М.В. Гуминенко. ПИТЕРСКАЯ ПОЭМА
Часть шестая
Опровержение неопровержимых фактов
Глава первая. Неприятные открытия
(В поезде, между Ленинградом и Петрозаводском, весна 1938 года)
"Почему?" Этот вопрос задавал себе Александр Авдеевич Бессмертов, сидя в отдельном купе поезда и раскуривая очередную папиросу. "Почему он послал меня? Сперва просил искать рукопись, потом послал разбираться с каким-то неведомым убийством годовалой давности, за двести километров от Ленинграда..."
Предположение у Александра Авдеевича было, но есть такие вещи, в которые не хочется верить, даже если они очевидны. Дело не в новом цехе, который планируют для изготовления чудо-фанеры, способной совершить переворот в отечественной авиации. Дело в отчёте, который подписал Бессмертов. Если Василий Соколов погиб, а его младшего брата Михаила расстреляли, значит, оборвались все концы, которые могли привести к потерянной рукописи. Лучак боится. Теперь ему придётся признать, что он провалил поручение. Наверняка захочет свалить вину на кого-нибудь помельче, хотя бы на Бессмертова. А если Бессмертов окажется рядом - он ведь может рассказать кое-что о самом Лучаке.
"Нельзя было уезжать! - мрачно подумал Александр Авдеевич и смял недокуренную папиросу. - Но как? Предлога не было... А может, это к лучшему? Командировка подписана комиссаром, отчёт о смерти Соколова зафиксирован. Пусть сам выкручивается!"
Попадая в такие ситуации, Бессмертов старался не нервничать, делать что поручено и ждать. Почему сейчас нервничал? Потому, что ехал по следам Васи Соколова? Сведения из Лехтикуси пришли странные: на стройку, где произошла авария, приехал инженер, нашёл причину, откопал труп, а потом сверзился ночью в реку и утонул. Ни один из перечисленных фактов не указывает на то, что к событиям причастен Василий Соколов. А может, дело в липовом отчёте?
"Соколов мог податься в любую сторону, - напомнил себе Бессмертов. - Мог вообще упасть в Обводный или сдохнуть, без документов, в канаве ближайшего посёлка. Кто сказал, что он уехал на поезде в Петрозаводск?"
Причина нервничать и дёргаться у Алесандра Авдеевича была: если сейчас где-то задержат Соколова - это конец карьере, а может, и жизни. "Найду - сам убью! - пообещал невидимому собеседнику Бессмертов. - Своими руками пристрелю!" Совать голову в петлю Бессмертов не собирался: сказано умер - значит, умер! Точка.
Проводник принёс чай. Бессмертов рассеяно кивнул. Ни есть, ни пить не хотелось. Он прилёг, закинув руку за голову, приноравливаясь в потряхиванию поезда, закрыл глаза и постарался сосредоточиться на других вопросах. И сразу вспомнил про рукопись. Если предположить, что её прятал Вася, что тогда? С Соколовым они познакомились в восемнадцатом году. Ваське двадцать лет с виду не было, мальчишкой выглядел, а в обиду себя не давал. Попробуй тронь! Может, тем и привлёк Александра Авдеевича.
Бессмертов вспомнил, как они громили белогвардейское подполье в Петрограде в 1919-м, изымали оружие, караулили окраину, боясь сомкнуть глаза и проворонить подход Юденича, а в конце лета уже шагали по улицам Пскова, в составе 15-й армии. Ими командовал тогда Август Корк - герой, комиссар, красный командарм, после войны - начальник военной академии в Москве... которого расстреляли в июне 1937-го. Вот так бывает: сперва герой, потом предатель. А Соколов всегда был героем. Что с ним случилось в последнее время? Или он таким и был, просто никто не мог его разглядеть? Как Корка.
Потряхивание вагона совпало с внутренними метаниями Александра Авдеевича. Он уснул. И приснился ему странный сон...
* * *
...- Я изготовил эликсир, - негромко говорил человек в сером балахоне, с гладким лицом и круглой лысиной, как у католического монаха. - Достаточно несколько капель - и ваш собеседник станет мягким, послушным, как тёплый воск. Что вы из него слепите - тем он и станет.
Высокий вельможа в кудрявом парике и расшитом золотыми нитями камзоле осторожно принял из рук монаха колбу и повернулся к свету, разглядывая, как играет солнечный луч в золотистой, густой жидкости.
- О, не надо держать его так! - предостерёг монах, протягивая руку, но вельможа уклонился и отошёл вглубь кабинета. - Ингредиенты эликсира могут менять свои свойства. Тёмные силы магии не терпят божьего света.
- Ты молодец! - похвалил вельможа. - Ты заслужил награду. Осталось одно: испытать чудодейственный бальзам.
Он подвинул к себе серебряный поднос с кубком и графином воды, поставил колбу рядом, самолично налил воду в кубок. Монах с тревогой в карих глазах наблюдал за его действиями. Вельможа откупорил колбу. Золотистая жидкость в сумрачной тени отливала рубиновым оттенком, в ней отражались багровые портьеры. Обмакнув в эликсир тонкую серебряную палочку, вельможа прополоскал кончик палочки в кубке с водой, повернулся и протянул кубок монаху.
- Докажи, что твоё зелье действует - и я заплачу столько, сколько ты попросишь. Надеюсь, стать на час моим покорным рабом ты не боишься? Смелее! Мы связаны теперь, я даю слово, что не обману, если ты меня не обманываешь.
Монах медленно приблизился и взял в руки кубок. Взгляд его блуждал, но вельможа смотрел открыто и прямо. Не найдя предлога отказаться, монах пригубил воду.
- Смелее! - подначил вельможа - и монах сделал ещё пару глотков.
Сперва ничего не происходило и магическая жидкость дремала, словно ждала, что кто-то пробудит её силу. Потом взгляд монаха затуманился, он странно улыбнулся - и блаженство читалось в улыбке на его мясистом лице.
- Молодец, - вкрадчиво похвалил вельможа. - Теперь допей воду и брось кубок вон в тот камин.
Когда монах выполнил его указание, вельможа снова похвалил его:
- Ты отлично справился. Я дал тебе слово, что и пальцем не трону, но ты сам понимаешь, что секрет проще сохранить одному человеку. И ты избавишь меня от необходимости нарушать слово. - Монах согласно кивал и вельможа добавил, всё также вкрадчиво: - Возьми с стола нож и убей себя.
Серый монах выполнил его указание и упал бездыханный, с ножом в груди. Вельможа позвал слуг.
- Вынесите этого самоубийцу из моего дома! - повелел он. - Как он мог! Прямо на моих глазах! Несите через заднюю дверь и закопайте где-нибудь подальше. Я сохраню втайне его поступок. Так буде правильнее.
Потом он забрал колбу и бережно поставил вглубь большого, резного шкафа, подальше от солнечных лучей. Ибо тёмные дела творятся во тьме...
* * *
Поезд с грохотом качнулся на стрелке. Бессмертов проснулся, сел, спустив ноги на пол, потёр лицо.
- Поздравляю, начитался! - съязвил он. - Хорошо хоть кровожадные грифоны не снятся.
