М.В. Гуминенко. ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
Часть Четвёртая
"Очевидное - невероятное"*

Глава первая. Очевидное - не очевидно

(Санкт-Петербург, весна 2019 года)

На Васильевский остров Инга Берестова приехала на метро. Вход в помещение банка "Балт-Юнивер"прятался внутри закрытого двора шестой линии. Берестова перешла по брусчатке пешеходной зоны с седьмой линии на шестую, к подворотне. Она не стала звонить в запертые ворота - достала "вездеход" и отперла кодовый замок. Едва шагнула в тёмный проход - на неё вырулил охранник.

- Девушка! Вы куда идёте? Откуда у вас ключ?

"Сколько вопросов! - удивилась Инга. - Он что, всех сотрудников банка и жильцов дома в лицо знает?"

Вместо ответа она сунула охраннику "корочки". Мужик хлопнул челюстью, но с дороги не ушёл. "Сейчас процитирует любимую фразу из детективов", - подумала Инга и не ошиблась.

- Все эти удостоверения в переходе метро продают! - заявил он.

- Я как раз оттуда, - обнадёжила его Берестова. - Проверяй. Звони в Большой Дом.

- Да я верю, - поменял тон охранник. - А что случилось-то?

- Ваш банк собираются ограбить, - бросила Инга и пошла под низким сводом подворотни, не оглядываясь.

Дверь ей открыли, не успела она поднять руку к звонку.

- Проходите! Старший менеджер ждёт вас, - обнадёжил второй охранник, указав ей в конец коридора.

- Я внутри, - сообщила Инга Сергею Сергеевичу Ланскому, с которым поддерживала связь через неприметный беспроводной микрофон под воротником.

Такой же неприметный наушник телесного цвета отозвался знакомым голосом:

- Я подключился к местному вайфаю. Будь там подольше.

Пока она внутри банка, все звонки и выходы в интернет попадали под контроль Ланского. Незаконно, без ордеров и разрешений. СС посчитал, что на формальности нет времени. Надо быстро прощупать все точки доступа к счетам одного из "погружённых", спящего в лаборатории УВР - Павла Алексеевича Коростылёва. Кто-то продолжал пользоваться услугами банков от его имени. Двойник наверняка в курсе, что его ищут - и может исчезнуть, как только обойдёт все банки из списка Коростылёва. Он посетил уже три. Остались два, в числе которых "Балт-Юнивер".

- Чем я могу вам помочь? - спросил у Инги солидный пожилой мужчина, когда она вошла в кабинет. - Или это вы поможете нам? Охраннику вы сказали, что планируется ограбление. А можно ещё раз взглянуть на ваши документы?

"Какие они все разговорчивые!" - отметила Берестова достала удостоверение и поднесла к самому лицу менеджера. Тот поправил очки, внимательно прочитал и кивнул.

- Благодарю! Присаживайтесь! Извините за мою растерянность, но вы - первая из вашего ведомства, с кем я имею честь познакомиться.

- Смирнов Валерий Игнатьевич, - уточнила Инга, раз уж мужчина за болтовнёй забыл представиться. - Работаете в этом банке с первого дня. Ваши клиенты арендуют индивидуальные сейфы.

- Да, мы предоставляем такую услугу, - подтвердил Смирнов. - Всё законно, аренда входит в перечень услуг любого банка. И мы тщательно проверяем клиентов. Чай, кофе?

Берестова игнорировала предложение.

- Меня интересует один из ваших вкладчиков: Коростылёв Павел Алексеевич. Помимо счёта, на нём числится ячейка. Она арендована без заполнения данных владельца. Кажется, вы называете это анонимностью.

Смирнов откинулся на спинку кресла, открыл рот, закрыл, выдохнул - и наконец спросил:

- Могу я узнать, откуда у вас информация?

- Не волнуйтесь, ваши служащие ни при чём, - успокоила его Берестова.

- Понимаю! У ФСБ свои источники, - разочарованно протянул Смирнов.

- Это Коростылёв? - Инга передала Смирнову фотографию. - Когда он посещал ваш банк последний раз?

Мужчина изучил фото также внимательно, как пару минут назад смотрел её удостоверение.

- Сегодня, - ответил он с сомнением в голосе. - Как раз перед вашим приходом. Я могу уточнить.

Берестова кивнула. Смирнов позвонил.

- Господин Коростылёв уже ушёл? - спросил он у сотрудника. Получив ответ, он посмотрел на Ингу. - К сожалению, этот человек вышел пару минут назад. Вы могли столкнуться с ним на входе, - ответил он, отключая внутреннюю связь.

- Коростылёв всё ещё в банке, - прозвучало в наушнике Инги.

- Поняла, - ответила та, мило улыбнувшись менеджеру. - Жаль, что мы разминулись.

Она поднялась со стула и направилась к выходу из комнаты.

_____________________________

* Научно-популярная передача, выходившая на экраны телевизоров с 1973 по 2012 год.

_____________________________

(Санкт-Петербург, дом Иверина на набережной Фонтанки)

Коллега Малышева, полицейский эксперт СК Адмиралтейского района, ревниво наблюдал за действиями эксперта ФСБ. Бердникова явилась вместе с тощим, всклокоченным лаборантом, которого называла "Андрюшенька" и вторично осматривала пустую квартиру дома на Фонтанке. "Да я уже двадцать раз там всё обползал!" - говорило выразительное лицо полицейского эксперта.

- Не знаю, что ещё вы надеетесь найти, - озвучил он свою мысль. И передразнил вполголоса: - "Андрюшенька!.."

- Андрюшенька! Возьми ещё вот тут, - громко позвала в этот момент Бедникова. Её верный помощник, раскрывая на ходу очередную пробирку, ринулся к плинтусу в прихожей.

Малышев покосился на Соколького. Тот криво усмехнулся.

- Ладно, Дмитрий Алексеевич, - официально обратился Малышев к полицейскому эксперту, которого обычно называл Димой. - Не томи, рассказывай, что нарыл.

- Подробности после экспертизы, - сварливо откликнулся Дима, но подумал: вдруг Бердникова выложит свои выводы сразу, а ему останется поддакивать. - Перед тем, как вы квартирку вскрыли и начали стенки ломать, в неё с месяц никто не заглядывал.

- С чего такой вывод? - удивился Малышев.

- С того, что следы только ваши и здешнего слесаря. - Он снова покосился вглубь коридора, где Андрюшенька ползал по расстеленной газете, усердно шаря ватной палочкой под плинтусом. - Следов кошачьей шерсти и экскрементов тоже нет, - проговорил он громче.

- Когда тётка с котом ушла, я слышал, как наверху захлопнулась дверь и ключ щёлкнул, - вспомнил Малышев.

- Я тоже слышал, - подтвердил Сокольский. - Чердачный вход выше и с другой стороны. Вряд ли мы оба перепутали грохот железной чердачной створки с этой дверью.

- Ну, не знаю! - Эксперт пожал плечами. - Подробности после экспертизы. - Он сам криво хмыкнул, словно перехватил мимику Сокольского. - Одно из двух: либо мы столкнулись с преступником, который знает способ, как имитировать нетронутую пыль, либо... - Он кашлянул и заключил: - Либо вы, ребята, общались с фантомом.

- Я согласна с Дмитрием Алексеевичем, - поддержала эксперта Бердникова, подходя к ним. - В квартиру никто не заходил последние три-четыре недели. Слой оседания пыли об этом говорит. Надо было посмотреть под ноги, прежде чем входить.

Майор Малышев поморщился. Он сам не понимал, что его понесло топтаться во вскрытой квартире вместо того, чтобы дождаться экспертную группу. Словно помрачение нашло - не иначе! "Кто знал, что тут труп?" - мысленно оправдался он, но неприятный осадок никуда не делся.

- Я взяла пробы и смывы на оседание частиц, - продолжила Бердникова. - Даже на посев! Что это даст - увидим. С трупом придётся потрудиться. Видимых признаков насильственной смерти нет, остальное расскажу после того, как изучу всё это.

Она показала пластмассовый контейнер, передала его лаборанту Анрюшеньке, пожелала всем удачи и направилась вниз.

- Я ещё раз проверю чердак! - решил полицейский эксперт и тоже ушёл.

- Надо понять, на кого был рассчитан маскарад со старухой и котом, - озвучил свою мысль Сокольский.

