М.В. Гуминенко. ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
Часть Пятая
Спотыкаясь через кочки

Глава первая. Примитивная ловушка

(Окрестности Ленинграда, 1938 год)

От Балтийского вокзала до этой деревеньки электропоезд доходил за полчаса, но город безнадёжно заканчивался на несколько станций раньше: грязную деревенскую улицу не освещал ни один фонарь. На счастье двоих пешеходов, весенние сумерки тянулись долго и нужный дом с высоким крыльцом и верандой они нашли без труда. Только сапоги заляпали, шлёпая по раскисшей глине. Калитка завязывалась верёвочкой. Незнакомцы протопали по узкой тропинке вдоль прошлогодних клумб и, не сбивая с подошв комьев грязи, поднялись на крыльцо.

В щель приоткрытой двери падал свет, рисуя на тёмных досках настила жёлтую полоску. На топот чужих ног, женский голос из глубины позвал:

- Входи! Открыто у меня!

Двое гостей переглянулись. Мощный бугай кивнул в сторону двери. Его товарищ, стройный и гибкий как подросток, колебался пару секунд, но тоже кивнул - и они вошли. Женщина крикнула из глубины дома:

- Миша, ты? Счас я! Счас...

Гости почувствовали себя увереннее и потопали на голос...

За два дня до этого визита, Бессмертову позвонил Вовка Иверин.

- Ко мне возле школы мужик подходил, - начал он. - Из тех двоих, которые ночью в комнате были. Хочет, чтобы я им помог искать... ну, сами знаете, что.

- Ты откуда звонишь? - спросил Александр Авдеевич, почувствовав по тону, что мальчишка боится говорить подробности.

- Из квартиры, я в коридоре стою.

"Значит, ночные визитёры ничего не нашли и двинулись по второму кругу. - прикинул Александр Авдеевич. - Вряд ли за парнем следят, если их всего двое. Но лучше поберечься".

- Где вы обычно после уроков гуляете? - спросил Бессмертов у Вовки.

- На стадион ходим. Ещё на Витебский канал. В кино...

- Давай встретимся на набережной Витебского канала*, часа через два. Напротив вокзала. По набережной не броди, где перейдёшь - там и стой. Даже если меня увидишь - оставайся на месте. Я сам подойду.

Канал шёл параллельно железнодорожным путям Витебского вокзала, соединяя Обводный и Фонтанку. От Верейской, зная проходные дворы, сюда можно было пройти минут за 20. В назначенное время Вовка стоял, навалившись на деревянное ограждение и терпеливо разглядывал воду. Бессмертова он заметил издали. Без формы, в простом сером пальто, тот походил на тренера их футбольной команды: мощный, подвижный. Иверин признался себе, что этому майору НКВД хочется верить.

- Рассказывай! - Александр Авдеевич облокотился на широкие перила. - С чего ты взял, что это тот самый человек? Сам говорил: темно было.

- По голосу узнал, - уверенно заявил Вовка. - И по запаху. Он совсем близко стоял, и ночью, и сегодня днём.

- Молодец! Дальше рассказывай.

- Этот мужик сказал, что знает про моего отца, - начал Вовка. - И про то, что нам с мамой Василий Викторович помог в комнате остаться, после того, как...

- Я понял. Дальше, - поторопил Бессмертов. - Что ему было нужно?

- Сказал, что я должен узнать у матери или у соседок, не было ли у дяди Миши или у Василия Викторовича этих... баб на стороне.

Вовка смутился, вспомнив не про баб, а про тетрадку Соколова. Получалось, что он и доверяет, и одновременно не доверяет майору Бессмертову. Тот о поэме больше не спрашивал. А если бы спросил? Предать Василия Викторовича Вовка не мог. Но он просил у Бессмертова помощи, а сам скрывал от него, что тетрадка, которую все ищут, лежит у него в комнате! От проблемы выбора его отвлёк голос майора:

- Почему он решил, что твоя мать что-то знает?

- Да не знает она ничего! - возмутился Вовка. - Но этот мужик сказал, что я должен подслушивать, о чём женщины болтают, или у матери как-то выспросить про этих...

Бессмертов задумчиво разглядывал вокзал на противоположной стороне. В отличие от Вовки Иверина, он знал интимные подробности жизни Миши. Сообщить их следствию Бессмертов не посчитал нужным. Зачем будить любопытство коллег? Они ведь его самого могут спросить: откуда ему так хорошо известно, с кем проводил время Михаил Соколов? Хуже того: могут не спросить, а сразу доложить выше стоящему начальству.

- Сделаем так! - сказал Бессмертов, поворачиваясь к Вовке...

Благодаря его инструкциям, через пару дней две тёмные фигуры поднялись на крыльцо деревенского домика на окраине Ленинграда и услышали, как женский голос предлагает им войти.

_____________________________

* Введенский канал. Прорыт в 1807-1810 гг. В 1935 году переименован в Витебский канал. В 1967 году полностью зарыт, на его месте пролегла улица Витебского канала. С 1980 года улица называется - Введенским каналом (или улицей Введенского канала).

_____________________________

Уютную комнату, как тропинки, пересекали вязанные из тряпья половички. Бугай по-хозяйски оглядел кружевные занавесочки, пузатый комод, высокий шифоньер в углу, тряпичный абажур с кисточками. Под ним стоял круглый стол. Ничего необычного! Только стулья сдвинуты от входа в самую дальнюю точку, будто хозяйка собралась полы мыть.

Парочка незваных гостей и не подозревала ловушки. До тех пор, пока из тёмного угла комнаты не раздалось:

- Стой! Руки вверх! Оружие не трогать!

Бессмертов вышел из-за шифоньера, держа "гостей" под прицелом.

- Повернитесь ко мне! Руки! Чтоб я видел!

Стулья и прочие предметы обороны Бессмертов заранее переставил подальше от входа. В пространстве небольшой комнаты стреляй не целясь - не промахнёшься. Даже если обоих не положит, в одного точно попадёт. Дёргаться себе дороже. Разве что, попробовать заговорить зубы.

- Что вам нужно, товарищ? - держа руки на виду, обратился подросток к Бессмертову.

"Баба!" - тут же определил тот. Смотрела эта особа категорично, без страха. На своём веку Александр Авдеевич уже встречал таких: комиссарша! Скомандуй "в атаку!" - первая ринется на врага. Силы мужичьей нет, зато упрямства - хоть отбавляй.

- Оружие на стол! - рявкнул он.

"Гости" выложили два нагана (бугай - торопливо, "комиссарша" - зло сверкая глазами). Поскольку Бессмертов продолжал держать их под прицелом - бугай добавил нож.

- Теперь говорите, что вам нужно? - потребовал Бессмертов, сгребая одной рукой оружие, а другой продолжая держать на мушке своих пленников. - Зачем пришли?

- Твоё какое дело? - дёрнулся из-за спины "комиссарши" высокий бугай, но снова замер, наткнувшись взглядом на отверстие дула. - Мы тут по службе. Ты наган-то опусти.

- Какой службе?

- Наша служба вас не касается, товарищ, - строго проговорила "комиссарша".

- Свяжи ей руки, - приказал Бессмертов бугаю. - Позади тебя, на комоде, верёвка.

- Вы не имеете права!

Дамочка стрельнула глазами по сторонам, но отпрыгивать было некуда.

- На счёт три я стреляю: раз, два...

- Стой! - Бугай подхватил верёвку. - Погоди! Сейчас.

- Ты что делаешь?! - возмутилась "комиссарша", когда товарищ вцепился в неё и завернул руки за спину. - Вам это даром не пройдёт, товарищ! - пообещала она Бессмертову.

Когда она не понижала тон, голос её звучал приятно. Музыкально. "Значит, не курит, - подумал Александр Авдеевич. - А что это она меня товарищем кличет? Не бандит, не сволочь, а - товарищ. Знает, кто я такой?"

- Вон там её запри, - приказал он бугаю. Тот подчинился, хотя "комиссарша" упиралась и обозвала его трусом. - Молодец. Теперь сядь.

Бессмертов пододвинул ногой венский стул с гнутой спинкой. Бугай сел, косясь на него, но понял, что убивать их не собираются. Успокоился.

- Чего тебе надо, а? - спросил он.

- Имён не спрашиваю, - начал Бессмертов. - Сам узнаю, если захочу. Говори, зачем вы тут? Кто вас послал?

- А если не скажу? - начал хорохориться бугай.

Бессмертов шагнул к нему, целясь прямо в лоб. Он был уверен, что этот мощный мужик не рискнёт нападать, воспользовавшись близким расстоянием. Слишком шустро тот прикрывался бабой - к отчаянным такого не причислишь.

- Ты того... с ума-то не сходи! - воскликнул бугай. - Мы тут при исполнении!

- Молчи, сволочь! - глухо прозвучало из-за запертой двери.

- Кто вас послал? - холодно спросил Бессмертов, прижимая дуло пистолета ко лбу пленника. - Имя!

- Лучак, - выдавил из себя бугай.

За дверью выругались.

Бессмертов продолжал смотреть на него ничего не выражающим взглядом, чем напугал ещё сильнее.

- Лучак! Комиссар Лучак! - заполошно выкрикнул бугай. - Начальник твой!

- Понятно, - протянул Александр Авдеевич. - Ищете рукопись Михаила Соколова?

- А ты откуда знаешь? - вскинулся пленник.

- Её здесь нет, - ответил Бессмертов, убирая пистолет в кобуру.

Глава вторая. Квенталийский прецедент

(Санкт-Петербург, Большой Дом на Литейном, весна 2019 года)

Летом 2011 года в посёлке Яблоневом, недалеко от Питера, случилось событие, о котором местная полиция до сих пор новичкам легенды рассказывает. На бывшей скотобойне сошлись две банды и одна положила другую: двадцать восемь человек, включая главаря. Раненых добили, следы подчистили. В официальных отчётах событию присвоили мрачное название: "Бойня на скотобойне". В УВР ФСБ прекрасно знали, что устроили кровавое шоу братки "мецената и добряка" Степана Николаевича Махеева, известного в преступных кругах под кличкой - Махей. Сам он, предупреждённый Орликом (внедрённым в банду Игорем Сокольским), даже близко к Яблоневому не подходил. Спецы из ФСБ сделали вид, что поверили в его непричастность, по одной-единственной причине: для Махеева готовилась ловушка посерьёзнее. Самые циничные шутили: положила одна банда другую - работы меньше.

О втором событии того же периода, обозначенном как "Квенталийский прецедент", знали только посвящённые. Полковник Всеслав Михайлович Марусин курировал оба дела со стороны контрразведки.

Марусин всегда считал "Квенталийский прецедент" своей неудачей. Из-за особы по имени Марина Игоревна Тянина. Помимо делишек с Махеевым, она занималась шпионажем. Эту Тянину внедрённый в банду Игорь Сокольский несколько раз привозил по ночам к Махею на дачу. Записи разговоров он делал на свой диктофон. Марусин много раз прослушал их, но так и не смог определить, о чём конкретно идёт речь. Говорили Махеев и Тянина условными фразами, речь шла о каком-то "двойнике", которого ему обещали. Махеев торопил, Тянина отговаривалась нехваткой ресурсов. Слово "Квенталия" не звучало ни разу, но причины заподозрить женщину в работе на это государство, у контрразведки имелись.