Он выпил остывший чай и откинулся на мягкую обивку спецкупе. Ему и раньше приходилось видеть сны, которые перекликались со строчками прочтённых произведений, если накануне он много об этом думал. История про магический эликсир и книгу Артемия Волынского официальными исследователями почиталась не боле чем сказкой. Какой-то неизвестный автор с давно забытым именем записал её в виде "страшного случая" и не менее забытый журнал прошлого века напечатал этот опус на последней странице. Много таких странных рассказиков проживали короткую жизнь: их печатали, журнал покупал какой-нибудь бездельник, листал от скуки и кидал в мусор. Больше ни об авторе, ни о сюжете не вспоминали. Бессмертов нашёл его, когда подбирал себе материалы о Волынском и его связи с алхимиком - внуком казнённого при Петре Первом Иво Бёккеля. Сердобольная библиотекарша подложила Александру Авдеевичу сохранившийся экземпляр журнальчика.
"Если принять, что этот эликсир существовал, почему не его рецепт был записан на потерянных страницах книги Артемия Волынского? - спросил себя Бессмертов. - Лучак меня обманывает. Допустим, там был бы рецепт сверхсильной взрывчатки - и что? У нас тысячи профессиональных химиков, они и не такое изобретут, если партия прикажет. Нет! Вариант с веществом, с помощью которого можно подчинить себе любого человека вплоть до того, что он по приказу радостно самоубьётся, выглядит куда убедительнее. Обманули вы меня, товарищ Лучак! А не обманули ли вы себя, приказав расстрелять единственного человека, которых хоть что-то мог знать? - И тут ему вдогонку пришла ещё одна мысль: - А не я ли заставил Лучака расстрелять Мишу Соколова? Я написал в отчёте, что старший, Василий Соколов, погиб. Михаил безумен, от него мало проку, разве что - шантажировать его старшего брата. Брата нет, Михаил может сболтнуть лишнее - и Лучак, с испугу, срочно от него избавился".
Люди от страха совершают и не такие поступки. Лучак услал Бессмертова, чтобы уж точно убрать всех, кто причастен к поискам. Он может свалить неудачу на двух своих агентов, а если потребуется - заставить их дать показания, что помешал их поискам Бессмертов.
"Нет, так он не поступит, - перебил себя Александр Авдеевич. - Он не захочет признаваться, что я узнал о рукописи и вынудил его рассказать про книгу Волынского. А вот убить меня где-нибудь тихонечко - это запросто. Например, в этом... этой Лехтикуси. Далеко от Ленинграда, история тут произошла странная, народ на взводе. Есть на кого потом валить. Но я-то так просто не дамся", - пообещал он себе.
Глава вторая. Когда тебе не рады
(Карелия, Лехтикуси, 1938 год)
На станции Лехтикуси Бессмертова никто не встречал. "Сволочи, - равнодушно подумал он, оглядывая низкую платформу и деревянный домик смотрителя. - Скажут, что машина сломалась". Тайная ненависть к представителям своей службы воспринималась Александром Авдеевичем как данность. Можно сесть и ждать, когда за ним приедут, потому что рано или поздно всё равно приедут. Но такой вариант показался Бессмертову унизительным. Он перекинул через локоть пальто, подхватил скромный чемоданчик и направился в ту сторону, где, по его сведениям, отходила местная узкоколейка. Она и обнаружилась, едва Бессмертов обошёл станционный домик и густые, голые кусты.
Вдалеке маячил тепловоз. Александр Авдеевич потопал в его сторону по неравномерно уложенным шпалам, вросшим в коричневатый, ржавый песок.
- До Сортировки скоро поедешь? - окликнул он равнодушного мужика, усатая голова которого торчала из тепловозного окошка.
Усатый посмотрел на него.
- Как дадут добро - так поеду, - недовольно отозвался он.
- До 25-го посёлка как ещё можно добраться?
- Это лучше по шоссе, - оживился усатый. Оказалось, что у него ещё и рука есть, которую он высунул наружу и протянул в сторону, как крыло семафора. - Во-он туда пойдёшь, между кустами, по тропочке, минут через двадцать выйдешь на дорогу. Там мимо грузовики идут. Поймаешь попутку - через пару часов в посёлке. Днём они часто катаются. Быстрее будет, да и от Сортировки всё одно ту же попутку ловить. А ты, часом, не инженер?
- Спасибо! - ответил Бессмертов, отвернулся и зашагал в указанном направлении.
Странное место - это посёлок № 25. Зачем именно тут, на рядовой лесопилке, построенной рядом с бывшей алмазной шахтой, решили ставить новый цех - Бессмертов не понял. Если материалы засекречены и объект государственно важный - почему не охраняется? На работу берут кого попало. Удобного сообщения нет, до ближайшего райцентра километров двадцать, а по весенней распутице - все пятьдесят, в объезд. Не удивительно, что и творится на стройке что попало. Сперва стена треснула, потом местный инженер угодил в больницу. Приехал автор проекта из Ленинграда - и на второй день в реке утонул. "Помогли?" - подумал Александр Авдеевич, пробираясь между кустов.
Он преодолел крутой овражек и выбрался на разбитую просёлочную дорогу, которую здесь гордо именовали - шоссе. Вдалеке перебиралась по ухабам полуторка и ехала она в нужном направлении. "Хоть в чём-то повезло", - обрадовался Бессмертов.
Через пять минут он сидел в узкой кабине, рядом с разговорчивым водителем. Машину трясло, ползла она так медленно, что Бессмертов уверился: за два часа он в посёлок не попадёт.
- Доктор что ли? - спросил шофёр и не дожидаясь ответа, продолжил: - Давно пора! У нас тут одна фершелица. Когда Кондратьича, инженера со стройки, удар хватил, так не знала, что делать. Одно слово - баба.
- Удар хватил? - заинтересовался Бессмертов.
- Сердце, - пояснил собеседник, ткнув себя пальцами в грудь. - Вот тут что-то как отключилось. В район увезли. Старый он, Кондратьич-то.
- Что же вы, без инженера теперь?
- Присылали другого, а он возьми и в реке утопни. Дурные тут места! Вот и труп нашли под землёй. Много тут костей в землю уложено. Старики говорят: колдовство.
- Вы, товарищ, неправильно рассуждаете, - оспорил Бессмертов. - Всякому происшествию есть своё научное объяснение.
Шофёр скривился, но кивнул.
- Вам виднее, учёным, - согласился он. - А вот старики рассказывают...
И узнал Александр Авдеевич местную легенду о том, что добытчик алмазов, некто Иван Первой, ещё при царе тут шахту налаживал рядом с озером, да встретился в лесу со странным стариком. Высокий, борода длинная, глаза светлые и будто в глубине них пламя полыхает. Иван Первой стал его расспрашивать, мол, не знает ли, где алмазная жила ближе к поверхности. А старик ему в ответ:
"Расскажу. Но ты должен со мной в сговор вступить. Так у нас, знающих людей*, положено. Не можем мы чужому показать, где алмазы, если он не согласится отдать самое дорогое, что в его жизни впереди ждёт".
Иван Первой на сговор согласился. Скрепили его кровью на навершии посоха, а потом проводил старик Ивана на берег озера и остриём в землю ткнул.
