Глава сто девятая,
в которой Дэвид обживается на ранчо Сайберов...

Ретроспектива событий с 3 по 27 апреля
Настоящий момент - 28 апреля 1866 года, суббота, утро

Дэвид Миллер появился на Шакальем Ручье 2 апреля. А уже на следующий день, 3 апреля, в семье Сайберов произошло значительное событие: женился Элмар Сайбер. Совсем недавно, поздно вечером 29 марта, будучи проездом в Лексингтоне, Элмар был избит своим давним врагом, капитаном-янки Рональдом Гэйнсом и получил удар ножом в живот от одного из его приятелей. 3 апреля Эл ещё головы не мог поднять от подушки, и вся семья пребывала в тревоге за его жизнь. Впрочем, это не помешало Элмару настоять на своём и обвенчаться с Элизабет Гибсон, своей дорогой Бесс, о свадьбе с которой он мечтал лет семь.

Во время процедуры бракосочетания в комнате Элмара присутствовало всего несколько человек: невеста, отец, мать, старшие братья, Джо Клинффорд и пребывающий в этот момент в гостях у Сайберов Джон Риддон. Поскольку сам Элмар не мог подняться, после того, как священник объявил Элмара и Элизабет мужем и женой, глава рода собственноручно накинул на плечи Бесс, прямо поверх фаты, тартан - клетчатую накидку расцветки их клана: сочетание синего, чёрного и жёлтого. В этом наряде Бесс пришлось на минутку показаться в коридоре, где толпились остальные Сайберы, чтобы они убедились своими глазами, что она тоже стала членом клана. Поздравить Элмара никому кроме тех, кто был в комнате, не удалось. После того, как церемония закончилась, доктор Юэн поспешил сделать раненому укол, и выгнал всех, кроме его жены, которой позволил задержаться около мужа на некоторое время.

Ещё до церемонии Эл настоятельно потребовал с родных, чтобы они хоть немного, но отпраздновали свадьбу, пусть даже и без него.

- Поправишься - тогда и отпразднуем, - возразил было отец, но Эл не согласился.

- Я поправлюсь нескоро, - заявил он. - Вот, Юэн говорит, что пролежу месяц, а может, больше. За месяц много чего может случиться, да и как-то не так уже будет. Вот сегодня вечером и повеселитесь.

Уступая его просьбе, женщины подготовили к вечеру праздничный ужин, в который вошли такие непременные блюда, как "яйца по-шотландски" (сваренное вкрутую и очищенное яйцо заворачивается в фарш и обжаривается в жиру до образования хрустящей корочки), хаггис из бараньего желудка, фаршированного сердцем, печенью, легкими, почечным салом, луком и овсяной мукой, пирог с почками и мясом, домашний сыр и кое-какая дичь по мелочи. На сладкое подали пирог со сливками и карамелью, и конечно же за молодых пили виски собственного изготовления.

После ужина старшие мужчины вышли на галерею покурить, а молодёжь собралась внизу, во дворе. Через некоторое время одна из боковых дверей главного дома открылась и оттуда показалась весьма экзотическая фигура, которую собственно все и ждали. Фигура была высокой, широкоплечей, с длинными седыми волосами и такой же бородой. Закутана фигура была в нечто клетчатое, из-под которого торчали голые ноги в гольфах из некрашеной шерсти, обутые в тяжёлые, начищенные до блеска башмаки с большими металлическими пряжками. На голове красовался берет с петушиным пером. Подмышкой фигура несла надутый мех с торчащими из него резными трубками из морёного дерева. Это была волынка, а нёс её Филип Сайбер - один из младших братьев главы рода.

Одет Филип Сайбер был в традиционный Большой Плед, всё той же клановой расцветки: синий, чёрный, жёлтый. Плед представлял собой отрез шерстяной клетчатой материи в длину примерно 7 ярдов. Складки на одной части этого отреза собирались вручную и закреплялись при помощи широкого ремня. Другая часть либо закидывалась поверх левого плеча и использовалась в качестве плаща, либо закреплялась прямо на ремне, частично ниспадая с него, либо ею можно было накрывать плечи и голову при плохой погоде. У Филипа Сайбера эта часть была перекинута через плечо. Под Большой Плед одевалась длинная полотняная рубаха, но никаких штанов или набедренной повязки не полагалось. Эту пикантную подробность, вместе со всеми прочими пояснениями, Дэвиду с удовольствием поведал Мэтью Сайбер. Для молодёжи, выросшей в Техасе, национальная одежда Шотландии была почти такой же экзотикой, как и для Дэвида. Наряд использовался исключительно по особо торжественным случаям.

Даже в самой Шотландии Большой Плед уже понемногу становился экзотикой, потому что ещё в начале 18 века ему на смену пришёл килт, который по сути является нижней частью Большого Пледа. Тем не менее, старшее поколение Сайберов ещё умело с ним обращаться.

Филип Сайбер направился к колодцу. На широкий каменный край кинули войлочный коврик, Филип устроился поудобнее, и принялся играть на волынке. Протяжная, но довольно бодрая мелодия, растеклась по всему двору, наполнила собой все самые отдалённые уголки, всё свободное пространство. Элмар, который к тому времени пришёл в себя, попросил Бесс открыть окно, и слушал музыку своей далёкой, незнакомой родины со вполне удовлетворённым видом. Музыка означала, что его просьба выполняется, и вся его родня празднует его с Бесс свадьбу.