По мнению Орлика-Сокольского, Тянина от Махеева получала деньги. Куда она потом их передавала - проследить не удалось. Когда дамочку арестовали, она представилась любовницей бандита. "Посмотрела бы на себя, - сказал ей на допросе Марусин. - У Махеева шлюхи вдвое моложе тебя". Она ответила: "Я не шлюха, у нас настоящее чувство!" Махеев на вопросы о Тяниной изображал масляную улыбку, отговаривался "бесом в ребро" и прочим подобным бредом. Представители Республики Квенталия бурно отвергли саму мысль о том, что Тянина могла работать на их страну. Слишком бурно...

В одном Марусин остался уверен: Тянина (или как там её на самом деле зовут?) - шпионка высшего класса. Она не оставила даже крошечной зацепки. В её легенде не оказалось ни единого слабого звена - только ощущение неправды. Но ощущение к делу не пришьёшь, никакой суд на основе интуиции приговор не вынесет. Вот и пошла дамочка на нары за участие в делах банды, а не за шпионаж.

Прошло восемь лет.

- Сокольский требует от меня информацию по "Квенталийскому прецеденту", - доложил полковник Марусин своему руководителю.

- Пусть переводится к нам, - серьёзно ответил тот. - Шучу! Откуда такой интерес?

Всеслав Михайлович вежливо усмехнулся и пояснил:

- К Игорю Сергеевичу пришёл наш квенталийский друг и задал вопрос: какое отношение он, Сокольский, имеет к бизнесмену Махееву, арестованному в 2011 году?

- Что ответил Игорь Сергеевич? - заинтересовался генерал.

- Спросил, почему он должен иметь отношение к Махееву. Наш друг ответил, что есть свидетель, который узнал его и утверждает, что видел рядом с Махеевым. Тогда Игорь Сергеевич показал гостю фотографию, на которой они вдвоём с братом-близнецом. Потом рассказал гостю, что Олег Сокольский был частным детективом и о его делах в 2011 году Игорь Сергеевич мало что знает. Заметьте: ни слова неправды. Поверил гость или не поверил, возразить ему оказалось нечем.

- И что конкретно хочет знать Сокольский?

- Он вспомнил, что вместе с Махеевым тогда арестовали одну интересную особу по фамилии Тянина. В 2011-м ей было около сорока. Высокая такая, рост 180, хотя внешность неброская.

- Помню, - перебил Марусина начальник. - Что известно Сокольскому?

- Ему хватило интереса квенталийца, чтобы сопоставить факты и прийти к выводу, что именно из-за этой бабёнки прецедент назван квенталийским. Теперь он хочет подробностей.

- Её уже освободили? - спросил генерал.

- Полгода назад. И почти сразу она исчезла из поля зрения, будто провалилась. Были основания полагать, что её всё-таки вывезли из России, но недавно она объявилась в городе, обошла слежку и, предположительно, встречалась с нашим другом из консульства. Иначе с какой стати тому устраивать тайное рандеву с Сокольским и задавать странные вопросы?

Генерал сумрачно насупился, раздумывая.

- Надо найти её, но не трогать пока. Проследить, - решил он. - Если ты считаешь, что Сокольский это сделает быстрее нас - дай ему сведения, которые он просит.

Трудно приходится разведчику в чужой стране, если его уже разоблачили и навязали "сотрудничество". Юлиус Димитт много раз порывался выпросить отставку и уехать из России. Но что-то его удерживало. Может, любовь к риску или надежда получить от русских больше, чем они ему дают. Но сегодня был не его день.

- На этот раз мне нужна правдивая информация, господин Димитт. - Полковник Марусин смотрел в лицо квенталийца. - О той особе, с которой вы недавно разговаривали.

Этот русский полковник со славянской внешностью раздражал Димитта, но профессионализм не позволял поддаваться этому чувству. Марусин достал из внутреннего кармана фото. Юлиус Димитт внимательно изучил двоих людей, сидящих за столиком в кафе. Одним из этих двоих был он сам.

- Вы знаете, что это за женщина, - сухо ответил он, возвращая фотографию. - Что ещё я могу добавить?

- Что ей понадобилось от вас?

Димитт скептически поджал тонкие губы. Официально его не могли обвинить в том, что он врёт, не признавая в Тяниной коллегу по профессии и соотечественницу. Но этот русский и не требовал от него признаний в духе: "Да! Она работала без прикрытия, поэтому мы оставили её на произвол судьбы!" Издержки профессии: женщина знала, что в случае провала её бросят. С моральной стороной дела всё понятно, а вот как сформулировать обтекаемый ответ?

- Хочет, чтобы я помог ей выехать из России. Полагаю, господин Марусин, вам и это известно. И вы понимаете, почему я не могу ей ничем помочь.

- Понимаю, - кивнул полковник. - Знаете, господин Димитт, я расскажу вам одну интересную историю.

Всеслав Михайлович повеселел. Зато квенталиец помрачнел, понимая, что за любым рассказом контрразведчика таится гадость, которая ему совсем не понравится.

- Пару лет назад вам нужно было получить от вашего шефа внеочередной отпуск, - начал Марусин. - Вы решили сделать ему приятное. У нас говорят: подмазать. Шеф увлекается старинными шахматами и вы нашли в одном антикварном магазинчике изумительный набор. Одно исполнение дорого стоит: самшит, чёрное дерево, инкрустация, фигурки как живые. Антиквар утверждал, что шахматы принадлежали одному из вельмож окружения самой Екатерины Великой. Точно не определишь, через сколько вельможных рук он прошёл, но набор привезён аж с Востока. Вы потрудились провести экспертизу, убедились, что шахматы действительно имеют историческую ценность - и подарили их шефу на день рождения.

- Если эти шахматы были похищены из музея... - начал Димитт, но Марусин его невежливо перебил.

- Это не имеет значения. Важно, что уже два года они стоят в личных апартаментах вашего шефа. Как раз в той комнате, которую он использует для приватных переговоров. Так?

Димитт кисло улыбнулся.

- Вы, русские, делаете очень большие предисловия, - упрекнул он. - Скажите прямо, что на территории консульства есть ещё уголки, которые вы не можете прослушать.

Марусин усмехнулся и перестал смотреть ему в лицо.

- Я просто хотел сделать вам небольшой презент, - признался он и полез во внутренний карман. - Вот, вам должно понравиться.

Он поставил на стол светло-коричневую шахматную фигурку.

- Что это? - спросил Димитт, хотя уже догадался, о чём пойдёт речь.

- Вы должны предоставить мне всю информацию по деятельности Марины Игоревны Тяниной, - перешёл на деловой тон Марусин. - Какова была её истинная цель до того, как её арестовали в 2011 году и посадили в тюрьму. Где она скрывалась последние несколько месяцев. Что она вам пообещала за помощь.

- Что в противном случае?

- В противном случае, ваш шеф узнает, что благодаря вам, русская контрразведка уже два года слушает его самые сокровенные разговоры, - сообщил Всеслав Михайлович, мило улыбаясь. - Он узнает, почему далеко не все ваши тайные дела имели успех в последнее время и где именно произошла утечка. Как вы думаете, чем закончится ваша карьера после этого?

Димитт пожал плечами. Он не был бы разведчиком, если бы не умел определять, когда действительно попался.

- Хорошо, я предоставлю вам всю информацию, которую имею, - согласился он и забрал со стола фигурку. Какое ему дело до этой дамочки? О самом Димитте и его задачах она ничего не знает, при любом повороте событий не выдаст. - Но я не нуждаюсь в этой женщине, поэтому её дальнейшая судьба мне неинтересна.

"Это ты заранее предупреждаешь, что твоя страна и дальше будет отпираться от Тяниной, - оценил Марусин. - Понятное дело!"

- Расскажите то, что вам известно, - милостиво позволил он.

- Хорошо! - Юлиус Димитт поставил коварную фигурку перед собой. Русские могли подменить её лишь после экспертизы. В какой момент? Теперь вряд ли удастся вспомнить... Но вот чего Димитт не мог понять: как эта штука подзаряжается, если работает в течение двух лет?

Марусин не умел читать чужие мысли, но он предвидел вопрос, поэтому пояснил:

- Ячеистое аккумулирующее вещество, которым интересовались ваши коллеги и которое было использовано в имплантах "погружённых", известно нам давно. Оно, насколько вы знаете, обладает способность быстро накапливать электричество из любого источника. Ваш шеф педантичен, протирает фигурки каждый день. В той, что стоит у него сейчас, навершие выполнено из янтаря. Он электризуется при трении и подзаряжает крошечную батарею.

- Я понял, - остановил его Димитт. - Но вы отдаёте оригинальную фигурку мне. Что это означает?

- То, что взамен на информацию, мы освободим вас от неприятностей. Рано или поздно, ваш шеф рискнёт переправить шахматы через границу и обнаружит устройство. Ни вам, ни нам, этого не нужно.

Димитт вздохнул.

- Хорошо. Эта женщина утверждает, что недавно встретила господина Сокольского. Она была в гриме и он её не узнал. Если знал вообще, - добавил Димитт с сомнением в голосе, хотя Марусин обольщаться не стал: квенталиец мог изображать сомнение, ни на секунду не поверив истории про брата-близнеца. - Она утверждает, что именно Сокольский несколько раз привозил её в банду, где её арестовали восемь лет назад. Она была удивлена, встретив его вместе с полицейским, который расследует нападение в доме на Фонтанке. Она высказала предположение, что человек, который выдавал себя за бандита, знает об архиве, спрятанном в одной из квартир этого дома.

- Очень интересно! - признался Марусин. - Не могли бы вы немного подробнее рассказать об этом архиве и о том, зачем он понадобился самой Тяниной?

Квенталиец подавил вздох, повертел шахматную фигурку - и кивнул, готовый ответить на вопросы.

Глава третья. На пороге разгадки

(Карелия, посёлок № 25, 1938 год)

Поселковый медпункт оказался маленьким деревенским домиком. Вдоль стен - пара скамеек, в крошечной прихожей - несколько табуретов. Две двери: одна в кабинет фельдшера, другая - в маленькую палату. Через приоткрытую створку Соколов заметил стоявшую вдоль стены койку. Судя по ведру на переднем плане и запаху мокрых досок, уборщица мыла пол.

Вася постучался в противоположную дверь. Никто не ответил и он постучал сильнее.

- На сегодня приёма нет! - отозвались изнутри.

- Чего надо-то? - проворчал женский голос у него за спиной. Вася обернулся. У дверей в палату стояла полноватая тётка в засаленном переднике, с тряпкой в руке и криво повязанном платке, из-под которого выбивались седые прядки. - Амбулатория закрыта!

- Здравствуйте! - поздоровался Соколов. - Мне сказали, что фельдшер здесь. Я инженер, из Ленинграда.

