский понимал энтузиазм эксперта. Сейчас Лукову очень хотелось оправдаться за свой просчёт. Но было одно препятствие.

- Те образы, которые видел Тимофей, без тебя мы не смогли бы расшифровать. А сам подопытный делиться с нами информацией вряд ли захочет. - Сокольский встал и похлопал эксперта по плечу. - Посмотрим. Ты, главное, сам вспомни всё, что можешь. Это нам здорово пригодится.

Эпилог

С утра Ингу поднял телефонный звонок.

- Я обещал два выходных, - вместо приветствия сказал Сокольский. - Но мне сегодня нужен шофёр. Ты как, отдохнула?

- Приеду через час, - бодро отозвалась Инга, почему-то обрадованная, что шеф позвонил именно ей.

- Я внизу, на стоянке.

- Поняла, дай мне двадцать минут.

Она успела быстрее. Сокольский сидел на пассажирском месте служебной машины, делая пометки в планшете.

- Сперва давай где-нибудь позавтракаем, - предложил он. - По твоему усмотрению. День обещает быть долгим.

- И не томным? - пошутила она.

- Зависит от результатов.

Перед высоткой на Канонерском острове Сокольский объяснил Инге, что именно ему нужно. Выглядело бредово, но Берестова предпочла начальство не критиковать. Лишь уточнила:

- Значит, будем звонить в каждую квартиру и говорить: Роман Валентинович Иванов? Кто о таком слышал, отзовётся. Может быть.

- Именно что "может быть", - согласился Сокольский.

И они направились к подъезду. И поднимались с этажа на этаж, пробиваясь сквозь подозрения, не прячут ли они под полой товар, который собираются втюхать по спекулятивной цене. Большинство граждан уже вернулось с работы, многие смело открывали двери, так что оставалось поражаться, на сколько люди легкомысленно относятся к безопасности. Пару раз Сокольского облаяли собаки, а Инге пришлось бегать по этажам, помогая ловить выпрыгнувшую из квартиры кошку...

Часа через два они снова стояли у машины, пили кофе из термоса и жевали безвкусные сэндвичи, купленные в местном магазине.

- Ты не думал, что это безнадёжно? - опустилась до критики шефа Инга, покончив с пресным треугольником и ощущая себя такой же голодной, как десять минут назад.

- Думал. - Сокольский прислонился к дереву у края газона и смотрел вверх, на светящиеся окна бетонной многоэтажки. - Надо было попытаться.

- Мы не всех обошли, - обнадёжила Берестова, добавив в его стаканчик кофе.

Сокольский машинально допил и вытряхнул остатки гущи.

- Ладно, поехали. Толку тут стоять, - скомандовал он, забирая у неё термос.

Ингу заставлять не пришлось, она рада была покинуть этот унылый остров, неухоженный и хмурый, несмотря на свежую зелень начала лета. Серые дома, скоростной периметр над головой, грязный пляж... А ещё говорят, что здесь самые чистые почвы и вода. Трудно поверить!

- Найди мне место в аналитическом или у тёти Люси, - сказала Инга, когда они преодолели километровый вяло освещённый подводный тоннель. - Не сейчас. Через месяц.

- Что-то случилось? - Он отвлёкся от своих дум и внимательно посмотрел на неё.

- Ты сказал как-то, что мне нужно завести ребёнка. - Инга кинула на него косой взгляд. - Я завела ребёнка.

Сокольский хлопнул глазами, но тут же понял и улыбнулся. Ей показалось, что он сразу сделался мягче. Новость явно обрадовала. "Меня это тоже почему-то радует", - подумала она.

- Слава знает? - спросил Игорь через паузу.

- Потом скажу.

- Мне сказала первому?

- Ты начальник. От Славы мой перевод не зависит, - невозмутимо ответила Инга.

"Такая, какая есть", - напомнил себе Сокольский.

←Часть третья. Восстание мертвецов

Продолжение следует............ →

Наверх