- На самого Иверина вряд ли, - продолжил его мысль Малышев. - На лестнице все знали, что старичка увезли в больницу. Если кто-то зарился на его тайник и рукопись, попытался бы проникнуть в квартиру незаметно.

- Согласен. Я попросил оценить, сколько может стоить такая рукопись, но допустим, дело не в ней. На кого тогда рассчитывала наша неизвестная? На Серафиму? Кто-то мог слышать, что она должна вернуться и заглянуть в квартиру.

- Зачем эта тётка вылезла, когда появились два незнакомых мужика? - возразил Малышев.

- Захотела проверить, что происходит, а кот удрал. Пришлось идти за ним.

- Ну, допустим. - Малышев кивнул. - Заодно проверила, кто именно пришёл вместо твоей супруги. Тогда... - Малышев внимательно посмотрел на Сокольского, кашлянул и добавил осторожно: - Извини, Игорь Сергеевич, что спрашиваю. Могла Серафима Андреевна пятнадцать лет назад быть знакома с покойной? Что ты о ней знаешь?

Сокольский медленно покачал головой.

- О её юности я не знаю ничего, - признался он. - Обязательно спрошу. Но тогда можно предположить и другое: ни тётка, ни кот никак не связаны с Ивериным и с моей женой. Допустим, эта парочка собиралась к кому-то другому, а мы спугнули.

Малышев помолчал немного и предположил:

- Чертовщину, я так понимаю, мы в расчёт не берём?

Сокольский даже не улыбнулся его фразе.

- Скорее придётся признать, что мы имеем дело с очень ловкой особой.

- Пятнадцать лет! - Михаил Иванович спохватился. - Зачем ждать 15 лет, прежде чем организовать эту канитель?

- А вот это интересно, - поддержал его Сокольский. - Где человек мог находиться полтора десятка лет, чтобы у него не было возможности прийти раньше?

Малышеву пришло в голову сразу несколько ответов. Один - особенно очевидный.

(Ленинградская область, садоводство на Карельском перешейке)

Оперативники не зря задержались в Грядино. Группа УВР прочёсывала окрестности, в сотый раз заглядывая под каждый куст, вороша подозрительные кучи валежника и поленницы дров за домами. Пропавшую "Газель", которую видела внимательная местная пенсионерка Марта Карловна, нашёл Данила Некрасов: обходил посёлок по задворкам - обратил внимание на странную пристройку за крайним домом. Небольшая такая, покрыта рубероидом до самой земли. Возле неё обнаружились свежие следы протекторов, ведущие от огорода Хобиных. Данила прошёлся в обратную сторону, проверил забор - оказалось, что секцию легко отсоединить от краеугольного столбика и отвести, как створку ворот. Здесь Хобин мог выехать на своём микроавтобусе и незаметно укатить на соседний участок.

Сарай, при ближайшем рассмотрении, оказался не сараем, а своеобразным рубероидным чехлом на каркасе. Под ним стояла "Газель" с царапиной на боку. Теперь её осматривали эксперты. Данила со старшими товарищами, Капустиным и Шхерой, переминались поодаль и ждали результатов.

- Ну вот! - сообщил эксперт, вытаскивая из фургона длинный предмет, завёрнутый в кусок старого гобеленового ковра. - Натуральный панцершрек! - Он понюхал предмет, потёр пальцем место прицела и кивнул головой. - Недавно из этой штуки стреляли. Поздравляю! Вам крупно повезло, что успели выскочить из машины.

- Это мы уже поняли, - уныло протянул Капустин, которому больше хотелось найти внутри микроавтобуса самого стрелка и оторвать тому верхние конечности.

Пока парни рассматривали старинное оружие, Юраша с досады ковырял носком ботинка оттаявшие из-под снега куски рубероида. Тут он заметил, что за забором, в стороне леса, что-то шевельнулось. Делая вид, что увлечён барахлом вокруг сарая, он негромко проговорил:

- Спокойно, парни! За нами следят.

Шхера и Некрасов оборачиваться не стали. Данила напрягся, а Тимофей, не расставаясь с весёлым выражением лица, сказал в микрофон на воротнике:

- За нашими спинами большая сосна у забора. За ней. Зайдите с обоих сторон. Неизвестно, куда он рванёт.

- Готовы? - спросил Юраша.

- Погоди, дай моим занять позицию. Вдруг у него ещё одна базука в запасе, - не меняя тона, попросил Шхера.

Наверное, человек увидел, что хотел, или почуял опасность. Он отступил от сосны в сторону леса.

- За ним! - скомандовал Капустин и ринулся к забору, перепрыгнув через мёрзлые грядки.

Кирилл Хобин не отличался спортивным телосложением, зато места знал. Перебравшись через оросительную канавку, он поскакал по набросанным на сырое место доскам. Оперативники мест не знали. Судя по возгласам за спиной, кто-то из них влетел в отмёрзшую топкую вязь.

- Так вам и надо, - выдохнул Хобин, прыгая по гати.

Ещё минута - и он оказался на дорожке, ведущей вокруг деревни. Летом это место по пояс зарастало травой, но сейчас оставалось открытым и подмёрзшим. Бежать стало легче. Кирилл разогнался, понимая, что если не будет останавливаться, у него появится шанс уйти. Главное - не забегать в те места, где много снега. Когда ищейки поймут, что отстали - начнут прочёсывать местность. Свежие следы найдут, но к тому времени он уйдёт далеко.

В боку начало покалывать. Дыхание сбилось. Трудно сохранять ритм, когда постоянно приходится скакать с кочки на кочку, обходить деревья и перепрыгивать через скопившийся за зиму валежник. "Ещё немного, - утешал себя Кирилл. - Вот сейчас добегу до балочки, там спрячусь..."

Он вынесся из-за очередного дерева - и замер. Напротив, на плешивом бугорке, стоял весёлый мужик и целился в него из пистолета.

- Привет! - сказал тот. - Ручки подними. Да прислонись ты к дереву, а то упадёшь! Совсем запыхался, бедолага.

Шхера позволил Некрасову с Капустиным "загонять" добычу, а сам обежал трудный участок по тропинке и двигался параллельно, пока не понял, что есть шанс обогнать беглеца. В отличие от Хобина, командир силовиков чувствовал себя отлично - хоть сейчас в бой.

Кирилл поднял руки и сполз вдоль ствола. Сев на корточки он машинально сунул ладони за голову. Так было легче.

- Вот ты где! - Капустин появился из-за кустов, злой и агрессивный. - Ну, сволочь! Встать! Носом в дерево! Ноги раздвинул!

Обшарив карманы жертвы, Юраша немного успокоился, защёлкнул на запястьях Хобина наручники и рывком повернул к себе.

- Я тебя научу, как по людям из базуки стрелять! - рявкнул он, врезав арестованному под рёбра.

Хобин согнулся, закашлявшись. Сопротивляться он и не думал, выдохся и впал в уныние. Оружие он не выкинул - жаба задушила. А теперь эти ищейки запросто докажут, что из базуки стрелял именно он!

- Оставь его, - посоветовал Шхера Капустину. - Нам ещё поговорить надо. Про озеро и про огоньки в воде.

Хобин выпрямился, с трудом подняв голову. Теперь он смотрел на Шхеру круглыми глазами.

- Я тут наладил дайверов из Всеволожска, - пояснил Шхера, вспомнив, что Капустин не в курсе дел. - Нашли мы, что в озере светится. Осталось выяснить - зачем оно там и с какой целью.

Хобин нечленораздельно ругнулся сквозь зубы и сел под дерево. Слова весёлого фээсбэшника разрушили его самые сокровенные надежды.

Глава вторая. Метафизика реальности

(Санкт-Петербург, весна 2019 года)

- Дежа-вю... - произнесла Людмила Кирилловна Бердникова глядя на Сокольского. - Совсем недавно тут Слава сидел. И смотрел на меня таким же взглядом.

- Мы все так на вас смотрим, - признался Сокольский. - Вы для нас - гуру, знаете всё о жизни и смерти.

- Предвижу за таким предисловием коварный вопрос.

Тётя Люся склонила голову набок, приготовившись внимательно слушать. Но Сокольский уставился на покрытую толстым стеклом столешницу, передвинул чашку, потрогал острые кончики карандашей в прозрачном стакане.