Филип играл долго. Успело стемнеть, и по всему периметру двора зажгли фонари. Молодёжь танцевала и пела, но большого и слишком шумного веселья всё-таки не устраивали. Часа через два Филип исчерпал все свои мелодии, и даже повторил их несколько раз, встал, помахал на прощание беретом, и ушёл в ту же дверь, из которой появился.

Дэвиду никто ранее не сообщил, что Сайберы - именно шотландский клан. Клара Миллер, скорее всего, сама не знала, кем именно является её постоянный клиент Юэн, и потому, естественно, никаких подробностей рассказать не могла.

Потом Дэвид приехал в Остин. Там он услышал о "Шакальем Ручье" и об огромном и дружном семействе Сайберов, но и там ему никто не сказал, что это семейство представляет именно определённый шотландский клан и блюдёт его обычаи. Может, конечно, кто-то что-то и пробросил, к слову, но Дэвид, если и услышал, то не придал особого значения. А теперь он увидел это своими глазами. Даже обычаи у Сайберов были отличны от того, что Дэвид привык видеть с детства. Больше всего его впечатлил старый волынщик, а после рассказа Мэтью, Дэвид стал тихо надеяться, что его не заставят носить национальную шотландскую одежду и бегать без штанов...

А со следующего утра начались обычные будни в доме Сайберов.

В крупном хозяйстве все при деле. Тем более, что несмотря на послевоенные времена, хозяйство Сайберов действительно было очень солидное. Помимо скота, который выращивался на продажу, Сайберы держали для своих нужд небольшое стадо молочных коров. На данный момент всего тридцать голов, но надеялись постепенно расширить хотя бы до пятидесяти, чтобы уж точно хватало не только на то, чтобы пить молоко, но и на то, чтобы готовить сыр, масло и прочие необходимые для питания продукты из молока. Уходом за дойными коровами и дойкой заведовал один из братьев главы рода - Роберт Сайбер. Само собой, доили коров мужчины, как это и положено, потому что работа тяжёлая, и мучить на ней женщин или детей было бы глупо. Зато женщины и дети занимались птичьим двором, на котором преимущественно разводились куры. Персиковым садом заведовал дедушка Тэвис, пасекой - дедушка Шон (не путать с одноногим братом Лайнола), огород был в ведении бабушки Нессы - сестры дедушки Этана, и того самого дедушки Филипа, который лихо играл на волынке и лучше всех умел рядиться в Большой шотландский плед.

По дому тоже работы хватало, потому что помимо уборки, готовки и всяческого рукоделия, всегда найдётся что-то, что немедленно требует вмешательства. Надо ведь и трубы каминные чистить, и золу вывозить на кукурузное поле, тут рамы подправить, там из подвала мусор, скопившийся за зиму, повытаскать. А ведь есть ещё небольшая отара овец, которую пасти нужно так же регулярно, да и смотреть за овцами в оба глаза. Кроме того, у Сайберов пряли, ткали, шили одежду и мастерили мебель, не прибегая к посторонней помощи.

За каждым делом наблюдал ответственный человек, а дети и молодёжь распределялись на все необходимые работы в зависимости от талантов и очерёдности. Конечно, тех же детей и молодёжь ещё многому нужно было научить, и эта задача обычно оставалась на Чарльза Сайбера. Он обучал всему: бросать лассо, ездить верхом, валить бычков, свежевать дичь, стрелять, читать следы, ставить силки и пр. пр. пр. Когда дяди Чарли не хватало - подключался дедушка Этан, а ещё чаще - брат главы рода, дедушка Гордон.

Были в доме Сайберов и люди на особом положении, которые в общий ритм не вливались, занимаясь какими-то своими таинственными делами. Одним из таких людей был Джозеф Клинффорд. Он не считался гостем, как например Джон Риддон. Официально он числился родственником миссис Кэтрин, жены Алана Сайбера. Но его и не загружали работой, как всех остальных младших Сайберов, хотя по возрасту он как раз подходил в их компанию. Джо в доме уважали, как ветерана войны, как друга Элмара, и как человека, который вместе с Элмаром и Шоном проворачивает какие-то таинственные дела, суть которых непосвящённым была неведома, но о существовании которых большинство догадывалось. В общем, младшие смотрели на Джо с восторгом, старшие - с уважением (хотя, конечно же, для старших он не переставал быть мальчишкой). Сам Элмар относился к Джо как к младшему брату, но не как к племяннику. Иными словами, ставил на ту ступень иерархической лестницы в доме Сайберов, на которой находился сам. Это тоже о многом говорило остальным, и младшие уважали Джо ещё сильнее.

По-иному дело обстояло с Дэвидом. Его как раз сразу же отнесли к младшим, и уже на следующий день после свадьбы круто прибрали к рукам. Для начала им занялся дядя Чарли, который проэкзаменовал Дэвида на предмет того, насколько он хорошо стреляет, результатом не удовлетворился, и взялся за обучение. Собственно, Дэвиду нужно было дать возможность стрелять много и каждый день, поэтому Чарли стал таскать его на охоты за кроликами и птицами, попутно показывая территорию. Но это занимало только часть дня.

