Глава сто двадцать четвёртая,
в которой Карен мучают сомнения по поводу предстоящего брака, а Нат собирается ехать в Новый Орлеан...

22 июня 1866 года, утро

Утром следующего дня Карен уже не была уверена в правильности своего решения. Теперь ей казалось, что не так уж сильно она скомпрометировала себя. Мало ли с кем молодая женщина может целоваться! Это ещё не повод за каждого выходить замуж! И что это ей вчера в голову пришло?!

Однако отношения с Ганном, как прежде оставаться не могут. Что же, втихаря она будет с ним целоваться, а на людях изображать строгую хозяйку? То, что она поцеловала его всего один раз - не имело принципиального значения. Назад ничего не вернёшь и значит, необходимо было с ним расстаться. Это представлялось Карен единственным выходом.

Но как это осуществить? Она заняла у Ганна изрядную сумму на внеочередное строительство, да и в дальнейшем рассчитывала на его денежную помощь... Но даже не это главное. Главное, что тогда она останется одна. И как найти в себе мужество, чтобы выдержать то, что ей предстояло: масса долгов, организация работы на плантации, новые работники, новые налоги... Теперь Карен убедилась, что это была только иллюзия, что она сама себе хозяйка, что она мужественная, самостоятельная женщина и что она справится со всем бес посторонней помощи. Она только тогда справлялась, когда в нужный момент появлялся Оскар Франко или Уильям Маршал и разрешали все возникающие проблемы. А вот теперь надеяться больше было не на кого.

Карен понимала, что очень боится лишиться этого Ганна. Нет! Выгнать его невозможно! И что же остаётся? Выйти за него замуж? Ужас! В понимании Карен это был мезальянс, несмотря на все весьма солидные деньги Ганна. Как всю оставшуюся жизнь она будет жить вместе с ним? Ведь она обрекает себя на презрение и осуждение со стороны всех соседей и знакомых, друзей и бывших конфедератов. Она всегда нарочито мало уделяла внимания обществу, но она не привыкла стыдиться его. А теперь? Что будет теперь? Она будет избегать всех приёмов и торжеств не потому, что равнодушна к ним, а потому, что будет стыдиться показаться на глаза этим людям.

Карен понимала, что каждый день или даже каждый час промедления является роковым для неё, что отказывать Ганну (если она решилась отказывать) нужно немедленно. Но... она не могла этого сделать.

Завтрак начался в напряжённом молчании. Чтобы хоть как-то его разрядить, Карен вернулась к насущным делам.

- Большая часть табака уже убрана, - сказала она. - Ещё немного и можно будет сообщить покупателям... - Карен спохватилась, что покупателей как раз лучше всего не приглашать сюда, чтобы они не видели, что плантация бедствует. То, что начато новое строительство не обманет опытного бизнесмена. Сразу заметно, что большая часть земли заброшена - под паром такой огромный участок держаться не может. Да и отсутствие хозяйского дома весьма красноречиво: где Карен будет вести переговоры с покупателями? В своём сарае? Или посреди недостроенного дома для работников? Карен подавила вздох и произнесла: - Наверное, придётся сделать вид, что я постоянно проживаю в "Желтой Долине". Нет! - она подумала, что опять погрязает во вранье, а здесь её легко может выдать любой работник случайным словом. - Нужно будет договориться, что мы сами доставим табак до ближайшей железнодорожной станции.

Вместо того чтобы выгнать Ганна, она ещё более привязала его к основным действиям.

- Ближайшая удобная железнодорожная станция в Тексаркане, - напомнил Нат.

Он держался с Карен спокойно и доброжелательно, как обычно. Аккуратность для Ната была привычной, он вёл себя так почти все 20 лет, пока служил в армии. Тогда для Ната было естественно стремление быть лучшим из лучших. Но с июля 1864 года, после того, как его разжаловали из лейтенантов, Нат начал пить и перестал следить за собой.