- Вопрос, скорее, глупый, - предупредил он и посмотрел на собеседницу. - Если бы, чисто гипотетически, существовала машина времени, как бы это могло выглядеть?

Бердникова не удивилась.

- Прежде, чем рассуждать на такие темы, задам встречный вопрос, - проговорила она, возясь с чайником. - Игорёк! Ты веришь, что материя первична? Только не гипотетически, а конкретно.

- Нет! - не задумываясь, произнёс Сокольский.

- Вот! - Тётя Люся обернулась с чайником в руках. - Если признать, что первичны разум и воля - всё мироздание, в том числе и машина времени, становятся объяснимы.

Она мягко опустила чайник на стол и Сокольский мог поклясться, что маленькая женщина смотрит на него победоносно.

- А эксперимент, когда были созданы специальные условия и из неживого выросло что-то вроде биомассы? - спросил он, понимая, что уводит разговор от собственного вопроса.

Людмила Кирилловна подвинула чашки и стала разливать чай.

- Результат такого эксперимента подтвердил бы существования Творца. Люди создали специальные условия - появилась биомасса. Не сама, а благодаря их желанию и действиям. Но вернёмся к твоему вопросу. - Она подвинула Сокольскому чашку чая и сахарницу. - В гипотетическом мире, где материя первична, никакой машины времени существовать не может. Материя появилась, материя разложилась на элементы, из которых сложилась новая материя. Место занято. Точка!

Сокольский пододвинул сахарницу и принялся накладывать кусочки в чашку.

- Значит, в мире, где первичен разум, машина времени возможна? - спросил он.

Во взгляде Бердниковой скользило сочувствие, словно она смотрела на ребёнка.

- Ты хватаешься за соломинку, Игорёк. Материальный мир, который нас окружает, построен на закономерностях физики, химии, биологии. Всё, что выходит за рамки - человеку неподвластно. Есть одна лазейка, которая связывает материальный и метафизический мир: человеческое сознание. Душа. Она находится между материальным и духовным и стремиться к своему первоисточнику. Каждый человек хотя бы раз ощущал стремление заглянуть за рамки материального, туда, где призраки, сверхспособности, перемещения в прошлое. Это - как тоска по родине у того, кто живёт на чужбине.

- Значит, с учётом двойственности мира, машина времени возможна? - ухватился за её объяснение Сокольский.

- Да! - живо согласилась Бердникова. - Выйти за рамки материального можно! Мешает всего одно досадное соображение: это билет в один конец.

Сокольский вздохнул и допил остатки чая.

- Тогда, как бы вы объяснили исчезновение нашей дамы в доме на Фонтанке? - спросил он, надеясь получить новую версию от специалиста с большим жизненным опытом.

- Она не попала ни на одну камеру? - Бердникова пожала плечами. - И все камеры исправны, записи никто не корректировал? Самое простое: это был кто-то из своих или женщина входила и выходила под видом другого человека. В гриме.

- Со "своими" сложно, - признал Сокольский. - Малышев старается проработать всех жильцов четырёх домов этого двора и даже их родню. Занятие долгое, может, даст результаты, может нет. А вот насчёт чужих, в гриме... Так совпало, что в ближайшие сутки на камеру слежения не попался ни один незнакомый человек, которого не могли бы опознать жильцы. И никаких новичков. Даже разносчики пиццы не приходили. Я посадил проверять более ранние записи, сколько их сохранилось. Пока ничего конкретного.

- Тогда проверьте прилегающие дома, - посоветовала Людмила Кирилловна. - Возможно, в этот двор можно попасть через такие места, которые никому в голову не пришло снабдить камерами слежения.

Коростылёв сперва долго топтался в подворотне, словно боялся выходить на открытое пространство. Потом ринулся на улицу чуть не прыжком. Теперь он быстро шёл по шестой линии в сторону Невы. Берестова двигалась параллельно, по седьмой, наблюдая за суетливым человеком издали. Интересно, когда одна улица - это две линии: шестая и седьмая. Будто тут проходят сразу две улицы вместо одной.

Волосы Берестова спрятала под вязаную шапочку, красно-оранжевый шарф сунула в карман. Коростылёву наверняка описали особу, которая о нём осведомлялась. Лица запоминаются не сразу, но белые волосы и оранжевый шарф непременно отметят. Достаточно избавиться от ярких пятен - и тебя уже трудно опознать.

Сам Коростылёв выглядел невыразительно, в сером пальто, неприметной кепочке, среднего роста. Если бы Инга не вглядывалась в его физиономию много раз, пока изучала фотографии и тело в лаборатории, она бы его не узнала. Встроенный в телефон светосильный зум, через который она сделала несколько снимков, позволил изучить мужчину, как тот ни прятался. Сейчас Инга шла за ним метрах в пятидесяти, изучая походку и движения, чтобы не перепутать в толпе.

"Кто же ты такой? - думала она. - Или ты настоящий Коростылёв, а в лаборатории лежит самозванец? Вряд ли. Могу поспорить, что самозванец - именно ты. Двойник? Зачем Коростылёву понадобился двойник? Чем дальше - тем интереснее!"

- Инга! - отвлёк её голос наушнике. - Через пару минут на набережной будет группа поддержки.

- Он может не пойти до набережной, свернуть раньше, - ответила Берестова полковнику Ланскому.

- Близко не суйся. Мы не знаем, вооружён ли он.

Коростылёв никуда не сворачивал до аптеки Пеля. Потом перешёл через пешеходную зону на седьмую линию, совсем близко от Инги, и нырнул в проход Днепровского переулка, который огибал часть квартала, проходя мимо здания юридического факультета.

- Ты сворачиваешь в Днепровский переулок, - уточнил Ланской, словно Инга сама этого не видела. - Стой! Отставить!

- Тут куча открытых подворотен, - рискнула поспорить Берестова. - Потеряем. Я не буду близко соваться. Дойду до поворота и посмотрю.

- Хорошо, - сдался Ланской. - Но дальше ни шагу! Поняла?

Она ничего не ответила и выглянула за угол. Похожий на ущелье проход пустовал по всей длине, до того места, где утыкался в Академический переулок. Берестова, вопреки приказу, прошагала до ближайшей подворотни. На железных воротах красовалось послание раздражённых местных жителей: "Никакой башни здесь никогда не было и нет!" Знаменитая "башня грифонов" во дворе аптеки Пеля не давала покоя любителям мистических мест Петербурга. Жители ближайших домов закрыли двор, даже требовали снести башню. Глупо. Всё равно сюда будут прорываться, чтобы сфотографировать, где она стояла, кинуть фото в интернет и негодовать, что снесли памятника архитектуры. По счастью, градоправители оказались умнее, не поддались даже на вопли "сделать тут автостоянку"... 2 на 2 метра.

- Куда он делся? - высказала Инга вслух, останавливаясь напротив закрытых ворот. Подворотен в переулке было несколько. До следующей Коростылёву пришлось бы бежать бегом.

Чутьё подсказывало Инге, что её подопечный прячется именно здесь. Она уже нащупала в кармане связку "вездеходов", но голос Ланского её образумил.

- Оставайся на месте! Сейчас подмога подтянется. Они идут со стороны Академического.

- Вижу, - ответила Берестова, разглядев вдали две тёмные фигуры.

В этот момент железная калитка в воротах открылась и выскочил Коростылёв. Мгновение он смотрел на Берестову, а потом прыгнул вперёд, метя кулаком ей в лицо.

(Карельский перешеек, весна 2019 года)

Группу дайверов из Всеволожска майор Шхера устроил на базе отдыха. Их услуги могли ещё понадобиться, да и сами парни не торопились уезжать. Когда ещё выпадет случай поучаствовать в настоящем расследовании?

- Я схему нарисовал, - объяснял фээсбэшникам старший группы по имени Филипп, пока его коллеги поглощали горячий обед. - Вот тут, на дне, прямо в иле, большие герметичные светильники с поплавками. Десять штук. Они образуют круг около 25 метров в диаметре. Каждый крепится кольцом к общей цепи, которая пропущена в скобы, вбитые в дно. Что там под илом - раскопать не удалось, но явно что-то есть, какая-то основа. Должен быть механизм, который ослабляет натяжение цепей - поплавки всплывают и тянут за собой светильники. Мы обследовали дно вокруг них, но чтобы понять, куда уходит вся эта система - придётся спускаться снова и с другим оборудованием. Вода мутная, ила много.