Оставив Дэвида в доме, Лайнол включил его в число тех, кто работал "на подхвате", так что в первое время Дэвиду приходилось вместе с другими братьями и кузенами чистить лошадей, носить воду и дрова для кухни, помогать дедушке Тэвису в саду. Нет, его никто не дёргал из стороны в сторону. Обязанности распределялись заранее, и нужно было сделать что-то от и до до обеда, а потом ещё что-то от и до после обеда. Правда, частенько все эти задания шли по боку, потому что доктор Юэн стал брать Дэвида с собой, когда навещал больных на окрестных фермах. Юэну нужно было, чтобы сын привык к нему, нужно было понять этого незнакомого юношу, сделать его членом семьи. Кстати, уже на четвёртый день пребывания Дэвида у Сайберов Юэн ездил с ним в Остин, к нотариусу, и оформил соответствующую бумагу о его усыновлении. Так что отныне Дэвиду полагалось привыкать называть себя Сайбером.

Лишь после того, как он стал Сайбером, Дэвиду доверили дежурство у ворот. Сперва днём, а потом и ночью. По ночам дежурили вдвоём, и Дэвиду чаще всего доводилось оставаться с Мэтью, или Роем. Рядом с воротами было что-то вроде караулки, из которой вела маленькая крутая лесенка на стену. Дэвиду объяснили, на что нужно обращать внимание, и как себя вести, если вдруг посреди ночи заявится кто-то незнакомый.

В отличие от Джо Клинффорда, далеко не со всеми в доме у Дэвида сразу складывались хорошие отношения. К нему присматривались. Дольше всех к нему привыкал его 12-летний брат Коннор. Мальчишка был драчуном и задирой, всё принимал близко к сердцу, так что у него даже наметился некоторый разлад с отцом. По счастью, Юэн сумел найти к нему подход и как-то успокоить, но на Дэвида Коннор всё равно косился, и очень переживал за мать. Хлоя напротив к "боевой молодости" мужа относилась философски. Она знала, за кого выходит замуж. Но попробуй объясни это 12-летнему подростку. Хорошо хоть, у Коннора хватало ума не задираться и не лезть в драку с Дэвидом. В значительной степени этому способствовала работа, которой хватало на всех.

28 апреля, когда Дэвид уже почти месяц жил на Шакальем Ручье, утром он столкнулся в коридоре с сестрой Флорой. Девушка несла куда-то ящичек с письменными принадлежностями. Фло относилась к Дэвиду очень хорошо, и не упускала случая поболтать, особенно если он не был занят каким-нибудь конкретным делом.

- Дэвид! - Она радостно подошла, совсем уже собравшись сообщить какую-то новость (у неё всегда находились какие-нибудь новости), но в этот момент в коридор вышел доктор Юэн.

- Флора! Куда это ты? - спросил он заинтересованно.

- Папа! Дядя Элмар попросил принести ему бумагу и чернила, - сообщила Флора, мило улыбнувшись отцу.

- Ну, хорошо хоть, не карабин и сапоги, - заметил доктор, выхватил из рук дочери ящичек и сунул в руки Дэвиду. - Отнеси-ка. Фло мне самому нужна. Пойдём, дочка, поможешь Розе с её малышом. Я объясню, что надо делать. Иди-иди, - махнул он рукой на Дэвида. - Заодно проведёшь разведку боем и узнаешь, что за опусы вздумалось строчить твоему дяде.

Подхватив своей огромной лапой локоть дочери, Юэн увлёк её за собой.

Элмару всё ещё категорически запрещалось подниматься с постели более чем на пару минут, а уж покидать пределы комнаты доктор Юэн ему и вовсе не давал. Рана поначалу заживала скверно, и только-только прошло воспаление, так что Юэн серьёзно опасался, как бы не было новых осложнений. Но, по крайней мере, Элмар чувствовал себя настолько лучше, что был в состоянии сидеть в постели и болтать с посетителями. Сегодня у него уже сидел Джо. Молодая жена Элмара вышла куда-то по своим делам, и пользуясь её отсутствием, Эл обсудил с Джо некоторые детали проведённой не так давно Шоном, Джо и Джоном Риддоном операции по спасению от виселицы Нэда Пеппера. Им удалось на удивление хорошо справиться, спровадить Нэда к мексиканской границе, и замести следы. Джон уехал чуть раньше, чтобы иметь алиби. В последнем этапе операции он не участвовал, а из Ньютона должен был прислать телеграмму и сообщить, что добрался нормально. Полиция уже несколько дней стояла на ушах, и если бы у них была хоть одна зацепка, они наверняка заявились бы уже в дом Сайберов. Именно об этом и говорил Элмар, когда в двери постучался Дэвид.

- Заходите, кто бы там ни был, - отозвался Эл.

И Дэвид вошёл.

- Фло занята и отправила меня, - пояснил он. Надо же было как-то объяснить своё тут появление. - Доброе утро! - как всегда с опозданием поздоровался Дэвид. Он остановился недалеко от входной двери ожидая, скажут ли ему поставить куда-нибудь ящичек или поднести его, и смутно соображая, что ему велено было ещё и "провести разведку боем" на тему, что именно собрался писать Элмар Сайбер.

