Глава десятая,
в которой речь пойдёт о правосудии, как его понимают некоторые янки, а ещё о том, что не все янки одинаковые, даже если этому очень не хочется верить...

Луна ярко освещала участок, огороженный с трёх сторон высокой оградой из наколоченных на столбики жердей. Пока двое конфедератов сражались против восьмерых янки у мэрии, то ли дом отбрасывал тень и мешал луне, то ли она просто временно спряталась за облаком - была абсолютная темень. А здесь, за салуном, луне ничего не мешало, и её свет делал всю сцену чёткой и рельефной.

Янки утащили конфедератов к самому дальнему участку ограды. С этого угла изгородь вместо столбика поддерживало старое раскоряжистое дерево, прямо на ствол которого были наколочены концы жердей. На одну из голых нижних веток дерева янки повесили фонарь. Его жёлтый свет оживлял картину, которую свет луны делал белёсовато-призрачной.

- Почему бы нам не помочь мэру и не освободить его от лишней заботы? - заявил во всеуслышание Бородач МакКуин, который принёс фонарь, а заодно прихватил свой знаменитый бич. - Зачем зря тревожить начальство из-за двух недобитых конфедератов? Разберёмся сами - и дело с концом.

Может, кто-то и посчитал, что предложение МакКуина граничит с самосудом. Да какое там - граничит! Самосуд и есть. Фланнаган за такие дела по головке не погладит. Да и от Ната наверняка прилетит так, что будешь долго охать. Но кто им скажет, Фланнагану и сержанту? Сами конфедераты? Нет, вряд ли они побегут жаловаться. Гордые слишком! Так что бояться, с точки зрения МакКуина, было нечего. Солдаты ещё не остыли, чтобы кому-то пришло в голову, что уже достаточно и пора отпустить Риддона и Кэмерона. Кто-то веселился откровенно на предложение Бородача, кто-то за весёлостью скрывал неуверенность в правильности решения.

Стоун подпирал спиной дерево. Ему было не по себе. Не только из-за раны, которую он успел перемотать платком. Он испытывал угрызения совести, особенно, когда Бородач в открытую напомнил, что сам Стоун - южанин.

Обоих конфедератов крепко держали за руки. Бородач подошёл к Марку.

- У тебя есть шанс откупиться, - сказал он, выразительно похлопывая себя свёрнутым кнутом по ляжке. - Всё как по декрету. - Его слова вызвали новый приступ веселья. - Так что? Пятьсот долларов - и ты свободен! - уточнил он.

- Да откуда у этой рвани деньги?! - возмутился кто-то, но Бородач от него отмахнулся.

- Погоди, не с тобой разговариваю. Мы здесь кто? Мы здесь власть. А власть действует по закону. Так что, как насчёт денег?

Марк хотел промолчать, по своему обыкновению. Отвечать не хотелось. Всё тело болело от побоев, губы были разбиты и распухли, во рту Марк ощущал знакомый привкус крови. Да и сказать ему было нечего. Янки грозятся его выпороть! Что же, наверное, ему нужно было пройти и через это унижение, чтобы окончательно расстаться с последней иллюзией, будто он может сохранить хоть какие-то остатки гордости. Но Марку показалось, что янки запоздали со своим "наглядным уроком". Единственное, что его раздосадовало - это то, что он подвёл Риддона. Не смог защитить его и не сдержал слово, данное его сестре. За это действительно было стыдно. Чтобы хоть немного оттянуть внимание янки на себя, Марк всё-таки заговорил. Презрительно сплюнув под ноги Бородачу, он процедил:

- Зачем такому вонючему козлу, как ты, деньги? Думаешь, девочки будут меньше морщиться?

Янки заржали. От МакКуина действительно воняло, потому что он страсть как не любил зимой мыться. Но сам Бородач только оскалился и, пожав плечами, пообещал в ответ:

- Ладно, я с тобой по другому поговорю. Фред, Тимми! Снимите с этого мерзавца одежду и привяжите его к забору! - скомандовал он.

Солдаты тут же стащили с Марка плащ и рубашку. Разумеется, обнаружили под ней повязку, аккуратно наложенную заботливыми руками миссис Фронтайн.

- Энди, смотри! - воскликнул один. - Этот парень уже успел где-то нарваться.

Бородач шагнул было к Риддону, но вернулся к Марку. Вынув нож, он бесцеремонно разрезал повязку и сдёрнул её с плеча конфедерата. Рана была спереди, а не на спине и не выглядела свежей. МакКуин сплюнул и скептически пожал плечами.

- Если ты смог с этим драться - значит, и порку выдержишь, - заявил он. - Привязывайте.

Солдаты подтащили Марка к забору и привязали за руки к верхней перекладине. А Бородач не спеша подошёл к Джону.

- Ну, а ты, парень? - спросил он, ухмыляясь и глядя сверху вниз на Риддона. Ростом Энди был выше Марка и вполне мог смотреть свысока на "всяких конфедератов". - Заплатишь или предпочтёшь это? - Он хлопнул свёрнутым бичом по груди Джона Риддона.

Солдаты снова заржали. Смех прозвучал не совсем искренне, а несколько нервозно: начальство могло в любой момент застукать их за не санкционированными разборками. Но янки зашли слишуом далеко, чтобы отступать.

Джон поднял голову и посмотрел на янки. Правда, одним глазом - второй ему успешно подбили. Солдаты отлупили Риддона со знанием дела и довольно болезненно, но в настоящий момент душевная боль Джона не уступала боли физической. Как он мог позволить так легко обезоружить себя? Надо было действовать умнее, а теперь он подставил и себя, и Марка. Учитывая, что жизнь заложника-южанина янки оценили дешево, шансов на спасение, было не много. И всё же они были...

Чертовым янки было мало избить конфедератов, они еще хотели подвергнуть их унижению. И, увы, они выбрали правильный способ - одна мысль, что его выпорют, как последнего негра на рисовой плантации (и главное, кто - ублюдки-республиканцы!) оскорбляла Джона до глубины души. Успев раскаяться, что не зарезал Стоуна (одним мерзавцем-ренегатом было бы меньше), Риддон скривил губы, думая, что бы ответить янки. Говорить и веселить солдат, ему не хотелось и кровь, текущая из разбитого носа, не способствовала внятности речи. Джон дождался, когда во рту наберется достаточное количество крови, и презрительно плюнул, метя в бородатого янки.

Эти конфедераты сговорились плеваться! МакКуин был человеком терпеливым и не злобным (в трезвом виде), но тут терпение его закончилось. Он разговаривает по-хорошему - а на него плюют! Но он сдержался, так и не двинув Риддону по физиономии. Решил обойтись другими методами.

- Привязывайте и этого, - скомандовал он, отходя и вытирая с себя конфедератский плевок.

Солдаты живо исполнили его указание, хихикая над Бородачом, которого "проклятые конфедераты" всего исплевали с ног до головы. Они стащили с Риддона одежду, обнажив по пояс, и привязали рядом с Марком.

Бородач выбрал первой жертвой Кэмерона (как первого плюнувшего в его адрес). Прикинув длину кнута, он оттянул руку назад и с размаху нанёс удар. Церемониться, как со Стивом Берри, он не собирался. Марк его разозлил и хотелось всыпать этому наглому, заносчивому южанину, как можно крепче. Не останавливаясь, МакКуин ударил снова...

Когда первый удар бича распорол его кожу, Марк тихо вскрикнул, выгнув спину и запрокинув голову. Боль оказалась неожиданно сильной. Сильнее, чем он предполагал. Дотянувшись пальцами до жерди, к которой был привязан, Марк вонзил в неё ногти. Следующий удар уже не застал его врасплох. Стиснув челюсти, Марк постарался не открывать рта. Но кричать сейчас ему не давали ошмётки гордости, которые остались в нём вопреки всем стараниям янки. Его задавленные стоны мог слышать разве что Джон Риддон, который был привязан рядом, и который, по мнению Марка, повёл себя достойнее, не вступив в разговоры с негодяями-янки.

* * *

После того, как ушли Джон Риддон и Марк Кэмерон, Нат честно просидел минут десять в кабинете, чтобы побороть искушение как-нибудь задержать брата миссис Фронтайн. Потом вспомнил о своём обещании проверить подсчёты Фланнагана. Нат легко разбирался в цифрах и легко считал в уме, поэтому охотно помогал мэру, когда требовалось подбить какие-нибудь итоги. Следующие минут десять Нат проверял пометки Фланнагана в специальном блокноте. Но потом бывшему сержанту не понравилась тишина. Как-то подозрительно безмолвно было в доме. Обычно часовые внизу, у парадного входа, если и не болтали без умолку, то хоть перебрасывались фразами. Где-то на пределе слышимости Нат различал их голоса. Но в данный момент его ухо ничего кроме потрескивания остывающих углей в камине не различало.

Нат спустился вниз и огляделся. На улице никого не было. Разозлившись на дежурных за то, что оставили свой пост, Нат решительным шагом направился в казарму... И обнаружил там только Джо, да Стива Берри, валяющегося на койке недалеко от входа. Когда "гвардейцы" скопом пропадали из поля зрения, Нат начинал испытывать лёгкое беспокойство. Однажды парни надрались вечером и отправились жечь ранчо одного фермера, с которым повздорили днём. Нат, на счастье фермера, заметил, что в конюшне нет половины лошадей и догадался, куда могли умчаться его люди. На своём белом жеребце Нат пролетел напрямик через поля и перехватил "гвардию", вооружённую факелами, на половине пути к ранчо.

Нат быстро сходил в конюшню, но на этот раз лошади стояли на своих местах. Отсутствовали только те, на которых уехал мэр и его помощники. Уже хорошо. Если, конечно, "гвардейцы" не прихватили чей-нибудь фургон и не покинули город на нём.

Нат вернулся в казарму. Подойдя к лежащему ничком Берри, Нат хотел его растолкать, но что-то ему не понравилось в раскинувшейся поверх тюфяка фигуре. Наклонившись, Нат потрогал лоб парня. И мрачно хмыкнул.

- Так я и знал! - сказал он с досадой и повернулся к новому конюху. - Джо! Иди сюда, мальчик! Ты мне нужен. - Нат скинул с плеч свой китель и сел на край постели рядом с Берри, принявшись аккуратно поднимать рубашку на его спине. Не глядя на Джо, он продолжил: - Сбегай в салун. Там работает девушка по имени Люси. Скажи ей, чтобы взяла у бармена барсучьего жира, у него есть - и шла сюда. И посмотри заодно, там ли наши парни. Если их там нет - загляни за салун, там есть чёрный двор. А если и там нет - сбегай до офиса шерифа, иногда эти бездельники туда вечером набиваются, в карты играть. Найдёшь - не найдёшь - беги сюда. Я скажу, что делать дальше. Чтоб тебе пусто было, Стив! Какого чёрта ты прыгал весь день?

Две последние фразы относились уже не к Джо. О нём Нат забыл, едва отдал приказание.

"Нашел слугу!" - обиделся Джозеф на такой приказ, больше чем на оскорбительное "мальчик". Но голос уязвленной гордости был слабее голоса расчетаи Клинффорд молча кивнул и отправился на поиски "гвардейцев". Черт с ним, с этим янки, пусть командует, примелькаться на поручениях тоже будет неплохо. Зато не возникнет лишних вопросов по поводу снующего туда-сюда нового конюха.

Несмотря на всё понимание важности и ответственности своего положения разведчика, Джо чувствовал себя на службе мэра крайне неуютно. Без особого энтузиазма он побрел в салун - искать "наших" (как выразился чертов Нат) парней. Там солдат не было. "Интересно, куда они все подевались? - с ленивым любопытством подумал юный бандит и осведомился у девицы, отирающейся у стойки:

- Вы - Люси, мэм?

Девица обернулась всем телом и оглядела мальчишку с ног до головы.

