Глава сто двадцать восьмая,
в которой Фланнаган навещает Томаса Майлза и предлагает тому сделку, от которой трудно отказаться...

20 июля 1866 года

Весть об аресте Виктора Сайбера разлетелась быстро. Помочь ему можно было лишь громким общественным возмущением. А закрытое собрание демократов, на котором этот вопрос хотя и был самым обсуждаемым, не принёс результатов, ожидаемых Фланнаганом результатов. Он думал о письме и о том, правильно ли сейчас умолчать о нём.

Выбор был непростым: либо попытаться шантажировать Майлза (который, как успел узнать Росс, носил уже чин полковника) и вытащить Виктора Сайбера, либо на свой страх и риск обнародовать материал по делу арестованного в Хамфиле Бака Ливингстона - и постараться помочь ему. Сработать на две стороны не получалось. Хотя, Фланнаган уцепил за хвост одну мыслишку, для осуществления которой требовалось рискнуть и проявить изворотливость.

После собрания (а не до него) Фланнаган отправил телеграмму Джону Риддону. Он написал: "В день моего приезда арестовали Виктора Сайбера. Не надо пока сообщать его родственникам в Ньютоне. Посмотрим, как пойдёт дело". Дальше была приписка: "По поводу нашей закупки: нужного размера в наличии не оказалось, пойду к галантерейщику, попробую его уговорить. Держите деньги наготове".

Истинный смысл шифровки, пущенной после новости о Викторе, был примерно такой: "По поводу публикации компрометирующего материала: связаться с подпольной типографией не удалось, пойду к Майлзу, буду его шантажировать. Будьте готовы переслать письмо в Остин".

Дожидаться ответа на телеграмму Фланнаган не стал, надо было действовать быстро. Пока никаких новых доказательств деятельности Виктора Сайбера янки не обнаружили, нужно постараться выцарапать его из тюрьмы. Именно по этой причине утром следующего дня Росс Фланнаган явился в управление военной полиции, назвал себя (со всеми пояснениями типа "капитан в отставке, мэр Городка...") и попросил передать полковнику Майлзу, что к нему есть важный разговор и информация, которая должна его заинтересовать.

Полковник Майлз, новый начальник штаба армии, не ожидал подобного визита. Адъютанту пришлось два раза повторить просьбу Фланнагана, прежде чем он дождался реакции командира и то - судя по лицу полковника, тот изрядно сомневался в целесообразности этой встречи. Можно было ответить отказом - видит Бог, у Майлза была масса дел более важных, чем прием частных лиц без предварительной записи - но полковник предпочел принять Фланнагана. Когда с вестями приходит друг - его полезнее выслушать, но гораздо полезнее выслушать пришедшего с вестями неприятеля. А Росса полковник, после жалобы на Стенли считал за неприятеля, причем редкостной докучливости.

Подавив раздражение (перебежчики злили полковника больше, чем сами техасцы) Майлз распорядился проводить посетителя в кабинет и стал дожидаться его, стоя у окна. За прошедшее время бывший помощник коменданта военного гарнизона Атланты изменился не только внешне (увы, не в лучшую сторону), но и внутренне. Томас понимал, что в действующую армию ему уже нет дороги. После того, что он сделал (и собирался сделать), его ждала либо блестящая карьера и почетная отставка, либо позорный трибунал и расстрел. Кто высоко забирается - тому и падать больнее. Но падать полковник, разумеется, не собирался.

Повернувшись к вошедшему посетителю, он посмотрел на того внимательным взглядом, не спеша начинать разговор. По правилам этикета, тот, кто входит - здоровается первым.

Фланнаган пришёл поговорить, поэтому чиниться не стал. Да и лицемерить ему приходилось неоднократно. Он снял шляпу и поздоровался самым вежливым образом:

- Здравствуйте, сэр! Рад видеть вас в добром здравии и, конечно же, примите мои поздравления в связи с вашим повышением.