Тимофей разглядывал нарисованную от руки схему.

- А это что? - спросил он, проведя пальцем по пунктиру на бумаге.

- Кабель. Он тоже укреплён на дне и ведёт в сторону берега. Где-то поблизости должен быть источник питания для светильников. Может, замаскированная линия электропередачи.

- Помнишь, Инга говорила: когда они вечером в лесу заблудились, связь вырубилась именно у этого берега? - напомнил Капустин Шхере. Он тоже совал нос в карту и готов был хоть сейчас потащить всех водолазов на озеро и запихать обратно в воду. Но даже он понимал: люди устали и больше чем на разговоры их не хватит.

- Я тут вспомнил, - продолжил Филипп. - Недавно наши знакомые, гробокопатели, нашли целое подземное убежище. Далеко, в сторону Петрозаводска. - Филипп оглянулся на одного из товарищей. - Кость! Где это было?

- Жорик рассказывал - где-то за Лодейным Полем. Погоди... Нат! Ты не помнишь?

- Это вы про развалины фабрики, на которой делали бакелизированную фанеру? - отозвался невысокий крепыш, вытирая капли супа с небритого подбродка. - Ну, авиационную. Ещё до войны, в конце 1930-х. Так это в районе Вачозера, за Свирью. Километров 250 отсюда, если по прямой считать. Там раньше ещё железнодорожная станция была, где узкоколейка отходила... - Он прищёлкнул пальцами, вспоминая название, но потом отмахнулся. - В общем, копался я в прошлом году в петрозаводских архивах. На фабрике цех новый строили, затачивали производство под дельта-древесину. Прикиньте! Фанера, которая по прочности не уступает дюралюминию! Новшество, секретность и всё такое. Тем более, с алюминием в стране был дефицит, а авиацию как развивать? Дело-то к войне шло...

- И что? - перебил его Юраша.

- Ты про убежище расскажи, - подсказал Филипп товарищу. - То, что начиналось прямо от фундамента цеха.

- А, про это! Что рассказывать? Яма, из неё укреплённый коридор, уходит вниз и под местное озерцо, где мы погружались. Маленькое такое, раза в полтора меньше здешнего. Часть коридора водой затоплена. Там, на дне, система освещения примерно такая же, как здесь, только постарше. Схема схожая, один в один. Она уже не работала, всё прогнило, проржавело. Тут-то явно фонари новенькие, пару лет - не больше. А вот цепи и крепления старые. В паре мест непонятно, как держатся.

- Финны это всё налаживали, - подал голос один из дайверов. - Или немцы. Во время войны.

- Вот как! - Шхера посмотрел на старшего группы. - Придётся твоим парням давать расписку о неразглашении. Сам понимаешь.

- Понимаю, - кисло согласился Филипп. - Но ты уж скажи потом, когда закончите своё расследование, о чём можно рассказывать. Для нас каждая такая находка - реклама.

- Ладно уж, - пообещал Шхера.

Глава третья. Вероятное - не вероятно

(Рабочий посёлок в 15 км. от станции Лехтикуси, Карелия, 1938 год

В чемоданчике погибшего Иванова Вася нашёл чертежи и бумаги, из которых мало что понял. Точнее, понял одно: очкарик был автором проекта нового цеха, ради которого его вызвали из Ленинграда. Час от часу не легче! Значит, здесь действительно случилось что-то серьёзное и местное руководство надеется, что автор всё исправит. Если объект не сдадут в срок, начальство в причины вникать не станет, зато по шапке получат все - и Курочкин, и директор комбината, и инженер, и прораб. Хорошо, если никому не припишут вредительство. Последнее зависело от значимости объекта и что-то подсказывало Соколову, что значимости тут - хоть отбавляй. "Вряд ли автора проекта выдернули из Ленинграда ради рядовой лесопилки", - подумал он. Объект, скорее всего, стратегически важный и разбираться с ним следует настоящему инженеру, а не случайному проходимцу вроде него.

"Тебе приходилось работать с арестованными инженерами и строителями, - напомнил себе Вася. - Ты вникал в их дела, манеры, поведение. Вспоминай! Авось пару дней продержишься, не догадается никто. А дольше оставаться нельзя. Драпать надо отсюда, драпать!" Слово-то какое противное: драпать! Увы, это как раз то, что он сделал, когда украл документы колхозника и сел в поезд.

Отложив бумаги в сторону, Соколов проинспектировал набор вещей: пара рубашек, носки, брюки, исподнее, спортивный костюм, запасной галстук, полотенце, зубная щётка... Инженер не собирался надолго задерживаться на стройке. По размеру одежда Соколову подходила. Он не без удовольствия умылся и переоделся с дороги.

Прежде, чем тащить Иванова на стройплощадку, Курочкин поселил его к старой бабке в крайнем доме крошечного рабочего посёлка под номером 25. Вокруг стеной возвышался лес, дома стояли вдоль единственной улочки, на другом конце которой виднелось несколько кирпичных построек. Там, как понял Вася, клуб, контора местного управления, бараки рабочих и магазин.

- Вы бы поели, товарищ инженер, - обратилась к нему бабка, когда он вышел из комнаты. - А то сейчас приедут за вами, на стройку повезут, так до позднего вечера голодным останетесь.

Вася набросил на плечи пиджак и присел у стола.

- Всё так плохо? - рискнул спросить он.

Она принесла ему тарелку пустых щей, подвинула серый хлеб. Сама присела напротив.

- Вам, столичным, виднее. - Подперев спрятанную в платке щёку, бабка Агафья Матвеевна, вздохнула с сожалением.

- Я не из столицы. Из Ленинграда, - подсказал Вася, берясь за суп. Есть ему хотелось - сил нет!

- Из Ленинграду, - повторила бабка, умиляясь на то, как приезжий уписывает её суп. - Значит, совсем плохо, раз пришлось спецалиста звать. Почините. Дела-то такие важные.

- Давно тут живёте? - спросил Соколов.

- Дак при царе ещё тут жили, - встрепенулась бабка. - Лесопильня-то уже после появилась, а сперва шахта была алмазная.

- Прямо алмазная? - переспросил Соколов, забирая с тарелки второй кусок хлеба. - Много добывали?

- Кто теперь упомнит? Сейчас-то уже нет шахты. А лесопильня есть. Вы кушайте, товарищ инженер. Я ещё картошечки принесу. Мне за вас целый мешок привезли, так живите на здоровье, кушайте.

- От посёлка далеко шахта была?

Почему-то Соколову запала в голову эта алмазная шахта, если бабка по старости чего не путает. Золото и алмазы в Карелии добывали и сейчас, но почему на месте прииска поставили лесопилку? Истощилась жила?

- Дак где-то там и была, где сейчас новый цех строят, - сообщила старуха. - Над озером. Места там - залюбуетесь! И вода под рукой.

Послышался стук. Бабка встрепенулась. В приоткрывшуюся дверь сунулась голова шофёра Дмитрия в кожаной кепке.

- Товарищ инженер! Степан Валерьянович меня за вами отправил. Говорит: если уже отдохнули с дороги, так можно на стройку ехать.

- Сейчас выйду, - пообещал Соколов, спешно дохлёбывая суп. - Сунув в карман кусок хлеба, он пообещал бабке: - Вечером поговорим, Агафья Матвеевна. Я очень люблю истории про старину и всякие шахты.

Бабка вяло махнула рукой и осталась сидеть на месте. Соколов подхватил на веранде пальто и шляпу, и направился вслед за Митькой к машине.

(Санкт-Петербург, весна 2019 года)

Рефлекс сработал как надо - Инга уклонилась от удара. Противник не ожидал, что промахнётся, неловко скакнул вперёд, чтобы удержаться на ногах. Берестова ударила его каблуком под коленку, отскочила, выхватив пистолет. Волна адреналина обдала жаром, докатившись до корней волос.

- Лежать! - рявкнула Берестова, целясь мужчине в голову. - Носом в землю!

- А то что? - проквакал он, сглотнул и добавил нормальным голосом: - Выстрелишь?

- Не сомневайся, - процедила Инга.

Краем глаза она видела, как бегут к ней двое знакомых парней, но отвлекаться от пленника не стала. "Идиотка! - обругала она себя. - Повезло, что парень не профессионал..."