"Здесь копай, будут тебе алмазы, столько, что ни унести, ни увезти не сможешь!"
Первой прикинул, что самое время ему договор разорвать, да как отвернулся от него старик, чтобы уйти - с ножиком на него и кинулся. Убил - не убил, о том сказка умалчивает, но прошли годы, разбогател Иван, алмазов у него не счесть. С богатством в Петербург уехал, влюбился в красавицу. А в день свадьбы, как молодые вышли из кареты у соборной паперти - появился перед ним высокий нищий. Иван ему монетку, а нищий хвать его за запястье и говорит:
"Ты мне не монетку обещал. Ты мне молодку отдай, в счёт долга своего. Не отдашь - до ночи не доживёшь".
И исчез.
Перепугался Иван Первой, отказался от свадьбы, уехал на свою шахту, а там алмаз так и прёт! Но какая радость, если некому богатство передать? Затосковал Иван Первой, днями и ночами по берегу бродит, дела забросил. Люди его чуть не полные карманы камушками набивают, а ему будто всё едино. Так прожил до семнадцатого года, а как революция настала - шахта обветшать успела. Сам Иван Первой к белым подался, а может, к красным. Только никто его больше не видел.
- Одно старики точно говорят, - заключил сказку шофёр. - Как исчез Иван Первой, так больше ни одного камушка не осталось в этих местах. Зато всякого, кто искать пытается, нечисть одолевает. Умный бежит, глупый в землю ложится. Поэтому и костей тут немерено.
- Мрачная сказка, - признал Бессмертов. - Ну-ка, мигни вон той машине! - спохватился он. - Тормозни!
Чёрная эмка, заметив моргание идущего навстречу грузовика, остановилась.
- Спасибо, приятель! За сказку и за то, что подвёз. Дальше я сам.
Бессмертов подхватил чемодан и через минуту уже сидел на заднем сидении эмки. Водитель развернул свой обрызганный грязью автомобиль, обогнал полуторку и покатил по разбитой дороге.
- Почему на станции не встретили? - строго спросил Бессмертов.
- Машина сломалась, - оправдался шофёр и покосился на него в зеркальце заднего вида.
_____________________________
* Знающий человек: в некоторых местностях Карелии так называют ведунов, магов.
_____________________________
* * *
В посёлке Александр Авдеевич не задержался. От сотрудника НКВД ожидали, что он засядет в кабинете у участкового или в сельсовете и начнёт допрашивать всех подряд, начиная с начальника стройки Курочкина и заканчивая бабой Гапой. Вместо этого Бессмертов попросил отвезти себя к старому мосту на реке.
- Тут уж все берега с баграми облазили, - рассказал участковый. - На лодках спустились аж до места, где новый мост строят. Нашли пальто инженера, да кепку. У нас бывает, что и совсем ничего не находят. Коварная речка.
Александр Авдеевич поднялся на мост и осмотрел сломанные перила. Прикинул, с какой скоростью нужно спускаться к переправе, чтобы врезаться и улететь в воду. Правдоподобно выглядело всё, кроме одного: зачем понадобилось приезжему инженеру, незнакомому с местностью, до зари мчаться куда-то на мотоцикле. Он что, не мог это сделать днём, на машине с шофёром?
- Пал Палыч, почтальон наш, утверждает, что ему инженер сказал, мол, хочет успеть вернуться до того, как из района уголовный розыск приедет, - длинно изъяснился участковый, когда Бессмертов задал свой вопрос вслух.
- А что он надеялся узнать?
Участковый пожал круглыми плечами. Бессмертов спустился с моста и пошёл вдоль реки.
- Подождите меня тут, - приказал он.
Ощущение, что за ними наблюдают, появилось у Александра Авдеевича не сразу. Рябой лес, весь в пятнах солнечного света, блики от реки и шараханье птиц сбивали с толку. Когда в третий раз почудилась тень в кустах, он расстегнул кобуру под пальто и пожалел, что оделся в штатское. В форме и сапогах было бы удобнее.
Обрывистый край берега, густо покрытый ржавыми стеблями травы, выглядел ненадёжным. Александр Авдеевич старался близко не подходить, но метров через тридцать начался пологий поворот и тропинка пропала из виду. Пришлось проломиться через кусты. Теперь из виду пропал мост. Топать дальше - бессмысленно.
Когда рядом громко хрустнуло, Бессмертов замер. Коварная поросль обманула его, заставив подойти очень близко к краю обрыва. В воде булькнуло. Он невольно бросил взгляд на реку.
Что-то толкнуло его в спину - он взмахнул руками и, не удержавшись, полетел вниз...
Глава третья. Новое или не замеченное старое?
(Санкт-Петербург, 2019 год)
Привычка принимать гостей на кухне - неотъемлемая часть менталитета, выработанного советским периодом. И ладно, если у тебя большая кухня. Советские граждане ухитрялись набиться вдесятером в шесть квадратных метров, обсуждать дела, спорить, рассуждать о проблемах вселенской важности, петь песни под гитару, пить, курить так самозабвенно, что не спасала похожая на щель открытая форточка панельного дома. Дым над головами людей походил на свернувшегося калачиком джинна, а дебаты не утихали до полночи.
У Сокольского в квартире на канале Грибоедова кухня была - тринадцать квадратных метров. В отсутствие супруги, Серафимы Андреевны, всё ещё отдыхающей за городом, хозяин принимал самых близких гостей именно тут. Сегодня, в 11 часов вечера, он угощал коньяком и краковской колбасой майора Малышева. Тот, вместо угощения к общему столу, принёс подмышкой синюю папку с завязочками и выложил её на обеденный стол рядом с коньяком.
- Даже не знаю, что это, - признался он. - Начну сначала: поднял я дело Павла Юрьевича Голубкова, отсидевшего пятнадцать лет за двойное убийство. Как мы предполагали, именно к нему могла являться таинственная дама с котом, загримированная под усопшую Малинкину. В 2004 году Голубков сцепился с парочкой отморозков, которые выколачивали деньги по карточным долгам, отобрал у одного пистолет и успел застрелить обоих раньше, чем второй среагировал.
- Ловкий парень, - признал Сокольский.
- Да уж... Но к смерти Малинкиной Голубков отношение иметь не может по простой причине: его арестовали за месяц до её исчезновения.
- Это точно? - переспросил Сокольский, нарезая колбасу аккуратными ломтиками.
Малышев кивнул.
- Я сам проверил. Она была одной из понятых при обыске его квартиры. С Голубковым мы поговорили, как раз сегодня. Знаешь, он мне даже понравился: спокойный, от полиции не шарахается. Когда я спросил его про Малинкину, он тут же полез на антресоли и отдал мне вот эту самую папку. Сказал, что Вероника Петровна оставила её на временное хранение.
Сокольский подвинул ему колбасу, вытер руки и развязал папку. Внутри лежала толстая тетрадь формата А-4.
- Что же она не забрала свою вещь во время обыска? - спросил он.
- Я тот же вопрос задал Голубкову. Говорит, что хранил тетрадь в тайнике на даче.