- Так это вы? - расцвела тётка и тут же зычно позвала: - Галина Сергевна! Лапушка! Тута наш инженер новый!

Двери открыла особа лет двадцати пяти, худенькая, в чистеньком халатике и чепце. После бабы-уборщицы Соколов не ожидал увидеть такое чудо в деревенском медпункте. "Действительно, лапушка!" - подумал он.

- Петровна! Ну какая я вам "лапушка"? - попрекнула фельдшерица. - Заходите, товарищ...

- Иванов, - подсказал Вася.

В малюсеньком кабинетике фельдшерица показала рукой на стул.

- Вы присядьте, товарищ Иванов. Я сейчас!

Она шустро скрылась за внутренней дверью. "Процедурная", - догадался Вася, снял кепку и сел на крашеный белой краской стул. Обстановка местного медпункта выглядела стандартно для небольших посёлков: пара шкафчиков, один - железный со стеклянными полочками, письменный стол, ширма и деревянный топчан вместо кушетки. Сильно пахло карболкой, сквозь которую едва пробивалась камфора. Этим запахом провонял весь медпункт. Наверняка, где-нибудь, в соседнем сарайчике, стоит целая бочка застывшего до слюдяного состояния фенола - розоватого, колкого и жгучего.

- Я вас слушаю, товарищ Иванов! - послышалось сзади. Женщина вернулась так незаметно, что Вася не успел спрятать рану. - Что у вас с головой? Погодите, я посмотрю.

Она уже протянула руки, но Соколов увернулся и встал.

- Старая рана, - быстро проговорил он, ругая себя за рассеянность.

- Не лгите мне, - начала фельдшерица, протягивая руку, но Вася поймал её за запястье.

- Я за другим пришёл. От головной боли дайте что-нибудь. Устал, на полке в поезде растрясло, а тут сразу на объект. Вот и разболелось.

Она смотрела с участием.

- У вас совсем свежая рана, недели две-три. Я должна вас осмотреть.

Соколов вздохнул.

- Галина Сергеевна! Вы правы. Я действительно недавно получил травму.

Она похлопала на него глазами, потом опомнилась и высвободила запястье из его руки.

- Присядьте! - голос её прозвучал настойчиво. - Присядьте же! Я не буду вас трогать.

Вася закрыл рану кепкой и остался стоять.

- Пробил голову, упав на железный штырь на стройке, - сочинил он.

Врать дальше не пришлось - снаружи послышались шаги и в комнату без стука ворвался шофёр Митька.

- Товарищ инженер! Там такое! На стройке! - восклицал он, не обращая внимание на возмущение хозяйки кабинета. - Вы нужны срочно! И участковый! Едемте скорее!

Он подскочил, схватив Соколова за рукав.

- Да погодите же! Стойте! - Фельдшерица бросилась к шкафчику, выхватила баночку и сунула Васе в руку. - Это от головной боли. Выпейте две таблетки и обязательно зайдите ко мне вечером! Обещаете?

- Зайду, - согласился Вася.

Шофёра он готов был расцеловать. "Держаться от неё подальше, - подумал он, шагая вслед за Митькой на улицу. - Догадается, что огнестрельная рана, доложит своему начальству. Наверняка доложит. Побоится умолчать. А девка красивая..."

Последнюю мысль он постарался сразу выбросить из головы. Нашёл время!

- Ты можешь быстрее ехать? Не стройка у нас, а балаган какой-то! - возмущался участковый, обмахиваясь фуражкой.

Вася раскрутил баночку и вытряхнул в кулак пару таблеток.

- Голова трещит, - пояснил он, поймав взгляд участкового.

- Оно понятно! Тут не только голова затрещит, - посочувствовал тот. - Вот ведь! Если бы не ваш приказ раскапывать, мы бы и не узнали ничего!

- Хуже бы не было, - бросил, не оборачиваясь, шофёр Митька.

- Что ты понимаешь?! - возмутился участковый. - Это же преступление!

- И что? Где теперь концы-то искать будете? Приехали! - объявил водитель, сворачивая к недостроенному корпусу. - Вон, там уже толпа собралась на это ваше преступление поглазеть...

Вася проглотил таблетки и спрятал баночку в карман. Погода портилась. Сверху моросило, грязь расползалась под ногами. К приехавшим подбежал рабочий, поскальзываясь на вывороченной глине.

- Скорее! Сюда! Там! Там! - утверждал он, тыча пальцем по направлению к яме в конце постройки. Глаза он вытаращил, рот то закрывал, то открывал, словно ему воздуха не хватало. "Бурный какой-то, - подумал Вася. - Он что, первый раз покойников видит? Есть в этой стране хоть один, кто их не видел?"

Соколов потопал вслед за участковым, в сторону раскопок. На краю ямы собрались несколько человек, большинство сняли кепки, стоя под мокрым ветром, переминались и оглядывались по сторонам.

- Что там? - громко спросил участковый.

- Проход тут, - ответил один из рабочих. - И ещё... Вы бы сами посмотрели!

Соколов опередил участкового, шагнул вниз и заскользил по свежевскопанному склону, ловко переступая сапогами, чтобы не упасть. Через несколько секунд он был уже внизу. Участковый, глядя ему вслед, крякнул с досады: ему бы так ловко двигаться, как этот столичный инженерик! Из земли местами торчали углы камней и сгнивших деревянных балок - голову сломаешь, если оступишься, а этому Иванову всё ни по чём!

- Я с вами! - Из-за толпы вынырнул прораб.

- Может, всем скопом туда полезем?! - возмутился участковый. - Назад все! Товарищ инженер! Это моё дело!

Запоздало торопясь, он вырвал из чьих-то рук лопату и пользуясь ей, как подпоркой, покатился вниз.

Земля оттаяла. Землекопы успели вырыть огромную ямину и добрались до самого низа фундамента, когда обнаружили, что прямо из-под него начинается укреплённый коридор. Часть кровли обвалилась, через пролом заглянули внутрь. И именно тут, под уцелевшими перекрытиями, лежал частично разложившийся труп в остатках одежды. Соколов нащупал одной ногой место на склоне, которое не скользило, другой дотянулся до деревянной балки напротив. Убедился, что древесина не сгнила - и упёрся в неё, наклонившись над проломом. Руками подобрал полы длинного пальто, чтобы не мешали.

- Зиму точно тут пролежал, - озвучил он свои мысли. - Но убили наверняка раньше.

- Это почему? - спросил участковый, наблюдая больше за его акробатическими упражнениями, чем за тем, что делалось внизу, на дне ямы.

- Если бы перед холодами - сохранился бы лучше, - пояснил Вася. - Думаю, его ещё тем летом убили.

- А почему убили? - Участковый каким-то новым взглядом смотрел сейчас на "товарища инженера".

- Дырку на голове видишь? - Соколов выпрямился, посмотрел наверх, на столпившихся у края рабочих, и добавил тише: - От пули. Если бы проломил череп, падая, выглядело бы по-другому.

- А вы специалист не только в инженерии, - съязвил участковый.

- А вы воевали? - парировал Вася, отвернулся и полез наверх. Вовремя вспомнил, что расследование убийств и полуразложившиеся трупы - не его дело.

- Да погодите! - окликнул его участковый. - Я тут один и экспертов мне брать неоткуда. Можете помочь - так не уходите.

Вася вздохнул и вернулся обратно.

(Дачный посёлок на берегу Финского залива, 1938 год)

- Заходи, Саша! Не стесняйся! Супруга с дочкой в лес пошли, на этюды.

Дача Ивана Давыдовича Лучака, комиссара ГБ 2-го ранга, стояла на берегу Финского залива. Старый двухэтажный дом с застеклённой верандой и просторной прихожей украшала затейливая деревянная резьба. Никакого удивления по поводу визита Бессмертова, комиссар не показал. Вывод очевиден: подосланная им парочка успела доложить "хозяину", что их накрыл один из его подчинённых.

- Я допрашивал Михаила Соколова, - без предисловий сообщил Бессмертов Ивану Давыдовичу.

- Вот как! - Радушный хозяин остановился на полдороге к буфету. - Сволота эта! Нет, ну как подгадил! - Он сделал три последние шага к дубовому сооружению с гранёными стёклами и сложной насечкой на дверцах. - Где-то у меня тут наливочка домашняя... Да вот она! Ты садись, в ногах правды нет.

Бессмертов сел, наблюдая, как хозяин дачи разливает тёмно-красную наливку по стопкам.

- И каковы результаты допроса? - спросил Лучак.

- Я бы лучше представлял, о чём спрашивать, если бы знал, о чём идёт речь, - рискнул признаться Бессмертов. - И если бы знал, что вы послали людей искать его рукопись.

Лучак выпил, расстегнул верхнюю пуговку толстовки и внимательно посмотрел на гостя.

- Хорошо, я расскажу. Но ты должен понимать, что информация секретная. - Он погрозил Бессмертову пальцем. - Никому! Распоряжение с самого верха. - И палец указал на белёный потолок.

- Вы меня знаете, - напомнил Александр Авдеевич.

- Погоди пару минут. - Лучак встал и вышел из гостиной.

Бессмертов огляделся. Он ни разу не удостаивался чести быть приглашённым сюда. Дача производила впечатление уютного семейного гнёздышка. Занавесочки, натёртый паркетный пол, чистота. Сюда регулярно привозили продукты из города, приезжали курьеры с важными посланиями. Сейчас весна, а хозяин уже перебрался за город и командовать намерен отсюда. Может, тут он чувствует себя вольнее, чем под постоянным присмотром бдительных коллег? Здесь с ним только курьеры, секретарь и охранник с шофёром.

- Вот! - объявил Лучак, появляясь в дверях и потрясая плоской сафьяновой шкатулкой. - В сейфе храню. Хотя после выходки этого вашего Соколова ценности в ней - не больше, чем в прошлогоднем календаре.

Бессмертов осторожно взял предмет в руки, положил на чистую скатерть стола и открыл шкатулку. Внутри лежала старинная книга квадратного формата, в чеканном окладе. "Библия, что ли? - подумал Бессмертов, аккуратно вынимая книгу. - Нет, не Библия".

- "Altaris de spe"*, - прочитал он вслух. - Латынь?

Название ему ничего не сказало, но оценить стоимость вещи, по одному лишь количеству золота и камушков, он мог. Особенно богато выглядели грифоны, выгравированные на обложке, с золочёными крыльями и вставленными на место глаз крошечными рубинами. Три грифона, между которыми, в образовавшемся треугольнике, красовались латинские слова.

- Довольно дурная латынь, надо сказать, - заметил Лучак.

- И что с ней не так? - спросил Бессмертов. - С книгой.

- Всё не так! - отрезал Лучак. - Открой её! В середине, где закладка. Что скажешь?

Даже невооружённым глазом видно, что нескольких страниц не хватает. Их будто срезали бритвой от самого корешка.

