| ||
|
Опять надлежит нам взять в руки евангельскую трубу и высказать вам Господень совет: внемлите, говорит (Господь), от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрьже суть волцы хищницы; от плод их познаете их (Матф. VII, 15, 16). Притворный вид их, говорит, обнаруживается повсюду чрез то, что ими ежедневно совершается, потому что дела проистекают из сердечного расположения; честный вид не изменяет произволения. Итак, попусту трудится лукавый человек пред мудрыми, которые в состоянии уловить его на основании плодов и понять, кто он в действительности и каковым кажется. Зачем же ты скрываешь себя в чуждом образе? Зачем шкурою овцы прикрываешь волка? Немного позже истина обнаруживает тебя, и, убегая от истины, ты будешь захвачен в плен истиною. Зачем ты рассееваешь пред собою речи о человеколюбии, тая́ жестокий нрав? Не скроется твоя жестокость, хотя бы ты притворился очень нежным. Зачем ты надеваешь на себя личину дружбы, будучи врагом? Мы живем не во мраке: тайное обнаруживается и ненависть, которую ты скрывал, изобличается. Зачем ты притворяешься дружественным? Зачем льстишь, не будучи дружественно настроен? И дело лести породит тебе ненависть, неся вред, как бы от врага, а не пользу, как бы от друга. Ты хвалишь и дурное ради лести; но не так бессмыслен тот, кому расточается лесть; он должен возненавидеть того, кто хвалит его из-за грехов. Зачем, пребывая в неправдах и живя распутно, принимаешь на себя вид праведного и целомудренного? Зачем своим видом скрываешь кичливость и речью уничиженною и благоговейною не даешь заметить своей зависти? Ничтоже бо есть покровено, еже не открыется, и тайно, еже не увидено будет (Матф. Х, 26). Ложь — гнусное бесчестие человека; избежим обвинения, вызываемого ложью; не делай себя в глазах друга не заслуживающим доверия, боясь не встретить к себе более веры даже и тогда, когда говоришь истину; тот, кто оказался лжецом в одном, уже не стоит того, чтоб ему верили, даже и в том случае, если бы когда он сказал правду, так как глаголати праведная, говорит (Писание), и истинствовати, угодна Богу паче, нежели жертв кровь (Притч. С. XXI, 3). Благоприятный Богу дар принесешь: веру и истину; да и для тебя легко — говорить о вещах так, как они существуют, и не выдумывать таких, которых нет в действительности. Ты не будешь трудиться, насильно придавая лжи вид истины, и нисколько не будешь утомляться, говоря противоречивое себе, так как лживое слово не стоит в согласии само с собой; не устыдишься, обманувши других, ты, который охраняешь истину; друзья будут считать слово твое более достоверным, чем клятва, и речь твоя, более надежная, чем всякое подтвержденное клятвою свидетельство, придаст твоему свидетельству значение справедливого и неоспоримого. Когда, придя, будешь свидетельствовать, то доставишь себе, благодаря истине, прекраснейшую славу, подвергающимся же опасности — спасение и обижаемым — пользу в судилище. Устне истинны, говорит (Писание), делают свидетельство истинным, свидетель же из людей непра- [1074] ведных — лукав (Притч. XII, 19). С удовольствием будет взирать на тебя судья, освобождая от имеющего при судебных разбирательствах место расследования. Однако же, в очах Господа достоин похвалы и добродетельный поступок смиренномудрия, если мы будем в состоянии должным образом совершить его. Многие, действительно, удачно совершив что-либо добродетельное, желают умалять себя в ущерб истине, лучше желая лгать на самих себя. Я же тебе говорю: человек, прояви покорность в отношении к истине; говори о себе во уши Божии уничиженное, как говорил Авраам: аз же есмь земля и пепел (Быт. XVIII, 27); как говорил Павел: аз бо есмь мний апостолов, иже несмь достоин нарещися апостол, зане гоных Церковь Божию. Но, в свою очередь, говоря истину, присоединил: благодатию же Божиею есмь, еже есмь (1 Кор. XV, 9, 10). Если же это так отовсюду предложено для нашего наставления, то уклонимся от притворного вида. Зачем надеваем на самих себя личины, не будучи тем, чем показываем себя, принимая вид святых и влача свои хитоны даже по земле, а по своему характеру будучи дикими, по речи и одежде будучи святыми, а по образу мыслей и делам бесчеловечными? Одеяние не вводит в небесное царство, но — дела справедливости. Не так будет взирать человек, как будет взирать Бог: человек будет смотреть на лицо, а Бог — на сердце. Испытаяй сердца и утробы