Почему-то этого юного дядю Дэвид не то чтобы побаивался, но как-то слегка робел. Хотя, может быть, основная причина тому была - серьёзная рана полученная Элмаром, от которой тот всё ещё не оправился.

Элмар полусидел (или полулежал), откинувшись на подушки. Оба окна в комнате были открыты настежь, и разогретый летний воздух чуть шевелил занавески. Младший сын главы рода действительно ещё не оправился, был бледен (почти как подушки), и сильно похудел за время болезни, но его зелёные глаза блестели вполне живым блеском, и он добродушно улыбался своему новому племяннику.

- Привет, Дэвид! - сказал он. - Хорошо, что пришёл. Сядь, посиди с нами. - Он указал жестом на стул около кровати. - И поставь куда-нибудь на стол этот ящик. Вы уже знакомы? - Не дожидаясь, он на всякий случай добавил: - Это Джо, надёжный друг и свой человек, на которого можно положиться. А это - мой племянник и отличный парень Дэвид, которому пришлось проделать длинный путь к своему отцу Юэну. Он мне рассказывал про то, как угнал мула, потому что ему ничего не заплатили за работу.

Парадокс, но почему-то в памяти Элмара отложились детали рассказа Дэвида, когда тот в самый первый визит отвлекал его разговорами, повествуя о том, как добирался до Техаса. Сейчас Элмар выздоравливал, уже по-настоящему выздоравливал, и к нему вернулась его привычная общительность. Несмотря на слабость, он готов был уделить время каждому, кто только заглянет в комнату, а к Дэвиду ещё и испытывал немалый интерес, потому что второе место после общительности в характере Элмара занимало любопытство. Или всё-таки первое? Наверное, и того и другого было в Элмаре Сайбере одинаково.

- Кстати, ты вроде говорил, что вырос где-то на юге Миссисипи, - вспомнил Эл. - А где именно? Вот Джо тоже из Миссисипи. Может, вы там где-то рядом жили?

- Может быть, и жили.

Джозеф первым протянул Дэвиду руку и дружелюбно ему улыбнулся. За время пребывания на "Шакальем ручье" Клинффорд немного изменился. Он стал вести себя более серьёзно и сдержанно. И, наверное, не последнее место в причинах этой перемены занимало его новое положение. Всё-таки теперь Джо был не самым младшим в банде, над которым все подтрунивали, но и с которого спросу было меньше, а вполне взрослым и самостоятельным членом большой семьи. И это налагало определенные обязательства. Кроме того, история с побегом Пеппера еще не сошла Элмару и товарищам с рук, чтобы успокоится и не дергаться. Так что подсознательно Клинффорд всё еще держался настороже, готовый реагировать быстро и четко. Хотя, надо сказать, что страх немало перебивался чисто подростковой самоуверенностью и счастьем. В кои-то веки удалось восстановить справедливость и обмануть чертовых янки! Так что, невзирая на легкое внутреннее беспокойство, выглядел бывший бандит вполне довольным жизнью. И он не видел никаких препятствий к тому, чтобы быть любезным с родственником Элмара.

- Моя фамилия Райт и я родом из Гринвилла, - непосредственно сообщил Клинффорд новому знакомому, - округ Вашингтон. Хотя некоторое время моя семья жила на ферме в ста милях от Чарлстона, - справедливости ради признал он, - когда в нашем городе шли бои.

Обычно Джозеф не говорил свою биографию так подробно - привычно считал, что земляки для него опасны, но в данном случае верил Элмару. Тот не стал бы упоминать про место рождения своего знакомого бандита при ненадежном человеке.

Дэвид добросовестно пожал руку Джо Райту и ответил:

- Я из Джонстона, округ Адамс, это на западной границе, недалеко от самой реки Миссисипи.

После чего заткнулся, в очередной раз жалея: и зачем ему приспичило откровенничать по поводу угнанного мула?.. Сейчас все в округе, и даже малознакомые Дэвиду люди, будут считать его конокрадом!

Про Джо, друга Элмара, он много слышал от своих новых братьев и не переставал удивляться этому пареньку. Ему было пятнадцать лет, как Роджеру, и по возрасту, он как раз должен был быть вместе с "младшими" Сайберами, но он, в отличие от Дэвида, был со "старшими". У него были с ними какие-то свои серьёзные и недоступные "младшим" дела. И это было вовсе не "самодеятельность" спланированная Мэтью, когда он собирался ловить янки, напавшего на Элмара Сайбера. Нет, это были какие-то настоящие дела, о которых в доме не все знали, даже почти никто ничего не знал.

В общем-то, в таком положении вещей не было ничего удивительного: этот Джо Райт уже был на войне и воевал по-настоящему. Дэвиду было трудно представить, что этот Джо младше его самого на несколько лет, но, тем не менее, все здесь считают его взрослым!

Дэвид был далёк от того, чтобы завидовать Джо в том, что тот побывал на войне, а Дэвид все последние годы просидел в оккупации. Во всяком случае, он сам себе всегда внушал, что таким вещам нельзя завидовать. Но всё-таки, какое-то детское мальчишеское чувство обиженности пробивалось сквозь доводы разума. И сейчас оно концентрировалось в осознании того, что вот, совсем юного подростка все тут считают взрослым человеком, а его, Дэвида - ребёнком.