- Я - Люси, - ответила она, мягко улыбаясь и стараясь определить, с чем мог пожаловать этот мальчик. И пришла к выводу, что паренька можно не опасаться: у Джо было открытое и честное лицо. А мужчин, которых следует бояться, Люси чувствовала на уровне подсознания. Среди "гвардейцев", вечно ошивающихся в салуне, таких не было. (Кстати, куда они сегодня все подевались?) Мистер Фланнаган, её наниматель, вообще кроме добра для Люси ничего не сделал. Одного Ната девушка сперва побаивалась. Но когда обнаружила, что, в худшем случае, он может шлёпнуть её по физиономии так, что это больше похоже на дружескую ласку, чем на оплеуху, девушка смело причислила отставного сержанта в разряд неопасных. То есть, Нат был опасен, очень опасен... для другого мужчины, но не для женщины. И молоденький светловолосый ковбой никакой угрозы явно не представлял.

- Я по поручению Ната, - пояснил Клинффорд свой интерес, дружелюбно глядя на местную шдюху. Он немного робел в присутствии женщин. - Он просил вас взять барсучий жир и идти в казарму к Стиву Бэрри. Тому нездоровится, - добавил Джо на всякий случай.

Выполнив, таким образом, первую часть распоряжения, юный бандит перешел ко второй. Еще раз посмотрев по сторонам, он осведомился у бармена и Люси:

- Куда все люди мэра подевались, не знаете?

Люси пожала плечами. Как только она услышала про Берри, она всё поняла и искренне встревожилась. Охрана мэра и собственные клиенты перестали её интересовать. Каким бы пьяницей и обормотом не был Стив, Люси его всегда жалела. Ему вечно доставалось больше, чем другим, да и сама Люси Уэлс в душе была доброй девушкой.

- Бен! Дай мне ту склянку с жиром, - попросила она, изящно потянувшись через стойку. - Давай быстрее! Сейчас, я сбегаю за шалью... Нет, тут недалеко, не замёрзну. Добегу так...

- Не суетись, - посоветовал бармен, копаясь под прилавком и попутно ответил Джо: - Я видел Энди. Он прошёл на задний двор. Где остальные - понятия не имею. На вот! - Он извлёк мятую жестяную банку, попутно с интересом поглядывая на Джо и гадая, зачем Нату понадобился такой юный работник. Разве что, бегать с поручениями.

Люси выхватила находку из рук бармена, улыбнулась Джо извиняющейся улыбкой - и умчалась на выход, не попрощавшись.

* * *

Энди МакКуин перестал бить Марка, сообразив, что уже дошёл до пятидесяти, и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. По его мнению, наглый конфедерат, обозвавший его козлом, должен потерять сознание или быть близко к тому. Хотя последние десять ударов Бородач больше махал "для вида": рука устала от усердной работы. На спине у Марка и без того не осталось целой кожи, можно было не стараться. Если он ещё хоть что-то чувствует - ему и слабый удар покажется сильным.

- Кто хочет поработать? - спросил Бородач, указывая рукояткой кнута на Джона Риддона.

Янки притихли. Смешки давно прекратились. Добровольцев не нашлось. На кого-то зрелище подействовало отрезвляюще, а кому-то просто надоело здесь торчать. Хотелось пойти в салун и выпить. И тут хромой громила, которому Марк отдавил ногу, заявил:

- Пусть им Стоун займётся.

Марти Стоун вздрогнул и постарался стушеваться в тень. Но МакКуину идея пришлась по душе. Шагнув к южанину-отступнику, он сунул ему в руки кнут.

- Давай, парень! Он ведь тебя обидел, чуть ножиком голову не оттяпал.

Марти мотнул головой.

- У меня шея болит, - заявил он, убирая руки подальше от кнута.

Громила, а с ним ещё трое солдат, придвинулись к Стоуну, как-то по особому заинтересованно на него глядя. И тогда южанин понял, что упираться дальше не следует. С него требовали доказательства его причастности к общему делу. Чтобы потом он не мог отговориться тем, что до последнего пытался остановить драку, или что это была не его выдумка - устроить самосуд. Янки хотели, чтобы южанин бил южанина и тем доказал, что он действительно один из них.

Протянув руку, Марти Стоун медленно забрал из рук Бородача кнут и шагнул вперёд. Солдаты сразу успокоились и расступились. А МакКуин шагнул к изгороди и привалился к ней рядом с Риддоном, скрестив на груди руки.

- Не нервничай, - посоветовал он конфедерату. - Всё-таки тебя будет пороть свой, южанин. Может, пожалеет хоть самую малость.

Никто и никогда не считал Энди МакКуина жестоким или безжалостным. Но то ли сегодня его распалил вид крови, то ли кружило голову ожидание взбучки, которую так и так закатит им мэр, а особенно Нат, если узнают про творимый "гвардейцами" самосуд. И Бородач продолжал злобствовать, не особо мучаясь совестью.

Стоун размахнулся - и полоснул Джона Риддона по спине. Конец бича просвистел почти рядом с Бородачом. Тот отпрыгнул, чем вызвал новые смешки в свой адрес.

- Аккуратнее, Стоун! - посоветовал он. - Я знаю, что ты умеешь обращаться с этой штукой. Не прикидывайся!

Марти понял, что никуда он не денется от этой процедуры, и со злости на себя первые несколько ударов нанёс брату миссис Фронтайн изо всей силы. Правда, потом выдохся...

Джон посчитал, что янки специально облокотился на изгородь, чтобы сполна насладится унижением конфедерата. Зловредно решив не доставлять солдатам удовольствия, Риддон покрепче стиснул зубы, чтобы подавить невольные стоны. Это было непросто: мучительную физическую боль Джона многократно усиливало ощущение собственного бессилия и оскорбленного достоинства, но он старательно сдерживал себя, безмолвно кусая губы до крови. Тот факт, что его бил южанин, на Джона не повлиял никоим образом - он просто не считал южанином отступника и подлипалу, спевшегося с врагом ради куска хлеба. Для него Стоун был такой же мерзавец-янки, как и всё прочие, а возможно и больше: он стал северянином не по рождению, а по самому что ни на есть сознательному выбору.

* * *

Тем временем, Джо продолжал поиски людей мэра. Ничего полезного в салуне он не выяснил. Клинффорд направился прямиком на задний двор, решив методично проверить все названные Натом места. И сразу заметил там людей, столпившихся в дальнем углу. Юный бандит насторожился, заподозрив в ночном собрании нечто неприглядное. Осторожно, стараясь не привлекать внимания, он приблизился, чтобы разглядеть, чем занята странная компания и не является ли она, по совместительству, охранниками мэра.

Подойдя ближе, Джозеф нашел ответы на свои вопросы: сборище состояло из солдат-янки и заняты они были тем, что кого-то пороли. Можно было обратится к кому-нибудь с вопросом и выяснить, кого именно, но Клинффорд решил этого не делать. Учитывая, что шеф головорезов, ни сном, ни духом не ведал о действиях своих подчиненных, в происходящем отчетливо ощущался оттенок противозаконности. Разумно рассудив, что в качестве свидетеля ему лучше солдатам не попадаться, Джо стал медленно отступать назад. То, что ему поручено, он сделал - людей мэра нашел, а там пусть с ними Нат разбирается!

Выбравшись из двора никем не незамеченным, Клинффорд прибавил шагу и поспешил в казарму.

- Ваши люди на заднем дворе салуна, сэр, - доложил он Нату по прибытии. - Кого-то бьют кнутом.

Если бы Джо знал, что бьют именно конфедератов, он проявил бы куда больше прыти, но такое предположение не пришло ему в голову. Юный бандит решил, что солдаты наказывают кого-то из своих, за нечистую игру в карты или нечто подобное. Клинффорд знал о Декрете и вполне допускал возможность, что мэр распорядился кого-то выпороть за драку, а Нат просто об этом забыл.

Нат повернул голову и с каким-то неопределённым выражением посмотрел на Джо. Потом сказал: "Так!" - и встал. Люси оторвалась от Берри, спину которого она аккуратно намазывала барсучьим жиром, и испуганно поглядела на мальчишку, а потом на Ната.

- Что они делают? - переспросила она, будто не поверила своим ушам.

Но Нат уже сорвался с места. Когда хотел - он двигался со стремительностью кошачьего броска.

- Будь здесь! - бросил он проститутке, одновременно толкнув Джо на выход. - Пошли со мной! Живо!

Последнее слово прозвучало уже из-за двери. Вывернув за угол дома, Нат летящим шагом устремился на улицу, а там и вовсе перешёл на бег. Нату всегда было наплевать, на сколько солидно он выглядит. Зато когда он мчался во весь дух - любой прохожий предпочитал уступить дорогу из элементарного чувства самосохранения. Прохожих, по счастью, не было и Нат домчался до заднего двора салуна единым махом, не успев запыхаться.

Пока Джо ходил туда-сюда, Стоун почти закончил. Появление Ната сразу не заметили, так же как и появление Джо несколько минут назад. Отставной сержант проскользнул между жердей изгороди, моментально очутившись между Стоуном и его жертвой и легко, как муху, поймал рукой конец бича.

- Что это вы тут делаете? - поинтересовался он, держа плетёный, намокший в крови хвост, в натянутом состоянии.

Джозеф подбежал к месту событий, но остановился в стороне, за спинами солдат. Приподнявшись на цыпочки, чтобы было лучше видно, он внимательно всё осмотрел, хотя зрелище отнюдь не являлось привлекательным для глаз. Даже издалека было заметно, что парней избили сильно и безжалостно, так, что те потеряли сознание от боли, а может и вовсе умерли. Испытав к янки привычное чувство омерзения, Клинффорд, на всякий случай, положил руку на револьвер.

Ситуация ему не нравилась. Судя по скорости, с которой Нат как полоумный выбежал из казармы, он ничего не знал о проделках своих людей, а поступок "гвардейцев" явно выходил за рамки мелкой внутренней разборки. Кто знает, как они отреагируют на появление командира? Нахмурившись, Джо внимательно наблюдал за солдатами, ожидая их ответа на вопрос Ната.

И снова никто не заметил Джо. На этот раз отвлекающим моментом был сержант Ганн.

Нат часто появлялся внезапно, будто бы ниоткуда, и к этому никто не мог привыкнуть. Стоун почти сразу выронил бич, сделал два шага назад, споткнулся и еле удержался на ногах. Здоровяк, которому Марк в драке отдавил ногу, подался в кучу к остальным и все дружно уставились на своего непосредственного начальника, как поросята на свинарку. Один Бородач принялся демонстративно чесать ухо, сохраняя видимость спокойствия. Нат оглядел всех, после чего временно утерял интерес к своим людям, отвернулся и подошёл к привязанным к изгороди конфедератам...

...И решил, что всё гораздо хуже, чем могло бы быть. Более того, Ната вдруг охватило какое-то суеверное чувство. Совсем недавно он стоял в комнате мэра и думал, как бы было хорошо задержать Джона Риддона и его приятеля, чтобы они не мешали его знакомству с миссис Фронтайн. Нат отбросил тогда искусительные мысли. Ему не захотелось огорчать женщину, которая ему нравилась. И вот пожалуйста! Его люди и без указаний сверху наделали дел - хуже некуда! Верно говорят, что иногда достаточно допустить себе одну гаденькую мыслишку, чтобы она вернулась к тебе в самом неприглядном варианте...

- Что произошло? - спросил Нат резко, не оборачиваясь. Он стоял рядом с Риддоном и напряжённо глядя на его кровоточащую спину, словно никогда в жизни не видел ничего подобного.

- Нат! - Бородач решился подойти ближе. - Эти конфедераты напали на нас. Вот Элси Брауну ногу повредили, а Стоуна вообще чуть не зарезали. У него рана на шее. Мы и подумали: зачем зря беспокоить шерифа там... или мэра? Есть же Декрет...

Нат наконец-то повернулся - и посмотрел на Бородача глазами, на дне которых каким-то непостижимым образом отражался свет висящей на дереве лампы, а может полыхало что-то, неумолимое и яростное, как пожар в засуху.

- Энди! - Голос бывшего сержанта прозвучал вкрадчиво, что совершенно не соответствовало взгляду. - Только не говори мне, что вы вышли покурить в палисадник, и на вас напали конфедераты.

- Но они действительно напали, Нат! - нервно воскликнул Бородач и некоторые согласно закивали ему. - И потом, Декрет...

- Декрет предусматривает наказание для обеих сторон драки, - неумолимо напомнил сержант.

Бородач выпрямился.

- Они - мятежники. Они вынули оружие... - попытался возразить он.