Решив, что любезностей достаточно, Фланнаган легко согнал с лица улыбку и подошёл, остановившись в трёх шагах от того места, где стоял его давний враг. А иначе как врагом он не мог считать полковника Майлза. Среди прочих своих качеств, Фланнаган был злопамятен, и до сих пор помнил, что за "представление" с избиением Ганна устроили люди Майлза на его глазах. Это было давно, но Фланнаган сомневался, что с тех пор методы Майлза, равно как и его взгляды, существенно переменились. Поэтому он перешёл к делу, не дожидаясь ответного приветствия.

- Я не буду зря тратить ваше драгоценное время, сэр, - сказал он. - Если вас не интересует вопрос о том, что полковник Рибсон, действуя через вашу голову, намерен предоставить некоторую порочащую вас информацию губернатору штата, я сразу же уйду. Вы и сами прекрасно представляете, что накануне выборов даже очень честный политик предпочтёт сбросить с лодки того, кто хоть чуточку тянет ко дну, лишь бы самому доплыть до берега. Так мне уйти?

Фланнаган "передёргивал", в письме была лишь жалоба на Майлза, но если прибавить к ней информацию о проведённом незаконном аресте и подставе - можно найти много вариантов обнародования письма, нежелательных для полковника Майлза. Ну, а если он всё-таки укажет на дверь - придётся действовать другими методами.

Майлз некоторое время смотрел на собеседника с непроницаемым выражением на лице. Безусловно, подковровая борьба была не новинку начальнику штаба армии Техаса, более того, он вел ее до этой поры успешно, так что не спешил делать огульных выводов и демонстрировать свою заинтересованность.

- У нас свободная страна, мистер Фланнаган, - сказал Томас с учтивостью, сделавшей бы честь какому-нибудь дипломату. - Я не могу вас удерживать против вашей воли. Однако если у вас есть желание что-то мне рассказать или... предложить...

Не договаривая фразы, Майлз сделал приглашающий жест в сторону стула. Разумеется, пауза перед словом "предложить" была сделана не просто так - если Фланнаган перешел к делу, полковник ждал от него конкретных предложений. Майлз не был уверен, что на руках у Фланнагана есть что-то компрометирующее его настолько серьёзно, чтобы бояться. И лишним доказательством этому было то, что неприятель (для врага мэр Городка был слишком мелковат, учитывая должность Майлза) не воспользовался этим, чтобы уничтожить самого Майлза, не прибегая к шантажу. Полковник смотрел на Фланнагана спокойным взглядом.

- Благодарю за поздравления в связи с повышением. К сожалению, чем выше поднимается человек - тем больше у него появляется завистников. Увы, полковник Рибсон мне не друг и это далеко не новость, - спокойно произнёс он.

Полковник был далеко не юным курсантом, чтобы бояться неясно высказанной угрозы. Тем более он был не из тех людей, что позволяют себя легко шантажировать. И это Фланнаган должен был прекрасно понимать. Но Фланнаган пришёл не угрожать, а заключать сделку, и повёл себя спокойно и по-деловому. Усевшись на предложенный стул, он закинул ногу на ногу и продолжил беседу.

- Я не имею чести знать полковника Рибсона, но то, что он не является вашим, скажем так, доброжелателем, мне известно. - Фланнаган предпочитал сразу не обнаруживать, что именно ему нужно. - В общем-то, в его жалобе на вас вряд ли есть что-то, чего вам следовало бы по-настоящему бояться. Но любые сведения, если их преподнести соответствующим образом и в нужный момент, могут сыграть роль, когда человек занимает значительный пост.

Предисловий было уже достаточно, но Росс неожиданно для себя понял, что не уверен, следует ли "выкупать" Сайбера ценой письма, с помощью которого можно было наделать много шуму. Личная неприязнь Фланнагана к Майлзу встала на дыбы и сказала: "Не хочу сделок! Хочу злостно отомстить!"