Для Элмара, если уж быть совсем честным, оба они были мальчишками, хотя самому Элу едва исполнилось 29 лет, и он среди старших Сайберов оставался самым младшим. Впрочем, проблемы возраста его сейчас мало занимали. Сосредоточившись и даже прикусив губу, он опёрся руками о постель и приподнялся чуть выше по подушкам, чтобы действительно сидеть, а не полулежать. Усилие, в целом, увенчалось успехом, так что Элмар удовлетворённо выдохнул, и перестал кусать губу.

- Я знаю, где это, - сказал он Дэвиду. - Тяжело сидеть и смотреть, как янки распоряжаются в твоём доме, а ты ничего не можешь сделать. Врагу такого не пожелаешь. - Он невесело усмехнулся. - Сюда хоть в войну янки пробиться не могли. Сейчас могут. Всё ещё могут. Они уже пытались как-то раз. Да ладно. - Он отмахнулся, и осторожно положил руку на живот, на то место, где под покрывалом и повязкой пряталась заживающая рана. - Я рад, что ты добрался досюда, Дэвид. Джо! Вы поболтайте чуть. Я отдышусь.

Всё-таки говорить было трудно, потому что приходилось сильнее дышать, а не напрягать при этом мышцы живота получалось плохо. Но отпускать Дэвида Элмар пока не собирался. У него возникла одна идея, которую он намеревался предложить. Поэтому он понадеялся, что Джо ненадолго перехватит инициативу в разговоре. На Джо Элмар уже привык полагаться. Паренёк вёл себя непосредственно, и за словом в карман обычно не лазал.

Джозеф был, конечно, общительным мальчиком, хотя прошлое бандита и накладывало на его натуру отпечаток - он давно уже научился внимательно следить за тем, что говорит. Так что, невзирая на внешнюю беспечность, Клинффорд редко выбалтывал то, чего не стоит. Поэтому, без труда сдержав своё чисто мальчишеское желание похвастаться недавней победой над янки, он сказал лишь:

- Оккупанты распоряжаются на Юге, но надо как-то выстоять. Пусть воевать мы не можем, но, главное, не стать как они.

В этом своем убеждении Джозеф был тверд. Его ведь на войну, а потом и на подпольное сопротивление, повела не злоба, не месть и не разъедающая душу ненависть, а патриотизм и вера. Наверное, будь Клинффорд чуть менее впечатлителен и менее порывист, тоже бы остался дома как Дэвид и провел бы годы войны в оккупации. Но Джо легко воодушевлялся и никогда не отличался особенным терпением, поэтому сидеть где-то, когда идет война, было для него решительно невозможно. Вот и сейчас Клинффорд понимал, что Элмар не просто так попросил принести бумагу, и ему не терпелось спросить, зачем. В общем, Джозеф бы и спросил - просто пощадил раненого, которому нелегко было разговаривать. Поэтому на время отвлекшись от мыслей о делах, бывший бандит продолжил беседу:

- Нет, в Джонстоне мне бывать не приходилось, - признал Джо, подумав, - вообще-то мы с братом мечтали сесть на речной пароход и спуститься по Миссисипи вниз, до Атлантического океана, чтобы посмотреть нашу реку целиком, но как-то не довелось. Брата убили, да и я сам...

Клинффорд оборвал сам себя - что толку говорить о несбывшемся? Мечтал увидеть Миссисипи и Луизиану - увидел. Только в составе отступающей армии Конфедерации, падая от усталости и голода. Но это неважно, главное, что сейчас всё хорошо.

- А в Джонстоне ты чем занимался? - уточнил Клинффорд у Дэвида с любопытством, переключая разговор с себя на собеседника.

Он и не думал подозревать внебрачного сына Юэна в конокрадстве - по его мнению, конокрад не стал бы искать каких-то родственников, а прекрасно жил бы сам, своим преступным промыслом. То, что Сайберы так радушно приняли какого-то паренька, Клинффорда не удивило тоже - его самого подобрали фактически на улице, да не просто на улице, а еще и из банды. Стоило ли удивляться?

- В Джонстоне... там была такая маленькая гостиница, где я работал, - ответил Дэвид. Сколько раз он уже об этом рассказывал? Но, в общем, в этом тоже не было ничего удивительного. Народу здесь много, и каждый вполне может индивидуально поинтересоваться, чем занимался Дэвид до приезда сюда. Наверное, придётся рассказывать эту историю столько же раз, сколько людей живёт на "Шакальем Ручье". - Потом, почти год назад, хозяйка гостиницы умерла, а дом опечатали. И мне пришлось убраться. Несколько раз я находил временную работу, в основном по перегонке скота... Даже заработал себе на старый карабин!

Дэвид усмехнулся, вспомнив, как он выторговывал себе это оружие - один из первых образцов серийного выпуска 62 года.

Элмар заинтересовался новыми подробностями. Он уже отдышался, и ему трудно было не вмешиваться. Едва почувствовав себя лучше, он уже не мог усидеть на месте, а сил не хватало даже на то, чтобы без посторонней помощи достать из-под кровати ночной горшок. Только и оставалось, что болтать и спрашивать. К тому же, Элмар проникся к Дэвиду сочувствием.