- Ты смотрел, что тут написано? - спросил Сокольский, перевёртывая листы.
- Смотрел, - признался Малышев, сооружая бутерброд. - Понял только одно: язык не английский.
- Это квента, - определил Сокольский, пробегая глазами текст.
- Что? - переспросил Малышев.
- Одно из трёх наречий квенталийского языка. Я основное учил, записи могу понять лишь приблизительно, но со словарём разберу. Почерк чёткий. - Он отложил тетрадь и плеснул в стопки ещё коньяка. - Значит, Голубков к смерти Малинкиной отношения не имеет. Что ещё удалось узнать?
- Нашли мы, как наша таинственная особа с котом попадала на лестницу в обход камер наблюдения, - сообщил Малышев. - Сиротин вычислил, по твоей подсказке. Обошёл всех дворников и узнал, что у одного из них, в соседнем дворе, баба завелась. Расспросил, показал фото, которые ты мне дал - тот опознал. Николай прошёлся с ключами по чердакам, нашёл слуховое окно и карниз, по которому можно перебраться на крышу дома, где жила Малинкина. Помнишь, мы нашли волокна на чердачной двери? Сиротин соскоблил похожие с края слухового окна. Эксперт сказал, что ткань та же самая. Там край жестяного листа загнулся - она и задела, когда лезла. А на чердачной двери замок тугой, могла прижиматься к ней, когда открывала. - Малышев выпил коньяк и выжидающе посмотрел на Сокольского. - Может, поделишься, с кем мы имеем дело? Что это за баба на фотографии?
- Марина Игоревна Тянина, - через солидную паузу ответил тот. - Как и Голубков, не очень давно освободилась из заключения, где пребывала за участие в деятельности банды Махеева.
- И как её искать?
Сокольский подцепил вилкой кусок колбасы и водрузил на хлеб. Малышев терпеливо ждал ответа.
- Миша! Я не буду темнить: этой персоной занимается контрразведка.
- Тогда почему у нас не забрали дело? - возмутился Михаил Иванович.
Сокольский вздохнул. Одной из неприятных сторон его профессии была необходимость врать и недоговаривать, даже когда перед тобой друг, которому ты полностью доверяешь. Но оставлять Малышева совсем без ответа - ещё хуже.
- Нужно, чтобы Тянина не догадывалась, что её пасут контрразведчики. Поэтому у вас не забрали дело и позволили действовать в обычном порядке.
- То есть, мы - это отвлекающий маневр?
- Выходит, так, - признал Сокольский.
* * *
(Карелия, 1938 год)
Очнулся Александр Авдеевич от холода. Кто-то вошкался над ним. Бессмертов вцепился в одежду неизвестного.
- Тише! Товарищ майор! Это я, Иван Макарыч, участковый! Вот ведь! И меня чуть в воду не сбросили!
- Что... - Бессмертов приподнялся на локтях. Он лежал на песчаной полоске берега, такой узкой, что левая рука мокла в воде. - Что случилось?
- Навернулись, должно быть. Я предупреждал, что тут обрыв! Вон, голову рассадили. Хорошо ещё, одеждой зацепились, не унесло течением, а мы всплеск услышали. Митька вас вытащил.
Бессмертов сел, цепляясь за портупею участкового, потрогал голову. В глазах плыло, в горле саднило. Он закашлялся.
- Встать сможете? - спросил участковый, когда Бессмертов отплевался от остатков воды.
- Попробую, - прохрипел тот.
Одежда промокла насквозь. Бессмертов машинально нащупал под пальто кобуру. И тут же вспомнил, что произошло.
- Меня кто-то толкнул, - уверенно проговорил он.
Участковый замер, потом оглянулся. Ничего подозрительного не заметил и покачал головой.
- Может, показалось? Я у моста стоял, конечно не видел вас из-за поворота, но лес-то голый. Если бы кто-то шарился, я бы заметил. - Он запнулся и осторожно переспросил: - Вы точно знаете, что толкнул?
Александр Авдеевич задумался. "Может, действительно показалось? Понятно, что здесь ни кто не рад, что меня прислали. Но нападать... Разве, по глупости. Почему-то людям кажется, что убить кого-то - и проблемы решатся. Или... Или здесь есть что-то, ради чего преступник готов пойти на убийство. - Некстати Бессмертову вспомнилась сказка, которую рассказал шофёр грузовика. - Не хватает, чтобы пошли слухи, будто на меня местная нечисть напала!"
Про срочную командировку и свои опасения насчёт происков комиссара Лучака он тоже вспомнил, но отмахнулся. Может, зря, но сейчас ему проще было поверить, что в округе орудует банда, которой невыгодно лишнее внимание к откопанной шахте.
- Может, показалось, - ответил он, хватаясь за участкового. - Подняться помоги. У меня уже зуб на зуб не попадает.
- А ведь был человек в лесу, - высказал шофёр Дмитрий, когда помог Бессмертову дотащиться до машины.
Александр Авдеевич посмотрел на него с интересом, участковый и вовсе глаза округлил. Митька смутился и почесал затылок, сдвинув кепку.
- Ну, может, тоже показалось, - пробурчал он.
- Где видел? Кого? - наступил на него участковый.
- Кого - не знаю, но если бы был из посёлка, наверное, узнал бы. У меня память на людей, сами знаете. Я издали всех примечаю. По походке.
- Чужой был?
У Бессмертова внутри что-то неприятно ёкнуло. По телу пробежала холодная судорога. Он вцепился в дверцу машины.
- Поехали уже, - попросил он тихо. - Или я околею совсем.
"Кто бы это ни был - сейчас мы его уже не найдём", - с тоской подумал он, забираясь в мокрой одежде на заднее сидение эмки.
Глава четвёртая. Всё не так, как кажется
(Санкт-Петербург, 2019 год)
Сокольский признался Малышеву, что расследование преступления пятнадцатилетней давности - отвлекающий маневр, чтобы Тянина не заподозрила, что ею интересуется ФСБ - и Малышев лишних вопросов задавать не стал, смирился. А вот Сокольский смириться не мог. Поэтому свой вопрос задал полковнику Марусину, выложив перед ним тетрадь покойной Малинкиной:
- Знаете, что это такое?
Контрразведчик прикоснулся к обложке и посмотрел на Сокольского.
- Голубков принёс?
- Кто он такой, этот Голубков? - Сокольский смотрел на Марусина категоричным взглядом. - Он отсутствует 15 лет, потом появляется и в самый нужный момент приносит записи, которые разъясняют, что именно искала на территории Карельского перешейка резидент иностранной разведки. Если за Малинкиной уже тогда вели наблюдение - о тетради должны были знать. Голубков не смог бы её спрятать.
- Я говорил, что ты догадаешься, - добродушно высказал Марусин, усаживаясь напротив него за стол. - Извини, Игорёк! Мне не хотелось предупреждать тебя заранее, чтобы не спугнуть госпожу Тянину.
- Предупреждать о чём?
Некоторое время Марусин смотрел на него, словно примерялся, с какой стороны лучше подойти к теме. Потом сказал:
- Голубков 15 лет назад вёл наблюдение за Малинкиной. Он - наш с тобой коллега.