- Кто вы такие? Что вам от меня надо? - бубнил Коростылёв, лёжа пластом на асфальте.

Берестова молча отступила на шаг, позволяя коллегам насесть на задержанного и защёлкнуть на его запястьях наручники. Ей показалось, что один из парней посмотрел на неё укоризненно. Инга стиснула зубы: ладно, Коростылёв засёк её у ворот, но как он вообще заметил слежку? "Что-то не складывается у меня сегодня", - подумала она, убирая пистолет в кобуру подмышкой, и скомандовала:

- Поднимите его.

Коростылёва поставили на ноги.

- А отряхнуть? - сварливо потребовал он, получил тычок в бок, охнул и замер.

- Майор Берестова, УВР ФСБ. - Инга сунула в нос Коростылёву удостоверение. - Не говори мне, что не знаешь, кто приходил по твою душу в банк.

Увидев её "корочки", мужчина повеселел.

- Ой, извините, девушка! То есть, майор! - с облегчением воскликнул он. - Откуда мне было знать, что это правда! Менеджер... сука продажная! Мог кого угодно на меня навести, а сказать, что из ФСБ.

- Параноик, что ли? - предположил один из силовиков, обшаривая карманы задержанного и протягивая Инге паспорт и бумажник.

- Коростылёв Павел Алексеевич, - прочитала Инга, не обратив внимания на реплики. Она посмотрела задержанному в лицо. - Откуда паспорт? И не говори, что он твой. На фото - похожий человек, но он тебя старше лет на пять.

- А я и не говорю, - согласился задержанный. - Я - Борис Алексеевич Коростылёв.

- Фальшивый, значит, паспорт, - заключила Берестова. В бумажнике лежало около тысячи баксов и сиреневая "пятихатка".

- Настоящий! - возмутился Коростылёв. - Хоть какими проверками проверяйте, а настоящий. Мне его брат дал, чтобы я в его отсутствие... В общем, это долгая история.

- У тебя будет время рассказать, - пообещала Берестова. - Где ваша машина, ребята? Ведите этот красавца, дома разберёмся.

У спящего в лаборатории человека тоже был паспорт на имя Павла Алексеевича Коростылёва. Двух настоящих, не поддельных паспортов, существовать не могло. Даже если Павел Коростылёв сделал вид, что потерял паспорт и оформлял новый, номера не могли совпадать. А они совпадали. Берестова столько раз изучала документы "погружённых", что могла поклясться: цифры одни и те же.

Она сунула документы во внутренний карман и направилась вслед за коллегами, в сторону Академического переулка.

(Ленинград, следственная тюрьма на ул. Войнова, 1938 год)

Михаил Соколов казался совсем непохожим на своего старшего брата Василия. Тёмные волосы, высокий рост, одутловатое лицо. Лишь внимательно присмотревшись, можно разглядеть ту же породу: строгие линии скуловых костей, аккуратный подбородок. Пока нос не сломали - тоже был "породистый", тонкий, пропорциональный, с едва выраженной горбинкой. Сейчас глаза тридцатипятилетнего Миши Соколова, едва видные из-под оплывших век, бессмысленно разглядывали стенку напротив. Разговаривать с ним, по мнению следователей, представлялось бесполезной тратой времени.

Александр Авдеевич Бессмертов сам видел, что толку не будет. Младший Соколов давно утратил связь с действительностью и производил впечатление человека, который даже физически ничего не чувствует.

- Он всё время такой? - спросил Бессмертов у следователя.

- Почти. Иногда стихи декламирует, но больше вот так сидит и смотрит. Днём и ночью.

- Довели! - высказал в досаде Александр Авдеевич. - Мать вашу!..

- Да он с самого начала такой! - оправдался следователь. - С того момента, как его арестовали. Имя-фамилию - и те не сказал.

- Ладно, оставь нас, - попросил Бессмертов. - Попробую разговорить.

- Пробуйте, - милостиво согласился следователь. - Авось, повезёт.

Он вышел. Бессмертов обошёл стол и сел, не глядя на арестанта.

- Брат твой, Василий, бежал. - Никакой реакции на свои слова Бессмертов не получил, но не сдаваться же. - Бросил всех нас. И тебя бросил. Сволочь он, братец твой!

Александру Авдеевичу показалось, что Миша Соколов смотрит на него. Мимолётное такое чувство, когда ловишь на себе взгляд, но когда поворачиваешься, чтобы ответить - глаза собеседника уже спрятались в глубине оплывших век. "Понял или не понял? - гадал Бессмертов. - Сочтём, что понял".

- Ты, Миша, меня знаешь. Я тебе не враг. Мне интересно, кто тебя подставляет и зачем. А Васька твой испугался и удрал, едва тебя арестовали. Давай так: я тебя кое о чём спрошу, ты ответишь - и я сделаю всё, чтобы от тебя отстали. Больше не будет допросов. Не волнуйся, я не про брата буду спрашивать. Расскажи мне про рукопись.

На этот раз Бессмертов мог поручиться, что реакция была. Младший Соколов хоть и не смотрел на него, но веки дрогнули, словно он хотел посмотреть - и передумал.

- Ты меня слышишь, Миша, - жёстко произнёс Бессмертов. - И ты меня понимаешь. Скажи мне про рукопись. Что в ней?

Перечёркнутые полосками запёкшейся крови, губы младшего Соколова дрогнули. Он продекламировал, негромко, но внятно:

- Шкатулочка с секретом,

Открыть бы надо это,

Да ключ внутри.

- Что? - Бессмертов поднялся и шагнул к нему. - Повтори, что ты сказал?

Миша Соколов поднял голову, глядя прямо на майора - и глаза его были такие же серые, яркие, как у брата.

- Клад охраняет страшный грифон,

Дерзкую голову скушает он...

- продекламировал он сипло.

- Повтори, что ты сказал про шкатулку! - Бессмертов потряс Соколова за плечо. - Повтори! Скотина! Повтори!!!

- Вершин всего-то три, да ключ внутри!! - выкрикнул Миша, выворачиваясь из его пальцев. - Ключ внутри! Ключ внутри!..

И он жутко рассмеялся, скрежещущим, механическим смехом.

(Башня Грифонов вне времени и пространства)

Поразительно много загадок кроется за глухими стенами и тёмными подворотнями старого Питера. Порой трудно отличить правду от вымысла, но ни одна легенда не рождается на пустом месте.

Жил в семнадцатом веке славный саксонский медик, Лаврентий Алферьевич Блюментрост. Приехал он в Россию в 1668 году - был приглашён в качестве лейб-медика ко двору царя Алексея Михайловича. Поселился в Москве, поскольку Петербурга тогда ещё никто не придумал. Служил новый лейб-медик России верой и правдой, так что стала она ему второй родиной. Здесь и умер в преклонных годах.

Всё это чистая правда. Но есть и легенда.

Вместе с Блюментростом прибыл в Россию человек по имени Иво Бёккель - химик, фармацевт, алхимик, хиромант, которого Лаврентий Алферьевич взял с собой в качестве подмастерья. Бёккель вскоре отделился от своего хозяина и занялся поисками философского камня. Попутно он оказывал всякие "магические" услуги знатным вельможам и прослыл человеком опасным, ведьмаком, к которому лучше лишний раз не подступаться.

Через некоторое время, уже при строительстве Петербурга, Бёккель что-то предсказал Петру Первому по линиям его руки - и этим сильно обидел молодого российского государя, рубившего окно в Европу среди невских болот. По другим сведениям, Бёккель чем-то задел Меньшикова. По третьей версии - скрыл место клада, за что его и казнили (чтобы уж точно сокровища никому не достались). Было алхимику на момент смерти не меньше шестидесяти лет, после него остались дети и внуки.

Прошло полтора века. В городе Санкт-Петербурге, на Васильевском острове, открыл аптеку Василий Васильевич Пель (по рождению - Вильгельм Христофор Эренфрид Пель). И построил он внутри двора за своим домом Башню Грифонов. Была ли то простая вытяжка для фармацевтической лаборатории в подвале здания или под башней располагалась лаборатория алхимическая - уже никто не поручится.