- Я сразу заподозрил этого негодника, Мишку Соколова! - признался Лучак. - Он сюда уголь привозил, зимой, после Нового года. Перегружал в углярку, потом жена пустила его руки помыть. Тут водопровод провели, от прихожей направо умывальник. Сколько он потом в доме пробыл? Жена с дочкой ушли на залив, на лыжах кататься! Охранник чаи гонял, вместо того, чтобы смотреть за посторонними. Я в тот день с книгой поработал и оставил в кабинете на столе. Когда вернулся - наткнулся на Мишку. Он из дома выходил. А когда я вечером поднялся в кабинет, книга лежала не на столе, а на подставке, под лампой. Я убрал её в сейф, не посмотрев. Потом дела пошли, сам знаешь какие. Не до книги стало. С месяц назад вытащил, открыл, а страниц-то и нет!

- Вы уверены, что это Михаил Соколов сделал? - спросил Бессмертов. - Столько времени прошло...

- Да брось! - Лучак отмахнулся. - Никто её не вынимал с тех пор.

- Что было в этих страницах? - спросил Бессмертов. - Насколько я знаю, Михаила Соколова обвинили в краже взрывчатки с завода.

- А по-твоему, было лучше обвинить его в том, что он срезал несколько страниц из алхимической книжки? - резко спросил Лучак. - Говорят, её велел отпечатать в единственном экземпляре Артемий Волынский, для своего личного пользования. Он ведь тоже был против царской власти.

Бессмертов про заговор Артемия Волынского знал лишь по книжке Лажечникова, но припомнил, что причиной заговора был Бирон. Только он решил спросить, почему "тоже" - как Лучак заговорил сам:

- Кстати, на этих страницах, которые исчезли, как раз была описана технология получения взрывчатого вещества. Говорят, Менделеев им интересовался, когда над своим бездымным порохом работал. Я показывал одному химику, тот сказал, что если процесс технологически описан правильно, - комиссар понизил голос, - то взрывчатка превзойдёт любой динамит.

- Дела... - протянул Александр Авдеевич, аккуратно закрыл книгу и вложил обратно в шкатулку. - От Михаила сейчас вряд ли чего-то можно добиться, а его подельники утверждают, что воровали именно взрывчатку. Только куда её потом дел Соколов - им неизвестно. Знали бы - давно бы указали место. - Бессмертов посмотрел на начальника. - Почему вы думаете, что листки всё ещё у Михаила? И как это связано с тетрадкой его стихов?

- А вот это - самое интересное! - вкрадчиво высказал Лучак, придвинувшись к нему. - Я ведь Мишку приказал сразу сюда привезти, поговорил с ним. Сперва-то он вменяемый был, сам рассказал, что мол, секрет там такой важный, на страницах этих, что не нужно об этом никому знать. И про тетрадку свою помянул, но заявил, стервец, что не вернёт страницы! Я сглупил, дал с ним своему охраннику поговорить. Ну и всё! - Лучак разочарованно развёл руками. - Что-то у этого ненормального в голове, видать, переключилось и больше слова от него добиться не смогли. Бормотал только стишки свои, про грифонов какую-то чепуху нёс. Ты поищи тетрадку, - попросил Лучак. - Только не говори больше никому. Для твоего же блага. Ни при нём, ни в комнате в общежитии, ни у брата на квартире её не нашли. И мои... ну, ты знаешь, о ком я - всё перекопали. Из-под земли бы достали. Они по части розыска всяких раритетов большие специалисты. Но - нет! Понимаешь, что это значит?

- Соколов мог спрятать листки в своей рукописи и передать её кому-то на хранение, - договорил за него Бессмертов.

- Правильно мыслишь, Саша! Совершенно правильно! И если ты найдёшь мне тетрадочку эту, я найду, чем тебя отблагодарить. Не подведи!

В город Александр Авдеевич Бессмертов возвращался с смутными чувствами. "Отблагодарить, - повторил он, когда водитель вырулил с земляной дорожки, ведущей к заливу, на наезженную трассу. - Как бы этой благодарностью не стала пуля в голову". Он вспомнил обыск в доме одного антиквара. Вася Соколов тогда всё смотрел на фигурку грифона на тумбочке. Красивая, бронзовая. В руки её брал, потом сказал:

- Грифоны ведь клады охраняют? Подвиньте-ка тумбочку!

И нашёл тайник в полу. "Дались всем эти грифоны!" - подумал Бессмертов, но вслед за первым воспоминанием пришло ещё одно, куда тревожнее.

Было это месяца полтора назад. Столкнулся Бессмертов с Мишей Соколовым у пивной, а тот размахивал тетрадкой, как флагом и что-то доказывал собутыльникам. Бессмертов тогда тетрадку у него забрал. Стихи в ней были. Не про грифонов, но такие... За это могли и посадить, и в психушку упечь, и расстрелять, как антисоветчика. Сперва Александр Авдеевич хотел её сжечь, но потом отдал Васе.

- Ты присмотри за братом, - посоветовал он тогда.

Были там вырванные листки или нет - неизвестно, но вряд ли Вася вернул её своему полубезумному братцу. Значит, нужно исходить из того, что прятал злополучную тетрадь не Миша, а его куда более опытный и предусмотрительный брат.

_____________________________

* Алтарь надежды (лат.)

_____________________________

Глава четвёртая. Хвосты, за которые можно зацепиться

(Санкт-Петербург, весна 2019 года)

- Слушай! Два человека уже! Два человека! - возмущался крепенький мужчина, в чертах лица которого прослеживалась явная примесь южной крови. - И оба в лапах полиции! Ладно, один - наркоша, всё равно ничего не знает. А второй! Где я ещё такого найду?! Это же был идеальный вариант!

- Ваш идеальный вариант засыпался, как паршивый новичок, - возразила женщина в толстой, бесформенной куртке, из-под которой вместо шарфа выбивался объёмный ворот свитера. - Я их не подставляла, сами полезли.

- Но два человека! - снова возмутился мужчина и энергично прошёлся вокруг автомобиля. Разговаривали они на обочине дороги, среди голого весеннего леса.

- Я не спрашиваю, какие ещё ваши задания они выполняли и зачем полезли убивать какую-то медсестру, - напомнила женщина. - Если бы эти два придурка придерживались моих инструкций, были бы до сих пор на свободе. А теперь мне нужны ещё люди - и чтобы они работали только на меня! Я вам деньги плачу.

- Вот насчёт этих денег мне и интересно, - сбавил тон мужчина. На высокую женщину в куртке он теперь смотрел заинтересованно. - Моё дело взять, передать и прислать. Но мой босс хочет знать, откуда у такой... как вы, есть средства, чтобы оплачивать наём специалистов нашей тренировочной базы? Вы ведь, простите, не слишком давно освободились.

- Это не ваше дело! - резко перебила женщина, выпрямляясь. - Если не можете прислать мне более компетентных помощников, я поищу сама.

- Ну зачем так сразу? - Мужчина, как опытный сутенёр, сразу пошёл на попятный. - Конечно, мы готовы. Но теперь это будет стоить дороже. Нам нужно компенсировать утрату. Кроме того, возможно, придётся потратиться на помощь нашим задержанным или на их ликвидацию.

- Это уже не моя забота, - отмахнулась женщина.

Он помолчал некоторое время, потом кивнул.

- Я так и понял. Придётся заключить новый контракт! - Он всплеснул руками. - Вы сами вынуждаете! Мы не можем просто так терять людей.

- Что ещё за контракт? - забеспокоилась она.

- Сейчас, у меня есть образец, - пообещал мужчина и полез в машину. - Сейчас-сейчас! Всё будет! - Он вылез наружу, пряча пистолет. На обочине никого не было. - Куда делась эта чёртова баба?..

Она вынырнула из-за машины за его спиной, со всей силы влепив по голове палкой. Мужчина упал на колени, промычав ругательство. Пистолет отлетел в сторону. Женщина ударила второй раз. Орудие ей попалось слишком лёгкое, зато била она от души: крепыш наконец ткнулся носом в асфальт.

Женщина отбросила палку, наклонилась к пистолету, но отдёрнула руку и пинком загнала оружие в канаву.

- Урод! - обозвала она стонущего мужика, села в машину и повернула ключ в зажигании. - Придурок!

Продолжая возмущённо фыркать, она развернула автомобиль и погнала в сторону основной трассы.

- Чёрт! - вырвалось у неё, когда впереди появился просвет среди деревьев. - Мобильник!

Она оставила мужику телефон! Придёт в себя - сразу позвонит своим дружкам и они начнут искать машину. Конечно, если бы она убила этого придурка... Нет! Лучше бы не стало. Тогда ей на хвост сядут не только дружки обиженного "сутенёра", но и полиция. А пока - это их личные разборки. Тем более, деньги они с неё получили, сильно искать не станут.

Выехав на трассу, женщина заметила, что к противоположной остановке подкатывает маршрутное такси. Остановившись, она выбралась из машины и побежала наперерез, махая руками. Что бы ни подумал водитель - он подождал странную особу, которая бросила на обочине дороги шикарную тачку.

С облегчением упав в свободное кресло, женщина полезла в карман за деньгами. Водитель вырулил на середину дороги и покатил в сторону города. "Что ещё мне придётся сделать, чтобы уехать из этой страны?" - подумала пассажирка, передавая ему деньги за проезд.

- За кем следим? - спросил один наблюдатель другого. Они сидели в неприметной серенькой "Ладе", частично скрытые от посторонних глаз густой порослью с ошмётками прошлогодних листьев.

- Подождём хозяина машины, - решил его товарищ и достал обычный с виду телефон. - Дамочку на въезде в город примут. Сейчас гораздо важнее, куда двинет её обиженный приятель. Столько времени потратили, чтобы его выследить! Алло! Клиентка едет в маршрутке... - Он передал номера. - Клиент получил палкой по голове, но, судя по всему, жив... Понял! Я так и подумал, что нам его ждать.

Он убрал телефон и посмотрел на товарища.

- Сдай-ка назад. Слишком хорошо нас видно от того угла. Куда бы он ни поехал, успеем перехватить.

(СК Адмиралтейского района)

- Пристроили кота? - спросил начальника Коля Сиротин на следующее утро.

- К себе забрал. Что у нас с трупом старухи?

- Да вот, интересно получается, - издалека начал Сиротин. - Я тут напряг наших новичков, пока Костик в больничке со своим аппендицитом.

- Прямо к делу можно? - перебил Малышев.

- Можно! Всё, что могли, мы про наш труп выяснили. Звали его, то есть, труп - Малинкина Вероника Петровна. В 1994 году ей исполнилось 45 лет и она меняла паспорт, так что сведения нашлись быстро. В Ленинград она переехала в 1981 году, из Белорецка. Это на Урале, - уточнил Колян. - Специалист-этнограф, с регалиями, научными работами. Устроилась у нас в этнографический отдел музея. Цель - изучение исчезнувших народов финн-угорской группы, проживавших когда-то на территории Карелии и Карельского перешейка.

- Интересно, - признал Малышев, понимая, что все эти подробности Сиротин рассказывает не просто так.