- Значит, самосуд? - всё так же спокойно сказал Нат и добавил с почти искренним изумлением: - Вы меня, что ли, решили подставить?

Мысль была на столько неожиданная, что солдаты опешили. Кто-то возразил было: "Да ты что, Нат!..." Но сержант только глазами сверкнул - и все заткнулись.

- Тут одно из двух, - сказал Натанаэль Ганн, вроде бы расслабившись и глаза его перестали светиться, как у кошки в темноте. - Либо ты, Энди, решил подставить меня, чтобы занять моё место, потому что отвечать за ваш самосуд придётся мне. Либо завтра всех участников этой вашей драки придётся выпороть, точно так же, как этих конфедератов.

Янки почувствовали, что он вроде уже не злится, и с облегчением принялись высказывать свои версии:

- Да не будет же мэр всех пороть?..

- Нет, они первые начали, это нечестно!..

- Они все бунтовщики...

- Они приходили ко мне, - напомнил Нат негромко. - А когда ушли от меня - вы на них напали. И кто-нибудь обязательно скажет, что это я приказал сделать. Так? - Ему никто не ответил. Нат отошёл на пару шагов и добавил, обращаясь к остальным: - Отвяжите их, да поживее.

- Так может, их надо... того? - предложил один из солдат осторожно. - И никто ничего не узнает.

- Где вы дрались? - спросил Нат. - Здесь?

- Нет, около мэрии, - честно ответили ему.

- М-да... - Нат пожал плечами. - Только что не посреди площади! Вас куча народу видела, а утром об этом весь Городок будет знать. Нет, вы точно меня подставить хотите!

- Так что делать? - спросил присмиревший Бородач.

Нат тяжко вздохнул.

- Придётся спасать ваши шкуры, - сказал он мрачно и скомандовал: - Берите этих двоих и тащите в мэрию, в комнату рядом с кладовой. Где их лошади?

- Где-то на улице, вряд ли далеко ушли.

- Хорошо. - Нат кивнул. - Найдите и отведите в конюшню. Живо!

Последнее слово он рявкнул так категорично, что солдаты сорвались со своих мест и кинулись выполнять приказание. Джона Риддона и Марка Кэмерона быстро отвязали и поволокли обратно к дому мэра. Четверо человек бросилось на поиски лошадей. Нат отстранился, отыскал глазами Джо и подошёл к нему.

- Вот так-то мальчик, - сказал он тихо и голос его дрогнул, будто на сержанта неведомо откуда свалилась тяжкая усталость, которую он с трудом держит на плечах. - Собери их одежду. - Янки раскидали вещи конфедератов по земле. - Тебе придётся оказать мне ещё одну услугу сегодня. Если ты не против заработать пару долларов за ночную работу.

Он внимательно посмотрел на Джо в свете фонаря, оставленного болтаться на ветке дерева.

Джозеф наклонился и поднял с земли какую-то темную вещь, оказавшуюся при близком рассмотрении рубашкой одного из парней. Не то, чтобы он бросился со всех ног выполнять поручение сержанта и собирать одежду избитых конфедератов, просто Клинффорду нужна была небольшая передышка, чтобы спрятать от янки холодную ненависть своего взгляда.

Джо и сам не знал, как ему удалось сдержать себя и не открыть стрельбу, когда он узнал, что северная падаль напала и избила мирных (как не сомневался Клинффорд) жителей. Ему пришлось на секунду зажмурить глаза, перед которыми уже встала красная пелена жажды убийства, и несколько раз повторить про себя, что это будет бессмысленно. Ему нипочем не застрелить разом всех присутствующих, не говоря уже о том, что своей гибелью он подставит отряд Колбэрна и сорвет капитану всю операцию. Лучше промолчать и попытаться помочь конфедератам другим образом.

Джозефу очень не понравились распоряжения Ната - унести побитых в дом, найти лошадей, собрать одежду. "Следы заметает?"- пробилась сквозь охватившие Джо эмоции отчаянная мысль. "Не зарезали бы парней ночью, как предлагал тот солдат", - мелькнула, не менее отчаянная, вторая.

Клинффорд всё же решил узнать, какая услуга нужна от него Нату. Усилием воли усмирив злость, которая отравляла его кровь подобно яду, Джо заставил себя поднять глаза на бывшего сержанта. В другое время он бы обиделся (вторично) и на "мальчика" и на то, что янки командует им как своим адъютантом, но сейчас юному бандиту было не до того.

- Что мне нужно сделать? - осведомился он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно.

Глядя вслед солдатам, Нат ответил:

- Нужна сиделка, для этих двух парней. - Он наконец повернулся к Джо и добавил, медленно сматывая бич: - Если не уверен, что справишься - скажи сразу. О них нужно хорошо позаботиться.

Он вытер запачканную в крови руку о штанину, думая, что, учитывая обстоятельства, Джо был единственным, кому можно поручить заботу о двух израненных конфедератах. Он - самое незаинтересованное лицо и пока никакой агрессии к южанам не показал. Конечно, Нат ничего не знал о Джо, был без понятия, можно ли тому доверять, да и мальчишка явно нервничал. Не мог не нервничать, нарвавшись на весьма неприглядное зрелище, которое обычно представляет из себя порка. Недаром же мальчишка так поспешно взялся собирать одежду, пряча лицо. Бывший сержант мог предположить, что Джо откажется, струсит и не захочет на всю ночь остаться с двумя людьми, которые могут вообще до утра не дотянуть, а так и помереть на его руках. Но Люси была занята Стивом. И не хотел Нат заставлять женщину не спать ночь из-за того, что натворили его солдаты. А у него самого дел на сегодня оставалось более чем достаточно.

"Идиоты! - обозвал подчинённых Нат, не двигаясь с места и стиснув зубы так, что по скулам прокатились желваки. - Придурки чёртовы! Убью подонков!" Ему нужно было излить свою ярость хотя бы мысленно. Янки ушли, прихватив с собой южан. Только Бородач маячил у угла здания, явно порываясь переговорить с командиром с глазу на глаз. "Или получить в глаз", - саркастически заметил про себя Нат, ожидая ответа Джо.

- Я о них хорошо позабочусь, - уверенно сказал Джозеф, пристально глядя на бывшего сержанта.

Сейчас он казался старше своих пятнадцати лет - не в последнюю очередь из-за взрослого выражения серьезных серых глаз. Несмотря на клокотавшее в груди раздражение на всех без исключения янки, Клинффорду хватило здравомыслия оценить удачное стечение обстоятельств - теперь Джо мог не волноваться, что ночью какой-нибудь нервный солдат лишит конфедератов жизни. Да и единственным, чем мог помочь своим раненным соотечественникам юный бандит Колбэрна - это постараться облегчить их страдания, раз уж отомстить за них не в его власти. Эта мысль была горькой для Джо, не сталкивающегося ранее с Реконструкцией во всей ее неприглядности, и одновременно такой болезненной, что на какой-то миг Клинффорду показалось, что это его самого сегодня позорно выпороли за преступление, которого он не совершал. Байкам солдат-янки, которые утверждали, что конфедераты напали на них первыми, Джозеф не поверил ни на дюйм. Вряд ли конфедераты бросились бы на представителей новой власти по доброй воле, тем более, с оружием. Всем известно, что это бунт, за который полагается военный трибунал и веревка, не говоря уже о том, что северяне имели все права при задержании застрелить поднявших на них руку южан. "Солдаты врут, - решил Клинффорд, - Они напали сами, потому-то и оставили "бунтовщиков" живыми - хотели продемонстрировать южанам свою безнаказанность". И, как неприятно было Джо это сознавать, - они не ошибались. Людей мэра вряд ли ожидало наказание более суровое, чем упрек вышестоящего начальства, а то и вовсе похвала за то, что поставили на место зарвавшихся южан. "Ничего, - зловредно пообещал Клинффорд северянам. - Спокойной жизни на Юге вам всё равно не видать. Уж мы постараемся".

Аккуратно повесив поднятую ранее рубашку конфедерата на правую руку и по мере сил охладив разум от мстительных мыслей, Клинффорд уточнил у Ната:

- А если парни вдруг придут в себя ночью и захотят уехать? Мне их отпустить или они арестованы?

Разумеется, Джо видел, что конфедераты не в состоянии куда-то ехать, но мысль во что бы то ни стало покинуть вражеский лагерь вполне могла у них возникнуть, да и странные слова Ната насчет сиделки насторожили Клинффорда не на шутку - уж не для показательной ли казни северянин так желает поднять раненых на ноги? Иначе, зачем бы ему брать на себя заботу о двух избитых южанах, когда более логичным было бросить их во дворе салуна на произвол судьбы?

Нат хмыкнул, но на наивный вопрос Джо отвечать не стал. А что ответить: "Пристрели на месте", или "Там всё равно часовой должен быть, никуда не денутся"?

- Забери их одежду и иди в дом, - сказал он вместо этого.

Отвернувшись, сержант пошёл вслед за остальными. МакКуин двинулся ему навстречу.

- Нат! Я... - начал было он.

Нат молча сунул ему в руки свёрнутый кнут. Сунул с такой силой, что Бородач пошатнулся, пришёл к выводу, что разговор лучше отложить. Он молча потащился вслед за начальством.

* * *

Янки затащили Марка и Джона в дом через чёрный ход, ведущий прямо в цокольный этаж. Нижняя часть дома, построенная когда-то испанцами, сильно отличалась от того, что обычно сооружают американцы. Солидный фундамент и обширный подвал простоят ещё века, даже если пристроенный деревянный верх истлеет и развалится.

Раньше в этой части цокольного этажа располагалась кухня, тут же в двух небольших комнатах по обе стороны от неё жила прислуга. А чуть поодаль, если пройти в конец маленького коридорчика, небольшая лесенка уходила в обширный подвал, где хранились всякие запасы. Фланнаган не держал кухарки в доме и кухня стояла пустая и холодная. Она использовалась под всякую всячину, которую некуда было поставить. Из подвала сделали арсенал, который запирался надёжным замком и у чёрного хода всегда кто-нибудь дежурил (за исключением этого вечера, когда все, кто был в доме, сорвались разбираться с конфедератами). А две комнатки по обе стороны кухни с самого начала, как Фланнаган и Нат приехали в Городок, стояли пустые. Именно в одну из них янки и притащили избитых Кэмерона и Риддона.

Нат выбрал этот закуток цокольного этажа недаром. Сержант не хотел оставлять конфедератов там, где до них может добраться любой из его людей. Положить их в доме было слишком вызывающе. Отправить в тюрьму, под опеку шерифа - жестоко. Поэтому пришлось выбрать хозяйственное помещение рядом с бывшей кухней. Тут надёжно, особенно если часовой опять не сбежит куда-нибудь, и отдалённо напоминает гауптвахту. В комнате было холодно и промозгло, что усиливало впечатление камеры. Но в углу рядом с камином валялись сложенные кучкой дрова, покрытые пылью и паутиной. Если разжечь камин - через некоторое время промозглость может уйти и в небольшой комнатке станет теплее.

Кроме трёх примитивных деревянных кроватей с соломенными тюфяками здесь стояли несколько старых стульев и колченогий стол. На кровати янки зашвырнули свою ношу и спешно убрались. Нат поставил на стол фонарь, который взял у входной двери, и стал дожидаться Джо, понадеявшись, что мальчишка видел, куда все пошли. В общем, не маленький - найдёт дорогу.

Разумеется, Джозеф нашел дорогу. Он задержался ненадолго - собрать одежду конфедератов при свете луны и забытого фонаря было делом одной минуты. Его мерзавец-начальник ничего не ответил на вопрос Клинффорда (самому мальчишке отнюдь не казавшимся наивным), и сердце Джозефа упало. Значит, его предположения верны, и чертовы ублюдки-северяне, мало того, что избили несчастных парней до полусмерти еще вдобавок решили судить их за бунт. Иначе, зачем задерживать их в мэрии? "Завтра конфедератов, скорее всего, повесят... - при этой мысли Джо непроизвольно сжал кулаки. - чёртовы янки!"

Впрочем, до наступления завтра была еще ночь. Пленники вполне могут использовать её для побега, если, будут в состоянии бежать. И Джо им поможет...