Знающие люди утверждают, что до Пеля существовало в Питере ещё две алхимические башни: одна в Коломне, другая в районе Апраксина двора. А сам доктор Пель тайно искал в Петербурге особую точку, где сокрыто послание казнённого Петром Первым немецкого алхимика Иво Бёккеля. Все записи об этом человеке стёрты со страниц истории. Кроме одной, которую сохранил некий вельможа, написавший мемуары после смерти Петра Первого. Да и то, упомянул он про алхимика и хироманта вскользь, не сказав ничего конкретного.

Достоверно известно, что внук Иво Бёккеля продолжил дело отца и завещал собственному сыну не прекращать изысканий. Он и считается автором "магического треугольника" в Питере. По его записям доктор Пель нашёл третью точку и поставил третью башню, которая известна сейчас как Башня Грифонов. Это определило выбор места для аптеки Пеля. Жаль, к тому времени двух первых башен уже не сохранилось. Как их отыскать? Записи сгорели, остались отдельные фрагменты, из которых ясно одно: искали Бёккели не золото. Искали они неограниченную власть над человеческим разумом.

Все эти легенды припомнил Александр Авдеевич Бессмертов после того, как изучил обрывочные конспекты стихов, которые декламировал на допросах и пытках Михаил Соколов. Про всех этих страшных грифонов, что питались мозгами смертных, про треугольники, внутри которых спрятаны круги и квадраты, про великого хама, магическим путём захватившего власть над миром... Как связать воедино таинственные розыски рукописи в комнате Соколовых со стихотворными намёками полубезумного Миши, майор Бессмертов не понимал. Но что-то ему подсказывало, что интересуются Мишиными изысканиями люди очень и очень высоко стоящие в иерархии Советского государства. Ибо нет на свете людей более суеверных, чем ярые атеисты.

Глава четвёртая. Разговоры и объяснения

(База УВР на Красном Треугольнике, весна 2019 года)

- Рассказывайте, - потребовал генерал Чёрный, когда сотрудники расселись вокруг стола. Устраивать выволочку, за рискованную операцию по поимке Коростылёва, генерал не стал. Не маленькие! Сами понимают.

Ланской взял инициативу на себя:

- Есть два обстоятельства, которые объединяют Коростылёва, Белкина, Каматова и Лосева, - перечислил он "погружённых", что лежали под системой жизнеобеспечения в лаборатории УВР. - Первое: все они лечились от игровой зависимости в специализированной клинике "Анти-геймер", в Комарово. На данный момент её не существует. Сгорела в конце 2018 года. Никто не пострадал, но огонь уничтожил деревянное здание вместе с оборудованием и медицинскими картами пациентов.

- Это рассказал Борис Коростылёв? - спросил генерал.

- Нет. Эти сведения мне удалось получить из своих источников.

- Второе обстоятельство?

- В течение 2018 года все четверо выезжали за границу. Долечиваться на одном из горных курортов Квенталии.

Ланской посмотрел на Матвея Киппари. Тому было чем гордиться: он ухитрился проследить путь фигурантов по заграницам, не имея никаких исходных данных, кроме свидетельства супруги одного из "погружённых".

- Они проходили по анонимной программе, - доложил Мотя. - Визу оформляли туристическую, а не медицинскую, выезжали в разное время, в Грецию. Уже оттуда попадали в Квенталию.

- Я понял, - сказал генерал Чёрный. - Продолжайте, Сергей Сергеевич.

- Во время пребывания в квенталийской клинике, всем четверым вшили импланты, о которых они даже не подозревали, - категорично заключил Ланской.

Дмитрий Иванович внимательно посмотрел на коллегу и друга, ожидая пояснений.

- Пациентам могли сказать, что берут на анализ спинномозговую жидкость или проводят какую-либо сложную процедуру, которая требует наркоза, - высказал своё предположение Ланской. - Борис Коростылёв рассказал, что его брат, по возвращении, только через пару месяцев заподозрил, что с ним что-то не так. У него случались странные провалы памяти, видения, когда он не мог понять, куда и зачем ездил, с кем встречался. Это происходило регулярно, два раза в месяц, было похоже на сон или игру. Он созвонился со специалистом, который его курировал, но тот ответил, что скорее всего, Коростылёв испытывает остаточное последствие терапии и что ему не следует беспокоиться. Тогда Коростылёв вызвал младшего брата из Мурманска и посвятил его в свой план. Сперва Борис скрытно наблюдал за Павлом, записывал на видеокамеру, как тот ездит в банки, забирает деньги или посылки, перевозит в камеры хранения железнодорожных вокзалов. По этим поездками братья вычислили схему передач и решили действовать: как только Павел начинал вести себя странно, Борис вкатывал ему снотворное и укладывал спать, а сам отправлялся под его видом в очередной банк. Дважды приходили только деньги, на третий - Борис забрал пакет с жёстким диском. По его предположению, хозяева поняли, что посылка ушла не туда, после чего Павел Коростылёв исчез. Когда группа Игоря Сергеевича накрыла тайную организацию, использовавшую "погружённых", наш фигурант нашёлся среди прочих. В состоянии комы.

- Борис понял, что их план разоблачён, - продолжила за СС Инга. - Он в тот же день забрал деньги из банка. Диск он скрыл в ячейке "Балт-Юнивер". Ячейку арендовал сам Павел Коростылёв, ещё до того, как побывал в Квенталии. Сперва Борис боялся проверять счета остальных банков, наблюдал, не будут ли его искать. Потом рискнул, забрал деньги ещё из двух, отправился в "Балт-Юнивер" за диском - и нарвался на нас. Диск мы пока не вскрыли, там сложная система паролей. Программисты боятся спровоцировать уничтожение данных, но пообещали через пару-тройку дней разобраться с проблемой.

- Что с паспортом? - напомнил генерал.

- Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте, братья очень похожи, - продолжила Инга. - Второй паспорт полностью идентичен первому, по фотографии братьев трудно различить.

- Это не просто подделка, - перебил её Ланской. - Это полная копия, из настоящих материалов, на настоящей бумаге, с соблюдением всех технологий. У неё есть пара мелких дефектов обложки, но сканер в банке эти дефекты не видит. Слишком хорошая подделка. Младший Коростылёв в Мурманске работает в паспортной системе и утверждает, что сам изготовил копию.

- Только историю при этом рассказывает дикую, - ввернул Мотя. - На допросе этот тип поведал, что его брат потерял паспорт перед самой поездкой за границу. Некогда было восстанавливать законным путём - вот он и уговорил брата сделать себе точную копию. Потом настоящий паспорт нашёлся и у Коростылёва их оказалось два.

- Ты считаешь, он врёт? - спросил Чёрный у майора Киппари.

- Да! - Мотя пожевал ус. - Абсолютная дичь! Паспорт внутренний. Зачем он понадобился Коростылёву перед заграничной поездкой?

- Что он сам говорит?

- Клянётся, что не знает. Мол, брат сказал, что надо. Коростылёв всё время путается: то говорит, что у него было не больше пары дней, поскольку брат собирался уезжать, то спохватывается и говорит, что делал паспорт заранее. Даже если у него была возможность украсть нужные материалы и использовать казённое оборудование, как он мог сделать копию, не имея на руках оригинала? Он утверждает, что копия у него была, потому что у Павла Коростылёва в компьютере сохранились сканы паспорта. Я уже подключил прокуратуру Мурманска. Пусть расследуют, как могло случиться, что служащие их паспортного стола подделывают документы. Если факт использования государственного оборудования не подтвердится, можно предположить что Борис Коростылёв берёт на себя чужую вину. Возможно, кого-то покрывает.

- Кого? - спросил Чёрный.

- Мы выясняем, - перехватил инициативу Сокольский. - Все четверо "погружённых" занимали в своих организациях заметные посты, были вхожи в деловые, даже политические круги. Вряд ли их вербовали ради того, чтобы использовать в качестве курьеров. Я считаю, нужно переговорить с контрразведкой.

- Добро, - согласился генерал. - Но сделай это неофициально.

Сокольский кивнул. У него из головы не шло предупреждение полковника Марусина, что их группа кому-то сильно мешает своими расследованиями. Как увязать это ощущение опасности с двумя Коростылёвыми? В том, что связь существует, Сокольский не сомневался.

(Карелия. Посёлок № 25. Строительство цеха по производству дельта-древесины, 1938 год)

Шофёр Дмитрий оказался разговорчивым парнем, а в "волшебном чемоданчике" инженера Иванова нашёлся топографический план. Благодаря этим двум обстоятельствам, Васе удалось выяснить, ради чего автора проекта так спешно вызвали на строительство.