Внутренняя борьба никак не отразилась на лице мэра. Он напомнил себе, что уже начал разговор и будет нелепо уходить. К тому же, Фланнаган уже присутствовал на казни соратника (или сообщника, если называть вещи своими именами), и ему не хотелось вновь пережить те чувства, которые он тогда испытал.

- Я знаю о существовании некоего документа, в котором полковник Рибсон обстоятельно доказывает губернатору вашу несостоятельность, - продолжил Росс. - Но ещё интереснее, что в этом же документе Рибсон неосторожно повествует о том, как по сфабрикованным уликам был организован арест одного демократа. Таким образом, документ становится интересен сразу двум сторонам: губернатору, который обязан блюсти хоть какое-то подобие законности на территории Техаса, и газетчикам, которые наверняка душу отдадут за то, чтобы заполучить подобное признание в свои руки. Поэтому я хочу ещё раз спросить вас, сэр: мне уйти, или продолжить?

Если бы ситуация не была такой серьёзной, Майлз бы улыбнулся. Как ловко и в тоже время прямо Фланнаган напомнил ему о ненадежности сущего! Да, сейчас у полковника Майлза высокая должность (честь, которая и не снилась его отцу) и он на неплохом счету у начальства. Но надолго ли? Соломинки хватит, чтобы сломать горб верблюда, одного навета будет довольно. Стоит нынешнему начальнику штаба попасть в немилость - он перестанет быть нужным. Именно это рассуждение - а трезвый ум редко отказывал полковнику - и заставило его заинтересоваться новости о документе. Огласки Майлз не боялся - основной удар примет на себя полковник Рибсон и нынешний губернатор. Его самого никто не будет трогать - по крайней мере, без веских оснований - просто по той причине, что пока он нужен командующему округом. Однако только "пока". И чтобы это "пока" не закончилось нежелательным для него образом, полковник, пользуясь служебным положением, понемногу собирал компромат. И был готов дорого платить за интересные экземпляры. А получить в руки оружие против одного из своих врагов - было весьма интересно.

- Конечно, продолжить, - охотно кивнул полковник, не позволив даже тени хищного огонька мелькнуть во взгляде своих зеленых глаз. - Ведь вы забываете об еще одной заинтересованной стороне: мне. - Майлз не спеша устроился на соседнем стуле и пояснил свою мысль: - К сожалению, мои подчиненные не всегда действуют в соответствии с буквой закона, а полковник Рибсон давно меня беспокоит. Я даже выслал к нему проверку, - легкий намек, что оправдаться бывшему шефу полиции труда не составит. - Мне будет не лишним иметь на руках дополнительные доказательства его вины.

Полковник внимательно посмотрел на собеседника и произнес четко и прямо:

- Что вы хотите за эту бумагу?

При других обстоятельствах Майлз сказал бы "сколько", но он помнил, что имя Росса Фланнагана упомянуто при аресте Виктора Сайбера. Если мэр Городка связан с политическими преступниками, значит, его интерес к начальнику штаба, в чьем ведомстве была и военная полиция, может быть не только материального плана.

Фланнаган и тут не стал тянуть время. Он понимал, что рискует, но что можно было приписать ему самому, если не знать, что он выпускает листовки и прячет в Городке очередной печатный станок? В общем-то, ничего.

- Я - ничего не хочу, - сказал он совершенно откровенным тоном, сделав акцент на "я". - В общем-то, я здесь ради того, чтобы оказать вам парочку услуг. Скажем так, - Фланнаган сунул пальцы здоровой руки между запястьем покалеченной и перевязью, и поправил безжизненную кисть, - я хочу немного разрядить политическую обстановку перед выборами, и уверен, что вы, как добрый гражданин, тоже этого хотите. Поэтому могу предложить вам вот что. - Он оставил в покое руку и подался в сторону Майлза. - Вы разберётесь с Рибсоном, и восстановите справедливость. Это выгодно всем, в том числе и губернатору, и вам. Всё-таки, незаконно, без вины, арестован человек. Бумага, которую вы получите в руки, позволит вам легко это сделать, потому что она написана от лица Рибсона и подписана его рукой. Таким образом, вы накажете своего недоброжелателя. И вторая услуга, которую я хочу вам оказать... - Тут Фланнаган взял коротенькую паузу, и пару секунд внимательным взглядом смотрел на полковника. - Отпустите Виктора Сайбера.