- Карельский перешеек наша дама посещала очень часто, - продолжил Колян. - Каталась туда в командировки чуть не каждую неделю. Особенно интересовалась окрестностями Приозерска. Кстати, я связался с этнографами: говорят, если хочешь отыскать следы угро-финнов, кататься нужно совсем не по тем местам. В общем, я решил копнуть поглубже, откуда такое рвение. Связался с Белорецком. Нашёл данные учебного заведения, в котором подвизалась наша дама до того, как приехала в Ленинград. В общем, я выяснил, что никакую Малинкину, тем более Веронику Петровну, никто не отправлял с рекомендациями из Белорецка в Ленинград. Таковой в списках данного учебного заведения никогда не числилось!

- То есть, сюда приехала самозванка, которая устроилась работать в музей, чтобы искать угро-финнов? - Михаил Иванович ощутил смутное желание позвонить Сокольскому, но пока удержался. Можно подумать, у того своих дел мало! - Знаешь что, Николай! Придётся нам копнуть прошлое этой особы чуть глубже.

- Странная история, да? - поддержал Сиротин. - Труп есть. Тётка, которая под видом усопшей являлась - есть. Вы с полковником Сокольским её своими глазами видели. И зачем она являлась после пятнадцатилетнего перерыва - непонятно! Может, и впрямь привидение? Ну, укокошил кто-то тётеньку, вот теперь её душа и мается...

Малышеву уже пришла в голову идея и он не обратил внимания на шутку подчинённого. Только приказал:

- Проверь, не проживал ли раньше в этом дворе кто-либо, кто последние пятнадцать лет провёл в заключении. Если старуха приходила не к Иверину, значит, есть кто-то ещё, кого мы упустили. - А сам поднялся и вышел из кабинета. Ему тоже захотелось кое-что проверить.

Глава пятая. Механизм приводится в действие

(Лаборатория УВР на "Красном Треугольнике", 2019 год)

Как же тяжело просыпаться! Веки не разлипаются, словно их склеили. А может, действительно склеили? Ощущаешь себя ужасно: перед глазами плывёт, сосредоточиться ни на чём сил нет. Единственное, что можно понять: вокруг светло. Пошевелиться сперва не удавалось, но очень быстро он понял, почему: его зафиксировали в лежачем положении. От рук, лица, шеи тянулись провода, трубки - всякая гадость!

"Как они могут так обращаться с живыми существами? - подумал он, стараясь поднять руку, но продвижению сильно мешал приклеенный к тыльной стороне ладони провод. - Врёшь! Всё равно освобожусь!" Он сосредоточил все свои силы и дёрнулся. Усилие вышло - ниже среднего. Надо начать сначала, не просто сосредоточиться, а попытаться собрать всю волю в кулак. Как его учили? Расслабиться, представить, что именно он должен сделать, сконцентрироваться - и рывок!..

Трубка оторвалась. Он ощутил лёгкое жжение. Уже хорошо! Значит, чувствительность возвращается. И с глазами лучше, будто пелена рассосалась. Теперь он видел белый потолок и висящие сверху трубки. Если очень постараться и скосить взгляд - понятно, что помещение большое и вдалеке сверкает зеркальная поверхность. Что бы это могло быть? Где именно он находится? Главное - определить своё местоположение. От этого зависит, сможет ли он выполнить задание...

Он попытался поднять голову, но даже не почувствовал собственного усилия. Нет! Надо не так! Снова расслабиться и постараться повернуть голову вправо, потом влево. Сколько прошло времени - он не заметил, но голова наконец сдвинулась - и он понял, что лежит на чём-то упругом. Что-то вроде резинового матраса с гладкой, скользкой поверхностью.

"Сколько проводов! Зачем им это нужно? Неужели человека обязательно разложить на атомы, чтобы изучить? Чушь какая! Ты тут не за этим!" Он снова пошевелил головой, потом почувствовал, что и руки двигаются более уверенно. Слабость - вот что мешало больше всего. Что такое с ним успели сделать? Выкачать пару литров крови? Нет, тогда бы темнело в глазах...

Ещё немного - и ему удалось повернуться набок. Все трубки и провода он оборвал, чтобы не мешали, отбросил в сторону. Потом свесил ноги и почувствовал, что до пола далеко. Надо спрыгнуть - но как? Ёрзая по кушетке, он упирался руками, изо всех сил стараясь подтолкнуть непослушное тело к краю. Проклятая упругая резина мешала! Пришлось остановиться и немного отдохнуть. Рот чудовищно пересох, хотелось пить, но об этой роскоши лучше забыть. Главное - он понял, где находится, и видел двери. "Зачем столько стекла? Разве можно набивать космический корабль стеклом? Это же опасно! Или оно не бьётся? Ничего, они наверняка не ожидают, что я очнусь. Значит, есть шанс, что двери не заперты".

Он собрал всё своё мужество и оттолкнулся от края. Бах! Колени стукнулись об пол, руки упёрлись в ровный пластик. Боли он всё ещё не чувствовал, но удар и встряска сделали своё: в глазах потемнело и поплыло. Пришлось опуститься лицом в пол. Полежав и отдышавшись, он напомнил себе: "Надо торопиться! В любой момент могут прибежать хозяева этого места".

Встать, держась за кушетку, удалось почти сразу, а вот идти, ни за что не держась, оказалось страшно. Он не сразу заставил себя отцепиться от края и сделать шаг. Потом другой. Дальше пошло лучше - он добрался до двери и прислонился к прозрачной стенке. Потянул ручку - оказалось незаперто.

Ещё через несколько шагов он смог сориентироваться. Там, в углу, светился экран. Вот она, удача! Вот оно, ради чего его сюда направили! Он справится!

Оттолкнувшись от стены, он побрёл, на подгибающихся ногах, в сторону светящегося монитора. Сердце колотилось где-то под горлом, но он продолжал идти, втягивая чуждый, искусственный воздух, с такой силой, словно приходилось дышать сквозь плотную ткань. Последние два шага - и он с облегчением упал на стул. Получилось!

Немного отдышавшись, он подвинул клавиатуру и задумался: "Как-то это должно быть просто... Да, память мне не стёрли! Помню! Теперь они получат своё, проклятые захватчики!"

Пальцы забегали по клавиатуре на удивление легко. Перед глазами мелькали знакомые строчки. Как хорошо, что их техника не отличалась от обычной, земной! Или почти не отличалась. Принципы те же. Везде и всюду - одни и те же принципы!

Он почти закончил, когда за спиной раздались шаги и голоса. Стараясь не отвлекаться, он набрал основную команду и нажал "Enter"!

И только потом повернулся, широко ухмыляясь и ощущая боль каждой трещинкой в пересохшем рту. К нему приближался зелёный инопланетянин с ярким хохолком на голове. Подскочив вплотную, этот уродец схватил его за руку. Он отмахнулся другой рукой, стараясь попасть уродцу по красному хохолку. "Знаю, если попасть - ты сразу отключишься!" - подумал он, но зелёный пришелец оказался ловкачом, наклонился, не давая себя достать. Тут к нему подбежал второй инопланетянин, ещё страшнее, серый, полосатый, с белой головой, и принялся ловить его вторую руку. Оба лопотали что-то непонятное на своём инопланетном языке.

- Не дамся! - прохрипел он, уворачиваясь. Стул под ним ходил ходуном, зелёный паршивец тянул за левую руку. Потом серо-белый изловчился и вцепился в правую, вывернув её за спину. Больно не было, но от слабости он не удержался и уткнулся головой в собственные коленки. Потом увидел, как по полу в его сторону перемещаются две пары тяжёлых башмаков. "Штурмовики!" - в ужасе подумал он и закричал, противным, тонким фальцетом:

- А-а-а-а-а!

Крик перешёл в хрип, зелёный мерзавец воткнул ему в руку острый предмет. Перед глазами всё смешалось: низ, верх, башмаки, стёкла, руки...

- А-а-а... сво!.. кх-кх-кх... - только и смог выдавить он - и потерял сознание.

- Что он успел сделать?

- Пусть программисты разбираются, - сварливо ответила тётя Люся, стягивая с плеч разорванный зелёный халат. - Нет, ну посмотри! Несколько месяцев в коме пролежал - и на тебе! Столько силы, что еле справились. Спрашивается: где у нас спит охрана?

Инга, в сером свитере с белыми вставками, с интересом посмотрела на майора Киппари. Он, в свою очередь, оглянулся на двоих охранников, подоспевших аккурат к тому моменту, когда две самоотверженные дуры... то есть, женщины, удержали проснувшегося Коростылёва и смогли вколоть ему успокоительное. Дуры - потому что полезли к человеку, который ни чёрта не соображает. Всё равно он уже завладел компьютером и ничего бы не изменилось, если бы Инга на пару с майором Бердниковой постояли в сторонке, на безопасном расстоянии, и подождали подкрепления. Говорить всё это вслух Мотя не стал, хотя женская часть конторы не переставала удивлять его своей склонностью к самопожертвованию.

В помещение лаборатории понемногу стягивался народ: охрана, лаборанты, дежурный врач. Сейчас и начальство подоспеет. Вон, парочка силовиков уже в двери заглядывает. А виновник переполоха, успокоенный и перевязанный, лежит себе, посапывает на койке.

- Повыдергал все катетеры, - пожаловалась тётя Люся, доставая из шкафчика другой халат. - Весь пол в крови! Что такое страшное сегодня случилось, что дежурная смена опоздала на полчаса? А вы куда смотрели? - повернулась она к лаборантам.

- Так вы сами сказали, что всё тихо и можно перекусить в лаборантской... - начал её помощник Андрей, но Бердникова на него сверкнула зелёными глазами - и парень захлопнул рот, вовремя вспомнив: тётя Люся успокоится - сама же начнёт всех утешать.

Наконец, в лаборатории появился сам генерал Чёрный. За левым плечом - Ланской, за правым - Сокольский.

- Товарищи офицеры! - предупредила Инга.

Народ спешно повернулся навстречу начальству.

- Вольно, - пробасил генерал, останавливаясь посередине помещения и оглядывая разгром. - Никто не пострадал?

- Только мой халат, - бросила Бердникова, потом добавила тише: - И самолюбие.

- У вас что? - обратился Чёрный к майору Киппари.

- Парень успел войти во внутреннюю систему и запустить вирус, - отозвался тот.

- Насколько это серьёзно?

Киппари ухмыльнулся, потирая бороду.

- Да страшного особо ничего, - успокоил он начальника УВР. - Я сказал моим программистам, чтобы пока не обесточивали систему и посмотрели, куда этот вирус так стремится. Повозятся ещё немного, попробуют понять, что за программу ввёл Коростылёв. Потом снесут всю систему и перезагрузят заново. Ну, почистят память перед этим. Через сутки всё заработает в обычном режиме.

- На твоё усмотрение, - разрешил генерал, тяжело подошёл к койке и полюбовался на спящего Коростылёва. - Он в порядке?

- Пока не знаю, - призналась тётя Люся. - Но, насколько я могу судить, эффект запрограммированности должен уже пройти. Он сделал то, ради чего его "разбудили" - теперь придёт в себя.