Сокольский ожидал пояснений. Марусин достал из стола потрёпанную папку и положил перед ним.
- Почитай. Здесь - компиляция сведений об одном интересном предмете. Впрочем, ты уже знаешь, о каком, если прочитал записи Малинкиной. Потом поговорим.
Он вышел их кабинета, оставив Сокольского одного.
* * *
В бумагах, оставленных полковником Марусиным и тетрадке разведчицы содержались краткие сведения о поисках раритетной книги, составленной в XVIII веке Артемием Волынским.
Во время Второй Мировой войны немцы совместно с финнами искали книгу Волынского, в которой описывались опыты немецкого алхимика Иво Бёккеля, казнённого ещё при Петре Первом. Книга эта была известна в обществе масонов и алхимиков. Единственный экземпляр немцы, во время войны, нашли в коллекции заведующего лабораторией сплавов под Ленинградом. Лаборатория работала над новым металлом для танковой брони, на основе образцов вещества, найденного на месте падения метеорита (какого именно - неизвестно). Вместе с образцами металла немцы пытались вывезти в Германию алхимическую книгу, запакованную в герметичный контейнер, но самолёт был сбит над Карельским перешейком, в районе Приозерска.
Кветалийцы, спустя много лет, узнали о книге из записей офицера СС, оставшихся с войны у коллекционера - любителя нацистских артефактов. Одним из заданий Малинкиной были поиски места падения самолёта, в который, по сведениям из разных источников, врезался очередной метеорит (таинственный "Ладожский фантом") или советский самолёт, пилот которого решился на таран, выполняя приказ: любой ценой не упустить груз.
Сокольский склонялся к тому, что "Ладожский фантом" - это обломок небесного тела, упавший задолго до войны, который изучали в лаборатории под Всеволожском. Он мог послужить образцом для создания нового сплава и во время войны немецкий самолёт протаранил не метеорит, а самоотверженный советский лётчик. Не могло за десять лет в одном и том же месте упасть два метеорита.
В 2004 году Малинкина нашла, что искала, выйдя на местного "гробокопателя" по фамилии Хобин. Тот пытался поднять со дна Ряпушковского озера остатки самолёта. Хобин ухитрился обнаружить под озером настоящие катакомбы, скорее всего, прорытые финнами задолго до начала Второй мировой.
Малинкина забрала главный предмет, ради которого проводила поиски, и составила отчёт (тот самый архив поисков, переданный Голубковым). Как она расплатилась с "гробокопателем" - неизвестно. Не убила. Тот прожил ещё несколько лет в добром здравии и успел рассказать о разбившемся самолёте своему внуку, Кириллу Хобину.
В папке, которую передал Малышеву Голубков, кроме подробных отчётов о поисках, Сокольский обнаружил карандашный набросок внешнего вида раритетной алхимической книги и несколько фотографий, в том числе, разрезанного металлического контейнера. Для масштаба, Малинкина положила рядом с ним саму книгу и измерительную линейку. Контейнер был величиной с дипломат, изнутри набит каким-то сероватым веществом (возможно, асбестом), а книга - квадратного формата, в богатом окладе жёлтого металла, 18 на 18 сантиметров. О том, куда Малинкина дела свою находку, Сокольский не нашёл ни слова.
Про исчезновение Малинкиной сказано лишь, что его обставили, как спешное возвращение домой, на Урал (кто именно обставлял - вопрос). Потом, в 1996 году в Квенталии началась "вторая волна" беспорядков, стало не до архивов и находок Малинкиной. О ней временно забыли. Лишь через семь лет, в 2011 году, квенталийская наёмница Сара Ёгер, работавшая в России под именем Марины Тяниной, обратилась к авторитету-меценату Махееву. За "клона-двойника", которого Квенталия ему пообещала, он помог в поисках сведений о пропавшей Малинкиной. Именно он, через свои многочисленные связи, вычислил, что у Малинкиной были друг Иверин и сообщник Голубков. Но разведчица не успела воспользоваться информацией: её арестовали по делу банды. Квенталия от неё отказалась, по паспорту она - гражданка России. Когда она отсидела и вышла, свои её признавать не пожелали, но она нашла способ связаться с тайным центром подготовки наёмников на Карельском перешейке.
Тянина взяла в помощь двоих наёмников, которые вместе с ней напали на квартиру Иверина. Откуда у недавней зэчки деньги? Хороший вопрос. По мнению контрразведки, у неё оставались связи в городе. С кем именно - установить пока не удавалось.
Тянина узнала, что посаженый на 15 лет помощник Малинкиной Голубков вышел на свободу. Вероятно, разочаровавшись в попытках делать обыски питерских квартир, Тянина решила напугать его, чтобы стал сговорчивее. "Тянина считает, что Малинкину устранил именно Голубков, - подумал Сокольский. - Иначе она не устраивала бы маскарад. Подействовать её переодевание могло лишь в том случае, если Голубков виноват в смерти этой дамы. А не проще было предложить ему деньги?"
Если алхимическую книгу Артемия Волынского Малинкина нашла, но не успела переправить на родину, значит, она всё ещё лежит в каком-то тайнике. Как вариант - её могли обнаружить случайные люди и продать коллекционеру древностей. М-да... Обширный круг поисков!
"Владимир Денисович Иверин прав, - подумал Сокольский. - В рукописи со стихами может и не быть никакой загадки. Искали всё это время книгу Волынского. Кому-то она очень нужна".
- Что скажешь? - спросил Всеслав Михайлович, когда вернулся в кабинет и обнаружил Сокольского перед закрытой папкой, в глубокой задумчивости.
- Ты не досказал про Голубкова, - напомнил тот.
- Всё, что могу добавить: Голубков не сидел. Убийство инсценировали, чтобы вывести его из игры. Его присутствие требовалось в другом месте. Где он был и что делал - секретная информация. Чтобы все считали, что он сидит, его тогда несколько раз переводили из колонии в колонию, зафиксировали где нужно документально... Думаю, механизм незачем описывать.
Сокольский кивнул.
- Недавно Голубков вернулся и его задействовали в операции, поскольку снова начались поиски книги Волынского, - завершил свою речь Марусин. - Он уже занимался Малинкиной, теперь самым простым было бы свести его с Тяниной, но есть сомнения: у этой особы хорошая зрительная память. Тебя же она запомнила, хотя ты всего лишь привозил её пару раз к Махееву на дачу.
- То есть, потенциально она могла сталкиваться с Голубковым, кого бы он ни изображал в последние пятнадцать лет? - Сокольский кивнул. - Пожалуй, близко к нему её действительно лучше не подпускать.
- Поэтому есть идея свести её с тобой, - невинно продолжил Всеслав Михайлович. - Если получится. Не возражаешь?
Сокольский усмехнулся.
- Что-то ещё хочешь знать? - аккуратно спросил Марусин.
- Мои люди обнаружили на берегу Ряпушковского озера вход в катакомбы, - ответил Сокольский, переменив тему.
- Я знаю.
- В катакомбах нашлось несколько контейнеров с металлом, похожим на тот, из которого сделан крестик, оставшийся от моего брата.
- И это я знаю.
Сокольский криво ухмыльнулся, глядя на контрразведчика.