Сперва он пил понемногу, но к моменту своего третьего за войну ранения, в декабре 1864 года, он спивался изрядно. В общей сложности это продолжалось 11 месяцев. Выпивка на время глушила осознание безысходности. В конце апреля 1865 года он познакомился с Фланнаганом, а месяца через два, когда они покинули Атланту, перестал пить совсем. Правда, ему сложно было заставить себя вернуться в первоначальное состояние. Это только казалось, что пренебрежение собственной внешностью и состоянием одежды освобождает от многих проблем. На самом деле, вид мародёрствующего пугала не помогал чувствовать себя лучше.

Сейчас Нат держался так, как ранее, будучи офицером: безукоризненно прямо, спокойно. Завтракая вместе с хозяйкой плантации, руки не прятал и в пальцах ничего не вертел, ел энергично, но без спешки, а когда говорил с миссис Маршалл - смотрел на неё. Он всегда смотрел на собеседника. Во всяком случае, у Ната не было манеры Магваера отворачиваться и демонстрировать своё безразличие.

- Если добираться через Шривпорт - это примерно неделя пути. Может быть, имеет смысл тогда сразу отправлять табак в Новый Орлеан, на аукцион? - спросил он.

Карен помолчала немного.

- Мне бы хотелось не потерять возможных клиентов на дальнейшее время, - сказала она. - Я говорю о тех двух фабрикантах, адреса которых мне передал мистер Фланнаган и о вашем знакомом мистере Гроуве. Однако я не знаю, что сейчас происходит на табачном рынке, и не знаю, какую цену можно назначить. Я предлагаю вам отправиться в Новый Орлеан с первой партией табака, продать её там и разведать обстановку. Узнать цены. Потом, когда вы вернётесь, мы сможет сообщить будущим клиентам наши условия. Как вы на это смотрите?

- Это мудрое решение, - рассудил Нат. - Тогда можно паковать первую партию - и я отправлюсь в Новый Орлеан как можно быстрее.

Нат прикинул расстояние, мысленно наметил маршрут и вспомнил все реки и переправы, которые знал.

- Путь в один конец займёт дней шесть, - подсчитал он. - Ехать лучше через Батон-Руж, по официальной дороге, по которой сейчас ходят дилижансы.

Батон-Руж до войны был столицей Луизианы, но город оказался в самом центре военных действий. После того, как его с боями заняли северяне, южане перенесли столицу в Новый Орлеан. Насколько знал из слухов от проезжающих Нат, оба города уже более-менее оправились от последствий войны, можно было попробовать продать табак в Батон-Руж. Но всё-таки Новый Орлеан был портовым городом, там и цену можно было получить более выгодную, и разузнать гораздо больше. Заодно проверить, пришли ли деньги, которые Нат переводил в новоорлеанский банк из Овенсборо.

Нат посмотрел на Карен уверенный, что она одобрит его маршрут.

- Кроме продажи табака нужно что-то ещё сделать в Новом Орлеане? - спросил он. - Может надо что-то купить для вашего нового дома, или для вас лично?

Карен улыбнулась последней фразе. Какой заботливый у неё управляющий! Или - жених.

- Нет, мистер Ганн, ничего не надо покупать. Самое лучшее для меня будет, если вы без осложнений доберётесь до Нового Орлеана, удачно продадите табак и благополучно вернётесь. - Карен всё так же еле заметно улыбалась. На самом деле её беспокоила неблагоприятная обстановка на дорогах. Как в своё время, испугал рассказ в письме Ганна о увязавшихся за ним грабителей, хотя в тот момент у него ещё не было денег. - Вам нужно кого-нибудь взять с собой. Я думаю, лучше всего Бигса и ещё кого-нибудь. Фергал - слишком несдержан и легко ввязывается во всякие происшествия. Зандер... - Карен задумалась. - Не знаю насколько будет уместным брать с собой человека не очень хорошо говорящего на английском...

Работы на плантации по уборке подходили к концу. Оставалось высушить последние партии табака, расчистить поле, убрать стебли кустов и постепенно готовить следующий участок для посадки на семена.