В чём будет состоять его "услуга" во втором случае, Фланаган пока говорить не стал. Приберёг на тот случай, если Майлз сам не поймёт.

"Бойтесь данайцев, дары приносящих". Если это выражение и пришло на ум Майлзу, пока он слушал рассказ Фланнагана об "услугах", он не подал вида. Человек практичный, он сразу выдернул из всех доводов собеседника самое главное - за бумагу (судя по всему, письмо) он хочет свободу двух арестантов. Это предложение стоило хорошо обдумать. Разумеется, полковник был осторожным человеком, чтобы понимать - совет, данный недоброжелателем, принимать за чистую монету нельзя. Публикация письма может ударить и по самому Майлзу - хотя бы тем, что начальство будет недовольно выдернутым на обозрение грязным бельем. Единственная несомненная польза этой бумаги - прижать к ногтю Рибсона. Ощутить свои пальцы на чьем-то горле порой бывает приятно, но стоит ли оно того? В поисках ответа на этот вопрос полковник встал и подошел к одному из своих шкафов.

- Вопрос вины и невиновности мистера Сайбера решит следствие, - сказал он сдержанно. - Это вопрос свидетельских показаний и улик.

Говорить о том, что улики могут исчезнуть, Майлз не стал - он помнил, что нынешний мэр одного из городков Техаса не понаслышке знает, что такое следствие, и причины, по которым оно может прекратиться. Вынув из шкафа бутылку коньяка, он принялся разливать его по стопкам, стоявшим на столике, не прерывая беседы.

- Я не против разрядить политическую ситуацию в Техасе, - сказал полковник размеренным тоном, показывающим, что ему глубоко наплевать, что на демократов, что на республиканцев. - Так что разберусь с Рибсоном. Но раз вы так, не побоюсь этого слова, по-дружески, оказываете мне услуги, поинтересуюсь в ответ. - Майлз внимательно посмотрел на собеседника и уточнил: - Зачем вам жить здесь? Техас - такой неспокойный, сложный штат, а вы, судя по новому обручальному кольцу, не так давно женились. Можно было бы воспользоваться помощью друзей и получить место где-нибудь на Севере, - намек полковника был более чем прозрачен. - Где родился, там и пригодился, говорят в моих краях, - заметил он невинным тоном, протягивая Фланнагану стопку с коньяком. - Не согласны?

Фланнаган взял стопку и по его тонким губам промелькнула не менее тонкая улыбка.

- Я не думаю, что мне следует уезжать отсюда, - признался он, делая вид, что никаких намёков не уловил. - Меня пока устраивает та должность, которую я занимаю. Хотя, в этом мире всё зыбко и ненадёжно, хоть на Севере, хоть на Юге. Кто знает, что ждёт нас дальше.

Он отпил глоток коньяка и повертел в руках стакан, раздумывая, стоит ли настаивать дальше. Решил, что стоит.

- Что касается мистера Сайбера - его арест может плохо сказаться на имидже нынешней власти и вас, в первую очередь. Сайберы - известная, уважаемая семья, и выпад против Виктора Сайбера могут расценить как попытку сфабриковать дело и прижать его родственников. Насколько мне известно, не так давно арестовывали другого Сайбера, да ещё, вроде как, избили, но вынуждены были отпустить. - Фланнаган знал о происшествии по большей части из газет. - Такие выпады не слишком хорошо смотрятся. - Он отпил ещё, и поставил стопку на край стола. - Смахивают на провокацию. Вы не находите?