- Тогда, может, ты знаешь, как эти катакомбы связаны с другими, похожими, в двухстах километрах восточнее? В Карелии, рядом с бывшим фанерным заводом. Не хочу зря гонять своих людей так далеко. Если те катакомбы никак не связаны с этими - лучше скажи сразу.
Марусин удивился.
- Честно сказать, про вторые катакомбы я первый раз слышу, - признался он.
- Значит, придётся разбираться.
- А таинственная книга Артемия Волынского?
Сокольский остановился у двери и пожал плечами.
- Даже не представляю, где её искать. Встречусь с госпожой Тяниной - подумаем вместе.
Марусин тихо рассмеялся.
- Игорь Сергеевич! Я знал, что ты не будешь против.
Сокольский кивнул в ответ и ушёл. Ему было над чем подумать.
Глава пятая. Под тёмной водой
(Карелия, посёлок № 25, 1938 год)
- Вот, возьмите!
Фельдшерица с выразительными зелёными глазами протянула ему одеяло. Бессмертов завернулся в него и сел на табурет. Торчать перед молодой женщиной в нижнем белье было неудобно.
- Сейчас мне чемодан привезут, - пообещал он, пристраивая босые ноги на перекладине табурета. - Переоденусь.
- Я зашью тут. - Она повернула его голову к свету. - Кожу порвали. Голова кружится?
- Уже нет, - честно доложил Александр Авдеевич. - Опасная у вас речка.
Женщина молча готовила инструменты, передвигала баночки в стеклянном шкафчике. Через солидную паузу, проговорила печально:
- Жалко человека! За что погиб?..
- Вы знаете, кто это? - Бессмертов не понял, о ком она. Пару минут назад они говорили про найденный на стройке труп прошлогодней давности.
Фельдшерица спохватилась.
- Я про товарища Иванова, инженера, - пояснила она. - Хороший был... только одинокий.
"Прямо как про Соколова", - подумал Бессмертов, не удивившись, откуда взялась такая мысль. Он в последнее время только и делал, что думал про исчезновение Василия.
- Галина Сергеевна! Опишите его, - попросил он. - Инженера Иванова.
- Зачем? - спросила она, но тут же опомнилась: перед ней майор НКВД, а они спрашивают всё обо всех. - Я его и видела-то мельком. Он приходил за таблеткой от головной боли. Невысокий, худощавый. Примерно ваших лет.
- Подкашливал? - Бессмертову казалось, что он ухватился за кончик паутины, прилипший к кирпичу, и надеется сдвинуть его с места.
- Да, подкашливал. - Женщина повернулась к нему, держа в зажиме кривую иглу.
Паутина превратилась в бельевую верёвку.
- А вот тут у него рана была? - Бессмертов показал чуть выше собственного виска.
Женщина округлила на него глаза, но кивнула.
- Да. Я ещё подумала, что совсем свежая рана, недели две...
- Ну, значит, действительно Иванов! - со странным облегчением произнёс Александр Авдеевич. - Да вы шейте! Я потерплю.
"Вот, значит, как! - подумал он. - Тогда картинка складывается. Ну, Васька! Понятно, кого Стешнев в Мошкино опознавал: Иванова Романа Валентиновича! И похоронить-то бедолагу инженера под настоящим именем не удастся".
В то, что Соколов способен пырнуть ножом невинного инженеришку, ради паспорта и пары штанов, Бессмертов не верил. Но вместе с разбитым трупом Иванова нашли одного из промышлявших по поездам бандитов. Значит, Соколов, с пулей в голове, наткнулся на убийцу, когда тот грабил очередную жертву, справиться с ним и выкинул из поезда. А потом заявился в посёлок, очаровал местную фельдшерицу, откопал труп в старой шахте и утонул? Да ни за что на свете! Скорее уж, испугался, что вызванная из района бригада угро проверит его документы и поспешил имитировать свою гибель. Во второй раз. Или в третий, если учесть неудачную попытку самоубийства.
Голова у Александра Авдеевича пошла кругом. Может, Соколов и недосамоубился по заранее продуманному плану? Но тут его кольнуло в лоб.
- Ай! - Бессмертов чудом удержался, чтобы не дёрнуться из рук фельдшерицы, вовремя сообразив, что она зашивает ему разорванную кожу. - Простите, задумался. Не ожидал.
- Потерпите, - серьёзно предупредила она.
"А хорошая девка! - круто скакнули мысли Александра Авдеевича. - Симпатичная, смелая. Надо бы разузнать, кто такая и откуда".
Разгадав, что произошло с Соколовым, Бессмертов пришёл в хорошее настроение. Даже поиски злоумышленника, толкнувшего его в воду, уже не виделись чем-то невыполнимым. "Найду, куда он денется, - подумал Александр Авдеевич. - Что бы они ни прятали в этой шахте, ни в какую нечисть я не поверю. Тут люди мутят. Да ещё убивают всех подряд. За это и ответят!"
* * *
(Карелия, Лодейное Поле, 1938 год)
В Лодейное Поле Александр Авдеевич Бессмертов поехал, вытребовав себе Эмку и шофёра Дмитрия. Места были ему знакомы, не по личным впечатлениям, но по многочисленным отчётам коллег.
"Свирьлаг", Управление которого находилось в Лодейном Поле, расформировали за убыточность ещё в прошлом году. Помещение временно досталось местной милиции. Здесь Александр Авдеевич рассчитывал узнать результаты проведённого до его приезда следствия. И не разочаровался.
- Неизвестный труп принадлежит Серому, - сообщил ему местный следователь.
- Какому Серому?
- Серко Илья Павлович, 1895 года рождения, - прочитал следователь, достав из папки исписанный лист. - Убийца, рецидивист, главарь банды, нападавшей на конторы золотодобытчиков последние несколько лет. Мы ему ловушку подстроили прошлым летом, но он исчез. Подумали, что уехал подальше от Карелии, куда-нибудь в Вологду, а оно вот как! Убит!
- Радоваться надо, - заметил Бессмертов, попивая чай. - Ты, Николай Потапыч, непоследователен в своих желаниях.
- Да я радуюсь, пусть хоть совсем друг друга перебьют! - Начальник местного угро отмахнулся, никакой радости не проявляя. - Но люди его где-то остались. И наворованное не нашли. А тут ещё алмазная шахта...
- Что за компот у вас с этой шахтой?
Бессмертов с Николаем Потаповичем Арсеньевым был знаком ещё с восемнадцатого года. Теперь они сидели в удобном кабинете, наслаждались теплом, чаем. Обидно, когда местные милиционеры боятся приезжего офицера НКВД едва ли не больше, чем бандитов. Арсеньев в старом знакомом опасности не видел, поэтому и общаться им было легко.
- Вот ты мне объясни: почему решили стоить там, где была шахта? Что, геологи не знали, что там всё перерыто? И легенды эти все про алмазы - у меня создалось впечатление, что не верит в них только руководство стройки. А может, верит, да прикидывается, что не верит.
- Ты погоди, Александр Авдеевич! - остановил его Арсеньев. - Шахта, по старым планам, располагалась восточнее, километра на полтора в сторону от лесопилки.