- Возьмите самую лучшую повозку и самых лучших лошадей, - добавила Карен.

Нат кивнул.

- Конечно, миссис Маршалл, - ответил он. - Но лучше со мной поедут Джексон и Лесли, - возразил он, назвав двух парней, которые после Бигса, Фергала и Зандера считались наиболее надёжными.

Он хотел было привлечь в качестве сопровождающего Стенджерса, но после рассказов о том, какое впечатление на беднягу произвёл Майкл Такер, Нат передумал. Лучше чтобы сопровождающий не дёргался из-за каждого синего мундира, а то придётся больше смотреть за ним, а не за дорогой.

- Они внимательные, и не робкого десятка, - продолжил Нат. - Бигс нужен здесь. Он лучше всех разбирается в строительстве, и может проследить за работами, а в дороге у нас вряд ли будет много проблем. Никакие грабители не захотят связываться с тремя вооружёнными парнями.

Карен отрицательно покачала головой.

- Нет... Не стоит искушать людей, - произнесла она тихо. - Я не хочу ни о ком говорить плохо, но в наше время, такой соблазн может оказаться слишком сильным. Я совсем не знаю людей, которые работают у меня: они пришли по объявлению. Да, мы проработали с ними несколько месяцев, но я, в сущности, не имею понятия, кто они. Вдруг кто-то польстится на заработанные на аукционе деньги, захочет сбежать с ними?.. Бигс этого не сделает: здесь у него останутся дети и его жена. Более того, он первый будет заинтересован, чтобы вернуться и привезти деньги. - Карен подумала ещё немного. - Пожалуй, из всех работников я могу вполне доверять только Педро, но он слишком стар, чтобы ехать с вами. Я думаю, что вам лучше взять с собой именно Бигса. А плотник Мелтон в состоянии сам завершить работу - он прекрасно справлялся раньше и без указаний со стороны, - заключила Карен и подумала, внимательно посмотрев на Ганна: "Теперь он поразится глубине моей циничности!"

Нат ответил не сразу. Несколько секунд он смотрел на свои руки, лежащие на краю стола. По лицу его скользнула усмешка, но он почти сразу прогнал её, и серьёзно посмотрел на сидящую напротив женщину. Иногда его поражала доверчивость представительниц слабого пола, но обратному явлению - предусмотрительности миссис Маршалл - Нат не поразился. Ему просто стало очень грустно. То, что Карен называла циничностью, Нат определил бы как весьма печальный жизненный опыт. Спорить было бессмысленно: иногда люди поддавались на гораздо меньшие соблазны - хорошую лошадь и ружьё. И он в очередной раз посочувствовал этой молодой, красивой женщине. Она была поставлена в такие условия, когда вынуждена не доверять дажн тем людям, которые находятся рядом с ней.

Пауза была короткой. Вздохнув, Нат поднял голову и мягко улыбнулся.

- Миссис Маршалл! - сказал он негромко. - Я возьму с собой Бигса и Лесли. И я буду присылать вам телеграммы с дороги, чтобы вы знали, что всё идёт хорошо. А ещё я привезу вам что-нибудь красивое, например, розовый куст, который можно будет посадить рядом с вашим домом. Я имею в виду новый дом. По-моему, это будет красиво, если у вас в палисаднике будут расти розы.

Слова о розах напомнили Карен о том, как мало в ней осталось женственности. Этому не следовало удивляться. Женщине не полагается быть такой, как она сейчас. Женщина должна быть нежная, ласковая, отзывчивая, спокойная... Такая "беленькая, хорошенькая да нежненькая - точно вот пух в атласе" (Лесков). А она какая? Безжалостная, циничная, сама работает вместе с наёмными работниками в поле потому, что больше некому им объяснить, что нужно делать. Она сама ведёт свои дела, занимает деньги у янки и даже сражается с этими янки, когда нужно отстоять свободу своих людей. Всё это - совсем не женские занятия. Женщина не должна так себя вести. Да и выглядит теперь она... Карен был мало свойственен загар, но от постоянного пребывания в поле под ветрами, пылью и солнцем её кожа сделалась тёмной, огрубевшей и обветренной. Сама Карен похудела и почернела и считала, что "состарилась". Это было очень грустно. И хотя Карен, по своему характеру, и не тяготела к сонму поклонников, но ей, как любой женщине, было приятно, видеть своё отражение в зеркале красивым, молодым и привлекательным.