Ободренный этой мыслью, юный бандит поспешил к дому мэра. По дороге он заметил, что на земле что-то поблескивает. Заинтригованный, Клинффорд наклонился и подобрал конфедератскую шляпу с блестевшим на ней латунным значком (вероятно, принадлежавшую одному из поверженных южан). Посчитав находку хорошим предзнаменованием, Джо вгшел в мэрию. Он радовался возможности осмотреть дом мэра (хотя бы частично) и запомнить расположение комнат. Отметив наличие часового возле черного хода, Клинффорд заглянул и на кухню (якобы по ошибке) и, убедившись, что это кладовая, возле которой Нат и велел разместить пленников, явился, наконец, на глаза начальству.

Окинув взглядом "камеру" Джозеф удивился, что бунтовщиков не отправили прямиком в тюрьму, но решил не интересоваться этим вопросом. Может, тюрьма переполнена или шериф против, чтобы в его владениях будет всю ночь шарахаться какой-то конюх... мало ли причин...

Бросив собранные вещи на третью кровать, Клинффорд потер руки от холода и подошел к конфедератам, чтобы проверить их состояние. На войне Джо повидал немало жутких зрелищ, но ему стало не по себе от вида изрезанных в кровь спин. Однако южане были живы и это внушало надежды.

- Дышат пока еще, - сам не зная зачем, сказал Клинффорд и осведомился у Ната: - А где мне взять воду и тряпки?

- За водой сходишь к колодцу, - ответил бывший сержант, поправляя фитилёк лампы. - А тряпки найдёшь в кладовой. Там есть ещё одна лампа и керосин, если будет мало света. И спички. И растопи камин.

Нат подумал, каких бы ещё ценных указаний надавать Джо. Работа мальчишке предстояла нехитрая и в обморок от вида крови он не падал. Поразмыслив, Нат решил ограничиться тем, что сказал, и направился к выходу. Только приостановился у кровати, на которой лежал Джон Риддон и подумал о том, что миссис Фронтайн не понравится, как обошлись с её братом. Совсем не понравится. В голове у Ната быстренько сложился образ тоненькой миссис Аббигейль, так трогательно держащей себя в руках, несмотря на все беды, которые свалились ей на голову. Что будет, когда она узнает, что её брата избили до полусмерти? Заплачет? Нет, при чужаке точно не заплачет. Разве что, наедине, сама с собой...

- У него есть сестра, которая огорчится, если парень умрёт, - сказал Нат, посмотрев на Джо. - Я тоже огорчусь. Так что присматривай за ним получше.

Он вышел, не дожидаясь ответа, и бесшумно затворил за собой дверь.

Джо бросил на закрывшуюся дверь неприязненный взгляд. Мысль о том, что янки огорчит смерть южанина, была настолько дикой, что Клинффорд не стал ее всерьез рассматривать. Гораздо более правдоподобным юному бандиту показалось предположение, что северянин просто врет, чтобы Джо Райт отнесся к своей работе ответственно и не лишил ненароком янки удовольствия со всеми почестями повесить изрядно насолившего им конфедерата (которым, по всей видимости, и являлся упоминаемый Натом парень). Но долго размышлять Клинффорд не стал - у него было слишком мало времени, чтобы привести пострадавших в чувство и поговорить с ними, и еще меньше - на то, чтобы устроить им побег, пока весь дом спит. Поэтому Джозеф быстро сбегал в кладовую и принес оттуда спички и тряпки. По дороге, сделав вид, что заблудился, он пробежался по цокольному этажу, запоминая расположение комнат. Клинффорд опасался, что другого случая попасть в дом мэра ему не предоставится. Закрытую дверь он приметил, но никаких выводов не сделал: под замком можно много чего хранить - от ненужного барахла до всяких важных пленников - необязательно оружие.

Растопив в комнатенке камин, Джозеф отправился за водой. Выйдя по двор, он поднял голову и укоризненно посмотрел на полную луну. Как бандит, он понимал, что светлые ночи мало подходят для темных дел, но другого выхода не было. Конфедератам придется рискнуть.

Вернувшись с водой, Клинффорд, невзирая на то, что там говорил бывший сержант, занялся тем конфедератом, которого избили сильнее. Бегло осмотрев больного, Джо заметил у него на плече старую рану и многочисленные свежие повреждения. Судя по всему, янки предварительно поработали над южанами кулаками (или даже ногами), а только потом потащили пороть. Подумав, что парню явно везет на приключения, юный бандит принялся осторожно смывать с его спины кровь. Процедура была столь же необходимой, сколь и болезненной. Клинффорд не сомневался, что, если его временному подопечному суждено очнуться, то от боли он точно придет в себя.

Марк начал приходить в себя уже несколько минут назад, от холода, который поселяется в давно не топленном помещении с каменными стенами, да ещё и в зимнее время. Огонь в камине не успел сделать помещение уютным, и уж тем более не мог согреть полуголого человека, потратившего изрядно сил. Первое, что почувствовал Марк - это пробиравшую до костей дрожь, которая непонятным образом сочеталась с ощущением, будто кто-то высыпал ему на спину ведёрко горячих углей. Марк понял, что рядом кто-то есть и этот кто-то со всей силы возит чем-то прямо по ранам. Марк застонал и сделал слабую попытку отодвинуться, чтобы избавиться от очередной пытки. А в довершение крепко прикусил губу, чтобы не застонать снова. Губы и без того были разбиты, новая резкая боль разогнала туман в голове - и Марк наконец понял, что лежит на чём-то упругом и колючем (зловредные соломинки выбивались из матраса и втыкались в его грудь). Понял он, что рядом с ним сидит какой-то человек, и что он в комнате, а не на улице. Почти одновременно Марк вспомнил о порке. Сколько бы раз Кэмерон ни терял сознание, он всегда быстро вспоминал, что предшествовало обмороку. Наверное, это было его особенностью.

Он попытался оглядеться, но обнаружил, что едва может повернуть голову.

- Ты кто? - спросил Марк, с трудом разлепив губы. Он сообразил, что вместе с ним был брат Аббигейль, и на этот раз усилием воли приподнял голову, по-настоящему оглядевшись. - Со мной была парень... Что с ним?

Многовато получилось вопросов, но Марк ещё не до конца очухался, и сделался таким разговорчивым, вопреки своей излюбленной привычке много думать и мало произносить вслух.

- Этот парень жив и сейчас лежит на соседней кровати, - ответил на последний вопрос Джо, радуясь, что конфедерат сразу пришел в себя и принялся говорить связно (Клинффорд опасался, что после полученных ран тот начнет бредить). Не будь ситуация такой критической, юный бандит предпочел бы ясному сознанию своих подопечных притупляющее боль забытье - слишком уж мастерски кнут прогулялся по их спинам, но сейчас выбора у него не было. Время неумолимо уходило, а еще надо было убедить конфедератов в своей честности. Клинффорд вдруг понял, как он выглядит со стороны: южанин-подлипала (а может и чистокровный янки), прислуживающий тем, кто избил этих самых парней. Поверят ли они ему? Надо, чтобы поверили.

- Меня зовут Джо Райт, - представился он. - Меня наняли, чтобы я ухаживал за вашими спинами сегодня ночью. Сейчас я дам тебе напиться.

В отличие от Марка, Клинффорд не отличался молчаливостью и слова слетали с его губ легко и непосредственно. Он подумал, что стоило бы осведомиться, как чувствует себя пришедший в сознание парень, но решил, что это прозвучит издевательством. Понятно ведь, что чувствует он себя паршиво. Джозеф взял со стола ковшик с водой и поднес его к разбитым губам конфедерата. Он не сомневался, что после потери крови того мучает жажда.

- За что вас так? - спросил Джо. Вопрос был не совсем тактичным, но Клинффорд не мог его не задать. Надо было узнать, из-за чего поднялся весь этот сыр-бор с избиением и порками. А разговор мог хоть немного отвлечь избитого южанина от мучительной боли по всему телу.

Марк с жадностью сделал несколько глотков. Жажда давала о себе знать, несмотря на холод. И только потом ответил, даже удивившись:

- Нужна причина?

Подтянув к себе одну руку, Марк сосредоточился - и с усилием приподнялся на локте, чтобы лучше осмотреть помещение и своего нового знакомого. Правда вынужден был почти сразу опуститься обратно и несколько секунд приходить в себя. От боли и слабости глаза снова затянул красноватый туман. Покрепче зажмурившись, Марк постарался дышать ровнее, хотя это плохо получалось. Но усилие того стоило, что мог - он всё успел увидеть. А главное, настолько пришёл в себя, что даже испытал что-то вроде угрызения совести за то, что так резко ответил мальчишке на его вполне законный вопрос.

- Мы - южане, - пояснил Марк, уткнувшись лбом в соломенный тюфяк. С его точки зрения того, что они родились на территории Конфедерации, было вполне достаточно, чтобы обозлить янки. - Что это за место? - спросил он, стараясь больше не шевелиться и не тревожить спину. - Как мы сюда попали? Почему они наняли тебя? Ты - южанин?

В своей любимой манере, он устроил "допрос", сам того не замечая.

Джозеф улыбнулся - какой шустрый малый! Не успел продрать глаза, уже интересуется принадлежностью помогающего ему человека! Резкость ответа Клинффорд пропустил мимо ушей: надо быть святым, чтобы сохранять благонравие после столь унизительного и болезненного наказания. Понятно, что парень сейчас не в духе. Джозеф терпеливо принялся отвечать на вопросы (не забывая при этом обрабатывать спину пострадавшего):

- Я - южанин, - сказал он с достоинством, с каким говорят о принадлежности к знатному и влиятельному семейству. - Это - мэрия, а притащили вас сюда солдаты по приказанию Ната. Почему он нанял именно меня, я и сам не знаю, - честно признался Джозеф, задумчиво почесав кончик носа. - Подвернулся под руку, наверное. Никого во дворе больше не было, а солдаты предлагали вас убить. Вот Нат решил не рисковать понапрасну. Вы ему пока что живыми нужны, - выразил Клинффорд свое мнение, не озвучив собственную версию, зачем северянину потребовались конфедераты - пусть сами соображают. К тому же, у юного бандита появились тревожные предчувствия - каким-то слишком уж слабым выглядел пришедший в себя парень. Вон, даже голову поднять не в состоянии. "Далеко не уедет, - сделал Клинффорд мрачный вывод и с ненавистью подумал о янки. - Грязные твари!" В правдивости слов, сказанных конфедератом Джозеф не сомневался: наверняка, солдаты напали на парней только за то, что они - южане. Впрочем, это было не удивительно, принимая во внимание новых хозяев Юга и их порядки.

С трудом сдержав рвущиеся с языка ненужные проклятия, Клинффорд аккуратно накрыл спину больного мокрой тряпкой и повернулся к другому конфедерату, но почти сразу резко повернулся и спросил Марка:

- Ты совсем-совсем не можешь передвигаться?

- Что, срочно идём в атаку? - Марк невольно хмыкнул, понимая, что его новый знакомый вряд ли поймёт бытовавшую у них в полку шутку. Но потом ответил серьёзно: - Надо будет - смогу.

Из слов Джо он понял, что зачем-то сержанту-янки понадобилось оставлять их с Риддоном под арестом. Как иначе истолковать то, что они в мэрии, в каком-то подвале? Что нужно этому типу, которого все, даже случайно нанятый мальчишка, называли Натом? Почему не бросить избитых конфедератов помирать посреди улицы? Это было бы больше в духе янки. Особенно, если этих конфедератов не собираются торжественно вздёрнуть на следующий день. Если этот Нат решил с ними расправиться, зачем приставил мальчишку? До утра они и без чужой помощи оклемались бы настолько, чтобы постоять три минуты на помосте виселицы, прежде чем на ней повиснуть.

Может, сержант решил как-то шантажировать Риддоном его сестру? От этой мысли в душе Марка всколыхнулся протест куда более сильный, чем от осознания того, что его выпороли янки. Как он мог! Мало того, что не сдержал слово, ввязался в драку и ввязал в неё Джона Риддона, так теперь ещё этот Ганн получил возможность диктовать свои условия беззащитной женщине! Марк не принадлежал к числу людей, которые бурно выражают свои эмоции. И сейчас он подавил в себе желание взвыть от бессилия, и только вцепился руками в край матраса и сжал так, что ощутил жжение в кончиках пальцев. Не удивительно, что руки тоже болели, если учесть, как он обламывал ногти, царапая жердь, к которой был привязан, чтобы не кричать во время порки. "Вот сволочи!" - мысленно обозвал он приспешников Ната.