- Что его могло разбудить? - мрачно спросил Ланской из-за плеча генерала.

- Есть одно соображение, - отозвался вместо Моти Сокольский. - Я когда сюда шёл, перекинулся парой слов с мотиными программистами. Они последние часы возятся с запароленным диском, который нам брат Коростылёва подсунул. Перед самым происшествием успели зафиксировать короткий сигнал. Что-то похожее на свисток Гальтона, которым дрессировщики пользуются. Частота около 170 килогерц, сигнал был короткий. Он мог пройти через стены, а лаборатория находится на одном этаже с компьютерным отсеком. Если так - разбудил Коростылёва именно этот сигнал.

- Есть вероятность, что вирус уйдёт в глобальную сеть? - поинтересовался СС, поскольку генерал Чёрный не торопился задавать вопросы.

- Из основной машины туда выхода нет! - живо ответил Мотя. - Внешние источники мы блокируем. Я всегда говорил, что обычный провод - большое благо! Была бы у нас тут беспроводная система - этот неизвестный вирус мог пробиться в интернет и неизвестно куда ещё. А так - только рабочую часть взломал и копается в ней. Позже доложу о результатах.

Генерал оторвался от созерцания Коростылёва.

- Остальные "погружённые" живы? - спросил он.

- Спят, - ответила тётя Люся, подходя к нему. - Я, пожалуй, сегодня тут останусь. Надо разобраться с нашим проснувшимся гостем. Может, теперь удастся с его помощью и других разбудить.

Дмитрий Иванович кивнул. Бердниковой он доверял как себе и даже переспрашивать ничего не стал.

- Расходитесь по своим местам! - приказал он. - У кого смена закончилась - по домам, отсыпаться. Матвей! Проследи, чтобы твои программисты не сидели без отдыха и еды, иначе с них толку не будет. Ланской, Сокольский - за мной.

Он понёс своё грузное, но всё ещё сильное тело, к выходу. Ланской открыл перед ним двери. Сокольский кивнул Инге, чтобы ехала домой - после чего вышел вслед за начальниками.

(Карелия, посёлок № 25, 1938 год)

- Что бы я без вас делал! - Участковый горячо пожал Васе руку.

- Своё дело бы делали. Что дальше? - спросил Соколов, мысленно ругая себя за то, что вмешался и возился с этим непонятным трупом.

- Завтра бригада из района приедет - уже будет не наша забота, - пообещал шустрый участковый.

Шофёр, поглядев на "инженера" с уважением, завёл мотор и увёз милиционера дальше по улице. Соколов открыл калитку. Ситуация получалась безрадостная: он должен исчезнуть до того, как сюда заявится бригада. Участковый наверняка напоёт, какой у них грамотный и сообразительный инженер из Ленинграда. Что, если захотят проверить ещё раз его документы? На фотокарточке его только мельком можно принять за настоящего Иванова. Будет кому всматриваться - поймут, что он не тот, за кого себя выдаёт.

Хуже того: может попасться кто-то знакомый! Друзей и коллег у него в местной милиции нет, но бывало, что и он выезжал по области, общался с людьми в разных местах.

"Значит, надо бежать, не дожидаясь завтрашнего утра, - думал Вася, шагая на светящиеся окошки старухиного дома. - И исчезать как-то... логично. Чтобы искать не начали. Хоть помирай, на самом деле!"

Ещё с веранды он услышал тихий разговор, а когда открыл двери в комнату - увидел картину, которая ему совсем не понравилась: баба Гапа поила чаем местную фельдшерицу. Та, увидев его, оставила чашку и вскочила со стула.

- Товарищ Иванов! Я поняла, что вы сами не успеете зайти, вот и пришла. Заодно принесла Агафье Матвеевне лекарство её...

- Устал я, - буркнул Вася и хлопнул дверью.

"Ну что за баба! - с досадой подумал он. - Сейчас только её не хватает!" Он сорвал с плеч пальто и кинул на койку. Хорошо, если местная сердобольная барышня обидится и уберётся.

Но она не убралась. Минуты через две тихо, но уверенно постучала в его комнату.

- Товарищ инженер! Можно, я войду? Это не займёт много времени. Я не могу просто так вас оставить...

Он распахнул двери, схватил фельдшерицу за руку и втащил внутрь. Прижав к стенке, зашипел прямо в лицо:

- Очумела?! Какого чёрта ты лезешь? Откуда ты знаешь, что я за человек?.. Или ты к каждому новому мужику по вечерам прибегаешь? Делать больше нечего?

Она смотрела ему в лицо широко распахнутыми глазами, а потом упёрлась одной рукой в грудь, а второй ударила по щеке. Вася отпрянул. Женщина закрыла лицо руками и выбежала наружу. Он слышал, как шаги простучали по деревянному настилу веранды и заскрипели петли входной двери.

"Надеюсь, больше не придёт", - сказал себе Вася, но на всякий случай отодвинул занавеску, выглянув во двор. Тёмный силуэт замер у калитки. Женщина стояла, взявшись за штакетины. Может, плакала? Пусть обижается, лишь бы не лезла! Глядишь, поумнеет и к другим незнакомым людям тоже поостережётся в комнаты стучать.

Но едва он решил, что избавился от настырной бабы, как та решительно оттолкнулась от калитки и направилась обратно к дому. Вася ругнулся и сам вышел на веранду.

- Галина Сергеевна! Ступай домой.

- Я не к вам, товарищ Иванов, - проговорила она, уворачиваясь. Голос её дрожал. Обиделась. - Мне нужно бабе Гапе инструкцию оставить, как принимать лекарства.

- В каком был состоянии был ваш старый инженер, когда его в районную увезли? - перебил её Вася.

Она перестала сопеть.

- Жив был. Я потом звонила, пару дней назад ещё...

- Хорошо. У кого в посёлке есть мотоцикл?

- У почтальона нашего, Пал Палыча. Но туда далеко ехать!

- Это уже моя забота, - оборвал её Соколов. - Где Пал Палыч живёт?

- Вот там, за три дома отсюда. - Она показала рукой.

- Спасибо! - Он развернул её за плечи к калитке. - Потом поговорим. Я обязательно зайду.

Она покорно спустилась с веранды и пошла, не оборачиваясь. Вася дождался, когда фигурка фельдшерицы исчезнет в сгустившихся сумерках, вернулся за пальто и ничего не сказав хозяйке дома, побежал через дорогу, к почтальону.

Глава шестая. Способы появления

(Санкт-Петербург, территория Красного Треугольника, весна 2019 года)

- Так, давай ещё раз и подробнее, - предложил Сокольский.

Малышев перестал оглядываться и посмотрел на него. Он понимал, что пропуск на базу УВР получил по поручительству Игоря Сокольского. Они сидели в координационном центре, под огромной интерактивной картой во всю стену, у пульта, наводившего на мысль о фантастических космических кораблях. Незнакомый со всей этой техникой человек не смог бы тут найти разъём для флешки.

Оператор, сидя к ним спиной, просматривал на одном из мониторов текст, который Малышеву казался абракадаброй.

- Ну, давай подробнее, - согласился Михаил Иванович, отвернувшись, чтобы не следить за непонятными ему действиями. - Виделся я со своим наставником, у которого начинал двадцать лет назад. Он сейчас на пенсии. - Уточнение самому Малышеву показалось лишним. - Узнал такую историю: в 1980-м году, на олимпиаду в СССР, приехала некая Вирджиния Ковански, полячка по происхождению. Она поселилась в нашей гостинице "Интурист". В один из вечеров она хорошо угостилась русской водкой и, по официальной версии, курила в постели. В номере вспыхнул пожар, труп обгорел. По некоторым признакам, госпожу Ковански опознали и переправили на родину по просьбе родственников. Дело закрыли с формулировкой: "смерть по неосторожности".

- А чуть позже у нас появилась дама-этнограф и получила жилплощадь в перепланированной коммуналке, в доме Иверина, - заключил за него Сокольский.

- Как ей удалось так быстро отхапать квартиру в центре - неизвестно. - Малышев вытащил два фото. - Вот, в архиве отыскал: это Ковански, с польского паспорта, а это - Малинкина с фото на паспорт в 45 лет. Я показывал эксперту, он подтвердил стопроцентное совпадение. Я правильно понял, что контрразведка уже в курсе?

Сокольский кивнул, сосредоточенно разглядывая фотографии. Невольно он сравнил лицо Ковански-Малинкиной с лицом Варвары Орлик. Может, что-то в лице таких женщин меняется, что все они становятся похожи? Как у балерин, которые приобретают характерный постав головы и шеи. Или ему кажется, потому что он хочет увидеть сходство?

- У нас поселилась резидент иностранной разведки, которая искала что-то на месте падения Ладожского метеорита, - проговорил он медленно, положив фотографии на стол. - Это долгая история, сейчас всё рассказать не могу. - Он посмотрел на Малышева своими прозрачными, честными глазами. - Сами ещё не разобрались с этой историей.

Малышев кивнул и перешёл ко второму вопросу:

- Почему она так надолго задержалась в России?

- Есть причины, - ответил Сокольский. - Проработала какое-то время, потом её начали "пасти" наши контрразведчики. Перевербовали или нет - сведений я не получил. Если они вообще сохранились. После развала Союза Малинкина предпочла остаться, хотя в то время было не сложно покинуть страну. Жила тихо, в командировки больше не ездила, а в 2004-м году пропала. Официально - уехала обратно на Урал, к родне, и там скончалась.

- А на самом деле, что-то произошло у неё на квартире и скончалась она здесь, - подхватил Малышев. - Я по отчётам понял, что смерть могла наступить от отравления органическим ядом или по естественной причине.

- Майор Бердникова практически уверена, что смерть наступила от инфаркта, а вот спровоцировать его мог стресс, нападение - что угодно.

Сокольский посмотрел в спину оператора. Тот будто почувствовал и сказал, не оборачиваясь:

- 15 лет назад некий Голубков Павел Юрьевич, почти сразу после исчезновения Малинкиной, был задержан за двойное умышленное убийство и отправился в колонию на 15 лет.

- Вот как! - Малышев подался к нему. - Почему мы не смогли об этом узнать?

- Там были территориальные сложности, - ответил оператор. - Его задержали здесь, судили в другом городе, потом была путаница с бумагами... Если надо - я скину эту эпопею на флешку, почитаете.

- Ладно, что мы имеем: Малинкина нашла, что искала, составила отчёт, но по каким-то причинам не смогла вернуться к себе на родину. Почему? - Малышев посмотрел на Сокольского, уверенный, что у того есть ответ.

- Потому, что работала она на Квенталию, а в 1991 году там начались события, которые могли надолго отвлечь от наших секретов: попытка государственного переворота, потом переворот... - Сокольский пожал плечами. - То, что про агента временно забыли, не удивительно. Возвращаться на историческую родину она могла сама не захотеть. Ждала, пока всё уляжется.

- Пересидеть решила, - заключил Малышев. - Ну, уже кое-что.