У Иванова был готовый проект цеха нужного образца. Сам он в Лехтикуси никогда не появлялся, но геодезисты провели тщательное обследование территории, бурили, собирали образцы грунтов, установили глубину залегания водоносных слоёв. Они предоставили результаты, по которым Иванов скорректировал тип фундамента и оптимальное расположение новой постройки на территории лесопильного комбината. Остальные два цеха стояли тут уже лет пятнадцать. Кто знал, что с третьим начнутся проблемы?

Шофёр, польщённый вниманием "специалиста" из Ленинграда, увлечённо поведал всё это Васе и даже показал на плане, где именно поставили новый цех. Потом с не меньшим увлечением рассказал про аварию. Строительство шло с опережением срока. Здание поставили на положенном удалении от пологого склона. Маленькую трещину в фундаменте сперва даже не заметили. Вася подумал на этом месте рассказа: "Заметили! Но сделали вид, что не заметили. Торопились запустить цех с опережением графика. Вот так у нас всё делается! А как иначе? Не запустишь в срок - минимум получишь нагоняй, а если проект стратегически важный - того хуже".

Когда в здании началась установка оборудования, рабочим стало слышаться странное потрескивание. Звук пробивался даже через шум, который создавали люди и строительная техника. Сказали прорабу. Тот приказал работать дальше, но сам пролез вокруг постройки, через неубранные кучи мусора. Со стороны озера, от трещины в фундаменте, змеилась новая, вверх по стене, прямо под кровлю. Росла она прямо на глазах. Прораб остановил работы.

Потом примчались Курочкин, директор комбината, местный милиционер, бригадиры. Бурное обсуждение закончилось решением подпереть стены брёвнами, создав временные контрфорсы. Боялись, что начнёт рушиться верхняя часть здания, а если обвалится крыша - пострадают станки. Потом принялись слать телеграммы в Ленинград. Там решили, что автору проекта виднее, как решить проблему - и Иванов отправился на место происшествия.

"Идиот! - обругал покойного Вася, чувствуя, что оправдать надежды местной артели не сможет. - Тут такие дела творятся, а он за бабой с полуголыми сиськами потащился!"

- Ладно, едем, - постановил Соколов, складывая план местности, который они с Митьком успели разложить на сияющем чистотой капоте машины.

Шофёр подсуетился, прежде чем везти товарища инженера на комбинат. Понятно, что зря и через десять минут поездки по раскисшей дороге все его старания пропадут втуне. Но Соколов успел отметить усердие парня.

- Погоди, - вдруг спохватился он, снова разворачивая план. - А шахта старая где была?

Митька ухмыльнулся во весь губастый рот.

- Опять баба Гапа про алмазы байку завела? - развеселился он. - Да вы на неё не обижайтесь, товарищ Иванов! Может, тут и была когда-то шахта, да её уже двадцать лет как нет. И следа не осталось.

Соколов вздохнул и убрал план. Либо шофёр Митька действительно ничего не знает, либо не собирается говорить. В том, что он умнее, чем кажется на первый взгляд, Вася не сомневался. Агафье Матвеевне, хозяйке своей временной квартиры, он поверил. Почему? Бывают такие моменты, когда ты сразу и безоговорочно веришь, не задумываясь - почему.

Эмка остановилась у въезда на территорию комбината. Из неё вылез шофёр, прислонился к внутренней части дверцы и философски закурил беломорину. Больше в машине никого не было.

- Митрий! Ты почему один? Где инженер? - возопил Курочкин.

Водитель снисходительно посмотрел на капот эмки. На начальника стройки не посмел.

- Я его к озеру отвёз, - опустился он до ответа.

- Как это: к озеру? - не понял Курочкин.

- Он сказал: вези меня к озеру, хочу сам всё посмотреть, - объяснил Митька.

Курочкин аж задохнулся от возмущения. Вокруг собрались рабочие, площадку перед новым зданием расчистили, в раскрытые ворота виднелась часть цеха. Остальную видимость загораживали огромные ящики со станками. Все ждали, когда Иванов явится и разберётся с аварией, а он - на озеро пошёл!

- У нас тут... - возмущённо начал Курочкин, со сдавленного шёпота переходя на крик. - Тут в петлю лезть пора, а он! Люди ждут! Стройка стоит!

- Да вон он, - кивнул Митька.

Начальник стройки повернулся в указанную сторону. По тропинке, среди голого леса, не спеша поднимался инженер Иванов, помахивая веточкой. Сразу видно, что не торопился. Шёл он со стороны озера, прямо к тому месту, где возвышалась треснувшая стена.

- Идём! - скомандовал Курочкин и ринулся вдоль цеха, ему навстречу. Прораб и бригадир смены потопали за ним. Следом потянулись особо любопытные рабочие.

Вася заметил, что к месту аварии стягивается народ, но шагу не прибавил. Наоборот, шёл медленнее, то и дело останавливался, переступал влево-вправо по дорожке и внимательно смотрел на стену цеха. С левого бока в постройку упирались длинные сосновые стволы, как опущенные в воду вёсла исполинской ладьи. Парочка таких же импровизированных контрфорсов упиралась в торцевую стену, в паре метров от трещины.

- Товарищ Иванов! - издали закричал Степан Валерьянович Курочкин, сорвал с головы шляпу и принялся обмахиваться. Несмотря на сырой, прохладный воздух, он успел взмокнуть. - Ну, товарищ Иванов! Разве можно?!

- Что можно? - переспросил инженер, поднимаясь к основанию фундамента и продолжая разглядывать стену.

- Мы же вас столько ждали!

- Где ваш инженер? - спросил Вася.

Курочкин досадливо поморщился. За него ответил прораб:

- Инфаркт у него. Как увидел эту щель - сразу хлоп! В больницу его увезли, в Лодейное Поле. У нас-то один медпункт. Жив - не жив, даже не знаем.

"Может, оно и к лучшему, - подумал Соколов. - Критиковать будет некому".

- Фундамент на левый угол осел, - сказал он, хотя это без него все знали. После того, как левую стену подпёрли брёвнами, трещина остановилась, но издали хорошо видно, что осела коробка именно на левый угол.

- Налево, - подтвердил Курочкин.

- Да налево, налево! - нетерпеливо поддержал его прораб. - Делать-то что?

Соколов задумчиво почесал веточкой затылок, сдвинул вперёд кепку и оглянулся. В лесу местами ещё сохранились островки льда. Озеро, к которому он спускался, выглядело потрясающе даже отсюда: тёмно-стальные мазки среди голых ветвей. Глубокое, бездонное озеро, окружённое коричневыми, морщинистыми лиственницами, среди которых прорывались в небо верхушки ёлок и белели нагие берёзы. Земля усыпана серовато-жёлтым слоем прошлогодних иголок, пятнами гниющей листвы. Пейзаж, достойный живописца! И посреди него высятся трубы, торчат серые коробки уродливых строений.

- Копайте, - приказал Вася, отвлекаясь от пейзажа.

- Что копать? - не понял Курочкин.

- Вот с этого угла в обе стороны копайте. Примерно метров на пять вширь от основания. В глубину, под фундамент.

- Да вы что! - возмутился прораб, а рабочие за его спиной недовольно загалдели.

- Копайте! - рявкнул Вася, со свистом опустив ветку вниз. - Найдём причину осадки фундамента - устраним проблему. Всё ясно?

Степан Валерьянович глянул на прораба, приосанился и повторил за Ивановым:

- Копайте! Бригаду с лопатами сюда! Работайте посменно, без перерыва. У нас нет времени!

- И аккуратнее, - предупредил Соколов работяг с лопатами, когда они проходили мимо него, всё ещё недовольно кривясь и ворча. - Проверяйте, на чём стоите. Под землёй должна быть полость.

Он не был инженером, но логика подсказывала ему, что причина разрушения - неучтённая пустота слева от фундамента. Геодезисты её случайно или по небрежности обошли. Самое время докопаться сейчас.

Глава пятая. Запланированное столкновение

(Дом на канале Грибоедова, 2019 год)

- Игорь Сергеевич! Может, к вам тоже охрану приставить? - спросил шофёр, который привёз его домой.