- Карабин - это здорово, - проговорил он. - Вот незадача! И почему я не в своей постели?... Джо! Окажи мне услугу. Сходи в нашу с тобой комнату, там у меня под кроватью стоит сундук. В нём - мой старый пояс и кобура с револьвером. Пояс оставь, на нём всё равно пряжка сломана, а револьвер вместе с кобурой тащи сюда.

Элмар виновато улыбнулся. Ему было неудобно гонять Джо с поручениями, но сам-то он сейчас только валяться в кровати и мог.

Ящик с письменными принадлежностями пока стоял без дела. До прихода Дэвида Элмар обсуждал с Джо перспективу того, чтобы съездить в город и разведать обстановку. Элу даже пришло в голову, что он может кое-кому написать письмо, и будет повод прогуляться в Остин, чтобы отвезти его на почту. Поскольку в комнату неосторожно заглянула Флора, Элмар тут же попросил её раздобыть бумагу и чернил. Но пока она ходила, потом вместо неё пришёл Дэвид, они с Джо завязали разговор - Элмар продолжал думать о ситуации, и пришёл к обратному выводу: ехать Джо никуда нельзя!

Сайберы регулярно бывали по своим надобностям в Остине, и в самой поездке ничего особенного не было. Шон уверял его, что никто их с Джо во время побега Нэда Пеппера в городе не видел. Но Элмар помнил свой собственный опыт: он тоже считал, что их встречу с Нэдом три месяца назад никто не видел, а оказалось, что их заметил соглядатай, который тут же и донёс, что Элмар Сайбер после убийства генерала Харварда разговаривал с убийцей. Нет! Посылать Джо в Остин было нельзя. Категорически нельзя! Даже если в самом деле никто не увяжет физиономию Джо с побегом Пеппера, рисковать незачем. Если янки рыщут по окрестностям, могут попросту из вредности прицепиться к мальчишке. Спешить некуда. Можно прекрасно подождать, пока шум уляжется. Всё равно, они уже сделали для Нэда, что могли, и осталось лишь надеяться, что он благополучно добрался до мексиканской границы. В общем, Элмар принял решение, слегка успокоился и занялся Дэвидом.

- До войны я был рейнджером, - сообщил он, хотя Дэвид наверняка уже слышал об этом от других Сайберов. - Конечно, на территории от Миссисипи до Техаса проблема не в индейцах, а в солдатах-янки, особенно в неграх. Я не так давно ездил в Новый Орлеан, так что представляю себе, как выглядят дороги. Особенно в Луизиане. Один мой друг рассказывал, что его чуть не повесили какие-то синебрюхие. Напали на чернокожую девчонку, а он вступился. Как ты-то добирался? При помощи карабина?

Дэвид пожал плечами.

- Наверное, мне повезло, - ответил он, криво усмехнувшись. - Или всё моё имущество никому не показалось желанным трофеем!

Дэвид начинал уже тяготиться тем, что не может похвастаться никакими подвигами. Наверное, это выглядело как-то странно: несмотря на неспокойные дороги, его даже никто ни разу не пытался повесить...

Джо Клинффорд тоже, кстати, без приключений доехал от "Мокрой пади" до "Шакальего ручья", но в отличие от Дэвида, был этому несказанно рад. Всё-таки, несмотря на живой нрав и желание везде поучаствовать, сам по себе Клинффорд был не любитель опасных авантюр. Но, увы, по странному стечению обстоятельств, участвовать в них бывшему бандиту и конфедерату приходилось почему-то часто. Впрочем, огорчаться по этому поводу Джозефу не пришло бы в голову - он был слишком для этого деятелен. Поэтому, вернувшись из их с Элмаром комнаты, Клинффорд протянул Сайберу оружие и тут же поинтересовался:

- Так, когда мне выезжать в город? Прямо сейчас?

О том, что зарекся ездить в разведку, Джо уже успел легкомысленно забыть, так что готов был снова наступить на те же грабли. Дэвида он не стеснялся - всё равно всё секретное они с Элом уже обсудили, а город, ну что город. Мало ли по какой надобности туда можно съездить?

- Погоди, Джо. Сядь.

Элмар вытащил из кобуры тщательно вычищенный и смазанный револьвер, похожий по виду на кольт, но всё-таки немного другой. Некоторые части его были не из стали, а из латуни. Взвесив оружие в руке, Эл погладил пальцами нехарактерный для револьверов времён войны круглый ствол и грустно усмехнулся.

- Это оружие фирмы "Грисволд и Ганнисон", - сказал он. - Наше оружие. Фирма появилась вместе с Конфедерацией, и перестала существовать тоже вместе с Конфедерацией. Выпуск 1862 года. Тридцать шестой калибр. Их было выпущено очень мало, из-за дефицита стали коробка на них изготавливалась из латуни, поэтому их сразу можно отличить от обычного кольта. Стоила такая игрушка по меркам войны бешеных денег: 40 долларов. Не каждый мог себе позволить. По мне - это лучшее оружие, которое выпускала Конфедерация. Меня он ни разу не подводил. - Элмар сунул револьвер обратно в кобуру. - В 64-м Шерман уничтожил фабрику, - добавил он, подводя итог. А потом протянул револьвер вместе с кобурой Дэвиду. - Держи. Теперь он твой. Карабин карабином, но револьвер тебе всё равно понадобится.