- По планам... А по головам?
- Ну, знаешь, что бабушки на лавочке рассказывают, к отчётам не пристегнёшь. Сам посуди: геодезисты были, копали, замеряли. План строительства спустили "сверху", проект за семью печатями и подписями. Кто с ним будет спорить? - Николай Потапович поднял своё грузное тело из-за стола и пошёл к окну, открыть форточку. - А банду мы тут давно выслеживали, слухи ходили, что они ищут, где прежний хозяин свои сокровища прикопал. Но сам прикинь: за двадцать последних лет никто ничего не нашёл. Сказки всё это!
- А может, нашли, да поделить не смогли? - предположил Бессмертов.
- Да если бы хоть один камушек всплыл... Погоди! - Арсеньев повернулся от окна, присев на край подоконника. - А что, если действительно нашли? Передрались, прикончили Серого, завалили в старом штреке, а сами подались куда подальше? Скупку на те камешки лучше в крупных городах искать, где-нибудь в Москве или Ленинграде.
- Интересная версия, - согласился Бессмертов. - Правдоподобная. Ладно, спасибо за чай.
Он поднялся, невольно придержав голову.
- Что, болит? Ты оставайся, не торопись.
Бессмертов поморщился.
- Даже не знаю. Разобраться надо кое с кем в посёлке.
- С тем, кто тебя в речку спихнул?
- То-то и оно! Не хочется такие выходки безнаказанными оставлять. Да и узнать бы, чем я таким особо провинился, чтобы меня в речку спихивать. Может, не все алмазы припрятали? Боятся, что найду?
"Зачем я вообще сюда приехал? - подумал он. - Точнее, зачем меня Лучак сюда услал? Не наше это дело - уголовников выслеживать. А с проектом погибшего инженера надо в Ленинграде разбираться".
- Я на ночь тебя у себя пристрою, - перебил его мысли Арсеньев. - Поздно уже, до посёлка только затемно доберётесь. Утром поговорим. Не хватало ещё, чтобы ты куда-нибудь вместе с машиной сверзился.
Бессмертов не стал спорить. Голова болела, он изрядно устал и возвращаться в деревенский дом суровой бабки, к которой его поселили, ему не улыбалось.
Арсеньев устроил шофёра Дмитрия в гаражную общагу, а Бессмертова отвёз к себе на квартиру, где выделил удобный диван. Гостя накормили горячим ужином. На большее Александр Авдеевич и не рассчитывал. Только заснуть долго не мог. Всё лезла в голову сказка про алмазы, потом обрывки старых архивных записей, про царские времена, аптеку на Васильевском острове, пропавшие листы из алхимической книги.
"Опять грифоны приснятся, - вяло подумал Бессмертов. - Тут столько забот, а лезет в голову одна старина! Из-за рукописи Соколовых мне и без сказочных чудищ Лучак весь мозг проест. Будь он неладен..."
Он всё-таки уснул. Вопреки ожиданию, никакие грифоны ему в эту ночь во сне не являлись.
Глава шестая. Неожиданные открытия
(Карелия, 1938 год)
Голый лес по обе стороны дороги, красные стволы лиственниц, синее небо - красота! Карельская весна завораживала, заставляла расслабиться. "Хорошо, что заночевали в Лодейном Поле", - подумал Бессмертов, как вдруг машина тормознула. Он успел упереться в стекло.
- Дерево! - воскликнул шофёр.
Поперёк дороги лежал поваленный ствол, растопырив во все стороны корявые лапы.
- Я посмотрю!
Дмитрий дёрнулся было наружу, но Бессмертов рявкнул:
- Сидеть!
- Так убрать же надо...
- Знаешь, сколько хороший парней постреляли в такой ловушке? - осадил его Александр Авдеевич. - Объезд есть?
- Есть. Далеко.
- Давай назад!
Митька послушно попятил машину задом. Что-то в этом красивом, голом лесу, заставило Бессмертова нервничать. Вперёд, меньше километра, река и мост, а тут - самый густой подлесок!
- Не тормози! Жми! Быстрее! - приказал Бессмертов.
Эмка ринулась задом по дороге, что-то мелькнуло и ударилось о багажник. Машина подпрыгнула, переваливаясь через неожиданное препятствие, Бессмертов снова крикнул:
- Жми!
И тут Митька заорал:
- Вон, вон, слева! За кустами! Человек!
"Двое, значит", - быстро подумал Бессмертов, оглядываясь. Один остался лежать на дороге, они его сбили, когда он выскочил из-за кустов. Второй метнулся прочь. Испугался!
- Вот теперь побегаем. Стой! - приказал Александр Авдеевич. - Сиди в машине.
Пистолет он вытащил минуту назад, машинально. Выбравшись из Эмки, он проломился через заросли и побежал, туда, где мелькала тень. Кусты кончились метров через пять, впереди - едва заметный пологий склон, темнеют можжевельники, как гномы среди деревьев, но видно хорошо. Бессмертов прижался к чешуйчатому боку толстой лиственницы. Только сейчас сообразил, что у противника тоже может быть пистолет. Но ведь не стрелял никто.
- Чтоб тебя! - выругался Александр Авдеевич, оттолкнулся от дерева и побежал.
Снег успел сойти, земля подсохла. Чернели прошлогодние листья, щедро разбавленные ржавыми пятнами сброшенной хвои. Приходилось прыгать через канавки и корни. Потом снова пошли кусты и Бессмертов потерял беглеца из виду. Он остановился, оглядываясь. Сбоку выскочила фигура с воздетыми руками. Блеснуло лезвие. Бессмертов увернулся. Человек проскочил мимо, но возвращаться не стал, бросился бежать, ныряя между можжевельников.
- Стой! - крикнул Александр Авдеевич. - Стрелять буду!
Обычно это прибавляет беглецам скорости! Бессмертов положил правую руку с оружием в ладонь левой, тщательно прицелился и выстрелил. Человек вскрикнул и покатился по земле. Бессмертов бросился к нему, заметил ещё одну фигуру, но ещё один "злоумышленник" закричал знакомым голосом:
- Это я, Митька! - В руке шофёр сжимал палку. - Я с вами!
- Дурак! - наградил его Бессмертов.
Шофёр, парень помоложе и пошустрее, перегнал его и первый добежал до раненого. Тот катался по земле, подвывал и держался за бок.
- Да это же Хрящ! - воскликнул Дмитрий.
Александр Авдеевич заметил на земле топор, отпинул его в сторону, чтобы раненый не подхватил и шагнул ближе.
- Убийцы! - вопил раненый. - Суки!
- Что за Хрящ? - спросил Бессмертов, не обращая внимания на его вопли.
- Помощник бригадира со стройки. Хрящеев его фамилия, а за нос все Хрящом зовут.
Раненый перестал кататься и теперь лежал, ругаясь и ёрзая.
- Подержи его, я рану осмотрю, - приказал Александр Авдеевич.
Хрящ чуть не искусал обоих, пока Бессмертов не врезал ему по физиономии и не пригрозил дострелить, чтобы не мучился. Рана оказалась пустячная, вскользь, но мужик не поверил, продолжая ругаться себе под нос. Ему связали руки его же ремнём.