- Конечно, мистер Ганн, я буду вам очень благодарна! - ответила она ему на вопрос и не стала уточнять, что сейчас не сезон для пересадки растений и вряд ли у мистера Ганна что-нибудь получится из его затеи.

Улыбнувшись, Нат кивнул и достал блокнот.

- Я передам вам деньги и смету, - сказал он, возвращаясь на деловой тон. - Я договорился с плотниками, что они будут получать оплату еженедельно. У многих из них семьи, которые нуждаются в финансовой поддержке. Через неделю Зандер съездит в Эст-Сабин и заберёт новую партию досок и брусьев, которую должен подготовить хозяин местной лесопилки.

Нат снова посчитал, сколько времени займёт поездка в Новый Орлеан, на этот раз прикидывая числа. И тут у него в памяти шевельнулся какой-то неприятный момент, нечто, что он совершенно упустил из виду. Нат сосредоточился, и досада промелькнула по его лицу.

- Как я мог забыть! - покачав головой, сказал он. - Миссис Маршалл! 25 числа выборы. Меня бы не особенно волновала вся эта политическая кухня, но я обещал отдать свой голос местным демократам. - Он пожал плечами. - Придётся отложить поездку до понедельника.

Нат и до войны был демократом. Правда, тогда, на Севере, это не так много значило, как сейчас, на Юге. Политикой Нат мало интересовался, у него как у сержанта разведроты и без того хватало проблем. Но сейчас, как частное лицо, он мог отдать предпочтение тем людям, которых считал правыми, и намеревался это сделать. Он не задумывался над тем вопросом, что если признает открыто свои политические предпочтения - станет ещё ближе к южанам. Но отвернуться, имея право голоса, Нат тоже не считал возможным.

* * *

14 июля 1866 года, суббота

2 июля Карен получила от Ната лаконичную телеграмму о том, что они благополучно добрались с первой партией табака до Нового Орлеана. Следующая телеграмма пришла 9 июля. Нат уведомлял миссис Маршалл, что аукцион закончился и они возвращаются. 11 июля он сообщил, что они миновали Батон-Руж и скоро будут дома. А 14 июля, в субботу, где-то в районе обеда, повозка в сопровождении двух верховых показалась на дороге, и через несколько минут уже подъезжала к домику миссис Маршалл.

Нат приехал верхом. Отдав лошадь Лесли, он забрал из повозки какой-то странной формы свёрток и подошёл к хозяйке плантации. Вместо привычной одежды на нём был новый костюм, а воротник рубашки был подвязан узким, подобранным под тон галстуком.

- Добрый день, миссис Маршалл, - сказал Нат, улыбаясь. - Ваш табак стоит дороже, чем мы ожидали, так что мы привезли неплохие деньги. И ещё, я отыскал для вас вот это.

Он снял тряпку, которой прикрывал от жаркого солнца маленький кустик розовых роз в горшке, и протянул этот скромный подарок Карен.

- Один новоорлеанский садовник объяснил мне, что сейчас, посреди лета, слишком сложно пересадить настоящие розы, но осенью они у вас будут, - пообещал Нат. - Однако мне не хотелось возвращаться с пустыми руками и я привёз вам вот это. Они прекрасно могут цвести у вас на подоконнике. Ещё я привёз кое-какие новости, которые, надеюсь, вас порадуют.

Это было очень трогательно и неожиданно и стало новым напоминанием о том, что в жизни не должно всё сводить только к бесстрастным деловым отношениям.

- Спасибо, мистер Ганн!.. - ответила Карен и забрала у него горшок с розой.