Боже, говорит (Писание) (Псал. VII, 10); и ради Того, Кто идет собрать помышления человеческие: вся нага и обявлена пред очими Его. Несть, иже укрыется теплоты Его (Евр. IV, 13; Псал. XVIII, 7). Придет время, когда, сбросив эту маску, окажешься обнаженным, и тогда со стыдом явишься пред лицо Бога, как падший Адам. Там уже не вид требуется, а — дела. Часто мы здесь вводим в заблуждение и избегаем порицания, и, благодаря честному виду, кажемся как бы праведными, и часто нас ублажают; там же нельзя уже ввести в обман; там ищут дел, а не честную наружность. Лучше же сказать: будем иметь бо́льшее наказание и осуждение, принесши честную внешность, но не совершив дел, свойственных своему виду. Слушай, что́ говорит Спаситель об иудеях, а нам предлагая наставление: расширяют бо, говорит, воскрылия, и в стогнах молятся, яко да явятся человеком праведными (Матф. XXIII, 5... VI, 5). И они получат бо́льшее осуждение. Ты сильно желаешь честного вида и сильно возлюбил имя христианства; не остановись на этом, но, как давший Богу обещание, воздай обещанное, представив свои дела. Зачем ты — опрометчив в деле обещания, если не подкрепляешь его делами? Итак, надлежит и давать обеты с осторожностью, и воздавать обещанный долг с тщательностью. Помолитеся и воздадите Господеви Богу вашему (Псал. LXXV, 12). Явись к Нему с чистою жизнью, то есть, (с чистыми) — телом, духом, и душей; ничего не отсеки от обещания, чтобы не испытать участи Анании и Сапфиры. Те, утаив из цены обещанного [1075] имущества, были осуждены на смерть; и нам должно бояться этого. Надлежит знать и не забывать, что обещаемое нами Богу уже более не принадлежит нам, но — Богу. Наше обещание — достояние Божие; и если мы уносим из него, то являемся берущими уже не наше, но грабящими как бы Божии сокровища, и действительно будем осуждены как святотатцы. Но бывает обещание не только имущества, а и слова и доброй воли. За всякое праздное слово, говорит (Писание), воздашь слово в день судный (Матф. XII, 36). Божественное и великое таинство касается не денег, а совершенного произволения и веры в Бога, потому что все мы дали обещание и все мы — должники обещания. Поэтому необходимо девственнице исполнять обет девства, каковое она и обещала; воздержному же — воздержания, а пребывающему в браке — целомудрия и любви друг к другу. Если какая женщина даст обещание сохранять свое девство или быть воздержною в состоянии вдовства, но солжет против обещания и вступит в брак, то она имеет осуждение, так как отвергла первый залог верности. Естественно также, что и пресвитер должен исполнить обязанности священ- [1076] ства благородно и диакон — свое служение беспорочно, не похищая воровски того, что относится к обязанности диаконства, чтобы не быть осуждену, как Иуда — предатель. Итак, здесь нужда в большом тщании, чтобы как-либо кто не обманул Бога, не исполняя своего обещания в его целости, лучше же сказать — не отдавая своего залога, который именно каждый из нас обещал. Он более не наш; но мы должны размышлять таким образом, что залог мы получили от Бога и для того, чтобы, с молитвой сохранив обещание без примеси обмана, мы предстали пред страшный престол Христов, чтобы, по примеру Анании, мнение Судьи не осудило нас, как вероломных. Итак, здесь нужда в большой осторожности, чтобы не погрешить в чем-либо и не оставить чего-либо из обещания не исполненным, — постараемся же ревностно со тщанием исполнить обещание. Не будем думать, что христианство должно быть исповедуемо только по виду, и не будем этим довольствоваться, но, чрез утверждение делами пребыв последователями истины и справедливости, получим следующие за справедливостью почести от Христа, Которому слава во веки. Аминь. ______________________ * Это и следующие творения, отнесенные в издании Миня к разряду Spuria, помещены в I т. этого издания. Так как они не вышли в I томе нашего издания, то мы и помещаем их в конце II-го тома. (Прим. ред. изд. 1896 г.) ______________________
Опубликовано: Творения Святаго отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Констанипольскаго, в русском переводе. Том 2, книга 2. СПб., Издание С.-Петербургской Духовной Академии. 1898.
Иоанн Златоуст (ок. 347 — 14 сентября 407) — архиепископ Константинопольский, богослов, почитается как один из трёх Вселенских святителей и учителей вместе со святителями Василием Великим и Григорием Богословом. | ||
|