Эл любил делать подарки, когда есть что дарить и кому дарить. Он просто не мог оставить своего нового племянника без такого привычного знака внимания.

Может, конечно, для Элмара такой знак внимания и был привычным, но вот для Дэвида - нет.

- Спасибо! - ответил он, принимая револьвер. - Это будет предметом зависти всех юных Сайберов. Они тебя очень уважают, и каждый хотел бы получить такой подарок от самогО знаменитого рейнджера!

Дэвид, конечно, не смог устоять перед искушением вынуть револьвер из кобуры и начать его рассматривать.

- Такой подарок ко многому обязывает! - добавил он. - Постараюсь не разочаровать!

Он сунул револьвер обратно в кобуру, решив что детально разбираться с ним будет в своей комнате, а здесь - лучше больше внимания уделить раненой знаменитости.

Элмар весело улыбнулся Дэвиду. Ему понравилось, что парень не стал спорить и отнекиваться от подарка. Хотя, какой человек юного возраста откажется от личного оружия?

- Не разочаруешь, - проговорил Эл уверенно, откинул голову на подушки и посмотрел в потолок. - Мне твой отец уже рассказал, как ты решился сражаться за меня с янки, хотя знать не знал, что это за дядя Элмар такой - знаменитый рейнджер, которому не хватило ума увернуться от ножика пьяного солдата.

Он тихонько рассмеялся, не над Дэвидом, а скорее от осознания того, что жив и в состоянии язвить над самим собой. Поразительно приятное ощущение! Правда, рана тут же напомнила: жив-то жив, но лучше потише выражать эмоции, если не хочешь, чтобы тебе было больно. Элмар поморщился.

- Прости, Дэвид, я над собой смеюсь, - негромко проговорил он, стараясь не дышать глубоко. - Остальные пусть завидуют. Они от меня и так подарки получают, время от времени, а тебе я двадцать лет ничего не дарил. К тому же, револьвер - вещь полезная, да и к руке должен хорошо прийтись. Не слишком тяжёлый, и отдача при выстреле мягкая. - Он повернул голову и посмотрел на Джо. - Не надо никуда ехать, - сказал он ласково, будто уговаривал. - Я письмо в другой раз напишу. Янки сейчас по всем дорогам рыщут, и если наткнутся на кого-то из нашего дома - могут повести себя невежливо. Пусть утихнет.

Он не сказал ничего особенного, потому что не хотел давать Дэвиду повод для любопытства. Отсылать паренька ему тоже не хотелось. Элмар на Дэвида ещё не налюбовался, но и Джо следовало сразу предупредить о том, что планы изменились, чтобы не томился ожиданием. Так что Элмар применил старый приём: говорить о деле так, чтобы непосвящённому казалось, будто разговор идёт о самых обычных мерах предосторожности, никак не связанных с тайными разведками и заговорами против оккупационных властей.

Джозеф не имел ничего против конспирации, но с мнением Элмара был категорично не согласен. Ведись разговор в отсутствие Дэвида, он не преминул бы от души возмутиться. Еще не хватало без повода бояться чертовых янки! Про то, что "без повода" Клинффорд был уверен - будь у северян хотя бы тень подозрения, что к побегу Нэда причастны Сайберы, на "Шакальем ручье" давно бы сновали солдаты. Но всё было тихо, значит, полиция разрабатывала другие версии, а следовательно, не стоило слишком уж и таиться. Эту мысль в завуалированных выражениях он и попытался донести до Сайбера.

- Солдаты в любом случае могут повести себя невежливо, - пожал он плечами, - но скоро выборы губернатора штата, так что они могут поостеречься цепляться к людям без причины.

Джозеф засунул руки в карманы и посмотрел на Миллера так, словно хотел спросить у него подтверждения своему мнению. Правда, вслух произнес немного иное.

- А это ты, значит, собирался сражаться за Элмара? - уточнил он с интересом. - Мне кто-то говорил. Так ненавидишь янки?

Клинффорд помнил, что кто-то из молодых Сайберов ему рассказывал о мстительной операции племянников Эла, но тогда он был занят собственными переживаниями по поводу планируемого побега и вдобавок жутко хотел спать, поэтому не уделил ни рассказу, ни рассказчику должного внимания. А теперь его заинтересовала такая выходка внебрачного сына Юэна. Пусть, конечно, парень не совсем всё продумал в своем плане, но, главное, не хотел сидеть сложа руки, и это, по мнению Джо, заслуживало уважения. Другой вопрос - он хотел сделать это из чувства благодарности к пригревшей семьей, или из чувства справедливости?

"Пожалуй, теперь эта история с несостоявшимся отмщением, как и история с похищением мула, будет вспоминаться при каждом удобном случае!" - подумал Дэвид.

- Да ничего я не собирался особенного делать! - сказал он и сразу сообразил, что сказал глупость. Он же собирался выслеживать и убивать человека - янки. Что же, это, по его словам - "ничего особенного"?! - Это была глупая идея! - добавил он, чтобы хоть как-то оправдаться.