- Дверь... заперта? - спросил Марк вслух, поворачивая голову, чтобы видеть мальчишку. - Кто её охраняет?

- Никто, - ответил Джозеф, бросив на парня понимающий взгляд. - Дверь не заперта. Но черный ход снаружи охраняет часовой. И на главном входе (Клинффорд махнул рукой в сторону фасада) тоже стоят солдаты, могут прибежать на шум. - Он пододвинул стул к кровати второго парня. - Если вам с приятелем станет совсем холодно, скажите мне, - заметил Джозеф мимоходом, осторожно промокая раны мокрой тряпкой. - Я выйду на улицу и поищу дров. Где-нибудь в дальнем углу двора, - сказал он, явно намекая.

Джон, в ответ на прикосновение, непроизвольно вздрогнул от внезапного холода и боли. Он уже очнулся и внимательно прислушивался к разговору мальчишки и Кэмерона. Самочувствие Риддона оставляло желать лучшего, но еще более худшим было его моральное состояние. Едва только его разум прояснился, Джон принялся корить себя за ошибку, послужившую причиной их с Марком позорного пленения. "Не надо было даваться живым", - с внезапной досадой подумал Риддон и с подозрением осведомился у мальчишки:

- А ты не привираешь, случайно?

В горле у него пересохло и вопрос прозвучал хрипло и грубо. Но Риддон не испытал угрызений совести: по его мнению, все служащие у северян были предателями и людьми глубоко непорядочными. Кто знает, зачем этот парень так явно намекает на возможность побега? Что у него на уме? Разумеется, будь Риддон спокойнее, он подумал бы более разумно, но сейчас Джона прямо-таки захлестывали негативные эмоции, не давая ему мыслить холодно и расчетливо.

- Зачем мне врать? - пожал плечами юный бандит, подавая второму конфедерату ковшик с водой. "Какой недоверчивый", - подумал он про себя, а вслух сказал: - Я пойду к колодцу, сменю воду.

Прихватив ведро, Джо вышел из комнаты, предоставив пленникам возможность обсудить свое положение без свидетелей.

С ближайшими друзьями Марк бывал доверчив, как дитя. Но к мало знакомым людям проникался подозрением по любому поводу. И сейчас как раз был повод. Этот мальчишка, Джо Райт, сделал слишком много намёков на возможность побега. Но при этом ни разу не сказал о побеге прямо. Почему? Если он - южанин, для него было бы совершенно естественно предложить помощь соотечественникам, попавшим в беду. Но он предпочёл намёки, будто кто-то может их подслушать. Если так - то шпион должен оказаться полным кретином, чтобы не понять, на что намекает этот паренёк. А теперь он ушёл, явно оставив Марка с Джоном "поговорить наедине". Марк был совершенно не объективен. Он ведь сам спросил, кто дежурит и закрыта ли дверь. Но голова у Кэмерона плохо соображала, он был слишком измучен, чтобы мыслить здраво.

- Плохая идея! - высказал он, как только за Джо закрылась дверь.

Посадить под арест, но оставить дверь открытой и всего одного часового? Даже если мальчишка не врёт, где гарантия, что его самого не обманули? Но допустим, это правда. Драться сейчас Марк был не в состоянии. Мокрая тряпка слегка приглушала боль, но он чувствовал, что слишком ослаб, и в состоянии разве что не падать в обморок. И то, если двигаться медленно и аккуратно. Если случится чудо, им удастся прорваться и их не пристрелят при попытке побега - что тогда? Придётся бежать как можно дальше. И Риддону, и его сестре. Бросать всё, что ещё осталось у них, и бежать. Но куда? Дальше Техаса только Мексика. А если остаться под арестом? Тут одно из двух: либо сержант Ганн станет шантажировать сестру Джона, чтобы жениться на ней (он сам сказал, что таково его истинное намерение), либо и Джона, и самого Марка повесят, а миссис Фронтайн останется одна и ей всё равно придётся лишиться и земли и, может быть, чести. Небогатый выбор. Но если янки хотят, чтобы они попытались бежать, значит, что-то за этим кроется. Значит убить их выгоднее, чем просто повесить. Тогда какой смысл было тащить их сюда, в подвал и сдавать на попечение мальчишки? Можно было просто пристрелить, а потом сказать, что они пытались бежать "от правосудия".

Так и не придя ни к какому определённому выводу, Марк поспешил объяснить своё мнение:

- Далеко не уйдём, защитить миссис Фронтайн не сможем. - Он не стал добавлять, что если придётся спешно удирать верхом, через пару часов они оба скорее всего свалятся, окончательно обессилев - и миссис Аббигейль вместо помощи получит на руки двух полумёртвых попутчиков. Они будут в таком состоянии, когда им самим потребуется защита. - Зачем янки нужно, чтобы мы попытались бежать?

Последний вопрос вырвался сам и Марк понял, что не может поверить этому Джо. Он тихо вздохнул и посмотрел в сторону камина. Было холодно и в голове крутилась искусительная мысль, что если удастся согреться - будет меньше болеть избитое тело. Но до камина далеко. И Марк продолжал лежать, дрожа от холода и боли. До камина далеко, а до двери ещё дальше. Как он ненавидел эту слабость, когда тело не подчиняется твоим приказам! Сильнее этой слабости Марк ненавидел, наверное, только мексиканцев, убивших его отца и мать.

Джон со стуком поставил на пол ковшик с водой.

- Чёрт их знает, я сам понять не могу, - ответил он на вопрос Марка, зачем янки надо, чтобы конфедераты пустились в бега. - Зачем давать возможность побега, когда она бессмысленна? Зачем сегодня выхаживать для того, чтобы завтра повесить?

Риддон развел, было, руками, но тут же поморщился от острой боли. Он был избит чуть меньше Марка, но достаточно, чтобы усомнится в том, что ему хватит сил на побег. Будучи человеком рискованным, Джон мог бы на это пойти. Терять ему было нечего, но Риддон понимал, что поступок этот лишен смысла. Что толку, даже если ему повезет полуживым уйти от янки? Бросить сестру и негров на произвол судьбы и слинять в соседний штат Джону не позволит совесть, а другой путь неизбежно приведет его на виселицу. Так какая разница, когда?

Принять свою участь со спокойным фатализмом Риддону не давали разъедающие душу угрызения совести - как же он подвел Эйбби, притащив ее в этот чертов Техас! Теперь янки вздернут его за бунт и она останется совсем одна, без единого заступника. Надо было им после войны вернуться в Саванну, там Аббигейль была всеобщей любимицей, и вряд ли кто-то посмел бы обидеть ее безнаказанно, а здесь их никто даже не знает. Дурень Джон Риддон, вот он кто, обычный деревенский дурень!

Собрав силы, Джон решительно сел на постели. Не потому что куда-то собрался - просто не давала покоя его извечная порывистость и непоседливость. Волнуясь, Риддон просто не мог оставаться в одном положении, даже если шевелиться было мучительно больно. Чувствуя, что голова изрядно шумит, брат Эйбби осмотрелся в их импровизированной камере. Ничего заслуживающего внимания.

- А бежать один не хочешь? - вдруг резко спросил Джон, внимательно посмотрев на Кэмерона при тусклом свете лампы. - Вдвоем нам не уйти. Да и не смогу я жить, бросив Аббигейль на произвол судьбы. А у тебя подобных обязательств нет. Уходи, я тебя прикрою, - предложил Риддон вполне серьезно.

Джон понимал, что он поступил неразумно, впутав в свои дела постороннего человека, которому завтра предстояло лишиться жизни, за то, что составил компанию не тому парню. Если бы Марк согласился бежать, Джон не счел бы его трусом.

- Нет. - Марк произнёс это слово как-то очень просто, будто иного ответа и не существовало на подобный вопрос. Некоторое время он лежал молча. Потом вдруг заговорил, не поднимая головы: - Я шесть последних месяцев бегу. С того самого момента, как рейнджеры Терри сдались. Потом клятва... прощение... Обезумевшие ниггеры, которые нападают на белых женщин... белые, которые насилуют негритянок... Трупы, виселицы, сожжённые дома, голая земля, янки... - Голос его звучал глухо, будто боль мешала нормально дышать.Душевная или физическая, сказать сложно. - Меня сотню раз могли повесить, забить до смерти, бросить в тюрьму. Но я вырывался и бежал. Меня гнали - и я бежал... Наверное, человек до последнего надеется, что это вот тут, сию секунду, кровь и грязь, а где-то там, впереди...

Он усилием воли заставил себя приподняться на локте и посмотреть прямо на Джона Риддона, хотя от резкого движения вся работа Джо пошла насмарку и тряпка, которую он положил Марку на спину, снова начала пропитываться кровью.

- Если снова побегу - значит, они меня сломали, - мягко проговорил он, словно уговаривал Джона Риддона поверить себе и не спорить. - Ради чего бежать? Я не смогу ни посмотреть в глаза миссис Фронтайн, ни помочь ей. Я мог умереть гораздо раньше. Если умру завтра - так тому и быть. Но я не побегу больше. Уходи ты. Ты нужен сестре. Забирай её - и уходите в Мексику. Может быть, до туда янки не доберутся...

Легко говорить, осознавая, что завтрашний день может стать последним в твоей жизни. Это даже проще, чем откровенничать со случайным попутчиком, с которым наверняка больше не увидишься. Впрочем, со случайными попутчиками Марк никогда не откровенничал.

В ответ на слова Марка по лицу Джона мелькнула горькая усмешка.

- Нет, не всё так просто, мистер Кэмерон, - сказал он грустно. - Вы забываете, что кроме сестры мне еще надо подумать о неграх. Я перед ними в неоплатном долгу, - признал Риддон задумчиво. - Роза и Сэм не бросили нас в войну, когда янки подошли к Саванне, бежали вместе с Аббигейль от армии Шермана, работали на плантации как полевые негры... Позволить северянам повесить их за пособничество бунтовщику - не самая лучшая благодарность, - заключил Джон с той же грустью в голосе. - Я и так ничего для них не сделал.

Почувствовав дурноту, Риддон снова вернулся в горизонтальное положение, мимоходом пожалев, что не может накинуть на себя сверху хотя бы рубашку. Лежать в полуголом виде становилось зябко. Впрочем, холод и раны не мешали Джону обдумать слова рейнджера. Брат Эйбби хорошо понимал конфедерата, делившего с ним камеру. Он и сам чувствовал себя загнанным зверем, огрызающимся, но бегущим туда, куда надо загонщикам. Риддон даже позавидовал этому парню - тому спокойствию и мужеству, с которым тот отказывался от этого обреченного бега. Сам Джон не мог позволить себе такой роскоши, знал, что мысль о ком он обязан был позаботиться и не смог, не даст ему покоя до последнего вздоха. Едва удержавшись от желания обхватить голову руками, Риддон с тоской подумал, что ему остается лишь уповать на то, что Аббигейль хватит благоразумия и главное, времени, чтобы уехать из этих мест поскорее, например, завтра. Но надежда была слишком призрачной. Вряд ли новости Городка достигнут фермы Симпсона так скоро...

- Может, стоит передать Эйбби весточку, чтобы уезжала завтра? - подумал вслух Риддон, резко приподнимаясь на локте. - Ты же разговаривал с этим Джо, как думаешь, ему можно доверять?

- Нет, - ответил Марк на последний вопрос Джона Риддона. - Но есть выбор?

Он снова опустился на постель и глаза закрыл. Так было легче отвлечься от ощущений. Кажется, на то, чтобы подняться на локте, он истратил последние силы. Страстно захотелось ускользнуть, уйти от действительности, позволив себе вернуться назад в забытьё. "Негры... - мелькнуло у него в голове. - Так уходил бы вместе с неграми... Нет, так нельзя! Что-то надо ещё сделать. Вспомнить бы, что именно..." В голове предательски шумело, мысли путались. Больше всего он боялся снова потерять сознание, когда нужно было наоборот заставить себя очнуться до конца. Для чего? Марк нахмурился, стараясь припомнить. И в памяти всплыл образ миссис Фронтайн. Да, конечно! Они не могут оставить женщину один на один с янки. Зацепившись за эту мысль, Марк усилием воли попытался вернуть ускользающее сознание и открыл глаза.