Полковник пожал плечами.

- По Остину ходит много слухов, - заметил он сдержанно, присаживаясь на свой стул. - И не все они достоверны. Элмар Сайбер оказал следствию помощь, вот его и отпустили, - обронил он как бы ненароком, пригубив коньяк. - А люди уже напридумывали неизвестно чего.

"Не надо было его тогда отпускать, - подумал Майлз с неожиданным для себя раздражением. - Вот так всегда, пойдешь на уступки - уже считают слабым. А вздернули бы Сайбера вместо его дружка, глядишь, притихли бы и больше уважали закон".

Состояние раздражения полковник считал для себя неподходящим. Так ведь можно сболтнуть что-то не то. Например, что, натравливая рабов на своих бывших хозяев, северные власти куда успешнее провоцируют южан на бунты, чем арестовывая кого бы то ни было. Не говоря уже о самом факте лишения участников "мятежа" гражданских прав и свобод. "Пострадавшие в правах" - это формулировка намертво приросла не к одной и не двум тысячам человек... Однако для политических споров было не время и не место.

- Насчет сфабрикованных дел, это не ко мне, - мягко добавил Майлз, не собираясь углубляться на тему общественного мнения. - Более чем уверен, что для ареста Виктора Сайбера были серьёзные причины. Хотя я могу проверить, - добавил он, порядка ради. - Всё-таки никто не совершенен.

Полковник допил свой коньяк и поставив стопку на стол, сказал прямо:

- Когда вы отдадите мне письмо?

Следовало хорошо подумать, откуда у Фланнагана такие сведения, но это - потом. Сейчас Майлза интересовало письмо.

Фланнаган был крайне заинтересован в том, чтобы отпустили Виктора: этого человека арестовали на его глазах и его собственный имидж мог пострадать, если кому-то придёт в голову обвинить его в двойной игре и в том, что это он навёл полицию на Сайбера. А такую глупость вполне могли измыслить. Люди вообще создания глупые и поддающиеся панике. Так что главным для Фланнагана было освободить Виктора Сайбера, а демократ из Хамфилла - это так, для отвода глаз. Пришлось прибегнуть к более суровому шантажу.

- Всё дело в том, сэр, что нам с вами придётся верить друг другу на слово, - признал Росс. - Завтра я уезжаю, мне нужно возвращаться в Городок. Дела мэра не предполагают долгого отсутствия. Я полагаю, что вам хватит недели, чтобы разобраться с тем, насколько законно арестован Виктор Сайбер? - До Городка было как раз 6-7 дней пути. - Я попрошу кого-нибудь из моих здешних знакомых сообщить мне телеграммой, как обстоят его дела. Если ответ будет положительным - я вышлю вам письмо и ещё через неделю вы его получите. Что касается служебного расследования по поводу незаконных действий мистера Рибсона - тут мне придётся поверить на слово вам. И я надеюсь, что вы дадите мне слово назначить это расследование. Тем более, что это и в ваших интересах тоже.

Фланнаган встал, не собираясь затягивать визит. Он не слишком спокойно чувствовал себя в управлении военной полиции, хотя и не показывал виду. Если бы Майлз вздумал его арестовать и обвинить в шантаже, или подкупе, Росс стал бы отнекиваться от всего, что сейчас говорил, даже сочинил бы "сказку" о том, зачем он вообще приходил к полковнику Майлзу, "а тот запамятовал". Но момент был скользкий и оставался серьёзный риск, что поверят всё-таки начальнику штаба, а не какому-то заштатному мэру. Хотя, без письма Рибсона шанс выкрутиться всё равно будет. Поэтому Фланнаган решил честно предупредить:

- Не обижайтесь, полковник, я понимаю, что вы и сами знаете то, о чём я сейчас скажу, - проговорил он, повернувшись к Майлзу. - Но, как говорится, "Repeticio est mater studiorum"*. Обыскивать мой дом, меня или кого-то из моих знакомых бесполезно. Бумага, о которой я говорю, будет сразу же уничтожена. Так вы даёте мне слово, что разберётесь с этими двумя арестами?