- С какой радости? - осадил Сокольский. И тут же подумал: "Раз пришло в голову - отворачиваться нельзя". - Завтра на своей доберусь, можешь не приезжать, - бросил он шофёру и направился к подъезду.

Лампочка светила как положено, но питерские лестницы будто специально планировали так, чтобы оставалось побольше укромных мест, углов и поворотов. Сокольский заметил тень непривычной конфигурации за выступом, у спуска под лестницу. Он повернулся спиной к стене, чтобы видеть лестницу, вынул пистолет и потребовал:

- Выходи! Или буду стрелять.

Тень не двинулась с места.

- Выступ неглубокий, я попаду, - мягко предупредил Сокольский.

Из тени шагнул человек в тёмной куртке. В опущенной руке что-то блеснуло, но предмет не был похож ни на пистолет, ни на лезвие.

- Что это? - спросил Сокольский.

Человек показал автоматический шприц.

- Что в нём?

- Наркотик. Или снотворное. Я не знаю, - глухо ответил незнакомец.

- Вколи себе.

Парень переступил с ноги на ногу, оглянулся, но сообразил, что уйти из-под пули не успеет, а прыгать на Сокольского - далековато. И зачем в Питерских старых домах такие просторные подъезды?

- Я уколов боюсь, - проворчал он.

- А пули? - Сокольский демонстративно взвёл курок.

Противник безропотно ткнул себя в бедро шприцем. Несколько секунд он ещё стоял, потом расслабился и осел на пол. Шприц выпал из пальцев, звякнув о каменные плитки. Сокольский подождал немного и подошёл, держа бесчувственное тело под прицелом. Человек спал. Толчки пульса под челюстью - ровные и медленные. Подобрав шприц, Сокольский понюхал его, обезопасил иглу и сунул прибор в карман. Потом отодвинул ноги незнакомца с дороги, чтобы никто не споткнулся - и пошёл вверх по лестнице, держа пистолет в опущенной руке.

Надо было вызвать помощь, но он дошёл до своей двери, так и не тронув телефон. Год назад, в этом же подъезде, его похитили люди отставного генерала Криворотова, организовавшего в Питере банду "чистильщиков", якобы для убийства преступников, ушедших от правосудия. Сейчас Криворотов сидел в тюрьме, но кто-то другой охотился за оперативниками Сокольского: покушались на Берестову и едва не убили Ольгина. Положение слишком серьёзно, чтобы рисковать.

- Не прячьтесь! - громко сказал Сокольской. - Я знаю, что вы тут. Парня, которого вы подослали, я видел рядом с вами. У консульства.

Послышалось лёгкое шуршание шагов - и на верхней площадке лестницы показался стройный шатен в спортивной куртке.

- Я был уверен, что вы справитесь, - сказал он на безукоризненном русском языке, с едва уловимым акцентом. - Вы профессионал, господин Сокольский, я это понимал по первой встрече. Значит, вы должны вызвать поддержку.

- Уже вызывал, - соврал Сокольский.

- Сколько у меня времени?

- Нисколько, господин Димитт. Заинтересуйте меня, чтобы я отменил тревогу.

- Я пришёл говорить о спящих людях, которые лежат в вашей лаборатории.

Сокольский несколько секунд смотрел на квенталийского разведчика. Потом убрал пистолет и достал ключи.

- Просто прийти не могли? - спросил он, открывая двери квартиры.

- Я хотел обеспечить себе преимущество, - признался Димитт, спускаясь по лестнице.

- То есть, вколоть мне наркотик, чтобы я стал откровеннее?

- Я полагаю, что извиняться будет глупо, - сухо заметил квенталиец.

Сокольский распахнул двери и жестом пригласил входить. Димитт шагнул мимо него, напряжённо ожидая, не последует ли удар или толчок. Но Сокольский ограничился тем, что запер двери.

- Проходите, устраивайтесь, где вам удобнее, - радушно предложил он, указывая рукой в конец коридора. - Там гостиная.

Юлиус Димитт постоял несколько секунд, потом спросил:

- Мой помощник жив?

- Вы мне скажите. Он получил дозу вот этого.

Сокольский показал шприц и сам прошёл в комнату.

- Будет спать десять минут, - оценил квенталиец, заходя следом. Левую руку он держал в кармане пиджака.

- Оставьте пистолет, - посоветовал Сокольский. - Уверен, что стрельба не входит в ваши планы. Глушителя на вашей "Беретте" нет, насколько я вижу. - "Разрешения на то, чтобы бегать по городу с оружием - тоже", - добавил он про себя, но не стал пока поднимать этот вопрос.

Они сели у стола.

- Как вы узнали, что моя страна имеет отношение к телам? - спросил Димитт, вынимая руку из кармана.

- Сами подумайте, - предложил Сокольский. - Оборудование для "погружения", которое мы изъяли у преступников в прошлом году, собрано из деталей квенталийского производства. В первую встречу вы произвели на меня впечатление профессионала. Почему сейчас действуете неосторожно? Я мог застрелить и вас, и вашего наёмника.

- У меня отсутствует выбор. Что вы хотите знать о тех людях, которые спят? - спросил квенталиец.

- Как их разбудить?

- Это мне неизвестно.

- Неправда, - отрезал Сокольский.

- Кодовое слово, - поменял свой ответ Димитт. - Мне оно неизвестно. Эти люди работают не со мной. Вы тоже не говорите своим агентам то, что не относится к их работе.

- Верю! Зачем вашей стране понадобились эти люди?

- Это конфиденциальная информация.

- Я могу отдать вас полковнику Марусину, - напомнил Сокольский.

- У меня дипломатическая неприкосновенность, - парировал Димитт.

Сокольский скептически усмехнулся.

- Вы - опытный агент, знаете, как поступают в таких случаях.

Димитт молча щупал карман. Сокольский не волновался: если квенталиец захочет выстрелить, он не станет делать столько обманных движений.

- Расскажите, что можете, - смилостивился Сокольский.

- Я пришёл спрашивать, - произнёс Димитт через минуту раздумий. - Но я готов говорить, чтобы потом вы ответили на мой вопрос. Тела, которые вы нашли, использовались как образец.

- Для чего?

- Для создания биологической модели, по матрице параметров на основе ДНК донора. Наши учёные испытывали биогенетический принтер.

Подобного Сокольский не ожидал услышать, но удивления не показал. Пусть квенталиец думает, что его собеседник догадывался, о чём пойдёт речь.

- Период создания 3D копии - около семи месяцев, - продолжил Димитт. - Нашим учёным удалось заставить их сердце биться, лёгкие дышать. Их мозг принимает импульсы, реагирует на раздражители.

- Но ожить они не могут, - закончил за него Сокольский.

- Вы это понимаете, - искренне обрадовался Димитт. - Это тупик!

- Зачем вам понадобились образцы именно от этих четырёх людей? - спросил Сокольский. Аспекты оживления клонов его не интересовали. Пока. - Никто из ваших соотечественников не согласился стать донором?

- Я не могу сказать. - Димитт отклонился назад. - Я не знаю! У меня нет информации. Возможно, это плата за лечение. Они все страдали зависимостью от азартных игр.

- Я понимаю, - кивнув, ответил Сокольский. - Кто использовал этих людей после их возвращения в Россию? Для какой цели на их имена переводили деньги?

- Они получают деньги по контракту. За то, что предоставили образцы своей ДНК и согласились на эксперимент. Они обязаны вернуться на второй этап.

- Второй этап?

- Прямое подключение к 3D копии.

Сокольский чувствовал, что вот-вот уцепит нечто важное, что объяснит ему смысл событий 2011 года, обозначенных в отчётах как "квенталийский прецедент".

- Были ещё доноры из России? Раньше, несколько лет назад, - спросил он.

Димитт выпрямился, положив руки на стол.

- Я отвечу, если вы скажете, какое отношение были к бизнесмену по фамилии Махеев, которого вы посадили, - произнёс он, сам почувствовал, что безграмотно построил фразу, но переспрашивать не стал. Сокольский должен был понять смысл вопроса.

Сокольский понял даже больше.

- Вы пришли, чтобы задать мне именно этот вопрос, - утвердительно проговорил он.

← Питерская поэма. Часть третья. От судьбы не уйдёшь

Питерская поэма. Часть пятая. Спотыкаясь через кочки →

Наверх