- Не просить же сержанта Ганна, - продолжил он предыдущую мысль, будто и не боролся только что с попытками собственного сознания провалиться в беспамятство. Прикусив губу, Марк повернулся на бок, положив голову на руку, упершись другой рукой в край постели. Лежать на синяках и ушибах было не слишком удобно и он машинально искал какое-то другое положение, хотя от слабости еле мог пошевелиться. - Боюсь, она не уедет, - проговорил он убеждённо, вспоминая глаза миссис Аббигейль, и то, как она решительно рассказала ему о своём разговоре с сержантом-янки.

В хрупкой сестре мистера Риддона была какая-то внутренняя сила - сила настоящей леди. Такая же сила, которую Марк всегда ощущал в своей матери, видел в других южанках, которые ухаживали за ранеными и умирающими в госпитале. Марк представить себе не мог, чтобы она уехала, узнав, что её брата избили до полусмерти и собираются повесить.

Те же сомнения одолевали и Джона. Риддон снова опустился на постель и принял решение не двигаться и не тратить последние силы, как бы этого не требовала его порывистая натура, а лучше подумать, чтобы не совершить ошибку. Посылать этого Джо с письмом (или на худой конец, с устной вестью) к Эйбби или нет? Имей он возможность поговорить сестрой, Джон не сомневался, ему удалось бы уговорить ее уехать. Аббигейль всегда прислушивалась к мнению старшего брата, да и в отсутствии здравомыслия ее не упрекнешь - на нее можно было повлиять. Но повинуется ли сестра мольбе брата, написанной на беспристрастной бумаге или переданной с равнодушным посыльным? Риддон в этом сомневался. Скорее всего, он добьется прямо противоположного и заставит Эйбби действовать в совершенно другом направлении.

- Да, ты прав - она никуда не уедет, - признал Джон глухим голосом. - Мало того, узнав, что мы в беде, Аббигейль соберется в Городок.

Ощущая бессилие, столь же раздражающее, сколь и неприятное, Риддон с отвращением подумал, что янки загнали его в превосходный капкан: он лишен любой возможности действовать, абсолютно любой. Каждая его попытка что-то предпринять либо для своего блага, либо для блага близких, заранее обречена на неудачу. Самым разумным в этой ситуации было бы подождать, но для энергичного Джона такое ожидание было хуже пытки. Он даже не мог сказать, что его мучает больше - жгучая саднящая боль в спине или это вынужденное состояние покорности судьбе.

С другой стороны, Риддон подумал, что это и хорошо, что им не придется прибегать к помощи мальчишки якобы южанина. Не привычный к тому, чтобы ему помогали просто так, Джон везде искал подвох. Не слишком ли добрые у мэра служат янки? Сержант Ганн (о котором так некстати напомнил Кэмерон) тоже предложил им помощь. При мысли о Нате Риддон едва удержался, чтобы не плюнуть, но не стал утруждать себя из-за какого-то грязного янки. В затуманенном сознании Джона бывший сержант представлялся в образе скользкой холодной змеи, которая желает вползти к нему в дом. Причем змеи хитрой, это брат Эйбби понимал отчетливо. Веди себя этот Ганн чуть более нахальным образом, Джону было бы сподручнее уговорить сестру уехать, а теперь, скорее всего, Аббигейль останется на милость этого янки, которому она еще и доверяет. И защитить её сейчас некому - единственный брат в тюрьме. Почувствовав, как от подобных мыслей у него в жилах леденеет кровь, Джон торопливо сказал:

- Нет, лучше Аббигейль ничего не знать. Пусть поживёт у Симпсонов подольше.

Риддон понимал, что эта жалкая попытка купить сестре день спокойной жизни ничего не значит, но предпочитал один день ничему. А к исходу этого дня вполне возможно, что до Эйбби самой дойдет необходимость отъезда.

Между тем, в комнату, громыхая ведром, вошел Джозеф. Будучи еще во многом мальчишкой, Клинффорд не мог избавиться от определенного азарта, который охватывал его при измышлении каких-либо каверз. Еего даже не волновало, что при неудаче он расплатится за свою инициативу жизнью. Рисковать юному бандиту было не привыкать. Вид у Клинффорда был самый что ни на есть воодушевленный. На дворе было спокойно, возможно, пленников не хватятся до самого утра, особенно если утащить с вида оглушенного часового и связать его.

Джо понимал, что на самом деле он просто дурит - его послали разведывать, что к чему в доме мэра, а не выкрадывать из-под ареста бунтующих конфедератов. Своим поступком Клинффорд, возможно, сводит на "нет" все старания втереться в доверие к янки. Утром за свой недогляд, он, в лучшем случае, схлопочет по морде и вылетит с работы, а в худшем (если у северян возникнет хоть тень подозрения в том, что он помогал южанам бежать) - и вовсе лишится жизни. Но пройти мимо Джозеф не мог. Он понимал, что поступив так, он окончательно и бесповоротно станет бандитом, грабителем, который думает только о себе и лишь прикидывается благородным мстителем. Клинффорд не хотел становиться преступником в собственных глазах, пусть даже он был им в глазах закона и большинства американцев.

Войдя в комнату, он ничего не сказал пленникам, решил для начала посмотреть в каком они состоянии. Посмотрев на Марка, Джо сокрушенно покачал головой - кровь на спине все еще продолжала сочиться.

- Прямо сейчас бежать нельзя, раны еще не затянулись, - сказал Клинффорд таким тоном, словно не сомневался, что заключенные уже согласны на побег. - Да и вам надо набрать хоть немного сил. Впрочем, до рассвета еще далеко, - оптимистично добавил он. - Немного времени у вас есть.

Высказав такую надежду, Джо принялся осторожно смывать кровь со спины Марка. Внешний вид пленников ему не нравился - слишком болезненный. "С часовым им самим не справится, - мрачно подумал Клинффорд. - Придется мне. Да и на лошадей, скорее всего, сами не сядут". Вздохнув, Джо предложил конфедератам:

- Если чувствуете себя совсем плохо, то давайте побежим все вместе. Мне не надо будет завтра оправдываться перед янки за ваш побег. Я помогу вам лучше. Возьму на себя часового...

Юный бандит не сомневался, что парни согласятся. А куда им деться? Выбирая между верной петлей и возможной пулей, любой разумный человек предпочтет второй вариант.

Марк неожиданно сцапал мальчишку за руку, чем показал, что вполне в состоянии совершать непредсказуемые и быстрые движения.

- Джо! - Он снова приподнялся на локте, что было не слишком удобно, потому что второй рукой он держал за руку Клинффорда. Мышцы спины напряглись, но Марк предпочёл не обратить внимание на боль. - Скажи честно: кому надо, чтобы мы попытались бежать?

Вопрос был задан едва ли не с дружеским участием, будто Марку не хотелось огорчать Джо, но он не мог не спросить. Марк смотрел из-под сведённых бровей на Джо внимательно, словно на какое-то время из мира исчезло всё кроме лица этого белобрысого паренька. Смотрел, позабыв про боль, хотя тело не перестало её чувствовать и на лице его выступил пот. Непокорные волосы Марка спадали прядями на лоб и липли к коже. Распухшие губы были упрямо сжаты. Он намеревался получить ответ на свой вопрос и не отпускать руку мальчишки, пока тот честно всё не расскажет.

Джозеф мог бы вырывать руку из цепких пальцев конфедерата, но не стал этого делать - драка с соотечественником не входила в его планы. Он спокойно, хоть и удивленно ответил на вопрос:

- Ваш побег нужен мне, кому же еще? Я просто хочу вам помочь. Никто не сказал, зачем вас сюда посадили, но вряд ли с добрыми намерениями. Или вам так не кажется?

- Мне кажется, что я сказал: ухаживать за этими джентльменами, а не заговаривать их до смерти.

Негромкий голос раздался от двери, которая почему-то оказалась приоткрытой, хотя петли не скрипнули - и в помещение вошёл сержант Ганн собственной персоной. Когда он хотел - он умел двигаться бесшумно, несмотря на тяжёлые солдатские сапоги. Прикрыв двери, Нат шагнул ближе и с интересом посмотрел на Джо.

- Не надо ничего делать за моей спиной, мальчик, - сказал он серьёзно. - У здешних стен есть уши, и эти уши - мои! - На этот раз он улыбнулся, показав дырку на месте одного из боковых зубов. - Держи лучше.

Сунув в руки Джо ту самую банку, которую не так давно выдал Люси бармен, Нат обошёл мальчишку и присел на корточки у изголовья кровати Риддона. Стащив с головы кепи и пригладив короткие волосы, он сразу перешёл на чисто деловой тон:

- Сэр, нам нужно выяснить некоторые вопросы, которые я не хочу откладывать до утра, - сосредоточенно глядя в кепку, проговорил Ганн, пытаясь развернуть краешек подкладки, который загнулся как-то не так внутри его головного убора. - Надеюсь, вы понимаете, что мне будет нелегко убедить мэра, что это вы тут вечером не бунт устроили, а обычную уличную склоку? Ну неужели нельзя было просто тихо уехать?

Высказав это, Нат поднял глаза и посмотрел в лицо Джона Риддона. Похоже, присутствующие в комнате Марк и Джо его не интересовали. Хотя это и не значило, что Клинффорд находится вне его поля зрения. Сержант выбрал как раз такое положение перед носом у брата Эйбби, при котором мог видеть всех присутствующих, не поворачивая головы.

Марк отпустил руку Джо, как только сержант Ганн вошёл в камеру и прервал их увлекательный диалог. Но опускаться обратно на постель не спешил, так и оставшись лежать на боку и напряжённо следя за Натом. Нельзя сказать, чтобы Марка убедили заверения Джо, но внезапное вмешательство янки посеяло некоторые сомнения: может быть, мальчишка и не врёт вовсе? Но тогда самому Джо может не поздоровиться. "Что успел услышать этот сержант?" - подумал Марк.

Было в повадках Ганна что-то кошачье и это раздражало Кэмерона. Какая-то вкрадчивость, которая сбивала с толку. Марк предпочёл, чтобы Ганн действовал грубо и напролом, как большинство солдат-янки. Всегда неприятно сознавать, что ты в руках врага, и он что захочет, то с тобой и сделает. Но ещё неприятнее, когда ты не понимаешь, зачем именно ты ему нужен.

Джозеф машинально принял от сержанта банку с жиром и теперь судорожно пытался сообразить как ему вести себя дальше. Он решил не говорить никаких оправдательных слов и действовать по обстановке - то есть, в настоящий момент просто стоять со смущенным видом и молчать. Тем более что сейчас конфедератам было явно не до услуг их юного лекаря, слишком уж они подобрались при виде янки.

- Конечно, уехать тихо было можно, - конфедерат не стал спорить с таким очевидным фактом. - Но кто же мог знать, что ваши подчиненные решат нас подкараулить.

В избитом состоянии трудно сохранять достойный вид и придерживаться учтивого тона, но брат Эйбби все же постарался это сделать. Ему было неважно, насколько забавно это выглядит со стороны, он по привычке придерживался одной манеры поведения вне зависимости от обстоятельств, как и гласил негласный кодекс Саванны. Вежливость давалась Джону с трудом - меньше всего ему сейчас хотелось видеть перед собой сидящего на корточках помощника мэра. Брат Эйбби испытывал огромное искушение сказать этому Ганну прямо в лицо: "Отвяжись от моей семьи и иди к черту!", но понимал, что, нахамив янки, уронит свое достоинство. Пусть северяне и считали, что потеряв всё и став бесправнее своих бывших рабов, южане стали белой рванью и отребьем, но Риддон так не думал. Опустится на один уровень с оборванцами означало для него потерпеть очередное поражение и признать, что янки всё-таки его сломали. Джон счел необходимым вести себя так, как было принято в его семье испокон веков: спокойно и невозмутимо, словно и не решался сейчас вопрос о его жизни и смерти. С усилием, но он всё же сел на своей постели и внимательно посмотрел на Ганна.