- Дурак ты! - обозвал его Александр Авдеевич. - Кто меня с обрыва в речку столкнул? Ну!
- Не я это, - выкрикнул раненый. - Витька, падла!
- Какой Витька?
Судя по тому, как раненый оглядывался в сторону дороги, Александр Авдеевич догадался: Витьку они переехали.
- Ты же слышал мою фамилию, - попенял Александр Авдеевич. - Бессмертный я, нельзя меня убить. Тем более, таким двум болванам, как ты и твой Витька. Зачем? Кому это понадобилось? Врать даже не думай. Кто приказал?
Хрящ замолчал.
- Ну, чёрт с тобой, - решил Бессмертов и поднялся с корточек. - Тащи его в машину, Митрий. Поедем обратно в город. Пусть с этими сволочами капитан Арсеньев разбирается. А я сам найду того, кто ими верховодит.
Он сделал два шага назад, чтобы не мешать шофёру, пошарил по карманам и выудил помятую пачку "Беломора". Очень захотелось курить. "Это я хорошо сказал, что сам узнаю, - подумал Александр Авдеевич. - Вопрос только: как?"
Интуиция подсказывала Бессмертову, что придётся задержаться в Карелии. Но теперь он сам был не против. Он понял, куда делся Василий Соколов, познакомится с симпатичной фельдшерицей, дважды уцелел при покушении на свою жизнь и справился с двумя бандитами. Удача явно на его стороне и зависит от его собственной расторопности.
* * *
(Санкт-Петербург, 2019 год)
- А не угостить ли мне вас чаем? - предложил Владимир Денисович, когда Сокольский помог ему выбраться из машины. - Так сказать, за доставку старика домой. Или у вас ни минуты свободной?
- Минута найдётся, - согласился Сокольский.
- Тогда, идёмте! - Старичок взял его под руку, а другой махнул Инге. - И вашу сотрудницу с собой берите.
Сокольский кивнул Берестовой, та закрыла машину и пошла вслед за ними.
- Веронику Петровну Малинкину я знал хорошо, - продолжил Иверин свой рассказ, пока они медленно, с остановками, поднимались по лестнице. - Конечно, хорошо - понятие относительное. Хотелось бы лучше. Интеллигентная женщина, начитанная, приятная во всех отношениях, как говорится... Кот у неё действительно был. Мальчишки подбросили котёнка, она и вырастила. Знаете, она обладала такой прекрасной способностью со всеми ладить. Ко мне часто приходила, интересовалась моей библиотекой. Чаи гоняли на кухне, обсуждали всякие жизненно важные ценности. Всё как водится.
- Кстати, о книгах. - Сокольский воспользовался паузой, чтобы дать старику отдохнуть. Подниматься и одновременно говорить Владимиру Денисовичу было трудно. - Я бы хотел ещё на некоторое время оставить у себя рукопись Соколова. Если не возражаете.
Иверин остановился, дойдя до своей площадки и весело посмотрел на него.
- Это ваша рукопись, Игорь Сергеевич, - напомнил он. - Вы её законный обладатель по праву наследования. Делайте то, что считаете нужным.
- Она может представлять материальную ценность, - напомнил Сокольский, но Иверин только отмахнулся.
- Молодой человек, мне 96 лет. Никогда не понимал стариков, которые копят сбережения, будто собираются прожить до ста пятидесяти! - вспомнив, что ключи всё ещё у Сокольского он скомандовал: - Открывайте двери!
В квартире старичка отвели в комнату и помогли расположиться в кресле. Инга ушла в кухню, готовить чай.
- Хорошая девушка, - заметил Владимир Денисович. - И шофёр ловкий.
- Впечатляющая библиотека! - Сокольский разглядывал огромный книжный шкаф.
- Вероника Петровна часто брала у меня что-нибудь почитать. Потом обсуждали. Кстати, я хотел ещё кое-что вам отдать. На второй сверху полке, слева, стоят три большие книги. Это словари, ничего особенного, но за ними прячутся три книжки юридических трудов вашего пра-пра-прадеда, Владимира Викторовича Сокольского. «Курс русского государственного права», Пособие по истории римского права и что-то по истории уголовного обыска. Достаньте, мне уже не по силам.
Сокольский достал и выложил на стол толстенные словари в плотном, кожаном переплёте, и только потом аккуратно вытащил три скромные книжицы дореволюционного издания.
- Когда Соколовы исчезли, - пояснил Иверин, - их комната долго стояла опечатанная. Потом приехали новые жильцы. Старорежимные книжки их, не иначе, как напугали. Они выложили несколько связок в коридор, а я заметил, что сверху лежат эти три. Помню, как Родька, Родион Васильевич, ваш дед, мне их показывал и говорил, что его отец их очень бережёт. Я и забрал книжки к себе. Когда на войну уходил, наказал матери обязательно сберечь и их, и рукопись.
- Это действительно интересно, - признал Сокольский, листая одну из книжек. - Труды Владимира Сокольского больше века не переиздавались.
- Заберите их себе, - милостиво предложил Иверин. - Всё равно, моя родня, когда получит эту квартиру, выбросит всё как старый хлам или сдаст за бесценок в ближайший букинист.
Сокольский не стал спорить. Инга принесла чай. Он отложил книги в сторону и взялся за словари, чтобы поставить их на место. То ли он поторопился, то ли корешок рассохся, но середина одного из словарей выехала из обложки. Сокольский открыл словарь, чтобы поставить внутренность книги на место, да так и замер, разглядывая свою находку. Берестова тут же оставила чай.
- Что, бомба? - живо поинтересовался старичок Иверин.
- Не думаю, - серьёзно ответил Сокольский, осторожно отклеивая кусочки подсохшего скотча и вынимая бумажный свёрток. - Скорее, мы с вами нашли ещё один артефакт.
Квадратный предмет был упакован в газетную бумагу. Чтобы освободить для него место, кто-то вырезал середину словаря, сделав тайник. Сокольский нарушал инструкцию, возясь с находкой сам, но что-то ему подсказывало, что Вероника Петровна Малинкина оставила на хранение Иверину не бомбу, а кое-что поинтереснее.
- Подвинь-ка, - скомандовал Сокольский Инге - и та убрала поднос на комод.
- Что там? - спросил Иверин, подавшись к столу.
- Владимир Денисович! Словари ваша соседка тоже брала?
- Конечно! Пользовалась, потом обратно приносила.
- Тогда, возможно, мы нашли предмет, который на самом деле искали грабители, - сообщил Сокольский, разворачивая газету и выкладывая на чистую поверхность стола квадратную книгу в окладе из жёлтого металла. - Эта книжка на ценность тянет больше, чем рукопись стихов.
Иверин поднялся из кресла и шагнул к столу, взявшись рукой за столешницу. Сокольский подвинул к нему находку. На богато инкрустированной самоцветными камнями, украшенной гравировкой обложке, красовались три грифона. Их вытянутые тела образовывали треугольник, внутри которого виднелась надпись: "Altaris de spe".
© М.В. Гуминенко. 2020 г.
При использовании материалов библиотеки, просьба оставлять действующую ссылку на наш сайт
|