- Более того: за её отчётом сейчас охотятся. Она должна была его сохранить, как свой будущий пропуск на родину. Знаешь, Миша! Ты потряси этого уголовника, Голубкова. Наша особа с котом наверняка по его душу появлялась. Не удивлюсь, если он виноват в смерти Малинкиной или знает о её смерти что-то важное, чего не знаем мы. И отчёт она могла спрятать где угодно: в квартире Голубкова, Иверина, своей собственной. Со старичком я при возможности поговорю, он ведь мог дружить с Малинкиной чисто по-соседски.

- Короче, у нас вопросов ещё больше, чем раньше, - признал Михаил Иванович.

Сокольский вскочил со стула и панибратски хлопнул его по плечу.

- Зато и варианты ответов у нас теперь есть! - обрадовал он. - Разделим обязанности и будем проверять!

(Окрестности Ряпушковского озера, Карельский перешеек)

Водолазы собрались на берегу, но переодеваться никто не спешил. Слишком интересные происходили вещи. Филипп Эйра, начальник группы, показывал фээсбэшникам, что удалось откопать и одновременно рисовал в блокноте собственные пояснения.

- Вот тут, видите, мы сдвинули ил - железная плита. Очень большая! И старая. Но сразу видно, что её чистили недавно.

Во взбаламученной воде трудно что-то рассмотреть, но Филипп говорил уверенно, а что непонятно - показывал на рисунке.

- В ширину небольшая машина запросто проедет. А вот по бокам, так и так - что-то вроде пазов. Думаю, она должна подниматься, но глубже без техники не раскопаешь.

- Я слышал, от сторожа в доме отдыха, - вмешался в разговор один из дайверов. - У них тут легенда местная, про белую газель, которая по лесу шастает.

- Какая газель? - вылупился на него Юраша Капустин.

- Ну, микроавтобус, - поправился парень. - Мол, заезжает в лес, а у озера исчезает.

- Бред!

- Почему бред? - не согласился с товарищем Тимофей Шхера. - Вон, у нашего Хобина как раз светлая "Газель". Может, он и шастает.

- Вопрос можно? - подступил к нему Филипп. - Просто интересно: та штука на верхушке дерева - это что, солнечная батарея?

- Не совсем. Хотя принцип тот же. - Шхера не собирался ничего говорить о ячеистом веществе, из которого неизвестные устроили на старой лиственнице подобие накопителя энергии. Опасный такой накопитель, если помнить, что вещество самопроизвольно взрывается при переполнении ячеек. - Плиту можно поднять, как думаешь?

Филипп покачал седеющей шевелюрой.

- Слишком большая. Если это что-то типа шлюза и стенки тоже из металла - её только краном и поднимешь.

- Зачем поднимать? - вмешался Капустин, суя нос в его блокнот. - Сейчас...

Он отвернулся и помахал рукой, привлекая внимание людей, столпившихся у автобуса.

- Тащите сюда Хобина! - крикнул он.

Двое силовиков привели задержанного. Тот живо подался ближе к Шхере и Некрасову. Капустина и его кулаков он откровенно побаивался, а эти двое его ещё не били.

- Что под плитой? - спросил Шхера, опередив товарищей.

- Это не плита, - мрачно проговорил Хобин, ёжась на промозглом ветерке. - Это шлюз.

- Только не говори, что ты сам всё это построил! - начал было Капустин, но Хобин отодвинулся от него ещё на шаг и замотал головой.

- И не собираюсь! Там катакомбы, которые ещё до 1941 года были. А всё остальное - не знаю, кто построил и зачем, но оно с того же времени, не иначе.

- Прямо с солнечной батареей на дереве?

Хобин снова замотал головой.

- Это до меня сделали, недавно.

- Кто?

- Я их не знаю.

- Ладно, - остановил назревающую перепалку Шхера. - Как шлюз открыть?

- У меня в машине пульт был, - неохотно ответил Кирилл Хобин. - А мне точно зачтётся, что я с вами сотрудничаю?

- А ты попробуй передумать, - предложил Юраша.

- Да не передумал я! В машине у меня пульт был! Такой, поменьше зажигалки, металлический. И на нём этот... с крыльями. Гифон!

Через пару минут эксперт принёс в пакетике металлический предмет указанных размеров.

- Пальчики мы сняли, так что пользуйтесь, - предложил он, но обратно к автобусу не пошёл.

- Он самый, - буркнул Хобин.

- "Это" называется крылатый лев, - весело поправил Шхера, разглядев изображение скульптуры с Банковского мостика. - Ну давай, действуй!

- А наручники? - Хобин протянул ему руки.

Шхера вложил ему в ладонь пульт.

- У тебя они спереди. Не помешает.

Хобин вздохнул и повернулся к озеру. Никаких кнопок на пульте видно не было, но он нажал - и в воде мелькнули огоньки. Кто-то из дайверов подскочил, толкая товарищей. Люди оживились. Хобин снова нажал - огоньки погасли, потом вода прямо от берега пошла кругами, ил взбаламутился ещё больше. Забурлило, вода побежала от берега в стороны, словно из глубины всплывала спина исполинского животного. А потом, с тяжёлым, противным скрежетом на уровне инфразвука, из воды показалась толстенная ржавая плита. Точнее, верх огромного механизма, который сперва поднимался вертикально, потом, когда весь показался из воды, остановился, а обращённый к берегу край пошёл вверх, оказавшись гигантской заслонкой. По бокам заблестели стержни сервомоторов, шлюз открылся.

Скрежет действовал на нервы, но продолжалось это не больше пары минут. Вся конструкция окончательно поднялась, освободив наклонный проход, через который мог проехать небольшой автомобиль.

- Кто б рассказал - не поверил! - восторженно высказался Флипп. Народ загалдел, некоторые полезли к воде, но Капустин встал поперёк дороги, воздев руки.

- Назад! Чё, неучёные? Может, там растяжек понаставлено, на любопытных!

Когда Юраша хотел - он умел находить нужные аргументы: народ подался от берега назад.

- Безопасно там, - тихо проговорил Хобин. - Это вход в катакомбы. Правда, внизу бочки с каким-то горючим веществом и баллоны с газом. Взорвать это место собирались, да не успели.

- Уж не с твоей ли помощью не успели? - так же тихо спросил Шхера.

Кирилл дико посмотрел на него, но ничего не ответил.

Очнувшийся Коростылёв быстро набирался сил. На записи было видно, как он сидит в кровати и тянет через трубочку питательную жидкость, предназначенную для того, чтобы заставить желудок работать. На вопросы майора Киппари он отвечал бодро, охотно, как человек, которому нечего скрывать.

- Меня самого удивило такое предложение, - говорил он. - То есть, сначала удивило. Но подумайте сами: почему не поучаствовать? Мне объяснили, что программа коммерческая, но они собираются, после того, как закончат испытания, предложить её правительственным структурам, большому бизнесу. Это же выгодно: у тебя есть клон, который если что, тебя заменяет в особо опасных случаях, а остальное время лежит как бревно. Двойник - это не то! Двойник имеет свой характер и свои запросы, а клон - это всё равно что ты. Он двигается твоими мозгами!

- Почему выбрали именно вас?

- Я так понял, что подбирали долго. Им нужен был человек-игрок, а я как раз лечился от игровой зависимости. При моей работе... Ну, вы знаете, я специалист по компьютерной безопасности у себя в фирме и мне эта моя зависимость могла боком выйти. А тут мне предложили долечиваться на горном курорте в Квенталии и при этом пообещали, что я не только не потрачусь, а ещё и заработаю! Я подумал и согласился.

Коростылёв откинулся на подушку, отдыхая. Потом снова пососал из трубочки. Мотя его не торопил.

- Короче, я выехал, как договорились, с соблюдением секретности, - продолжил он. - Потом, уже в клинике, у меня взяли ДНК для клонирования, вшили имплант, при помощи которого я должен был управлять своим клоном.

- Вот прямо сразу вшили, когда клона ещё не было?

- Ну да! Чтобы я освоился. Кроме того, мне обещали, что при помощи этого импланта будет продолжаться лечение.

- Интересно! - У майора Киппари было ещё много вопросов, но он старался задавать их постепенно, учитывая, что разговаривает с человеком, который несколько месяцев провёл в искусственной коме. - Вам не пришло в голову, что правительственные чиновники или бизнесмены, для которых создаётся программа, могут не оказаться геймерами?

- Так я спрашивал об этом! - оживился Коростылёв. - Мне объяснили, что на этапе тестирования они решают эту проблему, поэтому и меня постепенно продолжат лечить. - Он вдруг сбился и неуверенно продолжил: - Я потому и думал, что странные провалы в памяти и галлюцинации у меня, когда я вернулся домой - это часть лечения.

- А ваш брат? Ему вы что рассказали?

- Брат? Какой брат? - Коростылёв отставил стаканчик, глядя на Мотю с удивлением. Потом сообразил: - Это вы про Борьку, что ли? Так он к этому отношения не имеет! Уж поверьте, он даже не знал ничего. Он в другом городе живёт, я ему и сообщать не стал. Дело-то секретное, чужой коммерческий проект. А почему вы спросили про брата?

- Так, для сведений, - отговорился Мотя. - Значит, он ничего не знал и документы вам оформлять не помогал? Паспорт там, визу.

- Нет! Говорю же, я ему вообще ничего сообщать не стал...

Матвей Киппари выключил запись и посмотрел на Сергея Сергеевича Ланского. Тот ещё некоторое время сидел, раздумывая. Потом повернулся к Моте.

- Какие выводы вы из этого делаете?

- Ну, у меня есть предположение, - начал Мотя, поигрывая пультом от монитора. - Во-первых, никаких клонов нет. Скорее всего нет. Ну, представьте: некто хочет создать программу для защиты, выращивая клонов всяким там политикам и бизнесменам, а в качестве образца находит геймера в чужой стране!

- Да, звучит неправдоподобно, - согласился Сергей Сергеевич. - Полагаю, что настоящая цель далека от того, что рассказали Коростылёву.

- Боюсь, что с Коростылёва уже получили всё, что могли, - продолжил Мотя. - Он и остальные трое "погружённых" работали в таких фирмах, которые в связаны с крупными российскими корпорациями и учреждениями. Должности разные, но каждый имеет доступ к базам данных. Коростылёв вообще отвечал за безопасность, писал программы для этого и сам устанавливал. И знал обо всех новшествах в своей области. Думаю, парней завлекли несуществующим экспериментом, они получили по импланту, потом вернулись, сделали каждый что должен в системах своих фирм - и стали не нужны. Наверняка их должны были ликвидировать, да мы помешали.

Ланской с сомнением покачал головой.

- Почему их просто не убили?

- Возможно, сперва нужно было убрать импланты, чтобы в случае смерти и вскрытия никто не заподозрил, что они работали на чужую страну. - Матвей почесал нос кончиком пальца и посмотрел на СС. - Или нужно было, чтобы они ещё что-то сделали. Напоследок. Вот, как Коростылёв, который подсунул нам в систему вирусную программу.