- К чему этот разговор, сержант? - спросил брат Эйбби, не сводя с собеседника немигающего взгляда. - Вы же понимаете, что южане, доставшие оружие даже для самозащиты, в глазах вашего закона уже бунтовщики. Правосудия от мэра я не жду.

- И правильно делаете, - одобрительно кивнул Нат. - Потому, что если останетесь ждать правосудия от мэра... - Он посмотрел на Джо, одел кепку и встал, словно передумал заканчивать фразу, но всё-таки договорил: - Если будете ждать правосудия мэра, на свои дела уже времени не останется.

Нат вообще скрыл бы от мэра приключения этих двух шустрых конфедератов и кучки собственных пьяных подчинённых, но понимал, что это невозможно. Лучше ему самому рассказать Фланнагану, как было дело и каковы его последствия, чем дожидаться, когда мэр узнает кучу слухов, один другого колоритнее. Но в данный момент надо было позаботиться о состоянии двоих главных участников событий. Нат не обманывался тем, что Джон Риддон и его приятель Кэмерон сверкают глазами, будто сейчас готовы в бой. До фермы они в таком состоянии не доберутся. А к утру, когда раны окончательно подсохнут, двигаться этим двоим станет ещё труднее. Особенно если грязь попала. Нат не раз испытывал на себе последствия порки и учитывал, что ему-то по-настоящему сильно досталось всего один раз. Тот самый раз, когда Фланнаган заступился за него и "отмазал" от трибунала. Сильно-то сильно, но всё-таки слабее, чем этим двоим. От кожаной девятихвостки, которой пользовались в том форту, повреждения были более поверхностные, чем от настоящего кнута. Нат мысленно пообещал Бородачу и Стоуну, что они ещё своё получат, дай только повод, но поскольку его личные эмоции сейчас значения имели мало, он выбросил из головы предполагаемые разборки с подчинёнными.

Откинув полы кителя и уперев руки в бока, бывший сержант продолжил свою речь:

- Джентльмены! Мне нужно, чтобы утром вы убрались отсюда. Желательно до рассвета. Так что у вас не слишком много времени для того, чтобы прийти в себя и набраться сил. И если мистер Джо снова начнёт одолевать вас разговорами, напомните ему о банке с барсучьим жиром. А то он, чего доброго, снова забудет, зачем я его здесь с вами оставил. Есть вопросы?

Он посмотрел на Джона Риддона, предпочитая услышать ответ от него, Марк его действительно мало интересовал.

- Да, есть, - кивнул Джон, посмотрев на янки с озадаченным видом. Ему очень не нравилась создавшаяся ситуация, но еще больше не нравилось, что он не может оценить ее достойным образом: из-за головной боли мысли конфедерата разбежались в разные стороны. Он прищурил глаза, чтобы сосредоточиться. Так...

Ганн предлагает им тоже самое, что и мальчишка пару минут назад - к утру убраться из Городка подальше. Совпадение? Вряд ли. Но отпускать, а затем ловить бессмысленно. Убить сразу "при попытке к бегству" несравнимо проще. Чувствуя, как от подозрительности у него ум заходит за разум, Джон спросил Ната прямо:

- Вы предлагаете нам бежать из-под ареста?

Нат выпрямился. Он и так стоял прямо, но сейчас он весь подобрался и несколько секунд смотрел на Джона Риддона оценивающе.

- Сэр! Я знаю, каково приходится человеку на вашем месте, - проговорил он медленно и чётко. - Во всяком случае, в той части, что касается вашего физического состояния. Поэтому буду считать, что вы просто не можете правильно оценить ситуацию. Я напомню: я в этом городе исполняю обязанности помощника мэра. - Он глянул на Марка и Джо, видимо напоминая о своей должности и им тоже. - Мне не нужно устраивать вам побег, если я собираюсь вас выпустить. Мистер Фланнаган мне доверяет и в его отсутствие я могу принимать некоторые решения самостоятельно. Разумеется, если это не касается судьбы всего города и не идёт вразрез с общей позицией правительства Соединённых Штатов. Понимаю, что вам было бы приятнее осознавать, что вы и ваш друг - бунтовщики, или там, протестующие против политики оккупационной власти. - Нат наконец расслабился и махнул рукой, словно отметал от себя назойливую муху. - Но я расцениваю ваши действия как пьяную драку, хотите вы того, или нет. - Он усмехнулся. - Вы не под арестом. Я приказал принести вас сюда потому, что на данный момент вы не в состоянии самостоятельно убраться из города. А если с вами что-нибудь ещё случится - кое-кому будет очень тяжело об этом узнать. Вам известно, о ком я говорю. - Произносить имя Эйбби при мало знакомом мальчишке, Джо Райте, Нат не собирался. - Мне нужно, чтобы вы убрались отсюда под утро. Просто сели на ваших лошадей и уехали. Мне будет легче самому, без вашего вмешательства, докладывать мистеру Фланнагану о том, что произошло. Вы своё за драку получили. Так что остальное - не ваша забота.

Он пожал плечами, словно исчерпал запас убедительных слов и теперь хотел услышать своего собеседника, чтобы определить, на сколько тот его понял.

- Благодарю за разъяснения, сэр, - холодно ответил Джон, давая понять, что слова янки достигли его сознания.

В чём-то сержант был прав - в настоящий момент Риддону было тяжело даже сидеть и смотреть на собеседника, не говоря уже о том, чтобы думать. Сильная боль, словно со спины живьем сняли кожу (а может почти и сняли - по крайней мере, Джон подозревал именно это), отнимала у брата Эйбби последние силы. Однако, Риддон был уверен, что оценил ситуацию правильно. Слишком много им с Эйбби пришлось претерпеть от янки, чтобы Джон мог относится к ним без ненависти. Подобно нервной собаке, огрызающейся даже на нейтральный жест незнакомого человека, Риддон расценивал каждый поступок северянина как заведомо для себя враждебный и реагировал соответственно. Вот и сейчас его покоробили и официальный тон Ганна, решившего напомнить зарвавшимся конфедератам о своем положении в Городке, и его ехидное замечание насчет бунтовщиков, и особенно намек проклятого янки на то, что своим избавлением они обязаны его симпатией к Эйбби. Ощущая, как кровь начинает закипать, Джон поспешил закончить этот разговор. Главное янки уже сказал, они с Марком не под арестом. Риддон с большим удовольствием покинул бы это змеиное гнездо (то бишь дом мэра) прямо сейчас, но остатками благоразумия понимал, что это невозможно. Если им с мистером Кэмероном не передохнуть хотя бы немного - они просто потеряют сознание по дороге.

- Хорошо, если мы не арестованы, а, значит, не навлечем на мой дом беду своим появлением, мы охотно уберемся до рассвета, - принял решение Джон. Несмотря на твердый тон, он чувствовал смертельную усталость. Его так и подмывало прилечь и закрыть глаза, но он не хотел показывать янки свою слабость. - Надеюсь, вы не возражаете, мистер Кэмерон? - спросил Джон одобрения у своего сокамерника, только сейчас вспомнив о его присутствии. На Джо он вообще не обращал внимания, словно того и не было.

- Не возражаю, - откликнулся Марк, возвращаясь к своей манере говорить строго по существу.

Он так и лежал на боку, положив голову на руку, и старался наблюдать за Натом и Джоном Риддоном. Если бы не присутствие брата миссис Фронтайн, Марк с чистой совестью закрыл бы глаза и постарался забыться хоть ненадолго. Но Риддон мужественно продолжал беседу с сержантом, и Марк не мог позволить себе расслабиться и оставить нового знакомого один на один с янки. Он просто лежал, чуть прикрыв глаза длинными ресницами, чтобы не досаждал свет лампы, и старался не упустить момент, если вдруг кто-то из присутствующих решит от разговоров перейти к делу. Он готов был даже драться, если понадобится. Но по счастью, до драки не дошло. А что до разговоров - всё, что говорил сержант Ганн, бывший кавалерист Терри и так хорошо себе представлял. Да, их судьба полностью зависит сейчас от благоволения этого янки, точно так же как судьба всего Юга зависит от северян. Нат поступит так, как у него левая пятка почешется, и если ему пришло в голову покровительствовать брату Эйбби - он и будет покровительствовать, пока сам не передумает. Марку не понравилось, как сержант намекнул, что они-де "получили своё" за драку. Но если об этом хоть заикнуться - янки прочитает ещё одну нотацию, что они сами виноваты. Ладно, пусть виноваты. Проиграли - значит, виноваты. Надо было выигрывать. О чём ещё говорить?

Нату было достаточно, что оба его подопечных согласились с его логикой. Ему ещё предстоял длинный и тяжёлый разговор с мэром на тему "бунтовщики - не бунтовщики", и действительно хотелось, чтобы к утру этих двоих не было в городе. Хотя он и не сказал никому из своих людей, но если "гвардейцы" узнают, что южан утром отпустят, у кого-нибудь может возникнуть глупая идея "пнуть конфедератов напоследок". А так все будут спасть спокойно и не придётся всю ночь вполуха прислушиваться, не крадётся ли кто к комнате рядом с кладовой.

Нат весь вечер только и делал, что разбирался с последствиями чужих глупостей. Стива Берри он уже пристроил, приказав перетащить в свою комнату в доме, чтобы Люси не пришлось сидеть всю ночь посреди казармы. Нат считал, что это неподходящее место даже для шлюхи. Да и зачем дразнить остальных? Люси - девушка добрая, она не отойдёт от Берри и пробудет с ним столько, сколько нужно. И пусть себе сидит в доме и плачется над его дурным характером. А вот с конфедератами всё-таки придётся оставить Джо. Нат был далёк от обвинений южанина в том, что он пытался помочь своим же южанам. Но небольшое внушение мальчишка заслужил. И этим тоже нужно было заняться безотлагательно. По мнению Ната наказание должно было следовать непосредственно за проступком. Или уж в ближайшем обозримом будущем. Потом случится что-то новое и трепать за старое станет бесполезно.

Он кивнул Джону Риддону.

- Ладно. Рад, что мы пришли к согласию. - Нат шагнул к Джо и сцапал того за плечо. - Пойдём, я тебе пару слов скажу. Поставь банку. Джентльмены! Через пять минут я верну вам вашу сиделку и надеюсь, он хорошо о вас позаботится.

С этими словами, он толкнул мальчишку на выход. Рядом была открытая дверь кухни и Нат намеревался использовать это помещение для своих разборок, благо места там хватало. Именно туда он и погнал Джо.

- Я сам могу идти, - буркнул Джозеф в ответ. Клинффорд мог сносить пренебрежительное к себе отношение ради дела, но любому терпению приходит конец. Понимая, что прокололся, юный бандит был готов к тому, что сейчас бывший сержант начнет ругаться, драться и выгонять с работы подчиненного-предателя (неважно в какой последовательности). Другого варианта и быть не могло, но Джо предстоящее наказание почти не волновало - ему доводилось бывать и обруганным, и битым, и выгнанным с проклятьями, и он знал, что всё это не страшно. Беспокоило его другое: как вынести неприятное осознание, что он - дурак, который пытался выкрасть из-под стражи людей, которые даже не были арестованы? Для обычного мальчишки это была бы простительная глупость, но Клинффорд давно уже не считал себя мальчишкой. Он - взрослый человек, от поступков которого подчас зависит весь отряд. Хорошо еще, что этот Нат не принимает Джо всерьез (что само по себе оскорбительно, но, увы, заслуженно), так что ошибка не фатальная, но Клинффорд знал, что завтра ему будет очень стыдно смотреть в глаза капитану и говорить, что он провалил разведзадание. Впрочем, Джозефу было стыдно уже сейчас, стоило ему вспомнить свое бахвальство перед Колбэрном в лесу.

На кухню Клинффорд проследовал в полном молчании. Ни оправдываться, ни извиняться перед янки он не собирался.

Нат чиркнул спичкой и зажёг огарок свечи, который кто-то воткнул на притолоку над дверью. Потом прошёл вглубь кладовой и уселся на край стола, заваленного всяким хламом и старыми кастрюлями.