- Да нет, Дэвид, идея не такая уж глупая, - отозвался Элмар, которому совершенно не хотелось вступать сейчас в полемику с Джо. - Просто я действительно сам сделал ошибку. Спасибо тебе. На самом деле, это очень хорошо, когда кто-то хочет вступиться за тебя. Мы только тем всегда и держались здесь, в Техасе, что стояли друг за друга. Иное дело, что рисковать понапрасну не стоит. - Он посмотрел на Дэвида. - Вот именно это я сейчас пытаюсь объяснить Джо, а он сопротивляется.

Элмар изрядно устал, но ему очень не хотелось это показывать. Если бы сейчас в комнату заглянул Юэн, он точно погнал бы посетителей вон, едва взглянув на младшего брата. Но Юэн где-то носился, понадеявшись, что быстро вернётся Бесс, у которой тоже глаз был намётанный. Она достаточно насмотрелась на своего мужа, чтобы сразу видеть, в каком он состоянии. Впрочем, несмотря на всё своё желание и дальше продолжать разговор, Элмар сам понимал, что сейчас с него мало толку и по-хорошему надо бы пообщаться с Дэвидом тогда, когда ему будет по силам многое показать, рассказать, объяснить. Да и Джо следовало убедить в том, что они неправильно придумали и разведка сейчас не так уж нужна, зато здорово опасна. Кончилось тем, что Элмар прибегнул к хитрости.

- Я бы хотел вас кое о чём попросить, ребята, - проговорил он, комкая похудевшими пальцами край покрывала. - Сходите на рыбалку, а? В последнее время этим некому заняться, а если вы скажете, что одной раненой личности вдруг захотелось рыбы - никто не станет вас удерживать. Река рядом, вы при деле, а с другой стороны, работа - не бей лежачего.

Может быть, хитрость была не ахти какой умной, но вполне логичной. Элмара во время болезни кормили очень осторожно, жиденькими кашками и бульончиком, опасаясь, как бы от лишней нагрузки не открылась рана, да Юэн и не мог точно сказать, что и до какой степени повреждено в его животе. Так что Элу, едва он начал выздоравливать, хотелось то одного, то другого.

Вообще считается, что если хочется что-то съесть - это надо съесть. Неважно что - пусть даже рыбий глаз. Клинффорд этого не знал (да и откуда?) но всё же спорить с Элмаром не стал. Неудобно было при Дэвиде.

- Ладно, - согласился он, отступая от своего, но лишь на время, - я не против рыбалки. А ты? - поинтересовался он у Миллера.

Про то умеет ли Дэвид ловить рыбу, Джозеф не подумал даже спрашивать. Мальчишка с Миссисипи не умеющий рыбачить - это всё равно, что утка, которая не умеет плавать. Невозможное явление. Когда Клинффорд жил дома, то постоянно носил с собой крючок и леску в шляпе - свои сокровища. Правда, сейчас мысли Джо были далеки от удовольствий, он некоторое время обдумывал не стоит ли согласится на рыбалку, а там попросить нового племянника Сайберов прикрыть его, пока он сгоняет в город. Ничего страшного в таком ослушании Клинффорд не видел - ничего не получится узнать, это не страшно, а если он попадется янки - то это ничем семье Элмара грозить не будет. Они же не отвечают за всяких подобранных босяков. План показался Джозефу весьма соблазнительным, но, подумав еще, он был вынужден его отринуть. Всё-таки Дэвид мог не согласиться сидеть на берегу и увязаться вместе с Джозефом в город. Тогда точно получится некрасиво - если они попадутся, стыдно потом будет смотреть в глаза Сайберам. Так что, невольно вздохнув, Клинффорд отказался от разведывательных действий.

Наверное, в этот день многим планам не суждено было сбыться. По крайней мере, в том виде, в котором они придумывались. Двери открылись, и вошёл доктор Юэн, сразу заполнив собой минимум половину комнаты.

- Так! - категорично заявил он, подходя к кровати и тут же хватая Элмара за запястье, чтобы посчитать пульс. - Вам, парни, пора исчезнуть, потому что этот джентльмен сам вас не выставит, даже если заговорит себя до обморока. Дэвид! Собирайся, мне нужно съездить кое-куда.

Юэн старался по мере возможности брать сына с собой. Всё-таки им следовало поближе познакомиться, и получше узнать друг друга. Но вмешался Элмар.

- Юэн! Я хотел попросить парней, чтобы они сходили на рыбалку, - заметил он.

Доктор на мгновение оторвался от своего осмотра, но тут же нашёлся:

- Ничего, Джо один справится. Или вот что, Джо! - Он ткнул толстым пальцем в сторону мистера Клинффорда. - Прихвати с собой Роджера. Ему полезно пообщаться с ответственным человеком вроде тебя. Может, хоть чему-то научится.

- Юэн! - сказал Эл тихо, но выразительно.

Доктор тут же протестующе воздел свои могучие руки.

- Знаю, братишка, знаю! Всё знаю. Но поговорим об этом потом. Седлай лошадей, Дэвид: мне мою крапчатую, а себе - рыжую с пятном на заднице, которую в прошлый раз брал. Джо! Тебя, кстати, Шон искал.

С этим напутствием доктор Юэн категорично вывел обоих парней наружу, вернулся в комнату и закрыл дверь изнутри.