- Очень может быть, - согласился Ланской, хотя не без сомнений в голосе. - А нападали на вашу группу, чтобы отвлечь от "погружённых": боялись, что рано или поздно вы додумаетесь, как разбудить этих людей - и узнаете от них правду.

- Нужно снова допросить младшего Коростылёва, - предложил Мотя. - Именно он подбросил нам диск, сигнал с которого разбудил его старшего брата.

- Займитесь этим! - одобрил Ланской.

Глава седьмая. Способы исчезновения

(Ленинград, Большой Дом, 1938 год)

С утра Александра Авдеевича встретил лейтенант Стешнев с отчётом. Он только вернулся из Мошкино, явился к Бессмертову и нетерпеливо ждал в коридоре.

- Наконец-то! - проворчал Бессмертов в ответ на уставное приветствие. - Проходи, докладывай.

- Вот, - сказал вместо доклада Стешнев и положил перед ним листок бумаги.

- А своими словами? Давай, говори: он - не он?

Стешнев переступил с ноги на ногу и потупился. Точь в точь - девица на выданье, которая сама не знает, соглашаться на предложение или подождать другого кандидата.

- Я считаю, это не Соколов, - разом проговорил Стешнев, едва Александр Авдеевич открыл рот, чтобы прикрикнуть на него. - Но подтвердить это не могу.

- Рассказывай! - Бессмертов сел в кресло, вертя в руках отчёт, но не заглядывая в текст.

- Рост совпадает. Голова разбита, есть там рана или нет - понять невозможно, - доложил лейтенант.

- Что тебя смущает?

- Телосложение... Товарищ майор! Василий Викторович был такой... жилистый, но крепкий. А этот тощий какой-то.

- Полежишь после ранения в голову - и ты похудеешь, - возразил Бессмертов, ожидая от подчинённого более конкретных аргументов.

- Я считаю, что это не Соколов. Но поручиться за это не могу.

- Вот так! - Бессмертов мрачно вздохнул и кивнул на двери. - Ладно, иди. Разберусь.

То, что Стешнев не хочет брать на себя ответственность, Александр Авдеевич понимал. А кто захочет? С другой стороны, не стал бы молодой, но внимательный лейтенант, утверждать, что труп не Соколова, если бы не был в этом уверен. Значит, уверен, но хочет переложить решение на начальника. Мол, как сочтёт нужным - так и скажет.

"Вот, Васька! Вот ведь какая падла! - подумал Бессмертов, отвлекаясь от оценки личностных качеств подчинённого. - Значит, удрал! Брата бросил - и в бега! Всех нас бросил!"

От избытка эмоций, Бессмертов вскочил и зашагал по кабинету. То, что Соколов пытался застрелиться - это Александр Авдеевич мог понять и простить. Пожёг несколько дел, испугался ареста, понял, что могут и из него вытянуть всю подноготную - и пулю в висок! Но взять и удрать, оставшись в живых, подставить всех своих товарищей! Это Бессмертов простить не мог.

"Что же делать? - думал он, бесцельно шагая по кабинету туда-сюда. - Если ты тетрадку прятал - теперь точно концов не найдёшь. Но ты-то сам - не тетрадка!"

Он вернулся за стол и прочитал отчёт Стешнева. Ничего конкретного, всё на уровне предположений. Так не пойдёт! Бессмертов разорвал отчёт, взял чистый лист и написал новый, про то, что погибший на станции Мошково человек ни по каким признакам непохож на Василия Соколова.

Поставив точку, Александр Авдеевич вспомнил младшего Соколова. "Не зря Миша всё время про грифонов талдычит, - подумал он. - Что-то с ними связано. Что у нас за грифоны есть? Башня Грифонов на Васильевском - это понятно, но изображений на ней нет. А где есть? На Банковском мостике? Нет, это львы с крыльями. Но знает ли о том Миша? Может, как и многие, он привык считать их грифонами. На Мариинке? На Моховой есть, на Невском барельефы на домах... У Миши в голове они могут что-то конкретное означать. Может, ориентир? Бесполезно у него спрашивать, надо за ним проследить. А для этого добиться освобождения. Да, будет самое правильное - его освободить! Он же безвреден!"

Сам того не понимая, Бессмертов жалел Михаила Соколова. Сейчас он хотел одного: спасти парня от следствия.

Кинув отчёт в несгораемый шкаф, Бессмертов пошёл к Лучаку. Тот уже вернулся с дачи.

- Иван Давыдович у себя? - спросил Бессмертов дежурного.

- Да, он вас ждёт. Проходите, товарищ майор.

Лучак, стоя у окна, махнул рукой, чтобы подчинённый проходил без церемоний.

- Что скажешь, Авдеич? - спросил он устало.

Бессмертов не успел составить правильную речь.

- Есть у меня одна идея. Надо Михаила Соколова отправить в психбольницу. Он больной человек, совершенно безвредный, всё равно ничего толком сказать на допросах не сможет.

Лучак повернулся к нему и так внимательно слушал, словно боялся хоть слово пропустить. Бессмертов воодушевился.

- Зато Михаил может вывести нас на свои тайники. Подлечат его чуть и выпустят тихонько. Брата нет, обратиться не к кому - он наверняка пойдёт по всем своим потайным местам...

- План хороший, - перебил его Лучак и снова повернулся к окну. - Только уже не получится.

- Почему?

- Ты меня спрашиваешь?! - Лучак резко оглянулся, но сбавил тон. - Поздно. Расстреляли его уже.

- Как расстреляли? - не понял Бессмертов. - Ещё же следствие...

- А то ты не знаешь, как расстреливают. На охранника напал. Всё! У тебя остались его подельники - вот с ними и работай. А этот... - Он бесцельно махнул рукой. - В морге.

... Александр Авдеевич Бессмертов считал себя циником. Он начинал ещё в ЧК, на его руках достаточно крови. Он давно смирился с тем, что делает, научился делать это хорошо, защищая те идеалы, которые диктовали ему партия и начальство. Начальство даже больше, чем партия. Но идя по коридору к своему кабинету, он думал только об одном: ему было жаль Мишу Соколова!

Перед глазами стояла картинка: грузный, мешковатый Миша сидит, как огромная кочка, на крошечном табурете посреди комнаты. Безобидный? Да, безобидный. Кому мог помешать этот полубезумный дурачок? Он и в светлые моменты не отличался благоразумием. Бессмертов не сомневался - Миша, мог выдернуть из дорогущей старинной книжки листки только потому, что решил, будто это слишком опасное оружие. В его стиле! Но какую взрывчатку он мог похитить, для чего?

"Миша-Миша... - с горечью думал Александр Авдеевич, открывая кабинет. - Ну почему именно тебя?" И тут до него дошло: Лучак попросту отомстил. Обидно стало, что его обворовали на собственной даче, что не смог заставить убогого придурка признаться и вернуть украденное.

Бессмертов спохватился, сообразив, что достал из шкафа отчёт и держит перед собой. Он разорвал лист, смял и бросил в пепельницу, вместе с предыдущим, который забрал у лейтенанта. Сжёг оба, сел и написал третий отчёт.

"...по этим признакам можно с уверенностью утверждать, что погибший - Василий Викторович Соколов, 1897 года рождения. Проведённое на месте происшествия следствие выявило, что Соколов мог потерять сознание из-за недолеченного ранения в голову и выпал из поезда..."

Он дописал, перечитал, взялся было разорвать и этот лист, но передумал, подписал и вызвал помощника.

- Подшей к делу.

Будь у Александра Авдеевича время всё взвесить, он не стал бы столь категорично расписываться под липовым отчётом ради того, чтобы прекратились поиски старшего Соколова. Он сам понимал, что уже завтра пожалеет о своём поступке. Но он отрезал дорогу назад. Теперь ему, ради себя самого, придётся придерживаться именно это версии.

"Гуляй пока, - мысленно обратился он к Васе Соколову. - Только из-за твоего брата! Встретимся - сочтёмся!"

(Карелия, 1938 год)

Баба Гапа разбудила его, как и просил: ещё до рассвета. С почтальоном Вася договорился накануне, убедив, что должен непременно съездить в районную больницу, к старому инженеру. Сильно возражать почтальон не посмел, ворча показал, где стоит мотоцикл, и только просил быть поаккуратнее с техникой, на которой ему, почтальону, ещё по всему району ездить.

Карту Соколов изучил заранее, поэтому через час, в сереющих утренних сумерках, без приключений добрался до реки. Шаткий деревянный мост с покосившимися перилами никто не чинил. Надеялись, что скоро достроят большой, надёжный, ниже по течению.

Вася прислонил мотоцикл к перилам, снял кепку и кинул в воду. Потом переложил деньги и документы из пальто в пиджак. Пальто отправилось вслед за кепкой, в реку. Отвязав от багажника увесистый свёрток, который упрямо вручила ему старая бабка, Соколов развернул старенькое шерстяное полупальто. Из середины на землю выпала кепка.

"Сынок мой носил, - вспомнил он слова Агафьи Матвеевны. - Ему уж не нужно, а ты бери. Наденешь - и будет тёпло". Она делала ударение на букву "ё". Вася попытался отговориться, мол, у него своё пальто есть, но бабка всё равно твердила про холода и про то, что в этом ему будет "тёпло". Чтобы не спорить, Соколов забрал свёрток и приторочил к мотоциклу. Благо, больше он ничего с собой не брал. Только деньги и документы. Логично, если поверить, что уезжает он на несколько часов и вернуться собирается как можно быстрее, ещё до приезда следственной группы.

Вдруг его словно толкнуло: баба Гапа всё поняла! Куда делся её сын? Этот вопрос Вася задал только теперь, когда понял: старуха ещё с вечера догадалась, что он собирается удрать, поэтому так упрямо накармливала, подсовывая куски хлеба и картофелины. А потом всучила этот свёрток.

Вася вздохнул и огляделся. Над водой стояла дымка, солнце не спешило показываться из-за облаков, но чувствовалось, что рассвет уже наступил. Надо торопиться!

Он отодвинул мотоцикл и несколько раз ударил ногой в перила. Одна из досок хрустнула. Ещё немного усилий - и часть перил повисла над водой. Вася подумал про почтальона, которому придётся разносить почту пешком, но иного выбора не было. Он завёл мотоцикл, погазовал, заставив мотор крутиться в полную силу, а потом отпустил. Двухколёсное чудо техники под гордым названием "Красный Октябрь" полетело с моста, с тяжёлым всплеском врезалось в воду, погрузилось в непроглядную тьму...

Вася убедился, что машина скрылась полностью, потом надел на голову кепку бабкиного сына, накинул на плечи старенькое полупальто и быстрым шагом направился через мост, на противоположную сторону.

Несчастный случай? Почему нет. Шустрый инженер помчался затемно в район, не спросил про шаткий мост, не рассчитал, не справился с управлением. Торопился!

Мало ли утопленников исчезает во многочисленных карельских реках...

← Питерская поэма. Часть четвёртая. "Очевидное - невероятное"

Питерская поэма. Часть шестая. Опровержение неопровержимых фактов →

Наверх