- Зачем ты нанялся? - спросил Нат прямо, хотя никакой злости или недовольства в его голосе не было. Скорее любопытство. - Ты же южанин. И ты в таком возрасте, когда человек прекрасно понимает, что к чему. Не стал бы ты просто так наниматься к янки. - Нат пожал плечами и взял в руки какую-то миску, покрытую изрядным слоем пыли. - То, что тебя Бэрри в салуне подцепил - ничего не значит. К Бэрри легко прицепиться. Он - парень добрый, когда трезвый. Любому готов помочь. Однажды отдал последнюю воду из своей фляжки умирающему конфедерату, даже не задумавшись, что нам ещё идти и идти, и другой воды в ближайшем будущем не предвидится.

Нат разглядывал донышко миски, как недавно разглядывал подкладку своей фуражки. Видеть собеседника можно было с некоторым трудом - огарка свечи над дверью не хватало. Но даже в таком освещении, когда Нат поднял голову, было понятно, что он вовсе не злится. Просто любопытствует.

- Итак, ты - южанин, но не подлипала. Это по тебе сразу видно. Ведёшь себя независимо. Да и не станет подлипала в первый же день бросаться предлагать побеги этим двоим. - Нат кивнул в сторону стенки, за которой находились Марк и Джон. - Ты ведёшь себя сдержанно, чуть что - глаза в землю. Не хочешь, чтобы видели, как ты на самом деле относишься к тому, что видишь? Очень может быть. Так зачем ты здесь? Затесаться к янки, чтобы помочь этим двоим, ты не мог. Они приехали в Городок уже после того, как я взял тебя на работу. Тогда зачем? Скажи мне, Джозеф. - Он почему-то назвал мальчишку полным именем, но не упомянул фамилию. - Что тебе надо в доме мэра?

Джозеф пожал плечами.

- Мне нужно то же, что и другим, - спокойно ответил он на вопрос помощника мэра, глядя тому прямо в глаза. - Возможность прожить лишний день.

Клинффорда насторожила любопытствующая манера поведения Ната, насторожила до тошноты. Джо намного охотнее предпочел бы выслушивать от сержанта угрозы и сносить его побои, чем отвечать на столь опасные вопросы. То, что он попался на намерении устроить побег пленным конфедератам, было его личным делом и не затрагивало других, а вот подозрения, которые Клинффорд уже успел заронить во вражеском стане, касались уже интересов всего отряда и могли погубить многих. Могильный холод разлился в его душе. Не хватало еще выдать свою принадлежность к банде конфедератов и завести ребят в ловушку! Но как бы ни был юный бандит изумлен наблюдательностью проклятого янки и его умением делать выводы, он понимал, что должен вести себя естественно. Времени выдумывать убедительную ложь у Джо не было, он решил говорить правду. Не всю, разумеется, а лишь ту ее часть, которую можно огласить, не опасаясь погубить своих товарищей по оружию.

- Да, я не люблю янки, - с вызовом признал Клинффорд, стоя прямо перед сидящим на столе Ганном. - И мне, действительно, не по нраву то, что происходит сейчас в Городке. Поэтому я и хотел помочь тем парням, - Джозеф в свою очередь кивнул в сторону комнаты с конфедератами. - Жалко их стало.

Юный бандит понимал, что после таких откровений его просто обязаны выгнать из мэрии в шею, но не боялся такой перспективы. Сейчас для него было главным отвести от себя подозрения в шпионаже.

- А зачем я нанялся к мэру, вопрос странный, - заявил Клинффорд с отчаянной прямотой. - Или вы полагаете, что у человека моего возраста и талантов есть богатый выбор, где и у кого работать?

Нат поставил миску на место. Он решил пока не говорить вслух о ещё одном любопытном моменте: Джо упомянул, что хорошо стреляет. А научиться стрелять у него была прекрасная возможность... на войне. Если, конечно, он не врёт. Мальчишки часто воображали себя ганфайтерами, едва научившись нажимать на курок.

После событий сегодняшнего дня у Ната поселилось в душе чувство близкой опасности. Сержант никогда не пытался заглушить его, если оно возникало. Слишком много странностей творилось в Городке. Сперва какой-то богач выбросил 500 долларов за Чарли Хезера. Потом Бородач подцепил некоего Фрэнка Джонсона и тут же потащил его на службу к мэру. И только Нат отделался от мистера Джоносона, как появился мистер Эскейп. Впрочем, бывший охотник за скальпами как раз не вызывал у Ната подозрений, потому что об этом человеке Нат слышал раньше. Зато после Бегунка появился Джо. Может быть, мальчишка никак не связан ни с богачом, ни с подозрительным Джонсоном, ни тем более с Бегунком. Но Нат предпочитал исходить из худшего и подозревать всех, лишь бы не упустить что-то по-настоящему важное.

Конечно, можно было кликнуть ребят, затащить Джозефа Райта в подвал и устроить ему допрос с пристрастием или хоть попугать и посмотреть на реакцию. Это может ни к чему и не привести, но кто знает... Если паренёк действительно "конфедерат-патриот" и здесь с какой-то тайной целью - может как-то себя выдать. Но у Ната было полно забот с Джоном Риддоном и разборки с Райтом придётся отложить.

Как ни странно, больше всего Нат волновался за южан: за жителей Городка, за фермеров. Нат не хотел, чтобы у них всех возникли неприятности из-за двух-трёх непримиримых конфедератов, которые замыслили что-то против мэра. Бунт - это повод привести сюда войска. Пострадают многие. Нат не обольщался - солдаты-янки не умеют улаживать конфликты мирным путём. Они лучше перевешают половину округи. Не следовало этого допускать. Это было невыгодно ни Нату, ни Фланагану.

- Не знаю, как насчёт твоих талантов, - сказал Нат, вставая со стола и подходя к Джо. - Но если бы твои выкладки, которыми ты делился с парнями в соседней комнате, услышал кто-то из моих людей... - Нат прищёлкнул языком и покачал головой с искренним сокрушением. - Будь на моём месте Бородач, или Элси Браун - они вытащили бы тебя во двор и избили до полусмерти. А попадись ты таким, как Мердок, Брент или Джойс - они повесили бы тебя на воротах конюшни прежде, чем ты сосчитал бы до трёх. И даже разбираться бы не стали. Или привязали бы тебя к лошади и проволокли миль десять-пятнадцать, ночью, по степи. Никто не любит предателей и шпионов. Учти это.

Реплику Джо о том, что в его возрасте у него небогатый выбор работы, Нат игнорировал. Следовало спросить мальчишку, много ли он расспрашивал горожан о работе, прежде чем согласиться сгребать навоз за лошадьми янки. Но Нат не сделал этого. Вздохнув, он добавил:

- Ладно, иди помоги этим бедолагам. И тщательно обработай каждую ранку жиром, после того, как кровь перестанет сочиться. Перед рассветом я загляну. Надо будет подседлать их лошадей. Свободен, если нет вопросов.

- Какие уж тут вопросы, - пожал плечами Джозеф и направился к выходу.

Слова Ната насчет расправы, которую учинили бы над ним другие янки, были более чем справедливы, но Клинффорда они не тронули. Идя на разведку, он знал, чем рискует, и не ждал снисхождения в случае провала. И прекращать свою шпионскую деятельность невзирая на предупреждение сержанта, Джо не собирался. Он решил быть предельно осторожным, понимая, что теперь находится под подозрением. Возможно, это было и глупо, более взрослый и благоразумный человек слинял бы из Городка, чтобы не навредить отряду еще больше, но со свойственным юности упрямством, Клинффорд решил довести свою разведку до конца.

Джо всё еще до конца не верилось, что он так легко отделался - даже с работы пока не выгнали. Впрочем, легко ли.... Не в силах сдержать любопытства, Джозеф остановился и резко обернулся к Нату.

- И всё-таки почему вы не поступили со мной так, как поступили бы ваши люди? - осведомился он с искренним недоумением.

Нат единым духом сгрёб мальчишку за одежду и с силой приложил спиной к дверному косяку. Левый локоть сержанта упёрся Джо в горло. Нат бы невысокого роста, но он был уже полностью сформировавшимся, сильным мужчиной, с которым пятнадцатилетний подросток тягаться на равных не в состоянии. Колено Ната оказалось между ног Джо так, что отталкивало ногу мальчишки в сторону и лишало устойчивости положения.

- Я поступлю с тобой гораздо хуже, - прорычал он прямо в лицо юному бандиту. Правый кулак коротко и сильно врезался мальчишке под рёбра, аккуратно в солнечное сплетение. Левый локоть продолжал прижимать к косяку, не давая согнуться. Но больше Нат ничего делать не стал, предоставив мальчишке возможность отдышаться.

Несколько месяцев назад Нату достаточно было одного оскорбительного слова в свой адрес, чтобы кинуться в драку. Фланнаган почти убедил его, что так нельзя, и Нат на должности помощника мэра держал себя в руках. Но неожиданно сорвался. Точнее, позволил себе сорваться. Джо его довёл. Мальчишка был дерзок и по мнению Ната заслуживал трёпки. Хотя бы ради того, чтобы не нарвался на кого-нибудь менее сдержанного, чем Нат.

Джозефу слишком часто прилетало за свои неуместные вопросы, чтобы он удивился подобной реакции северянина. Охнув от резкой боли, Клинффорд дернулся, пытаясь вырваться из хватки Ната, но силы были слишком неравны. Несмотря на то, что противник дал ему паузу (судя по всему, для извинений), Джо молчал, сохраняя упрямый вид. Пусть янки хоть придушит его - говорить он не собирался.

А Нат ничего и не ждал. Он уже раскаялся в том, что ударил мальчишку так жестоко. Даже лошадь никогда не ударит человека с такой силой, как она бьёт по другой лошади. Лошадь понимает, что человек - существо более нежное и ему будет достаточно, если стукнуть его чуть-чуть. А по другой лошади она врежет так, что шкура затрещит.

Удар Ната был рассчитан на взрослого мужчину, которого уже мышцы наросли где надо, для амортизации, а не на подростка, каковым был Джо. Как бы он ни скрывал свой возраст, было видно, что до взрослого мужчины ему расти и расти. Но раскаяние не мешало Нату посчитать, что трёпка для Райта не будет лишней. Может, научит его осторожности.

Нат ослабил нажим, продолжая смотреть в лицо мальчишке. И вдруг решил ответить на его вопрос, почему не поступил так, как поступил бы любой из его отряда:

- Как-то кролик сдуру залетел в логово койота: "Ах! Не туда попал!" "Ну так уходи", - сказал койот. Кролик, нет чтобы сказать спасибо и убраться: "А почему это ты меня отпускаешь?" "Я сегодня сыт". По горло.

Убрав руку, Нат схватил Джо за шиворот и пихнул в коридор.

- Лучше позаботься о своих соотечественниках, чем задавать дурацкие вопросы, - буркнул он, окончательно успокоившись.

Джозеф резким жестом оправил одежду и направился в камеру к конфедератам. Он не считал свои вопросы дурацкими, хотя и понимал, что порой произносить их вслух и не стоит.

Когда Клинффорд ехал в Городок, он знал, что у него два пути: либо по-тихому все разузнать и свалить, либо вызвать подозрения и погибнуть. Снисхождения к своему возрасту он не ждал, как не ждал его и на войне, сражаясь наравне с взрослыми. Нынешняя ситуация поставила Джо в затруднение - он вроде как и свободен, но с другой стороны, доверия уже не заслуживает, он - первый подозреваемый при любом раскладе. Паршивее положения для разведчика и не придумаешь.

Разумеется, сказочке Ната про койота и кролика Клинффорд не поверил. Судя по всему, сержант просто держал его за дурака (и, увы, имел все основания). И отпустили его скорее всего, затем, чтобы фигурант успокоился и своими действиями постепенно выдал, кто и зачем его послал.

В комнатке Клинффорд подбросил оставшиеся дрова в камин и с задумчивым видом опустился на стул. Конфедераты спали и это было хорошо. Джозефу было стыдно смотреть им в глаза, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ними. Да и было над чем подумать.

Впрочем, долго рассиживаться и раздумывать, как вылезти из ловушки, в которую он так мило угодил, Клинффорду было некогда. Нужно было ухаживать за парнями, чтобы завтра они были в состоянии встать на ноги. Тяжело вздохнув, Джо потянул руку за банкой с жиром...