____________________________________

* Повторение - мать ученья (лат).

_____________________________________

Получалась явная параллель с событиями в Атланте, когда Нат успел пожечь все бумаги украденного архива. Майлз, конечно же, прекрасно понимал тогда, что произошло. Но Росс был намерен точно так же отпираться от существования письма Рибсона, если полковнику вздумается обвинить его в похищении этой бумаги. Лучше было уничтожить её совсем и остаться без шикарной газетной статьи, чем попасться на краже официальных писем.

В некоторых странах за кражу отрубают руки. Полковник Майлз от души пожалел, что Соединенные штаты не входят в число таких стран, иначе Фланнаган, наверное, был бы уже совсем без рук и не мог пакостить ему дальше. Сложно сказать, почему его так задел разговор о честных словах, наверное, потому что Томас запомнил оскорбительное сомнение Фланнагана в его честности в прошлый раз, в Атланте. На язык полковнику просились очень ядовитые слова, но он их благополучно проглотил. Говорить надо о деле, а личные счеты... Личные счеты можно свести потом, в удобное время.

- Конечно, я дам вам слово, - охотно кивнул он собеседнику, хотя глаза его остались по-прежнему холодными. - Но у меня дополнение.

Полковник поднялся вслед за собеседником и сделал паузу. Он хотел сказать, что дороги небезопасны, чтобы полагаться на честные слова, но передумал. Иначе Фланнаган мог истолковать его слова как угрозу жизни, а убивать его полковник не собирался. По крайней мере, пока.

- Я поступлю так, - сказал он мэру серьёзно. - Извлеку из дела Виктора Сайбера некоторые улики, которые заставят обвинение развалиться. Как я это сделаю, вас не касается, - тут же предупредил Майлз. - А вы в обмен пообещаете не предавать огласке текст письма. Я не дурак, мистер Фланнаган и понимаю, что у письма есть копии. А платить за то, что не имеет цены, согласитесь, странно. Так что, если хотя бы слово из этого письма появится в печати без моего ведома - не обессудьте, ваш друг снова окажется в тюрьме.

Это было слишком прямо сказано - учитывая, как старательно вуалировал слова Майлз до этого - но если уж Фланнаган не постеснялся хвастаться своей безнаказанностью, полковнику сам Бог велел. Конечно, начальник штаба отдавал себе отчет, что улики со временем теряют свою актуальность, но ведь письмо в какой-то мере тоже. Так что - всё честно.

Росс Фланнаган кивнул и надел шляпу.

- Я даю слово, полковник, - ответил он серьёзно. - Письмо будет в ваших руках и только вы будете им распоряжаться. Мы - деловые люди, сэр, и я знал, что мы сможем договориться.

Он мог бы сказать, что Майлз мало чем рискует. И Виктор Сайбер, и тот парень из Хамфилла, и сам Фланнаган ещё много чего могут наделать в ближайшем будущем, за что янки смогут притянуть их к ответу. Но что поделаешь, нельзя дважды заплатить одной и той же монетой. Разве что, путём откровенного грабежа вернуть её себе обратно, но Фланнаган не был склонен заниматься разбоем.

- Самое позднее - через две недели, - пообещал Росс. - Бумага будет у вас.

На этом он вежливо кивнул и вышел.

"Представляю себе, что скажет Виктор Сайбер, или Джон Риддон, когда узнают, что я отдаю этот злосчастный документ в руки Майлза, - подумал он не без иронии над самим собой. - Но разве у меня есть выбор? Самое смешное в этой истории то, что я связан гораздо больше, чем все остальные. Майзл наверняка припомнит мне эту сделку. А сила пока на его стороне".